Коридоры больничного крыла Кален-Зара

Лельер Хинсар отошел от палаты Юли на десяток метров и зло ударил кулаком по стене.

– Идиот, – со спокойной злостью констатировал шут. – И в данном случае это даже не комплимент.

Он прищелкнул пальцами, подавив желание совершенно по-мальчишески врезать костяшками по стене уже до боли, до крови. Отрезвить себя.

М-да… почему-то Лельеру очень везло на такие ситуации. Когда сидишь и помогаешь девушке, которая нравится, разобраться в отношениях с другим мужчиной. Это еще куда ни шло. Ситуация-то классическая, называется «друг-евнух-плакательная жилетка». Но надо хотя бы до конца соответствовать выбранной роли, а не срываться в конце. Прекрасно ведь знал, какое действие оказывает эта подавляющая поза, такие прикосновения.

Привычка потакать своим желаниям в этот раз сыграла с шутом злую шутку. Хотя бы потому, что сердце после этого неспокойно скорее у него, чем у Юлии.

– Так, хватит. Как мальчишка, ей-богу.

Он ускорил шаг, на ходу меняя иллюзию, и вскоре по Кален-Зару энергично шел Мастер Хин. Встреченные в такой ранний час работники резиденции с глубокими поклонами уступали дорогу главному дознавателю сектора. Он стремительно спустился на первый этаж и через пять минут достиг главного корпуса. Мастера ждали подвалы. И в этот раз даже не по прямому рабочему профилю.

Гудвин сидел в своем кабинете и разбирал бумаги.

Поднял глаза на вошедшего и, поправив очки, протянул:

– Стучаться так и не научился.

– Могу выйти, постучать, зайти, поклониться согласно этикету, перечислить все твои титулы, выразить счастье от встречи и лицезрения вашего величества, пространно заметить, что сегодня дивное утро, и уже потом перейти к делу. Спустя полчаса. Надо?

– Злой и недовольный, – кратко резюмировал услышанное Гудвин Ла-Дашр. – Хотя ночью развлекался по полной программе и даже в приятной компании. Что случилось?

– Не важно, – отмахнулся Лельер и, рухнув в ближайшее кресло, утомленно прикрыл глаза. – Что выяснили по поводу Золотого?

– Ничего. Играет в дурака. Ссылается на свою общеизвестную эксцентричность и то, что ему вдруг захотелось посмотреть музей. И так как до отъезда осталось совсем мало времени, решил не терять его даром.

– Вешает лапшу на уши и не стесняется. А у нас есть предположения?

– Скорее всего, цель у вас была одна и та же.

– Наг в саркофаге? – открыто удивился Лельер. – Ему-то он зачем?!

– Мы навели справки и выяснили, что в научной среде ходят упорные слухи о том, что в гроб к нему положили почти все важные записи об исследованиях в области стазиса. А еще… еще есть предположение, что Аквамарин проспонсировал некоторые исследования, на которые я отказался выделить финансирование.

– То есть Алзар забирал «кровно нажитое».

– Это теория, Лельер. Хотя да, записи мы и правда нашли. И не только их – несколько странных кристаллов, которые были классифицированы как информационные носители. Но как их вскрыть, мы пока не знаем.

– Эльф, разумеется, не поделится. А жаль…

Гудвин ухмыльнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Ничего, думаю, друзья из Охры нам помогут в этом славном деле!

– И как ты их собрался мотивировать? – Лельер вытянул вперед руку, перебрал изящными пальцами в воздухе и сам себе ответил: – Хотя зачем я спрашиваю? Как понимаю, тех ученых, кого недавно выкрали ребята Айлара, надо только напугать?

– В идеале даже не пугать. Хотя мини-экскурсию по своим подвалам можешь провести. Только, Лель… будь вежлив и предупредителен!

– Как скажешь, – легко согласился Мастер. – Господам во время прогулки по пыточным застенкам будут предложены легкие закуски и вино!

– Всегда восхищался твоим радушием, – почти прослезился от умиления правитель Малахита.

