Роман и товарищи разместились неплохо. Мурат и Магомед поселились в одной комнате, Севрук и Нестеров — в другой, а Роман, как старший группы, был поселен в большую угловую комнату, окна которой выходили во двор и в торец дома. Все получили по пистолету, по два магазина и по четыре пачки патронов, по 36 в каждой. По предложению Магомеда взяли по большому ножу в ножнах. Ножи были десантные с компасом на рукоятке и пилкой на другой стороне лезвия.
Все повеселели — оружие вселяло уверенность. После ужина посмотрели телевизор, сыграли несколько партий в карты и легли спать.
На следующий день сразу же после завтрака неожиданно приехал Васнецов. Он вызвал Романа в соседнюю комнату и сказал:
— Серега, я решил не рисковать твоими мужиками. Думаю, что мы все еще повоюем в горах. У меня есть четверо мужиков, которые, как я разобрался, даже и пороха не нюхали. В Чечню никто из них ехать и не думает. Они люди местного полета. Мне их дали в помощь для работы в колонии, когда будем освобождать наших. Я отобрал одного из них, Некляева. Он, видишь ли, стихами увлекается, стихоплет хренов: «Чтоб гром в штаны вам и все оторвало» — это его шедевр. Так вот, пошлем этого Вовчика в госпиталь. Ддя того чтобы с бабой справиться, ума и умения большого не надо. Вчера вечером я переговорил с ним, он спрашивает: «Сколько дашь?» Сказал, 10 тысяч баксов, так он аж подпрыгнул от радости. Пошлю его сегодня вечером к этой Соловьевой, пусть придушит.
— Надо только проинструктировать хорошенько… — пробормотал Роман, но Васнецов его перебил:
— А что его инструктировать? Выберет момент, когда в палате никого из медиков не останется, зайдет в белом халате, всадит укольчик — и свободен. Смерть наступит мгновенно. Яд я достал надежный. Пусть потом разбираются, а Некляев за это время спокойно покинет госпиталь, сядет в машину и айда.
— Кто подстрахует?
— Его же корешки.
— Сколько их?
— Трое, сам Некляев четвертый. Так что отдыхайте, послезавтра суббота — наш день икс.
— Надо бы схему колонии достать, а то будем чувствовать себя, как у негра в ж…
— Правильно мыслишь, — одобрительно произнес Васнецов и достал из кармана в несколько раз сложенный большой лист бумаги. — На, поизучаешь со своими, здесь все помечено: и въезд на территорию, и посты на вышках, и все, что имеется внутри здания.
— Ого, три этажа, — протянул Роман. — И что, в камерах на всех трех этажах наши находятся?
— Да, но это не страшно. — Василий пальцем ткнул в квадратик. — Видишь, написано «Караульное помещение»? Здесь всегда находятся дежурный и весь наряд, который в выходные дни насчитывает десять-четырнадцать человек плюс еще на этажах по два караульных, они же надсмотрщики. Старшим дежурным по колонии в субботу будет замнач по кадрам, бабник и пьянчуга. Его заговорит Верка, он во все ее дырки влюблен. В нужный момент я зайду к ним и кончу его.
С этими словами Васнецов достал еще один исписанный лист бумаги:
— А это подробное описание действий каждого члена нашей группы.
— А сколько нас будет?
— Всего вместе с Веркой и Залиной, которая будет дежурной в санчасти, двенадцать человек.
— Не мало?
— Да ты что! Во двор мы въедем на автозаке. Сразу же пришьем двоих охранников на проходной. Дверь для прохода на территорию в выходной будет закрыта. Оставим у ворот одного из наших, на всякий случай, вдруг какой-нибудь начальничек придет за своей смертью. Остальные будут действовать по плану. Я пойду к Верке с Постниковым — это и есть старший дежурный и по совместительству любовник Верки. Ты и еще двое под видом конвоиров двоих зэков, роль которых сыграют наши люди, войдете вслед за мной и сразу же из автоматов с глушителями уничтожите всех, кто будет в караульном помещении и дежурной комнате. Возьмете в автозаке остальных наших, вооружите тех, кто будет играть роль зэков, и айда по этажам.
