Спать мне было просто замечательно. Вот только одному боку было жарко, а другой замерзал, потому я постоянно вертелась. Правда, спустя какое-то время стало холодно и груди. Но я была настолько уставшей, что это всё не казалось достаточно веской причиной для того, чтобы просыпаться. Потому, я то проваливалась в сон, то ненадолго выныривала, но глаз не открывала.
Послышались тихие шаги, и спустя несколько секунд рядом растянулся кто-то большой и теплый, чем я немедленно воспользовалась, прижалась как можно крепче, обняла, да ещё и ногу закинула. На бок легла горячая ладонь, потом скользнула на спину, прижимая ближе, и я блаженно мурлыкнула, утыкаясь носом в изгиб шеи мужчины и вдыхая такой знакомый и приятный запах моря, ветра и соли. Ры-ы-ыж!
— Просыпаемся? — он осторожно подул на ухо, и поцеловал в щеку.
— Зачем? — сморщила носик я, зарываясь в переплетение мягких волос мужчины. — Мне и так хорошо.
— Ну-у-у.... — едва касаясь он провел пальцами от шеи до поясницы и обратно, от чего я выгнулась. Приоткрыла глаза и посмотрела на лицо мужчины, он был так близко, что я видела, как в зеленых глазах пляшут отраженные язычки пламени, так близко, что его дыхание, отдающее чем-то странным, касалось моей кожи, так близко, что мне казалось этого мало.
Слов не было. Вообще и совсем. И ничего не было.
Только мы. Неизвестно, где, и неизвестно, когда. Просто мы.
Аля и Рыж.
Евгран и Александра.
Наверное, только сейчас я приняла это до конца. Не важно, кто мы, важно то, что не исчезает из души, стоит мне одеть маску принцессы, а ему — наследника враждебного клана.
Поцелуй показался самой естественной вещью в мире и... самой желанной.
Нежной, сладкой и самой нужной. В теле опять начинали разгораться стихии, но уже не вытесняли сознание, как в прошлый раз, а просто добавляли перчинки, остроты океану чувственности, в который я медленно погружалась.
Пальцы мужчины осторожно погладили шею, подбородок, медленно-медленно скользнули к вырезу рубашки, который разошелся неожиданно легко, как будто пуговиц и вовсе не было. Я мимолетно удивилась, но потом он скользнул ниже, к округлости груди, и мне стало немного не до таких прозаических деталей. Какое там, если... он рядом, если он так близко, что я могу провести ладонями по груди, разводя полы незастегнутого жилета, и в отместку за его слишком смелую ласку коснуться твердого живота, который немедленно вздрогнул. Улыбнулась и поцеловала теплую кожу ключицы, и тут же охнула, потому что он сжал нежный холмик груди, а следом и сосок, от чего искры стихий, словно рассыпанные по телу, вспыхнули ярче, посылая волну жара, застывшую где-то внизу живота. Не было ни состояния аффекта, которое всегда кидало меня в объятия Лира, ни безумства сил, ничего, на что я могла бы свалить то, что сейчас происходит. Но что происходит? Самое естественное на свете.
При воспоминании о Лире сердце кольнуло тупой болью, и я сжала губы и прогнала слезы, воспоминания. Да... то, что было с беловолосым Хранителем Воды, не являлось просто желаниями тела, но стоит ли сейчас пытаться разобраться? Сейчас, когда я в руках другого, не менее дорогого мужчины, который был готов смириться даже с тем, что не будет первым. Хотя... уж кому жаловаться! И у Лирвейна, и у Евграна было много женщин. Но сейчас не об этом, совсем не об этом. Сейчас о том, что по телу скользят руки Рыжа, медленно стягивая с плеч рубашку, проводя по обнаженному животу, мимолетно касаясь груди. Он целовал моё лицо, взмокший лоб, закрытые глаза, потому что я не могла в такой момент смотреть на него, щеки, на которых почему-то появились влажные дорожки, губы, жадно отвечающие ему.
Он не спрашивал, почему я плачу, а я не говорила это сама. Он был очень нежен и тактичен, не удерживал, позволяя в любой миг разорвать кольцо его рук, но я этого не делала.