Дальнейшая беседа протекала все так же медленно, почти лениво… но от этого не менее важно. Гудвин серьезно посмотрел на Мастера и попросил:

– Хин… контролируй свое альтер-эго. Мы уже договаривались о том, что я не мешаю твоим развлечениям, пока они не начинают создавать проблемы лично мне. А в последнее время ты все чаще меня тревожишь.

– Понял. – Синеглазый палач ни капли не проникся мрачным обещанием в голосе своего хозяина. – Постараюсь не беспокоить… вас.

– Да-да, – добродушно рассмеялся Гудвин. – И ее тоже.

– Я за тебя рад. – Мастер искренне поздравил Гудвина. – Хоть у кого-то все хорошо.

– Ну, почему «хоть у кого-то». Феликс тоже вроде как нашел свое счастье.

– Да… – Лельер каким-то странным остановившимся взглядом смотрел в потолок. – Да.

Воспоминание о друге и его девушке заставляли ощущать себя паршиво.

– Опять? – уныло спросил властитель Малахита, намекая вовсе не на любовные терзания. Было кое-что страшнее.

– Да нет, – встряхнулся шут и с улыбкой посмотрел на собеседника. – Просто мысли… разные.

– И какие, если не секрет?

– О том, что я дурак, и в данном случае это не имеет ни малейшего отношения к моей основной специальности.

– С чего такая самокритичность? – фыркнул Гудвин. – Ты пониженной самооценкой никогда не страдал.

– Понимаешь… – замялся Лель. – Я уже два раза встречал интересных мне девушек. Именно с дальним прицелом интересных, а не покувыркаться пару раз. И… что с Настей, что с Юлей я струсил. С чистой совестью сделал красивый жест «раз ты первый заметил, то первый шанс твой». Отступил, понимаешь?

– А чего ты боишься? – тихо спросил Ла-Дашр. – Что девушка не примет все твои стороны, что испугается? Так, Лель, хочу тебя заверить, что Феликс наверняка не показывается своей риале во всей красе. А она у него… ты сам знаешь, что такое Ла-Шавоир. Просто надо разграничивать личное и рабочее, надо беречь свою драгоценность от… лишних знаний, которые могут ее оттолкнуть.

– Ну, что поделаешь… – невесело улыбнулся Хинсар. – В любом случае той же Юле я с самого начала не понравился.

– А тот же Кик, по его же рассказам, первые недели две едва ли не тихий ужас и психи вызывал, – рассмеялся левиафан. – Так что, дорогой мой шут, ты опять придумываешь себе оправдания.

– Я дал слово…

– А кто мешает… подтасовать факты? Тем более в пользу своих приятелей ты не гнушаешься это делать! И да, мне тоже будет интересно. Получится – ты будешь более уравновешен и… – слово «влиятелен» не прозвучало, но это было и необязательно. Они оба все прекрасно поняли. – Не получится – кикимор клещом вцепится в свою девочку, и на этом тоже в дальнейшем можно сыграть.

– Вот в чем минус подчиненного статуса, – невесело улыбнулся Лельер. – Если у тебя есть господин, то все хорошее в жизни оборачивается рычагами давления.

– Не утрируй, – не согласился Гудвин. – Вы в моем личном круге, вы знаете и о моих слабостях… так что не надо страдальцев из себя строить!

Мастер промолчал, но его взгляд сказал о том, что мужчина остался при своем мнении. Закрыв личные темы, правитель и его фаворит еще некоторое время обсуждали рабочие моменты, а после разошлись. Гудвин – на свое рабочее место – туда, где его знали под совсем другим именем, а Лель, не иначе как в виде исключения, – домой. Спать. Тоже не иначе как в виде исключения.

Юлия Ла-Шавоир Аристова Больничное крыло Кален-Зара

В воздухе разливался восхитительный запах утра. Знаете, как оно пахнет? Ночной свежестью, росой и уже прогретой солнцем зеленью. Восхитительно!

Солнышко щекотало ресницы. Я улыбнулась и, сморщив нос, зарылась лицом в подушку.

М-м-м… как же хорошо. И мне кажется или вокруг витает еще и аромат свежего кофе?

Потягушки прервали покашливание и холодный голос:

– Доброе утро.

