К сожалению, с Солом я тем вечером не увиделась. Зато узнала у служанки, убиравшей мою комнату, что после того, как мама вылечила раны бывшего жреца и инквизитора, то напоила их зельем, от которого дроу отрубились скорее всего до утра.

— Ну хоть выспятся! — оптимистично заявила девушка, поправляя покрывало на моей постели. — А то леди Беррин кого угодно доведет.

— Точно.

Я вспомнила про Зарринову пижамку со смертными муками и, не выдержав, расхохоталась.

Да-а-а! Интересные у меня будут родственнички.

В этом свете даже страшно представить себе, в кого пойдут детки.

А вечером мне опять не спалось и, провалявшись в постели и так и не дождавшись сна, я решила сходить в библиотеку за книгой, чтобы почитать на ночь. Чтение или навеет сон, или принесет новые знания, а это в любом случае полезнее, чем просто лежать и смотреть в потолок.

Я шла по дому, прислушиваясь к тихим поскрипываниям ступеней под ногами, скрежету оконных рам и стуку капель по черепице. На улице дождь?

Библиотека встретила меня тишиной, светом и… красноглазым дроу, сидевшим в кресле.

— Оп-па! — Заррин удивленно вскинул светлые брови. — Какая встреча, дорогая Лил.

— И тебе доброй ночи. — Я не удержалась и улыбнулась. Все же Зар вызывал странные чувства. Нечто среднее между теплым отношением и желанием придушить мерзавца после первых же слов.

— Не спится? — спокойно спросил инквизитор и кивнул, приглашая присесть в соседнее кресло.

— Ага. — Я, подумав, подобрала полы халата и села. — А ты? Странно, что проснулся.

— На меня слабее действуют зелья, — пояснил он.

— А почему?

— У меня воспитание было иное. Во многих направлениях.

— Почему? И, например?

Если честно, то спросила я только для того, чтобы как-то поддержать разговор, и совсем не ожидала, что мне ответят что-то интересное.

— А как девочку меня воспитывали, — спокойно ответил Заррин и чуть подался вперед, с интересом наблюдая за тем, как у меня потрясенно округляются глаза и падает челюсть.

— Это как? — ошеломленно пролепетала я.

— А ты не в курсе? Я думал, что Сол тебе рассказывал, ведь это в общем-то не секрет.

— Не рассказывал.

— Оу… — Мужчина задумчиво перебрал пальцами по подлокотнику кресла и улыбнулся. — Надо же, этичный брат позволил мне самому посвятить прекрасную леди во все грязные подробности.

— Прямо-таки грязные? — усомнилась я.

— Ну, не особо приятные. — Дроу устроился поудобнее, потянулся и закончил: — Ну так что, хочешь историю из первых уст или сплетников послушаешь?

— Не задавай глупых вопросов, — буркнула я в ответ. — Как понимаю, это как-то связано с тем, какие интересные сказочки ты знаешь и с той обмолвкой, что Сол за тебя на алтаре лежал.

— Все правильно, наша маленькая догадливая фея, — усмехнулся инквизитор. — Что ж… начну я, пожалуй, сначала. Как ты помнишь, в нашем славном семействе уже были прецеденты, что мальчиков выдавали за девочек. Но у моей матери был иной мотив. Видишь ли, я чуть-чуть старше Сола и именно я был тем самым третьим сыном рода, которого нужно было принести в жертву Ллос. Но у моей матери я был первым ребенком, и она меня очень любила и хотела, несмотря на мой пол. Ей была невыносима мысль о том, что столь долгожданное чадушко сожрут на его второе совершеннолетие. А потому в ту ночь в доме Барабахов родилось два младенца.