Потянулась к нему, снимая с него жилет, чтобы приникнуть к широкой груди, обнять за шею и замереть, впитывая в себя его тепло и то неповторимое ощущение, когда кожа касается кожи. Когда нет преград, когда не хочется их возводить, когда не надо думать о том, что будет потом. А потом снова касание губ, и я уже не закрываю глаз, не в силах оторваться от тех чувств и эмоций, которые мелькают в малахитовой радужке. Нежность, любовь, страсть, которая воспламеняет всё, и я понимаю, чего ему стоит сейчас быть настолько нежным, настолько... позволять мне уйти.
А я не хочу... зачем?
В его руках не больно, он меня не обидит, не ударит по сердцу, когда я такая открытая, не бросит одну, как это делал....
Нет, нельзя! Не сейчас! Сейчас наше время. Моё и рыжей осени, и третьих тут не должно быть.
Поцелуй из тягучего как мед перерос в страстный, и сила собственных эмоций вытеснила из головы мысли о ледяном, пахнущем хвоей мужчине. Который ничего ко мне не чувствует! Всё, с меня хватит! Хватит плакать по ночам из-за очередного его резкого слова, хватит пытаться уловить в сером взгляде что-то ещё, кроме холодной вежливости, хватит надеяться, что его страсть — это что-то большее!
А Рыжа я, и правда, люблю. Он мой свет, моё тепло, и одно то, что я сейчас растекаюсь от удовольствия, уже говорит о том, что всё правильно.
Зарылась пальцами в теплые волосы, прижалась ближе, касаясь сосками его груди, дразня, провела ноготками сначала по шее, от чего он выгнулся и тихо простонал, а потом по плечам и спине, ниже, ниже, пока не добралась до пояса штанов. Свободного пояса, под который можно игриво залезть большими пальцами и осторожно погладить горячую кожу, от чего он рыкнул и прижал к себе. Усмехнулась и осторожно укусила за плечо, а потом быстро лизнула пострадавшее место.
— Шалишь? — хрипло выдохнули на ухо, одновременно обхватывая грудь ладонью, проводя пальцем по соску, и глаза закрылись сами собой. — Ну уж нет, бессовестная, — рассмеялся Рыж, снова поцеловал, опрокидывая на шкуру, и вкрадчиво мурлыкнул:. — Кстати... ты ведь проиграла в забеге. Помнишь, что я тебе обещал?
Попыталась выбраться из пелены наслаждения, окутывающей разум, и сообразить, о чем он говорит. Сообразила. Покраснела так, что о щеки, наверное, спички можно было зажигать.
Даже не смотря на то, что я сейчас полуголая лежала под не более одетым мужчиной, то, о чем он говорил... казалось ооочень неприличным.
— Рано!— решительно заявила и попыталась упереться руками в широкие плечи нависшего надо мной Ева.
— Её высочество не держит обещаний? — вкрадчиво осведомился мужчина, накрыл грудь ладонью, потом аккуратно и едва касаясь обвел вершинку и, коварно усмехнувшись, рывком опустился ниже, и уже через миг я подавилась протестующим возгласом, потому что сосок втянули в рот, и по телу снова прокатился поток огненных искр удовольствия, которые заставляли забыть про дыхание и уносили здравый смысл.
— Её высочество ничего не обещало... ох! — простонала, вцепляясь в медные волосы бессовестного развратника.
— Посмотрим, — тихий ответный смех, дрожью отдающийся в теле, теплые губы, неторопливо изучающие мою кожу, приносили какое-то странное чувство. Оно рождалось где-то внутри, растекалось патокой по телу, обостряя все ощущения.
Так... ново, странно и непривычно.
Все по-другому, и это прекрасно.
Я растворялась в ощущениях, погружалась в силу, которая ласково прокатывалась по коже, многократно обостряя чувствительность, выгибалась под ласками мужчины... уплывала куда-то. Почему-то в этот раз перед глазами полыхали не огненные вспышки, а лиловые. Грёзы... Странно.
