Супруга Президента была раздосадована. Причиной досады стал неприятный инцидент, который произошел во время ее предвыборной поездки. Она сидела в своем рабочем кабинете и перечитывала статьи в газетах, посвященные ее поездке в штат Нью-Йорк. До этого все шло нормально, о чем свидетельствовала статья известного обозревателя Уильямса. Сара устроилась поудобнее и развернула газету с его статьей:
«На фоне страданий Сары Макоули в связи с изменой мужа ее усилия, направленные на избрание в сенат, выглядят героическими и заслуживающими уважения. Она решила сделать самостоятельную карьеру и, заявив о своем намерении заполучить место сенатора, нашла благоприятный отклик, особенно у женщин, многие из которых, похоже, решили, что Сара хочет за год до выезда из Белого дома отделаться от опостылевшего мужа. Купив дом под Нью-Йорком, она часто проводит время в нем. Статус жертвы согрел сердца тех, кто прежде именовал Сару Макоули «мадам Ледышка». Причем настолько, что граждане штата Нью-Йорк могут наградить ее титулом сенатора».
Миссис Макоули развернула следующую газету и прочитала: «Агентство Рейтер выяснило, что процент ободряющих «рабочий потенциал» Сары Макоули достигает 67 процентов. Станет ли Сара Макоули первой в истории США женой действующего Президента, избранной в конгресс? Думаем, что да!»
И вот она взяла ту самую неприятную «газетную бомбу». «Вашингтон таймс» с подачи давнего врага Президента — Прудена — поместила отвратительную статью. Сара даже поморщилась, словно неожиданно заболел зуб и, пересилив себя, начала читать:
«Главная беда Сары в том, что, привыкшая во всем быть первой леди, к которой все прочие только прислушиваются, она не умеет, как говорится, работать с людьми: ни с сотрудниками своего штата, ни с кинозвездами, которые щедро вносят доллары в ее избирательный фонд, ни с теми, кто непосредственно должен опустить в избирательную урну бюллетень.
Наиболее яркий пример — ее недавний визит в небольшой город Альбион. Там Сара Макоули и ее сопровождение перед встречей с избирателями бесплатно позавтракали в местном ресторанчике. Сара, радуясь бесплатной еде, съела двойную порцию. Официантка же, мать-одиночка Триша Трюбо, не получила ни цента на чай. Простые люди справедливо расценивают действия первой леди как выходку почище макоулинских. Это яркий пример проявления бесчеловечности, он почище политических. После того как стало известно американцам о таком отношении миссис Макоули к бедной женщине, на имя Триши со всех концов Америки начали приходить конверты с деньгами. Чего стоят после этого извинения первой леди в виде ста долларов, которые она прислала позже сыну Триши? Но и то, что случилось чуть позже, не может не вызвать взрыв негодования у избирателей. Оказалось, что деньги прислала не сама первая леди, а те, кто завтракал вместе с ней. После этого позорного случая можно с уверенностью заявить, что на памятном завтраке сенаторская карьера Сары Макоули окончилась».
Сара взяла другую газету. Здесь статья называлась «Жадность Сары». Развернула следующую газету. Сразу же бросился в глаза броский заголовок: «Кто вы, Сара, — леди Макбет или Эвит?»
Сара поняла: Эвит — жена аргентинского диктатора Перрона, отличавшаяся особой жадностью. Пробормотала:
— Ну, и что здесь пишут?
Прочитала: «Сара Макоули привыкла жить за счет Америки и уже многие десятилетия не носит в кармане денег, за нее расплачиваются другие, она не имеет ничего общего с теми, от имени кого она собирается говорить…»
— Сволочи! Негодяи! — воскликнула Сара и отшвырнула от себя газеты. Одна из них не удержалась на столе и с легким шелестом упала на пол. — Удивляюсь, как Джон терпит эту мразь. У него же столько возможностей убрать любого из них или всех вместе!..
Скорее всего, этот день был предназначен для неприятностей. Сара решила пойти прогуляться, но телефонный звонок застал ее, когда она только поднялась с кресла. Сара села и сняла трубку, и тут же ее лицо исказила гримаса. Это звонил Майкл Хаммер. Она его узнала сразу же и лихорадочно стала подыскивать порезче слова, чтобы послать его подальше. Но на сей раз голос Хаммера звучал по-новому — спокойно, уверенно и требовательно. Убедившись, что у телефона Сара Макоули, он произнес:
— Я прошу вас приказать принести большой конверт, где имеются весьма важные для вас материалы.