Я мигом открыла глаза, села и с испугом уставилась на сидевшего в кресле Феликса Ла-Шавоира. Я невольно залюбовалась недовольным любимым мужчиной.

Вызывающе вальяжная поза – лодыжка лежит на колене. Кик был одет в строгий клетчатый костюм, который безукоризненно сидел на фигуре, и сейчас изучал циферблат карманных часов. Волосы идеально лежат, лишь одна прядь падает на глаза… почему-то очень запавшие и утомленные.

– Итак… – Феликс оторвал взгляд от часов и перевел на меня. – Сейчас – восемь утра. Дома я появился около двенадцати ночи и не нашел тебя в постели… Меня, разумеется, чуть успокоили тем, что последним гостем у нас был Лельер Хинсар. Ну, как успокоили… насколько вообще может успокоить новость о том, что твоя женщина ушла в ночь с самым известным и беспринципным бабником столицы!

– Кик… – нерешительно начала я, но меня резко прервали. Очень резко.

– Молчи. Я еще не закончил, – коротко бросил кикимор, вновь во всей красе проявляя свою диктаторскую натуру. – Итак, я, признавая твое право на развлечения за пределами дома, терпеливо прождал несколько часов. Но ты не появилась. Тогда я взял на себя смелость нанести визит шуту Гудвина… и что же? Я даже там тебя не обнаружил. И как ты думаешь, Юленька, какие мысли в тот момент были в моей голове?

– Нехорошие, – вздохнула я, вспомнив о том, что бывшая невеста предала Кика незадолго до свадьбы. – Но Феликс, я не Минавель!

– Я в курсе. И Лельер – не Элливир. Ты, моя милая, блондинка, на которых периодически клинит нашего друга. Хочешь знать, скольких невинных девушек он убил до того, как мы поняли, что с ним и как этому препятствовать? Их вина была лишь в том, что они имели похожий цвет волос!

– Но я не такая… у меня не серебристые волосы.

– А ты правда думаешь, что он убивал только сереброволосых? В Малахите эльфиек почти нет, Юля. Он ловил тех, кого воспаленное воображение сочло похожими!

Я подавленно молчала, разглядывая узор на одеяле и свои руки, нервно комкающие покрывало.

– Так вот, пока я в красках вспоминал, что осталось от глупой девчонки несколько лет назад, меня успокоили. Моя девушка вместе с шутом всего лишь ограбили музей. Какое облегчение! Минут десять Маэжи молился!

– Не ерничай, – наконец не выдержала я. – Да, я виновата, но… зачем так?!

– А я не ерничаю, милая. Я правда молился. До того, как узнал, что с тобой все же все хорошо.

Я окончательно смутилась и ощутила, как внутри противно царапает чувство вины.

– Прости.

– За что? – хмыкнул Кик. – Ты же у нас взрослая, самостоятельная девочка и сама решаешь, как именно влипать в неприятности. Кто я такой, чтобы тебе мешать в этом благом деле. Всего лишь опекун и любящий тебя мужчина, а это же такие мелочи.

Я прищурилась, по-прежнему не поднимая глаз и не меняя позы.

Какие слова-то интересные. И еще более интересные выводы.

Я спокойно, серьезно посмотрела на кикимора и спросила:

– Чего ты хочешь, милый мой?

– Того, чтобы ты думала не только о своих мимолетных прихотях!

– Любопытно. Ты так говоришь, словно я только прихотями и занимаюсь.

– На тебя плохо влияет Лельер. Юлия Ла-Шавоир, я против вашего тесного общения. И раньше не одобрял, но сейчас категорически возражаю.

Я усмехнулась и, увидев в голубых глазах Кика нехорошее выражение, поняла, что ему это явно не понравилось. Как и моя смелость.

– То есть запрещаешь?

– А если так? Или он тебе дороже, чем я? – прямо спросил мой дорогой зеленый манипулятор.

Донельзя сволочной зеленый манипулятор.

– А почему я вообще должна выбирать? Почему я должна кого-то выкидывать из своей жизни, потому что ты так сказал?!

Я не удержалась и повысила голос. К чести болотника, он понял, что перегнул палку, и не стал вступать в столь желанное сейчас мною выяснение отношений.

