Лис стремительно зашел в комнату, небрежно бросил Тали «Свободна», и навь без возражений вышла в коридор. Я успела только нахмуриться и начать мысленно прикидывать свои претензии, но высказать их не успела. Лис подлетел, схватил меня в охапку, прижал к себе и обнял так, что даже дышать тяжело стало. Зарылся рукой в волосы, поцеловал в висок и выдохнул:

— Как я скучал…

Я стояла на цыпочках в кольце его рук и понимала, что все желание выяснять отношения стремительно растворяется в ярких, сильных, хороших эмоциях. Радости, неверии, тоске, которая сменяется искристым счастьем. Я тоже… я тоже по нему скучала. Насколько сильно, поняла только сейчас, ощущая рядом большое тело, сильные объятия и знакомый запах.

Мой лис… мой мужчина.

И видит Водяной‑под — Корягой, я не собираюсь от него отказываться. Когда это княжна — мавка отрекалась от своего?

Но этому самому «своему» вовсе не обязательно знать о том, что девушка уже все решила. В чем‑то навь права: то, что просто достается — потом дешевле ценится. Да и вообще, если приземлиться с небес на землю, то мне пока ничего не обещают, только сносят даже намечающееся сопротивление шквалом эмоций и чувств.

Но, к сожалению, любые доводы разума были тщетны, пока сердце заходилось от счастья и такой желанной близости дорогого мужчины. В животе холодело, ноги начинали дрожать, а пульс отдавался в ушах. Алин, Алин… мой коварный белохвостый мужчина.

Я слегка отстранилась, несколько секунд смотрела в серьезные, черные, такие глубокие глаза и, нежно улыбнувшись, шепнула:

— И я скучала.

По здравому размышлению — нет никакого смысла устраивать белохвостому интригану сцену. Я и так знаю, что заперли меня ради моей же безопасности и даже если это было прямое распоряжение Нар — Харза, он не будет распространяться о деталях. Ну и смысл настаивать и раздражать наверняка уставшего мужчину? Вот… в уголках губ складки, глаза утомленные и покрасневшие. Зрелые, опытные мавки потому и считаются такими опасными соблазнительницами, что интуитивно знают, как надо поступать. Как сделать так, чтобы рядом с ней избранник ощущал себя уверенно, спокойно и искренне восхищался своей спутницей. Умение вовремя замолчать Невиалин называла одним из самых ценных навыков.

То ли я начинала становиться опытной мавкой, то ли просто мозгов с возрастом прибавляется… но я решила быть умной женщиной. Еще раз улыбнулась, невесомо погладила Алина по виску, зарылась пальчиками в волосы и поинтересовалась:

— У тебя все хорошо?

Мужчина немного помолчал и наконец исчерпывающе ответил:

— Насколько это вообще может быть в данной ситуации.

Я пожала плечами и как можно мягче сказала:

— Иногда отсутствие совсем уж плохих новостей — это уже хорошо.

Ну, да… что‑то я сомневаюсь, что просто плохих новостей у него нет. Но надо искать позитив во всем. Живы и здоровы? Пусть даже пока… Вот и отлично!

Вместе? Тем более замечательно!

— Ты не скучала эти дни? — изволил поинтересоваться Алинро.

— Ну… — протянула я, с некоторой вредностью мучая его неизвестностью, а после снова мило пропела: — Почти нет, Алин. Ты сделал все возможное, чтобы мне было, чем заняться.

В меру мужской фантазии, конечно, но все же сделал! А значит — молодец. А значит стоит похвалить.

Правда, судя по настороженному выражению которое появилось на лице лиса, ему моя благостность почему‑то показалась подозрительной.

Так что я хлопнула ресницами и добавила:

— Но мне было одиноко.

— С навью? — не поверил мне Нар — Харз.

— Стервь не всегда изволила развлекать меня кровавым репертуаром песен и «чудными» по своей кошмарности воспоминаниями, — все же не удержалась я от некоторого ехидства.

— Кстати, не поделишься причинами странного стремления нави быть рядом с тобой? Мой договор с ней уже закончился, потому объективных причин я не вижу… да и с необъективными сложности.

