Ветров изучал выписки из дел друзей Логацкого, которые имелись в архиве уголовного розыска. Вот справка на человека но кличке Гера. «Интересно, кто же он?» – и вслух прочитал:

– Герцович Николай Иванович, 1940 года рождения, ранее судим за кражи из сейфа райпищеторга, а затем за грабеж. В прошлом году развелся с женой. В настоящее время проживает в доме, принадлежащем родителям. Не работает.

Сидящий у стола Майский протянул майору вторую справку.

– Гражданином под кличкой Кот является Костылецкий Ростислав Францевич, 1941 года рождения, женат, имеет двоих детей.

Ветров взял третью бумажку:

– Махно – он же Черепнин Василий Игнатьевич, прибыл в город в октябре прошлого года. До этого проживал в Гомеле. Отбывал срок наказания за ограбление граждан. В местах лишения свободы находился совместно с Буслом и Логацким. Проживает на квартире в частном доме.

Ветров повернулся к Майскому:

– Что они делали сегодня?

– До шестнадцати ноль-ноль каждый занимался своими делами. Затем Бусел, Логацкий и Черепнин встретились недалеко от сберкассы, где работает жена Логацкого, и на протяжении двух часов наблюдали.

– Не заходили?

– Нет.

– Жена Логацкого работала?

– Да, Игорь Николаевич. Но странно, что Логацкий не подошел к ней, когда она после работы появилась на улице, а вместе с дружками дворами направился к проспекту.

– Кто вел за ними наблюдение?

– За Буслом – я, Осипов – за Черепниным, а с Логацким работал Лукашик.

– Они не заметили вас?

– Нет. Все прошло нормально.

– Где они сейчас находятся?

– Бусла я довел до дома. Он сегодня наверняка никуда не пойдет, потому что накануне распил с друзьями на пустыре несколько бутылок водки и домой едва приплелся. Будет долго спать. О Логацком Лукашик недавно звонил. Наверное, остался на вторую смену, так как с фабрики не вышел. Лукашик проверил квартиру, но и там его нет.

– Хорошо. Продолжайте наблюдение, а я уточню, не имел ли кто-нибудь из этой компании доступа к тиру или магазину.

– Игорь Николаевич, а если сделать у них обыск?

– Нельзя. Во-первых, маловероятно, что оружие спрятано дома. Во-вторых, какие у нас улики против них? Никаких. Так что давай пока наблюдать, а заодно и замысел их разгадывать. Чует мое сердце, не зря они на сберкассу со стороны любуются. Мы с Савичем попробуем Асаевича расшевелить. Может, что и скажет о Бусле. Кстати, где Осипов?

– Он следит за Черепниным. Недавно звонил дежурному, сказал, что находится в районе мельничного комбината.

– Там трудно вести наблюдение. Частный сектор, людей ходит мало. Попроси, пожалуйста, ко мне капитана Сикорского, я направлю его к Осипову.

Майский вышел из кабинета и через несколько минут возвратился вместе с Сикорским. Ветров тщательно проинструктировал капитана и на прощание сказал:

– Передайте Осипову, чтобы был осторожен.

Майор направился в кабинет Савича. Через несколько минут они вышли во двор, и вскоре милицейский газик доставил их к следственному изолятору. Прошли в кабинет, стали ждать, пока приведут Асаевича. Савич, устроившись у стола и доставая из папки бланк протокола допроса, спросил:

– Как думаешь, Игорь Николаевич, почему Асаевич нам ничего не сказал о Бусле?

– Сам об этом думаю.

Асаевича ввел молоденький сержант. Савич кивнул на прикрепленный к полу табурет:

– Садитесь, Асаевич.

– Спасибо, уже сел, причем, чувствую, надолго.

– Тогда присаживайтесь, – предложил следователь. – А сколько вам сидеть – суд решит, но, думаю, гораздо меньше, чем если бы мы не «помешали» вам довести дело до конца. Так что, Степан Михайлович, вы нам в какой-то мере должны быть благодарны.

Асаевич улыбнулся и, присаживаясь, сказал:

– Послушаешь вас, так можно подумать, что уголовный розыск спас меня.

Савич перешел к делу.

– Скажите, Асаевич, почему вы вам ничего по сказали о Бусле?

Асаевич растерялся:

– О Бусле? А что я мог сказать? Он, по-моему, к вам никакого отношения не имеет.

– Скажите, фамилии Логацкий, Костылецкий, Герцович вам знакомы?

– Нет, даже не слышал.

– Как вы думаете, Бусел знаком был с Хоревичем?

– Этого не знаю.

Савич остался записывать показания Асаевича, а Ветров поехал в больницу. Дела у Шатилова были по-прежнему плохи, и майору ничего не оставалось, как ехать к себе.

Тревожные мысли беспокоили его. «Уже который день, – думал он, – стараемся раскрыть преступление, а толку все нет. Если верить Асаевичу, то Бусел не знал Хоревича. И в то же время Хоревич хорошо знал жену Логацкого. Если правда, что она дала ему один из похищенных пистолетов, то знал очень хорошо. Сам же Асаевич знаком и с Хоревичем, и с Буслом. Не слишком ли много случайностей? Хотят сбить нас с толку? Тогда кто? Не выпустить бы из поля зрения кого».