— Ты и Сол…

— Верно. — Мужчина переплел длинные тонкие пальцы и с откровенным ехидством в голосе закончил: — Прелестная девочка Заррина и третий, обреченный сын. Сол ту Эрш. Мы росли вместе. В определенном возрасте я таки узнал, что, представляешь, я не девочка, а мальчик. Такая вот досада! И что мальчика мне нужно было скрывать, иначе о мотивах матери мы все вместе будем рассказывать паукам богини. И все было хорошо. Я получил образование, пошел в орден инквизиторов и даже ко второму совершеннолетию стал старшим инквизитором. Нонсенс для моего возраста. И вот, в знаковый день я узнаю, что обреченный на съедение — мой брат, с которым я так сдружился за эти годы. Ну, насколько позволял мой женский статус дружить с мужчиной. И ты не поверишь, но мне не чужды простейшие вычисления. Я понял, что, если бы не это, в жертву бы принесли меня. Какое-то время я метался, ибо совесть у меня все же, оказывается, есть. И не просто есть, а еще и мутировавшая какая-то. Сама мелкая, но зубы ого-го! Во всяком случае, грызла она обстоятельно и душевно.

— Как понимаю, ты пошел в храм?

— Да. Но опоздал. Впрочем, я про это не знал, а потому пафосно заявил совету жриц, что они взяли не того.

— Они тебе так сразу поверили?

— Лил, я сразу разделся, там уже без вариантов было, — расхохотался Заррин.

Я нервно хихикнула и кивнула. Да уж, тут и правда без вариантов.

— Так что стою я весь такой голый и прекрасный, жрицы в шоке от такого поведения и моей наглости, но приказать какую-то гадость не успели. Только сказали, что я опоздал и Сол уже в ритуальном зале… Тут ты бы оценила эпичность момента! Заворачиваюсь я такой в плащ, разношу приемный зал и иду спасать братца. И когда был уже перед ритуальным залом, открываются двери, а оттуда выходит не более меня одетый Сол, показывает татуировки избранного и заявляет, что все. Он теперь не труп, он теперь крут [Крут — каменный тролль. В этом контексте: Крут — силен, как каменный тролль.]. А ему навстречу я. Который совсем не любимая сестренка, а что-то непонятное. В общем, у Сола еще долго ко мне странное отношение было.

Я только покивала. Да уж… В этом свете все странности Заррина становятся понятнее. И женоподобная внешность, и очень бережное к этой самой внешности отношение, и любовь ко всяким побрякушкам. Интересно, до скольких лет он считал себя девочкой?

Я не удержалась и спросила. Оказалось, что до шести. Да, достаточно для того, чтобы начать себя так воспринимать…

Дальше разговоры у нас были менее странные и шокирующие, даже весьма и весьма милые. Зар рассказал кое-что из юношества и детства Сола, я поумилялась, захотела спать и, попрощавшись, пошла к себе. Без книжки, но с кучей информации к размышлению.

Традиционная неделя сватовства прошла интересно. За нее папа выжал из гостей все, что мог, и частично даже то, что, казалось бы, было невозможно.

Они вывели нам всех разбойников, усмирили самого буйного жеребца на конюшне, запугали захотевшее автономии поселение и даже привели в порядок бухгалтерские книги поместья.

В общем, отец развлекался на всю катушку и, кажется, от души сожалел, что веселье подходит к концу.

Но финал этого спектакля обещал быть грандиозным!

К нему начали готовиться аж за сутки.

Мне пришло приглашение явиться к священному кругу ровно в полночь. Как я потом узнала, такое же было у Виты и мамы. Притом даже у маменьки не получилось узнать у отца, что же он задумал. Дальновидный какой, а… Наверняка очередная бредовая некромантская идея, и если бы мы о ней знали, то предотвратили бы. Так что мне пришлось довольствоваться отческим поцелуем в лоб и заверением, что все будет хорошо и это последнее испытание, хотя ему очень жаль, что такие безотказные работники столь высокого класса больше не будут на него забесплатно пахать. Я в который раз подумала, что папе стоило родиться гоблином, с его-то любовью к деньгам и великому слову «халява».

К вечеру я вся извелась от ожидания и дурных предчувствий. Когда увидела присланный родителями наряд, то вообще стала нервная.

Платье, похожее на саван, венок и изящный браслет. В приложенной записке было сказано, что я могу, собственно, даже без савана идти, а то и вообще без одежды, но браслет обязана надеть.

Я повертела в руках незатейливую, простую медную цацку и поняла, что в ней, видимо, и заключается вся подлянка. Браслетик признаваться не желал.

