Коридоры больничного крыла Кален-Зара
Лельер Хинсар отошел от палаты Юли на десяток метров и зло ударил кулаком по стене.
– Идиот, – со спокойной злостью констатировал шут. – И в данном случае это даже не комплимент.
Он прищелкнул пальцами, подавив желание совершенно по-мальчишески врезать костяшками по стене уже до боли, до крови. Отрезвить себя.
М-да… почему-то Лельеру очень везло на такие ситуации. Когда сидишь и помогаешь девушке, которая нравится, разобраться в отношениях с другим мужчиной. Это еще куда ни шло. Ситуация-то классическая, называется «друг-евнух-плакательная жилетка». Но надо хотя бы до конца соответствовать выбранной роли, а не срываться в конце. Прекрасно ведь знал, какое действие оказывает эта подавляющая поза, такие прикосновения.
Привычка потакать своим желаниям в этот раз сыграла с шутом злую шутку. Хотя бы потому, что сердце после этого неспокойно скорее у него, чем у Юлии.
– Так, хватит. Как мальчишка, ей-богу.
Он ускорил шаг, на ходу меняя иллюзию, и вскоре по Кален-Зару энергично шел Мастер Хин. Встреченные в такой ранний час работники резиденции с глубокими поклонами уступали дорогу главному дознавателю сектора. Он стремительно спустился на первый этаж и через пять минут достиг главного корпуса. Мастера ждали подвалы. И в этот раз даже не по прямому рабочему профилю.
Гудвин сидел в своем кабинете и разбирал бумаги.
Поднял глаза на вошедшего и, поправив очки, протянул:
– Стучаться так и не научился.
– Могу выйти, постучать, зайти, поклониться согласно этикету, перечислить все твои титулы, выразить счастье от встречи и лицезрения вашего величества, пространно заметить, что сегодня дивное утро, и уже потом перейти к делу. Спустя полчаса. Надо?
– Злой и недовольный, – кратко резюмировал услышанное Гудвин Ла-Дашр. – Хотя ночью развлекался по полной программе и даже в приятной компании. Что случилось?
– Не важно, – отмахнулся Лельер и, рухнув в ближайшее кресло, утомленно прикрыл глаза. – Что выяснили по поводу Золотого?
– Ничего. Играет в дурака. Ссылается на свою общеизвестную эксцентричность и то, что ему вдруг захотелось посмотреть музей. И так как до отъезда осталось совсем мало времени, решил не терять его даром.
– Вешает лапшу на уши и не стесняется. А у нас есть предположения?
– Скорее всего, цель у вас была одна и та же.
– Наг в саркофаге? – открыто удивился Лельер. – Ему-то он зачем?!
– Мы навели справки и выяснили, что в научной среде ходят упорные слухи о том, что в гроб к нему положили почти все важные записи об исследованиях в области стазиса. А еще… еще есть предположение, что Аквамарин проспонсировал некоторые исследования, на которые я отказался выделить финансирование.
– То есть Алзар забирал «кровно нажитое».
– Это теория, Лельер. Хотя да, записи мы и правда нашли. И не только их – несколько странных кристаллов, которые были классифицированы как информационные носители. Но как их вскрыть, мы пока не знаем.
– Эльф, разумеется, не поделится. А жаль…
Гудвин ухмыльнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.
– Ничего, думаю, друзья из Охры нам помогут в этом славном деле!
– И как ты их собрался мотивировать? – Лельер вытянул вперед руку, перебрал изящными пальцами в воздухе и сам себе ответил: – Хотя зачем я спрашиваю? Как понимаю, тех ученых, кого недавно выкрали ребята Айлара, надо только напугать?
– В идеале даже не пугать. Хотя мини-экскурсию по своим подвалам можешь провести. Только, Лель… будь вежлив и предупредителен!
– Как скажешь, – легко согласился Мастер. – Господам во время прогулки по пыточным застенкам будут предложены легкие закуски и вино!
– Всегда восхищался твоим радушием, – почти прослезился от умиления правитель Малахита.
