По улице города вослед отчаянно бегущему мужчине катилась волна серо-стального тумана, а прямо за ней, по темным крышам, скользила гибкая фигура в черном. Луна поймала серебряный отблеск в светлых волосах и отразилась в синих глазах, в которых плескалось странное, ненормальное веселье.

Мастер охотился. На охотника.

И это ему нравилось, создатель, как же ему это нравилось!

Лельер перескочил на следующую крышу, остановился, наблюдая, как туман огибает угол дома, и тихо пропел:

Грациозные шаги по узкому парапету, когда с одной стороны лишь темная бездна, даже мостовой не видно внизу. И слова:

Странно и страшно играть в бесконечность, Что нас спасает? Лишь бессердечность!

Подтверждая свои слова, блондин стоял и внимательно наблюдал, как поток непонятного настигает, окутывает вскрикнувшего мужчину и тот оседает на мостовую. Туман словно просачивается в него, забирает все, что возможно, и Лель светлеет лицом, понимая, что в шаге от разгадки. Но… но когда туман покидает тело, Пытка магическим зрением улавливает, как… убийца помогает уйти душе убитого. Направляет ее. Хотя сжать, вытянуть ее энергию было возможно! И тогда получишь несравненно больше, чем просто от смерти больного существа.

Ну и что это такое?! Он так ничего и не понял! Как эта пакость выкачивает жизненную силу?! Специально выждал, чтобы посмотреть, а никакого толка!

Мастер коротко рыкнул и решительно спрыгнул с крыши, на миг окутанный синим пламенем, приземлился, осторожно приближаясь к туману.

– Ты на меня, а я на тебя… – раздается потусторонний шорох, даже не звук… вернее, не простой звук. Свист ветра, шепот листвы, едва уловимый перестук капель дождя.

Неизвестно, чего ожидал в ответ «туман»… Но, наверное, все же не этого:

– И не мечтай! – с удовольствием сообщил блондин, продолжая искриться огнем. – Это мои стихи! Сам себе пиши!

Туман, разумеется, не снизошел до ответа, лишь свернулся в длинный жгут, стегнул Мастера, выставившего сверкнувший щит, и нырнул в подворотню. Хинсар был спокоен и улыбался. Секунд эдак пять. Пока не понял, что «сеть», окутывавшая район, не задержала ЭТО!

– Я его убью, – спокойно пообещал ночному небу Мастер Пытка. – Нет, сначала что-нибудь отрежу, а потом заставлю…

Дальнейшие планы ночное небо узнать не успело, так как неподалеку от Леля открылся портал и оттуда вывалился полуголый Мастер Смерть, на ходу натягивая водолазку, с рыком:

– Ты самоуверенный осел! Почему я должен срываться среди ночи и нестись сюда, а?! Спасибо, хоть проверил, где ты находишься! – Смерть сжал кулаки, но все же взял себя в руки, прерывисто выдохнул и рассеянно коснулся рукой водолазки. Потом обвиняющее глянул на Леля и заявил: – Я из-за тебя плащ оставил!

– И? – флегматично поинтересовался Пытка, разворачиваясь и выходя из переулка на более оживленную улицу, не сомневаясь, что второй Мастер последует за ним.

– В нем портсигар! – двинулся следом Айлар.

– Ой, так это что, проблема?! – удивился Лельер и ткнул пальцем в позднего прохожего, который как раз шел и курил: – Смотри, вот твоя дичь!

«Дичь» от неожиданности едва сигаретой не подавилась!

Мастер Смерть двинулся к нему. Мужчина смотрел на приближающегося высокого странного брюнета с красными глазами с неподдельным ужасом. Смерть остановился и все еще злым тоном «попросил»:

– Дайте закурить!

Малахитец только коротко что-то пискнул, потом сунул опешившему Айлару в руки сразу и портсигар, и еще что-то и стремительно удрал с подвываниями в стиле «Не убива-а-айте-е-е!».

Смерть с интересом разглядывал кошель с деньгами, а Лель ржал на всю улицу:

– Да-а-а-а! Мастер Смерть грабит поздних прохожих!

– Заткнись! – неласково откликнулся вышеупомянутый, доставая сигарету из добытого.

– Ты бы понежнее с ним, что ли, – не успокаивался Лель. – Как там Юлька называла… гопник гопником! Р-р-раз, и все вещи отдали, только пощади-и-и-и!

– Весельчак, – с затаенной усмешкой посмотрел на феникса Смерть.

– Не так, как раньше, но все же, – пожал плечами Лельер, неожиданно серьезно посмотрел на брюнета и сказал: – Поговорить надо, Айлар. И серьезно. Мне очень не нравится то, как все закручивается.

– Ты про убийства и туман?

– Нет, я про тебя, Гудвина и иже с вами, – медленно покачал головой Пытка и, не тратя времени на «реверансы», сразу задал интересующий его вопрос: – Как выследил?

