В которой все плохо. Совсем. Вообще.

Когда граф шагнул на террасу и прикрыл за собой дверь, отрезая нас от коридора и шумного бального зала, то стало еще и страшновато.

– В свете ваших действий, лорд Харрисон, не могу ответить тем же… – медленно проговорила я и начала осторожно, по широкой дуге обходить лорда.

Лестница в сад уже недалеко. Интуиция подсказывает, что мне будет не стыдно сбежать отсюда, подхватив юбки и сверкая пятками. Если что, потом похлопаю ресницами и скажу: он меня удивил до крайности и побега.

– Я хочу поговорить, мисс Риверс, – успокаивающим тоном начал мужчина, делая большой скользящий шаг вперед.

Знаем мы это их поговорить…

Сначала поговорят в темном саду, а потом животик подозрительно округляется и свадьба сразу за помолвкой следует! И это в лучшем случае!

Так что…

– Давайте отложим разговор? – предложила я, по прежнему пятясь к лестнице.

– А мне кажется, лучше сейчас. Пока я не растерял всю смелость!

Судя по смеющимся глазам и совсем не страдающей нерешительностью физиономии графа, сложившаяся ситуация и моя реакция на неё его радовали и даже веселили.

– Не сегодня! – ответила я, а потом стремительно развернулась и, подхватив юбки, предприняла попытку сбежать.

Но не преуспела.

Рафаэль поймал меня в охапку на первой ступеньке лестницы. Я забилась в его объятиях, одной рукой вцепившись в витые перила лестницы, а второй упираясь в широкую грудь мужчины. Сильный… слишком сильный.

Только когда меня сжимали руки Эштона, я ощущала страх пополам с любопытством и предвкушением, а сейчас… только первое. Без примесей. И это было жутко.

Граф опустил мои руки вниз и прижал обе ладони к платью, а второй рукой обхватил за плечи прижимая спиной к себе и жарко дыша в шею.

Я еще никогда не молилась так истово!

Господи, не дай случиться несправедливости, помоги мне…

– Дженни, я вас сейчас отпущу, – тихо проговорил мужчина. – И мы поговорим. Хорошо?

– Это такая оригинальная манера начинать разговор? – сдержанно поинтересовалась я, чувствуя, как паника немного отступает.

Все же говорить – это не бурная деятельность в ближайших кустах, откуда я выйду потрепанная и наполовину замужняя.

Он тихо рассмеялся, снова обдавая мою шею теплым дыханием. Мурашки бодро прошествовали по позвоночнику вверх-вниз… и это опять же было неприятно. Близость красивого мужчины, от которого привлекательно пахло вкусным одеколоном и чистым телом, мне не нравилась.

Наверное, в этот момент я как никогда четко поняла, что Эштон Ройз единственный, кто мне и правда нужен.

– Простите, Дженнифер, но поговорить нужно, а вы явно хотели сбежать. Это в мои планы не входит.

Хватка немного ослабла. Он все еще сжимал мои запястья, но вторую руку убрал.

– Итак, мисс Риверс… я могу надеяться, что вы, получив свободу, не удерете в сад? Ловить вас там будет несколько утомительно.

Если честно, то первое, что мне хотелось сделать, получив свободу – врезать коленом по причинному месту. Тогда ловить меня в саду ему не случится, как минимум, несколько минут.

– Я вас выслушаю.

– Хорошая, умная мисс, – в низком голосе явно слышалась усмешка. Не торопясь разжимать хватку, он провел пальцем по моему плечу, скидывая с него кудрявый завиток, из-за борьбы выбившийся из прически.

Врезать, куда придется, захотелось с удвоенной силой.

Спустя несколько секунд мои руки оказались на свободе, и граф, аккуратно сжав локоть, развернул меня к себе, а после подался вперед, опираясь ладонями в перила по обе стороны от меня.

– Итак, мисс Риверс, у меня к вам предложение. Руки и сердца.

Я нервно хихикнула. Потом подняла голову, заглядывая в синие глаза Рафаэля, и рассмеялась уже открыто.

– Позвольте узнать, что же вас так развеселило? – он вскинул темную бровь и поджал губы.

– То, что вы делаете предложение на уединенной террасе, а не в доме моего брата, подразумевает, что отказ не принимается?

– Скорее, мне не хочется повторить судьбу Эштона Ройза. Видите ли, Дженнифер, я предпочитаю не оказываться в ситуациях, в которых могу получить отказ. Потому люблю оговаривать все заранее.

– Тут?! Это значит, или я согласна, или у меня нет вариантов?

– Не утрируйте, милая барышня. Будем объективны: я – лучшая партия. Богат, красив, титулован, обходителен. И что самое замечательное – все эти качества в одном мужчине.

– Скромности не хватает.

– Мне кажется, это качество более подходит леди. Мужчина скромный – мужчина слабый.

– В любом случае, если вы, конечно, рассматриваете какие-то другие варианты, кроме согласия, я не могу выйти за вас замуж. Я жду другого мужчину.

– Который скоро должен вернуться из Индии? – понимающе хмыкнул Арундейл. – Увы, Дженнифер, вынужден признать, что отказ я и правда не рассматриваю. Так что давайте договоримся полюбовно. Я постараюсь сделать вашу жизнь просто замечательной, а вы в свою очередь захотите провести ее со мной.

– Как понимаю, иначе вы эту самую жизнь испортите?

– Ну почему… скорее, вам и правда придется не совсем добровольно вступить в брак. Но потом я обязательно заглажу вину.

Мерзавец.

