Костылецкий сидел напротив Савича.

– Я вас очень прошу, сделайте пометку, что я первым начал давать правдивые показания. Я еще молод, мне хочется жить.

– Протокол допроса и будет такой пометкой.

Савич записывал. Иногда он задавал уточняющие вопросы.

– Скажите, Костылецкий, когда «шли на кассу», лично у вас не было чувства жалости к людям, которых вы должны были убить?

Костылецкий помолчал, потом ответил:

– Я был как под гипнозом. Логацкий и Бусел настолько убедили нас, что об этом даже не думалось.

– А почему Логацкий не пошел с вами?

– Он же достал машину и должен был забрать нас.

– А чья машина и где он ее достал?

– Не знаю. Он нам об этом не говорил.

– А кто предупредил Люсю, чтобы она отпросилась с работы?

– Отпросилась с работы? Я впервые об этом слышу. Петька сказал, чтобы и ее кокнули. Нет, он не стал бы ее предупреждать. Здесь что-то иное…

Вскоре Савич допрашивал Герцовича:

– Вам известно, где сейчас Карпов?

– Нет, не знаю.

– А где жена Логацкого?

– Тоже не знаю. Она должна была быть в кассе, но я ее не видел.

– Кто бил сторожа тира?

– Его били в основном Логацкий и Карпов.

– А вы какую роль играли в этом?

– Я стоял в стороне и ничего не делал. Я, гражданин следователь, вообще старался физическую силу не применять.

– Где сейчас находится Логацкий?

– Не знаю.

– А Черепнин?

– Логацкий говорил, что он арестован.

– Вам знаком Исаев Альберт Григорьевич?

– Нет. Впервые слышу.

– А на какой машине был сегодня Логацкий?

– Он сказал, что владелец машины или водитель, я не понял, железный кадр, но не назвал.

Бусел поначалу молчал, но Савич дал понять, что следствию многое известно. Буслу ничего не оставалось, как последовать примеру других.