Он перевернул меня на живот и коснулся нежным поцелуем основания шеи, от чего я вздрогнула и невольно запустила пальцы в светлый мех шкуры. Чувствовать, как он покрывает медленными поцелуями моё тело, касается грудью спины, оказалось неожиданно волнующе. Не так испепеляюще, как при более откровенных ласках, но... томительно, от чего мутился разум, учащалось дыхание, а внизу живота становилось тяжело и горячо. Странно... и знакомо.
Поразмышлять у меня не получилось, так как Ев спустился поцелуями до талии, провел языком по позвоночнику, от чего по телу прокатилась явственная дрожь и.... рывком сдвинул штаны ниже. Гораздо ниже.
— Рыж, — охнула я, испуганно поворачиваясь. -Как-то это оказалось... очень быстро. Но малахитовые глаза оказались совсем близко, он коснулся моих губ поцелуем, от которого я опять провалилась в марево желания, которое уже спустя минуту пронзили электрические разряды, так как руки мужчины тоже отнюдь не бездействовали. И стало почти совсем всё равно, что свободные шаровары сползли уже гораздо ниже ягодиц. А потом и вовсе оказались откинуты в сторону.
Моё смущение и желание прикрыться — тонкой льдинкой растаяли под жарким солнцем его нежного, но решительного напора.
Бесстыдные руки и губы не пропускали ни малейшего участка тела и, если сначала я закрывала глаза и пыталась прекратить это безумие, то совсем скоро могла только отчаянно цепляться за широкие плечи рыжей осени и пытаться сдержать стоны. Закусывала губы, чтобы прийти в себя, но тут же на ухо звучал жаркий шепот, что я так сексуально это делаю, что ему хочется провоцировать и дальше. Ошеломленно распахнула глаза, и опять утонула в его глазах, уже не в силах сопротивляться.
А потом... Потом разум поглотило сиреневое сияние, глаза стали закрываться, и все, что я успела уловить — это такую же вспышку в зелени радужки Рыжа.
И темнота со вспышками стихий, прошивающих тело удовольствием.
И уже никто не видел, как в углу комнаты открылся портал, из которого вышел задумчивый Тинай Мираж. Грустно оглядел лежащую на ковре обнаженную пару, как девушка даже во сне старалась крепче прижаться к рыжему мужчине, машинально закрывающему её своим телом. Потом вздохнул, взял руку принцессы и аккуратно порезал соткавшимся из лилового пламени кинжалом, девушка дернулась и застонала, но фейри быстро подул на пораненную руку, и Аля затихла.
Вскоре на шкуре красовалось пятнышко крови, стихия быстро залечил ранку, коснулся поцелуем лба маленькой Императрицы, и тихо сказал:
— Вовремя успел. Ну что... Спектакль начался, занавес подняли. Извини, но шансы надо уравнять, — он встал, полубезумно усмехнулся и закончил. — Да и игра так будет гораздо интереснее.
В резиденции Хранителей Изначальной Империи
Светало.
С недавних пор расклад изменился не особо сильно, разве что Хранитель Воды уже не был бесплатным приложением к кровати, и с мрачным видом сидел в кресле, машинально пропуская через пальцы кончик заплетенных в косу волос. Весьма небрежно заплетенных. В другой руке мужчины была ткань с завернутыми в неё кубиками льда, и Лир время от времени прикладывал кулек к гудящей голове.
Ровена стояла за креслом и виновато косилась на коллегу, при этом пряча за широкими юбками нечто круглое, непонятное и на длинной ручке.
Блондин покосился на фейри, которая тут же лучезарно ему улыбнулась, и сказал:
— Про то, откуда ты взяла чугунную сковородку, так и быть, спрашивать не буду... что-то подсказывает, что ты сама не в курсе, как её материализовала, — он поморщился и страдальчески закончил. — Но почему ты её зачаровала так, что я вылечиться от последствий применения не могу?!
— Лир, ты так решительно рвался, что я сама не помню, — потупилась княгиня. Тут в беседу вступил Искусник, который до этого сидел на постели, в самом темном углу. Он со вздохом поднялся, подошел к окну, распахнул шторы, впуская в комнату рассветные лучи, потом скривился, коснувшись красивого «фонаря» и подтвердил слова Ро.
