О воспитательных беседах с подрастающим поколением

Эштон Ройз

Я с размаху сел в кресло, потянулся к графину с бренди, налил себе на два пальца и выпил почти залпом.

Кто молодец? Я молодец!

Я просто герой, медаль мне за заслуги перед… перед… в общем, просто за заслуги!

За терпение, за сдержанность и, наконец, за общее достойное джентльмена поведение.

Ну, почти… ибо совсем уж идеально не получилось.

Хоть памятник отливай в полный рост!

Хотя… я покосился на штаны и хмыкнул. Нет уж, лучше поясной или вообще бюст.

Повел плечами, разминая мышцы и откинув голову, довольно улыбнулся.

Неужели все наконец-то станет… нормально.

Совсем скоро Дженнифер Риверс станет моей невестой. Станет моей невестой. Потрясающе.

Что не говори, у мужчины в жизни немного поистине значимых рубежей, и, наверное, краеугольные камни – это работа и женщина. Не просто работа, а та, где ты, образно говоря, “каждый день заваливаешь мамонта”, и не просто женщина, а та, которую ты добивался несколько лет. Сладкий желанный плод, который до сих пор так и не свалился в руки, разве что ветви нагнулись чуть ниже, и теперь его можно сорвать.

Но торопиться не стоит… иначе желанная цель рассыплется в руках, а ветвь инерцией как следует даст по морде.

Я потянулся к одному из ящичков стола, открыл и достал маленький бархатный мешочек. Потянул за тесемки, и миг спустя на ладонь выскользнула маленькая, украшенная драгоценностями заколка-бабочка. Тонкие зубчики по прежнему сжимали несколько черных волосков.

Помнится, Дженнифер тогда очень торопилась от меня сбежать. А я был очарован, околдован и попросту болен. Ну и что изменилось с тех пор, Эштон Ройз? Острая форма зависимости переросла в хроническую, и ты научился с этим жить.

Мне, право, интересно, что будет после свадьбы. Друзья часто говорили, что любовный угар проходит довольно быстро.

Но это в обычном случае.

У нас с Дженни все слишком странно. Наверное, год назад я тоже думал, что это пройдет, стоит удовлетворить свои желания. Но теперь… ммм, нет. Все же такая длительная переписка очень изменила мою позицию. Раньше я ничего не знал о девушке, без которой было сложно дышать, а теперь я ею восхищаюсь еще и как личностью.

Если разобраться, и я, и маленькая королева дебютанток прошли очень большой путь за эти три года.

Остальной день пролетел быстро и в бумажной работе, которой тоже накопилось просто гигантское множество за время моего отсутствия.

Ну а вечером меня побаловал своим присутствием Роберт Риверс. После того, как дворецкий объявил, что достопочтенный баронет ожидает меня в гостиной, я только подхватил папку с документами и пошел вниз, отчаянно сожалея, что не содержу дома розог для воспитания малолетних идиотов. Попробуем ограничиться словесной поркой. Хотя жаль, жаль…

Братец Дженни стоял у окна, нервно переминаясь с ноги на ногу и комкая… мою занавеску. Мило. Представил потные от волнения ладошки мальчишки и сделал зарубочку – попросить экономку перестирать шторы.

– Добрый вечер, – спокойно поздоровался и присел в одно из кресел.

– Добрый вечер, – на выдохе сказал юный Риверс и торопливо продолжил. – Барон, я хотел бы изви…

– Стоп, – одним словом прервал его я. – Извиняться вам стоит перед своей сестрой, а также семейной портретной галереей. Я не уверен, что такое деяние заслужило бы одобрение предков.

Роберт покраснел, побледнел и открыл было рот для возражений, которых, впрочем не последовало. А что он мне ответит? Сестра, конечно, старшая, но это не повод вести себя не по джентльменски.

– Садитесь, – кивнул ему я на кресло напротив. – Беседа будет долгой.

Он сел. Движения нервные и рваные, лучше всяких слов говорящие о состоянии юного лорда. Но я ему не сват и не брат, чтобы делать скидку на юный возраст. Да и, в конце концов, я был лишь чуть старше, когда мне в руки свалилась семейная компания, находившаяся на грани банкротства. Я все эти годы работал, чтобы сделать свою жизнь лучше, дать детям будущее, а жене достойную жизнь. А Риверс? Потерял доставшееся от предков состояние одним из самых дурацких образов – в игре.

– Я прекрасно понимаю, как это выглядело в ваших глазах, – иногда запинаясь и растягивая окончания, начал молодой лорд. – Поверьте, когда первый шок прошел, в моих глазах это стало выглядеть так же. Я… словами не передать, как я сожалею. В любом случае, наша семья достойно примет любое ваше решение.

Мда… сомневаюсь, что до Роберта Риверса хоть что-то дошло. Но про это можно подумать позже. Да и надо ли? Все, что мне нужно от семейства Риверсов – это Дженнифер, и когда она сменит фамилию на Ройз…

Ладно, Эштон, годы в бизнесе – это не причина начинать вести себя как мерзавец. Хотя бы потому, что потом очень сложно остановиться.

