Отклонения от руководящей линии

В поздней фазе советской перестройки Михаила Горбачева регулярно адресовался вопрос: Михаил Сергеевич, вы с кем? С прогрессистами или ретроградами? С Яковлевым или с Лигачевым? Генсек разводил руками, произносил округлое «вместе с тем» и старался изобразить единомыслие в политике и экономике, которого не было. За это его обвиняли в лакировке. А в это время осмелевшие вассалы по кусочку присваивали влияние. Одни с одобрения генсека устраивали чистку в Узбекистане, другие переводили стрелки на самого Михаила Сергеевича. Из-за двусмысленности названия закрылась газета «Советский цирк». Диссиденты разоблачали КГБ. А в «горячих точках» после ввода войск начиналась война кем-то сторгованным оружием.

Победившая тогда сверхдержава сегодня пребывает в очень похожем состоянии. Только завершилась драка за руководство ФБР, как началась «борьба бульдогов под ковром» за Федрезерв. А внешнюю политику Обаме уже пришлось поделить между командами Керри, рулящей Госдепом, и командой Хиллари Клинтон, получившей контроль над Советом нацбезопасности. У каждой команды — свои накатанные связи с вассалами от Европы до Афганистана. Между тем на носу очередное побоище с республиканцами за бюджет, а это касается в том числе военных расходов. И в самый неподходящий момент кто-то из вассалов предлагает вторгнуться в Сирию.

Придворный круг старательно лакирует подковерные противоречия. Так, в прошлом году выяснилось, что Госдеп и ЦРУ обсуждали между собой правильную подачу в СМИ эпизода с убийством американского посла в Ливии: был составлен перечень пунктов обсуждения, за пределы которого чиновникам не надлежало выходить. После разоблачений Эдварда Сноудена появилась инструкция Белого Дома о том, как цитировать глав спецслужб, чтобы их реплики звучали гладко, без ляпсусов. А в штате Миссури с традиционного родео был изгнан клоун в маске Барака Обамы: он не только пародировал президента, но и некстати употреблял слово «быки» — что могло, по опасениям организаторов, неблаготворно повлиять на фондовый рынок!

Лакировке сопутствует пропаганда экономического чуда. Так, государственная статистика США обнаружила в прошлогодней отчетности невыявленный прирост занятости. Колумнист Daily Beast Дэниел Гросс излучал ликование: «Открываются новые рабочие места в финансовом секторе! Возрождается домостроение. Повторяйте за мной — США не Греция! И мы живем в золотую эру сокращения дефицита!» Сам Обама заявляет, что реформа миграции, которая «позволит иммигрантам с высокой квалификацией создавать рабочие места в Америке», даст экономике 1.4 триллиона долларов, что сократит дефицит бюджета на 850-миллиардов долларов за 20 лет. Как производился расчет, неизвестно. Зато известно, что неделю спустя объявила о банкротстве бывшая столица автопрома — заселенный мигрантами город-призрак Детройт.

За полгода американское Бюро трудовой статистики натянуло цифру в миллион рабочих мест. В Китае за тот же время прирост составил семь миллионов. Однако Wall Street Journal спешит порадовать американскую аудиторию: у соперника дела плохи, темп роста экономики сократился на 0,2 процента за квартал, снижается доля потребления в росте ВВП — то есть повторяйте за нами: Китай Америку не догонит и не перегонит!

Пропаганда экономического чуда шагнула через океан: с помощью столь же произвольных цифр утверждалось, что от кризиса Европу спасет зона свободной торговли США-ЕС. Роль дополнительной «конфетки» играла кампания против оффшоров, соблазняя Германию, где корпорации приспособились прятать прибыль на островах.

Но с охотой за «жирными котами» Вашингтон переборщил. Пока трясли Кипр, возражений не было: там же русские деньги. Но вот дошла очередь до британских оффшоров, а ответственным за борьбу с «уклонизмом» был назначен как раз Дэвид Кэмерон. И нельзя сказать, что это его сильно порадовало. Сначала он пригрозил референдумом о выходе из ЕС, потом поприветствовал немецких евроскептиков, а 7 июня почтил присутствием заседание Бильдербергского клуба, где доминировали те самые «коты», с которыми он должен был вести борьбу. И как раз в этот день газета Guardian начала печатать материалы Сноудена.