Дальнейшая беседа протекала все так же медленно, почти лениво… но от этого не менее важно. Гудвин серьезно посмотрел на Мастера и попросил:
– Хин… контролируй свое альтер-эго. Мы уже договаривались о том, что я не мешаю твоим развлечениям, пока они не начинают создавать проблемы лично мне. А в последнее время ты все чаще меня тревожишь.
– Понял. – Синеглазый палач ни капли не проникся мрачным обещанием в голосе своего хозяина. – Постараюсь не беспокоить… вас.
– Да-да, – добродушно рассмеялся Гудвин. – И ее тоже.
– Я за тебя рад. – Мастер искренне поздравил Гудвина. – Хоть у кого-то все хорошо.
– Ну, почему «хоть у кого-то». Феликс тоже вроде как нашел свое счастье.
– Да… – Лельер каким-то странным остановившимся взглядом смотрел в потолок. – Да.
Воспоминание о друге и его девушке заставляли ощущать себя паршиво.
– Опять? – уныло спросил властитель Малахита, намекая вовсе не на любовные терзания. Было кое-что страшнее.
– Да нет, – встряхнулся шут и с улыбкой посмотрел на собеседника. – Просто мысли… разные.
– И какие, если не секрет?
– О том, что я дурак, и в данном случае это не имеет ни малейшего отношения к моей основной специальности.
– С чего такая самокритичность? – фыркнул Гудвин. – Ты пониженной самооценкой никогда не страдал.
– Понимаешь… – замялся Лель. – Я уже два раза встречал интересных мне девушек. Именно с дальним прицелом интересных, а не покувыркаться пару раз. И… что с Настей, что с Юлей я струсил. С чистой совестью сделал красивый жест «раз ты первый заметил, то первый шанс твой». Отступил, понимаешь?
– А чего ты боишься? – тихо спросил Ла-Дашр. – Что девушка не примет все твои стороны, что испугается? Так, Лель, хочу тебя заверить, что Феликс наверняка не показывается своей риале во всей красе. А она у него… ты сам знаешь, что такое Ла-Шавоир. Просто надо разграничивать личное и рабочее, надо беречь свою драгоценность от… лишних знаний, которые могут ее оттолкнуть.
– Ну, что поделаешь… – невесело улыбнулся Хинсар. – В любом случае той же Юле я с самого начала не понравился.
– А тот же Кик, по его же рассказам, первые недели две едва ли не тихий ужас и психи вызывал, – рассмеялся левиафан. – Так что, дорогой мой шут, ты опять придумываешь себе оправдания.
– Я дал слово…
– А кто мешает… подтасовать факты? Тем более в пользу своих приятелей ты не гнушаешься это делать! И да, мне тоже будет интересно. Получится – ты будешь более уравновешен и… – слово «влиятелен» не прозвучало, но это было и необязательно. Они оба все прекрасно поняли. – Не получится – кикимор клещом вцепится в свою девочку, и на этом тоже в дальнейшем можно сыграть.
– Вот в чем минус подчиненного статуса, – невесело улыбнулся Лельер. – Если у тебя есть господин, то все хорошее в жизни оборачивается рычагами давления.
– Не утрируй, – не согласился Гудвин. – Вы в моем личном круге, вы знаете и о моих слабостях… так что не надо страдальцев из себя строить!
Мастер промолчал, но его взгляд сказал о том, что мужчина остался при своем мнении. Закрыв личные темы, правитель и его фаворит еще некоторое время обсуждали рабочие моменты, а после разошлись. Гудвин – на свое рабочее место – туда, где его знали под совсем другим именем, а Лель, не иначе как в виде исключения, – домой. Спать. Тоже не иначе как в виде исключения.
Юлия Ла-Шавоир Аристова Больничное крыло Кален-Зара
В воздухе разливался восхитительный запах утра. Знаете, как оно пахнет? Ночной свежестью, росой и уже прогретой солнцем зеленью. Восхитительно!
Солнышко щекотало ресницы. Я улыбнулась и, сморщив нос, зарылась лицом в подушку.
М-м-м… как же хорошо. И мне кажется или вокруг витает еще и аромат свежего кофе?
Потягушки прервали покашливание и холодный голос:
– Доброе утро.
