Почему осеннее небо кажется тяжелее летнего? И вообще, почему весной небо высокое, нежное и прозрачное, летом бездонное и ослепительно, безудержно лазурное? Облака пролетают по нему яркими аэростатами, или походят на причудливые замки из сахарной ваты и купола подсвеченного изнутри волокнистого стекла. Таким бывает небо днем. Вечером небо расцвечивается всеми оттенками красной части спектра, от бледно-желтого до малиново-фиолетового и даже синего. Совсем другое дело осень или зима. То ли климат на нашей территории меняется коренным образом, то ли осеннее небо совсем не то, что летом. Небесная лазурь чудесным образом бледнеет и как бы выцветает после безудержного летнего солнца. Небесное полотно постепенно от блекло-голубого становится грязно серым. Все чаще повисают на нем свинцовые тяжелые облака. Небо наливается тяжестью металла. Металл, в свою очередь порождает воду. А синоптики говорят, что преобладающим становится циклональный тип погоды в результате прохождения очередного фронта. В этот раз тучи сгущались с особой быстротой. Кот спрятался.

***

В институте уже толпился народ, в спортзале сидели, как в воду опущенные сокурсники. Кому-то, явно было нехорошо. Лика вошла в раздевалку. Шкафчики индивидуальные, как в бассейне, с ключиками. Осмотрелась по сторонам и задумалась, слишком уж тягостная атмосфера сегодня, вчера еще такого упадка духа ни у кого не было. Что же это? Трусят? Боятся этой самой… Тогда она прияла самое простое, для самой себя решение, – хорошенько взбодрить собравшихся.

– Парни, а в чем у вас ходят в спортзал?

Сидевший, на скамейке, совсем пригорюнившийся невысокий симпатичный паренек славянского вида с белобрысой челкой, зло оборвал ее излияния:– Слушай, заткнись, нам из-за тебя всем пропадать, даже начальную теорию будут читать уже после практики, а практику, если процентов десять из группы сдаст, слава богу.

– То есть двое из двадцати? Это как-то слишком. Я думаю, в нормальных условиях ее все равно сдаст человек пятнадцать, не меньше. Так что не будем слишком преувеличивать,– ответила ему Лика.

– Не говори глупостей. Я, например, точно не сдам.

– Сам не говори, это называется самопрограммирование.– Лика задумалась, парни были в спортивных трусах и майках, совершенно босиком.– Ладно, валите отсюда. Я буду переодеваться.

– А если нет? – Тихо спросил кто-то.

– Ребята, здесь скамейки длинные и тяжелые. Вам что, институтской мебели совсем не жалко. Хотите заставить меня такими скамейками махаться? Себя бы пожалели.

Парни молча поднялись со своих мест, и вышли, бросая на сокурсницу недовольные, презрительные взгляды. Оставшись одна Лика быстро одела купальник, купленный когда-то для шейпинга. Шлепая по полу босыми ногами, вошла в зал.

В зале к этому времени собралась вся группа. Кто прыгал, кто пялился в потолок, некоторые серьезно разминались. Ну вот, Лика прикинула на глаз соотношение активных и пассивных особей, я была права пятнадцать к четырем, а пытались мне впарить какие-то нереальные проценты. Как им помочь? А ладно, что-нибудь придумаю.

Кроме парней в зале был Лон вар Вейг и святой отец Роне, еще через пару минут вошел куратор. Вейг свистнул в блестящий свисток и выкрикнул: – Построение.

Парни послушно выстроились в шеренгу. Грустный белобрысый, говоривший о десяти процентах оказался еще ниже Вейса и Лики. Он замыкал шеренгу. Аллан Бэкк оказался чуть выше Серджио. Он стоял грустно повесив нос.

– Внимание! Всем разойтись в шахматном порядке на расстояние вытянутых рук. На первый второй рассчитаться. – Выкрикнул Вейг, кося глазами в сторону святого отца.

Лика оказалась в переднем ряду. Позади нее стояли Серж и белобрысый. Вейг быстро провел перекличку. Белобрысого звали Саймон Руда.

– Ты, какая руда? Железная или медная?– Съязвила Лика

– В лоб получишь.– Огрызнулся парень. Лика захихикала.