Публично Вашингтон и Лондон не ссорятся, как долго не ссорились и Горбачев с Ельциным. Однако сегодня Сноуден — в России, его интервьюер Гленн Гринвальд — в Бразилии, его коллега Дэвид Миранда задержан и лишен компьютера в аэропорту «Хитроу», редакция Guardian обыскана сверху донизу с физическим уничтожением жестких дисков. А Дональд Грэм, участник бильдербергского заседания и еще один публикатор секретов Агентства национальной безопасности США, поспешил продать издательский дом Washington Post миллиардеру и спонсору ЛГБТ-организации Washington United for Marriage Джефри Безосу.

Если неизбежны лакировка и приписки, то отклоняющийся от линии подвергается оргвыводам по разнарядке. Это и происходит в западном истэблишменте, изо всех сил пытающемся демонстрировать незыблемость и всемирный авторитет.

 

Самоопределение канцлера

После отмены 6-й статьи советской Конституции группа ельцинистов-радикалов несла по Москве гроб с надписью «Авторитет ЦК КПСС». Что-то подобное после разоблачений Сноудена случилось сразу с двумя сообществами американского истэблишмента — разведкой и IT-магнатами. Всего 12 голосами конгрессменов АНБ США удалось сохранить свой бюджет. А республиканская ассоциация Public Interest Research Group подсчитала, кто больше всего скрывает денег в безналоговых гаванях: оказалось, это IT-монополисты — Apple и Microsoft, лучшие друзья демократического Белого Дома, витрины виртуального прогресса и фабрики орудий манипуляции.

Сноуден наступил и на другое чувствительное место — на доверие между США и ЕС, на котором должна была строиться трансокеанская ЗСТ. В июле Германия расторгла соглашение с США об обмене данными. Все больше сомнений по поводу ЗСТ высказывали сельхозпроизводители. А данные о прослушивании офисов ЕС навели на подозрения в том, что американцы похищали и европейские технологические секреты.

И тут германская протестная общественность перевела стрелки с Белого Дома на канцлера Ангелу Меркель. Партия зеленых изобразила возмущение по поводу контактов АНБ с БНД. Радикальные левые и экологисты вдруг оказались столь же ревностными защитниками «приватности», как американские правые. У Меркель, которую сватали после выборов в альянс с «зелеными», уже были претензии к потенциальным партнерам. В конце мая «зеленые» оказались в одних митинговых рядах с откуда-то взявшимся движением Bloccupy, а также с Общественным союзом за права человека, учрежденным азербайджанскими анархистами. У этого Общественного союза, порицающего канцлера за кризис мультикультурализма, оказались любопытные опекуны — Фонд открытого общества Джорджа Сороса и глава МИД Германии Гидо Вестервелле.

16 августа Меркель поспорила с «зелеными», которые в своей программе предлагали немцам «один день без мяса». Что нам больше нужно, — спросила Меркель, — рабочие места или «вегетарианский четверг»? А 25 августа прозвучала сенсация: правящая ХДС, по словам Меркель, готова вступить в коалицию вовсе не с «зелеными» и не с СДПГ, которую представляет Вестервелле, а с вроде бы самыми ярыми своими оппонентами — социал-демократами.

Похоже, генканцлер догадалась по лозунгам уличной оппозиции, что с нею хотят поступить по «люксембургскому варианту». 10 июля был вынужден уйти в отставку премьер Люксембурга, христианский социалист Жан-Клод Юнкер: местные «зеленые» обвинили его в причастности к прослушкам спецслужб.

Нет, не хочет Ангела Меркель попасть под ту же разнарядку, что Берлускони, Саркози и Юнкер. И ищет союза с другой старой германской партией — поскольку хорошо видит на примере Италии, к чему приводит выход на политическую сцену «новых движений» анархистского розлива. И при всей тысячекратно подчеркнутой приверженности «новым ценностям» пытается сохранить аденауэровский брэнд Христианско-демократического союза. Из чего следует, что Германия ей дороже, чем безразмерный ЕС — пусть она в этом пока и не признается.

