Глава первая

Выбор

Марина Анатольевна, выглянув из-за приоткрытой двери своего кабинета, поправила очки и задумчиво посмотрела на экран моего монитора, где красовалась форма отчета филиала. Я слышала шаги начальницы и успела свернуть страницу интернет-магазина, на которую бездумно пялилась уже четверть часа.

— Саша, забеги к Геннадию Сергеевичу вечером, — главный бухгалтер хмуро оглядела своих подчиненных. — Он чеки привез с командировки. Забери и внеси.

— Хорошо, — вяло отозвалась я и едва сдержала зевок. В июне у бухгалтерии наступал мертвый сезон — управление попеременно уходило в отпуск, как и большинство проверяющих. Продажи заметно падали, количество бумаг сокращалось, и мы, привыкшие работать в аврале, как сонные мухи ползали до кулера и обратно, выпивая чая раза в два больше обычного. Только Марина Анатольевна, появляясь иногда из своего кабинета, раздавала нам указания, выполнение которых мы растягивали на пару-тройку дней.

— Посмотрим, чем он на базе поставщиков кормил, — ехидно заметила Света, стоило Марине Анатольевне закрыть дверь.

— Мне больше интересно, что они там пили, — зевая, отозвалась Ирина. — Вкусу Геннадия Сергеевича можно доверять.

Я пожала плечами и снова уставилась в экран. Из сумки донеслось печальное завывание. Коллеги подпрыгнули и, переглянувшись, расхохотались.

— Смени мелодию, страшно же! — давясь смехом, произнесла Света.

Взглянув на экран мобильного, я вздохнула и, закатив глаза, приложила динамик к уху.

— Привет, мам. Нет, у меня есть. Ну и что, что старая? Она удобная и туда все влезает. Да не нужна мне новая сумка! Пока…

У меня потрясающая мать. Эта женщина всё в жизни сделала сама — воспитала себя (она из детского дома), одна вырастила меня и брата, обеспечила себе безбедную старость, а нам — перспективное будущее, которому мы, как и положено, жутко противились просто потому, что видели для себя иные горизонты. Не то, чтобы мне не нравилось текущее положение дел — я работала на давнего друга матери, с должностными обязанностями справлялась, порой возвращалась домой поздней ночью, но трудоголиком себя не считала, ведь у меня имелось свободное время, несколько друзей и что-то вроде увлечения… Я собирала фигурки драконов. Началось всё с детской игрушки, которую мне подарили ещё в глубоком младенчестве, а потом понеслось-поехало. Пока брат учился за границей, привозил мне множество разнообразных фигурок — от маленьких стекляшек до черной ониксовой статуэтки, что выглядела как произведение искусства. Эти и другие представители коллекции хранились в стеклянном шкафу и являлись предметом моей гордости.

Мать же собирала сумки. Под них она отвела целую комнату, сделав из неё подобие гардеробной. В нашей семье вообще каждый сходил с ума по-своему, и нас троих это вполне устраивало. Отец же…

Папашу последний раз я видела лет в шесть, перед судом. Он и туда умудрился притащиться пьяным в стельку и, стоя в коридоре, орал, что мы — не его дети. Брату тогда было двенадцать, и он уже знал, за что и почему люди могут ненавидеть друг друга, а я ещё ничего не понимала. После суда алименты мать получала в срок, а брат, заявив, что отца у него больше нет, стал главным мужчиной в семье. Сейчас я видела его очень редко — Женя работал в филиале юридической фирмы в Болгарии, и на родину заглядывал нечасто, исправно присылая подарки на праздники.

Почему-то в тот день я ударилась в размышления о нашей семьи и то и дело пролистывала фотографии, сохраненные на компьютере. Особенно мне нравилось наше семейное фото, сделанное год назад, когда мы ездили в столицу — улыбающаяся мама, высокая, сногсшибательная блондинка с карими глазами, за которую мужчины дрались до сих пор (был не так давно инцидент, сама видела), брат, очень похож на маму — светлый, смуглый, высокий, и я — матери по плечо, зеленоглазая и темноволосая.

В отца, да.

— Чеки забрать не забудь, — в конце рабочего дня напомнила мне Марина Анатольевна.

— Ага, — проводив начальницу взглядом, я поднялась и, взяв ключи от кабинета, прошлась между столами, проверяя, все ли компьютеры выключены. За окнами призывно светило солнце, и я торопилась поскорее выскочить на воздух и прогуляться до набережной.

В коридорах уже царила гробовая тишина, только на втором этаже прохаживалась уборщица Антонина Васильевна — очень милая женщина, которая наотрез отказалась от предложенного отделом кадров моющего пылесоса, заявив, что швабра — универсальное средство убирания.

— Антонина Васильевна, что ж не заходили сегодня? — поравнявшись с уборщицей, добродушно поинтересовалась я. — Нам торт вчера привезли, нужно съесть до пятницы.

— Вы и ешьте, пока молодые, — женщина толкнула тележку, и та заехала в кабинет к финансовому директору, едва не снеся чучело огромного белого волка, стоявшее прямо за дверью. Мы ласково называли зверя «Скотти».

Пожав плечами, я двинулась дальше. У дверей кабинета Геннадия Сергеевича прохаживался Арсений Владимирович, исполнительный директор, и с кем-то ругался по телефону, едва ли не срываясь на крик.

— Я тебе сказал, чтобы поставка сегодняшним днем прошла! Какого хе…, — он заметил меня и, махнув рукой, мол, иди, отошел к окну. — Какого лешего ты Смирнова послал разбираться? Кто, б… Хм… отвечать должен? Когда?! Сегодня! Я сказал, сегодня или…

Постучав, я юркнула в кабинет, спеша пропустить очередную порцию ругательств.

— Здравствуй, Саша, — Геннадий Сергеевич, увидев меня, поправил свой полосатый галстук и забарабанил пальцами по бумагам, разбросанным по столу. — Что-то срочное?

По Геннадию Сергеевичу страдала вся женская половина нашей компании — в прошлом году всем коллективом отметили его сорокапятилетние, и дамы, вздыхая и возводя глаза к потолку, желали директору удачи в любви. Геннадий Сергеевич, черноволосый, синеглазый, худощавый, с приятным голосом, лучше всех поющий в караоке, никогда не пьянеющий и лично поздравляющий каждую работницу с днем рождения являл собой идеал таинственный и непостижимый. О его личной жизни не говорил разве что только Скотти. Даже мужчины, чего уж греха таить, в курилке строили предположения касательно того, почему босс до сих пор не окольцован и в ночных клубах и барах не замечен. Сколько не пытался Максим Александрович, финансовый директор нашей компании, а по совместительству главный гуляка и почетный бабник, вытащить затворника в свет, ничего не выходило.

Я как-то раз решила поинтересоваться у матери о судьбе Геннадия Сергеевича, на что мама ответила, что нечего лезть в чужую жизнь, покуда своя не устроена. Я обиделась и с расспросами больше не приставала.

— Здравствуйте. Я за чеками пришла, — чинно вытянув руки по швам, я застыла у двери, оглядывая кабинет. Ничего примечательного здесь не имелось. Слева — стеклянные шкафы с расставленными на полках грамотами, папками, медалями за успехи в бизнесе и фотографиями с великими мира сего. Справа — окно на стоянку, впереди — длинный стол для совещаний с огромным креслом во главе. И вроде бы ничего необычного, но за этим креслом находилась стена, на которой по всей длине были нарисованы четыре двери. Первая — самая обычная, деревянная; вторая — кожаная, с глазком; третья — двустворчатая, кованная, как ворота в особняке; четвертая — металлическая с массивной золотой ручкой. Пятая имела место быть и вела в гардероб, где Геннадий Сергеевич хранил свои костюмы, которые менял в течение дня в зависимости от настроения.

— А, чеки, — директор похлопал себя по карманам. — В машине, кажется, оставил… А, нет, вот они!

Он с недовольным видом принялся рыться в раскиданных по столу бумагах.

— Как приехал, так всё и бросил, — бубнил он. — Что за дела… Такой бардак развел… Вот, возьми.

С открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова, я округлившимися глазами наблюдала, как из-под гардеробной двери заструился черный густой дым.

— Саша, чеки!

— Геннадий Сергеевич! — завопила я, справившись со ступором и зачем-то бросаясь вперед и хватая бумаги. — Что-то горит!!!

— А? — директор обернулся и, мигом вскочив с кресла, заорал. — Вон из кабинета! Живо в коридор!

Меня дважды просить не пришлось. Развернувшись, я ринулась к двери и что было сил толкнула её, но та оказалась заперта.

— Закрыто, — прошептала я, оборачиваясь, и тут же завизжала во весь голос. Черный дым принял форму чего-то совершенно невероятного. Такого я не видела даже в компьютерных играх брата. Огромная клыкастая пасть, украшенная ирокезом шипов, идущих между выпученными красными глазами, держалась на двух кривых когтистых лапах. В пасти вместо клыков росли то ли руки, то ли щупальца и, с каждым шагом чудовища они становились всё длиннее.

— Где убежище проводника? — грохнул голос. — Покажи мне проводника, ключник.

— Катись, откуда пришла, мразь, — Геннадий Сергеевич толкнул кресло в пасть монстра, и тот, схватив предмет мебели щупальцами, разорвал его на части. Зажав рот рукой, чтобы не заорать, я сползла по двери вниз, на ковер.

— Заберу, — прорычал голос. — Каждый последующий. Пойдет со мной. Пока не кончитесь. Пока проводник не будет наш.

Геннадий Сергеевич схватил шариковую ручку и подбросил её к потолку. Та закрутилась, удлинилась, стержень вытянулся, став острым, как пика, и мужчина, поймав копье одной рукой, метнул его в тварь. Монстр увернулся, и оружие впилось в стену.

— Покажи проводника!!! — заревела пасть и ринулась на противника. Яркая вспышка осветила кабинет, что-то грохнуло в коридоре, а потом меня буквально сдуло в сторону. Двери, ведущие наружу, разлетелись в щепки, и среди пыли и вихря опилок появился Скотти. Лежа на боку, у шкафов, которые ещё дрожали от взрыва, прижимая к груди чеки, я в полуобморочном состоянии наблюдала, как огромный волк с окровавленной пастью, рыча, бросился в черно-золотое месиво, в которое превратились, сцепившись, чудовище и Геннадий Сергеевич. В воздухе летали опилки, бумага, клочья шерсти и одежды. Я, свернувшись калачиком, зажала уши руками, моля Бога об обмороке, но обморок не шел, а между тем черный монстр покатился обратно к гардеробу, круша всё на своем пути. В этот миг через развороченный дверной проем из коридора влетел наш финансовый директор и, увидев тварь, швырнул в неё пылающий шар, который, шарахнув по двери гардероба, снес пол стены и разбил окно. Монстр заревел, выпростав щупальца, схватился ими за край дыры и, нырнув в образовавшийся проход, исчез.

В гробовой тишине, что опустилась на перевернутый вверх дном кабинет, отчетливо прозвучал полный горечи голос финансового директора.

— Твою же мать, Сергеич. Что ж опять наворотил, нежить ты гребаная…

* * *

Максим Александрович, душа компании, ценитель прекрасного, спортсмен, умница, заядлый рыболов и известный сердцеед, запустив пальцы в отросшие за двухмесячный отпуск русые волосы, стоя посредине кабинета, осматривал развороченную стену. У его ног, скуля и держа на весу перебитую переднюю лапу, сидел всклокоченный Скотти. Я пристроилась в одном из уцелевших кресел и, прижимая к груди бумаги, покачивалась туда-сюда. Несколько минут назад я, разразившись воплями, ринулась было в коридор, но, споткнувшись об обгорелый труп Арсения Владимировича, рухнула прямо на него. И опять обморок не пришел на помощь. Меня просто вывернуло на паркет. Я даже бумаги не отпустила.

Максим Александрович вернул меня на место, приказал сидеть смирно, а сам принялся оглядывать кабинет.

— Блин, хреново, — процедил он, опуская руки. — Две из пяти… И Сеня подставной оказался… А ты что тут делала?

Максим Александрович обернулся, хмуро глянул на меня, поведя носом, будто пытался таким образом что-то вынюхать.

— Это сон, да? — пропищала я, рукавом рубашки вытирая губы. — Это…

— Если бы. Мы тут…

— Посторонись! — через разбитое окно, верхом на швабре в комнату влетела Антонина Васильевна. Ветер сорвал с головы косынку и теперь трепал косу, выпуская седые прядки.

— Ой, — я прижала ладони к горящим щекам. — Чем вы меня накачали…

— Ну, что? — проигнорировав мои причитания, обратился Максим Александрович к Антонине Васильевне, которая, отставив швабру, поправляла свой оранжевый фартук, накинутый поверх рабочего платья.

— Из десяти семеро будут в течение часа. Двое не ответили, а Геннадий Сергеевич…, — женщина запнулась. — Просят организовать телепорт.

— Славу из отдела информационных технологий вызови, у него в серверной основа была.

— Прибраться?

— Нет, пусть видят. Курга подлечи, ему здорово влетело.

— А она? — Антонина Васильевна кивнула на меня, и я сдавленно всхлипнула.

— Мать объяснит, я не наседка, — отрезал Максим Александрович. — Саша, иди, умойся, что ли. Только без рева. Ну… Ну, просил же…

Но слезы против воли наворачивались на глаза, виски сжимало, как при мигрени, и истерика уже была готова накрыть меня с головой, как Максим Александрович, присев передо мной на корточки, заговорил мягко и ободряюще.

— Живая? Живая. Цела? Цела, — он положил ладони мне на колени и улыбнулся так, как обычно улыбался своим секретаршам, которых менял с завидной регулярностью. — С остальным мы разберемся. Страшно, понимаю, но всё объяснимо.

Я, шмыгнув носом, кивнула и отвела глаза.

— Вот так, молодец, — Максим Александрович заметил чеки в моих трясущихся руках. — Давай сюда бумаги. Я их уберу.

— Ссама унесу, — выдохнула я, слабо сопротивляясь. Финансовый директор дернул листки на себя, и они посыпались на замызганный ковер.

— Ой, — вскочив с кресла, я развела кипучую деятельность, принявшись собирать чеки. — А эттто что?

Протянув руку, я подняла гадальную карту. На лицевой её стороне был изображен замотанный в черный плащ полусгнивший мертвец, протягивающий костлявую руку к неведомой жертве и разевающий рот в немом крике.

— Убежище проводника, — Максим Александрович печально покачал головой. — Он там прячется. Дай-ка мне… да чтоб тебя!!!

Стена, на которой были изображены двери, внезапно начала меняться. Исчезла дыра, что осталась на месте гардеробной, достроились кирпичи, поплыли нарисованные двери. Мы вскочили на ноги, и, судя по выражению лица моего собеседника, его происходящее испугало не меньше, чем меня.

Рисунки исчезали — краски будто впитывались в штукатурку, а на чистой поверхности возникали новые мазки, точки, линии. Максим Александрович шагнул вперед и замер между мной и стеной. Я встала на цыпочки, выглядывая из-за его плеча и со страхом наблюдая за работой невидимого художника.

Первая дверь стала похожа на двери старого лифта, вторая — на изящную, ажурную, садовую калитку, третья — на обычную занавеску, какие вешают в примерочных, а четвертая превратилась в пасть. Черные зубы сомкнулись, искажая ставшую молочно-белой гладь стены.

— Какого черта, Максим? — прозвучал у нас за спинами полный ярости женский голос. — Я просила оберегать мою девочку от магии, а ты сделал её ключницей?!

— Мама? — обернувшись, я вытаращила глаза. — Что тут творится?

Мать тряхнула копной золотистых волос и, меча глазами молнии, двинулась на Максима Александровича.

— Я дала тебе новый дом, я дала тебе работу и попросила защитить мою дочь! — она выхватила из моих рук карту. — Какого лешего ты всучил ей проводник, кретин?! Как она может быть ключником, тупое ты, бескрылое яйцо?!

— Княжна, простите меня, — Максим Александрович обернулся и, растерянно глядя на мою мать, попятился к стене. — Я не ожидал, что такое произойдет. Она же не маг… Тем более, здесь…

— Она же не маг! — передразнила мать, пряча карту в золотистый клатч и одергивая безупречный бежевый пиджак. — Смею предположить, что Генсер теперь окончательно мертв, раз проводник вцепился в мою девочку!

— Мам…

— Сашенька, — мать подалась вперед и, положив руку мне на плечо, притянула к себе и обняла. — Успокойся, девочка моя. Мы все уладим. Сейчас только узнаем, что тут в очередной раз натворил Геннадий Сергеевич.

— Может, его просто похитили? — предположил Максим Александрович.

— Тогда бы проводник не выбрал себе нового хозяина.

— Так он всегда был мертв!

— Проводнику видней. Что ты как маленький? — прорычала мама, и я всем телом ощутила клокотавшую внутри неё ярость. — Старый балбес опять вытаскивал тварь из своей передельщины? И Арсения спалили?

— Нет, тут что-то неладное. Я не знаю…

— А кто должен знать? Кто тут страж? Кретины! Бестолочи! Налей выпить, что ли, пока остальные летят. Дорогая, пойдем-ка, приведем тебя в порядок.

Я послушно последовала за матерью. В туалетной комнате долго умывалась, а потом, упершись ладонями в край раковины, смотрела на свое красное, заплаканное лицо в отражении запотевшего зеркала.

— Ты… всё расскажешь мне? — обернувшись, спросила я у матери, которая, прислонившись плечом к кабинке, курила.

— Позже, — мать выпустила колечко дыма к потолку. — Когда придешь в себя, у нас будет долгий разговор, а сейчас иди в кабинет к Максиму, приляг там, поспи, пока я буду вести дела.

— Да, пожалуй, — я поправила мокрую челку и поплелась в кабинет финансового директора. Хотя о черном кожаном диване Максима Александровича ходило много слухов, я и думать о них забыла в свете произошедших событий. Голова шла кругом, и я никак не могла отключиться, прислушиваясь к голосам за стеной. Происходящее казалось настолько неправдоподобным, что я всерьез решила, что вижу сон. Оглядывая просторный светлый кабинет финансового директора, я заметила пустующую подставку, на которой обычно размещалось чучело волка. Стоило только вспомнить об этом существе, как дверь в кабинет приоткрылась. Я вся подобралась, готовая заорать, но то был Скотти или… как там называл его Максим Александрович. Волк хромал на перебинтованную лапу, но выглядел довольно грозно. Я поджала под себя ноги, наблюдая за зверем, который, побродив по комнате, сел точно напротив меня. Я не боялась собак, но Скотти был огромным, взлохмаченным волком, который ещё час назад представлял собой совершенно неживое чучело. Зверь, будто угадав мои мысли, покосился на подставку, прижал уши и, опустив голову, печально заскулил.

— Досталось тебе? — даже собственный голос звучал как-то незнакомо.

Волк положил морду у моих колен и, тяжело вздохнув, грустно посмотрел на меня глазами цвета меда. Сглотнув, я протянула руку и осторожно погладила Скотти по голове. Мех оказался мягким и приятным на ощупь, и с каждым прикосновением я моргала всё реже. Засыпая, я подумала, что было бы неплохо проснуться целой и не покусанной. Лимит впечатлений исчерпался на десятилетия вперед. Если не на всю жизнь.

* * *

Домой мы возвращались поздно. Мать разбудила меня, когда уже стемнело. Не сказав друг другу ни слова, мы спустились к стоянке, залезли в мамин внедорожник цвета индиго и…

— Послушай, милая, — мама вытащила из клатча сигарету и, опустив стекло закурила. Я не видела, чтобы мать доставала зажигалку и не поняла, почему кончик сигареты вспыхнул сам собой. Хотя, наверное, о таких мелочах думать было глупо, если несколькими часами ранее я видела, как из гардероба босса выползает чудовище, а директор в свою очередь превращает самую обычную шариковую ручку в копье.

— Ты же бросила, — я кивнула на сигарету.

— Я много чего и кого бросила, а теперь приходится снова…, — мать, не закончив фразу, покачала головой. — Давай, начнем по порядку. Ты сегодня видела, как творится магия. Ореол этого мира очень тускл, поэтому применять магию здесь могут только чародеи исключительной силы. Почти все они — пришлые. Из-за слабого ореола здесь практически не рождаются маги.

— Здесь — это где? Наш мир не один?

— Не один. Миров много, но переходить можно лишь в те, что движутся синхронно с этим. Таких всего пять. Этот — шестой.

— Этот…, — я уставилась на прожектор, освещающий стоянку, и, сморгнув, отвернулась. — Это не наш мир?

— Нет, Саша. Не так. Это не МОЙ мир.

— Весело… Поэтому бабушки с дедушкой у меня и нет, — промямлила я. Нашла, конечно, что сказать.

— Дедушка есть, но не здесь. Не об этом сейчас, — мать, замолчав, выбросила окурок прямо в окно и, потянув ремень безопасности, раздраженно продолжила. — Только сильные маги могут ходить между мирами. Больше ничто и никто не может шастать туда и обратно само по себе. Это, своего рода, каникулы после школы. Ты проходишь обучение, получаешь добро от… кто там тебя учит… везде по-разному, и, создав духа-проводника, отправляешь его на разведку. Дух собирает сведения о мире, который ты решаешь посетить первым. Ты приходишь туда не как турист, а как исследователь, становишься частью того, чужого мира. Постигаешь особенности местной магии, жизни, мироустройства, влипаешь в неприятности, иногда погибаешь, а иногда обзаводишься семьей. Ты можешь провести там миг, а можешь остаться на всю жизнь. Не мир выбирает мага, а маг — мир. Можешь считать это нашей привилегией.

Мама завела автомобиль.

— Так как миры очень близко расположены, они во многом похожи. Для остального есть проводник. Дух-проводник — это твоя выпускная работа. Если он вернулся из того мира, куда ты решила отправиться, значит, ты имеешь право требовать от ключников выпустить и впустить тебя.

— Ключники тоже маги?

— Безусловно. Их духи-проводники — самые древние в шести мирах. Они — создания первых магов, сотворивших двери, тех, кто, объединив знания поколений, смогли связать потоки шести ореолов и создать единый вход и выход для каждого из миров. Только ключник способен открыть дверь вверенного ему мира, только ключник может её запереть.

— Как становятся ключниками?

— Открой мой клатч.

Я опасливо покосилась на золотистую сумочку, лежавшую у лобового стекла.

— Открой, не бойся, — подбодрила мама. — Не будь трусихой. Достань карту.

— О, — я вскинула брови, рассматривая картинку. — Тут дракон. Серебряный. Какой красивый. А раньше был мертвец.

— Проводник подбирает картинки, — мама криво усмехнулась. — Ты же любишь драконов? Вот он и выбрал тебе аватарку.

— Забавно.

— Вызови его, — попросила мама. — Он сегодня отвратительно себя ведет. Нам пришлось вытаскивать его всемером, чтобы не будить тебя.

— Ой, а, может, не стоит?

Мама пожала плечами и сосредоточилась на ночной дороге. Наш дом находился за городом, и часть пути приходилось ехать по трассе в кромешной темноте.

— Проводник, — я почти прижала карту к губам. — Покажись. Ай!

Я швырнула засиявшую карту через плечо, на заднее сидение, и через мгновение оттуда вылезло пушистое, крылатое существо с приплюснутой мордочкой, отдаленно напоминающее летучую мышь. Вот только глаз у волшебного создания был всего один, но довольно большой.

— Наконец-то! — возопил дух писклявым высоким голоском. — Наконец-то я вижу свою ключницу, а не стадо озабоченных магов! Сразу так нельзя было сделать?

Мышь запрыгнула на спинку моего сидения и, цепляясь коготками за кожаную обивку, подползла к левому плечу. Я зажмурилась и сжала кулаки, боясь, что существо вот-вот вцепится мне в лицо.

— Будьте добры, уважаемый проводник, не портите мне салон, — процедила мать. — И осторожнее с ребенком — она очень впечатлительная.

— Потому что ты всегда и все решаешь за неё, — проскрипел дух. — Она мне нравится куда больше, чем тот чудила из второго мира. Магия в ней сильна, она получила каплю ореола и третьего, и шестого мира. Кто её отец?

— Не имеет значения.

— Как скажешь.

— Ты выбрал её из-за того, что она принадлежит двум мирам?

— Фу, — фыркнул дух, ковыряясь в моих волосах. — Как всё запутано. Не знаю. Выбрал и выбрал. Я испугался, а она первая взяла меня в руки.

— Испугался он. Чего?

— Той твари, что сожрала Генсера, — дух накинул на себя мои волосы и зарылся в них. — Она очень желала меня схапать.

— Это мы слышали, — фыркнула мать.

— И я не знаю, что оно такое.

— ЧТО?! — мать резко ударила по тормозам. До калитки нашего дома мы не доехали метров двадцать. Меня дернуло вперед так, что натянулся ремень, а дух, запутавшись в волосах, едва не выдрал прядь, пытаясь удержаться.

— А ну иди сюда, маленькая клякса! — закричала мама, отстегиваясь и протягивая ко мне руки.

— Спаси меня, о, благородная ключница!!! — завопил дух, перебираясь на плечо. — Спаси меня от злой ведьмы!!!

Проводник съехал вниз по моей руке и, схватив ладонь, накрылась ею, как одеялом. Я сидела неподвижно, как изваяние, и, вытаращив глаза, смотрела на приборную панель.

— Дай его сюда, — потребовала мать. — Экий паршивец! Магам ты сказал, что это просто тень, которую усилил Арсений!

— Я так и думал сначала, — выглядывая из-под большого пальца, сообщил дух. — А потом вы дружно начали орать, и я растерялся. Откуда я могу знать, что оно такое? Вам бы лучше за Арсением последить чем доставать меня!

— Арсения убил Макс, а ты мне ещё многое должен рассказать!

— Ничего я тебе не должен. У тебя есть свой проводник, вот с ним и беседуй. И стража спроси — он наблюдал, как прибили его ключника.

Мать шумно выдохнула и неожиданно со всей силой ударила по рулю.

— Тааааак, — зарычала она. — Сейчас ты, мелкая тварь, сделаешь ключницей меня, иначе я сотворю с тобой нечто ужасное.

— И это «ужасное» отразится на твоей дочери.

— Ах ты, гнусный шантажист!

— Мама! — я вскинула свободную руку, пресекая дальнейший поток угроз и оскорблений. — Хватит. Давайте успокоимся.

— Вот. Правильно, — пропищал дух, ерзая под ладонью. Я осторожно пошевелила пальцами, гладя жесткую шкурку на спинке существа. Оно казалось таким хрупким и тщедушным, что я, как ни старалась, не могла поверить, что у меня на коленях сидит некий древний дух, мудрый и жутко сведущий в делах шести миров.

Боже мой, шесть миров! Я в собственном доме могу заблудиться, а тут шесть… вселенных? Или планет? Что значит «миры»?

— Детка, ты не представляешь, как все нехорошо, — выдавила, наконец, мать, прикладывая руку ко лбу и откидываясь на спинку сидения.

— Конечно, не представляю, — неожиданно зло произнесла я. — Ты постаралась, чтобы я ничего не представляла. Голова идет кругом от твоих тайн.

— Поговорим об этом позже, — холодно отозвалась мама. — Так ты сделаешь меня ключницей?

— Ключник — звание пожизненное, забыла?

— Фуууух, нет, не забыла. Но, может, есть другой способ?

— Нет. Ключник умирает, дух-проводник выбирает нового. Каждый претендент касается укрытия проводника, и тот принимает решение, кто до конца своих дней будет открывать и закрывать двери.

— А что с проводниками тех магов, кого выбирает дух-проводник, открывающий двери? — спросила я. — Ведь у каждого мага, гуляющего по мирам, есть свой проводник, верно?

Мышь высунула мордочку и, оскалившись, уставилась на меня.

— Верно, умница. Они не исчезают, а становятся частью вашего покорного слуги. Я — это опыт и знания всех ключников, живших до тебя.

Последняя фраза была сказана ну очень горделиво, и я не смогла не улыбнуться.

— Как мило, — фыркнула мама, трогаясь.

До ворот мы добрались молча, без приключений въехали под навес, но когда я с проводником в руке стала выходить из автомобиля, мать, бросив взгляд на крыльцо, замерла и тихо, но требовательно произнесла.

— Вернись в машину.

— Кто тут? — насторожилась я, озираясь по сторонам.

— В машину.

Мама вышла из-под навеса, позвякивая ключами, поднялась на крыльцо, оглядела двор. Над дверью мигал, реагируя на движение, маленький уличный фонарь. Мамина тень протянулась по ступеням до середины дорожки и внезапно в самой верхней точке стала подниматься над землей и менять форму.

— Мама! — вскричала я, выскакивая из машины. — Осторожно!

Но мать вскинула руку, приказывая замолчать. Этот властный жест буквально приковал меня к месту — я даже пальцами пошевелить не могла, а тень все росла и уплотнялась, пока не превратилась в высокого мужчину, одетого в черную тройку, с бутылкой вина в одной руке и кожаной барсеткой в другой.

— Извини, что опоздал, — незнакомец, поведя плечами, шагнул вперед. Он говорил с едва заметным акцентом, да и выглядел чужим в маленьком, зеленом дворике нашего поселка в три улицы. — Спасибо, что позволила воспользоваться тенью.

Мать сдержанно кивнула и поманила меня к себе. Проводник за время моего ступора успел взобраться по руке на плечо и теперь шипел в ухо.

— Маг шестого мира, Эдгард Шэдоу. Один из сильнейших чародеев современности. Принимал участие в охоте на Демонического Ассасина. Был…

— В охоте на кого? — не поняла я.

— Саша, иди сюда, — позвала мать. — Живее, что ты там топчешься? Теперь-то я могу вас познакомить.

Мужчина вежливо поклонился. Я сощурилась. Лицо чародея скрыла тень, я никак не могла его разглядеть.

— Не люблю этого типа, — пробубнил проводник, жуя мои волосы. — Играет с тенями ореола, много умничает. Подумаешь, сотрудник следственного отдела ЦРУ! Возомнил себя дрессировщиком теней. Но без меня всё равно двери не откроет.

«Какой кошмар», — подумала я, пытаясь сделать шаг.

— Саша, да иди же ты сюда!

— Не могу! — жалобно отозвалась я. — Ноги не двигаются!

— Ой, прости. Твое знание так расслабляет, — мать щелкнула пальцами, и я, наконец, смогла шагнуть вперед и рассмотреть лицо незнакомца.

— Эд, — он снова галантно поклонился.

— Саша, — тихо произнесла я, кивая. Лицо мистера Шедоу показалось смутно знакомым. — Мы встречались раньше?

— Да, — маг выпрямился, встряхнулся и… широкий подбородок стал узким и острым, полные губы — тонкими, кончик носа округлился, в уголках глаз появились морщины, среди темных волос засеребрилась седина, а на щеках пробилась щетина. Только глаза остались искристо-голубыми.

— Оооо, — протянула я. Сей франт не далее, как неделю назад, основательно начистил физиономию нашему соседу, который вздумал приударить за матерью. Причем драка имела место прямо перед воротами под лай местных собак и причитания старушки из домика напротив.

— Ты посмотри, как выпендривается, — зашептал проводник. — Конечно, с собственной рожей по чужой стране не погуляешь!

Мать позвенела ключами, привлекая наше внимание.

— Идемте в дом, — позвала она. — Разговоры, разговоры… Какой-то безобразно разговорный день. Столько проблем!

«Кто бы говорил», — подумала я, первой заходя в прихожую. — «Чудища, чародеи, чужие миры, а новый мамин ухажер — маг из ЦРУ. Ничего, я скоро проснусь, выпью самую большую чашку кофе и навсегда забуду…»

— Милый домик! — заверещал проводник, когда я включила свет. — А мать твоя втянулась в жизнь шестого мира. Ума не приложу, почему она тебе ничего не рассказала. Может, не думала, что из тебя выйдет маг?

— Убирайся в карту, — тихо произнесла я. — Живо.

— Как прикажете, — проводник больно дернул за волосы. — Только учти, пока я в домике, я ничего не вижу и не знаю, помочь и подсказать не могу. Разбираться во всем будешь сама.

Я и рта раскрыть не успела, как болтун исчез. Карта, если мне не изменяла память, осталась на заднем сидении автомобиля. Мать, вошедшая следом, будто прочитав мои мысли, вскинула руку и продемонстрировала убежище проводника, зажатое между указательным и средним пальцами.

— Останется у меня, — произнесла она, включая свет. — Иди в комнату.

— Но…

— Пожалуйста, не спорь со мной, — мать нахмурилась. — Смирись с тем, что узнала. Об остальном поговорим позже.

Мгновение я смотрела на неё, но снова спасовала и, недовольно фыркнув, направилась в свою комнату, расположенную на втором этаже.

Прямо напротив двери в мою «обитель» стоял шкаф с фигурками драконов. Лунный свет заливал небольшую, но уютную комнатку, искрясь на бледно-фиолетовых стенах. На ходу расстегивая блузку, я двинулась к окну. Внизу, на внутреннем дворе, было мусорно и довольно неуютно — мать не следила за садом, и он зарос сорняками. Даже тропинку, ведущую к старой детской качели, остовы которой темнели в самой гуще зелени, мне не удалось разглядеть. Как разительно отличался запущенный задний двор от того, что находился прямо за калиткой! Аккуратная дорожка, выложенная камнем, яркие цветы в клумбах под окнами, ни единой лишней вещи — таков был идеальный передний двор. Там-то мама любила похозяйничать, покопаться в земле, переиначить всё по-своему. Два дворика одного дома, а какие разные! Первый всегда на виду и под контролем хозяйки, такой милый, но такой предсказуемо-скучный! И второй — кусты предоставленной самой себе малины у забора, ржавые качели, кошачьи тайники, разросшаяся липа в западном углу, похожая в лунном свете на старую сгорбленную великаншу в лохмотьях. Дикий, таинственный, темный сад за родным домом…

Покачав головой, я скинула блузку и, надев домашнюю футболку, распахнула окно. Сетка сдерживала тучи насекомых, но легкий ветер приносил их стрекот и писк вместе с дурманящим запахом южной летней ночи.

Как там, в этих пяти мирах, за нарисованными дверями? Похожи ли они на наши кошмары или, наоборот, напоминают заветные мечты?

Вздохнув, я направилась к кровати и, сев прямо на пол, оперлась спиной о ножку. Снизу доносились голоса, но говорили слишком тихо — я не смогла разобрать ни слова. Впрочем, мне и не хотелось никого слушать. Что бы я ни заявляла, что бы ни вытворяла, если я вообще была способна вытворить что-то выдающееся, в итоге последнее слово всегда оставалось за матерью.

В её жизни я была тем самым ухоженным, правильным, образцовым двориком. Брату же достались свобода, затерянные тропы и право выбора. И, как мне думалось, сейчас он находился вовсе не за границей.

Я немного позлилась, немного поплакала, немного пожалела себя и много Геннадия Сергеевича, а потом, свернувшись калачиком на полу, уснула. Во сне мне снились старые качели. Брат раскачивал меня на них всё сильнее и сильнее, а когда я, визжа от страха, попыталась спрыгнуть в траву, что-то подтолкнуло вперед и…

 

Глава вторая

Последствия

… я проснулась. Голова гудела, как после новогоднего корпоратива, где мы с Костей из отдела продаж внезапно поняли, что любим друг друга, а на следующий день старательно избегали встреч. Хотя, подумаешь, всего-то обнимались и целовались за ёлкой… Легче сказать, кто там не целовался.

Как обнаружилось, уснула я вчера в рабочей юбке. Теперь она была мятая и в шерсти рыжего прохвоста Фени. Ещё только светало, но сон благополучно ушел, и я, натянув старые джинсы, поплелась вниз.

В прихожей, на зеркале, была прикреплена записка. Мама очень любила цеплять листочки с поручениями по всему дому, а потом благополучно о них забывала. Зато Феня не забывал и, будучи отвергнут очередной соседской барышней, приходил драть листки в мелкие клочки, вымещая на них свою необузданную, кошачье-рыжую ярость.

«На сегодня у тебя отгул, сиди дома, думай о будущем и покорми гостей».

«Значит, не приснилось».

Я нахмурилась, почесала затылок, смотря на очень мятую и взъерошенную себя в отражении, пожала плечами и поплелась искать гостей. От вчерашнего разговора в гостиной остались пустая бутылка вина и два фужера, в комнате матери царили тишина, покой и порядок, а наверху, как и на кухне, не было ни души. За входной дверью истерично, на грани психоза, орал Феня. Рыжий дурень, проводивший большую часть свободного времени на улице, справлял нужду исключительно в свой горшок, стоявший в ванной. Так что обычно он просился в туалет домой, а не наоборот.

— Иду, паршивец! Наглая твоя мор…, — я распахнула дверь и так и замерла с открытым ртом. На дорожке, вытянув передние лапы и горделиво вскинув голову, лежал Скотти, с интересом наблюдавший за ритуальными скаканиями вокруг него Фени, а на крыльце сидел наш финансовый директор. Было довольно жарко, несмотря на ранний час, поэтому он скинул пиджак и, положив его на последнюю ступеньку, откинулся и уперся в него локтями, дабы не испачкать белоснежную рубашку.

— Ээээ, — протянула я, когда Максим Александрович, запрокинув голову, уставился на меня. — Здрасьте.

— Доброе утро, — улыбнувшись, произнес он. — Как первая ночь в новой роли?

— Ээээ, — я посторонилась, пропуская взбешенного Феню в дом. — Вы что тут делаете?

— Сторожим ключницу, — Максим Александрович пожал плечами. — Ещё один провал — и, скорее всего, депортируют без права на въезд.

Он тряхнул головой и, выпрямившись, перевел взгляд на Скотти.

— Может, зайдете в дом? — мне стало несколько неуютно. Я понятия не имела, как теперь вести себя с нашим финансовым директором, хотя он и был всего лишь лет на десять старше меня. Обходительный, вежливый, внимательный, Максим Александрович лишь один раз устроил мне настоящий разнос. Я признала бы свою вину (по запарке перепутала получателей отчетов) и без его воплей, которые слышал весь коридор, и поэтому жутко на него обиделась и даже написала заявление на увольнение, но в итоге так и не решилась отнести его Геннадию Сергеевичу. С тех пор страсти поулеглись, но отповедь финансового директора я помнила до мельчайших подробностей. Ух, и наревелась я в тот вечер!

— Пожалуй, не откажусь, — Максим Александрович кивнул волку, встал на ноги и, подняв свой пиджак, принялся его отряхивать. — Не нальешь Кургу воды?

— Кургу? — я слабо улыбнулась. — Мы называем его «Скотти».

— Я слышал, — директор поморщился. — Собачье имя. Никакой фантазии.

— Ну, куда уж нам до великих мира сего! — фыркнула я, наслаждаясь моментом. Максим Александрович замер в дверях и не без недовольства посмотрел на меня сверху вниз. Светло-карие глаза как-то враз потемнели, и задор мой поугас. Я стушевалась и отвела взгляд.

— Кухня — прямо и налево, — и мой голос потерял былую твердость. — Кофе себе приготовить сможете?

— Я думал, ты меня угостишь. Не привык хозяйничать в чужом доме.

Я чинно кивнула и направилась на кухню, где сначала набрала в фенину миску воды для Курга, который перелег поближе к крыльцу, и лишь потом принялась за кофе. Максим Александрович сидел за барной стойкой, огибавшей область приготовления, и, подперев щеку рукой, наблюдал за мной. Это очень раздражало.

— Вам какой кофе? — спросила я, не оборачиваясь.

— Латте с корицей.

Я замерла у кофемашины, закусила губу и, вытянув руку, нажала кнопку на электрическом чайнике.

— Не знаете, куда уехала моя мама?

— Только мама умеет готовить латте?

Я промолчала и полезла в холодильник за колбасой и сыром. Под ногами крутился Феня, требуя еды.

— А сделай-ка мне, хозяюшка, яишенку с помидорами!

Я с головой улезла в холодильник, чувствуя, что закипаю от ярости. Щелкнул чайник, выпустив струйку пара.

— У нас нет помидор.

— А на грядке?

— У нас нет грядок с помидорами, — я положила перед директором палку колбасы и сыр. — Поедим бутерброды. Попьем чай.

— Как скажешь, хозяюшка, как ска…

Нож выпал из моих рук, перед глазами потемнело, а удары сердца отдались в ушах боем часов. Горло сдавил спазм, и мне показалось, что я больше никогда не смогу вздохнуть. Кажется, прошла вечность, прежде чем я услышала голос.

— Тише, девочка, тише, — прошептал кто-то. Боль ушла также внезапно, как и нахлынула. Сморгнув, я открыла глаза и огляделась. Я полулежала на полу кухни, у ног терся испуганный Феня, а моя голова и плечи покоились на коленях Максима Александровича. Глубоко вздохнув, я ощутила некий дискомфорт, и, опустив глаза, увидела, что правая рука финансового директора находится у меня под футболкой, а ладонь, соответственно, лежит на солнечном сплетении.

— Как? — отрывисто спросил Максим Александрович, вытирая свободной рукой пот со лба.

— Нормально, — я подергалась, пытаясь скинуть его ладонь с себя.

— Лежи смирно, — потребовал он. — Убежище твоего проводника только что пытались, и Пусть тоже влетело. Но, раз ты жива, он невредим.

— Пусть? Влетело? — я резко подалась вперед и обернулась. — Где он? У мамы?

Максим нахмурился.

— Да.

— А где она?!

— Я не знаю. Послушай, — он схватил меня за плечи и крепко сжал. — Сейчас ты должна призвать проводника. Немедленно.

— Где моя мать?!

— Я не знаю, — терпеливо повторил Максим Александрович. — Спросишь у духа.

Я оттолкнулась от пола и, вцепившись в столешницу, поднялась.

— Что нужно делать?

— Представь карту, — потребовал Максим Александрович. — Призови проводника. Он должен откликнуться сразу.

Карта… Карта… С нарисованным драконом… Дух… Летучая мышь, только очень болтливая и одноглазая. Он…

Грянул гром. Я отскочила назад и налетела спиной на холодильник.

— Отойди от неё! — закричала мать. — Отойди! Или я размажу тебя, как лягушонка!

— Мама, — прошептала я, оборачиваясь. Она стояла у входа на кухню, одетая в легкое, желтое платье в цветочек, а в руке сжимала изодранный в клочья золотистый клатч. — Детка, иди ко мне.

В голове будто что-то щелкнуло, а на левом плече появился проводник. Мать посмотрела на меня и, вскинув руку, поманила к себе.

— Это не твоя мама, — прошептал дух, прячась в волосах. — Это… оно.

— Саша, не слушай её, — Максим Александрович, отпихнув ногой барный стул, цепляясь за край стойки, поднялся на ноги. — Она не…

— Замолчи, демон! — вскричала мать, взмахивая клатчем. Появившийся из воздуха огненный вихрь сдул директора в окно, как пушинку.

— Мама, прекрати! — завизжала я, пятясь к мойке. — Что происходит?

— Они обманули меня, детка, они…, — мамина рука неестественно удлинилась и потянулась ко мне через всю кухню. — Обманули нас.

— Ой, сейчас начнется плохо, — пропищал дух, забираясь мне за шиворот и больно царапая кожу. — Будет очень неприятно.

Кург набросился на то, что притворялось моей матерью, со спины и повалил самозванца на пол. Тут-то притворщик окончательно потерял контроль над собой — из тела вырвались ещё две пары рук, голова повернулась на сто восемьдесят градусов, искаженное яростью лицо вытянулось и удлинилось, превращаясь в огромную, зубастую пасть.

— Да что же это, — прошептала я, замирая на месте.

— Хотел бы я знать, — пискнул дух.

Кург вцепился в ставшую неестественно тонкой шею монстра, но тот ловко стряхнул волка с себя. Зверь ударился о ножку стойки, поднырнул под столешницу и замер между мной и поднимающейся на ноги тварью.

— Ключник! — голос, казалось, несся отовсюду. — Отдай проводника! И я отпущу…

Он не договорил — выскочивший из окна Максим Александрович швырнул в него тучу поднятых с земли осколков стекла, которые в полете удлинились и, полыхнув красным, в клочья разорвали тварь, словно её сразила пулеметная очередь.

Я вскинула руку и укусила себя за ладонь, чтобы не закричать. От монстра, растворившегося в считанные секунды, осталась лишь дымящаяся тень на стене да изодранный клатч на полу.

— Это не твоя мать, Саша, — Максим Александрович, тяжело дыша и зажимая бок, оперся о стойку. — Мы… Найдем её…

— Она… жива? — едва слышно прошептала я. — Где она?!

— Жива, — проскрипел проводник. — Я, как ключ, чувствую всех духов-проводников этого мира. Её здесь.

— Нужно… предупредить остальных, — прохрипел Максим Александрович. — Если…

Договорить директор не смог. Он зашелся сильным кашлем, сплюнул на пол кровянистую жижу и, пошатнувшись, мешком свалился к моим ногам. Кург, все это время стоявший подле меня, печально заскулил.

— Какой страж слабый стааал, — протянул дух.

— Кург, охраняй дверь, — скомандовала я, делая шаг вперед. — Проводник, ты можешь связаться с моим братом?

— Я похож на межмировой телефон? — проскрипел дух. — Конечно, не могу.

Я сглотнула, опускаясь на колени перед телом стража, осторожно коснулась его плеча. На белой рубашке отчетливо проступали кровавые пятна.

— Что же мне делать, — прошептала я, кусая губы.

— Твой брат находится в третьем мире, — проводник, соскользнув по моей руке на пол, пополз к изодранному клатчу. — Это чудище налетело так внезапно, что я даже не успел ничего предпринять. Пытался силой вытащить меня из убежища. Было очень больно.

— Знаю, я почувствовала. Где была мама? — я возвела глаза к потолку, стараясь сдержать слезы.

— Понятия не имею, — признался проводник. — Никто меня не вызывал. Я просто сидел в карте. Боюсь, от моего дома ничего не осталось.

— Нужно вызвать скорую, — произнесла я, пропуская последнюю фразу духа мимо ушей.

— Скорая бы ему не помешала, — согласился тот. — Но если ты собралась к брату, стража лучше захватить с собой. Нигде его не вылечат быстрее, чем в собственном мире.

Я всхлипнула и, решительно расправив плечи, уставилась на духа.

— Ты поможешь мне?

— Всенепременно, ключница, всенепременно.

Резво вскочив на ноги, я бросилась в свою комнату, забрала мобильный и так же стремительно, как и поднималась, спустилась вниз, на бегу звоня матери.

Длинные гудки — ничего больше. Меня начинало трясти. Хотелось опуститься на коврик в прихожей и завыть во весь голос. Хотелось… чтобы хоть кто-нибудь помог.

— Есть же здесь другие маги? — спросила я, останавливаясь у тела стража. — Они могут нам помочь?

Дух ковырялся в лоскутках, оставшихся от клатча.

— Три слабых привратника. Двое сильных магов при ключнике, не считая стража. Хм…, — проводник сощурил единственный глаз. — Вчера на одного стало меньше. Второй — твоя мать. Больше поблизости никого нет.

— Можно попросить других о помощи? Призвать, как вчера?

— Ты уверена, что им можно доверять?

— Я ни в чем не уверена со вчерашнего дня, — мне с трудом удалось поднять Максима Александровича. Ну, как поднять… Его мотало из стороны в сторону, но он кое-как, держась за стойку и цепляясь за меня, встал на ноги. Вот только рано я обрадовалась. Стоило сделать шаг, как страж, дернув головой, начал заваливаться на бок. Я чудом удержалась на ногах — не очень-то хотелось быть раздавленной. — Тихо, тихо! Держу!

— А откуда мне, бедному проводнику, знать, что задумали хитрые маги? — несчастно пропищал дух, подползая к моей ноге. — Генсер мертв. Не знаю, окончательно ли прибили Арсения. Он ведь тоже не совсем человек. И зачем ему я? Ведь не…

Проводник не успел договорить. Опасность пришла оттуда, откуда не ждали. До этого момента прятавшийся под кухонными тумбочками Феня, собравшись с силами, кинулся на мышь.

— Стой! Феня!!! — закричала я, делая шаг вперед. Рука Максима Александровича, лежавшая на моих плечах, судорожно дернулась. Я не успела сказать и слова, как дух исчез, а Феня, пролетев мимо цели, со всего разбега шлепнулся головой о стену в прихожей.

— Проводник? — позвала я, вытягивая шею.

— Куда собралась? — Максим Александрович оперся свободной рукой о стойку, и на мгновение мне стало легче дышать.

— В больницу, — соврала я. — Стоять можете?

— Лучше ко… мне…, — едва слышно отозвался страж. — Тяжело?

— Справлюсь.

— Сейчас помогу. Постой.

Он замер, что-то едва слышно зашептал, но я не смогла разобрать ни слова, хотя вплотную прижималась к раненому.

— Безобразие! — заверещал проводник, материализуясь на стойке. — Это мерзкое существо хотело меня покалечить! Можно, я его укушу?

— Нет! — отрезала я. Стража снова повело, и у меня задрожали ноги. — Помоги мне донести его до машины.

Дух выпучил глаз.

— Как?

— Наколдуй что-нибудь.

Существо выпятило грудь.

— Я — сильнейшая тень шести миров, древний дух-ключ, великий проводник слабого мира, но… не маг. Маг — ты.

— Тихо, — прорычал страж, вскидывая голову. — Сейчас станешь сильнее, — он крепко, до боли сжал мое плечо. — Но я отключусь. Переулок Мясницкого десять дробь два, второй этаж, двадцать первая квартира. Ключи от машины в пиджаке. Никуда больше, Саша, это… приказ.

Вздрогнув всем телом, Максим Александрович повис на мне, и я, вскрикнув, едва не упала под его тяжестью.

— Ни фига себе, — ноги вдруг перестали дрожать и подгибаться, я смогла выпрямиться и, закинув взрослого, далеко не маленького мужчину, себе на спину, резво прошествовала к выходу. Мне не помешали ни дверь, ни ступеньки, ни калитка, которую я распахнула одним ударом ноги. Старушка с соседнего дома, увидев, как я волоку на себе тело, прижала сухую ладонь к морщинистой щеке и заорала на всю улицу.

— Сашка, Сашенька! Пока замуж не вышла, бросай ты этих алкашей! А то так и будешь их на себе таскать!

Мимо меня к старенькой серой «BMW», припаркованной чуть дальше ворот, проскакал, поднимая тучи пыли, Кург. У него на загривке, позвякивая ключами от машины, восседал проводник. Я на мгновение замерла, настороженно глянула на старушку, но та, причитая, уже семенила по своим делам. Следовало поторапливаться — тащить Максима Александровича было всё труднее. Дух бросил мне ключи, я кое-как усадила стража на переднее сидение, пристегнула ремень, а потом открыла Кургу заднюю дверь. Волк мигом запрыгнул внутрь.

— Куда едем? — пропищал проводник, устраиваясь на приборной панели прямо перед лобовым стеклом.

— К моему брату, — процедила я, заводя машину.

— Правильное решение, — одобрил дух. — Страж тебя не защитит, а магов нужно опасаться. Кроме брата тебе никто не поможет. И нужно торопиться! Ваша мать в опасности.

— Знаю! — вскричала я. — Чтоб тебя, знаю! Уберись от стекла, иначе нас точно остановят!

— Кто? Меня не видят обычные люди, пока ты мне не прикажешь, — проводник покосился на Максима Александровича, который, уронив голову на грудь, вяло постанывал, качаясь из стороны в сторону. — Надеюсь, страж не помрет. Хотя, какой от него прок.

Я до крови закусила губу, и, едва мы выехали на трассу, вжала педаль газа до упора. Машина взревела, как дикий зверь, и рванула к городу. Проводник вцепился коготками в панель и счастливо захихикал.

— Заткнись, — неожиданно зло рявкнула я. — Это из-за тебя моя мать в беде. Если с ней что-нибудь случится, я собственноручно тебя прибью.

— И сама умрешь, — повернув ко мне одноглазую мордочку, совершенно серьезно заметил дух.

— А в обратную сторону это не действует?

— Для духов-ключей — нет, — пакостник оскалился, показав острые белые клычки. — Мы — слишком ценные экспонаты, чтобы зависеть от чьей-то жизни. В нашей паре, ключница, ведущий партнер — я.

Страж вздрогнул, очнувшись, но слишком резко дернулся вперед. Ремень натянулся, и Максим Александрович сдавленно зарычал.

— Куда едем? — произнес он, безвольно откидываясь на спинку сидения.

— На Мясницкую, как вы сказали, — ответила я, настороженно косясь на скалящегося проводника. — Может, вам лучше в больницу?

— Нет, — отрезал директор. — Делай, как я сказал. До дома продержусь, а потом получишь нового стража.

— В смысле? — не поняла я.

— Девочка, я здесь не жилец, — Максим Александрович прикрыл глаза. Я слышала буквально каждый его вздох, сопровождавшийся булькающим хрипом. — Магией прокормлюсь до вызова, а дальше тебе помогут Кург и новый страж.

— Я никому не могу доверять!

— Кург тебя не бросит, правда, старина?

Волк просунул морду между сидениями и печально посмотрел на напарника. Максим Александрович не без труда поднял руку и положил ладонь на голову зверя.

— На сильную тварь мы напоролись, — прохрипел он. — Арсений вчера удрал. Но никогда бы не подумал, что он — настолько изворотливый маг. И почему сейчас? Раньше в шестом мире было так спокойно.

— И Арсения проворонили? — взбеленился проводник. — Ты хоть представляешь, что будет с дверями, если мне нанесут ущерб?

— Представляю, тень. И я… Я думал, что Арсений был окончательно мертв…

— Окончательно мертвым был только Генсер. Просто ты — слабый страж, — зло произнес дух. — Ты слишком запутался в этом мире, чтобы видеть дальше своего носа. Смерть Генсера — на твоей совести.

Максим Александрович устало посмотрел на взъерошенное магическое создание, а мне вдруг захотелось схватить проводника за шкирку и вышвырнуть его на дорогу.

— Кстати, — куда более доброжелательно добавил дух. — Гадкая мерзость уничтожила мою карту. Мне нужно новое жилье. Какие будут пожелания, ключница?

— Лезь, куда хочешь, — отрезала я. — Максим Александрович?

— Что?

— Мой брат сейчас в другом мире?

Директор перевел взгляд на меня. Он всегда так смотрел, когда знал, что я напортачила. Этого взгляда я боялась больше, чем выговора главного бухгалтера.

— Не вздумай, — процедил Максим Александрович.

Но я уже сворачивала с главной улицы в бизнес-городок.

— Саша, — захрипел директор. — Ко мне, немедленно.

— Значит, я права.

— Тебе…

— Страж, который не смог спасти своего ключника, разве ты способен позаботиться о новом? — снова напал на него дух. — Знай свое место, вечный слуга! Думал, в этом мире все изменится? Но и тут тебе не видать крыльев.

— Ах ты, хитрая тварь… — Максим Александрович, не двигаясь, следил глазами за мышью. — Саша, он водит тебя за нос. Ты должна…

— Мой брат находится в третьем мире? — резко спросила я, подъезжая к зданию нашей компании.

— Да, но…

— Этого мне достаточно.

— Послушай, ты…, — он осекся и захрипел.

— Максим Александрович? — я обернулась и затормозила, не доехав до стоянки несколько метров. — Вашу ж мать, вы-то хоть меня не бросайте!

— В третьем мире ему помогут, — закивал дух, наблюдая за моими тщетными манипуляциями по приведению стража в сознание. — Обязательно помогут!

— Только теперь я его не подниму! — чуть не плача, произнесла я, касаясь руки директора. — Максим Александрович! Максим… Ой, мамочки, сколько крови! Откуда?!

— Ох ты ж…! — перед машиной замер один из охранников, обычно валявших дурака в холле. — Что случилось?

— Помогите нам, пожалуйста! — я сорвалась на крик. — Скорая, полиция, маги! Хоть кто-нибудь!

— Маги? — охранник рывком распахнул дверь. — Твою дивизию! Михалыч! Иди сюда!

Меня, орущую и дерущуюся, выдернули из салона и потащили к зданию. В холле тоже поднялась суматоха — сновали туда-сюда охранники, спускались с верхних этажей сотрудники. Ко мне подскочила Светка.

— Что? Стреляли в вас, да? — верещала она, срываясь на визг. — Ты цела? Господи, что же творится-то! Ты в крови вся!

— Вчера Геннадия Сергеевича и Сеню грохнули, сегодня Максима, — говорил кто-то, толкая меня к лифту. — Как пить дать, столичные братки постарались.

— Девчонку-то за что?

— Да не моя это кровь! — заорала я вслед закрывающимся дверям лифта.

— Конечно, ключница, — тихо прошептали на ухо. — Не давай мне повода пустить твою.

Повернув голову, я замерла. В зеркале, занимавшем всю правую стену лифта, я увидела трясущуюся, бледную девушку, руки которой по локоть были перемазаны в крови, а за её спиной стоял высокий, одетый в черную форму, охранник. Самый обычный парень с худым, скуластым лицом, водянистыми глазами и… пистолетом у моего бока.

— Иди, — двери лифта открылись на этаже администрации. Охранник подтолкнул меня вперед.

— Что вы хотите? — прошептала я, оборачиваясь. Куда делся дух, Кург? Где они все, когда так нужны?

На этаже было непривычно тихо и пахло… дымом. Терпкий запах, какой бывает, когда жгут сорняки. Я покрутила головой — никого. Либо все сбежали вниз, либо путь сюда был закрыт.

— Живее, — охранник схватил меня за плечо и со всей дури толкнул в кабинет генерального. Я споткнулась о край ковра и упала ничком прямо под стол для переговоров, не успев разглядеть того, кто теперь восседал в его главе.

— Подними её, — грохнул голос. — И запри дверь.

Дверь… я обернулась. Вчера же её разнесли в щепки, а теперь она как новая.

Меня дернули за локоть, рывком подняли, но только для того, чтобы снова толкнуть, в этот раз на стол. Я уперлась ладонями в столешницу и, нависнув над ней, вскинула голову. В кресле, перед четырьмя нарисованными дверями, сидел и курил, как ни в чем не бывало, целый, розовощекий и совершенно счастливый Арсений Владимирович.

— Здесь нельзя курить, — просипела я, сдувая с лица прядь волос.

— Действительно, — исполнительный директор подбросил сигарету вверх и та, вспыхнув сиреневым пламенем, пеплом осыпалась на ковер. — Прошу прощения, Саша. Может, присядешь?

— Спасибо, — процедила я сквозь зубы. — Постою.

— Давай не будем переливать с пустого в порожнее, — Арсений Владимирович поправил свой серый, в тон костюму, галстук, не переставая улыбаться. — Проводник долгомертвого Геннадия Сергеевича, пусть Пустота пожрет его останки, по странному стечению обстоятельств и собственной глупости выбрал в пару тебя — необученного мага со связями. Очень неплохими связями, хочу тебе сказать.

— Где моя мать?

Арсений Владимирович вскинул светлые брови, улыбка сползла с его лица.

— Ах, вот в чем дело… Тогда всё гораздо проще — отдай мне проводника, и я верну тебе маму, дорогая.

Я прищурилась, вглядываясь в лоснящееся лицо исполнительного директора, которое не далее, как вчера вечером напоминало головешку.

— Вы лжете, — я выпрямилась, оттолкнувшись от стола. — Пытаетесь манипулировать мною. Вы не знаете, где моя мать.

— Твое право сомневаться, — Арсений Владимирович пожал плечами. — Только есть ли у тебя выход, милая? Что ты собираешься делать? Ты ведь ничего не знала до вчерашнего дня. Жила себе под крылышком у матери, и не догадывалась, что мамочка твоя — княжна серебряного клана, что сама ты, безусловно и абсолютно, можешь быть магом, а за этими дверями, — он махнул рукой себе за спину. — Сокрыты пять миров, окутанных ореолами. Как округлились твои глаза! Конечно, ты не знаешь, что такое ореолы. Твоя мама оберегала тебя от любого знания, она ведь так полюбила этот мир, когда…

— Заткнитесь, — прорычала я. — Не смейте говорить о моей матери в подобном тоне!

— Хорошо, хорошо! — Арсений Владимирович вскинул руки в примирительном жесте. — Просто отдай проводника.

— Всё, что вы сделаете с проводником, отразится на мне, — какого труда стоило произнести эти слова! Губы едва шевелились.

— Это Пусть тебе сказал?

Что он несет?

— Это я сама прочувствовала.

— Хм, — Арсений Владимирович досадливо покачал головой. — Тогда ты можешь пойти со мной. Нас ждет много приключений.

— Никуда я с вами не пойду, — я сделала было шаг назад, но в спину ткнули пистолетом.

— И что же ты собираешься делать? — Арсений Владимирович, изобразив на лице недоумение, уставился на меня. — Ты же ничегошеньки не умеешь, бежать тебе некуда. И…

Охранник резко развернул меня лицом к выходу и, прижав к себе, приставил дуло пистолета к моему виску. В этот раз двери никто не взрывал. Они просто щелкнули, треснули и упали на пол. На пороге стоял Максим Александрович, похожий на ходячего мертвеца.

— Никак, добивать меня пришел, — со вздохом произнес Арсений Владимирович. — Ну, входи, страж, входи.

Максим Александрович, пошатнувшись, сделал шаг, другой, вцепился в косяк, оставив на дереве кровавый след.

— Девчонку отпусти, гнилостный ты труп, — прорычал страж.

— Сам скоро им будешь, — Арсений Владимирович потер подбородок, оглядывая бывшего коллегу. — Проклятие падения, верно? С каждым часом ты все ближе и ближе к консистенции месива.

— Не переживай, на тебя сил хватит, — Максим Александрович замер чуть поодаль от стола и, вытерев кровь с губ, мельком посмотрел на меня, оценивая ситуацию.

— Хотел бы насладиться моментом, когда у тебя начнут дробиться кости, — Арсений Владимирович улыбнулся. — Этого тебе всегда и желал, спесивая ты тварь, низкородный выскочка.

— Что ты придумал, Сеня? Зачем тебе Пусть? — Максим Александрович попытался выпрямиться, но согнулся ещё сильнее.

— Ууу, мальчик мой, — Арсений Владимирович поднялся. — Давай-ка я ускорю процесс. Больно прытко ты колдуешь. Чего доброго, проживешь до вечера.

— Аааа! — внезапно заорал охранник, вскидывая пистолет. На его ладони, вцепившись в палец, болталось тельце летучей мыши.

— Сейчас! — вскричал Максим Александрович, поднимая руку и бросая в Арсения Владимировича ярко-алый, пульсирующий шар.

Я со всего маху ударила охранника между ног, и в тот же миг в кабинет ворвались Кург и полноватый бородач Слава из технического отдела. Первый сшиб с ног моего противника, а второй швырнул через всю комнату какую-то коробку. Арсений Владимирович, уведя огненный шар в стеклянный шкаф, проворонил бросок Славы. Вещичка, смутно смахивающая на мобильный, ударившись о стену за спиной исполнительного директора, чирикнула и, свалившись на пол, выпустила к потолку целый фонтан искр.

— Сукины дети, — прорычал Арсений Владимирович, вскидывая руки и меняясь в лице. — Да я вас…

Фейерверк за его креслом закрутился спиралью и потянул мага к себе вместе со всеми нами. Я схватилась за край стола, Кург вцепился в ногу охранника, и их обоих потащило к воронке. Слава повалился в одно из кресел и что-то закричал. Только Максим Александрович, одернув манжеты на окровавленной рубашке и кое-как выпрямившись, остался стоять посредине зала, не сводя темнеющих глаз с Арсения Владимировича.

— Изничтожу!!! — орал тот, а воронка за его спиной становилась все шире и всё сильнее тянула окружающий мир к себе. — Убейте их, убейте их всех!

По стенам, шкафам, ковру, потолку поползли тени, выпрастывая длинные, когтистые лапы. Свет как-то сразу померк, а Максим Александрович, вскрикнув, рухнул на колени. Одна из теней, потянувшись от входной двери, выросла позади него прямо из пола и, запустив когти в плечи стража, что было сил тряхнула.

— Третья дверь, ключница! — завопил проводник в ухо, цепляясь за мои волосы. — Быстрее! Пока эти гении не смыли нас в унитаз вселенной!

— Максим! — заорала я, падая на пол. Меня потянуло к воронке, но распластавшись на ковре, я вовремя ухватилась за ножку стола.

— Бежим! К третьей двери! — истерично верещал дух. — Сейчас!

— Подожди!

Со всего размаху пнув катившееся мимо кресло, я уронила его на тень, которая держала Максима Александровича. Увы, тварь не исчезла. Разинув пасть, она рванулась ко мне и вцепилась в ногу, запустив в голень черные когти. Закричав, я разжала пальцы и, не сумев удержаться, полетела под стол, к воронке. Тень, щеря черную пасть, ползла по моей ноге, засаживая когти в тело. Я молотила руками и ногами, пытаясь стряхнуть её с себя и орала, как сумасшедшая, словно крики могли испугать тварь. Нас тянуло к воронке, а я от боли даже не могла сообразить, что, пока не поздно, нужно зацепиться за что-нибудь устойчивое.

Внезапно кто-то что есть сил потянул меня за руку, выдергивая из-под стола. Яркая вспышка на мгновение ослепила, и огненный шар, просвистев мимо, попал тени точно в пасть. Тварь вскинула лапы и, взвыв, развалилась на черные кляксы, которые истлели в воздухе прежде, чем их засосало в воронку.

Максим Александрович, лежа на боку, притянул меня к себе и, обняв одной рукой, другой уперся в ковер. Страж больно давил на раненую ногу, но я не смела пошевелиться, скуля и всхлипывая.

— Щит, Слава! — заорал он, наваливаясь на меня, а вокруг бесновались тени, языками черного пламени вырываясь из стен, лоскутами свисая с потолка.

— Не уйдете! — Арсений Владимирович, перегнувшись через стол, выбросил из правой руки черную плеть, целясь в нас, но я и Максим Александрович вовремя откатились в сторону, едва не задев одну из теней. Я закричала от боли, только вот страж будто бы и не слышал меня.

— Щит, твою мать! — рявкнул он, вставая надо мной на четвереньки. — Мы не дойдем до двери!

Но Славе было не до нас — парень отбивался от огромной зубастой твари, протягивающей к нему, по меньшей мере, рук шесть.

На помощь пришел Кург. Бросившись сквозь тени, которые своим когтями срывали с него клочья меха, волк запрыгнул на стол и ринулся к Арсению Владимировичу. Пасть зверя сомкнулась на глотке мага, и тот, раскинув руки, под тяжестью тела нападавшего попятился и провалился в воронку. Дыра, пожрав дерущихся, мгновенно собралась в точку и, напоследок выбросив сноп искр, исчезла. Комната погрузилась во тьму и тишину.

— Они ушли? — прошептала я, снизу вверх глядя на Максима Александровича. Тот бросил на меня отрешенный взгляд и, закатив глаза, свалился рядом.

— Страж! — завопила я, хватая его за руку и приподнимаясь. — Страж!

Максим Александрович помотал головой, тяжело дыша.

— Дай перевести дух, — прохрипел он, не открывая глаз. — Если уж умереть спокойно не позволяешь.

— Чего разлеглись? — над нами склонился Слава. — Все живы?

— Кург…, — начала было я, но парень махнул рукой.

— Вернется. Ему не впервой в телепорты нырять.

Максим Александрович, заворочавшись, выдал какое-то подобие смеха, больше походившее на предсмертный хрип. Я настороженно покосилась на него, но страж криво улыбался, разглядывая потолок.

— Сеня использовал тени, — едва слышно произнес он, то ли усмехаясь, то ли морщась от боли. — Сукин сын, как же мы его проворонили…

— Он не нападал на мою мать, — прошептала я. — Есть кто-то ещё…

Максим Александрович, вздрогнув, с трудом приподнялся на локте.

— Значит, Арсений не один.

— И, значит, сюда скоро придут, — сделал вывод Слава. — Нам тут надо быть?

В комнату постепенно возвращался свет. Тьма расползалась по углам, теряя свою ярость, зато боль в ноге разгоралась с новой силой.

— Дууух! — заорала я, садясь. — Ох, сволочь…

Когти тени располосовали ногу до бедра. Тут от одного вида могло стошнить, но я лишь возвела глаза к потолку и заорала ещё громче. — Дух!

— Я тут, — проводник плюхнулся мне на здоровое колено. — Быстрее! К третьей двери!

— Куда?! — рявкнул директор и поперхнулся кровью.

— Слава, помоги Максиму Александровичу, — но парень полез поднимать меня. Щурясь от боли, глотая слезы, я, оттолкнув его, самостоятельно допрыгала до стола и, цепляясь за край столешницы, с трудом обходя поваленные стулья, доползла до стены с дверями. Третья находилась точно за посадочным местом босса. Перед дверью, на полу, валялся старый маленький телефон.

— Как открыть дверь? Я не умею колдовать, — прошептала я, прислонившись задом к столу и пялясь на намалеванные на стене занавески. Краски смазывались — начинала кружиться голова.

— Ты просто откроешь дверь, — запищал проводник. — И пройдешь. Третий мир — твой мир. Отторгать тебя он не станет.

— А они? — я кивнула назад. Не было сил даже обернуться.

— Пойдут за нами. Коридор один, не потеряются.

«Что я делаю?», — мелькнула мысль. Кровь из ран сочилась через разорванные джинсы. Как вообще можно терпеть подобную боль? Но проводник не дал мне времени пожалеть себя.

— Да отправимся мы в путь, ибо дана нам сила идти сквозь ореолы! — возопил дух, усаживаясь на мое плечо. — Вперед, ключница! Не бойся! Узри мир, где родилась твоя мать!

Я протянула правую руку, левой оттолкнувшись от стола.

— Давай, — поторопил проводник. — Открой дверь!

По телу прошла дрожь, когда пальцы коснулись ледяной стены там, где сходились вместе нарисованные занавески. Сердце застучало, как сумасшедшее, краски вокруг поплыли, и я испугалась, что теряю сознание. Но нет — я ощущала холод стены, её шероховатую поверхность.

— Ничего нет, — прошептала я. — Всего лишь рисунок. Всего лишь…

Занавески колыхнулись, раздвинулись, в глаза ударил яркий свет, а сердце замерло. Я больше не ощущала его стука. Я даже не могла дышать.

— Держи путников, — произнес дух, или это была моя мысль. Всё равно я даже не успела обернуться — что-то потянуло меня вперед. Яркая вспышка ослепила, мир перевернулся, и я будто застыла вниз головой на самой верхней точке того аттракциона, что крутится, и крутится, и крутится. Ты уже не понимаешь, где находишься, закладывает уши, все тело кричит, что пора бы вниз, и внезапно кабина начинает резко падать, ты отрываешься от сидения, и…

— Приди в себя!

Кто-то толкнул меня сзади, до хруста вцепился в запястье. Я даже не понимала, моргаю ли я. Всюду был только свет, прочерченный красными ниточками, и ничего больше.

— И раааз, — а, это проводник бормочет. — И двааа. Иии… ШАГ!

Кажется, я всё-таки шагнула. Вот только куда?

 

Глава третья

Оправдания

Было душно, очень душно. Липкий жар обволакивал тело, и каждый вздох обжигал ноздри. Во рту пересохло от спертого, тяжелого воздуха, несущего в себе резкий, неприятный запах. Как будто в сауне кто-то решил покрасить волосы дешевой краской. Не знаю, от чего именно я проснулась — от удушающей жары, от вони или просто потому, что пришло время открыть глаза. Вокруг царил желтый цвет с всполохами слепящего белого. Я опустила веки, сглотнула, перевернулась на бок. Легкое одеяло, как и простыни, стало мокрым от пота, но скинуть его я не решилась. Кажется, одежды на мне не было.

— Очнулась?

— Женя? — выдохнула я, вскидывая голову и снова открывая глаза. Ничего — только мерцание белого и мазки желтого. Брат поймал мою руку и крепко сжал. — Я нашла тебя! Там…

— Знаю, мне рассказал привратник.

Откуда-то слышались приглушенные голоса. Говорили коряво, скорее даже издавали звуки то громко вопросительно, то тихо смиренно.

— Привратник? — шепотом спросила я, облизывая потрескавшиеся губы.

— Слава.

— Мама…

— Знаю, всё знаю, и разберусь.

— Максим…

— Он жив.

— Ты…

— Помолчи, — он погладил меня по руке. — Тебе нужно отдыхать.

— Со мной что-то не так?

— Лежи спокойно. Всё так. Наш мир меняет тебя.

— Значит, я все-таки дошла, — от осознания этого факта стало чуточку легче. Рядом с боком что-то зашевелилось, и я, решив, что брат уходит, сама схватила его за руку.

— Побудь со мной, — захныкала я. — Мне страшно. Я ничего не вижу и слышу плохо.

— Это пройдет. Твой проводник считает, что ты — сильный маг, и я склонен ему верить, — брат провел пальцем по моей щеке, ловя слезинку. — Не плачь, сестренка. Адаптация — процесс неприятный, но нужно потерпеть.

Я зажмурилась, отвернулась и, зарывшись лицом в подушку, принялась причитать.

— Это кошмар, отвратительный кошмар. Когда он кончится… Мама, эти чудовища, убийцы…

— Не пищи, — брат похлопал меня по плечу. — Всё будет хорошо, поверь.

— Верить тебе? Да вы только и делали, что мне врали!

— Спи. Поговорим позже.

Сон пришел на середине мысли. Может быть, я просыпалась ещё, но сознание жонглировало образами, оставляя память без мячика.

Не знаю, сколько длился бред, только внезапно я открыла глаза и четко увидела над собой желтый полог. На легкой, чуть колыхающейся от ветра материи мерцали белые блестки. Они перемещались по ткани, двигаясь в такт её движениям. Ощущая неимоверную слабость, я поднялась на локтях и вгляделась в капельки света. То были не блестки, а маленькие стрекозы с сияющими крылышками. Они, видимо, залетели под полог и теперь не знали, как отсюда выбраться. Покачав головой, я села и машинально проведя рукой по волосам, застыла, вытаращив глаза. Кто-то не очень умело обкорнал меня почти до корней. От некогда густой шевелюры остался только жесткий, неровный ершик.

— Дуууух, — хрипло позвала я проводника.

— Тут.

Обернувшись, я увидела одноглазую летучую мышь, которая, похрюкивая, дожевывала стрекозу, сидя в изголовье, у плоской, похожей на кусок одеяла подушки.

— Где мы? — покашляв, спросила я.

— В третьем мире, — дух сплюнул блестящие крылышки прямо на простынь. — Поздравляю, ключница. Ты успешно прошла первую адаптацию. По правде сказать, я думал, будет хуже. Ты — не обученный маг, к процессу перестройки подготовиться не успела, да и смягчить его без магии невозможно.

— Приятно слышать, — я подняла руки, потягиваясь. — Был риск окочуриться?

— Нет, в тебе есть капля ореола третьего мира, — дух прищурил глаз. — В противном случае ты бы наверняка померла.

— А маги, значит, не умирают? — отбрасывая одеяло и оглядывая перебинтованную ногу, спросила я.

— Они ослабляют неудобства, связанные с процессом перестройки, и очень тщательно к нему готовятся, используя те знания, что собирают для них в других мирах созданные ими же проводники. А обычные люди умирают, это верно.

Я возвела глаза к потолку, нахмурилась, пытаясь привести мысли в порядок.

— Почему ты мне раньше ничего не сказал? Не предупредил, что будет так… плохо?

Дух презрительно фыркнул.

— И что? Пришлось бы учить тебя магии. А это долго.

Я с опаской рассматривала мир за пологом, не решаясь покинуть свое убежище. За желтым маревом материи угадывались длинные темные прямоугольники, а за ними светлел огромный проем. Дверь? Не слишком ли их много в моей жизни?

— Перестройка проходит единожды? — спросила я, заворачиваясь в одеяло.

— По разу на каждый мир, — отозвался дух. — Магов, прошедших по всем шести, очень мало. Единицы. Не каждый выдержит адаптацию во втором, а уж тем более в первом, в котором ореол плотный, как кисель. Да туда даже духов никто не пускает. Сдохнет, сдохнет проводник, отвлекись ты хоть на миг!

— Ясно, — перебила я ходячий справочник. — В шестом мире магии почти нет, в пятом… чуть больше, а в первом — целая куча?

— Куча! — развеселился проводник. — Как верно подмечено, умница. Ореол первого мира настолько силен, что разжился в процессе эволюции собственным разумом.

— Мне бы свой не потерять, — недовольно процедила я, касаясь рукой полога. — Мне нужно найти брата. Как долго я… перестраивалась?

— Трое суток.

Стало не по себе. Ведь кто-то же здесь ухаживал за мной.

— Хоть не неделю, — невесело пробормотала я. — Они нашли маму?

— Нет, но твой брат делает всё, что в его силах. Может, хочешь узнать что-то о новом мире?

— Нет, — я вздохнула, собираясь с духом, и отдернула полог. — Нужно самой всё увидеть. Оооо!!!

В этом мире с обстановкой жилых комнат не заморачивались — гладкий каменный свод, выбитые прямо в скале полки, люминесцирующий мох на потолке, сухая трава на полу. Моей больничной палатой была неприглядная серая пещера с кроватью посредине. Прохладный ветер коснулся лица, и я обернулась. Справа, в огромной дыре, где должна была бы находиться четвертая стена, сияло синее до боли в глазах небо. Стрекозы, сидевшие под пологом, поймав ветер, задвигали крылышками и гурьбой ринулись навстречу свободе. А я, коснувшись ступнями прохладного пола, прикрыла глаза, вдыхая терпкий, резкий, почти неприятный воздух другого мира.

— А небо такое же, как у нас, — шепотом произнесла я. — Кто тут живет?

— Одна-единственная раса, — дух подполз к моей руке. — Здесь они называют себя кхелет хатра — полубожества, рожденные от союза Кхелет — крови земли, и Хатра — дыхания неба.

— Красиво, но непонятно — заметила я, рассматривая примостившуюся у бедра летучую мышь.

— Лава и ветер, — пояснил проводник. — Кхелет хатра в шестом мире известны как…

Слова проводника потонули в свистящем шуме, наполнившем нашу пещеру. Будто ураган гнул упругие ветви старого дерева. Я уставилась на проем, с замиранием сердца ожидая увидеть обитателя третьего мира. Сердце подсказывало мне, что за создание сейчас ворвется в пещеру, и торжественность момента заполнила всё мое существо.

— Так вот, значит, какие они…, — прошептала я, отодвигая трепыхающийся перед лицом полог.

На фоне синего неба появилась прямоугольная голова, размером с внедорожник, отливающая в лучах местного светила серебром. Над пылающими пламенем глазами двумя рядами тянулись шипы, образуя на голове монстра нечто похожее на венец. Передние лапы, упав на пол пещеры, сотрясли её своды. Когти впились в камень, оставляя среди сотен других шесть новых борозд, а крылья, порождая вихрь, серебряным покрывалом отстранили от меня небо. Затрепетал под порывами полог, взмыли ввысь стрекозы, дух вцепился в мою руку, а я, кутаясь в одеяло, не без страха разглядывала серебряного исполина.

— Кхелет хатра! — завизжал проводник. — Известные в шестом мире как…

— … драконы, — выдохнула я.

И стоило мне произнести эти слова, как гигант рванул в пещеру. Я зажмурилась и вся сжалась, готовясь к удару, но ничего не произошло. Вихрь затих, и в пещере стало удивительно спокойно.

— Здравствуй, сестренка, — теплая ладонь легла на мое плечо и чуть сдавила его. — Испугал? Прости.

— Женя, — я открыла глаза и снизу вверх взглянула на брата. Он стоял передо мной, приветливо улыбаясь, точно такой же, каким я видела его в аэропорту в нашу последнюю встречу — со светлой, аккуратно стриженной бородкой, немного обросший и осунувшийся, но всё такой же массивный и широкоплечий. Вместо привычной футболки с героями из любимого телесериала — серебряная туника, доходившая до колен и больше напоминавшая платье.

— Ты? — прошептала я, касаясь пальцами его странного одеяния, выполненного из мелких чешуек, походивших на монетки. — Ты…

Я посмотрела в его глаза — они не были карими. Радужка полыхала сумасшедше-оранжевым оттенком. Растерявшись, я отдернула руку и уставилась в пол, не в силах произнести ни слова.

— Эхтен Тахгер, наследный князь серебряного клана, — торжественно объявил проводник.

— Ну, вот и познакомились, — немного расстроенным тоном произнес брат. — Иди ко мне.

— Нет, — я ползла под полог, избегая взгляда огненных глаз. — Где мой брат?

— Я — твой брат, — князь раскинул руки. — Сестренка, посмотри же на меня.

Не без труда я выполнила его просьбу. Прошла вечность, пока мы смотрели друг на друга. Он — с грустью, состраданием, мольбой, я — испуганно, удивленно, обиженно.

Что же сотворила с нами мать, раз теперь так больно платить за эту ложь?

Женя, вздохнув, присел рядом, не опуская рук.

— Иди сюда.

И я рванулась к нему, ища защиты от неизведанных миров и ото лжи, что жила вокруг нас все эти годы. Даже он, мой родной брат, едва не стал для меня чужим. Я уткнулась ему в грудь и заплакала навзрыд, трясь, как в припадке.

— Не хочу всего этого, — ревела я. — За что вы так со мной?

— Тише, — Женя, чуть покачиваясь, гладил меня по спине. — Тише, сестренка. Ты же сильная?

Он отстранился и, заглянув мне в глаза, довольно улыбнулся.

— Сама Кхелет расцвела в твоем взоре, — снова прижав меня к себе, он уперся подбородком в мою макушку. — Я всегда верил, что ты — маг, что тебе нужно знать наш мир, что ты должна жить небом, а не отчетами на фирме этого идиота. Ты же сильная?

— Дааааа…

— Тогда прими эту правду, сестренка. Принеси нам поесть!

Вторую часть фразы брат буквально проорал. Я, всхлипнув, отстранилась и обернулась, но из-за полога не увидела, кому он отдавал приказ.

— А мама? — спросила я, прижимаясь к брату ещё крепче.

— Мы найдем её. Обязательно найдем, — уверенно ответил он. — Теперь ты в безопасности, ключница.

— А страж? Это он спас меня от…

— У жрецов на лечении.

— Жрецов?

— Скопище местных магов.

Я облегченно вздохнула.

— Тише, — брат погладил меня по спине. — Сейчас мы поедим, поговорим о нашем мире и о маме, а потом… будешь делать всё, что пожелаешь. Согласна?

— Да. Ты только не… улетай, хорошо?

Какое-то время мы сидели молча. Брат растянулся на кровати, оглядывая полог, проводник играл с крылышками своей очередной жертвы, а я, изредка высовываясь наружу, пыталась понять, откуда берется странное ощущение, будто воздух осязаем и давит на меня.

— Женя?

— Что?

Ещё и уши закладывало. Звуки стали глуше, и я, испугавшись, что снова начинается процесс перестройки, задернула полог и забилась к подушке, обмотавшись одеялом.

— Опять странное ощущение, — пояснила я, когда брат, заметив мои метания, вопросительно вскинул брови.

— Привыкаешь к новому миру, — успокоил он. — Адаптация прошла, а это так… Восприятие ореола.

— Князь, — донесся тоненький голосок. — Пища подана.

Женя отдернул полог, и я увидела перед кроватью мальчика лет десяти — светловолосого, смуглого и кареглазого. На нем были лишь белые бриджи, в ушах покачивались кольца серег из серого металла с несколькими птичьими перышками, щекотавшими плечи, а в руках он держал поднос с плодами всех оттенков красного, кусками чего-то, похожего на сыр, и румяными пирожками. Брат взял поднос, поставил на кровать и махнул рукой. Мальчик, расшвыривая босыми ногами траву, устилавшую пол, поплелся прочь, но у черного зева арки, ведущего, как я надеялась, в коридор, оглянулся и улыбнулся мне, продемонстрировав белые, как жемчуг, зубы.

— Вон, — фыркнул брат, и я удивленно посмотрела на него.

— Зачем так жестко?

— Он — слуга, — Женя покосился на духа. — Ты ничего не рассказал ей о мире кхелет хатра?

— Она не захотела слушать.

— Эй, — возмутилась я, протягивая руку и хватая ярко-оранжевый фрукт. Он оказался мягким, и по пальцам потек липкий сок. — Мне просто нужно прийти в себя. Я долго была в отключке. Ничего не помню после того, как ты заорал «Шаг»!

— Ещё бы мне не орать! — фыркнул проводник. — Ты застыла, как изваяние, между дверями!

Не слушая духа, я вертела в руках сочный фрукт.

— Это можно есть?

— Да, — Женя зевнул. — В человеческой ипостаси можно есть всё, кроме мяса.

Я удивленно уставилась на брата.

— То есть как? Почему?

— Это должен объяснить проводник.

— Я хочу, чтобы ты мне всё рассказал. И… можно одежду?

— Нет, нельзя, — резко ответил Женя.

Проводник противно захихикал. Уставившись на брата, я вытаращила глаза.

— Не поняла… Мало того, что меня не кормят мясом, стригут почти под ноль, так ещё и заставляют ходить голышом? Неудивительно, что мать сбежала.

Брат перевернулся на бок и, подперев голову рукой, недовольно посмотрел на меня.

— Тогда слушай и запоминай. Забудешь — спросишь у проводника. Поняла?

Я кивнула и вгрызлась во фрукт.

— Третий мир ореолов, — дурачась, прогундосил Женя, и уже нормальным голосом продолжил. — Мир равновесия, населен расой кхелет хатра, представленной пятью кланами. Первый клан — золотые, жители южных степей, второй клан — изумрудные, жители загорных лесов, третий клан — нефритовые, жители восточного побережья, четвертый клан — серебряные, жители западных хребтов, пятый клан — рубиновые, жители Великого разлома. У каждого клана есть свои угодья, где они охотятся, свои гнезда, где выводят детенышей и учат их летать, свои земли, которые обрабатывают слуги. Подожди… Давай, я расскажу, а потом ты будешь спрашивать. Ешь.

Я послушно взяла с подноса пирожок и, разломив его, понюхала содержимое.

— Что это?

— Яйца гури.

— Хм… гури их откладывают?

Женя вздохнул.

— Да. Что-то вроде перепелок.

— А их можно есть?

— Можно. Ты теперь здесь своя. Пища, воздух, давление ореола, — брат взмахнул рукой. — Я не позволю тебе делать ничего такого, что угрожало бы твоему здоровью.

Жуя пирожок, я согласно кивнула. Женя всё решит и во всем разберется. Теперь хотя бы за свою жизнь можно не опасаться.

— Так на чем я остановился…

— Ты говорил о кланах.

— Кланы… Кланами правят крылатые князья. Титул передается по наследству от отца к старшему сыну.

— Постой, проводник назвал тебя наследным князем, — я отложила пирожок и сглотнула. Женя, сев, отдернул полог и заорал на всю пещеру.

— Пурпурного сока!

— Жень, наша мать — дочь повелителя клана?

Брат снова завалился на кровать.

— Да, её старший брат погиб, не оставив наследников.

— Ты так просто говоришь об этом…

— Я знаю об этом достаточно давно.

— А я? Почему я ничего не знала?

— Ты дашь мне договорить? — Женя нахмурился. — Спасибо. Власть князей неоспорима. Их покровитель — Хатра — дыхание неба, великий воин и отец всего народа. Кхелет — покровительница женщин и защитница гнезда. Если дочери лавы беременеют в истинном обличии, то на всё время от зачатия до вылупления они остаются крылатыми, после кладки стерегут и греют отложенные яйца. Если же женщина забеременела в человеческой ипостаси, ей придется забыть о полете и сущности дракона до рождения ребенка. Она просто не сможет перекинуться. Но здесь есть подвох — дети, выношенные матерями в человеческом обличии, могут не получить поцелуя Кхелет.

Женя обвел лицо рукой.

— Их глаза будут цвета песка, а не лавы. Это значит, что они никогда не смогут искупаться в крови земли, проистекающей из оживших вулканов. Если же их глаза горят пламенем, в двенадцать-пятнадцать лет они проходят обряд преображения вместе со сверстниками, рожденными из яиц. Юноши и девушки ныряют в лаву людьми, а поднимаются в небо драконами. Молодые же кхелет хатра, купаясь в лаве, сбрасывают детскую чешую, и становятся взрослыми.

— А бывало, что кто-то не вылетал из лавы?

— Да, — Женя пожал плечами. — Но очень редко.

— Постой, и ты купался в лаве?! — озарило меня. — Это когда мама сказала, что ты уехал на всё лето в лагерь?

— Питье!

Брат отдернул полог, забрал у слуги кувшин и поставил на поднос, игнорируя мои вопли.

— Ты… Ты всегда все знал! И ничего мне не сказал! — продолжала голосить я. — Да как ты мог? Это нечестно!

— Прекрати орать, — резко одернул меня Женя. — Здесь у каждого есть свое место, и этот каждый должен его знать. Дай мне закончить.

— Пожалуйста, — хмыкнула я, припадая к кувшину. — Фу, кислятина.

— Те, кому Кхелет не подарила свой поцелуй, становятся слугами. Они пасут стада, выращивают овощи, фрукты, злаки, убираются в пещерах, занимаются ремеслом.

— А что делаете вы?

— Мы… Летаем, охотимся, следим за порядком, исследуем горы, ищем руду, драгоценные камни.

— И воюете, — пискнул проводник.

Брат одарил его свирепым взглядом.

— Беспристрастного рассказа не выходит, да? — дух оскалился. — Не бывало года, чтобы кланы не дрались между собой. А какие это битвы! Матери богов шести миров! Аж дух захватывает, когда видишь, как вы потрошите друг друга в небе. А потом на землю выпадет дождь из ваших костей, кишок и крови.

Я поперхнулась сыром и испуганно взглянула на брата.

— Это правда?

— Проводник никогда тебе не солжет, — хрипло ответил Женя.

— И почему же вы воюете?

— Почему? Скорее, за что. За стада, за угодья, за камни и металл. У кхелет хатра нет союзов, нет пленных, нет тюрем. Мы никогда не убиваем представителей своего клана, но все остальные — смертельные враги.

— Как вы ещё не истребили друг друга…

— Не истребили? — проводник присвистнул. — Да жителям шестого мира учиться и учиться у драконов истреблять себе подобных! Когда-то здесь жило больше полусотни кланов!

— Зато теперь еды хватает на всех, — Женя отвернулся, избегая моего осуждающего взгляда. — Когда хищников некому убивать, они начинают грызться за добычу или дохнут с голода, если слишком слабы.

— А договориться нельзя? — тихо спросила я. — У вас же наверняка одни боги, одни обычаи…

— Одни. И эти обычаи гласят, что мы должны сражаться за еду и угодья. Такова сущность кхелет хатра. Только пару раз кланы объединялись, чтобы дать бой общему врагу, но это было давно, и мотивы предков для потомков слишком туманны.

— Это ужасно, — честно призналась я. — Начинаю понимать, почему мама сбежала. Но зачем она привела тебя сюда?

— Не привела. Я сам отправился в этот мир, когда проходил обучение у Эдгарда Шэдоу.

— Ничего себе, — я уже не знала, чему поражаться. — И тебя так просто приняли и назначили наследником?

— Не просто, — брат покачал головой. — Но пока тебе не нужно это знание.

— Здорово. Тайны, тайны, тайны. Как всегда.

— Не злись. Так должно…

Его слова прервал трубный рев. С потолка на полог посыпался песок, а Женя, резко вскочив, прислушался.

— Мне… пора, — отрывисто произнес он. — Если захочешь, можешь погулять по горе, но в другие не суйся.

— Ты куда? — я схватила его за руку. — Бросаешь меня?

— Сестренка, — Женя ободряюще улыбнулся. — Я теперь рядом и все решу. Будь сдержанна.

Брат откинул полог, подошел к краю пещеры, потоптался близ него, а потом, раскинув руки, прыгнул вниз. Я вскрикнула, хотела было вскочить с кровати, но забинтованная нога отозвалась такой дикой болью, что я, запутавшись в одеяле, упала на пол. А в небо взмыл серебряный дракон.

— Госпожа, — босые ноги зашлепали по полу. — Вы должны быть осторожны.

Приподнявшись на руках и поплотнее прижав к груди одеяло, я обернулась. Мальчик присел подле меня, держа в руках какой-то сверток.

— Я помогу вам, — положив свою ношу на кровать, прислужник протянул мне руку, а потом, бросив расстроенный взгляд на перебинтованную ногу, покачал головой.