Так что я вздохнула, натянула «саван», который оказался весьма недурственным и красивым платьем, надела венок и решительно защелкнула браслет на запястье.

— Ну… вперед! — подбодрила свое испуганное отражение в зеркале.

Эх, если у меня когда-то будут дети, я им перед замужеством так нервы мотать не буду!

В общем, вышли мы в ночи из замка и пошли по тропинке в лес, к священному кругу. Три девы в белом, с венками и с магическими фонарями, что заливали нас мертвенным, неестественным светом.

Уже в пути, увидев огни со стороны деревьев и услышав песни, мы с мамой вспомнили, что сегодня праздник Ивы-Купалы.

Спустя десять минут, когда на нас из кустов в обнимку с каким-то кустом выполз здоровенный детина, мы получили возможность в этом убедиться.

Немая пауза…

Мы молчим, осматриваем детину. Детина трепетно прижимает к себе куст, в котором я с опозданием опознала папоротник, и тоже на нас пялится. Парень достал из-под мышки большую бутыль с самогоном и, не отрывая от нас глаз, приложился к ней.

— Нет, я, конечно, слышал, что за нашедшим папороть-кветку нечисть гоняется, но я не думал, что вы прямо так сразу начинаете.

— Мы не за тобой, — успокоила его мама. — Так, мимо шли.

— А-а-а, — еще несколько глотков самогона убедили парня, что все действительно хорошо. — Хотите?

Нам щедро протянули бутылку.

Вита покачала головой и ласково сказала:

— Себе оставь. Тут еще, знаешь, сколько наших бегает?

— Прямо много? — загрустил парень.

Я прикинула, сколько в бутылке осталось, и кивнула:

— Очень! Так и скачут, так и обманывают. С пути сбивают.

— А я-то думаю, что у меня ноги заплетаются! — обрадовался детинушка, решительно допивая самогон. — Даже на горилку уже грешил!

— Да нет, вряд ли она.

— Вот и я так думаю. — Он махнул рукой. — Ну, бывайте, утопленницы.

Мы проводили взглядами парнишу. Вита даже помахала вослед.

— Идем, что ли? — вздохнула мама.

— А что делать? — зло рыкнула я.

Вот папа, вот изобретатель!

До места силы мы добрались без новых приключений. Но стоило мне ступить на поляну, как трава заискрилась, и от моих ног до центра, выложенного камнями, пробежала искристая дорожка. Я нерешительно подошла к замершим там отцу и Солу ту Эршу. Огляделась… И едва не заорала от неожиданности! Потому как справа и слева от меня стояли мои точные копии, даже оглядывались точно так же, с таким же растерянно-зверским выражением на лицах!

Ну, папа!!!

— Ну что же, жених удалой… — напевно начал отец. — Силен ты, умен да всем хорош, но неспокойно сердцу отцовскому. Любишь ли дочь мою, станешь ли ценить и уважать. Хочу в последний раз испытать тебя! Коли выдержишь — приму в зятья свои!

Судя по лицу Сола, ему вот принимать моего папочку в тести не хотелось, но что ж поделаешь!

— Как скажешь, хозяин милостивый, — скрипнув зубами, склонил голову дроу.

По лицу «хозяина» расползлась поистине пакостная улыбочка. Я окончательно осознала, что Заррин — это еще не самое страшное, что со мной случалось. Вот оно, ЗЛО, всю жизнь рядом таилось!

Отец картинным жестом повел рукой, словно срывая покров, и сказал:

— Ну что ж… выбирай невесту!

Я замерла, выпрямившись и вскинув голову, с максимально спокойным выражением лица.

Эх, с одной стороны, хотелось как-то подать знак Солу. А с другой, еще мне очень хотелось, чтобы он САМ меня узнал.

Эх, мечты девичьи!

Да ладно, в любом случае ничего не получилось бы. Мы даже говорим с этими копиями в один голос и одно и то же, наверное. Папенька бы не допустил провала своего «блестящего» плана на финальной стадии.

Сол приблизился. Пристально посмотрел в лицо каждой из нас. Я почти не дышала, ощущая, как гулко колотится сердце в груди и как… страшно. Да, мне было страшно, что сейчас он не узнает, не поймет. Ведь получается, не подсказало сердце, не любит он меня. Как потом в глаза смотреть?

