Самолет прилетел в Ферудах в десять часов местного времени. Вера Федоровна вышла из аэровокзала и остановилась. На улице было сыро, низко нависало хмурое небо. Вдали виднелись непривычные взгляду строения: высокие глиняные заборы, одно- и двухэтажные с плоской крышей дома.

Вера Федоровна огляделась. Возле аэровокзала стояло много машин, но такси не было видно. По схеме, которую прислал Коля, можно было судить, что до войсковой части далековато, а у нее две тяжелые сумки и еще целлофановый пакет.

Вера Федоровна увидела проходящего милиционера и, прислонив пакет к большой сумке, заспешила к нему.

— Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, где здесь стоянка такси?

Чернявый худощавый милиционер лет двадцати пяти вежливо козырнул.

— Здравствуйте! Такси обычно останавливается у дальнего крыла здания. — Он показал рукой. — Вон там. Но сейчас, как видите, машин там нет. А вы в десантную часть? — Милиционер улыбнулся. — Наверное, к сыну?

— Да…

— Ясно. Вы постойте здесь немножечко, я сейчас.

Милиционер быстро зашагал через площадь. Вера Федоровна медленно возвратилась к своим вещам. Накрапывал мелкий дождик, стало еще больше пасмурно. «Наверное, за такси пошел», — подумала она и достала из кармана пальто перчатки.

Вера Федоровна с любопытством смотрела на прохожих. Одни из них были одеты по-европейски, другие — в длинные цветастые халаты, тюбетейки. Женщины любили цветные одежды. Одна из них увидела, что за ней с любопытством наблюдает приезжая, весело улыбнулась ей. Улыбка у нее была доброжелательная, приветливая, и Вера Федоровна тоже ей ответила улыбкой.

— Пойдемте, — послышался сзади голос. Это был тот же самый милиционер. Он легко подхватил тяжелые сумки и, идя впереди, пояснил: — Я там живу недалеко, заодно и вас подброшу к вашему сыну.

— Спасибо вам, но мне так неудобно утруждать вас.

— Ничего, ничего. Когда я служил в армии в Казани, то моим родителям, если они приезжали навестить меня, тоже помогали.

Они сели в милицейский «Москвич».

— Я работаю водителем в отделении милиции. Начальник разрешил пораньше на обед съездить.

Машина въехала в такую узенькую улочку, что, казалось, протяни из окна руку и коснешься рыжеватой глиняной стены.

— Это старая часть города. Есть у нас и широкие улицы, и большие многоэтажные дома, но здесь путь покороче.

— Да, я много слышала о Ферудахе, — кивнула головой — Вера Федоровна, — Если получится, то обязательно осмотрю ваши исторические памятники, давно мечтала об этом. Если бы не сын, то кто знает, может, так и не увидела бы этот город.

Машина уже в который раз сделала поворот и неожиданно выехала на широкую асфальтированную улицу..

— Ну вот, мы уже почти приехали, — пояснил водитель. — Видите каменный забор? Это воинская часть.

У широких металлических ворот с большой звездой машина остановилась. Милиционер поставил сумки на тротуар недалеко от КПП и попрощался.

Вера Федоровна волновалась и, чтобы немного успокоиться, заставила себя не торопиться. Усталость, пасмурная погода, влажный воздух, тревога — все это вызывало чувство неуверенности. Она немного постояла и медленно вошла в караульное помещение. Слева за большим столом увидела двух солдат. Один из них с красной повязкой на рукаве тут же подошел к ней и первым поздоровался.

— Вы к кому?

— Я приехала к своему сыну Коблику. Не знаете такого?

— А в какой он роте?

— Не знаю… не помню, — от волнения Вера Федоровна забыла все, о чем писал Коля.

— Подождите минуту, пожалуйста, — предложил солдат и снял трубку телефона.

Вскоре Веру Федоровну отвели в отдельную комнату и оставили одну. Она начала рассматривать на стене плакаты и фотографии военнослужащих.

Спустя несколько минут в комнату вошел капитан. Он поздоровался и представился:

— Дежурный по части капитан Селиванов. Я уточнил, ваш сын рядовой Коблик сейчас на тренировке в горах и будет здесь в семнадцать ноль-ноль. Если не возражаете, мы сейчас договоримся с гостиницей и отвезем вас туда. Отдохнете и к семнадцати часам приходите в часть. Побеседуете с командиром и решите вопрос о свидании с сыном.

Капитан ушел, а Вера Федоровна облегченно вздохнула: над ней все время витал дух майора Сумского, и она начинала бояться общения с офицерами.

Тут же за ней зашел прапорщик, и вскоре Вера Федоровна была в гостинице.