– Не будем ссориться, – успокаивающе протянул Феликс и поднял ладони в знак капитуляции. – Обсудим эту тему потом еще раз.

– А если я не желаю обсуждать потом? – несколько сварливо спросила я, бесясь от того, что ожидается еще и второй, а то и третий акт марлезонского балета под названием «Прогнем Юлю под себя».

– То придется. – Он наклонился, поцеловал обезоруженную меня сначала в лоб, потом нежно и ласково в губы и, оторвавшись, прошептал: – Я люблю тебя, кудрявое солнце.

Я окончательно растаяла, глупо улыбнулась и сама потянулась к вредному, но такому любимому кикимору.

Видимо, не умеем мы, женщины, не любить мерзавцев и манипуляторов.

Но я же не просто женщина. Я – кошка. Стало быть, есть шанс сладить!

Выписали меня довольно быстро. Причем не просто так, а с недельным больничным.

Внимательно глядя в глаза доктора, я спросила:

– Зачем? Я здорова, со мной все хорошо. Плюс я не могу уйти на больничный, я из его подобия недавно вышла! У меня клиенты!

– Думаю, господин Ла-Шавоир позаботится и об этом тоже, – бесстрастно ответил ниор и с поклоном вышел из моей палаты, не забыв напомнить про список лекарств, которые необходимо будет принимать.

– И об этом тоже? – мрачно повторила я в пустоту, начиная догадываться, чьих это зеленых рук дело.

Ладно…

Я повертела в руках листы с выпиской и рецептами и раздраженно шлепнула их на тумбу. Вот же гадство! Кик начал закручивать гайки. Но зачем ему эта неделя?

Мои мысли прервал стук в дверь и знакомый голос:

– Можно?

Узнав Айлара, я радостно кивнула и пригласила Мастера войти.

– Добрый день, – доброжелательно улыбнулся Смерть и заботливо спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – подавив недавний негатив, бодро отозвалась я. – Очень рада, что ты зашел.

– Меня попросили отвезти тебя домой. Кстати, Юля, если хочешь, я могу помочь.

– В смысле?..

Я и правда не поняла, о чем он, но красноглазый пояснил:

– Я знаю свойства этого яда. Слабость, нервозность и вспыльчивость будут преследовать тебя еще минимум неделю.

– О-о-о…

Мне даже стало стыдно за нехорошие мысли в адрес Феликса. Таки всему были причины.

– А что ты можешь сделать?

– Ты – наш реципиент, – напомнил «должность», на которую меня определили на добровольно-принудительных началах. – Если поделюсь энергией, она уничтожит остатки яда в крови.

Я оживилась и с готовностью изъявила желание прямо тут приступать к обязанностям реципиента, ведь, в конце концов, давно пора.

Смерть попросил меня встать, подошел вплотную и взял за руки, внимательно глядя в глаза. От такой внезапной интимности момента я даже растерялась.

– Закрой глаза, – в голове Мастера появились убаюкивающие, низкие нотки.

– Зачем?..

– Так проще сосредоточиться на ощущениях.

Черт, как-то все двусмысленно.

Хотя что я паникую – это же не Лель! Айлару вполне можно довериться и не думать о нем плохого.

Так себя успокоив, я послушно смежила ресницы и попыталась сосредоточиться на ощущениях.

Руки Мастера были сухие и прохладные. Приятные, в общем-то, такие руки.

Стою, жду чуда. Чудо как-то не приходит, а ноги уже, однако, затекают!

Я рискнула приоткрыть один глаз. На меня шикнули.

Закрыла, жду чуда дальше.

Кончики пальцев начало покалывать, сначала едва ощутимо, а потом все более и более заметно. На смену дискомфорту пришло тепло, которое словно передавалось от Айлара ко мне. Подушечки пальцев, фаланги – и вот маленькие солнышки собираются у меня в центре ладони.

– Чувствуешь?..

Низкий, раскатистый голос звучал, казалось, в моей голове, пронизывая до самых мелких нервных окончаний.

– Да… – выдохнула я, зачарованно прислушиваясь к незнакомым ощущениям.

– Чудно. А теперь постарайся сама распространить то, что получила, по телу. Организм примет чужую энергию, быстро адаптирует ее и направит на лечение.