— О да, о-о-очень решительно!
— Кстати, почему у нас не вышло, как планировали? — вскинула черную бровь фейри. — Ты же хотел её забрать.
Лир вопросительно посмотрел на Мидьяра, все ещё не отнимая льда от головы. Тот коротко рыкнул:
— Потому что некоторые гады повесили обманку!
— Ев? — вздохнул Хранитель Воды, печально глядя в окно. Но отсутствие агрессии его друзей уже не на шутку радовало и... настораживало одновременно. Зная Лирвейна... он никогда не отступал после неудачи.
Особенно, если понимал, что цель ему, и правда, нужна.
— Пламенеющий, конечно, тоже постарался, — махнул рукой Искусник, -но я сейчас... Договорить не успел, это сделали за него:
— О неподражаемом мне!
Трио Хранителей повернулось и увидело развалившегося на диване темноволосого фейри, с самой препоганейшей улыбочкой на красивых губах. Он плавно сел, склонил голову, сверкнув радужными глазами и продолжил:
— Доброе утро! — взглянул на блондина и невинно — издевательски осведомился. — Как спалось?
Повисло зловещее молчание. Лирвейн сверлил Грёзы взглядом, Мидьяр скрестил руки на груди и неодобрительно глядел на покровителя, а Ровена просто, скромно и очень демонстративно поудобнее перехватила сковородку.
— Мираж, ты бы знал, как мне жаль, что я тебя удавить самолично теперь никакой возможности не имею... — задумчиво и очень вежливо и любезно проговорил Водник. — Такая мечта была, уже лет эдак шесть! А вот теперь... просто технически никак!
— Сочувствую! — развел руками Иссо, всё так же гадостно ухмыляясь, а потом с показным сочувствием произнес. — Отвратительно выглядишь, надо признать.
— Ещё немного, и я приложу все усилия, чтобы отвратительно выглядел уже ты, — спокойно отозвался Лирвейн.
— И как же?! — искренне удивился стихия. — Хранитель, не хочу приземлять твою самооценку, но силы как бы совсем не равны. Да и не хочу казаться подлым типом, но твой друг, который стоит за твоей спиной, подчинится любому моему приказу. Просто не сможет иначе.
Мидьяра отчетливо перекосило, и он со сдерживаемой яростью сжал зубы.
— Ровена, — мягко позвал девушку беловолосый. — Ты не могла бы принести мне бокал «Ардагора»? Сама понимаешь, ночь была сложная, и мне требуется что-то бодрящее. Да и вам с Ярром не помешает.
— Хорошо, — после секундной заминки кивнула Ро и пошла к дверям, но уже в проеме застыла, обернулась и с улыбкой обратилась к Миражу. — Тинай Иссо, надеюсь не надо вам напоминать последствия, если вы обидите моих друзей... слишком сильно?
Мираж изумленно вскинул бровь, как-то по-новому глядя на Хранительницу, а потом встал и подчеркнуто почтительно поклонился со словами:
— Я всё понял, непризнанная.
— Отлично, — холодно усмехнулась Светоч и неслышно скрылась во тьме коридора. Лирвейн и Ярр переглянулись, понимая, что за все восемь лет, оказывается, о малышке Ро ничего толком и не узнали. Она даже не сказала, из какого именно рода происходит, и раньше это не было... интересным.
Хранитель Воды плавно поднялся и подошел к стене, нажал на несколько панелей и открылся бар, из которого мужчина вытащил три бокала и небольшую бутыль, на которую Грёзы и Искусник посмотрели с большим интересом.
— Какие раритеты, — одобрительно хмыкнул Тинай. — И что празднуем? То, что девушку прозевал?
Лирвейн никак не отреагировал на откровенную попытку его разозлить, лишь бутылка с вином опустилась на стол несколько более резко, чем нужно. Он спокойно разлил тягучий рубиновый напиток и жестом предложил его мужчинам. Мираж поманил свою порцию пальцем, и она тут же окуталась лиловой дымкой, чтобы спустя секунду материализоваться уже в руках Иссо.