Я смело встретила пристальный черный взгляд проницательных глаз и, пожав плечами, ответила:

— Без понятия.

Про свои догадки на тему Ильсора я говорить не стала. Иначе пришлось бы посвящать белохвостого в специфику наших странных взаимоотношений с призраком. А это было для меня… слишком личным. И я не хотела этим делиться. В конце концов, у каждого из нас в темных закоулках души, за семью замками есть то, что бережно хранится. Временами мы возвращаемся к этим необыкновенным воспоминаниям, перебирая их, как драгоценные камни. Для меня ими стали некоторые встречи с Ильсором.

В жизни много невероятного и непознанного. Но Ильс был первым таким… явлением в моей жизни. Первое, оно всегда запоминается. Ха, правда, надеюсь, что это самое первое и невероятное все же в итоге не сожрет одну слишком лирично настроенную мавку! Кто его знает… хищника потустороннего!

Пока я размышляла, Алин что‑то говорил, к счастью на отвлеченные темы. Прислушавшись, я уловила только обрывок фразы, но этого вполне хватило, чтобы ухватить смысл разговора за ниточку и пройти по нему дальше по пути беседы.

— … я рад, что ты не скучала, и тебе пришелся по душе мой выбор. Боялся не угадать с развлекательными деталями.

— Ты умница, — ласково улыбнулась я и задала крайне насущный вопрос. — Когда закончится это заточение?

— Собственно, уже все. Я тебя сейчас забираю.

— Куда? — я настороженно взглянула на лиса, ибо в случае с Алином варианты были!

— В город. У нас с тобой есть примерно полтора дня до того момента, когда надо будет вернуться в Академию. Не хочу проводить их тут.

— Это, конечно, замечательно, но причем тут я? И как ты собираешься… — я замялась. — В каком статусе я буду с тобой рядом?

— Вот это мы тоже обсудим, Нэви, — пушистый хвост обернулся вокруг моей талии и притянул к мужчине. Лис наклонился и, поцеловав меня в нос, закончил фразу: — Но лично мне беседовать в больничной палате не хочется, да и тебе она наверняка уже надоела до василисков. Так что предлагаю покинуть это унылое место и сходить поужинать.

Я не имела ничего против этой программы, а потому лишь кивнула. Окинула комнату прощальным взглядом и, опомнившись, уточнила:

— А что с вещами?

— Перенесут в твою новую комнату, не переживай.

— Что значит, в новую? — я нахмурилась и сложила руки на груди.

— Я пообщался с комендантом и тебе выделят другие апартаменты.

Что?!

Так… вдох — выдох, ибо нельзя портить образ сознательной, умненькой девушки вот так сразу. Он еще толком не успел сложиться!

— Алин, я, конечно, благодарна тебе за заботу, но меня устраивает то, что я сейчас имею. Айлири — замечательная соседка, а кроме этого еще и подруга. Я хочу жить вместе с ней.

Ага… Что будет, если скромная пакостница не просто переходит на поток интриганов, но и переезжает в другую, более комфортную и, главное, одиночную комнату? Не то чтобы меня сильно беспокоили слухи… просто зачем усложнять себе жизнь?

— Нэви, тебе так будет удобнее.

— Алин, я против, — я нежно улыбалась и так и лучилась теплом и пониманием… но твердо стояла на своем. — Драгоценный, давай мы не будем ссориться по такой ерунде? И вообще… я бы сказала, что ты рано стал за меня решать.

Нар — Харз с прищуром смотрел на меня. Я перестала фальшиво улыбаться и спокойно выдержала тяжелый взгляд. Вот же… диктатор! Решил он…

— Конечно, мавочка, раз ты не хочешь, то я отменю распоряжение, — наконец сказал кицунэ и провел ладонью по моим волосам, путаясь пальцами в кудрях.

Лис коснулся ртом лба, скулы, после накрыл губы нежным поцелуем. Проказливо лизнув на прощание, от чего я покраснела и смутилась.

— Переодевайся Невилика, а я подожду тебя в общей гостиной крыла.