— Тяжелые раны для тела человека, — заметил он. — А это — одежда.

Мальчишка указал на сверток.

— Слышал ваш разговор. Простите, — он покраснел и опустил глаза. — Простую одежду надевают только слуги, женщины, носящие детей и дети до прыжка в лаву.

— Спасибо, — я протянула руку и взяла сверток. — Почему брат не хотел, чтобы я одевалась как… вы?

— Вы — не мы, — просто ответил мальчик.

— У правящего рода это считается дурным тоном, — пояснил проводник, подползая к свертку. Дух оставался невидимым для моего гостя, и я лишь внимательно слушала, глупо кивая пустоте. — Венценосные спариваются исключительно в небе, чтобы, ни дай лава, не принести князьям слугу. Драконы носят магические платья-кольчуги. Заговор на сплаве позволяет перекидываться в летуна, не разрывая одежду каждый раз. Кольчуга воспринимается ореолом как кожа.

— Твои родители — кхелет хатра? — спросила я мальчика, который, переминаясь с ноги на ногу, с любопытством наблюдал за мной.

— Я своих родителей не знаю, — отчего-то радостно ответил он. — Хорошо, что и они меня не знают. Им было бы стыдно.

— Его могла родить и женщина-слуга, — дух зевнул. — Но те обычно не стесняются своих детей. Мальчишка, скорее всего, сын крылатых. А родители подкинули его к комнатам слуг, как делают многие, если у них рождается дитя с блеклыми глазами.

— Может, поешь вместе со мной? — спросила я, разворачивая сверток. Внутри было простое легкое платье серого цвета, которое почему-то напомнило мне форму заключенного.

— Я сыт, госпожа. Скоро к вам придет лекарь и сменит повязку.

— Спасибо, — я улыбнулась, рассматривая серьги в ушах мальчика, делающие его похожим на индейца из старых фильмов. Слуга кивнул и, резво отскочив в сторону, сломя голову бросился к выходу.

— Дуууух, — позвала я, когда мальчик скрылся из виду. — Если драконы так бояться родить бескрылого, зачем они занимаются сексом в человеческом обличии?

— Потому что им это до безумия нравится и, в отличие от первого полета, не ведет к образованию вечного союза между дочерью лавы и сыном ветра, — проводник смиренно отвернулся, когда я повела рукой, делая знак, что сейчас буду переодеваться.

— А со слугами они тоже спят?

— Да. Женщина-слуга будет очень рада, если её осчастливит огнеглазый. Она может родить дитя, поцелованного лавой. Секс со слугами не карается, но брачные союзы против воли богов.

— А какие — по воле?

— Собралась замуж? Союз считается союзом, если его одобрил глава рода. А лучше — если он сам выбрал дочери лавы партнера.

— И все согласны с правом главы рода?

— Хм…, — дух обернулся. — Это платье делает тебя похожей на монахиню из шестого. Все ли согласны? В основном. Но бывают и исключения. Вот, например, драконы, которых ореол одарил силой магии, иногда просто распахивают дверь и убегают в никуда.

Я осторожно опустилась на кровать, расправила складки на длинной юбке.

— Мама полюбила кого-то?

— Не знаю всех подробностей, но, кажется, она просто очень любит себя. А маги — народ своевольный, в каком бы мире они ни родились.

Я отдернула полог и уставилась на темнеющее небо. Ветер приносил в пещеру прохладу и стрекоз. Снизу доносились тягучие, резкие звуки, похожие на вой сирены, иной раз сменяющиеся сухими щелчками. Хотелось подойти к краю, посмотреть, что там, под небом третьего мира, но я боялась наступать на ногу, да и ограды у края не наблюдалось.

— Надеюсь, ты не забыла, что мне нужно убежище? — проскрипел проводник, напоминая о себе. — Определенно, это…

— Госпожа, — грянул голос под сводами пещеры, и я, забыв о страхе повредить ногу, подскочила, как пружина и, снова не удержавшись, схватилась за полог. Мне, видимо, пытались помочь, потому что пока я барахталась в ткани, в тщетных попытках найти выход, кто-то схватил меня за локоть.

— Прекрати руками махать! — хрипло завопил гость. — Да осторожнее же!

Под треск материи и визг духа, я свалилась на пол, по дороге, кажется, подмяв под себя гостя.

— Ты хочешь меня убить, госпожа? — недовольно поинтересовался Максим Александрович, когда я, отбросив в сторону ткань, едва не столкнулась с ним нос к носу. Взглянув мне в глаза, он нахмурился.

— Нечего было так орать, — процедила я. — Здесь всюду чужие. Я пугаюсь.

Страж был бледен, как полотно, под глазами пролегли темные круги, и дышал он довольно тяжело. Хотя последнее было вызвано, скорее всего, тем, что на нем лежала я.

— Может, слезешь с меня? — устало спросил он.

— Ай, — пискнула я, приподнявшись на руках.

— Что такое?

— Нога не гнется.

Страж закусил губу, зажмурился, подтянулся, выползая из-под меня, а потом, схватившись за спинку кровати, осторожно поднялся и помог мне встать.

— Мое почтение, госпожа, — когда я уселась на кровать, вытянув ногу, Максим Александрович попытался изобразить поклон, но поморщился и выпендриваться больше не стал.

— Принесла нелегкая, — недовольно проскрипел проводник. — Чего во Рве не сидится? Послужить захотелось?

— Страж в опасной ситуации должен находиться подле ключника, — Максим Александрович сел рядом, едва не придавив возмущенно запищавшего духа.

— До этого дня что-то я тебя не видел, — проворчал тот, отползая к подушкам. — Собратья о долге напомнили? Или Зарго достал?

— Выглядите вы гораздо лучше, — пылко произнесла я, перебивая проводника. — И одежду вам всё-таки выдали. А мне пришлось её требовать.

Страж вдруг как-то помрачнел, нервно поправил ворот легкой, чересчур просторной рубашки, дернул висевший на шее массивный амулет в виде спиралевидной ракушки.

— И даже обувь раздобыли, — усмехнувшись, продолжала я, оглядывая гостя. За голенища высоких, темно-серого цвета сапог были заправлены плотные брюки. Выглядел Максим Александрович в этом наряде как-то не солидно. Он всегда носил костюм двойку, и что-то я не могла припомнить, чтобы когда-либо видела его в другой одежде.

Одежда… Вечный слуга…

— Это ваш мир? — осторожно спросила я. Мужчина, улыбнувшись, посмотрел на меня, и только теперь я обратила внимание на цвет радужек. Карие. — Вы — бескрылый?

— Догадалась, госпожа ключница? — невесело спросил он. — Вижу, в курс дел тебя ввели.

Мы помолчали. Я вздрогнула и прижалась к его плечу, когда мимо пещеры пролетел серебряный гигант, издав низкий, грозный рык. Почти стемнело, и на небе чужого мира засияли звезды. Ветер стал ещё более прохладным, а стрекоз сменили мотыльки, которые слетались на сияющий мох под потолком пещеры. Дух жадно облизывался, наблюдая за порхающими насекомыми.

— Как нога? — подал голос страж.

— Не знаю, — честно ответила я. — Наступать и сгибать больно. Иногда голова кружится.

— Это пройдет.

— А как ваше самочувствие?

— Жить буду.

Мы снова помолчали.

— Вы есть хотите? — наконец, спросила я. Всё-таки страж меня спас, и хотелось как-то его отблагодарить. Да и выглядел Максим Александрович, пусть и гораздо лучше, чем в последнюю встречу, но всё же болезненно.

— Саша, послушай, — он потер шею рукой и запрокинул голову. — Дух уже провел языковой маневр, но я бы хотел тебе кое-что разъяснить.

— Языковой маневр?

Максим Александрович нахмурился, следя за тем, как проводник, успевший забраться по столбику кровати к потолку пещеры, пытался поймать мотылька.

— Плохой дух! — внезапно заорал страж, когда существо, растопырив крылья, дернуло за выбранной жертвой.

Испугались и я, и проводник.

— Сдурел? — дух, шарахнувшись в сторону, проворонил бабочку.

— Ты не сказал ей, что она может говорить и понимать живые языки шести миров?

— Не успел, слуга.

Максим Александрович напрягся так, что на шее выступили жилы.

— Прекрасно, — он опустил голову и хлопнул ладонями по коленям. — Тогда слушай, Саша. Сейчас мы с тобой говорим на одном из диалектов третьего мира. Язык чем-то похож на арабский, даже по написанию, но с письмом ты разберешься потом, если будет нужно. Всё очень здорово, благо проводники-ключи знают множество языков и легко совершают языковой маневр, когда ты проходишь перестройку. Но есть одно «но». Те слова, которые обозначают то, чего нет в этом мире, ты произносишь на родном. Поэтому всё, что касается науки, техники, географии и всего прочего — забудь. Местные знают о магах, шастающих по мирам, но не очень любят чужаков, а тебя хотят представить, как княжну.

— Кому представить? — не поняла я.

— Клану.

— Зачем?

— Затем, что род твоей матери очень поредел в последних битвах с золотыми, и им нужен каждый огнеглазый, имеющий родство с князьями. А твои глаза, к счастью ли или нет, цвета лавы.

— Я здесь не собираюсь оставаться, — резковато отозвалась я. — Мне нужно найти мать.

— Сама сюда рвалась. Пока придется побыть тут, а дальше видно будет, — Максим Александрович поднялся и отсалютовал мне. — Рад был проведать. Если что-то нужно, просто попроси у мальчишки с серьгами позвать Рэя.

— Ааа, значит, в Ров не поедешь? Оклемался? — проскрипел дух. — Или выгнали?

Максим Александрович, ничего не ответив, вышел через арку… в коридор?

— Тоже мне, страж!

— Зачем ты так с ним? — спросила я, не отводя глаз от выхода. — Он спас мне жизнь.

— И Генсеру жизнь должен был спасти, — фыркнул дух, опускаясь на подушку. — Не смотри так на него — он далек от идеала. Здесь он был слугой, точнее — никем. Маги изо Рва обнаружили его дар, обучили. Оказался сильным, сопляк. Стал жрецом, лишь бы не быть слугой. Но из-за своей лени пролез только в пятый и шестой миры. В последнем и остался. Твоя мать протолкнула его, как земляка с похожей историей и старого знакомого, в свиту ключника. Но, поверь мне, умница, Максим — та ещё скотина. Плевал он и на свои обязанности, и на ключника. За те дни, пока ты тут металась, от него не было ни слуху, ни духу.

Я покачала головой. В последнее мне верить отчего-то совсем не хотелось.

— Что такое «Ров»?

— Дочь лавы!

Я вскинула голову и обернулась. В проходе стоял высокий лысый мужчина, облаченный в длинную, до колен кольчугу из серебристых чешуек.

— Я пришел осмотреть вас, — он, нахмурившись, взглянул на оторванный полог. — Слуга!

Мальчишка мигом вбежал в пещеру. Мужчина, полыхнув огнем глаз, вскинул руку, указывая на ткань.

— Почини. Не сейчас! Как закончу.

Парень кивнул и отступил в тень арки.

Я настороженно покосилась на дракона, который, бросив на кровать увесистый холщевый мешок, перевязанный веревкой, попросил меня вытянуть ногу.

— Саша, забыл предупредить, — в комнату зашел Максим Александрович, но увидев лекаря, замолчал и замер на пороге, словно налетел на невидимую стену. Дракон, вскинув голову, прищурился, вглядываясь в полумрак под аркой.

— Тебя, слуга, я не звал. Иди прочь.

— Я его звала, — зло отрезала я. — Он — маг, и я хочу поговорить с ним.

— Зайду позже, госпожа, — Максим Александрович резко развернулся и скрылся в темноте, а я покраснела до корней волос.

— Бескрылые маги — те же слуги, — заметил лекарь, осторожно раскручивая бинт. — Что их сила без поцелуя лавы? Пламя сметет в мгновение ока, что маг он, что нет.

Вслушиваясь в приятный убаюкивающий голос лекаря, я провалилась в беспокойный сон. В этот раз мне не мерещились пятна и звуки. Мы с братом снова качались на качелях на заднем дворе нашего дома. К окну на кухне подошла мама, улыбнулась и помахала нам. И вдруг дом загорелся. Пламя вмиг охватило стены, от жара разлетелись стекла, а мать всё стояла и махала, улыбаясь, как ни в чем не бывало. Я кричала ей, плакала, а брат всё продолжал раскачивать качели, пока не рухнула крыша.

Вздрогнув, я проснулась. Полог слабо колыхался на ветру, мерцал мох под потолком, а небо светлело. На его фоне был четко виден силуэт человека, стоявшего у края.

— Дуууух, — шепотом позвала я. — Кто здесь?

— Не вижу, — проскрипел проводник. — Отдерни полог, посмотрим.

Но стоило мне пошевелиться, как человек, раскинув руки, спрыгнул вниз, а через мгновение темная тень закрыла небо. Пара взмахов мощных крыльев, и дракон исчез из поля зрения.

— Ночной гость? — сам себя спросил проводник. — Как быстро…

— Что «быстро»?

— Кто-то узнал о тебе и интересуется.

— Этого мне ещё не хватало, — я отдернула полог. — Может, это был Женя?

— Он часто ходит к тебе по ночам?

— Слуга! — позвала я. — Слуга!

Босые ноги прошлепали по полу, и мальчишка, сонно протирая глаза, замер передо мной.

— Кто здесь был только что?

Парень бросил рассеянный взгляд на небо.

— Господин.

— Что ему нужно?

— Ночной гость, — мальчишка пожал плечами.

Мне вдруг стало жутко. А что, если кто-то из этих драконов попросту сожрет меня, когда я буду спать? И полог не поможет…

— Иди, — я зарылась в одеяло и прижалась к подушке. Открытое пространство перед кроватью теперь пугало, а тени, ползающие под пологом, напоминали о тех тварях, что напали на нас в кабинете босса.

Вот бы вернуть всё назад и никогда не поднимать эту чертову карту! Сейчас я бы мирно спала или работала, мама была бы дома, а брат — за границей. Максим Александрович надавал бы мне кучу заданий в обход главного бухгалтера, а потом бы опять забыл про них. Выбор же проводника перевернул всё вверх дном — мать исчезла, брат стал чужим, за мной охотятся чудовищные твари, а вокруг снуют драконы, которым что-то от меня нужно.

Стало страшно. Что бы там ни говорил Женя, я осталась наедине с их ложью, моей правдой и чужим миром. Даже если меня называют дочерью лавы, я не собираюсь нырять в жерло вулкана, чтобы что-то кому-то доказывать.

Огромная тень проплыла по небу, порыв ветра дернул полог, и я с головой залезла под одеяло, трясясь, как в лихорадке.

— Что случилось? — пискнул дух.

— Уйди, — прошептала я. — Уйди, мне страшно. Ты… ты тоже чудовище…

Ещё одна огромная тень и долгий протяжный рев. Словно я в парке Юрского периода. Скинув одеяло, я отдернула полог и, кое-как поднявшись, заковыляла к чернеющему за кроватью выходу.

— Куда ты собралась? — заверещал дух. — Там темно!

— Уйди, — выдохнула я. — Убирайся!

— Хорошо, ты только скажи, куда?

— В кувшин, твою мать, вали в кувшин.

— Госпожа? — в темной арке меня встретил мальчишка. — Вам помочь? Сменить горшок?

— Горшок? — я замерла. — Уйди с дороги.

— Как прикажет госпожа.

Снова заревел дракон, один, потом второй, третий. Я замерла, озираясь и шепча.

— Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь все! Почему здесь так темно?

— Все спят, — растерянно заметил слуга.

— Пошел прочь! — вскричала я и, прижавшись к прохладной стене, поползла в темноту. Мысли путались, одни образы сменяли другие, паника накатывала удушливой волной. Только бы выбраться из этой темноты, только бы…

Откуда-то сбоку вылетел маленький светлячок. Он взмыл к потолку, озарив каменные своды коридора, и завис надо мной. Я зажмурилась, всхлипнула, подалась вперед и, потеряв опору, едва не упала.

— Тише.

— Кто? — прошептала я, запрокидывая голову и цепляясь за какую-то веревочку, висевшую на шее мужчины, поймавшего меня.

— Я, — огонек завис над нами, и я увидела лицо Максима Александровича.

— Что вы тут делаете?

— Сплю. Ты почему по коридору шастаешь?

— Это сон, да? — я прижалась к нему, как будто он мог защитить меня от кошмаров. — Завтра принесу вам отчеты по расходам.

— Жду не дождусь. Что стряслось?

— В комнате кто-то был, — всхлипывая, произнесла я.

— Кто? — страж тут же напрягся, прижав меня к себе.

— Не знаю. Он улетел.

— Ночной гость. А я предупреждал. Что он тебе сделал?

Я покачала головой.

— Ничего. Я теперь боюсь теней и проводника.

Максим Александрович помолчал, потом отстранился, взял меня за подбородок и, запрокинув голову, заглянул в глаза.

— Страшно тебе?

Я, закусив губу, кивнула.

— Нечего было лезть в этот мир. В тюрьме всегда страшно, — он развернулся и, толкнув плечом дверь, вошел в комнату и потянул меня за собой. Светлячок мерцал над нашими головами, освещая прибежище слуги. Это была небольшая клетушка с узкой кроватью, деревянной бочкой и полками, выбитыми прямо в стенах. Здесь не было окон, и мне от осознания этого факта стало гораздо спокойнее.

— Можно я у вас останусь?

— Можно, — Максим Александрович прикрыл дверь. — Ложись и поспи.

— А вы? — спохватилась я, забираясь на жесткую колючую кровать. Зато подушка здесь была большая и мягкая. Я обняла её обеими руками и, счастливо вздохнув, промямлила.

— Спасибо.

— Где проводник? — спросил Максим Александрович, замирая у двери.

— В пещере, в кувшине, — зевнула я. Здесь было так спокойно, так тихо и уютно, что сон сморил меня, едва я закрыла глаза. И на этот раз мне ничего не снилось.

* * *

Прислонившись плечом к стене и держа на весу больную ногу, я наблюдала, как Максим Александрович спускается на костылях по лестнице, зажатой между двумя каменными, расписанными черной краской стенами. Рисунки были незамысловатыми — цветы, деревья, какие-то животные, похожие на бизонов, всевозможные птицы и ни единого изображения дракона.

— Ты смотришь? — страж поднял костыли и обернулся. — Поняла, как идти?

— Да, — я уставилась на стража. — Может, попросить брата? Он спустит меня вниз.

Лестница была довольно длинной, и мне вовсе не хотелось скатиться по ней кубарем.

— Как? — недовольно поинтересовался Максим Александрович, поднимаясь ко мне.

— На спине, — я пожала плечами. — Между крыльев.

Страж, глубоко вздохнув, посмотрел на кувшин, стоявший на первой ступеньке.

— Вызовешь засранца или послушаешь меня?

— Валяйте, — я снова пожала плечами.

— Кхелет хатра никогда никого не возят. Они — полубожества. Им не пристало быть ездовыми животными. Бывают исключения, но…

Он отдал мне деревянные костыли и поднял кувшин.

— Попробуй спуститься сама. Я пойду впереди.

Вздохнув, я взяла «вторые ноги» и, повиснув на них, сделала первый шаг — поставила костыли на нижнюю ступеньку, уперлась, перенесла вес, здоровую ногу и… Хватило меня ступеней на десять, после чего голова пошла кругом, и я остановилась перевести дух. Снова нахлынуло ощущение тяжести, будто воздух внезапно загустел.

Максим Александрович обернулся.

— Что опять?

— Голова кружится.

— Давление ореола. Передохни.

Спускались мы долго, я вконец измоталась. Пот градом катился по разгоряченному лицу, дыхание сбивалось, а сердце стучало у самого горла. Когда до прохода осталась пара ступенек, на нас пахнуло сыростью и прохладой.

— Что там? — спросила я, останавливаясь на маленькой площадке перед аркой и заглядывая внутрь. Узкий коридор через десяток шагов сворачивал направо. Из-за угла струился яркий свет.

— Зал собраний, — ответил Максим Александрович. — Постой, нам надо поговорить.

Он взял меня за локоть и, склонившись к уху, прошептал.

— Будь сдержанна и спокойна.

— Как на собеседовании? — усмехнулась я, вспоминая, как впервые попала в компанию Геннадия Сергеевича.

— Только не икай и не трясись.

Я нервно хохотнула. Если хочешь, чтобы человек начал переживать, посоветуй ему быть спокойным.

— Пожалуйста, воспринимай мои слова со всей серьезностью, на какую способна, — недовольно произнес страж.

— В чем дело? — я чуть повернула голову к собеседнику. — Мне нужно чего-то опасаться здесь?

— Кого-то. Хранители третьего мира очень трепетно относятся к защите дверей. Помни их историю — тьма пришла извне.

Сегодняшнее утро началось с долгой лекции об истории мира кхелет хатра. Такое было сложно забыть даже при том объеме информации, который вливали в меня страж и проводник едва ли не каждую секунду.

— Пусть защищают свои двери, сколько хотят, — выдала я.

— Неправильный ответ. Многим рискуешь.

Я снова нервно улыбнулась.

— Что мне нужно им доказать?

— Что тебе можно доверить…, — страж запнулся, подумал и поправил сам себя. — Что НАМ можно доверить защиту двери.

— Разве выбор проводника не доказывает, что я подхожу на роль ключницы?

— Проводник — наш козырь, — согласился Максим Александрович. — Но он себе на уме. Подозреваю, что он действительно здорово струхнул, когда за ним начали охоту. Родство с ореолом третьего мира делает тебя очень удобным для него ключником. У двери здесь превосходные защитники.

— Он использовал меня, чтобы спрятаться тут?

— Наверняка. Значит, ему действительно неизвестно, что за тварь приходила по его душу, и с кем спелся Арсений. Помни, проводник не лжет своему ключнику.

— Ясно, — я сжала зубы. Вот ведь чертов паршивец! — Но и здесь не все просто, верно? В чем подвох?

— Послушаем, что скажут хранители.

Мы переглянулись, и страж махнул кувшином, предлагая идти первой.

В огромном полукруглом зале были расставлены в пять рядов длинные столы с придвинутыми к ним скамьями. Из узких окон, выбитых в противоположных друг другу стенах, в помещение проникал дневной свет. С одной стороны он рассыпался лучами по каменному полу, с другой был сдержан и рассеян. Вскинув голову, я оглядела потолок — его расписали так же, как и стены у лестницы — ни единого дракона, только растения, животные и замысловатые каракули.

— Сюда, — Максим Александрович вышел вперед и кивнул на находившуюся в тени часть зала. Там, за дальним концом стола, сидело трое мужчин. Все они были лысыми, а глаза их пылали, как разгорающиеся угли. Черные наряды, похожие на те, что носили виденные мною драконы, имели глубокие вырезы, доходившие до солнечного сплетения.

Двое магов, бледный юноша лет двадцати и мужчина с горбатым носом, смотрели на меня заинтересовано. Третий же, гигант с кожей цвета эбонита, заметно повеселел, завидев нас.

— Да хранит твой род Черный Дракон, дочь лавы, — произнес он, оглядывая меня и улыбаясь. — Смею надеяться, проводник-ключ рассказал тебе историю становления нашего культа?

— Да славится Черный Дракон и служители его, — ответила я, присаживаясь на скамью. Максим Александрович забрал костыли и помог перенести через перекладину больную ногу, которую я, облегченно вздохнув, вытянула под столом. — История вашего культа мне известна.

Ещё бы! Пока я завтракала, сидя в комнатке Максима Александровича, проводник не только поведал мне о Черном Драконе, но и заставил пару раз пересказать свои слова.

— Ты говоришь без должного уважения, — ворчал он. — Что вкупе с наглостью твоего стража выставит меня глупцом. Ну-ка, повтори ещё раз!

Когда-то давно, когда за дверями почти никто не следил, в мир равновесия нагрянули маги из четвертого мира. У себя на родине они стали изгнанниками, и решили обосноваться здесь, где мощный ореол усиливал их способности. Но в мире кхелет хатра они могли быть исключительно слугами. Маги согласились на такую долю, но лишь для того, чтобы получить власть над приютившим их кланом. Используя тени, темных духов ореола, колдуны поработили волю правящего рода, а потом и всего клана. Некогда могущественные медные драконы, жившие на Затопных холмах, потеряли связь с матерью-лавой и отцом-ветром. Им больше не нужно было мясо животных, они утратили человеческую ипостась. Их разумы, поглощенные тенями, жаждали драконьей плоти. Они уничтожали клан за кланом, а убитых не предавали священному пламени, а пожирали их тела или же бросали на милость теням, ещё не получившим крылья. Маги-изгнанники становились всё сильнее, и тогда явился Черный Дракон, Воин тысячелетия. Он призвал кланы объединиться, он собрал вокруг себя сильнейших магов третьего мира, и война началась. Драконы победили теней и их предводителей. Тогда-то, после тяжелой победы, был создан Культ Черного Дракона, объединивший тех, кто поклялся охранять третий мир от вторжения жадных до идеальной магии колдунов и чтить память Воина тысячелетия.

Вторая битва произошла парой веков позже — теперь уже маги двух кланов, стремясь принести князьям победу, призвали тени, потревожив ореол. Тени откликнулись на просьбу, но когда оба клана пали в битве, темные сущности заполучили тела воинов. И снова тьма опустилась на третий мир, и снова явился Черный Дракон, дабы сплотить кланы. С тех пор прошло много лет, тени молчали, а жрецы Культа, получив право следить за магами кланов, чтобы те, ни дай лава, не обратились к темным духам, продолжали нести свое бремя во Рве — кратере потухшего вулкана. В его стенах был выбит огромный замок, ставший святилищем Воина тысячелетия и прибежищем многих магов, выбравших путь жреца Черного Дракона.

— Тут тебе не торговая компания, где за дверями следит кучка лентяев, — резюмировал проводник мой пересказ.

Рассматривая трех жрецов, я натянуто улыбалась.

— Предыдущую нашу встречу ты, я думаю, не запомнила, — гигант потер подбородок, задумчиво глядя на меня. — Неожиданно раздался стук, дверь задрожала. Я поначалу не хотел впускать вас, но разве могу я удержать проводника шестого мира! Мой собственный ключ-проводник, Это, заверил, что стучится к нам ни кто иной, как ключник из подпола со своей свитой.

— Пооодпол, — мягкий, тягучий голос зазвучал откуда-то сзади. Я обернулась, но никого не увидела.

— Мир с самым слабым ореолом, — продолжал невидимка. — Посмотри под ноги, ключница и помоги мне подняться.

Я послушно склонила голову. За моей спиной, на полу, сидел черный скорпион размером с ладонь. Вздрогнув, я посмотрела на стража, но тот уже перегнулся через скамью и опустил руку перед духом. Скорпион быстро вскарабкался на плечо Максима Александровича, где и просидел всю беседу.

— Ты видишь меня, ключница? — спросил голос. Скорпион повернулся ко мне, демонстрируя черные глаза-бусинки, расположенные над пастью, вокруг которой торчали отростки, напоминающие паучьи жвала.

— Да, — я отвернулась. — Вижу и слышу.

— Хорошоооо, — протянул скорпион. — Очень хорошо. Проводники чуют друг друга. Знала ли ты это?

— Что-то слышала о подобном.

— Плоооохо. Если за дверью моей ключник и проводник его, я узнаю. Поэтому вы тут. Я просил открыть.

— Дууух, — позвала я.

Максим Александрович поставил кувшин на стол. Сосуд, упав на бок, звякнул, и из его горлышка выкатилась взъерошенная летучая мышь.

— О, мое почтение, — пропищал проводник, оглядываясь по сторонам.

Дух повернул голову к стражу и, заметив на его плече скорпиона, изобразил что-то вроде кивка.

— Это.

— Пусть, — произнес голос. — Вижу, ты цел и невредим. Тот, кто охотился за тобой, не ищет тебя больше.

— Тут — не ищет.

— Пусть? — повторила я, недоуменно глядя на стража. Максим Александрович пожал плечами, и скорпион нервно дернул хвостом.

— Имя проводника твоего, — ответил Это. — Разве оно неизвестно тебе?

— Нет.

— Пусть не внимателен, — печально отозвался скорпион. — Самый слабый мир, самые слабые ключники, самая слабая свита. Подпол в своей черни.

— Каждому — свое, — проворчал мой проводник.

— Не таи обииииду, — протянул Это. — Представь нас своей новой ключнице. В нашу первую встречу она была ранена и слаба.

— Ключник третьего мира, — Пусть указал крылом на темнокожего гиганта. — Зарго Штег. Его привратники — Регго Сторз.

Горбоносый кивнул.

— И Бринг Ра.

Юноша нервно дернул головой.

— Все, как видишь, кхелет хатра, — закончил Пусть.

— Твоего стража мы хорошо знаем, как и твоих брата и мать, — заговорил Зарго Штег, потирая подбородок. — Рад, что вы — дети третьего мира.

— Я родилась в шестом, — поправила я коллегу. — Здесь я оказалась по воле… проводника.

— Неосмотрительный выбор Пусть, — гигант кивнул. — Но кто-то неизвестный и сильный настолько, что смог вскрыть убежище проводника, угрожал ему. Я не осуждаю тебя, проводник, но ты повел через ореолы необученного мага.

— Она может стать сильной, — проскрипел Пусть. — Я ощутил её прикосновение.

— Возможно, в твоей новой ключнице сокрыта магия, но ты всерьез полагаешь, что она может нести тяжкое бремя запирающего и открывающего дверь?

— В открывании двери нет ничего тяжелого, — недовольно заметил проводник. — Ключнику нет нужды мотаться по мирам. Он просто решает, кого впустить и кого выпустить.

— Ты можешь принимать такие решения, ключница? — Зарго Штег внимательно посмотрел на меня. Я стушевалась и отвела взгляд.

— Нет. До выбора проводника я ничего не знала о пяти мирах.

— Сквееееерный выбор, Пусть, — сладко пропел Это. — В своем подполе ты выжил из ума, коли доверяешь скрытому магу.

— Она — создание двух миров, — фыркнул проводник, щуря единственный глаз. — Если её способности развить, она станет одной из лучших.

— Развить? — Зарго Штег усмехнулся.

— Развиииить? — протянул скорпион. — Есть ли время? Ведь тут вы, и подпол закрыт ото всех. Не войти, не выйти.

— Может, оно и к лучшему, — мой проводник помотал головой. — Кто-то опасный заперт в моем мире. Обучим ключницу, укрепим свиту и вернемся, когда будем готовы.

— Должен быть уничтожен любой, кто несет угрозу ключу, — заметил скорпион, дернув клешнями. — Нельзя потерять проводника. Дверь без него ведет в никуда.

— Мы не будем решать проблемы создания чужой свиты, но и подвергать Пусть риску не можем, — гигант покачал головой и улыбнулся, посмотрев на меня. Кажется, моя растерянность его веселила. — Ты должна остаться в этом мире, пока не будешь достаточно сильна и опытна, чтобы защитить дверь и Пусть. Мы…

— Нет, — резко ответила я.

Теперь ко мне повернулись все, даже скорпион.

— Почему? — прошептал он. — Почему ты всегда говоришь «нет»?

— В шестом мире осталась моя мать, — вперив взгляд в столешницу, произнесла я. — И «кто-то опасный», о котором вы говорите, напал на неё. Я не могу прятаться здесь, сложа руки, пока мама в беде. Мой брат ищет её, но поиски не увенчались успехом. Я должна ему помочь.

— Где ищет? — переспросил Зарго Штег.

Я вскинула голову и непонимающе уставилась на него.

— В шестом…, — и тут-то до меня дошло. — Постойте, пока я и проводник здесь, можно ли как-то поддерживать связь с шестым миром?

— Неееет, — протянул скорпион. — Подпол заперт. Тихо и пусто. Не выйти, не войти ни живому, ни мертвому, ни делу, ни слову. Никому. Кроме ключника и ключа шестой двери.

— Мне нужно обратно, — процедила я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Прости, дитя, но проводник — вот истинная ценность, — сухо ответил Зарго Штег. — Я не открою перед тобой дверь нашего мира, пока ты не докажешь, что готова нести бремя ключника.

— Я позабочусь о её обучении, — произнес страж, до этого смиренно внимавший речам драконов.

— Не слишком ли много поручений для одного слуги? — Зарго Штег смерил Максима Александровича презрительным взглядом. — Может, тебе нужна замена?

— Или же, — прошептал Это. — Заменить стоит ключницу?

— В обход меня? — зло рявкнул Пусть. — Не глупи, Это. Поучай их, своих смертных прислужников, но не смей поучать меня, ибо известно тебе, кто я есть. Да, в моем мире завелся сильный враг, и кому, как не тебе, знать, как все может обернуться. Стал бы я искать укрытие, если бы сам мог справиться с ним? Я найду помощь, а тебя прошу всего лишь не мешать.

Все в зале мигом притихли. Ощетинившийся Пусть выглядел комично, если бы не громкий, свирепый голос, которым он отчитывал Это. Скорпион, ничего не ответив, сбежал по руке стража на стол, просеменил мимо мыши и растворился в воздухе у самой кромки стола.

Сквозь пелену слез я наблюдала, как ключник и его привратники поднимаются, прощаются с нами, что-то говорят друг другу. Мне было плевать на их слова, мне вообще на всех стало наплевать, кроме матери, которую мы бросили одну. Сколько прошло дней? Четыре? А если она ранена, а если уже… поздно.

Обернувшись, я проводила хранителей двери полным отчаяния взглядом. Один за другим, они исчезали в арке, находившейся напротив той, через которую вошли мы. Прошло совсем немного времени, и свет из окон на мгновение померк. Три огромные тени пронеслись по залу.

— Черти что, — первым нарушил траурное молчание Пусть. — Вот что значит просить укрытия у собратьев! Все им расскажешь, тревогами поделишься, а они лапшу на уши навешают и условия свои диктуют.

— В кувшин, — процедила я, закрывая глаза.

— Чего? — проводник отполз от меня. — Чего такое?

— В кувшин, я сказала! — моему крику вторило гулкое эхо пустого зала.

— Иду уже, нечего так орать, — пробубнил дух. — Я тебя защитить хотел.

— Затащив сюда? — я замахнулась, в надежде прихлопнуть проводника, но ударила по пустой столешнице. — Хитрые твари…

Нахмурившись, я обернулась.

— Ты из их ордена? — мне совсем расхотелось говорить со стражем на «вы».

— Культа, — поправил тот, поднимаясь и доставая костыли. — Был когда-то.

— Моя мать помогла тебе удрать отсюда, верно? Так помоги ей!

— Я и помогаю, — мужчина устало потер двумя пальцами узкую переносицу. — Вставай.

— Проводник сказал, что Женя делает всё, что в его силах… А, твою мать! — я зарычала, со всей дури налетев больной ногой на ножку стола. — Но проводник… же… не может… лгать.

— Осторожно. Значит, не лгал. Так ему сказал твой брат, — страж придержал меня за локти, помогая подняться. — Проводник не соврет тебе, но его тоже можно обмануть.

— И ты молчал, — повиснув на костылях, я покачала головой. — Этот мир из всех хороших парней делает трусливых гавнюков?

— А из милых девочек — злобных гарпий, — равнодушно отозвался Максим.

— Кроме шуток, мне нужно в шестой мир.

— А я предупреждал.

Я замерла у арки и, всхлипнув, обернулась.

— Как вам удалось выжить? — захотелось убедиться в силе единственного человека, который пока не подвел меня.

— Останемся на «ты». Здесь выкание звучит очень пафосно, — страж забрал со стола кувшин. — Переход в другой мир замедляет действие проклятия. А здесь мне помогли маги. При правильном снятии большинство полученных от проклятия повреждений исцеляются. Если, конечно, проклятый жив.

— Больно было?

Максим, нахмурившись, посмотрел на меня.

— Когда ломались ребра — не очень.

— Повезло, — я запрокинула голову, стараясь сдержать слезы. Под потолком летали стрекозы, а за ним гонялись маленькие длиннохвостые птахи. — И как теперь мне вернуться домой и помочь матери?

— Ключник будет настаивать на своем. Зарго — опасный тип.

— Они… могут убить меня?

— Да, и найти подходящую, по их мнению, партию. Поэтому лучше сделать вид, что играешь по правилам. Будем искать лазейку. Пошли.

— Но у нас нет времени!

— У нас нет выхода, — немного резко бросил Максим. — Не штурмовать же Ров. Давай, живее. Скоро объявят перерыв, и сюда попрет толпа.

Мы прошли через ту же арку, через которую попали в зал. Подняв голову и увидев впереди множество ступеней, я почувствовала, как задрожали ноги.

— Пойду сзади, — решил Максим. — Если упадешь, вниз полетим вместе.

Я хмыкнула и уже приготовилась водрузить костыли на первую ступень, как наверху, в свете сияющего под потолком мха, блеснул серебром заговоренный наряд кхелет хатра.

— Спокойно, — прошептал страж, но обида, боль и ярость закрутили в сознании вихрь слов и действий, путая мысли. По лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, несся мой брат. Я крепко сжала костыли.

Когда ушел отец, и мама работала сутками, за мной присматривал Женя. Мне было года четыре, а брату не больше десяти. Родители, забиравшие своих чад из детского сада, предлагали проводить, подвезти, но Женя упрямо мотал головой.

— Сами дойдем.

До общежития, где мать тогда снимала комнату, было рукой подать, но я вечно застревала на детской площадке. Женя чинно усаживался на краешек скамейки, где обычно сидели бабушки, следившие за внуками, и не сводил с меня глаз. Потом вставал, серьезно говорил, что пора ужинать, и мы шли домой. Бывало, если я принималась голосить на весь двор, ударившись или не поделив горку с другими малышами, брат кидался ко мне, гладил по руке и тихо говорил.

— Успокойся, всё пройдет.

Я громко всхлипывала и, кивая, замолкала. Становилось не больно, не обидно, но мирно и хорошо. Прибегал ли он уже тогда к магии? Этого я не знала и знать не хотела.

Женя стал другим.

Сейчас он снова спешил ко мне, улыбаясь и махая руками. Пришлось отвести глаза — их уже щипало от слез.

— Саша! — брат прыгнул через три ступени и, приземлившись передо мной, схватил за плечи и чувствительно тряхнул, но я, не поднимая головы, лишь крепче вцепилась в костыли. — Нам нужно поговорить. Срочно. Есть новости!

— Опять будешь лгать? — прохрипела я, смотря в пол. — Как ты мог так поступить со мной и мамой?

— О чем она? — Женя обратился к Максиму, стоявшему позади меня, но тот молчал. — В чем дело?

— Ты ничего не мог узнать о матери, потому что шестой мир без ключника закрыт!!! — заорала я, вскидывая голову и подаваясь вперед. — Там наша мать, жестокосердный ты гавнюк! Я видела, видела этих тварей, знаю, что они могут, а ты…

— Успокойся, — тихо попросил он, гладя меня по плечам. — Я же говорю, у меня есть новости.

Я попятилась назад, скидывая его руки.

— Оставь свои магические штучки при себе. Чему мне теперь верить? Мы бросили там маму, одну!!!

— Саша, — улыбка сползла с лица брата. Он не потянулся ко мне, а шагнул назад. — Послушай меня. И прекрати орать.

В голосе его не звучали ни сострадание, ни понимание, ни извинения. Женя говорил холодно, недовольно, словно это я чем-то провинилась перед ним. Его тон стал последней каплей.

— Нечего слушать. Сплошное вранье! — моему крику вторило эхо. — Не хочу я с тобой ни о чем разговаривать! Мне нужно обратно! Хоть кто-то ещё должен помнить, где наша настоящая семья!

— Не смей повышать на меня голос, — зло произнес брат. — Успокойся и заткнись.

На мгновение я потеряла дар речи. Прозвучавшая в голосе близкого человека ярость сбила меня с толку, но ненадолго. Собравшись с силами, я снова пошла в атаку и ударила по самому больному.

— Заткнуться, значит? Какой ты, к черту, князь! Ты просто точная копия нашего отца!

Что-то произошло после этих моих слов. Воздух вокруг загустел, тени на стенах стали четче, темнее, как перед нападением в кабинете босса. Дыхание сперло, и я, отбросив один костыль, схватилась за горло, хватая ртом воздух в тщетной попытке вздохнуть. А Женя стоял и пылающими огнем глазами смотрел на меня с такой яростью, что хотелось потерять сознание, умереть, лишь бы не видеть, не знать, как он может ненавидеть.

В следующий миг Максим, резко развернувшись, ударил Женю кулаком в челюсть. Брата повело, он отступил назад, споткнулся о ступеньку и повалился на лестницу, раскинув руки. Вокруг вмиг посветлело, и я, повиснув на костыле, смогла вздохнуть полной грудью.

— Сдурел? — Максим, склонившись над моим братом, схватил его за ворот туники и с силой тряхнул. — С каких пор тень в узде держать не можешь, сиятельный?

— Тень…, — прошептал изменившийся в лице Женя. — Она сорвалась…

Брат растерянно посмотрел на меня.

— Саша, сестренка, прости, — он рванулся было вперед, но Максим, толкнув его, снова повалил на ступеньки.

— Не подходи ко мне! — заорала я, неуклюже пятясь назад. — Пожалуйста…

— Маленькая, прости меня, — Женя закрыл глаза ладонью, резко откинул голову назад и со всей дури приложился затылком о ступеньку. — Да что же это… Как же так…

— Чем чаще их призываешь, тем неохотнее они уходят, — Максим, выпрямившись, покачал головой. — Теперь не боишься внимания жрецов?

Женя убрал ладонь от лица и растерянно взглянул на стража.

— Донесешь?

Максим, ничего не ответив, протянул руку и помог Жене подняться. Тот шагнул в мою сторону, не сводя с меня глаз, но налетел на стража, который, преградив дракону путь, схватил его за предплечье.

— Оставь её, — тихо попросил Максим. — Не сейчас.

Женя смотрел на меня растеряно и печально. Если уж ему было больно, то что говорить обо мне…

— Убери руки от наследного князя, жалкий слуга! — прозвучал сверху громоподобный голос. Мы втроем вскинули головы, и Максим, тихо выругавшись, отступил от Жени, который в свою очередь, последовав совету стража, отвернулся и не стал ко мне лезть. Я же не сводила глаз с незнакомцев, спешивших к нам. По лестнице спускалось пятеро мужчин в серебряных кольчугах. Впереди шел седобородый пожилой здоровяк, который по внешнему виду напомнил мне земного Зевса, настолько грозно и величественно он выглядел, хмуря густые белые брови.

— Князь, я…, — начал было Максим, снова делая шаг назад, но дракон не дал ему договорить. Он ударил стража под дых с такой силой, что тот согнулся пополам и рухнул на пол, как подкошенный.

— Не трогайте его!!! — завизжала я. — Он хотел меня защитить!

— От кого? — грозный старик обернулся и сурово смерил меня взглядом. — От собственного брата?

— Он…, — я смешалась и затравлено огляделась.

Женя замер за спиной седого дракона и опустил глаза, сделав вид что всё, что сейчас происходило, не имеет к нему ни малейшего отношения. Максим, потирая ребра, поднимался с пола, а остальные огнеглазые насмешливо наблюдали за ним.

— Саша, послушай, — брат, будто опомнившись, посмотрел на меня. — Всё…

— Так, как должно быть, — властно закончил за него «Зевс», упираясь кулаками в бока и довольно оглядывая меня. — Дочь дочери моей! Глаза твои ярки, как кровь земли.

Я молчала, исподлобья смотря на деда. Мне нечего было ему ответить. Дракон, подождав, обернулся и бросил своим спутникам.

— Хет, Гер, слугу — в яму, поиграйте на перерыве. Дэр, дочь лавы на руки и за мной.

— Стойте, какие ямы? — вскричала я, вся подбираясь. — Он — мой страж.

— А я — твой князь, — отрезал дед.

— Да кто…

— Иди и не спорь, — перебил меня Максим, проходя мимо, обратно в Зал собраний. Драконы последовали за ним, довольно улыбаясь.

— Стойте! Ай, — вскрикнула я, когда один из спутников деда подхватил меня на руки. — Он же страж…

Я вцепилась в плечо дракона и, испуганно вытаращив глаза, посмотрела на Женю, но тот уже поднимался вверх по лестнице. Похоже, судьба Максима его вообще не волновала.

— Здесь все мы — твои стражи, — старик улыбнулся. — Идем, дочь лавы. Нам следует узнать друг друга лучше.

Такой слабой и беспомощной я себя ещё никогда не ощущала. Меня, бережно прижимая к груди, несли по узким темным, коридорам, своды которых были усыпаны светящимся мхом. Зеленые, мерцающие пятна удивительно гармонично вписывались в нанесенные на стены и потолок изображения растений и животных.

Драконы молчали. Впереди шел брат, едва не придушивший меня в приступе ярости, рядом — отец моей матери, совершенно чужое мне существо. В детстве я мечтала о дедушке и бабушке и представляла, как встречаю их, как они мне рады и как я счастлива. Мы обнимаемся и вместе идем в красивый маленький домик, с кирпичной трубой и котом на крылечке.

Мечта исказилась до личной катастрофы.

— Уверен, что когда ты встанешь на крыло, сыны ветра будут бороться за полет с тобой, — подал голос дед, и несший меня сын ветра, усмехнувшись, заметил.

— Она весит, как детеныш.

— Легкие самки высоко летают.

После этих слов расхохотались все, даже Женя, а я сжалась в комок, цепляясь за крепкое плечо и не без ужаса вслушиваясь в гулкое эхо, вторившее смеху драконов.

В пещере, куда меня принесли, вдоль завешанных мохнатыми шкурами стен тянулся низкий диван без спинки, что-то вроде оттоманки, вот только подушек я не заметила. Пол покрывали ворсистые ковры, а у дивана размещались невысокие каменные цилиндры с огромными блюдами на вершине. Женщина, коротко стриженная, полноватая, круглолицая и блеклоглазая, выкладывала на подносы фрукты из зеленой плетеной корзинки. Когда Дэр опустил меня на диван и, кивнув, отошел к мужчинам, собравшимся у «взлетной площадки», которая здесь была выполнена в виде широкого балкона с подобием ограждения, мой взгляд почему-то упал именно на корзинку. Она казалась такой нереально яркой среди всех этих серых шкур, серых ковров, серых стен и лежанок. От движений служанки оранжевые фрукты перекатывались по дну, толкая друг друга, а я всё смотрела и смотрела на корзину, не в силах отвести глаз. Служанка заметила мое внимание и, раскидав оставшиеся фрукты по подносам, буквально выбежала из пещеры. На женщине было точно такое же платье, какое дал мне мальчик-слуга.

Закрыв глаза, я провела рукой по коротким волосам, вздохнула, собираясь с силами и, вскинув голову и расправив плечи, позвала брата.

— Же… Эхтен, могу я с тобой поговорить?

Женя, бросив взгляд на князя, сдержанно кивнул. Дед развернулся, улыбнулся мне и сделал знак остальным выйти. Драконы, поклонившись, один за другим покинули пещеру, а князья, не проронив ни слова, сели по разные стороны от меня.

— Мои извинения, — в пещеру вернулся Дэр. — Ваш кувшин.

— О, — я натянуто улыбнулась. — Спасибо.

Мы снова остались втроем, но князья молчали. Дед, усмехаясь в бороду, смотрел на меня, брат изучал потолок. Откуда-то снизу доносилось недовольное ворчание и дружные крики людей, словно рядом проходил футбольный матч, но я гнала посторонние звуки прочь. Этот мир принял меня, пора было и мне принять его и завершить процесс адаптации.

«Дуууух», — мысленно позвала я, рассматривая кувшин, стоявший на ковре у моих ног. Ничего не произошло, сосуд не двинулся, но внезапно кто-то дернул меня за мочку уха. Пусть завозился на плече, через ткань коготками царапая кожу. Брат заметил проводника, но вида не подал.

— Гешет Тахгер, правящий князь Серебряного клана, — зашептал дух. — Ведет серебряных в бой уже шестьдесят пять лет. Будь осторожна, нрава твой дед буйного. Его слово — всегда приказ.

— Ты не похожа на нас, — заявил правящий князь, откидываясь на висевшую на стене шкуру. — Но мне хватит и того, что Эхтен признал в тебе сестру. Кхелет одарила тебя поцелуем, значит, даст тебе и крылья.

— Прошу прощения, князь, но я очень переживаю за мать, — произнесла я, покачав головой. — Мои мысли заняты её судьбой.

— Твой брат мчался к тебе, чтобы сообщить приятную новость, — дед нахмурился. — Но, вижу, не успел.

— Мама жива, с ней Эдгард, — произнес Женя, и я, резко обернувшись, вытаращила глаза.

— Как она? Невредима? — схватив брата за руку, я подалась вперед. — Как ты узнал?

— Она в больнице. Временная потеря памяти из-за травмы головы, документов при себе не было, поэтому Эдгард долго искал её, — Женя погладил меня по ладони. — Она теперь в безопасности, поверь мне.

Я вглядывалась в огненные глаза брата, силясь понять, лжет ли он или же мать действительно жива и находится под защитой. Сердце колотилось, как бешеное.

— Откуда ты узнал? — прищурившись, спросила я.

Женя пожевал губу, глянув поверх меня на деда, а потом, видимо, получив знак, заговорил.

— Эд научил меня использовать в магии тени. Как связаны ореолы миров, так и тени, населяющие их, связаны между собой.

— Оооо, — протянул Пусть. — Как интересно.

— И этой связи можно доверять? А Эду?

— Более чем. Он — учитель, который открыл мне родной мир, он — старый друг мамы и её… поклонник, — брат снова погладил меня по руке. — Если я и могу кому-то доверять, то только ему. Эд — сильнейший маг шестого мира.

— Наглый выскочка.

Хорошо, что дед не видел и не слышал Пусть, зато Женю выпад проводника смутил.

— Так мама ранена? Тяжело?

— Её жизнь вне опасности. Она идет на поправку.

— Мы можем забрать её сюда?

Дед кашлянул, привлекая внимание. Я обернулась, не отпуская руки брата.

— Тебе не дадут покинуть наш мир, — заметил правящий князь, почесывая бороду. — Жрецы Черного Дракона говорили со мной о тебе.

— Саша, послушай, — брат потянул меня к себе. — На мать напали из-за проводника, — Женя одарил Пусть свирепым взглядом. — И чем дальше он от неё, тем меньше шансов, что атака повторится. А для мамы, я уверен, главное, чтобы ты была в безопасности.

— Хороша безопасность. Ты едва не придушил меня на лестнице, а жрецы Черного Дракона думают, что легче заменить ключника, чем воспитывать его.

— Придушил? — голос деда прозвучал сурово. — Ты осмелился поднять руку на сестру?

Какое-то время мы с братом смотрели друг другу в глаза. Наконец, я обернулась.

— Нет, он просто сильно сдавил мне плечи, — в моем голосе прозвучала обида. — Наверное, так спешил рассказать о маме, что недооценил свои силы. А я испугалась.

— Ха! Среди серебряных нет слабаков! Вот и ты вскоре станешь сильной.

— Прости меня, — тихо произнес брат.

— И ты меня, — шепотом ответила я.

— А о черных не беспокойся, — дед махнул рукой. — Если хоть чешуйка упадет со спины детенышей моего рода, я направлю лучших воинов в Ров, и они камня на камне не оставят от замка. Власть культа также туманна, как рассветы в первые дни прохлады.

— Спасибо, — я слабо улыбнулась. — Но как же мама? Чем я могу ей помочь?

— Береги себя, — просто ответил брат. — Когда ей будет лучше, ты сможешь поговорить с ней через тени.

— Я не стал бы так рисковать, — пискнул Пусть. — Какой-то неизвестный мне ритуал.

— Будет время — поучишься, — отрезал брат.

— Да, дочь лавы, тебе нужно учиться, — согласился дед, не слышавший выступления духа. — Нашим обычаям, нашим традициям, нашим…

Снизу донесся мощный рев, заглушивший вскрик толпы.

— Хорошая ли выходит игра? — дед, поднявшись, потер спину и двинулся к балкону. — Иди сюда, дочь лавы, я преподам тебе урок.

Женя помог подняться. Мне хотелось задать ему тысячу вопросов, но старый дракон не располагал к открытой беседе.

— Только без истерик, ладно? — попросил брат, подводя меня к поручням. — Игры в яме — древняя традиция.

Брат говорил что-то ещё, но я больше не слушала его. Впереди, справа, слева, всюду, куда не глянь, высились горы, больше походившие на каменные прямоугольники искусственного происхождения — гладкие, с плоскими вершинами, на которых, искрясь серебром шкур, нежились сотни, если не тысячи, драконов. Серые скальные склоны были сплошь усыпаны черными зевами пещер — от совсем маленьких окошек до гигантских дыр, похожих на разинутые рты каменных великанов.

Ни единого деревца, только камни, серебряные драконы да синее, аквамариновое небо, шатром раскинувшееся над ними.

— И что ж они так вопили? — спросил дед, что-то разглядывая внизу. — Скучнейшая игра. Он постарел и теперь сдается без боя? Стоило ли менять сытный обед на подобное зрелище?

Я опустила глаза и вцепилась в поручни. От ощущения высоты потянуло ноги, и мне почудилось, что пол под нами вот-вот провалится. А оказаться внизу мне никак не хотелось. Потому что там творился настоящий хаос. Прямо под балконом, откуда мы наблюдали за игрой, была то ли выбита, то ли вырыта глубокая, размером с футбольный стадион, яма. Вокруг неё громоздились обломки скал, куски камней, осколки некой черной породы, острыми пиками уходившие ввысь на несколько десятков метров, и среди всей этой осыпи сновали люди, стремившиеся поближе подобраться к краю ямы. Внутри неё два дракона, свободно скакавшие по стенам и дну, забавлялись с человеком, который с высоты балкона походил на таракана. Гиганты мордами толкали его в пыль, а стоило ему подняться, как сбивали с ног ударами хвостов, перекатывали лапами, как делают кошки, играя с катушками ниток, придавливали крыльями, внезапно расправляя и резко опуская их. При такой игре человек, барахтавшийся в яме, должен был бы давно быть раздавлен, но он все понимался и поднимался и пару раз даже умудрился уйти от ударов.

— Это что, Максим? — прошептала я, забывая об осторожности и перегибаясь через край.

— Так ему и надо, — развеселился проводник. — Может, очухается.

— Его имя — Рей, — зевнув, поправил дед. — Слуга. Кем бы он ни был в том мире, откуда ты пришла, здесь он — бескрылый. И он не смеет поднимать руку на крылатого.

— Он же погибнет! — вскричала я.

— В яме не умирают, — князь покачал головой. — Скучно.

В мгновение ока старик перемахнул через край. Я вскрикнула, не зная, куда смотреть, а уже в следующую секунду над головами столпившихся у ямы людей, огибая черные пики, пронесся серебристый дракон. Его могучую голову венчали закрученные в тугие спирали рога, а от затылка до конца длинного хвоста тянулся неровный волнообразный гребень, в лучах местного светила казавшийся прозрачным. Слуги, позабыв о зрелище, приветствовали князя радостными криками и вскидывали к нему руки, будто им явился… не знаю… бог. У меня в мыслях не укладывалось, как все эти люди могут так радоваться правителю, отдающему приказы на подобные «развлечения». Черт, да они должны его ненавидеть!

Пусть, будто прочитав мои мысли, тихо произнес.

— Он не зря тебе сказал, что пора знакомиться с традициями и обычаями. Смотри и понимай, умница.

Дракон заложил вираж и, опустившись на край ямы, вскинул голову и заревел. Ему вторил такой гул, что под ногами завибрировал пол. Люди тоже пытались что-то проорать, но куда им было тягаться с кличем крылатых. Драконы, игравшие в яме с человеком, замерли и почтительно отступили. Максим стоял на ногах, большего я не могла разглядеть. Князь, сверкнув огнем глаз, посмотрел на слугу, вскинул крылья и, рванув в яму, вытянул переднюю лапу. На мгновение мне показалось, что сейчас Максима попросту размажут по песку, но дед схватил его, оттолкнулся задними ногами ото дна и, подняв облака пыли, взмыл в небо. Я не успела и глазом моргнуть, как князь оказался на уровне балкона. Зашвырнув свою ношу в пещеру, дракон клацнул пастью у нас над головами и полетел выше. Внизу, кажется, запели какой-то гимн.

— Макс! — я бросилась внутрь пещеры, куда, перелетев через ограждения, откатился мой страж. — Он жив? Боже, что они с ним сделали!

— Осторожно, — Женя помог Максиму перевернуться на спину.

— Так ему и надо, — просвистел Пусть, прыгая с моего плеча на пол. — Наглая вредная сволочь!

— В кувшин! — приказала я, опускаясь на ковер перед стражем. Выглядел Максим потрепано — одежда в клочья, лицо разбито, тело в ссадинах и пыли. Его будто привязали к лошади и проволокли по бездорожью. — Макс, ты как?

— Жив, — страж протер глаза и, нахмурившись, уставился на Женю. — Ну, спасибо, князь! Как в старые добрые времена!

Брат, ничего не ответив, пожал плечами и направился к выходу. Максим, осторожно перекатившись на бок, приготовился подняться, и я мигом схватила его под руку.

— Ты-то куда лезешь со своей ногой? — беззлобно поинтересовался он. — Негоже княжне возиться со слугой.

— Почему ты не применил магию там, в яме? — спросила я, прыгая за ним. Не знаю, кто кого держал, но на лежанку мы буквально рухнули, уронив один из подносов. — Ты же мог?

— Мог, — сморщившись, Максим пощупал бок. — Твою мать, опять ребра. Только зачем? Чем интереснее игра, тем дольше она длится. А тут — поваляли, попинали — и можно жить дальше.

В комнату вошли трое слуг — одна женщина, та самая, что раскладывала фрукты, и двое молодых парней.

— Осмотрите его и отведите в господские купальни, — приказал следовавший за ними Женя.

— Такая скучная игра, — протянул один из мужчин. — Говорили, ты — маг и можешь оседлать господина.

Максим какое-то время недоуменно смотрел на слугу, а потом возвел глаза к потолку.

— После чего я бы сразу прилип к его лапе.

Женщина рассмеялась, а парни, нахмурившись, переглянулись.

— Я могу чем-то тебе помочь? — спросила я Максима, который неуклюже поднялся с лежанки. Страж обернулся и, усмехнувшись, покачал головой, ничего не ответив. Женя проводил процессию взглядом, стоя подле меня, как солдат на посту.

— За ним присмотрят.

— Спасибо, — я обхватила плечи руками. — Он спас меня от этих тварей, что охотились за проводником. Можно как-то улучшить его положение здесь?

— Нет, — отрезал брат. — Рей — один из немногих слуг, кого дед знает лично. И это «лично» — не в пользу твоего стража. Но сейчас не о нем. Мне нужно тебе кое-что объяснить. Не призывай проводника, это будет наша тайна. Да не смотри ты так на дверь! Он — маг, справится.

— Справится, — я завозилась, поудобнее устраиваясь на лежанке, закинула на неё больную ногу, поморщившись от боли. — Ты пугаешь меня, Жень. Сначала чуть не придушил, теперь просишь прощения и вообще ведешь себя, как ни в чем не бывало. Отдаешь Максима на игру, хотя он пытался защитить меня от тебя же, а теперь отправляешь его в… господские купальни. Может, объяснишь, что происходит?

Женя сел рядом и, скрестив руки на груди, уставился на кувшин.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, не сводя глаз с прибежища проводника.

— Напугана, — честно призналась я. — Твоим поведением, твоими словами, отношением драконов и жрецов ко мне. Боюсь за маму. Как она там?

— Она под защитой куда более надежной, чем ты.

— Честно?

— Честно, — брат, посмотрев на меня, нахмурился. — Саша, та ноша, что тебе досталась, может оказаться смертельно непосильной. Но без твоего доверия я вряд ли смогу тебе помочь. Ты должна… Нет, ты обязана стать одной из нас. Кхелет хатра не терпят истерик, криков и слез. Ты либо сильная, либо мертвая.

— Драконы же не убивают представителей своего клана.

— Пока ты не раскроешь крылья, никто не сможет сказать, какого они у тебя цвета.

— У слуг вообще нет крыльев.

— Им ставят клеймо между лопаток, когда они достигают шестнадцати лет. Серебряные крылья — знак того, чего у них быть не может.

— И они не устраивают бунты, не пытаются стать свободными?

— Слуги — часть клана. Они много работают, но сытно едят, весело отдыхают и не думают о будущем. Здесь нет богатых и бедных, мы едим одно и то же. Но слуги никогда не пойдут на битву. Мы — их воины, их защита и их любимые господа.

— Это смахивает на рабство.

Женя пожал плечами.

— Это клан. Если слуги не будут работать — мы не будем есть, если мы не будем есть — мы будем слабы, если мы будем слабы — нас перебьют золотые и выжгут всё живое в горах.

— Со стороны выглядит так, будто драконы поработили людей, — упорствовала я.

— Со стороны? — Женя, усмехнувшись, почесал бороду. — Да ты ещё ничего не видела, чтобы судить о жизни кхелет хатра. Кстати, здесь нет оружия.

— А можно пронести его из другого мира?

— Нет, сложные сплавы, конструкции, материалы исчезают при переходе. Может получиться так, что ты войдешь в дверь шестого мира одетой, а в третий зайдешь голой.

— О, — я вытаращила глаза. — Только не говори… Нееет!!! Что, я, правда…? Какой позор!

Женя позволил себе улыбнуться, наблюдая, как я заливаюсь краской и закрываю ладонями лицо.

— Наготу здесь не воспринимают, как нечто вопиющее, — попытался он меня успокоить. — У нас даже купальни общие.

— Кошмар…

Женя обвел пещеру скучающим взглядом и, вздохнув, выдал.

— Привыкнешь.

— А ты привык?

— Конечно. Чем меньше думаешь о прошлой жизни, тем легче воспринимаешь эту.

— Но я не собираюсь оставаться здесь надолго!

— Но «ненадолго» не должно превращаться в кошмарный сон, как считаешь?

— Уже почти превратилось, — рука непроизвольно потянулась к горлу. Женя, сокрушенно покачав головой, печально взглянул на меня.

— Мне очень жаль. Я только поговорил с Эдом о матери и от радости, наверное, не полностью разорвал контакт, расслабился и позволил тени повлиять на меня. Никогда такого не было. Я всегда отправлял их обратно в ореол. Ещё ни разу они не ослушались моего приказа.

— Тени напали на нас в шестом мире, — я нервно дернула головой. — Пусть рассказывал, что и тут они не принесли ничего хорошего.

— Их нужно учиться сдерживать, — Женя вскинул руку. С балкона в пещеру проникал дневной свет, и тень от руки брата серым мазком легла на ковер. Внезапно она удлинилась, потянулась к стене и, скользнув по дивану, поползла вверх по шкуре. Брат растопырил пальцы, и их тени, вытянувшись, начали ветвиться, искривляться и обрастать призрачными листочками. Мгновение — и на шкуре возник призрачный силуэт деревца. Я прищурилась, разглядывая тень — что-то она мне напоминала, что-то…

— Рисунки на сводах, — прошептала я. — В коридорах, в залах собраний — они всюду.

— У всего есть тень, — кивнул брат. На деревце появились круглые плоды.

— Почему на рисунках нет ни одного дракона?

— На некоторых есть, — Женя тряхнул рукой, и тень исчезла. — Я покажу их тебе, как только сможешь ходить.

— Ты ничего не сказал деду о том, что случилось на лестнице, — мне стало не по себе. — Он не одобряет подобную магию?

— Не в том дело. Ни разу тень не проникла так далеко в мое сознание, — брат разглядывал свои пальцы, будто впервые их видел. — Не хочу, чтобы князь думал, что я могу сорваться.

— Сорваться?

— Саша, — Женя серьезно посмотрел на меня. — Я больше не допущу подобных проколов. Сейчас ты ничего не поймешь, но позже, когда познакомишься с магией ореолов, я расскажу тебе о тенях. В них нет ничего опасного, если не жадничать и не стремиться взять больше, чем положено. Но, для нашего блага, не спрашивай о них никого, кроме меня.

— Даже Максима? Он подрядился мне в учителя.

Брат вскинул одну бровь.

— Учителя? Открывать магию тебе будет кто-то из чародеев Серебряного клана. А слуга, да тем более он, решивший учить госпожу…

Женя покачал головой.

— А ты? — я подползла к брату и пихнула его перебинтованной ногой в бедро. — Ты не хочешь стать моим учителем?

— Нет, — Женя осторожно похлопал меня по коленке. — Не смогу уделять тебе достаточно времени. Ты видела деда, его поручения нельзя откладывать.

Я скрестила руки на груди и надулась.

— Постарайся не рассказывать Рэю о тенях, иначе мы можем потерять единственный способ связи с мамой, — Женя, опустив глаза, сосредоточился на ниточке, торчащей из бинта. — Бывших жрецов Черного Дракона не бывает, знаешь ли.

 

Глава четвертая

Требования

— Ударь сильнее.

— Я и так бью изо всех сил!

Максим вздохнул и снова поднял руки ладонями ко мне.

— Тебе больно на ноге стоять?

— Нет, нормально.

— Тогда в чем дело?

Я вздохнула. Минуло три дня, как брат рассказал мне о матери и тенях, но с тех пор ничего не изменилось. Пришлось, конечно, вернуться в открытую пещеру, куда приходили мальчик-слуга, которого звали Зу, Максим, лекарь и иногда Женя. Один раз заглянул Слава. Он жаловался, что ему не дают мяса, в бороде, кажется, завелись блохи, и интересовался, не пора ли мне оторвать свой зад от постельки и отправить нас всех домой.

— У меня там личная жизнь! — вопил он, меря шагами пол пещеры.

— С компьютером?

Слава обиделся и больше не приходил. Зато Максим доставал едва ли не каждый час. Он хотел пробудить во мне магию, но во время занятий больше бесился, чем помогал.

Закусив губу, я взглянула на мага. Небритый, обросший и осунувшийся мой бывший начальник потерял свой некогда солидный, лощеный вид. Выступили высокие скулы; светлые волосы, всегда аккуратно стриженные, теперь небрежно торчали в разные стороны. Даже нос как будто стал длиннее.

— Чего ты на меня уставилась? Бей, я сказал.

— Как это поможет расшевелить во мне магию?

— Я лучше знаю. Бей.

Фыркнув, я вскинула руку, сжала кулак и… засветила Максиму в ребра. Тот кашлянул, почесался и снова поднял ладони.

— Плохо. Даже синяка не будет. Бей сильнее.

Пусть я загнала в кувшин. Своим едкими комментариями он довел Максима до бешенства, а бешенство стража обеспечило сломанный столбик на кровати, воспламенившийся полог и тучи песка с потолка, кои и были подняты крыльями нежданного гостя, когда я готовилась нанести новый удар.

— Женя?

— Нет, — злобно ответил Макс.

Пока я не понимала, как отличать одного дракона от другого. У деда были крутые рога, у брата — венец из небольших отростков, но если правящего князя я могла бы узнать из тысячи, то Женю признавала, лишь разглядев башку.

Серебряный дракон, решивший заявиться на закате в мою пещеру, был чуть меньше деда. Вцепившись когтями в пол, он сложил крылья и, рванув вперед, перекинулся. Воздух поплыл, пахнуло жаром, и вот перед нами возник тот самый мужчина, что нес меня на руках до дедовой приемной. На вид гостю было чуть больше тридцати. Он, как и все серебряные, был русым и смуглым. Глаза полыхали красным, придавая лицу свирепое выражение. Квадратный подбородок, широкая челюсть, мощная шея, круглые, огромные плечи — Дэр весь был какой-то большой и широкий. Я попятилась и по привычке спряталась за Максима.

— У тебя гость — иди, встречай, — процедил тот сквозь зубы, повернув голову в мою сторону.

— Чего ему надо? — прошептала я.

— Мне у него спросить?

— Дочь лавы, — сын ветра поклонился. — Рад видеть тебя в добром здравии.

— Спасибо, и я вас… тебя тоже.

Мужчина вскинул брови и улыбнулся, показав удивительно белые зубы. Кстати, у всех местных улыбки были поистине голливудскими. Они жевали какую-то траву, которая, ко всему прочему, обладала и дурманящим эффектом. Я пока сию гадость пробовать не решалась, потому что её очень рекомендовал Пусть, а советам этого паршивца я старалась следовать с точностью наоборот.

— Я пришел пригласить тебя в купальни, дочь лавы, — заявил гость. — Лекарь сказал, твои раны зажили, и посоветовал смыть болезнь с тела.

Я вытаращила глаза. Макс хмыкнул и затрясся, как в припадке. Вот сейчас я была готова засветить ему со всей силой.

— Сын ветра, — голос стал неприятно тонким, вызвав ещё один приступ смеха у мага. — Я ещё недостаточно окрепла, чтобы путешествовать вниз.

Из рассказов Жени удалось узнать, что купальни находились у подножья гор восточного стола, как называли здесь хребты. Там к поверхности восходили горячие источники, и часть озер находилась в пещерах, а часть — под открытым небом.

Помыться хотелось, но не в общественном месте.

Сын ветра снова улыбнулся.

— Я пришлю к тебе слуг, чтобы они обработали твое тело.

— Благодарю, сын ветра, твое внимание очень льстит мне, но…

— Тебе бы не мешало помыться, — процедил стоявший впереди Максим. Я все ещё пряталась за ним — Дэр меня пугал. Гость бросал многозначительные взгляды на стража, но прогнать его, видимо, не решался.

— Я ещё не готова, — выпалила я. — Нога ноет.

— Буду ждать, дочь лавы.

Когда дракон удалился, я что было сил дернула Максима за руку. Он обернулся и снова затрясся, едва сдерживая хохот.

— Очень смешно! — воскликнула я. — Да, я просто мечтаю о ванне, но не полезу туда… с ним.

— С ним? — страж повалился на кровать и, закинув руки за голову, насмешливо посмотрел на меня. — В купальнях, Сашенька, всегда куча народу. Сексом там, конечно, не занимаются, но помыть друг друга — всегда пожалуйста.

Меня передернуло.

— Значит, придется зарасти грязью по самую макушку.

— Да, выбор не велик. Но Дэр, наверное, неплохо сможет помыть тебе спинку.

— Хватит ржать! Это не смешно! — завопила я, пиная Максима здоровой ногой по голени. — Уже по ночам чешусь! Чертов мир без душа и отдельной ванной! Хотя… можно искупаться в белье?

— Где ты здесь видела белье?

— В одежде?

— Исключено, тебя разденут прямо там.

— Это ужасно, — я упала на край кровати и начала чесаться. — Ненавижу этот мир!

— Ладно, — Максим сел и хлопнул меня по колену. — Есть у меня кое-какая идея. Жди тут.

— Как будто я могу куда-то уйти, — сварливо заметила я, провожая стража взглядом.

Отпихнув кусок сгоревшего полога, я с ногами забралась на кровать и, опасливо косясь на небо, принялась ждать. По утрам и вечерам мне, конечно, приносили корыто с водой, но хотелось отмыться хорошенько, с мочалкой, мылом, шампунем.

Хотя вряд ли они тут есть…

— Дочь лавы, — я вздрогнула, нехотя отрываясь от воспоминаний о доме, и выглянула из-за обугленного куска полога.

В комнату, осторожно ступая босыми ногами по сухой траве, разбросанной на полу, вошла высокая, красивая женщина. Её светлые волосы были так же коротки, как и мои, глаза пылали оранжевым, но на этом сходство с гостьей заканчивалось. Узкое серебряное платье, обтягивая высокую грудь, крутые бедра, тонкую талию, не только подчеркивало великолепную фигуру, но и выгодно оттеняло оливковый цвет кожи. Заметив меня, женщина остановилась, поджала полные губы и, вздохнув, произнесла.

— Рэй сказал, дочь лавы боится общих купален.

— Я не местная, — ответ прозвучал резко.

— Знаю, — женщина, усмехнувшись, скрестила руки на груди. Незнакомка была вызывающе красива. Как-то брат упомянул, что в клане есть женщины, за любовь которых мужчины готовы разворотить вулканы.

— У них лава не только в глазах, но и в самой крови, — меланхолично говорил Женя. — Мужчины с ума сходят от их второй ипостаси, но, даже становясь драконами, эти роковые огнеглазые летают порой дальше и выше сильнейших сынов ветра.

И вот она стояла передо мной — истинная дочь лавы, воплощение огня, страсти и женской силы.

— Так ты хочешь искупаться или нет? — женщина подмигнула. — Есть у нас пара укромных уголков, где можно отдохнуть от крылатых прилипал и поговорить о битвах, воинах и детях.

Интересно она расставила приоритеты. Я нехотя поднялась с кровати.

— А полотенца есть?

— Покрывала. Меня зовут Кэзрах, — как бы между прочим бросила она. — И… О, Рэй, мой дорогой маг, не бойся за неё.

Максим стоял у входа в пещеру, прислонившись спиной к каменной стене. Рядом с ним, сидя прямо на полу, играл с перышком из серьги Зу. Мальчишка, завидев нас, подскочил и, чинно выпрямившись, уставился на мою спутницу. Та отвесила ему легкий щелчок по лбу и поманила меня за собой.

— Ногу в воде долго не держи! — услышала я вслед.

— Приятно, когда о тебе заботятся, — немного досадливо заметила Кэзрах. — Ты давно знаешь Рэя?

— Я знаю только Максима.

— Чужой мир, чужие имена. Это так… запутано.

Я промолчала.

— Идти долго, — предупредила Кэзрах. — Поведу по лабиринтам, где шастают слуги, иначе налетим на сынов ветра, а мы же не хотим с ними встретиться?

— Совсем не хотим.

— Прекрасно. К тебе уже прилетали ночные гости?

— Был один.

— Один? — Кэзрах обернулась, удивленно посмотрела на меня, а потом, заметив мое замешательство, запрокинула голову и звонко расхохоталась. — Хахаха, конечно! Ты слишком не похожа на серебряную. Стройная, ладная, но волосы темные, а кожа светлая. Или же… Они просто боятся князя. Гешет почти не говорит о тебе. Ждут первого полета, да одарит тебя Кхелет крыльями.

«Не дождутся», — гордо подумала я.

Мы шли довольно долго. Иногда в коридорах нам встречались слуги, но они либо вообще не обращали на нас внимания, либо сдержанно здоровались. Кэзрах, виляя бедрам, плыла впереди и отвечала на приветствия едва заметным кивком. Со стороны этот жест выглядел очень надменно, что не могло не смущать.

Нога начинала ныть, я немного устала, да и душновато было у основания горы.

— Сюда, — Кэзрах резко повернула направо и… исчезла в полумраке. Я застыла, не успев проследить, куда она пропала, и в нерешительности переминалась с ноги на ногу.

— Дочь лавы? — позвала я, и Кэзрах появилась в паре метров от меня.

— Полотно, — пояснила она, откидывая занавесь. — Скрывает нашу обитель от дурного глаза и сынов ветра. Входи.

Я, прижимаясь спиной к теплой, влажной стене, проскользнула внутрь небольшой, пещеры с низким потолком. Кэзрах, пригнувшись, двинулась к зеленому озерцу, вдоль которого, между камней, были разложены длинные колбы со светящимся мхом внутри. Две женщины, по шею погрузившись в воду, сверкали огненными глазами в полумраке пещеры. Заметив меня, дочери лавы заулыбались, но ничего не сказали.

— Платье клади у светоча, — объясняла Кэзрах, ножкой поправляя одну из колб. — Если хочешь потереться, отломи дышащий камень, его много у берегов. Ближе ко входу сложены чистые покрывала и острые камни-бритвы. Когда вылезешь обсыхать, не поворачивайся спиной вон к тому коридору, — женщина указала на узкий проход, темнеющий слева от нас. — Там где-то дыра наружу, и очень дует. И береги голову, потолок неровный. Поняла?

— Ага, — выслушивая лекцию, я нетерпеливо поглядывала на озеро. Наконец-то! Вода! Она оказалась плотной и теплой, каждый шаг поднимал со дна мутную взвесь, и я всерьез испугалась за ногу — раны, хоть и затянулись, могли воспалиться, а тут вряд ли есть средства от заражения крови. Кэзрах спустилась следом за мной, и я смущенно отвела взгляд. Моя новая знакомая в ореоле пара, поднимающегося от озера, походила на порожденное огнем божество, прекрасное и величественное.

— Кэз, Рахик искал тебя, — заметила одна из женщин, проплывая мимо. — Он мнит себя твоей судьбой.

— Он не сможет догнать меня в небе, — фыркнула Кэзрах, подплывая к берегу и цепляясь за камни. — Вот, держи.

Она протянула мне кусочек чего-то, напоминающего пемзу. Камешек от соприкосновения с водой обильно пенился и при обтирании приятно пощипывал кожу. Я блаженно вздохнула, массируя им шею и затылок.

— Ты — дочь дочери князя? — вторая женщина, выбравшись на берег, села на расстеленное меж камней покрывало и, опустив в воду стройные, длинные ноги, принялась ими болтать. — Наследник — твой брат? Вы не похожи.

— В отца пошлаааа, — протянула я, откидывая голову и погружаясь в воду, которая толкала тело на поверхность.

— Наследник неприступен, как скала, — сокрушенно заметила вторая, выныривая позади нас. — Что за женщины ему нравятся?

— Не знаю, — я закрыла глаза и улыбнулась. — Никогда не интересовалась.

— Как твое имя?

— Саша.

— Сааашааа, — повторила Кэзрахтнепривычное слово. — Почему вокруг тебя всегда крутится Рэй?

— Он учит меня магии, — я по пояс вышла из воды и встряхнулась. Стало холодно, и пришлось залезть обратно. По телу побежали мурашки, и меня повело.

Вволю наплававшись и приведя себя в порядок, Кэзрах села на берег и накинула на плечи покрывало. Две другие женщины, обсохнув, уже надевали платья.

— Хватит париться, — моя спутница похлопала по камню рядом с собой. — Выбирайся.

Кивнув, я поспешила к ней и, напоследок поболтав ногами, выбралась на берег.

— Так ты давно знаешь Рэя? — спросила Кэзрах, зевая.

— Не очень, — меня клонило в сон, и разговаривать не хотелось.

— Может, к тебе редко летают гости, потому что ты слишком часто путаешься со слугой?

Я вздрогнула и удивленно посмотрела на Кэзрах. Она же выжидательно глядела на меня. Пришлось вместо ответа пожать плечами.

— Конечно, Рэй — маг, но бескрылый, — дочь лавы принялась болтать сама с собой. — Его наглости и спеси не выдержали бы даже не небеса, да простит меня Хатра! Чего он только не творил здесь, пока не ушел в Ров. Правда, потом стало ещё хуже. Он как-то заявился в горы с посланием от жрецов, как раз после боя за поля водопадов, где один из наших магов слился с тенью и уничтожил полководца клана золотых. Гешет прочитал письмо и бросил гонца в яму. Вот это была игра! Рэй надавал тумаков трем сынам ветра, да так, что те едва смогли выбраться наружу.

— Да? — я зевнула. — С помощью магии?

Кэзрах одарила меня презрительным взглядом.

— Нет, с помощью болтовни! Конечно, он прибегнул к чародейству. Гешет, говорят, даже хотел его убить, так он был зол. Но тут вылетел твой брат, и Рэй не стал с ним тягаться. Ничего не сделал. Игра закончилась, а Рэй исчез. С тех пор его никто не видел. Говорили, он ушел гулять по мирам. А теперь он снова здесь, и Гешет опять бросил его в яму!

— Да, бросил, — протянула я, обводя пещеру взглядом. — Это ваше укрытие?

— Наше тайное убежище, — Кэзрах улыбнулась и, наклонившись назад, пошарила рукой под плоским камнем. — Вот, почисти зубы. Только сплевывай сок вон в ту ямку, у правой ноги.

Дочь лавы протянула мне не очень приятный на вид пучок склизких водорослей.

— Что это? — поморщившись, спросила я.

— Аса-ну-ло, перья водяного змея, — пояснила Кэзрах, закидывая себе в рот маленький шарик. — Не бойся, они безвкусные, зато зубы будут чистыми. Сок дурманит, поэтому жуй недолго и сплевывай.

Глубоко вздохнув, я закинула водоросли в рот. Вкуса у них действительно не было, а по консистенции они напоминали морские гребешки.

— Пока глава рода не выбрал тебе мужа, придется мириться с ночными гостями, — цокнув языком, произнесла Кэзрах. — В бою видишь ярость многих, но далеко не все они способны на толику нежности.

— Сынам ветра не принято отказывать?

— Что?! Вот ещё! — Кэзрах фыркнула. — Мы тоже воины, мы идем на бой крыло к крылу с мужчинами, и до союза мы проводим время с теми, с кем хотим. Это очень полезно. Главы родов, чаще всего, далеки от дел войны и ночи, они знай себе сидят у гнезд да проверяют яйца, пока матери охотятся. Им можно дать совет, если уж кто-то приглянулся так, что сама жаждешь выбрать его для совместного полета.

— Так чье слово важнее — мужчины или женщины?

— Важнее слово главы рода, — отозвалась Кэзрах. — Но никто не запрещает с ним спорить.

— А что такое «роды»? Кто ближе к правителям, тот и благороднее?

Кэзрах, сплюнув, непонимающе уставилась на меня.

— Есть какая-то иерархия? Какой род ниже, какой выше? — пояснила я.

— Ах вот ты о чем! — дочь лавы кивнула. — Есть род правителей — венценосные. Мы же — их воины. Каждый род отвечает за отдельную боевую позицию, и так испокон веков. Принадлежность к роду определяет твое место в битве — атакуешь ли ты у земли, заходишь с боков, поднимаешься ли за облака или таишься в ожидании скрытого удара.

— А когда заключаются союзы, приходиться переучиваться? Дочь лавы уходит в другой род?

— Нет, что за глупости! — Кэзрах махнула рукой. — Союз — это совместный полет, дар ветра, и сильные дети, дар лавы. Нет союза — нет полета, а будучи человеком о детях лучше не думать. Чего доброго, принесешь слугу. Первое яйцо откладываешь в гнездо рода сына ветра, второе в свое, третье — снова в гнездо крылатого. У венценосных не так — если один из союза князь или княжна, все яйца несешь в их гнездо.

— Постой, а кхелет хатра вообще любят друг друга? — меня смутил рассказ дочери лавы.

— Кто-то любит, кто-то нет, — Кэзрах, поднявшись, беззаботно пожала плечами. — Сплевывай и пойдем, холодно.

Только тут я поняла, что за всё это время ни разу не выплюнула сок. Выбросив жвачку, я быстро нацепила платье. Мне уже начинало казаться, что земля уходит из-под ног.

— Хочется спать? — Кэзрах отдернула полог. — После купания всегда так. Запомнила, куда идти? Эй, слуга! Собери мокрые покрывала.

— Нет, — честно призналась я, пропуская внутрь пещеры молоденькую девушку.

— Тогда попроси слугу меня найти, если захочешь искупаться, — женщина улыбнулась. — Ты — другая, и с тобой интересно.

До своей пещеры я добиралась, как в тумане. Ноги стали ватными, глаза слипались, хотелось пить и спать. У входа Кэзрах сдала меня Максиму.

— Спасибо, — промямлила я, зевая во весь рот.

— Готовь крылья, дочь лавы, — ответила Кэзрах. — Мы ещё искупаемся с тобой в облаках! Рэй, — и голос женщины стал мурлыкающе-нежным. — Рада была повидать тебя, чародей.

— Взаимно, — в тон Кэз ответил Максим.

Я обернулась и не без недовольства заметила, что огнеглазая и маг, усмехаясь, смотрят друг на друга. Отчего-то стало обидно, и я почувствовала себя лишней.

— Как прошло? — спросил Максим, входя за мной в пещеру. Уже стемнело, в небе сияли звезды, а в пещере — мох.

— Отлично. Только давай оставим тренировки на завтра, — дойдя до постели, я свалилась на неё ничком. Столбик рамки уже успели вправить, а полог заменить. — Спать хочу.

Злость осталась, но я забыла, почему она появилась.

— Тогда я пойду.

— Нет, стой, — перевернувшись на спину, я села. — Мы разговаривали с Кэзрх… с Кэз о союзах драконов. Она так странно об этом говорила. Тут что, все живут войной?

— Хм, — Максим, подперев плечом столбик, скрестил руки на груди и задумчиво уставился в небо. Сейчас он был гораздо красивее этих надменных огнеглазых здоровяков. — Крылатые импульсивны, но чувства между ними протекают иначе, чем в нашем мире. Союз заключается раз и на всю жизнь. Глава рода дает право на первый полет и… Что? Что ты на меня так смотришь? Эй, Саша? Ты в порядке?

В его голосе послышались нотки беспокойства, и мне стало совсем хорошо.

— В полном, — я улыбнулась, показав белые зубы. — А что с чувствами у слуг?

— Всё просто. Обычно, обыденно, по-человечески, — Максим вскинул одну бровь. — Ты жевала аса-ну-ло?

— Да. Аснас… Луло…, — я закусила губу и махнула рукой.

— А тебе говорили, что сок полагается сплевывать? — страж склонился надо мной и, взяв за подбородок, запрокинул голову. — Глаза в кучу. Так мы магию с тобой не разбудим.

«Он же маг… Мой финансовый директор — крутой маг…»

Глядя на Максима, я что-то думала о драконах, о купальнях, о мире, в котором готовятся к смерти каждый день, о своей прошлой жизни, о дочерях лавы и сынах ветра, летающих друг с другом среди облаков и о замечании Кэзрах, что я, вроде как, выгляжу очень даже ничего.

— Макс, — протянула я, хватая его за запястье. — А ты хотел бы быть драконом?

— Как можно хотеть того, чего точно никогда не получишь? Я — маг, большего мне не надо, — страж дернулся, пытаясь высвободиться. — Ложись спать. Всё равно сейчас разговаривать бесполезно.

— Ты не хотел бы летать? — так и не поняла, сказала я это или подумала.

— Саша, отцепись.

— Нет, стой, — я потянулась и, встав на ноги, запрокинула голову и заглянула ему в глаза. — Кэзрах рассказывала мне о той игре в яме, где ты победил трех драконов.

— Это было давно, — Максим недовольно посмотрел на меня. — Давай-ка ты все же ляжешь спать. Мне не нравится твой настрой. Эти водоросли здорово сносят крышу.

— Моей крыше уже ничего не грозит, — я прижалась к стражу, положив ладони ему на грудь. Стоило мне ощутить его запах, услышать удары сердца, как голова пошла кругом. — Я видела, как ты сражался с тенями, как ты прикрывал меня. Это… так…

— Сашаааа, — протянул он. — Пожалуйста, иди в кровать. Водоросли — штука заводная, завтра будешь жалеть о том, что сейчас говоришь.

— Останься, пожалуйста, мне так хорошо с тобой, — я прижималась к нему всё сильнее, а он даже не подумал положить руки хотя бы мне на спину. — Пока ты рядом, я верю, что шестой мир существует. Что туда можно вернуться. И посмотреть телевизор. Вместе.

— Так, иди сюда, — он рывком поднял меня на руки, и я тут же вцепилась ему в плечи, довольно посмеиваясь про себя. Упершись коленом в кровать, Макс положил меня на постель и хотел было выпрямиться, но я не собиралась отпускать мага так просто. Обвив руками его шею, я потянула стража к себе. На мгновение он будто бы поддался, склонившись надо мной, а потом заглянул в глаза и резко отстранился. Момент был упущен. Я закрыла лицо ладонями и глубоко вздохнула.

— Попрошу принести тебе воды, — бросил Максим, поднимаясь.

— Мааакс, — позвала я, обнимая подушку и ощущая прилив острого разочарования. — А почему в яме ты не стал сражаться с моим братом?

Хотелось спросить что-то другое, но мысли разбежались, и эта первой попала на язык.

— Я знаю, чьи вы дети, — отрезал страж и задернул полог.

— Жаль, что о тебе я почти ничего не знаю, — то ли подумала, то ли вслух сказала я.

* * *

Хорошо, что утром я не встретила Макса. Память милостиво сохранила события вчерашнего вечера до мельчайших подробностей, чем повергла остальные мысли в шок. Я понятия не имела, как себя вести и что теперь говорить моему стражу. Но рано утром, ещё до восхода местного светила, ко мне, едва не сметя полог, ввалился Женя. Я снова не узнала его и, перепугавшись, зарылась в одеяло.

— Вставай, вставай, вставай, — торопил он. — Ты спала?

— Размышляла, — фыркнула я, протирая глаза и садясь на кровати. — Что случилось?

— Есть дело. Идем.

— Куда?

— Увидишь.

Повторять не пришлось, я поправила платье, глотнула воды из кувшинчика, стоявшего на каменном цилиндре в нише за кроватью и, встряхнувшись, поспешила за братом.

Мы прошли по коридору в ту сторону, куда вчера вела меня Кэзрах, но свернули в другой проход, к лестнице, идущей наверх. Женя выглядел возбужденным, всё время оборачивался и шумно вздыхал, всем видом выражая нетерпение. Несколько коридоров, в которых было множество дверей, мы буквально пробежали. У одной из комнат болтали три женщины-слуги. Заметив нас, они замолкли, поклонились и, проводив нас взглядами, сдержанно захихикали.

— Они надо мной смеются? — растеряно оглянувшись, спросила я.

— Какая разница, идем.

Миновав, как я поняла, жилые помещения, мы оказались в неком подобии кладовой. Почти всё пространство здесь занимали мешки, бочки, корзины, огромные кувшины, сетки с сушеными фруктами и, вроде бы, грибами. Было темно, холодно и тесно, но брат, схватив за руку, потащил меня вперед, петляя между горами мешков и тюков. Когда мы выскочили на свет, Женя резко остановился, и я на полном ходу носом влетела ему промеж лопаток.

— Ай!

— Иди сюда, — он потянул меня к себе, и я, шагнув вперед, увидела, что стоим мы на краю пропасти. Она не была темной, а как раз наоборот сияла так ярко, что до мельчайших трещинок просматривалось узкое, похожее на черную змею дно. Зеленый мох, огромными пятнами разросшийся на неровных серых стенах пропасти, хоть и освещал всё пространство внутри провала, со стороны походил на коварного паразита, решившего пожрать камень.

— Посмотри вверх, — посоветовал брат, и я, отступив от греха подальше назад, запрокинула голову. На каменном куполе, который распростерся над разломом, черной краской был нарисован невероятно огромный дракон. Одно его крыло уходило к сияющей синевой неба арке, другое — в темноту пещеры. Передние лапы гигант прижимал к груди, задними будто бы отталкивался от противоположной стороны пропасти, помогая себе тонким хвостом. Рогатая голова дракона, державшаяся на неестественно изогнутой длинной шее, нависала над нами, а глаз без зрачка, оранжево-алый, как пламя, довольно недружелюбно взирал на нас.

— Мне в его взгляде всегда чудится укор, — тихо произнес брат. — Миф об очередном идеальном боге, придуманный жрецами, чтобы хоть как-то контролировать магов.

— Ты не веришь в Черного Дракона? — спросила я.

— Да никто в него давно не верит, — брат махнул рукой. — Даже сами жрецы. Пугают, что если мы прибегнем к магии теней, те овладеют нашим разумом и уничтожат всю расу.

— Но вы не боитесь и продолжаете пользоваться тенями?

— Не каждому это дано.

— Тебе же дано.

— Мне — да, — Женя пожал плечами — Эд учил меня использовать тени, но в шестом мире они — слабые и пугливые темные духи, а здесь — сильны, но опасны.

— Слабые духи располосовали мне ногу, — недовольно заметила я.

— Тут с их помощью мы разбираем на чешуйки своих врагов, — тихо произнес кто-то за нашими спинами. Я, не решившись обернуться, недоуменно посмотрела на брата. Голос был мне не знаком — мягкий, приятный, похожий на голос скорпиона-проводника Это, только чуть ниже. Женя ответил мне улыбкой и, взмахом руки указав на изображение Черного Дракона, бросил.

— Если сюда заявится Воин тысячелетия, по чешуйкам придется собирать нас.

— Хотел бы я посмотреть на этого бога, — незнакомец шагнул вперед и, замерев по правую руку от меня, вскинул голову и насмешливо продолжил. — Откуда он приходит? Когда решает, что настало время? Прилетит, весь такой огромный, а дальше? Все кланы пересрутся и объявят его вождем?

