Бывает же хорошее настроение. Все вокруг видится в розовом цвете, как обезьяне в розовых очках. Жизнь прекрасна и полна маленьких незаметных приятностей. Хочется растянуться на солнце, мурлыкать, лениво обмахивая себя хвостом. Примерно так чувствует себя в погожий день развалившийся в солнечных всплесках город. Тень и солнечные лучи похожи на морской прибой. Легкий, ласковый ропот жизни гармонизирует окружающее пространство, создает чуть слышную мелодию, которую хочется напевать себе под нос. И вот заводские трубы уже и не так дымят, музыка трамвайчиков, словно перезвон далеких колокольчиков подстраивается под колокольный звон церквей, повинуясь звучанию никому неведомого камертона. И с каждым годом становится все больше хороших дорог, люди внимательнее, заводы производительнее, энергетика безопасней. Короче, достаточно проснуться с хорошим настроением и жизнь становится прекрасна.

В это солнечное утро город, слегка припудренный легким смогом и потому исключительно довольный собой, представлял наиболее позитивную ипостась ленивого кота, а маленькая юркая Мышка, вполне удовлетворенная своим состоянием и жизнью была полностью с ним солидарна. Удовольствия выглядывали из за угла и показывали язык, неприятности, как обычно строили рожки, но солнце и хорошее настроение застилало все ровным золотистым светом. Неприятностей просто не было видно. Бывает так, что природа стремиться делать нам подарки от всего своего щедрого сердца, невзирая на окружающих. Только протяни руки.

***

Раннее утро, прекрасное настроение. Хейлин открыла глаза. Жизнь хороша, и жить хорошо, главное, что всего сразу так хочется! Хочется жизни счастливой и деятельной. Успеть бы с утра пробежаться по магазинам. В конце концов, можно же в свой день рождения прогулять физподготовку. Было бы настроение, а парикмахерские салоны всегда найдутся. Другое дело, как вас там подстригут. Но сейчас и это не главное. Придется брать машину. Далеко за ней ходить не надо, мерс стоит в гараже, собственно он по большей части стоит и очень мало ездит. До гаража две минуты, спуститься в подвал. Учитывая, что машину она не водила полмесяца, придется быть осторожнее. Не идти же на Золотую улицу пешком, там с ней никто и разговаривать не станет. Если рано закончу в парикмахерской, то еще и по магазинам успею проскочить до завтрака. Что приятно, после вчерашней рыбы никакого похмельного синдрома, это вам не алкоголь. Одни сплошные преимущества и никаких недостатков. Закусывать, к примеру, не надо.

Настроение поднималось, по мере удаления от места постоянного жительства и института. Прелесть, а не пригород. Машин мало, дорога чистая, катайся в свое удовольствие. Знаков никаких, ограничения скорости нет, главное разогнавшись, не взлететь, или хотя бы, плавно приземлиться. Наконец, с двух сторон от дороги начались магазинчики и салоны. Больше всего ей понравилось название на всеобщем, "Крылья, освещенные солнцем". Судя по всему довольно дорогой эльфийский салон. Ниже названия шла надпись: Филиал института совершенной красоты Мор-э-Рии, под покровительством Лорда Ях Вера. Совершенно понятно, что заведение дорогое, а у нее в кармане целых три сотни золотых. Наверное, хватит. Лика вышла из машины, поднялась по четырем ступенькам к аккуратной двери с роскошным рубиново-синим витражом, изображающим крылатого дракона с широко раскинутыми крыльями. Заперто. Нажала на звонок в виде маленькой головки дракона. Через минуту дверь ей открыла точеная девушка с приятной улыбкой, роскошными ослепительно белыми, ниспадающими до пояса, волосами и смеющимися фиалковыми глазами. Она посмотрела на машину и Лику, потом спросила, чуть ломано:

– Кто вы?

– Хейлин Кер,– представилась Лика, словно ее должны ее знать. – Я бы хотела привести свои волосы в порядок, после зачета по реструктуризации у них такой жуткий вид. Мне пришлось два месяца обрастать.

Девушка посмотрела на ликины волосы, в машине Мышка не стала надевать шапку, и оценила ее "обрастать". Улыбка незнакомки стала мягче, она куснула нижнюю губку и тихо сказала:– Входите. Я позову отца.

Лика вошла, оглядываясь по сторонам. Очень даже мило. Стиль слегка напоминал ранний модерн, немного помпезный, но более изысканный, чем обычно, в интерьере было много тонких переплетающихся плоскостей и растительных узоров.

– Садитесь,– предложила незнакомка.

Хейлин плюхнулась на диван, красующийся в изысканной гостиной своими тонкими изогнутыми ножками. Вокруг восемь колонн, увитых золочеными плющами, живые розы в напольных вазонах, воздушные полупрозрачные занавеси из золотистой тафты.

– Виорен, кто это? – Раздался мягкий мужской голос из коридора. Говорили на всеобщем.

