Комбриг был у себя, когда в дверь постучали.

— Входите, — громко отозвался полковник.

— Разрешите, товарищ полковник? — показался в дверях подполковник Веревкин.

— Входи, Иван Иванович, присаживайся. — Подполковник устроился за приставным столиком и, выждав, пока Ивняк подпишет какую-то бумагу и захлопнет тоненькую папку, сказал:

— Я хотел доложить предварительные результаты проверки информации в отношении заместителя начальника штаба бригады.

— Ну и что у вас, контрразведчик, получается?

— То, что подполковник Райков в силу халатного исполнения своих служебных обязанностей нарушил режим секретности и вышел с важной информацией в открытую проводную связь, уже не вызывает сомнений.

— Это когда он заказывал авиацию для поддержки группы майора Ветрова?

— Так точно. Он фактически выдал террористам маршрут движения группы Ветрова и ее цель — разгром банды Хаккима.

— И ценой болтливости Райкова стала гибель двадцати трех наших товарищей, пленение вместе с майором Ветровым еще двух офицеров, телепровокация против России и многие бесчинства террористов в Чечне… — хмуро произнес полковник.

— Да, к этому следует добавить и мучения Романа Игоревича Ветрова… — Веревкин сделал небольшую паузу, во время которой перелистал несколько страничек своей записной книжки, которую он положил перед собой, и продолжил: — Теперь об информации майора Ветрова.

— Это о его встрече с Райковым на грозненском рынке?

— Так точно. Тогда старший лейтенант Мышкин с милиционерами с помощью Ветрова захватили двоих террористов, переодетых в милицейскую форму. Но Ветров ничего не сказал Мышкину о подполковнике Райкове. Скорее всего, не успел сообщить старшему лейтенанту и, может, недооценил шашни Райкова с неизвестными, а когда понял, то доложил вам в записке, которую принес паренек по имени Расул.

— Так, ну и что вы выяснили?

— Мы вместе с начальником разведки бригады подполковником Красиным выяснили у этих двоих, из какой они банды. Оказалось, это одна из структур Хаккима. Слава богу, обоих арестованных не успели отправить отсюда, и мы с Красиным и следователем военной прокуратуры вчера и сегодня их допрашивали. И когда мы спросили о тех, с кем Райков покинул через пролом в заборе рынок, — допрашивали мы их по одному, да и сидят они в разных камерах, не контактируют между собой, — то они дали следующие показания. Командир банды, вернее, главарь Музарбек и его боевики, в том числе и двое в форме милиции, прибыли в Грозный для встречи на рынке с каким-то очень важным русским чиновником. Как известно, именно этих бандитов в милицейской форме и захватила группа старшего лейтенанта Мышкина.

— А подполковник Райков ушел с Музарбеком и его двумя бандитами?

— Так точно,

— Что думаете предпринять?

— Товарищ полковник, как вы посмотрите на то, если мы предъявим Райкова на опознание задержанным?

Комбриг на какое-то время задумался, а затем посмотрел на начальника особого отдела и спросил:

— Как вы отнесетесь к предложению позвать сюда подполковника Красина?

— Нет вопросов, мы же вместе занимаемся этим делом.

Полковник нажал на пульте кнопку прямой связи с оперативным дежурным и приказал срочно прислать к нему подполковника Красина. Отключившись, мрачно пошутил:

— Как говорится, две головы хорошо, а три — лучше. А как ведет себя Райков?

— Спокоен, он же не догадывается, что мы многое знаем. Как всегда, подтянут, чисто выбрит. На лице ни волосинки, такое впечатление, что у него даже волосы не растут…

— У него, по-моему, щетина растет внутрь, — задумчиво прокомментировал Ивняк.

Вошел начальник разведки бригады:

— Товарищ полковник, подполковник Красин по вашему приказанию прибыл!

— Проходи, Леонид Андреевич, третьим будешь?

— Не вижу смысла, товарищ полковник.

— Это почему же?

— А где предмет для троих?

— Какой предмет? А, вот ты о чем! Выжди чуток, за мной не заржавеет. Присаживайся, давайте втроем помозгуем. Ты в курсе по Райкову?

— Да, мы же с Иваном… простите, с подполковником Веревкиным вместе занимаемся этим вопросом.

— Как смотришь, если пленным в милицейской форме Райкова на опознание предъявить?

— Я тоже думал об этом… Но вдруг они его не опознают?

— Это ты правильно говоришь, — сказал полковник. — Или не узнают, или специально не опознают.

— Разве только его фото предъявить пленным? — предложил Красин. Но тут уже Веревкин возразил:

— Если его по фото не опознают, то этим не преминут воспользоваться адвокаты. Они наверняка будут давить на то, что мы занимались подтасовкой, фальсификацией доказательств и так далее.