Я искоса посмотрела на говорившего. Он оказался чуть выше меня. Его серебристый наряд ничем не отличался от платьев остальных кхелет хатра, но короткие взъерошенные волосы, были темными, почти черными. Когда незнакомец обернулся, обернулась и я. Он был не старше Жени, возможно, даже моложе. Тонкие плавные черты лица, высокий лоб, насмешливо вскинутые брови, скептически поджатые губы и глаза терракотового цвета, глядевшие на меня не без иронии — вот таким я впервые увидела…

— Тэйхет Тахар, — представил незнакомца Женя. — Тэй, это моя сестра, Саша.

— Наслышан, — сын ветра учтиво поклонился. — Ты ни капли не преувеличил, когда говорил, что она — красавица.

— Спасибо, — я, досадливо вздохнув, провела рукой по коротко стриженым волосам. — А вы…

— Ты.

— Ты — маг?

Тэя мой вопрос развеселил.

— И очень талантливый, — он картинно выпятил грудь и, вскинув руку к куполу пещеры, изрек. — Я могу сделать то, что миллионы жителей шести миров даже не видели и не…

— Тэй, — оборвал его Женя. — Успокойся. Давай займемся делом.

Парень сдулся и недовольно посмотрел на моего брата.

— Ты испортил мне весь выход.

— Я хотел, чтобы Саша увидела, как устанавливается связь, — проигнорировав слова Тэя, заявил брат. — Боюсь, она мне не верит. Не совсем верит.

— Что ж, — Тэй изобразил на лице серьезность. — Поэтому тебе нужен я. Решил поддержать полноценный разговор? Ясно. Как обычно, в воздушные комнаты?

Женя кивнул.

— Ты готов? Слышал, вчера был тяжелый вылет, — спросил он.

— И вовсе не тяжелый, если бы Хэзу не вздумалось задрать оленя. Потеряли время и чуть не остались без хвостов, когда явились золотые, — Тэй фыркнул. — У Хэза слишком жирная задница, чтобы прятать её, и слишком неуемный аппетит, чтоб хоть чуть-чуть её уменьшить.

— Тахары — разведчики, — объяснил мне Женя. — Давайте-ка поторопимся, пока твой страж не заметил пропажу.

— Максим не должен ничего знать?

— Максим? — Тэй, шедший позади, поравнялся с нами. — Ох уж эти имена шестого мира! Он — Рэй, и один из жрецов. Так что, да, если хочешь общаться со своей матерью, пожалуй, с ним стоит болтать поменьше.

— Сейчас мы поговорим с мамой?!

— Я надеюсь, — Женя обернулся, замирая у края пропасти. — Держись за стену, подо мхом есть перила. Придется немного спуститься вниз. Там несколько пещер, где нас не застанут не маги.

Я поежилась, вглядываясь в разлом. Женя шагнул за край, на ступеньку, выбитую прямо в стене, и, обернувшись, протянул мне руку.

— Мы делаем что-то запрещенное? — спросила я, заколебавшись.

— Зачем нам лишние глаза и уши? — зевая, отозвался Тэй. — Давайте поживее, хочу есть и спать.

— Клан знает, что его маги прибегают к теням, — ответил Женя, помогая мне спуститься. — Но деду не нужны проблемы со жрецами. Поэтому он посоветовал быть осторожными.

Я только крепче вцепилась в руку брата и сосредоточила внимание на мхе, который густо покрывал стену разлома.

— Сдались вам эти тени…

— Сдались? — возмущенно переспросил Тэй. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты же сама маг!

— Проводник сказал, что скрытый, — протянув свободную руку, я коснулась пальцами зеленого покрывала. Оно оказалось мягким и воздушным, похожим на пух. Не без труда нащупав выбитые в стене перила, я ослабила хватку, решив проявить самостоятельность. В ответ Женя сам взял меня под локоть. — Мы уже три дня тренируемся, но ничего не выходит.

— С кем? — поинтересовался Тэй.

— С Рэем.

— О, вот уж кто точно ярый противник теней.

— Он — сильный маг.

— Но трусливый, — отрезал разведчик. Меня возмутил его тон.

— Вот и нет, — вступилась я за стража. — Я слышала, что в яме он в свое время навалял трем драконам.

— Каков герой! А большеЭ о той игре ты ничего не знаешь?

— Ну, кто-то во время боя с золотыми воспользовался тенью, убил полководца, а Макса прислали жрецы с посланием. Гешет письмо во внимание не принял и бросил гонца в яму, где тот и доказал свою правоту.

— Друг, — недовольно позвал Женю Тэй. — Твоя сестра говорит о слуге, как влюбленная. Не пора ли ей открыть глаза на Рэя?

— Он — её страж, — пробурчал Женя, отворачиваясь от меня. Я покраснела и вперилась в ступеньки.

— Что ж, замолкаю.

— Да нет же, расскажи, как всё было на самом деле, — попросила я, пытаясь справиться со смущением.

— Прекрасное решение. Тогда слушай, дочь лавы, — Тэй смаковал каждое слово. — Рэй явился сюда, в свой клан, с требованием от жрецов выдать им мага, слившегося с тенью во время кровопролитного боя у водопадов, где сыну ветра удалось убить полководца золотых и, спутав их планы, спасти жизни многим хорошим воинам. Для нас он стал героем. Настоящим героем, а не мифом, как Черный Дракон. Пусть его имя знают немногие, зато всем известен его подвиг. И что же? Рэй объявил, что наш герой — само зло во плоти! Что его нужно предать смерти, чтобы тьма не воцарилась над миром. Пытаясь выслужиться перед жрецами, Рэй подрался в яме с тремя драконами, которые и так были измучены сражением. Хорош он, да?

В голосе Тэя сквозила такая неприкрытая ненависть, что начинало казаться, будто маг злится на меня.

— И кому же известно имя героя? — тихо спросила я.

— Только тем, кто сражался с ним плечом к плечу, тем, кто видел, как он стал тенью.

Внезапно перила кончились, и рука провалилась в пустоту. Женя удержал меня от, казалось бы, неминуемого падения.

— Мы пришли, — сказал он, прижимая меня к себе.

Тэй проскочил мимо нас и исчез за зеленым покрывалом. Я отстранилась и, вопросительно вскинув брови, взглянула на брата. Женя, виновато улыбнувшись, в ответ прикрыл глаза.

— Ты говорил, что никогда не пускал тени далеко в разум, — прошептала я, отводя взгляд. — А что же ты сделал тогда?

— Подчинил тень себе, — ещё тише произнес брат. — Они всегда слушаются меня, каким бы сложным не был ритуал.

— А что случилось несколько дней назад?

— Поэтому сейчас с нами Тэй, — невпопад ответил Женя. — Не хочу рисковать, пока всё не выясню.

Я нахмурилась, чуя подвох, но спорить не имело смысла.

Выходит, мой брат рисковал жизнью в небесах сражений и подставлял себя под удар черных жрецов ради победы клана. И именно Макс должен был узнать, кто слился с тенью в битве за поля водопадов. Дед не просто бросался словами, когда говорил, что готов атаковать Ров, если на жизнь его детенышей покусятся жрецы. Один раз он уже унизил их, кинув гонца Черного Дракона в яму. А что Максим? Он ведь догадался о роли Жени в сражениях. Тэй говорил о маге презрительно, с ненавистью, но Макс вовсе не предавал клан, скорее, даже наоборот. Он не исполнил поручение черных жрецов, оставив Женю в покое. Как он там сказал… «Я знаю, чьи вы дети». Может, дело вовсе не в верности клану, а в моей матери? И сколько лет прошло с тех пор? Я знала Максима от силы года полтора, но это вовсе не означало, что он пришел в шестой мир так недавно. Сколько раз Женя сливался с тенями в погоне за победой? Сколько раз рисковал жизнью и разумом ради клана? Срывался ли он раньше…

Мне было необходимо изучить магию, понять её, осознать угрозы и преимущества, которая она несла. В противном случае тайны моей семьи грозили навечно остаться для меня тайнами.

Собравшись с духом, я решительно шагнула под полог из зеленого мха.

После сияющей пропасти пещера показалась очень темной и тесной.

— Бу, — произнес откуда-то справа Тэй, и в центре, из мусорной ямы, в мгновение ока выросло пламя. Оно пожирало сухие ветки, куски коры и какой-то хлам, треща и сыпля искрами. Мой новый знакомый стоял у стены, прислонившись к ней и скрестив руки на груди.

— Ну что? — с порога поинтересовался Женя.

— Добро. Он согласен.

— Садись, — брат указал мне на пол у самого входа. — И смотри. Ни звука.

Я послушно кивнула и вся обратилась во внимание. Тэй подошел к костру и встал так, что его тень, удлинившись, убежала до самого конца пещеры. Маг повернулся к нам спиной и, склонив голову на грудь и вскинув руку, сжал пальцы в кулак. Какое-то время ничего не происходило, и я, завозившись, вопросительно глянула на стоявшего поблизости брата. Тот только приложил палец к губам, ничего не ответив.

Внезапно пламя начало блекнуть, постепенно становясь из ярко-рыжего тускло-желтым. Воздух в пещере загустел, потемнело, а тень Тэя рванула вверх, к потолку, и, через мгновение превратилась в силуэт человека. Черно-серая фигура то теряла очертания, то становилась удивительно четкой, будто некий герой немого кино сошел с экранов прямиком в нашу реальность.

— Очень рад видеть всех вас в сборе, дети, — раздался голос, стоило тень пошевелить губами. — Саша, мое почтение. Женя, Тэй, доброго времени суток.

Голос пару раз скатывался до шипящего шепота, но в целом говорил Эдгард (я сразу узнала близкого знакомого моей матери) внятно и четко. Женя вскинул руку, приветствуя учителя, я кивнула, а Тэй, скрестив руки на груди и зевнув, выдал.

— Здравствуй, отец.

Прищурившись, я уставилась на молодого мага. Так вот в чем дело! Третий и шестой мир, оказывается, очень тесно переплетаются.

— Что на родине? — спросил Женя. — Как мама? Мы можем её увидеть?

— В компании полный кавардак, — отозвался Эдгард, одергивая серый пиджак. — Кое-кто уже греет зад в кресле генерального директора. Макса благополучно записали в трупы, как Арсения и Гену. Пока не лезу, ибо дело это не мое и мне не интересно. Не люблю я толпы чародеев.

— А мама? — пропищала я.

— Мама идет на поправку, её здоровью ничего не угрожает, вот только есть несколько проблем, — Эдгард обернулся, замолчал на несколько секунд, и снова продолжил. — Она ничего не помнит про этот мир. Твердит, что живет среди кхелет хатра, что она — маг, и ей нужно в Ров. И болтает она преимущественно на вашем языке. Медперсонал с ума сходит, я тоже к этому близок. Ничего не могу у неё спросить — что, как, кто.

— Господи, — я прижала ладони к щекам. — Мама…

— Утверждают, что из-за сильного нервного потрясения, она могла сойти с ума, но мы-то с вами знаем, что она в себе. Я бы забрал её из больницы, но меня не признают её родственником, ищут тебя, Женя, и водят к ней психиатра.

— С взяткой не прокатило? — спросил брат, хмурясь.

— Главврача взяли две недели назад, пока никто не соглашается, — в голосе Эдгарда послышалось недоумение. — Попробую поискать иные ходы. Может, за это время она вспомнит свою жизнь в шестом мире. Хотя, думаю, её лучше перекинуть к вам. Как дела, ключница?

— Жрецы не хотят отпускать меня, пока я не владею магией. Боятся за Пусть.

— Похоже, они правы. Что-то у нас ворошит ореол, не пойму что. Вот и сейчас слышу помехи — шепот духов.

— Этого ещё не хватало, — процедил Женя. — А остальные? Что думают?

— Некоторые особо трусливые особи хотели удрать на родину, но не нашли ключницу. Я не распространялся о том, где прячется Саша. Сейчас никому нельзя доверять.

— Арсений не показывался?

— Нет. Курга тоже не видно.

— Ясно. Если что решим с дверями, я выйду на связь.

— Я рядом с ней, — отозвался Эдгард. — Тэй, привет родным.

— Передам, — раздраженно бросил юноша.

— До связи.

Силуэт Эдгарда стал уменьшаться и, в конце концов, слился с тенью Тэя. Парень вздрогнул, вытянул руку и попятился, словно кто-то толкнул его назад. Пламя костра почернело, тени у сводов пещеры, меняя очертания, потянулись к огню, и в тот же миг я услышала тихий голос.

— Ищет… Ищет… Идет… Через тени… Ждет… Ищет…

Тэй, расправив плечи, обернулся. Его глаза потухли, их затянуло белесой пеленой, лицо стало пепельно-серым, а губы шевелились, будто он что-то говорил. Я вскочила на ноги и отступила к выходу, однако Женя выглядел спокойным.

— Стой, — бросил он. — Всё в норме.

И действительно, через мгновение Тэй встряхнулся, сморгнул и настороженно оглядел нас.

— Слышали?

Мы, как по команде, кивнули.

— Что это было? — спросила я, озираясь по сторонам.

— Обычный разрыв связи и необычные помехи, — Тэй почесал макушку. — Бред.

— А откуда шли? Из ореола шестого? — с беспокойством спросил Женя.

— Нет, — сын ветра серьезно посмотрел на моего брата. — Из нашего…

И в тот же миг могучий рев сотряс своды пещеры. Задрожала под ногами земля, а пламя, ставшее снова рыжим, заплясало, угасая. Парни обернулись, прислушиваясь, разом забыв о шепоте.

— Предупредительный, — произнес Тэй. — Заметили на границе. Ничего…

Рев повторился второй раз, третий. И снова стало тихо.

— В землях, у полей, — прорычал Женя, бросаясь вперед. — Быстрее!

Но не успели они сделать и шага вверх по лестнице, как рев в четвертый раз сотряс каменное нутро горы.

— Силы ветра, они уже здесь, — выдохнул Тэй. — Как?!

Женя обернулся ко мне, схватил за плечо и тряхнул.

— Сейчас ты пойдешь с Тэем, он отведет тебя к слугам. Будешь с ними, пока не отдадут сигнал подъема. Поняла меня?

— Женя, что происходит? — вскричала я, напуганная шепотом теней, грозным ревом и напряжением, наполнившим движения двух сынов ветра.

— Золотые здесь, у обители. Мы должны защитить горы. Идите!

— Но…

Мои слова потонули в вихре, всколыхнувшем мох. Несколько серебряных драконов, держась боком, чтобы не задеть края пропасти, один за другим пронеслись из пещеры к арке, а в следующий миг вниз спрыгнул Женя. Секунда — и венценосный ринулся следом за соплеменниками. Тэй вцепился в мой локоть и потянул на лестницу.

— На дно?

— Там укрытие, — пояснил тот. — Поторопимся. Сейчас сюда нагрянут толпы слуг. Свалишься, а мне придется отчитываться перед князем.

Мы спустились на дно пропасти и оказались в плотном потоке людей. По многочисленным лестницам, выдолбленным в стенах, они спешили вниз. Ни паники, ни слез, ни вопросов — слуги четко знали, что следует делать, когда их дому угрожала опасность.

— Сюда, — Тэй потянул меня под густое полотно мха, и через шаг мы оказались в огромной пещере. Своды её поддерживали мощные колонны, а само помещение шло вглубь и вниз. Люди уверенно спускались в черный зев подземного грота, но Тэй подтолкнул меня в сторону, к одной из колонн, пытаясь уйти от основного потока.

— Останемся здесь, — пояснил он. — В гроте тесно.

— Тут тоже, — заметила я, оглядываясь. Мимо нас прошла высокая огнеглазая женщина, придерживающая одной рукой огромный живот. Крылатых было меньше, чем слуг, но тоже довольно много. Вниз шли в основном беременные женщины и ещё не прошедшие обряд преображения дети. Все продвигались вглубь пещеры, стараясь уйти подальше от входа. Постепенно поток сошел на нет, и полог больше не поднимался.

— И долго нам здесь сидеть? — спросила я, прислушиваясь. Люди тихо переговаривались о том, была ли тревога ложной. Как оказалось, золотых никто не видел — все просто услышали сигнал и поспешили вниз.

— Столько, сколько…, — Тэй не успел договорить. Где-то совсем рядом зарычал дракон. Рев сорвался на хрип, что-то загремело наверху, а потом грохнуло совсем рядом, так близко, что вздрогнуло покрывало из мха.

Слуги, оставшиеся в пещере, обернувшись, замерли. Вмиг стихли разговоры. Покрывало медленно покачивалось туда-сюда, махровым краем метя каменный пол.

— Так далеко? — спросил кто-то, и его слова будто послужили сигналом. Поток пламени, ворвавшись в пещеру, в мгновение ока сжег полог. Я взвизгнула, закрывая лицо руками. Тэй толкнул меня за колонну, но я успела увидеть, как рыжие языки огня превратились в дым, налетев на белую магическую стену, затянувшую пещеру от пола до потолка.

— Сдох?

— Сдох!

Люди, разразившись победными воплями, повыскакивали из-за колонн. Выглянула и я. Ошметки тлеющего мха серым пеплом осыпались на землю, а у входа в пещеру лежал, завалившись на бок и подмяв под себя крыло, агонизирующий красный дракон. Мощные челюсти сжимались и разжимались, сдавливая черный язык, вывалившийся из обожженной пасти. Передняя лапа упиралась в арку пещеры, и поломанные когти с противным скрежетом царапали камень. Тэй вышел из-за колонны, недоуменно вскинул брови и, помедлив, решительно направился к дракону.

— Стой здесь, — бросил он мне, и я послушно замерла. Мне вовсе не хотелось подходить ближе к умирающему гиганту.

— Рубиновый? — услышала я взволнованный голос. — Но они уже много лет не вылезают из Великого разлома.

Голова поверженного дракона конвульсивно дернулась. Откушенный язык упал в пыль, передняя лапа подтянулась к туловищу, и крылатый затих. Теперь я могла видеть и огромную массивную голову, и обломанные черные клыки, и розоватые, с красными прожилками, загнутые, как вилы, рога. Глаз, обращенный к пещере, стремительно тускнел, словно огонь, что горел в нем, тух, оставляя после себя лишь серый, сыпучий пепел. Тэй замер подле морды, дав знак слугам не подходить ближе. Его лицо находилась на уровне глаза поверженного гиганта, и отражалось в затягивающемся серой пеленой зрачке.

— Силы лавы, — едва слышно Тэй, делая шаг назад. — Неужели…

Красный дракон вздрогнул, моргнул. Челюсти разомкнулись, и из пасти потекла черная жижа. Тэй какое-то время недоуменно смотрел себе под ноги, а потом, не оборачиваясь, заорал так громко, что вместе с окружающими вздрогнули и камни.

— В пещеру, живо!!!

Слуги, до этого заворожено наблюдавшие за смертью крылатого, развернулись и бросились обратно. Я же, цепляясь за колонну, не сводила глаз с Тэя, который, раскинув руки, замер перед поднимающимся на лапы драконом. Глаз гиганта стал черным, как уголь, когти потемнели, а от шкуры клубами повалил серый дым. Сломанное крыло выпрямилось и, сложившись, легло вдоль пылающего тела.

Тэй ловко отскочил в сторону и, подняв с земли тучи пепла и пыли, перекинулся. Миг — и два дракона взмыли вверх, задевая крыльями и хвостами стены пропасти. Вопреки гласу рассудка, я выскочила из пещеры. То место, где несколько секунд назад лежал труп, исходило дымом, будто горела сама кровь, которой здесь было в изобилии. Алые лужицы стремительно темнели, становясь черными.

Я вскинула голову и шагнула вперед — зрелище битвы двух крылатых завораживало и ужасало одновременно. Я была маленьким человеком, застывшим на дне пропасти, а там, в вышине, у самого купола, под крыльями мифического черного дракона, сражались два порождения мира лавы и ветра. Серебряный был меньше, ловчее, он уходил от ударов с удивительной грациозностью, не упуская, однако, ни единой возможности задеть противника. Красный, пытаясь поймать Тэя, то взлетал вверх, к самому куполу, то устремлялся вниз, прижимая к телу ставшие пепельно-серыми крылья. Он клацал огромными челюстями, но каждый раз опаздывал на доли секунды. Танец продолжался миг, но мне казалась, что прошла целая вечность, прежде чем Тэй, проскочив над рогами противника, вытянул передние лапы и раскромсал тому спину, содрав кожу с обоих крыльев. Черная кровь залила мох, когда два дракона, рухнув на противоположную кладовым сторону, продолжили бой. Оставаясь внизу, я не могла видеть дерущихся, но от их рыков дрожал воздух. В пропасть летели мелкие камни и крошево, пыль поднималась до купола. Внезапно всё стихло, и в ту же секунду я заметила Тэя, который со скоростью ястреба взмыл вверх. У самого потолка разведчик сложил крылья и… замер. Вокруг изящной серебристой фигуры дракона из воздуха возник пепельно-серый ореол. Тэй развернулся, вскинул крылья, от которых во все стороны потянулись рваные клочья то ли дыма, то ли тумана и, свернув огнем глаз, кинулся вниз.

Позади сдавленно вскрикнули, но я не смела обернуться, боясь пропустить хотя бы секунду боя. Могучий рев сотряс своды, вздрогнула земля, в пропасть полетели крупные камни и клочья мха, а через мгновение вниз низверглась голова красного. Рога с треском сломались, застряв в расщелине, и то, что упало на землю, уже слабо напоминало драконью башку. Но я не хотела смотреть на неё — мой взгляд был прикован к победителю, который замер на краю пропасти, наблюдая за нами.

Окутанный тенью серебряный дракон тряхнул головой, разбрызгивая кровь, и, вытянув шею, заревел. Отступив на шаг, я обернулась — за моей спиной толпились слуги и молодые огнеглазые. Все они, вскинув головы, заворожено смотрели на Тэя. Они возносили хвалу, но не Черному Дракону, изображенному на сводах пещеры, а окутанному тенью огнеглазому воину, сильному и… реальному. Тэй сложил крылья и, развернувшись, скрылся за краем пропасти.

— Хранит тебя Кхелет и Хатра, — шептали за моей спиной. — Храни и ты нас, воин.

Сверху протяжно заревел дракон, и из пещеры повалили люди, радостно крича и поздравляя друг друга. Серебряные отбили нападение, а, значит, жизнь и война продолжались.

— Ты видел — это был рубиновый!?

— Они-то откуда взялись? Уж с полсотни лет сидят в Великом разломе и носа оттуда не кажут.

— Его пожрала тень? Глаза потеряли огонь!

— Куда смотрят жрецы? И ещё что-то говорят про наших господ!

— Наши воины никогда не позволят теням захватить себя, — уверенно выдал мальчишка лет десяти, сверкнув глазами цвета лавы. — Потому что они сильнее и мудрее.

— И знают меру.

— Голову следует сжечь, не нужна тут эта зараза.

Голоса разлетались по всей расщелине, но я, стремглав несясь вверх по лестнице, уже не слушала болтовню слуг. Не знаю, как у меня хватило сил так быстро добраться до вершины, но стоило ступить на землю, как больная нога подогнулась, и я, рухнув на колени, заорала так, что услышали, наверное, все, кто остался внизу.

— Зачем пришла? — Тэй, успевший принять человеческое обличие, склонился надо мной. — Тебе нужно было остаться в укрытии. Я бы спустился сам.

— Там эта страшная башка, — я вцепилась в протянутую мне руку и, поднявшись, покачнулась. Тэй, обняв меня за талию, помог сохранить равновесие.

— А здесь страшное тело, — заметил он, мотнув головой назад. Я обернулась. За нашими спинами серо-красной кучей возвышался поверженный рубиновый дракон.

— Его пожрала тень, — пояснил Тэй. — Идем отсюда.

Мы медленно двинулись вдоль края пропасти. Серебряный не отпускал меня от себя.

— Ты тоже стал тенью, — заметила я.

— Это другое, — уклончиво ответил разведчик, поморщившись. — Мне не завалить такого здоровяка без помощи магии.

— Ты ранен? — я взглядом указала на окровавленные махры серебряной ткани, свисающие у правого бедра.

— Царапина, — Тэй отмахнулся. — Вообще-то наверх поднимаются только после второго сигнала.

— Дуууух, — позвала я.

— Что? — не понял дракон.

— Эх, ничего себя туша! — разорался Пусть, шлепнувшись на мое плечо. Тэй, заметив проводника, возвел глаза к потолку. — Был бой? А где твой страж?

— Я… не знаю, его надо найти. И Женю, и…, — договорить я не успела. Через арку, к которой мы шли, влетел крупный серебряный дракон и, ринувшись было в пропасть, заложил вираж и подлетел к нам. Голова воина будто бы была укрыта огромным шлемом — так плотно располагались друг к другу наросты и костяные пластины. Кхелет хатра сложил крылья и, опустившись на землю перед нами, сменил облик.

— Как бой, Кэз? — поинтересовался Тэй, крепче прижимая меня к себе. — Вижу, тебя даже не задели.

— Птицам на смех. Побоище, — Кэзрах передернула плечами и уставилась на меня. — А ты все прячешься по скалам, дочь лавы? Не пора ли самой постоять за себя?

— Вот давай-ка без нравоучений, самка. Что хотела?

— Вижу, завалил рубинового, — брови Кэзрах полезли вверх, когда она заметила возвышающуюся в отдалении тушу. — Маги всегда играют не по правилам.

— Этого рубинового пожрала тень.

— И ты мог с ним сладить?

— Да или хочешь поспорить с разведчиком?

— Сохрани боги, верю на слово! — Кэрах замахала руками.

— Сколько было врагов? — серьезно спросил Тэй.

— Двадцать. Они шли сквозь ореол, как говорят маги, без телепорта.

— Шли сквозь ореол сами? — удивился Пусть. — Вот те на. Это же могут только тени… Получается, их всех пожрали? Ой-ёй-ёй, как плохо… Не вовремя мы в гости наведались.

— Подмяли семерых наших, — продолжала Кэзрах. — Князь послал меня сюда, как доложили, что один провалился в разлом, но, вижу, разведчики не дремлют. Такие маленькие, но такие опасные.

Тэй недовольно посмотрел на дочь лавы, которая, кусая губы, едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо.

— Ты слишком долго летела к нам, самка.

— Ой, прости, встретилась с пожранным тенью крылатым. Пришлось оторвать ему башку.

— Женя цел? — я отстранилась от Тэя.

Как они вообще могут шутить после такого боя?

— Кто? — не поняла Кэзрах. — Ааа, Эхтен… Да, он собирает тела рубиновых, чтобы сжечь.

Её перебил протяжный рев. Драконы переглянулись.

— Чистое небо, — Тэй кивнул Кэзрах. — Лети на пост.

Та оскалилась в ответ и, прыгнув в разлом, через мгновение серебряным вихрем взмыла вверх. Тэй проводил её хмурым взглядом.

— И куда тебя теперь вести? — спросил он, оглядывая меня и вздыхая. — Твой жирный проводник, кстати, похож на отожравшуюся лягушку.

— Сам ты лягушка, чучело летучее! — возмутился Пусть. — К твоему сведению, я — ключ-проводник шестого мира!

— Всего лишь очень старая и болтливая тень, — продолжал Тэй. — Все вы — темные духи — одинаковы.

— Я не стремлюсь захватить чужое тело, как злобный паразит! — проводник вцепился когтями мне в плечо и, подавшись вперед, едва не упал. — Да как смеешь ты так говорить со мной, сильн…

И снова заревел дракон. Тэй нахмурился, а слуги, успевшие подняться наверх, замерли, прислушиваясь и настороженно поглядывая на тело рубинового дракона.

— Тревога, — задумчиво произнес разведчик. — Что-то произошло… но не у нас. Ладно, идем.

Сын ветра позволил мне вцепиться в его руку. Но не успели мы сделать и пары шагов, как перед нами свалился Женя и ещё два дракона. Все трое перекинулись, но только князь шагнул к нам. Он выглядел встревоженным и уставшим.

— Тэй, благодарю, — брат оглядел меня, потом перевел взгляд на моего спутника. — Рана серьезная?

— Нет, — отмахнулся Тэй.

— Тогда бери свое крыло и лети в Ров. Говорят, почти весь клан рубиновых атаковал убежище жрецов. Проверьте, правда ли это.

— Женя, — подала я голос. — А что, если они разрушат двери?

— Ключник восстановит их там, где сочтет нужным, — фыркнул Пусть. — Если его самого не сожрут, чего я ему и желаю.

Женя задумчиво посмотрел на духа.

— Тэй, захвати крыло Рэйга и Майра, — медленно заговорил брат, не сводя глаз с Пусть. — И, если подвернется случай, приведите ключника сюда.

— Нам не вмешиваться? — спросил Тэй и, хитро улыбнувшись, добавил. — Или поспособствовать случаю?

— Без лишнего риска, — Женя снова посмотрел на меня. — Цела, сестренка?

— Да, а ты? Всё хорошо?

— Да хранит нас Хатра. Может, будет даже лучше. Дэр, — Женя обернулся к одному из своих спутников. — Ты, как я понял, знаешь, где находится пещера моей сестры? Вот и отлично. Тогда проводи её туда. Тэй, огня в глотку, ветра в крылья.

Тот ободряюще похлопал меня по спине.

— Береги себя и своего злобного лягушонка, красавица.

— Я не лягушка, крылатый наглец!

Драконы один за другим покинули пещеру, а я осталась на земле, как вечная обуза для воинов своего брата. Пожалуй, предложи мне сейчас прыгнуть в лаву, я бы сделала это, не раздумывая.

— Дочь лавы, ты идешь? — грохнул Дэр над моей головой. Даже Пусть прекратил возмущаться.

— Да, сын ветра, идем, — грустно ответила я.

И где, черт возьми, Макс, когда он так нужен? Неужели его так расстроил вчерашний вечер, что он решил больше не попадаться мне на глаза?

В жилых помещениях стоял гвалт — слуги делились впечатлениями, но чем дальше мы уходили к пещерам, тем тише вокруг становилось.

— Дэр, — подала я голос. — А золотые тоже используют тени?

— Редко, — неохотно ответил дракон. — Теневой магии нужно учиться, а у них учителей нет. Порой их маги чудят, но то слабое и никчемное представление и в сравнение не идет с колдовством наших воинов.

— Значит, у серебряных, наоборот, многие маги применяют тени?

Дэр пожал плечами.

— Они обращаются к помощи темных духов, когда не могут справиться сами. Сколько таких магов — я не знаю. Много.

— А кто их учил?

— Тот, кто учил твоего брата. Чародей из дальнего мира.

— Приехали, — проскрипел Пусть. — Во всех бочках затычка, умник чертов.

— Что же случилось с рубиновыми?

— Мы долго ничего не слышали о них. Нефритовые сейчас сражаются с изумрудными, им не до жителей неприступного Великого разлома. Угодий там мало, клан не рос, может быть, даже вымирал.

— Зачем они напали на нас?

Дэр, выпятив челюсть, проводил взглядом двух пронесшихся мимо детей, мальчишку и девчонку.

— Куда? — рявкнул он, и ребята, замерев, пригнули головы. Мальчик, собравшись с духом, обернулся и глазами цвета лавы виновато поглядел на взрослых.

— Почему не в гнезде? — сурово спросил его Дэр.

— Играл с сестрой, когда налетели рубиновые, — шмыгнув носом, отчитался мальчик. Девочка тоже подняла голову и теперь, не без ужаса оглядывая Дэра карими глазами, усиленно грызла ногти.

— Род?

— Тахар.

— Будь ты Тахаром, я бы тебя никогда не заметил. В гнездо, живо, — Дэр проследил за мальчишкой, который, кивнув, дал деру. Девчонка же спряталась в нише, выжидая, пока мы уйдем.

— Слуги плохо следят за своими детьми, — сухо заметил дракон. — Если и мы не будем следить за детенышами, нас ждет эпоха бескрылых.

— Что, часто образуют пары?

— В человеческой ипостаси ребенка завести легче, чем в истинной, — отозвался Дэр. — Да и полет не дарит столько наслаждения, он тяжел и порой опасен. Самка за всю жизнь может принести три-четыре кладки по паре яиц. Только из-за войны живем мы недолго. Много дочерей лавы потеряли венценосные в битвах. Теперь твой брат — единственный наследник Гешета, пока ты не встанешь на крыло.

— Пока, — хмыкнула я, но усилием воли сдержала колкость. — Пока…

— Никто не знает, носишь ли ты венец, — спокойно продолжал Дэр. — Но твои глаза горят, значит, ночью к тебе будут прилетать гости.

— Один уже был.

— Я.

Я нахмурилась и недовольно посмотрела на Дэра. Тот же выглядел совершенно невозмутимым.

— Зачем?

— Хотел узнать, не лгали ли слуги, рассказывая о новой княжне из мира молодого князя. Но ты испугалась.

— Ещё бы я не испугалась!

Дэр удивленно посмотрел на меня.

— Чего же бояться? Разве кто-то из клана может обидеть тебя?

— Я из другого мира, — раздраженно напомнила я. — Там к девушкам ночью вламываться непринято.

— Вламываться? Все пещеры открыты. Если хочешь узнать кого-то лучше — просто расправь крылья, — Дэр покачал головой. — Не понимаешь… Днем мы охотимся, охраняем клановые горы, защищаем угодья от диких зверей и одиночек, тренируемся, ищем и добываем руду, греемся на солнце. И только ночью мы находим время насладиться второй ипостасью. Её возможности малы, но мы можем узнавать друг друга иначе, чем в бою. Речь богата. Эмоции ярки. Ощущения захватывают.

— У вас же ещё есть купальни.

— Есть, — кивнул Дэр. — И это тоже весело, но ночной гость приходит, чтобы побыть с той, которую он может выбрать для совместного полета. Не с воином, что дерется с ним плечом к плечу, не с охотницей, не видящей ничего вокруг, кроме добычи, а с дочерью лавы, что умеет слушать и говорить.

— Кхелет хатра думают иначе, — пояснил Пусть. — В виде больших и злобных тварей их разум не похож на человеческий. Привязанности и чувства сохраняются, но они притупляются. Крылатые свирепы, яростны и кровожадны, и они — стая. Может, это и к лучшему. Как бы шли бои, задумывайся они не о безопасности клана, а о своих возлюбленных? Срывались бы на помощь по первому зову, путали строй, а так… Их жизнь принадлежит клану, но она была бы скучна без ночных посиделок в полумраке пещер.

Я задумалась, переваривая слова Дэра и Пусть. Значит, у кхелет хатра едва ли ни единственным развлечением и способом выбрать партнера являются ночные визиты — что-то вроде вечерних прогулок, встреч в кафе, кинотеатрах. Свидания? Мне сложно было провести аналогию, но я начинала понимать, что драконы чувствуют несколько иначе, чем люди шестого мира.

— Между крылатыми одного клана бывают драки? — спросила я. — За первый полет?

— Очень редко. Главы родов разрешают споры, если сами воины слишком глупы, чтобы прийти к единому решению, — Дэр сцепил руки за спиной. — Связь между слугами и кхелет хатра создают больше проблем. Если дочери лавы стараются предотвратить зачатие, то слуги стремятся понести от крылатого.

— Местные женщины много чего придумали, — подхватил Пусть. — Собирают какие-то травы, используют магию, лишь бы родить огнеглазого. Но тут как карты лягут. Судьбой здесь правит ореол.

Мы повернули, и вышли в знакомый мне коридор. Ещё не дойдя до пещеры, я заметила у входа фигуру Макса.

— И где ты пропадал, страж?! — заорал Пусть так, что я чуть не оглохла. — Мы были на волосок от гибели!

Макс нахмурился, встревожено посмотрел на меня.

— Я не мог вас найти. Куда вы удрали?

— Я гуляла с Женей, — сухо ответила я и, обернувшись к Дэру, улыбнулась. — Спасибо, сын ветра. С твоих слов многое стало понятнее.

— Рад, что смог помочь, — дракон недовольно посмотрел на мага и, не дождавшись приветствия, пожал плечами.

— Учись выбирать спутников, дочь лавы, — бросил он напоследок.

— Так что случилось? — поинтересовался Максим, игнорируя выпад Дэра и пропуская меня вперед. — Я облазил всю гору, ища вас.

— Просто ты ленивый, тупой и высокомерный сукин сын, — выдал Пусть. — Не можешь найти свою ключницу! Позор!

— Помолчи, — резко оборвала я проводника. В пещере было очень светло — местное солнце выглядывало из-за правого свода, лучами играя на противоположной стене. — А где Зу?

— Не дошел ещё, — Максим замер за моей спиной. — Зачем ты понадобилась Жене?

— Он — мой брат, и мы хотели пообщаться.

— О чем?

Остановившись у кровати, я обернулась и смерила стража недовольным взглядом.

— О маме. Это допрос?

— Он помог тебе укрыться?

— Нет, со мной был его друг, Тэй.

Брови Макса поползли вверх.

— Маг Тахаров… Он перекидывался?

— Может и перекидывался, — буркнула я, поворачиваясь к постели и давая понять, что разговор закончен. — Завидно, что ли?

Сцена, разыгранная дальше, не заняла и минуты, но много позже, вспоминая свою первую встречу с Лиа, я всё время возвращалась мыслями к одному-единственному движению, ставшему ключевым в тот день. Вот невысокая тонкая, как тростинка, девушка выскакивает из-за полога, на мгновение замирает и бросается вперед. Солнце освещает её фигуру, играет лучами на красных чешуйках короткого платья и в растрепанных огненно-рыжих волосах. Я не вижу лица незнакомки, только глаза, но Макс уже вскидывает руку, готовясь нанести удар. Плывет воздух, нас окутывает теплом, Пусть пищит, а я с силой бью стража под локоть, и пылающий луч, отклоняясь от цели, сносит злосчастный кроватный столбик.

Мгновение — и Лиа осталась с нами.

— Макс, она слепая! — закричала я, вцепившись в руку мужчины. — Стой!

— Она не слепая, её захватила тень, — прорычал страж, отпихивая меня в сторону.

Девушка упала перед нами на колени и, запрокинув голову, счастливо рассмеялась. Её голос, немного хриплый, звучал всё же звонко и чисто, и Макс, повременив со следующим ударом, в замешательстве уставился на незнакомку. Та, переведя дух, безвольно уронила голову на грудь и заговорила тихо и устало, будто разговор отнимал у неё последние силы.

— Я была во тьме и увидела свет, летела на него через тени, и вот я здесь. Свет так ярок, словно я снова вижу солнце.

Макс потянул меня назад, но я упрямо оттолкнула его руку и, подавшись вперед, спросила:

— Кто ты? И почему прячешься в моей комнате?

— Меня пожрала тьма, но я летела на свет, — девушка вскинула голову и взглянула на меня. Её глаза были затянуты серой пеленой, которая, казалось, двигалась, закручиваясь у зрачка в темную спираль. — Я — Лиа, последняя венценосная рубинового клана.

— Ты — тень! — зарычал Максим, выстраивая вокруг девушки мерцающую клетку. — Темная стихия, злой дух, пожравший тело благородного воина. У тебя нет клана.

— Благородный воин победил тень, — девушка, не мигая, смотрела вперед. — Я не вижу ваших лиц, не вижу нашего мира, только свет среди тьмы. Свет служил мне ориентиром. Это всё, что у меня осталось. Свет здесь, на земле Кхелет и Хатра, и, значит, крылья ещё попробуют ветра, разогнав тени, заполонившие ореол. Тьма падет.

— Убей её, — внезапно зашипел Пусть. — Глаза — пепел! Душа — пепел! Тело — пепел! Её пожрала тень.

— Ты сам — тень! — ощерилась девушка. — Темная и сильная, как смерть. Много сильнее того, кто виновен в хаосе! Но ни вас, духи, ни смерти я не боюсь. Я умерла и вернулась из тьмы. Свет вел меня, и борьба моя была не напрасна.

Лицо, изможденное, болезненно-белое, озарила безумная улыбка.

— Нужно позвать Женю, — тихо произнесла я. — Я не могу здесь ничего решать.

— Её пожрала тень, она опасна, — запротестовал страж.

— Макс, прости, но и твое слово здесь мало что значит. Зу!

— Госпожа, — раздался позади звонкий голосок.

— Найди наследного князя.

— Блики летят к свету, — шептала девушка, покачиваясь взад-вперед. — Тени его сторонятся. Так было, так есть и так будет. Тьма свободна… Тьма ищет новое тело.

* * *

Тэй остановился и, обернувшись, недовольно посмотрел на Макса.

— Если тебе не нравится моя идея — иди своей дорогой.

Я отвернулась и в очередной раз принялась изучать скалистую стену, вдоль которой мы шли.

— Я сопровождаю ключницу, — прорычал Макс. — Как страж, как жрец, как маг и как друг.

— Если ты мне друг, то, может, прекратишь вести себя так? — процедила я.

— Как «так»?

Я ехидно улыбнулась стене.

— Как сноб.

— С чего это я сноб? Я не согласен с решением твоего брата и уж тем более не согласен с умозаключениями теневого мага, который тащит нас в логово темного духа.

Тэй вздохнул, покачал головой и, махнув рукой, двинулся дальше. Я последовала за ним, а Макс — за мной. По правде сказать, затея моего нового учителя, коим Женя назначил Тэя, настораживала. Разведчики, вернувшиеся изо Рва, доложили, что атака порабощенных тенями рубиновых, была благополучно отражена… золотыми, пришедшими на помощь жрецам. Часть замка оказалась разрушена, но двери пяти миров ярость одержимых миновала. Атаковало ров больше пятисот рубиновых, но и для их клана, как считал Тэй, это было слишком мало. Зато золотые привели почти две тысячи воинов, чем вызвали буйный восторг у немногочисленной армии жрецов. Теперь в серебряном клане гадали, откуда золотые заранее могли знать о нападении. Ещё больше вопросов вызывала таинственная дочь лавы Лиа, которая именовала себя «прозревшей княгиней рубинового клана». Естественно, её слов подтвердить никто не мог, а глаза цвета пепла выдавали в ней тень, захватившую тело. Но Гешет не спешил убивать девушку — если она была той, кем представилась, ей могли быть известны тайны падения рубинового клана и причина атак. Только вот Лиа отвечала очень неохотно, всё твердила про какой-то светоч, свет среди тьмы и скорую битву с тенями, говорила, что прошлое не имеет значения, потому что забыто, что важно лишь будущее, что все вокруг слепы, а тьма хитра, и так далее. С ней уже вторые сутки возились маги, стараясь вытянуть ещё хоть что-то. Увы, Лиа повторяла одно и то же.

— Не забывай, что все магические проводники — тоже тени, — не без раздражения напомнил Максу Тэй.

— Ты же не пускаешь проводника в свой разум, — пробурчал страж. — Не он изменяет тебя, а ты — его.

— Вы про проводников, которые собирают для магов информацию о других мирах? — спросила я.

— О них, — ответил Макс. — Ты берешь из ореола темного или светлого духа, проводишь с ним ряд ритуалов, и он, навсегда утрачивая связь со своими собратьями, становится слабым и покорным.

— От светлых мало толка, — заметил Тэй. — Ничего не запоминают и лопаются в мирах ниже четвертого. Правильно я говорю, Рэй?

Макс отвернулся, дав понять, что беседа окончена.

— Значит, в ореоле живут светлые и темные духи, — сделала я вывод.

— Верно, — Тэй кивнул. — Темные — тени, светлые — блики.

— А Пусть и Это?

— Создания древних первомагов.

— Они — тоже тени?

— Были когда-то.

— А почему они не борются с агрессивными темными духами?

— Не умеют. Они, как создаваемые нами проводники, были выдернуты из ореола и привязаны к хозяину — ключнику. Только проводники-ключи наделены собственным разумом. Как это удалось сделать первомагам — не знает никто.

— Расскажи ей, как пускаешь тени в свой разум, — очнулся Макс. — Среди твоих собратьев подобные увеселения в почете. Вот и одержимую приютили.

Тэй шумно выдохнул и ответил ровным голосом.

— Рубиновая может многое знать.

— Чего знать? Она на клановую обитель привела толпу мертвых крыльев, а вы вокруг неё прыгаете, как будто она — ваша последняя венценосная самка.

— Убить её мы всегда успеем, — Тэй пожал плечами.

— Если не успеете, вам помогут жрецы. Вы заигрались с тенями.

Тэй резко обернулся и едва не налетел на Макса.

— Не пора ли перестать бояться темноты? — прошипел огнеглазый.

Страж скрипнул зубами и сжал кулаки. Казалось, ещё немного — и они набросятся друг на друга.

— Слушайте, а объясните момент, — пропищала я, вклиниваясь между ними. — Пусть сказал, что проводников магов, ходящих по мирам, видят только другие маги. Так почему я вижу одного Пусть?

— Скорпиона Это ты тоже видела, — проворчал Максим, шумно выдыхая. С тех пор, как Женя, завалившись в мою пещеру, сообщил, что волей князей моим учителем впредь считается Тэй, страж вообще перестал разговаривать нормально. Он бубнил, ругался, фыркал, и всё больше напоминал мне недовольного всеми формами жизни Пусть. Поэтому дух теперь сидел в кувшине, который нес в руках Макс, а страж ворчал за двоих. Тэя неожиданное назначение, кажется, развеселило. Он подтрунивал над Максом, шутил, дурачился, и совсем не походил на того воина, который дал бой одержимому рубиновому.

— Ну? А остальные?

— Их почти никто не призывает, — процедил Тэй, не дав Максиму и рта раскрыть, за что страж одарил его свирепым взглядом. — Проводники нужны первое время, когда привыкаешь к новому миру, и они совсем не такие умные, как духи-ключи. Так, никогда не разряжающийся смартфон.

Я вытаращила глаза.

— Ты бывал в шестом мире?

— Конечно. А ещё в пятом и совсем немного во втором, — Тэй передернул плечами и отступил. — Ещё бы я не посетил мир своего папаши.

— Я про мир моей матери вообще ничего не знала, — печально заметила я.

— Потому что ты — не маг.

— Макс, ну хватит злиться! Как я могу быть не магом, если меня выбрал Пусть? Ты сам так говорил. Я учусь всего несколько дней. Может, мы уже близко!

— Кажется, теперь ты спишь и видишь, как бы начать колдовать. Вошла во вкус?

Макс был прав — я прямо-таки загорелась мечтой пробудить в себе магию. Последние два вечера Пусть рассказывал мне об ореолах, духах и тенях, их населяющих. Я, признаться, ничего не поняла, а Тэй, заявив, что если магия не просыпается сама, то её надо пинать и будить, принял решение отвести меня к серой провидице. Кто это, разведчик не упомянул, зато Макс просто взбесился, узнав о плане моего новоиспеченного учителя. Тэй, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене, молча выслушал его тираду о полнейшей безответственности молодого поколения магов серебряного клана, а потом, вздохнув, выдал.

— Я уважаю Сашу, Рэй, иначе бы давно вышвырнул тебя из пещеры, как слугу. Пойми и прими, бескрылый — я получил приказ и пойду до конца. Надеюсь, ты, как опытный маг и знаток шестого мира, мне в этом поможешь.

— Я — её страж, — процедил Макс. — Я поклялся её защищать.

— Я не собираюсь ей вредить, страж. Ты меня неплохо знаешь, разве нет? Что во мне так тебя напрягает?

— Тьма, — отрезал мой принципиальный защитник. — Или как и остальные из вашей банды, будешь отрицать, что впускаешь тень в тело и разум, когда собственных силенок не хватает?

— Мой-то разум всегда при мне, — раздраженно отозвался Тэй. — Я же не прошу тебя избегать нас. Ты вправе всегда быть при ключнице.

— Тебя забыли спросить.

Так Тэй стал моим наставником. И он меня ещё ничему не учил. По правде сказать, сегодня я видела его в третий раз — после знакомства у пропасти, прилета для ссоры с Максом и теперь. Рано утром он влетел в мою пещеру, почему-то не перекинулся сразу (как потом сказал — «решил, что перепутал норки, и попытался удрать до появления лишних вопросов»), развернулся, хвостом сшиб полог, а крылом — меня, а когда я заорала, как сумасшедшая, свалившись на пол, все же соизволил принять человеческий вид. Видимо, только для того, чтобы ещё битый час ржать над моим выражением лица. Потом Зу притащил узелок с едой, принес чистое платье и обувь мне и Тэю, который ещё долго жаловался, что из-за меня ему придется идти на двух ногах, потому что ездовые кеззи драконов в любом виде на дух не переносят. А дальше пришел Макс, и… перепалка продолжалась до сих пор.

Тэй вел меня к серой провидице, а стражу эта идея категорически не нравилась. Они ругались, несли какую-то околесицу и цеплялись к каждому слову, сказанному оппонентом. А мы, между тем, спустились к основанию горы, прошли вдоль одного из залов собраний, протянувшихся под пещерами драконов, и оказались у вполне себе обычных, только очень высоких ворот. Миновав их, мы оказались на ровной широкой дороге, бегущей меж отвесных скал, в высоту достигавших, по меньшей мере, метров тридцати. Скалы, кажется, служили стенами гигантского лабиринта, что простерся к востоку от обители. Пока солнце не проникало за них, внизу было довольно темно и прохладно. По дороге, присыпанной золотистым песком, сновали какие-то мелкие, хвостатые зверушки, а отдыхавшие на вершине стен драконы, свесив головы, лениво наблюдали за жизнью внизу.

На светло-голубом небе белел диск огромной местной луны, сильно смахивающий на призрачный череп. Я какое-то время не могла отвести от него глаз, но в итоге споткнулась, едва не выронила узелок и, придя к выводу, что следует внимательнее смотреть себе под ноги, опустила голову. Маги же, пресытившись перепалкой, демонстративно отвернулись друг от друга, делая вид, что второго мужчины в нашей процессии попросту не существует.

— Нам ещё долго? — спросила я, когда молчание стало затягиваться. Солнце поднималось над скалами, и начинало припекать.

— Полдня, — ответил Тэй.

— Что?! А нельзя было донести нас до этой вашей провидицы на спинах?

— Можно к ней вообще не ходить, — заворчал Максим.

— Донести? Ты, разве, не хочешь увидеть мир своей матери? — Тэй, видимо, хотел выполнить пафосный жест, отступив в сторону, и дав мне насладиться неким зрелищем за его спиной, но мага грубо прервали. Мимо нас гурьбой пронеслись дети лет десяти-двенадцати.

— Я первый, первый!!! — орали двое мальчишек, отпихивая друг друга. — Я…

Тэй только и успел, что припасть к земле. Юные сыны ветра перекинулись в прыжке и, заложив крутой вираж, блеснули серебром спинок и вмиг исчезли за поворотом. Их спутники, продолжившие бежать на двух ногах, подняли невообразимый шум.

— Сейчас я их проучу, — пропыхтел Тэй, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Ещё скорлупа с боков не отпала, а туда же.

— Тэй, сто…, — я вскинула руку, но договорить не успела. Парень разбежался, подпрыгнул и, оттолкнувшись ногами от стены, перекинулся. Крылья в лабиринте он расправить не смог, поэтому, прижав их к телу и цепляясь когтями за выступы, полез вверх. Добравшись до вершины скалы, Тэй вытянул шею и, грозно пророкотав, серебряной стрелой взмыл ввысь.

— Идем, — Макс подтолкнул меня. — Представление только начинается.

Мы завернули за уступ и замерли. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись покрытые зеленой растительностью холмы, издали походившие на горбы невероятно огромных драконов. Песчаная дорога убегала вдаль, лентой мелькая среди высоких трав и валунов, коих здесь было немало, и терялась за одним из холмов. Близ него паслось стадо крупных животных, сильно смахивающих на носорогов. Только рога у них располагались за маленькими ушами.

— Столовая, — пояснил Макс, и в тот же миг над нами, визжа на все лады, пронеслась стая дракончиков. За ними, щелкая пастью и рыча, гнался Тэй. Малыши, каждый размером с теленка, ловко свернули в лабиринт и, победно заверещав, попадали на песок позади нас, где тотчас принялись самозабвенно барахтаться, поднимая крыльями тучи пыли. Тэй, набрав высоту, опустился на вершину скалы, важно походил туда-сюда, а потом, неожиданно для нас и разыгравшихся детей, сложив крылья, ринулся вниз. Дракончики завизжали и, пихая друг друга, бросились врассыпную. Но серебряный и не думал ломать себе шею. У самой земли Тэй перекинулся. Присев на корточки и опустив голову, он рукой уперся в песок и тем самым удерживал равновесие. Мелочь, замершая у стен, восторженно засвистела. Тэй поднялся, картинно стряхнул пыль с плеч и с довольным видом направился к нам. Дракончики, весело вереща, проскакали мимо него и, расправив крылья, взмыли ввысь.

Мне вдруг так захотелось улететь с ними, что я, не сдержавшись, счастливо вздохнула и мечтательно произнесла.

— Когда-нибудь я тоже так смогу!

Макс закатил глаза, а Тэй, подойдя к нам, покачал головой.

— Если не располнеешь. Ты, вижу, склонна…

— Ты же был в шестом мире, — хорошее настроение мигом улетучилось. — И должен понимать, чего не следует говорить местным девушкам.

— И что? Переедание существует везде. Когда дорвешься до охоты, подчистишь наши стада, разжиреешь и не пролезешь даже в этот проход.

Макс хмыкнул, сдерживая смех. Я хотела было возразить, но махнула рукой. Авось, подкалывая меня, найдут общий язык.

— Чтобы хорошо летать, нужно много тренироваться и правильно питаться, — Тэй покрутил рукой, разминая плечо. — Идем. До первого холма, а там вдоль реки. Устроим на берегу привал.

— Ты серьезно намерена залезть в лаву? — тихо поинтересовался Максим, когда Тэй ушел вперед, и мы на некоторое время остались наедине. — Ты понимаешь, что тогда тебя не отпустят обратно минимум до первой кладки.

— Стану магом, наколдую что-нибудь, перекинусь в дракона и удеру, — беззаботно заметила я, взмахивая узелком.

— Смена ипостаси — не результат магического заклинания или ритуала. Это особенность кхелет хатра, появившаяся из-за воздействия ореола. Прыгнув в лаву, ты можешь и не стать драконом, а просто изжариться.

— Да не буду я никуда прыгать. Помечтать, что ли, нельзя?

— Молоть языком почем зря нельзя.

Солнце пригревало все сильнее, поэтому, когда мы, обогнув ближайший к каменному лабиринту холм, оказались на берегу сокрытой среди трав речушки, мне совсем расхотелось куда-то идти. Из узелка я достала несколько фруктов и предложила спутникам. Макс отказался, а вот Тэй сожрал почти всё.

— Дальше, за рекой, — он махнул рукой. — Свободные стада. Границы земель облетают кхелет хатра рода Кахар. Они же следят, чтобы животные не ушли далеко, но все пастухи — бескрылые. Каждый день они собирают несколько небольших групп и гонят сюда, к лабиринту. Здесь мы охотимся. Ни к чему пугать остальных животных, иначе они совсем раздумают плодиться.

— Женя говорил, что в людской ипостаси вы не едите мяса.

— Не едим, — Тэй выбросил огрызок фрукта в реку и, закинув руки за голову, растянулся на траве. — Право на кровь, стадо и добычу — это право крылатых по рождению. Мясо добывается на охоте когтями, клыками и силой, как того велят боги. Но как же я скучаю по прожаренным стейкам из вашего мира!

Тэй мечтательно возвел глаза к небу.

— Пошли, — бросил Максим и, схватив кувшин, резко поднялся и пружинистым шагом двинулся вдоль реки. Нам пришлось поторопиться, чтобы поспеть за ним.

Приятно пахло луговыми цветами, водой и жизнью. Маленькие стрекозы ловили в воздухе мушек, а странного вида насекомые, походившие на мух с разноцветными крыльями, жужжали над речной гладью, сбиваясь в кучки. У излучины реки возвышался холм, больше походивший на насыпь или курган. Близ него длинноногие копытные с короткими рогами и длинными хвостам с кисточками на концах переходили реку. Красно-коричневый детеныш, высоко вскидывая ноги, храбро шагал за матерью, а та, едва заслышав нас, обернулась и замерла, тревожно прядя ушами.

— Ездовые кеззи, — пояснил Тэй, заметив мой интерес. — Нам сюда.

Через пару шагов мы остановились перед курганом. У самого его основания зияла огромная черная яма, в которую мог пройти и взрослый человек. Тэй, скрестив руки на груди, выжидательно посмотрел на Макса.

— Зови, раз мы здесь, — бросил тот, замирая подле меня. — Но, предупреждаю…

— Без угроз, бескрылый, — неожиданно холодно попросил Тэй. — Если ты не слышишь тени, вовсе не значит, что они не слышат тебя.

Макс что-то проворчал в ответ, но я ничего не смогла разобрать, прислушиваясь к звукам из ямы. Кто-то копошился там, во тьме земли.

— Провидица, — позвал Тэй, склонив голову. — Мы пришли просить твоего совета.

Но ему никто не ответил.

— Пошли, — Макс отвернулся. — Нечего здесь делать.

— Самонадеянный, самоуверенный беглец, — прошелестел голос из ямы. — Ты не видишь теней, не можешь играть с ними, как другие маги. Лишь легкие блики ореола ведомы тебе, беглец.

— Я твоего совета не просил, тень, — Максим развернулся лицом к яме, и вмиг воздух вокруг нас заискрился.

— Не нужно скрываться за пеленою, беглец, — голос стал громче. — Я вижу и через нее.

Что-то темное скользнуло справа так быстро, что я даже не успела повернуть головы.

— Не старайся увидеть меня, — зашептал кто-то на ухо, и я, испуганно вздрогнув, попятилась к Максу. — Почему боишься, если пришла просить совета?

— Я… Я тебя не вижу… Кто ты?

— Я всего лишь дух, как тот, что заточен в твоем кувшине, — пропела тень у левого плеча. Быстро обернувшись, я будто бы успела заметить чье-то вытянутое серое лицо, но видение исчезло так же внезапно, как и появилось. — Но мне ведома свобода. Мне ведома… тьма.

— Провидица, — нетерпеливо позвал Тэй. — Дух в кувшине считает, что твоя гостья — маг, но мы не можем пробудить в ней магию.

— А нужна ли ей магия? — у ног завертелся черный вихрь, но стоило мне пошевелиться, как он тут же растаял.

— Без магии я не попаду в свой мир, — я вскинула голову, стараясь не смотреть вниз.

— Тебе не нравится мир равновесия? — ледяные пальцы коснулись щеки, и серое лицо промелькнуло прямо передо мной.

— Это не мой мир, — я отвела взгляд.

— Не твой? Не твой… Магия… Магия есть, — ветер прошелся по затылку. — Но ты не чуешь ореола. Лава в твоих глазах, но не в твоем теле. Этот мир даст тебе магию, если ты станешь его частью.

Черная тень скользнула было прочь, но внезапно замерла возле Тэя. Позади меня шумно вздохнул Максим.

— Ты! — голос внезапно грянул очень громко. Я зажала уши, но всё равно слышала каждое слово духа. — Идущий через ореолы. Ты! Сын двух миров! Крепись, ибо тьма явится, чтобы пожрать твою душу! Мертвые крылья вижу я за твоей спиной, как за её… — темная рука вытянулась в мою сторону, и провидица ткнула в меня крючковатым пальцем. — Черные!

Тэй не сказал ни слова. Дух, продолжая что-то шептать, провалился во тьму ямы. Мне казалось, что я ещё вижу призрачный силуэт в чернилах дыры, но внезапно рука Макса легла мне на плечо, перепугав до полуобморока.

— Пошли, — пробормотал страж, и в голосе его я услышала растерянность. Через пару минут нас нагнал Тэй. Молча мы двинулись обратно.

— О чем говорила провидица? — осторожно спросила я, прижимая узелок к груди. Напряженное молчание пугало. Уж лучше бы мужчины ругались. — Мне придется лезть в лаву, да?

— Да, — к моему удивлению, ответил Макс.

— Обязательно? — что-то мне совсем расхотелось становиться магом.

— Нет, — в тон стражу произнес Тэй. Он смотрел куда-то вдаль, мочаля в руке несчастную травинку. — Никто не столкнет тебя в пекло против твоей воли. Если сочтешь нужным, сообщишь о своем решении брату.

— И всё? Это вся твоя помощь? Макс, а что ты скажешь?

Я остановилась и посмотрела на своего стража. Он замер передо мной, но старательно избегал взгляда. Тэй даже не сбавил шага.

— Максим? — я склонила голову, заглядывая ему в лицо. — Что мне делать?

Он, наконец, посмотрел на меня. Хмуро, раздраженно, сердито.

— Что ты хочешь от меня услышать? Идти тебе в лаву или нет?

Смутившись, я рассеяно кивнула.

— А если я скажу «иди»? Беги прямо сейчас и кидайся в огонь, ты пойдешь? — он шагнул вперед и взглянул на меня сверху вниз. — Поверишь словам тени, выползшей из ямы?

— Я… поверю тебе…

— А не следовало бы, — прозвучал за спиной тихий голос Тэя. — Потому что твой страж с этих самых пор будет придумывать способы затащить тебя в лаву.

— Зачем? — я не оборачивалась. Я хотела получить ответ от Максима, но он молчал. За него снова ответил Тэй.

— Потому что провидица разглядела за твоей спиной черные крылья.

— Ты хочешь сказать, — я повернулась к Тэю. — Что я могу быть Черным Драконом?

— Не знаю, — огнеглазый, стараясь выглядеть равнодушным, пожал плечами. — Спроси у своего стража. Что, Рэй, вмиг поверил тени, стоило ей обмолвиться о Воине тысячелетия? Покоя не дают её слова, да, жрец?

Максим как-то странно посмотрел на меня и, ничего не ответив, пошел прочь.

Вот и всё. Беспристрастных советчиков у меня не осталось.

 

Глава пятая

Чужие крылья

Женя выглядел измотанным — покрасневшие глаза, рассеянный вид, вялые движения.

Мне не хотелось его тревожить, но Тэй и Макс впервые пришли к единому мнению — обо всем следовало рассказать наследному князю. Тогда я ещё не умела принимать решения, и чужие указания расценивала порой как единственно верные.

Наш короткий рассказ Женя слушал, скрестив руки на груди и опустив голову. Мы находились в той самой пещере, где я впервые говорила с дедом. Вечерело, под потолком разгорался мох, привлекая мотыльков, а мы, рассевшись напротив князя, выжидательно смотрели на него.

— Значит, провидица считает, что магию в тебе разбудит купание в лаве, — медленно произнес Женя, не поднимая головы. — И за спиной твоей — черные крылья.

— Ей можно верить? — спросила я. — Говорят, она — всего лишь ещё один темный дух ореола.

Женя пожал плечами.

— Не знаю. Провидица при мне никогда не ошибалась. Обычно она вообще не выползает из своей норы, вам же наболтала на годы вперед. Черные крылья… Хм…, — брат поднялся и принялся мерить пещеру шагами. — Падение рубиновых во тьму вполне можно считать началом бунта теней.

— По тем мифам, что я слышала, Черный Дракон — великий воин, тот, кто объединит кланы и поведет их в бой против мертвых крыльев, — я нахмурилась. — Ты считаешь, что я могу быть воином?

— Спроси у того, кто нашел в тебе магию, — Макс поставил передо мной кувшин. — Раз вы не верите в Черного Дракона, может, узнаете у того, кто видел его воочию? Дух-проводник никогда тебе не солжет, ключница.

Женя остановился и посмотрел на кувшин. Мне стало не по себе.

— Дууух, — неуверенно позвала я, и тут же острые коготки вцепились в плечо.

— Слушаюсь и повинуюсь, — прокашлявшись, выдал Пусть. — Что стряслось, умница?

— Мы ходили к провидице, — начала я.

— К этому смурному духу? Фу.

— Она сказала, что мне нужно прыгнуть в лаву, чтобы пробудить магию.

— Логично. Возможно, смурной дух и прав.

— И ещё…, — я запнулась. — Она увидела за моей спиной черные крылья.

— Чего-чего? Дух так и сказал «черные крылья»?! — Пусть сполз мне на колени и, вытаращив свой единственный глаз, уставился на меня. — Он предрек тебе путь Черного Дракона?

Я закусила губу и кивнула.

— Ох, — Пусть отвернулся. — Три раза «ох», ключница. Если провидица не разучилась видеть, то тебе пора в лаву.

— Почему?

— Если ты — Черный Дракон, жрецы нам больше не противники, — Пусть сощурился и посмотрел на Макса. — Правильно я говорю?

— Правильно, — неохотно согласился тот. — Если кхелет хатра — дети богов, то Черный Дракон — живой бог.

Тэй презрительно фыркнул.

— Послушай, Пусть, — я покосилась на разведчика. — А Черный Дракон действительно существовал? Ты видел его?

— Нет, не видел, — проводник покачал головой. — Не довелось. А к чему этот вопрос? Вы думаете, Воин тысячелетия — миф, придуманный магами третьего мира, возжелавшими отделиться от своих кланов?

— Это видел Воина тысячелетия, — отрезал Макс. — Нельзя взять пустую сказку и заставить тысячи своенравных разумных в неё поверить.

— Ты недостаточно жил в шестом мире? — насмешливо спросил Тэй.

Пусть перевел взгляд на разведчика и заговорил удивительно серьезно и немного сурово.

— Пустых сказок в шестом мире нет. Есть пустые головы.

Тэй закатил глаза.

— Отлично, — он махнул рукой. — Пихайте её в лаву, раз того желают жрецы и придуманные боги.

— Дело не только в жрецах, — подал голос Женя. — Лиа, наша пленница, твердит о свете, на который летела через тьму. Она нашла твою пещеру по нему.

— То есть, эта сумасшедшая искала меня? Я — светоч?

— «Его крылья темны для живых, но для мертвых сияют как тысячи солнц», — нараспев произнес Макс. — Нужно…

— Это не ваше решение, — оборвал его Женя. — Саша, хочу, наконец, послушать тебя. Что ты думаешь по этому поводу?

— Мое решение, — я посмотрела на брата, затем перевела взгляд на Макса, потом на Пусть. Тэй поднялся и, пройдя к балкону, облокотился на ограждение и замер, всем своим видом давая понять, что наш разговор его не интересует. — Мое решение… Женя, ты понимаешь, что если я стану драконом, меня из этого мира могут и не выпустить?

— Кто? Тебя закуют в цепи? Посадят в пещеру? Заставят воевать? — брат упрямо мотнул головой. — Пока только жрецы ограничивают твою волю, а когда у тебя появятся крылья, когда ты почуешь магию и небо… Сестра, ты станешь гораздо сильнее.

— Ты хочешь, чтобы я прыгнула в лаву?

— Я хочу, чтобы ты была свободной!

«Мне бы просто вернуться домой и увидеть маму…»

— А я не изжарюсь?

Пусть залился визгливым смехом.

— Я же не похож на головешку, — фыркнул Женя. — Ты…

Трубный рев потряс своды пещеры, и брат осекся.

— Дед зовет, — тихо произнес он. — Мне пора. Саша, утро вечера мудренее. Скажешь о своем решении завтра.

Он сделал было шаг к балкону, как внезапно замер и, развернувшись, подался ко мне.

— Запомни, сестренка, — сказал брат, схватив меня за плечи и заглянув в глаза. — В тебе есть сила лавы и воля ветра. Ты сама вскоре почувствуешь, как не хватает тебе крыльев, как хочется полететь вместе с другими, как мечтается ощутить пламя в глотке. Но это — не твой мир и не твоя война. Решение за тобой.

— Ладно, — я положила ладонь на руку брата. — Я… подумаю.

Женя кивнул и направился к балкону. Тэй отступил в сторону, пропуская князя к небу.

— Макс, — тихо позвала я. — Мне немного страшно.

— Нечего тебе бояться, — бросил тот. — Твоя мать смогла покинуть клан, сможешь и ты, какие бы крылья за твоей спиной не оказались.

— А что, если магия не пробудится?

— Значит, Пусть тебе наврал.

— Ничего я не наврал! Валите уж на провидицу!

— Саша.

— Что?

— Позволь задать тебе вопрос, — Макс придвинулся ближе и едва не дышал мне в ухо. — Как Тэй одолел рубинового, пожранного тенью?

Разведчик так и остался стоять на балконе, поэтому нашего разговора не слышал.

— Почему ты спрашиваешь это у меня?

— Потому что тебе я верю.

Я обернулась и в упор посмотрела на Макса. Его лицо было так близко, что я различала на карих радужках золотистые крапинки.

— Он был быстр и ловок, — я пожала плечами. — А рубиновый — очень неповоротлив. У него не было места для маневра.

— И никакой серой ауры вокруг?

Я непонимающе посмотрела на Макса.

— К чему все эти вопросы? Ты что, действительно шпионишь на жрецов?

— Ещё бы! — бесцеремонно встрял в разговор Пусть. — Не об этом ли поручении говорил тебе ключник третьего мира на нашей последней встрече?

— Если за твоей спиной провидица видела крылья света, то за его, — Макс нахмурился и кивнул в сторону Тэя. — Крылья тьмы. Его отец даже в своем мире умудряется играть с тенями. Только то, что за шестой дверью — злобный тупой дух, здесь — хитрая и коварная тварь, способная пожрать разум и поработить тело. Она дает силу, но отбирает волю. Хотя… ты же помнишь приступ ярость своего брата, верно?

Мне не понравился выпад Макса, я хотела возразить, но и рта раскрыть не успела, как слово взял проводник.

— Давай, ты будешь думать о безопасности ключницы, страж, — профырчал Пусть. — Третий мир может развалиться на куски и уйти в бездну, и это будет не твоя вина. Но если ключницу толкнут — упадешь ты.

Тэй вскочил на перила балкона и спрыгнул вниз.

— Ты прав, дух, — Максим резко поднялся и протянул мне руку. — Идем, провожу до комнаты.

Серебряный дракон высверком молнии прочертил темное небо и исчез из виду.

Мне нравился ветер, но я боялась огня. И будущего.

Я провозилась всю ночь, раздумывая над тем, хватит ли мне смелости полезть в лаву. Впрочем, страх был единственной преградой на этом пути. Варианта мне дали два, и один из них казался тупиковым.

На рассвете я отправила Зу за Женей, и уже к полудню в мою пещеру пришли портной и маг — снимать мерки для зачарованного драконьего платья. На то, чтобы смириться с шагом в пекло мне отвели два дня.

* * *

Кэзрах вынырнула у берега, тряхнула головой и расхохоталась. Её смех наполнил пещеру сверху донизу.

— Согласна, что это самое волнующее событие в жизни кхелет хатра, — произнесла дочь лавы, успокаиваясь. — Страх испытывает каждый, но не поддавайся панике.

Я нарезала круги по сокрытому от посторонних глаз пещерному озерку, поднимая тучи брызг. Перед Кэзрах своими опасениями мне делиться не хотелось, но она прекрасно понимала всё без слов.

— Нырнула! — огнеглазая ушла под воду и, выскочив передо мной, завопила. — Вынырнула! И полетела!

Она с размаха ударила руками по глади озера и снова засмеялась.

— Сила Хатра у тебя в крови! Стоит обрести крепки крылья, как ты тот час взмоешь в небо.

Я выбралась на берег и, усевшись на покрывало, взъерошила пятерней короткие волосы. Прическа выглядела ужасно, но сейчас мне было не до этого.

— А ощущения?

— Как будто погружаешься в горячую ванну, — Кэзрах на спине проплыла мимо. — Главное — пробить корку на поверхности, когда взлетаешь. Она твердая, как лед. Её легко разрушить, но постарайся сделать это головой. И, кстати, куда труднее осилить путь к жерлу. Как мне говорили рожденные людьми, они поднимались наверх целые сутки! Кончено, они устали и измучились. Купание принесло им облегчение.

— И крылья, — закончила я, поежившись, но о подъеме предпочла умолчать. Слава сделал телепорт, а Тэй пообещал забросить зачарованную вещицу на край жерла. Бескрылые пройдут через магический коридор, остальные же долетят самостоятельно. На таком способе перемещения настаивали Макс и Женя. Гешет, который вообще хотел, чтобы я отправилась на купание вместе с детьми, был недоволен подобного рода послаблениями.

— Она должна пройти преображение вместе с юными сынами ветра и дочерями лавы, — гремел он, потрясая кулачищами. — Два раза в год мы поднимаемся на жерло священного вулкана Хатто Раг, чтобы увидеть чудо преображения. Если она хочет стать одной из нас, пусть ждет.

Жене удалось переубедить деда. Не знаю, что брат ему пообещал, но одно мне было известно точно — никто и словом не обмолвился о пророчестве провидицы. Гешет не знал, что за моей спиной могут подняться черные крылья давно забытого бога.

— Прими свою долю с честью, — Кэзрах забралась на берег и встряхнулась. — Ты должна быть смелой. Сыны ветра и дочери лавы совсем юными проходят преображение. Ты же взрослая.

В ночь перед походом к лаве, я нашла Кэзрах и попросила её отвести меня к купальням. Думала, теплая вода озера поможет расслабиться и подготовит к прыжку в пекло. Но болтовня дочери лавы ещё больше усилила страх.

А что, если я не смогу пробить корку? Или ударюсь головой и потеряю сознание?

Что потом скажет моя мать? И как она сейчас…

Женя и Тэй уверили меня, что она в безопасности. Эду удалось утрясти вопросы с врачами, но мама всё ещё оставалась в больнице. Мне очень хотелось оказаться подле неё, но отчасти это был эгоистичный позыв. Мамино «всё будет хорошо» срабатывало всегда. Приходя к подобной мысли, я корила себя за жестокосердие и неблагодарность. Мать пострадала из-за меня, и мы с Женей должны были сейчас находиться рядом с ней. Или сделать всё, чтобы добиться этого.

В моей пещере сидели Максим и Слава. Последний сильно схуднул на фруктовой диете и из-за своей взлохмаченной бороды походил на угрюмого старика.

— Если она умрет, ключником станешь либо ты, либо я, — говорил Слава, когда мы с Кэзрах вошли под арку. — Совет-то тут собирать некому. А из свиты мы одни.

— Делите Пусть между собой? — не без злости спросила я. Слава сидел на полу, скрестив под собой ноги на манер йога. У его правого плеча переливался всеми оттенками синего небольшой шар с кроной. — Может, подождете, пока я сгорю?

— Ой, — Слава обернулся и недовольно сморщил нос. — Госпожа пожаловала.

— Кэз, бла…, — я обернулась, но моей спутницы и след простыл. Она даже не соизволила попрощаться. Видимо, её вконец достал мой унылый вид. — …годарю…

Макс, сидевший на кровати, выглянул из-за полога.

— Я пригласил жрецов на завтрашнюю церемонию, — нетерпящим возражения тоном заявил он.

Я вскинула брови.

— Зачем?

— Если ты — Черный Дракон, они должны увидеть рождение Воина тысячелетия. Они имеют на это право.

— Хорошо, — мне-то, в общем, какое дело? — Слава, — я прошла мимо бородача и как бы невзначай пнула его. — Если я сгорю в лаве, то найду способ вернуться с того света и буду мучить тебя долгими, одинокими ночами.

— Напугала, — маг махнул рукой, едва не задев шар. Тот зажужжал и отпрянул, уворачиваясь от удара. — Меня ничего уже тут не пугает. Терпеть этот мир не могу.

— Мне, можно подумать, нравится здесь торчать.

— Всё, хватит ныть. Оба! — прикрикнул на нас Макс. — Учти, Саша. После твоего преображения, если оно пройдет удачно, а я в этом не сомневаюсь, меня ждут, самое меньше, сутки в яме. За тобой присмотрит Слава, а Тэй поучит полетам.

— Ты позвал жрецов, не сообщив об этом Гешету? — спросила я, присаживаясь рядом. Макс смерил меня одним из своих самых свирепых взглядов и коротко выдал:

— Да.

— А если и Макса скинут в лаву, ключником стану я! И сразу же смотаюсь домой.

— А в шестом мире тебя мигом подомнет некто, охотящийся за ключом, — огрызнулась я. — Что за мяч у тебя над плечом болтается?

— Проводник. Мне он не нравится. Хочу мышь, как у тебя, — Слава вытянул ноги и зевнул. — Как же достали эти ваши драконы! Слуга то, слуга се. Почему никто не рассказал им о демократии?

— Помолчи, — посоветовал Макс. — Твои мечты о политических манипуляциях в диком мире совершенно никого не интересуют. И прекрати лезть к Лоэл, она — женщина огнеглазого.

— Она сама ко мне пристает.

Я усмехнулась.

— Если мне не изменяет память, ты так же говорил про Свету из моего отдела.

— Точно! — встрепенулся Макс. — Что это она тебя на корпоративе зажимала, а не наоборот.

— Ну, вообще-то Света сама кого хочешь зажмет, — заметил Слава. — Она всю свою жизнь пересказала, пока я в туалет от неё не удрал.

— А она, значит, за тобой пошла?

— Вот какая ты злая! Все вы в бухгалтерии такие! А не помнишь, как сама на пару с Костей игрушки с елки сшибала?

— Эй! Это было затмение! Временное!

— Виски называется.

— Да вас всех за домогательства поуволнять надо, — сделал вывод Макс. — Как только вернемся, этим и займусь.

— Тебя там считают трупом.

— А я скажу, что мы с тобой, Сашенька, на Ибице отдыхали.

— Ага, и Слава с нами. И кого тогда уволить надо за превышение полномочий?

Мы проговорили о работе до поздней ночи. Ещё никогда я с такой теплотой не вспоминала наш разношерстный коллектив. Макс развеселился и, когда я поднялась проводить гостей, неожиданно крепко обнял и пообещал, что завтра всё пройдет как по маслу.

Или как по лаве…

Утром меня разбудил Зу — принес серебряное платье. Не успела я привести себя в порядок и одеться, как в пещеру, на манер урагана, вломился Тэй.

— Где Рэй и бородатый хам? — сходу бросил он. — Платье подошло?

— Не знаю. Да, — я крутилась на месте, пытаясь оценить себя в зачарованной одежде. — У вас нет зеркал — это очень печально.

— Учтем, — усмехаясь, дракон оглядывал меня. — Старовата ты для преображения, дочь лавы.

Я настороженно посмотрела на Тэя.

— Это может повлиять на результат?

— Не должно, — серьезно заметил тот. — Твой брат и дед готовятся вылететь. Тебе следует прибыть немного раньше их.

— А когда прибудут жрецы?

— Кто? — Тэй непонимающе взглянул на меня, и в этот же миг в комнату вошли Макс и Слава. Последний нес в руках здоровенный черный камень.

— Ты сейчас спросила о жрецах? — проигнорировав гостей, упорствовал Тэй. — Куда они должны прибыть?

— На её преображение, — Максим посмотрел на меня таким свирепым взглядом, что перспектива сгореть в лаве перестала пугать.

— Ой, — я опустила глаза.

— Ой, — передразнил меня Слава. — Давайте позавтракаем.

Тэй чуть склонил голову и, исподлобья глядя на Макса, шагнул к нему.

— Ты позвал жрецов?

— Я, — сухо ответил маг.

— Какое ты имел на это право, слуга?

— Я не обязан перед тобой отчитываться.

Глаза Тэя сузились. Он был ниже Макса, но в его глазах жило пламя.

— К ответу тебя призовут в любом случае, — разведчик снова подался вперед.

— Ребята, — растерянно позвала я. — Может, не надо выяснять отношения сегодня?

Макс застыл, сжав челюсти и нахмурившись. Тэй какое-то время сверлил стража взглядом, а потом, развернувшись, задел его плечом и принялся нарезать вокруг него круги.

— Сколько тебя помню, маг, ты всегда подставлял клан, — цедил дракон. — Каждый твой подлый шаг, каждое слово, сказанное шепотом, выставляло нас в неприглядном свете. Ни за одним кланом так не следят жрецы, как за нами. Почему же бескрылый слуга так ненавидит крылатых?

Макс молчал. Сжав кулаки, он смотрел в пол.

— Ну же, трус. Ну же, предатель. Ну же, беглец, — шипел Тэй, заглядывая ему в лицо. — Несчастный подкидыш, не знающий родителей, очень хотел быть особенным. Чудно, но он оказался магом! Только вот все его фокусы вызывали лишь хохот у окружающих. Но великая Кхелет, какая удача! Его заметила сама княжна, пожалела дурачка, играющего со звездами, и утащила в Ров. Почему бы не уйти в другие миры? Но нет! Он поддержал поход Зарго против родного клана. Боишься теней, Рэй? Потому что не слышишь ни одной, верно? Потому что их магия для тебя недоступна? Ну, отвечай же, беглец! А на что ты готов ради тех, кто тебе дорог? Готов продать душу тьме? Или даже там ты никому не нужен?

Тэй остановился и буквально проорал последние слова в лицо Максу. Тот, прикрыв глаза, молчал. Дракон отступил назад и, вытянув шею, покачал головой. Казалось, воздух между ними сейчас заискриться.

— Как хорошо ты меня знаешь, — произнес, наконец, Максим, открывая глаза и удивительно спокойно глядя на Тэя. — Да, я не умею управлять тенями. Да, я прислушиваюсь к жрецам. Да, я не защищаю свой клан любыми средствами. Достаточно?

— Ты сгниешь в яме за самоуправство, — Тэй отвернулся. Ярость ещё бурлила в каждом его слове, но теперь он старался держать себя в руках.

— Лучше в яме, чем в пожранном тенью теле. Не боишься, что в один прекрасный день нападешь на своих близких? На тех самых, которых пытаешься защитить в бессмысленных воинах, по песчинкам отдавая тьме свой разум?

— Значит, предательство — это твой способ остановить «бессмысленные воины»? — Тэй развернулся у самого края. — Придумай что-нибудь более убедительное, слуга!

Дракон шагнул назад и упал за край, чтобы через мгновение серебряным вихрем взмыть ввысь. В тишине, повисшей в пещере, прозвучал полный отчаяния голос Славы.

— Мы есть будем или как?

— Макс, мне очень жаль, — я не знала, куда себя деть. — Я так нервничала, что само слетело с языка.

— Не имеет значения, — Макс посмотрел на меня. Уже не сердито и обвиняюще, но устало и безнадежно. — Зато ты узнала мою историю.

— Прости.

Он отвернулся.

— Пора завтракать. И вызови Пусть. Дух подскажет, что тебе сегодня следует делать. Тихо! — он вскинул руку, отмахиваясь от моих возражений. — Знаю, что уже слушала, послушаешь ещё раз. До тебя туго доходит.

* * *

— Он — слуга, который возомнил, что может быть равным крылатым, — зевнув, ответил Пусть. — Здесь рождается настолько мало подобных выскочек, что нет ничего удивительного в его известности. К тому же, ему помогла твоя мать.

Я прокашлялась и кивнула. В шестом мире дышать на краю жерла вулкана было не то, что нельзя, невозможно. Сейчас же рядом со мной топтались люди без какой-либо защиты и ещё умудрялись вести беседу. Конечно, то были кхелет хатра, да и мир далеко не наш, но всё же мне казалось, что ещё миг — и я задохнусь. Черная пыль оседала на серебряные чешуйки драконьих нарядов, делая их тусклыми.

Когда мы, шагнув в воронку телепорта, в мгновение ока перенеслись из моей пещеры к жерлу священного вулкана Хатто Раг, жрецы и свита князя Гешета уже были на месте. Князь сохранял спокойствие, делая вид, что ни капли не удивлен прибытием представителей культа, а вот Женя едва сдерживал себя, чтобы не налететь на Макса, который любезно поздоровался с Зарго Штегом и его привратниками.

— Значит, пока княжна не преобразится, магия не доступна ей? — спросил ключник третьего мира. Он улыбался, глядя на меня сверху вниз, и я чувствовала себя такой маленькой и никчемной среди всех этих странных, гордых созданий, что готова была броситься в лаву сию секунду. — Кто же пришел к такому интересному утверждению?

Женя, нахмурившись, посмотрел на Макса.

— Я, — кивнул страж. — Тренировки по пробуждению магии не принесли результатов.

Значит, Максим ничего не сказал жрецам о визите к провидице. Тогда и о черных крыльях им ничего не известно. Страж позвал служителей культа, демонстрируя, как мы ответственно подходим к выполнению их пожеланий. Что ж, если я выберусь из лавы, для многих мое преображение может стать неожиданным.

— Начнем, — пророкотал Гешет, подходя к самому краю. Я обернулась и посмотрела на Макса.

— Я помогу тебе, — скорее догадалась, чем услышала то, что он прошептал.

— Как? — я окинула печальным взглядом темно-серое, почти черное пространство у себя под ногами. От края жерла до корки лететь предстояло метров сорок, не меньше.

Пусть сидел на плече Макса. Это видно не было.

— Великие боги! — возопил Гешет, воздев руки к небу. — Хатра, что знает все о мире подлунном! Кхелет, что ведает все о недрах горячих! Внемлите зову детей своих, что просят вас о великой милости! Вот дочь твоя, Кхелет!

Макс подтолкнул меня вперед, и я, стуча зубами, встала подле Гешета. От чувства высоты потянуло ноги. Я хотела было отступить назад, но дед поймал меня за локоть и подтащил к самому краю.

— Глаза её сияют, подобно твоим огненным водам. Дай ей крылья, чтобы испытала она силу мужа твоего и отца нашего, великого и вездесущего Хатра!

Женя встал рядом со мной и, вскинув руку, ладонью очертил в воздухе круг. По черной поверхности лавы, прямо под нами, побежали в разные стороны желтые трещины. С высоты их рисунок напоминал сделанную из космоса фотографию крупного мегаполиса шестого мира.

Я невольно вскрикнула. Вверх взлетела одна огненная капля, за ней вторая, и внезапно ввысь устремился пылающий жаром оранжево-алый гейзер. Огненные всплески падали на черную поверхность, плавя ее. Дыра ширилась, сгустки лавы подлетали все выше. Я до крови закусила губу, чтобы не завопить во все горло.

— Лети, княжна, — дед убрал руку с моего плеча. Я обернулась, полными ужаса глазами глянула на Макса. Пусть помахал мне крылом.

— Разбегись, — тихо посоветовал Женя. Пока я пятилась назад, в голову пришла мысль, что ещё миг — и им придется ловить меня, потому что я не выдержу и дам деру. Недалеко от места проведения обряда, я заметила выбитую в скале лестницу, ведущую вниз.

«Туда!», — завопил разум.

— Вперед, — прошептала я и с разбега прыгнула в жерло.

* * *

Максим повел плечом, на котором сидел Пусть.

— Слишком долго, — прошептал страж, оглядывая окружающих. Начал волноваться наследный князь, хмурился Гешет, а жрецы, усмехаясь, переглядывались. — Как ощущения?

— Ничего не чувствую, — отозвался проводник. — Значит, она жива. Ой…

— Что? — встревожено спросил Макс.

Пусть зажмурился и, вывалив розовый язычок, прокряхтел.

— Плохо, страж, очень пло…

Договорить он не успел. Макс снял проводника с плеча, сунул того в руки побледневшему Славе, и метнулся к краю.

— Куда?! — проревел Гешет, преграждая стражу путь. Но Макс, оттолкнув князя в сторону, вскинул руки и, вытянувшись, без промедления прыгнул вниз, будто там его ждала освежающая водная гладь, а не пылающая кровь земли. У самой поверхности лавы вокруг стража сформировался плотный, защитный, магический кокон, заискрившийся от соприкосновения с кипящей субстанцией.

И снова наступила гнетущая тишина.

— Они… погибли? — дрожащим голосом спросил Слава.

— Нет…, — прошептал Женя, не сводя глаз с того места, куда нырнул Макс. — Нет!

Тэй обернулся и хмуро глянул на проводника. Пусть открыл глаз, смачно чихнул и, внезапно расправив крылья, пронзительно завизжал.

— ОНА ЖИВА!

В тот же миг темная корка, покрывающая жерло, лопнула в самом центре, обнажив кровавый разлом. Лава взметнулась ввысь, закрутилась спиралью вокруг тел двух устремившихся в небо драконов, озаряя шкуру серебряного и искрами разлетаясь от угольных крыльев черного гиганта.

Жрецы, не сразу сообразив, что произошло, после некоторого промедления попадали на колени, лбами встретив землю. Их примеру последовали правящий князь и его люди, и только Женя, Тэй и Слава остались стоять, как вкопанные, взглядами провожая двух объятых пламенем преображенных.

— Ключница слишком далеко, — пискнул Пусть и исчез.

* * *

Выше. Ещё выше. Через облака, к ледяному ветру, сметающему с тела жар кроваво-красного пекла.

Тяжело дышать.

Дальше. Ещё дальше. От земли, от толстой черной корки, которую я не могла пробить, как ни старалась. Удар, удар, удар! И ничего… А потом явилась смерть — черная, как безлунная ночь — схватила меня и потянула вверх. Теперь она неслась за мной — оборачиваясь, я видела позади угольные крылья, закрывающие полнеба.

Быстрее! Быстрее!! Быстрее!!!

Страх гнал меня за горную цепь, за безжизненную, усыпанную пеплом равнину, мимо серых кипящих озер, мимо желтых холмов, к зеленеющему пятну на горизонте.

Лес! Бирюзовый лес, дышащий прохладой и спасением. Там я укроюсь, там я спрячусь, там я стану собой.

Сложив крылья, ринулась вниз, в манящую зеленью и прохладой чащу, нырнула под шатер огромных крон, провалилась в чарующий полумрак и… грудью налетела на ствол, не успев увернуться. Вцепилась передними и задними лапами в кору. Повиснув на дереве, расправила крылья и, оттолкнувшись, попыталась взлететь, но меня дернуло в сторону. Развернуться не вышло, не хватило простора для маневра, и я, неуклюже спикировав в ветки, снова ударилась о дерево, на этот раз гораздо сильнее. От боли перед глазами замерцали искры, и меня оглушил пронзительный рев. Испугавшись собственного крика, я, путаясь лапами в ветвях, прижала к телу крылья и… полетела вниз, сбивая листву и сучья. Оказавшись на земле, я какое-то время лежала на животе, наблюдая за кончиком серебристого, увенчанного булавой хвоста, который чуть подрагивал, поднимая из лесной подстилки тучи насекомых. Собравшись с духом, я вскинула голову и огляделась. Тишь, прохлада и одиночество среди невероятно огромных лиственных деревьев стали наградой за долгий путь. И только я подумала, что спаслась, как впереди, в полумраке, полыхнул огнем глаз дракона.

Рычание, низкое, угрожающее, достигло моих ушей. Я замерла, наблюдая за тем, кто скрывался в глубине леса. Он был не один. Всюду мне чудились неясные силуэты, искры пламени вспыхивали тут и там.

Их много.

Небывалая ярость затмила разум. Я резво вскочила на ноги, пошатнулась и, встав боком к врагам, с размаха ударила булавой о ствол близстоящего дерева, оставив на коре глубокую вмятину.

Я зашипела, обнажив клыки.

Враг ударил неожиданно. Выскочил из темноты, сверкнув изумрудным гребнем, оттолкнулся всеми четырьмя лапами от горбом выступающего из-под почвы корня и, расправив крылья, метнулся ко мне. Я успела пригнуться, припасть к земле, но когти врага полоснули по спине. Из чащи донеслось довольное рычание.

Изумрудный дракон, поведя узкой длинной мордой, отскочил в сторону, но в темноту не ушел. Он был готов напасть снова.

Я зарычала, развернулась, прижимая к телу крылья. Враг склонил голову, демонстрируя мощные ребристые рога, как вилы торчащие над более мелкими наростами, выдающими в противнике венценосную особь.

Драться! Нужно драться! Он меньше меня!

Я снова встала боком, злобно зашипела. Странное дело, но я и думать забыла о лаве, прошлом… обо всем. Передо мной рычал враг, и ярость сушила глотку пламенем.

Но поединок отменялся.

Над головой затрещали ветки, зашелестела листва, вихрь взметнул с земли пыль и щепки, и я, вспомнив о гнавшейся за мной смерти, попятилась, вся сжавшись. Изумрудный ринулся вперед, но в последний момент резко отвел рога в сторону и всем телом влетел в черного дракона, упавшего передо мной. Гигант пошатнулся, широко расставил ноги и, вытянув шею, заревел прямо в морду моему врагу. Тот отскочил назад, тряся головой, оглушенный и растерянный, а царившее вокруг мгновение назад злобное рычание сменилось тишиной.

От шкуры черного поднимался пар, капли сверкали на крутых боках, а красные шипы на гребне вздрагивали в такт дыханию. Он был выше, длиннее, массивнее самого Гешета. Здоровенную башку окаймлял костяной воротник, на макушке щетинившийся двумя парами саблевидных рогов цвета пламени. Дракон обернулся, оглядел меня огненным глазом и оскалился, показав острые клыки.

