По возвращении в общежитие меня закрутил привычный, пестрый вихрь. Ведьмочки существа любопытные в принципе, ну а когда для интереса есть предпосылки — от них не отвяжешься вообще.

К счастью, сокурсницы заметили только то, что я пропала после взрывов, и переживали. Лада и Рада ввиду исчезновения еще и Энриса Соэра волновались еще больше, но к их чести — молчали.

Так что я придумала легенду-оправдание и сбежала в свою комнату. Уже там опустила на кровать лису и безвольно рухнула рядом с ней, ощутив себя марионеткой, у которой разом обрезали все нити.

Все кроме одной. Той самой, алой, пульсирующей, что тянулась сквозь время и пространство к тому, кого я любила. Мне казалось, что ее нельзя оборвать никакими силами.

— Ну и зачем ты его прогнала? — со вздохом спросила меня Одуванчик. — Сама ведь теперь…

— Ты же сама понимаешь, что я права, — устало проговорила я, перевернувшись рядом и оказываясь лицом к морде с фамильярой. — Это все приворот.

— И что? — искренне удивилась та. — Можно подумать, история не знает случаев, когда такие пары жили долго и счастливо.

— История может и знает, но важно помнить, что печальных финалов в разы больше. Знаешь чем отличается настоящая любовь от навязанной? После настоящей ты еще можешь собрать себя по кусочкам, а вот если ты приворожен, то после предательства тебя перемалывает в пыль.

— Странная ты, Веда. По твоим словам получается, что настоящие чувства это так, плюнуть и растереть, а вот волшебные как раз сильные и на века. Знаешь, что я тебе скажу? Это не магия такая, это люди разные. Есть люди сильные, которые стоят прямо несмотря на все жизненные ураганы, а есть такие, на кого дунь — упадет. Так что ты бы не на магию пеняла, а про себя думала. Или что, приворот пришел, и мозги сразу пакуют вещички и сваливают куда подальше?

Я резко встала и ушла в ванную. И от лисы и от ответа.

Уже там, сидя на краю ванны, я вытащила из кармана завернутый в платок Гриард и, осторожно развернув тряпицу, затаив дыхание, глядела на роковое украшение. Металл браслета был покрыт патиной, не блестел, и даже изумруды-глаза ящерицы казались тусклыми как никогда.

Ну и зачем ты оставил артефакт, за которым так гонялся, а Урейшасс Соэр?

Впрочем есть еще один вопрос. Зачем я его подобрала и после не отдала упырю и ректору? Ответ? Не хотела! Они вообще жуть какие противные, так что шиш им, а не Гриард. Впрочем, быть может я преувеличиваю ценность этой ящерицы. Открыл портал и все, больше не нужен.

Но несмотря на всю браваду, касаться теплого даже через ткань металла голыми руками я опасалась. Будет очень глупо, если он вновь на меня залезет, а скоро идти приворот снимать.

Прерывая мои раздумья, в дверь комнаты забарабанили и раздался приглушенный двумя тонкими стенками крик:

— Веда, а ну выходи немедленно!

За криком последовал глухой удар, намекающий на то, что разозленная Радомира перешла от слов к ногоприкладству. Пришлось бежать открывать.

По ту сторону обнаружились мои дорогие подруженьки, притом с настолько зверскими выражениями хорошеньких мордашек, что стало не по себе!

— Вот она, пропажа, — многозначительно перебирая пальчиками по косяку, протянула Лада.

— Угу, та самая подлая ведьма, которая испарилась без предупреждения, а после попыталась отделаться откровенно сказочным враньем и сбежала в свою комнату, — встряхнула рыжими волосами вторая ведьмочка и, решительно оттеснив меня, зашла в комнату и с громким стуком поставила на стол сначала коробочку с пирожными, а после корзинку, накрытую тряпицей и велела: — Ставь чайник. Пытать тебя будем.

— Едой? — с воодушевлением поинтересовалась Одуванчик, которая пытки едой у нас очень даже ценила и уважала.

