В бою и в хлопотах время летит незаметно. Только тот, кому довелось командовать войсковой частью, может полностью представить весь объем работы, который должен проделать командир, когда его подразделение навсегда снимается с насиженного места и передислоцируется на новое.

Хлопот у Бунцева было много. Сборы, подсчет всего того, что нужно будет батальону для выполнения поставленной задачи, забота о складировании на новом месте продовольственных запасов, боеприпасов, снаряжения. А тут еще пришлось срочно заменять часть боевой техники, выработавшей свой моторесурс.

Не забывал подполковник и о капитане Ольхове. Он часто бывал у него и радовался, что Вячеслав постепенно справляется с бедой, думает о будущем.

Никогда не сможет забыть Бунд ев и момент прощания с боевым другом Николаем Антоновичем Першиным. Четкий и ровный строй летчиков, застывших в скорбном молчании. Медь музыкальных труб неестественно яркая для траурных проводов «черного тюльпана», увозящего цинковый гроб с телом Першина на Родину…

Но вот двери и люки, самолета захлопнулись, один за другим запустились двигатели «черного тюльпана», и он, медленно вырулив на взлетную полосу, развернулся и начал разгон.

Вот и не стало еще одного хорошего, верного друга. Сколько раз, будучи вместе, они мечтали о том, что их дружба будет продолжаться и после возвращения на Родину. И вот все перечеркнуто одним вылетом.

Сегодня утром Шукалин принес комбату несколько афганских газет, в которых рассказывалось о подвиге советского летчика майора Першина, который пожертвовал собой ради того, чтобы горящая машина не упала на кишлак.

К Бунцеву подошел командир вертолетного полка.

— Пойдем, Михаил Петрович, помянем Колю.

Дверь в комнату Першина была не заперта. Вошли, включили свет. Все стоит и лежит так, как оставил Николай. Еще предстояло собрать его личные вещи и отправить домой, жене.

На стуле в углу лежал кот. Он, не обращая внимания на вошедших, безучастно смотрел перед собой.

— Удивительно, но он чувствует все, — сказал командир полка. — Уже которые сутки не ест ничего, вот так и лежит. Кот афганский, а какая привязанность!

Бунцев погладил кота. Тот не шелохнулся. Бунцев неожиданно решился:.

— Отдайте его мне! Возьму его на точку, а затем с собой в Союз.

— Ну что ж, бери. Будет память о Николае.

Бунцев взял кота на руки. Обычно он сопротивлялся, царапался, не давался в руки постороннему человеку, а сейчас даже не шевельнулся.

— Ты кличку ему смени, — посоветовал командир полка. — А то привезешь домой Душмана

— Пусть и будет Душманом. Так его Николай назвал, — осторожно гладя кота, ответил Бунцев.

Командир полка предложил подвезти Бунцева до батальона: все-таки километра три будет, напомнил он. Бунцев не отказался и вскоре был у себя. Оставив Душмана в своей комнате, он заспешил в штаб.

Мисник доложил, что подготовка батальона идет полным ходом, и показал шифровку.

— Генерал-лейтенант Дубик приказывает завтра выходить. В семнадцать ноль-ноль должны занять позиции с двух сторон трассы Кабул — Хайратон. — Мисник указкой показал на карте участок дороги, безопасность которого приказано обеспечить их батальону.

Бунцев некоторое время смотрел на карту: задание несложное. Соблюдая все меры предосторожности, пройти по шоссе колонной и по очереди принять от находящегося там подразделения его посты и заставы.

Бунцев вместе со своими заместителями уже определил, где развернуть тылы, артиллерию, где будет находиться штаб батальона. Но сейчас он еще раз прикидывал, все ли сделано для выполнения задачи, не забыто ли что.,

— Значит, так… Завтра, пока колонна будет выходить отсюда, служба тыла передаст по акту городок царандою. Попросите афганских товарищей быть рано утром у нас., Думаю, часа за полтора-два сможем все оформить. К этому времени батальон подойдет к перевалу, там я вас и догоню.

Мисник грустно улыбнулся.

— Значит, прощай, Кабул?

— Да, сюда мы больше не вернемся. Но повоевать еще. придется. Хоть и на боевые ходить не будем. Участок нам отведен нелегкий. Справа и слева горы, между ими. и нашими позициями сплошная «зеленка», кишлаки.

— Да, эта дорога самая важная и с военной, и с политической, и с экономической точек зрения.

Бунцев вернулся в свою «бочку» — круглый, похожий на большую цистерну, жилой домик на колесах, — включил свет и сразу же увидел Душмана. Кот лежал на стуле точно в той же позе, как и в комнате Першина.

Подполковник устало стянул сапоги и лег в постель. Но потом приподнялся, взял кота и положил на одеяло рядом, с собой.

Впереди ждал тяжелый, полный тревог день.