Изумрудные, между тем, выходили на свет. Они что-то говорили, я слышала их, но ничего не могла разобрать, поэтому яростно шипела, молотя булавой по земле.

— Не нападай, — прорычал черный. Это было именно рычание, но я осознала, что мне отдали приказ, который не следовало нарушать. Припав к земле, я замерла и впервые почувствовала боль. Черный увидел мою рану, заворчал и, переступив через меня, снова вытянул шею и угрожающе заревел. Я вся сжалась, чувствуя, как рокочет пламя ярости в его глотке. Он нависал надо мной, готовый отразить любой удар, огромный и свирепый, но изумрудных было гораздо больше. Они выходили из темноты, тянули шеи, и говорили… Теперь я могла понимать.

— Черный Дракон вернулся! Черные крылья принес нам отец-ветер!

Сначала перекинулся венценосный, что дрался со мной. Невысокий тонкий юноша с волосами цвета льна и удивительно белой кожей, рухнул на колени перед нами и склонил голову. Один за другим изумрудные меняли ипостась и опускались на землю.

— Воин тысячелетия вернулся. Жрецы были правы! Венценосная Лленга говорила правду!

Наблюдая за ними, я вспомнила, что тоже была человеком. И снова захотела им стать. Сейчас же.

Судорога свела тело, но ничего не произошло. Я испугалась, дернулась, мир вокруг задрожал, замерцал, поблек… И стал другим.

— Черный Дракон расправил крылья!

— Он явился к нам!

Я, не мигая, смотрела на свои перепачканные в грязи руки, которыми упиралась во влажную землю.

— Боже, — я с трудом вскинула голову. Надо мной возвышался черный дракон, вокруг нас стояли на коленях люди, похожие на привидений, одетые в платья, кажется, из кусочков тех гигантских листьев, что простынями лежали рядом. И деревья… высокие, массивные, колоссальные, совсем как современные небоскребы. Я хотела подняться, оглядеться, сказать этим косящимся на меня врагам, этим драконам, что я пришла с миром. И вообще не хочу ни с кем драться. Я оттолкнулась и упала на чьи-то вовремя подставленные руки. Боль разливалась по всему телу, спину саднило, а платье липло к ранам.

— Макс, — в горле пересохло. — Максим, как?!

— Тихо, не дергайся, — его обнаженная грудь блестела от пота, светлые волосы растрепались и казались темнее, чем они есть на самом деле. А глаза… Глаза остались карими, без единого всполоха пламени.

— Где… дракон?

Он осторожно взял меня на руки и поднялся сам. Я закусила губу, но все равно застонала от боли.

— Черт, — прошептал страж, оглядываясь.

— Они меня убьют, — зажмурившись, едва слышно заныла я.

— Не убьют.

Откуда-то со стороны донесся взволнованный голос.

— Воин тысячелетия, чем мы можем помочь тебе?

— Не мне, ей.

Макс двинулся вперед. Мир вокруг пылал и плавился. Каждый шаг стража отдавался во всем теле ноющей болью. Рядом говорили, но я не различала слов. Свет солнца то пробивался, то терялся среди огромных листьев.

Я же прошла адаптацию, неужели снова приступ?!

— Сейчас будет легче, — сквозь зубы процедил Макс.

— Ты — Черный Дракон, да? — прошептала я, отворачиваясь от него и вглядываясь в стену зелени, преградившую нам путь. Тело стража было горячим, как печка. — И не сказал мне ничего.

— Я не знал — тихо ответил он. — И до сих пор не понимаю, какого…

— ЧТО СЕРЕБРЯНАЯ ДЕЛАЕТ В ИЗУМРУДНОМ ГНЕЗДЕ!? — завизжала разъяренная женщина.

— Твою же мать, — прошептал Максим, резко разворачиваясь и крепко прижимая меня к себе. Воздух вокруг нас заискрился, дрогнул, пошел трещинами и разлетелся на тысячи осколков.

— Не больно? — процедил страж. Я ощутила прилив сил, а раны перестало саднить.

— Нет, — я повела плечами. — Лучше. Что…

Я не успела договорить. На нас снова опустился переливающийся защитный купол, и снова весь удар пришелся на него. Кто-то не желал видеть нас живыми.

Макса дернуло вперед, и я обвила руками его шею.

— Ох, как некрасиво, — просипел он, опускаясь на одно колено. — Светить голым задом в лицо княгине изумрудных. Не дипломатично.

Вокруг нас никого не осталось. Только два огромных дерева высились с двух сторон, как столпы неких ворот. И тишина. Магический купол был настолько сильным, что не пропускал ни звука.

— Перекинься, — я завозилась на его руках. — Они увидят и не станут нападать.

— Не могу, — прохрипел Макс. — Не получается.

— Прекрати колдовать.

— Чертова ведьма сметет нас в два счета, — он отпустил меня, и я, встав перед ним на колени, выглянула из-за его плеча.

— Там женщина стоит на зеленом пьедестале и машет руками. Вокруг неё кружат драконы. Кхм… Мааааакс, на нас летит красный смерч!!!

— Держись, — он схватил меня за талию и притянул к себе. Я только и успела, что спрятаться за его плечом, как мощнейший удар отшвырнул нас на несколько метров назад. Заложило уши, в голове зазвенело. Макс, потеряв сознание, всем своим весом придавил меня к земле. Купол развалился, боль кнутом полоснула по спине, заставив закричать, и в тот же миг я перекинулась, не прекращая реветь. Что-то больно обожгло левое бедро, запахло паленым, но на вопли не осталось времени. Со всей возможной для ситуации осторожностью подхватив тело стража, я подпрыгнула, расправляя крылья, и метнулась ввысь, сшибая листву. Изумрудные были повсюду — сидели на ветвях, карабкались, как ящерицы, по стволам, вылетали, подобно пчелами, из огромного, каменного грота цвета малахита, тянувшегося на многие мили вглубь леса и сокрытого под его кроной.

И снова ярость ослепила разум. Я заревела, увидев, что лететь-то мне некуда — враги сомкнули ряды у меня над головой, а маневрировать среди деревьев я не умела.

— За мной!!! — пронзительно завопил кто-то, стрелой проносясь мимо. Выбора мне не оставили, я ринулась за врагом, который совсем недавно атаковал меня и готов был убить. Мы влетели в гущу воинов бок о бок, крылом к крылу. Я едва не уронила Максима, но вовремя прижала лапы к туловищу, стараясь не раздавить стража.

Странно, но за нами не стали гнаться. Нам позволили уйти. Меня с обеих сторон прикрывали два молодых венценосных дракона из изумрудного клана, которых очень хотелось укусить, ударить, задеть. Но я сдерживала ярость, потому что они, кажется, не желали нам зла.

Мы летели быстро и низко, едва не задевая вершины деревьев. Сыны ветра неслись впереди, изредка оглядывались, о чем-то переговариваясь, не без неприязни косясь на меня. Гибкие, изящные, яркие, как летающие змеи, они, тем не менее, были опасны. Раны ещё болели.

— Зачем помогаешь? — прорычала я.

— Не тебе, — рявкнул тот, что был постарше и, метнувшись ввысь, развернулся и завис, глядя назад. — Нет погони. Успокоилась?

— Начала думать, — поправил младший. Он тоже замер, поймав поток, а вот я, стоило остановиться, начала неуклюже крутиться вокруг своей оси.

— Спускаемся к озеру, — старший пролетел у самого моего носа, чудом не ударив хвостом по морде. Я же едва сдержалась, чтобы не вцепиться в него. Пришлось крепче сжать зубы. Не следовало нападать на того, кто единственный решился нам помочь.

Зеленое, в тон лесу, озеро, тянулось от опушки до невысоких, проросших кустарниками, холмов. Изумрудные приземлились у берега и сразу же перекинулись. Младший оказался мальчишкой лет двенадцати. Второй же, тот, с кем я дралась в чаще, стоило мне шлепнуться на землю, тут же встал впереди своего спутника, закрывая маленького сына ветра от меня.

Осторожно опустив Макса у тянущихся через весь берег корней деревьев-великанов, я приняла человеческий вид и, набросив на стража поблекший лист-простыню, коих здесь было в изобилии, тут же позвала духа.

— Пууусть!

— Это же черти что, моя умница! Черти что! — проводник шлепнулся мне на плечо, тревожно вереща. — Он же теперь задерет нос до неба и… А мы вообще где? Ты что, убила Черного Дракона?!

— Нет, — я склонилась над Максом, проверила пульс. — Он жив. Его оглушила изумрудная.

— Ты тоже, смотрю, не очень целая, — Пусть спикировал с плеча на корень позади меня. — Ничего себе царапины! Новое платье попортила. Тебе нужна помощь. И ему.

— Я могу помочь, — высунулся мальчишка, но старший шикнул на него. — Чего? Ггед, она — ключница! Как наша бабушка! Разве не видишь… Аааа, ты же не маг…

— Не понимаю, о чем ты, — холодно отозвался юноша.

— Рядом с серебряной — ключ-проводник, — пояснил младший. — Пусть, да?

— Да, — дух выпятил грудь. — Вы — венценосные изумрудных? И бабушка ваша нянчилась с Это до Зарго Штега. Помню-помню.

— Ага, — мальчишка расплылся в улыбке и шагнул было вперед, но старший вскинул руку, преграждая ему путь. — Эй, пусти! Это же Воин тысячелетия, забыл? Он остановит мертвые крылья!

— Мне не нравится, когда ты разговариваешь с воздухом, — в голосе юноши звенела досада.

— Ключница, прикажи, пожалуйста, Пусть показаться моему брату, — мальчишка недовольно покосился на стоявшего перед ним сына ветра.

У меня кружилась голова, поэтому, не думая, я махнула рукой.

— Пусть, сделай то, что он хочет.

— Уже.

Глаза юноши округлились.

— Ключ шестого мира, — прошептал он, пятясь назад и пихая младшего. — Я помню тебя! Бабушка говорила, что ты — лучший собеседник всех миров!

— Ой, как приятно, — Пусть распушился. — Ваша бабушка была чудесной женщиной. Да согреет мать-лава её крылья, где бы она теперь ни летала.

— Вы там что-то говорили о помощи, — промямлила я. — Может…

— Да! — мальчишка проскочил вперед и кинулся к Максу. — Ддера оглушила его, чокнутая ведьма. Когда дядя узнает, отправит её в гнезда навечно сидеть у чужих яиц!

— Её дети только вылупились, и она почти год не была двуногой, — юноша вроде бы защищал напавшую на нас ведьму, но делал это лениво, больше в воспитательных целях. Похоже, двое изумрудных не очень-то хорошо были расположены к бешеной дочери лавы, на беду окружающих наделенной магическим даром.

Мальчик запрыгнул на корень, у которого лежал Макс и, вытянув руку, раскрыл ладонь, держа её точно над головой стража. Я, сидя на коленях подле тела друга, покачивалась и, сонно щурясь, наблюдала за действиями юного мага. Его старший брат, хмурясь, подошел к нам.

— Никогда бы не подумал, что слуга может быть Черным Драконом, — надменно заметил он, оглядывая Макса. — А ты не похожа на серебряную.

— Я родилась не в этом мире, — отмахнулась я. Злоба на представителей другого клана испарилась, стоило только стать человеком. Сложно было понять, как вообще могла я питать ярость к этим двум мальчишкам, рискнувшим помочь нам.

— Ты — дочь сбежавшей княжны серебряного клана? — спросил младший, сжимая кулак. Тень от него скользнула по груди Макса и замерла на уровне сердца. — Твою голову венчает корона.

Страж вздрогнул и что-то пробормотал. Я с тоской посмотрела на него.

— Да. Откуда ты так много знаешь? Я думала, кланы не общаются между собой.

— Но все мы общаемся со жрецами, — отозвался тот. — Теперь не отвлекай меня, хорошо? Иначе что-нибудь напутаю, и быть беде.

— Их бабушка, венценосная Лленга, ушла в Ров в сорок лет, — начал рассказывать Пусть. — На тот момент она вырастила пятерых сыновей и трех дочерей. Старший её сын, Ггрел правит изумрудными.

— Уже не правит, — мрачно заметил юноша. — Год назад золотая тварь переломала отцу хребет в стычке у Красного моря.

— Да наполнит его крылья отец-ветер, — Пусть сокрушенно покачал головой. — Кто из дядьев теперь правит?

— Ттлет. Он сейчас в северных угодьях, проверяет стада. А за старшую его жена — княгиня Ддера, — юношу всего передернуло. — Глупая ведьма. Сначала она швыряет вихри, а потом думает, куда они улетели.

— Так вы оба — князья? — устало спросила я.

— Уже нет, — ответил Пусть. — Титул носят только дети и внуки действующего правителя. Все остальные члены княжеского рода с короной на голове — просто венценосные. Отец мальчиков погиб. Теперь титул получили дети его брата, возглавившего клан. Они…

— Саша! — Макс вскочил так резко, что мальчишка, испугавшись, едва не свалился с корня, а его брат ринулся вперед, готовый поймать младшего. — Ты цела?

— Да, — я потянулась к стражу и, положив руки на его плечи, заглянула в глаза. — Как ты? Мне пришлось нести тебя в лапах, я тебе ничего не повредила?

Он дернул головой, сморгнул, провел ладонью по мокрому лбу.

— Не знаю, — он поморщился. — Дышать тяжело. А это кто?

Изумрудные молча таращились на Макса, который, внезапно закатив глаза так, что стали видны белки, снова лег на землю, натянув на себя лист.

— Они помогли нам уйти из леса.

— А сейчас мы где? — прохрипел он.

— Не знаю.

— Черный Дракооон, — благоговейно позвал мальчик. — Бабушка Лленга говорила, что когда мертвые крылья придут в зеленые земли, отец-ветер приведет тебя к воротам Изумрудного гнезда. Мы помним её слова!

— Вы? — Макс открыл один глаз. — А кто нас чуть не убил?

— Не тебя, — в тон ему ответил юноша. — Серебряную.

— То есть, ты потащил Сашу в Изумрудное гнездо? — встрял Пусть. — Тупой же вам, дети, достался герой.

— Её трясло как лихорадке, и этот головастик ей спину… Черт, Саша, ты же ранена!

Я угрюмо посмотрела на подскочившего Макса.

— После купания в лаве лихорадка — обычное дело, — фыркнул Пусть. — Это не повод тащить ключницу на верную смерть. Или решил заняться объединением кланов заблаговременно?

— Тише, — юноша вскинул руку. Где-то вдалеке пронзительно проревел дракон. — Нас ищут. Ллель, пора.

— Я не хочу уходить! — заныл мальчишка. — С ними так интересно! Ни тебе злости, ни тебе противного рычания. Это же Черный Дракон и ключница!

— Ты хочешь, чтобы их нашли? По-моему, пока ещё не время.

Младший хмуро посмотрел на брата. Тот скрестил руки на груди и склонил голову на бок.

— Понимаешь, о чем я?

— Ладно, — мальчик печально вздохнул и, обернувшись, глянул на Макса. — Это честь для меня — помогать воину тысячелетия. Вот все обзавидуются!

— Спрячьтесь в пещерах на берегу, — юноша втянул руку, указывая на озеро. — Сейчас не лучшее время дразнить наших воинов. Если они не бросились в погоню, то лишь потому, что княгиня слишком боится за своих детей, поэтому решила, что всех бойцов следует держать при себе. За одной серебряной может прийти целый клан.

— Я оказалась здесь случайно, — меня вело и мутило. Хотелось вытянуться на сырой земле и уснуть. — Простите.

— Враги прощения не просят, — парень ступил назад и, раскинув руки, сменил облик.

— Увидимся! — весело бросил младший и поспешил вслед за братом. Два ярких дракона взмыли в темнеющее небо, но выше крон подниматься не стали — полетели среди деревьев, дабы не сдать наше укрытие.

— Странные дети, — тихо произнес Макс, провожая их взглядом. — Маленький лечил меня?

— Ага, — Пусть вздохнул. — Их бабка была ключницей. Она учила внуков видеть дальше и шире. Очень жаль, что никто из них не получит титула. В войне с тенями, которую всем кхелет хатра предрекло появление твоего черного зада, такие умные юноши будут на вес золота. Они умеют управлять своей яростью и трезво оценивают ситуацию.

— Им не достанется за то, что они нам помогли? — спросила я, наблюдая, как Максим сооружает из листа некое подобие юбки.

— Не знаю, — Пусть почесал нос. — Некогда мне о них думать. Нам нужно найти укрытие и осмотреть твои раны.

* * *

— Макс… Ай!

— Прости. В чем дело?

— Зачем ты прыгнул в лаву?

Страж вздохнул и, изловчившись, приложил к моей несчастной спине мясистые листья прибрежного растения, которое в изобилии росло по краям норы, где мы укрылись. Раны защипало, я взвыла и дернулась было вперед, стараясь сбросить себя исходившие щипучим соком листья, но Макс схватил меня свободной рукой за локоть и потянул назад. От прикосновений его ледяных пальцев меня бросило в дрожь.

— Сиди спокойно, — процедил он, ослабляя хватку. — Вот так. Пусть почуял, что теряет связь. Я создал купол и отправился тебя спасать, как и положено стражу.

— Ты… мог погибнуть, — отозвалась я, осторожно обернувшись.

— Магии мне бы хватило. Этот ход я просчитал заранее. Иногда драконам не удается пробить корку.

— Ай! Осторожнее! Щиплет!

— Черт, сними платье! Я не могу нормально обработать рану!

— Не буду! Сними боль магией.

— Не могу. Сил совсем не осталось. Начну колдовать — опять отрублюсь, а мне не хочется оставлять тебя одну в угодьях изумрудных.

Я фыркнула и наклонилась вперед. Потолок в норе был таким низким, что приходилось либо сгибаться напополам, либо вот так сидеть на сырой земле, поджав под себя ноги.

— А тут никто не живет? — зевая, спросила я.

— Где?

— В норе.

— Костей нет, значит, не живет. Всё, — он отшвырнул измочаленные листья. — Сейчас отдохнем, и в путь.

Я повернула голову. Макс отполз назад и, прижавшись спиной к земляному своду, вытянул ноги. Юбка из листа-простыни смотрелась на нем довольно забавно, а вот мое платье все перепачкалось и походило на рваную грязную тряпку.

— А ты знаешь куда лететь?

— Разберемся.

Понурившись, я устало вздохнула. Даже на разговоры не осталось сил. Макс вскинул руку и, отведя её в сторону, кивнул. Дважды предлагать не пришлось — я улеглась ему под бок, положив голову на грудь, а он осторожно опустил руку на мои плечи.

— Что ты теперь будешь делать? — сквозь сон спросила я.

— Спать.

— Серьезно. Объединять кланы, бороться с тенями…

— Не твоя забота.

— Ты же дракон! Как ощущение? Радость? Триумф?

— Ты тоже сегодня стала драконом. И?

— Усталость…, — я закрыла глаза. — Недоумение. Если бы не ты, я бы не выбралась наружу. Я слишком слабая?

— Ты слишком человек.

— А ты — нет?

Макс глубоко вздохнул.

— Для философских разговоров у тебя есть Пусть.

На какое-то время мы замолчали, но один вопрос не давал мне покоя.

— Макс…

— Ну что опять?

Я вскинула голову. В полумраке норы страж выглядел темным и очень злым.

— А если бы я умерла, кто бы стал ключником?

— Не знаю, Пусть бы решил. Я или Слава.

— И ты бы был ключником шестого мира и Черным Драконом третьего одновременно. Где бы ты остался?

— Там, где неважно, есть у тебя крылья или нет.

— Там важно кое-что другое, — я слабо улыбнулась.

— Это другое можно получить, не ожидая следующей жизни.

— То есть, ты оставил бы свой мир?

— Я оставлю его, как только жрецы допустят тебя к дверям. Постараюсь сделать так, чтобы они думали побыстрее. Теперь я многое могу от них требовать.

— Они будут на тебя молиться, — я снова положила голову ему на грудь. Макс подавил смешок. — А ты их бросишь.

Страж на какое-то время перестал дышать, а потом выдохнул, что-то недовольно пробормотав в ответ. Сквозь сон я ничего не смогла разобрать.

«Он идет… Ищет… Ищет… Он свободен…»

Я вздрогнула и проснулась от странного ощущения, будто поскользнулась и упала с высоты. Из круглой дыры, ведущей в нору, было видно зеркало озера — небольшой овальный рисунок, посеребренный лунным светом. В лесу царила ночь, очень шумная по сравнению с днем. На манер лягушек за стенками норы верещала местная живность, кто-то пронзительно взвизгивал прямо над нами, вокруг жужжала вездесущая мошкара. Я сморщила нос, помахала рукой, отгоняя кровопийц третьего мира, и тут-то и заметила слабый всполох справа от себя. По своду норы, блестя шкуркой, ползла маленькая ящерица с двумя рогами на ромбовидной голове и изредка издавала высокий свистящий звук.

В озере нет-нет да всплескивала рыба или некий водный гад.

Зевнув, я потянулась. Макс спал, шумно сопя и разгоняя своим дыханием суетившихся вокруг меня мошек. Сон не шел, и я принялась наблюдать за ящеркой. Какое-то время та натужно свистела, а потом, вскинув голову, с молниеносной скоростью ринулась вниз и исчезла в черной норке. Что-то напугало её, как и остальных обитателей леса. Стало так тихо, что я слышала только писк в ушах.

Внезапно над озером разнесся звук, похожий на металлический скрежет. Что-то заскрипело в отдалении, сначала глухо и тягуче, затем резко и пронзительно. С потолка посыпался песок, проснулся Максим. Снова наступила тишина, но прожила она недолго — мощный трубный вой разорвал её в клочья, заставив задрожать землю. Не рычание, не рев — вой, низкий, протяжный, оглушительный. По озеру пошла рябь. Лес эхом вторил чудовищному звуку, в разы усиливая его и разнося окрест.

А потом пришел страх. Накатил удушливой волной, сдавил виски, забил уши. В горле вмиг пересохло, похолодели руки, дыхание участилось, а сердце забарабанило, как бешеное.

Я вся сжалась.

— Тууууум, — трубил кто-то. — Тууууууум.

Вой обрывался так же неожиданно, как и начинался. На мгновение наступала тишина, и звук снова повторялся.

— Спокойно, — прошептал Максим, когда я дернулась, осознав, что вой приближается.

— Что это? — едва слышно прошептала я, пытаясь скинуть руку стража с плеча. — Мы должны уйти. Оно… идет сюда.

— Сиди смирно. Что бы это ни было, здесь оно нас не найдет.

Он крепко прижал меня к себе, пресекая любые попытки вырваться.

— Мы должны бежать, — повторила я, кусая губы. — Макс, оно приближается.

Что-то пролетело над озером — темная тень скользнула по растревоженной глади. Одна, вторая, третья… Воздух наполнился шелестом и сухим скрежетом. Стало темно, свет от луны заслонили чужие крылья. Что-то упало в воду с оглушительным плеском, подняв волну, которая докатилась до нашей норы.

— Туууууум, — затрубили где-то позади нас, и внезапно нору залило ярким светом. Я прищурилась, привыкая к отблеску луны в озерной глади, и облегченно вздохнула. Страх будто бы отступил, откатился вдаль вместе с воем чудовища.

— Что это было? Другой клан? — прошептала я. Ящерка показала рогатую голову из ямки, огляделась, пощупала воздух раздвоенным язычком и, решив, что пора выбираться, дунула наверх. Сначала неуверенно, а потом все смелее начали подавать голоса обитатели берега.

— Не знаю, — наконец, ответил Макс. — Но нас это не касается.

— Нужно позвать Пусть.

— Не зови. Разберемся с этим утром.

— Но они могут напасть на Изумрудное гнездо, — настаивала я. — Двое мальчишек помогли нам. Надо хотя бы их предупредить.

— Предупредить? А вой на весь лес — не лучшее ли предупреждение? — Макс нахмурился. — Ляг и успокойся. Это. Нас. Не касается.

До рассвета я так и не смогла заснуть, прислушиваясь к малейшему подозрительному звуку, выбивающемуся из общей какофонии.

Мне казалось, что произошло нечто ужасное.

Утром Макс вышел на берег первым, меня же оставил сидеть в норе.

— Можно выходить? — подала я голос через некоторое время. Ветер задувал в укрытие, и у меня уже заледенели ноги и руки.

— Нет, — коротко ответил страж.

Наконец, окончательно замерзнув, я решила выбраться наружу без разрешения.

Босые ноги вязли в мокром песке. Местное светило ещё только поднималось над горизонтом и бросало на озеро перламутровые отблески. С холмов в низину полз туман. Макс ушел далеко вперед, но я сразу заметила то, что привлекло его внимание.

Шкура рубинового, чье тело лежало на берегу, мерцала в сиянии солнца, переливаясь от багрового до бледно-коричневого. Голова покоилась на одном из корней, нисходивших к озеру, передняя лапа когтями завязла в песке. Розоватый гребень, идущий от коротких рогов по хребту и, видимо, до хвоста, колыхался над водной гладью, сокрывшей нижнюю часть туловища. Тело дракона было изуродовано — от правого крыла остались лишь желтые, с ошметками плоти, кости, торчавшие из туши, как штандарт со знаменем победившего крылатого врага рыцаря. Ветер приносил мерзкий, тошнотворный запах. Я зажала рот рукой — ещё мгновение, и меня бы вывернуло наизнанку.

— Он мертв? — промямлила я.

— Да, — страж обернулся. — Я сказал тебе сидеть в норе.

— Там холодно, — я звучно чихнула. И тот же миг дракон, который по виду был трупом с самой ночи, тяжело вздохнул, выпустив из ноздрей серый дым.

— Идем, — Макс резко развернулся и, схватив меня за локоть, потащил в сторону леса. — Быстрее.

Я не могла говорить, только кусала руку, стараясь унять вновь накатившую тошноту, но на миг обернулась, словно за моей спиной рушились Содом и Гоморра, и мне обязательно следовало это увидеть. Я застыла, как соляной столб, пораженная происходящим. Шкура дракона стремительно темнела, становясь почти черной. От тела повалил тяжелый, плотный, серый дым или пар, окружив труп ореолом, сквозь который были видны только смутные очертания. Среди этого марева внезапно полыхнул огнем один глаз, затем второй, и в ту же секунду оба исчезли, потонув в сером вихре.

— Макс, — прошептала я. — Это…

— Его поднимает тень, — бросил страж, увлекая меня вперед. — Быстрее, укроемся в лесу.

Я и не заметила, что бежала во всю прыть, перепрыгивая через маленькие корни. Через большие пришлось перелазить — Макс подсаживал меня, а потом забирался наверх сам.

— Сюда, — он потянул меня в яму под одним из корней. — Он нас…

— Тууууум, — протрубил дракон. — Тууууум.

— У него крыла нет, ему не взлететь, — заплетающимся языком произнесла я, сползая под корень.

— Тень восстанавливает тело, иначе как бы они могли использовать мертвых, — Макс прижал меня к земле. — Тише.

Сверху посыпался песок и куски почвы.

— Чтоб тебя…

Земля вздрогнула. Над нашими головами раздался оглушительный треск.

— Беги! — завопил Максим, выталкивая меня из ямы. — В лес, живо!!!

Я вцепилась пальцами в жирную почву, подтянулась и выкатилась на свет из-под отрываемого от земли корня. Оборачиваться не было времени — сверху летели камни, песок и труха. Но и убежать далеко мне не удалось — корень, пролетев над головой, рухнул в паре метров впереди, преградив пусть, как огромная, сухая ветвь. Я упала на бок, проехалась по земле и, ногой упершись в ствол, перевернулась на живот и глянула назад.

Макс стоял в яме под переливающимся защитным куполом, а над ним нависал дракон, пожранный тенью. Контуры тела крылатого расплывались в исходившем от шкуры сером мареве, а от глаз при движении головы оставался дымчатый след, как от пламени чадящей свечи. Я сглотнула, припадая к земле, но было поздно. Дракон, двумя передними лапам встав на купол, замер, заметив меня — куда более легкую добычу, нежели своенравный маг.

Оскалившись, он перешагнул через купол и в два скачка оказался передо мной. Сдаваться так просто я не собиралась. Жар прошел по телу, огнем разгоревшись в груди, и я, взмахнув крыльями, подпрыгнула вверх и со всей силой приложила противника булавой под челюсть. Башка серого дернулась в сторону, он едва не свалился на бок, но вовремя отвел переднюю лапу в сторону и, удержав равновесие, обернулся. Я замерла, прижав к телу крылья и яростно шипя, в щепки разбивая хвостом ствол близлежащего ко мне дерева. Дракон попятился, вытянул шею и затрубил.

— Туууум, — вторил ему лес. — Тууу…

Довести песню до конца он не успел — черный гигант, полыхнув алым гребнем, ударил его рогами в бок. Я вовремя ушла с дороги, и Макс, протащив теневого до того самого дерева, которое попало под мой удар, припечатал тварь к стволу. Черная жижа хлынула из ран, заливая землю. Макс, выдернув рога, отвел голову, сдавленно рыча. Его противник сполз к корням, как огромная клякса, распластав крылья и безвольно вытянув лапы. Казалось бы, бой был окончен, но тут черный снова ринулся вперед и, придавив шею теневого лапой, впился клыками тому в глотку и принялся рвать её, как бешеный пес, рыча и фыркая. Я, как зачарованная наблюдала за этой, как мне казалось, неоправданной жестокостью, но не смела перечить тому, кто был значительно больше и сильнее меня.

Наконец, Макс, отстранившись от тела, лапой оттолкнул башку поверженного врага. Голова, перекатившись через корни, замерла, зацепившись короткими рогами о ветки колючего кустарника. Черный дракон ощерился, показав измазанные в темной жиже клыки, и, тряхнув мордой, обернулся ко мне. Я, не без ужаса наблюдавшая за смертью пожранного тенью существа, попятилась, ошибочно приняв взгляд черного на свой счет. Но тут позади меня что-то противно заскрежетало, а в следующий миг лес эхом повторил разнесшееся над озером «Туууум».

Изогнув шею, я посмотрела назад. Из озера на берег по всей линии выползали на песок объятые серым пламенем драконы. Они, вскидывая крылья, стряхивали воду, и их дымящиеся, как угли, глаза видели лишь одну цель — двух кхелет хатра, застывших у кромки леса. Я попятилась, ощущая, как нечеловеческий разум прогибается под паникой дикого, загнанного в угол зверя, охотника, ставшего дичью. Рядом грозно зарычал Черный Дракон, но что мог сделать он, без дня Воин тысячелетия, против полусотни мертвых крыльев, жаждущих… нет, не нашей крови. Наших тел.

Максу будто передался мой страх, и он, отступив назад, вытянул шею и оглушительно заревел, собрав в своем крике всю ярость, на какую был способен. Увы, теневых его рык не впечатлил. Зато клич, вторивший Максу с неба, заставил тварей вскинуть головы. Эхо повторило грозный, опьяняюще смелый призыв к бою, громом пронеся его над нами.

Мой венценосный брат отдал приказ, и серебряные крылья ринулись в атаку.

Мне хотелось помочь им, но мешать воинам я не стала, отступив под защиту черного гиганта. Теневые взмывали в ввысь, издавая резкие, неприятные звуки, смахивающие на металлический скрежет, и над берегом их встречал клин серебряных. Завязался бой. Такого ужасающего зрелища я не видела никогда в жизни — драконы впивались друг в друга, когтями разрывая плоть врага, вспарывая бока, кромсая крылья. Если сражения в шестом мире длятся, как правило, долго, то кровавая бойня, которую учиняли сыны ветра и дочери лавы, пролетела за считанные мгновения, полные хруста, хлюпания, рева и падающих на землю кусков плоти и внутренностей. Один теневой дракон, оставшись без крыльев, рухнул на корни, изогнулся и, мордой зарывшись в кучу кишок, принялся их жрать. Сверху его заметил один из серебряных и, стрелой метнувшись вниз, приземлился тому точно на шею. Через миг серая голова с дымящимися глазами откатилась к нам. Ворча, я попятилась, и, уловив за спиной глухое рычание, обернулась. Позади не было ничего, кроме зеленого полумрака леса, и мне показалось, что эхо шутит со мной.

— Посмотри вверх, — произнес черный, и, только вскинув голову, я смогла увидеть изумрудных, рассевшихся на ветвях и наблюдавших за боем. Их было много, и они могли бы помочь, но лишь когда голова последнего теневого скрылась в водах озера, лесные драконы соизволили покинуть свои укрытия. Я ощутила угрозу и, развернувшись, взмыла в небо, к брату и его воинам. Макс остался внизу, наблюдая, как изумрудные, подобно птицам, соскальзывают с ветвей и устремляются к солнцу.

— Вы в наших угодьях! — пророкотал один из лесных драконов, чью голову венчала корона. — Вы умрете.

— Мы сражались с мертвыми крыльями, — отрезал брат, скалясь. Черная жижа по самую шею залила его морду, скрыв костяной венец. — Хочешь к ним?

Он мотнул головой, указывая вниз. За его спиной поредевшая сотня серебряных воинов одобрительно заревела. Изумрудных было гораздо меньше, но лишь потому, что большинство ждало своего часа среди листвы гигантских деревьев.

— Тени пришли в наше гнездо поздней ночью, — отозвался зеленый, щуря глаза цвета лавы. — Мы дали им отпор, дадим и вам.

Неспешно поднялся с земли Черный Дракон, лениво пролетел мимо изумрудного венценосного и моего брата, развернулся, застыл, оглядел и тех, и других, будто наслаждаясь произведенным эффектом.

— Тени сильны, — пророкотал он громко и грозно. — Они поднимают мертвые крылья. Лава остынет, и ветер утихнет, если не сожмете клыки и не спрячете когти.

Драконы мигом замолчали, не сводя глаз с Воина тысячелетия. Наконец, изумрудный дернул головой.

— Уходите.

Брат недовольно заворчал, оглядывая черного гиганта, но спорить не стал. Под пристальными взглядами лесных драконов, серебряные один за другим разворачивались и уходили за озеро. Я последовала за братом, уверенная в том, что Макс движется следом, но, достигнув холмов, на миг замерла и обернулась.

Берег озера охватило пламя, а над беснующимися лоскутами огня вздымались черные крылья, разбавляя рой изумрудных. Словно беркут ворвался в стаю попугаев.

Стало грустно и обидно. Мой страж оставил меня.

 

Глава шестая

Прикосновение к ореолу

Я проспала в своей пещере весь день, а когда проснулась, ежась от холода, небо уже темнело. Зу принес мне фруктов и новое платье, а от услуг лекаря я отказалась. Раны на спине почти не беспокоили, зато в голове творился полный хаос.

По прибытии в горы нас ждал скандал. Оказывается, Женя увел клин без разрешения деда, чем навлек на себя праведный гнев князя. Досталось всем — наследному, его помощникам, воинам, улетевшим искать нас, мне (ко всему прочему, Гешет назвал меня слабой и не достойной венца, что оказался на моей голове не по правилам обряда), слугам, умолчавшим о вылете. В общем, дед бушевал, а остальные, склонив головы, хранили молчание. Особенно долго вещал Гешет о Максе, обозвав того предателем, угольной ящерицей, рогатым проклятьем серебряного клана и выродком, не достойным крыльев.

— Остался с изумрудными! С этими травяными мухами! Я посажу его в яму на сотню лет! Я покажу ему, что такое воля князя!

Одного дед понимать не хотел — Макс теперь не принадлежал ни к одному из кланов, а с изумрудными остался едва ли не как заложник. Я очень переживала за него, но никто не мог дать мне ответа, что ждет Воина тысячелетия в гнезде «травяных мух».

— Никто его не тронет, — только и сказал Женя. — Мы предупредили жрецов, где их бог. Поверь мне, они сумеют позаботиться о нем.

В помощь жрецов я не верила — их роль в этом мире пока не была мне ясна. По сути, они являлись хранителями магии и её чистоты, дверей и заветов прошлого. Они не вели летописей, но из уст в уста передавали мифы о Воине тысячелетия, могущем объединить все кланы и прекратить войны одним своим появлением. В последнем сомневаться не приходилось — мы смогли уйти невредимыми только благодаря Максу.

Но одна мысль не давала мне покоя — что, если не Черный Дракон породил культ, а культ создал Черного Дракона? Не сами ли жрецы веками собирали по крупицам образ бога, доводя свой миф до совершенства. Вдруг их великий воин — всего лишь исключение из правил, отличная от остальных особь, ошибка природы или, как говорят здесь, искривление ореола? И тогда, выходит, что мой страж — вовсе не бог, а скаковая лошадь, на которую жрецы поставили всё будущее третьего мира.

Отдернув полог и сев на постели, я с тоской посмотрела в стремительно темнеющее небо. Макс достаточно умен, чтобы понять игру жрецов, если таковая имеет место. Он найдет способ перетянуть одеяло на себя.

Внезапно крылья закрыли арку пещеры, и я рванулась было вперед, в надежде, что это Макс, но гостем был серебряный сын ветра. Тэй в этот раз перекинулся удивительно ловко.

— Не успела вылезти из лавы, как сразу дала бой теням? — насмешливо спросил он, скрещивая руки на груди и замирая напротив меня.

— И ввязалась в драку с изумрудными, — не скрывая своего разочарования, заметила я. — Если после всего этого магия мне не дастся, я прибью вашу провидицу.

— С черными крыльями она угадала, — Тэй хмыкнул. Его, наверное, бесил тот факт, что Черным Драконом, в которого он не верил, стал слуга, которого он презирал.

— Наверное, — я безвольно пожала плечами. Говорить ни с кем не хотелось, разве что Пусть мог кое-что порассказать о тенях, мифах и богах третьего мира. Я зевнула во весь рот, намекая гостю, что лучше бы ему удалиться.

— Фрукты ешь? — Тэй откровенно тупил или не хотел замечать очевидного. — А мяса не хочешь?

Я вскинула голову. Рот мигом наполнился слюной, а в районе солнечного сплетения разлился жар.

— Мне придется охотиться?

— Конечно, — сын ветра кивнул на небо. — Как насчет ужина?

Я облизнулась.

— Но я не умею…

— Так я покажу. Сам уже давно не ел, — Тэй выжидательно посмотрел на меня. — Ну?

— Не знаю… А вдруг у меня не получится? — стоило мне подумать о мясе, как остальные мысли отошли на задний план.

— Не задавайся ты подобными вопросами, вылезла бы из лавы сама, — съязвил маг. — И тогда бы Рэй остался Рэем, а не великим Черным Драконом, священный зад которого спасет нас от всех теней ореола вместе взятых. Так ты полетишь на охоту?

— Я плохо летаю.

— Практика не повредит.

— Ну…, — я обвела пещеру глазами. — А, ладно! Веди!

Тэй отсалютовал мне и, с разбегу прыгнув вниз, перекинулся. Смущаясь собственного страха, я нерешительно подошла к краю, да так и застыла, оглядывая небо, скалы, осыпь… Прошло довольно много времени, прежде чем маг, снова приняв человеческий вид, замер рядом со мной.

— Ты что стоишь?

— Собираюсь с духом, — раздраженно бросила я. — Мне кажется, тут очень низко. Я могу не успеть перекинуться.

— Да? — Тэй выглянул за край. — Хм… Что ж… Зато, может быть, не разобьешься!

С этими словами он просто-напросто толкнул меня в пропасть и прыгнул следом. Кажется, мой вопль, сменившийся пронзительным ревом, услышали все обитатели гор. Стоило раскинуть крылья, как поток бросил меня вверх, выше пещеры, и я снова отчаянно затрубила.

— Боги, прекрати орать, — Тэй пролетел подо мной. — Ты… Осторожно! Скала!

Я боком влетала в выступ, вцепилась когтями в камни, соскользнула вниз и ввалилась в чужую пещеру, едва не придавив кого-то в человеческой ипостаси. Тучи мотыльков, взбудораженных ветром, налетели на меня, забиваясь в глаза и ноздри. Я расчихалась, попятилась и повисла над обрывом, когтями царапая каменный пол в тщетной попытке удержаться от падения.

— Оттолкнись и расправь крылья!!! — донеслось из глубины пещеры. Совету я последовала незамедлительно, но тут же налетела на Тэя, который крутился сзади.

— Отцепись!!! — завопил он, отбиваясь от меня. — Лети сама!!!

Я зло фыркнула и, расправив крылья, наконец, повисла в воздухе. Внизу тянулась осыпь, по бокам высились скалы, а впереди темнели коридоры гигантского лабиринта. Почти стемнело, но видела я на удивление отлично.

— Вперед, — скомандовал Тэй, пролетая мимо. — К полям!

Огромная луна, похожая на желтый череп, вставала над горами, заливая склоны белесым светом. Шкура серебряного разведчика, скользившего впереди, искрилась и мерцала. Я старалась повторять его плавные движения, но часто сбивалась и начинала истерично махать крыльями. Тэй, заметив мои тщетные попытки справиться с потоками, опустился на вершину стены лабиринта и поскакал по ней, давая мне фору. Я полетела над ним, напряженная и сосредоточенная.

— Легче! — вскинув голову, прорычал серебряный. Добежав до края стены, он резко ушел вниз, а потом, пролетев у самого моего носа, взмыл в усыпанное звездами небо.

— Легче, — повторила я и, вдохнув полной грудью пряный воздух бархатной ночи, в пару взмахов оказалась подле своего спутника. Тэй что-то удовлетворенно пробормотал и полетел к холмам. Я, довольная похвалой, устремилась за ним. Напряжения больше не было — меня словно несли вперед волны незримого океана. Под нами простирался сияющий в свете луны луг, полный звуков, запахов и шорохов. Зеленое море дышало негой и покоем. Мне захотелось спуститься вниз и поваляться в высокой траве, которая волнами двигалась под дыханием ветра. Но Тэй упрямо летел вперед, не оставляя времени насладиться моментом.

Животных я почуяла сразу — одно стадо укрылось в тени холма — но без указаний своего провожатого спускаться не решилась, разве что замешкалась на мгновение.

— Дальше, — произнес Тэй, заслышав мое нетерпеливое ворчание. — Не здесь.

Когда под нами блеснула лента реки, дракон коротко бросил:

— За мной, — и мы стали снижаться. Тэй лег на бок и кругами заскользил к земле, я же просто спикировала вниз, умело погасила скорость, вскинув крылья, и, коснувшись лапами твердой почвы, чуть пробежалась вперед. Вскинув голову и довольно ворча, я замерла, заметив движение. Темным пятном маячил в отдалении круп удирающего во все лопатки животного. Какой-то миг разум лихорадочно искал ответы на вопросы: как, зачем и почему, но внезапно из глотки вырвалось низкое глухое рычание, ноздри расширились, ловя резкий, дурманящий запах страха жертвы, и я ринулась вперед, взрывая когтями землю.

Увы, одного азарта мне не хватило. Погоняв по полю несколько крупных, похожих на носорогов, животных, я села на землю, недовольно фыркая. Тэй, успевший поймать добычу и насытиться, устроился на вершине одного из холмов и наблюдал за моими тщедушными попытками добыть себе ужин, чистя когти. Он-то был великолепен — как ястреб, упал с неба на выбранную жертву и обошелся парой укусов в глотку.

Вздохнув, я огляделась и только тут заметила взрослую самку, двигавшуюся в тени холма. Её сухой, терпкий запах ударил в ноздри, потянул к себе, обещая знатный ужин, но я не стала совершать прошлых ошибок. В один прыжок взмыла в небо, расправила крылья и стремительно ринулась вниз. Она испуганно заревела, отскакивая в сторону, но от удара уйти не успела. Я повалила её на землю, придавив одной лапой, и потянулась к горлу, трясясь от предвкушения. Она билась, изгибалась, кричала, сучила ногами, трясла головой, пытаясь зацепить меня сломанным рогом, и вдруг замерла, будто поняв, что сбежать ей не удастся. В серых, испуганных глазах отражалась смерть, и этой смертью была я. Охотник во мне умер, так и не успев вкусить крови. Я убрала лапу. Животное дернулось, вскочило, мгновение покачивалось из стороны в сторону, не веря своему счастью, а потом дунуло во всю прыть через поле, чтобы сегодня, а, может, и завтра стать добычей истинного дракона.

Тэй опустился рядом со мной и неожиданно перекинулся. Я последовала его примеру. Вмиг стало холодно и неуютно, мир потемнел, а открытое пространство ощетинилось незримой угрозой.

— Не смогла? — тихо спросил маг, замирая подле меня.

Я отрицательно покачала головой, стараясь избегать взгляда огненных глаз.

— Жалко стало?

Кивнула.

— Значит, не разжиреешь.

— Что? — я недоуменно уставилась на Тэя. Тот насмешливо улыбался, глядя на меня.

— Не разжиреешь, говорю, — он легонько шлепнул меня по бедру. — Тяжелый дракон — горе для клана.

— Отвали, — я всплеснула руками. — Очень смешно!

Развернулась и пошла прочь, спотыкаясь и путаясь в высокой траве, злая и на себя и на весь третий мир. Справа донеслось ворчание, и я, подумав, что это Тэй снова перекинувшийся в дракона решил напугать меня, остановилась и, развернувшись, скрестила руки на груди, готовая отчитать его за неуместное ребячество. Вот только напротив меня, метрах в пятнадцати, стоял вовсе не дракон, а свирепо раздувающее ноздри животное с красными от ярости глазами. Обломанный рог сверкнул в лунном свете, когда самка наклонила голову, готовясь к атаке. Я шагнула назад и перекинулась, но слишком поздно. Животное влетело мне в грудь, вышибив дух, и повалило на землю. Я перекатилась на спине, больно придавив крыло, и едва успела вскочить на ноги, как неудавшийся ужин снова бросился в атаку. Хищник оказался быстрее. Тэй смел животное в сторону, пропорол когтями бок, изогнулся, уворачиваясь от удара, и, резко вытянув шею (все равно, что змея, атакующая жертву), сомкнул челюсти на незащищенной глотке. Какое-то время он стоял неподвижно, а потом с силой тряхнул головой, ломая жертве хребет. Мгновение — и всё было кончено. Тэй отступил и, облизываясь, обернулся.

— Если не ты, то тебя, — прорычал он и, оскалившись, добавил. — Первый урок окончен.

Голод потянул к туше, и я не стала сопротивляться алчущему хищнику. Тэй терпеливо ждал, иногда издавая резкие, пронзительные трели. Ему отвечало сразу несколько драконов. Я же не понимала их болтовни, наслаждаясь пиршеством, которое всего несколько минут назад казалось мне варварским обрядом.

— Хватит, — Тэй придвинулся к туше. — Довольно.

Я зарычала, почуяв угрозу.

— Поди прочь.

— Станешь тяжелой, — он попытался пролезть между мной и пищей, но я оскалилась и бесцеремонно оттолкнула его плечом в сторону.

— Хватит, — повторил он уже с долей раздражения.

— Уйди! — заревела я, со всей силой ударяя хвостом по земле. — Уйди от меня!

Тэй, недовольно ворча, отошел в сторону. Придавив остатки туши одной лапой, я злобно следила за сыном ветра, вздрагивая от каждого его движения.

— Не взлетишь, — заметил он.

— Отойди, — грозно повторила я. Дракон фыркнул и, развернувшись, направился к холму, демонстративно поводя хвостом. Решив, что больше желающих сожрать мой ужин на горизонте не предвидеться, я с жадностью вцепилась в сырое мясо. Тэй, не мешая мне больше, подождал, пока я сожру все и почту его своим вниманием, и лишь после сдержанного кивка решился приблизиться. Мне было очень лениво, поэтому я вытянулась прямо на траве, скрестив лапы и положив на них голову. Тэй бродил рядом, фыркая и клацая зубами.

— Пора лететь, — внезапно зарычал он. Я вскинула голову, сонно щурясь — звезды, переливаясь всеми цветами спектра, казались блестками, разбросанными по бархату. Луна поднялась высоко. Три гало сияли вокруг неё, походя на круги от брошенного в воду камня. Я зевнула и принялась чистить морду и зубы лапой. Покончив с этим, я заявила, что хочу в пещеру. Тэй фыркнул, расправил крылья и, легко подпрыгнув, взлетел ввысь.

Поднялась я не с первого раза. Сначала просто проскакала по полю, потом, заметив двух животных, погналась было за ними, но услышав сверху злобное рычание Тэя, решила не рисковать. Сумев, наконец, оторваться от земли, я, довольно резво набрав высоту, устремилась вслед за сыном ветра, к каменному лабиринту. Вроде бы мы летели ровно, и первое время я не чувствовала в теле особой тяжести, но затем всё изменилось. Сначала начало тянуть в боку, потом закололо под ребрами, появилась одышка, а пасть наполнилась слюной. Я запыхтела и стала снижаться, чувствуя, что ещё немного и… Ударившись лапами о траву, я не смогла сдержать рвотного позыва, и, захрипев, как кошка, выгнулась и вывалила некоторую часть содержимого своего желудка прямо перед опустившимся на землю Тэем. Спазм свел челюсти. Меня вывернуло ещё и ещё раз. Лапы уже не держали тело, и я легла на брюхо, отфыркиваясь и сплевывая.

— Второй урок, — прошипел Тэй мне на ухо. — Не бери много.

Когда с последствиями жадности было покончено, сын ветра отвел меня к реке. Он шел впереди, я тащилась следом, понуро опустив голову. Было и стыдно, и неприятно, и зло. О том, чтобы перекинуться, не шло и речи — сил попросту не осталось. Зайдя по колено в прохладную воду сияющего в лунном свете озерка, я принялась жадно пить. Тошнота то накатывала, то сходила на нет, но спазм больше не сжимал желудок. Отфыркиваясь, я обернулась — мой спутник бродил по берегу. Его глаза цвета лавы походили на два блуждающих огонька.

Вздохнув, я направилась ему навстречу.

— Летим? — вопрос прозвучал тоскливо.

Тэй оглядел меня. Не ответив, расправил крылья и с разбегу взлетел. Я последовала его примеру. Теперь тяжесть не тянула вниз, зато голова шла кругом. У гор мы спустились к самой осыпи — в вышине воздушные потоки вели себя строптиво, а здесь, у «первого этажа» пещер, царил тихий ветер, нежно гладящий шкуру. Я бы никогда не нашла своего жилища без Тэя — слишком много в скалах было темных нор. Добравшись до моей, сын ветра пропустил меня вперед, а сам остался парить у входа, дожидаясь, пока я устроюсь внутри. Перекидываться не хотелось, поэтому я просто свернулась в клубок у постели и заснула почти сразу, измученная и уставшая.

Сны в ту ночь не тяготили разум новоиспеченной (точнее, недопеченной) дочери лавы.

Утром меня разбудил дикий шум. Вопили драконы — я без труда поняла, о чем они трубят.

— Нападай! Увернись! Нападай! Увернись!

Я вскинула голову и прислушалась. Что-то подобное мне приходилось слышать и раньше.

Кого-то из слуг снова запихнули в яму.

Смотреть на «игру» вроде бы не хотелось, но любопытство тянуло выглянуть наружу. Придвинувшись к краю, я изогнула шею и высунулась из-за уступа, который скрывал котлован. Увы, яма была слишком глубокой, поэтому увидеть, кого же в этот раз наказал Гешет, не представлялось возможным. Подтянувшись, я без страха соскользнула за край, распахнула крылья и повисла в воздухе, наслаждаясь дыханием утреннего ветра. Солнце уже поднималось из-за хребтов, и его лучи, касаясь шкуры, дарили непередаваемое ощущение теплоты. Окончательно проснувшись, я развернулась и заскользила к яме. Мимо меня пролетали драконы, спешащие занять лучшие места, которых уже, к слову сказать, почти не осталось. На меня посматривали не без интереса, порой среди рычания даже звучали бодрые слова приветствия. Зевнув, я пролетела мимо скалы, которую облепили драконы, и зависла над ямой, разглядывая маленького человечка, стоявшего на коленях на самом её дне.

Слугой, с которым сегодня должны были сыграть драконы, стал Слава.

В шестом мире мы не дружили — знали о существовании друг друга — и ладно. Но этот бородатый, язвительный, полноватый парень, оказавшийся магом, помог мне убежать от теней. Да что там, помог…

Он из шестого мира, как и я, и куча злобных крылатых ящериц, мнящих себя вершиной эволюции, не имели никакого права издеваться над ним. Потому что он — не их слуга. Он такой же человек, как и я.

Пламя разошлось в груди. Скрипнули зубы, когда челюсти сжались от ярости.

Слабые, значит, да?

Ну, проверим.

Я метнулась вниз, охваченная праведным гневом, полная решимости доказать, что люди из шестого мира ничем не хуже кхелет хатра. Увы, эффектного выхода не получилось. На половине пути я не смогла увернуться от летящего мимо крылатого зрителя и, столкнувшись с ним, перекувыркнулась в воздухе. Чудом мне удалось развернуться и, расправив крылья, загасить скорость у самой земли. Посадка вышла жесткой — покатившись по дну котлована, я едва не раздавила того, кого хотела защитить. Слава с воплем кинулся в сторону, а я, кое-как поднявшись, повернулась к нему, широко расставив лапы. Бородач выглядел довольно бодро, хотя уже малость запылился, а у рубашки не хватало правого рукава.

— Княжна изъявила желание присоединиться к игре! — услышала я мощный голос Гешета. Вскинула голову, поискала деда глазами — вон он, стоит на балконе, плечом к плечу с Женей. Хорош помощник, бросил моего человека в трудную минуту! Ладно Макс, он хотя бы житель этого мира, знает цену своим словам и правила игры, но Слава-то чужой. Бывал ли он тут раньше? Что-то не припомню, говорили ли мы об этом…

Впрочем, это ничего не меняло. Он ни черта не слуга этим крылатым засранцам.

Оскалившись, я зарычала и вскинула крылья.

— Давай! — проревел один из драконов, круживших над ямой. — Нападай!

— Нападай!!! — вторили ему зрители.

Слава выругался и выстроил вокруг себя защитный купол. Я сложила крылья и, перекинувшись, выпрямилась, гордо вскинув голову. Вокруг воцарилась тишина, драконы недоуменно переглядывались и ждали.

— Пуууусть, — шепотом позвала я.

— О, ты замешалась в подвиге? — пропищал дух, цепляясь за плечо. — Ох, какая ты сильная! Приятно. Очень приятно.

— Саша, ты какого лешего творишь? — Слава держался от меня на порядочном расстоянии, поэтому ему приходилось кричать. Яма была действительно огромной, но я гнала прочь ощущение собственного ничтожества.

— Я…, — начала было орать, но вышло скверно. — Твою мать…

— Привратник, усиль магией звук её голоса, — пришел на помощь Пусть. — Она для тебя старается.

Бородач, будто придя в себя, кивнул, и уже в следующий миг меня услышали все кхелет хатра, собравшиеся посмотреть на унижение человека.

— Этот юноша — не ваш слуга! — я ткнула пальцем в бочком приближающегося ко мне Славу. — Он — маг из моей свиты!

Гешет, скрестив руки на груди, молчал. Молчали и его подопечные. У края котлована столпились слуги, во все глаза глядевшие на нас.

— Как ключнице шестого мира, мне нужна его помощь! — продолжала я.

— Твой слуга пошел против правил, — грохнул Гешет. — И он ответит по законам кхелет хатра.

— Он — мой слуга, а не ваш! — неужели проявление драконьей ипостаси сделало меня такой смелой и наглой? — Мне и наказывать его!

— Ты, дочь лавы, дитя моего клана. Ты подчиняешься мне. Твой слуга — мой слуга.

Женя хотел что-то сказать деду, но тот махнул рукой, едва не ударив внука по лицу.

— Я прощаю тебя на первый раз, княжна, — великодушно прогремел Гешет. — Ты лишь день, как из лавы, и ярость преображения ещё будоражит твою кровь. Выходи из ямы и лети в свое гнездо. Пока твое место там.

— Мое место в шестом мире, потому что я — его ключница! — от моих ног по дну ямы во все стороны побежали тонкие, сверкающие, голубоватые нити. Достигнув стен, они вспыхнули и погасли, искрами рассыпавшись в пыли. — А место привратника — подле меня!

— Ца-ца-ца-ца, — заелозил Пусть. — Я же говорил! Ой…

Я перекинулась, и проводник спикировал в песок, едва увернувшись от тяжелой лапы, которая потянулась за Славой. Тот завопил, кинулся в сторону, но удрать не успел — я поймала его и, сцепив когти, с силой тряхнула.

— Чокнутааааааяяя-я-я!!! — заорал он, когда мы оторвались от земли и под вой драконов и крики людей взмыли в небо.

— Пусть, — рявкнула я. — Покажи мне путь ко Рву.

— Будет сделано! — пискнул дух, мелькая у правого глаза. — За мной!

Проводник увеличился раз в пять, словно решил соответствовать ключнице. Издав победный визг, он перекувыркнулся в воздухе и пулей дунул мимо княжеской вершины к столовым горам.

Позади во всю глотку затрубил дракон. И в реве его была угроза.

Кажется, я перегнула палку.

В этот раз мне не удалось удрать так просто — передо мной вынырнули сразу семеро сынов ветра, преграждая путь. Я ринулась вверх, уходя от столкновения, но там напоролась на разъяренного деда. Он погнал меня к земле, рыча, выбрасывая когтистые лапы, как будто готовился ударить. Пусть крутился рядом, но он ничем не мог мне помочь. Я огрызалась, пыталась вырваться, но ни одна попытка не увенчалась успехом — драконов было слишком много, и среди них я не видела Жени. Серебряные тела слились в единый поток, словно крылатые водили хоровод. Солнце мерцало на их крутых боках. Голова пошла кругом. Тяжело опустившись на землю, я разжала лапу, и отпустила Славу, который, встав на четвереньки, покачнулся и упал мне под ноги, где и остался лежать, постанывая и бормоча ругательства.

Мы оказались на широком ромбовидном утесе, нависавшим над расщелиной, тянущейся до самых столовых гор, на которых, как ни в чем не бывало, нежились сотни драконов. Оглядевшись, я вытянула шею и пригнула голову к земле, исподлобья глядя на деда, опустившегося передо мной. Моя ярость против его гнева не выстаивала — удрать не вышло, оставалось ждать наказания.

— В пещеру, — грозно прозвучал приказ. Недовольно ворча, я только ниже опустила голову. Вокруг парили драконы, и их неодобрение было настолько велико, что казалось осязаемым. Я была неправа. Не гостям нарушать устоявшийся порядок.

Я посмотрела на лежащего чуть поодаль Славу. И ведь даже не подумала поинтересоваться, что он натворил. Что ж, выбора мне опять не оставили.

Хотя, нет, не так. Я сама себя его лишила.

— Не надо! — завопил Слава, приподнимаясь на локтях и с ужасом наблюдая за моей лапой. — Нет, чтоб тебя!!! Чудовище!!!

В пещеру меня никто не сопровождал, но я даже не намеревалась нарушить приказ деда. Сначала зашвырнула внутрь Славу, которого сразу же вывернуло наизнанку, а потом влетела сама, ловко перекинувшись у самого края. Пусть уменьшился в размерах и, опустившись на кровать, нахохлился.

— Что, стала частью клана? — сварливо спросил он. — Вот оно, стадное чувство в действии.

— И что мне теперь делать? — я села рядом с ним и, поставив локти в колени, схватилась за голову. — Это ужасно… Надо было попытаться удрать! Ничего бы они мне не сделали. Трусиха! Раз-маз-ня! Что, если улететь сейчас?

— Не старайся, — произнес Пусть. — Перекинешься и решишь, что лучше остаться. Если хочешь уйти, уходи в обличии человека.

— Почему? — я обернулась.

— И сомнений меньше, и искать будут дольше.

— Не в чем тут сомневаться. Я струсила!

— Не кори себя, умница, — мягко произнес Пусть. — Послушай… Тебя не смущает, что кхелет хатра почти не дерутся внутри клана, что им всего хватает, что у них нет тюрем, а наказания распространяются только на слуг? Что они строго чтят традиции и не пытаются пойти против них? Неужели не видишь разницы в том, как думаешь сейчас, и в том, как думаешь, будучи крылатой?

— Вижу, но…

— Они — не люди, усвой это, пожалуйста, — Пусть говорил так, словно я не понимала чего-то очевидного. — Чем сложнее разум, тем больше кичится он своей индивидуальностью. Примитивная драконья речь, состоящая из набора звуков, не предназначена для долгой болтовни. Это стая, Саша, стая! Здесь каждый на своем месте, и каждый знает, что это правильно. Они могут спорить между собой, но всегда найдут выход. Не потому что у них нет воли, а потому что они связаны.

— Коллективный разум?

— Нет, что ты, — Пусть замахал крыльями. — Это не улей и не муравейник. Здесь каждый осознает себя как личность, но личность, неотделимую от клана. И связующее звено здесь — род венценосных. Вожаки.

Я обвела пещеру взглядом.

— Ну… Вот сейчас я человек. И мне тут находиться совсем не хочется.

— Ты просто начинаешь больше думать. О себе, в том числе. Кхелет хатра всегда разрываются между острым умом человеческой ипостаси, который дарует разноцветную палитру чувств и эмоций, но делает огнеглазых одинокими и мечущимися, и разумом крылатого стайного хищника, четко знающего свое место в жизни и не задающегося вопросом «А в чем смысл?».

— Похоже на раздвоение личности.

— Опять судишь по меркам шестого мира!

— Меня тошнит от вашей болтовни, — Слава вытер губы и злобно уставился на меня. — Ты, что человек — тупая, что дракон! Ребра мне чуть не поломала, психопатка конченая.

— Прости, — машинально ответила я. — Хотела помочь.

— Нет! Хотела что-то кому-то доказать! А меня тупо использовала… Все вы, бабы, одинаковы!

— Зу! — крикнула я. — Принеси корыто с водой.

Через некоторое время Слава, отфыркиваясь, умывался, Зу, морщась, собирал испачканную траву, а я, вырвав тряпку из рук ребенка, протирала пол. Порядок мы навели быстро, и, когда мальчишка удалился, я снова пристала к духу.

— А слуги? Они-то не бывают драконами.

— Они зависят от огнеглазых, — Пусть уселся на край корыта, в котором Зу после умывания Славы, сменил воду, и, едва не свалившись за борт, принялся лакать. — Фу. Холодная.

— Для слуг наказания есть, — размышляла я. — Но оружия нет.

— За оружие может сойти любой камень, — Пусть облизнулся. — Но слуги сами себя защитить не могут. Они слишком малы для опасностей этого мира.

Я вспомнила о вчерашней охоте. Ведь на пастухов тоже может напасть озлобленное животное, и кто тогда его защитит, как не дракон?

Слава, умывшись, нагло завалился на мою кровать. Хотелось спросить его, в чем он, собственно, провинился, но бородач злился и на каждый мой вопрос отвечал язвительно, колко и оскорбительно, а через какое-то время и вовсе захрапел.

Я сползла вниз и села на пол, спиной прижавшись к кровати. Полог трепетал на ветру и лез в лицо, и я раздраженно одернула ткань. Пусть забрался ко мне на колени и потребовал его почесать.

— И что мне теперь делать? — недовольно поинтересовалась я, пальцем гладя макушку проводника. — Ждать, когда дед прикажет подняться в небо с каким-нибудь дальним родственником? Не замечу, как начну нести яйца.

Дух фыркнул.

— Мозги у тебя никто отнимать не собирается.

— А промывать?

— Ндааа…

— Вот видишь!

— Вспомни свою мать.

— Я не знаю, как она ушла.

— Спросишь у Макса, когда он вернется.

— Черт, — выругалась я. — А Женя тоже проникся этим стадным чувством?

— Фух, — вздохнул Пусть. — Наверное, отчасти. Он маг, как и ты. И ему, как я понял, случалось применять магию, будучи в облике крылатого. Подобные манипуляции требуют сильного разума.

Я вспоминала светящиеся нити на дне ямы, паутиной раскинувшиеся у моих ног.

— Значит, провидица, оказалась права.

Дух закатил единственный глаз.

— Я оказался прав. Я первым тебя нашел. Теперь главное — научиться контролировать себя.

— А как…, — но договорить я не успела. Полог вздулся, трава полетела в разные стороны, и я отвернулась, прикрыв глаза рукой. Пусть вцепился мне в ногу, пытаясь удержаться.

— Ай! — вскричала я, спихивая его на пол. — Больно же!

Тэй, сложив крылья, перекинулся и направился ко мне.

— Княжна заявила о себе? — как всегда, насмешливо улыбаясь, поинтересовался он, приглаживая ладонью темные волосы. — Куда собиралась лететь?

— Тебе какая разница? — зло бросила я, поднимаясь на ноги. — У меня есть свита. С ними и буду делиться своими планами.

— Легче, дочь лавы, легче — Тэй примирительно вскинул руки. — Не забывай, что стража сейчас рядом нет, а привратник засветил в лицо сыну ветра.

— Что сделал?!

— Да девчонку они не поделили! Та вечером была со Славой, а на рассвете — с Туром. Слава пришел к ней признаваться в любви, а в постели дамы сердца другой мужчина, — Тэй пожал плечами. — Бывает.

— Тихо, — я кивнула на кровать. — Он тут.

— Ему все равно придется отыграть в яме, — маг обернулся, оглядел небо. — Кстати, нам пора. Перекидывайся и полетели.

— Куда?

— За поля. Учиться владеть крыльями, пока не началась гроза. Самое подходящее время.

— Дед приказал сидеть в пещере.

— Нет, он просто приказал тебе сюда возвращаться, — сын ветра снисходительно посмотрел на меня. — Урок третий. Приспосабливаясь, не исчезни.

Мне совсем не понравился его надменный тон.

— Ты серьезно решил стать моим учителем? — я скрестила руки на груди. — Тогда проясним один вопрос. Я не собираюсь становиться кхелет хатра, и думать и жить, как вы, не желаю.

— Пха, — Тэй усмехнулся. — Я учу тебя быть не драконом, а магом.

И где здесь магия? Я таращилась в стену, припоминая все его слова, услышанные мной за вчерашний день, и соображая, как три странных урока помогут мне освоить колдовство. Тэй помахал передо мной ладонью.

— Прекрати, — зло бросила я и откинула его руку от своего лица. И вот тут что-то пошло не так. Я не просто отпихнула его ладонь — дракона буквально сдуло и швырнуло об стену. Удар был такой силы, что с потолка отвалился кусок мха. Слабо вскрикнув, я взглянула на ладонь. Руку прострелило от плеча до кончиков пальцев, словно я ударилась локтем. Линии на коже, по которым обычно предсказывают судьбу, сияли слабым голубоватым светом. Испугавшись, я принялась трясти рукой, словно по ней бегал паук.

— Что это?!

Сзади всхрапнул Слава. Пусть выбрался из травы, таращась на меня единственным глазом.

— Вот так да! — присвистнул дух. — Опасна, как оголенный провод.

— Тэй? — я присела перед магом, который, встав на четвереньки, мотал головой. — Извини, это вышло случайно!

— Знаю, — он, пошатываясь, сел, одной рукой упершись в пол.

— Тэй, — настороженно позвала я. — Ты как?

Сын ветра щурился и никак не мог сфокусироваться.

— Норм… л…, — он поморщился и, закусив губу, закрыл глаза. Я поймала его свободную руку, которой он только что провел по затылку, и с ужасом уставилась на пальцы — все они были в крови. Кажется, сердце пропустило удар.

— Зу! — заорала я, как завороженная глядя на алые капли. — Зу!

Тишина. Мальчишка удрал обедать.

— Пусть, что мне делать?!

Тэй промычал что-то нечленораздельное и начал заваливаться на бок.

— Найти лекаря! — Пусть не на шутку перепугался. — Ещё не хватало, чтобы ты убила кхелет хатра.

— Не могла я его убить!!! — я кое-как помогла Тэю подняться. Его вело, как пьяного.

— Вон там, на камне, кровь, — дух сощурился. — Ты его приложила об стену.

— Заткнись! — усадив мага на кровать, я попыталась привести его в чувства, похлопав по щекам, но Тэй попросту упал на подушку. — Господи, у него вся голова в крови.

— Видишь, и дракона можно грохнуть без лишних усилий.

— Вали в кувшин! — перескочив через Пусть, я пулей бросилась к выходу. — Зу! Зу!

— Дайте поспать, — сонно проворчал Слава.

Я пробежала по коридору в одну сторону, потом в другую, свернула к жилью слуг и, поймав шедшую навстречу блеклоглазую девушку, схватила её за плечи и принялась трясти.

— Мне нужен лекарь! Немедленно! Сейчас же! Сию минуту!

— О, Кхелет! — та всплеснула руками, заметив кровь на моих пальцах. — Я мигом за ним, госпожа!

— Быстрее! В мою пещеру! — я развернулась и, побежав обратно, пропустила нужный поворот. Когда я, наконец, добралась до своей комнаты, меня там поджидал ещё один гость.

— Я, конечно, многое могу понять, — произнес Женя, хмуро глядя на меня. — Но сразу двое… В разнос пошла?

— Ты рехнулся?! — и, вспомнив, что натворила, замерла на пороге, сжимая руки в кулаки. — Женя, я опасна. Я только что чуть не убила Тэя.

— Ты и меня чуть не убила, — из-под полога выбрался Слава, протирая глаза. — Она ему голову разбила.

Женя, подавшись вперед, тронул друга за плечо.

— Тэй?

— В норме, — хрипло отозвался тот. — Но лекарь бы не помешал. Твоя сестра слила силу за один удар.

— О, — Женя поднял руку и поманил меня к себе. — Саша, иди сюда.

— Я лучше здесь постою.

— Да-да, лучше к нам не подходи, психопатка.

— Слава, закрой рот! — огрызнулась я. — Женя, ничего смешного тут нет! Ну чего ты ржешь?!

— Сестренка, ты великолепна, — брат, хохоча, ударил себя ладонью по лбу. — Мало того, что налетела на деда и не дала ему насладиться игрой, так ещё и чуть не укокошила лучшего мага клана.

— Ты бы мог мне помочь, а не стоять и смотреть, как Славу валяют в пыли!

— Саша, тише, — Женя, успокоившись, протянул руку и помог другу подняться. Тэй, шатаясь, встал на ноги и, прислонившись к кроватному столбику, осоловело уставился на меня. — Гешет считал тебя слабой, а ты не побоялась вступиться за своего человека. Да, дед зол на твою наглость, но ты бы слышала его слова! «Она — истинная дочь венценосных»!

— Мне нужно радоваться? Хорош комплимент!!!

Трое мужчин одновременно усмехнулись, каждый по-своему, но так предсказуемо надменно, будто все они поняли то, что я своим женским умом осознать ну никак не могла. От греха подальше я завела руки за спину и сцепила пальцы в замок.

— Княжна, — раздался нежный голосок за моей спиной. — Я привела лекаря.

* * *

На обитель серебряных надвигалась гроза.

Тяжелые тучи заволокли горизонт. Казалось, что там, вдали, рушатся горы — стоило сияющему разлому появиться на теле стального монолита, как влажный плотный воздух вздрагивал от могучего громового раската. Мир затих, внимая голосу неба.

Перекинувшись, мы отдыхали после долгого полета на вершине проросшего травой холма. Далеко позади остались и обитель серебряных, и мрачный, каменный лабиринт, куда солнце заглядывало лишь будучи в зените, и пастбища, где отъедали бока на благо кхелет хатра раггы — огромные непарнокопытные, свирепые гиганты с мощными ногами-столбами, очень похожие на носорогов из шестого мира. За нашими крыльями остались и озера, впитавшие синеву бездонного неба, и соединяющие их узкие речушки, сокрытые в густых травах.

Чем дальше мы летели, тем горячее становился воздух. Махровая зелень озерных долин сменилась белесой степной порослью. Последняя на пути гряда высоких холмов отделяла владения золотых от угодий серебряных.

— Эти холмы, Горбы дождя, идут далеко на восток, до самого плоскогорья Черного Пепла, — рассказывал Тэй. — За плоскогорьем тянется цепь священных вулканов.

Я кивнула. Жерло одного из них ещё долго будет сниться мне в кошмарах.

— Серебряным принадлежит большая территория?

— Внушительная даже по меркам третьего мира, — кивнул Тэй. — Почти весь запад единственного континента. Горная цепь, где живет клан, обширные заливные луга, озерные долины, на севере — скалистый берег океана, лес кристальных пик и плато живых лоз.

— Красивые названия.

— Там мы добываем руду для зачарованных нарядов, игл, спиц, режущих пластин. Можем слетать к мастерским, если тебе будет интересно. Они находятся в западной части заселенного хребта.

— Не знаю, — я пожала плечами, обводя взглядом раскинувшуюся перед нами седую степь. Небо над ней затягивали черные тучи. — Не планирую задерживаться здесь надолго.

— Значит, тем более тебе многое нужно успеть увидеть.

Я, усмехнувшись, посмотрела на Тэя, но тот не сводил глаз с грозового вала.

— Почему ты не остался в шестом мире? Не понравилось?

— Я здесь родился и вырос. Если бы не отец, никогда бы не решился выйти за двери, — Тэй провел рукой по траве, собрал пучок, отпустил, наблюдая, как стебельки выпрямляются и отдаляются друг от друга. — В шестом мире ощущаешь себя беспомощным ребенком. Собственная слабость сводит с ума. Ореол приходится тормошить, чтобы выжать хоть каплю силы, а в стабильное заклинание отправляешь столько сил, что можно потерять сознание. Никогда не понимал, как там живет отец.

— Он же родился и вырос там, — я пожала плечами. — Кстати, Женя сказал, что ты — лучший маг клана.

— Ерунда, — немного резко выдал Тэй. — Нет лучших и худших. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Сильные уходят за двери и часто не возвращаются, а слабые плохо ладят с тенями, и проку в бою от них мало.

— Тени очень важны для вас?

Маг только кивнул, ничего не ответив.

— А ты не боишься…

— А что изменит мой страх? — просто спросил он. — Я могу помочь клану — я помогаю.

— И никто не срывался?

— Очень давно, когда я ещё был ребенком, один маг не справился.

Тэю явно не хотелось говорить о тенях. Я не стала настаивать.

— А Женю ты давно знаешь?

— С его первого появления в клане. Нас познакомил мой отец. Папашу здесь очень уважают — он дал нашему клану магию теней.

— Жрецы бы с вами не согласились.

Тэй серьезно посмотрел на меня.

— На войне все средства хороши.

— Четвертый урок?

— Что? — он недоуменно посмотрел на меня. — А… Нет. Это принцип первого.

Я улеглась на землю и, закинув руки за голову, уставилась в пока ещё голубое небо. В душном предгрозовом мареве витали пряные запахи трав. Клонило в сон.

«Совсем, как дома», — мелькнула мысль.

— Летим обратно, — Тэй, проведя рукой по затылку, пощупал шишку. — Иначе не обгоним грозу и получим молнию под хвост.

— Как голова? — вежливо поинтересовалась я.

Не прошло и нескольких часов после моего жесткого выпада, как маг уже был готов вести меня в полет. Он отчего-то торопился, а мне было так стыдно, что я не стала спорить.

— Гудит. Запомнила, как кружить?

— Да, — я резво вскочила на ноги и огляделась. Над степью стеной шел дождь. Молнии разрывали стальную громаду, ударяя прямо в землю. Гром рокотал все ближе и ближе, и в его раскатах мне чудился драконий рев.

— Тэй, — я обернулась. — Почему Женя остался здесь? Почему решил не возвращаться?

Маг потянулся, разминаясь.

— Может, нашел свое место? — бросил он. — Хотя, тебе лучше спросить это у него.

Перекинувшись, мы во всю прыть понеслись обратно. Внизу мелькали озера, речушки, луга, стада кеззи и раггов, одинокие пастухи и помогающие им драконы. Гром гремел все ближе, молнии сверкали всё ярче, а мы мчались, обгоняя грозу, к обители серебряных, неприступной грядой возвышающейся на горизонте.

— Не поднимайся высоко! — предупредил Тэй, обгоняя меня. — Ниже!

В вышине свирепствовал ураганный ветер. У каменного лабиринта нас швырнуло в разные стороны, а у первого склона мы едва не столкнулись. Мне не было страшно — я купалась в громе, обгоняла молнии и сражалась с ветром. Чувство полета и осознание собственной силы пьянило. Вытянув шею, я издала торжествующую трель, и в этот же миг хлынул дождь. Меня дернуло в сторону, Тэй упал сверху, и мы влетели в пещеру, сметая все на своем пути. Кровать разлетелась в щепки, каменная колонна откатилась к стене, упавшее блюдо треснуло и разбилось, а фрукты разноцветными мячиками поскакали за край пещеры и исчезли в пелене дождя. В мгновение ока мы перекинулись и, вытянувшись на полу, захохотали, как сумасшедшие.

— Куда ты неслась? — сквозь смех спросил Тэй. — Как будто за тобой гнались золотые!

— Заигралась с грозой, — я провела ладонями по лицу, смахивая дождинки. — Это вообще моя пещера? Мне кажется, мы кровать сломали.

Тэй перевернулся на бок, приподнялся и, упершись рукой в пол, навис надо мной.

— Дракону везде мягко…

Его глаза полыхали, как пламя, а на лбу и щеках блестели дождевые капли. Поддавшись мимолетному порыву, я вскинула руку и пальцами коснулась его лица. Сын ветра улыбнулся и склонился ещё ниже — теперь я губами ловила его дыхание. Сердце бешено застучало, кровь прилила к лицу. Я прикрыла глаза, растворяясь в раскатах грома.

Внезапно совсем рядом гневно зарычал дракон. Я мигом пришла в себя и растерянно посмотрела на Тэя, который, поджав губы, хмурился, прислушиваясь.

— О, боги! — ворчание сменилось женским воплем. — Вы разнесли мое жилище, яйца вы бестолковые!!! А ну-ка живо привели всё в порядок!

— Бежим, — прошептал маг и, рывком поднявшись, протянул мне руку.

— Стойте, проходимцы! — оранжевый фрукт пролетел мимо нас и, шлепнувшись о стену у моего плеча, разлетелся на куски. — Я вам хвосты пооткручиваю!!! Зэй! Зээээй! Силы Кхелет! Какой хаос!

Мы бросились в коридор, едва не сшибли с ног спешащего на зов госпожи слугу и, не оглядываясь и едва сдерживая смех, ринулись вниз по длинной лестнице. Путь оказался долгим — когда мы, наконец, добрались до моей пещеры, дождь поутих. Полог слабо колыхался на ветру и походил на парящее над кроватью привидение. Тэй пропустил меня вперед.

— Не думала, что в этом мире может быть так весело, — бросила я, не оборачиваясь, ногами расшвыривая сбившуюся в кучи сухую траву.

— Я тоже.

Тон его голоса напомнил о моменте, на котором нас прервали. Я почувствовала, что краснею, и не решилась обернуться. Дождь стих, гром укатил вдаль, но ещё слышалось его недовольное бормотание. На фоне освежающей послегрозовой тишины резко и неприятно прозвучал сигнальный рев.

— Род собирают, — тихо произнес Тэй. — Мне пора.

Он прошел мимо, замер на мгновение у края и, не оборачиваясь, прыгнул вниз. Глубоко вздохнув, я приложила ледяную ладонь к разгоряченному лбу. Пальцы едва ощутимо покалывало.

Гром затих, но сердце всё не желало униматься.

* * *

Сквозь зеленый полупрозрачный купол в зал проникал солнечный свет. Слуги брали фрукты с огромных подносов, плошками черпали из пузатых котлов густую кашу, разливали из бочек, стоявших у стен, черный тягучий отвар. Только истинно черный и выигрывал в схватке с зеленым светом, озарявшим всё вокруг. Зал собраний изумрудных походил на грот сказочного морского царя. Лица людей были зелеными, столы были зелеными, каша была зеленой, собственные руки были зелеными. Максим вытянул их и положил на стол перед собой. Кое-что ещё здесь оставалось черным — его новый наряд, который вчера вечером принесли в Изумрудное гнездо расторопные жрецы. Они, похоже, до сих пор не могли поверить, что перед ними Черный Дракон. Ключник, а по совместительству глава культа, Зарго Штег, сын ветра золотого клана, покинувший этот самый клан ради вечного служения Воину тысячелетия, не переставал хмуриться, сверху вниз глядя на Максима.

«Он — Черный Дракон?! Он — тот, в кого мы верим?! Он — тот, кому мы клялись служить?», — подобные вопросы открыто читались во взглядах недоумевающих жрецов. Боги подшутили над ними. Кхелет обделила Воина тысячелетия своим поцелуем, Хатра одарил слугу черными крыльями.

Туника оказалась великовата, ведь ни физических, ни магических мерок с Макса не снимали. Подарок был красив, но непрактичен, однако выглядел куда лучше зеленых нарядов лесных драконов.

Венценосные изумрудных, в отличие от серебряных, завтракали в Зале собраний вместе со слугами. Максима, как и прилетевших днем ранее жрецов, усадили за стоявший на возвышении стол господ, чтобы все слуги могли воочию увидеть великого Воина тысячелетия. Бескрылые же задавались единственным вопросом — когда тощий блеклоглазый станет, наконец, черным драконом? Момент его прилета в Изумрудное гнездо застали не все, и теперь Ттлет, князь клана, намекал ему, что следовало бы показать крылья подданным, которые шарахались от слуги серебряных, как от пожранного тенью колдуна. Княгиня Ддера так вообще не вышла к завтраку, оставшись в гнезде с маленьким детенышами.

— Она сейчас не в силах никому доверять, — оправдывался Ттлет перед жрецами. — Вчера на нас напали мертвые, и Черный Дракон привел серебряную так некстати.

Макс старательно молчал, давая жрецам возможность послужить на благо своего бога, пока они в него ещё верили.

— Великое везение, что Черный Дракон попал к вам, князь Ттлет, — попытался поддержать разговор Зарго. Тишина за столом казалась ему неучтивой. — Ваша мудрая мать многое сделала, будучи ключницей и хозяйкой Рва.

— Появление Воина тысячелетия было… очень неожиданным, — князь улыбнулся и склонил голову, жестом смягчая резкость своих слов. — За ним пришли мертвые крылья, а после серебряные вздумали накрыть наш милый лес.

«Одна и та же песня», — подумал Максим, запихивая в рот пучок безвкусной зелени.

— Вы же сами из серебряного клана? — князь обратился к гостю. Максим сглотнул и уставился на собеседника, который не переставал улыбаться.

Изумрудных в человеческой ипостаси отличали большие, выразительные глаза, огненные у крылатых и зеленые у слуг, светлые, почти белые волосы и молочного цвета кожа. Жители леса были невысоки и худы, да и в драконьем обличии по размерам заметно уступали серебряным и значительно — золотым.

Их оружием оставалась численность — изумрудные плодились, как мухи. Дочери лавы были легки на подъем и нередко приносили за кладку по пять яиц. Именно из-за высокой численности клан не имел общей обители — несколько родов, объединенных в гнезда, жили внутри зеленых гротов — скальных образований, разбросанных по всему лесу. В Изумрудном гнезде обитали венценосные, род воинов, отвечающих за безопасность правителей, род разведчиков, род хранителей леса, занимающихся исследованием территорий, и несколько десятков пар из рода, следящего за слугами. Всё это Максу рассказал спутник Зарго Штега, изумрудный Ррем, маленький, сухой старик с россыпью коричневых пятен на лысине и лице.

— Ты сделал великое дело, Черный Дракон! — без конца повторял он. — Ты сразился с тенями и предотвратил битву между двумя кланами в первый же день после своего рождения. Возвращайся в Ров, Рэй, там тебе самое место.

Вспомнив эти слова, Максим просто ответил.

— Я изо Рва.

А про себя подумал: «Я из шестого мира».

Штег шумно выдохнул, старикашка задрал нос до небес, а князь, смиренно прикрыв глаза, покивал.

— Мои племянники помогли вам избежать гнева княгини, — как бы между прочим напомнил он. — Молодые сыны ветра не утомили вас своей болтовней?

— Нет, — Максим скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку скамьи, обвел взглядом зеленый зал. Ему осточертело улыбающееся лицо князя. — Юноши чтят память венценосной Лленги и помнят её пророчество о возвращении Воина тысячелетия.

— Как и весь наш клан, — прошелестел Ттлет. — Иначе бы вы не сидели здесь, с нами.

— Стараниями вашей жены, надо думать? — в этот раз ответ прозвучал чересчур резко, и Макс усмехнулся. Он любил выводить огнеглазых из себя, так стоило ли что-то менять сейчас?

— И моих воинов, разумеется, — и снова Ттлет, решив, что перегнул палку, мягко добавил. — Вы хотите мяса?

Макс провел языком по зубам. Князь подловил его. Завтрак из травы и листьев не мог утолить голод новорожденного крылатого. Черный Дракон желал охоты.

— С удовольствием, князь.

— Тогда летим к озеру, — Ттлет резво выскочил из-за стола, будто только этого и ждал, и, вскинув руки, объявил. — Воин тысячелетия изъявил желание охотиться в наших угодьях.

На мгновение в зале повисла тишина, а потом слуги, побросав свои плошки и кружки, гурьбой бросились на веранду, откуда можно было наблюдать за взлетающими драконами. Макс задумчиво следил взглядом за спешащими на воздух мужчинами и женщинами. Подумать только, все они хотят посмотреть на его — Черного. Дракона, Воина тысячелетия, живого бога!

Как переменчив ореол…

Будучи ребенком, Рэй яростно молил Кхелет и Хатра одарить его крыльями, и каждый день бегал к белому монолиту-святилищу, выпрашивая огонь в глаза и ветер в крылья. В десять лет он вместе с группой юных детей кхелет хатра одолел подъем к жерлу Хатто Раг, а потом, когда прошедшие обряд перерождения разлетелись ловить ветер, потащился обратно, отчего-то довольный и расстроенный одновременно. До пятнадцати лет он старательно поднимался к жерлу и с замиранием сердца следил за чудом перерождения. У него не было друзей среди огнеглазых, и в пути до вулкана никто не подавал ему руку, когда он падал.

— Зачем ты ходишь за нами? — спрашивал юные сыны ветра и дочери лавы. — Прыгай в жерло, раз пришел.

Рэй упрямо молчал. Он верил в богов, но те распорядились по-своему. Первый раз коснувшись ореола и ощутив его мощь, Рэй решил, что магия — их утешительный подарок. Когда его способности проверил учитель бескрылых магов, надменный Лей, юный блеклоглазый, грезящий о великой судьбе, узнал, что ему уготовил клан — после обучения его решено было отправить на пастбища раггов. Пастухам для контроля над мощными животными и защиты их от не менее мощных хищников требовались способные маги. Рэй почувствовал себя обманутым. Подарок оказался плевком. Те, с кем он поднимался на жерло, уже принимали участие в сражениях, стойко защищали земли клана, а он учился усмирять раггов. Магия давалась ему легко, сила ореола, светлая и бескрайняя, приносила обманчивое ощущение могущества. Поэтому Рэй старательно учился, лез туда, куда не следовало, применял магию везде, где только мог и… не переставал мечтать о боях с золотыми, о подвигах, которые, как он верил, ждали его впереди, о бескрайних просторах родного мира, что могли видеть лишь истинные дети ветра и лавы.

Только вместо крыльев он получил серебряное клеймо, вместо боев с врагами — драки с хищниками и стычки с упрямыми раггами, а вместо неба — пастбища и кучи навоза. Рэй перестал ходить к белому монолиту. Теперь он твердо решил, что нужно убираться из обители и идти ко Рву. Он чувствовал, что то, чему его научили — лишь слово в великой оде магии, которую он мог разучить в два счета. Мечтая покинуть обитель, Рэй стал все чаще отлынивать от работы, изучая намалеванную на одной из стен пещер огромную карту мира и бродя по окрестностям в поисках нужных троп. Старшие слуги старались вразумить его, но Рэй не слушал и подчас вступал с ними в перепалки. Неудивительно, что единомышленников, также страстно желавший уйти в Ров, он не нашел, поэтому принял решение отправиться в путь один.

Но и уйти оказалось непросто. В тот же год он впервые попал в яму, повздорив с сынами ветра, и те жестоко напомнили ему, кто он есть. Лежа на дне котлована, стараясь магией заглушить боль в сломанных ногах, юный маг-пастух сжимал зубы, на которых скрипел песок, и проклинал третий мир и всех кхелет хатра с их выдуманными богами. Его-то молитвы никто и никогда не слышал.

Побег в Ров откладывался. Ноги заживали плохо, и Рэя приставили слугой к нескольким воинам.

Так он познакомился с Кэзрах, великолепной дочерью лавы, которая сделала из него мужчину и вернула веру в себя. Они были вместе долгое, жаркое лето, за которое Рэй понял, что он слишком молод, чтобы сдаваться.

А потом явились двое — разговаривающий с тенями маг, с которым, как болтали слуги, не могла сравниться даже мудрая колдунья Лленга, и его юный ученик, мальчишка лет двенадцати. Колдуна Рэй видел в обители и раньше — тот несколько лет подряд заявлялся к серебряным, но гостил лишь у крылатых, не замечая слуг, а вот его маленького спутника бескрылый маг не знал. Мальчишка оказался сильным колдуном, легко пережил преображение и получил поцелуй Кхелет. Ко всему прочему, Эхтен, как называли его в клане, приходился внуком Гешету. Эта новость очень подбодрила серебряных, потерявших красавца наследного князя в последнем налете золотых. А вот душу Рэя снедала зависть — ему не досталось ничего, хотя он боролся, как мог, в то время как мальчишка, чужак из другого мира, получил и огонь в глазах, и магию, и венец. Недовольство собой и собственной судьбой вылилось в первые громкие ссоры с Кэзрах, а пара стычек с сынами ветра, решившими заглянуть к расстроенной дочери лавы, едва не закончилась играми в яме. Хотя Рэю тогда уже было все равно. Почва снова уходила у него из-под ног, вот только взлететь он не мог.

Но все изменилось, когда в обитель ранним утром ворвалась давно сбежавшая дочь князя. Она бушевала, как летняя гроза, и рев её слышали даже у кристальных пик. «Княжна Тархэт вернулась», — болтали слуги, благоговейно внимая злобному рычанию. Когда-то давно дочь Гешета, пройдя обучение во Рве, навсегда покинула третий мир. Говорили, её хрупкие крылья не выдержали горя, постигшего клан, и утешение она нашла лишь в магии и долгом пути.

Кэзрах тогда узнала и доложила Рэю, что теневой маг из чужого мира, не сказав княжне ни слова, повел мальчишку, её родного сына, показать третий мир, и тому так здесь понравилось, что он не захотел уходить обратно. Рэй, наблюдая за яростью матери, крылья которой совсем не выглядели хрупкими, понял, что второго шанса не будет. Под покровом ночи он встретился с княжной и пообещал помочь ей выкрасть сына. Тархэт же дала слово, что отнесет его в Ров, к жрецам.

— Учти, если они решат, что сильного дара у тебя нет, то придется идти обратно, — предупредила она. — Я сама прошла часть пути двумя ногами, и, поверь, пастух без крыльев дорогу не осилит.

Но Рэй верил — он рожден не для того, чтобы пасти раггов и кататься по яме. В назначенный час, напустив морок, он выкрал спящего ребенка, успокоил его заклинанием, которому научился у Тархэт и, добравшись до её одинокой пещеры за осыпью, приготовился к долгому перелету. Его сил и сил крылатой колдуньи хватило, чтобы навести морок на всех троих, и когда Тархэт взмыла в небо, ни один разведчик их не заметил. Рэй, придерживая спящего мальчика одной рукой, а другой сжимая шип на драконьем гребне, упивался полетом. Все его сны оказались так бесцветны по сравнению с реальностью, что он едва не сошел с ума от счастья.

К утру беглецы добрались до цитадели жрецов. Мудрая Лленга радушно приветствовала их.

— Негоже забирать ребенка у матери, — повторяла она, провожая Тархэт и ревущего во всю глотку Эхтена к комнате с шестью дверями. — А кто твой спутник, милая?

— Единственный житель обители, у которого есть сердце, — ответила княжна. — Он — сильный маг и храбрый юноша. Помоги ему, пожалуйста.

— Ну, если так, пусть остается, — и Лленга улыбнулась так ободряюще и так радушно, что Рэй понял — он нашел новый дом. Тархэт, пожелав ему удачи, ушла с сыном в шестой мир, а жрецам пришлось держать ответ перед разгневанным Гешетом, который привел ко Рву целый клин воинов. Тогда-то князь серебряных и узнал, что предателя-беглеца зовут Рэем.