Я сосредоточилась на внутренних ощущениях. Самым простым оказалось представить кровеносную систему и разнести энергию вместе с кровью. Это оказалось очень необычно. Сила Смерти, несмотря на такое жуткое звание, походила на солнечный свет. Такая же теплая, ласковая и искристая. Она постепенно растворялась в зелени моей собственной энергии… почему-то она представлялась мне именно изумрудной. Красиво. Словно молодая листва на просвет, в полдень.

Мастер Смерти отпустил мои руки и спустя несколько секунд осторожно коснулся моей щеки кончиками пальцев.

– Юлька?.. Открывай глазки.

– Подожди-и-и, – блаженно улыбнулась и протянула я, наслаждаясь незнакомыми ощущениями. – Дай минутку…

– Так, начинающая энергетическая наркоманка, нет у тебя минутки. Учись не блаженствовать от этих ощущений.

– А то что? – Я неохотно приоткрыла глаза.

– А то захочется чаще и больше.

Я со вздохом пообещала быть хорошей девочкой и начала собирать свои немногочисленные вещи. Это была лишь та одежда, в которой мы с Лелем грабили музей, но все же.

Спустя пять минут, тщательно оглядев палату, я объявила Мастеру, что готова выдвигаться. Красноглазый кивнул, щелчком когтистых пальцев сдвинул шляпу чуть выше и спросил:

– Точно все? И да, чувствуешь себя как?

– Отлично, – честно ответила я и, позволив Смерти забрать сверток с вещами, подцепила Мастера под локоток.

И вот мы, красивые и эффектные, двинулись на выход.

Я небезосновательно ощущала себя рядом с таким спутником маленькой, хрупкой и защищенной. Айлар косился на меня с улыбкой, но позволял. Открывал передо мной двери, чуть забегал вперед, чтобы подать руку на последних ступеньках лестницы, и ласково осведомлялся о том, что я думаю про это дивное утро.

К тому моменту, когда мы вышли из больничного крыла, я внутренне уже успела делано посетовать на то, что занесло меня в этот мир к диктатору Кику, а не душке Айлару. Он, конечно, из той оперы, что «на лицо ужасные, добрые внутри», но в любом случае главное – душа! И если разобраться, если мужчина высок, спортивно сложен, умен и обладает хорошими манерами, девушкам становится плевать на такие маленькие детали, как сероватая кожа, красные глаза и черные когти.

С подтверждением обратного мы столкнулись на крыльце лечебницы. По дорожке торопливо приближалась невысокая девушка с аппетитной фигуркой и каким-то свертком в руках. Когда она подошла, я с удивлением узнала в визитерше Настю. Такую же попаданку, как и я, но под опекой паука Лариша.

Мастер Смерть напрягся, и я неосознанно успокаивающе провела пальцами по его рукаву. Запоздало осознала свою реакцию, но смутиться не успела. Во-первых, Айлар и правда расслабился, а во-вторых, к крыльцу подбежала Настя.

– О, Юля! А я к тебе!

– Здравствуй, Настя! – Я отпустила Айлара и, спустившись на несколько ступенек, обняла приятельницу. – Неожиданно, но чертовски приятно тебя видеть!

– А мне-то как! – весело подмигнула переселенка в ответ, отбросив с глаз густую каштановую челку. – А тебя уже выписывают?

– Да, как видишь. Меня даже забирают.

Настя бросила непонятный взгляд на Мастера и, уважительно склонив голову, произнесла:

– Рада вас приветствовать, уважаемый Мастер Смерть, да продлятся года атрибута.

Че?.. Я Прямо в осадок от такого приветствия выпала.

– Взаимно, госпожа Анастасия, – арктически холодным голосом ответствовал Айлар.

Я даже оглянулась, чтобы убедиться, что это именно мой красноглазый друг и никто не успел его подменить. Я еще никогда не слышала в его тоне таких ноток.

Настя же ни капли не смутилась от неласкового приема и, повернувшись ко мне, проговорила:

– Мы уже давно не виделись, и вот забежала. Проведать и пообщаться.