Я мигом открыла глаза, села и с испугом уставилась на сидевшего в кресле Феликса Ла-Шавоира. Я невольно залюбовалась недовольным любимым мужчиной.
Вызывающе вальяжная поза – лодыжка лежит на колене. Кик был одет в строгий клетчатый костюм, который безукоризненно сидел на фигуре, и сейчас изучал циферблат карманных часов. Волосы идеально лежат, лишь одна прядь падает на глаза… почему-то очень запавшие и утомленные.
– Итак… – Феликс оторвал взгляд от часов и перевел на меня. – Сейчас – восемь утра. Дома я появился около двенадцати ночи и не нашел тебя в постели… Меня, разумеется, чуть успокоили тем, что последним гостем у нас был Лельер Хинсар. Ну, как успокоили… насколько вообще может успокоить новость о том, что твоя женщина ушла в ночь с самым известным и беспринципным бабником столицы!
– Кик… – нерешительно начала я, но меня резко прервали. Очень резко.
– Молчи. Я еще не закончил, – коротко бросил кикимор, вновь во всей красе проявляя свою диктаторскую натуру. – Итак, я, признавая твое право на развлечения за пределами дома, терпеливо прождал несколько часов. Но ты не появилась. Тогда я взял на себя смелость нанести визит шуту Гудвина… и что же? Я даже там тебя не обнаружил. И как ты думаешь, Юленька, какие мысли в тот момент были в моей голове?
– Нехорошие, – вздохнула я, вспомнив о том, что бывшая невеста предала Кика незадолго до свадьбы. – Но Феликс, я не Минавель!
– Я в курсе. И Лельер – не Элливир. Ты, моя милая, блондинка, на которых периодически клинит нашего друга. Хочешь знать, скольких невинных девушек он убил до того, как мы поняли, что с ним и как этому препятствовать? Их вина была лишь в том, что они имели похожий цвет волос!
– Но я не такая… у меня не серебристые волосы.
– А ты правда думаешь, что он убивал только сереброволосых? В Малахите эльфиек почти нет, Юля. Он ловил тех, кого воспаленное воображение сочло похожими!
Я подавленно молчала, разглядывая узор на одеяле и свои руки, нервно комкающие покрывало.
– Так вот, пока я в красках вспоминал, что осталось от глупой девчонки несколько лет назад, меня успокоили. Моя девушка вместе с шутом всего лишь ограбили музей. Какое облегчение! Минут десять Маэжи молился!
– Не ерничай, – наконец не выдержала я. – Да, я виновата, но… зачем так?!
– А я не ерничаю, милая. Я правда молился. До того, как узнал, что с тобой все же все хорошо.
Я окончательно смутилась и ощутила, как внутри противно царапает чувство вины.
– Прости.
– За что? – хмыкнул Кик. – Ты же у нас взрослая, самостоятельная девочка и сама решаешь, как именно влипать в неприятности. Кто я такой, чтобы тебе мешать в этом благом деле. Всего лишь опекун и любящий тебя мужчина, а это же такие мелочи.
Я прищурилась, по-прежнему не поднимая глаз и не меняя позы.
Какие слова-то интересные. И еще более интересные выводы.
Я спокойно, серьезно посмотрела на кикимора и спросила:
– Чего ты хочешь, милый мой?
– Того, чтобы ты думала не только о своих мимолетных прихотях!
– Любопытно. Ты так говоришь, словно я только прихотями и занимаюсь.
– На тебя плохо влияет Лельер. Юлия Ла-Шавоир, я против вашего тесного общения. И раньше не одобрял, но сейчас категорически возражаю.
Я усмехнулась и, увидев в голубых глазах Кика нехорошее выражение, поняла, что ему это явно не понравилось. Как и моя смелость.
– То есть запрещаешь?
– А если так? Или он тебе дороже, чем я? – прямо спросил мой дорогой зеленый манипулятор.
Донельзя сволочной зеленый манипулятор.
– А почему я вообще должна выбирать? Почему я должна кого-то выкидывать из своей жизни, потому что ты так сказал?!
Я не удержалась и повысила голос. К чести болотника, он понял, что перегнул палку, и не стал вступать в столь желанное сейчас мною выяснение отношений.