– Одна очень забавная девушка, отец. – Ответила особа со смеющимися фиалковыми глазами.– Она учится в институте у господина Ларрия Гаэнтальского.

– Кто ваш куратор?– обратилась девушка к Лике. Глаза ее, казалось, смеялись еще сильнее.

– Господин вар Клозе. – Недоумевала Хейлин, не понимая, что смешного в том, что происходит.

В гостиную вошел самый настоящий эльф, причем Лика бы его определила как светлого, благо начиталась и насмотрелась в свое время. Стереотипы загоняли в рамки, что за прихоть делить эльфов на темных и светлых. Но развитие ситуации вокруг института определяло отношение. Их ректор – темный, а этот светлый, сразу и без колебаний. И вот ведь, что странно, неужели о бо всем этом можно судить по выражению его глаз, форме ушей и цвету волос? Глупо, но похоже, что можно.

– Забавно. – Сказал он. – Из института, учитесь у Вар Клозе, зовут Хейлин Кер?

Как интересно он говорит, слишком отрывисто, по-моему, для эльфа, размышляла Мышка. А сразу видно, что это отец и дочь, у них одинаковые глаза и одинаковые волосы. Волосы мастера опускались чуть ниже плеч. И что здесь такого станного?

– Чего вы хотите, Хейлин Кер?

– Мне пора привести в порядок волосы, они в безобразном состоянии,– как можно спокойнее отвечала Лика, хотя ее терпение уже показывало свой вздыбленный хвост. – Неужели я не туда попала, здесь не делают прически. Или здесь никогда не делали прически девушкам с такими короткими волосам, как у меня. Мне то же очень жаль, но после реструктуризации прошло только два месяца. Мои волосы и так выросли на рекордную длину, почти пятнадцать сантиметров.

– Действительно, не делали. – Утвердительно кивнул мастер. – Мы никогда не делали прически таким девушкам.

– И правильно, все нужно сделать когда-то впервые. Пусть это всего лишь женская прическа на короткие волосы, тем более что есть повод.

– Вы выходите замуж?

– Нет, я сегодня родилась,– глядя на недоумевающие лица мастера и его дочери, Лика поправила себя,– я хочу сказать, что у меня сегодня день рождения.

– О,– удивилась фиалковоглазая,– и сколько вам исполнилось?– Тридцать шесть лет. Или восемнадцать оборотов по вашему исчислению,

– Человек. – Неряшливо обронил Мастер. В его голосе слышалась нотка разочарования.

– Почему? – Удивилась Лика.

– Если бы вы были из гнезда, то еще говорить бы не научились, пояснила девушка. Сожалею, но мы не работаем с людьми.

– Нормальные мастера работают с теми, кто платит, или ставит интересные задачи. Вот вы считаете, легко сделать мне достойную прическу? – Хейлин понимала, что если ее прогонят отсюда, то она станет посмешищем для всей улицы, и конечно института. Поэтому она решила применить новый для нее прием, под кодовым названием, взгляд рассерженного дракона. – Я, вообще, не человек, не эльф и не гном, сколько вы берете?

– Смотря за что? Чего вы хотите? – Уточнил мастер.

– Я хочу нормальные с эстетической точки зрения придирчивого эльфа волосы.

– Это совершенно не возможно. – Спокойно поправил эльф.– Ни за какие деньги с вашими волосами, раньше чем через три-четыре года, с условием, что стричься и мыть волосы вы будете только здесь. А на это у вас никогда денег не хватит.

– Не нужно считать мои деньги. – Нежно предложила Лика. – Расставим точки над "и". Я хочу стрижку, покраску, укладку. Что теперь?

– Это все очень неопределенно, сколько у вас денег?

– А сколько всего надо? – Лика решила, что в день рождения, если ей не хватит на стрижку, то добавят драконы, сами же сказали, деньги не проблема.

– Давайте попробуем подсчитать вместе,– предложил эльф. – Мытье и интенсивная реанимация структуры волос около трех сотен золотых.

Ой, подумала Лика, хорошо, что деньги не мои, Пиррит, это во много раз дороже, чем я себе представляла. Но сегодня, мне так хочется выглядеть прилично! Так что, оплачиваете? Кто-то тяжело вздохнул, там, где пустота сливалась с серым клубящимся туманом. Шевельнулся большой чешуйчатый хвост, и снова кто-то тяжело вздохнул:– Ты выглядишь совершенно ужасно, надо же что-то делать.

Ну и ладушки, мысленно поддержала Пиррита Лика, пусть это будет твоим подарком на мой первый, в качестве тринга, день рождения. Пиррит снова вздохнул, теперь глубже и протяжнее: – У тебя в сумке замшевый кошель. В нем пятьдесят тысяч, постарайся уложиться.

От такой щедрости Лика просто обалдела. Класс, подумала она. Весь диалог занял не более минуты. Мастер и его дочь молчали.

– И что дальше,– решила расшевелить их Мышка,– вымыли голову и остановились на этом?

