Сведения о персонажах.

ИЗАБЕЛЛА БЁРД, (1831–1904) жила в Эдинбурге, в возрасте 40–70 лет много путешествовала.

ГОСПОЖА НИДЖО, (родилась в 1258 году), японка, была куртизанкой императора, затем буддийской монахиней, прошла пешком всю Японию.

БЕЗУМНАЯ ГРЕТА, персонаж с картины Брейгеля «Dulle Griet». В фартуке и доспехах, она ведет за собой толпу женщин, которые прорываются сквозь ад, сражаясь с чертями.

ПАПЕССА ИОАННА, женщина, выдававшая себя за мужчину, которая, как считается, была Папой Римским в 854–856 годах.

ТЕРПЕЛИВАЯ ГРИЗЕЛЬДА, покорная жена, история которой рассказана в «Кентерберийских рассказах» Чосера.

Замечания по расположению текста.

Как правило, персонаж начинает говорить сразу после того, как предыдущий заканчивает, НО:

1. Если персонаж начинает говорить до того, как предыдущий закончил, место, где он вступает в разговор обозначено значком /.

Напр.

ИЗАБЕЛЛА. Это японский император? / Я как-то встречалась с императором Марокко.

НИДЖО. Вообще-то бывший император.

2. Иногда персонаж продолжает говорить одновременно с другим персонажем:

Напр.

ИЗАБЕЛЛА. В сорок лет я считала, что жизнь кончена. / Как же…

НИДЖО. А я и не говорю, что я это чувствовала все двадцать лет. Чувствовала, но не каждую секунду.

ИЗАБЕЛЛА. …мне было плохо. Для поправки здоровья меня отправили в круиз, но мне стало только хуже. Боли в суставах, железки распухли, судороги, ломота… и т. д.

3. Иногда один из персонажей начинает говорить свой текст не после того, кто говорил непосредственно перед ним, а раньше, и тогда место, где он вступает, обозначено значком *.

Напр.

ГРИЗЕЛЬДА. Видела, когда он проезжал мимо на лошади, мы все видели. И он меня видел в поле, когда я овец пасла. *

ИЗАБЕЛЛА. Овец пасти — мне бы это подошло.

НИДЖО. А тут как раз мистер Наджент мимо скачет.

ИЗАБЕЛЛА. Ничего подобного, Ниджо, просто здоровая жизнь на свежем воздухе.

ИОАННА. * Значит, он просто подъехал, когда вы пасли овец, и сделал вам предложение?

После «когда я овец в поле пасла» одновременно говорится «Овец пасти» и «Значит, вы пасли овец».

* * *

Премьера «Тор Girls» состоялась в театре «Ройял Корт» в Лондоне 28 августа 1982 года в следующем составе:

МАРЛИН Гвен Тейлор.

ИЗАБЕЛЛА БЁРД.

ДЖОЙС Дебора Финдли.

МИССИС КИД.

ГОСПОЖА НИДЖО.

УИН Линдси Дункан.

БЕЗУМНАЯ ГРЕТА.

НДЖИ Кэрол Хейман.

ПАПЕССА ИОАННА.

ЛУИЗ Селина Кейдел.

ТЕРПЕЛИВАЯ ГРИЗЕЛЬДА.

НЭЛЛ Десли Мэнвил.

ДЖЕНИН.

ОФИЦИАНТКА.

КИТ Лу Уейкфидд.

ШОНА.

Режиссер Макс Стаффорд Кларк.

Художник Питер Хартвил.

В этом же году спектакль был перенесен в Джо Папп Паблик Театр в Нью-Йорке, а в начале 1983 года был вновь показан в «Ройял Корт».

* * *

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ. Ресторан. Суббота вечером.

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Сцена первая Кадровое агентство «Тор Girls». Утро понедельника.

Сцена вторая Задний двор дома Джойс. Утро воскресенья.

Сцена третья Кадровое агентство. Утро понедельника.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ. Кухня в доме Джойс. Воскресенье вечером годом раньше.

Замечания для постановщика.

Первоначально «Тор Girls» были написаны в трех актах, и такая структура мне по-прежнему представляется более четкой: первое действие — ужин, второе действие — история Энджи, третье действие — за год до этого. Но два антракта действительно затягивают спектакль, поэтому в первой постановке пьесы мы сделали два действия с антрактом после второй сцены второго действия. Оставляю это на ваше усмотрение.

* * *

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Ресторан. Стол с белой скатертью, накрытый для ужина. Шесть стульев. МАРЛИН и ОФИЦИАНТКА.

МАРЛИН. Все отлично, да, стол на шестерых. Один человек опаздывает, но мы не будем ждать. Принесите бутылку Фраскати прямо сейчас, только охладите как следует.

ОФИЦИАНТКА уходит.

Появляется ИЗАБЕЛЛА БЁРД.

МАРЛИН. А приехали. Изабелла.

ИЗАБЕЛЛА. Дорогая моя, поздравляю.

МАРЛИН. Да, это действительно этап. Это стоит отпраздновать. В отпуск хочется, но времени нет. Я бы хотела, как вы, в какое-нибудь экзотическое место, но не могу выбраться. Даже не представляю, как вы могли уехать с Гавайских островов. / Мне кажется, я могла бы вечно лежать на солнце, хотя, с другой стороны, я, конечно…

ИЗАБЕЛЛА. Я действительно думала там поселиться.

МАРЛИН. …совершенно не умею бездельничать.

ИЗАБЕЛЛА. Я позвала свою сестру Хэнни приехать. Давай, Хэнни, поселимся здесь навсегда, будем помогать туземцам. За те деньги, что в Эдинбурге стоят две отбивных, здесь можно кило вырезки купить. И моя душенька Хэнни ответила, да, если мне так хочется, она поедет на Гавайи, но тогда я сказала, оставайся. Ей там гораздо лучше. Хэнни привыкла жить в Тобермори.

МАРЛИН. Бедная Хэнни.

ИЗАБЕЛЛА. У вас есть сестра?

МАРЛИН. В общем да.

ИЗАБЕЛЛА. Хэнни была веселая. Хорошая. Как же мне не хватало ее милого липа. Но в Шотландии жить я не могла. Там всегда пасмурно — ненавижу…

МАРЛИН. А! Ниджо!

Она идет навстречу ГОСПОЖЕ НИДЖО.

ОФИЦИАНТКА приносит вино.

НИДЖО. Марлин!

МАРЛИН. Мне кажется, надо выпить, пока мы дожидаемся остальных. Мне кажется, просто надо выпить. Ну и неделя была.

ОФИЦИАНТКА разливает вино.

НИДЖО. В мое время напивались мужчины. А мы прислуживали, разносили саке.

ИЗАБЕЛЛА. Я саке пробовала. Такой теплый напиток в маленькой чашечке. В дождливую погоду очень бодрит.

НИДЖО. Как-то вечером отец предложил три круга по три чашечки, это нормально, а потом Император должен был объявить еще три круга по три, а он объявил три по девять, можете себе представить.

Потом Император передал свою чашечку отцу и сказал: «Пусть дикий гусь прилетит ко мне этой весной».

МАРЛИН. Пусть что?

НИДЖО. Это литературная аллюзия, отсылка к эпической поэме десятого века, / Его Величество был очень образованным…

ИЗАБЕЛЛА. Это японский император? / Я как-то встречалась с императором Марокко.

НИДЖО. Вообще-то бывший император.

МАРЛИН. Но он был не старый? / Да что вы, Изабелла!

НИДЖО. Двадцать девять.

ИЗАБЕЛЛА. Это длинная история.

МАРЛИН. Двадцать девять — прекрасный возраст.

НИДЖО. Мне было всего четырнадцать, я понимала, что он на что-то намекает, но не понимала, на что. Он прислал мне восьмислойное кимоно, а я отослала его назад. И когда это случилось, я так плакала. Он изорвал все мои кимоно. Но уже наутро, когда он ушел, / на нем был зеленый халат на алой подкладке и…

МАРЛИН. То есть, вы хотите сказать, он вас изнасиловал?

НИДЖО. …штаны, покрытые вышивкой, я почувствовала, что отношусь к нему по-другому. Это было так странно. Ну что вы, Марлин, нет, конечно, я принадлежала ему, это то, к чему меня готовили с раннего детства. Скоро я обнаружила, что мне грустно, если он не приходит. И когда день за днем не знаешь, когда его ждать, это угнетает. И мне не доставляло ни малейшего удовольствия приводить к нему других женщин.

ИЗАБЕЛЛА. Я своего отца никогда не видела пьяным. Он был священник. / А замуж я вышла только в пятьдесят.

ОФИЦИАНТКА приносит меню.

НИДЖО. О, мой отец был глубоко религиозным. Перед самой смертью он сказал: «Служи Его Величеству, угождай во всем, а если впадешь в немилость, прими постриг».

МАРЛИН. Так он хотел, чтобы вы жили в монастыре, а не скитались по всей стране.

НИДЖО. Странствующих священников много было. Почему им можно, а монахине — нет? / Я ведь все равно сделала, как хотел отец.

МАРЛИН. Можно, можно. / Мне кажется, это замечательно.

Появляется БЕЗУМНАЯ ГРЕТА.

ИЗАБЕЛЛА. Я тоже старалась делать как хотел отец.

МАРЛИН. Грета, прекрасно. Ниджо. Грета. / Я знаю, что Гризельда опаздывает, а Иоанна, будем ее ждать? / Давайте я вам налью.

ИЗАБЕЛЛА. Здравствуйте, Грета. (Продолжает разговор с Ниджо.) Я старалась быть настоящей дочкой священника. Рукоделие, музыка, благотворительность. Мне удалили опухоль на позвоночнике, приходилось много времени лежать. Изучала поэтов-метафизиков, гимнологию. / Мне казалось, я получала удовольствие от интеллектуальных изысканий.

НИДЖО. О, вы любите поэзию. В нашей семье восемь поколений поэтов. Стихотворение отца / даже поместили в антологию….

ИЗАБЕЛЛА. А меня, хоть я и девочка, отец латыни учил. / Но…

МАРЛИН. У нас в школе латыни не было.

ИЗАБЕЛЛА. …на самом деле я больше любила работать руками. Готовка, уборка, штопка, верховая езда. / Все лучше, чем книжки читать.

НИДЖО. Я даже не сомневаюсь, что вы очень умны.

ИЗАБЕЛЛА. А, Грета? Простая жизнь на свежем воздухе.

НИДЖО. Не могу сказать, что мне нравилась простая жизнь. Больше всего мне нравилось быть фавориткой императора / и носить тонкие шелковые одежды.

ИЗАБЕЛЛА. Грета, у вас были лошади?

ГРЕТА. Свинья.

Появляется ПАПЕССА ИОАННА.

МАРЛИН. Ну, слава богу, Иоанна, можем заказывать. Вы всех знаете? Мы как раз говорили об изучении латыни и о том, какие мы умненькие. А Иоанна, межу прочим, в детстве была вундеркиндом. Честное слово. Что вас больше всего волновало, когда вам было десять?

ИОАННА. Оттого что ангелы бесплотны, у них нет индивидуальности. Все ангелы совершенно одинаковы.

МАРЛИН. Во дают.

Онисмеются. Смотрят меню.

ИЗАБЕЛЛА. Да, совсем я латынь забыла. Отец занимал огромное место в моей жизни, и, когда он умер, я так горевала. Мне, пожалуйста, цыпленка / и суп.

НИДЖО. Конечно, горевали. А мой молился, а потом задремал на солнце. Я дотронулась до его колена, хотела разбудить. «Интересно, что будет, если…» — сказал он — и умер, не успев договорить. / Если бы он умер во время…

МАРЛИН. Какой ужас.

НИДЖО...молитвы, он бы отправился прямо на небеса. / Мне уолдорфский салат.

ИОАННА. Смерть — это возвращение к Господу всех созданий его.

НИДЖО. Не надо было его будить.

ИОАННА. Что такое ад? Это просто незнание истины. Меня всегда привлекало учение Джона Шотландского, хотя он склонен путать / мирское с божественным.

ИЗАБЕЛЛА. Я была просто убита горем.

МАРЛИН. А я, пожалуй, возьму бифштекс с кровью. Вам, Грета?

ИЗАБЕЛЛА. Я, конечно, принадлежу / к англиканской церкви. *

ГРЕТА. Картошку.

МАРЛИН. * Сто лет не была в церкви. / Обожаю рождественские псалмы.

ИЗАБЕЛЛА. Усердный труд важнее, чем хождение в церковь.

МАРЛИН. Мне два бифштекса и побольше картошки. С кровью. Да и тружусь я не очень усердно.

ИОАННА. Каннелони, пожалуйста, / и салат.

ИЗАБЕЛЛА. Я старалась, но боже ты мой… Вот Хэнни, она усердно трудилась.

НИДЖО. Первая часть моей жизни — сплошной грех, а вторая — / сплошное наказание за грехи мои. *

МАРЛИН. Как насчет закусок?

ГРЕТА. Суп.

ИОАННА. * И что вам больше понравилось?

МАРЛИН. Разве ваши путешествия были сплошным наказанием? Салат из авокадо. Разве вам / не нравилось путешествовать?

ИОАННА. Я не буду закуску. Благодарю вас.

НИДЖО. Нравилось, но я была так несчастна. / Было больно…

МАРЛИН. И винную карту, пожалуйста.

НИДЖО. …думать о прошлом. Мне кажется — это наказание.

МАРЛИН. М-м-м, вы думаете?

НИДЖО. А может быть, я просто тосковала по дому.

МАРЛИН. Или сердилась.

НИДЖО. Сердилась? Нет, не сердилась. / Почему сердилась?

ГРЕТА. Дайте, пожалуйста, еще хлеба.

МАРЛИН. Вы что, никогда не сердитесь? Я вот сержусь, например.

НИДЖО. Но на что?

МАРЛИН. Принесите еще две бутылки Фраскати и еще хлеба, пожалуйста.

ОФИЦИАНТКА уходит.

ИЗАБЕЛЛА. Я пыталась понять буддизм, когда была в Японии, но вся эта череда рождений и смертей в вечности наполняла меня совершенно непроходимой тоской. Я предпочитаю что-нибудь более активное.

НИДЖО. А разве я не была активной? Я шла и шла каждый день двадцать лет подряд.

ИЗАБЕЛЛА. Я не про ноги. / Я про голову.

НИДЖО. Я дала обет переписать пять сутр Махаяны. / Знаете, какие…

МАРЛИН. Вряд ли нас связывает религия. Мы просто все очень активные.

НИДЖО. …они длинные? Голова у меня работала. / Даже болела.

ИОАННА. В активной ереси толку мало.

ИЗАБЕЛЛА. Какая ересь? Она англиканскую церковь / ересью называет.

ИОАННА. Ересь бывает весьма / соблазнительной.

НИДЖО. Я никогда не слышала о христианстве. Никогда / в жизни. Какое варварство.

МАРЛИН. А я — не христианка. / И не буддистка.

ИЗАБЕЛЛА. Но вы об этом слышали?

МАРЛИН. Мы не обязаны верить в одно и то же.

ИЗАБЕЛЛА. Отправляясь на ужин с папессой, я знала, что нам не стоит говорить о религии.

ИОАННА. Я всегда с удовольствием участвую в теологических спорах. Но обратить вас в свою веру не пытаюсь, я не миссионер. Да я и сама — еретичка.

ИЗАБЕЛЛА. На востоке бывают совершенно варварские обычаи.

НИДЖО. Варварские?

ИЗАБЕЛЛА. У низших классов.

НИДЖО. Не слыхала.

ИЗАБЕЛЛА. У меня от теологии мигрень.

МАРЛИН. А вот и еда.

ОФИЦИАНТКА приносит закуски.

НИДЖО. Как же я могла покинуть императорский двор, если б не стала монахиней? После смерти отца у меня никого не осталось, только Его Величество. Религия — это своего рода ничто, / и я посвятила этому «ничто» все, что от меня осталось.

ИЗАБЕЛЛА. Вот я и говорю, что буддизм не дает утешенья.

МАРЛИН. Да ладно вам, Ниджо, выпейте вина.

НИДЖО. Разве вы никогда такого не чувствовали? Что больше уже никогда ничего не случится. Я уже умерла. Ведь со всеми же / такое бывало.

ИЗАБЕЛЛА. Вы думали, что жизнь кончена, а она не кончилась.

ИОАННА. Вам хотелось бы, чтобы она кончилась.

ГРЕТА. Печально.

МАРЛИН. Да, когда я впервые приехала в Лондон, я иногда… и когда я вернулась из Америки, тоже. Но только пару часов. Не двадцать лет.

ИЗАБЕЛЛА. В сорок лет я считала, что жизнь кончена. / Как же…

НИДЖО. А я и не говорю, что я это чувствовала все двадцать лет. Чувствовала, но не каждую секунду.

ИЗАБЕЛЛА. …мне было плохо. Для поправки здоровья меня отправили в круиз, но мне стало только хуже. Боли в суставах, железки распухли, судороги, ломота, в общем, глупее не придумаешь. Я была охвачена беспричинным ужасом, дрожала всем телом. Австралия показалась мне отвратительной, от акаций несло какой-то вонью. У меня /…

НИДЖО. Вы тосковали по дому.

ИЗАБЕЛЛА. …для Хэнни была фотография, но я написала, что не буду посылать — волосы выпали, одежда несвежая. Вид был убийственный, совершенно безумный.

НИДЖО. И у меня такой же в монашеской одежде. Я тогда впервые надела башмаки.

ИЗАБЕЛЛА. Я страстно хотела вернуться домой, / но что такое «дом»?

НИДЖО. А я страстно хотела вернуться на десять лет назад.

ИЗАБЕЛЛА. От этих домов такая тоска берет.

МАРЛИН. А я-то думала, путешествия вас развлекали.

ИЗАБЕЛЛА. О да, очень, / конечно. Это случилось по пути из…

НИДЖО. Я не очень веселая, Марлин. Я просто много смеюсь.

ИЗАБЕЛЛА. …Австралии на Сандвичевы острова, я вдруг влюбилась в океан. В каюте были крысы, в еде — муравьи, но это был новый мир. Каждое утро я просыпалась счастливой, зная, что мне все будет нравиться. Ничто не раздражало. Никаких нервов. И наряжаться не надо.

НИДЖО. Как, вы не любите наряжаться? Я обожала свою одежду. / Когда мне выпала честь подносить саке брату Его Величества…

МАРЛИН. Вы-то одевались поинтересней, чем Изабелла.

НИДЖО. …императору Камеяне, прибывшему с официальным визитом, на мне шелковые штаны со складочками и семислойное кимоно разных оттенков красного, а сверху — еще два жакета, / один — желтый на зеленой подкладке, а другой — бледно…

МАРЛИН. Да, весь этот шелк, наверное, был очень…

ОФИЦИАНТКА начинает убирать закуски.

ИОАННА. Когда я ушла из дома, я оделась мальчиком. *

НИДЖО. …зеленый. А у госпожи Бело кимоно было пятислойное в зеленых и лиловых тонах.

ИЗАБЕЛЛА. * Оделись мальчиком?

МАРЛИН. Конечно, / для безопасности.

ИОАННА. Ничего особенного. Мне же было только двенадцать. Женщин не пускали / в библиотеку. А мы хотели учиться в Афинах.

МАРЛИН. Вы бежали одна?

ИОАННА. Нет, с другом. / Ему было шестнадцать…

НИДЖО. А, тайный побег под венец.