Страсти улеглись. Маг, приводивший Эхтена, отправился за Тархэт, мрачный, как тени, что населяли ореол, и почти год о них не было ни слуху, ни духу. За этот долгий и прекрасный год Рэй узнал, что хранит в себе сильный дар. Не желая возвращаться в обитель серебряных, он поклялся служить Черному Дракону, и жрецы принялись учить нового послушника. Рэю рассказали, что ореол населен духами, темными и светлыми, что темные тяжелы и коварны, а светлые легки и безобидны. Но тени Рэю не грозили — он вообще не слышали их, и ему вполне хватало чистой силы ореола, к которой он обращался, творя заклинания.

Во Рве иногда появлялись проводники, собиравшие информацию для своих хозяев, и маги-путники. Новички проходили адаптацию у жрецов (те всегда были рады помочь), бывалые путешественники сразу отправлялись в дорогу. Рэй поражался их внешнему виду, магической силе и какому-то внутреннему сумраку, такому глубокому, что и заглядывать было боязно. А вскоре вернулся тот самый маг, что привел Гешету наследника. Сначала он пришел один, посидел пару дней во Рве и покинул его ещё более угрюмым и молчаливым, чем явился. А потом вернулся мальчик. Он не помнил Рэя, зато теперь у его плеча жужжал маленький серебряный проводник.

— Где твоя мать? — строго спросила Лленга.

— Скоро будет, ключница, — серьезно ответил мальчик. — Я выиграл свой первый бой — переспорил её!

— Променяешь свободу шестого мира на войны третьего?

— Это мой мир, ключница. Ореолы дали мне право выбора, я им и воспользовался.

Но все же Лленга не отпустила Эхтена, пока не появилась Тархэт. Серебряная княжна сердечно приветствовала Рэя, порадовалась, что он нашел себя, и пригласила в шестой мир.

— Таким сильным магам нужно набираться опыта в чужих ореолах, — уверенно говорила она. — Поверь, там есть, на что посмотреть.

С тех пор Эхтен часто приходил в третий мир, но Тархэт здесь больше не появлялась. Мальчика сопровождал его учитель, как позднее узнал Рэй, носивший странное имя Эдгард. Его магия была темнее грозовых туч, но Лленга беспрепятственно пропускала его к драконам.

— Не разлучать же семьи, — вздыхала она.

А через семь лет Лленга умерла, и её место занял золотой, Зарго Штег, яростный борец с тенями. Он почти никого не пускал в третий мир, не открыл он дверь и Эдгарду, а ставшего наследным князем Эхтена впускал и выпускал, ругаясь, что следующий раз он двери не откроет. Как-то раз, когда Эхтен уходил в шестой мир вместе со своим другом, крылатым магом Тэем Тахаром, Рэй впервые пустил в чужой мир своего маленького проводника. Уже вернулись молодые крылатые маги, довольные и одухотворенные, несколько раз заходил поговорить с Зарго ключник шестого, странного вида существо Генсер, но проводник всё не возвращался. А порядки во Рве стремительно менялись — бескрылых магов заставляли прислуживать крылатым, а тех, кто был недоволен, вышвыривали прочь, нисколько не заботясь об их дальнейшей судьбе. Со смертью Лленги изо Рва ушла мудрость и здравый смысл. За обучение блеклоглазых браться перестали.

— У нас достаточно слуг, — заявлял Зарго. — Ты же пастух, Рэй? Так отправляйся в поле. Нечего отираться у дверей.

Рэй спал и видел, как отправить Зарго в вечный полет, даже начал придумывать план переворота, но тут вернулся из шестого мира его блудный проводник, и маг-пастух попросил у ключника открыть двери.

— Не торопись, слуга, — Зарго протянул ему запечатанное письмо. — Найди среди серебряных тех, кто впускает в свои тела тени, и тогда я открою тебе двери любого мира. Выведай, кто обучал их, узнай мнение Гешета о подобной магии. Растормоши этот улей тени. Ты же из серебряного клан? Вот и отлично! Телепорт уже ждет тебя. Не бойся, слуга, вторая его точка надежно сокрыта вблизи обители.

Так Рэй впервые узнал, что Зарго приказал разместить телепорты по всему миру. Новый глава культа не желал оставаться в стороне от клановых воин.

В родную обитель маг-пастух вернулся не вовремя. Бродя по осыпи, куда приносили многочисленных раненых, он понял, что совсем недавно отгремело тяжелое сражение, и Зарго, возможно, просто подставил его под удар. Но отступать Рэй не хотел. Он добрался до Гешета и вручил тому письмо. Князь долго вглядывался в лицо слуги, ставшего черным жрецом, а когда начал читать послание, с первых строк пришел в ярость.

— Выдать вам сына ветра, который спас своих воинов?! — орал Гешет. — Выдать вам героя, убившего кровожадного Сгарга, того самого, который когда-то разворотил наше гнездо, пожрал наших не рожденных детей?!

Вот тут-то Рэй окончательно убедился в том, что его надули.

— Мне лишь нужен ответ — использовал ли ваш герой тени для победы? — маг-пастух старался сохранять спокойствие.

— Давно ты покинул клан, предатель, — процедил Гешет. — Теперь насмехаешься над нами? Над нашей войной?

— Вы сами поддерживаете эту бессмысленную бойню. Тени опасны, они пожрут души ваших воинов, и герой вмиг станет злодеем.

Сейчас Макс уже не помнил всего разговора, зато отлично помнил игру в яме, где он, по глупости, решил показать себя. На него же смотрел весь клан, мнивший его предателем и беглецом! Те, кто надменно утверждал, что он — никто. Господа, ломающие ноги слишком сильному слуге. Тогда Рэй не хотел сдаваться. Он опробовал на крылатых магические приемы, которые раньше использовать бы не рискнул. Драконы едва живыми выползли из ямы. Безудержная ярость Гешета наполнила горы, заставив их дрожать от громоподобного рева.

А потом явился Эхтен, сын его благодетельницы. И тогда Рэй осознал, что ошибся.

— Уходи, — произнес серебряный, и маг-пастух, взглянув в подернутые серой пеленой глаза наследного князя, все понял и ушел. Не он отпустил — его отпустили.

Зато Зарго не желал открывать перед ним дверь, апеллируя тем, что Рэй не выполнил своего задания.

— Как бы я выполнил его, ключник? Гешет бросил меня в яму. Меня спас его внук.

— Завтра же я снаряжу туда отряд лучших воинов. Что за наглость отправлять жреца в яму! А его внук, Эхтен, ученик этого черного колдуна, и есть крылатый, отдавший тело тени?

— Открой мне дверь.

— Отправляйся пасти скот, слуга, — надменно ответил Зарго Штег. — Ты не справился с поручением.

— Я убью всех раггов и всех кеззи, я сожгу все ваши поля и свитки, если ты ещё хоть на миг задержишь меня здесь, — тихо произнес Рэй, а за его спиной вырвавшееся из очага пламя пожирало мохнатую шкуру пещерного мясоеда, устилавшую пол комнаты главы культа.

— Пусти его, жрец, — прошелестел Это, сидевший на плече ключника. — Взгляни на него. Ему нет места в мире третьем.

Зарго открыл дверь. Вот только в пятый мир. Рэй кое-что знал о его обитателях, а местный ключник, впустив нежданного гостя, предложил некоторое время пожить ему у себя, а проводника отправить собирать нужную информацию. На перестройку ушла почти неделя местного времени, и Рэй, даже не высунув нос из обиталища ключника, попросил отправить его в шестой мир.

Там он нашел Тархэт, а она помогла ему стать Максом.

Стоя теперь на взлетной площадке Изумрудного гнезда, он задумчиво оглядывал чащу, лежавшую перед ним. После того, как из-за маленькой ключницы, а точнее сказать из-за толстого Пусть, он вернулся в свою тюрьму, раздавленный, умирающий, съедаемый проклятьем, Зарго не бросил его. Сколько лет прошло с их ссоры? Семь? Восемь? Говорят, в одну реку дважды не войдешь. Наверное, эта мысль несет мудрость только в шестом мире.

Он ещё не до конца пришел в себя и метался по узкой койке, сходя с ума от боли и той силы ореола, что царила в родном мире, когда Зарго присел рядом и напомнил ему о том, кто он есть.

— Что пригнало сюда вашу свиту, Рэй?

— Хотел бы я знать, — прохрипел он.

— Об этом поговорим позже, — голос Зарго звучал глухо и неприятно. — Куда нам отправить твою ключницу? Во тьму?

Ярость подняла Макса с койки. Ореол привычно забурлил, резонируя от сильных эмоций. От голых каменных стен, черных, как души жрецов, живущих здесь, веяло холодом.

— Не посмеешь…, — прорычал маг в лицо ключнику. Зарго улыбнулся.

— В нашем мире ты — жрец, Рэй, слуга Черного Дракона и борец с тенями, а их у нас развелось очень много.

— Что ты от меня хочешь?

— Того же, что и много лет назад. Приведи мне серебряную тень.

— Где ключница? — прорычал Макс, прижимаясь плечом к ледяной стене и вытирая кровь с губ. Келью освещала лучина, которую принес Зарго. Он воткнул её над своей головой, в трещину между камней. От искр и бликов у Максима слезились глаза.

— Отдыхает от перехода. Тебя ведь теперь зовут Макс? — Зарго оскалился. — Тогда послушай, Макс, найди мне хотя бы одного теневого мага у серебряных, и защитишь свою подопечную.

— Ты мне угрожаешь?

— Совершенно верно.

— Она — под защитой клана. И под моей защитой.

— Но ключнице же нужно будет открыть дверь, чтобы вернуться домой? А где находятся двери?

Макс сплюнул кровь.

— Я найду тебе тень. Не трогай девчонку.

— Будь почтительнее, Рэй.

Зарго поднялся, достал лучину и, развернувшись, направился к светлому дверному проему. На плече ключника появился черный силуэт скорпиона.

— Спасибо, что сняли проклятье, — бросил Макс им вслед.

— Рады помочь, страшшшш, — пропел Это.

Трубный рев дракона привел его в чувства. Воспоминания вспыхнули далекой молнией и погасли. Максим обернулся, возвращаясь в настоящее — на широкой веранде толпилась тьма народа.

— Вы можете сделать круг над гнездом? — учтиво поинтересовался Ттлет.

— Хорошо, — Макс кивнул Зарго, который стоял рядом с князем. — Ключник, не желаешь сопровождать меня на охоте?

— Спасибо, это… большая честь.

Надо отдать ему должное, Зарго отлично умел играть. Максим глубоко вздохнул, собираясь с силами.

«Только бы не ударить мордой в грязь», — мелькнула мысль. — «Летать-то я не умею».

— Зарго, — Макс мотнул головой, делая жрецу знак подойти.

— Да? — тот шагнул вперед и склонился к плечу мага.

— Жрецы ведь слуги Черного Дракона, я прав? — Макс обернулся.

Ключник сморщился, будто учуял кучу навоза под носом.

— Да.

— Будь почтительнее.

Зарго отшатнулся от него. Макс, получив пространство для маневра, развернулся, вскинул руки и заорал во весь голос в лицо главе культа.

— Да здравствует Черный Дракон!!!

Шагнув назад, он, маг-пастух, слуга-предатель, жрец-беглец, расправил огромные черные крылья и, поднявшись над Изумрудным гнездом замер. Внизу воцарилась тишина. Все, выбежавшие на веранды, площадки, многочисленные открытые коридоры, глядели на него, разинув рты. Драконы, затаившиеся среди листвы гигантских деревьев, таращили огненные глаза, а Макс смотрел на Зарго Штега и упивался моментом своего неоспоримого триумфа. Боги так долго не отвечали на его мольбы, что он сам стал богом.

Тряхнув головой, Воин тысячелетия вытянул шею и, разинув огромную пасть, заревел так, что, кажется, затрясся даже ореол. Ему вторили изумрудные, а все, кто стоял внизу и сохранил человеческое обличье, упали на колени.

* * *

Эдгард развернул сложенный вчетверо листок и, положив его на стол, провел ладонью по смятой бумаге. Тусклый ночник освещал лишь столешницу и хмурое, сморщенное лицо тщедушного, костлявого старика. В углах комнаты таилась тьма. Она жила своей, темной жизнью, то тенью поднимаясь до потолка, то серой каплей опадая на пол.

Эдгард, не обращая внимания на танцы теней, поднял руку, внимательно, будто впервые увидев, осмотрел скрюченные пальцы. Кисть походила на лапку мертвой курицы. Он много видел таких лапок, по молодости работая на ферме, и даже сам сворачивал квочкам шеи. Теперь он не мог и карандаш удержать в ослабевших пальцах. Жизнь уходила, ускользала призрачным воспоминанием, яркой вспышкой, оставляя лишь немощность, слабость и тихий, едва уловимый шепот подступающего безумия.

Или же шепот был явью?

Вздохнув, Эдгард прикрыл покрасневшие глаза и потянулся к ореолу. Сила хлынула в него бешеным потоком, на миг накрыв разум пеленой блаженства. Сначала перестали трястись руки, потом голова, кожа начала разглаживаться, меняя оттенок, судорога отпустила, спина распрямилась, дышать стало легче. Он снова почувствовал себя сильным.

— С каждым разом всё сложнее, да, старик? — прозвучал тихий голос, похожий на шелест сухой листвы. — Но ничего, ничего…. Скоро ты изменишься.

— Изменюсь, — дребезжащим голосом отозвался Эд, и, откашлявшись, гораздо тверже добавил. — Раз и навсегда.

— Раз и на всю вечность.

Маг бросил взгляд на исписанный лист бумаги — строчки теперь не сливались в черное месиво. Эд видел каждую букву и начал читать, хотя прекрасно помнил весь стих наизусть.

— Не боишься, что не сможешь поглотить Пусть? Он — самая сильная тень шести миров.

— Я уже ничего не боюсь. Слишком далеко зашел, — Эдгард зажмурился, потер переносицу.

— Но старость и немощность пугают тебя до сих пор. И смерть.

Маг поджал губы и посмотрел на очки с огромными линзами, лежавшие на столе, под ночником.

— Страшно терять разум, да, Эд? Страшно? — прошелестела тень.

Эдгард открыл было рот, как внезапно услышал женский голос.

— С кем ты говоришь? — она, незаметно проскользнув в комнату, остановилась в дверях, кутаясь в теплый халат. — Почему здесь так темно?

— Нет, не включай свет, — Эд резко обернулся. — Глаза устали.

— Ладно, — она замерла, оставив руку на выключателе. — Я слышала голоса.

— Может, тебе приснилось?

— Может. Я дремала, — она прошла мимо, к черному прямоугольнику окна, рассеяно оглядываясь по сторонам. — Я как будто бывала здесь раньше. Всё кажется мне знакомым… Близким…

Она провела указательным пальцем по широкому подоконнику.

— Это твой дом, — мягко напомнил Эд.

Она тряхнула копной золотистых волос и обернулась.

— Когда ты вернешь меня в мой мир?

— Скоро, Тархэт, скоро. Потерпи ещё немного.

— Мне страшно, Эд, — честно призналась она, вглядываясь в его лицо. — Ореол так слаб, что мне не хватает сил на заклинания. Я — как кхелет хатра без крыльев, как слуга, сброшенный в яму — жду своей участи, мирясь с судьбой.

— Все уладится, дочь лавы, — Эдгард поднялся, поправил пиджак, висевший на спинке стула. — Ты скоро вернешься домой.

— Этот мир похож на клетку, — она оперлась о подоконник, откинула назад голову, прижавшись затылком к стеклу, и уставилась в потолок. — Мне снятся странные сны. То ли видения из прошлого, то ли… чужие мысли. Я вижу чьи-то лица во тьме — серые, с пустыми глазницам.

Она говорила не испуганно, скорее растеряно. Эд мягко улыбнулся и, обогнув столик, двинулся к ней.

— Ты серьезно пострадала, дорогая, — ласково произнес он, приближаясь. Ещё шаг — и она напряглась, настороженно глядя на него. Чувства жили, только воспоминаний не осталось.

— Я не я, — прошептала она, опуская голову.

— Ты — это ты.

Он взял её за подбородок и заставил посмотреть на него. Карие радужки поблекли, у самого зрачка став пепельно-серыми.

— Ты выглядишь гораздо лучше, дочь лавы, — его свободная рука скользнула под воротник халата, погладила круглое теплое плечо и спустилась ниже. Тархэт вздрогнула всем телом, но не отстранилась. Эду нравилась её покорность. Обычно она была более своенравной.

Он помнил их первую встречу, её растерянность, скрытую под панцирем надменности. Тархэт бежала от горя, раздавившего, казалось бы, несгибаемую дочь лавы.

Такая сильная и такая слабая.

Он открыл ей шестой мир. Он дал ей первенца. Да, тогда Эд ещё думал, что дети сделают его бессмертным. Продолжение рода, жизнь в крови нового поколения — какая путая чушь. Его сыновья мечутся так же, как и их отец, между разумными и тенями, между жизнью и смертью, между любовью и ненавистью. Они не забудут отца, что обучил их и дал силы защитить родное гнездо, но Эд желал вечности не в роли воспоминания.

Она дернулась, когда он коснулся её груди.

— Эд…, — слабая попытка отстраниться.

— Ты больше не любишь меня? — устало спросил он. Тархэт молчала, закусив губу.

Эд провел пальцами по гладкой шее. Он всегда восхищался её телом — даже сейчас она умудрялась поддерживать себя силой ореола, хотя и жаловалась, что в этом мире он слишком слаб. На вид ей было не больше тридцати пяти.

— Ты не любишь меня?

Халат соскользнул с плеч. Эд с силой сжал груди, наслаждаясь их тяжестью.

— Не помню, — она попыталась оттолкнуть его. — Не надо.

А сама запрокинула голову, вздрагивая от каждого касания. Эдгард, отстранившись, недоуменно хмыкнул, оглядывая её. Поняв, что тело отрицание не восприняло, снова припал губами к изящной шее. Дочь лавы выгнулась, руками упершись в подоконник, выставила вперед грудь. Эд проложил языком влажную дорожку от уха до затвердевшего соска, вырвав сдавленный стон, который для него послужил своего рода сигналом. Сначала поясок, а затем и халат упали к их ногам. Эд отшвырнул тряпки в сторону и, схватив женщину за талию, приподнял её и, развернувшись, ничком уложил на стол. Ночник полетел на пол, погружая комнату во тьму. Тархэт начала вырываться, пытаясь перевернуться на спину. Эд навалился на неё, рукой придерживая затылок, чтобы любовница не смогла вскинуть голову.

— Что? — злобно поинтересовался он, коленом раздвигая её ноги.

— Мне кажется, за нами наблюдают, — выдохнула она, поднимая голову ровно настолько, насколько он ей позволил. Золотые волосы, которые, казалось, светились во тьме, волной упали на листок со стихами и смели его на пол, к разбитому ночнику.

Эд вскинул свободную руку, и шторы, дернув карниз, встретились на середине окна, погрузив комнату во мрак.

— Так устроит? — и снова непрошеные нотки гнева прозвучали в его голосе.

К чему думать о любви, если теперь эта ведьма принадлежит только ему?

Когда Эд, рыча от наслаждения, руками оперся о столешницу и замер, нависнув над постанывающей женщиной, ярость поутихла, сменившись ощущением вселенской усталости. Тяжело дыша, маг потянулся к ореолу и, оторвавшись от созерцания спины любовницы, бросил взгляд на зашторенное окно, заметив краем глаза какое-то движение. Силуэт человека, ещё более черный, чем ночь за его плечами, возник на фоне штор. Вскинув руки, тень беззвучно зааплодировала хозяину. Тархэт завозилась, приподнимаясь, и стоило Эду отвести взгляд, как силуэт исчез.

* * *

Она пока ещё боялась ходить по краю, но уже не цеплялась за сопровождавшего её Тэя. А тот, двигаясь сбоку от Саши, стоило девушке чуть качнуться, тут же пристраивал руку на её талию. Сестра, конечно, ничего не замечала, на удивление внимательно слушая разглагольствования мага.

«Ведут себя, как дети».

Прислонившись плечом к арке и скрестив руки на груди, Женя наблюдал за другом и сестрой, и то, что он видел, ему не нравилось. Вечером наследный князь позвал Тэя к себе.

— Как проходят твои занятия с Сашей? — сухо спросил он.

— Ещё рано о чем-то говорить. Она почувствовала ореол всего пару дней назад, — разведчик бросил насмешливый взгляд на друга. — О силе ничего сказать не могу.

— А о чем можешь?

Тэй недоуменно вскинул одну бровь.

— В чем дело?

— Я не слепой, Тахар. Ты, вроде как, решил приударить за моей сестрой.

— Если она мне нравится, почему бы и нет?

Женя какое-то время пристально смотрел на друга.

— Ты же вроде умный.

— Приятно слышать, князь.

— Не строй из себя идиота.

— Тогда говори прямо, венценосный.

— Чтоб тебя! Тахар, она — ключница шестого мира, она — житель шестого мира, а прицепишься к ней, Саша влюбится, и что я тогда матери скажу?

— Эй, — Тэй вскинул руки. — Не крути хвосты. Никто ни в кого влюбляться не будет. Просто сделаем обстановку более дружелюбной.

— Ты и за неё говоришь?

— Она, кажется, без ума от Рэя…

— Ещё не хватало!

— Да брось, он же теперь Черный Дракон. Какие у меня шансы?

— Ты о моей сестре говоришь, — раздраженно напомнил Женя.

— Ладно, — Тэй отвернулся. — Я не буду пытаться обратить на себя её внимание. Займи голову другими мыслями.

— Давно бы так, — Женя расправил плечи, словно сбрасывая с себя тяжесть неприятного разговора, и решительно сменил тему. — Тахары утром трубили сбор.

— Завтра летим к океану. Рахэз видела у берега пару золотых. Нужно проверить.

— Ты не думаешь, что активность золотых и падение рубиновых связаны?

— Возможно, — Тэй пожал плечами. — А что слышно от пленницы?

— Ничего толкового.

— Как думаешь, она действительно одержима?

Женя пожевал губу.

— Идем, — неожиданно развернувшись, он двинулся прочь из пещеры. Тэй, помедлив, последовал за князем.

Они шли довольно долго. Гешет приказал посадить рубиновую в нору под каменным лабиринтом. Жене эта идея не нравилась — если Лиа не врала и на самом деле победила тень, то жестокость была не оправдана. Хрупкая молодая девушка, через столько прошедшая и столько испытавшая, заслуживала уважения… Женя, будучи в большей степени человеком, нежели кхелет хатра, не мог вышвырнуть из личного спектра чувств сострадание. К тому же, его, как мага, интересовал вопрос подчинения порождений ореола. Он знал, что в шестом мире из одержимого легко можно было изгнать темного духа, не причинив вреда носителю, но тени в вотчине Пусть не отличались особой силой и без приказа могущественного колдуна из ореола вообще не вылезали. Маги использовали их, в основном, для быстрого перемещения и мелких поручений, но в свои тела, как это было принято в третьем мире, не пускали — ритуал забирал сил больше, чем мог дать тщедушный темный дух.

— Ты используешь тени последнее время? — спросил Женя.

— Нет, — нехотя ответил Тэй. — Ореол бурлит от болтовни духов. Теперь я их часто слышу.

«Не ты один», — про себя отметил Женя, а вслух сказал.

— Но меня больше волнуют причины, чем последствия, — раздраженно продолжал Тэй. — Кто-то же постарался одарить рубиновых мертвыми крыльями.

Свернув в узкий коридор, стены которого были сплошь покрыты черными изображениями растений и животных, сыны ветра оказались перед входом в пещеру. Никаких преград на пути не было, но Женя остановился, повел рукой и, дождавшись сигнала, вошел. Тэй последовал за ним. Пещера представляла собой две смежные комнаты — в первой прямо на полу, на сухой траве, сидели три мага, поднявшиеся на ноги, стоило Жене войти.

— Не утомились? — спросил князь, изучая раскинувшуюся вокруг магическую сеть.

— Самую чуть, венценосный, — ответил один из слуг. Приставлять в качестве охраны к рубиновой крылатых Гешет считал расточительством. Воины были нужны в небе.

— Впустите нас к ней, — попросил Женя, а сам тут же прикоснулся к ореолу. К нему в мгновение ока потянулись тени.

— Совсем обнаглели, — невесело усмехнулся Тэй. — Раньше, бывало, весь ореол перетрясешь — ни одной не дозовешься.

— Дааа, — протянул Женя, делая шаг вперед. — Раньше…

Князя всегда поражала способность его и Тэя воспринимать магию друг друга. Ничего подобного за другими колдунами он не замечал. Были у него кое-какие предположения на этот счет, но они не сыграли бы никакой роли в их жизнях, а, значит, на них попросту не следовало обращать внимания.

Рубиновая сидела на полу и, вытянув тощие ноги и прислонившись к каменному своду, дремала. Заслышав шаги, девушка вздрогнула и, открыв подернутые серой пеленой глаза, исподлобья глянула на посетителей. Но стоило Жене снять защиту и переступить порог, как бледное лицо пленницы озарила улыбка. Сын ветра растерялся и застыл, как вкопанный. Позади, налетев на него, недовольно заворчал Тэй.

— Князь, — цепляясь за стену, рубиновая поднялась и поклонилась, тряхнув копной огненно-рыжих волос.

Женя вернул поклон.

— Ты видишь меня?

— Смутно, — ответила Лиа. — Тени вокруг тебя вижу ярче.

Женя обернулся. Тэй вскинул брови и недовольно поинтересовался.

— Ты идешь дальше или мы пришли потоптаться в дверях?

— О, — девушка, улыбаясь, склонила голову на бок. — Вы — братья?

Тэй и Женя переглянулись. Последний озвучил тот вариант ответа, к которому оба по молчаливому согласию склонялись с давних пор.

— Скорее да, чем нет.

Лиа кивнула и, опустившись на пол, расправила юбку. Платье слуги было велико молоденькой дочери ветра и смотрелось на её хрупкой фигурке, как мешок из-под овощей на палке.

— Ты и раньше видела тени? — спросил Тэй, отпихивая застывшего Женю в сторону и проходя вперед.

— Не знаю, — девушка, задумавшись, помедлила. — Я плохо помню, что случилось до того, как увидела свет. Помню давнее — клан, себя, гнездо, угодья. У нас мало угодий. И яиц мало.

Лиа сморщила маленький носик, поджала губы, силясь вспомнить.

— Пустота, — тихо произнесла она. — А потом сразу свет, и только тени вокруг — ещё больше, чем вблизи вас. Лечу через тучи к солнцу. Чтобы оно сожгло меня или вернуло к жизни. Нужно было бороться, чтобы вернуться. К кому?

Девушка обняла себя за худые плечи, склонила голову на грудь и начала покачиваться из стороны в сторону. Женя шагнул было к ней, но Тэй поймал друга за локоть.

— Куда собрался? — тихо поинтересовался он. — Девчонка-то — одержимая.

— Она победила тень.

— Тебе откуда знать?

— Она ведет с нами беседу! Тени захватывают разум, а её — свободен.

— Тень живет во мне, — Лиа, пересилив себя, с заметным напряжением подняла голову. — Но я сильнее её. Я — не я. Тень — не тень.

— Разум, говоришь? — процедил Тэй.

— Ты можешь прогнать тень? — как можно мягче, спросил Женя.

— Нет, — она сощурилась, силясь разглядеть лицо собеседника. — Я теперь не знаю, где тень, а где — я.

— А кто сейчас беседует со мной?

Девушка замолчала, задумавшись, но так ничего и не ответила.

— И зачем мы здесь? — спросил Тэй. Он заметно нервничал. — Всё же ясно.

— Лиа, тень победила тебя? — спросил Женя, делая ещё один шаг к пленнице. Та резко вскинула голову и не без ярости посмотрела на князя. Где-то в глубине пепла, затянувшего глаза, полыхнул огонь.

— Я сохраню свой разум и заберу силу тени! — рявкнула она так громко и гневно, что Женя отшатнулся, а маги бросились в пещеру, на ходу раскидывая сети. — Потому что мы должны сражаться! Откройте глаза, слепцы! Тени вокруг вас пляшут танец смерти! В этом мире два бога!

— Идем, — Тэй потянул князя в первую комнату. — Нечего здесь делать.

— Уберите сети! — Женя не стал повторять дважды, а играючи рассеял заклинания слуг. — Тахар, твою мать, ты слышал, что она сказала?! Я подозревал, что так оно и есть! Она подчинила себе тень!

Тэй последний раз бросил взгляд на девушку. Глаза её снова затянуло серой пеленой, а лицо приняло отрешенное выражение.

— Пошли, — он отвернулся.

Женя все же соизволил последовать за другом, но в коридоре остановил его.

— Если рубиновая победила тень, мы должны узнать, как она это сделала, — князь сам заговорил, как одержимый.

— И что? У неё с головой не всё в порядке. Точнее, всё не в порядке, — Тэй нахмурился. — Сомнительная победа. Хочешь пойти по её пути?

— А если это единственный не тупиковый путь и придется выбирать между ним и смертью?

Разведчик нахмурился.

— Не тупиковый? В таком случае, не веди меня по нему — лучше сразу убей, — Тэй сдержанно кивнул и, не дожидаясь ответа, развернулся и поспешил прочь.

Женя долго смотрел ему вслед. Тэй явно принял его слова на свой счет. Предсказание провидицы о мертвых крыльях не давало Тахару покоя. Князь понимал его — он сам не мог забыть о срыве, когда против воли накинулся на сестру. И если Тэй видел выход в собственной смерти, то у Жени такой роскоши не было — на плечи единственного наследника Гешета ложилась ответственность за целый клан.

 

Глава седьмая

Изумрудная смерть

— Я не могу находиться здесь дольше, — проворчал Максим, поправляя черную тунику. Теперь-то маги постарались — утром он летал к озеру и, вернувшись, без проблем смог перекинуться, сохранив зачарованное одеяние.

Полет захватывал Макса с головой — осознание собственной силы, мощи огромных крыльев, смертоносности когтей, клыков и рогов прибавляло столько уверенности, что ею можно было затопить все шесть миров. Но перед каждым оборотом Макс ощущал какой-то панический, сродни фобии, страх — а что, если не получится? Что, если он больше не сможет стать драконом? Да каким! Самым огромным в мире!

От которого всем что-то нужно. Макс вздохнул.

— Вы должны понять меня, князь, — он обернулся. Ттлет, стоя к нему спиной, разглядывал рельефы на потолке.

— Как вы думаете, Рэй, магия всесильна? — спросил венценосный, не глядя на собеседника.

— Магия существует лишь потому, что существует разум, — Макс не понял сути вопроса, поэтому ответил заученной во Рве аксиомой. — Магия — есть воздействие разумного существа на ореол. Значит, влияние магии ограничено… возможностями мага.

— А тени не думают?

— Тени третьего мира? Нет. Хотя…, — задумавшись, Макс потер ладонью подбородок. — Если тень захватывает мага, впускающего её в тело, тут вопроса нет. Он сам открывает ей путь. Но что происходит с обычными разумными, которые даже ореола не чуют? Как тени смогли пожрать всех до единого рубиновых?

— Они умерли, и некому было предать их тела священному пламени Кхелет?

— Все разом? Мор? — Макс покачал головой. Его гибель рубиновых интересовало мало — он не собирался возиться с проблемами третьего мира. Но Ттлет не унимался.

— Вы думаете, кто-то помог рубиновым пасть во тьму? Кто-то направляет их теперь?

— Я не знаю, — Макс подошел к князю и, запрокинув голову, тоже уставился на рисунки. На зеленом потолке в виде рельефа были изображены сценки из жизни слуг — сбор урожая, выпас скота, ткачество, обработка камней и металлов, изготовление утвари, прокладка коридоров магами-строителями. Но не было здесь, как и в пещерах серебряных, ни единого изображения дракона. Разве только где-то в глубине грота художники прошлого изловчились увековечить образ Воина тысячелетия.

— Князь, я покину Изумрудное гнездо сегодня.

Ттлет, наконец, взглянул на собеседника. Слабая улыбка тронула его губы.

— Окажите мне честь, воин, — тихо произнес он. — Слетайте со мной к Великому разлому.

Макс нахмурился. Он, конечно, мечтал когда-нибудь облететь родной мир, но начинать экскурсию с логова проклятого клана в сопровождении князя изумрудных не собирался.

— Зачем вам я?

Недоумение Макса смутило князя.

— Я — не маг, но моя жена, — Ттлет запнулся. — Она говорит, что тени волнуются. Не представляю, как это выглядит, но она не только из-за кладки стала неспокойной. Все маги это чувствуют. Что-то будоражит ореол. Кто-то… что-то надвигается.

Макс промолчал. Он-то теней не слышал, и понятия не имел, о чем говорил Ттлет.

Князь изумрудных выдержал долгую паузу и, не дождавшись ответа, едва слышно спросил.

— Ведь вы явились усмирить тени, не так ли?

«Никуда я не являлся», — зло подумал Макс, но сказать Ттлету, что он никогда не ощущал и слышал темных духов, не решился.

— Лучше вам поговорить об этом с Зарго, — сухо промолвил он.

— Он счел мою задумку небезопасной, — Ттлет, осмелев, позволил себе толику раздражения. — Даже для жрецов.

— Не могу с ним не согласиться.

— С чего же начать? В моем клане мало магов, и если мертвых придет больше…

Он замолчал на полуслове и сокрушенно покачал головой. В комнату вошел Зарго Штег.

— Черный Дракон, — нетерпящим возражения тоном произнес ключник. — Сегодня мы отправимся в Ров. Жрецы ждут нас.

Ттлет не сводил глаз Воина тысячелетия.

«Это меня не касается», — Макс отвернулся. Ему следовало думать о более важных для него вещах.

— Зарго, мне нужно поговорить с тобой о ключнице шестого мира. Пора пересмотреть условия её пребывания здесь, — заявил он.

— Шестой мир, — Ттелт покачал головой, проходя между Зарго и Максом. — Теперь всё ясно…

Страж, потеряв мысль, долго смотрел ему вслед.

— Ты хотел поговорить о ключнице, Рэй, — напомнил Зарго, скрещивая руки на груди. В такой позе он походил на грозного пирата шестого мира. — И о неких условиях…

— Ты знаешь, что я имел в виду, — стряхивая оцепенение, бросил Макс.

— Решил, что мы поменялись местами, и мои поручения ты с некоторых пор выполнять не обязан? — Зарго усмехнулся.

— Я давно тебе не подчиняюсь, — отрезал Макс. — Как страж ключника шестого мира…

— А ты определись, Рэй, кто ты теперь — Черный Дракон или страж, бог или слуга, — жрец широко улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. — Кхелет и Хатра дали тебе крылья Воина тысячелетия, но как ими пользоваться, увы, не научили.

Макс напрягся, сжав зубы. Зарго играл. Как всегда.

— Мне не ведома воля богов.

«Да и боги мне неведомы».

— Верю, Рэй, верю, — жрец кивнул. — Но крылья ты получил не случайно. Ореол кишит тенями, один из кланов пал, коль скоро падут другие? Вопросов много. Нам нужны ответы, а тебе?

— Мне нужны ключница и дверь в шестой мир.

Зарго помолчал, раздумывая.

— Ты выяснил, что за существо охотилось за духом-проводником Пусть? — спросил он издевательски дружелюбным тоном.

— Нет, — Макс отвернулся и вперился в стену. — Как я могу что-то предпринять, сидя здесь?

— Значит, выбираешь путь мага-хранителя?

— У меня есть обязательства перед свитой.

— Мы можем назначить ключнице нового стража.

— Не раньше, чем я сам узнаю, что произошло по ту сторону двери.

— Твой путь всё равно пройдет через Ров, — Зарго протянул руку и, с силой сжав плечо Макса, склонил голову и заглянул собеседнику в глаза. — Кого обманываешь, Рэй? Какой слуга не мечтает о крыльях? Сколько безумцев, обделенных поцелуем Кхелет, погибло в жерлах священных вулканов? А сколько их отправится туда, когда узнают, что Воином тысячелетия стал обычный слуга… Готов уйти сейчас? Разве ты не желал покорить ветер? Ощутить в глотке ярость пламени?

«Это было слишком давно». Лет десять назад он даже не раздумывал бы.

Река не изменилась — изменился путник.

— Будешь умолять остаться, жрец? — в голосе скользнули нотки презрения. К самому себе.

— Ха! — Зарго убрал руку так резко, что страж пошатнулся. — Хахахах! Умолять тебя?! Да что ты знаешь о силе Воина тысячелетия, Рэй, тщеславный ты простак!

— Крылья даются для войны, — злобно ответил Макс. — В Пустоту вашу войну и вас всех вместе взятых!

Улыбка сползла с лица Зарго.

— Бог с душой слуги, — бросил он, и ярость отразилась в огненных глазах. — Каждое захваченное тело, каждый пожранный разум будет на твоей совести.

— Я отвечаю только за ключницу. Ты ей угрожал. Её безопасность ещё зависит от выполнения мной твоего поручения?

— Оно теперь бессмысленно, как и твое пребывание среди нас… до некоторого момента, — Зарго отступил и, вытянув руку в сторону выхода, произнес. — Уйдёте в шестой мир — дверь я больше не открою. Даже если Пусть будет в опасности, вряд ли мы сможем помочь. У нас СВОЯ война. И он тут будет лишним.

— Я лечу к серебряным, — Макс резко развернулся и, проходя мимо Зарго, задел того плечом. Ключник остался неподвижен.

— Мы будем ждать, Черный Дракон, — тихо произнес он. — Мы умеем ждать…

* * *

Я не очень аккуратно приземлилась на скалистый уступ, нависавший над берегом. Когти заскрежетали по камням, ветер дернул в сторону, и мне чудом удалось удержаться. Выбрав удачную позу, я вытянула шею и огляделась по сторонам. Пейзаж не впечатлял — серый песчаный пляж тянулся в обе стороны до самого горизонта, а впереди серебрилось барашками пены полотно океана. Темно-синие волны лениво набегали на берег, и также лениво скользили обратно, оставляя на песке длинные, витиеватые стебли черных водорослей. Вот один стебель ожил, изогнулся и, выпустив три пары кривых ножек, потрусил к нагромождению камней, окаймлявших побережье.

Тэй предупредил, что к воде приближаться небезопасно, поэтому я, чинно сложив лапы, наблюдала за прибоем с облюбованного уступа.

— Можешь перекинуться, — маг, пройдя мимо, похлопал меня по боку, и уже через мгновение я балансировала на камнях, где до оборота с трудом могла уместить передние лапы. Тэй протянул руку и, помогая спуститься, словно бы невзначай прижал меня к себе. Я аккуратно отстранилась и поежилась.

— Здесь холодно.

— Можем пройти между скал, к косе, там не так ветрено.

— Ничего страшного, — я обернулась, чтобы посмотреть на океан. Серые облака медленно ползли над водным простором, нет-нет да пропуская луч солнца к синему полотну. Барашки, попадая в полосы света, мигом вспыхивали серебром.

— Тогда останемся здесь, — Тэй подошел к самому краю и, сев меж камней, свесил ноги со скалы. — Это Зокто — великий синий луг. Видишь, там, вдали, столб поднимается к облакам?

— Это смерч? — спросила я, осторожно опускаясь на камни и стараясь удержать в поле зрения странную картину. От водяного столба, уходившего высоко в небо, в разные стороны тянулись кривые сучья, на концах расщеплявшиеся тонкими ветками. Издали казалось, что огромные деревья из воды врастают точно в облака.

— Говорят, это умершие слуги, — отозвался Тэй. — Души кхелет хатра, умирая, взмывают в небо, к звездам, а души слуг уходят в океан. Тянутся к небу, ищут путь к крылатым собратьям, и, рассказывают, даже находят его.

Что-то в тоне рассказчика смутило меня.

— Ты с этой легендой не согласен?

— Легендой? — он едва заметно улыбнулся. — У нас даже нет подобного слова. Любое объяснение сойдет за правду, потому что истина никого не интересует. Так оно и к лучшему.

Он замолчал, а я, любопытствуя, потянулась к нему и, склонив голову, заглянула в его лицо.

— А ты? Для тебя важна истина?

Тэй, опустив глаза, посмотрел на меня и как-то по-особенному тепло улыбнулся.

— Если полезна, то да, — он перевел взгляд на океан. — Я думаю, эти представления устраивает некая местная форма жизни.

— Разумная? — мне хотелось задавать Тэю вопрос за вопросом, но не ради того, чтобы узнать ответ, а чтобы просто его слышать.

— Вряд ли. Этот феномен, — сын ветра махнул рукой в сторону океана. — Результат влияния на ореол.

Деревьев становилось всё больше. Синие ветви, прошивая облака, тянулись ввысь и, переплетаясь между собой, образовывали гигантскую сеть.

— Колдуны развитых миров утверждают, что магия есть целенаправленное воздействие разумного существа на ореол, — продолжал Тэй. — В шести мирах живет немало созданий, которые, не обладая развитым мышлением, легко вступают во взаимодействие с ореолом. Такие процессы называют псевдомагией. Но кое-чего теоретики не учитывают — ни один маг не может так чутко воспринимать ореол, как существо, жизнь которого от него зависит.

Тэй замолчал, давая время обдумать услышанное. Но мне не хотелось тишины.

— Что такое «ореол»? Пусть все уши прожужжал своими рассказами.

— И ты ничего не запомнила? — насмешливо спросил Тэй.

— Я бы хотела послушать тебя.

Маг был польщен, и я получила ещё одну приятную улыбку.

— Ореол — это аура мира. То, из чего всё произошло и то, чем всё станет. Чем плотнее ореол — тем сильнее магия. Одни утверждают, что плотность связана с близостью к центру Хаоса, вокруг которого вращаются миры, другие говорят, что дело не в Хаосе, а в потоках энергии, что движутся меж мирами. Там, где они текут быстрее — ореолы размыты и слабы.

— Мне обязательно это понимать, чтобы научиться колдовать?

— Нет. По мне — это все полнейшая чушь. Пустота и Хаос — слова, которые придумали только для того, чтобы никогда не понимать их смысла. Одно верно — ореолы существуют.

— И ореол одного мира не похож на другой, — вставила я, припомнив болтовню Пусть.

— Ага, — Тэй кивнул. — Суть магии в том, что ты используешь энергию ореола в своих целях. Нет никаких заклинаний, хотя многие придумывают песни, стихи и вычурные фразы, чтобы было легче сосредоточиться. Нет никаких резервов, потому что не в чем их накапливать. Маг — не хомяк, за щеки мощь не закинет. Всё дело в том, сколько ты можешь взять у ореола за раз, не навредив себе и окружающим.

Тэй поднял руку, сжал кулак, а когда раскрыл его, на ладони оказался маленький сиреневый шарик. Шарик стал расти, раздуваться, а потом неожиданно взмыл вверх и завис над нами.

— Чем плотнее ореол, тем больше ты можешь взять из него энергии, — продолжал Тэй, поднимая к небесам второй шарик, третий. — И тем легче с нею справиться.

— Пусть говорил, что есть сильные маги, которые могут ходить по мирам. Они не умирают при адаптации. Но есть и слабые — те, кому не под силу создать даже проводник. В чем тут дело?

— В восприятии ореола. Одни чувствуют его подсознательно, как воздух, но взаимодействовать с ним не могут, поэтому и адаптация для них смертельна. Другие ощущают ореол во всей его мощи. И плывут по нему, и играют с волнами, и подчиняют себе его порождения.

— Порождения?

— Ореолы населены. В потоках и вихрях зарождаются напитанные энергией духи. Светлые — это блики, легкие и слабые. Темные — тени, тяжелые и сильные. Говорят, тени появились из-за хаотичного воздействия первых магов на ореол. Колдуны древности хватали энергию и скидывали её обратно, не зная, что с ней делать. А она накапливалась и густела.

— Магический мусор.

— Да, верно, — Тэй снова улыбнулся и, похлопав меня по колену, так и оставил ладонь на моей ноге.

— Зачем маги используют тени? — машинально спросила я. Теперь для меня куда больший интерес представляла рука собеседника, нежели разговоры о колдовстве. Но после моего вопроса Тэй вдруг напрягся. Он убрал руку с моего колена, сжал губы, нахмурился, вглядываясь в феерическую игру океана и ореола.

— Тени…, — произнес он тихо. — Это тот самый резерв энергии, которого магам так не хватает. Стоит притянуть к себе тень, как она уже не отстанет, и за ней придут другие. Оглянуться не успеешь — и ты уже в центре внимания, выбираешь себе самую темную и самую сильную.

— А их энергия никогда не иссякнет?

— Когда тень вселяется в тело, она получает возможность напрямую взаимодействовать с ореолом. Маг этого даже не замечает, а энергия, между тем, копится. Тело — это ложка, вилка, тарелка — прибор, с помощью которого тень отрезает куски от ореола и жадно их пожирает. Понимаешь теперь, почему они так стремятся захватить тела? Мы для темных сущностей как носители, шанс на вечную жизнь, ведь в ореоле они все равно в скором времени рассеиваются. Тени без тела нестабильны. Выходит своего рода симбиоз — тень копит энергию, ты этой энергией пользуешься, а тень пользуется тобой и тянет все больше и больше, укореняясь в теле и разуме.

Я молчала, ожидая продолжения, но Тэй не спешил. Он словно обдумывал, что мне следует знать, а о чем лучше умолчать.

— Чем чаще маг использует одну и ту же тень, тем сильнее она становится, — сын ветра вообще отвернулся от меня, и теперь я видела лишь его затылок и шею. Захотелось прикоснуться к нему, провести пальцами по смуглой коже от уха до плеча. Это странное желание окончательно выбило почву из-под ног, и я, покраснев, опустила голову.

Ну что за глупости…

— Приходится часто менять партнера, — бросил он, и я, забыв о смущении, оторопело уставилась на него. — Порой вокруг их так много, что не понимаешь, с кем, когда и как творил магию.

— А с людьми у тебя такого не бывает? — спросила я. Тэй не заметил подвоха.

— Тень захватывает мага, когда достаточно сильна, — продолжал он. — А с обычными людьми… Постой, о чем ты? — он обернулся и, посмотрев на меня, осекся на полуслове. Некоторое время мы пристально вглядывались в лица друг друга. Глаза сына ветра полыхали огнем, и это пламя напомнило мне ужас лавового плена.

— Продолжай, — сдавленно попросила я. Тэй тряхнул головой, избавляясь от своего наваждения.

— Про что мы говорили?

— Как тени захватывают обычных людей.

— Все разумные связаны с ореолом, — Тэй пожал плечами. — Чем сильнее тень, тем больше вероятность, что она сможет пожрать немага. А легче всего это сделать, когда разум угасает. Проще говоря, когда жертва умирает.

— А что ты чувствуешь, впуская тень?

Тэй какое-то время мрачно смотрел на меня, а потом, не выдержав, улыбнулся. Я облегченно выдохнула и шлепнула его по плечу.

— Забавный, по-твоему, вопрос?

— Нет, — ему не без труда удалось вернуть серьезность и спрятать улыбку, плотно сжав губы. — Просто ты… А, ладно. Что я чувствую?

Тэй посмотрел на океан и, задумавшись, замолчал. Я проследила за его взглядом. Стволы синих деревьев истончились, и теперь вода потоками ниспадала вниз, поднимая тучи брызг.

— Чувствую…, — повторил сын ветра и заговорил нарочито медленно, растягивая слова, словно давая мне время обдумать и принять его откровения. — Невероятную силу, которую дарует власть над темной сущностью, азарт. А ещё жажду… Это странное ощущение. Ты сдерживаешь тень, заставляешь её служить тебе, и вроде бы ты — победитель. Есть и власть, и сила… Но всё тебе мало. Ощущение необузданной мощи пьянит. И ты хочешь поглотить больше, хочешь впустить в себя всю силу ореола, хочешь… получить абсолютную власть над… тенью. И из-за этого теряешь власть над собой.

Последняя фраза прозвучала глухо. Стало не по себе. Мгновение назад Тэй улыбался так открыто и радостно, что мне не хотелось, чтобы он отворачивался. А теперь сын ветра был мрачен, как небо над океаном.

— Извини, — я прикоснулась к его ладони, которая покоилась на камнях у моего бедра. — Мне не следовало задавать подобный вопрос.

— Ну почему же? — он поймал мою руку и потянул меня к себе. — Нужно смотреть своим страхам в глаза. Как же иначе с ними бороться?

Я не сопротивлялась. Даже не думала об этом. Тэй, откинувшись назад, лег прямо на камни, увлекая меня за собой. Я нависла над ним и заглянула в глаза цвета лавы.

— Это был четвертый урок, — произнес он, улыбнувшись, и, подняв руку, коснулся пальцами моей щеки.

— Я тебя не боюсь, — тихо ответила я, наклоняясь ещё ниже.

Вдалеке заревел дракон, за ним второй, чуть ближе, и третий, совсем рядом. Я вздрогнула и отстранилась. Тэй, приподнявшись на локте, прислушался, раздраженно фыркнул, нахмурился, явно недовольный тем, что нас прервали. Я выжидательно посмотрела на сына ветра, но он лишь раздосадовано мотнул головой и, быстро поднявшись на ноги, протянул мне руку.

— Пора возвращаться, — прозвучал ответ на мой немой вопрос. — Какое-то срочное дело, зовет наследный князь. Ни мига покоя, тени им в глотку!

Я приняла руку Тэя, и он рывком притянул меня к себе. Мгновение мы смотрели друг на друга, а потом огнеглазый отступил, оставляя меня одну в объятьях холодного ветра.

— Мне нужно торопиться, — бросил он.

— Ты научишь меня общаться с тенями? — спросила я, скрещивая руки на груди и потирая плечи. — Я хочу поговорить с мамой… Как ты тогда беседовал с отцом.

Тэй вскинул брови.

— Ты меня вообще слушала? С тебя хватит Пусть.

— Но…

— С отцом я свяжусь ещё раз, — резковато перебил он, а потом, чуть мягче, добавил. — Скажу тебе, когда он почтит меня своим вниманием. Но, будь покойна, твоя мать в безопасности.

Тэй отвернулся и приготовился спрыгнуть с уступа, но я вовремя поймала сына ветра за локоть. Черт, да что с ним такое? Можно подумать, мы не сможем снова остаться наедине.

— Почему ты так уверен? — от холода зуб на зуб не попадал. Я едва не прикусила себе язык.

— Если бы что-то пошло не так, Эд предупредил бы нас, — Тэй ободряюще похлопал меня по ладони и, отвернувшись, бросил. — К тому же, твоя мать — единственная женщина, которую любил мой папаша.

* * *

Похоже, даже окружающий мир, переняв его гнев, стал меняться. Небо затянули низкие тучи. Марево приближающейся грозы сковало воздух. Ветер затих, но лишь для того, чтобы набраться сил перед бурей. Макс чувствовал это и торопился — при порывах летать он не умел. За ним едва поспевал жрец Ррем, бывший в молодость свою крылатым клана изумрудных. Макс бы позавидовал его ловкости и умению, но сейчас он был слишком зол, чтобы обращать внимание на спутника. Тот сопровождал его от Изумрудного гнезда, так как новоиспеченный крылатый плохо представлял, где находится обитель серебряных. Но их путь оказался напрасным. Мало того, что за вулканами их задержали разведчики, так ещё и прибывший на зов Эхтен, выслушав Макса, дал понять, что свою сестру ему не доверит.

— Опасность подстерегает её и с этой стороны, — князь не без неприязни оглядывал его черный наряд. — И с той. Я не уверен, что ты сможешь защитить Сашу.

— Я выбил ей право пройти в шестой мир, — Максим едва сдерживал ярость, а вот Эхтен вел себя издевательски спокойно. — Я — её страж. Или ты не доверяешь выбору своей матери?

— Нет, не доверяю. И с тобой я Сашу не отпущу. Лети в Ров, тут жрецам не рады, — Эхтен скрестил руки на груди и вскинул голову. Было в его позе что-то несгибаемое, мощное, повелительное. «Ещё переплюнет Гешета», — со злостью подумал Макс.

— Позже её могут и не выпустить, — процедил он.

— Ты что-то не договариваешь, страж, — Эхтен не сводил с него тяжелого взгляда огненных глаз. — Жрецы поставили тебе условие? Ты у них на привязи, Черный Дракон?

— Со жрецами я могу разобраться, — Макс огляделся. Серебряные смотрели на него с интересом, не более. — Князь, она проведет меня в шестой мир, я отправлю её в безопасное место, а сам постараюсь выяснить, в чем дело. Всю жизнь в третьем мире ключница сидеть не сможет.

— Она останется здесь на столько, на сколько я сочту нужным.

— А Саша знает о твоем решении? Черт, Женя, мы должны найти убийцу Генсера!

Князь молчал, внимательно наблюдая за Максом, а тот все больше и больше распалялся, налетая на упрямство серебряного.

— Нельзя сидеть, сложа руки!

— Мы и не сидим, — как бы между прочим бросил Эхтен. — Я приведу Сашу в Ров, когда придет время. Может, сегодня, может, через год.

— А ты не думаешь, что здесь она в большей опасности, чем в шестом?

— Нет.

Макс усилием воли подавил приступ бешенства.

— Дай мне поговорить с ней, — смиренно попросил страж.

— За неё отвечаю я.

— Мне нужно узнать, что за тварь атаковала нас. Сильная тварь, Эхтен, очень сильная.

— Верю, — в глазах князя отразилась вспышка далекой молнии. — А что, если Саша проведет тебя в шестой мир, а потом вернется обратно? Такой вариант устроит?

Макс заколебался. Он понял, к чему клонит Эхтен.

— Да, устроит, — о том, что Зарго пообещал не пускать их обратно, Макс решил умолчать. Не верилось, что Это мог бросить Пусть.

— То есть страж готов покинуть ключника? — Женя позволил себе усмехнуться. — Рэй, ответь по чести, ты хочешь удрать отсюда из-за новой роли? На тебя давят?

Макс перевел дух. Парень спросил напрямую. Этим-то молодой князь ему и нравился.

— Нет, — он обвел взглядом серебряных воинов и, шагнув ближе к собеседнику, добавил. — Мое мнение не изменилось. Я дал Зарго понять, что здесь не останусь.

Женя, склонив голову, кивнул. Похоже, ответ его устроил. Однако в своем решении он был непреклонен.

— Я приведу в Ров Сашу, когда всё взвешу, — произнес он, отступая. — Пойми, один раз, когда она была с тобой, ей здорово досталось. Больше я рисковать не хочу.

Женя подал своим спутникам знак, и те, расправляя крылья, один за другим, взмывали в небо.

— Сейчас тебе принесут Славу, — князь повел плечами, разминаясь перед оборотом. — Он слишком глуп и подставляет Сашу. Лучше ему быть во Рве.

Макс, хмурясь, наблюдал, как драконы, ловя крыльями ветер, исчезают за горным склоном, служившим им переговорным пунктом. Славу опустили на землю очень аккуратно, но он не переставая ругался, огрызался и даже попытался удрать. Завидев Макса, бородач будто бы успокоился, однако, стоило тому принять вид черного дракона, как поток ругательств низвергся с новой силой.

— Ты понесешь его, Ррем, — бросил Макс. Он боялся раздавить слишком маленького для его когтей человека.

Так они и пролетели всю дорогу до Рва — драконы молчали, а Слава орал.

Видя внизу ту дорогу, по которой многие ходили лишь на двух ногах, Макс не ощущал восторга. Поэтому что его снова несли чужие крылья. Ему не было места в третьем мире. Он привык так считать.

Во Рве его встречали… восторженно. Жрецы, получившие поцелуй Кхелет, устроили в воздухе целое представление — были здесь и изящные серебряные, и могучие золотые, и юркие зеленые, и гибкие, как змеи, нефритовые. Среди жрецов сохранились представители вымерших кланов — трое аметистовых, рожденные среди магов, кружили высоко в небе, лениво взмахивая огромными фиолетовыми крыльями. Ходили слухи, что среди одиночек, странствующих по миру, сохранились и топазовые, и карнеоловые.

Но Максу было все равно. Не отвечая на приветствия пролетел он в воздушные ворота, находившиеся высоко над землей, и, лихо развернувшись, застыл перед бескрылыми магам, столпившимися под сводами гигантской пещеры.

— Значит, время пришло, — верещали они.

— Тени ведут против нас войну! И боги послали нам Черного Дракона.

— Быть битве! Быть битве за свободную смерть!

Макс, сев, оглядел жрецов. Позади него приземлялись и перекидывались драконы. От пламени факелов, размещенных на стенах ведущего к залам коридора, в пещере было светло до боли в глазах. Отблески огня отражались на гладковыбритых макушках жрецов.

— Мы ради приветствовать тебя в нашей обители, Черный Дракон! — вперед вышел Зарго Штег. — Да славится сила твоя, да славятся черные крылья!

— Славятся! Славятся! — вторили жрецы. Их было так много, что Макс подтянул хвост, стараясь не задеть ни одного муравья из копошащейся вокруг него кучи. Закрыв глаза, он перекинулся, а когда открыл их, увидел недоумение на лицах собравшихся.

— Не огнеглазый? — спросил кто-то, и шум голосов слился в единый поток. — Он был слугой?

— Такое возможно?

— Я же говорил вам, неверящие!

По пещере пронесся магически усиленный голос Зарго.

— Лишь Кхелет и Хатра ведомы пути ореола!

— Боже, как я домой хочу, — простонал Слава, выглядывая из-за плеча Макса. — Ну, ты учудил, Саныч. Дома только не говори, что ты бог. Поймут неправильно.

Максим пропустил слова привратника мимо ушей. Зарго сделал знак идти за ним.

— И где же ключница? — тихо поинтересовался он, оглядываясь. Жрецы единым потоком устремились следом за своим богом. Коридор, всегда хранивший тишину, наполнился голосами, звуками шагов, треском магических светляков, которые жрецы запускали к потолкам.

— Эхтен приведет её позже, — Макс старался сдержать ярость, но против воли ответ прозвучал злобно и раздосадовано.

— Серебряный клан верит только в своих воинов, — отозвался Зарго. — Изумрудные, нефритовые и золотые доверяют нам. Они почтут за честь встать под твое крыло.

— Кажется, вопрос закрыт.

— А серебряных ждет участь рубиновых, если они не опомнятся, — продолжал ключник. Они свернули из общего коридора в длинный туннель, ведущий к залу с дверями. Слава и Ррем шагали сзади.

— Как ключница отнеслась к твоему выбору? Она так же ненавидит нас, как и ты?

— Она слишком молода, чтобы принимать такие решения.

— Для совета у неё есть Пусть.

— И свита, — отрезал Макс.

— Мы, наконец, возвращаемся домой? — поинтересовался Слава. — Просто прекрасно!

Он продолжил что-то болтать, но остальные не слушали его.

— Свита…, — задумчиво протянул Зарго. — Я со свитой устроил праздник в твою честь. Ты вытерпишь наше общество, Рэй?

Макс не ответил. Гнев накрывал его с головой. Он ни на что не мог повлиять.

Чем дальше они шли, тем тише вокруг становилось. Голоса из общего коридора уже не долетали до них.

— Так мы скоро домой вернемся? — не отставал Слава.

— Ты видишь здесь ключницу? — процедил Макс, не оборачиваясь.

— Что? — не расслышал привратник.

— Ничего, — говорить не хотелось. — Я должен сплясать перед вами?

Зарго, шедший впереди, помедлил.

— Достаточно простого приветствия, — насмешливо заметил ключник. — Проявление высокомерия будет очень некстати.

— Замечательно.

Пройдя несколько развилок, они, наконец, замерли перед сводчатой аркой. Весь потолок украшали мелкие рисунки, но Макса всегда привлекало одно-единственное изображение. Прямо над аркой красовался ааргат — гигантский скорпион с прозрачным панцирем. Ааргаты в изобилии водились в лесу кристальных пик и подчас вырастали до размера подростков изумрудных. В отличие от своих маленьких собратьев, прозрачные или кристальные скорпионы не были ядовиты, но, тем не менее, представляли опасность для молодняка.

Искусно выполненный рисунок, сияя в полумраке арки, напоминал Максу изображение созвездий в шестом мире.

Зарго остановился и пропустил Макса вперед. Черный Дракон первым шагнул в зал шести дверей. Три привратника, два приближенных мага и страж, столпившись в центре, о чем-то оживленно беседовали. Заслышав шаги, все шестеро обернулись. Макс хорошо знал только троих — горбоносого привратника Регго Сторза из клана золотых, куда более светлого, чем Зарго, Лледа из клана изумрудных, второго привратника, жутко болтливого старика, который не брезговал связываться с тенями, и мага Зользу Коль — нефритовую жердь. Она и сейчас походила на палку, замотанную в длинный черный халат. Зольза не любила драконью ипостась, очень редко перекидывалась и предпочитала не выползать изо Рва. Макс знал, по меньшей мере, двадцать жрецов, которые утверждали, что спали с Зользой, причем некоторые умудрялись оказаться в её постели одновременно с другими собратьями.

Нефритовая, увидев старого знакомого, надула губы, изображая поцелуй. Исхудавшее лицо от этого жеста вытянулось ещё больше, и Зольза стала похожа на сушеную рыбину. Бринга Ра, бледного паренька, что навещал Сашу в обители вместе с Зарго и Регго, Макс знал плохо. Кажется, он был изумрудным. Красивая темнокожая женщина, по всей видимости, играла роль второго мага. Страж, тоже золотой, по комплекции не уступал Зарго.

— Торго Тар, — представился он, склоняя голову, круглую и гладкую, как черный валун в осыпи обители. — Да славится Воин тысячелетия.

— Кто бы мог подумать! — Зольза расплылась в улыбке. — Наш славный Рэй — Черный Дракон! Чудно! Ты так давно появился среди нас, Воин тысячелетия, а мы ничего и незнали!

Раскинув руки, она отступила назад. За спиной женщины темнели провалы дверей. Здесь все они выглядели одинаково — черные дыры, тянущиеся от каменного пола до потолка, покрытого светящимся мхом. Зал перехода не впечатлял убранством. Не было тут ни окон, ни мебели — всего-то вход и пять дверей.

— Сам ведь никак не можешь поверить? — миролюбиво продолжала Зольза. — Иди же к нам, мой несравненный Рэй!

Макс нехотя шагнул вперед, в полукруг, образованный присутствующими. На него смотрели, как на аукционный лот. И, кажется, он всех немного разочаровал. Привратники все, как один, хмурились, страж, скорчив задумчивую мину, потирал подбородок, и только Зольза улыбалась во все зубы, но это было её обычное выражение. Второй маг, высокая статная женщина из клана золотых, полная противоположность нефритовой жерди, выпятив пухлую нижнюю губу, не без жалости оглядывала гостя.

— Зарго, ты уверен? — спросила она, округлив полные огня глаза.

— Сомнения — дар разума, — ответил стоявший позади Макса ключник.

— Черный Дракон перед вами, — решив, что речь идет о его крыльях, отозвался Максим. — Но я здесь ненадолго.

— Уже собрался уходить? — Торго хищно оскалился. Улыбка сползла с лица Зользы, и женщина отвернулась.

— Мааккккс!!! — заорал Слава, но внезапно захрипел, будто чем-то подавившись. Страж ключницы шестого мира даже не успел обернуться на крик, как в спину, под левую лопатку, с отвратительным хрустом вошла боль и, заворочавшись между ребер, сбила дыхание, забирая воздух. Макс подался было вперед, но Зарго обхватил его за пояс и потянул на себя. Боль разорвала сердце и прозрачным окровавленным клинком вышла из груди. Миг Макс смотрел на залитое кровью острие, а потом, с трудом вскинув голову, обвел присутствующих мутным от боли взглядом. Все они, неподвижные и мрачные, наблюдали за его убийством горящими огнем глазами. Впервые в жизни Макс не чувствовал ударов сердца. Осталась только болезненная судорога, которая раз за разом становилась все сильнее. Страж, захрипев, потянулся к ореолу в тщетной попытке унять боль, но агония, ломавшая тело, затуманила разум. В последний раз посмотрел он на острие клинка, которое стремительно темнело, будто впитывая черноту крови и полумрак зала. Убийца потянул кинжал назад, через сердце, и вся тьма, что скопилась вокруг, ринулась в кровоточащую рану. Макс заревел, хватаясь за грудь, упал на колени. Голова непроизвольно запрокинулась, и последним, что он увидел, была опустевшая каменная стена за спиной плачущей Зользы Коль.

* * *

— Вас встретят, — Тэй внимательно посмотрел на Женю. Тот сидел на кровати рядом со мной, а Тахар стоял напротив, прислонившись спиной к стене. — Вашей матери лучше, но она пока ничего не помнит о своей жизни в шестом мире.

— Значит, — подытожила я. — Мы заберем маму и вернемся обратно?

— Верно, — кивнул Женя. — А Макс останется в шестом. Вместе с Эдом они постараются найти того, кому был нужен Пусть. Тэй, ты будешь ждать нас в зале перехода.

Маг бездумно смотрел куда-то вперед. Он был бледен и будто бы растерян или обескуражен чем-то.

— Тэй! — повысил голос Женя. — Что стряслось?

— В норме, — тот качнул головой, провел ладонью по лицу, пытаясь прийти в себя. — Тени вопили громче обычного. И… я не рассказал отцу, что у нас с ними проблемы.

— Почему? — удивленно спросила я.

— Не успел, — кисло ответил Тахар и, спохватившись, быстро добавил. — По мне, так не к чему ему знать обо всем этом. Вдруг в нем проснется ответственность, и он решит оставить Тархэт и Сашу при себе.

Женя не сводил настороженного взгляда с друга. Я же смотрела на Тэя с тоской. Он был таким уставшим и измотанным — даже после внеочередного облета разведчик выглядел куда лучше. Тэй перехватил мой взгляд и, встряхнувшись, едва заметно улыбнулся.

— Думаю, ты поступил правильно, — подал голос брат. Мы тут же отвели глаза друг от друга. — А как прошел контакт? Мешали темные?

— Нормально, говорю же, — раздраженно бросил Тэй. — Пришлось лезть через сильные помехи. Плевое дело.

— По тебе не скажешь.

Тэй недовольно посмотрел на Женю.

— Зацепил сильную тень, и она не хотела уходить, — он махнул рукой. — Но не об этом разговор. Что ты скажешь Гешету?

— Его нет в обители, летает у кристальных пик, — Женя поднялся и, проходя мимо Тэя, положил руку тому на плечо. — Спасибо. И постарайся…

— Пожалуйста, — перебил его Тэй и перевел внимание на меня. — Ты поняла, что от тебя требуется? Одна нога здесь, другая — там.

— Поняла, — я кивнула. — Когда летим в Ров?

Женя замер на краю, прислушиваясь. Откуда-то издали прозвучал пронзительный свист.

— Сейчас, — брат шагнул в пропасть и расправил крылья.

— Что?! — я вскочила с кровати. — Но как же Гешет… Женя! Тэй?!

Я обернулась, недоуменно посмотрела на мага. Он, улыбаясь, подошел ко мне и, приобняв, подтолкнул к краю.

— Ты вернешься сюда в целостности и сохранности, я обещаю, — прошептал маг мне на ухо.

— От Гешета опять всем влетит…

— Ну и что? Боишься деда?

— Нет, — я усмехнулась, делая шаг вперед. — Не отставай!!!

Тэй в один прыжок догнал меня, и мы устремились ввысь одновременно.

Стоило взмыть в небо, как к нам стали подлетать другие драконы. Я узнала Кэзрах — она привела к нашему клину дюжину воинов своего рода. К Тэю, который опустился ниже, присоединились семеро разведчиков, а два огромных сына ветра заняли позиции надо мной и Женей. Мы заложили круг над пиком венценосных и, развернувшись, полетели на восток, к священным вулканам, в цепи которых находился Ров. Радость и тревога одновременно будоражили душу — Макс смог уговорить жрецов пропустить меня к дверям, а, значит, я скоро увижу маму. Я верила, что она обязательно вспомнит нас, и вместе мы со всем разберемся. А без шестого мира пока можно прожить. Главное, чтобы близкие были рядом. Размышляя о скоро встрече, я не заметила, как мы миновали луга и озерную долину.

Теперь под нами тянулось плоскогорье Черного Пепла, усыпанное обугленными останками кхелет хатра. Мы почти добрались до вулканов, когда шедшие со степи тучи догнали нас. Раскат грома прокатился до самых гор, но драконы и не думали снижаться. Вокруг клина замерцал защитный купол. Я, испугавшись было молний и грохота, приободрилась, но в полной тишине летели мы недолго. Приказ князя остановиться прозвучал неожиданно, но все разом зависли в воздухе, не нарушив строй.

— Рассей купол, — потребовал Женя, крутя рогатой головой. Тэй заворчал, но спорить не стал. Гром грохнул совсем рядом, и сквозь его раскаты мы услышали низкий, протяжный вой.

— Тревога на границе? — Кэзрах вытянула шею.

— Не разберу, — отозвался Женя. — Гроза мешает.

Вой повторился, на этот раз значительно ближе. Все повернули головы в сторону вулканов. Звук шел со стороны цепи. У меня хвост задрожал от осознания того, кто издавал этот вой.

— Мертвые крылья, — прохрипела я. — Это мертвые крылья!

В этот же миг из-за ближайшего к нам склона ввысь взметнулась серая волна и, замерев на долю секунды над пиком, лавиной понеслась вниз, к плоскогорью, оставляя позади дымчатый шлейф.

— К холмам, живо! — скомандовал Женя. Клин развернулся. Пять воинов поднялось ввысь, разведчики поравнялись с нами. Остальные заняли позиции позади нас.

— Почему молчит граница? — спросил Тэй. Его огненные глаза стремительно блекли.

— Не смей, — грозно прорычал Женя. — Выстрой купол и отгони от себя тени. Их и так слишком много.

Тэй оскалился и, захлопав крыльями, резко ушел вниз.

— Граница может молчать только по одной причины, — князь раздул ноздри. — В горах её больше нет. Кэз, передай сигнал к холмам.

Дочь лавы кивнула и, поднявшись выше и развернувшись, оглушительно заревела.

— Князь, они летят за нами, — доложил один из разведчиков. В этот же миг на сигнал Кэзрах ответили далеко впереди.

— Воины будут предупреждены, — Женя не сбавлял скорости. — Их много?

— Тьма. Думаю, нас заметили.

Ещё бы! На фоне черного, грозового вала светлые шкуры серебряных сияли, как звезды в ночном небе.

Женя быстро обернулся и низко зарычал.

— Нужно от них оторваться. К границе и в обитель не полетим — подведем своих. Собьем их с толку — пролетим через подземные гроты.

Трубный вой мертвых перекрыл раскаты грома. Купол, сооруженный Тэем, снова замерцал во всю силу. Таится больше не имело смысла — орда пожранных тенью неслась за нами.

— Их очень много, — доложил разведчик. — Летят быстро. Маленькие. По всей видимости, это изумрудные.

— Значит, в гнезда лесных ящериц пришла смерть, — отозвался Женя, и тише добавил. — Теперь она летит за нами.

Он глянул на меня, желая убедиться, что я рядом и не собираюсь паниковать. От воя кровь стыла в жилах, но я, решив не показывать страх, усердно махала крыльями. Только хвост дрожал, выдавая напряжение.

Ветер усиливался. С его порывами стало труднее бороться — купол от него не защищал, и нас то и дело швыряло в сторону. Я выбивалась из сил и начала отставать. Клин подстраивался под меня, и теперь вой звучал совсем близко. Я боялась даже обернуться, понимая, что подвожу всех остальных.

Точнее, обрекаю их на смерть.

— Князь, нас догоняют, — рядом снова оказался Тэй.

— Можем не успеть?

— Да.

— Я вас тор…

— Помолчи. Уйдем в первый грот.

— Первый отсюда — Горлышко. Мы не успеем скрыться — они засекут нас.

— Плевать, — прорычал брат. — Выбора нет.

Внизу потянулись приграничные холмы, яркой зеленью выделявшиеся на фоне серой, грязной земли вокруг. Перед глазами все плыло. Я хотела применить магию, но в драконьем обличии все никак не получалось достучаться до ореола. Каждый взмах давался с трудом — сводило лапы, спина наливалась болезненной тяжестью. Я не привыкла, я устала, я всех подвела. Женя немного ушел вперед, и внезапно все разведчики, за исключением Тэя, резко нырнули вниз и… исчезли.

— Не отставай, — едва слышно произнес мой спутник. Женя поднялся вверх и свернул в противоположную сторону. Тэй и ещё несколько воинов летели с нами, остальные отстали и… тоже пропали из виду. Купол, окружавший нас, перестал мерцать — теперь мир вокруг чуть кривился, а молнии походили на волнистые линии.

— Саша, поднажми, — попросил брат, и я, собрав последние силы и остатки храбрости, стремглав бросилась за ним. Он опускался всё ниже и ниже, а потом, заложив круг, влетел прямо в зеленый склон холма и пропал.

— Сюда, — скомандовал Тэй, переворачиваясь на бок. Мгновение — и он тоже растворилась в зелени холма, будто пройдя сквозь его крутой склон.

— Куда?! — в отчаянии заревела я, пытаясь затормозить, но в следующую секунду мягкий мшистый полог погладил крутые бока, и я оказалась в огромной земляной пещере. С терявшегося во мраке потолка к покрытому сизым мхом полу спускались сталактиты, усыпанные мерцающими кристаллами. Тэй завис близ одного такого сияющего «зуба», и серебристые крылья сына ветра заблестели в голубоватом свечении.

— Не задевай, — посоветовала Кэзрах, пролетая мимо меня. — Осколки острые, могут ранить.

Брат опустился на пол и, запрокинув голову, наблюдал за нами. Быстро, один за другим, сыны ветра и дочери лавы приземлялись перед князем. Мне огромного труда стоило встать на четыре лапы. Пошатнувшись, я растопырила крылья и в следующий миг мешком рухнула на пол. Тэй опустился рядом и, перекинувшись, погладил меня по шее.

— Смени облик, — тихо попросил он. Я, вздрогнув всем телом, повиновалась, и уже через вздох оказалась в его объятьях. Ноги меня не держали. Тахар легко поднял меня на руки. Вслед за нами перекинулись Кэзрах и мой брат.

— План сработал? — спросил князь, подходя к нам. — Мы сбили их с толку.

— Ненадолго, — мрачно ответил Тэй. — Тени видят и сквозь ореол. У нас мало времени. Нужно спешить.

— Кэз, — Женя посмотрел на вытянувшуюся по струнке дочь лавы. — Понесешь на себе Сашу и Тэя. Тэй, прикроешь её. Но никакой магии тен…

— Тууууууууууууум, — прозвучало за пологом, и он колыхнулся на ветру сотен крыльев.

— Кэз! Тэй! Живо! Остальные — прикройте их.

— Эхтен! — рявкнул Тахар. Я, отпихнув его, вскочила на ноги. Маг поддержал меня.

— Женя, не оставляй меня!!! — завизжала я, наблюдая, как брат делает шаг к пологу. — Нет!

Тэй буквально толкнул меня в руки Кэзрах, не позволив броситься за братом.

— Князь. Ты знаешь, что не прав, — произнес он.

Зелень на пологе слабо мерцала — маги держали оборону. Женя обернулся. Его глаза стремительно темнели.

— Вы не уйдете, если я не остановлю их. Никому больше это не под силу, — его голос стали низким, хриплым, лицо побледнело.

— Женя! Ты рехнулся?! Пустите меня!!!

— Туууууууууум.

— Мне под силу, — Тэй схватил князя за локоть и с силой сжал. — Уводи сестру и своих людей. Без тебя клан погибнет.

Женя рассеяно посмотрел на друга серыми глазами, и Тахар, размахнувшись, с силой ударил его в плечо. Князь покачнулся, сделал шаг назад, мотая головой, и в тот же миг зеленый полог разлетелся в клочья. Тьма заполнила пещеру — от протяжного воя дрогнула земля, затрепетал воздух, и тени ворвались внутрь какой-то слепленной, поганой, серой кучей, круша все на своем пути.

— Уходим! — крикнул Женя. Драконы вокруг нас приняли боевые позиции. — Кэз!

Но та уже расправляла крылья. Брат подхватил меня под мышки и подбросил точно на спину дочери лавы. Я схватилась за костяной шейный гребень Кэзрах, перекинула ногу и не успела обернуться, как воительница в один прыжок взмыла к потолку и понеслась прочь с невероятной скоростью, огибая щетинившиеся острыми осколками сталактиты. Но эхо донесло до меня пару фраз, сжавших сердце.

— Прощай, князь.

— Прощай, брат…

* * *

Эдгард включил настольную лампу и, завалившись в кресло, оглядывал двери. Он не любил атмосферу зала перехода — здесь всегда было много разумных, которые много и без толку говорили. Эд же любил тишину. Вот сейчас тут царил ореол и тени.

Осторожно, крадучись, в кабинет вошла Тархэт.

— Здесь темно, — с тревогой в голосе констатировала она. — И холодно.

— Окно открыто, — бросил Эд. На самом деле он постарался скрыть их пребывание в зале перехода, выстроив туманную завесу. Ему ни к чему были сторонние наблюдатели. Сразу же бросаться в бой он не собирался — хватило одного провала с Арсением. Эд пообещал ему сильную тень, но жирный идиот всё испортил. Зачем-то напустил на Генсера исковерканную магией тварь, а сам спрятался. Макс ему здорово навалял, только Арсения это ещё больше разозлило, и он совсем потерял голову. Не смог остановить девочку, пока Эд разбирался с её матерью.

Надо было всё делать самому или загнать в Арсения тень, чтобы подчинялся беспрекословно. Как скоро будет подчиняться Тархэт. Как уже подчиняется Тархэт.

Женщина прошла мимо и села в огромное кресло руководителя.

— Удобно, — она посмотрела на Эда глазами цвета тучи. — Скоро мы будем дома?

— Скоро, — Эд мягко улыбнулся. — Скоро.

Тархэт кивнула и скривила губы. Маг нахмурился — тень слишком сильно наседала на разум женщины, травмируя психику. Эд хотел, чтобы дочь лавы была покорной и податливой, а не сумасшедшей. Но, ничего, скоро у него будет масса времени, чтобы вычислить все неизвестные в уравнении теневого подчинения.

Лишь бы не выгорело с шестым ключом.

Тархэт качнулась в кресле и замерла, уставившись на бумаги, разбросанные по столу.

— Мы не одни, — напряженным голосом произнесла она.

Эд усмехнулся, краем глаза заметив движение у окна. Вот и он, его темное творение, его сильный, самостоятельный проводник.

— Что ты будешь делать, старик? — спросила тень, замирая у окна. — Схватишь его здесь же?

— Нет, позже. Когда сочту нужным.

Тархэт нервно дернула головой. Эд положил ноги на стол переговоров и снова уставился на двери. Магу показалось, что они слабо светятся. Он сморгнул.

Нет, не показалось. Рисунки, действительно, светились. Эд нахмурился. Обычно при переходе мерцала лишь задействованная дверь, сейчас же все изображения вспыхнули разом.

— Эд, — позвала Тархэт, обнимая себя за плечи. — Мне страшно.

— Ничего, дорогая, — маг вскочил на ноги. Кресло, скрипнув, отъехало в сторону. — Это всего лишь…

Внезапно двери засияли так ярко, что Эд не выдержал и, зажмурившись, отвернулся, а когда открыл глаза, то не увидел ничего, кроме пустой стены. Маг застыл, разинув рот. С оцепенением Эд справился не сразу.

— Что… что произошло? Как…

Он приблизился к стене, провел ладонью по шершавой серой поверхности и, обескураженный, растерянный, раздавленный, отступил назад, повторяя.

— Нет… Нет…

— Эд, — снова залепетала Тархэт. — Мне страшно.

Маг схватился за голову.

— Нет… Проводник!

— Старик?

— Где двери?!

— Исчезли.

— Вижу, тупая тварь! Почему?!

— Он вернулся, старик. Он нашел себе сильные крылья.

— Кто? — Эд, наплевав на собственные правила, обернулся и в упор посмотрел на свое творение. Черный силуэт маячил у единственной оставшейся в кабинете двери.

— Тот, кем ты стремишься стать.

 

Глава восьмая

Пр

о

клятые

— Отправляйся в свою пещеру, я приставлю к тебе воинов.

— Женя, мне нужно добраться до Рва, — в который раз повторила я.

— Мертвые крылья пришли с их стороны, — брат, наконец, обернулся. Он был бледен, а глаза горели, как раскаленные угли. — Они то появляются, то исчезают. Теперь нигде не безопасно.

— Уйдем, Жень, убежим отсюда, — шагнув вперед, я умоляюще посмотрела на брата. — Вернемся в наш мир.

Князь нахмурился.

— Ты так и не поняла? Здесь — мой мир, — он вскинул руку, указывая на темнеющие прямоугольники гор обители. — Здесь — мои люди! И я смогу тебя защитить.

— Ценой собственной жизни? — бесцветным тоном спросила я. — Тэй остался там. Из-за меня.

Брат гневно посмотрел на меня, сжал кулаки и громко, твердо, не терпящим возражений тоном, отчеканил.

— Потому что ты — венценосная. Любой серебряный поступил бы так же.

— Но не каждый смог бы сдержать тьму мертвых…

— Не каждый…, — на удивление тихо, почти шепотом, произнес брат. — Чего ты от меня хочешь?

От ярости и упрямства не осталось следа. В голосе брата зазвенела тоска. Женя вдруг как-то сдулся, стал слабым… Нет, человечным. Огненные глаза померкли, лицо осунулось, плечи ссутулились.

Эта внезапная перемена стала последней каплей. И я дала волю слезам. Князь протянул ко мне руку, и через миг я уже рыдала на его груди.

— Тэй был мне братом, — тихо говорил Женя, гладя меня по спине. — Но здесь мирятся со смертью. Здесь не оплакивают умерших. Мы не задумываемся о смыслах. Мы сражаемся и охотимся. Это жизнь кхелет хатра…

— Это жизнь животных, — всхлипнула я.

— Мы и есть животные.

Я вскинула голову, отстранилась, растерянно посмотрела на брата снизу вверх. Он будто одеревенел.

— Что ты такое говоришь? — испуганно спросила я. — Вы… вы вовсе не животные!

— Возвращайся в пещеру, — глухо произнес он, глядя точно перед собой. Его теплые руки соскользнули с моих плеч. — Тебя будут охранять, пока не придут вести изо Рва.

— Уйдем, Женя, прошу тебя! Я с ума сойду…

— Бессмысленный разговор. Ты не желаешь понять меня.

Отступив назад, я вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Только разумные рискуют своей жизнью ради близких, ради любви, ради чужого счастья… Не отбрасывай человечность, Женя… Это я виновата, что он…

— Хватит, прошу тебя, — всё ещё избегая моего взгляда, через силу вымолвил брат. — Саша, послушай. Возвращайся в пещеру, я обо всем позабочусь и постараюсь не умереть. Не добивай меня. Не сейчас.

Я всхлипнула, кивнула и наиграно деловитым тоном поинтересовалась.

— А если изумрудные нападут раньше?

— Не изумрудные. Серые. Тени. Мертвые. Я не знаю, когда они придут в обитель, — отвернувшись, он двинулся к взлетной площадке и замер у самого её края. — Нам дали время, и кхелет хатра готовятся к бою.

— Прости меня…

— Возвращайся к себе, — оборонил он.

Вихрем влетела я в комнату, перекинулась у самой кровати, едва не снеся её, упала на пол и зарыдала в полный голос. Кэзрах, сопровождавшая меня, опустилась рядом, походила по краю, но через некоторое время снова нырнула в ночь, решив оставить меня одну, наедине с болью утраты, яростью бессилия и чудовищно тяжелым чувством вины.

Сначала мама, потом Макс, теперь Тэй — все, кто хотел мне помочь, либо чудом избегали гибели, либо… Смерть есть во всех мирах. И всюду я буду бессильной, слабой и трусливой. Где же Макс… Он бы понял, он всегда понимает, он всегда поможет.

Но Тэя он не вернет, а у меня остался только дух-проводник.

Вздохнув, я села, поджав под себя ноги, и посмотрела на ладонь правой руки. Пальцы покалывало, а линии на коже слабо светились. Я сжала кулак.

— Пу…

Но позвать духа я не успела. Снаружи заревел дракон, один, второй, третий, и вот уже от их рева дрожал пол. Захлопали крылья, и я посмотрела на небо. Вдалеке, на фоне столовой горы, вспыхивало и гасло пламя.

— Мертвые крылья! Мертвые крылья! Восточные коридоры! Восточные коридоры!

Я вся подобралась. Мимо пещеры, поднимая ветер, пронеслось несколько драконов. В поле зрения появилась Кэзрах и крупный сын ветра с бронированной башкой и шеей. Я уж видела его раньше, но не могла вспомнить, кем из людей он был.

— Тысяча с узкой дороги! — принесло эхо.

И снова ураган крыльев и серебристых тел. И снова всполохи далекого пламени.

— Когда? — спросил замерший у моей пещеры воин.

— Ждем, — напряженно ответила Кэзрах, возбужденно дергая хвостом.

Зарево на мгновение осветило пещеру, тени драконов, охранявших меня, поползли вверх и исчезли у пятен мха. Я отползла к кровати, подальше от арки. Запахло паленым, да так едко, что запершило в горле. Совсем близко душераздирающе заревел дракон. Его крик — протяжный, измученный, безнадежный, эхом повторился в коридоре. А потом появился и сам крылатый. Кометой пронесся он мимо пещеры, объятый пламенем, перевернулся в воздухе, рассыпав вокруг тысячи искр, и, истошно крича, пропал из виду.

«Только бы не Женя», — молилась я. — «Только бы не Женя…»

— Сейчас? — нетерпеливо прорычал воин, провожая соплеменника взглядом.

— Ждем.

Пылающая красная линия протянулась над горами. Вспыхнула и погасла, оставив белесый след. И тут раздался вой.

— Туууууум, — разнеслось над обителью. — Туууууум.

Вздрогнул даже камень.

— Сейчас! — рявкнула Кэзрах и, ловко развернувшись, нырнула в пещеру.

— Перекидывайся, — прошипела она, замирая передо мной. — Нужно улетать.

— Туууууум, — прозвучало совсем рядом. — Тууууум.

— Кэээзрххх, — зарычал дракон, оставшийся у входа. — Хрхххх…

Рычание скатилось до сдавленного хрипа. Я вскочила на ноги и попятилась к стене. Из-за Кэзрах, закрывшей всю арку, мне не было видно, что происходит снаружи. Дочь лавы, зашипев, развернулась, снеся хвостом кровать, растопырила крылья и, всхрапнув, выдохнула поток пламени. Ярко-оранжевые языки ударились о серую завесу, закрывшую вход, и всполохами разлетелись в стороны, погаснув где-то за границей арки. Кэзрах фыркнула и, заревев, отступила. Я прижалась к стене и поползла вдоль неё к проему, ведущему в коридор.

— Кэз! Перекидывайся! Уйд….,- голос сорвался на хрип, и я закашлялась.

— Туууууум, — прогудело так близко, что я зажала ладонями уши. — Тууууум.

С потолка полетели камни. Кэз снова ударила огнем. Пламя охватило сухую траву, разбросанную по полу, вмиг объяло груду тряпья и досок, оставшихся от кровати.

— Перекидывайся!!! — закричала я.

Кэзрах, резко подавшись назад, едва не придавила меня хвостом, но вовремя стала человеком. Серебряный наряд дочери лавы змеиной чешуей блеснул в наступавшем на нас огненном вихре.

— Бежим, — Кэз, резко развернувшись, схватила меня за руку и потянула в коридор. Из арки повеяло спасительной прохладой, но не успели мы сделать и шага, как дочь лавы вскрикнула и, отпустив меня, отлетела вправо, к стене, о которую ударилась с такой силой, что, рухнув на пол, так и осталась лежать неподвижно.

— Кэз! — я бросилась было к ней. — Кэзрах!

От едкого дыма слезились глаза, было трудно дышать. Воздух передо мной поплыл, и я, не добежав до поверженной дочери лавы, налетела на невидимую преграду, словно кто-то поставил передо мной огромное мутное стекло.

— Кэз! — меня потянуло назад, ноги заскользили по полу. — Нет!

— Тууууууум.

Я вскинула голову и увидела его. Он шел через огонь, ленивыми движениями руки отмахиваясь от языков пламени, которые с покорностью дрессированных хищников отступали, пропуская его вперед. Меня припечатало к стене. В лопатку впился острый камень, но чужая воля лишила возможности двигаться. Дышать стало до одури больно. Серая пелена, давившая на меня, спала, стоило ему вскинуть руку. Пламя, бушевавшее вокруг, притихло, сжалось до маленьких разрозненных очажков. Дым от пожара сливался с серой густой завесой, призрачным плащом окружавшей странного гостя. Он протянул руку к моему горлу, и когда ледяные пальцы коснулись кожи, я узнала его.

— Тэй!

Он усилил хватку. Я захрипела, дергаясь, как рыба, выброшенная на берег.

— Тэээй…

В его глазах не осталось ни проблеска света. Вязкая серая пелена, спиралью закручивающаяся у черных зрачков, пожрала огонь, подаренный Кхелет.

Мне не хватало воздуха, каждый удар сердца сотрясал всё тело. Я уже едва могла различить черты лица склонившегося надо мной существа.

— Пойдешь со мной, — прошептал он мне на ухо. Задыхаясь, я смогла вскинуть руку, но ударить не успела. Голова закружилась, окружающий хаос вспыхнул белым пламенем, и последним, что я услышала, был протяжный вой, заполнивший, казалось, всё мое существо.

— Туууууууум…

* * *

Вокруг была тьма. Ни вспышгb света, ни искорки пламени — только вязкая безмолвная тьма. Если смерть — это пустота и тишина, то почему так больно?

Где-то сбоку мелькнул огонек.

Макс вздохнул, медленно, осторожно, но в груди все равно заворочалась боль, сжав сердце, которое дергалось, как пойманная в силки птица. Он хотел повернуть голову на бок и боялся. Боялся, что от этого простого движения снова потеряет сознание, а сердце замрет и оставит пустоту в его груди. Ореол молчал, зато говорила тьма.

— Не сопротивляйся, Рэй, — прошептала она. — Всё повторится вновь. Всё так, как было и будет снова.

— Кто? — произнес Макс или только подумал.

— Это. Теперь я — часть тебя, Рэй, — прошелестела тьма. — Ты — Черный Дракон, Воин тысячелетия, живое ореола порождение, в мире равновесия единственный, кто может сохранить разум под влиянием моим. Поднимайся.

— Не могу, — Макс едва шевелил губами.

— Можешь. Я исцелил тебя.

— Я умер?

— Нет. Мне нужно живое тело. Прошу прощения за боль, Рэй, но то был шанс единственный удержать тебя в мире третьем. И времени на ритуал постепенного слияния не осталось больше. Согласия ты бы не дал. Вставай, Рэй.

— Не могу, — по груди разливался жар.

— Глупо не верить мне, Воин тысячелетия. Не ты последний, не ты первый, кому я отдаю свою мощь, жертвуя знаниями и наследием многих веков, захлопывая двери. Вставай.

Макс сжал зубы, едва не откусив язык, подтянул ватные руки, положил ладони на холодный камень. Боль в груди, докатившись до сердца, заставила его замереть на пару ударов. Макс вздрогнул и снова рухнул на пол.

— Вставай, — услышал он Это. — Мне ли убеждать тебя в твоей силе?

— Ты — тень, захватившая тело, — процедил Макс. Ему казалось, что каждый вздох ломает одно ребро.

— Тебя мне дал ореол, — отозвался проводник. Его бесстрастный мягкий голос звучал отовсюду и ниоткуда. — Будущее твое начертано в летописях вечности. Черные крылья для тени черной, и нет иного пути. Ни одна тень другая не будет иметь над тобою власти. Ибо ты — воин мой.

— Тогда расскажи, — Макс оттолкнулся от пола и, зарычав, сел. По спине будто прошлись кнутом. Он выгнулся и снова упал. Сердце пропустило удар. — Расскажи всё.

— Зарго расскажет. Знания свои я передал ему. Когда ты войдешь в силу, мой разум исчезнет, чтобы не смущать твой. И двери закроются. Вставай. Не притворяйся слабым.