– Стрижка стоит очень по-разному, в зависимости от работы. Хороший мастер ценит себя очень дорого.

– Сколько, сколько может стоить самая дорогая стрижка на мои волосы?

– Больше тысячи.

– Покраска?

– Смотря какая, юная леди.

– Самая-самая дорогая?

– Мы можем сделать эффект порхающих птичьих крыльев, переливающейся чешую рыбы, струящиеся в ручье водоросли, освещенные солнечными лучами. Можно высверливать в волосе тончайший канал и заполнять его светящейся краской. Таких оттенков мы можем сделать пятьдесят.

– Так много мне не надо. Можно посмотреть рисунки, фотографии, интересно же знать какими бывают волосы с точки зрения придирчивого эльфа.

– Вы можете за это заплатить?

– Могу. Иначе бы я с вами не разговаривала. Лика открыла свой рюкзачок и вытащила оттуда замшевый кошель. Высыпала монеты на руку. Странно. Таких монет Лика никогда не видела. Глаза эльфа из миндалевидных превратились в почти совершенно круглые. Слабо мерцающие кругляшки оттягивали ладонь, на каждом из которых значилось достоинство в сто рилонов. Лика быстро прикинула, спасибо за лекцию отцу Барто, одна монета идет по цене ста тысяч золотых. Здорово, пискнуло сознание Мышки. Пиррит я тебя люблю. В глубине космоса послышался протяжный вздох.

– Ну что, со мною можно работать? – Ехидно спросила Хейлин. Когда мужчина медленно кивнул ей в ответ, она высыпала на ладонь остальные монеты. Но все равно, монет меньшего достоинства в кошельке не было. Некоторые монеты были раза в два тяжелее, на них стояла цифра тысяча. Лика убрала остальные монеты в кошелек, подсчитывая в уме, что пятьдесят тысяч рилонов – это пятьдесят миллионов золотых. Царский подарок. Наверное, она может купить всю эту улицу, вместе с владельцами салонов. Впрочем, ей это ни к чему. Девушка с фиалковыми глазами снова улыбнулась, Лика улыбнулась ей в ответ. Похоже, у них устанавливается взаимопонимание.

Пока Мышку мыли, гладили и утюжили, она рассматривала альбомы. Наконец она определилась, выбрав для себя короткий, наверное, мужской вариант, морских водорослей, колышущихся в прибое. Волосы, при такой стрижке укладывали в чуть волнистые шнурочки, скрепляя специальным гелевым составом. Каждый из шнурочков окрашивался с разной интенсивностью от корня до кончиков. Основой ликиной прически был выбран серебристый цвет, цвет барашков морских волн. Пенная вязь гребней прибоя переходила в зеленовато-иридиевый, потом чуть голубоватый оттенок морской воды, чередуясь с ярким серебром лунной дорожки и золотом, проблескивающего песка. Сочетание оказалось на редкость изысканным. Всего девятнадцать оттенков четырех основных цветов. Красили ее в четыре руки два часа. Да на завтрак я не успела, по магазинам то же, с сожалением думала Лика. Но потраченного времени не было жаль, волосы получились роскошными.

Отца Виорен, оказалось, звали Риамел, они действительно были из Мор-э-Рии, имели морийский патент уже более пятисот лет. Сюда переехали, когда открылся институт, и не пожалели, несмотря на климат. Лике сказали, что ее монеты хватит надолго, окраска оказалась самой дорогой из всей процедуры, которая вышла в двадцать тысяч золотых. Но зато теперь три-четыре месяца можно только поддерживать прическу, не тратя больших денег. Так что, не стоит волноваться, ее походы в парикмахерскую уже оплачены. Времени бегать по магазинам не осталось, и пришлось сразу ехать в институт.

Как и ожидалось, Ликины волосы вызвали полный фурор. Куратор не стал спрашивать, где она была, и так все ясно. Злой, как собака, Шлоз, таскал за собой повсюду нового помощника. Так вот у помощника Шлоза реакция на прическу была самой выдающейся. Он мгновенно побледнел, оценив ее стоимость, потом покраснел, снова побелел и сразу ушел. Лика осталась в радостном недоумении и всеобщем восхищении.

– Кер, ваша способность вызывать удивление, не поддается описанию. – Съязвил Рудольф и посмотрел на наставника вызывающе. Они переглянулись и вместе вышли из аудитории. Группа осталась без присмотра.

– Классный прикид,– первым отреагировал Вейс. – Сознайся, Хейлин в какую сумму тебе вылилась твоя прическа. Ты у нас кто? Русалка – дочь морского царя или нимфа версальского лесного ручья?

– Она чокнутая, которая не знает, куда потратить честно заработанные деньги. – Включился в беседу Бэкк. – это ей на долгую память об удачной рыбалке…

Договорить ему не удалось. Лика развернулась с точностью заведенной пружины:– Давно в болоте не купался? Или, быть может, тебе надоел скучный институтский образ жизни, захотелось внести приятные изменения в интерьер нашей аудитории. Добавить, например, небольшой аквариум с земноводной жабой и сделать маленький ярлычок, наклейку "чтобы помнили". Разговор повис в воздухе. Лика ощетинилась и была готова любому комментатору выцарапать глаза. Парни демонстративно занялись своими делами.

