Ирак неожиданно пошел на попятную. Генеральный секретарь ООН и вице-премьер Ирака подписали соглашение. Багдад вдруг согласился на допуск назначенных экспертов ООН на все объекты, даже в личные резиденции Президента для проверки: нет ли там оружия массового поражения. Руководители Ирака передавали под контроль ООН все известные склады с компонентами химического оружия.

Вздохи облегчения большинства перемешивались с громким зубовным скрежетом тех, кто ждал большой крови иракцев. К последним относился и Джон Макоули. Он не скрывал от своего ближайшего окружения разочарования и открыто возмущался. Эта новость застала Президента на одной из сухопутных баз США в Кувейте. Прочитав донесение о том, что генеральный секретарь ООН лично посетил Багдад и добился от Хусейна огромных уступок, после чего прилетел в Париж, где Президент Франции от души радовался и, крепко пожимая ему руку, сказал: «Браво! Примите мои поздравления!»

Макоули сквозь зубы произнес:

— Нашел с чем поздравлять! Неужели Первый француз не понимает, сколько стоила нам эта операция?

Макоули, неслышно ступая по толстому ковру, прохаживался по кабинету, где в удобных креслах разместились представители высших эшелонов власти. Замолчав, он продолжал расхаживать. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он остановился и подошел к столу, тяжело сел в кресло, потер обеими руками голову и только после этого заговорил:

— Надо действовать. Итак, вы, миссис Кейс, подготовьте поздравление генеральному секретарю ООН и заявление о том, что Америка ждет от Саддама Хусейна не обязательств, а подчинения, не слов, а дел. Нам следует сказать, что если диктатор и на этот раз не сдержит своих обещаний, ему не следует рассчитывать на пощаду.

Вам, мистер Кевин, необходимо подготовить проект приказа, чтобы все наши силы оставались на местах.

— Как быть с авианосцем, который движется на усиление наших сил в Персидском заливе?

— Не отзывать. Наши силы будут находиться на исходных позициях, пока не станет абсолютно ясно, что Саддам Хусейн скрупулезно выполняет подписанное соглашение, в первую очередь, о неограниченной во времени и пространстве инспекции экспертов ООН.

Макоули посмотрел на директора Центрального разведывательного управления:

— Мистер Уолш, ваша задача — внедрить в особую команду экспертов ООН, которую сейчас начнут формировать, как можно больше своих людей. Надо разобраться, что делается в личных резиденциях, дворцах Хусейна, и установить необходимое количество маяков. Если нам придется возобновить военные действия, то эти объекты разрушим в первую очередь, а весь Ирак загоним в каменный век.

Уолш кивнул головой:

— Да, мистер Президент.

Макоули помолчал, а потом глухо выдавил из себя:

— Представляю, как Саддам Хусейн с помощью пропаганды мгновенно причислит себя к победителям. А какой поднимут визг наши доморощенные кликуши. Ведь по сути дела Хусейн пообещал генсеку лишь то, что он обещал ООН после поражения в 1991 году. А из этого следует, что Багдад заставил нас раскошелиться на подготовку военной акции, а затем ловко избежал ее. — Макоули неожиданно обратился к Христине Кейс: — Как вы считаете, не стоит ли мне переговорить с руководителями стран-союзниц?

— Я думаю, мистер Президент, что вам есть смысл переговорить с Президентами Франции и России и премьером Великобритании. Им надо сказать, что сделан первый шаг в правильном направлении и что кризис еще не миновал. Я думаю, мистер Президент, надо попросить премьер-министра внести предложение о принятии Советом Безопасности новой резолюции по Ираку, которая расставила бы все точки над «i» в сложившейся ситуации.

Джон Макоули кивком головы поблагодарил и задумчиво посмотрел в окно на желтовато-белые дома, минареты мечетей — в общем-то, чужой для него мир…

Незадолго до совещания он получил очередную информацию от адвоката Джонсона. Андрис сообщал, что специальный прокурор Гордон инициировал рассмотрение в суде иска Беллы Крипас. Тон письма был весьма тревожным. Андрис очень боялся, чтобы в суде или в прессе не всплыл факт ухода от истицы мужа, который после ее признания о своей связи с Президентом хлопнул дверью. Джонсон написал и о том, что Томас Гордон готовит в конгресс обращение о возбуждении процедуры импичмента, и рекомендовал Макоули постараться не появляться в Вашингтоне до судебных слушаний.

Президент оторвал глаза от окна и громко сказал:

— Я не хотел бы уезжать из этого района. Как вы смотрите, если я сделаю несколько визитов в ряд африканских стран? Миссис Кейс, каким государствам мы отвечали на приглашения положительно?

Кейс не задумываясь, словно автомат, ответила:

— Гане, Уганде, Южно-Африканской Республике, Ботсване, Сенегалу. Кроме того, в плане ваших поездок стоит визит и в Северную Ирландию.

— Хорошо, готовьте визит в Гану. Кстати, генеральный секретарь ООН, если мне не изменяет память, родился в Гане?

— Да, мистер Президент.

— А теперь давайте обсудим положение в Югославии. Миссис Кейс, что у вас?

— Впервые с начала нового кризиса вокруг Косово Президент Милошевич пошел на уступки Западу. Белградские власти согласились не реализовывать свое решение о высылке из страны главы миссии ОБСЕ американца Уокера. Тем самым сербы выполнили один из основных пунктов ультиматума, предъявленного НАТО.