ИОАННА. …но мне казалось, в науках я разбиралась лучше его, а в философии почти так же…

ИЗАБЕЛЛА. Я, например, всегда путешествовала в дамском платье и решительно отвергала инсинуации прессы, что я, скорее всего, и не женщина.

МАРЛИН. А я брюки в офисе не ношу. / Могла бы, но не ношу.

ИЗАБЕЛЛА. Для женщины моих лет и с моими внешними данными это было не очень опасно.

МАРЛИН. И вас не поймали, Иоанна?

ИОАННА. Тогда нет.

ОФИЦИАНТКА начинает приносить горячее.

МАРЛИН. И никто ничего не заметил?

ИОАННА. Заметили, что я была очень умным мальчиком. / А что мы…

МАРЛИН. Я бы не смогла так долго притворяться.

ИОАННА. …с другом спали в одной кровати, так для бедных студентов на постоялом дворе это обычное дело. Наверное, я и забыла, что притворяюсь.

ИЗАБЕЛЛА. Джим Скалистая Гора, мистер Наджент, обращался со мной в высшей степени уважительно. Мне кажется, он находил интересным, что я могла печь лепешки и заарканивать скот. Больше того, он признался мне в любви — и это было в высшей степени огорчительно.

НИДЖО. А что он сказал? / У нас сначала всегда посылали стихи.

МАРЛИН. Что вы сказали?

ИЗАБЕЛЛА. Я убеждала его бросить пить, / но он отвечал, что поздно.

МАРЛИН. Ах, Изабелла.

ИЗАБЕЛЛА. Он много лет прожил в горах один.

МАРЛИН. А вы с ним —?

ОФИЦИАНТКА уходит.

ИЗАБЕЛЛА. Мистер Наджент был человеком, которого любая женщина могла полюбить, но ни одна не смогла бы выйти за него замуж. Я вернулась в Англию.

НИДЖО. А вы написали ему стихотворение на прощанье? / Снег на…

МАРЛИН. И больше вы его не видели?

ИЗАБЕЛЛА. Никогда.

НИДЖО. …склонах. Рукава мои влажны от слез. В Англии нет ни слез, ни снега.

ИЗАБЕЛЛА. Никогда, но… год спустя в Швейцарии как-то рано утром мне вдруг почудилось, что он стоит передо мной таким, каким я его видела в последний раз, — / в охотничьей куртке, с длинными волосами…

НИДЖО. Привидение!

ИЗАБЕЛЛА. …и в тот день, / как я узнала потом, он погиб…

НИДЖО. Ах!

ИЗАБЕЛЛА. …получив пулю в голову. / Он просто поклонился мне и исчез.

МАРЛИН. Ох, Изабелла.

НИДЖО. Когда умирает любовник — один из моих любовников умер. / Священник Ариаке.

ИОАННА. У меня умер друг. Мы все хоронили своих любимых?

МАРЛИН. Я, слава богу, нет.

НИДЖО ( обращаясь к ИЗАБЕЛЛЕ). Я тогда еще монахиней не была, была еще при дворе, а он был священником, и когда он пришел ко мне, он приговорил себя к аду. / Он знал, что, когда умрет, попадет в один из трех нижних. И он умер, он умер, да.

ИОАННА ( обращаясь к МАРЛИН). Мы ссорились с ним по поводу ученья Джона Шотландского, утверждавшего, что наше незнание Бога равно незнанию им самого себя. Он знает только то, что создает, потому что он создает все, что знает, но сам-то он над бытием — понимаете?

МАРЛИН. Не понимаю, но вы продолжайте.

НИДЖО. Мне было страшно представить, / в каком обличье он возродится. *

ИОАННА. Святой Августин считал, что Неоплатонические Идеи неотделимы от Бога, но я согласна с Джоном в том, что…

ИЗАБЕЛЛА. * Буддизм — настолько неудобная религия.

ИОАННА. …мир есть производное от Идей, полученных из Бога. Как говорил Дионисий Ареопагитский, сначала мы даем Богу имя, потом отрицаем его, / потом примиряем…

НИДЖО. В чьем теле он возвратится?

ИОАННА. …противоречия, встав над этой терминологией.

МАРЛИН. Погодите минутку, что? Что сказал Дионисий?

ИОАННА. Мы спорили, ссорились. На следующий день он заболел, / я ужасно злилась, и, пока я за ним…

НИДЖО. Страдания в этой жизни, в следующей еще ужасней, и все из-за меня.

ИОАННА. …ухаживала, я все время об этом думала. Материя не есть средство познания сущности. Все сущее происходит из Идеи. Потом я вдруг подумала, что ему никогда не понять моих аргументов, и в эту ночь он умер. Джон Шотландский утверждал, что отдельный человек распадается, исчезает / и личного бессмертия не существует.

ИЗАБЕЛЛА. Не хотелось бы создавать впечатление, что я была влюблена в Джима Наджента. Страстное желание спасти его — вот что я чувствовала.

МАРЛИН ( обращаясь к ИОАННЕ). И что же вы сделали?

ИОАННА. Прежде всего я решила остаться мужчиной. Я привыкла. И я хотела посвятить жизнь познанию. Знаете, почему я поехала в Рим? Итальянские мужчины не носили бород.

ИЗАБЕЛЛА. Любовью моей жизни была моя обожаемая Хэнн и и мой дорогой муж, доктор, который за Хэнни ухаживал во время ее последней болезни. Я знала, что, когда Хэнни умрет, это будет ужасно, но не думала, что настолько. Мне казалось, я потеряла половину себя. Как я могла теперь утешествовать, если эта нежная душа не ждет больше моих писем? Самоотверженность доктора Бишопа во время болезни Хэнни побудила меня выйти за него замуж. У них с Хэнни были такие чудесные характеры. А я — другая.

НИДЖО. Я думала, у Его Величества — прекрасный характер, потому что, когда он узнал про Ариаке, он был так милостив. На самом деле он просто ко мне охладел. Однажды ночью он даже велел мне пойти к человеку, который меня домогался. / А сам лежал за ширмой и слушал.

ИЗАБЕЛЛА. Мне казалось, что замужество должно резко изменить мою жизнь. Я изо всех сил старалась справляться с нудной повседневностью. И опять сделалась больна — карбункулы на позвоночнике, нервное истощение. Я себе выписала трехколесный велосипед — это заменило мне приключения. А тут Джон и заболел, у него была анемия и рожистое воспаление. Я уже любила его всем сердцем, но поздно. Он превратился в скелет с прозрачными белыми руками. Я возила его на воды в инвалидной коляске. А он таял на глазах и наконец покинул меня. В моей жизни ничего не осталось. Врачи нашли у меня подагру, / и она сильно повлияла на сердце.

НИДЖО. Ничего, ничего в жизни у меня не осталось, когда я лишилась благосклонности императора. С императрицей мы всегда были врагами. Марлин, она сказала, что я не имею права носить трехслойные кимоно. / Но я же приемная дочь своего дедушки премьер-министра. И я имела официальное разрешение носить тонкие шелка.

ИОАННА. Ничего не осталось у меня в жизни, кроме учебы. Я была одержима поиском истины. Я училась в Риме в греческой школе, ставшей знаменитой благодаря Святому Августину. Я была бедна, упорно трудилась, я, по-видимому, блестяще выступала, я все еще была очень молода, я была иностранкой; и вдруг оказалось, что я довольно известна и что я всеобщая любимица. Слушать меня приходили толпы. В день, когда меня избрали кардиналом, я заболела и две недели лежала, не говоря ни единого слова, полная ужаса и раскаяния. Но потом поднялась…

МАРЛИН. Да, успех, конечно, очень…

ИОАННА. …решив, что должна продолжать. Вновь я была охвачена / отчаянным стремлением к абсолюту.

ИЗАБЕЛЛА. Да, да, продолжать. Сидя в Тобермори среди цветов, посаженных Хэнни, я сшила себе платье из английской фланели. / Мне тогда было пятьдесят шесть.

НИДЖО. Потеряла благосклонность, но не умерла. Я ушла пешком, никто меня не видел. И двадцать лет я скиталась по Японии.

ГРЕТА. Пешком ходить полезно.

Входит ОФИЦИАНТКА.

ИОАННА. Папа Лев умер и меня избрали. Ну, что ж. Значит, я буду Папой. Я познаю Бога. Я познаю все.

ИЗАБЕЛЛА. Я решила оставить горе дома и отправилась на Тибет.

МАРЛИН. Какие же вы все замечательные. Нам надо еще вина, пожалуйста, две бутылки, наверное, Гризельда даже еще не приехала, а я хочу предложить тост за вас.

ИЗАБЕЛЛА. Нет, давайте за вас, / мы празднуем ваш успех.

НИДЖО. Да, Марлин.

ИОАННА. А что именно, Марлин?

МАРЛИН. Я, конечно, не Папа, но я теперь исполнительный директор. *

ИОАННА. И вы находите людям работу.

МАРЛИН. Да, кадровое агентство.

НИДЖО. * За всех женщин, с которыми вы работаете. И за мужчин.

ИЗАБЕЛЛА. Заслуженный успех. Я просто уверена, что это начало необыкновенной карьеры.

МАРЛИН. Да, это стоит отметить.

ИЗАБЕЛЛА. За Марлин. *

МАРЛИН. За нас за всех.

ИОАННА. * Марлин.

НИДЖО. Марлин.

ГРЕТА. Марлин.

МАРЛИН. Мы все прошли большой путь. За наше мужество, за то, что мы смогли изменить свою жизнь, за наши выдающиеся достижения.

Они смеются и пьют.

ИЗАБЕЛЛА. Такие приключения. Мы шли по горной тропе на высоте 7 тысяч футов. Повар был еле живой, у погонщиков мулов сделалась лихорадка и снежная слепота. И хотя у меня страшно болел позвоночник, я держалась.

МАРЛИН. Потрясающе.

НИДЖО. Однажды я заболела и четыре месяца пролежала одна в гостинице. Никто не привел Будде лошадь. Я должна была выживать сама, и я жила.

ИЗАБЕЛЛА. Конечно, жила. Вернуться в Тобермори было куда страшнее. Когда я сидела на одном месте, меня одолевала такая скука. Вот почему / я нигде не задерживалась надолго.

НИДЖО. Да-да, вы совершенно правы. Новые места. Храм на берегу, над морем светит луна. Богиня поклялась спасать все живое. / Она бы даже рыбу спасла. Я была полна надежды.

ИОАННА. Я думала, Папа знает все. Я думала, Бог будет говорить со мной лично. Но он, конечно, знал, что я женщина.

МАРЛИН. А остальные даже не подозревали?

ОФИЦИАНТКА приносит еще вина.

ИОАННА. В конце концов я опять завела любовника. *

ИЗАБЕЛЛА. В Ватикане?

ГРЕТА. * Чтоб согреться.

НИДЖО. * Ах, любовника.

МАРЛИН. * Молодец.

ИОАННА. Он был одним из моих камерариев. Папе полагается так много слуг. Кормят прекрасно. И я поняла, что теперь знаю истину. Что Папа скажет, то и истина.

НИДЖО. И какой он был, этот камерарий? *

ГРЕТА. С большим членом.

ИЗАБЕЛЛА. Фу, Грета.

МАРЛИН. * Он на вас запал, еще когда думал, что вы — парень?

НИДЖО. Какой он был?

ИОАННА. Он умел хранить тайну.

МАРЛИН. Значит, истину вы познали.

ИОАННА. Да, мне нравилось быть Папой. Я посвящала в епископы, люди целовали мне ноги. Крестила английского короля, когда он приехал принимать веру. К сожалению, бывали землетрясения, в одной деревне прошел кровавый дождь, во Франции случилось нашествие гигантской саранчи, но мне кажется, я в этом не виновата, как вы считаете? *

Смех.

Саранча упала в Ла-Манш. Вынесенные на берег огромные кучи мертвых насекомых разлагались, отравляя воздух, и все местные жители умерли.

Смех.

ИЗАБЕЛЛА. * Какие предрассудки! Меня в Китае чуть не убила улюлюкающая толпа. Они думали, что варвары поедают младенцев, что их для укрепления рельсов подкладывают под шпалы, а глаза перемалывают и делают линзы для фотоаппаратов. Они /…

МАРЛИН. А фотоаппарат-то у вас был!

ИЗАБЕЛЛА. …орали: «Пожирательница детей, пожирательница детей». А некоторые пытались продать европейцам крошечных девочек для фотоаппарата или просто на жаркое!

Смех.

МАРЛИН. В общем, если не считать саранчи, все было весьма успешно.

ИОАННА. Да, если бы не ребенок, я бы, наверное, дожила до старости, как это было с Теодорой Александрийской, жившей в обличье монаха. Девушка, которая в нее влюбилась, / обвинила ее в том, что она — отец ее ребенка и…

НИДЖО. Но расскажите нам, что случилось с вашим ребенком. У меня были дети.

МАРЛИН. А вы не думали от него избавиться?

ИОАННА. Разве избавиться от ребенка — не больший грех, чем его родить? / Но что могло быть хуже Папы с ребенком?

МАРЛИН. Вам виднее, это вы Папа, не я.

ИОАННА. Да я бы и не знала, как от него избавиться.

МАРЛИН. У некоторых Пап наверняка были дети.

ИОАННА. Но они их не рожали.

НИДЖО. Да, но вы были женщиной.

ИОАННА. Именно так, но я не должна была ею быть. Женщины, дети и юродивые не могут стать Папой.

МАРЛИН. Значит, вам оставалось только одно — / как-то избавиться от ребенка.

НИДЖО. Надо было тайно отдать его на воспитанье.

ИОАННА. Но я не понимала, что происходит. Я думала, я просто толстею, потому что много ем и все время сижу, ведь Папы ведут довольно роскошную жизнь. С двенадцати я, наверное, не разговаривала ни с одной женщиной. Это камерарий все понял.

МАРЛИН. Но было поздно.

ИОАННА. А, я не стала обращать внимания. Проще было ничего не делать.

НИДЖО. Но вам надо было подготовиться к родам. Сказаться больным и уехать.

ИОАННА. Вероятно, так и надо было сделать.

МАРЛИН. Вы же не хотели, чтобы это открылось?

НИДЖО. Я тоже часто оказывалась в затруднительных ситуациях, а скандалы мне были ни к чему. Первый ребенок был от Его Величества, второй — от Акебоно. Мне было семнадцать лет. Он влюбился в меня, когда мне было тринадцать, страшно расстроился, когда мне пришлось уйти к Императору, это было так романтично, столько стихов. Его Величество не приходил ко мне два месяца, поэтому он думал, что я на четвертом месяце, а я была на шестом, и когда пошел девятый месяц, / я…

ИОАННА. А я даже не знала, на каком я месяце.

НИДЖО. …объявила, что серьезно больна, а Акебоно — что удаляется в уединение для молитв. Он держал меня поперек живота и поднял, когда ребенок родился. Перерезал пуповину кинжалом, завернул младенца в белую ткань и унес. Это была всего лишь девочка, но мне было жалко ее терять. Потом я сказала Императору, что из-за болезни у меня был выкидыш, и все. Опасность миновала.

ИОАННА. Но, Ниджо, я не имела никакого представления о женском теле.

ИЗАБЕЛЛА. И что же произошло?

ИОАННА. Я, конечно, не знала, что время подходит. На Молитвенный день, как всегда, была процессия, я ехала на коне в папских одеждах, впереди несли крест, за мной следовали кардиналы, все римское духовенство и огромная толпа. / Мы двигались от…

МАРЛИН. Одно слово — Папа.

ИОАННА. …собора Святого Петра к церкви Святого Иоанна. До этого я чувствовала легкую боль, думала, что-нибудь съела, она прошла и вдруг стала возникать чаще и чаще. Я подумала, вот все кончится, пойду и лягу. Между схватками все еще были длинные промежутки, когда я чувствовала себя абсолютно нормально, не хотелось привлекать к себе внимание и портить церемонию. Вдруг я поняла, что со мной происходит. Надо продержаться, добраться до дома и спрятаться. И тут что-то случилось, я стала задыхаться, я больше не могла ничего планировать. Мы оказались на маленькой улице между собором Святого Клементия и Колизеем, и мне было просто необходимо слезть с лошади и чуточку посидеть. Я ощущала какие-то сильнейшие толчки. Я услышала звуки, похожие на коровье мычанье, их издавала я. Издали было слышно, как люди кричат. «Папа заболел, Папа умирает». И ребенок просто выскользнул на дорогу. *

МАРЛИН. Кардиналы не знали / куда деваться.

НИДЖО. Боже мой, Иоанна! Да как же так! Прямо на улице!

ИЗАБЕЛЛА. * Какой конфуз.

ГРЕТА. В поле, можно сказать, во дела.

Все смеются.

ИОАННА. Один из кардиналов сказал «Антихрист» и упал в обморок.

Все смеются.

МАРЛИН. И что они? Уж точно не обрадовались.

ИОАННА. Схватили за ноги, выволокли из города и забили камнями насмерть.

Они перестают смеяться.

МАРЛИН. Иоанна, это ужасно.

ИОАННА. Я почти ничего не помню.

НИДЖО. И ребенок погиб?

ИОАННА. О да, конечно, да.

Пауза.

Входит ОФИЦИАНТКА, убирает тарелки. Они начинают говорить тише.

ИЗАБЕЛЛА ( обращаясь к ИОАННЕ). У меня никогда не было никаких детей. Я очень любила лошадей.

НИДЖО (обращаясь к МАРЛИН). Один раз я видела свою дочь. Ей было три года. На ней был халат цвета сливы с / короткими рукавами. Девочку…

ИЗАБЕЛЛА. Самую любимую звали Птичка. Маленькая гнедая кобыла. Я на ней ездила в Скалистых Горах.

НИДЖО. …взяла жена Акебоно, потому что у нее умер РЕБЕНОК. Все думали, что я просто в гости пришла. Девочку очень хорошо воспитывали, чтобы ее можно было, как и меня, отдать во дворец.

ИЗАБЕЛЛА. Ноги просто железные, всегда веселая и такая хорошенькая. Если к ней подходил незнакомец, она вставала на дыбы, как дикая лошадь из прерий.

НИДЖО. А третьего ребенка, сына священника Ариаке, после родов я не видела. Когда он родился, Ариаке положил его на колени и говорил с ним, как будто тот понимает, и плакал. Четвертый ребенок был тоже от Ариаке. Но Ариаке умер до его рожденья. Я никого не хотела видеть, жила одна в горах. И опять это был мальчик, мой третий сын. Но, как ни странно, я к нему ничего не испытывала.

МАРЛИН. Грета, а у вас сколько было детей?

ГРЕТА. Десять.

ИЗАБЕЛЛА. Каждый раз, приезжая в Англию, я чувствовала себя глубоко виноватой и старалась искупить свою вину. Хэнни с Джоном были так добры. А я ничего хорошего в жизни не сделала. Многие годы только потворствовала своим прихотям. Поэтому я бросалась заседать во всякие комитеты, ухаживала за больными во время эпидемии инфлюэниы. Читала лекции о бережливости в Ассоциации молодых христианок. Без устали выступала, разоблачая продажный и загнивающий западный мир. Мои поездки должны приносить пользу не мне одной. Я доводила себя до изнеможения добрыми делами.

МАРЛИН. Господи, почему мы все такие несчастные?

ИОАННА. Больше по этой улице процессии не ходили никогда.