Обиженная Мышка сидела, подперев подбородок кулаками. Господи, ну почему у меня всегда все так отвратительно получается? – Думала она. Как я себя в эти минуты ненавижу! Нужно было всего лишь пошутить, смягчить их недовольство, нет мне нужно, чтобы всегда все было, по-моему. Лика чувствовала всей поверхностью тела, как удаляется от группы на постоянно растущую дистанцию, и этот разрыв уже ничем не склеишь.

Преподаватели с не меньшим интересом обсуждали прическу Кер, стоя в коридоре. Они смогли прийти к одному общему мнению, что цена ее прически совершенно не пропорциональна ее заработкам, хотя опять же денег Кер никто не считал. Постояли пять минут, побалагурили, и Ру вернулся в группу. Ажиотаж вокруг прически спал, и между партами повисло отчуждение, переходящее в недовольство.

У Кер был вид, словно она собирается расплакаться, даже не верилось, что ее можно довести до такого состояния. Желания обсуждать сложившуюся ситуацию ни у кого не было.

– Хейлин,– Клозе сконцентрировал внимание на студентке, нужно как-то смягчить ситуацию, когда Хейлин в таком настроении заниматься невозможно.– Господин Шлоз хотел с вами поговорить. Поднимитесь к нему.

Мышка обиженно шмыгнула из аудитории. В коридоре было пусто и серо, даже ветер за окном стих и установилось гробовое молчание. Серое чередование стыков панелей выводило ее из себя. Сейчас. Я, наверное, закричу или заплачу. Так и хочется что-либо разбить. Неожиданно в воздухе перед ней повис теннисный мячик лимонного цвета. Лика остановилась от неожиданности, в полном недоумении. Казалось, остановилось и замерло само время. Из-за мячика, не может быть, он же маленький! Вышел представительный немолодой мужчина пепельно-черном, мерцающем и вызывающе шикарном костюме. Черная блестящая атласная рубашка, серый, точнее пепельно-серый, шейный платок, булавка с черным переливающимся опалом. Иссиня-черные волосы, чуть дымчатый оттенок кожи, замечательные ехидно смеющиеся темно-синие, почти черные глаза. Глаза его были похожи на мерцающие звезды, спрятавшиеся за легким облачком газовой туманности. Он был бы неотразимо красив, но его немного портил рот, почти лишенный губ. Наверное это говорит о его характере, только и успела подумать Лика. Она замерла, как загнанная в угол, смертельно обиженная на весь белый свет крыса, точнее крысенок. Мужчина был не знаком, но в нем присутствовало что-то такое…

– Плохое настроение,– начал незнакомец,– плохо подстригли? Он улыбался как фотомодель, которой присвоили звание мисс Вселенная. Впечатление, которое создавал его рот, с плотно сидящими мелкими, снежно белыми зубами, нельзя было передать словами. Лика же готова была убить любого, кто заговорит о ее прическе.

– Ну-ну, малышка, не стоит расстраиваться из-за каких-то человеков, поболтаем? – Предложил незнакомец. И неожиданно, в коридоре, из неоткуда появился сногсшибательно мягкий диван, весь в подушечках из стеганого атласа.– Садись и начинай плакать, а я буду тебя утешать. Малышку обидели? Не любят, ты им хотела сделать приятный сюрприз, а им все равно, правда. Ты хотела, чтобы тебя эти люди воспринимали как свою, а они не хотят. А ты их любишь? – Уточнил, с широкой безгубой улыбкой незнакомец.

– Точно,– продолжил он. – Ты к ним всей душой, а они к тебе тыльной частью своего тела.

Мышке от обиды захотелось зарыться в мягкий диван и разреветься, кидаясь подушками во все стороны. Ситуация была смешной и странной, напоминая театр абсурда, это останавливало. Диван посреди коридора, совершенно незнакомый тип выходит из-за теннисного мячика. Лика перевела глаза на мячик. Незнакомец поигрывал им левой рукой. Интересно кто он такой, прищурившись и наблюдая за ним из-подлобья, размышляла Лика, чего он добивается. Ждет замещения моих эмоций? Так ли он мне не знаком, это что, новая разновидность экстренной психологической помощи, местная благотворительная ассоциация психоаналитиков? За всю свою жизнь не помню, чтобы хоть кто-то назвал меня малышкой, телосложение у меня не то. Хейлин замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Смешно, в ней сейчас замерли в равновесии два совершенно разных настроения. С одной стороны, черная, опаленная человеческой глупостью и несовершенством ненависть, а с другой, какое-то глупое детское любопытство. Мышка подумала, что сейчас она похожа на маленькую девочку, которой показали фокус с вытаскиванием конфеты из уха. Лика замерла, уже не плача, но все еще не понимая, чего от нее хотят.