Лис отстранился, мимолетно взглянув в висящее на стене овальное зеркало, поправил воротник и вышел из комнаты. А я осталась стоять, пытаясь успокоить дыхание и приземлить восторженные мысли и ожидания. Сущность мавки от всего случившегося не просто была в восторге — ее, если выражаться плейбейски, плющило нещадно! Во — первых, она была голодная, и от присутствия вкусного лиса кружилась голова, отключался здравый смысл и скептический настрой. Ну и самоуверенная мавка считала, что лис уже наш, со всеми хвостами и ушами. И почему‑то гордилась этими сомнительными достижениями.

Я встряхнула головой, пытаясь настроиться на серьезный лад, и рванула к стенному шкафу выбирать платье.

Сегодня мне хотелось быть красивой. Для мира, для себя… для него.

Улыбнулась забавным мыслям и, придирчиво оглядев скромный гардероб, вытащила бархатное, изумрудно — зеленое платье.

Село оно замечательно. Узкие рукава облегали изящные руки, удачный крой подчеркивал грудь и талию, юбка расходилась колоколом от бедер и достигала щиколоток. За последнее время я немного округлилась, спасибо регулярному питанию в Академии, но, слава Водяному, все пришлось на нужные места. Кстати, вот странно: вроде бы нервов меньше не стало, а хорошею!

К сожалению, украшений у меня тут особо не было, потому снова надела уже привычные простые серьги с полудрагоценными малахитами, изящный кулончик с тем же камнем, а на запястье неизменно красовался подаренный Алинро браслет — ящерка. Провела ладонью по металлической чешуе, коснулась изумрудных глазок и неожиданно сказала:

— Ну, мы готовы?

На миг почудилось, что камни лукаво блеснули, но я списала это на обман зрения, и, быстро завязав волосы в высокий хвост, почти вприпрыжку направилась к дверям. В конце концов, я безумно устала сидеть взаперти!

Я на миг замерла в дверях, чтобы задержать, прочувствовать до мельчайших оттенков эти невероятные ощущения. Все же в нашей жизни не так много моментов, когда эмоции такие острые, яркие, пряные. Хочется прочувствовать их до мельчайших оттенков. Облегчение от того, что все закончилось, предвкушение грядущих сюрпризов… грохот сердца от понимания, к кому я сейчас иду.

Кто бы мог подумать, что все так обернется.

Я решительно перешагнула через порог и быстрым шагом, цокая каблучками, направилась вперед по коридору.

Общая гостиная, предназначенная для посетителей больных, оказалась сразу за поворотом. Я радостная вылетела из‑за угла, но почти сразу затормозила, увидев, что лис мой тут не один. Алинро сидел в одном из кресел и вежливо беседовал с обретавшейся на диванчике напротив симпатичной блондинкой. Покопавшись в памяти, я поняла, что эта одна из тех барышень, которые составляли компанию Шарриону в нашу первую встречу. За весьма развратным времяпровождением, между прочим! И вела она себя с Алином так, словно их связывали аналогичные отношения.

Потому видеть, как эта мымрочка блондинистая сейчас строит глазки теперь уже МОЕМУ кицунэ, было невыносимо! Да, мымрочка! И мне ни капли не совестно, что я сейчас преподавательницу так охарактеризовала.

Они сидели вполоборота ко мне и пока не заметили. А я вот во всей красе оценила и завлекательную улыбку, и расстегнутые верхние пуговицы на рубашке женщины. Притом, держу пари, до встречи с Нар — Харзом они были в полном порядке!

— И все же, что привело вас в больничное крыло в такой неурочный час? — мурлыкала эта поганка с самым развратным выражением личика.

— Вы не поверите, но дела личного характера, — с мягкой полуулыбкой ответил блондин, притом с искренним интересом глядя на барышню напротив.

Я мысленно отловила внутри червячка ревности и зверски его придушила, после распилила на кусочки и закопала в самом дальнем уголке кладбища души.

Не нужны нам такие эмоции. Тем более что пока у меня нет оснований для них. А стало быть, к чему негатив?