— И? — фейри сделал глоток и выжидательно взглянул на орвира.
— У меня к тебе предложение, — откинулся на спинку кресла Лирвейн.
— От которого я не смогу отказаться? — сыронизировал Грёзы.
— Теоретически, именно так, — пожал плечами Лир. — Но в обмен на твою помощь...
— Озвучивай своё интересное предложение, — хмыкнул фейри, на миг пряча радужные глаза, которые предвкушающее блеснули. Он... догадывался, что может предложить наследник ныне угасшего великого рода орков.
Лирвейн протянул вперед руку, и на его ладони медленно материализовался небольшой голубой камень, светившийся ровным серебристым светом.
— О-о-о-о... артефакт с заключенной в него силой умершего бога вашего мира. Очень ценная вещь.
— И очень нужная тебе вещь, Мираж, — одними губами улыбнулся орвир. — Она тебе нужна...
— И что же ты хочешь, орвир? — склонил голову Иссо, задумчиво крутя в руках бокал.
— Всяческого содействия, — улыбнулся Хранитель Воды. — А также, чтобы минимизировал влияние Огня.
— Как понимаю, от Александры ты не отступился... — протянул Тинай, делая ещё один глоток вина. — Даже то, что она уже не девушка и любит Пламенеющего — тебя не останавливает?
— Аля и ко мне тоже неравнодушна, — ровно и бесстрастно отозвался Водник, и только сжатые почти в линию губы да синие искры в серых глазах могли показать, насколько сильно в нём сейчас бушуют эмоции. — А то, что не невинна... переживу.
— Ну да, — рассмеялся Иссо. — Почему бы и не пережить, ведь с того же бала фейри, который был совсем недавно, ты нетра... — тут видимо мужчина вспомнил о правилах приличия и закончил более нейтрально. — Не обласканным не ушел.
— Не твоё дело, — ласково оскалился Лир.
— Конечно, не моё, — поднял ладони Князь, но тут же лукаво прищурился и почти с мурлыканьем закончил. — Просто интересно... ведь, что в ваших чувствах всё не так просто, ты понимал уже тогда, но всё равно был с другой... Хотя да: то, что любишь, осознал, только когда она оказалась на шаг от гибели.
— Тинай Мираж Иссо, — со свистом выдохнул орвир. — При всем... почтении, это не ваше дело!
Только дурак бы не понял, что почтением тут и не пахло. Стихия таковым не являлся.
— Моё тоже, — холодно усмехнулся фейри, отставляя бокал и резко подаваясь вперед. — На эту Императрицу у нас большие планы. И, стало быть, за её плечом должен быть достойный, сильный консорт. Решительный, любимый и любящий, — Иссо откинулся на спинку кресла и, небрежно взмахнув рукой, закончил. — Не в обиду сказано... но к таковым я пока могу отнести скорее Пламенеющего, чем тебя.
Тут вмешался Мидьяр:
— Великий, вы выходите за рамки допустимого.
— Ярр... — рассмеялся Тинай. — Твой друг хочет, чтобы я ему помог, но это тоже будет стоить мне немало усилий и... в чем-то подлости. Так что, будь добр, сейчас не вмешивайся. А ты, Лир... что ты сделал для того, чтобы она была с тобой? Хочешь отдать артефакт, добытый твоими предками? И опять же — не твои усилия!
— У меня не было возможности хоть как-то изменить ситуацию! — рыкнул Водник. — Не было! Она — принцесса, воспитанница, эти чувства запретны, почти преступны! Поэтому, пока был шанс, я им сопротивлялся!
— Знаешь... а ведь он тоже сопротивлялся, и тоже было нельзя. Но не обращался с девушкой как последний гад!
— Возможно, потому что они виделись редко и только ради приятного общения и отдыха?! — Лир вскочил и яростно заметался по комнате. — А у нас с ней были сложности, трудовые будни и... ковка новой личности! Это всегда очень сложно!
— Ну да, ну да... — покивал Иссо. — Сложно, не спорю. Но вот мужчине с твоим опытом вполне можно было держаться от ученицы на расстоянии. Так что... ты ПОЗВОЛЯЛ себе срываться, Хранитель, а потом некрасиво оборачивал ситуацию в свою пользу. Очередным уроком.