– Не узнала? – Усмехнулся сжатыми губами незнакомец. Он засмеялся совершенно беззвучно, и от него во все стороны брызнула черная пустота. Теперь он прикрывался сложенными за спиной крыльями.

– Мрак? – тихо спросила Лика, не веря своему внутреннему чутью.

– Садись,– Мрак улыбнулся во всю свою ротовую щель. Широко, по-доброму улыбнувшись, он похлопал рукой по подушкам дивана, и устроился на этих подушках поудобнее. Из его пальцев вынырнул фужер с белым вином, искрящимся пузырьками, снующими во все стороны, вниз и вверх. – Садись, зайка,– Мрак протянул ей фужер с шампанским. В него посыпались маленькие черные и белые шоколадные сердечки.– С днем рождения, выползок, вытри слезки. – Ехидно произнес он.

– Мрак? – Еще раз вопросительно произнесла Лика.

– Да, лапочка, не верится?

– Не знаю.– На Ликином лице сохранялось замороженное выражение,– а что?

– Видишь, я зашел тебя поздравить, а ты сидишь с таким видом, что мне самому хочется плакать. Можно подумать, ты всю ночь перед этим жевала полынь. Что случилось? Ну, садись. Рассказывай.

Мраку все-таки удалось усадить Хейлин рядом, и он торжественно всучил ей фужер. У него в руке появился еще один. На диване, из ниоткуда, материализовалась огромная коробка конфет, каждая конфетка в гнездышке, в виде створки морской раковины с перламутровым отливом. Не конфеты, а гигантские жемчужины, черные, белые и золотые. Ешь, предложил Мрак, рядом появилась еще одна коробка, размером с большой атлас мира, потом еще одна, с надписью по-французски и фотографией Лувра, потом еще, и еще. На одной из коробок было написано по-английски, с наилучшими пожеланиями, в честь посещения Лондона

– Хватит,– прервала затянувшийся конфетный иллюзион Лика,– мне столько не съесть, а парней я приглашать не собираюсь. Они придурки.

– Они всего лишь завидуют, чисто по-человечески, глупо и по детски,– комментировал их поведение Мрак, брось обижаться на людей, это самое последнее дело. Все равно, что обижаться на гномов за то, что они есть, и мешаются под ногами. Воспринимай их поведение как неизбежное зло. Хотя, от гномов, хоть какая-то польза есть, а от людей… Зачем их вообще придумали, не понимаю. Вот у Ри Нона людей не было, и это правильно, испоганили такую красивую планету.

– Деньги от тебя?– прервала философствующего дракона Мышка.

– Нет. Я тебе деньги не дарил, наверное, Пиррит, а что, зайчик, тебе нужны деньги?

– Уже нет. А вдруг вас кто-либо здесь увидит?

– Какие глупости. И даже если увидит, какая разница? – Мрак совершенно развеселился. – Что из того?

Перед диваном появился столик с мороженным четырех сортов, пирожными и чаем с дымком.

– Здорово. Ты меня этому научишь? – Ткнула пальцем в чайник Лика.

– Конечно, обязательно научу, выползок, только немного подрасти, первые пятьсот лет жизни такие штуки удаются с трудом, потом легче. – Он щелкнул пальцами, и коридор оказался завален букетами цветов. Роскошные розы, лилии, хризантемы, пионы и гладиолусы, совсем незнакомые, экзотического вида цветы, похожие на помесь колокольчика и мимозы. Вишневые папоротники и синие орхидеи свисали изысканными гирляндами с подоконников.

Мышка поймала себя на мысли, что настроение он ей поднял запросто, приятно все же когда тебя засыпают подарками, пусть такими бесполезными как эти цветы. Может быть, это все пустая видимость, иллюзии, но все равно, приятно.

Мрак отрицательно покачал головой:– Какая видимость, все самое настоящее, самое лучшее, например эти цветы с Геранта, он ткнул пальцами в голубые шарики колокольчиков, на метелках, размерами с дикую коноплю. Розы из Мор-э-Рии, шампанское из вашей Франции…

– Зачем,– удивленно спросила Мышка, – почему это все для меня?

– Глупая, кто же в день рождения плачет! Вот если бы ты жила у своего прадеда в Альвэ, тогда конечно…

– Что конечно,– высунулось неуемное мышкино любопытство, как неразумный котенок, вылезает за привязанным фантиком.

– Конечно, никто и никогда у Ги Зеса не стал бы возиться с подарками для тебя. Даже Аш Реру совершенно безразлично, бывают ли у личинок на Земле дни рождения, или нет. – Закончил Мрак. Другое дело драконы, мы о тебе заботимся, золотко.

– Ги Зес обо мне ничего не знает,– слабо сопротивлялась Лика.