Так что я сделала несколько шагов, мимолетно порадовавшись тому, что ковровая дорожка глушит стук каблуков и, облокотилась на комод, приготовившись наблюдать. Именно наблюдать, а не подсматривать. Заметить меня можно было в два счета.

Тем временем блондинка, увлеченная тем, что строила глазки моему лису, облизнулась и, обмахнув ладошкой лицо… расстегнула еще одну пуговичку.

На этом моменте даже я заинтересовалась, видно в вырезе белье, или еще нет!

— Вам жарко? — с чрезвычайно ехидным выражением лица поинтересовался кицунэ.

— Ну, да… душно, знаете ли.

Сомнение было большими такими буквами написано на лице Алинро. И он не преминул оные озвучить:

— Даже завидую вам немного. Например мне даже в рубашке несколько зябко!

На этом этапе барышня окончательно оборзела, ибо закинув ногу на ногу и изогнувшись в кресле, мурлыкнула:

— Господин Нар — Харз, вы же знаете, что всегда можете на меня рассчитывать в плане… теплой компании. Я смогу ускорить ток крови в ваших жилах.

Алинро хмыкнул, лениво махнул хвостом и, чуть подавшись вперед, вкрадчиво начал:

— Благодарю, но я не нуждаюсь в ваших… услугах.

Слово «услуги» было произнесено так, что я хмыкнула, понимая, что лис только что указал этой даме на ее место. Притом несколько грубовато.

Но… мне было приятно.

Да, мне было безумно приятно! Мавка внутри жмурилась и облизывалась от того, как уели ее соперницу.

Тут Алин перевел взгляд на меня и, нежно улыбнувшись, сказал:

— А вот и мое дело личного характера пришло, — кицунэ грациозно поднялся и подошел ко мне. Предложил локоть и дождавшись, пока я за него уцеплюсь, двинулся к двери, кивнув на прощание своей недавней собеседнице. — Всего хорошего!

Уже в коридоре я перебрала пальцами по рукаву моего спутника и поинтересовалась:

— А это не слишком смело?

— Что?

— Мне бы не хотелось настолько явно демонстрировать наши несколько более вольные, чем это допустимо, отношения. — Еще несколько шагов я молчала, но все же не выдержала. — И вообще, ты мне еще ничего не предлагал, я ни на что не соглашалась!

— Правда?

Иронии в черных глазах идущего рядом мужчины было просто завались! Я злобно прищурилась и процедила:

— Хорошо, переформулируем. Ты не предложил ничего такого, на что я бы согласилась. А все предыдущие… хммм… анонсы твоего возможного видения ситуации меня крайне не устраивали.

— Тише, тише, ну что ты так разошлась? — лис коварно приобнял меня за талию и ласково коснулся губами виска.

Мне совершенно необъяснимо вдруг расхотелось ругаться… Увы и ах!

— Ты еще скажи, что я не права… — буркнула вместо ответа, слегка отстраняясь от лиса.

— Конечно, ты у меня всегда и во всем права, — как‑то слишком покладисто признал это Алинро. — Что касается твоих основных претензий… Все исправим! Все будет хо — ро — шо, моя подозрительная мавка.

Он перехватил мое запястье, ласково провел пальцами по нежной коже и, приподняв руку, поцеловал.

Я смутилась и отвела взгляд. Все же такие перемены были очень… странными. Иногда думалось, что я сплю, или все это не со мной. Как‑то все слишком хорошо, что ли?

— Алин, а куда мы пойдем? — осведомилась чисто для того, чтобы сменить тему и унять бешено колотящееся сердце. Все же личные разговоры очень волнующие.

Мы как раз спустились по парадной лестнице лечебного крыла и кицунэ подал мне руку, помогая сойти с последних ступеней. Улыбнулся, поправил выбившуюся из косы прядку волос и пожал плечами:

— Не знаю.

— Это как? — на секунду опешила я и с усмешкой призналась. — Я раньше считала, что у тебя всегда есть план с тремя запасными вариантами, и ты ничего просто так не делаешь.