И в трубке послышался отбой. Сара недоуменно пожала плечами и, поколебавшись, нажала кнопку связи с секретарем. Спросила:
— Мне почта есть?
— Да, мэм, кроме журналов, двадцать четыре письма.
— А большой конверт?
— Есть.
— Принесите, — отключившись, Сара откинулась на спинку кресла.
На душе стало тревожно. Она понимала, что Хаммер будет ее доставать. Еще бы! Четыре миллиона долларов — это не шутка. Этот мужчина, как он любил о себе говорить, что он мальчик, но только со стажем, просто так не отстанет. Хаммер наверняка будет стараться взять реванш. Нет, организовывать заговор с целью убить ее Хаммер не станет. Да и смысла нет. Этим актом исполнение решения суда не отменишь. Остается одно — шантаж с целью заставить ее отказаться от причитающихся ей четырех миллионов.
Секретарь, молодой вышколенный парень, наверняка работающий и на спецслужбу, принес большой белый конверт. Она взяла послание и тут же отпустила секретаря. На конверте стояла надпись «Лично», и поэтому он не был вскрыт. Потянувшись за небольшими ножницами, она аккуратно отрезала край конверта и достала не менее пяти листов. На первом прочла: «Миссис Сара Макоули! Я по-прежнему питаю к вам добрые чувства, но вы сами загоняете меня в угол, из которого у меня нет выхода. Стреляться, как это сделал Винс Форсем, я не буду. У меня есть семья и дети, которых я обязан поставить на ноги. Поэтому для меня остается одно — вести борьбу за выживание. То, что вы выиграли процесс, далеко не значит, что я не смогу доказать правду. Пройдет совсем немного времени, и у меня будут доказательства, что у нас с вами были любовные отношения. Войну с вами обстоятельства заставляют меня вести без правил и оглядки на наше общее прошлое. Вы, Сара, бросили перчатку, и я принял вызов. Но в то же время в душе у меня борются два чувства — беспощадность и жалость и воспоминания о нашей любви. В связи с этим я предпринимаю попытку договориться с вами и решить проблему по-хорошему, мирно. В доказательство, что я уже обладаю о вас информацией, которая не только не даст вам получить кресло сенатора, но и высветит перед всем американским народом настоящую первую леди. Я уверен, и будьте вы уверены, после целой серии публикаций, в том числе и свидетельских, и фотографий вы будете изгнаны мужем и обществом. Поверьте, Сара, еще не поздно остановить это. Стоит вам только спокойно подумать и набрать мой номер мобильного телефона. Майкл».
— Так, — тихо и протяжно произнесла Сара, — ну и что же ты мне прислал?
Она начала читать первый лист:
«Материал № 1. В любой момент с помощью редакторов крупных газет может выйти и сразу же поступить в продажу, в первую очередь в штате Нью-Йорк, книга под названием «Выбор Сары». В книге есть рассказы, в том числе и личного священника первой леди и даже ее матери».
«На Прудена намекает, негодяй», — подумала Сара и продолжила читать:
«Книга будет содержать несколько щекотливых и неприятных для героини и ее избирателей моментов. Так, объект первой любви Сары еще в студенческие годы Чейл Шихр утверждает, что первая леди в то время курила марихуану и любила совершенно голой поваляться в постели со своим любимым. Сара, выйдя замуж, смогла увлечь и своего супруга Джона хоть изредка, но пробовать вкус наркотиков».