Администратор бросила мимолетный взгляд на приезжую и сухо сказала:

— Мест нет.

— Как нет? — растерялась Коблик. — Где же мне тогда устроиться?

— У нас забронированы места для участников республиканского совещания.

Прапорщик осторожно отодвинул Веру Федоровну.

— Эта женщина — мать нашего солдата, приехала издалека, и ей ночевать негде.

— Всем ночевать негде, — пробормотала администратор, провела карандашом по листу бумаги, где значились номера комнат, и смилостивилась: — Могу поселить на одну ночь в четырехместный номер.

Но прапорщик, очевидно, не в первый раз бывал в такой ситуации. Он решительно возразил:

— Вы, наверное, забыли, что с директором гостиницы есть договоренность о том, чтобы родителей, приезжающих на свидание к солдатам, устраивали в гостиницу и, по возможности, предоставляли отдельные номера.

— Ну вот, пусть директор и предоставляет. — Администатор отвернулась к окну. Ей явно было скучно.

Прапорщик ободряюще улыбнулся Вере Федоровне.

— Подождите минутку. — И сам направился в угол вестибюля, где виднелась открытая дверь.

Вера Федоровна отошла в сторону. Она так надеялась, что сыну предоставят хоть на один день отпуск и они смогут побыть одни.

У администратора зазвонил телефон. Она подняла трубку и, преобразившись, вежливо начала отвечать.

По обрывкам фраз Вера Федоровна поняла, что речь идет о ней, и тут же увидела прапорщика. Он подошел и тихо сказал:

— Пойдемте к ней.

Администратор уже положила трубку на аппарат.

— Свободного номера нет. Директор распорядился поселить в двойной. Вот, — протянула она Вере Федоровне бланк, — заполните.

Пока Вера Федоровна заполняла анкету, прапорщик пояснил:

— Вы будете жить тоже с матерью солдата, так что найдете общий язык.

Вскоре Вера Федоровна была в номере. На стуле возле окна сидела женщина.

— Мне сказали, что вы тоже приехали к сыну. Выходит, что наши дети вместе служат. — Вера Федоровна назвала себя и сказала, откуда приехала.

Женщина встала. Она была чуть выше Веры Федоровны. Темные длинные волосы были собраны на затылке, большие голубые глаза смотрели доброжелательно и с любопытством.

— Анастасия Макаровна Леонова. Ваш сынок тоже приезжает?

— Да, в пять часов вечера.

— А я даже не знаю, когда мой прибудет. Мне сообщили, чтобы я еще вчера приехала. Я не выдержала, была тут уже позавчера. И вот жду, волнуюсь, как бы чего не случилось.

Постепенно они разговорились, и выяснилось, что их дети служат в разных местах. Узнав, что сын Леоновой находится в Афганистане и что она ждет его оттуда, Вера Федоровна сразу же прониклась к своей соседке особой симпатией и уважением. Женщины так разговорились, что даже не заметили, как пролетела большая часть дня. Потом спустились на этаж ниже в буфет и перекусили, а когда вернулись в номер, Вера Федоровна стала собираться.

— Пойду потихоньку, а вдруг раньше приедут.

— Да, конечно, — понимающе сказала Леонова. — А я буду ждать здесь. Мне сказали, что мой Антон приедет прямо в гостиницу.

В части Веру Федоровну встретил майор. Он представился:

— Начальник учебного центра Слипченко.

Они прошли в уже знакомую Вере Федоровне комнату, где майор рассказал о Николае, его службе и пригласил на территорию учебного центра.

Вера Федоровна впервые оказалась в расположении войсковой части. Ровно подстриженный кустарник, чистые, покрытые красной крошкой дорожки, окаймленные белыми кирпичами. На больших, красочных щитах различные инструкции, выдержки из приказов, портреты солдат и офицеров.

— Вот здесь ваш сын вместе со своими товарищами занимается физподготовкой, — показал на площадку Слипченко. — Сначала приходится ребятам трудно, но уже через месяц их не узнать.

Вера Федоровна внимательно осматривала перекладины, брусья, барьеры, макеты стен домов, какие-то кирпичные сооружения. Она обратила внимание на колючую проволоку, прикрепленную к невысоким колышкам, и спросила:

— А это для чего?

— Здесь солдаты учатся по-пластунски ползать, а вот это — парашютная вышка.

Вера Федоровна увидела высокую металлическую вышку, с которой по наклонной вниз спускались какие-то провода, тонкие канаты с брезентовыми ремнями, с застежками.

— Не боятся?

— Сначала побаиваются, но после первых двух прыжков начинают заниматься с интересом.