– Разговоры,– отчеканил слово, как бы смакуя его вкус, их куратор. Лика вздохнула. Парни напряжены до предела, сейчас их чайники закипят и мозги перегреются. Вейг открыл окно. В него потянуло холодом и сыростью.

– Прошу слушать внимательно,– сказал Вейг,– сначала работаем в глубокой медитации, пытайтесь слиться с космосом, звездами, чем хотите, не забудьте заземлиться. Потом увеличиваем диапазон поля до своего максимума и начинаем интенсивную прокачку в двух направлениях, верх-низ. При этом, как бы растворяем свои твердые ткани. Дыхание кожное и через кости. Что не ясно? Кер?

– Что Кер? – Возмутилась Лика.

– Работаем.

Лика пожала плечами, сложного ничего еще не было. Активизировала три даньтяня, перешла сначала на кожное дыхание, затем на дыхание через кости, спускаясь от черепа к ногам. Переключилась, легко растворилась в нигде, представив себя бесконечной пульсирующей трубкой, один конец которой охватывал Землю, другой уходил в Космос. Начала качать через трубку энергию в центральной части столба снизу вверх, по краям трубки наоборот, одновременно мысленно проговаривая: Я– Космос, Космос – Я, в общем, все было привычно, как в цугун.

Когда поток достиг максимума, она решила сначала полюбопытствовать, а потом и помочь другим ребятам и накрыла своей энергией зал. Потом ей захотелось посмотреть, а где предел ее поля? И она развернула его, как показалось, километра на два. Тут же появились совсем неприятные ощущения. В окрестностях института шныряли пьяные бродяги, на свалке, примерно в полутора километрах от корпуса паслись голодные бездомные люди и собаки. И те и другие были не против поохотиться на отбившихся от стаи, ослабленных голодом или старых. Голод подгонял, заставляя забывать человеческие черты одних, и придавал особой, стайной хитрости другим.

***

Город встрепенулся. Огромный мохнатый клубок страстей и страстишек. Серый клубок с когтями и зубами вздыбил шерсть на горбатом загривке. Кто-то беспардонно влез на его территорию и удивленно озирается по сторонам. Что это за мышка? Котяра недовольно выгнул спину. Хвост его гордо реял дымами заводских труб. Город ударил по чувствам любопытного маленького, пушистого комочка тяжелой лапой. Лика задохнулась от нахлынувших чувств, что-то тяжелое придавило ее к полу, того и гляди расплющит. Боль, ненависть, усталость, зависть свернулись в огромный угрожающий клубок. В нем отчаяние билось с желанием выжить, урвать, заработать, вырваться из тесной клетки обстоятельств. Жители огромной агломерации делились на три группы, те кто сумел вылезти на верх, те кто хочет, но не может идти по чужим головам, и те кто уже ничего не хочет. Она быстро свернула поле обратно до размеров зала. С усилием оторвалась от городского эгрегора, открыла глаза.

***

Трое преподавателей стояли, так сказать во фронт, прямо перед ней. Забавно, подумала Лика, озираясь по сторонам. Парни работали, пыхтели, истекая потом и жаром. Господи, что же это у них такое большое сопротивление, надо же помочь, снять все зажимы, пусть энергетические блоки уйдут. Она тяжело вздохнула, напрягаясь. Работать стало заметно легче. Увеличила интенсивность потока, было здорово стоять так, как в горной реке, когда вокруг вьются пенные струи, закручиваясь вокруг тела в буруны. Если бы она не вросла в зале, как дерево в землю, снесло бы. Преподаватели отошли назад. Стало еще легче, хотелось летать, тела не было совсем, только мощный двойной поток.

Лон Вейг не верил своим ощущениям, девчонка несколько секунд качала сто-двести квадратных километров, потом изменила концентрацию потока, свернув его из плоскости в тороид, мощность поля выросла по экспоненте.

У Роне нещадно щемило зубы, ничего от контагиозной магии, и вообще, ничего от магии в ней не было. Она мощнейший природный энергент, супер-мощный, и неплохо обученный, с прекрасно наработанными навыками. Такие ему нужны. Таких, при правильной обработке и настройке можно выгодно использовать.