– Не будем ссориться, – успокаивающе протянул Феликс и поднял ладони в знак капитуляции. – Обсудим эту тему потом еще раз.
– А если я не желаю обсуждать потом? – несколько сварливо спросила я, бесясь от того, что ожидается еще и второй, а то и третий акт марлезонского балета под названием «Прогнем Юлю под себя».
– То придется. – Он наклонился, поцеловал обезоруженную меня сначала в лоб, потом нежно и ласково в губы и, оторвавшись, прошептал: – Я люблю тебя, кудрявое солнце.
Я окончательно растаяла, глупо улыбнулась и сама потянулась к вредному, но такому любимому кикимору.
Видимо, не умеем мы, женщины, не любить мерзавцев и манипуляторов.
Но я же не просто женщина. Я – кошка. Стало быть, есть шанс сладить!
Выписали меня довольно быстро. Причем не просто так, а с недельным больничным.
Внимательно глядя в глаза доктора, я спросила:
– Зачем? Я здорова, со мной все хорошо. Плюс я не могу уйти на больничный, я из его подобия недавно вышла! У меня клиенты!
– Думаю, господин Ла-Шавоир позаботится и об этом тоже, – бесстрастно ответил ниор и с поклоном вышел из моей палаты, не забыв напомнить про список лекарств, которые необходимо будет принимать.
– И об этом тоже? – мрачно повторила я в пустоту, начиная догадываться, чьих это зеленых рук дело.
Ладно…
Я повертела в руках листы с выпиской и рецептами и раздраженно шлепнула их на тумбу. Вот же гадство! Кик начал закручивать гайки. Но зачем ему эта неделя?
Мои мысли прервал стук в дверь и знакомый голос:
– Можно?
Узнав Айлара, я радостно кивнула и пригласила Мастера войти.
– Добрый день, – доброжелательно улыбнулся Смерть и заботливо спросил: – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – подавив недавний негатив, бодро отозвалась я. – Очень рада, что ты зашел.
– Меня попросили отвезти тебя домой. Кстати, Юля, если хочешь, я могу помочь.
– В смысле?..
Я и правда не поняла, о чем он, но красноглазый пояснил:
– Я знаю свойства этого яда. Слабость, нервозность и вспыльчивость будут преследовать тебя еще минимум неделю.
– О-о-о…
Мне даже стало стыдно за нехорошие мысли в адрес Феликса. Таки всему были причины.
– А что ты можешь сделать?
– Ты – наш реципиент, – напомнил «должность», на которую меня определили на добровольно-принудительных началах. – Если поделюсь энергией, она уничтожит остатки яда в крови.
Я оживилась и с готовностью изъявила желание прямо тут приступать к обязанностям реципиента, ведь, в конце концов, давно пора.
Смерть попросил меня встать, подошел вплотную и взял за руки, внимательно глядя в глаза. От такой внезапной интимности момента я даже растерялась.
– Закрой глаза, – в голове Мастера появились убаюкивающие, низкие нотки.
– Зачем?..
– Так проще сосредоточиться на ощущениях.
Черт, как-то все двусмысленно.
Хотя что я паникую – это же не Лель! Айлару вполне можно довериться и не думать о нем плохого.
Так себя успокоив, я послушно смежила ресницы и попыталась сосредоточиться на ощущениях.
Руки Мастера были сухие и прохладные. Приятные, в общем-то, такие руки.
Стою, жду чуда. Чудо как-то не приходит, а ноги уже, однако, затекают!
Я рискнула приоткрыть один глаз. На меня шикнули.
Закрыла, жду чуда дальше.
Кончики пальцев начало покалывать, сначала едва ощутимо, а потом все более и более заметно. На смену дискомфорту пришло тепло, которое словно передавалось от Айлара ко мне. Подушечки пальцев, фаланги – и вот маленькие солнышки собираются у меня в центре ладони.
– Чувствуешь?..
Низкий, раскатистый голос звучал, казалось, в моей голове, пронизывая до самых мелких нервных окончаний.
– Да… – выдохнула я, зачарованно прислушиваясь к незнакомым ощущениям.
– Чудно. А теперь постарайся сама распространить то, что получила, по телу. Организм примет чужую энергию, быстро адаптирует ее и направит на лечение.