— И откуда же ты столько знаешь?! — едко оборонил Лир. — Прямо таки почти всё, и гораздо лучше меня, неразумного!
— Идем дальше, — стихия не обратил ни малейшего внимания на вспышку Хранителя. — Как я уже говорил, нам нужна сильная страна. Устали, если честно, постоянно думать об Изначальном, тем более что в других мирах меньше проблем не становится. Потому, мы хотим стабильности, а для этого нужна устойчивая династия на троне. Итак.. если брать в расчет Евграна, как консорта... — фейри напоказ задумался. — Он наследник Алого клана, то есть имеет за плечами его силу и влияние.
— А также сильных врагов, которые положат все силы, чтобы Алые не получили больше власти, — парировал Лирвейн. — Синие полягут всем составом, но не допустят. А за ними побережье Империи, то есть выход к морю, войска и несколько мелких кланов. Как итог — гражданская война.
— Насколько я прощупал ситуацию, рыжий уже уладил большинство проблем, — улыбнулся Мираж, и продолжил: — Плюс внешнеполитическая арена... у него много контактов в других странах. А что можешь предложить ты? Как консорт... совершенно бесперспективен.
— За мной сила Хранителей, ну и не забывай, что я тоже тут уже больше десяти лет, и не только протирал кресло зама начальника СБ. И, поверь, в других государствах у меня «ниточек» не меньше, чем у Пламенеющего... — тут он нехорошо усмехнулся. — Отчасти благодаря специфике работы. Безопасник...
— А как быть с Алей? — перешел к «десерту» Иссо. — Она любит его, и считает, что ты последняя скотина, которая не может сдерживать своих желаний. Более того, скотина, которая свою вину перекладывает на девушку! — Тинай с интересом отметил, как перекосило Лира, и с показным сочувствием осведомился: — Что, неприятно?
— Неприятно, — спокойно признал белокосый. — Да, я был идиотом. Но все равно не смогу её отпустить, тем более даже не попытавшись отвоевать. Она же ничего не знает...
— Ну, да, — хихикнул Грёзы, и Воднику стоило больших усилий не наделать глупостей, глядя на эту глумливую морду. — Ведь та единственная ночь, в которую ты был откровенен, стерлась из её памяти... Там вообще много чего было, той ночью...
— Вот именно поэтому ты мне и нужен, — закаменел лицом Хранитель. — Конечно, наиболее всего тут подошел бы Свет, ментальное воздействие всё же. Но, за неимением лучшего...
— А как же малышка Ровена? — вскинул темную бровь Тинай.
— Боюсь, что она на такое не пойдет, — скривился Лир. — Они с Алей слишком сдружились за это время.
— Какой ты подлый тип, — восхитился Мираж, и даже несколько раз в ладоши хлопнул.
— В любви, как на войне, — пожал плечами Хранитель. — Я так просто не отступлю. Итак, мне нужно, чтобы ты подчистил память Александры и Евграна, мне нужно, чтобы они думали, что ничего не было. Ну и разбудить воспоминания о том, что произошло после Испытания.
— Ну, ты и наглееец! — протянул стихия. — Понимаешь, что первый мужчина так просто не забудется?
— Понимаю, — кивнул Лирвейн, напряженно глядя на задумчивого Князя.
Он ещё немного поразмышлял и, наконец, отрицательно покачал головой.
— Воспоминания — да, но память убирать не стану. Разве что могу сделать её очень смутной и непонятной. Но тогда нельзя допускать, чтобы Пламенеющий снова добрался до твоей зазнобы.
— Это мои проблемы, — усмехнулся блондинистый интриган.
— Отлично, — хлопнул в ладоши Иссо, и требовательно протянул вперед руку. — Камень!
— Держи, — и артефакт совершил краткий перелет из одних рук в другие.