Сила воздействия у девчонки была очень ровной и отточено поляризованной, она не растекалась и не пульсировала. Да, подумал Вейг, чему же мы ее так научим. А она всех парней подкачивает, я бы их всех не прочистил, в лучшем случае половину. А она чистит всех подряд, и очень мощно. Что же мы будем с этого иметь? А если ей рассказать схему трансформации и она ее так же сделает. Есть над чем подумать. Мальчики, наконец, перестали пыхтеть и обливаться потом. Лика все же включила их в свою прокачку. Зажатость исчезла, и они поплыли в токах космической силы.

Так группа простояла час. Резко прозвучал преподавательский свисток.

– Заканчиваем работу, свертываем энергию, закрываемся. Для всех десятиминутный перерыв и на определение оптимальных физиологических параметров – час. После этого завтрак и все снова сюда.

В раздевалке ершились, пыжились друг перед другом парни. Кто из них какой сильный, и у кого дальше поле. Вошел доктор.

– Господа, на тестирование ко мне в 114 кабинет, по пять человек, через десять минут. Остальные отдыхайте. Работать будете потом. В это время вошел Клозе.

– Кер, зайдите в зал, господин Зарон, она вам пока не нужна?

– Нет, пусть приходит последней. Спасибо.

Преподаватели у нас просто душки,– думала Лика, как бы не сглазить. Неужели засекли. Вошла в зал. Да, ситуация серьезная, кажется мне светит беседа со святым отцом.

– Садитесь, Хейлин,– по-кошачьи, мягко предложил Роне.– Ответьте на несколько моих вопросов. Ваше вероисповедание?

– Христианка. Православная, так получилось.

– Как?

– Маленькой меня не крестили,– продолжила Лика,– а потом пионерия, комсомол, это совсем не приветствовалось, понимаете?

– Вполне.

– Потом мы с институтом были на практике в Западной Украине, во Львове. Я хотела креститься там, но не получилось, а может просто мое предложение никто не поддержал, кому охота вместо прогулок зубрить молитвы на латыни за пять дней. Крестилась как-то совершенно спонтанно, по случаю крестин моего первого крестника. Понимаете, крестная не может быть не крещенной? Вот нас и крестили вместе.

– Не совсем, Мне кажется, вы путаете два понятия. Быть крещеной и быть христианкой. Вы причащались?

– Один раз.

– За десять лет?

– Мне просто не нравится православная церковь, точнее мне не нравится обряд, или я в нем совсем ничего не понимаю.

– Вы хотите понимать обряд?

– Ну не знаю, просто мне что-то не нравится, а я плохо понимаю, что именно.

– Вы верите в бога?

– Да, даже иногда читаю молитвы, например, на ночь или перед каким-нибудь важным делом, или перед трудной дорогой, или на здоровье, или за кого-нибудь. Пробовала отливать молитвами других людей, понимаете?

–Да, какие молитвы вы читаете чаще всего?

–Отче наш, Богородице, Ангелу хранителю, Псалом девяностый…

Роне сложил губы трубочкой: – Хорошо, я вас понимаю.

А я себя,– нет. Подумала Лика.

–Вы часто медитируете?– продолжил опрос святой отец.

–Я занимаюсь цугун и ушу.

–Боевым?

–Да.

–Что-нибудь еще?

–Немного. Багуа, тайцзы, руссбой, совсем немного. А что?

–Как часто медитируете?

–Один, два раза максимум. Мало?

–Пропускаете дни?

–Н-нет.

–Немного конечно соврали?

–Чуть-чуть. Лика не стала объяснять, чем и сколько она занимается. Про медитации на Таро и рунах она не стала и упоминать. Про каббалу и йогу тем более. Насчет медитаций по два раза на день это конечно слишком, а вот в неделю нормально, она же не уточнила за какой срок, значит не соврала.

– Хорошо идите.

Лика выбежала не чувствуя под собой ног от какого-то внутреннего облегчения. Роне вздохнул, то же облегчением.

– Она не ведьма, просто обучена, в традициях восточной школы.– Сообщил он куратору. Рудольф выдохнул сквозь зубы, можно подумать от этого проще.

В раздевалке в это время началась драка. В полной тишине избивали друг друга, уже прошедшие медосмотр, Шон Ворток и Лобо вар Мор-Ган. Позже Лика узнала, что у последнего довольно редкая фамилия и пишется через дефис. Лобо был чуть ниже, но напирал значительно агрессивнее, Шон был выше, худее, немного изящнее в движениях, но уступал в силе, напоре и мощности.