МАРЛИН. Они специально шли в обход?

ИОАННА. Да, делали большой крюк. И придумали кресло с дыркой.

МАРЛИН. С дыркой?

ИОАННА. Да, кресло из цельного куска мрамора с дыркой в сиденье, / оно стояло в церкви Спасителя, и после…

МАРЛИН. Вы шутите.

ИОАННА. …избрания Папа должен был в него сесть.

МАРЛИН. И кто-нибудь заглядывал ему под юбку? / Быть такого не может!

ИЗАБЕЛЛА. Как это необыкновенно.

ИОАННА. Два святых отца / должны были засвидетельствовать, что он — мужчина.

НИДЖО. Стоя на четвереньках!

МАРЛИН. Кресло с дырой!

ГРЕТА. Яйца!

Никем не замеченная, входит ГРИЗЕЛЬДА.

НИДЖО. А почему он не мог просто приподнять свое одеяние?

ИОАННА. Он должен был с достоинством восседать в кресле.

МАРЛИН. Вы могли заставлять всех ваших камерариев в него садиться. *

ГРЕТА. У кого большой, у кого маленький.

НИДЖО. Очень полезное кресло при дворе.

ИЗАБЕЛЛА. * Или для шотландского аристократа в килте.

Они уже довольно пьяные. Начинают хихикать.

МАРЛИН замечает ГРИЗЕЛЬДУ.

МАРЛИН. Гризельда! / Ну, наконец-то. Вы голодная?

ГРИЗЕЛЬДА. Извините, что так опоздала. Нет, нет, не беспокойтесь.

МАРЛИН. Я и не беспокоюсь. / Есть хотите?

ГРИЗЕЛЬДА. Нет, я правда не хочу.

МАРЛИН. Может быть, пудинг?

ГРИЗЕЛЬДА. Никогда не ем пудинг.

МАРЛИН. Надеюсь, Гризельда, вы не страдаете анорексией. Мы все едим пудинг, я тоже ем и делаюсь толстой и красивой.

ГРИЗЕЛЬДА. Ну, если все, тогда не откажусь.

МАРЛИН. С кем вы знакомы? Это Иоанна, она была Папой в девятом веке, это Изабелла Бёрд, путешественница викторианской эпохи, это госпожа Ниджо из Японии, наложница Императора и буддийская монахиня в тринадцатом веке, ближе к вашему времени, и Грета, ее писал Брейгель. А Гризельда из-за своего необыкновенного замужества присутствует в книгах Боккаччо, Петрарки и Чосера. Дайте мне, пожалуйста, эти отвратительные профитроли.

ИОАННА. Мне забальоне, пожалуйста.

ИЗАБЕЛЛА. Яблочный пирог / со сливками.

НИДЖО. А что это?

МАРЛИН. Забальоне — итальянское блюдо, его Иоанна выбрала, / очень вкусно.

НИДЖО. Римско-католический / десерт? И мне тоже.

МАРЛИН. Грета?

ГРЕТА. Пирог.

ГРИЗЕЛЬДА. Только сыр и печенье, благодарю вас.

МАРЛИН. Да, у Гризельды жизнь похожа на сказку, с той разницей, что Гризельда выходит замуж за принца в начале.

ГРИЗЕЛЬДА. Марлин, он всего лишь маркиз.

МАРЛИН. Да, но все окрестные синьоры — его вассалы, он абсолютный господин, он вершил суд и расправу, а вы — бедная, но красивая крестьянская девушка, и он вас увез. / Почти принц.

НИДЖО. Сколько вам было лет?

ГРИЗЕЛЬДА. Пятнадцать.

НИДЖО. Я выросла при дворе, и все равно это был шок. А до этого вы его видели?

ГРИЗЕЛЬДА. Видела, когда он проезжал мимо на лошади, мы все видели. И он меня видел в поле, когда я овец пасла. *

ИЗАБЕЛЛА. Овец пасти — мне бы это подошло.

НИДЖО. А тут как раз мистер Наджент мимо скачет.

ИЗАБЕЛЛА. Ничего подобного, Ниджо, просто здоровая жизнь на свежем воздухе.

ИОАННА. * Значит, он просто подъехал, когда вы пасли овец, и сделал вам предложение?

ГРИЗЕЛЬДА. …Нет, нет, это случилось в день свадьбы. Я стояла около дома, хотела посмотреть на свадебный кортеж. Все мечтали, чтобы он женился, чтобы у него был наследник, который будет о нас заботиться, когда он умрет, / и, наконец, он назначил день свадьбы, но

МАРЛИН. Не думаю, что Уолтер хотел жениться. Кажется, его звали Уолтер? Да…

ГРИЗЕЛЬДА. никто не знал, кто невеста, мы думали, наверное, иностранная принцесса и умирали от желания на нее посмотреть. И тут карета остановилась перед нашим домом, а невесты не видно. И он вышел и пошел разговаривать с моим отцом.

НИДЖО. И отец велел вам служить и угождать принцу.

ГРИЗЕЛЬДА. Отец просто онемел. Маркиз сказал, это не приказ, я могу отказаться, но если я соглашусь, то должна во всем его слушаться.

МАРЛИН. Вот когда надо было насторожиться.

ГРИЗЕЛЬДА. Но жена ведь должна слушаться мужа. / И конечно, я должна была повиноваться Маркизу. *

ИЗАБЕЛЛА. Я дала обет повиноваться моему дорогому Джону, но этот вопрос как-то не вставал. И естественно, пока я была замужем, у меня не могло возникнуть желания поехать за границу.

МАРЛИН. * Тогда чего об этом говорить? Он просто на этом зациклился.

ГРИЗЕЛЬДА. Уж лучше подчиняться Маркизу, чем какому-нибудь деревенскому парню.

МАРЛИН. Логично.

ИОАННА. А я не подчинялась никому никогда. Все подчинялись мне.

НИДЖО. А как вы были одеты? Не повел же он вас под венец в обычном платье? Это было бы дико. *

МАРЛИН. Там было такое!

ГРИЗЕЛЬДА. * Его сопровождали дамы, которые раздели меня, облачили в белое шелковое платье и украсили волосы драгоценными камнями.

МАРЛИН. И сначала он казался совершенно нормальным?

ГРИЗЕЛЬДА. Марлин, вы всегда к нему придираетесь. / Конечно, он был абсолютно нормальным, таким добрым.

МАРЛИН. Перестаньте, Гризельда, он забрал у вас ребенка.

ГРИЗЕЛЬДА. Уолтер никак не мог поверить, что я его люблю. Не верил, что я всегда буду повиноваться. Ему нужны были доказательства.

МАРЛИН. Мне кажется, Уолтер не любил женщин.

ГРИЗЕЛЬДА. Но меня он любил, Марлин, все время любил.

МАРЛИН. Ну да, просто он как-то странно / выражал свои чувства.

ГРИЗЕЛЬДА. Ему тоже было нелегко.

ИОАННА. Что значит, он отнял у вас ребенка?

НИДЖО. Это был мальчик?

ГРИЗЕЛЬДА. Сначала девочка.

НИДЖО. Все равно тяжело, когда их забирают. Вам хоть дали на нее посмотреть?

ГРИЗЕЛЬДА. Да, конечно, ей было полтора месяца.

НИДЖО. Тогда уж лучше сразу.

ИЗАБЕЛЛА. Но почему муж забрал у вас ребенка?

ГРИЗЕЛЬДА. Он сказал, что люди меня ненавидят, потому что я одна из них. И теперь, когда у меня ребенок, они стали нервничать. Поэтому, чтобы их успокоить, ему надо избавиться от ребенка. Но, сказал он, он не будет вырывать ее у меня, или выкрадывать. Я должна подчиниться и сама отдать девочку. И однажды, когда я кормила, пришел человек и забрал ее. До того, как он вышел из комнаты, я уже знала, он ее убьет.

МАРЛИН. И вы позволили ее забрать? Вы не боролись?

ГРИЗЕЛЬДА. Я попросила дать мне ее на минутку, чтобы поцеловать. И похоронить ее в таком месте, где до нее не доберутся звери. / Это…

ИЗАБЕЛЛА. Какой ужас.

ГРИЗЕЛЬДА. …ребенок Уолтера, и он имел право делать с ним все, что хочет. *

МАРЛИН. Ну и псих этот Уолтер.

ГРЕТА. Подонок.

ИЗАБЕЛЛА. * Но это же убийство.

ГРИЗЕЛЬДА. Я обещала.

МАРЛИН. Не могу это слышать. Пойду, пописаю.

МАРЛИН выходит.

ОФИЦИАНТКА приносит десерт.

НИДЖО. Нет, это как раз понятно. Конечно, вы были вынуждены так поступить, в нем была вся ваша жизнь. А потом вы сохранили его благосклонность?

ГРИЗЕЛЬДА. О да, мы были очень счастливы вместе. И никогда не говорили об этом.

ИЗАБЕЛЛА. Очевидно, вы так понимали свой долг. Но вы не заболели от этого?

ГРИЗЕЛЬДА. Нет, я очень хорошо себя чувствовала, благодарю вас.

НИДЖО. И у вас был еще ребенок?

ГРИЗЕЛЬДА. Четыре года не было, а потом, да, родился мальчик.

НИДЖО. Ах, мальчик. / Значит, все кончилось хорошо.

ГРИЗЕЛЬДА. Да, он был доволен. Мальчик был со мной, пока ему не исполнилось два года. Внук крестьянина. Народу это не нравилось. Так Уолтер сказал.

ИЗАБЕЛЛА. Но, позвольте, не мог же он убивать своих детей / просто потому — …

ГРИЗЕЛЬДА. О, он говорил неправду. Уолтер никогда не пошел бы навстречу народу. Он просто хотел проверить мою любовь.

ИОАННА. Убивал собственных детей, / чтобы проверить вашу любовь?

НИДЖО. Во второй раз это было легче или труднее?

ГРИЗЕЛЬДА. Мне всегда было легко, потому что я знала, что я сделаю так, как он скажет.

Пауза. Они начинают есть.

ИЗАБЕЛЛА. Надеюсь, у вас больше не было детей.

ГРИЗЕЛЬДА. О нет, нет, больше не было. Прошло двенадцать лет, прежде чем он подверг меня новому испытанию.

ИЗАБЕЛЛА. И что он придумал на этот раз? / Мой бедный Джон, я его не так сильно любила, но ему бы и в голову не пришло…

ГРИЗЕЛЬДА. Он велел мне уйти. Сказал, что народ хочет, чтобы он женился на другой, которая родит ему наследника, и что он получил от Папы специальное разрешение. Я сказала, что вернусь к отцу. Как пришла без всего, / так и ушла без всего. Я…

НИДЖО. Если твой господин больше тебя не хочет, лучше уйти.

ГРИЗЕЛЬДА. …сняла с себя всю одежду. Он разрешил оставить только рубашку, чтобы я его не позорила. И я пошла домой босиком. Отец вышел мне навстречу в слезах. Все плакали, а я — нет.

НИДЖО. У вас хоть отец был жив. / А у меня никого.

ИЗАБЕЛЛА. Иногда вернуться домой это радость, увидеть опять милое лицо Хэнни.

ГРИЗЕЛЬДА. Да, да, я была очень довольна. И скоро он опять прислал за мной.

ИОАННА. Я бы, наверное, не пошла.

ГРИЗЕЛЬДА. Но он велел мне прийти. Я должна была повиноваться. Он хотел, чтобы я помогла готовить свадьбу. Он собрался жениться на юной француженке, / и никто, кроме меня, не знал, как сделать все, как он любит.

НИДЖО. Приводить к нему другую женщину — это всегда так тяжело.

МАРЛИН возвращается.

ИОАННА. Я не жила жизнью женщины. Я этого не понимаю.

ГРИЗЕЛЬДА. Девушке было шестнадцать, и она была гораздо красивее меня. Я могла понять, почему он ее полюбил. / Ее младший брат был при ней пажом.

Входит ОФИЦИАНТКА.

МАРЛИН. О господи, я этого не вынесу. Хочу кофе. Шесть кофе. Шесть рюмок коньяка. / Двойных. И побыстрее.

ГРИЗЕЛЬДА. И все пошли на праздник, который я приготовила. А он пропустил всех вперед, подошел ко мне, обнял и поцеловал. / Это был такой шок. Я была словно в полусне.

НИДЖО. Ах, как во сне.

МАРЛИН. И он сказал: «А вот твоя дочь и твой сын».

ГРИЗЕЛЬДА. Да.

ИОАННА. Что?

НИДЖО. О! Ага, понятно. Он вам их вернул.

ИЗАБЕЛЛА. Убийство детей было чудовищным варварством, но вы научились молчать. / Значит, втайне от вас он отдал их куда-то на воспитание.

МАРЛИН. Уолтер — просто скотина. Вы не впали в бешенство? Что вы сделали?

ГРИЗЕЛЬДА. Я? Упала в обморок. Потом рыдала и целовала детей. / Все вокруг меня суетились.

НИДЖО. А вы что-нибудь чувствовали?

ГРИЗЕЛЬДА. В каком смысле?

НИДЖО. Какие-нибудь чувства к детям испытывали?

ГРИЗЕЛЬДА. Конечно, я их обожала.

ИОАННА. Значит, вы его простили и вернулись к нему?

ГРИЗЕЛЬДА. Как он страдал все эти годы…

ИЗАБЕЛЛА. У моей Хэнни был такой же чудесный нрав.

НИДЖО. Значит, вас опять одели?

ГРИЗЕЛЬДА. В золотые одежды.

ИОАННА. А я не умею прощать.

МАРЛИН. Гризельда, вы действительно необыкновенная женщина.

НИДЖО. Мне моих детей никто не вернул.

НИДЖО плачет. ОФИЦИАНТКА приносит коньяк.

ИЗАБЕЛЛА. Я не могу быть такой, как Хэнни. В Англии я всегда была страшно занята, причем вещами, которые я терпеть не могу. Само присутствие людей утомляло меня бесконечно. И как бы я ни старалась, у меня никогда не получалось быть такой, как Хэнни. Я пыталась и делалась ужасно больна. Доктор рекомендовал носить стальную сетку, чтобы как-то поддерживать голову. Она оказалась слишком тяжелой для моего больного позвоночника. / Жить в такой депрессивной обстановке просто опасно. С какой стати я должна это делать?

ИОАННА. Не плачьте.

НИДЖО. И отец мой умер осенью, и Император тоже. Сколько горя.

ИОАННА. Да, но не надо плакать.

НИДЖО. Когда он умирал, меня во дворец не пустили. Я спряталась в комнате, где стоял его гроб, потом не могла найти, где оставила свои туфли, бежала босая за похоронной процессией, не могла их догнать. А когда добралась туда, все было кончено. Тонкая струйка дыма — вот и все, что осталось от него. Вот, скажите, если бы я была при дворе, мне разрешили бы надеть полный траур?

МАРЛИН. Не то слово.

НИДЖО. Зачем вы так говорите? Вы ничего об этом не знаете. Так я спрашиваю, мне бы позволили надеть полный траур?

ИЗАБЕЛЛА. И как только люди живут на этом пасмурном острове, как они могут носить эту безобразную одежду? Не могу и не буду жить жизнью леди.

НИДЖО. Я сейчас расскажу вам одну историю. Я тогда страшно рассердилась. Мне было восемнадцать лет, я была на празднике Полной Луны. В этот день варят особую рисовую кашу, мешают ее палками, а потом этими палками бьют женщин по чреслам, чтобы они рожали сыновей, а не дочерей. И вот, Император нас всех бил / как обычно, очень больно — и дело не в том, что…

МАРЛИН. Засранец.

НИДЖО.…Марлин, это нормально, мы разозлились, потому что он сказал придворным, что они тоже могут нас бить. И они, конечно, с удовольствием. / И тогда у нас с госпожой Генки созрел план. Дамы спрятались…

Входит ОФИЦИАНТКА с кофе.

МАРЛИН. Мне, пожалуйста, еще один коньяк. А вообще давайте шесть.

НИДЖО. …в его комнатах, госпожа Машимицу с палкой в руках караулила у дверей, и когда Его Величество вошел, Генки его держала, а я била, пока он не закричал и не обещал, что больше никогда никому не прикажет нас бить. А потом началось такое! Придворные были в ужасе. «Мы бы не осмелились даже наступить на тень Вашего Величества». А я его побила. Да. Я его палкой побила.

ИОАННА [1]Цитирует поэму Лукреция «О природе вещей».
. Suave, man mango turbantibus aequora ventis,

e terra magnum alterius spec tare laborem;

non quia vexari quemquamst incunda voluptas,

sed quibus ipse maliscareas quia cemere suave est.

Suave etiam belli certamina magna tueri

Per campos instructa tua sine parte pericli.

Sed nil dulcius est, bene quam munita tenere

Edita doctrina sapientum templa serena, /

Despicere unde queas alios passimque videre

Errare atque viam palantis quaerere vitae…

ГРИЗЕЛЬДА. И все-таки — я все думаю — ведь, наверное, было бы лучше, если бы Уолтеру не пришлось на это пойти.

ИЗАБЕЛЛА. Почему я должна это делать? С какой стати?

МАРЛИН. Лучше, конечно.

НИДЖО. А я его палкой побила.

ИОАННА. …certare ingenio, contendere nobilitate,

Noctes atque dies niti praestante labore

Ad summas emergere opes retumque potiri.

О miseras / hominum mentis, о pectora caeca! * …

ИЗАБЕЛЛА. О miseras!

НИДЖО. Pectora caeca. *

ИОАННА. …qualibus in tenebris vitae quantisque periclis

Degitur hoc aevi quodcumquest / none videre

Nil aliud sibi naturam latrate, nisi utqui

Corpore seiunctus dolor absit, mente fruatur

ИОАННА постепенно стихает.

ГРЕТА. В ад попадаешь через большую дыру. Ад черный и красный. / Он похож на деревню, где я родилась. Там река и…

МАРЛИН ( обращаясь к ИОАННЕ). Душа моя, заткнись.

ИЗАБЕЛЛА. Послушайте, она была в аду.

ГРЕТА. …мост, дома. Некоторые дома горят, как бывает, когда приходят солдаты. На крыше сидит здоровенный черт с огромной дыркой в заднице, он что-то из нее достает большой поварешкой, и это на нас валится, и это деньги, и многие женщины останавливаются и берут. Но большинство женщин дерутся с чертями. Их очень много, они не очень большие, не больше нас, и мы их запросто валим на землю и бьем. А под ногами — много-много странных тварей, на них смотреть противно, вроде как крысы и ящерицы. И пакость разная — задница с лицом, рыбы на ножках и еще всякие, у которых лица не бывает, а у них оно есть. Но плохого они не делают, и ты идешь себе дальше. Да что там, с нами и похуже бывало, когда испанцы пришли. Всю семью убили. Сына четвертовали, он умер на колесе. Птицы его клевали. Новорожденную дочку мою солдат мечом разрубил. Не могла я больше терпеть, я с ума сошла, ненавидела их, сволочей. Встала я у двери в то утро и стала кричать, пока соседки не вышли, и говорю: «А ну, за мной, мы идем туда, откуда приходит зло, будем извергам мстить». И они выбегают, как были, в фартуках, / кто стирал, кто тесто месил…

НИДЖО. Все дамы пришли.