Васнецов достал из кармана третий лист:
— Вот номера камер и списки моджахедов, которых надо освобождать. По ходу уничтожим всех надсмотрщиков, соберем всех освобожденных во внутреннем дворе, который не просматривается с вышек, впустим два автобуса, загрузимся и всей кавалькадой — айда! В автобусах будут мои люди. Они ликвидируют прямо во дворе водителей автобусов и сами сядут за руль. Приедем все сюда, вооружим и документируем освобожденных и лесом пройдем на небольшой заброшенный хутор. Там сейчас стоят два домика и два сарая. Мы их подремонтировали, завезли сена, заготовили продовольствие.
— А автобусы?
— Они сразу же уйдут, выедут на кольцевую дорогу и на окраине города будут сброшены с высокого обрыва в старый карьер.
— А как я и моя группа из колонии поедет, тоже на автобусах?
— Да. Нас будет сопровождать микроавтобус, ну и еще Верка на своей личной легковушке. Короче говоря, вот тебе схема, план действий. Ты сегодня и завтра утром вместе со своими людьми изучи, помозгуй, а завтра сразу же после обеда соберем здесь всех участников и проведем полный инструктаж. Все останемся здесь до субботы, чтобы спокойнее было на душе. Правда, план наших действий по ходу исполнения может меняться исходя из ситуации, которая будет складываться. И еще, имей в виду: в субботу сразу же после операции ты вместе со своей группой на машине уедешь в Минск. Мне сегодня позвонил Евлаев. Кстати, почему-то Хакким в последнее время мне не звонит, наверное, законспирировался, на время залег на дно. Евлаев передал мне приказ срочно направить тебя в Минск. Есть там у меня группа моих людей. У них в городе Жодино, под Минском, на складе находится очень важный груз. Твоей группе приказано вместе с Комаровым и Сиватиным (они были в Афганистане, а я перекупил их с потрохами) доставить этот груз в Санкт-Петербург. Я же закончу дела здесь, определю освобожденных — перед ними будет поставлена особая задача, пора Россию взрывать изнутри. Затем прилечу в Питер, и там мы с тобой устроим такой спектакль, перед которым поблекнет даже Нью-Йорк со своими небоскребами, отправленными бен Ладеном в мир иной.
И вдруг Васнецов резко сменил тему:
— Выпить хочешь?
— По рюмке можно.
— Хорошо. Я отдам указание твоих друзей кормить и предложить по рюмке, а мы поужинаем вдвоем, поговорим.
— Ты забыл, Магомед и Мурат — истинные мусульмане — не пьют.
— Им — зеленый чай, — усмехнулся Василий. — Пойдем к ним.
Они вместе пришли к друзьям Романа, и Васнецов предложил:
— Друзья, внизу вас дожидается шикарный ужин. Кто пожелает, может пить любой чай, а кто — любой более крепкий напиток. Ну а мы с Сергеем поужинаем вдвоем, чтобы оговорить все подробности предстоящей работы.
Роман думал, что он и Василий будут ужинать в той же комнате, где недавно беседовали, но Васнецов пригласил его следовать за ним. Они вышли во двор и направились… к домику, где должна была быть баня.
«Постой, — встрепенулся в душе Роман, — но там же эти прокуроры!»
— Мы вдвоем будем ужинать?
— Только вдвоем. На нас двоих нашими шефами возложена особая миссия. Должны же мы сойтись характерами и познакомиться, как говорится, поближе. Как, согласен?
— Конечно. Я спросил только потому, что помню, как ты говорил, что в этом домике живут какие-то двое…
— А, это прокуроры. Они нам не будут мешать. Никто нам не будет мешать.
Через несколько минут они оказались в небольшой уютной комнате. Мягкая кожаная мебель, телевизор, ковер на полу, домашний уют. Да и стол был накрыт по-царски: от икры и семги до солений и маринованных грибов, разнообразных мясных и овощных блюд. Между блюдами — бутылки с водкой, коньяком и минералкой.