Эх, все же женщины — по сути своей трусливые создания. Мы не хотим участвовать в тех битвах, где можем проиграть. Мы не хотим находиться там, где нас могут ранить. Мы предпочтем любую ложь-яд честному, правдивому удару. Не понимаем, глупые, что и то, и другое убивает.

Так что я смотрела… Да, смотрела, как в последний раз, впитывая в себя его черты, свет его глаз, то, как лучи луны переливаются серебром в белых волосах, скользят по черной коже…

Сол прошел туда… сюда…

Остановился напротив меня, решительно притянул к себе и крепко поцеловал в губы, а после, все еще сжимая мои плечи, повернулся к отцу и сказал:

— Эта моя!

Родитель лишь кивнул, щелкнул пальцами, и мои двойники пропали.

— Ну что же… господин Сол ту Эрш. Все испытания пройдены. Вы по праву можете взять эту девушку в жены, если она согласится.

— Пойдешь за меня? — тихо спросил Сол, касаясь губами моего виска.

Я лишь кивнула, прижимаясь к любимому мужчине и обнимая его руками за талию.

— Не слышу! — весело вскликнул папа.

— Согласна! — звонко ответила я и, встав на цыпочки, уже сама поцеловала Сола. — И снова согласна!

— Достаточно одного раза, — хмыкнул отец и, оправив рукава своего одеяния, поклонился в сторону магического круга. — Мать-природа, благословишь детей своих?

Круг вспыхнул мягким зеленым светом, из центра вырвался сноп искр, которые осели на наши плечи. Я только ошеломленно хлопала глазами. Сама Мать-природа благословила! С ума сойти!

После отец соединил наши руки, обвязал их лентой и сказал:

— Совет да любовь.

Развернулся и, беспечно что-то насвистывая, пошел к ожидающей на краю поляны маме.

— И все?! — воскликнула я.

— Ну, старая церемония окончена, — улыбнулась мамочка и обняла меня. — Поздравляю молодых!

— Так я теперь замужем?! — в недоверии воскликнула.

— По старым традициям — да. Но это не мешает вам отпраздновать так, как вам хочется. Зато теперь мы с отцом уверены, что все у вас будет хорошо!

— Так вы все заранее подстроили?!

— Не только они, — вмешался Сол. — На том, чтобы получить благословение Матери-природы, настоял я.

— Ты?!

Да, мне окончательно отказал словарный запас. Приличный. А матерный еще не проснулся, да и вроде как не к месту.

— Я знал, что твои родные тебя не отдадут просто так. Воровать — не вариант. Стало быть, оставалось подумать, в каком случае они дадут мне шанс. Оставалась возможность доказать свои искренние чувства перед Матерью-природой.

У меня не нашлось выражений, дабы выказать все свое восхищение хитростью плана моего персонального Барабаха. Вот это коварство!

С другой стороны… вот это сообразительность!

— Пап, а зачем тогда все остальное было? Ну, болота с вивернами, наше фамильное привидение, конь твой бешеный и, самое страшное, книги учета?

— Ну как… должен же я был проверить его сам, ну и заодно пользу получить?

— Община гоблинов обливается по тебе горючими слезами, — сообщила я папеньке.

— Ага, — спокойно кивнул он. — Я, когда после практики от них уезжал, меня почти всем селением уговаривали остаться!

— Не сомневаюсь!

— В итоге все замечательно. А теперь пойдемте в замок… молодые.

Я уже открыла рот, чтобы что-то сказать по этому поводу, но не успела. Меня подхватили на руки, нежно поцеловали и заявили:

— Я пойду, а ты поедешь.

Я затихла и, подумав, осознала, что не имею ничего против. Обняла любимого за шею, положила голову ему на плечо и почувствовала, как губы расплываются в невольной улыбке.

Надо же, как необычно все в итоге получилось!

Никогда не думала, что выйду замуж ТАК! По благословению изначального божества, да еще и за темного эльфа.

Неисповедимы узлы паутины Ллос!