ГРЕТА. …и бежим мы по улице, и земля раскрывается, и выходим мы через большое отверстие на улицу, такую, как наша, только улица эта в any. В руке у меня откуда-то взялся меч, и наполнила я корзину золотыми чашами, из которых они там внизу пьют. И вы просто бежите и бьете их, бьете, / и ничто вас не остановит. Ох и побили мы их, этих чертей.

НИДЖО. Вот тебе, вот тебе.

ИОАННА. Дальше не помню,

ля-ля-ля, ля-ля-ля mortisque timores

turn vacuum pectus — черт.

Quod si ridicula —

что-то что-то ля-ля что-то ля-ля-ля

splendorem purpureai…

ИЗАБЕЛЛА. В Китае я хотела на прощанье поехать по западной реке. Но врачи были категорически против. Тогда я просто отправилась в Марокко. Море было такое бурное, что на берег меня выгружали корабельным краном, в ведре из-под угля. / Был у меня черный жеребец…

ГРЕТА. Ведро из-под угля, хорошо.

ИОАННА. …nos in luce timemus

что-то там

terrorem.

ИЗАБЕЛЛА. …я его страшно боялась.

НИДЖО плачет и смеется.

ИОАННА встает и отходит в угол, ее тошнит.

МАРЛИН допивает коньяк из бокала ИЗАБЕЛЛЫ.

Отправилась я к берберским шейхам, у меня были широкие синие шаровары, великолепные медные шпоры. Я была единственной европейкой, представленной Императору Марокко. Мне уже было семьдесят. Как же далеко пришлось ехать в надежде на последнюю радость. Я понимала, что этот всплеск энергии ненадолго. И пока он длился, это было прекрасно.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена первая

Кадровое агентство. МАРЛИН и ДЖЕНИН.

МАРЛИН. Так, Дженин, вы ведь Дженин, да? Давайте, посмотрим. Экзамены за 8-й и 10-й класс. / За десятый нет, но вы столько всего сдавали…

ДЖЕНИН. Шесть экзаменов за восьмой класс.

МАРЛИН. …что вам могли бы и за десятый зачесть. / Машинопись, не блестяще, но неплохо.

ДЖЕНИН. Мне хотелось работать.

МАРЛИН. И что у вас сейчас за работа, Дженин?

ДЖЕНИН. Секретарь.

МАРЛИН. Секретарь или машинистка?

ДЖЕНИН. Начинала я машинисткой, а последние полгода работаю секретарем.

МАРЛИН. У кого?

ДЖЕНИН. Вообще-то, у всех троих, они меня делят. Офис-менеджер мистер Эшфорд, мистер Филби, / из отдела продаж, и еще — …

МАРЛИН. Контора маленькая?

ДЖЕНИН. Вообще-то да.

МАРЛИН. Обстановка приятная?

ДЖЕНИН. Да, вполне.

МАРЛИН. Перспективы?

ДЖЕНИН. По-моему, никаких, в том-то и дело. Мисс Льюис — секретарь директора, всю жизнь там работает, а миссис Бредфорд / — …

МАРЛИН. Значит, вам нужна работа с перспективой?

ДЖЕНИН. Хочется чего-то нового.

МАРЛИН. Значит, вас устроит что-нибудь в том же духе?

ДЖЕНИН. Нет, мне нужны перспективы. И больше денег.

МАРЛИН. Зарплата у вас —?

ДЖЕНИН. Сто.

МАРЛИН. Вообще-то, это неплохо. Вам сколько лет? Двадцать?

ДЖЕНИН. Я коплю, чтобы выйти замуж.

МАРЛИН. То есть работа на длительный срок вас не интересует, да, Дженин?

ДЖЕНИН. Не факт.

МАРЛИН. Ведь чтобы были перспективы, надо что? Надо с ребенком подождать, правильно?

ДЖЕНИН. Нет, нет, пока никаких детей.

МАРЛИН. Значит, вы им не скажете, что собираетесь замуж?

ДЖЕНИН. Лучше не говорить?

МАРЛИН. Лучше не надо.

ДЖЕНИН. Кольца я не ношу. Мы решили на это денег не тратить.

МАРЛИН. Если что, и снимать не придется.

ДЖЕНИН. Я б и не стала снимать.

МАРЛИН. Когда пойдете на собеседование, говорить об этом не стоит. / Пошли дальше. Какие у вас идеи, Дженин, в какой…

ДЖЕНИН. А если спросят?

МАРЛИН. …сфере вам бы хотелось работать?

ДЖЕНИН. Я думала, может, в рекламе.

МАРЛИН. О рекламе многие думают. У меня есть несколько вакансий, но, мне кажется, они ищут кого-нибудь поэлегантней.

ДЖЕНИН. Вы про то, как я одета? / Я могу одеться иначе. Так…

МАРЛИН. Я имею в виду опыт работы.

ДЖЕНИН. …одеваются там, где я сейчас работаю.

МАРЛИН. Есть, например, отдел маркетинга на трикотажной фабрике. / Маркетинг и реклама — вещи довольно близкие. Секретарем к /…

ДЖЕНИН. На трикотажной фабрике?

МАРЛИН. …менеджеру по маркетингу, тридцать пять лет, женат, я к нему посылала одну девушку, ей очень нравилось, ушла рожать, ваше замужество там упоминать ни к чему. Мне кажется, человек достойный, знает свое дело, нянчить его не придется. Сто десять, то есть больше, чем у вас сейчас.

ДЖЕНИН. Даже не знаю.

МАРЛИН. Вот еще относительно небольшая фирма, отец и два сына, есть кое-какие перспективы, работа секретарем и на ресепшене, зарплата всего лишь сто, но зато ваша должность будет расти вместе с фирмой, и однажды вы окажетесь наверху, а вновь пришедшие девушки будут под вами.

ДЖЕНИН. А что они делают?

МАРЛИН. Абажуры. / Я бы на вашем месте выбрала это.

ДЖЕНИН. Просто абажуры?

МАРЛИН. Огромное разнообразие абажуров. Значит, мы вас туда отправляем, а трикотажную фабрику будем иметь как запасной вариант. Вы располагаете временем? Можете пойти на собеседование в любой день?

ДЖЕНИН. Мне хотелось бы путешествовать.

МАРЛИН. С заграничными клиентами мы не работаем. Обращайтесь куда-нибудь еще.

ДЖЕНИН. Да, я знаю. Я не совсем… Я просто…

МАРЛИН. А жених хочет путешествовать?

ДЖЕНИН. Мне хочется такую работу, чтобы я была здесь, в Лондоне, с ним, и все такое, но чтобы иногда — это глупо, наверное. А такая работа бывает?

МАРЛИН. Например, личный ассистент руководителя межнациональной корпорации. Если вы этого хотите, планировать надо заранее. Вы уверены, что через десять лет вы захотите быть именно на такой работе?

ДЖЕНИН. Я даже не знаю, буду ли я жива через десять лет.

МАРЛИН. Будете, конечно. У вас будут дети.

ДЖЕНИН. Не могу загадывать на такой срок.

МАРЛИН. Все равно вы медленно печатаете. Значит, давайте я вас пошлю в эти два места? Вы ведь не обращались в другие агентства? Чтобы не было никаких недоразумений. Дженин, я хочу, чтобы вы получили одно из этих двух мест, понятно? Если я вас посылаю, значит, я ручаюсь за вас. Выглядите вы неплохо, умеете себя вести, просто держитесь поуверенней и идите с убеждением, что это для вас самая лучшая работа, а вы для нее самый подходящий человек. Если вы в это не поверите, они тем более не поверят.

ДЖЕНИН. А вы верите?

МАРЛИН. Я думаю, если вы постараетесь, вы заставите меня поверить.

ДЖЕНИН. Хорошо, договорились.

Сцена вторая

Задний двор дома ДЖОЙС. В глубине сцены — дом, повернутый к зрителю задней дверью. На переднем плане — шалаш, построенный детьми из всякого мусора. В тесном пространстве ЭНДЖИ и КИТ сидят, прижавшись друг к другу. ЭНДЖИ 16 лет, КИТ — 12. Из дома их не видно.

Из дома доносится голос ДЖОЙС.

ДЖОЙС. Энджи! Энджи, ты во дворе?

Тишина. Они замирают и ждут. Ничего не происходит, они с облегчением вздыхают.

ЭНДЖИ. Хоть бы она умерла.

КИТ. Давай сходим на «Убийцу мира»?

ЭНДЖИ. Ты мне на ногу села.

КИТ. По телику ничего хорошего. Может, мороженого, а, Энджи?

ЭНДЖИ. Что я сейчас тебе скажу…

КИТ. На «Убийцу мира» пойдем?

ЭНДЖИ. Детям до 18-ти запрещается.

КИТ. Я умею проходить.

ЭНДЖИ. Что я тебе скажу…

КИТ. Или еще куда-нибудь двинем. Можем в Ипсвич поехать. Что в «Одеоне» идет?

ЭНДЖИ. Она ж не разрешит.

КИТ. А ты ей не скажешь.

ЭНДЖИ. У меня денег нет.

КИТ. У меня есть.

ЭНДЖИ. Разведет нытье.

КИТ. Хочешь, я ее попрошу?

ЭНДЖИ. У меня денег нет, а чтоб ты платила, я не хочу.

КИТ. Я ее попрошу.

ЭНДЖИ. Она тебя не любит.

КИТ. У меня еще три фунта есть, подарили на день рожденья. Значит, она говорит, не любит меня? Тогда я одна пойду.

ЭНДЖИ. Тебе мама не разрешит. Я должна быть с тобой.

КИТ. Мы ей не скажем.

ЭНДЖИ. Кто его знает, кто рядом окажется. Ты будешь бояться.

КИТ. Не буду я бояться. Все равно она меня не любит. Ну скажи.

ЭНДЖИ. Чего сказать?

КИТ. Это она тебя не любит.

ЭНДЖИ. А я ее — еще больше, сука она, и все.

ДЖОЙС (за сценой). Энджи. Энджи. Энджи. Я знаю, что ты там. Я за тобой бегать не собираюсь. Иди сюда.

Тишина. Ничего не происходит.

ЭНДЖИ. Я вчера ночью лежу. И думаю, вот бы научиться предметы двигать. Не трогать, а просто думать о них, и чтоб они двигались, понимаешь? Вчера ночью лежу, и вдруг со стены картина падает.

КИТ. Какая картина?

ЭНДЖИ. Которая с бабушкой. Не плакат. Фотография в рамочке.

КИТ. Ты что-нибудь сделала, чтобы она свалилась?

ЭНДЖИ. Не знаю, наверное.

КИТ. Но ты про нее думала?

ЭНДЖИ. Про нее — нет, еще про что-то.

КИТ. Мне кажется, это не очень хорошо.

ЭНДЖИ. Помнишь котенка?

КИТ. Которого?

ЭНДЖИ. Мертвого, какого еще.

КИТ. И что?

ЭНДЖИ. Я его слышала вчера вечером.

КИТ. Где?

ЭНДЖИ. Здесь. В темноте. Представляешь, если б я тебя здесь оставила в темноте на всю ночь?

КИТ. Не оставила бы. Я бы домой пошла.

ЭНДЖИ. Не пошла бы.

КИТ. Пошла.

ЭНДЖИ. Если б я сказала, не пошла.

КИТ. Пошла.

ЭНДЖИ. И ничего бы тогда не увидела. Ничего б не узнала.

КИТ. Я могу днем посмотреть.

ЭНДЖИ. Не можешь. Днем этого не услышишь.

КИТ. Не хочу это слышать.

ЭНДЖИ. Ты просто боишься, и все.

КИТ. Ничего я не боюсь.

ЭНДЖИ. Крови боишься.

КИТ. Все равно это не тот котенок. Ты просто слышала какого-то старого кота, / ты просто слышала какого-то старого кота.

ЭНДЖИ. Откуда ты знаешь, что я слышала? И что я видела? Ничего ты не знаешь, ты еще маленькая.

КИТ. Ты на мне сидишь.

ЭНДЖИ. Отпусти мои волосы, / сука глупая.

КИТ. Корова сраная, ненавижу тебя.

ЭНДЖИ. В гробу я тебя видала.

КИТ. Ты — дрянь.

ЭНДЖИ. Когда я буду мать убивать, ты будешь смотреть.

КИТ. Я так не играю.

ЭНДЖИ. Ты крови боишься.

КИТ засовывает руку под юбку, вынимает, палец у нее в крови.

КИТ. Вот, пожалуйста, у меня своя кровь есть, понятно?

ЭНДЖИ берет КИТ за руку и слизывает кровь с пальца.

ЭНДЖИ. Все, я теперь — каннибал. А может, я теперь вампиром стану.

КИТ. Да картинка просто плохо висела.

ЭНДЖИ. Ты тоже должна так сделать, когда у меня это будет.

КИТ. Ничего я не должна.

ЭНДЖИ. Страшно?

КИТ. Я это сделаю, может, и сделаю. Но с какой стати мне это делать, потому, что ты так хочешь? Меня на тебя вырвет.

ЭНДЖИ. Ну и пусть вырвет. Мне хоть рвота, хоть кровь. Я не боюсь. Если я не свалю отсюда, я умру.

КИТ. Я пошла домой.

ЭНДЖИ. Нет. Тебе же придется через дом пройти. Она тебя увидит.

КИТ. Я ей не скажу.

ЭНДЖИ. Ну спасибо тебе.

КИТ. Я скажу, что была одна. Скажу, что ты у меня дома и что я за тобой иду.

ЭНДЖИ. Дурочка, она же знает, что я здесь.

КИТ. Тогда почему мне нельзя пройти через дом?

ЭНДЖИ. Потому что я так сказала.

КИТ. Ты моей маме все равно не нравишься.

ЭНДЖИ. А зачем мне ей нравиться? Она шлюха.

КИТ. Нет.

ЭНДЖИ. Она это со всеми делает.

КИТ. Нет.

ЭНДЖИ. Ты даже не знаешь, что это.

КИТ. Нет, знаю.

ЭНДЖИ. Тогда скажи, что.

КИТ. Думаешь, ты очень умная. Нам про это в школе рассказывают и по телику показывают. А ты этого не делала.

ЭНДЖИ. Откуда ты знаешь?

КИТ. Оттуда, не делала и все.

ЭНДЖИ. А вот и нет, делала.

КИТ. С кем?

ЭНДЖИ. Так я тебе и сказала / с кем.

КИТ. Все равно не делала.

ЭНДЖИ. Откуда ты знаешь?

КИТ. С кем?

ЭНДЖИ. Не скажу.

КИТ. Ты же говоришь, что все мне рассказываешь.

ЭНДЖИ. Мало ли что, может, я наврала.

КИТ. С кем? Ты не можешь сказать, потому что / ты никогда — …

ЭНДЖИ. Шшш.

ДЖОЙС вышла из дома. Она останавливается посреди двора и прислушивается.

Они слушают.

ДЖОЙС. Энджи, ты здесь? Кит? Ты здесь, Китти? Чаю хотите? У меня есть шоколадное печенье. Выходите. Я чайник поставлю. Вкусное печеньице, Энджи.

Все трое слушают и ждут.

Ах ты, засранка. Можешь тут подохнуть. Я запру заднюю дверь.

Все ждут.

ДЖОЙС возвращается в дом.

Некоторое время ЭНДЖИ и КИТ сидят молча.

КИТ. А если война, где самое безопасное место?

ЭНДЖИ. Нигде.

КИТ. Мама говорит. Новая Зеландия. Кожа вся в огне слезет. Поехали в Новую Зеландию?

ЭНДЖИ. Я здесь не останусь.

КИТ. Поехали в Новую Зеландию?

ЭНДЖИ. Ты еще маленькая.

КИТ. Ты еще маленькая.

ЭНДЖИ. Мне уже можно замуж.

КИТ. Ты не хочешь замуж.

ЭНДЖИ. Не хочу, но могу.

КИТ. Я узнаю, где они будут ее бросать, и прямо там встану.

ЭНДЖИ. Ты не сможешь узнать.

КИТ. Все лучше, чем ходить с кожей, которая по земле волочится. Брр! / Вот ты хотела бы ходить с кожей, которая по земле волочится?

ЭНДЖИ. Ты не сможешь узнать, дура, это секрет.

КИТ. Куда ты едешь?

ЭНДЖИ. Не скажу.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Это секрет.

КИТ. Но ты же мне рассказываешь все свои секреты.

ЭНДЖИ. Настоящие не рассказываю.

КИТ. Рассказываешь.

ЭНДЖИ. Нет, не рассказываю.

КИТ. Я хочу куда-нибудь уехать от войны.

ЭНДЖИ. Да забудь ты про войну.

КИТ. Не могу.

ЭНДЖИ. Надо. Это скучно.

КИТ. Всю ночь про нее буду думать.

ЭНДЖИ. Все равно я что-нибудь еще сделаю.

КИТ. Что? Ну, Энджи, что? Энджи.

ЭНДЖИ. Это правда секрет.

КИТ. Это же не будет хуже котенка. И чем мать убить. И чем война.

ЭНДЖИ. Ни за что не скажу, хоть ты сдохни.

КИТ. Мама говорит, это нехорошо, что ты играешь с ребенком моего возраста. Она говорит, а почему у нее нет друзей ее возраста. В школе говорят, ты какая-то странная. Она говорит, что ты плохо влияешь. Она хочет поговорить с твоей матерью.

ЭНДЖИ начинает выворачивать КИТ руку, пока та не вскрикивает.

ЭНДЖИ. Все ты врешь.

КИТ. Это она сказала, не я.

ЭНДЖИ. Скажи, что говно ешь.

КИТ. Не дави на меня.

ЭНДЖИ отпускает ее.

ЭНДЖИ. Да плевать мне. Я уезжаю.

КИТ. Ну и давай.

ЭНДЖИ. Вы все проснетесь однажды утром, а меня нет.

КИТ. Класс.

ЭНДЖИ. А когда, я тебе не скажу.

КИТ. Ну и давай.

ЭНДЖИ. Извини, что сделала тебе больно.

КИТ. Я устала.

ЭНДЖИ. Я тебе нравлюсь?

КИТ. Не знаю.

ЭНДЖИ. Точно нравлюсь.

КИТ. Я пошла домой.

КИТ встает.

ЭНДЖИ. Нет, не пойдешь.

КИТ. Я устала.

ЭНДЖИ. Она тебя увидит.

КИТ. Она мне шоколадного печенья даст.

ЭНДЖИ. Китти.

КИТ. Куда ты едешь, скажи.

ЭНДЖИ. Сядь.

КИТ опять садится в шалаш.

КИТ. Тогда давай, говори.

ЭНДЖИ. Поклянись.

КИТ. Клянусь.

ЭНДЖИ. Я еду в Лондон. С тетей увидеться.

КИТ. И что?

ЭНДЖИ. И все.

КИТ. Я со своей тетей все время вижусь.

ЭНДЖИ. А я со своей нет.

КИТ. Ну и что тут особенного?

ЭНДЖИ. Все особенное. Она особенная.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Особенная.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Особенная.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Мать ее ненавидит.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Потому что.

КИТ. Может, она не очень хорошая?

ЭНДЖИ. Она хорошая.

КИТ. Откуда ты знаешь?

ЭНДЖИ. Потому что знаю.

КИТ. Ты ж говоришь, ты ее никогда не видела.

НДЖИ. Видела в прошлом году. И ты видела.

КИТ. я?

ЭНДЖИ. Не важно.

КИТ. Я ее помню. Эту тетю. И что в ней особенного?