– Меня сейчас вроде как домой отвезут, если хочешь, поехали вместе. Чайку попьем, побеседуем.

Девушка с охотой согласилась, и мы двинулись вперед по дорожке, оживленно беседуя. Я, выковыряв из памяти скудные сведения о жизни Насти, интересовалась, как у нее дела с работой, с жильем и вообще с жизнью. Как оказалось, девушка все же открыла свою студию танцев в Изумрудном городе и недавно съехала от Рила, так как ее аура уже адаптировалась к миру и помощь больше была не нужна. Когда я спросила о реакции Лариша на это дело, девушка лишь вздохнула и отвела глаза. Ясно… не все гладко во взаимоотношениях арахна и переселенки.

– Дамы, я попросил бы вас немного поторопиться, – раздался из-за наших спин сухой голос Мастера Смерти. – У меня сегодня еще немало дел.

Мы послушно ускорили шаг, а я вновь задалась вопросом, что я вообще знаю об Айларе Тисе… и о том, каким он бывает. А еще мне очень интересно, с чего это душка-Лар превратился в этого красноглазого злыдня, стоило нам столкнуться с девочкой Настенькой? И такое ощущение, что злыдень… обижен. Эх, ладно, чужая душа – это потемки. А душа Мастера – тем более.

Через двадцать минут мы вышли из машины Мастера около дома и, помахав ладошками отъезжающему авто, направились к крыльцу. Дверь распахнулась, и меня в любящие объятия тут же заключила наша домоправительница – Даромира Соклетоновна.

– Госпожа Юлия! Наконец-то вы дома, а то мы уж испереживались! Ночей не спали, молились за вас Маэжи.

– Ой… спасибо, – полузадушенно пискнула я, стараясь корректно выбраться из медвежьих объятий женщины. – Мне очень приятно.

– Но если вы ее не отпустите, то скоро одним психологом в Изумрудном городе станет меньше, – несколько флегматично проговорила Настя, с иронией наблюдая за теплой встречей.

Даромира тотчас отпустила меня и проводила в одну из гостиных, пообещав вскоре принести легкий завтрак.

– Если честно, было весьма неожиданно тебя увидеть, Насть, – призналась я, устраиваясь среди подушек на низком диванчике.

В этот раз мы сидели в зеленой гостиной. Это место нравилось мне больше других отчасти потому, что являлось наименее… классическим, что ли. Все же основная обстановка особняка Феликса мне напоминала старую добрую Англию. А тут… мебель резких очертаний, обивка странно скользкая, картины на стенах чуждые и необычные – все это составляло впечатление нормального Болота. Чем мне и нравилось.

– Да захотелось, Юль, – голос Насти вырвал меня из размышлений. – Если честно, после переезда от Лариша я немного в странных чувствах. Ну и… он все это время был для меня самым близким и дорогим существом в этом мире, а ныне все иначе. Это непривычно.

– Только непривычно? – тихо спросила я, внутренне понимая, что этот вопрос почему-то надо задать.

Судя по тяжелому вздоху и отведенному взгляду собеседницы, оказалась права.

– Тяжко, если честно, а еще немного обидно и непонятно. Но это давно стоило сделать, потому я не жалею о принятом решении.

– Расскажешь подробнее?

Вот и ясна причина такого внезапного интереса Насти ко мне. Девушка просто не может разобраться в себе, а идти ко мне как к специалисту ей не позволяет внутренняя гордость. Ну и то, что это означает принятие проблемы… а этого переселенка, судя по всему, пока делать не планирует.

– Да, конечно. Обидно и непонятно то, что он почти перестал со мной общаться. Постоянно занят или работой, или просто личными делами, хотя раньше всегда находил для меня время! А сейчас… избегает, Юль, как есть избегает.

– Насть… а ты видела его вторую ипостась?

Девушка внезапно смутилась, покраснела и чуть хрипловато ответила:

– Ну… можно и так сказать.

– В смысле?

– Сложно объяснить. Пожалуй, начну с начала… Итак, когда я появилась в этом мире, меня определили к Ларишу. Он был не в восторге, но, как существо воспитанное, послушно выполнял гражданский долг и помогал мне адаптироваться. Мы быстро сдружились и даже, наверное, больше… он совершенно чудесный и потрясающий, Юлька. Волшебный…

– И в чем проблема?