 

Шаг в сторону равен побегу?

Раздувшемуся Евросоюзу, у которого масштаб совокупного долга уравнялся с совокупным ВВП, все чаще пророчат распад на составные части. Однако трансатлантический официоз старательно лакирует здесь и там возникающие прорехи, а евроскепсис старательно заметают под ковер. Что особенно актуально накануне назначенного на ноябрь заседания «Восточного партнерства» в Вильнюсе, где трем странам СНГ — Молдавии, Армении и Украине — обещано подписание так называемых «соглашений об ассоциации».

В Литве американо-японский консорциум обещал построить новую АЭС вместо советской, закрытой ввиду экологических фобий. В этом году стало известно: ее не будет. Зато литовцев (как и украинцев) охмуряют сланцевым газом, а также терминалом для приема сжиженного газа в Клайпеде.

Но этой пропаганды чуда недостаточно. Литовские финансы поют романсы. На карикатуре дня в Independent — двое литовских рабочих в одной фирменной упаковке, на ней штамп — «Два за цену одного», намек — местная цена на рабочую силу европеизированных прибалтов.

И вот 12 августа агентство Delfi сообщает, что в Клайпедский порт уже через месяц поступят контейнеры с техникой, эвакуируемой из Афганистана. Новость не радует уже «сидящих» на транзите соседей-рижан, но им придется смириться. Ведь именно в Вильнюсе готовится церемониал, добавляющий в копилку Запада символическую победу над Москвой. Ведь Пекин все никак не обогнать, а «галочка» успеха требуется как воздух.

Впрочем, Вильнюс — не только символ. В июле в Ереван прибыли специалисты из Эстонии, где находится база киберзащиты НАТО, и предложили свои услуги по электронному «охвату» диаспоры на выборах. А в Кишинев явился заместитель генсека НАТО по вопросам новых вызовов безопасности Габор Иклоди с предложением обеспечить кибербезопасность. Вот оно, предназначение «Восточного партнерства» — не товары и не газ, а контроль над обществами.

Больше всех колебалась Украина. Не только правящая Партия регионов, ошарашенная требованием Брюсселя принять закон о так называемой недискриминации (сексуальных меньшинств). Сомнения раздирали и прирученную прессу. «Мир меняется — стремительно, безжалостно. Мощь Америки уже не кажется безальтернативной и незыблемой, благополучие Европы — предопределенным» , — писала 26 июня главред киевского «Зеркала недели» Юлия Мостовая в статье с тремя буквами “SOS” в заголовке. «Мы деремся за соты и мед в улье, который сорвался с верхушки дерева и летит вниз. Донорская участь нам уготована Россией. Да и Запад тоже не побрезгует трофеями. Смыслы выпали из повестки дня. С уходом специалистов советской школы умирают целые отрасли экономики. Оппозиционеры эксплуатируют образ либералов, но при этом к народу выходят с левыми лозунгами. Нет честной консилиумной дискуссии о сложившейся в стране ситуации». Это был настоящий крик души — не политический, а сугубо гражданский.

Но колониальному кадру не должно сметь свое суждение иметь, а шаг в сторону от Вильнюса равен побегу. Ведущая деловая газета Украины вынуждена была срочно расплатиться за отход от руководящей линии. 16 августа Юлия Мостовая уже не скорбела по умирающей промышленности и не подозревала Запад в хищных аппетитах, а исправно разоблачала российский заговор. Для убедительности прилагался текст, якобы полученной собственной газетной «разведкой». Анонимные составители кремлевского «плана», по тексту, собирались разорить украинский бизнес, захватить его собственность, да еще и принудить украинские медиа работать на себя, то есть хором славить Таможенный союз и поносить Европу.

В том же номере «Зеркала», ровно под «секретным докладом», публиковались расчеты фонда «Видродження» Джорджа Сороса, обосновывающих пользу и неизбежность вступления Украины в зону свободной торговли ЕС. И без всяких «конси-лиумнных дискуссий». Как говорил в анекдоте с телеэкрана офицер КГБ зрителю, пытавшемуся найти телеканал без речи Брежнева: «Я тебе поверчу!»