Выпили по одной, затем по второй, и Роман решил, что пора задавать наводящие вопросы. Взял в руку бутылку и наполнил рюмки:
— За нашу дружбу!
— С удовольствием.
Прошло не более десяти минут, и Роман убедился, что его партнер по застолью начал пьянеть. Тот сам снова наполнил рюмки:
— За успех!
— С удовольствием, — поддержал его Роман и, после того как выпили, потянувшись за огурчиком, спросил:
— Василий, а те, что в Минске, что за люди? Насколько можно им доверять?
— Ах да, мне же надо их предупредить, — Васнецов достал из кармана мобильник и набрал какой-то номер. Услышав ответ, весело произнес:
— Саша, привет! Как ты там?
Уточнив, как хранится груз, не мокнет ли, Василий сказал:
— Слушай меня внимательно. К тебе на днях приедет мой друг и с ним еще трое. Помоги устроиться и выполняй все его команды. Деньги у него есть. Мне не звони до тех пор, пока я сам не перезвоню. Моего друга зовут Сергеем. Запомни, все, что он скажет, ты должен рассматривать как мои слова. Понял? Ну вот и хорошо. Держись, обнимаю. Пока!
Отключив телефон, Василий положил его в карман и наполнил рюмки:
— За нас с тобой!
Они просидели более трех часов. Многое узнал за это время Роман о своем новом «друге».
Игнатов был настолько откровенным, что, даже будучи в сильном подпитии, сам себя укорил:
— Что-то я сегодня как никогда много пью… А такой откровенный я точно первый раз в жизни. Если бы ты, Сергей, был из ментов, то за это короткое время узнал бы обо мне почти все.
— Где же все, — изобразил пьяную ухмылку Роман, — я даже не знаю, откуда ты и как оказался в Чечне.
— Сам я из Белоруссии, там же и мои предки живут. Служил в российском спецназе, долго воевал в Чечне. Был контужен, комиссовали и вышвырнули из армии. Работы по душе не нашел, сколотил бригаду братков, промышляли рэкетом, экспроприацией машин, ценностей… Всякое было. А затем поехал в Чечню и понял: война — это по мне. Да и платят хорошо. Вот хочу создать отряд из славян…
Роману удалось повернуть разговор в нужное русло, и его интерес был вознагражден. Василий не только назвал свою настоящую фамилию — Игнатов, но дал много ценной информации: о явках в России, Грузии, Беларуси. Не преминул он похвастаться и тем, что в горах Чечни есть две мощные базы бен Ладена, на которых хранится огромное количество оружия, боеприпасов и взрывчатки.
— А их охраняют? — рискнул спросить Роман.
— А как же, не только чеченцы, а наемники из Саудовской Аравии и Иордании, — Игнатов вдруг весело рассмеялся: — Если ты захочешь со мной повоевать в горах, то не пожалеешь. У меня есть карта, которую храню в надежном месте в Грозном. А на ней все: и базы, и места дислокации всех отрядов.
— Слушай, а вдруг ты погибнешь, ведь мы же с тобой хорошо знаем, что на войне убивают… Кто тогда продолжит твое дело, использует информацию?
— Не боись, — махнул рукой Игнатов, — я же не профан и, конечно, тоже подумал об этом. Именно поэтому я отправил Эмилию, ты ее не знаешь, в Чечню. Ее отец даже не догадывается, что я с ней спал. Она надежный и преданный мне человек. Вот она, моя Эмилия — единственная, кто все знает. Она хранительница моего самого большого секрета.
Было видно, что Игнатова уже полностью развезло. Он, похоже, вошел в раж и уже не мог остановиться в излиянии своих потайных мыслей. Он хлопнул Романа по плечу:
— Ты знаешь, сколько у меня денег? Батальон могу содержать несколько лет! Неплохо, как думаешь?