Они прошли мимо двух трехэтажных зданий, где, как пояснил майор, были казармы, затем пересекли большую асфальтированную, размеченную белой краской площадку.

— Здесь у нас проходят занятия по строевой подготовке.

Они вошли в небольшое, барачного типа, здание, где размещался штаб. Майор открыл обитую черным дерматином дверь, и Вера Федоровна оказалась в просторном кабинете.

Майор позвонил кому-то и требовательно сказал:

— Рядового Коблика ко мне!

Вера Федоровна поежилась.

Майор Слипченко заметил это и улыбнулся.

— В армии нужна строгость, а в армейских учебных центрах и подразделениях — особенно. Ребят надо побыстрее вывести из ритма беззаботной жизни «на гражданке». Конечно, нелегко им на первых порах, но зато когда попадают в часть, служба проходит легче. Вам, наверное, не понравилось, что я так строго сказал? Не удивляйтесь, в армии требуется говорить как можно лаконичнее, в бою длинные монологи только вредят.

В дверь кто-то негромко постучал, и на пороге показался Коля. В десантной форме, красивый, стройный, он козырнул и громко сказал:

— Товарищ майор, рядовой Коблик по вашему приказанию прибыл!

Он даже не взглянул на мать, и Вера Федоровна с обидой подумала: «Неужели он меня не узнает?!»

— Вам предоставляется отпуск на двое суток. — Майор протянул листок и ободряюще спросил: — Ну, а что же вы с мамой не здороваетесь?

Коля бросил на Веру Федоровну короткий взгляд и растерянно промолвил:

— Здравствуй, мам!

_— Здравствуй, сынок! — Вера Федоровна встала со стула. Она хотела подойти к сыну, обнять и поцеловать его. Но поняв, что Коля стесняется, сдержала себя.

Когда вышли из проходной КПП, Коля взял из рук матери сумку.

— Не сон ли это, мама? Неужели это ты?

— А ты ущипни себя, сынок, — улыбнулась Вера Федоровна.

В номере соседей не оказалось, и они были рады, что могут побыть вдвоем. Первым делом Вера Федоровна начала собирать на стол. Коля, не мешкая, принялся за еду. С набитым ртом проговорил:

— Как хорошо, мамочка, словно дома оказался. Вот только Сергея не хватает.

Вера Федоровна нежно погладила сына. Чем больше всматривалась в его лицо, тем больше убеждалась, что он здорово изменился. Сейчас сын выглядел намного старше, окреп и даже поправился. Разговаривал и то иначе, с достоинством.

— Сынок, а тебе приходилось прыгать с парашютом?

— Первый раз было страшно. Тот прыжок, наверное, на всю жизнь запомнится. Прыгали мы тогда с АН-12 — это большой четырехмоторный самолет. Набрали высоту, сделали два больших круга над Ферудахом, затем прошли над горами, развернулись. Только я успел посмотреть на горы, раньше их сверху никогда не видел, как вдруг сирена завыла, да так, что сердце вздрогнуло, и тут же команда «пошел». Я прыгал восьмым. Подошел к открытой рампе, а передние ребята уже далеко внизу. Шагнул вперед и прыгнул… Только воздух свистит, а сам за кольцо держусь и считаю: двадцать один, двадцать два, двадцать три — это надо три секунды выждать и рвануть кольцо. Сразу же завис над землей. Огляделся: красота и тишина, где-то далеко негромкий гул самолета, а внизу парашюты ребят словно в сказке плывут. Весь Ферудах как на ладони, горы недалеко. Внизу все маленькое, дома как детские кубики. Казалось, что медленно опускаюсь, но когда до земли метров сто осталось, то и опомниться не успел, как приземлился.

— Ну, а как ребята, никто не испугался?

— Один так перетрусил, что даже не прыгнул, а когда вечером собрались в казарме, то заявил: «Кто попал в воздушно-десантные войска — гордись! А кто не попал — радуйся!»

— Ну и как, отчислили его?

— Что ты, мам! Сейчас он отлично прыгает и дополнительные прыжки просит.

В дверях послышался шум. В комнату вошла Анастасия Макаровна, а с ней голубоглазый, светловолосый десантник.

Глаза Анастасии Макаровны светились счастьем. Она положила руку на плечо сына и радостно сказала:

— Ну вот и мой «афганчик»!

— Младший сержант Леонов… Антон.

Ох, как Николаю хотелось побыть с младшим сержантом один на один, расспросить обо всем, но присутствие матерей сковывало его. Зато Вера Федоровна не смущалась, попросила Антона:

— Расскажи, пожалуйста, о своей службе, мне хочется знать, что ждет моего сына?