С ними надо что-то делать, обречено подумала Лика, так нельзя, ведь учиться нам всем вместе. Она не понимала, почему в ее голову пришла идея выступить третейским судьей. Наверное, она хотела сделать свою жизнь спокойнее и удобнее. Надо попробовать подействовать на них, как на женщин,– пришла в голову первая мысль.

– Мальчики, вы так шикарно смотритесь, нельзя ли раздеться до пояса, и тогда можно на ринг, а то ваши рельефы под майками теряются, а потом оценивать придется, уже художественную роспись синяками.– Драка не стихла. Лика подошла ближе. По-хорошему эти ребята ничего не понимают, попробуем иначе.– Что бы так ненавидеть друг друга нужно иметь хотя бы какие-то основания. Вы что, белены объелись. Вас же и потащат в деканат.

– Не лезь,– возмутился худой рыжий парень Лис Скола. Лика задумалась, ей все равно, но вполне возможно, что крайней окажется все-таки она.

– Да мне, пусть хоть оба сдохнут, лишь бы опять эту драку на меня не повесили. Что эти двое не поделили?

– Кланы всегда дерутся с гнездами.– Любезно пояснил Лис.

– Почему? – Удивилась Лика.

– По топчану. Потому, что делят территорию – ясно?

– Конечно, ясно. Всем ясно, что дело это темное. Лично мне в особенности.– Лика решила, что пора решаться на решительный шаг.– Если вы сейчас не прекратите, я вам всем вместо плавания по космическим водам устрою такой канализационный кластер, что вы в своем дерьме потоните.

– Что ты имеешь в виду.– Поинтересовался Скола.

– Что я вас на занятиях больше вытаскивать на свой уровень не буду. Пыхтите и потейте сами, сколько сможете.

– Ты хочешь сказать, что на первом занятии это ты нас вытащила? – Уточнил Скола.

– А у тебя будет возможность сравнить. Прекратите!– Прикрикнула она на дерущихся. Парни продолжали боксировать. Лика примерилась к скамейке.– Разбираться кто прав, кто виноват, я не буду.

Мор-Ган и Ворток разошлись, угрожающе раздувая ноздри. Похоже, развести их по углам может только скамья. Вошли еще несколько человек, совершенно не обращая внимания на происходящее, начали одеваться в столовую.

–Тебя в медкабинет. – Выкрикнул кто-то из пришедших. Лика ушла неприятным чувством не до конца выполненного дела, к которому предстоит вернуться снова.

У медкабинета почти никого не было. Сергей уже вышел и теперь вертелся перед зеркальной панелью: – Мышка, у тебя большие неприятности.

– Какие?

– Диета. Тебе придется худеть.

– А я думала, что придется бегать и заниматься спортом.

– И им то же. Сейчас увидишь.– С неприятной усмешкой сообщил Вейс. Из кабинета вышел доктор, выпустив последних студентов, и поманил Лику за собой. Лика вошла.

– Раздевайтесь.

– Совсем? – Уточнила Хейлин. Доктор кивнул.– Полностью?!

Он кивнул еще раз. Дверь была не заперта, входи кто хочешь. Что же я так трушу, подумала Лика. Нагота друг молодежи. Разделась. Доктор поставил ее перед зеркалом, вооружился сантиметром и штангенциркулем. Замерил вес, рост, объемы, толщину жирового и мышечного слоя. Короче все.

–.У вас в принципе идеальная фигура: 95-65-95, при росте метр семьдесят. Это очень неплохо. Кер смотрела на врача как на врага народа номер один. И в талии и в бедрах было как минимум на десять сантиметров больше.

– Так, компьютер сейчас выдаст для вас режим питания на две недели. После этого времени твой вес должен опуститься до шестидесяти пяти килограмм, вместо семидесяти двух. Понятно?

– А это не вредно, такое быстрое снижение веса? – Удивилась Лика.

– Нет. Приготовьте фотографии всех ваших родственников до третьего колена

– С собой, у меня их нет,– осторожно ответила студентка.