ЭНДЖИ. Она людям работу находит.

КИТ. Ну и что такого?

ЭНДЖИ. Мне кажется, я ее РЕБЕНОК. А мать на самом деле мне тетка.

КИТ. Почему?

ЭНДЖИ. Потому что она в Америку ездит, слушай, заткнись, а?

КИТ. Я была в Лондоне.

ЭНДЖИ. Обними меня и заткнись, потому что меня тошнит.

КИТ. Ты у меня на руке сидишь.

Молчание.

ДЖОЙС выходит из дома и тихо подходит к ним.

ДЖОЙС. Ну, хватит.

КИТ. А, здрасьте.

ДЖОЙС. Тебе пора домой.

КИТ. Мы хотим пойти в «Одеон».

ДЖОЙС. Во сколько сеанс?

КИТ. Не знаю.

ДЖОЙС. А фильм какой?

КИТ. Не знаю.

ДЖОЙС. Не очень-то много ты знаешь.

КИТ. Ну и что из этого?

ДЖОЙС. Сначала Энджи уберет свою комнату.

ЭНДЖИ. Не буду.

ДЖОЙС. Будешь, там свинарник.

ЭНДЖИ. Не буду.

ДЖОЙС. Значит, не пойдешь.

ЭНДЖИ. Нет, пойду.

ДЖОЙС. У тебя ведь денег нет.

ЭНДЖИ. За меня Кит заплатит.

ДЖОЙС. Нет.

КИТ. Давай помогу тебе убраться.

ДЖОЙС. Вот молодец.

ЭНДЖИ. Нет. Жди здесь.

КИТ. Тогда побыстрей.

ЭНДЖИ. Я не тороплюсь. Жди здесь.

ЭНДЖИ идет в дом. Молчание.

ДЖОЙС. Ну не знаю.

Молчание.

Как в школе дела?

КИТ. Нормально.

ДЖОЙС. Ты в каком классе? В третьем?

КИТ. Во втором.

ДЖОЙС. Твоя мама говорит, у тебя большие успехи в английском.

Молчание.

Может, Энджи и не надо было школу бросать.

КИТ. Ей там не нравилось.

ДЖОЙС. И мне не нравилось. И вот результат — посмотри на меня. Если у тебя в школе получается, то и потом получится. А Энджи, учись — не учись, все равно ничего не выйдет. Сейчас с работой очень тяжело, не возьмут ее никуда. А возьмут — не завидую я ее начальнику. Пусть уж лучше замуж идет. А кто ее возьмет? Такие, как она, обычно так дома и остаются. Ты, Кит, кем хочешь стать, когда вырастешь?

КИТ. Физиком.

ДЖОЙС. Что?

КИТ. Ядерным физиком.

ДЖОЙС. Зачем?

КИТ. Я смогу, я умная.

ДЖОЙС. Я знаю, киска, что ты умная.

Молчание.

Пойду сделаю чаю.

Молчание.

Наверное, дождь будет.

Молчание.

У тебя есть друзья твоего возраста?

КИТ. Есть.

ДЖОЙС. Это хорошо.

КИТ. Я для своего возраста очень взрослая.

ДЖОЙС. А Энджи простовата? Да нет, она не простая.

КИТ. Я люблю Энджи.

ДЖОЙС. Она по-своему умная.

КИТ. Вы не можете мне запретить.

ДЖОЙС. Да я и не собираюсь.

КИТ. Не можете, вот.

ДЖОЙС. Не груби, Китти. Она с маленькими всегда хорошая.

КИТ. Вы лучше уйдите, а то вон она идет.

Выходит ЭНДЖИ. Она переоделась в старое выходное платье. Оно ей несколько тесновато.

ДЖОЙС. Почему ты его надела? Ты комнату убрала? Кто тебе разрешил убираться в этом платье?

ЭНДЖИ. Я шкаф открыла, а оно там висит.

ДЖОЙС. Конечно, там, оно и должно быть там. Вот радость-то, найти вещь на ее законном месте. Ну и удивилась же она, наверное, — правда, Кит — когда в собственной комнате нашла платье там, где ему положено быть?

ЭНДЖИ. Я решила его поносить.

ДЖОЙС. Но почему сегодня-то? Зачем убираться-то в нем? Пока все не сделаешь, никакого кино. Платье можешь потом надеть.

ЭНДЖИ берет кирпич.

Ты убралась или нет? Не смей никуда ходить, ты меня поняла?

КИТ. Энджи, пошли.

ДЖОЙС. Пока не уберется, никуда не пойдет.

КИТ. Дождь начинается.

ДЖОЙС. Ну, ладно, ладно. Быстренько убери комнату, Энджи, и можешь идти с Кит в кино. Ну и дождь, пошли. Посмотрим сеансы в газете. Мама ведь знает, что ты сегодня поздно вернешься, да, Кит? Давай, Энджи, быстренько. Платье испортишь. Как же ты мне надоела.

ДЖОЙС и КИТ вбегают в дом.

ЭНДЖИ стоит, где была. Звуки дождя.

КИТ выходит из дома, кричит.

КИТ. Энджи. Энджи, иди сюда, промокнешь.

КИТ возвращается к ЭНДЖИ.

ЭНДЖИ. Я это платье надела, чтобы мать убить.

КИТ. Ты хотела убить этим кирпичом.

ЭНДЖИ. Кирпичом можно убить.

КИТ. Но не убила же.

Сцена третья

Офис кадрового агентства Top Gris. Три письменных стола и небольшое пространство, где проводятся собеседования. Утро понедельника. УИН и НЭЛЛ только что приехали на работу.

НЭЛЛ. Кофе кофе кофе кофе / кофе.

УИН. Розы бесподобные. / Русалка.

НЭЛЛ. Надо же!

УИН. Айсберг. Он мне все показывал, говорил, какая как называется.

НЭЛЛ пьет кофе.

НЭЛЛ. Ага. И что?

УИН. Розовый сад у него один из лучших в Сассексе. Он даже в выставках участвует.

НЭЛЛ. В чем участвует?

УИН. Его жена уехала к матери. Казалось, мы просто живем вместе.

НЭЛЛ. Здорово устроились. Ты мне даже ничего не сказала.

УИН. Он только в субботу утром позвонил.

НЭЛЛ. Хорошо, что ты была свободна.

УИН. Вот и я ему сказала.

НЭЛЛ. Да ладно тебе — ничего ты не сказала.

УИН. Ты когда-нибудь видела совершенно бесподобно розовый сад?

НЭЛЛ. Не люблю цветы. / Люблю бассейны.

УИН. Марлин. Дитя Эстер. Они все названы именами птиц.

НЭЛЛ. Наша подруга опаздывает. Весь уик-энд веселилась, можно не сомневаться.

УИН. Я бы назвала розу Элвис. Или Джон Конте.

НЭЛЛ. Ховард пришел?

УИН. Если б пришел, уже бы на ковер вызывал из-за любой ерунды.

НЭЛЛ. Пускай сам дрочит.

УИН. Ховард дико расстроен.

НЭЛЛ. Он думает, раз он мужик, это место ему автоматом достанется. У нашей Марлин яйца побольше будут, чем у Ховарда.

УИН. Слабак.

НЭЛЛ. Ничего, выживет.

УИН. Найдет что-нибудь.

НЭЛЛ. Я бы и сама не отказалась сменить обстановку.

УИН. Ты серьезно?

НЭЛЛ. Я дама непостоянная. Люблю новые пастбища.

УИН. И кто этот разбойник?

НЭЛЛ. Пока ничего конкретного.

УИН. Но интерес проявляют?

НЭЛЛ. Интерес всегда проявляют. Если б он пропал, я бы решила, что у меня изо рта пахнет. В большинстве случаев я им просто не по деньгам. И ты тоже.

УИН. Меня пока все устраивает. А может, в Австралию поеду.

НЭЛЛ. Руководящих вакансий-то мало.

УИН. Марлин все захватила.

НЭЛЛ. Ну и молодец. Ей зарплату повысят.

УИН. И ты попроси.

НЭЛЛ. Попросить-то могу.

УИН. Значит, так, что у нас есть? Вот, например, некий мистер Холден, мы с ним на той неделе беседовали.

НЭЛЛ. Ну и как? Годится?

УИН. Наглый. И, по-моему, халтурщик.

НЭЛЛ. Хорош собой?

УИН. Хорошо одет.

НЭЛЛ. Амбициозный?

УИН. Амбиций много, а с мозгами не очень.

НЭЛЛ. Престель Компани просит шестерых, и качественных, а я пока обнаружила только двух с половиной.

УИН. У него разъездная работа, а он решил, что пора поработать в офисе. Посылала его в АйБиЭМ, но его там не взяли.

НЭЛЛ. У Престеля работа как раз разъездная.

УИН. Да, не перегружен он интеллектом.

НЭЛЛ. Справится в офисе?

УИН. Если найдет секретаршу, умеющую расставлять запятые, может далеко пойти.

НЭЛЛ. Имей в виду Престеля, а я отойду на минутку. Там этот бедолага дожидается. И зачем только я сказала, что попробую помочь. Какое же у меня нежное сердце.

УИН. Нежное, как старый башмак. Сколько лет?

НЭЛЛ. Э-э-э… сорок пять.

УИН. Все ясно, молчи.

НЭЛЛ. Ни на что не претендует, в начальники не рвется, просто несчастный мужик, ему бы зарплату повыше да солнышка побольше.

УИН. Вот и нам всем тоже.

НЭЛЛ. Ему просто далеко ездить. У него домик в Димчерче.

УИН. И жена велела.

НЭЛЛ. Супруге не до переездов. У нее духовные искания.

УИН. Конченый человек, не трать зря время.

НЭЛЛ. Я особо не трачу.

УИН. Как уик-энд, хорошо?

НЭЛЛ. Совсем неплохо.

НЭЛЛ. С кем была?

УИН. В пятницу с одним, в субботу с другим.

УИН. Ну ты даешь.

НЭЛЛ. В воскресенье вечером телевизор смотрела.

УИН. Так кто из них тебе нравится?

НЭЛЛ. Лучше всего было в воскресенье, теплое молочко с медом пила.

УИН. Холден, Бакер, Гарднер, Дьюк.

НЭЛЛ. Вот тут у меня одна дама, считает, что умеет продавать.

УИН. Берем?

НЭЛЛ. Опыт у нее есть.

УИН. Она из сферы обслуживания?

НЭЛЛ. Нет, покруче, что-то связанное с электричеством.

УИН. Крепкая девушка, вроде нас.

НЭЛЛ. Почаще бы такие попадались.

УИН. Здесь вроде тоже ничего интересного.

НЭЛЛ. Я всегда крепких ищу. Даже если для них нет вакансий, я стараюсь их придержать.

УИН. Да ладно, хватит и того, что мы такие.

НЭЛЛ. Дерек меня опять замуж звал.

УИН. Не понимает, что ему ничего не светит.

НЭЛЛ. Я ему сказала, что домохозяйкой не буду, хотя бы даже и в престижном Аскоте.

УИН. А что, могла бы и поиграть в домохозяйку.

НЭЛЛ. Если уж играть, то козырями.

УИН. Ты могла бы за него выйти и продолжать работать.

НЭЛЛ. Я могу продолжать работать и не выходя за него.

Появляется МАРЛИН.

МАРЛИН. Доброе утро, дамы.

УИН и НЭЛЛ радостно ее приветствуют и свистят.

Бедная моя голова.

НЭЛЛ. Кофе кофе кофе.

УИН. С присущим нам тактом мы молчим о том, что ты опоздала.

МАРЛИН. Это все, блин, метро.

УИН. Мы это уже слышали.

НЭЛЛ. И сами так оправдывались.

УИН. Это бедной трудящейся девушке надо приходить ни свет ни заря, а начальнику-то не надо.

МАРЛИН. Душа моя, передай сахар и заткнись.

УИН. Поздравляем с повышением.

НЭЛЛ. Ховард ходит с кислой рожей.

УИН. Ховард болен. У него язва и сердце. Он мне сказал.

НЭЛЛ. Значит, надо прекращать.

УИН. Прекращать что?

НЭЛЛ. Курить, пить, орать. Работать.

УИН. Особенно работать.

НЭЛЛ. Мы как раз обсуждаем планы на сегодня.

МАРЛИН. Я побеседую с дамами, которых вела Пэм. Их тут у нее много скопилось, пока она в отъезде.

НЭЛЛ. Десяток юных девушек и выпускница художественного колледжа, которая не умеет печатать.

УИН. Я целый уик-энд была у него в Сассексе.

НЭЛЛ. Она потрясена его розовым садом.

УИН. Мне пришлось лечь на заднее сиденье, чтобы соседи не видели, что я приехала.

НЭЛЛ. Ты шутишь.

УИН. Было ужасно смешно.

НЭЛЛ. Да уж, твою мать, обхохочешься.

УИН. Очень смешно.

МАРЛИН. Но тебя же все равно видели в саду.

УИН. Там ограда высокая.

НЭЛЛ. Я думаю, мне надо сообщить его жене.

УИН. Я тебе сообщу.

НЭЛЛ. Она от него уйдет, и у тебя будет розовый сад.

УИН. Как только это откроется, он меня бросит.

НЭЛЛ. И зачем тебе это надо?

УИН. Забавно.

НЭЛЛ. Мне кажется, тебе пора поехать в Австралию.

УИН. Мне кажется, мне пора заняться наглым мистером Холденом.

НЭЛЛ. Если тебе попадутся какие-нибудь шикарные ребята, Марлин, имей в виду, мне нужна парочка для Престеля.

МАРЛИН. После обеда, может, один и будет. А пока я разберусь с этими секретаршами.

НЭЛЛ. Скоро будешь сидеть наверху и надзирать за нами.

МАРЛИН. Вам это неприятно?

НЭЛЛ. Не люблю финишировать второй.

МАРЛИН. Кто ж это любит?

УИН. Лучше ты, чем Ховард. Мы рады за тебя, да, Нэлл?

НЭЛЛ. О да, теперь у нее есть козыри.

Собеседование

УИН и ЛУИЗ

УИН. Добрый день, Луиз, вот у меня ваши документы. Я смотрю, вы посвятили себя работе в одной и той же фирме.

ЛУИЗ. Да.

УИН. Двадцать один год — это очень много.

ЛУИЗ. Вот и мне так кажется. Чувствую, пора что-то менять.

УИН. И лет вам сейчас?

ЛУИЗ. Сорок с небольшим.

УИН. А точнее?

ЛУИЗ. Сорок шесть.

УИН. Это не то чтобы недостаток, хотя если честно, то да, он не обязательно такой уж трагический, в конце концов, опыт тоже имеет значенье.

ЛУИЗ. Надеюсь.

УИН. Скажите мне честно, почему вы уходите? Может быть, у вас неприятности, может, есть причины, не указанные в анкете?

ЛУИЗ. Ничего такого.

УИН. Какого?

ЛУИЗ. Вообще ничего.

УИН. Может быть, у вас на работе были с кем-то отношения, теперь они изменились и сложилась тяжелая атмосфера?

ЛУИЗ. Подобных отношений на работе я всегда категорически избегала.

УИН. Никаких личных конфликтов с непосредственными начальниками или подчиненными?

ЛУИЗ. Я всегда старалась со всеми строить хорошие отношения.

УИН. Я ведь спрашиваю только потому, что это может повлиять на ваши рекомендации, кроме того, важно знать, что вами движет, иметь ясное представление о том, почему вы меняете работу. Значит, я так понимаю, вас не удовлетворяет работа как таковая. Деньги?

ЛУИЗ. Отчасти. Но в основном, нет, не деньги.

УИН. Девять тысяч — вполне достойная сумма. У вас есть иждивенцы?

ЛУИЗ. Иждивенцев нет. Мать у меня умерла.

УИН. Тогда зачем вы меняете работу?

ЛУИЗ. Другие же меняют.

УИН. Но зачем это вам, зачем уходить, если вы проработали там большую часть жизни?

ЛУИЗ. В этом все и дело, я жила ради фирмы, можно сказать, действительно отдала ей жизнь, никогда особо не развлекалась, могла работать по вечерам. По причинам, о которых мы только что говорили, у меня никогда не было на работе никаких сложных запуганных отношений, а если вы преданы делу, вы, в общем-то, мало вращаетесь в других кругах. С двадцати семи лет я вхожу в руководящий состав компании — вы можете оценить, что это значит. Я создала отдел. Он работает, работает блестяще, а я вижу, что я там застряла. Уже двадцать лет я руководитель среднего звена. Молодежь, которую я выучила, уходит на повышение у нас или в другие компании. Меня же не замечают, да я этого и не жду, я не делаю ошибок и поэтому не привлекаю внимания, все считают само собой разумеющимся, что я работаю безупречно. На меня обратят внимание, когда я уйду, наверное, им будет жалко меня терять, предложат, конечно, больше денег, я откажусь. Они поймут, что я для них делала, когда меня там не будет.

УИН. Вы не останетесь, если вам предложат больше денег?

ЛУИЗ. Не останусь.

УИН. Вы там единственная женщина?

ЛУИЗ. Да, если не считать девочек. Была одна, моя ассистентка, только однажды я взяла в ассистенты молодую женщину, у меня всегда были сомненья на этот счет. С женщинами я не очень люблю работать, меня саму, мне кажется, на службе воспринимают скорее как мужчину. Но я взяла эту девушку, у нее были отличные характеристики, работала хорошо, потом возглавила собственный отдел, потом ушла в конкурирующую фирму, где она сейчас член совета директоров, и дай бог ей счастья. У нее другой стиль, это такой новый тип — привлекательная, хорошо одетая — не то чтобы я одевалась плохо. Но вот появился этот новый тип женщин, им сейчас около тридцати. Они не такие осторожные. Они все принимают как должное. А я должна была каждую минуту оправдывать свое существование, и я это делала, доказывала — в общем, вот.

УИН. Что скрывать, вашими конкурентами на вакантные места будут люди моложе вас. Есть компании, которых может заинтересовать ваш опыт — тогда у вас есть шанс. Есть области, куда женщине легче пробиться, вот, например, косметическая фирма, для них ваш опыт может быть привлекательным. Восемь с половиной, не знаю, устроит вас это?

ЛУИЗ. Я доказала, что могу зарабатывать деньги. Сейчас мне важнее уйти. Сейчас или никогда. Я иногда / думаю — …

УИН. Не нужно так много говорить на собеседовании.

ЛУИЗ. Да нет. Обычно я о себе не говорю. Я прекрасно знаю, как вести себя в офисе. А с вами говорю только потому, что, как я понимаю, здесь совсем другая ситуация, понять меня — ваша работа. Вы задавали вопросы.

УИН. Я вполне понимаю вас.

ЛУИЗ. Ну что ж, хорошо, это хорошо.

УИН. Вы выпиваете?

ЛУИЗ. Нет, конечно. Я не трезвенница, если совсем не пить, мне кажется, это подозрительно, может, ты алкоголик. Что вы имеете в виду? Нет, не выпиваю. А что?..

УИН. А я выпиваю.

ЛУИЗ. А я — нет.

УИН. Ну и молодец.

Офис

МАРЛИН и ЭНДЖИ

Появляется ЭНДЖИ.

ЭНДЖИ. Здравствуйте.

МАРЛИН. Вам назначено?

ЭНДЖИ. Это я. Я приехала.

МАРЛИН. Что? Энджи? Ничего себе!

ЭНДЖИ. Вас так трудно найти. Я заблудилась.