— А тебя не будем, — отрубила Радомира, мстительно добавив. — Так как полагаю, что без твоего пушистого хвоста тут не обошлось.

Лисица хотела было что-то возразить, но, немного подумав, виновато прижала ушки и вздохнула.

А я… я смотрела на лучших подруг и мучительно размышляла над тем, что будет мне, если я разглашу информацию про василиска, и что потом будет им, как носителям этих бесполезных, но несомненно ценных сведений.

Плюс упырь предупреждал…. а нарушать заветы этого типа очень не хочется. Интуиция подсказывает, что данный подвиг сильно повредит моему здоровью.

Настолько вдохновенно и убедительно я не врала никогда в жизни! Пришлось всячески чернить Энриса Соэра, который якобы попытался воспользоваться влюбленностью ведьмы, но я отбилась.

Лада смотрела на меня сочувствующие, вытирая слезы из уголков глаз, Радомира подозрительно, но кроме своих сомнений ничего предъявить не могла, а Одуванчик пялилась крайне осуждающе. С поклепом в адрес обожаемого хозяина ее несколько примирили только пирожные и пирожки, которые я ловко пихала в открывающуюся для диалога пасть.

В общем, отбрехалась!

Никогда не думала, что смогу оговорить человека ради своего блага, но, как известно, мы предполагаем, а судьба располагает. Да и ему уже объективно плевать на свое доброе имя. Особенно если учесть, что имя и внешность наш дорогой василиск позаимствовал. Но сейчас мне была ближе к телу своя рубашка, а не совершенно незнакомого Энриса.

Воспользовавшись паузой, я попыталась развернуть разговор в сторону того, что произошло в ВУМе за это время. Девочки рассказали то же самое, что и ректор, но так сказать со стороны студентов. Им на ущерб было плевать, пострадавших мало, зато веселья теперь много, потому баек я наслушалась — воз и маленькую тележку.

На определенном этапе валяющаяся на спине лиса вяло дернула лапой и умирающим голосом простонала:

— Веда, мне плохо. Никогда не думала, что такое скажу, но тот пирожок с малиной был лишним.

— Скорее пять последних пирожков, — насмешливо фыркнула рыжая ведьмочка.

— А ты за меня выводов не делай, — сварливо отозвалась хвостатая обжора, но тут же снова застонала от боли. — Ой умираю… ой похороните меня на Изнанке. Хвост свой Ведушка, я тебе завещаю… носи его с честью!

— А почему не целую шкуру? — прищурилась я, дернув Одуванчика за кисточку на ухе. — Один хвост никуда не пристроить, а всю тебя на воротник можно.

Судя по выражению морды фамильяра передумала умирать прямо сейчас. Ещё некоторое время мы подискутировали на эту занимательную тему, причем девчонки подкидывали все новые и новые идеи использования хвоста даже без остальной шкуры, а лисица вяло отбрехивалась.

За болтовней я сама не заметила, как разжалась когтистая лапа тоски, сжимающая мое сердце. Но насколько мне было проще в обществе девчонок, я осознала лишь после того, как за ними закрылась дверь, и мы с лисицей снова остались вдвоем. Увы, Одуванчик уже не служила отвлекающим фактором как раньше, а наоборот фокусировала поток мыслей на василиске. Она же — его… И он почему-то оставил фамильяру со мной…

Да и сама хвостатая зараза и не думала поддержать свою так называемую хозяйку в ее решениях, открытым текстом говоря, что Ведана только на имени умная, а на деле — дура-дурой…

Я легла на постель, несколько минут бессмысленно таращилась в потолок и слушала стенания Одувана на тему собственной невместительности. Но усталость все же взяла свое и, ощутив что начали слипаться глаза, я переоделась и залезла под одеяло.

Все же насколько меняется наш взгляд на жизнь и на собственные желания после некоторых событий…

Еще вчера я дико хотела избавиться от приворота, а сегодня, когда на решение моей проблемы брошены все силы двух факультетов… мне грустно.

Утро началось обыденнее некуда.