Меня одарили взглядом, полным превосходства, после лис картинно поправил волосы и фыркнул:

— Ну, разумеется, — тихо рассмеявшись и скинув маску прожженного жеманного циника, он уже нормальным тоном закончил: — Нэви, нам всем хочется в жизни чего‑то интересного и необычного. Особенно если учесть, что в основном как раз все подчинено контролю. Потому ты для меня именно такой элемент… внезапности. Не хочу я расписывать тебя по пунктам и прикидывать, как и что нужно сделать, чтобы у тебя вообще не осталось шансов что‑либо мне противопоставить.

Обалдеть. Я даже слегка затормозила от таких откровений.

— То есть ты откровенно признаешь, что не собираешься оставлять мне вариантов?

— Ты плохо слушаешь, прелесть болотная, — слегка сжал мои пальцы Нар — Харз. — Как раз наоборот. Я тебе даю столько свободы, что даже допускаю собственное поражение. Согласись, это крайний альтруизм с моей стороны.

Я только ошеломленно хлопнула ресницами и прерывисто выдохнула.

— Алин, ну ты и…

— Кто? — с живым интересом спросил лис, мимоходом огладив хвостом мои лодыжки.

— Коварный ты.

— А по моему, в данном случае я сама простота! Себе в убыток, кстати! И, Нэви…

— Что? — спрятав улыбку уточнила я, полагая, что пногозначительная пауза в разговоре этого требует.

— Ты не находишь, что за такое я достоин поощрения?

Я остановилась, глядя на такого невозможного мужчину и всеми силами пытаясь не рассмеяться.

— Ну, допустим, нахожу…

— Это очень хорошо! — оживился кицунэ, и, осторожно положив ладони мне на талию, притянул ближе, с явными намерениями на развратные действия.

— И не говори! — весело хихикнула я, а после встала на цыпочки и быстро чмокнула мужчину в гладкую щеку, со словами: — Держи, мой герой!

Разочарование на лице этого интригана надо было видеть!

— И все?!

Я заговорщически прищурилась и, отступив на шаг, игривым полушепотом сообщила:

— Кажется, да!

Мне ответили какой‑то очень искренней, радостной и заразительной улыбкой, а после подхватили под локоток и повлекли дальше по аллее.

Не прошло и нескольких минут, как мы вышли к контрольно — пропускному пункту. За стойкой снова стоял… видимо, все же Жан.

Гоблин был крайне печальный и даже не особо накрашенный, а розовый цвет его ливреи, казалось, даже поблек на несколько тонов.

— Добрый день! — поприветствовал труженика КПП Алин. — Что за грусть и печаль в твоем взоре, Жан?

— Нас передали под контроль факультета долга и чести, — с поистине страдальческим выражением страхолюдной зеленой морды ответил он. — И нам… нам не разрешают брать взятки!!!

Это было сказано так, словно гоблину как минимум запретили поехать на похороны горячо любимой матушки.

Я повернулась к Алину и получила возможность полюбоваться на выражение редкостного возмущения и негодования на бледном, породистом лице.

Да, если бы не знала предмета разговора — не осталось бы сомнений, что преставилась не только матушка гоблина, но и вся его ближайшая родня! Притом, в жутких муках.

— Совсем запретили?! — с искренним сочувствием уточнил Нар — Харз.

— Да вообще! — тут Жан прерывисто вздохнул, не иначе как вспоминая процесс зверского расчленения родни, и закончил. — Более того, они за это штрафуют и вычитают из жалования! А оно, хочу заметить, небольшое! И наш достойный уровень жизни поддерживался исключительно путем сознательности большинства студентов!

Я искренне восхитилась изворотливостью формулировки! Ну, привратник, ну, молодец!

В глазах зеленого здоровяка в гламурной розовой форме застыла скорбь, и я практически видела мучительные подсчеты того, что от фирменных духов и лаков придется отказаться в пользу более дешевых аналогов, а про новые украшения и вовсе забыть на какое‑то время! Пока не получится свалить обратно под крыло интриганов и пакостников, разумеется.

Видимо, картина такого нерадостного будущего была очень мучительной, так как гоблин умоляюще взглянул на Алина и взмолился:

— Господин Нар — Харз, может, вы в силах как‑то… поспособствовать восстановлению справедливости?