– Принесите. Мне это нужно для анализа ваших генетических составляющих. Идите. Вам худеть и худеть. Тренажер после занятий на плечи и торс. А вот на талии мышц даже больше, чем нужно.– Потом врач начал мерить лицо и его пропорции. Лика вертелась как юла. Непонятно зачем это?– Так надо. Мы определим ваши расовые составляющие.

Лика рассматривала себя в зеркале. Фигура неплохая, пропорции как у античной Афины или Дианы, чуть выше, ноги длиннее нормы, плоский живот. Небольшие, упругие как яблочки груди. Талия сантиметров на двадцать-двадцать пять уже бедер. Черты лица, пожалуй, несколько крупные, зато классические, по пропорциям. Прямой нос, чуть полноватые губы. Большие глаза неопределенного цвета, от оливкового до голубого, прямые светло русые волосы, коротко стриженные под мальчика. Вихор на лбу. Уши раньше были как локаторы. Теперь это не так заметно. Все равно одно ухо торчит сильнее. Тем не менее, сейчас уши почти прижаты к голове, крупные и подвижные. Это врач отметил особо. Одевайтесь и отправляйтесь в столовую. Подвел он итог осмотру.

Лика спустилась вниз. В раздевалке никого не было. Лика сунула нос в коридор, зал. Пусто. Встретила куратора.

– Кер, вы что, решили придерживаться рекомендаций доктора Зарона даже больше чем нужно? Хейлин послала Клозе недоумевающий взгляд.

– Идите в столовую. Первый этаж за спуском в гардероб. Для вас стол номер три. Шевелитесь. – Лика вспомнила обещание трехразового питания и буквально влетела в столовую.

Ничего себе! Аккуратные столики под скатертями на три-четыре человека, удобная деревянная мебель в стиле модерн под вишню. Тяжелые шторы цвета бордо поверх матовых белых жалюзи. У стены стоял большой лысый мужчина и орлом глядел на питающихся. Больше всего он напоминал крупную, хорошо упитанную хищную птицу, готовую обрушиться на зазевавшегося мышонка. Мужчине на вид можно было дать лет пятьдесят или чуть больше. Он что, врач диетолог, удивленно решила Лика, тогда почему не в халате. Наконец мужчина переключил внимание на ее скромную персону.

– Кер? Вам что специальное приглашение нужно посылать. Он неопределенно махнул рукой.– Ваш стол номер три.

Замечательно. За столом уже сидели с постными лицами Вейс, Линкс и крупный парень с забавной кличкой Джи Джи. Его имени Лика еще не знала. Приземлилась на четвертый стул, пожела всем приятного аппетита. Для нее уже была приготовлена тарелка с квадратным кусочком чего-то белого, украшенного зеленью. С сомнением взяла вилку и поковыряла– рисовая запеканка, с травой и без соли. Здорово. Если так есть, ноги через месяц сами протянутся, и стараться не придется. В стакане то же было нечто подозрительное. Мутная желтоватая бяка непонятного оттенка. На вкус это оказался настоящий ананасовый сок хорошего качества. Они его что, из цельных ананасов делают? Мышка уважительно посмотрела на лысого. Еще поковыряла вилкой запеканку, выпила сок. Парни мучили несоленый рис по зернышку. Джи Джи старательно глотал траву. А за соседними столиками лопали мясо, рыбу, овощи и никакой солидарности с голодающими. Давясь, доела противную запеканку, как интересно ее делают. Наверное, просто выдавливают сырой рис без соли и сахара в формочки. С удовольствием допила сок. После чего встала, бросила на стол почти не востребованную салфетку. Быстро подошел лысый, парни склонили головы почти до скатерти.

– Почему вы не кушаете?– Задал он совершенно глупый вопрос. Как же они все ухитряются говорить по-русски без всякого постороннего акцента, изумилась про себя Мышка. Она решила схитрить.

– Все очень вкусно, но сок слишком быстро кончился. Можно еще?

– Кер, за столом все нужно съедать до крошки. – С серьезным лицом проговорил лысый.

– В смысле, траву то же есть. Разве она не для украшения.– Невинно поинтересовалась Хейлин.

– Да это очень полезно для вашего организма: мята, петрушка, базилик, укроп, фенхель. Все обязательно нужно съесть полностью. Это готовили специально для вас.