— Ого! Слушай, а если эта Эмилия, или как там ее, вместе все эти деньги умыкнет на Запад, скажем, в Америку? Бабы, согласись, на деньги падки…
— Не боись… Ее папочка — заложник, хоть об этом и не догадывается.
Роман осторожно поинтересовался, что знает Игнатов о преступной среде в Зареченске. Тот подробно рассказал о поджоге здания паспортно-визовой службы, о Кулаковой и Сергейчик. Когда начали говорить о Залине, Игнатов словно очнулся. Он посмотрел, как показалось Роману, совершенно трезвыми глазами и, понизив голос, пояснил:
— Запомни, остерегайся Залины. Эту штучку Хакким заслал сюда не зря. Наверняка, чтобы контролировала все наши действия и в случае необходимости порешила любого. Ты бы посмотрел, с какой ненавистью смотрит она на людей. Она не скрывает этого даже в разговоре со мной. Именно Залина приготовила шприц с ядом для Соловьевой. Остерегайся ее! Я уверен, что мы с тобой, Серега, уже подружились и еще повоюем в горах, а потом смоемся в какой-нибудь райский уголок Земли и заживем красиво.
— Так когда хочешь убрать Соловьеву?
— Завтра Некляев это сделает. Этот стихоплет уже дрожит как осиновый лист. Хлюпик! Мне такие не по нраву.
— Может, мне или моим людям подстраховать его?
— Не надо. Это сделает хозяин дома, в котором четверка Некляева квартирует. Законов его фамилия, надежный человек.
— А кто он?
— Не поверишь, он бывший подполковник КГБ. Служил при Советах в Беларуси. Падкий на деньги, по пьяни говорил мне, что подвизался среди писателей и много своих дружков сдал. Чувствуется, что ему большего удовольствия и не надо.
— А они, эти писатели, что, не видели, с кем дружат?
— Законов же им не раскрывался, что погоны надевает, наверное, только тогда, когда в кровать ложится. Он тертый калач. Я ему дал ствол с глушителем, он прикроет в случае чего отход Некляева. Сечешь, Серега, мою идею, — хохотнул Игнатов, — объединить поэта и карателя, чтобы они совершили казнь неверной?!
— Да, это ты здорово придумал, — согласился Роман и посмотрел на часы. — Ну что, завязываем? Ты когда уезжаешь отсюда?
Игнатов посмотрел на часы:
— Ого, почти три часа баланду травили.
— Нормально, зато сошлись характерами.
— Тогда я, пожалуй, отваливаю. Проводи меня до машины.
Роман, чуть поддерживая «друга» под руку, помог ему сойти по лестнице, и они направились к выходу. Увлеченный сопровождением Игнатова, поддерживая, чтобы он не упал, Роман не видел, что в момент их движения по лестнице на площадке появился молодой мужчина и, буквально открыв рот от удивления, смотрел на него.
Мужчина, соблюдая осторожность, метнулся назад, в комнату, что-то сказал находившемуся там еще одному мужчине и бросился вслед за Романом и Игнатовым. Те обошли главное здание, и Игнатов с трудом влез на заднее сиденье. К машине подскочила Кулакова:
— Ну что, Сергей, — обратилась она к Роману, — чувствую, что вы не только по-дружески побеседовали.
— Не говори. Ты знаешь, куда его доставить?
— Конечно.
— Помогать не надо?
— Не волнуйся, справлюсь. Что-что, а мужиков могу таскать даже на собственной спине. Пока!
Дождавшись, пока машина выедет за ворота, а выскочивший из дома повар закроет их и быстрым шагом возвратится в помещение, Роман направился в сторону домика, в котором так славно провел столько времени. Роман был доволен: он смог получить столько очень ценной информации. И сейчас важно сообщить отцу или начальнику управления ФСБ о ближайших планах Игнатова. Оглядываясь для проверки по сторонам, Роман зашел за угол домика, достал мобильник и позвонил. Отец ответил сразу же.
— Здравствуй, папа. Записывай быстро!