— Согласен, на это защитники горазды, — кивнул головой Красин.

— Так что же делать? — спросил Ивняк и выжидательно посмотрел на подполковников.

— Остается одно: оперативная комбинация, — произнес Веревкин, обращаясь к Красину. Тот прищурился:

— Что, дезу подбросить?

— О чем ты, Леонид Андреевич? — удивленно спросил полковник.

— А есть такой прием, Сергей Платонович: подбросить подозреваемому очень важную информацию, которой он должен заинтересоваться, и если он враг, то захочет эту информацию срочно сообщить своим хозяевам. Вот тогда и надо брать его с поличным, как говорится.

— Ловко, — улыбнулся полковник. — Но как же, братцы, вы его возьмете с поличным?

— Ну, этому, товарищ полковник, мы обучены. Дайте только добро!

— Давайте, мужики, действуйте! А то я себя чувствую как на раскаленной сковороде, людьми рискую, нашими парнями.

Подполковники встали:

— Разрешите выполнять?

— Да, но, прежде чем вы уйдете, ответьте мне еще на один вопрос. Вы спланировали с начальником штаба операцию по перехвату банды, идущей на встречу с Хаккимом?

— Так точно, но полковник Алексеев приказал держать план в полном секрете до вашей команды.

— А как Гейрбеков, согласился?

— Да, и даже предложил взять в свою группу еще семерых своих родственников из села Харагой.

— Они тоже из банды?

— Нет, они в течение последних двух лет добровольно явились с повинной и сдались властям. С учетом того, что за ними не было убийств, их амнистировали. Четверо из них служат в отряде Кадырова-младшего, служат хорошо, а трое работают в местных органах власти. Мы проверили их. Все семеро вполне подходят.

— Сами понимаете, пока мы не выявим «крота» и не возьмем его, рисковать жизнью людей я не имею права. Сколько еще можно тянуть со встречей банды у Терека?

Ответил Красин:

— Товарищ полковник, мы смогли ее встретить и передислоцировать в глухую гористо-лесистую местность, передав их главарю команду Хаккима сидеть тихо и ждать приказа. Им запрещено предпринимать любые действия, даже обыкновенные грабежи и кражи. Правда, нам приходится их подкармливать немного, чтобы с голодухи не начали нападать на людей.

— И как вам это удалось?

— Помогли Гейрбеков и Расул.

— Ясно, — удовлетворенно произнес комбриг и, расслабляясь, откинулся в кресле. — А что будем делать с бандой Музарбека? Надеюсь, вы не забыли, что он тоже из селения Харагой?

— Никак нет, товарищ полковник, мы это знаем и помним, — ответил Красин. — Но, как мне кажется, я и подполковник Веревкин думаем одинаково.

— Да, товарищ полковник, — улыбнулся Веревкин, — с бандой Музарбека пора кончать. Но разрешите сделать это после оперативной комбинации.

— Вы считаете, что Райков пойдет на контакт с Музарбеком?

— Так точно, — ответил Красин. — Подполковник же с целью встречи с Музарбеком не поленился на рынке появиться.

— Вот же гад! — не сдержался Ивняк.

— Так точно, гад, — подтвердил Веревкин. — Он такой мерзавец, что если его поместить в клетку зверинца, то на ней обязательно надо повесить табличку «Гад редкий».

— Свободны, товарищи! — чуть улыбнулся комбриг. — Без вас мне было бы грустно. Действуйте, мужики! Я даю вам полную свободу!

— Есть, — в один голос ответили подполковники, а Красин спросил: — Разрешите нам обратиться к полковнику Алексееву за помощью?

— Разрешаю.

Прошло три с половиной часа. Командир бригады собрал секретное совещание. В нем приняли участие начальник штаба, его заместитель и начальник разведки бригады.

Полковник Ивняк проверил, плотно ли прикрыта дверь, достал из сейфа карту и разложил ее на большом столе, предназначенном для совещаний. На карте стоял гриф «Совершенно секретно». На карту были нанесены какие-то знаки, кружки, стрелы. А сверху надпись: «План операции “Удар по логову”». Дальше была написана информация о силах и боевой технике — танках, самоходках, бронемашинах, самолетах, которые привлекались к проведению операции.