Я сосредоточилась на внутренних ощущениях. Самым простым оказалось представить кровеносную систему и разнести энергию вместе с кровью. Это оказалось очень необычно. Сила Смерти, несмотря на такое жуткое звание, походила на солнечный свет. Такая же теплая, ласковая и искристая. Она постепенно растворялась в зелени моей собственной энергии… почему-то она представлялась мне именно изумрудной. Красиво. Словно молодая листва на просвет, в полдень.
Мастер Смерти отпустил мои руки и спустя несколько секунд осторожно коснулся моей щеки кончиками пальцев.
– Юлька?.. Открывай глазки.
– Подожди-и-и, – блаженно улыбнулась и протянула я, наслаждаясь незнакомыми ощущениями. – Дай минутку…
– Так, начинающая энергетическая наркоманка, нет у тебя минутки. Учись не блаженствовать от этих ощущений.
– А то что? – Я неохотно приоткрыла глаза.
– А то захочется чаще и больше.
Я со вздохом пообещала быть хорошей девочкой и начала собирать свои немногочисленные вещи. Это была лишь та одежда, в которой мы с Лелем грабили музей, но все же.
Спустя пять минут, тщательно оглядев палату, я объявила Мастеру, что готова выдвигаться. Красноглазый кивнул, щелчком когтистых пальцев сдвинул шляпу чуть выше и спросил:
– Точно все? И да, чувствуешь себя как?
– Отлично, – честно ответила я и, позволив Смерти забрать сверток с вещами, подцепила Мастера под локоток.
И вот мы, красивые и эффектные, двинулись на выход.
Я небезосновательно ощущала себя рядом с таким спутником маленькой, хрупкой и защищенной. Айлар косился на меня с улыбкой, но позволял. Открывал передо мной двери, чуть забегал вперед, чтобы подать руку на последних ступеньках лестницы, и ласково осведомлялся о том, что я думаю про это дивное утро.
К тому моменту, когда мы вышли из больничного крыла, я внутренне уже успела делано посетовать на то, что занесло меня в этот мир к диктатору Кику, а не душке Айлару. Он, конечно, из той оперы, что «на лицо ужасные, добрые внутри», но в любом случае главное – душа! И если разобраться, если мужчина высок, спортивно сложен, умен и обладает хорошими манерами, девушкам становится плевать на такие маленькие детали, как сероватая кожа, красные глаза и черные когти.
С подтверждением обратного мы столкнулись на крыльце лечебницы. По дорожке торопливо приближалась невысокая девушка с аппетитной фигуркой и каким-то свертком в руках. Когда она подошла, я с удивлением узнала в визитерше Настю. Такую же попаданку, как и я, но под опекой паука Лариша.
Мастер Смерть напрягся, и я неосознанно успокаивающе провела пальцами по его рукаву. Запоздало осознала свою реакцию, но смутиться не успела. Во-первых, Айлар и правда расслабился, а во-вторых, к крыльцу подбежала Настя.
– О, Юля! А я к тебе!
– Здравствуй, Настя! – Я отпустила Айлара и, спустившись на несколько ступенек, обняла приятельницу. – Неожиданно, но чертовски приятно тебя видеть!
– А мне-то как! – весело подмигнула переселенка в ответ, отбросив с глаз густую каштановую челку. – А тебя уже выписывают?
– Да, как видишь. Меня даже забирают.
Настя бросила непонятный взгляд на Мастера и, уважительно склонив голову, произнесла:
– Рада вас приветствовать, уважаемый Мастер Смерть, да продлятся года атрибута.
Че?.. Я Прямо в осадок от такого приветствия выпала.
– Взаимно, госпожа Анастасия, – арктически холодным голосом ответствовал Айлар.
Я даже оглянулась, чтобы убедиться, что это именно мой красноглазый друг и никто не успел его подменить. Я еще никогда не слышала в его тоне таких ноток.
Настя же ни капли не смутилась от неласкового приема и, повернувшись ко мне, проговорила:
– Мы уже давно не виделись, и вот забежала. Проведать и пообщаться.