Сострадание нелегкой участи работников пропускного пункта разом испарилось с физиономии лиса.

— Распоряжения главы Академии я изменить не могу, — непреклонно отозвался кицунэ и, покрепче сжав мою ладонь, нетерпеливо сказал: — Заполняйте бумаги и выпускайте нас уже!

— Но господин Нар — Харз! — почти взвыл гоблин. — Ну… вы не поверите, как сложно приходится! Я же все что угодно!

— Вы? — невинно уточнил Алин, за уголок притягивая к себе тетрадь учета и расписываясь там.

— Мы! — верно все понял привратник. — Все… заинтересованные, так сказать!

— Это уже интереснее, — вынужден был признать северный лис. — Но вы же понимаете… риски немалые.

— Конечно, понимаем.

Это он зря сказал, как я думаю. Очень зря. Не обсуждать заранее, кто кому и что должен — верх глупости.

— Сложности, сопряженные с этим… сложным делом.

— Разумеется! — в глазах гоблина светился такой восторг, снова почившая матушка встала в разгар поминок и попросила шампанского и новый браслетик.

А я поняла, как высоко оценивают навыки Алинро Нар — Харза!

— Я буду думать! — важно сказал лис, увлекая меня между шипами прохода за стены Академии.

И вот идем мы. Я периодически кошусь на мужчину и сдерживаюсь от того, чтобы не засмеяться. Губы Алина тоже периодически кривятся в легкой улыбке. Наконец, мы встречаемся взглядом и я, не выдержав, расхохоталась:

— Эх, мавка, мавка… — укоризненно протянул Нар — Харз мне на ухо. — У гоблина горе и беда, а ты, можно сказать, танцуешь тут на могиле его надежд, не отойдя от ворот!

— Оппа… — я, мигом успокоилась и, изогнув бровь, уточнила: — То есть ты напрасно обнадежил несчастного? И кто из нас после этого на костях джигу пляшет?

— Ну… не то чтобы совсем напрасно, — неопределенно повел плечами кицунэ. — Я пока не решил, хочу ли шевелиться по этому поводу. Право, особой выгоды это дело не сулит, а насколько мне нужно развлечение, я пока не определился. Так что, скорее всего — по настроению.

— Что‑то мне подсказывает, что твои развлечения ой как аукнутся зеленым любителям розовой одежды, — хмыкнула я и, поймав за хвост случайную мысль, спросила: — Кстати, а с чего это их передали под юрисдикцию долга и чести? Абсурд же! Передерутся ведь… да и пакостники гоблины те еще.

— Это небольшая мера по усилению контроля над воротами. Гоблины, разумеется, не допускали на территорию Академии никого постороннего, но студенты развлекались, как могли, в пределах своих финансовых возможностей. Сейчас кое‑что изменилось, и в этой обители знаний как никогда нужен порядок. Хаос… все усложнит. Пусть даже такой привычный и комфортный для многих.

— Так значит, ничего не закончилось… — протянула я и остановилась, вынудив затормозить и лиса. Встретив темный взгляд, тихо попросила: — Расскажи, чего мне ждать.

— Все в порядке, Нэви, — мужчина обнял меня за плечи и задумчиво провел ладонью до локтя и обратно. — Убийцу, и правда, поймали, так что беспокоиться не о чем.

Я молчала, с прищуром глядя на него.

Да, поймать‑то поймали. Но просто ли уничтожить духа такой силы? Если вспомнить, как он разметал лучших бойцов Академии Триединства, вывод напрашивается сам собой. Сложно. Очень.

— Значит, самое интересное еще впереди, и ректор не уверен, чем оно закончится, — уже без малейших вопросительных интонаций выдала я.

Алинро досадливо поморщился и взъерошил светлые волосы:

— Мавка моя, временами ты удивительно догадлива и настолько же удивительно беспечна.

— Предлагаешь побольше молчать? — теперь уже я кривила губы в скептической усмешке, не видя больше особого резона постоянно играть в дурочку.

— Недаром это качество сравнивают с золотом, милая.

И мы двинулись дальше.