Наконец, Макс сел. По крайней мере, ему думалось, что он сел. Дышать стало легче, сердце билось слабо, но четко. Он опустил голову на грудь, провел рукой по тому месту, откуда вышел клинок, и пальцы стали влажными от крови.

— Вставай, — потребовал Это.

— Я… не хочу.

— Не хочешь бороться? Я не человек, Рэй. Я делаю то, что должно. Что делал не раз, и сделаю снова, когда он в силу войдет. Не тебе спорить с миропорядком, коль ты — часть его. Вставай. Вставай. Вставай! Вставай!

Голос то затихал, то громом разносился во тьме. Макс не убирал руки с раны. Сердце билось ровно, но слабо.

— Вставай! — грохнул Это совсем рядом.

И Макс рывком поднялся. Его потянуло назад, голова закружилась, но тьма стала светлеть. Кто-то поймал его под руки и помог удержаться.

— Всё так, как должно, — прошептал Это и исчез.

Макс открыл глаза. Он стоял на том же самом месте, где Зарго всадил нож ему в спину. Вокруг застыли молчаливые маги из свиты ключника третьего мира. В их глазах не осталось ничего, кроме пламени. Но Макс знал, что они ждали его возвращения. Они знали, что он не умрет.

В зале перехода больше не было дверей, ведущих в пять миров. От них остались лишь глубокие трещины в голой каменной стене. Макс обвел зал взглядом, опустил голову — на полу перед ним темнела лужа крови. Страж поднял руку, провел окровавленными пальцами по ране — свежий, неровный шов саднило, но боль отступила, позволив дышать глубоко и свободно. Макс прикрыл глаза, прислушиваясь к ударам сердца. Он действительно вернулся.

— Мы рады приветствовать тебя, Воин тысячелетия, — раздался голос за его спиной. Макс сжал кулаки и, резко развернувшись, со всей силой ударил Зарго в челюсть. Жрец дернул головой, попятился и, раскинув руки, упал у входа. Тут же к ним ринулся Торго, но ключник дал стражу знак не приближаться.

Макс, заметив бесчувственного привратника, лежащего в коридоре на полу, решительно шагнул вперед, схватил Зарго за воротник черного наряда и с силой тряхнул. Ключник оскалился, показав окровавленные зубы.

— Что с парнем? — а вот говорить оказалось больно.

— Спит, — бросил Зарго. — Ты…

— Заткнись, — Макс отвел руку для очередного удара.

— Убьешь меня — и ничего не узнаешь, — ключник хищно улыбнулся.

Макс мгновение смотрел ему в лицо, а потом, бросив на пол, переступил через него и склонился над Славой. Парень завозился, приоткрыл глаза.

— Ты жив? — просипел он, ощупывая шею. — Я, кажется, тоже.

Макс кивнул и, протянув руку, помог привратнику подняться. Они медленно, шатаясь, двинулись по коридору. Слава жмурился, тер глаза, Макс хрипел и все время сплевывал. Ярость отступала под напором слабости. Закружилась голова, и стражу пришлось остановиться. Он оперся рукой о стену и закрыл глаза, пытаясь собраться с силами.

Позади прозвучал голос Зарго.

— От себя не убежишь, Рэй. Ореол приведет тебя к нам снова, пока он будет на свободе.

Макс сморгнул и, чуть повернув голову, хрипло спросил.

— Кто «он»?

— Оставайся, и всё узнаешь.

Слава промычал в ответ что-то о гостеприимстве и звериных методах. Макс прикрыл глаза, прислушиваясь к ударам сердца. Ярость ещё будоражила разум. Ярость и… страх, что то, что вошло в него, способно управлять его волей. Рэй был рабом обычаев, устоев, веры, принципов, обстоятельств, чувств, но никогда тень не туманила его мысли.

Ледяная рука Зользы Коль легла на плечо. Макс вздрогнул и едва сдержался, чтобы с разворота не ударить «жердь» кулаком в лицо.

— Мы — свита ключника, мой милый, — прошептала ведьма ему на ухо. — Но мы и верные слуги ключа тоже. Тебе ли это не знать, дорогой страж. В другие миры теперь, увы, не сбежишь, не укроешься. Хочешь защитить свою подопечную?

Макс обернулся и не без злости посмотрел на Зользу. Та, продолжая улыбаться, провела пальцами по его лицу, от виска до подбородка, и нежно погладила по щеке. Страж, вздрогнув, отстранилась.

— Это Здесь разума добавит, — пропела ведьма, и эхо принялось повторять фразу под сводами сумрачных коридоров. От громких звуком Макса замутило. Он попытался было сделать шаг вперед, но Зольза крепко вцепилась в него.

— Ты же хочешь узнать, кто такой Здесь, воин тысячелетия? — она поцеловала его в шею, рядом с ухом. — Ты слишком слаб, чтобы расправить крылья.

— Пойду пешком.

— Правда? — Зольза снова поцеловала его. — Останься, Рэй. Нам нужно о многом поговорить.

— Зарго! Ай, тьма, — по коридору несся высокий, худощавый мужчина, облаченный в черный наряд жреца. Он налетел на Славу, который полз по стене, и парень свалился на пол. — Ой, прошу прощения.

Торопыга обернулся, глянул на Зользу, покачивающегося Макса и покраснел.

— Чего тебе, Ру? — к ним подошел Зарго.

— Мертвые крылья замечены над плоскогорьем, — доложил жрец, переводя взгляд на ключника. — Полчища пожранных изумрудных.

— Изумрудных? — прохрипел Макс, скидывая руку Зользы. — Мы были у них сегодня утром.

— Наверное, пожрали несколько дальних гнезд, — Ру переводил взгляд с Зарго на Макса и обратно. — Эээ… Кажется, они движутся к обители серебряных.

— Рэй! Стой! — Зольза протянула руки, но страж шестого мира, оттолкнув её, бросился прочь, спотыкаясь едва ли не на каждом шагу. — Зарго! Нужно остановить его.

— Зачем? — ключник вытер кровь с разбитых губ. — Он все равно не сможет перекинуться. Сил не хватит.

— Поэтому его и нужно остановить, — заметила подошедшая к ним дочь лавы, рожденная в клане золотых. — Для его же блага.

Зарго, подумав, кивнул, и вся свита поспешила к взлетной площадке. Там уже толпились жрецы, которые успели перебрать пурпурного сока и теперь вопили на все лады, танцевали и толкались, едва не падая за край.

— Черный Дракон! Черный Дракон! — орали они, вскидывая кулаки к небу.

Зарго, растолкав братьев и сестер, замер на самом краю. На фоне белесых облаков, бегущих впереди стальных грозовых туч, в мерцании опасных молний, разрывающих небесные форты, был отчетливо виден силуэт черного гиганта.

— Как он силен! — восхищенно выдохнула Зольза. — С его силой нам нечего боятся.

— Если он не умрет раньше времени, — процедил Торго.

— Эта сила называется «упрямство», олухи, — огрызнулся Слава, которого поддерживал молодой привратник. — Ну и, наверное, долг.

— Его долг — спасти третий мир, — прорычал Зарго.

— Который вы ему навязали, ага, — Слава закатил глаза. — Его долг спасти ключницу, чего тут думать?

— Ключницу…, — Зарго хмуро посмотрел на небо. — Я отдал ему Это не по своей воле и не позволю играть с нами. Свита, за мной. Зольза, с тебя купол.

И Зарго шагнул в пропасть. За ним бросились страж и два привратника. Третий скинул с себя Славу и присоединился к свите, перекинувшись прямо в пещере. Жрецы, сбитые его крыльями, разразились возмущенными воплями. Славу он тоже задел, но парню быстро помогли подняться. Последней взлетела ведьма из клана золотых. Венец из шипов цвета слоновой кости украшал её голову. Золотая была так огромна, что в два взмаха достигла наколдованного Зользой купола и влетела в него, успев укрыться от хлынувшего ливня.

— Друг, хочешь выпить? — теплая рука легла Славе на плечо. Тот, не оборачиваясь, кивнул.

— Напиться бы до беспамятства, черт возьми…

* * *

Я очнулась от холода и жуткой тряски. Вздрогнула всем телом, сжалась и открыла глаза. И тут же закусила губу, чтобы не завизжать. С чего бы дочери лавы бояться высоты? Земля в свете луны серебрилась далеко внизу, сцепленные когти давили на ребра, а от пронизывающего ветра тело онемело.

— Тэй! — заорала я, окончательно приходя в себя и ударяя дракона по лапе. — Тэй!!!

Он бесцеремонно тряхнул меня. Пришлось закрыть глаза и вцепиться в его когти. Голова шла кругом — Тэй вернулся, только вот теперь он — тень. Что это значит? Он мертв? Одержим? Или сошел с ума, как та девушка из рубинового клана, которая пряталась в моей пещере?

— Тэй! Спускайся! Пожалуйста! Мне… мне плохо! — не открывая глаз, прокричала я. Некоторое время дракон летел ровно, потом перевернулся на бок, знатно тряхнув меня, и заскользил вниз. Когда он, наконец, опустился на землю и разжал когти, я только и смогла, что упасть в траву. Голова кружилась, зубы стучали, ко всему прочему меня жутко тошнило. Какое-то время я лежала неподвижно, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь покоем. А потом Тэй зарычал.

— Нам пора.

Приподнявшись на руках, я огляделась. Вокруг, куда не глянь, шумела высокая трава с белесыми метелками соцветий. Тонкий аромат успокаивал, умиротворял, но не настолько, чтобы забыть об опасности. Сев на колени, я прислушалась. Тэй шумно сопел сзади. Если он дышит, значит, по крайней мере, жив. Но его глаза подернулись серой пеленой, вокруг тела клубится тьма, он ударил Кэз и едва не придушил меня. Разве это не признаки одержимости?

Сначала Женя, теперь Тэй… Кто следующий Макс? Вот кого мне действительно сейчас не хватало.

Я перекинулась так быстро, как позволил ореол, и мигом приняла боевую стойку — боком к противнику, держа хвост на весу и чуть опустив голову. Тэй, фыркнув, вскинул крылья и замер, готовый к нападению. Дымчатая аура, окружившая дракона, расползалась по траве подобно предрассветному туману. Вот только до зари было ещё далеко. С неба на нас смотрела луна-череп, и сын ветра в её свете походил на призрака.

— Тэй, — позвала я, делая шаг назад. — Что с тобой?

— Не знаю, — глухо прозвучал ответ. Вскинув голову, я растерянно посмотрела на мага. В серых глазах не осталось места пламени. Чутье подсказывало, что следовало улетать как можно скорее, пока безумие вновь не завладело сыном ветра. Всхрапнув, я развернулась и, припав к земле, расправила крылья. Да так и замерла, готовая к прыжку, но не готовая к побегу.

Он остался там, в пещере, готовый умереть, чтобы мы спаслись.

Он рискнул жизнью ради меня.

Разве я его брошу?

— Уходи, — прорычал Тэй. — Меня… Меня больше нет.

Зажмурившись, я перекинулась, и так осталась стоять с закрытыми глазами, не без страха прислушиваясь к хриплому дыханию дракона. Пальцы едва ощутимо покалывало, но и этой силы было достаточно для мощного удара.

— Он всюду… Он меня не отпустит… Я слышу только его…

Я обернулась. Дымчатая аура растекалась по лугу. Тэй словно стоял посредине тучи, спустившейся с грозового неба.

— Тэй, — громко позвала я. — Ты должен вернуться. Слышишь?

— Я вернулся. И привел смерть в обитель, — дракон приподнял голову, и от этого нехитрого движения пелена вздыбилась, загустела, потянулась к нему.

— Перекинься, — потребовала я, делая шаг вперед. — Слышишь меня? Ты сильнее, Тэй.

Дракон пригнулся к земле и распахнул крылья. Дымчатый ореол кусками разлетелся в стороны.

— Стой! — я метнулась к Тэю и, обхватив его переднюю лапу, запрокинула голову и заорала. — Ты не можешь уйти!

— Я уже ушел, — мрачно прозвучал ответ.

— Прошу тебя, ты же сильный маг, ты… Ты жив, Тэй! Я чувствую, как бьется твое сердце.

Он перекинулся так стремительно, что серый силуэт, сформированный дымчатым ореолом, не успел растаять. Увидев Тэя в человеческом обличии, я живо вспомнила, что произошло в пещере. С глазами цвета тучи сын ветра походил на… мертвеца. Он замер в метре от меня, но я не могла понять, куда он смотрит. В его взгляде не было ничего, кроме серой пустоты.

— Тэй? — осторожно позвала я. — Ты слышишь меня?

Ничего. Ни единого движения. Он будто бы даже не дышал. Страх сковал и меня.

— Пусть, — прошептала я. Дух-проводник должен знать, что произошло с магом. Пусть — память и опыт сотен поколений. И он — единственный, кого я могла позвать на помощь.

— Кажется, мой кувшин лопнул, — проводник вцепился в мое плечо, поелозил, устраиваясь, и заныл в ухо. — Как тут сыро, брбрбр.

Я не слушала его болтовню. На лице Тэя заиграла улыбка, и она мне совсем не понравилась. Тахар так не ухмылялся.

— Что с тобой? — едва слышно произнесла я. — Как мне тебе помочь?

— Значит, ключ шестого мира, — заговорил Тэй, но то был не его голос — низкий, сухой, с придыханием. — Как вовремя ты оказался в моем мире, Сильнейший.

— Кто… ты?

— Ойейей, — пропищал Пусть. — Где наш страаааж…

— Я? — Тэй, продолжая ухмыляться, скрестил руки на груди. — Я ещё не я. Я ещё он. Но это ненадолго. Ибо имя мне — легион.

Магия согревала ладони. Я сжала пальцы в кулак.

— Невиданная удача, — Тэй шагнул ко мне. — Встретить тут тебя, великий ключ. Одного, без свиты.

— Мы, кажется, незнакомы, — пискнул Пусть. — Засим откланиваюсь.

— Незнакомы? Забыл меня, Пусть? Так давай напомню… Куда спешить? — рука Тэя метнулась к моему плечу, желая коснуться духа. Пусть завизжал и взмыл в небо, а я ударила мага в грудь синей молнией. Тэй или тот, кем он стал, отлетел назад и рухнул в траву.

Стряхнув с ладони последние всполохи, я вскинула голову.

— Пусть, ты можешь это объяснить?

Дух кружил надо мной.

— Черти что, умница, — выругался он. — Если оно то, что я думаю, Это придется всё объяснить. В любом случае, обращайся и живо в Ров. Я ни разу, слава всем богам шести миров, с Проклятым не сталкивался. Но если он нашел себе тело по силе, у третьего мира очень большие проблемы.

— Тело? — я обернулась. — Кем бы там ни был твой Проклятый, этого парня я ему не отдам!

— Да куда тебя несет?! Он опасен!!!

— Тэй, — я опустилась на колени подле мага. Он лежал, уткнувшись лицом в траву. — Твою мать, Пусть! Не лезь, ударю!

— В нем мощь сотен теней! Чего ты собралась с ним делать, сумасшедшая?!

— Отвали! Тэй, — я осторожно похлопала юношу по плечу, коснулась затылка, пальцами провела по шее, нащупала пульс. — Тэй, ответь, пожалуйста.

Он вздрогнул, и я, испугавшись, отшатнулась, едва не упав назад.

— Уходи, — простонал маг, приподнимаясь. — Улетай. Я не могу…

— Я должна помочь тебе. Ты не…

Тэй резко встал на колени и потянулся ко мне. Пусть заверещал и нырнул в траву. Я взмахнула рукой, вбирая силу ореола, но Тэй попросту схватил меня за локоть и дернул к себе. Мы едва не столкнулись, когда он свободной рукой сжал мое плечо и, что было сил тряхнув, быстро заговорил. В глазах его крутился серый вихрь.

— Я знал, что они разнесут обитель. Потому что слышал их. Всех вместе и каждую по отдельности. Хотел донести тебя до Рва, но забыл, зачем, — он отпустил меня, однако взгляда не отвел. — Саша, я тебя прошу, уходи! Я опасен… Я могу причинить тебе вред.

— Умница, он прав, — подал голос трусливый Пусть.

— Лети в Ров, там…, — Тэй, не договорив, вдруг схватился за горло, зажмурился и, зарычав, упал на спину. Головой он ударился о землю, тело его выгнулось, как в припадке, а пальцы стиснули шею, словно маг пытался освободиться от невидимой петли, душившей его.

— Не приближайся к нему! — завизжал Пусть, но страх за Тэя пересилил страх перед тем, что убивало его.

— Тэй! — вскричала я, наваливаясь ему на грудь всем телом и придавливая его к земле, чтобы он не бился. — Слышишь меня?! Держись, сын ветра! Ты сильнее любой тени. Ты же слышишь меня? Ну? Ты жив! Ты — это ты! Тахар, разведчик, сильнейший маг и верный друг. Тэээй, не смей покидать меня, слышишь? Тихо. Тише. Вот так…

Он открыл посветлевшие глаза и посмотрел на меня. Его взгляд, измученный, усталый, притягивал, приковывал к месту. Ладони покалывало, и энергия ореола, выходившая через них, слабо сияла. Тэя трясло, как в лихорадке. Изловчившись, он схватил меня за запястье и крепко сжал. Пальцы прострелило током так сильно, что я едва не вскрикнула.

— Тэй, — собственный голос, удивительно уверенный, сильный, твердый, успокаивал и меня саму. — Твой разум при тебе. И волю твою никто не сломит.

— Не замолкай, — прошептал он. — Говори со мной.

— Ты обещал обучить меня магии, сын ветра, и я это обещание помню.

Он зажмурился, запрокинул голову. Сердце его колотилось, как бешеное.

— А я могу всего лишь кидать молнии, — продолжала я, гладя мага по щеке. Серая пелена спадала с глаз, теперь были видны зрачки и крохотная огненная крона вокруг них. «Как солнце при затмении», — мелькнула мысль.

— Ты принес меня на какой-то луг, а я же не знаю обратного пути, — я слабо улыбнулась. — Что скажет Женя, если ты меня бросишь? Ну, как же сила слова, Тахар?

Тэй вздохнул, повернул голову на бок и взглянул на меня.

— Если я сейчас умру, — тихо, измученно, но твердо произнес он. — Сожги мое тело.

Напоследок глаза его полыхнули пламенем, и он потерял сознание.

Тяжело вздохнув, я проверила пульс и осторожно убрала стебли травы от лица мага. Пусть, почуяв, что опасность миновала, спикировал на землю передо мной и, опасливо покосившись на Тэя, выдал.

— Убей его.

— Рехнулся? — я вытаращила глаза. — Он — мой друг.

— Он — отличная оболочка для Проклятого.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ага. Ты мне тут зубы не заговаривай, — Пусть оскалился. — Жалко мальчика, морда-то смазливая. Но нельзя Проклятому его отдать.

— Ты так и будешь загадками говорить? Тогда проваливай, сама разберусь.

— Не место здесь, рядом с ним, откровенничать о прошлом, — Пусть мотнул головой в сторону Тэя.

— Значит, заткнись.

— Да что ты такая нервная? Нужен он тебе — перекидывайся, хватай в лапы и лети к остальным — дух прищурился, заметив, что я заколебалась. — Ага! Боишься! Видела, что он может! Тогда слушай. Для мира равновесия, что соединяет ореолы, великими магами шести миров было создано два ключа. Один дух держал тени, чтобы те не сбивали потоки, проходящие через двери, другой эти двери открывал. Последнего зовут Это. А первого… Первого звали Здесь. Здесь был силен и недальновиден, зато Это оказался мягче, хитрее и умнее. Ключников он выбирал чутко, как и положено, а вот Здесь ключник не полагался. Здесь обязан был подчинялся Это. Ключу Теней подобная схема совсем не нравилась. Он желал познать в действии человеческий разум, ощутить единое, мощное, опасное, как обоюдоострый меч, влияние на ореол духа и мага. Он долго искал себе ключника, свое земное тело, живое воплощение, откликаясь на каждый зов, как несчастные слабые тени, что подчинялись ему же. И Здесь нашел безумца. На свою голову и головы жителей всех шести миров…

— Тихо, — я приложила палец к губам и огляделась. — Слышал?

— Летит кто-то, — Пусть выпучил глаза. — Светает. В сумерках вообще ничего не вижу.

Я поднялась на ноги, закрутилась на одном месте, оглядывая светлеющее небо и море зелени вокруг. Мгновение назад я явственно слышала шелест крыльев, но теперь всё стихло.

— Лучше стой на месте, — донеслось рычание. Из травы поднялся один горб, второй, третий и внезапно прямоугольная массивная голова с двумя парами длинных тонких усиков-жгутов, идущих от подбородка, взметнулась надо мной. Вскрикнув, я попятилась назад и, споткнувшись о Тэя, перевалилась через него и упала в траву.

— Сын ветра нефритового клана, — зашипел Пусть. — Оборачивайся, умница! Иначе он тебя убьет!

Я вскочила на ноги и, тотчас перекинувшись, ударила булавой по земле и оскалилась. Нефритовый змей, тряхнув головой, скосил на меня горящий глаз.

— Ты из вольных или от клана отбилась, дочь лавы? — он вскинул небесно-голубые, на вид очень хрупкие крылья. — Напасть решила?

— Тот враг, кто другого клана, — зарычала я.

— Черный Дракон перемирие объявил, — нефритовый взмахнул крыльями и… исчез, будто растворился в траве. Его голос донесся откуда-то сбоку. — На всех границах трубят, что тени взбунтовались и громят теперь наши гнезда, забирая мертвых.

Я поморщилась, тряхнула головой.

— Это может быть и уловка, умница, — заметил Пусть. — Ты пойдешь с ним, а он тебе голову отгрызет. Нефритовые очень хитры.

— Тогда выбора у нас нет, — я схватила Тэя и, оттолкнувшись от земли, взмыла в небо. — Пусть, укажи мне путь до Рва!

— Этой местности я не знаю. Лети к вон тем горам. Там посмотрим, куда нас занес Проклятый.

 

Глава девятая

Тайна Великого разлома

Черные горы, серая осыпь. Едкий дым, дотлевающие реденькие кустарники, обугленные останки, обезглавленные тела, и солнце, поднимающееся из-за монолитных стен лабиринта. Макс кружил над обителью и звал, звал, звал. Их. Клан крылатых, которых он ненавидел.

Его свита, рассевшись по скалам, за исключением Зарго, который рыскал по низине в поисках телепорта, наблюдали за своим богом, глазами, полными огня.

Макс не замечал их. Он видел только тела, кости, кожу и пепел. Смерть. Пусть молчал. Мир молчал. Черный Дракон опустился на край ямы и, сложив крылья, замер, как изваяние. Осознание чего-то страшного, неизбежного будоражило разум.

Она мертва? Что же молчит её проводник…

Макс тряхнул головой, вытянул шею и затрубил — низко, угрожающе-тревожно, так, что отозвались горы, небо и земля. Вскинули морды крылатые его свиты, заревел Зарго. Нет, они не звали выживших. Сигнал, древний, как сами двери, летел над миром. Макс не понимал, что значит его крик, да и не хотел понимать, по крайней мере, сейчас, но что-то внутри него требовало, чтобы другие ощутили то же, что и он. Кхелет хатра поймут своим звериным чутьем, осознают, что смерть близка, что тьма сильна, что выбора нет. Война началась.

Макс замолчал и, глубоко вздохнув, опустил голову. Его когти стали серыми от пепла. Рядом осторожно приземлился Зарго.

— Проклятый вернулся, — произнес он. — Это почуял его. Дал знать через твои мысли. Ты объявил перемирие.

— И что дальше? — даже его собственный голос стал чужим.

— Нужно собрать выживших из серебряного клана и объединить их с кланом золотых.

— Выжившие, — повторил черный. — Где?

— В лесу кристальных пик, думаю.

— Счастливый, — тяжело разворачиваясь, ответил Макс. — Ты хотя бы можешь думать сам. А меня этого дара вы лишили.

* * *

Я прислонилась спиной к каменному своду и, прижав колени к груди, наблюдала за солнцем, поднимающимся из-за гребня рыжих гор, окаймлявших черную пропасть, широкую и глубокую. В шестом мире решили бы, наверное, что это ворота в ад. По утверждению Пусть, так оно и было.

— Это Великий разлом, место гнездовья рубиновых! — верещал проводник. — А их первыми пожрали тени!

— Ты сам сказал, лететь к горам.

— Но не оставаться здесь! Это плохо кончится!

— Я немного передохну и мигом улечу отсюда.

— Если серые не найдут тебя! Изувечат тело, вытянут душу, исковеркают сознание. А мне что тогда делать? Выбрать Славу? Фу-фу-фу.

— Наверное, это больно, — равнодушно ответила я. Полет настолько утомил меня, что я едва ли не теряла сознание. Глаза слипались, язык заплетался, мне почти что снились сны.

— Больно.

Я вздрогнула и обернулась. Тэй лежал на спине, бездумно смотря в потолок. Глаза сына ветра полыхали пламенем.

— Как ты, — я склонилась над ним.

— Саша! Отойди от него! Уйдем, пожалуйста, ключница! Это не наша война.

Тэй приподнялся на руках, отполз к своду и, прижавшись спиной к каменной стене, огляделся.

— Где мы? — просипел он.

— Пусть говорит, у Великого разлома.

— Ага! Значит, ты меня слышишь, когда хочешь!!! Он — Проклятый!!!

Тэй устало посмотрел на выглядывающего из-за моего плеча злобного Пусть.

— Ещё не совсем.

— О чем ты? — спросила я, осторожно касаясь его руки.

— Здесь, — Тэй отвернулся. — Его зовут Здесь.

— Я же говорил, — процедил Пусть. — Он сам тебе сказал?

Тэй кивнул.

— И ещё, что это вопрос времени, — сын ветра скинул мою руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Мою окончательную смерть, Саша, — он обернулся и устало посмотрел на меня. — Здесь будет поддерживать мою жизнь, пока полностью не завладеет разумом. А потом… потом меня не станет. Останется только Проклятый, или Повелитель теней, как он себя называет.

Я до крови закусила губу. Пусть сокрушенно присвистнул.

— А знаешь, что самое отвратительное? — Тэй, криво усмехнувшись, покачал головой. — Я не могу себя убить. Он восстанавливает любые повреждения тела.

— А если голову оторвать? — пискнул Пусть.

— Пожалуй. Но одному мне не справиться.

— Согласен. Саша, сможешь откусить ему голову?

Я сглотнула, подавив вскрик, и, собравшись с духом, поднялась.

— Я не убийца, проводник. Это и его свита найдут выход, — и откуда взялась такая уверенность в чужой добродетели? — Мы немедленно летим в Ров.

— Ндааа, умница — протянул Пусть. — Во Рве его голову откусит кто-нибудь другой.

Уверенность растаяла быстрее утреннего тумана.

— Черный Дракон, например, — отозвался Тэй. — Как считаете, Рею понравится эта идея?

У него ещё хватало сил шутить!

Я отвернулась. Солнце, поднимаясь, заливало пещеру теплым светом. Тени от зубцов и сколов удлинялись, черными треугольниками протягиваясь в самую глубь каменного склепа.

— Летим в Ров, — Тэй, цепляясь за стену, встал на ноги. — Не знаю, сколько мне осталось…

— Лиа, — прошептала я, смотря на солнце. — Лиа!

Я обернулась и, схватив Тэя за плечи, принялась его трясти. Пусть, вереща, отлетел в сторону.

— Лиа видела свет! Лиа победила тень! Нам нужно лететь в обитель сере… О, Боже! — перед глазами пронеслись страшные картины минувшей ночи, которые в свете нового потрясения забылись, не пройдя сквозь призму осознания. — Нет…

Я ослабила хватку. Тэй, пошатнувшись, отступил и опустил глаза.

— Проклятый уже был в обители, — подал голос повисший на потолке вниз головой Пусть.

— Я уже был там, — глухо повторил сын ветра. — Я привел туда… смерть.

— Не ты! — вскричала я. — Там был не ты!

— Оооо, как все сложно, — вздохнул Пусть, и мы замолчали.

Скорбную тишину нарушил долгий, протяжный вой.

— Тууууум, — пронеслось над разломом. — Тууууууууууум.

Я обернулась, сощурилась от яркого солнца и, попятилась было назад, но налетела на Тэя и замерла.

— Тууууум, — гудели мертвые крылатые, поднимаясь из черного разлома и застывая в расплавленном золоте, заливающем горы.

— Они убьют нас, — прошептала я.

— Я предупреждал, — отозвался Пусть, шлепнувшись на пол. — Мать честная, да их тут тысячи! Те, что покрупнее — рубиновые, маленькие — изумрудные, а вон те, самые большие…

— Серебряные, — с трудом закончила я.

Тэй обхватил меня за талию и твердой рукой привлек к себе.

— Укрой проводника, — выдохнул он мне в ухо.

— Пусть, — позвала я. — Принеси вон тот маленький треугольный камень.

Проводник схватил лежавший чуть поодаль от него кусочек горной породы и, подпрыгнув в воздухе, кинул его мне. Ловко поймав камень, я сжала его в ладонях.

— Пусть, теперь этот камешек — твое убежище. Укройся.

— Как прикажешь, ключница, — без тени сарказма отозвался Пусть и мигом исчез.

— Хорошо, — едва слышно произнес Тэй. — Теперь будем ждать.

— Чего? — я опустила глаза, не в силах смотреть на пляску мертвых.

— Когда они улетят. Теням нужны тела.

Я обернулась. Глаза Тэя всё ещё горели огнем.

— Они готовятся на кого-то напасть?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Здесь знает, — Тэй глубоко вздохнул. — Мысли словно не мои. Как будто вспомнил то, что давно забыл или никогда не знал.

— Мне страшно.

— Мне тоже.

— Тебе известно, куда они летят?

— Да.

— Мы должны предупредить…

— Не успеем. Тени идут своим путем. Мертвые крылья быстрее живых.

— Что же нам делать? — меня бросило в дрожь. Тэй только крепче прижал меня к себе.

— Мы полетим в Ров. Не спорь, пожалуйста. Так нужно. Мне, тебе, всем нам, — он говорил тихо и спокойно. — Не трясись, дочь лавы.

— Ты сможешь перекинуться?

— Конечно. Ты только говори со мной.

Мы, как назло, замолчали. Я не сразу поняла, что в горы вернулась тишина. Подняв голову и оглядевшись, я убедилась, что серые исчезли. Тэй отпустил меня и чуть подтолкнул вперед.

— Теперь можешь позвать Пусть.

— А не лучше ли ему сидеть в камне?

— И как ты понесешь камень с собой? Он слишком мал для серебряного дракона.

Заколебавшись, я обернулась. Глаза Тэя всё ещё хранили в себе пламя. Сын ветра нахмурился, поняв природу моих сомнений. Подавшись вперед, он схватил меня за руку и, развернув, рывком притянул к себе.

— Слова тебя не убедят, верно? — прошептал он. — Да и времени на них не осталось.

Нежно погладив меня по щеке, Тэй пальцами поймал слезинку, а потом припал к моим губам с такой страстью, что закружилась голова. На мгновение, равное вечности, страхи и тревога оставили меня, и сила духа, что была дана сыну ветра от рождения, стала моей силой.

То был поцелуй над пропастью, в которую нам предстояло упасть.

* * *

С потолка огромной пещеры, по каменным сводам, стекали ручейки ледяной воды. Капли падали на разгоряченное лицо, забирались под воротник, холодя шею и спину. Глухо звучали голоса. Говорили тихо и обреченно. Слуги, которых удалось спасти и которые могли ходить, сновали по коридорам, топали босыми ногами по камню, и каждый их шаг, каждый звук, отдавался в голове Жени чудовищной болью. Он с трудом разлепил веки, огляделся — в пещере были только люди. Те, кто не смог перекинуться, остались снаружи залечивать раны. Те, кто не захотел перекинуться, охраняли вход в тайный грот, затерянный в лесу хрустальных пик. Женя сидел, прислонившись к каменному своду, в небольшой нише. Над его головой сияли островки мха, освещая спины сынов ветра, стоявших впереди.

Женя завозился и едва сдержал стон. Правая рука висела плетью, по груди разливался жар. Дышать было больно, и внутри что-то клокотало и скрипело. Перед глазами плясали блики. Голоса вдруг зазвучали совсем тихо, едва различимо, но ледяные капли, упавшие на лоб, вернули угасающее сознание.

Женя зажмурился, перевел дух и, снова открыв глаза, увидел её. Она сидела на полу, поджав под себя ноги, спиной к нему. Рядом стояли его воины. Переговаривались между собой тихо и, кажется, мирно. Значит, они не убьют её, не причинят ей вреда. Она сильная, сильнее всех их вместе взятых — Лиа, молодая венценосная рубинового клана, что вчера спасла его жизнь и душу. Девушка, будто почувствовав, что на неё смотрят, обернулась. Её глаза пылали огнем, будто она только что вышла из лавы и впервые встала на крыло.

— Ты очнулся, князь, — она улыбнулась. — Я знала, что ты вернешься.

Он не смог ответить, только кивнул. События прошедшей ночи слились в единый поток огня и тьмы, что сначала накрыл разум, а потом затопил душу.

Их было так много, что он захлебывался черной кровью. Серебряные дрались со всей яростью и самоотверженностью, на какую были способны, но каждый павший сын ветра, каждая убитая дочь лавы через мгновение поднимались из смертной дремы и нападали на братьев и сестер, желая лишь их гибели. Скольким своим же воинам, пожранным тенями, князь оторвал головы, прежде чем мертвые изумрудные потянули его вниз, набросившись всем скопом? Он ударился об острый уступ, пропоров бок от крыла до основания хвоста, рухнул на осыпь, но, собравшись с силами, смог скинуть с себя алчущих крови тварей. А потом он увидел, как серый, широко расставив ноги и опустив башку, разрывает на части тело его деда. И Женя призвал тень, вопреки здравому смыслу положившись на силу своих же врагов. Тьма ворвалась в его разум, дав телу долгожданную мощь. Он рвал головы мертвым, расшвыривая их по осыпи, выжигая пламенем каждую чешуйку на их телах, но когда добрался до деда, тот уже поднимал серые крылья, тяжелые, как смерть. Эхтен вступил в бой с Гешетом. Без магии он бы не одержал победы. Дед раздробил ему плечо и едва не вырвал крыло. Но когда голова серого князя упала в яму, Женя понял, что тень поймала его в свои сети. Он терял разум так быстро, что через мгновение уже не помнил своего имени. И тогда пришла она — красная вспышка на горизонте безумия, налетела, ударила лапами в грудь, уложила на обе лопатки так, что он увидел собственные, перепачканные в черной крови лапы, и назвала его имя.

— Эхтен, князь серебряных. Вернись и спаси свой народ! Или станешь как я, последней, что помнит о погибшем клане!!! Вернись! Спаси их, князь! Слышишь их голоса, они взывают о помощи! Изгони тень, она не властна над твоим телом! Вспомни о братьях своих, вспомни…

Ни одно воспоминание не было таким ярким, как картинка из шестого мира. Высотки старого района, детский сад за поворотом, прямо напротив школы, и светофор, у которого всегда заедал желтый.

— А можно мы пойдем? Пусто же.

— Нет, Сашка, ходить на зеленый надо.

— Ну, ладно. А теперь можно?

— Да подожди ты.

— Старшие всегда противные.

Старше, сильнее. Женя рывком поднялся, скинул рубиновую с себя и затрубил. Тень, чуть было не захватившая его, унеслась прочь, взбудоражив рвущихся к освободившемуся разуму темных духов ореола, но князь вспомнил свое имя, вспомнил тех, кого оставить не мог и, расправив крылья, взмыл в серое от дыма небо, трубя отступление. Лиа была рядом, кричала, что он должен, он обязан быть здесь, со своим кланом. Он приказал воинам, кто ещё был жив, прикрывать драконов, спасавших слуг и раненых, а сам бросился на поиски Саши. И не нашел её среди огня и пепла, только Кэзрах, вылетев из тысячи искр, кричала, что её забрал Тэй, пожранный тенью.

Вот и все, он остался один.

Тени не пошли за отступающими благодаря отваге воинов, что отбивали атаки мертвых. Женя улетал последним. Серые гнали его до самой столовой горы. Он сбился с пути и, рухнув на утес, где раньше была стоянка стражей, понял, что подняться не сможет. Правое крыло онемело, из раны на боку хлестала кровь, а плечо было раздроблено. Его нашли двое воинов и Лиа. Снова её голос потянул его из темноты. Ей бы оторвать ему голову, да сбросить в пропасть, а она трубила, что он должен обернуться. Обязан.

Кому и чем, если никого больше не осталось?

Выходит, он перекинулся, раз теперь сидит в пещере, среди выживших. Да, да он перекинулся, его принесли сюда, он это точно помнил.

Придерживая правую руку, он поднялся. Лиа встала следом. Покачиваясь, Женя вскинул голову и огляделся.

— Ничего ещё не потеряно, — прошептал он, и громче, так громко, как мог себе позволить, прокричал. — Ничего не потеряно. Клан жив, пока есть мы! Мы живы, пока есть лава и ветер! Мы будем бороться, мы докажем, что те, кто навеки остался в обители, погибли не зря! Мы исцелим крылья и души, мы отобьем наши гнезда. Мы отомстим! Мы отвоюем свет у тьмы!

По пещере пронесся рокот голосов. Сначала тихо, потом все громче выжившие выражали свое одобрение. Женя чувствовал их силу, он и сам верил в свои слова, да и боль отступала. Побежденные, но не сломленные, его люди вскидывали руки к потолку, потрясали кулаками, угрожая тем, кто отобрал у них дом. А потом вдруг все разом замолчали, и тишина отозвалась звенящим ужасом. Неужели, за ним они не пойдут? Лиа, склонив голову на бок, прислушивалась к одному ей ведомому голосу. Слуги и крылатые оборачивались, перешептывались, расступались.

— Черный Дракон здесь, — тихо сказала рубиновая, и воины, стоявшие подле неё, почтительно расступились.

Максим замер перед ним, и Женя явственно ощутил, что это уже не Рэй из ямы, не гуляка-финансист из мира сильных денег и слабой магии, а тот самый бог, изображение которого украшало своды их родной обители. Его сила была оглушающей, тяжелой, осязаемой. Максу даже не стоило говорить, чтобы дочери лавы и сыны ветра шли за ним. Власть Черного Дракона была неоспорима.

За его плечами замерли члены свиты Это, молчаливые и угрюмые, но Женя смотрел только на Макса.

— Где она? — одними губами прошептал страж ключницы шестого мира.

— Я не знаю, — также тихо ответил Женя.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а потом Макс отвернулся.

— Собирай свой клан, поведем их к золотым, — процедил Черный Дракон. — Перемирие объявлено. Война началась.

— К золотым?

— Хочешь потерять остальных? — Макс бросил на него взгляд, полный презрения. — Отлично ты её защитил, не находишь? Собирай клан.

Прежде, чем Женя успел хоть что-нибудь ответить, Максим резко развернулся и едва не столкнулся с одним из воинов серебряного клана. Тот, отступив, почтительно склонил голову.

— Мне нужно найти её, — прошептал Женя, сжимая здоровую руку в кулак. — Мне нужно…

— Защитить свой клан, — твердо закончила за него Лиа. Сын ветра, нахмурившись, посмотрел на рубиновую. Та медленно повернула голову в его сторону и произнесла. — Спасай серебряных, князь. Я найду твою сестру.

— Как?

— Один раз я нашла её, полетев на свет, — Лиа передернула плечами. Только сейчас Женя заметил, что она облачена в платье серебряной. — Теперь пора искать её подле тьмы.

— Поясни, — он попытался поймать её за руку, но Лиа, покачав головой, прошла мимо воинов.

— Задержать? — спросил один.

— Нет, — Женя смотрел ей вслед. — Как она оказалась с вами?

— Маги, что её караулили, бросились защищать кладки, — воин отвернулся. — А она вылетела наружу, и шкура у неё была красная, как закат. Мы хотели её убить, но она боролась с мертвыми и спасала слуг. Не отказываться же от помощи. А потом нашла тебя… Мы… Мы должны были убить её?

Женя молчал, воины выжидающе смотрели на него.

— Сейчас это неважно, — он попытался расправить плечи, и, едва не упав, оперся на услужливо подставленную руку. — Нужно собрать клан. Черный Дракон поведет нас к золотым.

Неважно? Это его ли слова?! Он потерял деда, не смог защитить сестру. С каких пор долг стал важнее семьи? Тэй! Его брат, пожранный тенями! Неужели он привел орды тварей в обитель?

Во рту появился металлический привкус. Женя сплюнул кровь на камни.

— Керих, Терах, соберите тех, кто может летать. Найдите Рехта.

— Он мертв.

— Ихира.

— Тоже. Из клана следящих за слугами остались только Верха и Берхат. Остальные слишком молоды, чтобы…

— Молоды? Летают?

— Да.

— Отлично. Пусть Верха собирает выживших своего рода. Им помогут разведчики и добытчики руды. Раненых слуг понесут на спинах.

— Но…

Женя оскалился, показав окровавленные зубы.

— Тебе недостаточно моего приказа?

— Прости, князь…

— Отведи меня к главному из слуг.

Настало время собирать кости.

* * *

Тэй перекинулся в воздухе, расправил отливающие серебром крылья и, взмыв над разломом, замер, ожидая меня. От окружавшей его крылатое тело дымчатой тени не осталось и следа — передо мной был истинный сын ветра. Скрепя сердце, я последовала за ним. Пугала его беспечность и неосторожность — внизу, да и вокруг, могли быть мертвые, Тэй же не пытался затаиться или хотя бы, укрыться от затянутых серой пеленой глаз. «Обреченная уверенность», — промелькнуло в мыслях, и мне стало больно. Перекинувшись и выскочив из пещеры, я бросилась к нему.

— Уйдем, — попросила я, закладывая вираж и разворачиваясь к горам. Тэй фыркнул и, изогнув шею, посмотрел вниз. Черная точка, Пусть, маячил перед левым глазом и мешал обзору. Я оскалилась, выказывая недовольство, и проводник, поднявшись выше, уселся между рогов, вцепившись коготками в костяные наросты.

— Уйдем, — снова повторила я, но Тэй оставался недвижим.

— Посмотри вниз, — произнес он, и я нехотя опустила голову. Пусть изумленно присвистнул.

Подлетая к горам на рассвете, я ничего не заметила, потому что двигалась со стороны степей. Сейчас же, когда мы висели аккурат над Великим разломом, под нами открылась потрясающая по своей нереальности картина. В пропасти, широкой настолько, что в ней могли уместиться в ряд пять серебряных драконов, начиная от возвышающихся над границами разлома скалистых пик и скрывая от наших взглядов далекое дно, тёк черный дым. По крайней мере, по виду это вещество напоминало именно дым. Его клубы, вздымающиеся то и дело над основной массой, как протуберанцы на солнце, опутывали белесые, похожие на седые пряди, полосы. Дым двигался, будто покачиваясь в своей каменной чаше, волнами ударяясь об изрезанные трещинами стены, и оседал, оставляя в воздухе неясные очертания. И в этой тьме, что плыла меж скал, в самом её нутре, сияли, подобно звездам, искры — горячие красные, холодные синие, яркие желтые. Я словно вглядывалась в отражение ночного неба.

— Умница! — взвизгнул Пусть. Я вскинула голову и только и успела разглядеть серебряный высверк справа от себя. Тэй, сложив крылья, нырнул во тьму.

— Стой, — заревела я, с ужасом наблюдая, как дым, расступившись под напором мощного тела, плотной пеленой сомкнулся над ним. Тэй, не сбавляя скорости, полетел вниз, и только мне подумалось, что дым — всего лишь иллюзия, как силуэт удаляющегося серебряного дракона начал таять, исчезая в тревожно всколыхнувшейся мути.

— Придется нырнуть, — процедила я. К моему удивлению, Пусть согласился.

— Пожалуй. Нам следует изучить это явление, ключница.

Недолго думая, я ринулась вниз, лишь на секунду закрыв глаза. Поначалу никаких новых ощущений погружение в дым не принесло. Разве что воздух здесь был чуть холоднее, чем снаружи, да солнечный свет из золотого стал грязно-серым. Право слово, будто нырнула в стоячий пруд. Но чем ниже я спускалась, тем труднее становилось махать крыльями. Воздух густел, а количество звезд, кружащих в дымчатой пелене, заметно прибавилось. Порой мимо пролетели целые скопления.

— Что это? — спросила я, и рычание мое прозвучало глухо, словно я говорила в трубу.

— Излияние ореола, — ответил Пусть. — Что-то размыло границы между физическим и магическим. Наблюдай, ключница. Примерно так выглядит весь первый мир, первооснова которого — магия.

— Трудновато дышать.

— Давление ореола.

Я тяжело опустилась на уступ и сложила крылья. У самого носа пронеслась миниатюрная, закрученная спиралью, галактика. Проследив за ней взглядом и вскинув голову, я увидела Тэя. Он висел в дыме близ уступа, который я облюбовала для отдыха. Крылья сына ветра сияли здесь неестественно ярко. Звезды, ударяясь о его шкуру, вспыхивали и рассыпались, оставляя после себя сияющие сплетения едва видимых глазу нитей.

Тэй оскалился и, тягуче медленно развернувшись, продолжил спуск вниз. Я последовала за ним. Кажется, мы снижались целую вечность. Мои лапы коснулись дна так внезапно, что будь это полет на привычной скорости, я бы непременно разбилась.

— Куда мы идем? — глухо прозвучал мой рык. Тэй двигался рядом, как в замедленно съемке. Он вытянул шею и кивнул.

— Дальше.

Я огляделась. Внизу царил сумрак, освещаемый лишь голубоватым сиянием звездных скоплений. Над нашими головами тянулась тяжелая темная пелена, в которой вяз болезненно-серый свет далекого солнца.

— Держись подле меня, — попросил Тэй. Я едва смогла разобрать его невнятное бормотание. — Они всюду.

— Кто?

— Тени, конечно, — недовольно проворчал Пусть.

— Они опасны?

— Для нас — нет, — твердо ответил Тэй. — Они слушаются его. И меня.

— Проще говоря, — вывернул Пусть. — Для нас опасен только Проклятый.

— Пока нет, — сын ветра отвернулся. — Я справлюсь с его спесью.

— Надолго ли, — вздохнул проводник, но Тэй не обратил внимания на эти его слова.

— Идемте, — поторопил сын ветра. — Я чувствую, мы у цели.

Прерывисто вздохнув, я поплелась за ним. С каждым шагом дышать становилось все труднее. Тело тяжелело, я не могла поднять и хвоста, а лапы попросту подволакивала, оставляя на дне неглубокие бороздки. Мерцание звезд отдавалось в глазах острой болью.

А потом я услышала шепот.

— Нашел тело… Тело… Сила… Сила есть… В них… Их сила… Наша сила… Наша вечность…

— Он будет с нами… Их двое теперь?

— Будешь с нами… Сила… Вечная… Сильнейший будет с нами?

— Будешь с нами… Над ними… Над телами…

— О чем они? — с трудом выдавила я.

— О Проклятом, — кисло ответил Пусть. — И обо мне.

Справа от нас замаячил огонек. По мере приближения его сияние охватывало все большее пространство. Сначала показалось, что это очередная, готовая взорваться, звезда, но вскоре я поняла, что ошиблась. Свет струился из трещины в скале. Казалось, он пульсировал, с каждым ударом становясь всё чище, ярче. Или, возможно, тьма вокруг него была более густой и однородной, чем на остальной площади разлома.

— Сюда, — скомандовал Тэй и, внезапно перекинувшись, нырнул в проход между скалами. Я последовала его примеру, но не смогла сделать и шага, как голова закружилась, и я упала на землю.

— Ореол давит, — голос Пусть звучал где-то впереди, и я, вытянув руку, попыталась поймать проводника. Фыркнув, он нырнул под ладонь и распушился. — Давай-ка, попробуй встать. Ой…

Тэй рывком поднял меня, подхватив под мышки. Я закинула руку ему на плечи и, не без труда удержавшись на ногах, обернулась, ловя его взгляд. Глаза сына ветра пылали ярче «сверхновых», взрывающихся поблизости от нас.

— Справишься? — спросил он, отворачиваясь.

— Да, — едва слышно ответила я. — А ты?

— Обязан. Там, — он мотнул головой в сторону света. — Ответ. Он знает это. И, наверное, я тоже знаю.

— Используем силу Здесь против него же, — Пусть приземлился мне на плечо. — Излияние ореола — тяжелый катаклизм. Тут столько духов, и темных, и светлых, что голова идет кругом.

Мы прошли (я протащилась) через трещину и оказались в залитой светом пещере. Я хотела прикрыть ладонью глаза, но не смогла поднять руку. Тэй внезапно отстранился и сделал шаг вперед, загораживая источник света от меня и от Пусть. Я, покачнувшись, прислонилась спиной к стене и едва слышно прошептала.

— Мы у цели?

Пусть и Тэй молчали, зато тени загомонили все разом.

— Повелитель привел сильнейшего… Дай ему тело… Её тело… Дай нам… Сильнейший будет вторым… А тело ему… Нам…

Теперь и я могла различать их — темные порождения ореола не походили на обычные тени. Они были тем самым дымом, что клубился вокруг, а белые нити меж ними представляли собой видимые потоками энергии, по которым носились «звезды» — светлые порождения ореола. Духи двигались, то приближаясь к источнику света, то удаляясь от него, но, возможно, они выходили откуда-то… из-под земли или из противоположной входу стены. Я прикрыла глаза, но, почувствовав, что вот-вот потеряю сознание, распахнула их и едва не ослепла от нестерпимо яркого всполоха, залившего белым светом узкую пещерку.

Сын ветра снова сделал шаг вперед. Тени перед ним расступились, образуя полукруг, и свет внезапно померк. Теперь я могла разглядеть его источник. Из небольшого углубления в стене, похожего на чашу питьевого фонтана, вырывался целый сноп искр-звезд, которые, влекомые потоками энергии, уносились прочь из пещеры. Черными кляксами расползались из выбоины темные духи. Они хоронились среди трещин, уступов, щелей, под каждым камнем, под каждой тенью. И было их не меньше, чем светлых, легких искорок света.

Тэй протянул руку и провел пальцами по выбоине. Звезды полетели во все стороны, но теперь они сияли слабо и тускло.

— Дай нам её тело… Двое сильных… Ты пойдешь с нами, Сильнейший?

— Не пойду, — проскрипел Пусть. — Дикари.

— Она держит тебя? Возьмем её тело…

— Саша, — Тэй вскинул голову. Его голос грянул громом, перекрыв шелест теней. — Саша, это телепорт. Статичный телепорт. Здесь, в разломе. Кто-то… Кто? Превосходно.

Что-то пошло не так. Голос сына ветра вдруг зазвучал гораздо четче и громче, чем мгновение назад, но стал низким и сухим.

— Доигрались, — пискнул Пусть. — Лучше бы оставила меня в камне!

— Тэй, — позвала я. — Тэй…

Он обернулся, и тени ринулись к нему. Огонь в его глазах стремительно тух, оставляя лишь пепел.

— Далеко зашли, дети, — он усмехнулся, ядовито и по-чужому. — Пусть и ключница в моей обители, какое удивительное совпадение. Ну же, Пусть, теперь-то узнал меня? — Проклятый сделал шаг вперед. — Чую, узнал. Забирай её тело, если хочешь. Пойдем вместе против Это, ведь вы никогда не ладили. Слышишь меня?

Он вскинул руки, и тени змеями закрутились вокруг них.

— Они величают тебя Сильнейшим. Ты же знаешь, Пусть. Ты — не ключ, не слуга слабому разуму. Идем по мирам, Пусть, ведь сила твоя неисчерпаема. Идем по мирам, Сильнейший, ты и я, рука об руку, распахивая двери, даря свободу духам.

— Тэй, — слабо позвала я. — Ты должен…

— Послушай, Здесь, — перебил меня Пусть. — Ты, конечно, верные вещи говоришь — и Это я терпеть не могу, и во всех шести мирах нет духа, сильнее меня. Очень лестно слышать такие заключения от Повелителя теней, честное слово. Но вот очевидного ты не понимаешь…

— Чего же? Просвети меня, о, Сильнейший.

— Не сдалась мне эта власть, Здесь, — Пусть вздохнул. — И война твоя мне совсем не к чему.

— Ты ошибаешься, Пусть, — Проклятый перевел взгляд на меня, скривив губы в подобие улыбки. — Моя война будет твоей, когда отдам ключницу тени и буду поддерживать в этом славном тельце жизнь всю вечность. Вечно, Пусть, слышишь? Что значит вечно для тебя, Сильнейший?

— Тэй, — по пальцам пробежали искры. — Тэй, — позвала я громче. — Ты же слышишь меня! Вернись!

— Не слышит, — Проклятый шагнул ко мне. — Зачем полезли сюда, глупые. Я думал, Пусть идет по доброй воле. По старой памяти, по долгой дружбе.

— Стой! — взвизгнул Пусть, но я протянула руку к Проклятому и коснулась его щеки. Голубоватые искры, бегавшие по пальцам, озарили бледное лицо и темные глаза, внутри которых ещё пульсировала искорка света.

— Ключница, уходим!!!

— Вернись ко мне, Тэй, ты же можешь. Ты слышишь…

Но Проклятый улыбался все так же гадко и снисходительно.

— Будешь моей, правда? — спросил он, облизывая губы. — И Пусть будет моим. Куда он уйдет от своей прекрасной ключницы. Привязанный к тебе до скончания времен, пока в теле твоем будет теплиться хоть толика жизни.

— Саша, — пропищал Пусть. — Сашаааа!

Теперь я видела только тьму в глазах Проклятого. И эта тьма была всюду — в голосах, в дыхании, во времени, в мыслях. На пальцах, поглаживающих скулу Тэя, мерцали бледно-голубые искры, но и они постепенно тлели, превращаясь в дым.

— Я дам тебе сильную тень, ключница, такую, что забудешь о прошлом. И мы будем вместе, верно?

— Да.

Пусть впился когтями в мое плечо, но я лишь чуть дернула рукой, не реагируя на боль. Ведь так и должно быть. У всего есть тень.

— Наглец! — рявкнул Пусть и, вскинув крылья, попытался было наброситься на Проклятого, но тот вдруг шагнул назад.

— Беги, — прохрипел Тэй, возвращаясь. Огнем полыхнули глаза сына ветра. — Беги!

Один взмах его руки — и меня как пушинку выбросило из пещеры. Тени расступились, давая дорогу звездам. Я упала на спину, широко раскрыв глаза, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Беги!!!

Пусть, вылетев следом, вцепился в мои короткие волосы и потянул вверх, силясь поднять меня.

— Дочь лавы, черти тебя дери!!! Чего разлеглась?!

Острые коготки скользнули по лицу, оцарапав щеку и лоб. Сознание, затуманенное влиянием тени, теперь отозвалось на боль. И в этот же миг, почувствовав прилив сил, я перекинулась и взмыла вверх. Крылья разгоняли темных духов, а со мной наперегонки летели звезды-блики. Пусть, визжа, вцепился в надбровную дугу, едва не выцарапав глаз.

«Быстрее. Быстрее. Быстрее!!!»

Я словно опять очутилась в плену лавы. Вокруг тьма и нечем дышать. Но теперь я точно знала, что успею, что смогу пробиться к небу и свободе.

«Я вернусь, Тэй. И верну тебя».

Мир встретил меня светом, жаром и всполохом красных, как закат, крыльев.

Рубиновая стрелой пролетела мимо. Я, растерянная, сбитая с толку, резко развернулась и замерла, с ужасом наблюдая, как черная гигантская рука, выросшая из разлома, потянулась к нам. Рубиновая, не сбавляя скорости, нырнула во тьму.

— Прочь!!! — визжал Пусть прямо в ухо. — Уносим ноги!!!

Но я, не в силах пошевелиться, наблюдала, как ладонь из дыма, сжавшись в кулак, медленно опускается вниз, в пропасть, унося с собой пришедшую мне на помощь дочь лавы. Тьма будто бы успокоилась, потеряв ко мне всякий интерес, как вдруг из-под черных пальцев вырвались языки пламени, словно гигантская ладонь поймала огненный всполох. Миг — и кулак разлетелся на лоскуты дыма и белесые нити, выпуская из своего плена краснокрылую. Она взмыла вверх, закрутилась, раскинув крылья, и, издав торжествующую трель, ринулась ко мне. Пролетев мимо, она глянула глазами, полными огня и, мотнув в сторону увенчанной костяной короной головой, заложила вираж, уходя к горам. Тени, между тем, снова собирались с силами. Я не стала ждать очередного удара и устремилась, влекомая страстью полета, за своей неожиданной союзницей.

— Это ещё кто?! — верещал Пусть. — Тени ей нипочем?!

— Лиа! — рубиновая быстро повернула голову. — Меня зовут Лиа, и тени мне больше не страшны!

«Лиа», — про себя повторила я, что есть мочи работая крыльями.

— Быстрее, — подгоняла рубиновая. — Дальше… Дальше!

Мы пронеслись над горами, над заросшим тропическим лесом плоскогорьем, которое внезапно оборвалось, открыв нашим взорам простор ярко-голубого, как небо зимою, моря. Лиа замерла над одним из водопадов, которые, выныривая из сельвы, низвергались с огромной высоты и, не успев достичь рифов, разлетались в воздухе миллиардами брызг.

— Радуга, — прошептала Лиа, опуская голову. — Я помню… радугу.

Сложив крылья, она камнем упала вниз.

— Улетай, умница, — посоветовал Пусть, наблюдая за метавшейся среди водопадов рубиновой. — Она одержима тенью… Возможно, одержима.

Этой оговорки мне было достаточно, чтобы остаться.

— Она что-то ищет, — я обернулась, оглядывая неприступную зеленую стену. Ветви деревьев были сплошь увешаны полотнами какого-то растения-паразита, похожего на сине-зеленую, густую и длинную бороду. С виду лес, покрывавший плоскогорье, напоминал земные джунгли — непроходимый, застывший во влажной духоте, таинственный, природный грот. Дракон не смог бы здесь не то, что пролететь, даже пройти. Я опустилась на пятнисто-желтый валун и, изогнув шею, настороженно оглядывала тенистые заросли. Кто-то наблюдал за мной оттуда.

— Тэй? — позвала я так тихо, как было возможно.

Среди сплетений листьев, веток и лиан сверкнули два огненных глаза. Пусть коготками поскреб меня по макушке.

— Тэй, — повторила я, и дракон, не желая отвечать мне, просто сделал шаг вперед, выходя на свет. В мгновение ока я вскинула крылья и, ударив хвостом по скале, зашипела. Окрас шкуры чернорогого, коренастого сына ветра поражал плавностью перехода — от терракотового на спине до светло-оранжевого на брюхе. Но мне некогда было восхищаться красотой врага.

— Даже мы слышали о перемирии, — скептически заметил дракон, но голову опустил, показав длинные, начинающиеся у надбровных дуг, толстые рога. — Хотя нам на него плевать. Мы не живем войнами.

— Да неужели? — прорычала я. — Кто «вы»?

— Отщепенцы, — ответил Пусть. — Перед тобой редчайший представитель вымершего клана агатовых, если говорить на языке шестого мира.

Похоже, агатовый не видел Пусть. Сын ветра все также настороженно оглядывал меня, и вдруг, отпрянув во тьму, исчез. Я обернулась, заслышав шелест крыльев. Лиа легко приземлилась подле меня на все четыре лапы и обвела растерянным взглядом громаду сельвы.

— Ничего не помню, — едва слышно произнесла дочь лавы. — В пещерах за водопадами кто-то был. Давно…

Она смешалась, опустила голову, утонув в воспоминаниях, а я пристально всматривалась в полумрак леса.

— Не помню, — цедила рубиновая. — Не помню…

Среди зелени кто-то закопошился. Мы услышали шепотки, топот босых ног и восторженные вздохи. Лиа обернулась на шум, слишком потерянная, чтобы опасаться.

— Княжна вернулась, — внезапно пропищал кто-то совсем близко. — Княжна…

Из-под зеленого покрова сельвы на свет осторожно выбирались рыжеволосые дети. Были среди них и блеклоглазые, и получившие поцелуй лавы, но все они казались не старше двенадцати-тринадцати лет.

— Теперь княгиня, — серьезно, по-взрослому, произнес вышедший первым долговязый мальчишка и замер, во все глаза глядя на рубиновую. — Ты вернулась за нами!

— Вернулась… Вернулась, — закивали дети.

Одни были одеты в платья из сине-зеленого полотна, другие — в перепачканные наряды, оставшиеся, верно, со времен трагедии в Великом разломе, но все выглядели такими измученными, что от жалости защемило сердце. Но, мать лава, отец ветер, как сияли их лица! Сколько радости было в их улыбках, сколько безудержного счастья! Лиа вмиг перекинулась. Серебряное платье, которое не испортилось при обороте, высверком молнии отразило лучи солнца. Лиа рухнула на колени и раскинула руки.

— Я помню… Теперь я всё помню! — закричала она, и дети бросились к ней, вопя на все лады, как будто голос её послужил им сигналом.

— Княгиня! Лиа вернулась! Лиа вернулась к нам! За нами!!!

Я посторонилась, чтобы не задеть толпу маленьких рубиновых, которые, обнимая свою княгиню, плакали и смеялись вместе с ней. А из сумрака леса за ними наблюдали отщепенцы, сохранившие все, что осталось от клана рубиновых драконов — их детей.

Их будущее.

Их вечность.

* * *

Меня волновало слишком многое. И вряд ли я сама могла чем-то помочь тем, за кого болело сердце. Тэй затерялся среди теней, Женя мог быть ранен, мама… похоже, сейчас она находилась в большей безопасности, чем мы. Для того чтобы понять, что делать дальше, мне следовало найти Макса и как можно скорее обо всем ему рассказать. Но я так устала, что не было сил даже для оборота. Когда отщепенцы провели нас вниз, через ходы, к пещерам, которых на стене обрыва, под водопадами, скрывалось великое множество, я просто упала на лежанку и уснула, кажется, за один вздох. Пусть спрятался под руку и замолк. Поэтому проснулась я не из-за проводника. Кто-то тихо разговаривал у входа в пещеру, такую маленькую, что об обороте внутри неё не могло быть и речи. Я не стала открывать глаза, посчитав, что в ночной темноте, которая по ощущениям уже опустилась на мир, мое пробуждение выйдет чересчур заметным.

— … считать нас обреченными? — долетели до меня обрывки фразы. Беседовали трое мужчин, причем один был значительно моложе двух других — он то и дело срывался и повышал голос. Именно он меня и разбудил. Я прислушалась, пытаясь различить голоса, которые порой сливались в невнятное бормотание, перекрываемое шумом водопадов и моря.

— Есть ли у нас другой выход? — вздохнул первый.

— Убегать и прятаться, — презрительно заметил молодой. — Разве не это мы умеем лучше всего? Только тени нас найдут все равно!

— Тени! Видели мы тени! — захрипел третий. — Идти в Ров? Но никто не разубедит меня в том, что тени — не их рук дело!

— Это в тебе говорит ненависть к жрецам! — осадил его молодой.

— Это во мне говорит здравый смысл!

— А он молчит, по поводу того варианта, который по душе тебе? Посмотрю я, как ты дашь бой теням, когда они ворвутся сюда.

К разговору снова подключился первый.

— Черный Дракон объявил перемирие. Мы можем присоединиться к любому клану или отравиться в Ров.

— А что, если это ловушка жрецов? — не унимался третий. — Решили вернуть себе былую силу, а? Ненужных перебьют. Лишних.

— Пойдем к другому клану, — вставил молодой.

— Только не к золотым! Они и так захватили Ров, когда ключником стал один из них.

— Тени — вот главная опасность, как ты не понимаешь! — едва не сорвался на крик молодой. — Ты что, забыл, как погиб рубиновый клан?

— Помню, Диар, — сдержанно ответил третий. — Помню. И мы им помогли, укрыли их детенышей, но знаешь что, Диар? Нам вот так никто бы не помог. И не поможет.

Мужчины помолчали, а потом первый едва слышно произнес.

— Идемте. Пора на охоту, пока не рассвело.

— Мы должны убедить их выйти из пещер, — прозвучал рядом со мной тихий женский голос.

Я вздрогнула и открыла глаза. Наше укрытие находилось в стороне от водопадов, поэтому ничто не мешало проникать внутрь слабому свечению, исходившему от поверхности голубого моря. Лиа, окруженная спящими детьми, которые, видимо, не желали ни на мгновение оставлять свою вновь обретенную княгиню одну, смотрела на меня, не мигая. Её глаза в темноте пещеры казались красными.

Пусть завозился и, скинув мою руку, выполз на край койки.

— Они правы, — продолжала Лиа. Она приподнялась и, осторожно переложив ребенка, спавшего у нее под боком, опустила ноги на покрытый желтым мхом пол. — Мой клан никогда бы не пришел им на помощь. Мы гнали их с наших скудных угодий, считая ворами, лентяями, изгоями. Мне очень жаль, — она отвернулась и посмотрела на небо. Сейчас, в мягком сиянии моря, оно казалось беззвездным. — Тьма — это не только тени.

— Ты сказала, что вспомнила, — осторожно спросила я. — Вспомнила о детях?

— Вспомнила обо всем, — Лиа спустилась на пол и, прижавшись спиной к койке, откинула голову назад и посмотрела на каменный свод. — Угодья моего клана оскудели. Давно. Из-за засух, падежа скота. Неудачи преследовали рубиновых. Нам было не до войн. Сухие земли наши не были нужны никому. Из-за голода нас становилось все меньше. Но последние десять лет оказались самыми тяжелыми. Из года в год рождалось все меньше крылатых. Всё чаще яйца, отложенные дочерьми лавы, были пусты, или же детеныши выходили настолько слабыми, что не могли лечь на крыло. Жрецы говорили, что на всё воля богов.

Она сморгнула, шумно втянула воздух.

— У нас было очень много слуг. Их невозможно было прокормить фруктами и овощами. Земля молчала. И они охотились. Мы возили их на охоту в степи и джунгли. Наши слуги ели мясо. Мы прогневили богов. Расплата была близка.

Пусть едва слышно фыркнул.

— Я, княжна умирающего клана, всё время проводила в гнезде, — продолжала Лиа. — Рядом с молодняком. Учила их, следила за ними. Мы ждали шествия к священному вулкану. Но однажды я проснулась, а вокруг плыл черный туман, в котором запутались звезды. Мир вдруг стал тяжелым, я едва смогла поднять крылья. Все недоумевали, что же произошло. Я слышала тревожные переклики стражи, приказы, которые отдавал отец, испуганные возгласы детей, что просыпались рядом со мной, кто в человечьем, кто в драконьем обличии. Детеныши не могли поднять крылья, и я посоветовала им стать людьми. А дальше отец отдал приказ уходить из разлома. Нужно было, чтобы кто-то помог мне поднять детей. Конечно, клан бы их не бросил. Хватали даже слуг, сжали их на спины. Но… тяжело было вылететь из разлома. Тьма тянула вниз, ломая крылья. Я видела, как падали на дно мои братья, как кричали слуги, придавленные ими, как дочери лавы и сыны ветра умирали, затихая, среди камней, усыпающих пропасть. Черный день. Маги пытались помочь. Те, кто умел, обратились к теням. С них-то все и началось. Но нам некогда было предаваться страху. Мы должны были спасти детей. Кому-то удалось вырваться из тьмы, в том числе и мне. Я до последнего не прибегала к силе теней, перенося детей к Радужным скалам, где, как рассчитывала, они смогут укрыться. Я обещала, что вернусь. Мы все обещали, что вернемся. Но те, кто умер на дне, стали подниматься, и крылья их держала тьма.

Лиа замолчала. Надолго. Пусть подал голос.

— А что случилось потом?

— Потом? — Лиа передернула плечами. — Потом я умерла.

Сев на кровати, я посмотрела на рубиновую. Она не сводила глаз с потолка. Девочка положила голову ей на колени, а мальчик, спавший на койке, на плечо.

— Их спасли отщепенцы, — произнесла Лиа, гладя девочку по голове. — Теперь я должна помочь свободным. Тени доберутся и до них. До всех, пока у темных духов есть предводитель.

— Ты говоришь о Проклятом? Ты чувствовала его? — спросила я.

— Проклятый? У него даже есть имя…, — Лиа сокрушенно покачала головой. — Не знаю. Он терял тела очень быстро. За ним сложно было уследить. Свет ярок и един, тьма же тогда растекалась и мутнела. Но теперь она непроницаема, как скала. Он нашел тело по силе. Твой друг?

Я кивнула.

— Ты же смогла перебороть тень. Как?

— Я словно могла думать иначе, чем того требовала тень, — задумчиво отозвалась Лиа. — Я искала выход и нашла свет. Тень… Она не исчезла… Но она стала частью меня, а не я — её.

— Значит, он должен бороться, — едва слышно прошептала я и вдруг спохватилась, забыв спросить о главном. — Ты была с кланом, когда напали тени? С серебряными?

— Да. Эхтен жив. Черный Дракон поведет серебряных к золотым. Объединение началось.

Я облегченно вздохнула.

— Макс и брат помогут мне спасти Тэя. Он и женин друг.

Лиа ничего не ответила, зато влез Пусть.

— Хитрый Здесь не просто тень, умница. Он давно познал живой разум и сумеет удержать его в своих цепких когтях.

— Хочешь сказать, у Тэя нет шансов? — против воли в голосе зазвенела злоба.

— Не берусь ничего утверждать, — уклончиво ответил Пусть. — У мальчика хватило силы оградить нас от теней в разломе, дать тебе уйти, очистить путь.

Ни проводник, ни я не упомянули при Лиа про телепорт.

— Ты была в самом низу? — рубиновая посмотрела на меня. — Ты долетела до дна и вернулась?

— Да, — коротко ответила я. — А ты влетела в тени и спалила их.

— Конечно, — бесцветным тоном отозвалась Лиа. — Тени мне не страшны. Но ты должна опасаться их. Он… Проклятый… силен. Не надейся больше на помощь одержимого им.

— Это я должна ему помочь, — отрезала я. — Видишь, Пусть? Мы были внутри разлома, там, где погиб целый клан, но ко мне не приблизилась ни одна тень. Я смогла удрать!

— Я не сомневаюсь, что тебе помог Тэй, — согласился Пусть. — Но Лиа права — ты не должна рисковать собой ради него. Потому что не справишься с Проклятым. Подумай о брате, о матери.

Я нахмурилась.

— Ты снова хитришь, да? Как тогда, когда Макс был ранен. Затащил меня в третий мир, обещая защиту, потому что боялся за свою шкуру. А теперь? Опять трусишь?

— Послушай, умница, — проскрипел Пусть. — Ты разве не видишь, что устроил Здесь в третьем мире? А ведь он далеко не так силен, как я.

Лиа сверкнула глазами, разглядывая Пусть. Как маг, она могла его видеть. Кое-кто из детей тоже заметил проводника. Например, мальчишка, который спал на койке. Он, не моргая, смотрел на пушистого одноглазого проходимца.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросила я.

— А то, умница, что если кто-то сумеет взять меня в оборот, то падет не только третий мир. Так что береги свой разум, пожалуйста. В нашей связке слабое звено ты.

Завел старую песню!

— Нам пора увидеться со стражем, — не терпящим возражения тоном произнесла я. Наученная горьким опытом, я не собиралась безоговорочно полагаться на слова проводника. — Если отщепенцы не согласятся присоединиться к другим кланам, появление Черного Дракона их взбодрит.

— Согласна, — Лиа кивнула. — Я могу найти его.

— Тогда я присмотрю за детьми, а ты приведи сюда Черного Дракона.

— Мы увидим Воина тысячелетия? — встрепенулась девочка, а вслед за ней и остальные дети, прикидывающиеся спящими, завозились и подняли шум.

— Воин спасет нас? Черный Дракон уничтожит тени? Мы будем воевать?

— Тише, — Лиа вскинула руки. — Я приведу вам Черного Дракона, но вы воевать не будете.

— Уйдешь? Опять?

— Я вернусь. А вы охраняйте вашу новую знакомую-ключницу. Она расскажет вам о другом мире.

— Ты изо Рва? — недоверчиво спросил у меня один из юных сынов ветра, и остальные настороженно притихли.

— Нет, — я поднялась на ноги и улыбнулась. — Я из шестого мира. И я видела, как появился Черный Дракон.

— А ты расскажешь?

— Да, расскажешь нам?

— Непременно. Садитесь и слушайте. Пусть, покажись всем. Будешь мне помогать.

* * *

Ночью теней мало, но они темнее.

Эдгард шагал по заросшему травой двору, внимательно глядя себе под ноги, будто искал что-то среди пожухлых сорняков. После долгих разговоров ему, наконец, удалось усыпить Тархэт. Женщина сильно тревожилась, и даже тень, что он впустил в её тело, никак не могла справиться со своей подопечной. Эдгард выругался про себя — вот же дохлые духи шестого мира! Ничего не могут сами, всё-то тянут из него силы. Сколько трудов он потратил, создавая полноценную темную сущность на основе собственного слабого проводника, так теперь этот наглец вздумал умничать и учить его! Эдгард искоса посмотрел направо. Свет из гостиной, минуя окно, желтым прямоугольником ложился на сорные кусты. Тень-проводник бродила рядом, нет-нет да наступая на лоскут света. Эдгард снова отвел взгляд — страх перед собственным твореньем выводил его из себя, но, увы, ничего с этим поделать маг не мог.

— Найди Тэя в третьем мире, — приказал Эд, останавливаясь и поворачиваясь спиной к дому. — Живее.

Тень послушно скользнула в сторону, удлинилась, сливаясь с его собственной, обычной тенью, и, отступив от хозяина, начала стремительно светлеть.

Ответ пришел неожиданно быстро. На миг Эдгард даже потерял дар речи — голоса, сливавшиеся в неразборчивое, но чертовски громкое бормотание, заполнили его сознание, сбив с толку. Темные сущности третьего мира верещали, стенали, ныли, причитали, не умолкая, как сумасшедшие. Эд, растерявшись, едва не разорвал связь — попятился назад, оступился, но вовремя схватившись за металлический столбик старых качелей, удержался и, переведя дух, упрямо вскинул голову.

Тэй стоял перед ним.

— Здравствуй, отец, — произнес юноша, поднимая руку в приветственном жесте. Тени, словно по команде, примолкли.

— Тэй, что произошло в вашем мире? — Эд решил сразу перейти к делу. — Мы ждали стража и ключницу, а вместо гостей получили голую стену. Ни единой двери.

Юноша нахмурился.

— Отец, у нас большие проблемы.

— В чем дело? — Эд напрягся. Этого ещё не хватало.

— Помнишь, те сказания о войнах с тенями?

— Мифы третьего мира.

— Не совсем, — Тэй покачал головой. — Мертвые крылья уничтожают один клан за другим.

— Что?! Ты… Вы… Я же учил тебя сдерживать тени! — Эд снова схватился за столбик. Металл приятно холодил разгоряченную ладонь, напоминая о контроле.

— Тени оживились не из-за нашей магии, — спокойно пояснил Тэй. — Их пробудил Это.

Эд закрыл глаза, сжал губы, переваривая услышанное. Вот как всё вышло! Он хотел захватить Пусть, подчинить себе мощного духа, забрать его бесконечную силу, а в третьем мире Это, хитрый скорпион, поднял тени на бунт! Сам ключ возжелал свободы! Как забавно — дух оказался проворнее человека. Творение величайших магов пошло против их воли.

— Этого следовало ожидать, — не без злорадства заметил Эд. — А что с его ключником?

Тэй, если и был удивлен столь быстрым осознанием проблемы, вида не подал.

— Зарго мертв. Тело ключника не выдержало мощи Это, когда тот пожрал его разум, и…, — юноша замолчал и отвернулся, скрестив руки на груди.

— Что? — Эд снова сжал столбик качелей. — Он захватил ключницу? Сашу? Пусть с ним заодно?

— Нет, Пусть сохраняет благоразумие. Он на нашей стороне, а Саша под моей защитой.

Эд закусил губу, сдерживая облегченный вздох.

— Так в чем дело?

— Дело в Рэе, — Тэй снова посмотрел на отца.

— А, наш герой-любовник, протеже Тархэт. Он-то что натворил?

— Это избрал его своим новым ключником и пытается захватить его тело.

Вот они, ключи шести дверей! Те же жадные до силы и разума тени, те же алчущие свободы темные духи!

— Проклятье, — процедил Эд. — Даже представить сложно, что сможет натворить такая сильная тень, подчини она могущественного колдуна. Как Это сломал разум стража? Затер воспоминания? Пообещал вечную жизнь?

Тэй вскинул брови и не без удивления заметил.

— По-моему, тебе этот процесс известен лучше, чем нам всем вместе взятым.

— Я давно использую темных духов, — сухо заметил Эд. — Только знаю меру. Их нужно сдерживать и не увлекаться одной тенью, если не уверен, что держишь её на коротком поводке. Как женщину. Или ты забыл мои уроки?

— Сложно им следовать, когда против тебя сильнейший дух, а его слуги поднимают мертвых одного за другим.

— Плохо, — Эд пожевал губу. — Я могу чем-то помочь?

— Да, — Тэй снова отвел взгляд. Эд отметил, что сыну тяжело дались следующие слова. — Это закрыл двери в другие миры, но Пусть всегда сможет открыть вход в свой. Отец, мы отправим Макса к тебе. В шестом мире Это окажется куда слабее, чем здесь.

— Ты хочешь, чтобы я захватил его? — Эд прищурился, вглядываясь в бесцветное изображение собеседника. — А что, неплохая идея. Но как вы запихнете Макса сюда, если он одержим? Это вряд ли выкажет покорность.

— У стража случаются проблески разума. Постараемся этим воспользоваться, — Тэй встревожено посмотрел на отца. — Но вы сможете его сдержать? Я не хочу подвергать тебя и Тархэт опасности.

— Не волнуйся, — произнес Эд беспечным тоном. — В шестом мире я без труда заставляю тени работать на меня. Я знаком с Пусть, а он куда сильнее.

— Пусть больше болтает и пускает пыль в глаза. Это опасен. В мире кхелет хатра по его вине царит хаос.

— Как ты? Женя? — запоздало спохватился Эд.

— С нами всё в порядке, отец. Мы помним твои уроки, — заметил Тэй, вымученно улыбнувшись. — Но тени не успокоятся, пока ими правит Это.

— Понял тебя, — Эд выпрямился, поправил пиджак. — Когда вы планируете открыть сюда дверь?

— Не знаю. Я постараюсь предупредить тебя, — Тэй задумался. — Хм… Возможно, тебе придется дежурить в комнате перехода, чтобы не пропустить гостя.

— Что ж, я придумаю, как лучше организовать наблюдение, — Эд вздрогнул и обернулся. В спальне Тархэт зажегся свет. Пора было закругляться. — Берегите себя, дети мои.

Тэй кивнул.

— Я выйду на связь, как только буду готов, — твердо произнес он, и Эдагрд, напоследок задержав взгляд на сером изображении лица сына, испытал прилив гордости. Не поспоришь, он отлично обучил своих парней. И они приготовили старому папаше прекрасный подарок. Зачем пытаться укротить Пусть, если один из ключей сам идет тебе в руки? Для начала он поэкспериментирует с Это, а когда всё успокоится, подумает и о Пусть. Ключ третьего мира даст ему достаточно времени, чтобы подготовить идеальный план.

— Будь осторожен, Тэй, — Эд по-военному козырнул сыну, и тот, снова вскинув руку, оборвал связь. На мгновение заорали духи, но в этот раз тишина наступила на удивление быстро. Эдагрд сцедил зевок в кулак и усмехнулся, бросив взгляд на скользнувшую к забору тень. Уж он-то никогда не позволит собственному творению выйти из-под контроля.

— Значит, ты имел в виду Макса, когда говорил о том, кем я стать не смог? — спросил он своего темного слугу.

— Отчасти, старик, — прозвучал ответ.

— Завязывай с загадками, тень, — Эд остановился и, запрокинув голову, посмотрел на окно спальни. В свете ночника маячил силуэт Тархэт. — Скоро мы получим свое.

— Получим.

— И ты перестанешь называть меня стариком.

Тень, ничего не ответив, исчезла.

 

Глава десятая

Власть и смерть

— Меня не заботят их интересы, Зарго, — Макс шагал по коридору, настолько широкому, что по нему мог проползти, не задевая своды крыльями, взрослый дракон. Таков был град золотых — огромный и величественно прекрасный. Гладкие, белые стены пещер украшали тканые полотнища, полы устилал серебристый, похожий на иней, мох, а по потолкам тянулись тонкие золотые веточки неизвестного Максу растения — оно-то и служило источником яркого, сродни солнечному, света. И все здесь сияло — и потолок, и шкуры драконов, и голубоватые зеркала, и причудливо разукрашенная утварь, которую носили слуги. В Облачном граде не было темных углов.

— Направо, — подсказал сопровождавший его ключник. Макс свернул в ещё более широкий коридор. Прямо у свода, загородив вход в пещеру, спал юный золотой сын ветра. Дети слуг использовали его тонкий, длинный хвост, как скакалку, а дракон знай себе сопел, изредка подергивая прижатыми к телу крыльями.

— Сюда, — Зарго замер подле спящего дракона. Дети бросили хвост и вытянули шеи, разглядывая незнакомцев.

— Ты — Черный Дракон? — спросила смуглая девочка с глазами цвета кофе, самая храбрая из всей группки.

— Нет, — мягко улыбнувшись, ответил Зарго и, отступив, указал им на Макса. — Вот он.

— О, — уголки губ девочки поползли вниз. — Ты — серебряный?

— Да, — бросил Макс.

— Серебряные наши враги, — пропищала вторая девочка и вмиг опустила глаза. — Простите.

— Теперь у вас только один враг, — Макс посмотрел на них, и дети разинули рты. — Мертвые крылья.

— Ты — слуга? — первая девчонка, совсем осмелев, шагнула вперед.

Макс отвернулся.

— Он — Воин тысячелетия, — снова ответил ключник. — Он — тот, кто поведет единый клан против теней.

— А глаза у него слуги! — упрямилась малявка.

— Но крылья бога.

Макс пнул золотого по хвосту.

— Прочь с дороги!

Сын ветра завозился, вскинув голову, сонно сощурился, и, увидев гостей, вмиг перекинулся.

— Черный Дракон, ключник, — парень лет пятнадцати с кожей цвета эбонита склонил голову. — Прошу прощения, я задремал. Ваши покои готовы, — он вытянул одну руку в сторону пещеры, приглашая войти, а второй помахал на девчонок. — Кыш, блеклоглазые!

Макс, не оборачиваясь, прошел внутрь. Комната, что выделили ему золотые, была двухуровневой. С нижнего, приспособленного для взлета, уровня открывался прекрасный вид на Облачные долы — невысокие холмы с пологими склонами, проросшие золотистыми злаками. Легкий ветер приносил со степи пряные, дурманящие ароматы. Зарго, наслаждаясь видом родных земель, вдохнул полной грудью.

— Радует глаз, — произнес он.

— Ты решил игнорировать мои слова?

— Нет, — коротко ответил ключник, сцепив руки за спиной. — Не стоит тебе давить на князя золотых. Он же не отказал серебряным в приюте.

— И выделил им заброшенные каменоломни.

— Он опасается конфликтов.

— От подобного отношения их будет только больше. Разве не слышал, как молодежь золотых делит угодья серебряных? Они уже называют их вымершим кланом.

— Это вопрос времени, мы…

— У нас его нет, Зарго, — Макс посмотрел на ключника. — Это быстрая война.

— Пока жив Проклятый.

— Проклятый! Взбесившийся ключ Здесь! Почему никто не знает, что все войны теней начинались с его пробуждения? Зарго, я задал вопрос.

Ключник, наконец, соизволил взглянуть на него.

— Знает свита, знает Это. Что до остальных, — Зарго равнодушно пожал плечами и отвернулся, снова занявшись созерцанием долов. — Лишнее знание.

— Твой проводник и от меня держит в секрете историю Проклятого. Тоже лишнее знание?

— Да.

— Тебе она известна?

— Да.

Макс заскрипел зубами от злости. Рука зачесалась — так захотелось ударить ключника прямо в челюсть.

— Я поговорю с князем золотых, — Зарго провел рукой по лицу, будто угадав мысли собеседника. — К изумрудным отправились Ллед и Бринг. Стоит подумать об объединении лесных охотников с нефритовыми змеями.

— Отлично! Отошли к нефритовым Зользу. Она ходит за мной по пятам.

— Такова её роль.

Макс шумно выдохнул и сменил тему.

— Я слышал, ты попросил золотых выслать воинов для защиты Рва, — произнес он. Слова отчего-то дались с трудом, будто на полуфразе не хватило воздуха. Неприятно защемило под ребрами. Макс спешно вздохнул.

— Князь золотых милостиво согласился помочь нам, — подавив зевок, заметил Зарго.

— Как при атаке мертвых рубиновых? И, к слову, не пора ли нам увидеть Великий разлом?

Макс кашлянул. Дыхание снова сбилось.

«Как обморочная девчонка, ей-богу», — подумал он, покачав головой.

— Когда соберем кланы, направим туда объединенную группу, — отозвался Зарго, разворачиваясь. — Мне пора. У входа твоих приказов ожидает помощник. Не слуга, заметить, а огнеглазый!

— Какая честь, — сил хватило лишь на отмашку. Стоило Зарго удалиться, как Макс, прислонившись правым плечом к стене, прижал руку к сердцу и, опустив голову, захрипел. По левой стороне груди разливался жар, воздух стал тяжелым и вязким. Каждый вздох требовал усилий. Макс, недолго думая, обратился к магии. Прилив бодрости на самочувствии сказался слабо, но дышать стало легче. Не без труда Макс поднялся на второй уровень, цепляясь за перила лестницы, как немощный старик. Сел на кровать, застеленную тяжелым покрывалом, хотел лечь, но передумал. В пещеру заглянул помощник, почесывая затылок. Макс открыл было рот, чтобы его позвать, но тут в сердце кольнуло так, что от боли потемнело в глазах.

— Сукин ты сын, Это, — Макс вцепился рукой в покрывало и, до крови закусив губу, сложился пополам. — Кукловод чертов. Сдохну — будешь искать новую марионетку.

Кое-как разогнувшись, Максим вздохнул пару раз, протер глаза и осторожно поднялся на ноги. Для отдыха время ещё не пришло.

— Эй! Сын ветра, как тебя…

— Эрго, — послышался снизу бодрый голос.

— Найди Эхтена, князя серебряных, скажи, что мне нужно его увидеть.

— Миг!

Миг затянулся. Макс уже успел спуститься вниз, когда над долами разлетелся сигнал тревоги. Золотые засекли мертвые крылья. Скрипя зубами, Макс выглянул из пещеры — в коридоре мельтешили слуги.

— Я же говорил, тени придут за серебряными, — бросил пробегавший мимо мужчина.

— Их маги давно свои души-то продали, — вторила его спутница. — А князь их — сама тьма. Ой, бед будет!

— Что происходит? — Макс вышел в коридор. На него, размахивая руками, несся всклокоченной Эрго.

— Черный Дракон! Черный Дракон! — орал он на весь коридор. Слуги, оборачиваясь, замирали, недоуменно разглядывая Макса. — Серебряный князь улетел из каменоломни!

— Куда?

Сердце снова кольнуло, и Макс сжал кулаки. Эрго, пыхтя, затормозил перед ним, едва не сбив с ног.

— Я не знааааю!

— Я знаю, — откуда не возьмись у пещеры появилась Зольза. Проводив взглядом слугу, перебежавшего ей дорогу, нефритовая нервирующе медленно подплыла к Максу. — Ты бледен, мой драгоценный Черный Дракон.

— Ближе к делу. Золотых атакуют тени?

— Тени, не тени, — протянула Зольза, кладя руку ему на плечо. Эрго смущенно отвел глаза, когда нефритовая, едва не касаясь губами уха Макса, томно зашептала. — Говорят, рубиновая дева пересекла границу. Говорят, все рубиновые теперь тени, и им велено отрывать головы. Но Эхтен не верит. Эхтен собрал воинов и улетел спасать краснокрылую.

— Твою мать…, — выдохнул Макс, округлив глаза. — Да их же…

Резко развернувшись, он бросился в пещеру, за мгновение пересек её и, замерев у самого края, приготовился к обороту. Ветер ударил в лицо.

«Не стоит».

«Твои проблемы».

Шагнув за край, Макс расправил черные крылья.

* * *

Свет ослепляет.

Лиа вспомнила об этом, когда заметила высверки на шкурах золотых. Сигнал тревоги разнесся над степью, и рубиновая поняла, что оплошала. Стражники приняли её за тень и повели себя соответствующе. Она спускалась к самой земле, лапами задевая траву, она взмывала в небо, исчезая в лучах солнца, но мощные сыны ветра и дочери лавы не отставали — их острые когти оставили глубокие борозды на хребте, шипы хвостов порвали перепонку на правом крыле, но Лиа не вступала в битву. Измученная, раздосадованная, злая на себя и свою непомерную глупость, она резко ушла вправо, ухитрилась увернуться от удара крупного золотого, и бросилась к узкой расщелине, темневшей на каменистом склоне холма. Перекинулась на лету, перекатилась через голову и забилась в темную, тесную нишу. Стражники подняли вой и ринулись вниз, не желая упускать трусливую тень. Лиа, ощущая, как боль от повреждений, полученных в крылатом обличии, разливается по телу, кусала губы, прислушиваясь к реву загонщиков. Неужели не видели, что глаза её полны пламени? Неужели не заметили, как цветом заката играют на её шкуре лучи солнца? Хотя золотые всегда были слепы. Жаль, она не подумала об этом раньше.

Они убьют. Не остановятся, не задумаются, разворотят холм, щеря огромные пасти. А ведь даже тени не смогли сломить её… Лиа глубоко вздохнула, прикрыв глаза. Она снова бросила детей. И стоило ей вспомнить о выводке, как сквозь алчные хрипы золотых, пробился высокий пронзительный рев.

— Эхтен, — прошептала она, пораженная. — Зачем же…

Бросилась вперед, перекинулась, налетела на золотого, караулившего её у пещерки, отшвырнула его, ударив в плечо рогами-короной, и ринулась в небо, к серебряным молниям. Ей не дали лета — дочь лавы, сильная и опасная, вцепилась когтями в спину и, шипя, потянула вниз. Швырнула на камни, уперлась лапой в шею и, показав огромные клыки, приготовилась к убийству. Лиа сопротивлялась, лягалась и била противницу хвостом по незащищенным бокам, но та будто и не чувствовала боли, пока князь серебряных, расправив искрящиеся холодом крылья, не упал на неё сверху. Золотая, взревев, прогнулась, откатилась в сторону, снеся массивным телом молодые деревца, и едва удержалась на склоне холма, когтями вцепившись в каменистую почву.

Серебряные опускались подле рубиновой, хвостами взрывая землю. Эхтен, склонив венценосную голову, рычал угрожающе низко. Лиа, шатаясь, поднялась на ноги, и укрылась за ним, прижав к телу помятые крылья.

— Защищаешь тень, серебряный? — рычали стражники, летавшие над ними. — Предатель! Предатель! Пожиратель мертвечины! Должен быть убит!

— Цела? — спросил он, не оборачиваюсь.

— Да, — ответила глухо. — И твоя сестра жива. Я нашла её.

Эхтен заворчал, ещё ниже опуская голову. Золотые разделились, готовясь напасть с боков. Лиа попятилась, чуть приподняла крылья, изогнула хвост, решив защищаться до последнего и… увидела свет. На мгновение он ослепил её, и она, закрыв глаза, пригнулась к земле, подчиняясь чужой воле, немому приказу, который, будто бы проникая в разум, заставлял смириться с превосходством существа, таинственного, непоколебимого и бесконечно могущественного.

Когда она открыла глаза, Черный Дракон уже стоял перед ними, огромный, как скала.

— Вниз, — прорычал он. Золотые спешно опускались на землю, не смея противиться воле бога. — Где тень?

— Её укрывают серебряные, — принялся оправдываться стражник. — Мы пытались…

— Уйди, — рявкнул черный на Эхтена, но тот, склонив голову, не двинулся с места. Тогда Лиа сама вышла вперед, сверкая полными огня глазами.

— Я нашла ключницу, Воин тысячелетия, — дерзко прорычала она. — И отведу тебя к ней.

Черный вытянул шею, шумно выдохнул облака пара, оглядел, скалясь, опустивших головы золотых.

— Где тень? — от рева его затихла степь. — Где тень?!