– И скажи спасибо, дорогая, ты не представляешь, как тебе повезло. Твоего прадедушку убили в один из его дней рождения. – Весело продолжил Мрак.

– Зачем?

– Зарвался. Да не беспокойся так, мы никому ничего о тебе не расскажем. Расти большой, и за твое здоровье!

Пауза затянулась. Мышка перепробовала конфеты из всех коробок, выпила чаю со сливками и пирожными и спохватилась,– Ой мне же к наставнику надо.

– У меня для тебя есть еще один подарок, золотко. – Мрак протянул Лике кольцо с огромным прозрачным, бесцветным кристаллом. Внутри кольца был виден силуэт парэморского замка, крошечный, но в деталях, на камнях, из которых сложены его стены, можно рассмотреть каждую щель. Лика взяла кольцо, но подумала, что-то я не правильно делаю. В Пар-э-Море живет Пиррит, а не Мрак.

– Бери, бери,– вложил кольцо в ликину руку Мрак,– это от нас обоих. Посмотри внутри самый настоящий парэморский замок, со всеми его обитателями.

Лика рассматривала картинку внутри кольца. Вот из замка вышел маленький, как самое крохотное насекомое, человечек. Лика удивленно рассматривала его, Черный плащ колышется по ветру, скрепленный у ворота фибулой с изображением драконов. Через левую щеку мужчины протянулся бледно – розовый шрам, почти белый. На мужчине высокие сапоги – ботфорты, узкие лосины и стального цвета туника, вязанная из тонких металлизированных нитей, напоминающая кольчугу, а может и настоящая кольчуга.

– Это Лорд Сорт,– услужливо подсказал Мрак,– первый хранитель Пар-э-Мора., третьего ты знаешь. Найди его в Кольце. – Голос, говорившего отзвучал сухо, как приказ.

Лика, подчиняться приказам, отданным таким тоном, не хотела, но ей хотелось посмотреть на Мохнатого. Из кристалла выплыло изображение Стрэсса с двумя огромными, в рост человека, фалангами, следившего за мужчинами в лавровой роще. Фаланги хищно перебирали хелицерами, готовясь к атаке. Выждав момент, они рванулись, и свирепо зашипев, вмялись, в невидимую защитную стенку. Мужчины внутри, выглядели очень напуганными, принялись наматывать на свою защиту какие-то энергетические ленты, заметно ослабляя ее.

Болотный кот поднялся на цыпочки и стал невысоким и худеньким взъерошенным человеком, с кружевным жабо. Он странно пошевелил пальцами, словно что-то выцарапывал. На его пальцах были не человеческие ногти, а кошачьи когти, длинные и острые. Внезапно между мужчинами за защитной стеной разошлась земля. На поверхность начала вылезать некая гадость, покрытая бело-зеленой, как детская сопля слизью. Лика почувствовала отвратительный гниющий смрад прямо на диване, каково же тем, двоим? Мужчины рванулись в разные стороны, пытаясь протиснуться сквозь энергетический барьер собственного изготовления. Но не смогли.

– Тупость человеческая, безгранична. – Пояснил происходящее Мрак.

– Почему? – Спросила Хейлин, с отвращением рассматривая, как фаланги отгрызают своим жертвам головы, как работают их жвала и вытекает, пульсируя из разорванной артерии кровь. Мышку передернуло. – Почему,– повторила она свой вопрос.

– Это экзамен. Так маги, или адепты проходят испытания. Они провалились.

– Почему?

– Потому что, плохо учились,– терпеливо разъяснял дракон, обворожительно улыбаясь. – Слайз, это слизистый червь, в Пар-э-Море не водится, он живет на Стэксе, точнее в экваториальных болотах Стэкса, Думать надо головой, пока она есть, а не брюхом, это же просто наведенная Стрэссом иллюзия. Кто же из-за иллюзии снимает защитный полог? Только человеки. Все людские беды от излишних эмоций.

– Почему? – Снова спросила Лика.

– Знаешь, зайка, я немного устал от тебя. Потому, что люди получили при своем создании очень эффективную нервную систему, не то, что древние народы. Процессы психические у людей проходят очень быстро, адаптация просто великолепна, но чувства слишком сильны и подавляют разум. Иногда нужно думать, а не чувствовать. Это и твоя ошибка. Кто сегодня из-за человеческой глупости чуть не разревелся? Учись сначала осознавать, потом чувствовать, и мир для тебя наполнится юмором и иронией. Кроме того, будешь целее и живее.

Лика задумалась, подыскивая контраргументы, инстинкт подсказывал, что дракон уже не лукавит, он врет. Мышка размышляла над сказанным. Врал он, с точки зрения Лики, почти так же виртуозно, как и она сама.

– Именно благодаря своим сильным чувствам, человек живет так мало, как никто из разумных творений. – Добавил Хранитель оси. – Почему ты молчишь?

– Во-первых, я думаю. Во-вторых, я думаю, что именно чувства приближают человека к валлам настолько, что на первый взгляд, никаких отличий не видно. А вы, что по этому вопросу думаете?