Я смотрела себе под ноги, мимолетно отмечая, как дрожит хмурое осеннее небо в лужах на мостовой, как искривляется потустороннее пространство, представляя отражения — дома в необычном виде. Красиво… и чарует.

Вот только ощущалось, что какая‑то неуловимая часть хорошего настроения после нашего диалога испарилась в никуда. Что‑то шальное, легкое, искристое… непринужденность? И в этот момент меня не особо трогали ласковые руки Алина, а хвост, который периодически пытался обернуться вокруг талии, вообще почему‑то хотелось шлепнуть ладошкой. Мы, в конце концов, идем по улице города, более того, даже не прикрытые иллюзией топаем по торговым кварталам возле Академии. А еще ничего не прояснили, вообще‑то! Или что, кицунэ рассчитывает, что после такой демонстрации я по умолчанию должна свалиться в радостно подставленные лапы? А вот… не дождется!

Мой пессимистично — боевой настрой не остался незамеченным:

— Что‑то случилось? — Алин провел пальцами по моему запястью, невесомо лаская кожу кончиками когтей.

— Нет, все хорошо.

Тон самый нейтральный, физиономия — верх равнодушности. Короче, любой мужик, если он не, дурак поймет, что дело нечисто, и верить мне на слово в этом случае нельзя!

— Правда? Ты притихла.

Хммм… я переоценила умственные способности Нар — Харза?

— Да вот, активно проверяю недавно высказанную тобой истину о том, что молчание — золото.

Вот. От ехидства все же не удержалась. Двойка мне, двоооойкаааа.

— Обиделась, — сделал вполне верный вывод лис.

— Нет, — ласково улыбнулась я.

Разумеется, мы оба поняли, что да.

Но признаться я не могла… да и не хотела, так как обида была скорее иррациональной в данном случае, ибо по факту для этого причин не было. Меня всего лишь аккуратно и совершенно обоснованно щелкнули по носу. И, собственно, правильно сделали, наверное. Не мое это дело.

Но вот разум и понимание — это одно, а эмоции — совсем другое!

— Ну, хорошо.

Алинро нар — Харз оказался типичным мужчиной. Он решил помолчать и не тревожить девушку в расстроенных чувствах. Дать ей успокоиться, и так далее.

Умный, но не вызвавший у меня восторга ход.

Правда, на тот момент, когда лис все же поймал нам экипаж, я уже пришла в себя и улыбалась помогавшему мне подняться вознице вполне искренне.

А он не сводил с меня глаз и вообще выглядел малость оглушенным.

— Уважаемый, а следить за дорогой вы собираетесь третьим, кармическим глазом? — ледяным тоном осведомился Алин, наблюдая, как паренек залезает на козлы и ищет вожжи, параллельно пытаясь не отводить от меня взгляда.

— Извините… — пробормотал возница и, наконец, отвернулся.

Мы тронулись.

— Мавка, мавка! — прошипел мне на ухо белохвостый интриган.

— Что? — также шепотом спросила я, непонимающе глядя на лиса.

— Контролируй твое обаяние, дорогая, вот что!

— Я стараюсь. Вернее, я его не ощущаю.

— Надо будет заняться этим вопросом, — печально вздохнул лис, а я приуныла, понимая, сколько занятий и трудов кроется за этой невинной фразой.

— Кстати, Невиличка, я тут подумал и осознал, что, кажется, у гоблинов все же будет возможность коллективно меня одарить чем‑нибудь полезным.

— Ммммм, — заинтересованно глядя на черноглазого мужчину, протянула я и уточнила: — Ты все же решил им помочь?

— Неприязнь гоблинов и наших доблестных ребят с факультета долга и чести совершенно взаимна, — едва заметно улыбнулся северный демон и закончил: — Они уже взвыли от зеленых взяточников, которых очень сложно контролировать. Природу не переломишь, да и долгая вседозволенность уже вошла в плоть и кровь, разъедая натуру. Так что в скором времени КПП вернут под нашу юрисдикцию.

— А ты преподнесешь этот совершенно естественный процесс в выгодном для себя свете, — догадливая я покачала головой и рассмеялась. — Алинро, вы неслыханно коварны.