Сбоку от него почти бесшумно опустилась нефритовая. Стражники угрюмо молчали.

— Сможешь отвести к ключнице? — Черный резко расправил крылья, отшвырнув синюю в сторону. Та, изящно изогнувшись, припала к земле и замерла. — Двое серебряных, двое золотых. Со мной. Сейчас.

— Но, Воин, наш князь…

— Я — ваш князь! — отрезал черный, ударив хвостом так, что задрожала земля. В один прыжок он взмыл ввысь, и степная трава склонилась под порывом ветра. Лиа обернулась к золотым, издала торжествующую трель и устремилась следом. Эхтен остался — он не мог бросить своих товарищей наедине с раздосадованными золотыми. С Черным Драконом отправились двое его верных воинов — рвавшаяся в бой Кэзрах и могучий Дэр.

* * *

Дети почувствовали приближение Черного Дракона раньше, чем его увидели дозорные отщепенцев. Я, прижав колени к груди, сидела на койке и дремала.

— Он летит, — пропищал сидевший подле меня мальчишка. — Я даже слышу его рев!

— Кто? — встрепенулась я. — Кто летит?

— Воин тысячелетия! — выпалил тот, вскакивая на ноги. Остальные дети возбужденно загалдели. — Это точно он!

В коридоре послушался приглушенный гул, и в проеме появился тот самый сын ветра, которого я первым увидела в гуще сельвы. Именно он провожал нас с Лиа в пещеру.

— Он явился! — произнес агатовый дрогнувшим голосом. — Черный Дракон здесь!

Дети не на шутку раскричались, но я, поднявшись, дала им знак вести себя потише.

— Потерпите немного, совсем скоро…

— Саша.

Я вздрогнула и обернулась. Агатовый отступил в сторону, почтительно склонив голову. Передо мной предстал Макс, которого я, кажется, не видела сотни лет. В пещере все разом смолкли, только за стенами шумели потоки воды, низвергаясь с огромных высот обрыва, да гудели где-то внизу стражники, запоздало оповещая жителей о прибытии бога.

— Принесла нелегкая, — фыркнул Пусть, прерывая затянувшееся молчание. — Давненько не виделись, страж. Забыл о своих обязанностях?

Макс перевел взгляд на проводника и, не сказав ни слова, шагнул вперед. Лиа, таившаяся за его спиной, метнулась к детям, которые взирали на моего стража, разинув рты.

— Это он, что ли, Черный? — спросила одна из девчонок.

— А глаза слуги…

— Чтобы видеть тени, глазам светиться не обязательно, — чересчур резко ответил Макс. — Собирай свой выводок, и летим.

— А остальные? — Лиа, присев перед детьми, обернулась и удивленно посмотрела на Черного Дракона.

— Кто?

— Отщепенцы.

— Если хотят, пусть летят с нами.

— К золотым?

— Мне это не интересно, — довольно грубо отрезал мой страж. — Я летел сюда за ключницей.

— Макс, — я, наконец, шагнула к нему навстречу. — Пробуждение теней началось с Великого разлома. Эти кхелет хатра, что приютили нас, в опасности. Им нужно укрытие.

— Я пришлю сюда жрецов, — он мельком оглядел меня. — Ты цела?

Не такой встречи я ожидала.

— Отщепенцы не полетят со жрецами, — заметила Лиа. — Они верят в тебя, но не в твой культ.

Макс равнодушно пожал плечами.

— Ничем больше помочь не могу, — и снова посмотрел на меня — угрюмо и раздраженно. — Я тебе вопрос задал.

— Я не полечу без них, — в тон собеседнику ответила я.

Страж нахмурился.

— Макс, им нужна помощь. Они укрыли детей, приютили нас, им нет дела до войны, но в сражении с тенями им не выстоять.

— И я должен их в этом убедить? — он шагнул вперед, нависнув надо мной, и я попятилась. В его взгляде было столько ярости, такой шквал гнева, что мне стало не по себе.

«Что они с тобой сделали?» — в отчаянии подумала я.

— Ты поэтому сидела здесь, пока я мотался по полям, выискивая твои останки? — зарычал он. — Ждала, что я прилечу и всех спасу?

— Макс, ты…

— Отличный план, — страж, свирепо раздув ноздри, перевел взгляд на Лиа. — Одна умнее другой! А вы не подумали…

Он увидел детей и замолчал. А те, затаив дыхание восхищенно оглядывали Черного Дракона. В этом мире был лишь один герой легенд, и теперь он стоял перед ними — сильный, суровый и… злобный. Я молчала, ожидая.

Макс закрыл глаза.

— Ясно, — отрешенно произнес он, и, пройдя мимо меня, замер у самого края, готовясь к обороту.

— Постой! — вскричала я, но он уже сделал шаг в пустоту. Дети и столпившиеся у входа в пещеру отщепенцы, желавшие поглазеть на живого бога, притихли в ожидании. И вот огромный дракон, расправив черные крылья, предстал перед нами во всей красе. Гигант оскалился, показав клыки, а потом ушел вниз и появился уже в отдалении, на фоне голубого моря, дав собравшимся возможность оглядеть себя от пик острых рогов до кончика гибкого хвоста.

— Какой огромный!!! — загомонили дети.

— Он точно уничтожит тени!

— Да неужели мы видим Черного Дракона?!

— Он будет сражаться за нас!

— Жалко, отец его не увидит. Он всегда говорил, что жрецы врут!

— А представляете, какое у него пламя? Уххх!

— Конец теням!

Отщепенцы молча переглядывались.

— Вот же выпендривается, — фыркнул забытый всеми Пусть. — Он вроде злее стал, не заметила?

— Черный Дракон объявил перемирие и явился сюда, чтобы призвать вас на битву, — Лиа обернулась, серьезно оглядела замерших у входа. — Мы должны забыть о разногласиях и вместе отвоевать мир у теней.

— И бросить наши дома? — спросила стоявшая впереди женщина. — Оставить нашу обитель?

— И где мы будем жить?

— Нас, что, прокормят золотые?

— Нет, будем объедать жрецов!

— Пусть, — шепнула я. — Скройся куда-нибудь.

— Куда? Ты не назначила мне дом.

— Выбери любой камень.

Проводник недовольно укусил меня за ухо и исчез.

Протиснувшись в коридор, я налетела на Кэзрах, которая стояла позади гомонивших. К толпе подтягивались всё новые и новые зеваки, оттесняя серебряную в полумрак узкого коридора, а она, раздраженно передергивая плечами, даже не пыталась пройти вперед.

— Кэз! — я бросилась к дочери лавы и крепко обняла её. — Ты жива! Как…

Та отстранилась и вскинула руку, отметая лишнюю болтовню.

— Жива и всё тут, — она огляделась, поискала кого-то глазами. — Здесь не поговорить. Он не навредил тебе?

Я мигом поняла о ком речь и отвела взгляд.

— Нет. Мы долетели до Великого разлома. Он остался там, — я посторонилась, пропуская к пещере очередную группу отщепенцев, спешивших увидеть чудо. — Лиа нашла меня и привела сюда.

— Они заодно? Лиа и Тахар?

— Нет, но…

— Магические штучки, — фыркнула Кэзрах, не дослушав меня. — Рэй приказал лететь обратно, как только найдем тебя. Поторопись.

— Что с кланом? — уже на бегу спросила я.

— Плохо, — она резким движением отшвырнула прочь зеленую бороду, свисавшую с потолка и преграждавшую нам путь. — Обитель разрушена, угодья разорены. Гешет мертв.

Я закусила губу, покачала головой. Он ведь был моим дедом! И пусть я совсем его не понимала, но…

— А Женя?

— Эхтен — новый князь. Он и Черный Дракон отвели спасшихся к золотым.

— И вы уживаетесь вместе?

— С нами ещё куча жрецов.

— И что дальше? Война с тенями? — мы вышли на открытую площадку, где грелась на солнце парочка золотых, прибывших вместе с Максом, и остановились. Кэз приложила ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца, и огляделась.

— Как прикажет Черный Дракон, — дочь лавы бросила неприязненный взгляд на золотых и раздраженно продолжила. — Рубиновых нет, зеленые в смятении, жрецы твердят о величии живого бога и ведут его в Облачный град, но они не знают что делать…

Я чуть подалась вперед и шепотом спросила.

— Так на Макса повлияли жрецы?

Кэзрах, убрав ладонь, обернулась и с грустью посмотрела на меня.

— Он исчезает, Саша, — в её голосе скользнули нотки печальной нежности. — Рэя пожирает Черный Дракон. А в боге, что рожден убивать, доброты быть не может.

— Не говори глупостей, дорогая, — прошелестел незнакомый мне голос.

Глаза Кэзрах полыхнули красным. Она оскалилась, глядя на кого-то за моей спиной, и сморщила нос. Я обернулась. Позади меня, подпирая плечом каменный свод, стояла худая, почти прозрачная дочь лавы, обмотанная по самые щиколотки пыльной черной тряпкой. С узкого длинного лица на меня смотрели огромные желтые глаза.

— Будь подле тебя твой остроумный проводник, он бы рассказал, что меня зовут Зольза, и я — маг в свите ключника третьего мира, — женщина с гибкостью змеи оттолкнулась от свода, выполнив такое количество ненужных движений, что мне поначалу показалось, будто она решила станцевать нечто непристойное. — Где же великий Пусть?

— Исчез по делам, — ответила я, непроизвольно отступая.

— Правда? Как забавно.

Кэзрах недовольно фыркнула.

— Зольза, поди, погрей шкуру на солнце, — грубо бросила она. — Тебя с нами никто не звал.

— Заткнула бы ты свою пасть, дорогая, — елейным голоском пропела Зольза, продолжая улыбаться. — Исчезни. Мне нужно говорить с ключницей.

— Жрице рискованно оставаться одной среди отщепенцев, — Кэз почти рычала.

— Всё в порядке, — я вскинула руки в примирительном жесте. — О чем нам нужно поговорить?

Зольза поймала меня за локоть и потянула в сторону. Кэз, что-то злобно пробормотав, последовала за нами, отстав на десяток шагов. С площадки вели два пути: один — внутрь пещер, где толпились отщепенцы, второй — на узкую дорожку, идущую вдоль отвесной скалы. Именно туда тянула меня моя новая знакомая. Не дойдя несколько шагов до дорожки, я решительно остановилась и, высвободив локоть из цепких пальцев Зользы, вопросительно посмотрела на дочь лавы.

— Я слушаю.

Зольза разглядывала каменную стену, по которой ползали толстые, желтые многоножки. Стена была холодной, а вокруг нас царила нестерпимая духота. На камне выступали капельки влаги, и многоножки аккуратно собирали их, стараясь не пропустить ни одной.

— Черный Дракон — твой страж, — произнесла Зольза, пальцами касаясь холодной каменной стены.

— Да, — кивнула я, не поняв, спросили ли меня или сочли нужным напомнить.

— Теперь он надежда этого мира, понимаешь?

Выходит, второе.

— Стараюсь понять.

— Если он оставит нас, тени победят, — медленно, смакуя каждое слово, продолжала Зольза. — Множество смертей, страдания и боль ждут наш мир. Без него победа невозможна. Понимаешь ли ты это, ключница?

— Разве он собирается уходить? — осторожно поинтересовалась я, хотя предполагала, что знаю ответ. «Я оставлю этот мир, как только жрецы допустят тебя к дверям».

Зольза прищурилась.

— Страж идет за ключницей, — холодно ответила она. — А Рэй хочет быть хорошим стражем. Он стремится уберечь тебя ото всех опасностей, которыми изобилует твой нелегкий путь. Но он, гоняясь за тобой, забывает, что и остальные нуждаются в его защите. Подумай о них. Изумрудные, юные рубиновые, свободные, твой клан, твой… брат.

Я отвернулась.

— Что вы хотите от меня?

— Всего лишь одного — отдай нам Черного Дракона.

Я нахмурилась, слабо понимая, что значат эти её слова.

— Я не могу указывать… Рэю.

Зольза улыбнулась ещё шире и, протянув руку, погладила меня по плечу.

— Но ты имеешь на него влияние. О, дитя, не отрицай. Он связан с тобой не только обязательствами стража перед ключником, но и словом, что дал твоей матери.

Я молчала.

— О, да, — продолжала петь Зольза. — И чем-то ещё, невидимым и тонким…

— Что вам от меня нужно? — процедила я, не решаясь, однако, смотреть на жрицу. От взгляда на неё начинала кружиться голова.

— Мы должны вместе бороться с тенями. Под черным крылом Воина тысячелетия.

— Согласна, — я собралась с духом и все же взглянула на Зользу. — Ведь вы сами со Здесь справиться, увы, не можете.

Глаза Зользы сузились, улыбка сползла с лица, как многоножка с камня.

— Пусть рассказал тебе сказочку? — прошипела нефритовая, и от её свистящего шепота дрогнул ореол. — И что ты из неё поняла, ключница?

— За ваши ошибки кхелет хатра платят слишком дорого.

Перед глазами замерцали мушки, меня вдруг замутило, и земля под ногами качнулась. Зольза до боли стиснула мое плечо.

— Глупое дитя… Мы платим за ошибки предков кровью нашего потомства. А ты… Ты, венценосная, сколь высоко ценишь себя?

— Макс сам волен решать, что для него правильно, — с трудом вымолвила я, дергая плечом и пытаясь сбросить руку нефритовой.

Зольза подалась вперед.

— Тогда не навязывай ему свое «правильно».

— Кэзрах, Саша! — но я, не обращая внимания на оклик, продолжала таращиться на Зользу. В ушах неприятно зазвенело, и если бы не Кэзрах, подоспевшая, как всегда, вовремя, я бы упала. Дочь лавы подхватила меня под руки.

— Бедная девочка, совсем измучилась, — зацокала Зольза, отстраняясь. — За ней глаз да глаз нужен, как за яйцом. А тут такая жара. Черный Дракон.

Нефритовая поклонилась и прошла мимо, поводя бедрами. Макс и подошедший вместе с ним агатовый проводили Зользу одинаково ненавидящими взглядами.

— Чего она хотела? — буркнул страж, глянув на меня.

— Познакомиться, — я сделала вид, что просто опираюсь на руку Кэзрах, хотя голова ещё кружилась.

— Нефритовой погани обязательно всюду таскаться за тобой? — сварливо поинтересовалась дочь лавы. — Ядовитая, как слепень.

— И липкая, как дерьмо, — согласился агатовый. — Зря она тут одна бродит.

— Так проучите её, — Макс пожал плечами. — Мешать не буду.

— Учтем, Черный Дракон, — хитро усмехнулся тот. — Где хотите подождать вожаков?

Макс, вместо ответа, кивнул мне.

— Жарко?

— Не то слово, — язык еле ворочался.

— Может, в купальни? — встрепенулся агатовый. — Они есть в скале, где прячутся реки. Прохладно, и крылья расправить можно во всю ширь.

— А у нас есть время? — спросила я. — Кэз сказала, что мы должны улететь.

— Некуда торопиться, — коротко отозвался Макс.

Мы с Кэзрах переглянулись.

— Я позову Дэра, — бросила серебряная и, отцепив меня от своей руки, поспешила к взлетной площадке.

— Крог, покажешь путь? — обратился Макс к агатовому, который провожал Кэзрах хищным взглядом.

— Конечно, Черный Дракон. Идите за мной, — отозвался тот и облизнулся.

Макс протянул мне руку. Я тут же вцепилась в его локоть, помотала головой, силясь прийти в себя.

— Тебе что-то сказала Зольза? — спросил Макс, хмурясь. — На тебе лица нет.

— Говорила о твоей значимости, — тихо ответила я.

— Угрожала?

— С чего бы?

— Жрецы иначе говорить не умеют.

Мы помолчали. Агатовый, шедший впереди, разгонял зевак, облепивших площадку в надежде увидеть Черного Дракона. Даже золотым пришлось перекинуться — их оттеснили к самому краю. Свободные кхелет хатра в человеческом обличии будто воплощали в себе идею единства многонационального мира. Светловолосые и рыжие, с белой, почти прозрачной кожей и темной, как шкура Черного Дракона, они смотрели на нас глазами цвета лавы.

Вот слуг среди них почти не было.

Я покрепче вцепилась в руку Макса.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — шепот потонул в гуле голосов, но страж меня услышал.

— Позже, — отозвался он, настороженно оглядывая взиравших на него отщепенцев.

— Никому не доверяешь?

— С некоторых пор даже себе.

Значит, и он сам понимает, что изменился.

— Ты внушаешь им благоговейный ужас.

— Не я, а то, чему предшествует мое появление.

— Сюда! — агатовый протиснулся в коридор, который вел к выделенной нам с Лиа пещере. Здесь же нас догнали Кэзрах и Дэр.

Мы миновали пещеру, поднялись вверх, едва ли не до самого леса, а потом коридор повел вниз. С каждым шагом дышать становилось легче. Из глубины тянуло прохладной свежестью. Макс подстраивался под мой шаг, давая возможность передохнуть, и к купальням я спустилась в бодром расположении духа. Крог, шедший впереди, остановился перед травяным пологом, преградившим нам путь и, перед тем, как эффектно отдернуть его, провозгласил.

— Великолепный купальный грот, где мечтают побывать даже боги!

И он нисколько не преувеличил.

Перед нами предстала огромная, светлая пещера, сокрывшая от удушливого жара в своем нутре бесценные сокровища — прохладные зеленые озера. На множестве белых колонн, по форме напоминавших песочные часы, вокруг узкой середине, обхватив её тонкими усиками, висели темно-лиловые, похожие на виноградные, гроздья. Среди продолговатых ягод ютились нежно-сиреневые цветы, вокруг которых порхали крупные, с ладонь, бабочки. Их голубые крылья, украшенные витиеватыми серебристыми линиям, источали призрачный, завораживающий свет. Из-за этого свечения казалось, что над поверхностью зеленых озер танцуют духи.

— Проходите, — агатовый отступил в сторону. — Маленькое озеро справа — мелкое, вода там плотная, но теплая. Центральное — общее, но сейчас вас никто не потревожит. Слева — озера-близнецы, прозрачные и прохладные, очень глубокие в центре.

— Здесь можно утопить Зользу, — задумчиво прошептала Кэзрах.

— У нас мало тканых покрывал, — как бы между прочим заметил агатовый. — И они не очень хороши.

— Брось, Крог, — Макс вяло отмахнулся. — Благодарю за помощь. Проследи за тем, чтобы нас никто не беспокоил. Особенно жрица, а то придется последовать совету Кэз.

Агатовый ещё потоптался у входа, повздыхал, оглядывая Кэзрах, да так и ушел ни с чем, что-то бормоча себе под нос.

Кэз и Дэр долго не думали — оба выбрали большое центральное озеро, мигом скинули зачарованные наряды и вошли в воду.

— Княжна! — Дэр ударил широкой ладонью по поверхности, подняв тучу брызг. — Искупайся!

Вытаращив глаза, я оглядывала обнаженного сына ветра, который выжидательно смотрел на меня. Кэзрах, по шею опустившись в воду, закусила губу, силясь не засмеяться.

— Дэр, оставь княжну в покое, — наконец, вымолвила дочь лавы. — Не забывай, откуда она.

— Прости, — Дэр, добродушно улыбнувшись, отвернулся, показав мне теперь ещё и свой зад.

— Окунешься здесь или пойдем дальше? — насмешливо поинтересовался Макс.

— Пойдем, — быстро согласилась я. Мы прошли к холодным озерам — двум зеленым полукругам, меж которых тянулся настолько узкий перешеек, что идя по нему ноги приходилось ставить точно одну перед другой. Миновав его, мы оказались у мелководья — почти у самого свода пещеры. Я осторожно, вытянув ногу, пальцами проверила воду. От прохладного, освежающего касания по телу побежали мурашки, и я, осмелев, сделала шаг вперед.

— Что ты хотела мне рассказать? — спросил Макс, проходя мимо.

— Я ду… Твою мать, Максим!!! Ну ты же из шестого!!!

Эхо повторило мой злобный вскрик, и я отвернулась, покраснев до корней волос. Страж застал меня врасплох.

— Я из третьего, — недовольно заметил мой спутник. — Что же ты так не орала, когда Дэр раздевался?

— Не знаю…

— По лесу изумрудных я тоже без одежды бегал.

— Действительно.

— Саша, — я услышала плеск воды. — Мне сейчас не до стеснений. Если для тебя это слишком — иди в соседнее озеро. Я подплыву к перешейку.

Не оборачиваясь, я согласно кивнула и, выйдя из воды, направилась ко второму водоему. Приготовившись стянуть платье, оглянулась — Макс подплыл к перешейку и, повернувшись ко мне спиной, закинул руки на берег.

— Черт с вами, — прошептала я, быстро скинула одежду и в два прыжка ушла на глубину. От погружения захватило дух. Потянуло было вниз, но я, окунувшись, мигом поднялась к поверхности, покрутилась на месте, и принялась нарезать круги. Вода не была холодной — я чувствовала себя вполне комфортно. Дышать стало легче, мысли истончались, как туман под лучами солнца, и, в конечном счете, оставили меня наедине с прохладной негой. Рассмеялась Кэзрах, и я, вздрогнув, вернулась с небес на землю. Бросила опасливый взгляд на Макса, но он все также сидел в воде у перешейка. Набрав в легкие воздуха, я нырнула к серебристому дну. Казалось, что оно находится в какой-нибудь паре метров, но, удостоверившись, что это не так, я вернулась на поверхность. Снова задержала дыхание и, незаметно подплыв к перешейку, подняла целую тучу брызг. Макс запрокинул голову, и, усмехнувшись, поинтересовался.

— Отошла?

— Да, — я зацепилась за небольшой выступ на каменной стене, разделявшей озера, и замерла, по грудь укрывшись за перешейком. Макс развернулся ко мне и, чуть приподнявшись, положил локти на берег. Только тут я заметила на его груди розоватый широкий шрам у самого сердца.

— Откуда это? — спросила я тихо, сама испугавшись вопроса.

— От жрецов, — равнодушно ответил Макс, проследив за моим взглядом. — Дело в том, что Черный Дракон — это не просто черная ящерица. Воин тысячелетия — носитель знания и силы Это.

Я нахмурилась.

— Проводник Это в твоем теле?

Макс какое-то время пристально смотрел на меня. Видимо не ожидал, что я так быстро пойму его объяснение.

— Верно.

— Выходит, Черный Дракон и Проклятый — две крайности этого мира, — я не сводила глаз со шрама. — Это и Здесь. Ты и Тэй.

— Тэй? — Макс подался вперед. — Тэй Тахар — Проклятый?

Я отвернулась, зажмурилась, осознавая, что подписываю Тэю смертный приговор.

— Да, Максим. Здесь пытается захватить его разум.

— Что значит «пытается»?

— Тэй забрал меня из обители, мы говорили с ним потом… В поле… Он сопротивляется влиянию Здесь, борется с его волей. Спроси у Пусть — он всё расскажет!

— Зачем он забрал тебя из обители?

— Хотел спасти, защитить…

— От теней, которые туда привел?

— Тени привел Здесь.

Приготовившись к спору, я с вызовом посмотрела на Макса.

— Здесь говорил с тобой? — спросил он.

— Да. Когда брал верх над Тэем.

— И что ему нужно?

— Он хочет заполучить Пусть в союзники.

— А что Пусть?

— Боится, что Проклятый сможет повлиять на него через меня.

— Он может?

— Пусть считает, что да.

Макс невесело усмехнулся.

— Говоришь, он хотел тебя защитить? — во взгляде его читалась холодная ярость. — Удача, что он не убил тебя.

— Тэй не причинит мне вреда, — слишком уж пылко выпалила я, и Макс, вскинув брови, посмотрел на меня недоуменно. Я выдержала взгляд стража, плотно сжала губы. Только вот румянец, заливший щеки, сдал с поличным.

— Ясно, — вынес свой вердикт Максим. — Как тебе удалось убежать от него?

— Ни от кого я не убегала! — соврала я. — Мы оказались у Великого разлома.

— Чисто случайно?

— Из-за меня! Я не знала, куда лететь! Когда Тэй отрубился, я решила отнести его в Ров.

— Похвально. Дальше.

— Но дороги не знала, оказалась у разлома, а там… Там всё плохо. Всю пропасть заливает чернота вперемешку со звездами. Густая вязь, даже дышать трудно. Тэй провел нас до самого дна. И не единая тень меня не тронула. Зато с Пусть они болтали, как со старым знакомым.

— Кто? Здесь?

— Все тени вместе взятые! Они называли Пусть «сильнейшим».

— Проклятый затащил тебя на дно разлома. И что вы там нашли?

— Не Проклятый, Тэй!

— Саша, мне жаль, но…

— Тебе-то что жалеть, ты его терпеть не мог, — разозлилась я. — Лиа победила тень, и Тэй сможет.

— Здесь — непростая тень. Где же Тэй сейчас?

— А Тэй — непростой маг! Не знаю, он… Он остался в разломе.

— Он напал на тебя?

Я колебалась лишь секунду, но этой секунды оказалось достаточно, чтобы Макс сделал выводы.

— Саша, его разум захватил Здесь.

— А твой разум, что, захватил Это?! — в сердцах бросила я. — Иначе почему ты меня не слушаешь?!

Макс шумно выдохнул, покачал головой.

— Ты сама не хочешь ни о чем говорить. Каждый ответ приходиться вытягивать, как клещами. Поговори со мной спокойно, и я постараюсь тебя понять, хорошо?

Я по нос погрузилась в воду, слушая стража.

— Прости, — ответила, вынырнув.

— Ладно, — Макс кивнул. — И ты меня. Значит, без тайн и недомолвок?

Естественно, что о поцелуе я умолчала. Впрочем, Макс и так понял, что я неравнодушна к Тэю. Страж слушал внимательно, и мне отчего-то стало спокойно под его взглядом. Глаза Макса, без всполохов пламени, смотрели снисходительно и чуть устало, но то были глаза человека, и я смела надеяться на человеческое отношение к ситуации.

— Потом я увидела Лиа. Она каким-то образом чует свет и тьму. Может найти и тебя, и Тэя.

Макс почесал шрам, задумчиво оглядывая озеро за моей спиной.

— Но что случилось с тобой? — тоскливо спросила я.

— Постой, — произнес он, прижимая руку к сердцу. — В разломе был статичный телепорт?

— Так сказал Тэй.

— Ты больше никому об этом не говорила?

— Нет.

— Отлично. Продолжай в том же духе. И, возможно, нам удастся докопаться до истины, — он, поморщившись, мотнул головой. — Ладно, собирайся. Меня уже, наверное, ждут.

— А мне ты ничего не расскажешь? — спросила я, отталкиваясь от перешейка. Макс неопределенно пожал плечами. Черт возьми, он что-то понял, но не собирался делиться со мной своими мыслями. Просто нырнул, эффектно поставив точку в разговоре.

Я быстро подплыла к берегу, оглядела полотенце, похожее на плед, решила им не обтираться, и, кое-как отряхнувшись и натянув платье, решительным шагом направилась к Максу, желая во что бы то ни стало вывести его на чистую воду. Страж пледом не побрезговал и теперь стоял на берегу, одетый, с тряпкой-полотенцем на плече.

— Слушай, ты вообще собираешься… Макс?

Он поднял голову, посмотрел на меня невидящим взглядом и стал оседать. Вскрикнув, я подскочила к нему, помогла опуститься на землю.

— Макс? Макс?! — я склонилась над стражем, ставшим белым, как полотно, и, схватив его за плечи, легонько тряхнула. — Маааакс!!!

— Тихо, тихо, — он прикрыл глаза, ртом хватая воздух. — Без… паники.

— Что случилось? — Кэзрах и Дэр спешили к нам. Оба одетые, слава богам.

— Рэй! — огнеглазая, рухнув перед Максом на колени, встревожено оглядела его. Дэр замер рядом.

— В норме, — удивительно зло отрезал страж, открывая глаза и приподнимаясь на локтях. — Идите, я догоню.

— Сдурел? — возмутилась я. — Ты на ногах стоять не можешь.

— Я сказал, идите! — Макс отшвырнул от себя руку Кэзрах, когда та попыталась погладить его по щеке. От этого жеста мне стало неуютно. Огнеглазая смутилась, распрямилась, как пружина, и, вскочив на ноги, сделала Дэру знак следовать за ней.

— Княжна? — воин протянул мне руку.

Я лишь отрицательно покачала головой.

— Подождите нас у выхода.

Когда серебряные удалились, Макс снова лег на каменный пол. Я вытащила плед из-под его плеча и, свернув валиком, положила стражу под голову.

— Из-за шрама? — как можно спокойнее спросила я, задержав ладонь напротив сердца. По пальцам побежали голубоватые искорки.

— Да.

— Жрецы пытались тебя убить?

— Почему же пытались? У них всё получилось. Иначе Это не стал бы частью Черного Дракона.

Я до крови закусила губу. Тень всегда ждет смерти носителя, чтобы укорениться в его теле.

Макс кашлянул и, оттолкнувшись от пола, сел.

— А Это тебя не угробит? — я переместилась за спину стража и, встав на колени и чуть подавшись вперед, положила ладони на плечи Макса.

— Черт его знает, — снова покашляв, ответил он. — Говорит, что нужно набраться сил.

Пальцы чуть покалывало. Я применила самое простое заклинание, направленное на улучшение самочувствия.

— Быстро научилась, — Макс, почувствовав силу ореола, вздрогнул. — Женя помог?

— Тэй.

— Ясно.

Страж вскочил так резко, что я, потеряв опору, едва не упала. Он пошатнулся, не без труда удержал равновесие и, выпрямившись, протянул мне руку.

— Идем, — потребовал он.

— Тебе бы не мешало отдохнуть, — процедила я.

— Пускай Это заботится о моем самочувствии.

Я, пожав плечами, вцепилась в его ладонь и рывком поднялась. На миг мне показалось, что сейчас он просто упадет вместе со мной, но Макс резко притянул меня к себе.

— Запомни, — свистящим шепотом произнес он. — Что бы ни случилось, я сначала твой страж, и только потом Черный Дракон. Не слушай жрецов. Я всегда буду рядом.

Посмотрев на него снизу вверх, я открыла было рот, чтобы признаться, как скучала по его уверенности и упрямству. Хотела сказать, что мне очень жаль, и ему следует беречь себя, но вместо этого…

— Таков твой долг, страж.

— Вот и славно, ключница.

* * *

Сердце ворочалось под ребрами, между ударами неприятно вздрагивая, трепыхаясь, как пойманная птица. Макс, конечно, не подавал виду и даже слушал, что ему говорили вожаки отщепенцев — нефритовый, агатовая и рубиновый. Совет они начали с благодарностей за визит, потом зачем-то принялись рассказывать, как появилась их стая, что такое свобода от кланов…

Бессмысленная трата времени. От них всего-то и требовалось, что последовать за ним.

Золотые уже были предупреждены и, конечно же, выказывали недовольство — в качестве незваных гостей с них хватало серебряных. Чтобы Зольза не нервировала отщепенцев, Макс отослал её договариваться с нефритовыми. Изумрудным сейчас уж точно было не до беженцев — больше половины их гнезд разорили тени. Загорные леса затихли и опустели, покинутые ловкими, зелеными охотниками, крылья которых теперь несли смерть своим же соплеменникам.

— Вчера свободные рифов были атакованы тенями, — сокрушенно покачала головой агатовая, миниатюрная женщина с длинными прямыми волосами цвета платины. К слову сказать, Крог вообще был лысым. Он занял место на скамье подле агатовой. — Я запретила любопытным приближаться к южному побережью, но собственными глазами видела, как мертвые крылья облепили рифовый утес. Ужасное зрелище!

— Скоро придет и наша черед, — буркнул рубиновый. Этот был самым молодым — массивный, светлокожий, рыжеволосый, он не сводил глаз с Лиа. Ещё бы! Одинокая венценосная, последняя княгиня погибшего клана оказалась в долгу перед его племенем. Такой расклад сулил неплохие перспективы. — Пришло время объединить силы.

— И к чьим воротам полетишь ты? — прохрипел нефритовый. Этот был слеп на один глаз. С подобными ранениями драконы редко поднимались в бой — они в основном добывали руду или, если чуяли ореол, прокладывали в обители с помощью магии и грубой силы новые коридоры. Конечно, им помогали при охоте, но все однозначно считали покалеченных обузой и гадали, когда же те уйдут умирать и освободят клан от обязанности за ними присматривать. Нефритовый же либо был виртуозом полета, либо каким-то образом использовал магию для ориентации в пространстве. То, что он единственный маг из всех троих, сомневаться не приходилось — у его плеча маячил самый настоящий проводник — ярко-синий всполох. Ко всему прочему, ряд обыденных движений нефритовый заменял заклинаниями. Перед ним сам собой поднимался зеленый полог, из бочки с водой выскакивал черпак, магическим образом придвигалась скамья. Теперь Макса не удивлял тот факт, что отщепенцы носили зачарованные наряды — некрасивые, грубые, но четко отыгрывающие изменения ореола во время оборота. К тому же, у любого сильного мага непременно имелись и ученики — преданные, внимательные, почтительные. Неплохая поддержка в свободном клане.

Макс не сомневался, что голос нефритового слышали все. Вожак был худ, кособок, говорил хрипло и рокочуще и вряд ли его голову украшал венец, но он умел управлять, не возводя свое мнение в статус неоспоримо верного, но делая его таковым силой убеждения. Макс завидовал ему. Сам страж никогда и подумать не мог, что встанет во главе кхелет хатра. Сказал бы ему кто об этом лет десять назад, он бы умер со смеху. Теперь же для веселья поводов не осталось.

Крог привел его, Лиа, Дэра и двух золотых в круглый зал, посреди которого размещался массивный, грубо сколоченный, квадратный стол, окруженный скамьями. Вожаки сели спиной к одному из сводов. Справа от них располагался проем, ведущий в коридоры, слева — проход к отдельной взлетной площадке. У каждого из четырех углов стола высились продолговатые сосуды, по форме напоминавшие бочки. То были огромные, полые внутри плоды местного кустарника, в которых свободные хранили воду. У воды, правда, появлялся кисловатый, как от лимона, привкус, зато она отлично утоляла жажду.

Поначалу Макс решил, что вести беседу он будет в присутствии своих спутников исключительно с вожаками. После разговора в купальнях Сашу в вопросы борьбы с тенями страж решил не впутывать, и Кэзрах осталась присматривать за ней.

Какого же было удивление Макса, когда в пещеру, где Черного Дракона ждали вожаки, кроме них набилось ещё три-четыре десятка отщепенцев. Сыны ветра и дочери лавы, считавшие себя свободными от условностей и войн кланов, и вели себя соответствующе — галдели, толкались, порой даже переругивались. От шума и духоты Максу постепенно становилось хуже, и он начал творить одно заклинание за другим, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Мы никогда не просили ничьей помощи, — гордо заметила агатовая. — Но времена изменились. Великий разлом наполнился тенями, и миру явил себя Воин тысячелетия. Впереди — великое сражение, этого никто не может отрицать.

Дочь лавы вскинула голову и победно глянула на нефритового.

— Скажи нам, Черный Дракон, — начал тот, игнорируя тираду собеседницы. — В чем смысл твоего появления? Ты можешь изгнать тени из разума одержимых? Очистишь разлом священным пламенем? В чем твоя сила?

— Ну и вопрос, Гэльзар! — возмутился рубиновый. — Черный Дракон объединит кланы в борьбе с тенями. Он, как венценосный, который…

— Тебе напомнить, почему все мы здесь? — перебил его нефритовый. — Напомнить, как довлеет воля венценосных над кланом? Их приказы неоспоримы, их слово непреложно, их власть нерушима. Им слепо верят, перед ними приклоняются, ради них идут на смерть…

— Не ради них, — тихо произнесла Лиа.

— Что? — переспросил нефритовый и грозно рявкнул, перекрывая болтовню соплеменников. — Да помолчите вы! Кому говорю!

В пещере повисла тишина.

— Сыны ветра и дочери лавы идут на смерть не ради венценосных, но ради клана, — ответила Лиа, вскинув голову и смело посмотрев в лицо сурового вожака. — Венценосные — залог равноправия в клане.

Нефритовый фыркнул.

— Вот я, дитя, не венценосный. А меня слушают, уважают, доверяют. Отчего?

— Потому что вы маг?

«Великолепна», — восхитился про себя Макс. Юная дочь лавы, покорившая тень! Кто бы ещё мог похвастаться таким достижением в мире, где темные духи сильны, алчны и безумны…

Нефритовый, усмехнувшись, обернулся к агатовой.

— Рагна, я среди вожаков, потому что маг?

— Нет, слепец, потому что ты умен, опытен и знаешь дикую сельву, как когти своих передних лап.

— Диар?

Рубиновый, скрестив руки на груди, пожал плечами.

— Не буду отрицать, что ты имеешь влияние и благодаря магии тоже.

Нефритовый пожевал губу. Перевел взгляд на Лиа, потом снова посмотрел на рубинового.

— А вот вам и влияние венценосной! — выдал он, ударяя ладонями по столу. — Заворожила, да?

Рубиновый закатил глаза. В пещере поднялся жуткий шум. Макс, про себя пожелав всем провалиться в Великий разлом, поднялся на ноги и, прислонившись бедром к краю столешницы, заговорил.

— Меня мало волнует ваше отношение к кланам и их венценосным, — потирая переносицу, произнес он. Свободные, в один миг замолчав, жадно ловили каждое слово живого бога. — Как не крути хвосты, выхода у вас два — бороться с тенями одним, как это сделали обитатели рифов, или, поборов спесь, объединиться с другими кланами, как это сделали серебряные, золотые, нефритовые, изумрудные и рубиновые.

Лиа согласно кивнула, её жест повторили остальные спутники Макса.

— Бог, о котором сотни лет блеют жрецы, — прохрипел нефритовый, усмехаясь. — Предлагает нам умереть свободными или среди грезящих о войне животных. Ведь конец один, правда? Милуют тени, прикончат навязанные тобой союзники.

— Перемирие объявлено, вас никто не тронет.

— Чтобы кхелет хатра перестали убивать друг друга, им нужен бог, — нефритовый тоже поднялся и, раскинув руки, оглядел присутствующих. — Но кто же защитит всех нас от алчности и жестокости жрецов? Ведь ты один из них…

Проводник вожака раздраженно зажужжал. Свободные загалдели.

— Все дело в твоей ненависти к жрецам, Гэльзар! — рявкнул Диар, вскакивая. — Ты видел детей из рубинового клана? Видел их родителей, убивающих друг друга? Ты борешься лишь за себя! Довольно предрассудков, одноглазый маг!

— Пустоголовый ребенок, — процедил Гэльзар, и Макс все понял. Нефритовый, как опытный делец, набивал себе цену, рассчитывая на более выгодные условия сделки, а молодой рубиновый горячился и сливал его партию. Стоило бы посмотреть, что будет дальше, но усталость задушила интерес на корню.

— Жрецы не причинят вам вреда. Никто никому не причинит вреда, — примирительно произнес Макс, пытаясь сосредоточиться. Решение витало в воздухе. Вот бы поймать его, бросить в толпу, и пускай думают, а он, наконец-то, пойдет спать. — Тени не остановятся, не уйдут сами. Заставят вас убивать своих детенышей, потому что маленькие им не нужны.

Встрепенулась агатовая.

— Мы могли бы отправить детей к свободным на острова, пока угроза не минует.

— Угроза не минует никогда, если мы не дадим бой теням! — вскричал рубиновый. — Их будет всё больше и больше! Ты же маг, Гэльзар, ты должен понимать!

— Мне хватает сил и ума не якшаться с темными духами, — угрюмо ответил нефритовый. — Но что делают жрецы? Они клялись защищать кхелет хатра от теней, но перед нами лишь Черный Дракон. Почему же они бросили своего бога? Или та надменная дрянь, почтившая нас своим вниманием, пришла помочь? Так она воротит нос и шипит, как змея у кладки. Где были жрецы, когда тени заполонили Великий разлом? А после? И носа ни один не кажет к краю тьмы! Кто укрыл рыжеволосых детенышей и позаботился о них? Кто спас эту венценосную? Жрецы?!

— Меня укрыли серебряные, — встряла Лиа. — Они вступили в схватку с полчищами теней. Крылом к крылу мы сражались с князем Эхтеном за обитель серебряных.

«И тебя чуть не разорвали золотые», — подумал Макс, но, конечно же, промолчал.

— Вы сражались! Но спешили ли к вам жрецы? Помогли ли в битве?

Лиа отвела взгляд и покачала головой.

— Лишь потом…, — но ей не дали договорить.

— Нет! — не унимался нефритовый. — Они сидят за стенами Рва! Не потому ли, что сами повинны в бунте теней? А, Черный Дракон? Что ты на это скажешь, слуга с крыльями бога?

Макс оперся пальцами на столешницу, чуть подался вперед, не сводя глаз с нефритового, и заговорил — громко, уверенно, безапелляционно.

— Мое предложение будет таким — все свободные отправятся в Ров, а жрецы, как самые сильные и способные маги, готовые бороться с тенями… призванные бороться с тенями…, займут позиции у Великого разлома, в том числе здесь, в вашей обители. Мы создадим оборонительный рубеж. Нападения теней не должны быть неожиданностью для воинов объединенной армии.

В напряженной тишине, что воцарилась в пещере, отчетливо прозвучало насмешливое фырканье.

— Красивы речи твои, Черный Дракон, но каковы будут действия? — спросил нефритовый, прищурив глаз.

— Всему свое время, — бросил Макс и, решив для себя, что совет окончен, развернулся и пошел прочь.

— Как прошло? — у входа в пещеру его поджидала Саша.

«И что так переживает», — мелькнула сонная мысль.

— Мое дело предложить, — ответил он, проходя мимо. — Дальше дойдут своим умом.

Ключница, кажется, говорила что-то ещё, но Макс не слушал. Стоило ему рухнуть на кушетку, как сон мигом сморил его.

Это сидел на плече своего ключника. Ключник был стар и дряхл, и проводник чуял, что дни его соратника сочтены. Скоро, совсем скоро Это останется один, и свита предложит ему выбрать из достойнейших магов. Мужчина, что сидел напротив, не подходил для этой роли. Слишком честолюбивым, хитрым и скрытным был чужак из четвертого мира. Это досадливо клацнул жвалами. Его ключник вздрогнул и, расправив худые плечи, откинулся на спинку деревянного стула-трона.

— Я не пущу тебя в свиту, Осис, — прокряхтел старик. — Я стар, но ум мой ясен.

— Чем я не угодил тебе, Фимор Сиреневые крылья? — мужчина, мягко улыбнувшись, подался вперед. Его стул качнулся и заскрипел. — Тебе ведома моя сила. Разве не нужна она вам, хранителям врат? Двоих моих спутников ты оставил в свите, но кто они в сравнении со мной?

— Изгои, — буркнул старик.

— Изгои, — повторил Это. — Не слышишь советов, не считаешься с мудростью вечной, магией древней. Согласился быть слугой, но не смирился с волею тех, кто укрыл тебя за дверью третьей. Осис, сила твоя неоспорима, но не нужно нам её. Иди своей дорогой.

Мужчина выпятил нижнюю челюсть, упрямо мотнул головой.

— Я смогу возвысить свиту. Третий мир — темный мир, разумные его жестоки и дики. Им нужна новая вера. Им нужен новый панте…

— Третий мир — не твой мир, — перебил его ключник, не желая слушать оскорбительные для Кхелет и Хатра речи. — Ты утомляешь меня, Осис. Иди прочь. Служи прилежно крылатым господам.

Маг рывком поднялся, со злостью пнул стул, на котором сидел, а потом, закрутив его в световом потоке, разбил об стену. Во все стороны полетели щепы. Ключник не дрогнул.

— Я сумею сделать ваш мир моим! — выплюнул Осис, сжимая кулаки, и вылетел из комнаты, окрыленный собственным гневом.

— Он чувствует тени, — произнес Это. — В четвертом мире слабы для него темные духи, во втором — умны слишком. Он останется здесь.

— Здесь, — эхом повторил ключник.

В углу закопошился мрак, потянулся через всю комнату по вымазанному глиной полу.

— Чуешь силу Осиса, Здесь? — спросил старик, поднимая дрожащую руку. Тьма потянулась с пола рваным лоскутом и у самой кисти ключника приняла форму изящной ладони. Черные длинные пальцы коснулись скрюченных пальцев старика.

— Он ладит с темными духами, — свистящий шепот наполнил комнату. — Подчиняет себе слабых и сильных. Он опасен для вас?

— Думаю, — старик кивнул. — Его действия, его магия заставляют ореол дрожать. Скрепят засовы врат, прямой путь становится извилистым. Всё ли из-за одного него?

Здесь помолчал.

— Нет. Но он сильнее остальных. Другие учат кхелет хатра магии теней.

— Что же нам делать? — вздохнул старик. — Без равновесия пути изогнутся, врата захлопнутся, шесть миров навеки разделятся.

— Твои руки дрожат, ключник. Хватит ли тебе сил усмирить Осиса? — прошелестел Здесь. — Я могу помочь. Вернуть мощь тела и ясность разума.

— Твое дело — следить за тенями, Здесь, — недовольно заметил старик. — Ты будешь наблюдать за Осисом и сдерживать его магию. Не нужны нам кхелет хатра, использующие темных духов для войны между собой. Запачкают, загадят ореол. Иди, Здесь, иди. Следи за чужаками, не пускай к ним тени.

— Иди, Здесь, — вторил ключнику Это. — Угомони темных духов, ибо властен ты над ними, как никто другой.

— Слушаюсь, тебя, мудрый Это, — едва слышно отозвался Здесь. — Осис не потревожит духов ореола без моего ведома.

— Исчезни.

Старик махнул рукой, и мрак растаял, как легкий дым под порывами ветра. Тишина и свет вернулись в комнату.

— В ореоле слышны раскаты, — произнес ключник, выдержав паузу. — Ты слышишь, проводник, как стонут темные духи? Они вкусили сласть свободы — познали мощь живого тела. Здесь удержит их, а что будешь делать ты, Это?

— Лишь открывать и закрывать двери, ключник.

— Макс! Макс, проснись!

Страж вздрогнул и, рывком сев на кушетке, открыл глаза.

— Что? В чем дело? — со сна голова гудела, да ещё Саша трясла его за плечи так, что стучали зубы. Глаза девушки в сумраке пещеры переливались всеми оттенками красного, а руки были холоднее, чем лапы нежити. В коридоре шумели и перекрикивались. Что-то он проспал…

— Что случилось?

— Мертвые крылья летят сюда! — выдохнула Саша. — Мы должны…

— Тууууууум.

* * *

Как говорили дозорные, мертвые появились внезапно. Окутанные серой дымкой, драконы, пожранные тенями, распахнули крылья над дремлющей сельвой. В убежище свободных поднялся гвалт — его обитатели бесцельно носились по коридорам и налетали друг на друга. Как мне показалось, о том, чтобы дать бой и речи не шло — каждый пытался удрать первым. Макс выглянул из пещеры и, дав мне знак не высовываться, шагнул в коридор.

— Где ваши вожаки? — крикнул он, перекрывая шум и гам.

— Черный Дракон, спаси нас!!!

— Я не…

— Тууууууууум.

В пещеру вбежала Кэзрах.

— Где Макс? — спросила она, оглядываясь.

— Не знаю! Он вышел в коридор и пропал.

— Значит, его нашли… Летим! — серебряная схватила меня за руку и потянула к краю пещеры.

— Куда?

— Прочь отсюда, — она обернулась, ощутив сопротивление. — Или хочешь сражаться?

Почти одновременно мы прыгнули вниз. Сразу после оборота пришлось резко забрать в сторону, уходя от столкновения с Кэз. Та ринулась вниз, попала под водопад, подняла тучу брызг, а через мгновение оттуда, из-под потоков воды, один за другим стали вылетать небольшие драконы — детеныши и подростки.

— Тууууум, — разнеслось над скалистым берегом, и из верхних пещер повалили сыны ветра и дочери лавы. Пролетев по дуге к морю, они взмыли в небо и, развернувшись, скрылись за краем обрыва.

— Стой!!! — рявкнула Кэз, но я уже летела вверх.

— Где Черный Дракон?! — проревела я, разбив строй отщепенцев, которые единым клином неслись над обрывом.

— Впереди! — ответили мне. Стая повернула, занимая позиции, и только тут я увидела мертвых. Они серой волной поднимались над притихшим лесом, над обрывом, над нами.

— Туууууууум, — загудели так, что задрожал воздух.

— Выше!!! — прозвучал приказ, и стая свободных ринулась вверх, навстречу серым крыльям. Где был Черный Дракон, мне разглядеть не удалось. Осознавая, что в сражении от меня будет мало толку, я прижала крылья к телу и полетела вниз, против потока. Упала на каменистую почву обрыва, прижалась к земле, выжидая. Через пару секунд затрещали деревья, ломаясь под телами первых жертв, вздрогнула земля, и полный боли крик разнесся над сельвой.

Я вскинула голову и замерла, одним глазом наблюдая за зеленой громадой. Среди хаоса рогов, когтей и крыльев, в самой гуще кровавой небесной битвы мог находиться Тэй. Мне нужно было его остановить, потому что…

Справа качнулись лианы. В глубине леса что-то заворочалось, зашуршало. Я напряглась, готовая… не знаю, к бою ли, к отступлению, определиться я не успела. Зашелестели листья, присвистнула перепуганная птица, и мертвый дракон, поднятый тенью, взмыл в небо, оставив за собой дымчатый шлейф. Я проследила за его полетом, и только тогда увидела Черного Дракона. Тени окружили гиганта со всех сторон, не оставляя шанса. Их когти вспарывали плотную кожу, их клыки выворачивали пластины, трепали хвост и крылья. Для Черного Дракона эта битва была проиграна. Тело Воина Тысячелетия полетело вниз, и мертвые устремились за ним.

Глухо зарычав, я плотнее прижала крылья к телу и нырнула в зелень сельвы. Нет, не может для бога всё закончиться вот так. Макс не останется здесь, потому что он этого не хочет. Это не его мир, и умирать ему тут не за кого.

Лианы рвались под моими когтями. Деревья трещали под ударами рогов и хвоста. Я шла напролом, давя всё, что попадалось под лапы. В глотке клокотало пламя.

Выскочив к месту падения Черного Дракона, я замерла, оторопев от ужаса. Щепки, клочки зеленой бороды, тонкие листья кустарников, придавленные массивным телом — всюду блестели красные потеки, словно на сельву обрушился кровавый дождь. А тени продолжали атаковать Черного Дракона. От его крыльев почти ничего не осталось, на шее алела глубокая рваная рана. Макс едва держался на ногах, хвостом отбиваясь от наскакивающих на него серых тварей. Никто не мог прийти к нему на помощь — теней в вышине на каждого хватало с лихвой. Я свирепо зарычала, привлекая внимание, ударила хвостом и сломала ближайшее ко мне дерево. Ствол его громко щелкнул и переломился. Серые мигом обернулись, ощерили гнилые пасти. Я мотнула головой, давая Рэю знак, чтобы уходил, спасался, но, увы, у него уже не осталось сил.

Запрокинув тяжелую голову, гигант рухнул в лужу собственной крови. В отчаянии я ударила пламенем, зацепив одного из мертвых. Его пронзительный вопль лишь разжег во мне слепую ярость, и я, склонив голову, бездумно ринулась в атаку. Рога впились в рыхлую плоть, чиркнули по кости, а потом меня просто отшвырнули в сторону. Я провалилась в какую-то липкую зелень, кое-как вскочила на ноги и ударила огнем наугад, выжигая кустарники и тех, кто пер через них.

— Головы! Отрывайте им головы! — заревел кто-то, и в тот же миг мертвых, успевших добраться до меня, смел в сторону мощный рубиновый. Я проскочила мимо него, едва не получив шипастым хвостом по боку, налетела на Дэра, который оторвав пожранному тенью башку, швырнул её к моим ногам.

— Во славу клана! — рявкнул воин, мотнув окровавленной мордой.

— Рэй!!! — я перескочила через кочку, оказавшуюся выпотрошенной серой тварью и, проскользив по луже крови, упала перед телом гиганта. — Нет…

— В бой! — разнеслось над лесом. — В бой!!!

Дэр замер подле меня.

— Княжна, пора уходить.

Я зарычала, ткнувшись мордой в черную шею. Голова Воина тысячелетия качнулась, дрогнула, будто от судороги, и замерла.

— В бой!!! — трубил рубиновый, проскакивая мимо нас. — В бой! Во славу свободных!

— Княжна, уходим, — твердил Дэр, недовольно ворча, а я, не в силах поверить своим глазам, оглядывала тело мертвого дракона.

— В бой!!! — гремел призыв, но погибшие его не слышали.

И внезапно потемневший глаз Черного Дракона вспыхнул алым. Там, где торчала обломанная кость, начало расти крыло — плоть, сухожилия, кожа, перепонка. Я шарахнулась в сторону, с перепугу едва не перекинувшись. Дэр тоже заворчал, но подался вперед, отпихивая меня к липкой траве.

Черный Дракон тяжело поднялся, вытянул шею, на которой не осталось и следа от огромной раны, и, разинув пасть, затрубил.

— В бой!

Сотни сражающихся в небе и на земле воинов вторили ему. Гигант расправил крылья, стряхнул с них налипшую листву и, повернув голову к нам, отдал приказ.

— Уведи её.

С острых клыков Воина тысячелетия свисали нити густой крови, на когти налипло черное, гнилое мясо, а у крыльев роились слепни. Поистине, передо мной был бог войны. Макс глянул на меня глазами, затуманенными болью и яростью и, оскалившись, метнулся ввысь.

 

Глава одиннадцатая

Контроль популяции

Казалось, ещё немного — и глаза Зарго вылезут из орбит.

— Покинуть Ров? Сменить его на норы отщепенцев? Кто дал тебе…

Макс не стал разубеждать жреца. Кхелет хатра не умели спорить, зато здорово преуспели в кромсании друг друга. Черный Дракон жаждал продолжения боя.

— Не переживай, — беспечно отозвался он. — Твою свиту я пока оставлю при себе. И большую часть слуг. Кто-то же должен помочь свободным обжиться.

— Ты забываешься, — в голосе Зарго явственно слышалась угроза. — Черные крылья не дают тебе право…

Они вошли в зал шести дверей, и жрец не успел договорить. Макс отпустил ярость на волю. Резко развернувшись, он схватил Зарго за горло и, взяв силы у ореола, с размаху приложил того лопатками об стену. Жрец захрипел, вцепился в кисть Макса, пытаясь ослабить хватку, но Черный Дракон творил магию гораздо быстрее, чем ключник третьего мира успевал хотя бы продумать ответный каст.

— Это дал мне право, — от голоса Макса дрогнули стены. — А к тебе у меня всего один вопрос.

Он отшвырнул извивающегося жреца в сторону, а когда тот попытался встать, изо всех сил двинул ему ногой под дых. Зарго откатился к центру зала, зарычал, как разъяренный зверь, и решился на удар. Макс играючи отвел заклинание.

— Прекрати, — прохрипел жрец, поднимаясь. — Ты переходишь границы дозволенного.

— Я? — Макс хищно оскалился. — А скажи-ка, почему ты так не хочешь, чтобы мы все вместе слетали к Великому разлому?

— Там погиб целый клан, — жрец, пошатываясь, выпрямился. — Пока мы не соберем все силы…

— То есть сам ты воевать не намерен? — Макс сделал несколько шагов вперед и замер перед Зарго, презрительно оглядывая его.

— Это вопрос времени. Ты должен…

— Не рассказывай мне, что я должен, ключник! — Макс схватил его за грудки и с силой тряхнул. — Отвечай Зарго, отвечай как есть, иначе я убью тебя, и Это подыщет себе нового компаньона.

— Чего тебе нужно, Черный Дракон? — жрец выплюнул последние слова, как оскорбление. — Что ты без нас…

— А что вы без меня?! Не испытывай мое терпение. Мне сегодня пришлось умереть раза три, и я готов оторвать тебе башку, — Макс взглянул в красные от ярости глаза ключника и тряхнул жреца ещё сильнее. Вот так, пусть узнает, на что способен их бог. — Что произошло со статичным телепортом в Великом разломе?

Зарго не отвел взгляд.

— Статичные телепорты есть близ гнезд всех пяти кланов, — процедил он.

— Прекрасно, — прошипел Черный Дракон. — Что с этим пошло не так?

— Не понимаю.

— Неправильный ответ.

Макс рывком приподнял жреца и играючи, как тряпичную куклу, швырнул его через весь зал. От удара Зарго едва не потерял сознание, и только это спасло его от вала заклинания, которое бросил ему вслед Макс. Жрец отпрыгнул в сторону, но не удержался на ногах и, упав, больно ударился плечом о каменный пол. Приподнявшись на руках, Зарго сплюнул и мгновение смотрел на растекающиеся кровавые кляксы у своих ладоней.

— Ты мне смерть должен, — прорычал Макс, нависая над ним. — Готов расплатиться?

Следующее заклинание раскрошило стену над головой Зарго. Осколки камня брызнули во все стороны. Один ударил по затылку, другой острым ребром располосовал жрецу скулу. Задержав дыхание, Зарго, рыча от боли, откатился в сторону, и, упершись в стену, встал на ноги. Макс отчего-то медлил, и жрец, воспользовавшись передышкой, весь подобрался, вскинул голову, шагнул было вперед и уже приготовился воспользоваться самым мощным из известных ему заклинаний, как внезапно застыл, пораженный. Во взгляде бога он прочитал свой приговор.

Дэр и Кэзрах, охранявшие вход в зал шести дверей переглянулись. Неожиданная тишина настораживала обоих гораздо больше оглушающего грохота, мгновение назад сотрясавшего каменные своды.

— Не нужна ли наша помощь? — спросила серебряная, прислушиваясь.

Ответом ей был пронзительный вопль.

— Похоже, Рэй справляется сам, — многозначительно заметил Дэр.

— Я говорила о Зарго, — мрачно заметила дочь лавы. — Он недооценил то чудовище, которое создал.

Между тем, Макс, оглядывая поверженного противника, решил, что с демонстрацией силы пора завязывать. Он давно мечтал как следует отделать Зарго, и теперь, не кривя душой, мог честно себе признаться, что вдоволь насладился страхом в глазах жреца. Зарго испугался. Макс был польщен. И ему стоило труда сдержать рвущуюся на волю ярость.

— Так ты расскажешь мне о телепорте? — спросил он, наблюдая за тем, как жрец, оправившись от последнего удара, отползает к стене.

— Ты используешь силу Это, — Зарго неуклюже развернулся и сел, спиной прижавшись к каменному своду. — Не затем мы…

— Я обходился без помощи теней всю жизнь, — не без высокомерия заметил Макс. — Считаешь, моих сил не хватит, чтобы набить тебе рожу?

Жрец вытер кровь с губ, исподлобья глядя на своего бога.

— Ты расскажешь мне о телепорте в Великом разломе, — потребовал Черный Дракон. — Или я убью тебя и спрошу у следующего ключника.

— Он тебе ничего не ответит. Это только моя… тайна.

— Я хочу её знать. Иначе помощи от меня не получите.

Зарго отвел взгляд и замолчал, раздумывая, стоит ли говорить стоящему перед ним существу, что он сделал. Есть ли его вина в том хаосе, что охватил мир равновесия? Жрец возвел глаза к потолку. Кхелет и Хатра молчали, зато Черный Дракон, его бог, требовал ответа. Пришло время собирать кости.

— Дни рубиновых были сочтены, — начал он. — Их клан угасал. Не в этой эпохе, так в следующей, о них бы забыли живые. Редкие дожди, обжигающие ветра, — жрец взмахнул рукой, словно отгоняя от себя, как назойливое насекомое, неприятную мысль. — Не всем уготована славная смерть в битве.

— Не тебе судить.

Жрец поморщился.

— А ты разве смирился со своей ролью?

— По правде сказать, Зарго, мне осточертели вы все вместе взятые. Мой мир там, — Макс ткнул пальцем в глухую стену. — Но не обо мне сейчас речь. Что вы уготовили жалким, по вашему мнению, краснокрылым?

Зарго внимательно посмотрел на собеседника и вдруг криво усмехнулся разбитыми губами.

— В тебе говорит ярость, Рэй. Ты всегда недоволен тем, что имеешь, и злишься на свое собственное бессилие. Смирись, миром правишь не ты.

Макс оскалился.

— Но я твой бог.

Зарго сплюнул на каменный пол и, нахмурившись, отвернулся.

— Я все равно узнаю, в чем дело, жрец, — Макс шагнул вперед. — От тебя или от кого-то другого. Или, может, ты на стороне Проклятого? Может, ты причастен к его пробуждению напрямую?

— Я клялся в верности Черному дракону, — процедил Зарго.

— Так почему же нарушаешь свои обеты? Тени прут из Великого разлома, как пчелы из улья, и виной всему действующий статичный телепорт. Кхелет хатра гибнут сотнями, мертвые крылья уже долетали до Рва. Думаешь, они не вернутся?

Жрец, наконец, посмотрел на Макса — угрюмо, но беззлобно, скорее, обреченно.

— Я клялся в верности Черному Дракону, — медленно повторил он. — Но не чужим кланам. Я думал, что смогу дать кхелет хатра вечный мир, другую жизнь, возможность идти дальше по пути, свободному от войн. Но я, видимо, ошибся и вскоре буду наказан за высокомерие, за слепую уверенность в собственной правде, за то, что был таким, как ты.

— Хватит, — отрезал Макс. — Ближе к делу, Зарго. За какую твою ошибку теперь расплачиваются все кхелет хатра? Может, ты даже знаешь способ её исправить?

— Нет, — жрец покачал головой. — Но я думал, что знаю, как без помощи когтей, клыков и огня лишить целый клан крыльев.

Макс вскинул брови, но промолчал. Зарго переводил дух, готовясь к исповеди.

— Десять лет назад я принял решение, которое должно было изменить мир кхелет хатра, — склонив голову, заговорил жрец. — Тогда я входил в свиту старой Лленги. Ключница одряхлела и ослабела, её мир ограничился пещерами Рва. Она бродила по коридорам, и нередко я слышал, как она жалуется Это на скоротечность жизни и близость последнего полета. Я надеялся, что смогу стать ключником, но не слишком полагался на удачу. Никто из нас не знал, за какие заслуги Это выбирает себе спутника. Все мы были сильны, и каждый из нас тщательно хранил свои тайны под крыльями. Не больше, не меньше других. Но мы жили вне войн и могли видеть их со стороны, могли… обдумывать последствия. Длительные перелеты утомляли Лленгу, и я предложил ей установить близ гнездовий статичные телепорты. Старухе понравилась моя мысль — ключница решила, что телепорты облегчат для слуг путь ко Рву и откроют обделенным поцелуем Кхелет дорогу к чистой магии.

— Если мне не изменяет память, ты запретил принимать бескрылых в жрецы.

Зарго замолк, презрительно хмыкнув, и Макс с нажимом потребовал.

— Продолжай.

— Нам не нужны блеклоглазые. То количество, что собралось во Рве за время правления Лленги, вполне удовлетворяет нашим нуждам, — Зарго вскинул голову и хмуро посмотрел на Макса. — Дай бескрылым выбор, и каждый слуга, слышащий даже слабый чих ореола, предпочтет Ров родному клану. Но бескрылых пугает дорога. Они малы, по сравнению с огромным миром. Бескрылым не перейти суровых гор, не переплыть глубоких рек, не взобраться по крутому склону вулкана, не одолеть гигантских змей, что населяют расщелины, не уйти от бронированных каариг, таящихся в тени холмов. Их путь предопределен. Они — слуги крылатых.

— Прекрасно. Намек понял. Дальше.

Зарго внимательно посмотрел на Макса.

— Я готов рассказать тебе многое лишь потому, что ты спросил, — жрец снова выдержал паузу. — Ты знал о телепортах и раньше, но в чем их суть…

Жрец замолчал. Макс устало потер переносицу.

— Слушай, Зарго, ты и так долго играл со мной, — произнес он, вздохнув. — Я не дорожу твоей жизнью. Я не знаю, стоит ли мне тебе верить. Возможно, ты всегда служил теням.

— Если бы я служил теням, я бы давно оторвал тебе голову, — рявкнул жрец, и Макс, не ожидавший такого выпада, удивленно посмотрел на Зарго. Похоже, того приводила в ярость одна мысль о том, что кто-то сомневается в его преданности чистой магии. — Я приносил обет Черному Дракону, но… Тени ореола молчали вечность, и вечность не появлялся в нашем мире Воин тысячелетия. А войны продолжались. Вот ты сбежал…

— Не от сражений.

— Я не хотел идти в другой мир, — в голосе Зарго скользнули нотки презрения. — Я мечтал изменить этот. Лленга поручила мне создать телепорты и связать их единой сетью, но предупредила, что статичный телепорт ни в коем случае не должен быть всё время активен.

— Почему? — в природе «одношагового» путешествия Макс разбирался плохо. Статичные телепорты в шестом мире не использовались вообще.

— Она не объяснила. Я понял это сам немного позже. А тогда мы носились по земле, незаметно расставляя заранее приготовленные основы. Мы не хотели, чтобы в кланах решили, что таким образом жрецы пытаются следить за жителями гнезд, и не посвятили их в свои планы. Всего лишь полезная магия для старой, мудрой Лленги, зачем кому-то докладывать о последней воле старухи? Основы мы размещали в укромных уголках, на некотором удалении от основного гнезда. У серебряных телепорт оказался в небольшом котловане, укрытом с обеих сторон отработанной породой. У золотых — среди сухих нор Облачных долов, а у рубиновых — в узкой пещере, образовавшейся в огромном монолите после землетрясения. Когда сеть была готова, Лленга решила отправиться в путь. Сначала мы побывали в гнездах изумрудных, потом направились к рубиновым, но ключница была так слаба, что потеряла сознание, едва мы вышли из телепорта. Пришлось отправить её обратно в Ров. Мы отвлеклись, замешкались и в суматохе оставили телепорт активным. Об этом я вспомнил лишь по прошествии нескольких дней и, нещадно ругая себя, отправился исправлять ошибку. Когда я совершал переход, отметил странное ощущение — тот телепорт, что был запрятан в пещере Великого разлома, тянул на себя чересчур много энергии. Пройдя через ореол или сквозь тени, как говорят бездари, я был сильно удивлен такой тягой. Когда я ступил на твердую почву, то тут же принялся изучать феномен. Как известно, активный телепорт тянет на себя энергию ореола, как маг, что готовится сотворить заклинание. Между двумя телепортами образуется поток энергии, который свозит через ореол, относя нас от одного телепорта к другому. И что же увидел я? Телепорт в Великом разломе, не имея связи, закольцевал энергию ореола вокруг себя. Он тянул так жадно, что даже пространство пещеры несколько искривилось под его влиянием. Сначала я испугался и тут же решил исправить свою ошибку, но потом, по мере изучения окружающего пространства понял — телепорт, забирая энергию себе, истончал ореол вокруг, делая его менее плотным.

Зарго посмотрел на Макса, который, в попытке скрыть изумление, старался сохранить суровое выражение лица.

— Получается, ореол истончался?

— Да, Черный Дракон. Чем дольше был активен телепорт, тем сильнее закручивалось кольцо, тем дальше тянулась дыра. Вокруг телепорта ореол становился тонким, истрепанным, легким, как кусок четвертого, пятого а, возможно, даже шестого мира, где магия слаба, где не рождаются крылатые, где жизнь почти не связана с ореолом. Домой я возвращался сам…, — Зарго повел ушибленным плечом. — Они бы всё равно погибли. Засуха с давних пор свирепствовала над разломом. Эпоха рубиновых подходила к концу.

Макс не услышал раскаяния в голосе жреца. Зарго просто рассказывал ему о важном деле своей жизни. Так ученые говорят об эксперименте, который ещё не дал полноценного положительного результата, но уже привел к ряду побочных открытий.

— Из-за тонкого ореола детеныши краснокрылых вылуплялись слабыми, и порой сами не могли пробить скорлупу. Одни гибли в яйцах в период высиживания, другие сгорали в лаве при обряде. Всё больше появлялось на свет слуг — выродков кхелет хатра, лишенных благословения Ветра и Лавы.

«Он что, считает себя правым?», — Макс нервно дернул головой.

— А остальные? — хрипло спросил он. — Остальным кланам ты тоже предопределил судьбу?

— Я желал мира. Мир возможен лишь с одним кланом, — ровно ответил Зарго.

«Тебе бы да в шестой…»

— Своих, значит, ты не тронул. А можешь представить, скольких ты обрек на смерть?

— Только слабые боятся замарать когти. Только слабые… бегут.

Жрец разворошил угли притихшего костра. Пламя разгорелось с новой силой. Макс, кипя от ярости, ринулся было к Зарго, но что-то остановило его, удержало от мощного удара, которым он приготовился впечатать жреца в пол.

«Это», — промелькнуло в мыслях. Проводник пожалел ключника? Испугался за его жизнь?

Нет, ему нужна информация. Им обоим нужна информация.

Чертов хитрец…

Неуклюжий жест Макса не укрылся от глаз жреца. Зарго удовлетворенно кивнул.

— Это сдержит твой пыл.

— До поры, до времени, — бросил Черный Дракон, стряхивая с ладони красный всполох заклинания. — Это ничего не знал о твоем опыте по уничтожению себе подобных?

— Не знал. Всё началось без него. А после выбора я не считал нужным сообщать ему о своих делах, не призывал его, когда того не требовали обстоятельства. Пару лет я наблюдал за влиянием активного телепорта на жизнь рубинового клана. Потом… нанес визит нефритовым. С изумрудными оказалось сложнее. Их гнезда раскиданы по обширной местности. Телепорт находился у побочного, где жили сестры Лленги. Я перенес основу чуть ближе. У серебряных же телепорт совсем не держал энергию и отключался после каждого перехода. Я пришел к выводу, что это связано с деятельностью теневых магов.

— Поэтому ты так пристально следил за моим кланом? И перестал пускать сюда Эда из шестого мира?

— Не только. К тому времени я уже исполнял обязанности ключника и не желал терпеть среди противников родного клана теневых магов. Они представляли серьезную угрозу, и я во что бы то ни стало решил сократить численность среброкрылых. Я пытался повлиять на основу, даже заменил её и перепрятал, но ничего не помогло. Телепорт не кольцевал энергию, а попросту сбрасывал её, затихая.

— Вот ведь незадача! А твои золотые, выходит, истинное наследие кхелет хатра, — Макс, скрипя зубами, отступил. — Что произошло потом?

— Мне не удавалось влиять на численность изумрудных — они плодились подобно земляным червям. Но в этом была положительная сторона — зеленокрылые теснили нефритовых. Последних становилось меньше. Я рассчитывал, что разросшийся клан лесных охотников прижмет жителей восточного побережья, и те отступят к Великому разлому и, ища укрытие, перебьют оставшихся краснокрылых. Победа изумрудных была мне на руку — телепорты в разломе справлялись со своей ролью, а, значит, могли повлиять на рождаемость и у завоевателей.

— Что потом? Поторопил события? Тебя беспокоила сила серебряных, и ты пошел дальше — открыл теням прямой путь из ореола?

Зарго снова уставился на Макса.

— Я не всесилен, Черный Дракон, и тем более не вечен. Мои золотые собратья почти уничтожили род венценосных своих противников. Мне нужен был Эхтен — его следовало поймать на использовании теней. Так бы я решил две проблемы одновременно.

— Как ты выпустил тени?

Зарго раздул ноздри, сдерживая приступ гнева, и заговорил медленно, как будто его собеседник был непомерно туп.

— Я полагался на силу родного клана и обучал их магов, чтобы те могли держать удар, но я никогда не использовал теневую магию. Тени — грязь, зло и мерзкое наследие первомагов.

Макс прищурился и склонил голову на бок.

— Так откуда тени могли взяться в разломе?

— Я не знаю, — жрец нахмурился. — Для меня, как и для всех вас, атака мертвых рубиновых стала неожиданностью. Не действия ли серебряных пробудили Проклятого?

— Не переваливай с рваных крыльев на целые. Ты не хотел, чтобы кто-то, кроме тебя, летал к Великому разлому, ты ничего бы мне не рассказал, не застань я тебя врасплох, и ты до сих пор держишь в тайне историю Проклятого.

— К Великому разлому невозможно подобраться, — Зарго рывком поднялся на ноги и расправил плечи, словно готовясь к бою. — Смертным кхелет хатра путь туда закрыт. На долгие пролеты земли держат мертвые.

«Там была только Саша. С Тэем и Лиа».

Вторая мысль догнала первую.

«Следует расспросить обо всем Пусть».

Это снова манипулировал им, хотя идея показалась Максу толковой. Зарго, между тем, продолжал.

— Я допускал возможность того, что телепорт привел к некой катастрофе, взбудоражившей темных духов ореола, которые и так были неспокойны из-за магии серебряных. Но я думал о Проклятого ещё меньше, чем остальные кхелет хатра — о Черном Драконе. О богах забывают, когда долго не гремит гром.

«Что ж ты, Это, упустил из виду собственного ключника?»

— И?

— После нападения рубиновых я постарался отключить все телепорты, которые были активны.

— А ты не боялся, что другие жрецы могли заметить искажения ореола?

— Через телепорты ходили только слуги, а их я отпускал только к серебряным. Крылатые предпочитают летать сами. Впрочем, жрецы редко покидают Ров. Кланы нас не жалуют.

— И все телепорты сейчас неактивны?

— Все, — Зарго угрюмо посмотрел на Макса. — Кроме одного.

— Клан изумрудных разорен, серебряные почти уничтожены, рубиновых больше нет — ты этого хотел, Зарго? — Макс повернулся боком к жрецу и указал на выход. — Ты отправил тысячи крылатых во тьму, возомнив себя богом. Ты понял, что ошибся, но ничего не попытался исправить.

— Что же я мог сделать? Если я и ошибся, то ты получил крылья благодаря мне.

— Твой клан может погибнуть, — гримаса ярости исказила лицо Макса. — Те, кого ты пытался спасти!

— Ты обязан спасти их — против Проклятого и его полчищ мы бессильны без воина Воина тысячелетия. Это чуял твое появление. И, потом, мы дали тебе силу…

— Ты…, — Макс вплотную приблизился к Зарго, рыча, как бешеный пес. — Ты заигрался в бога, мразь. Ты даже не подумал рассказать нам о телепортах, а теперь говоришь так, как будто ничего плохого, пожри твою душу тень, не сделал!

— Я лишь предположил, что телепорт может быть причиной, — спокойно пояснил Зарго. — Значит, ты уверен, что дело именно в нем?

«Нам нужен Пусть».

— Сиди здесь, — бросил Макс, отворачиваясь. Это каким-то чудом сдерживал его гнев. На выходе Черный Дракон приказал Кэзрах и Дэру не спускать с Зарго глаз. Воины ограничились кивками, и Макс поспешил прочь, в прохладный полумрак длинного тоннеля. От напряжения пульсировало в висках. Любое слово могло привести к приступу ярости, который даже Это не смог бы сдержать. Макс не просто хотел убить Зарго, он с животной кровожадностью желал его смерти — долгой, мучительной, достойной «подвигов» черного жреца. Вырвать бы из него всю спесь, вскрыть жестокое равнодушие, раздробить в кашу мерзкую, отвратную непробиваемость кхелет хатра.

«Здесь слишком мало людей», — мелькнула мысль, и она принадлежала лишь ему.

Сворачивая к жилым пещерам, Макс вспомнил бой в яме. Не тот, первый, где ему переломали ноги, а последний, перед его уходом из третьего мира. Тогда он здорово повеселился, измучив выступивших против него крылатых, показав собственному клану свою силу и ярость. Он думал, что так справедливо и так правильно, пока перед ним не предстал Эхтен — дракон с душой человека. Женя всегда знал, чего хотел…

А кто же тогда он сам? Слуга, получивший силу, которая ему не по плечу? Бог, исправляющий чужие ошибки? Дракон, жаждущий смерти противников?

— Макс? — Саша ждала его в коридоре, близ выделенной ей маленькой, теплой комнатки. — Что… Что случилось?!

Макс нахмурился, готовый покрыть руганью весь третий мир, но замолчал, обескураженный поведением своей ключницы. Она шагнула вперед, положила ледяные ладони на его скулы и, заставив Черного Дракона склонить голову, заглянула ему в лицо.

— Ооооо, — протянула она. — Ты похож на маньяка, который ищет, кого бы прирезать. И горячий, как печка. Только в обморок не падай, ладно?

Он схватил её за запястья, не позволяя убрать руки со своего лица, и закрыл глаза, наслаждаясь мгновением покоя, мимолетным видением шестого мира, где он почти стал человеком. Саша, всё поняв без слов, чуть придвинулась к нему и замерла так близко, что Макс ощутил её дыхание на своей шее.

— Ты искал меня? — спросила она едва слышно.

— Да, — он отпустил её руки и, тряхнув головой, отступил. — Скоро ты поймешь, кого я хочу прирезать. Призови, пожалуйста, Пусть и следуй за мной.

* * *

— А где двери? — Пусть спикировал с моего плеча и, шлепнувшись на пол, вприпрыжку понесся вперед. До этого его восклицания я успела заметить лишь помятого Зарго, который, прислонившись спиной к каменной стене, сидел прямо на полу в огромном зале, куда меня привел Макс. — Где двери, я вас спрашиваю?

— Исчезли, — отозвался Макс. — Это решил поселиться в моей голове, и двери пришлось закрыть.

— Не только поэтому, — ответил Зарго, наблюдавший за Пусть, который скакал вдоль стены и трогал лапками камни, вереща, как принцесса, которую заперли в башне. — Угроза не должна пойти дальше.

— Угроза? Угроза эта — ваша проблема!!! — Пусть замер у ладони Зарго и, ощетинившись, зашипел. — Совсем не тот повод, чтобы запирать меня тут!

— Мы не сможем вернуться обратно? — я растерянно посмотрела на Макса.

— До тех пор, пока Проклятый не будет побежден, — пояснил Зарго. Мой стражник молчал, не сводя глаз с Пусть. Проводник внезапно притих, задрал голову и принялся внимательно изучать пустую стену.

— Значит, вот как появляется Черный Дракон, — удивительно спокойно подытожил он. — Интересно. Двери и раньше пропадали, но Это ничего не говорил мне о местных склоках, а я свято верил, что то чудит псих из первого мира…

Пусть обернулся и оскалился, изобразив подобие улыбки.

— А без дверей в шестом спокойнее, знаете ли. Что вы там за ритуалы такие проводили, господа хранители врат?

— Тайна появления Черного Дракона касается только свиты третьего мира, — отрезал Зарго.

— То-то мой стражник тебе рыло начистил, я смотрю, — Пусть сделал вид, что пытается цапнуть жреца за палец, а потом, заметив, что на него не обращают внимания, заговорил куда серьезнее. — Кажется, ты имел наглость утверждать, что я из подпола. Так вот, избранник бессовестно слабой тени, учти — в подполе тишина, как на болоте, у вас же — бунт теней.

— Но как же мы теперь вернемся….

— Умница, ничего страшного, — Пусть глянул на Макса и резко переменил тему. — А я и не заметил, что в тебя вселился Это.

— Сейчас нас интересует кое-что другое, — страж обратился к Зарго. — Повторишь то, что сказал мне?

— Разве у меня есть выбор?

— Начинается, — Пусть закатил единственный глаз. — Думаешь, самый умный, а, ключник? Поспешай, иначе с Проклятым будешь разбираться сам.

Я и Макс удивленно посмотрели на Пусть. Поганец что-то уяснил для себя, но как обычно, пока я не придумала наводящего вопроса, решил ни с кем своими соображениями не делиться. Так как Пусть мне ничего рассказывать не собирался, я обратилась к Максу.

— В чем дело?

— Слушай, — страж сцепил руки за спиной и кивнул на жреца. — Слушай, что могут маги кхелет хатра.

В зале перехода голос Зарго звучал глухо и монотонно. Вот так он ковал судьбу крылатых — ударяя молотом убийственной магии по наковальне будущего. Он делал это один, спокойно, холодно, отстраненно. Я не могла смотреть на ключника — его пустой взгляд пугал меня гораздо больше равнодушия в голосе. Пусть же, оставшись на полу, внимал исповеди (если это вообще можно было так назвать) Зарго спокойно, изредка щуря единственный глаз, словно силясь заглянуть в темную душу золотого. Когда ключник закончил, Макс тут же обратился к проводнику.

— Как считаешь, ему можно верить?

— Отчасти, — Пусть почесал ухо. — В пятом мире, самом технологически развитом из всех шести, телепорты ведут едва ли не в каждый дом. Да, их постоянная активность пагубно сказывается на живых существах, кривя ореол, да, изменения в организме сродни мутации и выявляются не сразу, но снизить плотность на отдельно взятой площади? Да так, чтобы низвести двуипостастных до уровня слабых жителей шестого мира? Чушь, милейший, чушь.

Зарго ничего не ответил на это замечание. Макс подался было вперед, но, искоса посмотрев на меня, замер.

— Его действия с телепортом могли привести к излиянию ореола? — хрипло спросил он.

— А вот это — вполне, — согласился Пусть. — Ореол мира сбалансирован. Его нигде не может быть больше или меньше, он всюду одинаковой плотности. С помощью магии мстительному ключнику удалось истончить ореол. В критический момент энергия из плотного участка устремилась в разжиженный и, пробив дыру, ринулась в искривленное пространство. Вместе с ней сюда потянулись светлые и темные духи. Первые крутятся в разломе и не знают горя, летая от стены к стене, вторые лезут наружу и жаждут тел живых.

— А что с Проклятым? Откуда он взялся? — подала я голос.

Зарго пристально посмотрел на меня.

— Он влачил свое жалкое существование в ореоле, — произнес жрец. — Несся среди темных духов, слабея, теряя разум. Проклятый должен был стать обычной тенью, сильной, но безумной. Чем дольше он оставался в ореоле, тем больше сливался с темными духами, утрачивая качества Здесь и его первого носителя, мага Осиса.

— Осис, — эхом повторил Макс. — Значит, Проклятый, не похож на…?

Страж кивнул на Пусть.

— Здесь был одним из нас, — уклончиво ответил проводник.

— Проклятый порожден единством мощной тщеславной тени и высокомерного безумного мага, — Зарго усмехнулся. — Каждый из них желал полной власти над другим.

— Занятно, — Макс скрестил руки на груди. — Так кто же призвал Проклятого?

И сам ужаснулся, осознав, что, возможно, знает ответ. Зарго улыбнулся, заметив, как Макс изменился в лице. Я схватила стража за руку.

— Что?!

— Теперь понимаешь, отчего я так опасался серебряных? — нащупав почву под ногами, высокомерно заявил ключник. — Проклятый выбрал себе тело ещё до того, как пали рубиновые. Его пробудили чары теневого мага.

— Лиа говорила мне, что Проклятый терял тела очень быстро, — припомнила я. — Так что, скорее всего, ты, жрец, ошибаешься. Излияние ореола первично. Проклятый сначала захватил тело первого попавшегося рубинового мага…

— Умница! — восторженно пропищал Пусть и, одарив ключника третьего мира презрительным взглядом, не без гордости воскликнул. — Смотри и учись, Зарго! Моя ключница великолепна! Проклятый, влекомый потоком, был неотличим от тени, но стоило ему захватить тело, как он осознал себя. А где ж ему ещё искать сильных магов, как не во Рве? И вот рубиновые нападают на Ров…

— А Лиа летит к свету, — прошептала я.

— Потому что свет появляется вместе со тьмой, — опустив голову, отозвался Макс.

— Так было, так есть и так будет, — многозначительно заметил Зарго. — Проклятый не исчезнет навечно, пока есть магия теней. Он будет возвращаться из ореола снова и снова, пока…

— Есть такие, как ты, — осадил его Макс.

— Когда же он нашел Тэя? — взволнованно спросила я. — Их встреча была случайной или…

— Кэзрах рассказала мне, что Тэй остался сражаться с мертвыми изумрудными у холмов, — произнес Макс. — Проклятый мог быть среди них. Возможно, Тэй воспользовался теневой магией, чтобы задержать мертвых. И Проклятый не дал ему умереть.

— Пусть? — дрогнувшим голосом позвала я. Проводник прохаживался у моих ног, нервно подергивая ушами, словно его донимали мошки.

— Если Черный Дракон уничтожит твоего мальчика, Проклятый потеряет тело, — размышлял он вслух. — Но сколько времени он будет искать новое пристанище?

— Тэй может бороться, он…

— Какова ценность жизни теневого мага? — Зарго презрительно хмыкнул, и я, скрипнув зубами, перевела взгляд на него. По пальцам побежали голубоватые искорки.

— А насколько ценна твоя жизнь? — прошипела я. — Не пора ли заменить ключника?

— Саша, — Макс остановил меня, схватив за плечо. — Не время.

Я дернулась, пытаясь стряхнуть руку стража, но тот держал крепко.

— Не время, — с нажимом повторил он.

«Пустое бахвальство», — мелькнула мысль. Чем я, в сущности, могла напугать Зарго? Двумя-тремя пустыми угрозами? Слабеньким вихрем, который и пыли-то не поднимет в зале шести дверей… А где же они, эти самые двери? Не так давно Зарго дал мне понять, что без его ведома порог этого склепа я не переступлю. И вот мы здесь, а надменный ключник у наших ног, но всё стало только хуже.

Так ли страшна была опасность, от которой мы бежали из шестого мира?

Я посмотрела на Пусть, который, плюхнувшись на пол, принялся ретиво начесывать себя за ухом, будто его атаковали полчища блох.

— Как уничтожить Проклятого, Зарго? — Макс шагнул вперед и встал между мной и ключником. — Как нам отправить его в ореол навечно?

* * *

В выделенной мне комнате было тепло, даже жарко. Для окна места не хватило. Воздух проникал сюда через маленькое отверстие под потолком.

А мне хотелось летать. Вспомнилось, как попав в третий мир, я пыталась укрыться в пещере Макса, спрятаться от свободного неба, в которое боялась упасть. Теперь же каменные стены давили, мешали дышать, думать. Словно я оказалась в яме, из которой не могла выбраться.

— Ты должен сотню раз подвести его к грани смерти, — звучал в ушах бесцветный голос Зарго. — Когда Проклятый ослабеет, бессчетное число раз восстанавливая выбранное им тело, ты воспользуешься силой Это и изгонишь Проклятого в ореол.

— Сотню раз? — переспросил Макс.

— Боги могут сражаться вечность.

— Наверное, это образное выражение, — предположил Пусть. — А если убьют Черного Дракона?

— Не убьют. Он сильнее.

— Проклятый вернется из ореола через телепорт, который ты испортил, найдет новое тело и…

— Он будет слишком слаб.

— Сомнительный план, — заметил Макс. — Разве он не был слаб, когда вырвался из телепорта первый раз? Ему это никоим образом не помешало искать новое тело и управлять тенями.

— Его пробудили теневые маги, — отрезал Зарго.

— Мы больше не будем выискивать виноватых, потому что главный преступник — ты! — удивительно громко для такого маленького существа рявкнул Пусть. — И ты должен закрыть телепорт!

— Я не смогу. Тени убьют меня раньше, чем я спущусь в разлом. Сначала лишим их предводителя.

Макс глубоко вздохнул и спокойно, сдержанно сказал.

— Нужно собрать свиту. Тогда и примем решение. Зарго, приведи сюда серебряных, я хочу, чтобы мой клан был рядом. Про отщепенцев мы уже говорили. Исполняй.

Жрец, тяжело поднявшись, удалился, не проронив ни слова. Я растерянно посмотрела ему вслед.

— И всё? Отпустишь его просто так?!

— Всему свое время.

— Почему из-за него должны страдать другие?! Почему из-за него должен погибнуть Тэй?!

— В словах ключницы есть смысл, страж, — Пусть осматривал пустующую стену. — Я видел, как мальчик боролся с Проклятым. Не зря Повелитель теней выбрал себе его тело — он силен, и, допускаю, что он сможет справиться с одержимостью. Шанс есть.

— Но у нас нет права на ошибку, Пусть, — раздраженно заметил Макс. — Иначе мы застрянем тут.

— А ты сам-то уверен, что сможешь одолеть его? — хмыкнул проводник.

— С меня хватит уверенности Это.

«А меня просил не доверять проводнику».

— И ещё, страж, — Пусть обернулся. — Проклятый опасен для ключницы. Если через неё он попытается поработить меня, то под угрозой окажутся все шесть миров.

— Ты слышал, Макс? Тэй может…

— Саша, я запрещаю тебе покидать Ров.

Снова всё решили за меня. Так посчитал нужным мой страж, так повелел Черный Дракон. И мне оставалось только молча сидеть в маленькой, тесной комнатке и ждать дальнейших указаний Макса. Я резко, со злостью, запрокинула голову и, ударившись затылком о стену, уставилась в потолок.

— Ты этого хотел? Запереть меня в четырех стенах?

Пусть неподвижно сидел рядом.

— Хотел уберечь нас от твоих необдуманных поступков.

— Зачем сначала сказал о Тэе? Никто не вступится за него, кроме меня!

— Ты ошибаешься, — прозвучал тихий усталый голос.

— Женя…, — прошептала я, вскакивая с кровати. — Женя!!!

Брат прижал меня к себе, на мгновение оторвал от пола и, глубоко вздохнув, поставил на ноги.

— Как ты? — спросил он, отстраняясь и встревожено оглядывая меня.

— Тэя захватил Проклятый, Зарго использовал телепорты, чтобы уничтожать крылатых. Это из-за него вымерли рубиновые, он освободил тени! А Макс… Мааакс! — я сорвалась на крик. — Запер меня здесь!

— Зарго? Ключник? — едва слышно произнесла Лиа, стоявшая за спиной моего брата. — Княжна не в себе?

— Погоди, — Женя склонился надо мной. — Где Черный Дракон?

— Собирает свиту в зале шести дверей! — завопила я. — И дверей тоже нет, потому что…

— Ключница! — на плечо мне шлепнулся Пусть. — Приди в себя!

Острые коготки впились в кожу, и, скривившись от боли, я опустила голову. Женя погладил меня по плечу, а потом, осторожно взяв за локоть, вывел из комнаты. Откуда-то справа доносились приглушенные голоса.

— Ты цела? — брат обернулся.

— Да, а ты?

— Бывало и лучше, — он покрутил головой, оглядывая коридор. — И кто же это тебя запер? Дверь нараспашку, поблизости никого.

— Макс не выпустит меня изо Рва. Он собирается…

— Тише, — Женя заглянул мне в лицо. Пламя в его глазах вздрагивало при каждом вздохе. — Я сейчас пойду к Максу и всё выясню, хорошо? Лиа, ты сможешь побыть…

— Я иду с тобой, — резко прозвучал ответ. Мы с братом одновременно обернулись. В полумраке коридора глаза рубиновой пылали красным. — Как княгиня рубиновых, я имею право знать о виновных в гибели моего клана.

Мы обескуражено переглянулись, и Женя отступил.

— Подожди меня здесь или…, — он вскинул голову, посмотрел в ту сторону коридора, откуда доносился шум.

— Или! — не понижая голос, бросила я. — Не могу больше сидеть тут и думать… Я с ума схожу, Женя!

— Не ты одна, — тихо произнес он. — Ладно, идем. Я провожу тебя к Славе — он сейчас помогает нашему клану расположиться в пещерах Рва.

— И что мне делать?

— Ты же венценосная. Просто будь рядом с ними, хорошо?

— Хорошо, — я смело кивнула.

— Тогда идем.

Лиа красноглазой тенью скользнула следом.

Славу мы нашли быстро. Он выскочил в коридор прямо перед нами и преградил путь к ведущей вниз лестнице.

— Ты помятая, — заметил привратник, зевая и потирая бока. Он и сам выглядел довольно потрепанным — в бороде запутались мелкие косточки от фруктов, одежда покрывала белесая пыль, а под глазами темнели жуткие синяки.

— На себя посмотри, — огрызнулась я.

— Идите к прилетевшим, — приказал Женя. Слава, выпрямившись и вмиг посерьезнев, кивнул. — Глаз с неё не спускай. Понял меня?

— Да, князь.

— Саша, прояви благоразумие. Нам всем сейчас трудно, — брат похлопал меня по спине и… ушел. Я застыла, как истукан, недоуменно глядя ему вслед. Женя не хромал, но двигался как-то странно, боком, выставляя одно плечо вперед, словно расталкивал им невидимую толпу.