— Замечательно, — нежно провел по краю камешка Тинай. — А теперь, до свидания, господа. И, спустя секунду, Грёзы растворился в лиловом сиянии, оставляя Хранителей одних. Несколько минут царила тишина, блондин стоял у окна и напряженно о чем-то думал, нервно постукивая пальцами по подоконнику. Ярр же просто смотрел на него и, наконец, тихо произнес:
— Ты настолько отчаялся?
Водник вздрогнул и повернулся к Искуснику, горько улыбнулся и ответил:
— Наверное, и так можно сказать... — он со вздохом запустил пальцы в белые волосы и сильно дернул, словно пытаясь заставить себя отвлечься от какой-то другой боли. Душевной? — Вы ведь чем-то напоили меня ночью, верно? Я проснулся почти спокойным. Это... позволило подумать. Если я и переживу то, что она не будет со мной... а я переживу, почти в этом уверен. То буду всегда в таком же состоянии, как сейчас, а то и ещё более опустошенном. Ярр, не хочу. Я... хочу, чтобы она была со мной, я не смогу без неё жить — таким, какой я сейчас. Наверное, это снова эгоизм... но мне не хочется терять себя. И отпускать её, — он замолчал, а потом почти неслышным шепотом закончил. — ТЫ, наверное, знаешь, как это.. осознание любви. Что разгорается в сердце. И что без этого чувства потом жизнь кажется почти бессмысленной. К сожалению, я понял это слишком поздно. Мидьяр, подошел к столику, взял третий бокал, к которому так и не притронулся, пока тут был его покровитель, сделал глоток и резко спросил:
— И это что, причина для подлости? То, что ты собираешься провернуть, по-другому не назвать!
— Если бы я был менее трусливым и благородным несколько дней назад, и все же дал себе волю, а утром поставил её перед фактом «было», то ничего этого не пришлось бы делать! — почти прошипел мужчина, подходя все к тому же столику и снова наполняя свой бокал, чтобы залпом выпить. — И у Евграна методы не лучше! Тебе напомнить анализ того, что он сделал, чтобы выбраться в консорты?!
— Не надо, — поморщился Ярр. — Да, там тоже было очень много... «красивого».
— Красивое — это разве что схему действий рассматривать, — невесело хмыкнул Лир. — А вот с точки зрения морали, там все очень неприятно.
— Ты не лучше, — «приземлил» коллегу Искусник.
— А кто спорит? — развел руками Хранитель Воды.
— Но у меня вопрос... как ты намереваешься не допустить повторения? И так ли уверен, что всё было.
— Было, — почти с каменным спокойствием отозвался белокосый. — Удовольствие, потом боль... что это ещё? А в остальном... есть идеи. Правда, придется привлечь Мерцающего.
— А с чего ты взял, что Коршун покорно сделает, как ему скажут? — иронично фыркнул Мидьяр.
— С того, что он очень не хочет, чтобы некоторые кудрявые узнали о том, кто на самом деле хозяин «Триэля». А также Кейран будет весьма благодарен, если узнает о планах Ровены на его «маску». А то глупостей наделать может...
— Козел, — резюмировал Ярр. — ещё и Ро приплетаешь.
— Ей же на пользу, — возразил Лирвейн. — Давно пора перестать от мужчин шарахаться, тем более он ей нравится в любой, так сказать, ипостаси. Да и Кейран за нашей красавицей уже шестой год бегает, а это, согласись, срок немалый, и было бы это мимолетным увлечением — давно бы бросил гиблое дело. Тем более, что первое время ему нехило от Садовницы доставалось.
— Тоже верно, — едва заметно улыбнулся Мидьяр. — Растения не любили, Ро вообще даже на деревьях пряталась.
— А потому что надо было головой думать, притом той, что на плечах, — рассмеялся Лир. — А не лезть с предложениями в стиле: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять?»
— Ну, он потом исправился, — вступился за Белого Хранитель Грёз.
— Но впечатление уже было испорчено! — ещё раз улыбнулся блондин, но радость сразу пропала, и он, мигом став серьезным, проговорил: — Ладно, у меня очень много дел. Он подошел к шкафу, вытаскивая форменный камзол с нашивками СБ, щелкнул пальцами, накладывая уже такую привычную иллюзию, и уже в виде Лорда Хора скрылся в портале.