Я снова посмотрела в темные глаза, оценила циничную усмешку и поняла, что надо соглашаться. Я все, что угодно, могу наговорить здесь и сейчас, а потом он просто не докажет.

– В таком случае у меня нет шансов. Я согласна, граф Арундейл.

– Великолепно, – он одарил меня сверкающей, светской улыбкой, отстранился и полез за чем-то во внутренний карман камзола. – Значит, подпишите.

– Что? – ошарашено выдала я, не веря, что этот бред может говориться совершенно серьезно.

– Согласие на помолвку. Видите ли, я вам не доверяю, юная леди.

Сообразительный… подлец.

Вслед за свитком из кармашка достали маленький футляр, судя по маркировке – для перьевой ручки. Именно в этот момент, когда обе руки лорда Харрисона были заняты, я лучезарно улыбнулась, как следует пнула его по коленке и бросилась бежать.

За спиной послышалась краткая злая ругань и стук упавшего на мраморный пол чехла с ручкой. Увы, убежала я недалеко. Длинноногий мерзавец догнал меня у подножия лестницы, дернул на себя, впечатывая в тело, и рыкнул:

– Что же вы такая беспокойная, юная леди? Ладно, не хотите по-хорошему, будем по-плохому, – он больно сжал волосы на моем затылке и впился в губы поцелуем.

Было… неприятно. Жесткие губы, мокрый язык, привкус вина… бр-р-р.

Я бестолково упиралась руками в грудь графа, пытаясь отстраниться, избежать его прикосновений. Мной владел ступор пополам с шоком и отвращением, и ни на какие более активные действия я была неспособна. Мозг словно парализовало. Страшно… безумно страшно. Понимать, что сейчас он может сделать все, что захочет, и потом я буду обязана провести с этим человеком всю свою жизнь.

Когда руки графа спустились на мою талию, по-хозяйски поглаживая тело сквозь корсет, я ожила, как следует цапнула его за губу, и он отстранился, тяжело дыша и не сводя с меня взгляда.

Я уже собиралась высказать все, что думаю о нем, как и то, что я лучше проведу остаток дней старой девой, чем выйду за него замуж, но не успела.

Со стороны входа на террасу раздались резкие хлопки, а полный горечи и злости голос протянул:

– Надо же, как я не вовремя…

В дверях, опираясь о косяк рукой, словно просто так стоять ему было сложно, стоял Эштон Ройз. Казалось, еще более высокий, загорелый и широкоплечий, чем я его запомнила. С такими же зелеными больными глазами, которые я тоже помнила…

Я рванулась вперед, к нему. Желая обнять, поцеловать, не сказать, а показать, как он не прав! Но меня удержал Арундейл, вновь прижимая к себе, а Эштон увидев, как собственнически граф себя ведет, вновь скривился.

– Да отпустите меня, – гневно прошипела я, сверкая глазами, и от души наступила мерзавцу каблуком на ногу. Он охнул, выругался и ослабил хватку, чем я и воспользовалась, бросившись к моему рыжему бедствию, которое очевидно все неправильно понял.

– Эштон…

– Стой, – он вскинул ладонь, тормозя меня на подлете и не позволяя приблизиться. – Потом, Дженнифер…

– Но Э…

– Я сказал… потом, – в зеленых глазах сейчас была только ярость и злоба. – А сейчас уходи. У нас с графом Арундейлом есть немало тем для беседы…

Я стояла, широко открыв глаза и беспомощно хватая ртом воздух. Уходить до боли не хотелось. Оставлять все так вот, не выяснив…

– Но я…

– Дженифер, я не готов с тобой говорить. Иди, – он даже не посмотрел на меня, лишь мотнул головой в сторону выхода, не сводя с соперника напряженного взгляда.

Мне оставалось лишь подчиниться.

Я медленно вышла в коридор и почти бегом поспешила в бальную залу, где меня нашла Лиз и еще минут десять мучила нотациями на тему того, что приличным девушкам нельзя бродить так долго по незнакомым домам. Мало ли, что может случиться!

Я только кивала, соглашалась… и лихорадочно искала взглядом высокого рыжего мужчину. Сердце ныло, болело и рвалось к нему.

Мне не хотелось думать, даже на мгновение предположить, что я могла так по глупому его потерять! Создатель, но не может же наша история закончиться ТАК?!

Ну не может же! Сколько боли было, какие испытания пройдены на пути друг к другу!

Я наконец заметила отблеск на медных волосах Эштона, который уверенно шел через зал всего в десятке метров от меня, и рванулась к нему, не обращая внимания на одергивания Лизаветы и ее нудные причитания о том, что нельзя и не положено. Но в паре шагов от Эштона я остановилась, как на невидимую стену налетев… потому что в зеленых глазах был лед, боль и… предупреждение. Поймав мой взгляд, он медленно покачал головой, развернулся и двинулся в сторону больших дверей, ведущих в холл особняка.

Из меня будто все кости разом вынули…

Почему, Эштон?!

Я не помню, как вернулась домой. Мне было решительно плевать на перешептывание кумушек и заклятых подружек, я едва удержалась, чтобы в центре бального зала не дать по морде посмевшему приблизиться ко мне графу Арундейлу, и, да, мне было опять же плевать, что все подумают!

Ночь я почти не спала, метаясь по своей спальне и вариант за вариантом перебирая причины поступка рыжего мужчины. Неужели все, что нас связывало, оказалось настолько хрупким, настолько незначительным, что он подумал…. подумал… что я и правда променяла его на этого напыщенного идиота?!

Тревожным сном я забылась только на рассвете, проплакав половину ночи.

А утром брат сообщил, что все наше состояние проиграно за карточным столом Эштону Ройзу.