 

Террариум единомышленников

Еще одной «галочкой» для Белого Дома должно было стать разрешение палестино-израильского конфликта — столь же липовое, как прием в Европу постсоветских стран. Поскольку из двух палестинских партий по разнарядке выбрали одну, точнее, ее заведомо лояльное руководство, а главное требование палестинцев — прекращение израильского строительства на их территориях — оказалось где-то на обочине. Зато Джон Керри пообещал Палестине невиданный экономический рост за счет постиндустриальных технологий — то есть IT, солнечной энергетики и тому подобных чудес, которые уже завели в экономический тупик Европу.

Но пока суд да дело, израильский вассал решил сыграть на противоречиях между двумя американскими командами на соседнем египетском поле. Даже двухпартийный десант американских дипломатов и конгрессменов в Каир обернулся фиаско: глава армии Абдулфаттах аль-Сиси, совершивший переворот, не пожелал слушать ни увещеваний об освобождении законного президента, ни настояний прекратить расстрелы на улицах и в мечетях. 18 августа New York Times, ссылаясь на европейских дипломатов, сообщила: «Израильтяне, имевшие контакты с аль-Сиси с тех пор, как тот возглавлял военную разведку, поддерживали захват власти. Оказывается, генерал и его окружение состояли в интенсивном диалоге с израильскими коллегами, которые убеждали его не волноваться: не оставит вас Вашингтон, никуда не денется». А в журнале Foreign Policy Джон Хадсон написал прямым текстом: «У египетских правителей есть новый друг в Вашингтоне — израильское лобби».

Между тем, как было видно по приближенной к Госдепу прессе, команда Керри по меньшей мере до 8 августа пребывала в святой уверенности, что генерал аль-Сиси ей полностью подконтролен, и по первой же инструкции уступит власть местным либералам. Как постфактум рассудили авторы New York Times, египетские генералы оказались столь непослушными еще и потому, что им вовремя (пока Белый Дом тянул) предложили деньги три арабских монархии — Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт.

Такой нестыковкой с ближневосточными вассалами решила воспользоваться Франция. В самом деле, если по всей Северной Африке рушится власть союзников «Братьев-Мусульман», вместе с влиянием Турции и Катара, то не отдавать же их салафитам? Не лучше ли вернуть весь Магриб под контроль Франции, где он и был до вмешательства клинтоновской команды в 2011 году? Тем более что Алжир и Мали и так прочно находятся под контролем Парижа.

Но монархиям Залива, учитывая их контакты с талибами, равно как и удобство их воздушных баз для афганского транзита, тоже нужно было подарить «конфетку». И вот 20 августа в Иордании собрались так называемые умеренные сирийские оппозиционеры, а на следующий день кадры CNN, ровно как перед операцией «Буря в пустыне», протранслировали мировому сообществу распростертые детские тела — жертвы неустановленного химического оружия.

Так называемые умеренные оппозиционеры уже не скрывали, что рассчитывают на первые роли в Сирии после того, как диктатора Асада наконец разбомбят. И уже называлось имя своего, «правильного» диктатора — генерала Манафа Тласса, сбежавшего из Дамаска в июле 2012 года через саудовскую столицу в Париж. Генерал Тласс, сын экс-министра обороны Сирии, брат местного «сахарного короля» и зять крупного саудовского торговца оружием, не скрывал, что сбежать ему помогла французская разведка. А особое покровительство ему оказывал глава МИД Франции Лоран Фабиус.

Именно Фабиус заявил 23 августа, что авиаудар по Дамаску, в качестве возмездия за химическую атаку, неизбежен. 25 августа он повторил это в Иерусалиме. Ведь именно израильский генерал Итай Брун в апреле этого года первым обвинил власти Сирии в использовании химического оружия.

Но этим французский министр, как союзник команды Керри, ограничиться не мог. И заодно объявил о необходимости создания палестинского государства. Вот тут и произошло то, что в американском военном жаргоне называется snafu — в приличном переводе «все вверх дном».

Между тем, как справедливо напоминает Daily Beast, франко-саудовская авантюра разрушила региональную стратегию и Керри, и самого Обамы. Ведь они рассчитывали на флирт с Ираном, а эта страна с первого же момента не поверила поклепу на Дамаск.