Перед самым выходом батальонной колонны из городка во второй взвод пришел заместитель командира роты старший лейтенант Бакин. Подошел к боевой машине первого отделения и подозвал Шувалова:

— Вопрос о приеме вас кандидатом в члены партии рассмотрим на партийном собрании послезавтра. О месте и времени сообщу дополнительно. Постарайтесь еще раз внимательно себя проверить, вопросов наверняка будет много.

— Есть, товарищ старший лейтенант. Я буду использовать каждую свободную минуту для подготовки.

— Думаю, что все будет хорошо. Кстати, о вашем рапорте… Вы не передумали?

— Нет, товарищ старший лейтенант, я не передумал и очень прошу оставить меня на службе до вывода наших войск из Афганистана.

— Хорошо, рапорт пойдет по инстанции, не знаю, как на это посмотрит командование, но за желание спасибо. Откровенно говоря, такие опытные люди, как вы, очень нужны роте.

— Да я же это и сам вижу, — смутился старший сержант, — вон в моем отделении осталось всего лишь пятеро «старичков», а молодым помогать надо. А может быть, и Леонова сможем отыскать…

Наконец последовала команда, и колонна начала движение. Турлаков, сидя рядом с орудийной башней, весело оглянулся на сидевших на броне друзей.

— А что, мужики, вдумайтесь, мы начали дорогу домой, будем гораздо ближе к Родине.

Командир батальона стоял у КПП, через который в последний раз должен был пройти его батальон. Было грустно, глаза буквально цеплялись за каждое строение, дерево, кустик. Ведь все это сооружено и посажено руками советских воинов:

Все шло по плану. Но то, что произошло дальше, озадачило Бунцева. Его срочно позвали к машине связи. Молоденький капитан протянул трубку аппарата закрытой радиосвязи и тоненьким голосом доложил:

— Генерал-лейтенант Дубик вас требует к аппарату.

Бунцев взял трубку и медленно, чуть растягивая слова, произнес:

— Ноль-сто-пятый — на связи.

— Ноль-сто-пятый! — послышался голос Дубика. — Я — ноль-первый. При выходе из города движение остановить и ждать моего прибытия. Как понял?

Бунцев повторил приказ и, передавая трубку радисту, подумал: «Голос у генерала взволнованный. Что-то случилось».

Передача городка прошла быстро, группа афганских офицеров подписала все документы. Ровно через два часа «уазик». комбата и два бронетранспортера с охраной догнали колонну.

Батальон стоял напротив большой площадки, обнесенной колючей проволокой. Одиночных машин из города не выпускали. По дороге шли под мощной охраной только колоннами. Площадка была пуста, значит, недавно ушло подразделение. Не торопясь, Бунцев двинулся к хвосту своей колонны. На душе у командира было неспокойно, тревожные мысли лезли в голову. Он видел удивленные лица офицеров. Они же понимали, что все готово к отправлению, а колонна почему-то стоит.

Подошли Шукалин и Мисник и тоже тревожно спросили:.,

— Что случилось?

— Не знаю, — пожал плечами комбат. — Генерал Дубик приказал стоять, сейчас сам приедет сюда.

Прибывали городские автобусы. Приехало много людей. На пустыре уже стояла целая толпа с цветами.

— Чего это они столько людей сюда привезли? — озабоченно огляделся замполит. — Здесь же окраина, и духи могут «эрэсами» достать.

Бунцев смотрел на прибывшие легковые автомашины, из которых вышли советские и афганские офицеры. Тут же, подымая клубы дыма, подошла большая автоколонна, из машин начали высаживаться и строиться афганские солдаты.

— Интересно, что здесь затевается? — спросил Мисник. — Может, поэтому нас и задержали?

— Вполне может быть, — согласно кивнул головой Бунцев и, увидев, как в сопровождении двух бронетранспортеров к батальонной колонне приближается «Волга» генерала Дубика, подтянулся.

— Сейчас все станет ясно.

Из «Волги» вышли Дубик и Щербак. Они, загадочно улыбаясь, слушали доклад Бунцева о готовности батальона 1C выходу из города и занятии новых боевых позиций.

Дубик оглянулся на Щербака.

— Валентин Григорьевич, может, пока не прибыло афганское руководство, раскроем секрет?

— У меня у самого язык чешется. Давайте скажем. Смотрите, сколько смятения на их лицах.

— Ну, так и быть. Слушайте, товарищи командиры, новый приказ. — И, увидев, как Бунцев и Мисник достают из планшетов карты, сказал: — Занимать позиции вдоль дороги вашему батальону не надо. Принято новое решение. После короткого митинга ваш батальон направляется в Советский Союз. — Глядя, как медленно вытягиваются у офицеров лица, как они бледнеют, дрогнувшим голосом закончил: — На Родину, товарищи офицеры, едете, домой! Родные вы мои, поздравляем вас всех!