– Меня сейчас вроде как домой отвезут, если хочешь, поехали вместе. Чайку попьем, побеседуем.
Девушка с охотой согласилась, и мы двинулись вперед по дорожке, оживленно беседуя. Я, выковыряв из памяти скудные сведения о жизни Насти, интересовалась, как у нее дела с работой, с жильем и вообще с жизнью. Как оказалось, девушка все же открыла свою студию танцев в Изумрудном городе и недавно съехала от Рила, так как ее аура уже адаптировалась к миру и помощь больше была не нужна. Когда я спросила о реакции Лариша на это дело, девушка лишь вздохнула и отвела глаза. Ясно… не все гладко во взаимоотношениях арахна и переселенки.
– Дамы, я попросил бы вас немного поторопиться, – раздался из-за наших спин сухой голос Мастера Смерти. – У меня сегодня еще немало дел.
Мы послушно ускорили шаг, а я вновь задалась вопросом, что я вообще знаю об Айларе Тисе… и о том, каким он бывает. А еще мне очень интересно, с чего это душка-Лар превратился в этого красноглазого злыдня, стоило нам столкнуться с девочкой Настенькой? И такое ощущение, что злыдень… обижен. Эх, ладно, чужая душа – это потемки. А душа Мастера – тем более.
Через двадцать минут мы вышли из машины Мастера около дома и, помахав ладошками отъезжающему авто, направились к крыльцу. Дверь распахнулась, и меня в любящие объятия тут же заключила наша домоправительница – Даромира Соклетоновна.
– Госпожа Юлия! Наконец-то вы дома, а то мы уж испереживались! Ночей не спали, молились за вас Маэжи.
– Ой… спасибо, – полузадушенно пискнула я, стараясь корректно выбраться из медвежьих объятий женщины. – Мне очень приятно.
– Но если вы ее не отпустите, то скоро одним психологом в Изумрудном городе станет меньше, – несколько флегматично проговорила Настя, с иронией наблюдая за теплой встречей.
Даромира тотчас отпустила меня и проводила в одну из гостиных, пообещав вскоре принести легкий завтрак.
– Если честно, было весьма неожиданно тебя увидеть, Насть, – призналась я, устраиваясь среди подушек на низком диванчике.
В этот раз мы сидели в зеленой гостиной. Это место нравилось мне больше других отчасти потому, что являлось наименее… классическим, что ли. Все же основная обстановка особняка Феликса мне напоминала старую добрую Англию. А тут… мебель резких очертаний, обивка странно скользкая, картины на стенах чуждые и необычные – все это составляло впечатление нормального Болота. Чем мне и нравилось.
– Да захотелось, Юль, – голос Насти вырвал меня из размышлений. – Если честно, после переезда от Лариша я немного в странных чувствах. Ну и… он все это время был для меня самым близким и дорогим существом в этом мире, а ныне все иначе. Это непривычно.
– Только непривычно? – тихо спросила я, внутренне понимая, что этот вопрос почему-то надо задать.
Судя по тяжелому вздоху и отведенному взгляду собеседницы, оказалась права.
– Тяжко, если честно, а еще немного обидно и непонятно. Но это давно стоило сделать, потому я не жалею о принятом решении.
– Расскажешь подробнее?
Вот и ясна причина такого внезапного интереса Насти ко мне. Девушка просто не может разобраться в себе, а идти ко мне как к специалисту ей не позволяет внутренняя гордость. Ну и то, что это означает принятие проблемы… а этого переселенка, судя по всему, пока делать не планирует.
– Да, конечно. Обидно и непонятно то, что он почти перестал со мной общаться. Постоянно занят или работой, или просто личными делами, хотя раньше всегда находил для меня время! А сейчас… избегает, Юль, как есть избегает.
– Насть… а ты видела его вторую ипостась?
Девушка внезапно смутилась, покраснела и чуть хрипловато ответила:
– Ну… можно и так сказать.
– В смысле?
– Сложно объяснить. Пожалуй, начну с начала… Итак, когда я появилась в этом мире, меня определили к Ларишу. Он был не в восторге, но, как существо воспитанное, послушно выполнял гражданский долг и помогал мне адаптироваться. Мы быстро сдружились и даже, наверное, больше… он совершенно чудесный и потрясающий, Юлька. Волшебный…
– И в чем проблема?