— Мам, — смутился Николай, — ну что ты пристаешь к человеку.

Леонов молча посмотрел на Николая, затем на матерей и тихо ответил:

— Ждет его, Вера Федоровна, скажу честно, тяжелое дело.

— Ему что, и воевать надо будет? — чуть слышно спросила Вера Федоровна.

— Придется.

— Господи, так убить же могут…

— Многое зависит от него самого. — Леонов изучающе посмотрел на Коблика и спросил: — Как ты в учебке, не отлынивал?

— Я не из таких.

— По горам лазили?

— Ага. И с парашютами прыгали.

— Там в первую очередь выносливость нужна, умение ходить по горам, по скалам лазить и, самое главное, быть дисциплинированным. Две недели назад парень один из нашей роты во время движения через «зеленку» не послушал приказа командира взвода передвигаться только в затылок друг другу, след в след, отошел в сторону на три метра и подорвался. Сам погиб, и еще троих ребят ранило. Обращают ваше внимание на это?

— Да. Специальные тренировки проводили.

— Это хорошо, а научили вас распознавать места, где мины душманы закладывают?

— Нам показывали мины, которые в Афганистане применяют: итальянские, английские, китайские, японские, американские…

— Ну а рассказывали, как их прячут в почве, в гористой местности?

— Были и такие занятия, — ответил Коблик.

Леонов рассказывал, как они живут, как питаются, как проводят свободное время. Коблик заметил, что младший сержант охотно рассказывает о буднях и старается не упоминать о боевых действиях. Это удивило Николая, и он посчитал, что Леонов не хочет говорить об этом в присутствии матерей. Только позже, будучи в Афганистане, Коля поймет, что о боях любят говорить только те, кто еще не воевал.

В дверь кто-то постучал. В номер вошла уже знакомая Вере Федоровне администратор. На лице вежливая улыбка.

— У нас освободился двойной номер. Так что кто-либо из вас может перебраться.

Вера Федоровна поблагодарила администратора и сказала:

— Тогда мы с сыном поселимся в том номере.

— Пожалуйста, — с готовностью согласилась администратор и протянула листок. — Пусть ваш сын заполнит анкету.

Когда расположились, Вера Федоровна спросила:

— Коленька, вам не говорили, когда отправление?

— Мам, мы уже закончили учебку, и нас отправят через трое суток.

— Как, уже?!

Вера Федоровна прижала руки к груди, ей показалось, что она ослышалась, сын сейчас спокойно пояснит, что он уезжает не через трое суток, а через три месяца. Но Коля повторил:

— Да, мамочка, мы уже через трое суток отправимся в Афганистан.

Вера Федоровна побледнела, губы задрожали, на глазах навернулись слезы. Коля обнял ее и твердо сказал:

— Мама, дорогая моя, не надо! В Афганистане находятся мои сверстники, такие же, как и я, советские ребята. У каждого из них дома мать, так неужели ты считаешь, что я не должен кого-либо из них сменить? У нас с тобой уйма времени — целых двое суток…

Вера Федоровна боялась заплакать, молча согласно кивала головой. Они устроились рядышком на двух низеньких креслах. На дворе уже темнело, но они продолжали сидеть в полумраке.

«Сыночек, мой дорогой, — думала Вера Федоровна в отчаянии, — если бы ты знал, как неспокойно у меня на душе…»

Николай посматривая на мать, тоже был охвачен тревожными мыслями: «Мама, милый ты мой человек, сколько тебе довелось в жизни пережить. Но я возненавидел бы себя, если бы отказался ехать в Афганистан. Ведь еще месяц назад нам предлагали: если кто не хочет ехать туда, то может отказаться, его после окончания учебки направят в одну из частей, находящихся в Советском Союзе. Пойми, я иначе не могу».

— Сынок, а может, не надо тебе ехать в Афганистан? — тихо сказала Вера Федоровна, понимая, что Николай уже все решил.

— Ну что ты, мам, — обнял ее сын, — я уже взрослый мужчина. Ты не волнуйся, все будет нормально. Писать тебе буду каждый день, и ты мне пиши ежедневно. Договорились?

Вера Федоровна грустно улыбнулась невинной хитрости сына.

— Давай пойдем погуляем.

— С удовольствием, — подхватился Николай.

Они долго гуляли по тихим улочкам, вспоминая родственников, друзей. Вера Федоровна рассказала о Свете, о том, как работается Сергею.

Пришли в гостиницу поздно. Коля с удовольствием поплескался в ванне, а затем лег спать и сразу же засопел.

А Вера Федоровна еще долго не могла уснуть. Радость свидания с сыном и тревога за него переполняли ее сердце.