— Товарищи, через два дня по решению Москвы намечена боевая операция по уничтожению крупной группировки террористов. Как видите, к войсковой операции привлечены значительные силы МВД и армии, большое количество наземной техники и авиации, — полковник короткой указкой очертил район и продолжил: — Нашей бригаде приказано уже завтра вечером выдвинуться в этот район, силами одного батальона окружить в районе селения Харагой банду главаря Музарбека, причем вашим разведчикам, — Ивняк посмотрел на Красина, — надо взять Музарбека живьем. Он может дать очень важные сведения, так как Хакким ему полностью доверяет и поручает самые ответственные задания, в том числе осуществлять связь с агентурой и подпольными группами бандитско-террористических групп. Следует иметь в виду, что в банде Музарбека находится в плену российский офицер. Одновременно подразделения бригады разворачиваются в направлении границы с Дагестаном. Завтра же к вечеру в Дагестане начнут разворачиваться привлекаемые войска и силы Министерства внутренних дел. Планируется, что с ядром террористов — бандой Хаккима, численность которой не менее двухсот пятидесяти человек, — будет покончено.

Полковник Ивняк еще целый час ставил задачи перед собравшимися, предупредив, что комбаты получат задание в пакетах, которые вскроют на марше, во время движения. Комбриг поручил начальнику штаба проработать маршруты, детали развертывания батальонов, рот, артиллерии, задачи бронетехники и вспомогательных подразделений бригады. Заканчивая инструктаж, Ивняк сказал:

— Наша сила во внезапности: если противник не узнает о нашем плане, значит, успех будет. Какие есть вопросы?

Первым задал вопрос подполковник Красин:

— Товарищ полковник, знают ли руководители Чечни и местных спецслужб о предстоящей операции?

— Сегодня вечером проинформируют только высших должностных лиц и первых руководителей спецслужбы. Скажу откровенно: это меня и смущает, сами знаете, что бывало разное, особенно утечка информации. Мы с вами отвечаем за себя, у нас в бригаде в этом плане порядок.

— Товарищ полковник, — снова обратился к командиру бригады начальник разведки, — а может, нам, как говорится, от греха подальше запретить всем с завтрашнего дня покидать территорию бригады?

— Я думаю, не стоит этого делать, — подал голос начальник штаба, — мы же всякий раз именно так поступали, и офицеры сразу же догадывались, что предстоит операция.

— Давайте сделаем так, — решил Ивняк, — до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня пусть все остается по-прежнему. Но разрешать находиться вне пределов части только до четырнадцати часов. Сегодня и завтра утром пусть все идет, как и шло.

— Правильно, — поддержал подполковник Райков. — Я рекомендую для видимости и нам хоть на короткое время выезжать из части.

— Только помните, товарищи, о бдительности, особенно когда будете передвигаться по центральным улицам, где ваши машины часто видят. Не забывайте, что противник постоянно пытается эти дороги минировать, — как бы поддержал Райкова комбриг и спросил: — Еще вопросы есть?

— Никак нет, — послышались голоса.

— Тогда свободны.

Все вышли, и минут через двадцать в кабинет комбрига вошли начальник штаба и начальник разведки.

— Ну как, товарищи, поверил он нам?

— Я уверен, что поверил, — утвердительно сказал начальник штаба Алексеев.

— Я все время осторожно наблюдал за его реакцией, — заявил Красин. — Вы бы видели, как он весь напрягся, когда вы, товарищ полковник, говорили о банде Музарбека и о том, что тот ценный «язык». По-моему, Райков на грани обморока находился. А как он воспрянул, когда было заявлено не запрещать личному составу покидать расположение части!

— Он под контролем?

— Так точно, подполковник Веревкин все обставил как надо.

— Ну что ж, будем ждать, — хмуро произнес Ивняк и добавил: — Не знаю, как вам, а мне кажется, что в навозной луже сидишь… Старший офицер, обученный, обеспеченный, имеющий семью, — и, на тебе, негодяй! Не пойму, как они появляются, где таких выращивают? Словно грибы…

Алексеев с грустной улыбкой добавил:

— Негодяи растут, конечно, не так быстро, как грибы, но зато в любую погоду.

— Какая у него семья? — спросил Ивняк.

Алексеев ответил:

— Супруга, двое детей: сын и дочь. Сын окончил высшее военное училище, сейчас офицер, служит под Москвой. Чем занимаются супруга и дочь, не знаю…

Негромко зазвонил телефон.

Комбриг поднял трубку:

— Ивняк слушает!

— Здравия желаю, товарищ полковник! Докладывает подполковник Веревкин. Волк вышел на тропу.

— Что, так быстро? Прошло же не более часа, как он ушел.

— Он на уазике с новым водителем, который сейчас закреплен за его машиной, так как бывший водитель демобилизовался, выехал за пределы части.

— Не упустите?

— Никак нет, товарищ полковник! Мы хорошо подготовились и даже просчитали маршрут его движения. Мои люди на постоянной связи, так что будем ждать результатов. Если позволите, периодически буду докладывать о ситуации.

— Да-да, информируй, браток, а то на душе, как у негра в ж…

Полковник положил трубку на аппарат и сообщил:

— Подполковник Веревкин докладывает, что Райков на машине покинул расположение части.