С выгула лисицы. В холле общежития девочки-ведьмочки все еще бросали на меня любопытные взгляды, но со вчерашним штормом было не сравнить, а другие студенты и знать не знали, что я куда-то пропадала.

Мы с рыжей вприпрыжку спустились по ступеням, и я едва не полетела с последней, так как увидела демонстративно опиравшихся на статую… боевика и некроманта! А точнее Аэрн Дариэль и Кайр… как его там не помню, но от него у Радки неприятностей вал был.

— Вы тут что делаете? — я удивленно хлопнула ресницами.

— Ждем, — улыбнулся в ответ полуэльф и, шагнув вперед, распахнул объятия. — Привет, Ведушка! Только вернулся и сразу к тебе! Оказывается соскучился дико!

Я попятилась и отгородилась лисой от подозрительно себя ведущего боевика.

— Аэрн, тебя там на твоем полигоне контузило, что ли?

— Практически, — радостно согласился он. — Я многое осознал, прелесть моя, и теперь я хороший. И мне тут птичка нашептала, что совсем скоро твое сердце станет снова свободно.

Кайр только закатил глаза и покачал головой, а после мягко сказал:

— Веда, это я жду Радомиру, а этот шут остроухий мимо проходил и остановился поболтать. Так что можешь перестать нервно ощипывать лису.

Я только сейчас заметила, что слишком сильно стиснула пальцы на золотистой шерсти, но стоит отдать Одуванчику должное — она сидела тихо и даже не пискнула.

— Ка-а-айр, — с легким осуждением в голосе, но смехом в глазах протянул Аэрн. — Ну вот как можно было двумя фразами испортить спектакль? А вдруг она и правда повелась?!

Я наклонилась, ссаживая Одуванчика на землю и, окончательно спустившись с крыльца, лукаво улыбнулась столь же коварно усмехающемуся магу.

— Ну слава богу, ты здоров и адекватен, а то я думала все… потеряли лучшего боевика потока в пылу любовных сражений. Притом, что характерно, сражался ты там один…

— Совсем один, — внезапно заржал некромант и попытался изобразить рукой какой-то жест, за что схлопотал подзатыльник от полуэльфа и одобрительный возглас от появившейся на крыльце рыжей ведьмочки.

Радомира легко сбежала по ступенькам и, встав рядом со мной, уперла руки в боки и с азартом воскликнула:

— Дариэль, противная твоя рожа, кажется, я начинаю тебя любить! А если врежешь ему еще раз, то даже поцелую!

Кайр, заинтересованно приподнял брови и спросил:

— А если Я остроухому врежу, то ты меня поцелуешь?

Девушка только фыркнула и, задрав нос, гордо прошествовала мимо некроманта по направлению к парку. Кайр на прощание обменялся с боевиком рукопожатием, улыбнулся мне и убежал вслед за Радкой.

— Куда это они? — озадаченно пробормотала я, почесав кончик носа.

— Разве не видишь? — чья-то наглая конечность легла мне на плечо, а горячее дыхание коснулось уха. — В кусты, Ведушка, в кусты… куда еще ходить молодой паре. если парень не предпочитает методику “помоги себе сам”? Кстати, почему бы нам тоже не погулять?

— Знаешь, Аэрн… — я брезгливо, двумя пальчиками сняла с себя чужую загребучую конечность и, заглянув в яркие зеленые глаза без проблесков чести и совести, лучезарно улыбнулась и порекомендовала. — Помоги себе сам!

И ушла!

С лисой. Гордо. В кусты, правда, но в одиночестве.

Прошел день. За ним второй и третий.

Жизнь не то чтобы возвращалась в свое русло… она словно и не выходила из берегов. Наверное именно это странное ощущение преследует людей, когда они возвращаются куда-то после долгого отсутствия. Что все вокруг по старому, так как ты помнишь и любишь, но ты сам теперь совершенно другой. От этого и грустно и радостно.

Я отсутствовала недолго, но сейчас как та самая потерянная деталька из пазла никак не могла войти в свою прежнюю нишу. Гранями не подходила… Быть может, стоит просто переждать, и все сгладится-перемелется и вернется на круги своя?