— Я всего лишь оправдываю призвание, моя болотная леди!

Я лишь хмыкнула и, поймав вырванную шаловливым ветерком прядку волос, заправила ее за ухо.

— Алин, и все же, а куда мы едем?

Мимо проносились серые в свете промозглого дня улицы, копыта лошадей звонко цокали по мостовой, по тротуарам куда‑то спешили занятые жители. Все такие озабоченные, хмурые… а мне опять было хорошо!

В груди разгоралось маленькое солнышко. Вера, что все будет хорошо.

Переменчивая женская натура. То плохо, то хорошо.

— Ма — а-а — авка… все знать не интересно. В жизни должно быть место неожиданностям! — мужчина откинулся на спинку сидения и с прищуром разглядывал меня. Белоснежный хвост с комфортом разместился на сиденье, а спустя несколько секунд лениво изогнулся и упал ко мне на колени. Я недолго думая зарылась озябшими пальцами в гладкую шерсть и улыбнулась, ощущая блаженное тепло. Все же свой кицунэ в хозяйстве — полезная штука! Особенно осенью. Поймав жаркий взгляд Алинро, я внезапно поняла, что не только осенью, а вообще круглогодично…

Вернуться к диалогу мне пришлось волевым усилием, стараясь выкинуть из головы видения поцелуев и страстных объятий.

И то, все, что я смогла — это смущенно опустить глаза и промямлить что‑то на тему своего согласия со взглядами белохвостого интригана.

Минуту мы сидели почти неподвижно, я с огромным интересом изучала свои туфли и по десятому разу пересчитывала количество металлических заклепок на порожке экипажа. И вздрогнула, когда вокруг моей ладони сжалась горячая рука мужчины. Лис переплел наши пальцы и тихо, почти неслышно сказал:

— Ты… очень мне дорога. Безумно дорога. Я не знаю, куда меня… нас… приведет эта дорога, но, как и ты, верю в лучшее. Это все, что остается.

— Только верить? — одними губами шепнула я.

— Только вера для слабых мужчин и слишком нежных женщин. Я себя не причисляю ни к тем, ни к другим. Я — действую.

Почему‑то говорить что‑то сейчас показалось крайне неуместным. И я лишь кивнула и на миг прислонилась виском к плечу лиса. Чуть дольше, чем это позволялось приличиями… ровно настолько, чтобы он понял… я на него полагаюсь.

Спустя несколько минут разговор снова возобновился с подачи Нар — Харза, который тактично спросил, насколько хорошо я знаю историю столицы.

— Ну… — неопределенно пожала плечами и призналась: — Если честно, то в общих чертах. Как понимаю, ты сейчас говоришь не об общеизвестных фактах, а о так называемых городских легендах?

— Верно, — тонкие губы лиса дрогнули в едва заметной улыбке.

— Ну… Алин, я появилась тут недавно. Ты сам знаешь, что мавки и мавилики предпочитают болотистые земли, и стало быть наш основной ареал обитания — западная провинция. Вот ее историю я знаю неплохо! А столица… было не до этого, если честно.

— Ну, значит, сегодня я тебя буду развлекать страшными сказками! — довольно протянул лис.

— Прямо натощак?! — с показным ужасом уставилась на собеседника. — Лиииис, это жестоко!

— Ну, хорошо. Сначала покормлю, а потом пугать буду, — «сменил гнев на милость» Алинро, но тут же добавил крайне зловещим тоном: — А может, совмещу приятное с полезным!

— Вопрос, что же тут приятное, а что полезное? Хотя, полагаю, еда — полезно для меня, а стращать девушку понравится тебе!

— Ты у меня крайне сообразительная!

Уммммм… муррррр! По губам помимо воли расплывалась совершенно счастливая улыбка. Все же насколько приятны такие шутливые пикировки, в которых всеми оттенками переливается ирония, а обещание нового и неизведанного несет оригинальную, весьма пикантную нотку. Так как обычно наше общение с Нар — Харзом было окрашено скорее в негативные тона, такие вот просветы мною очень ценились.

Пока я размышляла на отвлеченные темы, мы приехали.