– О чем ты?

– О том, что про «охоту» не знал никто.

Смерть недовольно скривился и глубоко затянулся. Потом глянул на коллегу и предложил:

– Может, не тут?

– Крыши? – спустя несколько секунд спросил феникс.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Лар. – Но поднимусь я по лестнице, оборачиваться не хочу. Мне в отличие от тебя не повезло, и одежда распыляется.

– Тебя просто не учили, а моя магия иная, не могу помочь, – развел руками блондин и, задрав голову, предложил. – Часовая башня?

– Давай, – кивнул Смерть. – У меня есть координаты, построю портал.

Спустя несколько секунд он скрылся в темном облаке, оставляя после себя лишь запах табака. Пытка глубоко вдохнул и покачал головой. Сигары друга ему нравились больше. Аромат приятнее. Впрочем, что награбили, то и курим!

Лель прикрыл глаза и почти сразу вспыхнул ослепительным пламенем и осыпался пеплом на мостовую. Спустя миг из него соткалась ослепительно-белая птица, чем-то похожая на орла. Феникс взвился в темные, расшитые звездами небеса, сверкнув голубым огнем на кончиках крыльев и хвоста.

Как же он это любил! Ветер в лицо, ночь под крылом!

М-да… в какое лицо, если в крылатой ипостаси? Тогда уж «ветер в клюв!». Романтика!

И да, таки смеяться в воздухе – это опасно, особенно если учесть, что птичье тело для этого не приспособлено. В итоге к Часовой башне Мастер подлетел изрядным зигзагом и под недоуменно-встревоженным взглядом коллеги превратился в человека. Смерть торопливо кинулся к нему.

– Подбили?!

Лельер только помотал головой и объяснил причины своего веселья. Надо ли уточнять, что на него посмотрели как на ненормального?

– Шут, – как-то очень по-доброму сказал Смерть.

– Нет, – покачал головой Хин. – Уже нет, и, наверное, это хорошо.

Двое мужчин стояли на узком, меньше полуметра, парапете, окольцовывающем Часовую башню, и смотрели на город, который постепенно утопал во мраке. Отключались уличные фонари, и теперь Изумрудный освещали лишь месяц да бисер звезд, рассыпанный по небосводу. Лель осторожно сел, мимолетно порадовавшись, что крыша на башне была широкая и защищала этот насест и в дождливую погоду. Это не раз ему пригождалось. У Пытки была еще одна слабость… полнолуние и дождь. Иногда это совпадало, и тогда найти Мастера можно было только на Часовой башне.

– Начнем? – наконец нарушил молчание Айлар, опускаясь неподалеку, и повернулся к задумавшемуся Пытке.

– Начинай, – лениво повел рукой Хин. – Я уже озвучивал свои претензии.

Несколько секунд молчания, новая сигарета, полет портсигара, который лишь на миг ловит отблеск месяца, вниз. Звонкий звук столкновения металла с камнем мостовой разрезал ночную тишину. Щелчок пальцев, алый огонек трепещет на черных когтях Смерти, поджигает кончик сигареты, и красноглазый затягивается.

«Тянет время, – с усмешкой понял светловолосый. – Думает и просчитывает. Ну что же… сыграем. Твой ход, друг».

– Выследить как раз было просто, – усмехнулся Смерть. – Непросто было понять причины и цели твоей активной «левой» деятельности в последнее время.

– А что такого? – вскинул белую бровь Хинсар.

– Лель, тебя просили не лезть в это, – спокойно напомнил Смерть, выдыхая дым, который тут же унес легкий ветер. – Занимайся своими отделами, учениками, планами на девушку, в конце концов. Почему, при таком обилии отраслей, куда можно приложить силы, я сегодня вижу тебя здесь?

– Чудесно, – мрачно усмехнулся Пытка. – Это называется «пристроили дитятко играться, а оно все равно в шкафчик с ножами ползет»? Вы бы мне еще клубочек да крючок выделили! И дали разнарядку на изготовление кружевных салфеточек.

– Идея, – спокойно согласился Айлар и скосил взгляд на друга. – Трудноосуществимая, правда.

– Верно, по кружавчикам – это у нас к тебе, – легонько уколол в ответ Лель. – Правда, не крючком, и объемы иные…

Он ненадолго замолчал, вглядываясь в темный горизонт, который на миг перечеркнула падающая звезда. Наверное, Миямиль бы тут понравилось. Рыженькая – романтичная девочка. Кстати, он не видел ее уже несколько дней… и, кажется, даже соскучился. Это хорошо! Лель встряхнул головой, отгоняя мысли о своей будущей женщине, а после продолжил, возвращаясь к теме:

– А теперь изложи, будь добр, причины, по которым вы меня к этому не допускаете. Да о чем говорить, даже трупы вы предоставили только после прямого запроса и когда поняли, что без меня не справляетесь. В чем дело, Айлар?