— По-моему, это запоздалое отступление. Не так ли?

— Похоже, что так. Мирная конференция во французском Рамбуйе зашла в тупик.

— Вы не либеральничали с ними?

— Нет. Я от имени контактной группы вела беседу в жестком, почти ультимативном тоне.

— Ну и как сербы?

— Молча выслушали и ничего не ответили. Не секрет, что все ключевые решения в Белграде принимает один человек — Президент. Все, что я сказала, конечно же, предназначалось не главе их делегации, а Президенту Милошевичу.

— А что албанцы?

— Надо признать, что наша ставка на руководителя их делегации оказалась ошибочной. Он практически не реагировал ни на мои увещевания, ни на уговоры главнокомандующего силами НАТО. Превратить Хашиму Тачи в «архитектора мира» не удалось. Он и его соратники из Армии освобождения Косово остались непреклонны и продолжат вооруженную борьбу.

Я вынуждена была объявить перерыв, и сейчас мы дорабатываем план, который попытаемся навязать обеим сторонам в ультимативной форме. Я уверена, что албанцы согласятся с ним и поставят под соглашением свою подпись. Что же касается Милошевича, то думаю, что он не пойдет ни на какие уступки.

— Какую позицию занимает Франция? Две недели она была солидарна с Россией, наверное, надеялись на успех в Рамбуйе?

— Вчера министр обороны Франции заявил, что сорок французских боевых самолетов, размещенных на авиабазах в Италии, будут к концу недели готовы нанести удар по целям на территории Югославии. Министр иностранных дел отменил свой визит в Тунис и остался в Париже. Я считаю, мистер Президент, что мы должны быть готовы к применению силы, потому что, по-видимому, это единственный язык, который Милошевич понимает.

— Мне сегодня звонил премьер-министр Великобритании. Он примерно такого же мнения.

Макоули замолчал и задумался. Он понимал, что сохранить за ним кресло Президента и спасти его от импичмента могут только события, которые потрясут американцев и заставят их поддерживать его, отбросив прочь какие-то там юбочные делишки. Понимал и то, что Христина Кейс владеет этой информацией и готова помочь.

«Еще бы! — подумал Макоули. — Христина — хитрая лиса. Она прекрасно понимает, что мой уход означает и ее отставку». Он молча посмотрел на каждого из присутствующих:

— Какие есть еще мнения?

Министр обороны сделал легкое движение рукой:

— Мистер Президент, я думаю, что мы должны поторопиться с подготовкой плана и положить его на стол перед Милошевичем вместе с ультиматумом. Мы просто обязаны добиться размещения войск НАТО или хотя бы наблюдателей ОБСЕ.

— И потребовать обязательного проведения через три года референдума о статусе Косова, — добавил Джеймс Уолш.

— Итак, подводим итоги: либо сербы принимают предложенный международными посредниками мирный план, либо их ждет возмездие в виде ракетно-бомбовых ударов авиации НАТО, — произнес Макоули и добавил: — Я думаю, после первых же двух-трех дней ударов Милошевич поднимет свои лапки вверх. Прошу, господа, каждому по своей линии продумать и осуществить необходимые мероприятия. Не забудьте, что в числе посредников должно быть как можно больше наших людей.

Президент обвел тяжелым взглядом присутствующих и многозначительно произнес:

— Чем мягче будет обстановка вокруг Ирака, тем жестче она должна быть вокруг Югославии.

После этих слов Макоули закончил совещание и всех отпустил. Не прошло и пяти минут, как он приказал секретарю соединить его с сенатором Дейлом Беймсом. Сенатора нашли дома. Ответил сонным голосом, но, услышав голос Макоули, преобразился:

— Хэлло, Джон! Я рад тебя слышать. Как ты там?

— Здесь все в порядке. Я решил еще раз поверить Хусейну, который дал обещание генеральному секретарю ООН выполнить все наши условия.

— Он согласен допустить экспертов в свои дворцы?

— На все объекты, в том числе и дворцы.

— С одной стороны это хорошо, но ты же сам знаешь, что Гордон в ожидании твоего возвращения слюной исходит.

— Ты имеешь в виду Беллу Крипас?

— Да. Судья уже готов к началу слушаний. Дело только в том, что ты отсутствуешь в Вашингтоне. Правда, судья признал твое отсутствие уважительным, а вот как сейчас все будет выглядеть, не знаю.

— Какой иск выставила Крипас?

— Миллион долларов.

— Предложите ей три и добейтесь, чтобы дело рассматривалось без моего присутствия. Я не могу пока покинуть этот регион, и мне необходимо нанести визиты в ряд стран, расположенных в этой части земного шара.

— Я понимаю, Джон, но есть одно обстоятельство, которое нас очень сильно беспокоит. Дело в том, что год назад муж Крипас, узнав о ее любовных приключениях, оставил семью. Если об этом обстоятельстве узнает Гордон, то, сам понимаешь, какой шум он поднимет и как он использует это обстоятельство.

— Я понимаю. Постарайтесь, чтобы судебные слушания не перенесли и провели как можно скорее.

— Да, Джон. Но ты тоже постарайся убедить суд в невозможности твоего присутствия на судебном слушании.

— Конечно, Дейл. Поговори с Андрисом.

Попрощавшись с другом, Макоули положил трубку на аппарат и вызвал Еву Мискури. Он решил, что пора отвлечься, а это получится на все сто только с ней, красавицей Евой.