Игнатов полностью освоился в Беларуси. Он снял в уютном районе Минска двухкомнатную квартиру, побывал у родных в Брестской области, создал устойчивую группу, вместе с которой совершил первый разбойный налет на коттедж крупного бизнесмена. В результате его группа заполучила два джипа и почти новый «Форд». Сторож попытался оказать сопротивление, испугать Игнатова и его дружков, но был обезврежен и под пытками выдал документы и ключи от автомашин, сказал, где находится сейф, в котором лежали ровно пятьдесят тысяч долларов, сто тысяч российских рублей и драгоценные украшения. После этого Игнатов поручил Сиватину убить старика. Сиватин взял нож и с нескрываемым удовольствием исполнил приказ. Игнатов понял: Сиватин, Комаров и их дружки пойдут с ним на любое дело. Через три дня Игнатов вместе со своими дружками совершил нападение на азербайджанскую семью, в результате — трое убитых и двести десять тысяч долларов, много драгоценностей. Прошло еще три дня, и новое удачное нападение в противоположном конце Минска. На сей раз группа убила хозяйку квартиры и завладела более чем двадцатью тысячами долларов, драгоценностями и белорусскими рублями, по сумме равными пятнадцати тысячам долларов. Бандиты ходили веселыми, смотрели на своего вожака влюбленно-восхищенными глазами и буквально требовали продолжать нападения. Но Игнатов, побродив по городу, послушав разговоры людей в метро, троллейбусах, решил выяснить, что есть у милиции. Нанял такси и приказал ехать в микрорайон Серебрянка. Прикинулся приезжим из Украины и завел разговор с таксистом:

— Красивый у вас город, чистый, смотри, какой порядок! Не то что у нас, на Украине, даже не верится, что мы будем так жить.

— А у нас во все времена был порядок, за исключением, пожалуй, смутного времени после распада Советского Союза. Черт знает, что творилось. Предприятия остановились, люди оказались без работы, на улицах демократы с призывом «Все громи и ломай», предприятия — на продажу. Еле справились с этим бардаком. Президент, молодец, взял на себя всю ответственность и вытянул страну из болота.

— А как у вас с преступностью? У нас в Киеве как только стемнеет — на улицу не ходи, в лучшем случае ограбят, но могут и жизни лишить.

— Нет, у нас спокойно, гуляй, сколько хочешь.

— А как с воровством?

— Думаю, что тоже милиция справляется, правда, в последнюю неделю менты на ушах стоят. В городе появилась банда. Врываются в масках в квартиры, хозяев пытают, забирают деньги, драгоценности, а затем убивают, даже детей не жалеют, сволочи.

— Смотри ты, почти как у нас. Ну, а приметы этих сволочей сообщают?

— Какие там приметы, у них же маски на мордах, все — в камуфляже, с ножами и стволами. Кому-кому, а нам бы, водилам, первым о приметах бандюг сообщили, видишь, машины радиофицированы. А пока требуют от нас наблюдать во дворах домов, может, успеем банду засечь, быть внимательными, когда людей подвозим, вдруг маску там или ствол увидим. Напоминают о камуфляже, в котором сейчас каждый сторож, каждый строитель ходит, даже вояки, наверное, из-за этого меньше в такой форме ходить стали, — водитель пальцем ткнул в машину на противоположной стороне, — видишь, вон, багажник проверяют.

И действительно, Игнатов увидел, как два милиционера осматривают багажник иномарки. Спросил:

— А что, бандиты на машине перемещаются?

— Не на машине, а на нескольких, ведь недалеко от Минска они грабанули одного бизнесмена, взяли у него два или три джипа, несколько иномарок. Он там, наверное, свой гараж имел.

Вскоре они приехали в Серебрянку. Игнатов рассчитался и вышел из машины. Погуляв немного, он зашел в кафе и перекусил. Затем взял такси и поехал на почтамт. Подошел к окошку и через минуту, обрадованный, присел на скамейку в скверике. Распечатал конверт, а там записка. Шевеля губами, прочитал: «Дорогая Танечка, писать много не буду, так как в среду приеду. Встречай на вокзале на первой платформе в девять утра у входа в здание. Целую, твой Саша».

«Так, сегодня понедельник, — подумал Игнатов, — значит, послезавтра». Он достал из кармана мобильник и набрал номер Комарова:

— Саша, привет. Ты собери на завтра ребят. Я подъеду, обсудим один вопрос.

Комаров, очевидно, решив, что предстоит дело, радостно произнес:

— Понял. Все будет сделано.