– Глупости,– Мрак недовольно рассматривал личинку. Она либо умнее чем, кажется, либо в ней что-то не так. Это что-то следовало уточнить. – С чего ты взяла, что люди лучше других? Из-за того, что выросла с ними?

– Нет. Я, вообще, склонна думать о людях хуже, чем они есть, именно потому, что рядом с ними выросла. Некоторые люди хуже, другие лучше. Лучше, обычно те, у кого чувства ярче, интенсивнее, кто не прячет их от других, не боится прятать. У них меньше комплексов. А лучше всех– дети. Если они мало общаются с техникой и компьютерами. Компьютеры сильно изменяют чувства, создают иллюзию ненаказуемости убийства, без сильной эмоциональной встряски, заменяют потребность в человеческом общении. Вы со мной не согласны?

Мрак зевнул, обсуждать столь сложные этические проблемы с выползком? Смешно.

– А ты, общаешься с компьютером?

– Только когда мне нужно, что-либо напечатать, найти, начертить. А что?

– Тебе неинтересно с ним общаться?

– Нет, но мне жаль на это общение времени. А многие люди уходят в компьютерную реальность, потому, что не хотят и не могут общаться с другими людьми. Так жить и чувствовать проще. Переработанную и полупереваренную пищу ведь то же легче усваивать. Только, при такой пище, через пару лет может атрофироваться часть пищеварительного тракта. Правда?

– Ты слишком длинно и непоследовательно мыслишь. – Мрак скривил кончики несуществующих губ. – Что тебе конкретно не нравится в компьютерах?

– Люди не просчитывают последствий своих действий в виртуальной реальности, там можно все.

– И не должны. Они же не валлы, подавляющее большинство их, даже не маги. А только маги, из людей, обучены мыслить правильно.

– Что значит, правильно? – Снова переспросила Лика.

– Так как нужно. – Резко прервал ее размышления Мрак, как бы подводя черту разговору.

– Интересно, кому это нужно? – Тихо, почти про себя спросила Мышка, не ожидая ответа.

– Чего не ждешь, того и не получаешь. – Подытожил их разговор ни о чем, Мрак. Искоса, одним краем глаза, отслеживая ликину реакцию на свои слова. Девочка задумчиво покусывала губы, разглядывая столик, заваленный едой.

– Одень кольцо,– тихо произнес Хранитель.

Лика повернула к нему голову, чуть склонила ее на плечо, видимо с такой точки зрения, рассматривать дракона было удобнее. Прошлась взглядом по собеседнику сначала сверху вниз, потом снизу вверх, как бы оценивая. Потом они некоторое время молчали.

– А зачем?– наконец сдалась первой Хейлин. – Зачем мне это кольцо, что оно означает, и почему я должна его одеть?

– Ты ничего не должна, просто, это мой подарок, я думал тебе оно понравится. – Скорчил обиженную гримасу Мрак, размышляя про себя, что эта девчонка не такая глупая, как им с Пирритом иногда хотелось бы.

Лика мысленно хмыкнула, ну да, мне это жутко нравится! Хранитель Оси из Лим-э-Нора дарит мне парэморское кольцо и осыпает цветами и конфетами. Что-то сегодня у меня подозрительное настроение. Я сама себя во всех смертных грехах подозреваю, а уж других и подавно. Смотрите, а он обиделся. Или, скорее, сделал вид, что смертельно обижен. Ну-ну, а как же лекция об эмоциях? Подогреем?

– А зачем в кольце все видно,– скорчила по детски удивленную рожицу Мышка.– Чтобы все меня спрашивали, что там внутри. А я говорила: Ой, смотрите, там внутри видно все-все, что в Пар-э-Море происходит! – Лика заглянула в кольцо. Фаланги уже наелись от пуза, и теперь зарывали останки магов на склоне холма. Тот, что был покрупнее, Ф-р-р-р закончил первым, и теперь выскабливал себя, словно готовился к выставке породистых собак. Рядом летала взбудораженная Тэра, подбирая, словно пылесос, остатки трапезы. Стрэсс уселся на траву, используя Ф-р-р-р, в качестве подставки под спину, он жевал травинку, наблюдая за уборкой территории летающим пылесосом со встроенной системой управления пищеварительным трактом.

– Это кольцо Владетеля Пар-э-Мора,– голос Мрака опустился, стал очень значимым, весомым. – Ты его одень, потом поверни камнем внутрь и сама увидишь…

– И сразу после этого я стану Владетелем Пар-э-Мора? – Как бы удивилась Лика.

– Не совсем, точнее, пока не совсем. Для того, что бы стать Владетелем мало одного кольца, нужен балансир, уравновешивающий, как бы взаимосвязанные процессы. Это монета, точнее один рилон, ее куда-то дел лорд Ма Гус, бывший владетель Пар-э-Мора, увы, ныне нас покинувший. Тебе нужно самой ее найти. Когда ты будешь рядом с монетой, кольцо отзовется вибрирующим звоном. – Добавил к сказанному Хранитель южной оси.