Да… надо подождать. Время имеет много общего с водой. Оно тоже стачивает острые, болезненные грани.

Я гуляла с лисой, общалась с девочками, посылала к лешему Аэрна Дариэля, который не уставал возвращаться из этого тяжелого маршрута, лишь для того, чтобы пойти уже к водяному. Когда яотчаявшись спрашивала бессовестного боевика, что ему надо, он лишь нагло усмехался и говорил, что любви. А еще силы ведьминской, что идет в комплекте.

Я, если честно, не понимала его от слова совсем. Потому что с такими методами покорить ведьмочку уж точно не удастся, какой бы круглой дурочкой она не была. Полуэльф на эти аргументы лишь качал головой и, сощурив глаза цвета молодой листвы, утверждал, что я недооцениваю женскую глупость. А он как раз очень, просто безумно на нее рассчитывает!

В общем, все было хорошо. Шикарно. Потрясающе.

И на фоне как раз этого всеобщего блага я и чувствовала себя вдвойне ущербной, так как чувств к Урейшассу ничего не отменяло. Потому я ходила днем как в воду опущенная, а ночью периодически рыдала в подушку. И никакая логика мне не помогала…

Потому в тот светлый момент, когда преподавательница попросила остаться меня после лекции, я была просто на седьмом небе от счастья!

— Ведана, у нас получилось! — воодушевленно блестя глазами, проговорила пожилая ведьма и вытащила из передника небольшой флакон с радужным содержимым. — Тебе нужно пять капель на пятьдесят грамм воды.

— Спасибо! — я стиснула бутылочку дрожащими от волнения влажными пальцами.

— Беги к себе, — добродушно улыбнулась мне женщина. — Вижу ведь, что не терпится. И прекрасно тебя понимаю.

Я лишь кивнула и, прижав ладони к груди, опрометью выбежала из аудитории. До общаги неслась как на крыльях! Сердце колотилось где-то в горле, а приступы эйфории сменялись тошнотой, чтобы в следующую же секунду снова затопить волной лихорадочного предвкушения.

Мать Природа, неужели все?! Неужели вот оно, освобождение от мук, уже в моих руках?!

В свою комнату я ввалилась растрепанная, тяжело дышащая и, судя по реакции Одуванчика — выглядела как сумасшедшая.

— За тобой гонятся упыри и нави? — настороженно спросила она, высовывая рыжую голову из-под одеяла на моей постели. Опять вся простынь в шерсти будет, но мне в данный момент было решительно плевать на подобные мелочи.

— Нет, — хрипло выдохнула я, нервно сглатывая пересохшим после бега горлом.

Но, вопреки ожиданиям, фамильяра не разделила мое счастье после демонстрации бутылочки. Наоборот, как-то поскучнела и залезла обратно в импровизированную нору.

К кувшину с водой я бросилась как к родимому. Очень хотелось сначала опрокинуть стакан виды чисто чтобы жажду унять, но я понимала, что нельзя, потому заставила себя успокоиться и скрупулезно отмерила сначала пятьдесят грамм, а потом и пять капель. Едва удержалась от того, чтобы осветить кружку сакральным знаком, и залпом выпила содержимое.

Питье невыносимой горечью прокатилось по языку, заставляя сморщиться и закашляться, но я ж упорная, я допила и даже остатки вытряхнула. Застыла, напряженно к себе прислушиваясь.

Ну..? По идее, сейчас я должна думать про Урейшасса Соэра с совершенно спокойной душой, а в идеале еще и удивляться тому, что я в этом костлявом недоразумении нашла.

Но… Перед мысленным взором встал образ сначала худого до прозрачности эльфа с черными глазами и кривой усмешкой на лице, а после и необычное, резкое лицо василиска. Сердце несколько секунд по инерции билось в прежнем ритме, а после оборвалось куда-то в живот и бешено загрохотало.