Закончив разговор, Игнатов направился к стоянке такси и через полчаса уже был дома. Посидев с часок у телевизора, завалился спать.

На следующий день он на такси отправился в Жодино. Игнат не сомневался, что все уже будут в сборе, уж слишком разгорячились его подопечные. Наверняка каждый из них строил радужные планы на будущее, когда они станут очень богатыми и будут развлекаться в дальних поездках, отдыхать на Канарах или Багамах…

Разговор был коротким. Игнатов по очереди молча осмотрел лица собравшихся и тихо произнес:

— По мордам вашим видно, что не просыхаете, глушите целыми днями. Значит так, кореши, с сегодняшнего дня объявляю мораторий на наши набеги. Менты — как муравейник в лесу. Суетятся, цепляются к каждой машине, рыщут по городу. В такой ситуации случайно можно погореть. Мы с вами хорошо знаем, что побазарят недельку и успокоятся. Поэтому разойдемся по своим, как говорится, национальным квартирам. Все должны залечь в спячку. Желательно на улицу показываться как можно меньше и пить в меру. Короче говоря, тот, кто засветится в конторе по любому поводу, будет подвергнут каре, беспощадной каре — мы повязаны на крови и должны отвечать друг перед другом кровью. Ясно?

Тон Игнатова был угрожающим, и это явно подействовало. Все притихли, лица стали серьезными, на вопрос своего главаря бандиты дружно закивали головами и хором заверили, что всем все ясно. Затем Игнатов сообщил, как будет поддерживаться связь, и, оставив Комарова и Сиватина, всех остальных отпустил. Они молча устроились в углу у низенького столика, и Игнатов заговорил:

— Я вам полностью доверяю и хочу предложить хорошую работу. Речь идет о Кавказе…

— О Чечне! — воскликнул Сиватин. — У меня давно руки чешутся…

— Я сказал «о Кавказе», — перебил его Игнатов, — а там, как известно, не только Чечня. Есть Дагестан, есть и Ингушетия, и Осетия…

— Какая разница, Вася, я хочу там повоевать, говорят, там хорошо платят…

— Подожди, Витек, — опять перебил его Игнатов, — ну что ты затамкал: там, там… Речь идет о том, что моджахедам нужны обученные, знающие оружие люди.

— Так мы же готовы, — опять чуть ли не вскрикнул Сивакин. Но тут же подал голос Комаров:

— Действительно, чего ты, Витюха, то тамкаешь, то мыкаешь: мы, мы… Я, например, не могу, у меня же прямая кишка из задницы по пять-шесть раз в день выпадает. Бегаю в туалет вставлять. А в горах? Не всегда даже руки помоешь.

— Слушайте, братаны, — снова заговорил Игнатов. — Я хочу предложить вам другую работу. Она почище скитаний по горам, лазания и в дождь, и в снег по кустарникам. Я предлагаю вам заняться вербовкой мужиков для направления к моджахедам. Принято решение создать славянский отряд моджахедов. Конечно, желательно брать тех, кто прошел Афган, другие горячие точки, причем чтобы со здоровьем был порядок. Горы любят не только смелых, но и здоровых. Как думаете, есть возможность таких людей здесь подыскать?

— Конечно, есть, — утвердительно ответил Сиватин. — Но что им можно предложить?

— Сначала я хочу вам предложить по полторы штуки за каждого направленного туда человека. Ну, а что тому, кто пожелает встать под знамя ислама? Будут платить три тысячи баксов в месяц плюс премиальные: за голову солдата — триста, офицера — от восьмисот до тысячи, за подбитый танк или БМП, БТР — десять тысяч, за сбитый вертолет, самолет — двадцать, а то и тридцать тысяч баксов. К этому можно добавить, что все, что добывается в бою — драгоценности, вещи, деньги, — это приз воину. — Игнатов сделал паузу и, увидев, что Сиватин хочет о чем-то спросить, опередил его:

— Да, чуть не забыл. Для вас: за каждых пятерых завербованных положена премия — пять тысяч долларов.

— А за чей счет и как они доберутся до Кавказа? — наконец прорвался с вопросом Сиватин.

— Просто. Надо доехать до Минвод или Сочи, можно до Ростова или Ставрополя, а там их встретят нужные люди, которые обеспечат дальнейшую дорогу. Если кто-либо будет на дорогу свои деньги тратить, ему по прибытии на место выплатят.

— А если у кого-либо не будет денег? — спросил Комаров.

— Будете выдавать вы, для этой цели вам дадут под расчет определенную сумму, которую по мере необходимости будут пополнять.