МАРЛИН. Как тебе удалось пройти мимо секретаря? Там девушка сидит за столом, разве она тебя не остановила?

ЭНДЖИ. За каким столом?

МАРЛИН. Неважно.

ЭНДЖИ. Я просто вошла и все. Тебя искала.

МАРЛИН. И нашла.

ЭНДЖИ. Да.

МАРЛИН. Как мама? Ты что, просто на денек приехала?

ЭНДЖИ. Да нет.

МАРЛИН. Садись. Нормально себя чувствуешь?

ЭНДЖИ. Да, спасибо.

МАРЛИН. А где Джойс?

ЭНДЖИ. Дома.

МАРЛИН. Значит, ты со школой приехала?

ЭНДЖИ. Я школу бросила.

МАРЛИН. Значит, с подружкой?

ЭНДЖИ. Нет. Сама.

МАРЛИН. Сама приехала, вот это да. И чем ты тут занималась? Шопингом? Или в Тауэр ходила?

ЭНДЖИ. Нет, просто приехала. К тебе.

МАРЛИН. Как приятно, что ты решила навестить тетю. Племянницы, которые с этого начинают свою поездку, — большая редкость. Хочешь кофе?

ЭНДЖИ. Нет, спасибо.

МАРЛИН. Чаю, сока?

ЭНДЖИ. Нет, спасибо.

МАРЛИН. Нормально себя чувствуешь?

ЭНДЖИ. Да, спасибо.

МАРЛИН. Устала с дорога?

ЭНДЖИ. Да, устала с дорога.

МАРЛИН. Посиди немножко. Так как Джойс-то?

ЭНДЖИ. В порядке.

МАРЛИН. Как всегда, значит.

ЭНДЖИ. Да уж.

МАРЛИН. Как назло, сегодня такой день, времени совершенно нет, впрочем, в другие дни его нет тоже, а то пошли бы пообедать, сходили бы к Мадам Тюссо. Или на шопинг. Ты когда назад? У тебя какой билет? Сегодня уезжаешь?

ЭНДЖИ. Нет.

МАРЛИН. Когда у тебя поезд?

ЭНДЖИ. Я приехала на автобусе.

МАРЛИН. Значит, когда автобус? Или ты здесь ночуешь?

ЭНДЖИ. Да.

МАРЛИН. У кого будешь ночевать? А, ты, наверное, хочешь переночевать у меня, да?

ЭНДЖИ. Хочу.

МАРЛИН. У меня нет второй кровати.

ЭНДЖИ. Я могу спать на полу.

МАРЛИН. Можешь спать на диване.

ЭНДЖИ. Хорошо.

МАРЛИН. Все-таки Джойс могла бы и позвонить. Всегда она так.

ЭНДЖИ. Ты в этой комнате работаешь?

МАРЛИН. Я здесь последние два года работала, сейчас переезжаю в другой кабинет.

ЭНДЖИ. Как красиво.

МАРЛИН. Новый кабинет еще лучше. Там только один огромный письменный стол и только для меня.

ЭНДЖИ. Можно посмотреть?

МАРЛИН. Потом, там сейчас другой человек. Но в конце следующей недели он уходит, а я буду делать его работу.

ЭНДЖИ. Это хорошо?

МАРЛИН. Это очень хорошо.

ЭНДЖИ. Ты будешь начальником?

МАРЛИН. Да.

ЭНДЖИ. Я так и знала.

МАРЛИН. Откуда ты могла знать?

ЭНДЖИ. Я знала, что ты будешь начальником всего.

МАРЛИН. Ну, не то чтобы всего.

ЭНДЖИ. Будешь.

МАРЛИН. Ладно, увидим.

ЭНДЖИ. На следующей неделе можно посмотреть?

МАРЛИН. А ты на следующей неделе еще здесь?

ЭНДЖИ. Да.

МАРЛИН. А домой тебе не надо?

ЭНДЖИ. Нет.

МАРЛИН. Почему?

ЭНДЖИ. Все нормально.

МАРЛИН. Ты уверена?

ЭНДЖИ. Не беспокойся.

МАРЛИН. Джойс знает, где ты находишься?

ЭНДЖИ. Конечно, знает.

МАРЛИН. Знает?

ЭНДЖИ. Не беспокойся.

МАРЛИН. И сколько времени ты собираешься у меня прожить?

ЭНДЖИ. Помнишь, ты к нам приезжала в прошлом году?

МАРЛИН. Да, хорошо было, правда?

ЭНДЖИ. Это был самый лучший день всей моей жизни.

МАРЛИН. Так сколько времени ты собираешься у меня прожить?

ЭНДЖИ. Ты не хочешь, чтобы я у тебя жила?

МАРЛИН. Хочу, хочу, просто интересно.

ЭНДЖИ. Если ты не хочешь, я не буду.

МАРЛИН. Нет, конечно живи.

ЭНДЖИ. Я буду спать на полу. Я тебя совсем не побеспокою.

МАРЛИН. Чего ты расстраиваешься?

ЭНДЖИ. Нет, что ты, я не расстраиваюсь. Не беспокойся, пожалуйста.

Входит МИССИС КИД.

МИССИС КИД. Простите.

МАРЛИН. Да.

МИССИС КИД. Простите, пожалуйста.

МАРЛИН. Чем могу быть полезна?

МИССИС КИД. Извините за вторжение, но мне необходимо с вами поговорить.

МАРЛИН. Я сейчас занята. / Не могли бы вы подойти к секретарю и — …

МИССИС КИД. Я — Розмари Кид, жена Ховарда, вы меня не помните, но мы с вами встречались, я вас, конечно, помню, / а вы, наверное — …

МАРЛИН. Да, конечно, миссис Кид, простите, пожалуйста, мы действительно встречались. Я думаю, Ховард должен быть где-то поблизости, вы заходили к нему в кабинет?

МИССИС КИД. Нет, здесь Ховарда нет. Вообще-то я пришла к вам, не могли бы вы уделить мне пару минут?

МАРЛИН. Но у меня через пять минут встреча.

МИССИС КИД. Это и пяти минут не займет. Я очень извиняюсь. Срочное дело.

МАРЛИН. Ну хорошо. Чем могу быть полезна?

МИССИС КИД. Я просто хотела с вами поговорить, так сказать, неофициально. Я просто не могу не — извините, что отвлекаю вас от работы. Я знаю, работа в офисе это вам не домашнее хозяйство / там-то все время приходится на что-нибудь отвлекаться.

МАРЛИН. Нет, нет, это моя племянница. Энджи. Миссис Кид.

МИССИС КИД. Приятно познакомиться.

ЭНДЖИ. Очень хорошо спасибо.

МИССИС КИД. Ховард сегодня не пошел на работу.

МАРЛИН. Неужели?

МИССИС КИД. Он плохо себя чувствует.

МАРЛИН. Я об этом не знала. Очень жаль.

МИССИС КИД. Дело в том, что он в полном шоке. Из-за того, что произошло.

МАРЛИН. А что произошло?

МИССИС КИД. Да уж вам ли не знать. Это связано с вашим назначением на пост управляющего директора вместо Ховарда. Он ужасно себя чувствовал все выходные. Три ночи не спал. Я тоже не спала.

МАРЛИН. Я очень сожалею, миссис Кид. Может быть, ему надо было принять снотворное?

МИССИС КИД. Как это тяжело — ведь он проработал столько лет.

МАРЛИН. В деловой жизни часто случаются маленькие неудачи. Ховард, конечно же, это прекрасно знает. Через день-другой он придет в себя. С кем не бывает.

МИССИС КИД. Если бы вы его видели, вы бы поняли, о чем я говорю. Каково ему будет работать под началом у женщины? Я думаю, если бы был мужчина, ему было бы легче справиться с этим. Он бы считал это нормальным.

МАРЛИН. Я думаю, ему придется справиться.

МИССИС КИД. Все на мне одной держится. Себе-то я карьеры не делаю. Все ему, все ему. И что я за это получаю? Вы, женщины, такие, вы, женщины, сякие. Как будто это я виновата. Вам придется быть с ним очень осторожной. Он страшно уязвлен.

МАРЛИН. Конечно, я буду с ним приятной, тактичной, нельзя без толку дергать людей, когда начинаешь работать. Буду советоваться с ним по поводу всех решений, касающихся его отдела. Но, миссис Кид, никакой разницы между ним и другими коллегами не будет.

МИССИС КИД. Мне кажется, разница есть, потому что он мужчина.

МАРЛИН. Я не совсем понимаю, зачем вы ко мне пришли.

МИССИС КИД. Я должна была что-то сделать.

МАРЛИН. Хорошо, вы это сделали, мы встретились. Боюсь, у меня больше времени нет. Мне очень жаль, что он грузит вас этим. Дерьмо он, этот ваш Ховард.

МИССИС КИД. Но ему же надо семью кормить. У него трое детей. Это несправедливо.

МАРЛИН. Вы что предлагаете — отдать ему эту работу?

МИССИС КИД. Мне приходило в голову, что если вы вдруг не сможете занять это место, то должность, естественно, отдадут ему. Но я вас об этом, конечно, не прошу.

МАРЛИН. И правильно делаете.

МИССИС КИД. Не говорите ему, что я у вас была. Он очень гордый.

МАРЛИН. Если Ховарду так не нравится то, что здесь происходит, почему бы ему не поискать другую работу?

МИССИС КИД. Это угроза?

МАРЛИН. Извините, пожалуйста, но мне действительно пора.

МИССИС КИД. В его возрасте это непросто. А вам наплевать. Я думала, он преувеличивает, но оказывается, он прав. Конь с яйцами, / вот вы кто. И, в конце концов, вы МАРЛИН. Извините, пожалуйста, но мне действительно пора.

МИССИС КИД. будете одинокой несчастной бабой. Вы вообще не женщина.

МАРЛИН. А не пошли бы вы отсюда подальше?

МИССИС КИД. Надо же что-то делать. Я решила хоть с вами встретиться.

МИССИС КИД уходит.

МАРЛИН. Мне надо работать. Ты придешь попозже?

ЭНДЖИ. Ну, класс!

МАРЛИН. Мне надо работать.

ЭНДЖИ. Ты ее послала.

МАРЛИН. Ты придешь попозже?

ЭНДЖИ. А нельзя тут побыть?

МАРЛИН. Не хочешь куда-нибудь сходить?

ЭНДЖИ. Я лучше тут посижу.

МАРЛИН. Сиди, если тебе не скучно.

ЭНДЖИ. Больше всего на свете мне хочется быть здесь.

МАРЛИН. Тогда до встречи.

МАРЛИН уходит.

ЭНДЖИ садится за стол Уин.

Собеседование

НЭЛЛ и ШОНА

НЭЛЛ. Значит, вы Шона, правильно?

ШОНА. Ага.

НЭЛЛ. Здесь написано, что вам двадцать девять лет.

ШОНА. Ага.

НЭЛЛ. Что-то я не высыпаюсь в последнее время. Значит, Шона, вы там работаете четыре года, зарплата у вас шесть и три процента комиссионных. И в чем проблема?

ШОНА. Ни в чем.

НЭЛЛ. Тогда почему вы хотите уйти?

ШОНА. Чтоб что-то новое.

НЭЛЛ. Новый товар, новая сфера деятельности?

ШОНА. И то, и то.

НЭЛЛ. Но вы не против разъездов?

ШОНА. Люблю водить.

НЭЛЛ. Вы же не хотите на руководящую работу?

ШОНА. Я бы хотела на руководящую работу.

НЭЛЛ. То есть вы хотите иметь статус менеджера, но при этом продолжать жизнь на колесах?

ШОНА. Ага, я хотела бы продолжать жизнь на колесах.

НЭЛЛ. Сколько клиентов в день у вас бывает?

ШОНА. Шесть.

НЭЛЛ. И сколько из них успешных?

ШОНА. Шесть.

НЭЛЛ. Что-то не верится.

ШОНА. Четыре.

НЭЛЛ. Вам легко заинтересовать людей при первой встрече?

ШОНА. О да, мне очень легко заинтересовать людей при первой встрече.

НЭЛЛ. А как насчет завершения сделки?

ШОНА. Нормально завершаю.

НЭЛЛ. Потому что вы понимаете, не мне вам об этом рассказывать, когда работодатель имеет дело с женщиной, именно это и вызывает у него сомненья, хватит ли у нее характера, чтобы довести дело до конца. Они думают, мы слишком милые. Они думают, мы учитываем сомнения покупателя. Они думают, мы прислушиваемся к его чувствам и потребностям.

ШОНА. Я никогда ничьи чувства во внимание не принимаю.

НЭЛЛ. Я шесть лет занималась продажами, могу продать что угодно, продавала на трех континентах, я только на вид такая, а на самом деле я не очень-то милая.

ШОНА. Я тоже не очень милая.

НЭЛЛ. Как вы проводите время с другими сотрудниками, когда вместе бываете в командировках? Отношения нормальные? Можете поддержать разговор?

ШОНА. Нормальные отношения. Ни с кем не братаюсь.

НЭЛЛ. В общем, одинокая волчищ, да?

ШОНА. Вроде того.

НЭЛЛ. Какая область вас интересует?

ШОНА. Компьютеры.

НЭЛЛ. Это, как вы знаете, наиболее сложная область, вам придется конкурировать с шустрыми ребятами, там мальчики попадаются очень крутые, эта сфера очень американизирована.

ШОНА. Поэтому я туда и хочу.

НЭЛЛ. Как относитесь к видеосистемам? Тоже работа для профессионалов экстра-класса.

ШОНА. К видеосистемам отношусь нормально.

НЭЛЛ. Потому что в компании Престель есть штук шесть вакансий, которые я сейчас пытаюсь заполнить. Это будет порядка десяти-пятнадцати тысяч и выше.

ШОНА. Звучит нормально.

НЭЛЛ. Я сама подумываю, не пойти ли мне туда. Но здесь, если работать с VIP-клиентами, тоже хорошие деньги. Вас бы это могло заинтересовать?

ШОНА. Работа здесь?

НЭЛЛ. Я не имею права предлагать, официально еще ничего не происходит, но мы постоянно в поиске. Нас здесь не так много. Можем быть на связи.

ШОНА. Я люблю водить.

НЭЛЛ. Значит, Престель вам больше подходит?

ШОНА. Ага.

НЭЛЛ. У вас есть семья?

ШОНА. Нет.

НЭЛЛ. Значит, переезд для вас не проблема.

ШОНА. Не проблема.

НЭЛЛ. Не могли бы вы рассказать поподробнее, что у вас за работа.

ШОНА. Что за работа? Тут все написано.

НЭЛЛ. Тут только голые факты, а мне надо представить вас работодателю.

ШОНА. Мне двадцать девять лет.

НЭЛЛ. Здесь это есть.

ШОНА. У нас все выглядят моложе своих лет. В нашей семье все всегда молодо выглядят в нашей семье.

НЭЛЛ. Просто опишите вашу нынешнюю работу.

ШОНА. Моя нынешняя работа сейчас. У меня машина. Порше. Много езжу на север. Прямо по шоссе Ml в левом ряду в Стратфордшир езжу, в Йоркшир, много в Йоркшире работаю. Продаю всякие электрические дела. Ну, там, посудомоечные машины, стиральные хорошо идут с барабаном из нержавейки, с программами всякими. Техническое обслуживание, очень хорошее мы предлагаем техническое обслуживание, запчасти, много запчастей. И холодильники, продаю много холодильников, особенно летом. Люди покупают холодильники летом, потому что масло в жару тает, а ставить молоко в миску с холодной водой и тряпкой накрывать людям надоедает, ясное дело, в наше время люди так не хотят. Я их много продаю. Больших с большими морозильниками. С большими морозильниками. Когда далеко от дома, ночую в гостиницах. Плачу сама. В разных гостиницах ночую. Там меня знают, где я ночую. Приезжаю, принимаю ванну, души принимаю. Потом иду в бар, беру джин с тоником, поболтаю. Потом в ресторан иду, ужинаю. Обычно беру стейк с грибами, люблю грибы. Очень люблю копченую семгу. Еще беру салат. Зеленый. А помидоры нет, не люблю.

НЭЛЛ. Господи, ну и жизнь.

ШОНА. Простите?

НЭЛЛ. Тут ведь ни слова правды?

ШОНА. В каком смысле?

НЭЛЛ. У вас в анкете сплошное вранье.

ШОНА. Не совсем.

НЭЛЛ. Сколько вам лет?

ШОНА. Двадцать девять.

НЭЛЛ. Девятнадцать?

ШОНА. Двадцать один.

НЭЛЛ. И где вы работали? Где-нибудь вообще работали?

ШОНА. У меня получится, вот увидите.

Офис

ЭНДЖИ сидит там же.

Входит Уин.

УИН. Кто сел на мой стул?

ЭНДЖИ. Что? Извините.

УИН. Кто ел мою кашу?

ЭНДЖИ. Что?

УИН. Все в порядке, я видела Марлин. Ты — Энджи, да? А я Уин. И я не пойду обедать, потому что я совершенно без сил. Лучше тут посижу и съем йогурт. Любишь йогурт?

ЭНДЖИ. Нет.

УИН. Это хорошо, потому что у меня только один. Ты голодная?

ЭНДЖИ. Нет.

УИН. На углу есть кафе.

ЭНДЖИ. Нет, спасибо. Вы тут работаете?

УИН. Как ты догадалась?

ЭНДЖИ. Потому что у вас такой вид, как будто вы здесь работаете и вы сидите за письменным столом. Вы всегда здесь работали?

УИН. Нет, меня нашли охотники за головами. Это значит, что я работала в похожей конторе, и меня сюда переманили, предложили больше денег. Я разорвала контракт, был скандал. Дамы экстра-класса попадаются редко. У тебя крутейшая тетя.

ЭНДЖИ. Я знаю.

УИН. Ты фанатка? Фанатка своей тети?

ЭНДЖИ. Как вы думаете, я бы могла здесь работать?

УИН. Не сейчас.

ЭНДЖИ. А с чего мне начать?

УИН. Что ты умеешь делать?

ЭНДЖИ. Не знаю. Ничего.

УИН. Печатаешь?

ЭНДЖИ. Так себе. У меня как-то буквы прыгают. Я хотела сдать экзамен по бизнесу за 10-й класс, но не стала.

УИН. А что у тебя есть?

ЭНДЖИ. В каком смысле?

УИН. Экзамены за 8-й класс сдавала? Аттестат зрелости?

ЭНДЖИ. Ничего, ничего этого нету. А у вас есть?

УИН. Да, все это, и еще, как ни смешно, научная степень. Я начинала в медицине, занималась исследовательской работой, но у них денег мало. Хотела поехать за границу. Знаешь, в России продают кока-колу, а в Китае — наоборот, пепси. Это только кажется, что надо все знать и уметь. Мужики такие засранцы, любят они усложнить нам работу. Где бы я ни работала, я делала свое дело лучше других, и это всех раздражало. В итоге я становилась непопулярной, чтобы как-то приободриться, приходилось выпивать. Был у меня парень, четыре года мы прожили, я его содержала, он не мог найти работу. Потом я уехала в Калифорнию. Люблю солнце. Американцы умеют жить. У нас тут все очень медленно. Потом поехала в Мексику, там тоже занималась продажами, но в этой стране одиноким девушкам делать нечего. Вернулась домой, здесь у меня на какое-то время съехала крыша, я думала, что я — это пять разных людей, я с этим справилась, сейчас полный порядок, психиатр говорит, что я абсолютно вменяема и очень умна. В припадке слабости вышла замуж, он сейчас сидит, уже четыре года сидит, в этом году я его особо не навещала. Мне это нравится больше продаж, я для них недостаточно агрессивна. Когда я начинала, мне казалось, продажи — это хорошо, если ты хочешь общаться с людьми, но ты общаешься с людьми, которые не хотят общаться с тобой. Получается, если ты любишь нравиться, это не для тебя. А здесь твои клиенты хотят общаться с тобой, потому что ты делаешь для них что-то хорошее. По крайней мере, они надеются.