Все еще ожидая «отмашки» Пентагона, фрондирует и обиженный Париж. «Мир больше не является однополярным», — заявил на встрече с дипломатами раздраженный Фабиус. «Скорее можно говорить о нулевой полярности». Нуль — это Барак Обама.

 

Язык нового времени

В рассказе Франца Кафки «В исправительной колонии» огромная механическая карательная машина множеством приспособлений мучает человека, но убить все никак не может, потому что в этом процессе рассыпается на глазах. Англосаксонская машина новой колонизации, навязавшая миру постиндустриальную парадигму, сама попала в ее ловушку — но всеми силами пытается доказать, что ей по-прежнему принадлежит мировое господство, и никто не смеет на него посягать.

У нас на глазах из этого механизма вываливаются болты, связывающие несущие идеологические конструкции и казавшиеся незыблемыми межэлитные скрепы. Но она еще в состоянии давить массой и вертеть на шарнирах страны-мишени, благо миллионы наемных человеко-винтиков по инерции исполняют профильные функции.

Машина продолжает наводить страх, что продемонстрировала готовность трех правительств остановить самолет со Сноуденом. Но она не работает, как раньше. Еще десять лет назад невозможно было себе представить, что политики-изоляционисты, то есть противники экспансии постиндустриального псевдопрогресса, станут в Америке мощной и самостоятельной силой. И что очередную военную интервенцию всецело одобрят мизерные девять процентов американского общества.

Мало того, нападение на Сирию, если все же произойдет, прольет воду в Америке исключительно на мельницу изоляционистов. С каждым авиаударом у них будет все больше безупречно патриотических аргументов. Они вправе сказать своему народу, и скажут наверняка, что внешняя политика определяется не Госдепартаментом, а прихотями вассальных теневых элит. И что поэтому роль, в которой выступает США как государство, не только бесславна, но и унизительна.

Автор концепции «мягкой власти» Джозеф Най учил, что ключом к ненасильственному подчинению является привлекательность имперской модели. Но тот дух надежды, который Барак Обама внушал американцам на выборах 2008 года, он же сам и растратил. Что стало особенно заметно после эпизода со Сноуденом: словами президента Center for National Interest Димитрия Саймса, «проблема в том, что США раньше говорили с позиций морального превосходства, а теперь это будет очень нелегко».

Российская дипломатия в период «перезагрузки» демонстрировала всемерную лояльность Белому Дому. И именно в этот период ее реальное влияние сократилось на Ближнем Востоке почти до нуля. В этом году Россия сменила тон и проявила стойкость перед давлением. Не только когда Москву принуждали выдать Сноудена, но и когда соблазняли оружейной сделкой с Эр-Риядом.

Моральная бездна, в которую обваливается Запад, позволяют России впервые за 20 лет говорить с позиции превосходства. Мало того — прямым текстом напоминать Западу о его разменянных ценностях. Что и делает Сергей Лавров, когда с трибуны, выходя за рамки дипломатического языка, называет худшим из двойных стандартов «использование лозунга прав человека для того, чтобы подорвать важнейшее из этих прав — право на жизнь». То есть — через головы магнатов и правительств — прямо апеллирует к первой заповеди Десятисловия.

И если даже парижские «розовые ястребы», не забывающие декларировать все наперечет антиценности неоглобализма, признают, что единого центра влияния в мире больше нет, значит, многополярный мир не является мифом, и начатое строительство российского полюса влияния — не только достойное, но и абсолютно необходимое дело. Поскольку мир действительно меняется. И наша собственная, внутрироссийская «консилиумная дискуссия» необходима и неизбежна. Такая дискуссия, в которой многие вещи, доселе подвергавшиеся перезагрузочной лакировке, будут названы своими именами. И мне представляется совсем нелишним, если к этой дискуссии, ценностной и смысловой, будут привлечены, совершенно добровольно, публицисты из стран СНГ, владеющие русским языком лучше дикторов наших гостелеканалов. Потому что души миллионов завоевываются словом, а не счетами корпораций и диаграммами экономистов. А колониальный хлеб несладок.

30.08.2013