– Для начала хочу успокоить. Я не собираюсь оставлять вас на улице, Роберт, – не успел парень перевести дух и возрадоваться, как я добавил к сказанной ложке меда такую же ложку дегтя. – Документы на дом по-прежнему будут у меня, соответственно, оплачивать его тоже буду я. Вы там станете жить. Думаю, для вас не секрет, как я отношусь к вашей сестре, и только поэтому такие послабления.

Мальчик вновь побледнел, как полотно, и, начав вставать, повысив голос, спросил:

– Вы сделали ей неприличное предложение?! Да как вы…

– Сядьте, – рявкнул я, и Роберт резко, тяжело осел в кресло. – Отлично. А теперь, баронет, слушайте меня внимательно, повторять я не планирую, и не хотелось бы еще больше сомневаться в ваших умственных способностях. Я собираюсь жениться на Дженнифер. Она согласна, и не только потому, что ваша семья в таком положении. Это лишь досадное стечение обстоятельств и последствия вашей глупости. Предложение я собирался делать в любом случае, как ступлю на берега Англии.

– Но.. как же…

– Секунда. Я не закончил.

Жесткий тон всегда действует одинаково. Собеседник замолчал, нервно сжал пальцы и, опустив взгляд, пробормотал:

– Да, конечно. Слушаю.

– Для начала у меня есть ряд вопросов. Я хочу получить как можно более честные и развернутые ответы, на основании которых сделаю выводы и приму окончательное решение. Итак, вы работаете, Роберт?

– В смысле? – рассеянно спросил меня юный лорд.

Прелесть какая. Ну конечно же, зачем нам работать?

Я открыл папку, которую принес с собой, вынул несколько листов и, бегло просмотрев их, протянул:

– Итак, основной доход вы получали от своего имения и акций. Что разводят в имении?

– Овец… кажется.

Осуждающе посмотрев на Роберта, я покачал головой и пояснил:

– Не просто овец, а лучших тонкорунных на северо-западе. Притом в последний год доход упал. Вы узнавали, в чем дело?

– Кажется, была какая-то болезнь среди скота.

У-у-у, надеюсь, идиотизм не передается воздушно-капельным путем.

– И вы не спросили в чем дело и нет ли угрозы эпидемии?

– Эм… нет, – смутившись еще больше, ответил Риверс.

– Ясно, – сделав пару пометок в блокноте, я перешел к следующему вопросу. – С акциями у вас несколько иная ситуация. В последнее время проценты выросли. Знаете чем это обусловлено?

– Нет. У нас до недавнего времени делами занимался дядя, и пока я не успел войти в курс дела.

Уже не надеюсь, а молюсь, чтобы идиотизм не передавался воздушно-капельным путем.

Еще буквально десять минут каверзных вопросов, после которых самооценка Риверса очевидно окончательно поселилась на уровне паркета, и я наконец захлопнул блокнот, аккуратно вложил листы обратно в папку. Откинулся на спинку кресла, мысленно рассматривая принятое решение со всех сторон, но пока не находил в нем изъянов.

– Итак, Роберт… У тебя будет шанс на исправление. В общем, пока никто в свете не узнает о том, что ты полностью банкрот. Уровень жизни останется прежним, хотя я от души рекомендую задуматься о том, насколько тебе нужны те или иные траты, потому как деньги тебе придется просить у меня. Но, разумеется, какое-то минимальное обеспечение все же будет – ты станешь получать стандартное жалование управляющего. У тебя три года на то, чтобы вникнуть в дела как имения, так и акций, и увеличить состояние вдвое. Только тогда, после того, как ты докажешь что надежен, я верну тебе все. Повторяюсь – внешне все будет благопристойно.

Несколько секунд молчания, во время которого Риверс задыхался от возмущения и фамильной гордости, подсказывающей, что дворяне денег не считают и под наглецов не прогибаются. Но здравый смысл оказался сильнее.

– Я согласен. Но я же ничего не умею!

– Это самая меньшая из твоих проблем. Всему можно научиться. Или, думаешь, я родился гениальным финансистом и все время до принятия бизнеса исключительно забавы ради считал это все в уме?

– Нет, конечно…

– Ну вот. А у тебя, в отличие от меня, нет над головой надсмотрщика с кнутом под названием “нищета”. Грубо говоря, считай, что у тебя сменился опекун. Разумеется, это обидно, едва выйдя из под опеки, снова в нее угодить, но тут уж извините, виновата только ваша глупость, баронет. А карточные игры – это всегда глупость.

– Но вы же умеете играть! Иначе откуда такие навыки. И вы сами сели за наш стол, почему, если игра противоречит вашим убеждениям?

Попытка оскалиться? Зубки маловаты, щенок.

– У меня, Роберт Риверс, был замечательный карточный учитель. Плюс, поверьте, рисковать ВСЕМ своим состоянием я бы не стал никогда.

Несмотря на такой лакомый кусок, как приданное Дженнифер. Оное – лишь приятное дополнение к девушке мечты. Да, проигравшиеся сразу и брат, и жених – это слишком. Я за разумный подход во всем.

Поняв, что все самое сложное уже минуло, я позвал Риверса в кабинет, по дороге попросив дворецкого послать за моим штатным нотариусом. Соглашение не должно было голословным.