– Я впустую не могу это есть, мне хотя бы запить надо.– Начала ныть Лика, надеясь на добавку сока. Подошел Рудольф.

– В чем дело, отец Барто, у Кер возникли проблемы?

– Нет, господин куратор, я думала зелень это украшение, ее есть не нужно, а в сухую, я ее есть совсем не могу, можно хотя бы запить.– Барто отошел. Куратор был явно сильно не доволен сложившейся ситуацией.

– Возьмите,– вернувшийся, Барто, протянул ей полстакана воды. Лика взяла воду и села на место.

– Предупредить не могли, мерзавцы. И ты Брут,– Лика презрительно посмотрела на Сергея.

– Кер, разговоры за столом запрещены. – Вмешался в ее монолог куратор. Лика сидела, глядя в потолок, подперев щеку кулаком и почти лежа на столе. Вздохнула и решила сжевать весь букет зелени за раз, как копытное. Проглотила, чуть не подавившись. Допила воду, снова встала.

– Спасибо. Сказала она, проходя мимо отца Барто. Простите. Мне долго на такой диете сидеть?

– Почти двадцать килограмм, пока врач не отменит свое решение.

– Еще раз спасибо. Обо мне родители так сильно не заботились. – Прокомментировала Хейлин. – Обед предстоит, видимо в том же духе. Подумаешь. Эх, по крайней мере, похудею. Десять килограмм – десять лет. И так два раза. И будет мне лет пятнадцать. Прыщи бы подростковые не замучили.

Вернулись стадом к спортзалу. Самый откормленный контингент группы явно пригорюнился. Когда все собрались, Лика решила выступить:– Не понимаю, кто мне мешает нормально ужинать дома, как хочу?

– Весы. Приятным голосом напомнил Сергей. Логика в его высказывании, безусловно, была. Всех вызвали в зал. Потом группу два часа гоняли в зале до седьмого пота. Бег, гимнастика, растяжка, растяжка и еще раз растяжка. Скручивание, пластика, силовые упражнения, статика. Господи, подумалось Мышке, мы что, еще и каланетикой займемся. Потом спарринг. Насмотрелась на представителей кланов и гнезд по самые уши. Кланы были пластичнее. Гнезда резче, агрессивнее, но у них была выше культура боя. Впрочем, из кланов у них в группе были только четверо: Руда, Ворток, Скола и черноглазый Назир. Кланы считали себя старшими на этой планете, ведь они хоть и пришли из других миров, но смешались с местным аборигенным населением, созданным самим Падшим. Гордости в них было выше крыши. Гнезда были им не нужны, так как конкурировали с ними за территории, доходы, субстраты. Короче, весело, если не было бы так грустно. Кланы представляли собой вымирающую группу, к тому же без поддержки родни в других мирах сильно обнищавшую. Учить своих отпрысков в академиях других миров этим было совершенно не по карману. Им здорово повезло, что в институте учат бесплатно. Впрочем, во время всех этих размышлений Лике пришло в голову, что бесплатным сыр бывает только в мышеловке. Кто-то же за все это платит? И значит кому-то это очень нужно.

Обед, вообще, не заслуживал упоминания об оном. Долька свежего огурца с огуречной травой, рыбный бульон без рыбы, несколько зерен фасоли без соли и сахара. Ананасовый сок, с какой то ярко пахнущей шишкой. Лика могла три дня не есть и не пить, без всяких проблем. Но неделю на таком питании выдержит или нет, не знала. После обеда опять начались интенсивные занятия. Медитация, трансформация, выжали, как лимон до корки. Приходилось пахать не только за себя, но еще и за всю группу. Кости двигались, щелкали, скрипели, разворачивались и сворачивались легкие. Сужались и расширялись сосуды. После двух часов работы умылись потом не только мальчики, Лика, но и сами преподаватели. В шесть пошли ужинать. Лучше просто уже не бывает. Трава и ананасовый сок. После ужина снова статика. Динамика, спарринг. Потом медитация на планетарную систему. Планетарные трансформации. После занятий провели еще одно построение. Всем рекомендовалось воздержаться от еды дома. Лика смогла добраться домой только в одиннадцатом часу и тут же упала. Снов не помнила. Так продолжалось еще три дня. В пятницу темп занятий изменился.