— А как с нашими операциями, которые мы начали проводить?

— Будем проводить, но осторожно и со сменой территории. Нам надо требовать от каждого члена нашей группы максимум бдительности: никаких показух с деньгами, никакого дарения добытых драгоценностей, кстати, их сбывать лучше в других городах.

— А как быть с машинами?

— Думаю, лучше продавать на запчасти.

— А машины, которые мы взяли у бизнесмена под Минском? Они же еще даже на учет не были поставлены, и ксивы, по которым их доставили из Америки, нигде не засвечены, — спросил Комаров.

— Эти машины оставим себе для работы. Надо будет добыть на каждую из них по пять-шесть номерных комплектов.

— Это не проблема, — заверил Сиватин, — я хоть сегодня вечером номерные знаки с десятка машин здесь, в Жодине, сниму.

— Не надо здесь, — взмахнул рукой Игнатов, — волк там, где живет, не нападает. Забыл мудрое правило? Пока мы залегли на дно, надо будет проехать по городам и снять номерные знаки с машин разных областей. Но я хочу, чтобы мы втроем провели одну операцию. Надо кокнуть одного журналистика, который засветил меня в Чечне и показал, сволочь, по телику. Он живет в Минске. Я узнал адрес и номер его автомашины. В ближайшие дни мы должны замочить этого кадра. Как, не возражаете?

— О чем речь, в любой момент…

— Хоть сейчас… Хочешь, садимся в машину — и к нему…

— К нему нельзя, он живет не один, можно засветиться. Выследим момент, когда он окажется один, и замочим. Желательно, чтобы он не просто погиб, лучше, чтобы его считали пропавшим.

— Ясно, — ухмыльнулся Комаров, — убитым и погибшим одновременно…

— Хорошо, — сказал Игнатов, — я рад, что вы ведете себя, как настоящие друзья. Тогда давайте расходиться. Связь — по телефону, но о делах — ни слова.

— Конечно, мы же понимаем, — заверил Комаров.

— Не первый год замужем, — хохотнул Виктор.

Игнатов обратился к нему:

— Витек, подбросишь меня в Минск?

— Нет проблем, поехали.

В машине Игнатов делал вид, что слушает словоизлияния Сиватина, а сам думал о предстоящей завтра встрече. Она его не только интересовала, но и волновала. С тех пор как он обосновался в Минске, это будет первая встреча с гонцом от Хаккима. Даже ночью Игнатов несколько раз просыпался с мыслью о предстоящей встрече, поэтому утром встал неявыспавшимся, причем раньше, чем обычно. Сделал легкую зарядку, перекусил и отправился на вокзал. До встречи было еще больше часа, и он решил прогуляться до станции метро. Шел по чистому, уютному городу, а думал о Чечне. Что ни говори, а там, в горах, он чувствовал себя лучше. За прошедшие годы город, чистота, аккуратные улицы, спокойные, улыбающиеся и празднично одетые люди стали для него чужими, даже отталкивающими. Игнатову все было чужим. Даже дома, где он побывал, ни родители, ни братья и сестра, ни родственники и соседи не разбудили в нем добрых чувств. Странно, но когда Игнатов смотрел на своего двоюродного брата, который работал участковым уполномоченным, то невольно подумал, как он, если бы понадобилось, отрезал бы ему голову… Вспомнил Хаккима, идея образовать отряд из славян действительно выглядела заманчивой. Игнатов был не прочь возглавить такой отряд.

И вот, наконец, вокзал. Василий остановился в условленном в письме месте. И вдруг к нему подошла женщина.

— Привет от Хаккима, — вместо приветствия произнесла она.

Игнатов машинально взглянул на часы — ровно девять. Он даже на мгновение опешил, не ожидая, что гонцом будет женщина. На вид ей было лет тридцать пять, полноватая, черноволосая, лицо приятное, голубые глаза смотрели открыто. Она спросила с улыбкой:

— Ну что, Василий, будем знакомиться, а то, как я вижу, вы не рады.

— Дело не в этом, — смутился Игнатов, пожимая ей руку, — не ожидал, что это будет женщина.

— Я думаю, нам лучше уйти отсюда. Меня зовут Вера. Где вы живете?

— Я снял квартиру и живу один.

— Так, может, к тебе домой? — Вера перешла на «ты». — Возьми мой чемодан.

Только сейчас Игнатов обратил внимание, что Вера имела с собой среднего размера матерчатый чемодан на колесиках.

Они вышли на привокзальную площадь, Игнатов предложил:

— Давайте поедем на такси. — И, не ожидая ответа, направился к стоянке такси.