– В том, что мне не нужны чувства, а тем более к моему рилу. К арахну! В общем, однажды он сказал, что считает нужным познакомить меня со своим вторым лицом, а я сказала, что против. Это поменяет многое, едва ли не все, и я не готова. Не хочу.

– Проблемы начались после этого? – со вздохом поинтересовалась я, уже начиная представлять, что чувствовал плетельщик, судя по всему, увлеченный своей подопечной дальше некуда. И его отвергли, не пожелав узнать.

– Да… Он стал замкнутым, раздражительным и чрезвычайно занятым. И при всем этом столь же чрезвычайно щедрым. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он готовил будущее для меня же. Именно тогда все начало складываться как нельзя лучше для школы танцев, у меня появилась машина, нужные связи… да не перечислить всего!

– И ты, ощутив независимость, решила уйти?

– Юля, а как иначе? Как я могла жить рядом с тем, с кем меня ничего не связывает? Мы… разные! Чертовски, невообразимо, невозможно и непостижимо разные! Это не преодолеть ничем… это можно было только прекратить. Людям свойственно уходить из отчего дома, и для меня таким в этом мире стал дом Лариша.

Я сидела, молча кивая и прихлебывая чай. Сидела, размышляла о ситуации Насти, и невольно примеряла ее на свою. И снова думала…

– Сложно было найти жилье?

– Не особо. Благодаря подъемным, которые выдает Малахит, и пособию, что я удачно сэкономила, пока жила у рила, а также благодаря работе. Переселенцы тут не бедствуют, Юль.

– Угумс, – снова неразборчиво отозвалась я, задумчиво вглядываясь в глубины чашки. – Ты все сделала правильно. А Лариш… думаю, оттает. Или отгорит. Одно из двух, Насть.

– В смысле, отгорит?

– Только не говори, что ты не поняла… ты ему явно нравишься, притом вовсе не как забавная девочка, нуждающаяся в опеке. Кстати, а что значит, «почти не видела» в истинном виде?

– Это значит, что я однажды ночью застала его выходящим из бассейна. Сбежала со скоростью звука, но стать оценить успела.

– И как? – неподдельно заинтересовалась я, подозревая паука в низком росте, субтильном телосложении и прочих ужастях, способных отпугнуть юных девушек.

Глазки у переселенки заблестели, щечки заалели, и она ответила:

– Шикарно. Но это не повод знакомиться с этим «шикарно» поближе.

– Фи, какая ты скучная, – хихикнула я в ответ.

– Я благоразумная, – чуточку занудно и нравоучительно проговорила Настя. – Мужики приходят и уходят, а друзья остаются!

– И ты свято веришь в этот замечательный миф? Что друзья остаются… Настя, они такие же люди, как и все остальные! И, судя по всему, Лариш всегда был заинтересованным в тебе мужчиной, который «дружил» лишь потому, что ничего большего ты ему не позволяла. Видимо, в определенный момент это стало затруднительно, и он здраво убрал недостижимый объект из своего окружения. Отвыкает.

– Думаешь, что все из-за этого?..

Во взгляде девушки было столько растерянности и недоверия, что я лишь закатила глаза к потолку и пустилась в дальнейшие рассуждения о взаимоотношениях полов и о том, что если они достаточно серьезные, а притяжение не такое уж сильное, то здравомыслящие личности предпочитают оставаться в контакте и… дружить!

Но, несмотря на крайне интересную беседу, время неумолимо бежало, и настал час обеда. Домой приехал Феликс, а Настя, наоборот, попрощалась и укатила к себе.

Я проводила ее тоскливым взглядом и осталась наедине с Киком.

Обед прошел странно. Вроде бы все было как всегда, но очень уж… отстраненно, что ли. Кик пришел домой, мимолетно поцеловал меня в висок, за пищей думал о своем, а во время чаепития отгородился свежей газетой, а после извинился и ушел в свой кабинет работать.

На душе было муторно. Почему-то я отчетливо ощущала, что меня воспитывают. Стоит ли говорить, что кошке-Юльке это не особо понравилось?