ЭНДЖИ заснула. Входит НЭЛЛ.

НЭЛЛ. Душа моя, а ведь ты сама с собой разговариваешь.

УИН. Какие новости?

НЭЛЛ. Кто это?

УИН. Юная племянница Марлин.

НЭЛЛ. У нее есть брат или сестра? Она никогда не говорит о своей семье.

УИН. Я ей излагала свою историю.

НЭЛЛ. Драму жизни?

УИН. Нет, историю успеха.

НЭЛЛ. Ты слышала, у Ховарда случился сердечный приступ?

УИН. Нет, когда?

НЭЛЛ. Мне только что сказали. Он не пошел на работу, был дома, его забрали в больницу. Не умер. Его жена была здесь, понеслась туда на такси.

УИН. Слишком много жирного, слишком много курит. Надо будет послать ему цветы.

Входит МАРЛИН.

Слышала про Ховарда?

МАРЛИН. Бедняга.

НЭЛЛ. Куда ж с таким здоровьем на такую работу?

МАРЛИН. Спит?

УИН. Она хочет здесь работать.

МАРЛИН. Кассиршей в Макдоналдсе больше подойдет.

УИН. Хороший ребенок, правда?

МАРЛИН. Немножко странная. Не очень умная.

УИН. Она считает, что ты потрясающая.

МАРЛИН. У нее ничего не получится.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Годом раньше. Воскресный вечер. Кухня в доме ДЖОЙС. ДЖОЙС, ЭНДЖИ, МАРЛИН. МАРЛИН вынимает подарки из большой яркой сумки. ЭНДЖИ уже открыла коробку шоколадных конфет.

МАРЛИН. Кое-какие подарочки. / Вечно я забываю…

ДЖОЙС. Да не надо было.

МАРЛИН. …про дни рожденья, не успеешь оглянуться, и Рождество прошло. Вот я и задолжала Энджи несколько подарков.

ДЖОЙС. Что надо сказать?

ЭНДЖИ. Большое спасибо. Большое спасибо, тетя Марлин.

Она разворачивает подарок. Это платье из второго действия, новое.

Мама, посмотри, какое красивое.

МАРЛИН. Надеюсь, размер подойдет. Она так выросла с тех пор, мы виделись. / Энджи всегда была высокая для своего возраста, я помню.

ЭНДЖИ. Какое красивое.

ДЖОЙС. Она такая нескладная.

МАРЛИН. Энджи, ну-ка приложи, давай посмотрим.

ЭНДЖИ. Я лучше надену.

МАРЛИН. Да, померяй.

ДЖОЙС. Тогда пойди в свою комнату, незачем / тут стриптиз устраивать.

ЭНДЖИ. Конечно, пойду, а как же. Мам, посмотри, а это тебе. Давай, разворачивай. Что там такое? Можно я разверну?

ДЖОЙС. Да, разверни, киска.

ЭНДЖИ. А ты сама не хочешь? / Ну давай же.

ДЖОЙС. Я не возражаю, можешь сама развернуть.

ЭНДЖИ. Что-то твердое. Это — что это? Бутылка. Вино? Нет. Что это? Ой, смотри — духи. Давай откроем, понюхаем. Какой сильный запах. Прелесть. Подуши меня. Как это сделать? Подуши меня.

ДЖОЙС. Ты еще маленькая.

ЭНДЖИ. Я так играть буду — наряжаться и душиться.

ДЖОЙС. А для этого ты уже большая. Ну-ка, дай сюда, я сделаю, а то весь флакон изведешь / и будешь пахнуть все лето.

ЭНДЖИ. Теперь ты подушись. Я пахну? И тетю подуши. Подуши тетю. И все будем пахнуть.

МАРЛИН. Я не знала, чего вам хотелось.

ДЖОЙС. Вряд ли у меня это уже было, / это во-первых.

ЭНДЖИ. Вот, мы все пахнем одинаково.

МАРЛИН. Не говори глупостей.

ДЖОЙС. Спасибо большое, Марлин, столько всего.

ЭНДЖИ. Так. Пошла одеваться. Сейчас посмотрим.

ЭНДЖИ уходит.

ДЖОЙС. Ты меня застала врасплох, в доме такой разгром. / Если б ты дала знать, что едешь, я бы…

МАРЛИН. Какая разница.

ДЖОЙС. …что-нибудь приготовила. Мы уже ужинали. Сейчас собирались просто чаю попить. Ты можешь съесть яйцо.

МАРЛИН. Не надо, я есть не хочу. Давай чай пить.

ДЖОЙС. Ты ведь пьешь без сахара?

МАРЛИН. Почему без сахара?

ДЖОЙС. Потому что следишь за собой.

МАРЛИН. Ты не знала, что я приезжаю? Как не знала?

ДЖОЙС. Могла бы написать. Телефона у нас, конечно, нет, но все-таки не каменный век, / почтальон-то к нам приходит.

МАРЛИН. Но ты же просила меня приехать.

ДЖОЙС. Я просила тебя приехать?

МАРЛИН. Мне Энджи сказала, когда мне звонила.

ДЖОЙС. Энджи тебе звонила, неужели?

МАРЛИН. Значит, это Энджи придумала?

ДЖОЙС. Что она сказала?

МАРЛИН. Сказала, что просишь приехать, хочешь повидаться. / Это было пару недель назад. Откуда мне было знать…

ДЖОЙС. Ха.

МАРЛИН. …что это она придумала? У меня всегда все расписано на две недели вперед, поэтому мы договорились на этот уик-энд. Я должна была приехать пораньше, но застряла на работе. Она от тебя приветы передавала.

ДЖОЙС. И ты не удивилась, что я сама не звоню?

МАРЛИН. Она сказала, что ты не любишь говорить по телефону. Стесняешься и не умеешь им пользоваться. Я ведь не знаю, что ты теперь собой представляешь.

ДЖОЙС. Разве бывают люди, которые не умеют пользоваться телефоном?

МАРЛИН. Видимо, да.

ДЖОЙС. Я таких не встречала.

МАРЛИН. С какой стати я должна была думать, что она врет?

ДЖОЙС. Потому что она такая.

МАРЛИН. Откуда мне знать, / какая она?

ДЖОЙС. Я не виновата, что ты не знаешь. Ты не приезжаешь, не видишься с ней.

МАРЛИН. Ну вот, приехала. / Не сказать чтобы ты сильно обрадовалась. *

ДЖОЙС. Ладно. * Если б она сказала, я бы купила торт.

Пауза.

МАРЛИН. Я действительно удивилась, что ты хочешь меня видеть.

ДЖОЙС. Я не хочу.

МАРЛИН. Я знаю. Мне уехать?

ДЖОЙС. Я не против встречи.

МАРЛИН. Отлично, теперь я вижу, что мне до смерти рады.

ДЖОЙС. Ты можешь приезжать и встречаться с Энджи в любое время, я тебе не мешаю. / Ты знаешь, где нас найти. Это ты…

МАРЛИН. Спасибо большое.

ДЖОЙС. …а не я отсюда уехала. Я-то все время здесь. И дальше буду.

МАРЛИН. Ну, ладно. Ладно.

ДЖОЙС дает МАРЛИН чашку чая.

ДЖОЙС. Чай.

МАРЛИН. А сахар?

ДЖОЙС передает МАРЛИН сахар.

Здесь так тихо.

ДЖОЙС. Тебе виднее.

МАРЛИН. И воздух пахнет по-другому.

ДЖОЙС. Это духи.

МАРЛИН. Нет, когда по переулку идешь.

ДЖОЙС. Что ж у вас в Лондоне за воздух такой?

Входит ЭНДЖИ в новом платье. Оно хорошо сидит.

МАРЛИН. О, чудно. / Энджи, ты в нем такая хорошенькая.

ДЖОЙС. Сидит отлично.

МАРЛИН. Тебе нравится цвет?

ЭНДЖИ. Прелесть. Прелесть.

ДЖОЙС. Лучше сними, / испачкаешь.

ЭНДЖИ. Хочу носить. Хочу носить.

МАРЛИН. Что ж с ним делать, как не носить? Повесить и любоваться?

ЭНДЖИ. Как оно мне нравится.

ДЖОЙС. Раз надо, так надо.

ЭНДЖИ. Если меня спросят, какой мой любимый цвет, я скажу, что этот. Тетя Марлин, большое спасибо.

МАРЛИН. Ты маме не сказала, что пригласила меня.

ЭНДЖИ. Я хотела, чтоб был сюрприз.

ДЖОЙС. Я тебе на днях / устрою сюрприз.

ЭНДЖИ. Я думала, ты будешь рада. Мне девять лет было, когда она приезжала. С тетями надо видеться.

МАРЛИН. Неужели так давно? Как же время летит.

ЭНДЖИ. Мне хотелось.

ДЖОЙС. Я не сержусь.

ЭНДЖИ. Ты рада?

ДЖОЙС. По крайней мере пахну приятней, да ведь?

Ничего не говоря, как будто она здесь живет, входит КИТ.

МАРЛИН. По-моему, ты это хорошо придумала, Энджи, пора уже повидаться. Пора уже. В конце концов, мы же сестры. Нельзя же совсем не видеться.

ДЖОЙС. Это Китти, / она живет на нашей улице. Это Марлин, тетя Энджи.

КИТ. Что это?

ЭНДЖИ. Подарок. Тебе нравится?

КИТ. Нормально. / Ты выйдешь? *

МАРЛИН. Здравствуйте, Кипи.

ЭНДЖИ. * Нет.

КИТ. Чем это пахнет?

ЭНДЖИ. Это подарок.

КИТ. Гадость какая. Пошли.

МАРЛИН. Хотите шоколада?

ЭНДЖИ. Не пойду, у меня дела.

КИТ. А потом выйдешь?

ЭНДЖИ. Нет.

КИТ ( обращаясь к МАРЛИН). Привет.

КИТ уходит, не взяв конфету.

ДЖОЙС. Она маленькая, но Энджи иногда с ней играет, потому что это единственный РЕБЕНОК. Она ей как сестренка. Энджи хорошо ладит с маленькими.

МАРЛИН. Хочешь работать с детьми, Энджи? / Быть учительницей или воспитательницей в детском саду?

ДЖОЙС. Вряд ли она когда-нибудь об этом задумывалась.

МАРЛИН. Чем ты хочешь заниматься?

ДЖОЙС. Она понятия не имеет. / Хорошо, если ее хоть куда-нибудь возьмут.

МАРЛИН. Энджи?

ДЖОЙС. Умом она не в тебя пошла.

Пауза.

МАРЛИН. Я не умная, я настырная.

ДЖОЙС. Может, и так.

МАРЛИН достает из сумки бутылку виски.

Я алкоголь не пью.

ЭНДЖИ. На Рождество пьешь.

ДЖОЙС. Но сейчас-то не Рождество.

ЭНДЖИ. Сейчас даже лучше, чем Рождество.

МАРЛИН. Стаканы?

ДЖОЙС. Ну ладно, мне совсем немножко.

МАРЛИН. Энджи, хочешь чуть-чуть?

ЭНДЖИ. Мне нельзя, да?

ДЖОЙС. Попробуй, если хочешь. Тебе не понравится.

МАРЛИН. В ночь, когда умер твой дедушка, мы так напились.

ДЖОЙС. Мы не напились.

МАРЛИН. Я напилась. Ты была просто вне себя от горя.

ДЖОЙС. Я по-прежнему сажаю цветы на могилу.

МАРЛИН. Правда?

ДЖОЙС. А как же.

МАРЛИН. Мать навещала?

ДЖОЙС. Конечно, навещала.

МАРЛИН. В смысле, недавно.

ДЖОЙС. Конечно, каждый вторник езжу.

МАРЛИН ( обращаясь к ЭНДЖИ). Ты помнишь дедушку?

ЭНДЖИ. Однажды вечером он меня нес из ванной в полотенце.

МАРЛИН. Правда? А я не помню, чтобы он меня когда-нибудь купал. А тебя купал, Джойс? Может, помягчел к старости. Он тебе нравился?

ЭНДЖИ. Да, конечно.

МАРЛИН. Почему?

ЭНДЖИ. Чего?

МАРЛИН. Что у вас нового? Как миссис Пейсли? По-прежнему сходит с ума? / Что у Дороти происходит? *

ЭНДЖИ. Миссис Пейсли — это кто?

ДЖОЙС. * Она уехала в Канаду.

МАРЛИН. Да что ты? Зачем?

ДЖОЙС. Не знаю. Уехала и все.

МАРЛИН. Ну и / правильно сделала.

ЭНДЖИ. А Мистер Коноли жену убил.

МАРЛИН. Да что ты, Коноли из Уайтгейтса?

ЭНДЖИ. Ее труп нашли в саду. / Под капустой.

МАРЛИН. Он всегда такой правильный был.

ДЖОЙС. Идиот спесивый этот Коноли. Нанял лучшего адвоката за бешеные деньги, но ничего не вышло. У нее с Мэтью были дела.

МАРЛИН. Сколько ж Мэтью лет?

ДЖОЙС. Двадцать один. / У него мотоцикл.

МАРЛИН. А я думала, ему лет шесть.

ЭНДЖИ. Как же ему может быть шесть? Он на шесть лет старше меня. / Если б ему было шесть, мне бы тогда вообще нисколько, я б еще только родилась.

ДЖОЙС. Тетя это понимает, она просто валяет дурака. Просто хочет сказать, что она так давно не была тут, что совсем Мэтью забыла.

ЭНДЖИ. Ты была на моем дне рожденья, когда мне было девять лет. У нас был розовый торт. А Кит тогда было только пять, нет, четыре, она еще в школу не ходила. Она уже умела читать, когда в школу пошла. Помнишь мой день рожденья? / Меня помнишь?

МАРЛИН. Я помню этот торт.

ЭНДЖИ. А меня помнишь?

МАРЛИН. Да, я тебя помню.

ЭНДЖИ. Мама была, и папа, и Кит была.

МАРЛИН. Да, а как папа? Где он сейчас? В пивную пошел?

ДЖОЙС. Здесь его нет.

МАРЛИН. Вижу, что нет.

ДЖОЙС. Он съехал отсюда.

МАРЛИН. Как? Когда? / Только что? *

ЭНДЖИ. А ты не знала? Сколько ты всего не знаешь.

ДЖОЙС. * Да нет, уже года три. Энджи, не груби.

ЭНДЖИ. Я не грублю, правда, тетя? А чего ты еще не знаешь?

ДЖОЙС. Ты была в Америке или где еще. Ты открытку тогда прислала.

ЭНДЖИ. Она у меня в комнате. Это Большой Каньон. Хочешь посмотреть? Принести? Давай принесу.

ЭНДЖИ выходит.

ДЖОЙС. Может, ты замуж вышла, близнецов нарожала, сходилась, расходилась, мне абсолютно наплевать. Не понимаю, чего ты суетишься.

МАРЛИН. Я не суечусь.

ЭНДЖИ приносит открытку.

ЭНДЖИ. «Еду через Америку на новую работу в Лос-Анджелес. Это далеко, но машина мощная. Здесь очень жарко. Как жалко, что тебя со мной нет. Целую, тетя МАРЛИН».

ДЖОЙС. Много заработала?

МАРЛИН. Истратила много.

ЭНДЖИ. Я хочу поехать в Америку. Ты меня возьмешь?

ДЖОЙС. Она не едет в Америку, она уже там была, дурочка.

ЭНДЖИ. Она может поехать опять, дурочка. Это ж не один раз делают. Люди все время ездят туда-сюда на реактивных самолетах. Летают на «Конкорде», на «Лейкере» и иногда плохо себя чувствуют из-за разницы во времени. Ты меня возьмешь?

МАРЛИН. Я туда не собираюсь.

ЭНДЖИ. Сообщишь, если соберешься?

ДЖОЙС. Энджи, / не говори глупости.

ЭНДЖИ. Я хочу быть американкой.

ДЖОЙС. Тебе пора спать.

ЭНДЖИ. Нет, не пора. / Я сегодня вообще не должна спать.

ДЖОЙС. Утром в школу.

ЭНДЖИ. Я проснусь.

ДЖОЙС. Брось, знаю я, как ты встаешь.

ЭНДЖИ. Как я встаю? / Я никак не встаю.

ДЖОЙС. Энджи. Ты останешься ночевать?

МАРЛИН. Да, если можно. / Утром увидимся.

ЭНДЖИ. Ты можешь спать в моей постели, а я лягу на диван.

ДЖОЙС. Нет, ты будешь спать у себя. / Думаешь, я не вижу…

ЭНДЖИ. Ну, мам.

ДЖОЙС. …куда ты гнешь? Мы будем разговаривать, / а ты спать — …представляю.

ЭНДЖИ. Я засну, засну, мне так хочется.

ДЖОЙС. Я сейчас рассержусь, Энджи.

ЭНДЖИ. Мне надо ей кое-что показать.

ДЖОЙС. А потом спать.

ЭНДЖИ. Это секрет.

ДЖОЙС. Это же, наверное, у тебя в комнате, иди давай. Крикни нам, когда будешь готова, и тетя к тебе поднимется.

ЭНДЖИ. Придешь?

МАРЛИН. Конечно.

ЭНДЖИ уходит.

Молчание.

Вечер холодный.

ДЖОЙС. Тебя диван устроит? Если хочешь, / спи на моей кровати.

МАРЛИН. Пусть будет диван.

ДЖОЙС. Да, вечером дождь обещали, но пока нет.

МАРЛИН. Я хотела пойти на реку, но уже поздно — надо было пораньше приехать. Там все так же, как было?

ДЖОЙС. Несколько лет назад кустарник вырубили. Это ты так давно не была?

МАРЛИН. А в остальном все по-старому, такая же грязь? И камыши? Они были выше нас, а мы их рвали. А чибисы еще есть?

ДЖОЙС. По воскресеньям какие-то люди приезжают туда гулять. Видимо, посмотреть на грязь и на чибисов.

МАРЛИН. Ты могла уехать.

ДЖОЙС. А кто сказал, что я хотела?

МАРЛИН. Что ты меня все время достаешь, это скучно.

ДЖОЙС. Как я могла уехать?

МАРЛИН. А ты хотела?

ДЖОЙС. Я сказала, как, / как я могла…

МАРЛИН. Если б хотела, уехала б.

ДЖОЙС. О господи.

МАРЛИН. Давай напьемся.

ДЖОЙС. Может, поешь чего-нибудь?

МАРЛИН. Нет, я напьюсь.

ДЖОЙС. Приехать в воскресенье вечером — кто так приезжает?

МАРЛИН. Я приехала утром. Провела здесь день.

ЭНДЖИ (из другой комнаты). Тетя! Тетя МАРЛИН!

МАРЛИН. Я пойду.

ДЖОЙС. Иди.

МАРЛИН. Ну ладно.