Отложив прочитанное в сторону, Сара взяла следующий лист. «Материал № 2. Сенсационные сведения о Саре Макоули. Специальный прокурор Томас Гордон обладает неоспоримыми документами, которые свидетельствуют о том, что миссис Сара Макоули на протяжении двух лет изменяла своему мужу и состояла в любовной связи с мистером Форсем, который дружил с Джоном Макоули и был его личным юрисконсультом. В 1993 году Форсем покончил жизнь самоубийством. В материалах дела имеются сведения, что Форсем мог не совершить акт самоубийства, а быть убитым. Имеются документы о том, что Сара Макоули совершила преступление, а именно: сразу же после смерти Форсема она и ее сотрудники первыми вошли в кабинет и унесли оттуда несколько коробок с документами, в том числе и переписку между Сарой и погибшим, а также дневник Форсема и его предсмертное письмо. В настоящее время часть этих документов находится в Федеральном бюро расследований и у специального прокурора Томаса Гордона. Кое-какими материалами располагает и Майкл Хаммер. У Хаммера хранится несколько «бомб» в виде писем миссис Макоули и мистера Форсема друг другу Эти письма не оставляют сомнений, что они были любовниками. Имеются показания трех охранников губернаторской четы Макоули и нескольких других свидетелей, которые подтверждают, как однажды в ночном клубе Винс Форсем и Сара Макоули после изрядной выпивки, никого не стесняясь, целовались на глазах посетителей. Затем они поехали в губернаторский особняк, так как губернатор штата Макоули был в отъезде. Эпизоды развлечений в ночном клубе сфотографированы и могут быть предъявлены в любой момент и напечатаны в газетах. В досье имеются показания одного из друзей миссис Макоули, который, в частности, пишет: «Отношения Сары с Винсом были естественной реакцией на поведение ее мужа. Винс относился к Саре с уважением и несомненной любовью, которой не было в ее семейной жизни. Я помню, что в кругу близких этой семьи людей ходили слухи о том, что, став Президентом, Макоули узнал о связи его жены с Форсемом. После того как Форсем, отец троих детей, жизнелюб и оптимист, вдруг был найден в парке над Потомаком с пулей в голове, почти никто не сомневался в преднамеренном убийстве. Это мог организовать мистер Макоули, который, узнав, что он рогоносец, решил не терпеть соперника, или миссис Сара из страха, что ее связь с Форсемом откроется. На это ответит только следствие. Возобновление расследования возможно в случае опубликования имеющихся материалов, так как закон о доступе к общественно значимой информации позволяет это сделать».
Сара отложила бумаги в сторону и задумалась: «Черт возьми, как был прав Гарри Трумен, когда однажды сказал, что если хочешь иметь друга в Белом доме, то заведи собаку». Она вспомнила, что иногда Форсем спрашивал у нее, получила ли она от него письма. Были случаи, что она отвечала отрицательно. То же самое случалось и с ее письмами к Форсему.
«Значит, кто-то похищал эти письма, и они попадали в разные руки, раз одна часть из них находится в ФБР, другая — у Гордона и Хаммера».
Некоторое время она тупо смотрела в окно, где на лужайке Анджела, приехавшая на два дня на побывку домой, играла с псом Балди. Этого пса подарил их семье сенатор Дейл Беймс. Балди обожали все.
Выбор клички оказался делом не простым. Макоули даже обратился к народу с просьбой подобрать имя собачке. Поступило более трех тысяч предложений. Сара невольно улыбнулась, вспомнив, как всей их семье понравилась кличка Топ сикрет.
«Представляете, — шутил Джон, — я буду бегать по Белому дому с криком: Топ сикрет, Топ сикрет!»
Но дали псу другую кличку, и первый пес Америки вырос здесь, в загородном доме Президента. Лабрадор оказался резвым и смышленым псом.
Единственный, кто был недоволен Балди, — это кот Сокс. Пес посягнул на его территорию да еще заставлял Сокса порой спасаться от него на плечах Джона. Коту очень не понравилось и то, что домик Балди установили на кухне, где любил бывать Сокс. И хотя все семейство Макоули, полюбило пса, у кота имелось особое мнение о нем. Джон Макоули, шутя, говорил: «Ситуация в доме напоминает мир в Северной Ирландии или на Ближнем Востоке».
С трудом оторвав глаза от окна, Сара громко сказала:
— Ну что, посмотрим, что еще приготовил Хаммер, — и так же громко прочитала: «Материал № 3» (подготовлен к публикации в одной из самых массовых газет).
Сара взглянула на подпись. Репортер Ренди Джеффрис. Такой фамилии она не слышала. И начала читать:
«Наш еженедельник смог раскопать истинную причину, почему Сара Макоули, бросив мужа одного в Вашингтоне, переселилась в штат Нью-Йорк под предлогом баллотирования в верхнюю палату конгресса. Дело в том, что она по части адюльтера не уступает своему любвеобильному супругу и уже 14 лет состоит в любовной связи с владельцем нью-йоркского ресторана Джо Сальдо, который моложе ее на 14 лет. В распоряжении редакции еженедельника имеются фотографии, где Джо, стоя сзади Сары, обнимает ее, держась своими руками за ее груди. Имеются и другие снимки. Известно, что Сара и Джо устраивали свидания, когда она объезжала штат, готовясь начать предвыборную кампанию. Вот что сказала одна из добровольных сотрудниц комитета поддержки кандидатуры Сары: «Эта парочка словно влюбленные подростки. Знаю Сару больше десяти лет, но никогда не видела ее такой счастливой. При первой возможности она исчезает, чтобы повидаться с ним, а несколько раз ей удавалось тайком провести его в Белый дом. Он вернул ей красоту и молодость. Когда Джо рядом с ней, ее лицо преображается, оно буквально лучится радостью. И скажу вам от чистого сердца как ее друг, что после всего выпавшего на долю этой несчастной женщины она заслуживает немножко счастья».