– Ни в чем, – спокойно ответил красноглазый, скрещивая руки на сильной груди. Смерть хоть и не был перекачанным, но на фоне весьма… прямо скажем, худого коллеги выглядел настоящим атлетом. – Твои выводы алогичны и даже абсурдны. Просто если ты не забыл, то такие происшествия – мой профиль. Тебя беспокоить не хотелось, тем более у нас в командах есть палачи Тьмы. Привлекать их Мастера не было необходимости ввиду крайней его загруженности.

– Айлар, твои слова так же блестяще «логичны», как и мои абсурдные выводы, – парировал Лельер, не позволяя сбить себя с пути. – В прошлом такие дела мы всегда распутывали дуэтом. Нравилось! Или если я был занят, то ты охотно делился информацией. А сейчас этого не просто нет, ты ограничиваешь меня! Не даешь доступа к данным. Из чего можно понять, что этот случай – особенный. Очень особенный.

– Лель… – Брюнет нервно сжал пальцы одной руки, затушил о камень недокуренную сигарету и жестом испарил окурок. – Есть причины.

– Проявлю-ка я чудеса дедукции, – усмехнулся блондин. – Версия первая. Опасаетесь, что я причастен. Но это бред, мой почерк ты прекрасно помнишь. Магически я никогда не убивал. Даже… в то время.

– Помню, – признал Смерть и скривился. – Прекрасно помню, и это неверная гипотеза.

Блондин с иронией посмотрел на коллегу, которому было очевидно неприятно напоминание о прошлом его друга. Забавно… тот, кто это творил… мало что испытывал. Впрочем, это было в другую эпоху и с другой… личностью, скажем так. И да, Пытка предпочитал другие методы.

– Потому остается второй и последний вариант, – пожал плечами Лельер. – Вы опасаетесь, что я сорвусь.

– Вот, – немного порывисто, что выдавало волнение, развел руками красноглазый. – Ты сам все прекрасно понимаешь.

– Я понимаю, что сейчас наиболее уравновешен, чем когда-либо, – ровно проговорил Хин. – Я даже не пою больше, Лар, я не пишу песни, я не беру в руки этот проклятый инструмент!

– А почему ты не уничтожишь виолончель? – повернулся к нему брюнет. – Ты убил Серебрянку, ты умер сам, вернулся уже иным! Почему виолончель все еще у тебя?! И не ври мне, Лельер Хинсар! У тебя болят пальцы! Ты играешь, мазохист демонов!

– Гитара! – коротко рыкнул в ответ блондин. – Я играл на гитаре! Музыканту сложно сразу все отрезать!

Смерть продолжал требовательно глядеть на Хина, и тот, запустив руку в волосы, проговорил:

– Да, я все еще не выбросил инструмент Серебрянки. Но на то есть свои причины.

– Закрыли тему, – почти попросил Смерть. – Лель, тебе ничего не стоит отступиться. И это дело и так тебе вредит: ты потратил неделю, чтобы понять и выследить, но при этом забросил все остальные дела, кроме самых важных.

Молчание было долгим. Очень долгим, но никто не покидал Часовую башню. Наконец Лельер кривовато улыбнулся и сказал:

– Хорошо, я займусь всем остальным.

– Неисправим, – рыкнул Смерть, порывисто вскакивая.

– Но ты ведь не скажешь Гудвину, – пожал плечами Пытка, все так же расслабленно опираясь на стену.

– Не скажу, – со вздохом покачал головой брюнет и посмотрел на луну, которая уже клонилась к горизонту, и светлеющий восточный край неба. – Мне пора.

– Хорошо…

Айлар замер, пристально глядя на друга, а потом неожиданно сказал:

– У нас через пару дней одно веселье намечается. Хочешь поучаствовать?

– Спрашиваешь, – усмехнулся в ответ Пытка и, согнав с губ улыбку, тихо и серьезно сказал: – Спасибо.

– Не за что.

– До свидания, – откликнулся Пытка, наблюдая, как растворяется в дымке портала его приятель.

После перевел взгляд на город в загорающихся огнях – свете для ранних пташек, кому уже было пора на работу. Скоро утро. Новый день. Вот-вот небо расцветет всеми рассветными красками, и можно будет ненадолго замереть, потеряться в этом буйстве цвета и красоты.

Посмотрел в сторону комплекса Зеленой Академии.

И где-то сладко спит рыженькая девушка. Он и правда соскучился. Она даже не забавная… она интересная. Это гораздо лучше! А еще солнечный рыжик теплая. И бывшему шуту это было порой почти необходимо.

– Моя девочка, – медленно, словно пробуя фразу на вкус, произнес Мастер. – Да, моя девочка.