– Ну да, а эти милые зверушки будут спокойно смотреть на мои поиски. – Не смогла удержаться от ехидства Лика.

– Если ты о фалангах, то они совершенно безобидные. Ты их, главное не бойся, их заболтать легче простого, только никто с ними не разговаривает, а они считают, не умеешь говорить, значит, добыча. На них даже верхом можно ездить. Они совершенно мягкие и пушистые, послушные как лошади.

На ликином лице появилось, как минимум, сильное недоверие к сказанному. Она хотела еще раз спросить про взаимосвязанные процессы, но на лице Мрака появилось выражение умирающего в жестоких муках, пытаемого инквизицией. Деться от подарка было уже некуда. Лика надела кольцо и повернула кристаллом внутрь.

– Еще раз проверни,– подсказал Мрак. Лика провернуло кольцо еще раз, и оно исчезло, не осталось даже ощущений на пальце. Мышка недоумевающе разглядывала средний палец правой руки. Никаких следов кольца.

– Вот так, а монету прячут в ладошку левой руки, можно, правда, и между указательным и средним пальцами. Но для тебя, так сразу, это будет сложно, При проявлении монета медленно или быстро вращается, забирая энергию или отдавая ее. Но владетелем ты станешь только после первого инсайта или запечатления, как иногда называют первый, в жизни Владетеля инсайт.

– Значит, на Земле– Лейде у меня уже был инсайт. – Уточнила Лика.

Мрак удивленно воззрился на девчонку. – А у тебя есть кольцо и монета этой планеты?

– Нет, их у меня как раз и нет, но кольцо Земли, я видела, правда, на грани сна. – Было не ясно, хочет она сама быть Владетелем Земли или нет. Мрак как-то по-особенному прозрачно улыбнулся и легкой дымкой исчез в воздухе коридора, оставив после себя легкий запах мускуса. Если бы не диван, столик с конфетами и чаем, да не цветы Лика подумала бы, что дракон был лишь ее иллюзией. Она недоверчиво потрогала подушку дивана, чтобы убедиться, что она не спит. Потом дотронулась до правого указательного пальца, и снова ничего не почувствовала. Повернула нечто вокруг пальца в обратную сторону и ошарашено уперлась взглядом в высокий кристалл с природными гранями. Похоже на прозрачный, бесцветный кварц, думала Лика, и если бы не грани, он был бы совсем прозрачным.

Хейлин, какое-то время сидела на диване, разглядывая столик, стены и потолок, и думала про себя, что получится интереснее, убрать диван и все остальное или оставить. Решила, что оставить диван будет забавнее. Вздохнула, выбралась из теплых мягких подушек и пошла наверх, к Шлозу.

Сколько же мы болтали, полчаса или больше? Посчитала время, ушедшее на чай, конфеты и кольцо, получалось никак не меньше получаса. Поднялась на третий этаж, дошла до нужной двери, как бы нерешительно остановилась. Спрятала, от греха подальше, кольцо за палец, потеряв ощущение его присутствия. Набрала в грудь воздуха и постучала.

Дверь чуть не вырвали из ее рук. Лика едва успела отдернуть руку. Разъяренный Шлоз, видимо не ориентируясь во времени и пространстве уперся в нее взглядом. Интересно, подумала Лика, а он меня вообще, видит. Ау, наставник, кто дома? И сама себе ответила. Никого нет, все ушли на фронт. Шлоз, потряс головой, видимо сумел что-то вытряхнуть из своей зрительной зоны. Сконцентрировался на Лике.

– Кер?– Он явно не понимал, что происходит.

– Меня к вам отправил куратор. – Мягко ввела наставника Лика в курс дела, в то же время вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть причину, по которой ее держат в коридоре. У Шлоза в кабинете сидел новенький помощник с бледным перепуганным лицом.

– Кер, вы что-либо чувствовали в последнее время? – Выдавил наставник.

– Когда? – Ей часто приходилось уточнять такие глупые вопросы, впрочем, она сама с удовольствием задавала такие окружающим. Шлоз дергано посмотрел на часы.

– Последние пятнадцать минут.

– Нет. – Быстро сориентировалась подопечная. – Я торт ела, а что?

– Какой торт? – Не понял Шлоз.

– Очень вкусный, с взбитыми сливками, ромом и шоколадом, на бисквитной основе. Пойдемте, проверим, может, там еще осталось чуть-чуть.

Шлоз нахмурился, дернул левым плечом, посмотрел на своего помощника и пробурчал:– Вернусь через десять минут. Обязательно меня дождитесь. Пока они спускались на второй этаж, Мышка суматошно гоняла свои мысли, отправят ее к психиатру на обследование или нет, вдруг там нет никакого дивана. А если есть? Тогда положение становится все более интересным. Нет, если диван и все остальное на месте, то как поведет себя господин наставник?