— Смотрите, как торопится! — воскликнул Алексеев.

— Я попрошу вас, товарищи, быть на своих местах. Вы, Леонид Андреевич, приготовьте на всякий случай разведроту. А вас, Иван Петрович, попрошу иметь в готовности один из батальонов. Надо быть готовыми к любым, самым неожиданным поворотам.

Офицеры вышли, а Ивняк нервно прошелся по кабинету. В его практике такой случай был первым. «Неужели подтвердится, что Райков — предатель?.. Хотя шансов, что это не так, практически не осталось. А стыд-то какой! Подполковник спецназа! На всю страну облажал. Таких ребят предал! Ветрова, такого человека грязью и говном обгадил…» — Полковник прохаживался и слышал словно не свой, внутренний голос, а чей-то со стороны. Это мешало сосредоточиться, сконцентрировать внимание, думать о чем-то другом…

В тишине зуммер прямой связи с подполковником Веревкиным показался очень громким, тревожным. Ивняк явно волновался. Он поспешно обошел стол, сел в кресло и заставил себя хоть на несколько секунд задержать руку, потянувшуюся к трубке. Наконец он поднес трубку к уху и услышал:

— Товарищ полковник! Докладывает подполковник Веревкин. Райков вышел из машины, которую оставил во дворе трехэтажного дома, и направился к разрушенной автобазе.

— Где водитель?

— Райков приказал ему дожидаться в машине и двигатель не выключать. Кажется, дело движется к финишу.

— Не упустите его?

— Никак нет, товарищ полковник. Это же наша работа. Буду докладывать.

— Спасибо, Иван Иванович, держи меня в курсе.

Ивняк положил трубку и задумался о том, что сейчас происходило в центре города: «Что же делает Райков?»

А Райков в этот момент, часто оглядываясь, настороженно посматривая по сторонам, с пистолетом в руке, старался не зацепиться в темноте за разбросанные кирпичи, осколки разрушенного войной здания, передвигался почти на ощупь. От напряжения он весь дрожал, ему было страшно, но еще больше пугала его мысль о том, что завтра капкан вокруг отряда Музарбека захлопнется. А затем последуют допросы главаря. Райков не сомневался: язык ему контрразведчики уж точно развяжут, и тогда всплывет его фамилия. Это будет словно взрыв бомбы. Райков представил себе картину, как ему надевают наручники, срывают погоны, а затем — камера, суд, колония и очень большой срок, отбывать который он будет, скорее всего, где-то в болотах Сибири, может, на рудниках.

«Дадут мне наверняка пожизненно… Нет-нет, надо, чтобы Музарбек быстрее ушел, и вообще надо как-то кончать с этим делом… — Ему вспомнилось, что деньги, полученные от Музарбека, лежат в сейфе. — Сколько там? По-моему, тысяч шестьдесят. Куда их деть? Можно было бы жене передать, но как? Да и она, дура, ослепнет от счастья и начнет тратить без оглядки».

Райков уткнулся в каменную стену и пошел направо, шаря левой рукой по побитой пулями и осколками штукатурке. А вот и пролом. Чуть дальше небольшой дом, в окне которого мерцал неяркий свет керосиновой лампы. Райков ускорил шаг и приблизился к дому, подошел к окну и два раза стукнул костяшками пальцев по стеклу. Через три-четыре секунды опять дважды стукнул. Это был условный сигнал. Не дожидаясь ответа, он подошел к дверям. За ними послышался лязг запоров, дверь открылась. Перед Райковым предстал средних лет мужчина в белом. Лампа, которую он держал в руке, осветила его заросшее густой черной щетиной лицо.

— Привет, — поздоровался Райков. — Кто у тебя дома?

— Жена.

— Тогда не буду заходить. На, держи, это записка. Ее надо срочно доставить Музарбеку. На всякий случай запомни: завтра вечером начинается охота на отряд Музарбека. Привлекаются очень большие силы. Они должны ночью окружить отряд. Скажи ему, что уходить в сторону Дагестана нельзя, оттуда тоже будут двигаться федералы. Днем над горами будет висеть авиация, пусть и это учтет. Это я тебе говорю на всякий случай, в записке указано более подробно. Тебе надо идти немедленно.

— Хорошо, не волнуйся, я сейчас же пойду туда. К утру буду на месте.

— Молодец, я пошел, — и Райков протянул руку для прощания. В этот момент в тусклом свете с двух сторон мелькнули человеческие тени, и они оба в мгновение ока оказались на земле. Погасла керосиновая лампа, и вспыхнули более яркие лучи фонарей. Пока несколько человек надевали на задержанных наручники, трое спецназовцев бросились в дом…