Роман сделал паузу и начал говорить:
— Первое. Васнецов имеет настоящую фамилию Игнатов. Раньше служил в российском спецназе в Чечне и только позже переметнулся к духам. Родом из Белоруссии, там проживают его родители и родственники. Второе. Завтра в госпиталь придет Некляев, который проживает в доме Законова, бывшего сотрудника КГБ БССР. Законов Сергей Иванович, подполковник запаса или в отставке.
— Сынок, мы знаем о нем.
— Так вот, он будет подстраховывать Некляева в госпитале. Некляев должен сделать Соловьевой укол с ядом. Яд приготовила Залина, та, которую Кулакова устроила в санчасть колонии. Третье. Нападение на колонию намечено на субботу. У меня имеется схема и описание плана действий. Не знаю, как передать. Лучше, конечно, сделать копии, а то вдруг Игнатов спросит бумаги у меня. Есть информация по Чечне. Передам позже, подготовлю записку. Но пока прошу передать нашим, что дочь Багдасарова Эмилия — любовница Игнатова и по его заданию убыла вместе с группой арабов в Чечню. Она знает и о базах террористов, и о ценностях и связях Игнатова, хранит очень ценную карту с пометками Игнатова.
— Понял. Значит, слушай, через двадцать минут принеси схему и план к северной части забора. Окликнешь «Рекс» и, когда услышишь в ответ: «Он в отпуске», передашь все этому человеку. Договоритесь о встрече с ним к утру. Он возвратит тебе все. Понял?
— Понял. Конец связи, пока!
Роман облегченно вздохнул, положил мобильник в карман и вдруг услышал визгливый голос:
— Ну что, майор, попался! Ни с места, руки вверх!!
Роман медленно обернулся и увидел следователя Тозиловского. Тот радостным голосом сказал:
— Здравия желаю, товарищ майор!
— А, старый знакомый, — спокойно, несколько растягивая слова, произнес Ветров. — Сам старший лейтенант юстиции, правда, бывший старший лейтенант Тозиловский. Так, кажется, ты представлялся.
Рука с направленным на Ветрова пистолетом дрожала. Роман понимал: еще несколько секунд, и предатель со страху пальнет вверх или даже в него. Спокойно произнес:
— А ты, Тозиловский, оказывается, даже с пистолетом не умеешь обращаться. Хоть курок взведи.
Тозиловский на мгновение замешкался, глядя на свое оружие.
Движения Ветрова были молниеносными. Удар левой ногой по руке — и пистолет полетел на землю, одновременно Роман сделал захват за шею и обеими руками круто дернул голову по кругу. Раздался хруст ломающихся шейных позвонков, и Тозиловский, что-то промычав из-под ладони Романа, закрывшей его рот, обмяк, тело с глухим стуком упало на землю. Роман пощупал пульс. Его не было. Отыскал в жухлой траве пистолет Тозиловского и сунул его в карман.
Вдруг из-за угла раздался чей-то голос:
— Анатолий! Ты где?
«Кононович! — понял Роман. — Сейчас появится из-за угла и поднимет крик. Что делать?»
Он лихорадочно осмотрелся. Свет от фонаря на столбе у забора слабо, но освещал эту часть двора. Надежды на то, что Кононович не заметит тела Тозиловского, нет. А из-за угла опять послышался голос:
— Анатолий, где ты там? Что молчишь?
Ветров вытащил из-за ремня нож, освободил его из чехла и приблизился к углу здания.
«Если сунется, надо убрать, — решил он. — Другого выхода нет».
И Кононович сунулся. Он появился перед Романом, и тот увидел, что перед ним большого роста, крепкий мужик.
Кононович увидел лежавшего Тозиловского и сделал несколько шагов к нему:
— Тебе что, плохо?
Выхода не было, был только один шанс, и Роман его не упустил. Подскочил сзади, закрыл левой рукой рот Кононовича и всадил нож по самую рукоять в область сердца. Кононович рухнул рядом с Тозиловским…
Увидев Романа, друзья заулыбались:
— А мы думали, шеф забыл о нас, — пошутил Севрук. Роман тихо сказал:
— Возьмите оружие и быстро за мной.