— Ну?! — с предвкушением вопросила лиса, вскакивая на стол передо мной, и бесцеремонно сунула морду сначала в бокал, а после практически мне в лицо.

А я смотрела на эту рыжую ушастую жизнерадостную рожу, которая в моем разуме была неразрывно связана со своим хозяином, и ощущала, как в глазах вскипают слезы.

— Все хорошо, — максимально ровным и спокойным голосом ответила я, развернулась и ушла в ванную, стараясь не сорваться на бег. Закрыла дверь, метнулась к раковине, включая воду, и обессиленно сползла на пол под грохот холодных струй о металлическую раковину.

Пальцы до боли сжимали бесполезный уже стакан, от которого все еще резко пахло таким же бесполезным зельем. Слезы все же потекли по щекам, и я в приступе бесполезной злости запустила граненым стеклом в противоположную стену. Он сверкающим дождем рухнул на пол, и один из осколков долетел до кончика моей правой туфли. Я уставилась на него как на врага народа, символизирующего мое бессилие.

— Веда, что с тобой? — встревоженно голосила Одуванчик по ту сторону двери. — Что ты делаешь? Там что-то бьется? Ведана!!!

— Все отлично, — крикнула я, размазывая слезы по щекам, и тихо всхлипнула, но задавив эмоции, громко добавила для лисы. — Соринка в глаз попала, вот и промываю.

— Веда, что-то мне подсказывает, что ты очень лживая ведьмочка, — рявкнула хвостатая, начиная остервенело скрестись в дверь, и прервалась через секунд тридцать только для того, чтобы сказать: — И я имею все основания для того, чтобы так считать! Урейшасса обманула, подруг обдурила, сейчас и мне пытаешься навешать лапшу на мохнатые уши, пользуясь тем, что она на них должна хорошо держаться!

Я на какой-то миг испытала сожаление на тему уже разбитого стакана. Очень уж хотелось швырнуть что-то в дверь, а еще лучше непосредственно в фамильяру.

Сделав над собой усилие и поднявшись на дрожащие ноги, я открыла дверь, из-за чего Одуванчик ввалилась в ванную, я присела, чтобы оказаться на одном с ней уровне и тихо спросила:

— Замечательно, лгуньей меня еще не называли. Но ты сама понимаешь, что девочкам я не могла ничего рассказать, так как это очень настоятельно советовал твой “дохлый и симпатичный”, а сейчас… сейчас все хорошо.

Вскинув подбородок, я пошла к кровати и начала бездумно разбирать принесенную с учебы сумку. Ну как разбирать… просто вывернула ее содержимое на покрывало и сейчас тупо сортировала учебники к учебникам, а конспекты к конспектам.

Карандашик вот сточился… надо бы с ним что-то сделать.

— Я прямо вижу как все отлично.

Развернувшись к лисице, я устало спросила:

— А что ты хочешь от меня услышать или увидеть? Заламывание рук, стенания и прочую истерику? Нет уж…

— Хотя бы признание собственных ошибок, — вкрадчиво протянула фамильяра, подныривая под мою руку и заставляя посмотреть ей в глаза. — Ну и подтверждения моих выводов. Зелье ведь не подействовало, не так ли? Ты все еще любишь его?

Огонек подозрения начал потихоньку разгораться в глубине души.

— Красота моя, а у тебя связи с василиском не осталось случаем?

— Увы, — со вздохом помотала ушами лиска. — Все связи просмотрели Сибэль и Айнбиндер, увы, с бывшим хозяином не осталось никаких контактов.

— И это хорошо, очень хорошо.

Да, я так сказала. И я так действительно думала, потому что нет ничего глупее ситуации в стиле “Эй, мужик, тут такое дело: зелье не подействовало, я передумала и теперь готова к взаимной страсти. Иди назад, в общем”.

Но это все логика… а чувствовала я в это время острое, почти болезненное разочарование.

Временами в жизни случаются такие моменты, когда ты понимаешь, что у слов есть вкус. Сейчас я целиком выпивала полынно-горькую чашу со словом “Никогда”…

Я никогда больше его не увижу.