«Кто же эта мой «друг»? — подумала Сара. — Вот сучка! Так подставила!»
Сара не врала сама себе. У нее действительно с Джо Сольдо роман. Он ей чертовски нравится. Она взяла следующий лист и узнала почерк Хаммера:
«Как видите, я готов повести с вами борьбу. Имейте в виду, я не Форсем, и если со мной что-либо случится, то никто не уйдет от ответственности. Соответствующие материалы находятся на этот случай у надежных и преданных мне людей. Хочу вас известить, что у меня имеется еще немало таких документов. Повторяю, я не желаю причинять вам неприятности, но вы же сами знаете, что выхода у меня не будет, если вы, Сара, во имя нашей прошлой любви не откажетесь от тех четырех миллионов, которые требуете от меня. Вы также хорошо знаете, что таких денег у меня не найдется, если я даже сделаю свою семью, детей нищими. Надеюсь на ваше благоразумие и жду звонка».
Сара была в глубокой задумчивости. То, что Хаммер и его друзья могли причинить ей большой вред, сомнений не было. Но что предпринять? Она представила весь тот шум, который с удовольствием поднимет пресса, склоняя ее имя не только за личные поступки в годы замужества, но даже в более ранние, в том числе студенческие. Ей почему-то вспомнились слова, которые она в молодые годы любила шутя повторять: «Честь девичью я блюла, но, конечно, не со всеми».
Воспоминания о счастливых годах молодости немного отвлекли Сару, но стоило посмотреть в окно и увидеть прогуливающегося мужа, который так же, как некоторое время назад Анджела, играл с псом, как мысли сразу же стали тревожными. Сара сама юрист и понимала, что с юридической точки зрения что-то предпринять в отношении Хаммера невозможно. Конечно же, у нее были верные люди, с которыми можно было что-то предпринять, даже попросить их убрать Хаммера, но ее бывший любовник не простак, и он, конечно же, позаботился о том, чтобы Саре было невыгодно убирать его.
«А что, если пойти с ним на сделку? Может, простить ему эти четыре миллиона, договориться? Но какие гарантии он мне даст? Цену его слова я знаю».
Прошло не менее часа томительных раздумий, совета самой с собой. И постепенно Сара приходила к выводу, что ей следует поговорить с Хаммером. Она решительно схватила телефонную трубку, но вторая рука зависла над аппаратом. И она вслух произнесла:
— Черт возьми, я уже забыла номер его телефона!
Ей пришлось пойти в другую комнату и взять записную книжку, где были записаны номера телефонов ее знакомых. Наконец она услышала, как в трубке раздался звонок вызова аппарата Хаммера. Сара почувствовала, что волнуется:
— Майкл? Это Сара, добрый день!
— Здравствуй, Сара! Я ждал твоего звонка. Надеюсь, ты понимаешь, что я нахожусь в безвыходном положении?
— Я, конечно же, могла предложить набор компрометирующих тебя материалов…
— Каких? — нервно перебил ее Хаммер.
— Ты думаешь, что я не знаю, что ты занимался любовью в офисе миссис Богарт, причем не только с ней одной? Мне известно немало о тебе, Майкл… Но ты прав в одном — надо помнить о наших прошлых отношениях. Из сердца это не выбросишь. Поэтому я готова принять твое предложение и отказаться от иска. Но какие ты дашь гарантии, что не предашь меня позже?
— Любые, какие ты потребуешь. Но не кажется ли тебе, что нам лучше встретиться и обсудить это в спокойной обстановке?
— Хорошо, я согласна. Приезжай завтра в десять утра ко мне в загородный дом, я предупрежу охрану.
— А как же он?..
— Он будет в Белом доме.
— О’кей! Я буду.
Голос у Хаммера был радостным. Сара положила трубку и посмотрела в окно. Но на лужайке никого не было, и пошел дождь.