Они отошли на десять метров от дома, там Роман ввел друзей в курс дела. Спросил:
— Какие есть предложения?
— А какие могут быть предложения, — первым подал голос Нестеров, — возьмем трупы за ноги и руки, раскачаем — и за забор в сторону леса. Мало ли что могло случиться с людьми, когда они без спроса вышли за пределы территории.
— Другого выхода нет, — поддержал Нестерова Магомед. — Их до утра наверняка не хватятся.
— За это время успеем осмотреть их комнату, может, что-нибудь интересное обнаружим.
— Решено, — твердо сказал Ветров. — За мной!
Они приблизились к трупам.
— Давайте подтащим их к забору, — предложил Ветров и добавил: — Мужики, вы тащите их, а я пойду вперед, с той стороны должен быть наш человек.
И Роман зашагал к северной части двора. Друзья, разбившись по двое, взяли трупы за ноги и руки, потащили их за командиром.
Роман взглянул на часы: прошло чуть более двадцати минут после его разговора с отцом. Стоя в двух метрах от забора, Роман негромко произнес:
— Рекс! — и тут же услышал ответ:
— Он в отпуске.
Ветров коротко сообщил невидимому собеседнику о случившемся и сказал:
— Здесь забор высокий, а мы хотим трупы перебросить на ту сторону.
— Правильно, а мы оттащим их подальше, — но тут же из-за забора раздался второй голос. — Мы их загрузим в машину и увезем. Давайте, ребята, бросайте. Не забудьте и бумаги передать.
Севрук приблизился к Ветрову и озабоченно произнес:
— Забор слишком высокий — метра два с половиной, если не больше. Мы не сможем перебросить.
Роман и сам уже обратил внимание на высоту забора.
«А сверху еще и колючка — значит, минимум на три метра вверх надо подбрасывать тела. Нет, невозможно. Может, лестницу поискать?»
Он тихо сказал, обращаясь к тем, кто за забором:
— Вы посмотрите, может, лестницу или что-то подходящее найдете, а мы здесь посмотрим…
Ветров и Мурат остались у трупов, а остальные разошлись по двору. Буквально через пять минут подошел Магомед. В руках он держал металлический стержень:
— Только осторожно, не поднимай шума, — предупредил Роман. — Ищи, где щель есть или плохо прибита доска.
Магомед начал ощупывать доски. В этот момент один за другим приблизились Севрук и Нестеренко. Они достали два шеста и небольшой кусок веревки. Мужчины стали прикидывать, как это все приспособить для своих целей, но тут послышался голос из-за забора:
— Мужики, есть лестница. Вы отойдите в сторону, мы перебросим.
Через минуту лестница с глухим стуком упала рядом с ними. Приставив ее к забору, Роман тут же поднялся по ней и в темноте различил четыре фигуры. Передал им бумаги и сказал:
— В пять утра отдадите мне обратно. Пароль тот же, по моей инициативе. Боюсь, чтобы здесь шум не поднялся. А сейчас мы перебросим трупы бывших сотрудников военной прокуратуры. Они в розыске.
— Не волнуйся, мы их увезем, — ответил голос из темноты.
Роман спустился обратно, и они впятером с помощью лестницы, шестов и веревки с большим трудом по очереди перебросили оба тела.
— Давай лестницу тоже перебросим, — предложил Мурат, но Роман, словно не слушая его, обратился к тем, кто за забором:
— Мужики, а мы можем лестницу здесь оставить?
— Конечно, мы же на одной из дач одолжили с правом невозврата.
Отряхиваясь, Роман приказал положить на место шесты и веревки, а затем пояснил:
— Наличие приставленной к забору со стороны двора лестницы наведет бандитов на мысль о побеге прокуроров.
— Хорошая идея, — одобрил Севрук.
— Давайте, братцы, быстро в дом. Мы ничего не видели и ничего не слышали, просто погуляли после ужина, — сказал Роман и первым направился к дому…