На Академию Триединства медленно опускалась ночь.

Она кутала высокие башни в мглистый покров, рассыпала звездный бисер по небосклону, драпировала парк в сумрачные тона. Зажигала огни, затеняла углы… И приводила с собой волшебство, которое обитатели Академии встречали по-разному.

Вместе с ветром ночь скользнула в комнату Невилики, ласково погладив по бледной щеке расстроенную мавку. В карих глазах девушки к печали примешалась надежда, а после тревога окончательно растворилась в умиротворении.

Играя лепестками цветов, случайно попавшими в ветреные лапки, ночь влетела в окно апартаментов кицунэ, обнимая Алинро Нар-Харза за плечи, ластясь к нему черной кошкой, щуря янтарь искрящихся глаз и вкрадчиво мурлыча, что непременно все будет хорошо. Главное — принять новые правила! Жизнь течет, меняется… И ты проиграешь, если будешь следовать старым условиям.

Ночь полетела дальше. Сибэль на миг остановился по дороге в родной склеп, ощутив, как повеяло прохладой, которая игриво взъерошила волосы древнего эльфа. Почти незаметная улыбка коснулась бледных губ, и он неторопливо пошел дальше.

А Ильсор стоял у окна в своей башне и ждал, пока не пришла она. Для этого духа ночь была крыльями и свободой… Даром, возносящим его над миром, позволяющим гулять по нему свободно, увидеть хоть что-то еще, кроме стен Академии Триединства. Напитанных его кровью, купленных его жизнью тюремных стен.

Ночь летала над землей, одаривая всех, кто верил в чудо, сказками-снами. А другим, тем, кому ближе был страх, она приносила кошмары. Каждому — по потребностям, как говорится…

Ну, а наяву было место и для тревоги.

Приводились в готовность патрули, со студентами проводили инструктаж и строго-настрого запрещали им выходить из комнат в темное время суток… Призракам же недовольным Ильсором было сделано серьезное внушение, которое наряду с анализом ситуации и рекомендациями по дальнейшему служению содержало весьма красочное описание того, что может с ними статься в случае, если… Зеленеющие духи медленно, но верно понимали, что и та стадия существования, в которой они пребывают сию минуту, еще — не избавление ото всех мук.

Дух-убийца все видел. Понимал. И смеялся. Он залегал на дно…

Ночь снисходительна, она не выдаст… Она — всеобщая мать, которая даст покой в своих объятиях, скроет в тенях и никому не расскажет о выплаканных у нее на руках слезах.

Правда, беды у всех разные. Кому хлеба не хватает, а кому — жизни человеческой. Но никто же не узнает? А поймать его будет не так уж и просто, как считали сильные личности этого маленького замкнутого мирка — Академии Триединства.

На землю медленно опускалась ночь…