ЭНДЖИ (из другой комнаты). Тетя! Ты меня слышишь? Я готова.

МАРЛИН уходит.

ДЖОЙС продолжает сидеть.

МАРЛИН возвращается.

ДЖОЙС. И что у нее за секрет?

МАРЛИН. Это секрет.

ДЖОЙС. Да знаю я его.

МАРЛИН. Спорим, не знаешь. Ты всегда так говоришь.

ДЖОЙС. Это ее тетрадка.

МАРЛИН. Да, но что в ней, ты не знаешь.

ДЖОЙС. Это какая-то игра, у них с Кит, какое-то тайное общество.

МАРЛИН. Ты не знаешь пароль. Ты кода не знаешь.

ДЖОЙС. А ты, значит, полностью в курсе. И руку пожимать умеешь как надо.

МАРЛИН. Она ничего про это не говорила.

ДЖОЙС. По-моему, они как-то по-особому пожимают руки. Она часами сидит и пишет об этом, а в школе ничего не делает. Переписывает что-то из книжек по черной магии и про политиков из газет. Детский сад какой-то.

МАРЛИН. Наверное, это заговор, чтобы захватить мир.

ДЖОЙС. Последние два года она в классе для отстающих.

МАРЛИН. Я утром приехала, целый день была в Ипсвиче. У мамы.

ДЖОЙС. Она тебя узнала?

МАРЛИН. Это шутка такая?

ДЖОЙС. Да нет, просто она слегка не в себе.

МАРЛИН. Очень даже в себе, она совершенно вразумительная, спасибо.

ДЖОЙС. Считай, тебе повезло.

МАРЛИН. Какую же поганую жизнь она прожила.

ДЖОЙС. Кому ты рассказываешь.

МАРЛИН. Что же это за жизнь была, твою мать.

ДЖОЙС. Не надо со мной об этом говорить.

МАРЛИН. Почему не надо? Почему мне нельзя с тобой говорить? / А мне она разве не мать?

ДЖОЙС. Послушай, ты уехала, ты тут не живешь, / мы можем без тебя обойтись.

МАРЛИН. Ну уехала я из дома, что из этого, ну уехала. Люди уезжают, / это нормально.

ДЖОЙС. Мы это понимаем и можем обойтись без тебя.

МАРЛИН. Разве мы были счастливы? Ты была счастлива?

ДЖОЙС. И нечего возвращаться.

МАРЛИН. Значит, это только твоя мать, это твой ребенок, ты всегда хотела, чтобы меня тут не было, / ты мне завидовала, потому что я была…

ДЖОЙС. Начинается.

МАРЛИН. …младшая, и я была умная.

ДЖОЙС. Если ты собралась разводить психологию, / то это без меня.

МАРЛИН. Почему я не могу навестить собственную семью / без всего без этого? *

ДЖОЙС. Ox. * Приехала раз в сто лет и начала тут рассуждать о маминой жизни. / Я к ней езжу каждую неделю. *

МАРЛИН. Не твое дело. * Не хочешь ездить каждую неделю, не езди.

ДЖОЙС. Кто-то же должен.

МАРЛИН. Нет, не должен. / С какой стати?

ДЖОЙС. Как же я буду себя чувствовать, если не буду ездить?

МАРЛИН. Гораздо лучше.

ДЖОЙС. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.

МАРЛИН. Не твое дело.

ДЖОЙС. Ты просто спала и видела, как бы смыться отсюда.

МАРЛИН. Конечно, спала и видела, как бы смыться. А что мне тут было делать? Выйти за какого-нибудь сантехника, чтоб он каждый вечер напивался? / И не смей сука блядь сука…

ДЖОЙС. О господи.

МАРЛИН. …мне тут сука блядь советовать, что мне сука блядь делать.

ДЖОЙС. Как ты могла оставить собственного ребенка.

МАРЛИН. Зато ты ее сразу подхватила.

ДЖОЙС. Ты о чем?

МАРЛИН. Ты ее сразу подхватила.

ДЖОЙС. А что было делать? В приют отдать? Чтоб ее чужие люди забрали, / ты так бы хотела?

МАРЛИН. Своих детей иметь не могла, вот и взяла моего.

ДЖОЙС. Я тогда этого не знала.

МАРЛИН. Черта с два ты не знала, / три года уже была замужем.

ДЖОЙС. Не знала. У многих / и дольше не бывает.

МАРЛИН. То есть тебе повезло?

ДЖОЙС. На себя посмотри — это тебе повезло. Не видала б ты тогда своих тыщ…

МАРЛИН. Не факт.

ДЖОЙС. …если б застряла здесь, — / сама говорила.

МАРЛИН. Я могла ее забрать с собой.

ДЖОЙС. Ты не хотела ее забирать с собой. Какой смысл приезжать сюда, / и говорить — …

МАРЛИН. Я знаю директора компании, у которой двое детей, она кормит грудью в конференц-зале, одной только прислуге платит сто фунтов в неделю и может себе это позволить, потому что она очень крутая дама и зарабатывает кучу денег.

ДЖОЙС. И что общего между этой дамой и тобой в твои семнадцать лет?

МАРЛИН. Только потому, что ты была замужем и тебе было где жить — …

ДЖОЙС. Ты могла жить дома. / Или со мной…

МАРЛИН. Не говори чушь.

ДЖОЙС. …и с Фрэнком. / Ты сказала, что не будешь ребенка воспитывать. Не надо…

МАРЛИН. А ты мне хоть раз предложила?

ДЖОЙС. …было заводить, / раз не собиралась воспитывать.

МАРЛИН. Пошло-поехало.

ДЖОЙС. Такая умная, и такую глупость сделала, / глупее не придумаешь, залетела, к врачу не пошла, никому ничего не сказала.

МАРЛИН. Ты этого хотела, сказала, что рада, я помню, как это было, ты сказала, я рада, что ты не избавилась от ребенка, я буду о нем заботиться, ты так сказала тогда у реки. А теперь, значит, солнце мое, выясняется, что она тебе не нужна.

ДЖОЙС. Да ничего я такого не говорю.

МАРЛИН. Потому что я ее заберу, / сейчас же разбужу и соберу чемодан.

ДЖОЙС. Ты не сможешь о ней заботиться, не будешь знать, как к ней подойти.

МАРЛИН. Она тебе не нужна?

ДЖОЙС. Конечно нужна, это мой РЕБЕНОК.

МАРЛИН. Ну и чего тогда ты спрашиваешь, / зачем я ее родила?

ДЖОЙС. Ты просила избавить тебя от нее, / когда ты не — …

МАРЛИН. Я говорила, что тебе повезло, / что так — …

ДЖОЙС. Если хочешь ребенка — рожай. Ты еще не старая.

МАРЛИН. Может, заведу.

ДЖОЙС. Прекрасно.

Пауза.

МАРЛИН. Я столько времени на таблетках, / что, может, уже и не рожу.

ДЖОЙС. Знаешь, когда Энджи было полгода, я действительно забеременела, но у меня был выкидыш, потому что я так уставала с твоим поганым ребенком, / она все время кричала — я тебе точно…

МАРЛИН. Никогда не говорила.

ДЖОЙС. …говорила, — / и доктор сказал, если б я все время сидела, положив…

МАРЛИН. Да, я забыла.

ДЖОЙС. …ноги повыше, я бы его сохранила / и что это был мой единственный шанс, потому что после этого — …

МАРЛИН. У меня было два аборта, если тебе интересно. Хочешь, расскажу? Ладно, не буду, это скучно, не бог весть какая проблема. Терпеть не могу эти вонючие разговоры про то, сколько было крови / и как нам…

ДЖОЙС. Это все из-за того, что я нянчила твоего ребенка. Доктор сказал.

МАРЛИН. …девушкам было плохо. Не хочу я ребенка. Не хочу говорить про гинекологию.

ДЖОЙС. Тогда прекрати. Не смей забирать у меня Энджи.

МАРЛИН. Я приехала через шесть лет. Весь вечер ты говоришь, что я редко бываю. Если я не буду приезжать еще шесть лет, ей будет двадцать один. Нормально?

ДЖОЙС. Шесть лет — нормально, я не против.

Пауза.

МАРЛИН. Я боюсь. Я приехала только потому, что думала, ты хочешь… Я просто хочу…

МАРЛИН плачет.

ДЖОЙС. МАРЛИН, не хнычь, пожалуйста, ради бога. Мэрли? Ну ладно, киска. Я ведь тебя люблю. Да прекрати ты, твою мать.

МАРЛИН. Нет, дай поплакать. Мне нравится.

Они смеются, МАРЛИН постепенно перестает плакать.

Я знала, что надо поосторожней, а то заплачу.

ДЖОЙС. В этом доме всегда все плачут. Никто уже не обращает внимания.

МАРЛИН. Ты потрясающе заботишься об Энджи.

ДЖОЙС. Не увлекайся.

МАРЛИН. Письма писать не умею, зато думаю о тебе, правда.

ДЖОЙС. Ты уже пьяная. Пойду чаю сделаю.

МАРЛИН. Я тебя обожаю.

ДЖОЙС встает, чтобы делать чай.

ДЖОЙС. Понятно, почему отсюда уехать хочется. Здесь тоска.

МАРЛИН. Так что у вас с Фрэнком случилось?

ДЖОЙС. Он ведь всегда погуливал, да ведь? Зато если вечером я куда-нибудь собиралась, он психовал, неважно, куда я шла, даже если в вечернюю школу, я хотела поступить в вечернюю школу. В общем, он завел себе девушку, дура полная, ей всего двадцать один, и я сказала, все, давай вали отсюда, проваливай. Мне кажется, она ему даже не нравилась.

МАРЛИН. А как насчет денег?

ДЖОЙС. Я всегда говорила, мне твои деньги не нужны.

МАРЛИН. Нет, он тебе деньги посылает?

ДЖОЙС. Я работаю уборщицей в четырех местах. Понемногу набегает. Тут с работой не очень.

МАРЛИН. Энджи скучает без него?

ДЖОЙС. Она молчит.

МАРЛИН. Они видятся?

ДЖОЙС. Если честно, особого восторга она у него никогда не вызывала.

МАРЛИН. Однажды он пытался меня поцеловать. Когда вы были помолвлены.

ДЖОЙС. Он тебе нравился?

МАРЛИН. Нет, на рыбу похож.

ДЖОЙС. Он тогда был прелестный.

МАРЛИН. Бр-р-р!

ДЖОЙС. А мне он нравился. Первые года три.

МАРЛИН. У тебя есть кто-нибудь?

ДЖОЙС. Выбирать тут особо не из кого. Но что интересно, стоит только остаться одной, мужья подруг тут же начинают заглядывать. Я уж лучше без этого обойдусь.

МАРЛИН. Не понимаю, почему ты не хочешь у меня деньги брать.

ДЖОЙС. Просто не хочу, не переживай.

МАРЛИН. Мое дело спросить.

ДЖОЙС. А как у тебя дела? Работа хорошая?

МАРЛИН. Забавная. / Вернулась из Штатов…

ДЖОЙС. Наверное, не просто забавная.

МАРЛИН. …подустала, попала в это кадровое агентство и по-прежнему там.

ДЖОЙС. Значит, ты всегда можешь найти себе работу.

МАРЛИН. Это правда, могу.

ДЖОЙС. А мужики?

МАРЛИН. А мужики всегда найдутся.

ДЖОЙС. А так, чтобы всерьез?

МАРЛИН. Некоторым мужикам нравится, чтобы их видели с крутыми дамами. Это значит, что в штанах у них действительно что-то стоящее. Но быть каждый день вместе — это они не могут. Все ждут, что я стану маленькой милой женщиной. Хотя, конечно, может, это я такая ужасная.

ДЖОЙС. Да кому они нужны?

МАРЛИН. Как — кому? Мне, например. Но еще больше мне нужны приключения. Поэтому вперед и только вперед. Я думаю, восьмидесятые будут грандиозной эпохой.

ДЖОЙС. Для кого?

МАРЛИН. Для меня. / Я, кажется, на взлете.

ДЖОЙС. Ах, для тебя. Тогда, конечно.

МАРЛИН. Если на то пошло, то и для страны тоже. Экономика встанет на ноги и — у-у-х-х!. / Мэгги дама серьезная. Я бы ее взяла на работу. / Только бы она продержалась подольше. Нам в этой стране…

ДЖОЙС. Ты, конечно, голосовала за них?

МАРЛИН. …надо прекратить нытье. / Монетаризм — это совсем не так глупо.

ДЖОЙС. Пей чай и заткнись, киска.

МАРЛИН. Для этого нужно время и воля. Хватит хныкать. / И…

ДЖОЙС. А по-моему, они последние сволочи.

МАРЛИН. …кто, оказывается, стоит у руля? Первая женщина премьер-министр. Потрясающе. Блеск. Молодец. / Разве не так? За кого ж мне еще голосовать?

ДЖОЙС. Ну и что тут хорошего, если первая женщина — это она? Тебе, я думаю, и Гитлер бы понравился, если бы он был женщиной. Мадам Гитлер. Гитлерина. Великие дела. / Большие риски.

МАРЛИН. Большие боссы по-прежнему угнетают трудовой народ? Все еще за папочкой повторяешь? А своей головой думать так и не научилась. А я верю, что все зависит от человека. Вот смотри, я, например.

ДЖОЙС. Смотрю.

МАРЛИН. Ну, ладно, Джойс, мы же не будем ссориться из-за политики.

ДЖОЙС. Но ведь ссоримся.

МАРЛИН. Давай забудем. Я молчу. Ни слова о политике не слетит с моих уст.

Пауза.

ДЖОЙС. Говоришь, мама прожила ужасную жизнь?

МАРЛИН. Говорю. Вышла за этого козла.

ДЖОЙС. А у него какая жизнь была? / Вкалывал в поле…

МАРЛИН. Бурная?

ДЖОЙС. …как последняя скотина. / Запьешь, конечно.

МАРЛИН. Да брось ты.

ДЖОЙС. Ты вот любишь выпить. У него на твое виски денег не было.

МАРЛИН. Не хочу о нем говорить.

ДЖОЙС. Это ты начала, я говорила про маму. У нее была поганая жизнь, потому что ничего у нее не было. Она голодала.

МАРЛИН. Голодала, потому что он все пропивал. / Бил ее.

ДЖОЙС. Не он один виноват. / Жизнь у них была дерьмовая, и обращались…

МАРЛИН. Она-то его не била.

ДЖОЙС. …с ними, как с дерьмом. Он умер, скоро она умрет, и что за жизнь / они прожили?

МАРЛИН. Я видела как-то раз. Ночью спустилась вниз.

ДЖОЙС. Думаешь, я не видела? / Они-то не были в Америке и…

МАРЛИН. Мне это до сих пор снится.

ДЖОЙС. …не катались по всей стране на быстроходных машинах. / Кошмары ей снятся. А у них вся жизнь была кошмаром.

МАРЛИН. Америка, Америка, хватит завидовать. / Я должна была вырваться…

ДЖОЙС. Завидовать?

МАРЛИН. …я знала, с тринадцати лет знала, надо отсюда вырваться, вон отсюда, вон от них, вон из их дома, такого со мной не будет, / я ему не позволю, я все сделаю по-своему, вон.

ДЖОЙС. Завидовать? Завидовать тому, что ты сделала, тебе б стыдно было, если б я пришла к тебе в офис, к друзьям твоим шикарным пришла, это мне за тебя стыдно, ни о ком не думаешь, кроме себя, ты-то хорошо живешь, а для большинства людей ничего / не изменилось.

МАРЛИН. Ненавижу рабочий класс, / ты же про него талдычишь…

ДЖОЙС. Конечно, ненавидишь.

МАРЛИН. …его больше не существует, рабочий класс — это ленивые и тупые. / Мне не нравится, как они говорят. Мне не…

ДЖОЙС. Ну все, пошло-поехало.

МАРЛИН. …нравится пивной перегар, не нравится блевотина, которой несет от футбольных болельщиков, не нравятся их бабы сисястые / и братья и сестры…

ДЖОЙС. Когда я вижу ролс-ройс, я на него плюю, кольцом его царапаю, / нет, это был мерседес.

МАРЛИН. Да, зрелый поступок.

ДЖОЙС. Коровы, на которых я работаю, ненавижу их, / и тарелки их грязные с телятиной под белым, блять, соусом.

МАРЛИН. …и никакие их активисты не заставят меня снизойти до их уровня, и в Сибирь меня не сошлют, / и в психушку не запрут…

ДЖОЙС. Нет, ты будешь на яхте плавать, ты будешь главой Кока-Колы, восьмидесятые будут грандиозной эпохой, это точно, потому что мы, наконец, скинем вас, захребетников — …

МАРЛИН. …только потому, что я ни на кого не похожа. И пусть Рейган кинозвезда вшивая, все равно я его поддерживаю, потому что красные лезут со всех сторон, а я хочу жить свободно в свободном мире —…

ДЖОЙС. Чего? / Чего?

МАРЛИН. Я знаю, чего, / и не затыкай мне рот.

ДЖОЙС. Только когда это случится, постарайся оказаться подальше, потому что, если тебя будут бить, я буду только смеяться.

Молчание.

МАРЛИН. Я не хотела переходить на личности. Не верю я ни в какие классы. Любой человек может сделать все что угодно, если только он на это способен.

ДЖОЙС. А если нет?

МАРЛИН. Если он глупый или ленивый, или боится, я не буду помогать ему найти работу, с какой стати?

ДЖОЙС. А как же Энджи?

МАРЛИН. А что Энджи?

ДЖОЙС. Она глупая, ленивая и боится, как же она?

МАРЛИН. Ты на нее слишком давишь. Все у нее будет нормально.

ДЖОЙС. Я на это не надеюсь, нет. Наверное, ее дети будут говорить, ну и поганая у нее была жизнь. Если у нее будут дети. Потому что ничего не изменилось и не изменится, пока они у руля.

МАРЛИН. Они, они. / Они и мы?

ДЖОЙС. И ты — одна из них.

МАРЛИН. А ты — это мы, прекрасные мы, и Энджи — мы, / и мама с папой — мы.

ДЖОЙС. Да, это так, а ты — это они.

МАРЛИН. Ну ладно, Джойс, перестань. Ну и ночь. Ты-то способная, ты могла бы.

ДЖОЙС. Я знаю.

МАРЛИН. На самом деле я не хотела тебя обидеть.

ДЖОЙС. А я хотела.

МАРЛИН. Но мы же все равно друзья.

ДЖОЙС. Вряд ли.

МАРЛИН. Как хорошо за городом. Действительно, надо постараться приезжать почаще. Я хочу спать. Я хочу спать.

ДЖОЙС приносит одеяла, кладет на диван.

ДЖОЙС. Спокойной ночи. Надеюсь, ты не замерзнешь.

МАРЛИН. Спокойной ночи. Джойс — …

ДЖОЙС. Нет, дорогая. Извини.

ДЖОЙС уходит.

МАРЛИН сидит, закутавшись в одеяло, и пьет виски.

Входит ЭНДЖИ.

ЭНДЖИ. Мам?

МАРЛИН. Энджи? Что случилось?

ЭНДЖИ. Мам?

МАРЛИН. Она пошла спать. Это я, тетя Марлин.

ЭНДЖИ. Мне страшно.

МАРЛИН. Ты страшный сон видела? Что тебе приснилось? Ну теперь же ты совсем проснулась, правда, киска?

ЭНДЖИ. Мне страшно.