В машине ехали молча. Во двор не заезжали, Игнатов попросил водителя остановиться у тротуара, рассчитался, и они вышли из машины.

— Вот мой дом, — взмахнул рукой Игнатов и, подхватив чемодан, первым направился к девятиэтажке. Во дворе людей не было, они вошли в третий подъезд, сели в лифт и поднялись на восьмой этаж.

В квартире гостья сняла легкую куртку, и они устроились на креслах в зале. Вера протянула Игнатову запечатанный небольшой, скорее всего самодельный, конверт. Игнатов вскрыл конверт и вынул небольшой листок. Молча стал читать: «Здравствуй, друг! Посылаю к тебе верного человека. Вера сообщит тебе задание. Доверяй ей полностью, она проверенный и надежный человек. Хакким».

Пока Игнатов читал, Вера достала из чемодана увесистый сверток и протянула Игнатову:

— Здесь триста тысяч долларов. Хакким сказал, что часть из них ты можешь использовать для своих новых друзей в Минске, но оставь и для себя, так как тебе придется завтра вылететь в Зареченск, — она протянула ему новый пакет. — С этой минуты ты — Васнецов Василий Кириллович, житель Зареченска. А вот диплом — ты окончил военно-пехотное училище в Украине. Этого училища уже нет, а вот военный билет — ты капитан запаса. А сейчас я представлюсь — капитан милиции Кулакова Вера Федоровна, начальник отделения дознания Левобережного райотдела милиции Зареченска, — увидев, как вытянулось у Игнатова лицо, улыбнулась. — Не удивляйся, дорогой, сейчас моджахеды — огромная сила. Мне Хакким поручил ничего не скрывать от тебя. Так вот, наша задача — организовать побег из колонии строгого режима, которая находится на окраине Зареченска. В этой колонии сидят наши герои, осужденные за борьбу с неверными. В Зареченске и в самой колонии есть верные люди. Поэтому тебе Хакким доверил возглавить всю нашу работу и проведение операции. Своим людям скажи, чтобы готовились к приему груза. Ясно?

— Как божий день, — улыбнулся Игнатов. — Только зачем такая спешка? Мне надо закончить одно дельце.

— У тебя же есть верные люди?

— Конечно.

— Ну вот и поручи им это дельце, дай им денег.

— А как с билетами в Зареченск?

— Вот об этом я и хотела поговорить, — опять улыбнулась Вера. — Если не возражаешь, я останусь у тебя до завтра, билет у меня есть, я его взяла в Зареченске в оба конца. Я хотела бы отдохнуть, ну а ты поезжай в авиакассу и купи билет. Затем встреться со своими людьми, дай им деньжат и поручи сделать твое дельце.

Игнатов, не мешкая, собрался и вышел из дома. На улице остановил такси и направился в центр города. Минут через сорок он, уже с билетом на самолет, сделал звонок Сиватину и предложил ему съездить в Жодино. Получив согласие, Игнатов набрал номер телефона Комарова и предупредил его о приезде. Затем он позвонил хозяйке квартиры, в которой жил, и объяснил, что ему срочно надо уезжать. Пояснил, что возвращать деньги, уплаченные им наперед еще за два месяца, не надо и что, возможно, он снова приедет. Игнатов договорился с хозяйкой квартиры, что встретятся они на следующий день в одиннадцать часов.

Через полтора часа Игнатов и Сиватин входили в офис Комарова. Игнатов вручил им шестьдесят тысяч долларов и сказал:

— Я вынужден срочно уехать. Думаю, ненадолго. Эти деньги вам за работу, — он выждал, пока Комаров с жадностью разделит баксы, продолжил: — А сейчас вам, мужики, задание. Вот фото, вот все данные на этого подонка, о котором я вам вчера говорил, — он выкладывал на стол по очереди все, что называл, — а вот бумажка с номером его машины. Ваша задача — к моему возвращению замочить его, а тело надежно спрятать. Машину его не трогайте. Лучше подкараулить его где-нибудь в пустынном месте или на неохраняемой стоянке. Машину с ключом зажигания оставьте незакрытой, ее кто-нибудь наверняка угонит, а это значит, запутает следы.

Прошло еще полтора часа, и Игнатов вышел из машины Сиватина в Минске. Теперь он вспомнил о гостье.

«А что, ничего себе телка. Ночевать будет у меня, а я давно баб не щупал».

Он зашел в магазин, купил бутылку водки, подумал и взял еще бутылку коньяка, закуски и с уверенностью в успехе вечернего и ночного празднования направился домой.