– В том, что мне не нужны чувства, а тем более к моему рилу. К арахну! В общем, однажды он сказал, что считает нужным познакомить меня со своим вторым лицом, а я сказала, что против. Это поменяет многое, едва ли не все, и я не готова. Не хочу.
– Проблемы начались после этого? – со вздохом поинтересовалась я, уже начиная представлять, что чувствовал плетельщик, судя по всему, увлеченный своей подопечной дальше некуда. И его отвергли, не пожелав узнать.
– Да… Он стал замкнутым, раздражительным и чрезвычайно занятым. И при всем этом столь же чрезвычайно щедрым. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он готовил будущее для меня же. Именно тогда все начало складываться как нельзя лучше для школы танцев, у меня появилась машина, нужные связи… да не перечислить всего!
– И ты, ощутив независимость, решила уйти?
– Юля, а как иначе? Как я могла жить рядом с тем, с кем меня ничего не связывает? Мы… разные! Чертовски, невообразимо, невозможно и непостижимо разные! Это не преодолеть ничем… это можно было только прекратить. Людям свойственно уходить из отчего дома, и для меня таким в этом мире стал дом Лариша.
Я сидела, молча кивая и прихлебывая чай. Сидела, размышляла о ситуации Насти, и невольно примеряла ее на свою. И снова думала…
– Сложно было найти жилье?
– Не особо. Благодаря подъемным, которые выдает Малахит, и пособию, что я удачно сэкономила, пока жила у рила, а также благодаря работе. Переселенцы тут не бедствуют, Юль.
– Угумс, – снова неразборчиво отозвалась я, задумчиво вглядываясь в глубины чашки. – Ты все сделала правильно. А Лариш… думаю, оттает. Или отгорит. Одно из двух, Насть.
– В смысле, отгорит?
– Только не говори, что ты не поняла… ты ему явно нравишься, притом вовсе не как забавная девочка, нуждающаяся в опеке. Кстати, а что значит, «почти не видела» в истинном виде?
– Это значит, что я однажды ночью застала его выходящим из бассейна. Сбежала со скоростью звука, но стать оценить успела.
– И как? – неподдельно заинтересовалась я, подозревая паука в низком росте, субтильном телосложении и прочих ужастях, способных отпугнуть юных девушек.
Глазки у переселенки заблестели, щечки заалели, и она ответила:
– Шикарно. Но это не повод знакомиться с этим «шикарно» поближе.
– Фи, какая ты скучная, – хихикнула я в ответ.
– Я благоразумная, – чуточку занудно и нравоучительно проговорила Настя. – Мужики приходят и уходят, а друзья остаются!
– И ты свято веришь в этот замечательный миф? Что друзья остаются… Настя, они такие же люди, как и все остальные! И, судя по всему, Лариш всегда был заинтересованным в тебе мужчиной, который «дружил» лишь потому, что ничего большего ты ему не позволяла. Видимо, в определенный момент это стало затруднительно, и он здраво убрал недостижимый объект из своего окружения. Отвыкает.
– Думаешь, что все из-за этого?..
Во взгляде девушки было столько растерянности и недоверия, что я лишь закатила глаза к потолку и пустилась в дальнейшие рассуждения о взаимоотношениях полов и о том, что если они достаточно серьезные, а притяжение не такое уж сильное, то здравомыслящие личности предпочитают оставаться в контакте и… дружить!
Но, несмотря на крайне интересную беседу, время неумолимо бежало, и настал час обеда. Домой приехал Феликс, а Настя, наоборот, попрощалась и укатила к себе.
Я проводила ее тоскливым взглядом и осталась наедине с Киком.
Обед прошел странно. Вроде бы все было как всегда, но очень уж… отстраненно, что ли. Кик пришел домой, мимолетно поцеловал меня в висок, за пищей думал о своем, а во время чаепития отгородился свежей газетой, а после извинился и ушел в свой кабинет работать.
На душе было муторно. Почему-то я отчетливо ощущала, что меня воспитывают. Стоит ли говорить, что кошке-Юльке это не особо понравилось?