— Он же ранен, — прошептала я, едва сдерживая порыв — так захотелось броситься следом за братом, спросить что и как, предложить какую-нибудь помощь, поддержку. — Ох, Жеееня…

— Вашему клану здорово досталось, — заметил Слава. — Брату твоему даже повезло. Но… Ты действительно хочешь видеть их? Всех остальных…

А ведь я могла помочь Жене.

Резко обернувшись, я едва не налетела на мага.

— Идем.

Слава пожал плечами и, дав знак следовать за ним, направился к лестнице.

— Зря, — прошипел Пусть. — Выдержишь ли?

— Скройся.

— Как пожелаешь, княжна, — издевательски тонко пропел проводник и исчез.

Я ещё только спускалась по лестнице, ведущей в зал, куда пребывали серебряные, а впереди уже стихали голоса. Те, кто стоял в проходе, почтительно склоняли головы, но стоило мне войти в огромный зал, заполненный выжившими, здоровыми и не очень, как тишина стала гробовой. Казалось, все находившиеся здесь перестали дышать. Я остановилась, на мгновение растерявшись под взглядами сотен пар глаз, а потом, ощутив чувствительный тычок в спину, сделала неуверенный шаг вперед.

— Просто пройдись мимо них, — шепнул Слава.

Выпрямившись и расправив плечи, я последовала совету привратника. Те, кто мог подняться, поднимались; те, кто лежал и мог сесть, садились; те, у кого не хватало сил даже вскинуть голову, провожали меня взглядом. Многих я никогда не видела раньше, многие не видели меня, но все они знали, ЧТО я есть. Странное чувство, пугающе мощное, заставило сердце биться чаще. Я видела их раны, я переживала их страдания, я разделяла их жажду битвы и отмщения. Огонь их глаз отражался в моих, становясь из искристо-желтого яростно-красным. Ощущение причастности, общности с чем-то грандиозным, подавляло остальные эмоции. Я прошла перед воинами — теми, что летают в первых рядах и принимают основной удар. Я увидела разведчиков, которых не замечает даже солнце. Я приветствовала охотников, чьей ловкости завидует ветер.

Я узнала их всех, как они узнали меня. Я заглянула в их души, и увидела среди них свою. И страх перед третьим миром навсегда покинул мой разум.

Я стала кхелет хатра.

* * *

Эдгард сидел на качелях и мерз. Сигнал от Тэя вытащил его из теплой постели, которую ему согрела Тархэт. Тень дрожала прямо перед ним, будто тоже ощущала холод. Эдгард ждал ответа довольно долго. Наконец, когда звезды уже начали меркнуть перед наступающей зарей, тень посветлела, и маг увидел своего сына.

— Через несколько дней Макс будет у вас, — с ходу начал Тэй. — Жди, отец, и будь осторожен. Вместе с ним, конечно, появится ключница. Отец, без неё нельзя, но она будет пытаться спасти Макса. Пожалуйста, не бери с собой Тархэт. Это очень опасен, он воспользуется Сашей, потому что знает, что она влюблена в Макса. Я постараюсь быть с ними, но…

Тэй осекся, отвел взгляд.

— Не рискуй понапрасну, сын, — Эдгард поднялся. Качели противно скрипнули. — Может, есть способ пройти в ваш мир?

— Нет. Сейчас это невозможно. Ты уверен, что справишься, если меня не будет рядом?

— Целиком и полностью. Тени шестого мира подчиняются мне.

Тэй вдруг улыбнулся.

— Правда? А Пусть?

— Всему свое время. Как Женя?

— В безопасности. Мне пора.

— Берегите друг друга. Я буду ждать.

Нынешний сеанс прошел почти без помех. Эдгарда этот факт порадовал. Теперь он совершенно не сомневался в победе над Максом. Девчонку он приструнит быстро, а Это, оказавшись в шестом мире, значительно ослабеет. Увы, третий мир лишится и ключника, и ключа, но Эдгард не волновался по этому поводу. Связь миров сохранится, просто никто не сможет шастать к драконам. Тем лучше для всех.

— Готовься, — бросил Эдгард своей тени. — До новой силы один бой.

— Славно, старик, славно.

 

Глава двенадцатая

Пламя ярости

Я не могла уснуть — ворочалась с боку на бок, попеременно ударяясь то правым, то левым коленом о стену, злилась, рычала, молотила кулаками по подушке. Пару раз я вроде бы проваливалась в какое-то тщедушное подобие сна — тревожную, бредовую дремоту — и, кажется, даже засыпала, но любой посторонний звук сводил на нет все мои усилия. Негромко разговаривали прогуливающиеся по коридору жрецы, изредка трубили стражники, а иной раз откуда-то из глубины горы раздавалось тяжелое, усталое «ух». Вот это «ух» здорово меня пугало. Окончательно потеряв сон, я резво вскочила с кровати и принялась бегать от стены к стене. Нужно было что-нибудь придумать, как-то задержать, остановить, переубедить Макса и вместе с ним всех остальных кхелет хатра.

Если бы только мать была здесь, она бы нашла способ повлиять на происходящее. Но её нет, а Макс изменился. Черный Дракон мне помогать не станет. Остается надеяться на Женю. Вот только есть ли у него возможности, время и силы, чтобы защищать своего друга? Ведь на князе — раненный клан, да и сам он едва держатся на ногах.

Внезапно меня озарило — и что это я мечусь, как загнанный зверь? Я должна быть подле своего брата, единственного родного мне в этом мире существа. Его-то искренность нельзя ставить под сомнение.

Я стряхнула с пальцев искорки непрошеной магии и, высунувшись в коридор, огляделась. Мох на сводах слабо мерцал. Вокруг островков света собирались в стайки темные бабочки. Тишина была такой всеобъемлющей, что я слышала, как трепещут крылышки насекомых. Зажав в кулаки всю свою решительность, я шагнула в коридор и двинулась к комнате брата. Женя объяснил мне, где, в случае чего, его следует искать. Знал наверняка, что я захочу поговорить. Жаль, с Максом у него встретиться не вышло — близ границ золотых были замечены тени, и Черный Дракон устремился туда, не дождавшись магов из свиты Зарго. Те, как говорили серебряные, до поздней ночи занимались отщепенцами, готовя их к перелету в Ров.

Комната Жени находилась далеко за внутренней лестницей, у заваленной камнями пещеры. Обвал спровоцировали мертвые рубиновые, напавшие на Ров, а жрецы, решив, что пустые пещеры культу ни к чему, не торопились расчищать коридор. Мне пришлось сбавить шаг, дабы не налететь на куски породы, разбросанные по полу. Переступая через осколки камней и булыжники, я осторожно пробиралась к пещере брата, когда внезапно услышала голос. Говорила женщина — твердо, сдержанно, немного надменно. Порой она срывалась, и в словах её звучала горячая, как лава, ярость, которую говорившая, однако, пыталась обуздать.

— Ты, как никто другой, понимаешь меня. Ты видел, как гибнет родной клан, как те, кто сражались с тобой крылом к крылу, поднимаются с залитой кровью земли тенями, серыми чудовищами, жадными до плоти соплеменников. А я видела, как сражался ты и никогда, ни за что не поверю, что ужасы, которые тебе пришлось пережить, могли сломить твой дух, князь. Мы должны бороться! Должны знать правду! Мы отдали за неё кровь!

— Бороться, а не мстить кому попало, — устало ответил мужчина, и я, узнав голос брата, замерла и прислушалась. — Нам, прежде всего, нужно оградить живых от мертвых. Об остальном подумаем потом.

— Потом! Потом может никогда…

— Тише, Лиа.

Я округлила глаза и, пригнувшись, на всякий случай спряталась за валун.

— …никогда не наступить, — сурово, но тихо, закончила рубиновая. — Мы должны узнать, с чего все началось. Твоя сестра сказала, что жрецы повинны в гибели рубиновых. Разве я ослышалась?

— Лиа, потише. Я не хочу говорить об этом, пока не побеседую с Рэем. Саша могла неправильно его понять.

Но девушка будто не слышала собеседника.

— Жрецы… Меня не остановит их бог, потому что я имею право на месть. А ты, Эхтен? Что скажешь? Тебя, князя серебряных, жрецы селят в пыльную темную пещеру, оставляют без лекарей, ведут себя злобно и непочтительно.

— Ты забыла, как гостила у нас в обители?

Лиа что-то ответила, но я смогла разобрать только «тени опасны».

— Подними руку, — потребовала она гораздо громче. — Если не вылечим плечо, крыло будет двигаться плохо.

Женя недовольно заворчал, и на мгновение оба замолкли, а потом брат заговорил — тихо, проникновенно, с толикой щемящей нежности. Никогда я не слышала подобных интонаций в его голосе.

— Спасибо, Лиа. Ты спасла мне жизнь, вытащила из тьмы, хотя могла бы…

— Нет, не могла. Я прошла сквозь тьму, и не хочу, чтобы ты испытал то же, — Лиа глубоко, шумно вздохнула и требовательно, по-деловому, попросила. — Не двигайся, князь, мазь должна впитаться. Я прекрасно тебя слышу.

— И я тебя поблагодарил, — недовольно заметил Женя.

Лиа помолчала.

— Знаю, — едва слышно отозвалась она. — Но ведь и ты меня не бросил, князь. А мог и убить. Как одержимую.

— Шанс победить есть у каждого.

— И у твоего друга тоже он есть?

Я затаила дыхание.

— Ты не знаешь Тэя, — на удивление сердито ответил Женя. — Он гораздо сильнее меня. Тени его не сломить, он будет бороться.

— Проклятый — не тень. Проклятый — сама тьма. А если твой друг проиграет?

Женя долго молчал и ответил глухо, отрешенно, бесстрастно.

— Значит, я сделаю так, как и обещал. Я его убью.

Я не вздрогнула, не вскрикнула, не пустила слезу. Медленно поднялась, протянула руку к стене и, осторожно переставляя ноги, двинулась прочь. Одно я поняла точно — если Тэй проиграет, Жене с Проклятым не справиться. Победа повелителя теней будет означать гибель моего брата, потому что Женя готов пойти на смерть ради данного обещания. А против Проклятого князь серебряного клана не выстоит.

Я не знала, где во Рве поселился Черный Дракон. Долго, очень долго я блуждала по пустым коридорам, изредка выходя к взлетным площадкам, на которых дежурили стражи. Драконы молча провожали меня глазами цвета лавы и снова возвращались к наблюдению за иссиня-черным, усыпанным голубоватыми звездами небом. Заговорить с крылатыми я не решалась. Хотя, возможно, я намеренно избегала разговоров — мне просто требовалось побыть одной и хорошенько подумать.

— Кого ты ищешь, дочь лавы? — я обернулась и увидела перед собой высокую красивую женщину. Черное платье жрицы повторяло каждый изгиб стройного тела, оттеняя кожу цвета кофе. Женщина чуть повернула голову, и, увидев её в профиль, я подумала о скульптурных изображениях Нефертити. Поистине передо мной предстала египетская царица, и в глазах её отражалось садящееся в пески красное солнце.

— Ты заблудилась? — мягко спросила она.

— Я искала Макса… То есть Рэя… То есть Черного Дракона.

— О, — женщина вскинула черные брови. — Ты — ключница шестого мира?

— Да, — я кивнула.

— А Черный Дракон — твой страж?

Снова кивок. Незнакомка сочла нужным представиться.

— Я — маг в свите Зарго, Эранга.

Этого мне только не хватало. Я ещё не отошла от укуса Зользы, как под ногу попала очередная гадюка.

— Ты не знаешь, что случилось в зале шести дверей? — совершенно спокойно спросила моя новая знакомая.

— Кажется, жрец поспорил со своим богом, — я поджала губы. — Меня Макс… то есть Черный Дракон… в свои дела не посвящает. Я и найти-то его не могу.

— Да? Зачем же он нужен тебе в столь поздний час? Здесь безопасно, спокойно и тепло. Или страж греет твою постель?

Я ошарашено посмотрела на Эрангу и покраснела. Впрочем, золотая, кажется, имела в виду нечто другое. Языковой маневр сыграл со мной злую шутку — греет постель, как дочь лавы согревает гнездо, в котором мирно спят новорожденные крылатые. Меня сравнили с детенышем, а Макса обозвали нянькой. Или все-таки любовником?

— Нет, — пробормотала я. — Просто хотела кое-что спросить…

Если Эранга и заметила мое замешательство, то вида не подала.

— Тогда иди прямо, — она вытянула руку. — Затем поднимись по лестнице и точно выйдешь к пещерам Черного Дракона. Покойной ночи, ключница.

Добравшись до жилища Макса, я не стала прислушиваться, решив, что на сегодня лишних слов с меня хватит. Смело приподняв полог и заглянув в пещеру, я теперь ещё и увидела то, что мне видеть не полагалось. С Максом была Кэзрах, и у меня не возникло никаких сомнений в том, чем они вдвоем занимались. Осторожно опустив полог, я застыла у входа, желая убедиться, что парочка была слишком занята, чтобы заметить мое появление. Кэзрах сдавленно застонала, и я, помотав головой, поспешила прочь.

Как все прекрасно устроились! У Макса есть Кэз, у Жени есть Лиа, а у меня нет Тэя. За что ему такое проклятье?

«За силу магии», — пришел ответ, но эта мысль ещё больше разозлила меня. Хорош Черный Дракон! Прекрасный из Макса вышел страж! В сердцах я громко выругалась, и неожиданно эхо отчетливо повторило мои слова. Вскинув голову, я обернулась. По правую руку от меня сияла арка, ведущая в зал шести дверей. Медленно, будто во сне, двинулась я через весь зал к пустующей стене. В тишине слышны были мои осторожные шаги. Свет от арки бил в спину, и четко очерченная тень скользила впереди меня, словно показывала дорогу. Остановившись перед стеной, я, оглядев её, пальцами коснулась каменной кладки, провела по черной, глубокой трещине, бежавшей по диагонали от левого верхнего угла, и, вздохнув, отвернулась. Бросив задумчивый взгляд на сияющую арку, я опустилась прямо на пол и спиной прижалась к холодной стене. В самом зале царил серый полумрак, подобный тому, что бывает на закате пасмурного дня, когда лучи солнца не могут пробиться через низкие, белесые тучи.

Я провела ладонями по разгоряченным щекам. Природа собственного гнева мне оказалась непонятна. Одиночество и тишина Рва вкупе со страдальческими вздохами вулкана создавали некую ауру отчаяния, обволакивающую сознание.

— Пусть, — громко позвала я, понимая, что без него не справлюсь. Проводник появился у моих ног, взъерошенный и недовольный. Мгновение он осматривался, а потом вдруг нахохлился и глянул на меня серьезно и как-то… уважительно.

— Слушаю тебя, ключница.

— Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы спасти Тэя и навсегда лишить Проклятого власти над ним?

— Не знаю, ключница, — Пусть осмотрел стену. — Могу лишь предположить.

— Так предположи.

— В шестом мире тени слабеют, и если у твоего мальчика хватит сил, если его разум одолеет морок Проклятого, возможно, мы убьем двух зайцев одним выстрелом.

Последнюю фразу я пропустила мимо ушей. Подавшись вперед, я нависла над Пусть, глядя на него округлившимися глазами.

— Ты хочешь увести Тэя в шестой мир?

— Если ещё есть, что уводить, — осторожно заметил Пусть. — И я только предполагаю, слышишь, умница? Предполагаю, что в шестом мире этому способному юноше будет легче сдерживать Проклятого.

— Но…, — я обернулась, в отчаянии оглядела пустую стену и развела руками. — Дверей нет! Мы не сможем попасть обратно.

— Сможем, — коротко ответил Пусть.

Я снова посмотрела на него.

— Да ну?! Как?

— Я вижу дверь. И я могу её открыть. Мне не нужно разрешение Это, чтобы вернуться домой.

— То есть…, — я встала на четвереньки и придвинулась к Пусть так близко, что едва не тронула носом его мордочку. — Всё это время ты мог отправить нас домой? Всё это время мы могли отсюда уйти? Так чего же ты ждал?!

— Я не могу вломиться в зал перехода чужого мира, — проворчал Пусть, тараща на меня единственный глаз. — Шутка Это с исчезновением дверей меня здорово напугала. Уж подумал, меня впервые закрыли в чужом мире. И вдруг я увидел дверь и вижу её до сих пор.

Пусть кивнул на стену.

— Вон она, на своем месте.

Я нахмурились, покачала головой — перед нами были лишь холодные потрескавшиеся камни.

— То, что ты её не видишь, не беда, — продолжил проводник. — Захочешь открыть — я открою, и мы вернемся домой. Вопрос — когда и с кем? С тобой на пару я в шестой мир не сунусь, даже речи не веди. Уверен, нас там ждут. И мне нужна защита, чтобы не повторить судьбу Здесь. Хочешь, хватай стража и брата — и идем. Вдвоем, они, может быть, и разберутся, но…

— Нет.

— Чего? — Пусть запрокинул голову, прищурившись, взглянул на меня. — Чего «нет»?

— С нами пойдет Тэй.

* * *

Макс так и не смог уснуть. Сначала он смотрел на Кэзрах, которая спала под его боком, потом, осторожно убрав с себя её руку, поднялся, побродил по пещере, прислушиваясь. Хотелось летать — рассветный ветер, приносивший серый пепел, ждал его крыльев. Облачившись в черный наряд, тихо, чтобы не разбудить Кэзрах, Макс, недолго думая, шагнул за край. Он распахнул крылья у самой земли, и поток воздуха вмиг поднял его к небу. Макс неторопливо облетел кратер, наслаждаясь прохладой и одиночеством. Да, ему было хорошо с Кэз, как тогда, когда они оба были молоды и желали доставить друг другу удовольствие. Он вдоволь насладился её страстью. Но стало ли ему лучше?

Опустившись на край чаши, Макс сложил крылья и, изогнув шею, посмотрел назад. Небо на востоке стремительно светлело. Вот первые лучи скользнули по покрытым трещинами краям кратера, вот один просочился через расщелину и золотистой стрелой вонзился в камень у самых когтей Макса. Третий мир был прекрасен в своей первозданной красоте — величественной, грозной, темной. И кхелет хатра, впитали всю её, без остатка, став живым воплощением равновесного мира. В них есть и жар лавы, которая пожирает всё живое, и свирепая ярость ураганного ветра, двигающего скалы, и пугающий, возведенный до постулатов веры фатализм, этакое признание обреченности, довлеющее над разумом. Они верят в богов и в то, что те вершат их судьбы. И боги призывают к войне, к бессмысленной кровавой бойне за угодья, стада, небо.

Макс оскалился, зевнул, утомленный собственными размышлениями.

«Тоже мне, боги», — думал он, глядя на восходящее солнце. — «Не воевали бы — давно вышли бы из пещер. Оправдывают повелениями лавы и ветра собственную животную кровожадность, а могут жить спокойно».

Он потянулся, расправил крылья и, в последний раз бросив взгляд на восток, замер. Свет солнца померк, огромные тени заплясали на стенах чаши, погружая окружающий мир во тьму.

Мертвые серой волной поднимались над скалами. Макс запрокинул голову и затрубил. Но рев его потонул в протяжном, леденящем душу вое.

* * *

Я ещё не успела проснуться, как уже начала трястись от страха. Вой мертвых проник в мой сон.

— Тууууум, — неслось отовсюду.

«Туууум», — звенело в ушах, даже когда наступала тишина.

Сев в кровати, я обхватила руками колени, продолжая дрожать.

— Что будем делать? — спросил Пусть, сидевший у моих ног. Я медленно повела головой сначала в одну сторону, потом в другую. Снаружи засуетились. Гам поднялся не меньший, чем в пещерах отщепенцев, но никакой шум не мог заглушить гимн теней.

— Останемся тут? — снова подал голос проводник. Я поднялась, прошла к двери и выглянула наружу. В коридоре несли свой дозор Дэр и Кэзрах.

— О, — сказала я, не без неприязни глянув на дочь лавы, которая выглядела чересчур счастливой.

— Княжна, тебе лучше сидеть в комнате, — Дэр, развернувшись, похлопал меня по плечу и не очень аккуратно пихнул обратно. Пусть попытался укусить сына ветра за палец, но не успел и только комично клацнул зубами.

— Ясно, — отрешенно отозвалась я. Дверь за мной захлопнули. Пожав плечами, я села на кровать и, опустив голову, едва слышно спросила.

— Что делать, Пусть?

— Зависит от того, что нам нужно, — ответил проводник.

— Спасти Тэя.

— Тогда следует подождать.

Я внимательно посмотрела на духа. Он спустился с моего плеча и, усевшись пна кровати подле меня, вперился в стену. Кинув, я тоже сосредоточилась на созерцании трещин в каменной кладке. Время пошло.

Снаружи выли мертвые, ревели живые, носились по коридорам жрецы и их гости. Порой от грохота трясся пол, а с потолка сыпался песок. Негромко переговаривались дежурившие у моей двери Дэр и Кэзрах. Я сцепила пальцы в замок и сжала их так, что кончики посинели. В голове было пусто, и я отбрасывала любую мысль, которая могла помешать нашим планам. Что-то ударилось о стену так сильно, что подскочила кровать. Пусть тряхнул головой и снова замер.

Крики, рев, вой, грохот. Вулкан вздохнул. Нечто похожее уже было в обители серебряных.

— Они внутри, — услышала я голос Дэра.

— Сюда им не добраться, — отрезала Кэз.

Пусть молчал. Кто-то закричал совсем рядом, я услышала топот ног и чьи-то пронзительные вопли.

— Сюда они не пролезут, — уверенно повторила Кэз. — Они не… О, боги!!!

Дверь на мгновение распахнулась и, прежде чем я успела обернуться, захлопнулась.

— Уводи её! — закричал Дэр. Кэзрах, споткнувшись обо что-то, вломилась в комнату и упала передо мной. Позади неё, щеря залитую кровью пасть, показался совсем маленький дракон, объятый серой пеленой.

— Детеныш, — прошептала я. Существо, резко пригнувшись, увернулось от удара Дэра и в следующий миг уже вцепилось в ногу воина. Дэр, вскричав от боли, перекинулся. Места в коридоре ему хватило только, чтобы, чуть приподняв крылья, отгородить нас от стаи мертвых детенышей. Тот, что напал на Дэра, оказался попросту размазан по двери моей комнаты. Кэз схватила меня за лодыжку и, рывком стянув с кровати, сама вскочила на ноги.

— Бежим!!!

Я кивнула, резво поднялась и, поймав Пусть, бросилась за дочерью лавы. Позади остался отбиваться от стаи мертвых детенышей Дэр. Он ударил пламенем, когда мы свернули на лестницу. Я поскользнулась и, упав, ладонями уперлась в изуродованное человеческое тело, точнее в то, что от него осталось. До крови закусив губу, я зажмурилась и отвернулась. Проклятый нашел применение даже детенышам, а вот слуги ему оказались не нужны. Кэз помогла мне подняться, и я, не успев перевести дух, побежала за ней.

Мы успели спуститься на несколько уровней ниже, когда всего в одном пролете от нас стену пробил огромный золотой дракон и, подмяв под себя часть ступеней, застрял между лестницами. Он дергал лапами, бил хвостом и кричал так истошно, что у меня заложило уши. Из огромной раны на брюхе вперемешку с внутренностями хлестала кровь и желтая жижа.

Кэз мигом развернулась и, крикнув, чтобы я не отставала, поспешила обратно, вниз. Но я не двигалась, как зачарованная смотря через огромный пролом на синее небо. Там, в лучах солнца, черный гигант сражался с крылатым призраком, объятым серым туманом, рвавшимся в клочья при каждом ударе Воина тысячелетия. Вокруг своих предводителей в смертельном танце кружились живые и мертвые, и небеса надо мной напоминали картины апокалипсиса.

— Саша! — вскричала Кэз. — Стой!!!

Уверено поставив ногу на камень, выпиравший из разрушенной стены, я ловко уклонилась от её руки и прыгнула вниз.

— Пусть, скройся, — успела прошептать я, прежде чем серебряные крылья подняли меня к солнцу.

Мой клан бился вместе со жрецами, и я ощутила ликование серебряных, когда они заметили меня. Я не боялась теней, что кучами набрасывались на армию Рва, но опасалась, что на моем пути встанет Женя. Легко увернувшись от темного, решившего напасть, я взмыла ещё выше. На меня налетели справа, кажется, кто-то из жрецов, не по своей воле, конечно. Я лишь отпихнула его и снова устремилась к Черному Дракону.

Да, тут сражался мой клан, но и Тэй был одним из нас.

— Стоять! — заревел кто-то, а я лишь прибавила скорости и со всего маха налетела на Проклятого. Черный Дракон отпрянул, ударил пламенем, едва не задев меня, а я, когтями вцепившись в плечи предводителя теней, опустила крылья и потянула его вниз, к земле. Тьма вокруг заклубилась, из серой становясь беспросветно черной. Проклятый раскинул крылья, и магия тени дала ему сил. Он повис в воздухе, а я — на нем.

— Тэй!

Серый изогнул шею, посмотрел на меня затянутыми пеленой глазами.

— Пришла продать душу? — прошипел он и так стремительно развернулся, что я, когтями пропоров его бока, сорвалась и столкнулась с Черным Драконом, который несся прямо на нас. От удара, что предназначался Проклятому, у меня захрустели крылья. Боль пронзила всё тело — от рогов до кончика хвоста — и потянула вниз, в кровавое месиво, устилавшее подножье цитадели. Я падала бесконечно долго, и каждую секунду боль забирала частичку моего сознания. Мимо пролетали тени, серые, как ночь, живые — золотые, изумрудные, синие. А мне хотелось к солнцу, но земля тянула сильнее. Как жаль, что крылатые, умирая, не остаются в небе навечно.

Он поймал меня у самой земли. Схватил так сильно, что я едва не закричала от боли. Серая пелена поддержала нас обоих. Осторожно, как на покрывале, мы опустились на землю. Я не смогла подняться, поломанные крылья бессильно поникли, а он стоял надо мной, и лучи солнца едва пробивались сквозь тьму, что его окружала. Тьму, что спасла меня, едва не убив. Он изогнул шею, потянулся ко мне и…

— Нет! — взревела я, когда Черный Дракон, склонив голову, смёл серого в сторону. Огромные рога вошли в грудь противника, и гигант, тряхнув Проклятого, как кучу тряпья, бросил его к своим ногам.

— Нет…

Я не успела даже вздохнуть, а серый, поднятый тьмой, уже стоял на ногах, целый и невредимый. Макс налетел на него черной скалой, ударил один раз, второй, третий. Проклятый не сопротивлялся. Сколь бы ужасны ни были его раны, он снова и снова поднимался с земли, отряхивал крылья и… принимал следующий яростный удар.

И он не пытался нападать или хотя бы защищаться.

Собрав остатки себя, я поднялась, рыча от боли, и двинулась к нему. Казалось, из спины выворачивают куски мяса. Такой пытки в моей жизни никогда не было. Крылья цеплялись за камни, но я не могла подобрать свой серебристый, пропитанный кровью плащ, потому что собой уже не владела.

— Уйди! — рявкнул Черный Дракон и… ударил хвостом. Меня сдуло в сторону, я перевернулась на бок и, упершись лапой в землю, заскребла когтями, силясь подняться. Проклятый был совсем рядом, его тьма клубилась перед глазами. Оставался всего лишь шаг… Я встала на ноги, скалясь от острой боли, подтянула крылья, и, опустив голову, ринулась вперед, на Черного Дракона. Гигант не ожидал такого грязного хода — он готовился атаковать и совсем не обращал на меня внимание. Зубья венца впились ему в плечо, но Воин тысячелетия лишь пошатнулся и, расправив крылья, неожиданно поднялся на задние лапы. Я успела отскочить в сторону прежде, чем он дотянулся до меня когтями передних.

— Макс! — закричала я, припадая к земле. — Это я!

— С дороги! — прорычал Черный Дракон, но мне хватило и мига, чтобы быстро, насколько позволяли раны, развернуться, и ударить его хвостом по задним ногам. В этот раз мне удалось повалить его на землю.

— Макс! Очнись! — звала я. — Приди в себя! Ты мне нужен!

Черный поднялся, стегнул хвостом, вспоров землю, и развернулся мордой ко мне.

— Ты — мой страж! Так почему…

Что-то заклокотало в его глотке. Черный Дракон едва сдерживал пламя, смотря на меня красными, полными бешеной ярости глазами. Даже Проклятый теперь не пугал так, как Воин тысячелетия, у которого я встала на пути.

— Уйди, — просипел гигант, готовясь к удару. — С дороги.

И тогда я призвала на помощь свой клан. Мой пронзительный крик разнесся над кратером, и те серебряные, что оказались свободными от боя, ринулись вниз, спасть свою княжну. Вот только Черный Дракон все же ударил. Не меня, нет. Того, кто первым примчался на мой зов.

Но Женя знал, как следует встречать враждебное пламя. Он опустил голову, словно приготовился бодаться, а прямо перед собой развернул магический щит. Столб огня, ударив в сияющую стену, изукрасил её тысячью оттенков красного и желтого. Пытаясь удержать защиту, Женя зарычал, напрягся. Его лапы заскользили по земле, а Черный Дракон уже готовился к следующему удару. Он отвел голову назад, показав мощную, защищенную светлыми пластинами грудь, и вдруг замер с сомкнутой пастью. Вокруг Жени, образуя живой заслон, опускались подоспевшие на мой крик серебряные. Я обернулась. Серый туман, окружавший Проклятого, рассеивался под порывами неведомого, неощутимого для живых, ветра. И сквозь пелену, рвущуюся в клочья, на меня глазами цвета лавы смотрел Тэй.

Черный Дракон отступил.

— Вам нечем заняться, как защищать Проклятого? — зарычал он. — Что же не боретесь с тенями, которые разнесли вашу обитель?

— Тени ушли, — Женя встал боком, закрыв меня всем телом. — Потому что Проклятый проиграл, а ты зашел слишком далеко.

Черный оскалился.

— Я должен уничтожить его.

— Он — серебряный. Мы не позволим.

На землю вокруг Черного Дракона опускались жрецы.

— Предатели, — пыхтели они.

— Добить Проклятого!

— Мертвые ощутили, что он вот-вот погибнет и ушли!

— А серебряные снова играют с тенями!

— Разделаемся и с ними!

Я, замерев подле брата, одним глазом посмотрела на него.

— Укройся, — скорее почувствовала, чем услышала его мольбу. Упрямо помотав головой, я сделала шаг навстречу Черному Дракону.

— Макс, — позвала я. Жрецы, окружавшие его, мигом ощерились. Серебряные ответили им низким шипением. — Макс, ты знаешь, кто виновен во всем этом, так почему принимаешь его сторону?

— Что она несет? — рявкнула нефритовая, притаившаяся у правого крыла Черного Дракона. — Предательница, спасающая тень! Я оторву тебе голову!

— Уйди. С. Дороги, — прорычал гигант.

— Макс! — крикнула я и на следующем шаге, решив показать, что нападать не собираюсь, перекинулась. Как оказалось, зря. От боли, что кнутом обожгла спину от шеи до бедер, слезы брызнули из глаз. Я покачнулась, с трудом подняла голову. — Ты — мой страж, так… защити меня…

Колени подогнулись, и я упала. Меня поймали. Судорога свела конечности, зашлось сердце. Я не могла вздохнуть и, хватая ртом воздух, металась на чьих-то руках.

— Тише, девочка, тише, — у солнечного сплетения разливалось умиротворяющее тепло. Я смогла вздохнуть и, открыв глаза, увидела над собой лицо Макса.

— Прости меня, — дрогнувшим голосом прошептал он, и, приподняв меня, прижал к себе. Боль проигрывала его магии. С трудом подняв руку, я погладила Макса по щеке и, благодарно улыбнувшись, потеряла сознание.

* * *

Пусть не на шутку распсиховался.

— Тебе нужен новый страж, а не этот тупоголовый выскочка! — вопил он, бегая по полу то в одну сторону, то в другую. Я наблюдала за ним, лежа на животе и свесившись с края кровати. — Я тебя предупреждал. Рэй — та ещё сволочь!

— Не путай Макса и Это, — в который раз повторила я. — У Это одна цель — уничтожить Проклятого.

— Да мне плевать, что там сидит в теле Рэя. Он обязан — обязан, Саша! — защищать ключницу! Отдать свою жизнь за ключницу! А он тебе, ключница, чуть крылья не оторвал!

— Им управлял Это.

— Дура ты, Саша, — Пусть вдруг остановился и, вздохнув, посмотрел на меня. — Тэя захватил Проклятый, а мальчик все сделал, чтобы спасти тебя и превозмочь его влияние. И даже если Это захватил разум Макса, то неужто у твоего стража, связанного с тобой обязательствами, обещавшего твоей матери защищать тебя, не хватит сил подавить в себе ярость, которую разжигает тень? Саша, Саша…

Пусть покачал головой и грустно продолжил.

— Пойми, неважно, на какой стороне тени, дающие обоим безграничную мощь. Важно, по какому пути пойдет каждый из избранных. Мы летели спасать Тэя, захваченного злобным Здесь, а в итоге ты взывала к разуму Макса, которому силу обеспечил добрый Это.

— Он не добрый.

— Ты поняла, что я имел в виду.

— Поняла, но ты неправ.

— Ну что ж, — Пусть пожал плечами. — Я не буду тебя убеждать. Скоро получишь подтверждение моих слов.

Я покачала головой.

— Как самочувствие? — не желая больше спорить, проводник сменил тему.

— Спина болит.

— Проекция повреждений второй ипостаси, — пояснил он. — Как только боль пройдет, сможешь снова перекинуться. Очень полезное свойство двуипостасных — помогает быстро залечивать раны.

— Не хочу я больше перекидываться, — проворчала я, пальцем водя по полу.

— Может, и не придется.

— Нам разрешат забрать Тэя в шестой мир?

— Не знааааю, — протянул Пусть, отворачиваясь. — Нужно перевести стрелки на Зарго, а когда поднимется шумиха — мы и подключимся. Главное, чтобы жрецы и отщепенцы не устроили самосуд раньше времени.

— Ты прав. Лучше бросить им Зарго.

— Ты куда?

Сев на край кровати, я раскинула руки и осторожно потянулась.

— Хочу его увидеть. Да и лежать надоело. Глянь, есть кто у двери?

— Слава, но он спит.

— Отлично. Идем.

Пусть взлетел и шлепнулся на мое плечо. Осторожно поднявшись, я покачалась из стороны в сторону и, прибегнув к магии, добавила себе сил. На выходе меня здорово мотнуло, и я едва не наступила на Славу, который, свернувшись калачиком, спал на расстеленном прямо на полу покрывале.

— Может, вернешься в кровать? — заботливо проворковал Пусть.

— Я хорошо себя чувствую.

— Ну, смотри…

Во Рве было тихо. Выл только ветер, сквозивший из проломов в стенах. Отлежавшись после битвы, драконы охотились. Слуги убирали тела и отчищали кровь, черную и красную. Жрецы, решившие, что в пещерах отщепенцев им больше делать нечего, хотели перебраться в Ров, но Макс, заявив, что война продолжается и приказа своего он не отменял, отослал их обратно, оставив при себе свиту и несколько десятков помощников, которые охраняли Проклятого.

Я шла по коридорам, стараясь не шуметь. Мне не за чем было лишнее внимание, особенно после того, как я встала на сторону «Проклятого».

Пусть указал дорогу — идти пришлось долго и, преимущественно, вниз. Близ пещеры, куда отвели Тэя, каждая трещина искрилась от магии. Мощная сеть, поддерживаемая лучшими колдунами Рва, должна была сдержать Проклятого и сильно навредить ему, если он решит освободиться. Странное дело, но охранявшие пленника жрецы почему-то толпились у входа. Одни, зевая, подпирали своды, другие пытались заглянуть в мутную магическую дверь, что запечатывала тюрьму. Я сунулась было к арке, но меня мигом поймали за руку.

— Туда нельзя, — грохнул жрец. Я задрала голову и с любопытством посмотрела на лысого огнеглазого.

— Почему?

— Приказ Черного Дракона.

— А где Черный Дракон?

Жрец заколебался, обернулся, но остальные делали вид, что вообще заметили не меня.

— Он занят.

Я нахмурилась и, не без труда высвободив руку, указала на вход в оплетенную магией комнату.

— Он там?

Жрец, подумав, кивнул. Я отступила, оглядывая толпу, скрестила руки на груди и, прижавшись к стене спиной, сползала на пол.

— Впечатляет, — выдал Пусть, спрыгнув с моего плеча. — В былые времена здесь пытали теневых магов.

Руки вмиг похолодели. Мне стало страшно. Но боялась я не за Макса.

— Ключница?

Из толпы вышла золотая, которую я встретила в коридорах Рва перед Рассветной битвой.

— Эранга, — припомнила я и, поднявшись, кивнула на арку. — Что там делает Макс… Рэй… Чер…

— Не знаю, но могу провести тебя туда.

— О, — выдала я. — Буду очень признательна.

— Негоже ключнице оставаться без стража, — Эранга пожала плечами. — Следуй за мной.

Жрецы провожали нас встревоженными взглядами.

* * *

Как и остальные члены свиты, Зарго его избегал. Только Зольза нет-нет да показывалась в опасной близости, но быстро исчезала, дабы Макс не отыгрался на ней. А он хотел. Собрать бы всю свиту ключника третьего мира в зале перехода и как следует их отделать. Это они виновны в том, что он напал на Сашу. Это они засадили в его разум злого духа, что жаждет смерти своего не менее злобного собрата. Макс едва ли не с ума сходил от ярости, пытался как-то поговорить с Это, но выходило, что беседовал он сам с собой. Ну а Саша? Что она влезла между молотом и наковальней? Сдался ей этот высокомерный выродок, который, ко всему прочему, скорее всего давно мертв. Отправить её в шестой мир, вместе с Женей, который стоит во главе бунтующего клана, и пускай сидят под крылом у Эдгарда. Хотя… уж лучше ему пойти вместе с Сашей, чем сидеть в родном мире и медленно сходить с ума от чужой ярости. Но чтобы уйти, необходимо прикончить Проклятого и заставить Зарго закрыть телепорт в Великом разломе. Тогда и Это оставит его в покое, и дверь в мир, где он мог быть собой, появится в зале перехода. А пока Зарго скрывается от наказания, он разберется с Проклятым.

С такими мыслями Макс направлялся в пещеру, куда жрецы бросили Тэя.

Магическая сеть, что выстроили сильнейшие маги третьего мира (в том числе двое из свиты Зарго) наполнила Ров неумолчным гулом. Ореол от сильного совместного влияния дыбился и дергался так, что, наверное, все тени третьего мира заявились в Ров, но Максу было на них наплевать. Он всё равно ни одной не слышал. Даже Это.

В тюрьме виновника хаоса первой его встретила Эранга, правая рука Зарго. Макс тут же дал понять, чтобы вся куча жрецов, что толпилась в пещере, исчезла с его глаз. Ему нравилось, что подобные приказы выполнялись магами неукоснительно. Вот и сейчас Эранга, выслушав Макса, учтиво поклонилась и тотчас подала знак своей команде. Жрецы, не убирая сетей, без лишних вопросов прошли в коридор, оставив своего бога наедине с пленником, который теперь вовсе не казался им всесильным повелителем теней.

Проклятый сидел внутри кокона, сплетенного из магических нитей. Последние несколько дней, пленник, естественно, не ел. Никому и в голову не могло прийти, что мертвый нуждается в еде, и поэтому его попросту не кормили. Макс замер за сетью, искрящейся синим цветом и, скрестив руки на груди, презрительно посмотрел на Тэя. На осунувшемся бледном лице глаза цвета лавы пылали, подобно факелам, а волосы, насколько помнил Макс, бывшие, как у Эдаргда, черными, почти полностью поседели. Тэй сидел в центре круга, скрестив ноги, и внимательно следил за визитером.

— Как Саша? — тихо спросил он.

— Не твоего ума дело, — Макс оглядел сферу. — А мне говорили, ты силен.

— Для него эти нити не помеха.

— А он и ты — не одно и то же?

— Нет, — просто ответил Тэй и, подумав, добавил дегтя. — Это тебе, слуга, справиться с тенью не под силу.

Вот оно! Фирменное презрение Тахаров!

— Не многовато спеси для мертвого?

— Не многовато злости для бога?

Макс скривил губы в усмешке.

— Значит, тебя магия жрецов не удержит?

— Его — нет, — выдохнул Тэй.

— А моя магия?

— И твоя тоже.

— Даже так, — Макс поднял брови. — Выходит, Проклятый сильнее Черного Дракона.

— Пока он в моем теле — возможно.

— Выходит, мне просто надо тебя убить?

— Он быстро найдет новое тело. А я буду сдерживать его столько, сколько смогу.

— Кого «его», Тахар? Ты и есть Проклятый! Если бы не он, ты бы давно сдох, понимаешь? Или уже… А я сейчас беседую с ним.

Тэй едва заметно передернул плечами.

— Тогда бы он разворотил Ров.

Макс задумчиво посмотрел на юношу.

— То есть, если я сейчас тебя освобожу, ты не начнешь убивать всех направо и налево?

— Не начну, — бесцветным голосом отозвался Тэй и покачнулся.

— Прекрасно, — Макс взмахнул рукой, и сфера исчезла. — Я тебя отпускаю.

Тэй недоверчиво посмотрел на собеседника.

— Не слишком ли просто?

— Ах да, забыл предупредить. Сначала проверю, можешь ты держать Проклятого на привязи или нет.

Пленник качнул головой.

— Проверяй. Вдруг и сам чему-нибудь научишься, слуга.

Макс вскинул руку. Заклинание швырнуло Тэя в сторону, как тряпичную куклу. Он со всего размаха ударился о стену, а едва коснулся пола, как Макс отправил его в противоположную сторону, а потом к потолку. Тэй упал на спину, тяжело захрипел, но уже через миг его дыхание выровнялось. Макс приблизился к пленнику.

— Не хочешь дать мне отпор?

— Нет, — Тэй посмотрел на него и добавил. — С блеклоглазыми принято драться в Ямах, забыл?

Макс скрипнул зубами.

— Это ты забываешь, кем меня сделал ореол.

— Помню, — Тэй слабо улыбнулся. — Можно дать слуге крылья, но крылатым его не сделать…

Договорить он не успел. Макс поднял его и что есть сил ударил об стену. Второй раз, третий, а потом со всей мощи, на какую был способен, впечатал пленника в пол. Серебряный приподнялся на руках, выплюнул кровяные комки, вытер ладонью рот и, повернув голову к Максу, улыбнулся.

— И все?

Удар, удар, удар. На стенах оставались кровавые потеки, но стоило Максу сорвать заклинание, как Тэй восстанавливался в мгновение ока.

— А ты слабый, — прохрипел серебряный после очередного божественного приступа ярости. — Даже Это не смог тебя изменить.

Макс зарычал и, вскинув руку, сжал пальцы в кулак. Тэй, лежавший на полу, рывком перевернулся на спину и, выгнувшись, застыл.

— А насколько изменился ты, Тахар? Скольких соплеменников ты убил, а? Проклятый дает тебе сил пережить боль? — вопрошал Макс, приближаясь к распростертому пленнику. На губах Тэя выступила красная пена, но он упрямо молчал. Макс покачал головой и, проведя рукой над телом врага, раскрыл ладонь точно над сердцем. Тэй кашлянул. Его тело под напором заклинания, творимого богом, неестественно выгибалось.

— Ну, как ощущения?

Пальцы пленника скрючились, чертя дорожки по пыльному полу, и Тэй снова замер. Макс усилил давление. Сквозь гул магических нитей, оплетающих комнату, он отчетливо услышал, как захрустели кости. Глаза серебряного стали темно-красными, а лицо приобрело синеватый оттенок. Кровь изо рта стекала по щекам и капелью била по полу. Веки Тэя дрогнули, и он прикрыл глаза.

— Чего молчишь, Тахар? Не хочешь дать сдачи?

Магическая сеть дрогнула — кто-то вошел в комнату. Макс, не забывая поддерживать заклинание, вскинул голову. У входа появилась Эранга, насмешливо, с издевкой глянула на Макса и отступила в сторону.

— Ключница искала своего стража, — доложила золотая, указывая на нежданную гостью. — Не смела отказать ей.

— Что здесь происходит?! — Саша отпихнула золотую и, ринувшись было вперед, застыла, как изваяние. Перевела взгляд округлившихся глаз со стража на распростертого перед ним Тэя. В стремительно разгорающемся пламени Макс прочитал всё, что Саша могла бы ему сказать. Он потерял свою ключницу, и, осознав это, он внезапно разозлился на неё. Значит, вот такого Саша о нем мнения? По её, так это он — чудовище, а та гнида, что захлебывается кровью у его ног — бедный, несчастный сын ветра, которому просто не повезло. Ничего, ещё не всё потеряно. Сейчас он заставит Проклятого пробудиться, покажет Саше, что Тэя больше нет, что Черного Дракона не обмануть и тьме. Взмахнув рукой, Макс отшвырнул пленника к стене и решительным шагом направился к Саше. Та, ещё не придя в себя, даже не думала отступить, и он этим воспользовался. Схватил свою ключницу, Макс рывком притянул девушку к себе, рукой скользнул вдоль стройного тела и, звонко шлепнув по заду, наиграно похотливо сжал рукой её бедро.

— А теперь что скажешь? — он развернул Сашу так, чтобы их мог видеть ворочавшийся на полу Тэй, и, убедившись, что тот смотрит, поцеловал её. Жадно, грубо, насильно. Она выгнулась, пытаясь отстраниться, уперлась ладонями в его грудь, а он тянул её к себе, сжимал в своих объятьях и… ждал.

* * *

Мне не хватало воздуха, голова кружилась от обиды, гнева и жалости к себе. Какая же я слабая и никчемная — собственный страж мнет меня в руках, как дешевую шлюху.

— Оставь её, — услышала я надтреснутый голос Тэя. — Беглец… Трус…

Да как он может так обращаться со мной?!

Я зажмурилась и ударила наугад, а когда открыла глаза, увидела Макса на полу у противоположной стены. Он удивленно, растерянно смотрел на меня, а по виску сбегала красная струйка. Медленно, изучая взглядом каждый камень, заляпанный кровью, я перевела взгляд на Тэя. Он лежал на боку, вытянув руку, кисть которой была изогнута под совершенно невозможным для этой конечности углом. У меня хватило выдержки не броситься к нему. Я снова посмотрела на Макса и, презрительно сплюнув, вытерла губы.

— Что это было, страж?

Макс рывком поднялся.

— Эранга, уведи её.

— Как прикажет Черный Дракон.

— Ты в моей свите, и я требую объяснений.

— Хочешь продолжения? — он двинулся было ко мне, но внезапно пещеру тряхнуло так, что Макс упал на пол, а мы с Эрангой, как по команде, рухнули на колени.

За первым толчком последовал второй, чуть менее сильный.

— Не приближайся к ней.

Я вскинула голову. Тэй, поднявшись, расправил плечи, покрутил головой и исподлобья, глазами багрового цвета уставился на распластавшегося Макса. Магическая сеть, оплетающая комнату, стремительно меркла.

Где-то в глубине цитадели раздался протяжный, страдальческий вздох, и нас снова тряхнуло.

— Ну, давай! — Макс перевернулся на спину и снизу вверх посмотрел на Тэя. — Ты в одиночку вулкан не пробудешь. Без силы Проклятого никак, правда?

— Чтобы убить тебя, мне хватит и своей, — тихо, с холодной яростью в голосе, произнес Тэй. — Душу ради слуги я продавать не буду.

Макс зарычал, как бешеный зверь, и одним прыжком вскочил на ноги. Пол заходил ходуном.

— Тэй, — выбрав время между толчками, я вскочила на ноги и, спотыкаясь, бросилась к серебряному. — Тэй, не смей, слышишь?!

Я обняла его, прижалась к нему все телом и, припав губами к шее, замерла, ощущая, как пульсирует жила под кожей. Сердце Тэя, живое сильное сердце крылатого воина, колотилось, как бешеное. Он осторожно, бережно обнял меня, глубоко, хрипло вздохнул, и всё стихло. Магические нити вернулись на свои места.

— Тебе нужно идти, — тихо произнес Тэй. — Сейчас не лучшее время быть со мной.

— Саша! Отойди от него! — грохнул Макс.

— Не хочу, — я ещё крепче прижалась к серебряному и прошептала так тихо, что лишь он мог меня услышать. — Я вытащу тебя отсюда.

— Ничего не делай, пожа…, — он резко отшатнулся от меня, рухнул на колени, и синие магические нити, мигом оплетя запястья, связали ему руки за спиной. Тэй пригнулся к земле, дернулся было вперед, но нить, за секунду укоротившись, рывком подняла его вверх, к потолку. Руки пленника неестественно вывернулись, и он повис над полом, не проронив ни звука.

Неужели Макс вынес из шестого мира только это?! Пытка на дыбе?!

— Ты рехнулся?!!! — заорала я, отступая. — Мааакс!!! Отпусти его, чертов садист!!!

— Эранга, уведи ключницу.

— Не приближайся, — рявкнула я, вскидывая руки. Золотая, пожав плечами, застыла. — Опусти его, страж, или я оторву тебе башку.

Макс пристально посмотрел на меня, глянул куда-то в сторону входа и, тяжело вздохнув, кивнул. Нити поползли вниз, но замерли, когда Тэй встал на колени. Его руки так и остались вывернутыми, а голова из-за этого низко пригибалась к земле.

— Саша, ты не понимаешь, что он…

— Я не понимаю, что ты, — отрезала я и, развернувшись, бросилась прочь. Только проходя мимо арки, я заметила забытого мною Пусть, который стал свидетелем сцены, разыгранной его подопечными. Проводник взмыл вверх и приземлился на мое плечо. Жрецы, толпившиеся у входа, молчаливо расступились перед нами.

— Мы должны как можно скорее забрать его отсюда, — процедила я.

— Да, наверное…, — промямлил Пусть. — Помнишь, что я говорил тебе о скором подтверждении моих слов? Ты всё еще веришь в Макса?

Мне вдруг вспомнился рассказ о его бое в Яме, когда Рэй сошелся с измотанными серебряными. Неужели он до сих пор мстит? Вот только нынешний Макс стал гораздо сильнее и увереннее. Неужели всегда была в нем эта граничащая с безумием жестокость? Или сила Это послужила катализатором? Зачем Макс так мучает…

Я даже не смогла додумать мысль. От ярости и боли за Тэя на глаза навернулись слезы.

— Пусть, я могу требовать сбора свиты чужого мира?

— Конечно. Если нам угрожает опасность.

— А она нам угрожает. Пора призвать Зарго к ответу.

 

Глава тринадцатая

Гамбит

— Какого…, — Макс, в очередной раз заглянув в комнату, заскрежетал зубами. — Что это значит?

— Свита собрана, — холодно ответила я, наблюдая за стражем. — По моему с Пусть требованию. Ты, кстати, можешь воспользоваться ситуацией и побеседовать с ними о Зарго.

— Свита — это три привратника, два мага и один страж! — рявкнул Макс. — Остальные тут зачем?!

— А про ключника с ключом забыл? — поинтересовался сидевший на моем плече Пусть. Макс злобно посмотрел на него.

— Эхтен и эта… как её… рубиновая… тут не нужны!

— Они нужны мне, — огрызнулась я. Наглость Пусть умножала уверенность в собственных силах, но, по правде сказать, я не ожидала, что Женя приведет с собой Лиа. Пусть следующим же утром потребовал от Эранги собрать свиту, убедив золотую в том, что нам угрожает опасность. Зарго, конечно, мог проигнорировать требования проводника, но то ли жрецу надоело бегать, то ли Пусть для него оказался большим авторитетом, чем одержимый бог, но на собрание ключник прибыл одним из первых.

К полудню за мной зашел Женя. В коридоре к нам присоединилась Лиа. Дочь лавы и мой брат отчего-то старались не смотреть друг на друга. Может, разругались, а может, наоборот — мне было не до них, впереди меня и Пусть ждала настоящая битва, в которой поддержки нам ждать было неоткуда. Компанию нам составил Слава, тоже довольно бесполезная личность. По долгу службы он теперь всюду сопровождал меня. Но конвой был меньшим из зол — мне следовало во что бы то ни стало убедить свиту и Макса, что телепорт в Великом разломе может быть закрыт только в том случае, если Проклятый утратит контроль над тенями. И у Пусть имелось значимое предложение на этот счет.

Когда мы вошли, Макс, как оказалось, уже начал свою речь. Мы прервали его на полуслове, и он не без удивления наблюдал, как я, Лиа и Эхтен (Слава остался у входа), также храня угрюмое молчание, рассаживались по местам.

У жрецов мебель популярностью не пользовалась — в комнате не было ничего, кроме расставленных вдоль стен громоздких деревянных стульев. Меня порадовал тот факт, что двигать никого не пришлось — свободных мест оказалось предостаточно. Вот только Макс всё равно не дал мне сесть — схватил за локоть и, приказав остальным молчать (именно в такой форме), выпихнул меня в коридор для приватного разговора.

— Дела жрецов, свиты и Рва кланов не касаются, — Черный Дракон так злился, что покраснел до корней волос. На лице проступили вены. Звериная ярость, ставшая сутью, огнем Макса, уродовала его и внешне. — Ты осознаешь, какой бедлам начнется, если драконы узнают, что за бунтом теней стоит жрец? Сам глава Рва, ключник третьего мира, поклявшийся служить кхелет хатра верой и правдой!

— Не им — тебе. А по факту — золотым.

— Пре-кра-ти! — зарычал он. — Что ты им рассказала? Эхтену и Лиа?

— Что Зарго приложил руку к уничтожению рубинового клана, — тихо ответила я.

Макс, что-то злобно пробормотав, перевел взгляд на Пусть.

— Ладно, она не соображает, но ты-то?

— А за каким лядом ты заставил нас выслушивать признание Зарго? — ощерился проводник. — И что-то я не припомню, что бы ты советовал нам держать язык за зубами.

Макс промолчал. Между ним и Пусть завязалась игра в гляделки. Проводник, хотя и имел на вооружении один-единственный глаз, смог выиграть на удивление быстро. Макс, шумно выдохнув, покачал головой и, внезапно сдувшись, отступил. Я тоже перевела дух. После ряда событий, свидетельницей которых мне довелось стать, страж здорово меня пугал. И, само собой, злил. Второе уравновешивало первое. Как мне думалось, до поры, до времени.

— Значит, вам обоим угрожает опасность? — медленно произнес Макс, возводя глаза к потолку. Краска постепенно сходила с его лица, но я чувствовала, что ярость, притихшая так внезапно, вспыхнет с новой силой от малейшей искры. — Вы же понимаете, что жрецы всё равно заведут разговор о Тэе?

— Да, — теперь я боялась сказать лишнее. Не хотелось играть с огнем, потому что потом огонь мог отыграться на Тэе.

Макс старался не смотреть на меня, словно чувствовал, что его взгляд мне неприятен.

— И думаете, они забудут о Проклятом, как только Зарго расскажет о своей миссии по уничтожению всего живого?

— Да.

— Это ничего не изменит, Саша, — Макс в попытке прикрыться равнодушием пожал плечами. — Ну, узнают они, что Зарго водил их за нос, разве от этого Тэй перестанет быть Проклятым? Пойми, им нужна его смерть… Всем нужна его смерть.

За меня ответил Пусть.

— Ты всегда успеешь убить его, страж. Проклятый теперь в твоей власти. А Зарго свободен. И о планах жреца мы ровным счетом ничего не знаем. Разве что сказочку, которую он, может быть, для нас только и сочинил.

Слова Пусть раздосадовали Макса, уверенного в своей безоговорочной победе над Зарго. Он громко фыркнул в ответ и, резко развернувшись, прошествовал в комнату. Я, упрямо тряхнув головой, шагнула за ним. Свита встретила нас тягостным молчанием. Женя хмуро посмотрел на меня, а Лиа, покусывая нижнюю губу, не сводила взгляд с Макса.

— Будь сдержанна, — тихо просвистел Пусть. — Доверься мне.

Зольза глянула на нас и едва заметно улыбалась. Меня бросило в жар.

Кто кого загонит в угол? Не слишком ли я самонадеянна? Да, на моей стороне Пусть, но их же больше! И проводник прав — они жаждут смерти Тэя, публичной, жестокой, кровавой, доказывающей могущество их бога и его культа.

Я заняла стул между Женей и Максом. Последний предпочел вести собрание на ногах. Сцепив руки за спиной, он чуть подался вперед.

— Зарго, — Макс мельком оглядел собравшихся. — Пришло время поделиться со свитой своими секретами.

— Я думала, мы собрались здесь из-за твоих секретов, Рэй, — заметила Зольза. Её улыбка стала шире. Она царапала меня взглядом — то отведет глаза, то глянет так, что сердце пускается вскачь. — Вместо того чтобы убить Проклятого, ты держишь его на привязи и балуешься — играешь с ним, как молодой дракон с первой жертвой. Даже ключ шестого мира считает твои действия безрассудными, не так ли?

У меня зазвенело в ушах. Пусть больно вцепился в плечо, и я, промолчав, отвернулась.

Рано.

— Об этом поговорим позже. Зарго, — Макс, вскинув голову, подбородком указал на ключника. — Пожалуйста.

Жрец молчал. Большой, прямой, грозный, он смотрел на своего бога как-то… снисходительно и вместе с тем понимающе. Так взрослый воин, умудренный опытом, смотрит на юношу, впервые взявшего в руки настоящее оружие. Так учитель смотрит на ученика, который после длительный, изнуряющих уроков, наконец, нашел правильное решение сам.

— Зарго? — встревожено позвала Эранга. Её глаза цвета лавы постепенно темнели. Тень сомнения чернила пламя. — О чем он говорит?

Ключник едва заметно улыбнулся.

— Когда бог призывает к ответу, каждый должен бросить к его ногам свою правду, — он выдержал паузу, привнося некий, одному ему ведомый смысл в следующую фразу. — Только он может судить тех, кто его создал.

— Да? — Макс пожал плечами. Похоже, он, как и я, ничего не понял. — Тогда давай обойдемся без лишней болтовни.

Внимая Зарго, я гадала, сколько ещё раз мне придется услышать эту историю геноцида, рассказанную убийцей спокойно и равнодушно. Лиа прокусила губу — кровь тонкой струйкой стекала по подбородку. Женя этого не замечал — он сидел, уперев локти в колени, и не сводил глаз со своих сцепленных в замок пальцев, костяшки которых побелели. Страж Зарго, смотря прямо перед собой невидящим взглядом, застыл, словно каменная статуя. Зольза скрестила руки на груди и тоже замерла. Эранга к концу рассказа запустила пальцы в волосы и, сдавив ладонями виски, вперилась в пол. Старичок Ллед и молодой Бринг Ра изредка переглядывались, будто искали поддержки друг у друга. Юноша то и дело дергал головой, словно указывал на что-то за своей спиной. Старик был бледен, даже губы его побелели. Третий привратник, золотой Регго изучал ногти на своей правой руке, делая вид, что он совершенно спокоен.

Когда Зарго закончил, Макс оглядел присутствующих, выжидательно вскинув брови. Я же посмотрела на Лиа. Вытерев кровь с подбородка тыльной стороной ладони, девушка положила руки на колени и закрыла глаза.

— Интересная история, — Зольза первой подала голос. — Очень… увлекательная. Я не поняла одного, да простит меня ключник, откуда же взялись тени?

— Прорвали истончившийся ореол, — пояснил Макс. — Пусть подтвердил, что это возможно.

Все тут же посмотрели на нас. Я поджала губы. Заговорил проводник.

— Верно. Действия Зарго привели к излиянию ореола.

Пусть высказался категорично.

— Но тени по сути своей не организованны, — продолжала допытываться Зольза. — Вместе они — куча безмозглых сгустков энергии, и без сильного предводителя бунт не поднимут. Кто призвал Проклятого? Кто дал ему… шанс?

Она перевела взгляд на Женю.

— Тьма всегда найдет себе путь, — произнесла Лиа низким, вибрирующим голосом. Макс резко обернулся, Торго и Эранга вскочили на ноги. Рубиновая сидела с закрытыми глазами, и улыбка играла на её красных от крови губах. — Не ищите виновных, потому что…

Она медленно поднялась, выпрямилась и, распахнув глаза, посмотрела на Зарго взглядом, напоенным темной кровью её погибших сородичей.

— Он здесь один!

— Сейчас не время, — слишком тихо сказал Макс.

Лиа оскалилась. В комнате будто бы стало темнее. Теперь на ноги поднялась и Зольза.

— Твоя тень чересчур много себе позволяет, — заметила нефритовая, и я не поняла, к кому она обращалась — к Жене или к Лиа. — Загони её обратно.

— Это он обязан загнать тени обратно, — Лиа вскинула руку и указала пальцем на Зарго. Это простое движение привело к тому, что все в комнате обратились к магии. Вот только попытки их были тщетны — тьма по углам становилась всё гуще.

Зарго же наблюдал за Максом. Черный Дракон стоял между Лиа и тремя колдунами из свиты. Изумрудные бездействовали. Я тоже. Пусть едва сдерживал икоту.

Женя осторожно поднял руку, его длинные пальцы скользнули по ладони Лиа, и, прежде чем крепко сжать тонкое запястье, осторожно погладили нежную кожу. Девушка вздрогнула, опустила голову на грудь и, словно сломившись, рухнула на стул. Инцидент был исчерпан.

Макс отвернулся, избегая взгляда рубиновой, и подал знак, чтобы остальные сели.

— Думаю, ты понял, что от тебя требуется, Зарго, — произнес он, кашлянув. В комнате посветлело, но каждый вынужден был признать, что Лиа оказалась права — тьма знала все дороги и ждала за каждым поворотом. — Ты должен закрыть телепорт.

— Тени не подпустят меня к Великому разлому, Черный Дракон.

Я возвела глаза к потолку. Неужели никто, кроме Лиа, не налетит на Зарго с обвинениями? Что они как дохлые мухи? Где их ярость, черт возьми?!

Пусть, ощутив мое напряжение, снова запустил коготки в плечо.

— Чтобы дать нам шанс, нужно сначала уничтожить Проклятого, — ровным голосом произнесла золотая.

Я не без удивления уставилась на Эрангу. «Нам»?

Этот финт смутил и Макса, но Черный Дракон решил не отступать от главной темы.

— Повелитель теней может быстро найти себе новое тело, — деловито заметил он.

— Тебе следует отправить его обратно в ореол.

— Через излияние он снова проберется сюда.

— Но у нас будет время.

Макс не выдержал.

— У кого «у вас»?

— У свиты, — совершенно спокойно ответила Эранга. — Или ты думаешь, что мы бросим своего ключника?

— Вы — нет, — глухо отозвался старик-привратник. — Вы всё знали.

— Ничего мы не знали, Ллед, — устало отозвалась Зольза. — Но каждый из нас должен помнить, что мы есть «свита». Единое целое.

Отчего-то мне стало противно.

— С кем — целое? С кланом золотых? — старик брезгливо поморщился. — Ты, Зарго, предал Ров, предал нашу веру, предал нашу магию. Да пожрут тебя тени.

Привратник встал, смачно плюнул в сторону равнодушно оглядывавшего его ключника, и, пнув стул, покинул собрание. Когда стул с грохотом упал, все посмотрели на молодого Бринга Ра, но юноша лишь молча покачал головой. Эранга и Зольза обменялись взглядами. Последняя едва заметно кивнула.

— Значит, вот как, — медленно, растягивая слова, произнес Макс. — Выход один. Нужно убить Проклятого.

— Есть ещё один путь, любезный, — подал голос Пусть. Я выдержала взгляды собравшихся, хотя меня начало трясти. — Проклятый, точнее его теневая составляющая, Здесь, силен в мире равновесия. И я предлагаю у него эту силу отнять. Я предлагаю… отправить его в шестой мир.

Пусть смог шокировать всех, даже Зользу.

— Как? — Макс первый справился с оцепенением. — Каким образом? Это закрыл все двери. Как раз для того, чтобы Проклятый не смог пробраться в другие миры.

— Это свойственно ошибаться, — пропел Пусть. — Так и передай ему. Я вижу дверь шестого мира, и я, как сильнейший проводник, как одноглазый джинн из подпола, могу вернуться домой без его помощи. В любой момент.

Не знаю, кого Макс больше хотел шарахнуть об стену — меня или моего проводника — но от ярости Черный Дракон едва не перекинулся. И в этот миг я позавидовала Зарго. Свита ключника третьего мира, даже узнав о страшной тайне своего главаря, встала на его защиту. А мой страж смотрел на меня с такой нескрываемой злобой, что хотелось провалиться сквозь землю. Обида, жалость к себе, собственная ничтожность и бессилие перед его животной свирепостью низвели меня до положения назойливого комара, которого могут прихлопнуть одним ударом. А ещё мне было до жути больно, потому что человек, который мне нравился, которого я считала хорошим, добрым, славным парнем, превратился в переполненного злобой, кровожадного психа.

Или… это и есть Рэй?

Что-то в выражении моего лица умерило пыл Черного Дракона. Он разжал кулаки, расправил плечи и снова отвернулся от меня.

— В третьем мире Проклятый будет существовать вечно, — миролюбиво продолжил Пусть. — Потому что мы бессмертны. Да, Это вместе с Черным Драконом сломят запал вашего местного антагониста, но он вернется. Сию минуту. Через пару суток. Через тысячу лет. И раз уж так вышло, что я случайно оказался тут…, — Пусть передернул крыльями. — Позвольте вам помочь. Я заберу Проклятого себе.

Не с собой. Себе. Пусть никогда ничего не делал просто так.

— И он поднимет тени в шестом мире! — рявкнул Макс, повернув голову в нашу сторону. — Ты умом повредился, мышь недоделанная? Ты понимаешь, что тащишь в мир, не готовый к магии, существо неуравновешенное, злобное, бесчестное, которое из раза в раз пытается уничтожить все живое?

— Чего? Ну, нет, что ты, Зарго я с собой не возьму.

— Не время для шуток, — процедила Эранга. — Ты что же, возомнил себя вершителем судеб? Это не твой мир, тень, и не тебе решать, что для нас лучше. Проклятый будет убит. Так было всегда.

Пусть, завозившись на моем плече, повернулся к дочери лавы.

— Я не вершу судьбы, смертная, — с усмешкой в голосе произнес он. — Мне ваши судьбы без надобности. Я предлагаю решение. Дух Здесь в третьем мире более не нужен. После его предательства Это научился ладить с тенями самостоятельно. Потому что мы тоже умеем учиться и менять мир под себя. Появление Черного Дракона тому пример.

Все правильно. Не Зарго создал Воина тысячелетия, а Это. Но кого хочет создать Пусть?

Проводник, не дожидаясь ответа, обратился к Максу.

— Это пока неотделим от тебя. Но ты уже знаешь его ответ, не так ли?

Макс молчал. Ничего он не знал. Пусть играл с ним.

— Проклятый останется в своем мире, — под каменными сводами голос Зарго прозвучал подобно громовому раскату. — И его убьет Черный Дракон. Так было, так есть и так будет. Только после казни Проклятого я закрою телепорт.

— Кто дал тебе право ставить условия? — я говорила тихо, значительно тише Зарго, но меня тоже услышали все. — Ты извратил титул ключника, очернил наследие первомагов и всех своих предшественников. Мы вынуждены пожинать плоды твоего тщеславия.

Зольза сверлила меня взглядом. Голова взрывалась болью после каждого слова.

— Проклятый представляет угрозу для меня. Если Черный Дракон отправит его обратно в ореол, Здесь может попытаться занять и мое тело. И, возможно, сумеет воспользоваться силой Пусть. Я хочу…

— Так в чем же дело, ключница? — прошипела Зольза. — Бери своего великого проводника и уходи.

— Хорошо, — я кивнула. — Но, как вы только что мне наглядно показали, свита не оставит ключника ни при каких обстоятельствах. Учитывая, что за проводником в шестом мире охотится нечто, я, естественно, заберу с собой своего стража.

Макс наконец-таки удостоил меня взглядом. От его слова зависели наши дальнейшие действия. В тот миг, в ту секунду, когда он обернулся, посмотрел на меня устало, измученно, отрешенно, я готова была простить его, признать виновными всех тех тварей, что крутились вокруг, но ощущение разбилось, как капля воды о землю. Макс ответил холодно и твердо.

— Мой долг, как стража, следовать за ключницей. Мой долг, как Черного Дракона, уберечь третий мир от теней. Проклятый пойдет с нами. Я смогу уничтожить его и в шестом мире.

— Ты заберешь с собой Это, — произнес Зарго. — Ты лишишь нас ключа.

— Ключ дает добро.

— Сомнительная затея, — Зольза, кажется, вознамерилась спалить меня взглядом. — Серых крыльев слишком много, справимся ли мы в одиночку, Черный Дракон?

— Справитесь, если запрете телепорт.

Странно, но после этих слов Макса разговор продлился недолго. Члены свиты будто бы смирились с решением Черного Дракона, только попросили задержаться на несколько дней, чтобы скоординировать силы для битвы с тенями, которые таились в Великом разломе. Макс дал понять, что вернется, если в шестом мире все пройдет гладко, и завершит начатое.

— Но что делать с другими кланами? — подал голос Бринг Ра. — Они не захотят воевать вместе, без Черного Дракона.

— Скажем, что Черный Дракон стережет Проклятого, — ответила Эранга. — И, хочу заметить, что этот разговор не должен получить огласку. Князь, княж… княгиня, дайте нам время справиться с тенями.

Женя машинально кивнул. Лиа скопировала его жест. На том и порешили.

Уже по дороге в мою комнату Женя, шедший рядом, склонился к моему плечу, на котором сидел Пусть.

— И кто из нас твоя жертва?

Я обернулась. Мне показалось, что Женя говорит со мной.

— Я тебя умоляю, князь, — фыркнул Пусть. — Ничего они вам не сделают. Не спускай глаз с рубиновой, вот она может наломать дров.

— Я не отпущу Сашу с Максом и… Проклятым.

— Проклятым? Быстро ты списал со счетов своего друга.

Женя пошел другим путем.

— Саша, он тобой манипулирует.

Мне ли этого не знать.

— Он предлагает мне план, по которому Тэй останется жив.

— А ты? А я? Нами ты готова рискнуть? Или рассчитываешь, что тебя защитит Черный Дракон? Стой, — брат поймал меня за локоть.

Рядом замер подоспевший Слава. Женя искоса посмотрел на него. Парень чесал бороду и оглядывал потолок, делая вид, что наша болтовня его совсем не интересует.

— Ты пойдешь с нами? — прямо спросила я.

Женя нахмурился.

— Мое место…, — начал было он, но я не стала слушать. Выдернула руку и, сделав Славе знак, чтобы не отставал, поспешила в комнату. У двери нас ждала Кэзрах.

— Рэй попросил постеречь тебя, — она натянуто улыбнулась. — Жаль только Дэр…

— Да наполнит отец-ветер его вечные крылья, — тихо закончила я.

— Княжна, — Кэз поклонилась и отошла в сторону, пропуская меня в комнату. Слава шагнул следом.

— Что решили? — спросил он, прикрывая дверь.

— Просто держись подле меня. Я тебя тут не оставлю.

— Ага.

Привратник ушел. Я села на кровать, Пусть спикировал на пол и, сложив крылья, потянулся.

— Я же тебе не нужна, да?

Проводник прищурил единственный глаз.

— Вот только не надо из себя жертву строить. Все такие бедные и несчастные мученики…

— Я боюсь.

— Бойся. Бояться полезно.

— Издеваешься?

— Серьезно. Я уверен, что бы ни случилось, он встанет на твою защиту. И нам останется только добраться до зала шести дверей.

— Кто «он»?

Пусть пожал плечами.

— Тот, кто подчинит себе тень.

* * *

Женя замер перед входом в комнату, оплетенную сетью магических нитей. Странно, но среди охранявших Проклятого не оказалось ни одного мага из свиты ключника. Может, поэтому пропустили его быстро, без лишних вопросов.

Тэй стоит на коленях, руки заведены за спину, опутаны сияющими нитями и вздернуты к потолку. От этого пленник сильно наклоняется вперед и вынужден держать седую голову опущенной.

Картина мучений брата настолько поразила князя, что он застыл у входа, как громом пораженный, разом забыв, зачем сюда пришел. Тэй изловчился и, приподняв голову, глянул на Женю глазами цвета лавы. Князь, очнувшись, решительно шагнул вперед и опустился перед пленником на колени.

— Как тебе помочь? — Женя заговорил тихо, почти шепотом, но Тэй вздрогнул от звука его голоса и опустил голову. Затрепетали натянутые нити, до крови впиваясь в запястья.

Князь не сводил глаз с красных капель.

— Помнишь, ты говорил, что если станешь одержимым, мне следует… следует тебя убить?

Тэй молчал. Женя растерянно посмотрел на седую макушку друга.

— Но… ты же победил Проклятого? Смог побороть тень, справиться с тьмой, как Лиа.

В комнате противно гудели нити.

— Тэй? — позвал князь. — Саша хочет спасти тебя. И я тоже, но не знаю, имеем ли мы право решать…

— Я за себя…, — услышав низкий, скрипучий голос, Женя едва не отшатнулся.

— Тахар?!

— Я не решаю за себя. Он позволяет. Потому что, — Тэй с трудом поднял голову. Один его глаз стал алым, даже склера заплыла кровью, а второй словно подернулся серой пеленой. — Потому что… у него есть план.

— Тэй, — Женя подался вперед и, схватив друга за плечи, попытался удержать его. — Какой план?

— Он всё продумал. Дал мне свободу, дал поверить, что я могу…, — голос Тэя скатился до шепота. Голова дернулась и безвольно повисла. Женя взял брата за подбородок.

— Посмотри на меня, Тэй!

Один глаз юноши стал мутно-серым. Пелена у зрачка будто закручивалась в спираль, в самом центре достигая черной гущины. Из носа и из ушей текла кровь, такая же красная, как второй глаз.

— Если убьют меня, он заберет тебя, — просипел Тэй. — Уходи отсюда, беги из третьего мира. И Сашу… уведи.

— Ты уйдешь вместе с ней и Максом.

— Максу нельзя, он все продумал, — Тэй дернулся, запрокинул голову. — Рэя убьет отец.

— Отец? — Женя только крепче вцепился в брата. — Зачем?

— Он устроил… ловушку…

— Тэй?! Что ты…

Тело пленника затряслось, как в припадке. Руки неестественно вывернулись. Женя не смог его удержать. Вскочив на ноги, князь беспомощно наблюдал, как что-то ломает его брата изнутри. Тэй дергался, как муха в паутине, а потом внезапно замер, беспомощно повиснув на нитях. Миг — и магические оковы растаяли в воздухе. В эту же секунду за спиной Жени послышались голоса, топот ног, какое-то копошение, но князь, проигнорировав шум, бросился вперед и успел подхватить обмякшее тело.

— Тэй, — Женя осторожно уложил юношу на пол и, склонившись над ним, заглянул в мертвенно-бледное лицо. — Тэй!

— Что я вам говорила! — вскричала женщина, как черный смерч влетевшая в комнату. — Серебряные призвали Проклятого и теперь решились освободить его!

Женя вскинул голову. У входа стояла Зольза. Она указывала на него пальцем и самодовольно улыбалась, а за её спиной толпились, вытягивая шеи, жрецы, золотые, нефритовые… Тэй застонал, приоткрыл глаза, ставшие вновь терракотовыми, и, увидев над собой князя, попытался приподняться.

— Эхтен? — едва слышно позвал он, оглядываясь. — Зачем ты…

— Предатель! — заорал кто-то. — Пособник теней!

— Убийцы!

— Проклятые маги!

— Он не…, — начал было Женя и снова посмотрел на Тэя. Тот дрожащей рукой размазывал кровь по лицу. — Он не…

Договорить ему не дали. Мощное заклинание отшвырнуло князя к стене. Магические нити вмиг оплели тело, лишая возможности двигаться. Зольза, закончив каст, опустила руку и, уверенно шагнув вперед, остановилась перед Тэем, который, лежа на полу, тяжело дышал.

— Вы — два теневых мага! Вы пробудили тьму! — захрипела жрица, тараща огненные глаза. — Опоенные могуществом, что сулила вам власть над тенями, вы предали свой клан! Что, князь, тебе недостаточно смертей? Хочешь освободить Проклятого и дать ему разрушить Ров? Единственную преграду на пути к абсолютной власти?

Нити натянулись, врезались в тело. Женя сжал зубы и, опустив голову, зарычал. Первые капли его крови упали на пол.

— Чего ты добиваешься? — процедил князь. — Что тебе даст моя смерть?

Те, что пришли с Зользой, осторожно проходили в комнату и замирали за спиной у черной жрицы. Взгляды, наполненные огнем и злобой, метались между двумя братьями.

— Мне? — Зольза обернулась к спутникам. — Мне?

Толпа загомонила.

— Предатель!

— Убийца!

— Оторвите им головы!

— Отдайте его Черному Дракону!

— Всему свое время, — Зольза согласно кивнула и снова посмотрела на Женю. — Мы приютили твой клан, и вот чем ты нам отплатил, выродок.

Одна из нитей врезалась в бок так глубоко, что князь не смог сдержать крик.

— Оставь его.

Зольза опустила глаза и с размаху, ногой, ударила Тэя по лицу. Что-то звонко хрустнуло, голова пленника дернулась в сторону. Позади жрицы послышались одобрительные возгласы.

— Черный Дракон ослабил тебя, — прошипела Зольза. — А мы ослабим твоих приспешников.

— Отпусти его, — Тэй рывком перевернулся на спину. Ответом ему был крик брата.

— Приказываешь мне? — Зольза брезгливо поморщилась. — Ты — жалкое подобие того зла, о котором нам рассказывал Это. Дали бы мне право, я бы сама тебя убила.

Нити, как светящиеся щупальца, выползли из трещин в полу, и стоило жрице щелкнуть пальцами, метнулись вперед и вмиг оплели тело пленника. Тэй не сопротивлялся. Он не сводил глаз с брата, распростертого на стене.

— Не надо… Тэй, стой!!! — заорал князь, но было поздно. Нити испарились в мгновение ока, Зольза отлетела к стене, а тех, кто стоял за спиной ведьмы, смяло и швырнуло в коридор, как поломанных кукол. Нити остались только у входа. Переплетясь, они образовали темное, непроницаемое полотно. Снаружи зазвучали приглушенные магической преградой крики, показавшиеся Жене далекими, нереальными отголосками чужих разговоров. Тэй перекатился на бок, не без труда поднялся, покачался на негнущихся ногах, а потом бросился помогать брату.

— Как?

— Царапины, — отмахнулся Женя, прислонившись к стене. Зажав рану на боку, он кивнул на Зользу, лежавшую чуть поодаль без сознания. — Жива?

— Забудь, у меня мало времени — Тэй уперся рукой в стену и провел ладонью по разбитым губам. — Мне сложно… оставаться собой. Он сильнее. И… я не вижу выхода. Убьёте меня, он найдет новое тело. Ты — следующий на очереди. Рэя… Рэя нельзя пускать в наш мир. Проклятый надоумил отца, что Рэй опасен, и Эд будет ждать его во всеоружии.

Женя снизу вверх посмотрел на брата.

— А сейчас ты кто?

Тэй скривился. Губы уже зажили, огромный кровоподтек на скуле исчез.

— Мальчик для битья.

Внезапно он замолчал, склонил голову, к чему-то прислушиваясь, а потом заговорил, быстро, нечетко, с придыханием, словно ему не хватало воздуха.

— Выход один — забирай Сашу и уходите. Пусть сможет открыть дверь.

— А ты? — Женя внутренне напрягся, готовясь к удару, но брат поднял голову, посмотрел на него огненными глазами. И во взгляде этом была лишь пустота. — Ты должен идти с нами.

— Меня почти нет, Эхтен. А мучить вас я не позволю ни им, — Тэй кивнул в сторону Зользы. — Ни ему, — он постучал пальцем по виску и поморщился.

— Но как же остальные…

— Не знаю. Черный Дракон, наверное, сможет меня убить.

— Ты должен уйти в шестой мир, — настаивал Женя. — Пусть сказал, что там Проклятый ослабеет, и ты…

Зольза что-то пробормотала в беспамятстве. Тэй обернулся, посмотрел на неё невидящим взглядом.

— Отец поможет тебе, слышишь, Тэй?

Ведьма вдруг выгнулась, захрипела. Женя схватил брата за ногу.

— Мать твою, Тахар!

— Это не я, — бесцветным голосом отозвался Тэй. — Вот и всё… Ну, раз ты теперь знаешь о моих планах…

Он пожал плечами и, опустив голову, посмотрел на Женю. В серых глазах угасали последние искры.

— То и смысла нет прятаться, — голос Тэя стал низким, скрипучим. Женя попытался подняться на ноги, но нити уже обвивали его тело, прижимая к полу.

— Хорошее заклинание, — кивнул Проклятый. — А ты не бейся, князь. Если все же проиграю Это, приду за тобой. Хотя, — он похлопал себя по плечу. — Этот маг мне нравится гораздо больше. Не стоило его недооценивать.

— Стой! Тэй! Ты должен бороться! Ты обязан…

Тело Зользы подлетело к потолку и, ударившись об него, смялось в кровавый ком. Проклятый фыркнул, когда Женя попытался запустить заклинание, и лениво отмахнулся от магического воздействия.

— Будет очень обидно, если придется забрать твое тело, — заметил он, переступая через оплетенные нитями ноги князя. — Могу поспорить, ты даже не будешь сопротивляться. Не то, что этот гаденыш. Если бы Осис располагал и половиной его мощи, в третьем мире давно бы правили тени.

— Тэй! — заорал Женя, дергаясь, как рыба в сети. — Тэй! Ты же слышишь меня! Ты можешь одолеть его! Ты можешь его подчинить!

У самого выхода Проклятый обернулся и, едва заметно улыбнувшись, произнес.

— Если не ты, то тебя.

— Это его слова, лживая тень!!!

— Теперь мои, — Проклятый пожал плечами.

Темное полотно нитей сомкнулось у него за спиной, и в тот же миг комната содрогнулась от мощного подземного толчка.

* * *

Я свалилась с кровати, прокатилась по полу и приложилась спиной о стену. Наверное, раньше бы я испугалась до потери сознания, но сейчас только покашляла, выравнивая дыхание, и, оставшись лежать на полу, хрипло позвала.

— Пууусть.

Проводник ещё не успел появиться, а в комнату уже влетел Слава.

— Эй, ты живая там?

Помог подняться, усадил на пол и, выпрямившись, в задумчивости принялся теребить свою пыльную бороду. Вулкан вздохнул — тяжело и тягуче, и я вся сжалась, готовясь к новому толчку. Слава устоял на ногах, Пусть кубарем скатился с кровати и, шипя, вцепился в мою ногу.

— Осторожнее, — я поймала пушистый комок и по привычке посадила на плечо. Пусть мигом выпустил когти.

— Землетрясение, — зевая, пояснил Слава. Откуда-то издалека доносились крики, а тут, поблизости, был слышен только топот.

Я пожала плечами. Хоть что-то — уже второй день я безвылазно сидела в комнате и ждала распоряжений Макса. Как раньше Зарго избегал Черного Дракона, так теперь Черный Дракон избегал меня. Я не видела его с самого собрания. Это настораживало, но мне были известны два важных факта — Тэй ещё жив, а Лиа поселилась в одной комнате с Женей. Об этом мне доложил Слава. Вот уж кто спал и видел, как бы поскорее вернуться домой. А мне нужно было забрать Тэя. И Женю. Макса стоило увести отсюда только назло жрецам. Хотя, возможно, в шестом мире он изменится, станет собой…

Но как собрать всех вместе? Как провести их по коридорам Рва, мимо огнеглазых ищеек туда, к сокровенной двери, ведущий в мой мир?

Пока я даже не знала, как мне покинуть комнату.

Я никогда не оставалась одна. Всегда подле меня была мама, а в третьем мире рядом оказались Женя и Макс, а потом Тэй. Раньше, ещё дома, я считала себя вполне сформировавшейся личностью, думала, что умею самостоятельно принимать решения, отличаюсь целеустремленностью, стрессоустойчивостью и усидчивостью. Но что значат эти длинные, сухие слова, которым, в лучшем случае, место в резюме, без контекста? Чем отличается стрессоустойчивость офисного работника от стрессоустойчивости наемника, отправляющегося искать жизнь и смерть на полях чужих войн?

Раньше я знала, как описать себя. Теперь же до меня, наконец, дошло, что я была всего лишь отражением близких людей. Мама, брат, Макс… И только Тэй дал мне понять, что я есть я. Это там, в шестом мире, на привычном месте, я могла пустить всё на самотек, переложить средние и крупные проблемы на плечи близких. Изменилась ситуация, изменились характеристики, и я осталась одна.

Урок третий — приспосабливаясь, не исчезни.

Мне нужно было дождаться удобного случая и попробовать повернуть ситуацию к себе лицом. Рассматривать её зад мне порядком надоело.

— Здесь часто такое бывает? — спросила я, поднимая голову. Слава недовольно посмотрел на меня сверху вниз.

— А я откуда знаю?

— Где Кэзрах?

— С Максом поди, — пробурчал Слава. — Он теперь нарасхват.

Я усмехнулась.

— Завидно?

— Надоело сторожевым псом на тебя работать. Могла бы и пригласить для приличия.

— Мне и без твоего нытья грустно.

— Ой, княжна, а давай ты пойдешь спать на подстилку под дверью, а я пока…

— Помолчите оба, — резко оборвал нас Пусть. Слава хотел было закончить фразу, но махнул рукой и отвернулся.

— Ничего особенного не слышу, — заметил он, почесывая бороду. — Скандируют что-то или эхо повторяет? Эй! А ну стой!

Я, быстро поднявшись на ноги, увернулась от Славы и подскочила к двери. Дернула один раз, другой, и, нахмурившись, обернулась. Пусть, успевший спикировать с моего плеча, сидел на полу, навострив уши. Наши препирательства его не интересовали. Слава медленно опустил поднятую руку.

— Открой дверь, — процедила я.

— Нет, — решительно отрезал маг.

— Открой дверь. Мне нужно там быть.

— Тебе приказано сидеть здесь.

Я вспылила.

— Кто мне приказывает?! Зачем!? Иди к черту! Дверь, Слава! Или ты забыл, что мы тут единственные люди?

Парень покачал головой.

— Это ты-то человек?

Я развернулась и с размаху ударила кулаками в дверь, потом ещё и ещё раз. Синие искры моей слабой магии посыпались во все стороны, но гасли, не долетая до пола. Тэй так и не успел научить меня сносно колдовать.

— Смерть Проклятому! Смерть Проклятому! Смерть Проклятому и предателям!

От очередного удара боль дошла до плеча. Едва сдерживая слезы, я обернулась.

— Открой дверь или я перекинусь прямо здесь.

— Чокнутая, ты себе руки разбила.

— Куда ты собралась, ключница? — спокойно спросил Пусть.

— Ты знал, что этим все кончится. Знал, что жрецы соберутся и уничтожат его! Зачем?

— Жрецы уничтожат ЕГО? — проводник оскалился. — Ты слышишь их крики, но не понимаешь, почему они кричат. Навостри уши, умница, и за воплями услышишь его поступь.

За дверью что-то зашуршало. Слава разинул рот и, воспользовавшись моментом, пока я оборачивалась, схватил меня за руку и потянул вглубь комнаты. Дверь, затрещав, распахнулась, и из коридора дохнуло прохладой.

— Тэй! — вскричала я, вырываясь, но Слава держал крепко.

Я не могла скрыть разочарования, увидев на пороге Макса.

— За мной, живо! — рявкнул он. — Кэз, Слава, прикрывайте нас.

— Что случилось? — я не двинулась с места, и Славе пришлось толкнуть меня к Максу. Тот буквально вытащил меня в коридор. Пусть шлепнулся на плечо. — Где Тэй? Они хотят убить его? Подожди, Макс!

Черный Дракон резко остановился и, развернувшись, схватил меня за плечи и принялся трясти.

— Нет больше твоего Тэя! Он умер, поняла?! Умер! Умер! Его убил Проклятый!

Я стучала зубами, и поэтому молчала. Велик был риск откусить себе язык.

— Рэй! — испуганно прозвала Кэзрах. — Отпусти её.

Но Макс вжал меня в стену. Пусть шлепнулся на пол, но не издал ни звука. Проводник вообще был подозрительно тих. А Макс, как раз, вел себя предсказуемо.

— Молодая, наивная дура, — рычал он. — Скольких ещё он должен убить, чтобы ты поверила?! Иди за мной и молчи! Кэз, держи её.

Дочь лавы поймала меня под руки.

— Тише, — прошептала она. — Скоро ты будешь в безопасности.

А я не могла вымолвить и слова. Далекие воинственные вопли сменились истошными криками. Земля под ногами задрожала, но то были слабые, едва ощутимы толчки.

— Это… он? — прошептала я, оглядываясь, но позади меня шагал только Слава.

— Черный Дракон! Черный Дракон!

У поворота нас догнали жрецы — три женщины и двое мужчин, один из которых цеплялся за плечо второго и волочил правую ногу, оставляя на земле кровавый след.

— Проклятого освободили серебряные!

Макс не сбавил шага.

— Проклятый на свободе, неужели ты не слышишь? — женщина, самая высокая и крепкая из группы, кинулась наперерез своему богу и, раскинув руки, преградила ему путь. — Мы взываем к тебе, Воин тысячелетия! Это ты пленил Проклятого! Ты привел его в Ров! Так защити нас!

Позади люди кричали всё громче. Они звали Черного Дракона и, видимо, бежали к нам, но не успели. Вулкан вздохнул. Земля вздрогнула и ушла из-под ног. Женщина, что стояла впереди, завалилась на бок и исчезала. Нас швырнуло в сторону, с потолка посыпались камни, а где-то внизу раздался такой оглушительный треск, что заложило уши. Кэз прижала меня к себе, и мы, сцепившись, покатились по полу. Кажется, дочь лавы закричала, но я не услышала ни звука. В уши будто набили ваты. Пол под нами внезапно провалился, и мы полетели вниз. Первый же удар о выступ разбил наши объятья. Кэз исчезла во тьме, а я покатилась по груде камней, беззвучно крича. Тело превратилось в один сплошной синяк. На миг мне удалось зацепиться за холодную, металлическую петлю, торчавшую из огромного куска стены, но обломки подо мной пришли в движение раньше, чем я успела перевести дух. Меня снова потянуло вниз, и последним, что я увидела в кромешной темноте, был клочок светящегося мха, падающий с непостижимой высоты вместе со всем сводом.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я очнулась, мне показалось, что я ослепла. Слух вернулся, хотя все звуки были приглушены. Откуда-то издалека доносились голоса, и вся окружающая тьма была наполнена шорохами, потрескиванием и «вздохами». Я моргнула раз, другой, осторожно пошевелилась, вытянула руку. Пальцы коснулись грубой, драконьей шкуры. Глаза постепенно привыкали к темноте, и я смогла различить над собой светлый купол, укрывший меня от обвала. Застонав от боли, я перевернулась на бок. С этого ракурса мне не удалось разглядеть того, кто спас меня.

Ничего, только темнота, да светлое пятно над головой.

Вытянувшись на земле, я попыталась глубоко вздохнуть. Тело болело, затылок раскалывался, а перед глазами нет-нет да вспыхивали искры, ничего общего не имеющие с реальностью.

— Пусть, — слабо позвала я, но проводник не откликнулся. Страшная мысль заставила содрогнуться — а что, если я умерла? Мигом на помощь пришла магия, на кончиках пальцев вспыхнули синеватые огоньки, но тут же погасли. Я оказалась слишком слаба, чтобы заигрывать с ореолом. На секунду свет выхватил из темноты очертания драконьего тела — серебряного, как я и подумала.

— Кэз, — мой шепот потонул в шорохах, наполнивших пещеру. Земля, однако же, безмолвствовала. Не без труда сев, я склонила голову на плечо, прислушалась. Серебряный купол вздрогнул, сдвинулся, по полу покатились обломки. Яркий свет ударил в глаза и, вскрикнув, я зажмурилась и отшатнулась. Боль резанула по ребрам, и я, не выдержав, застонала и завалилась на бок.

— Я ожидал, что найду тебя менее целой, — он остановился рядом, превратившись для меня в светлое пятно. — Впрочем, это легко исправить.

— Я не буду использовать тень, — прошептала я.

— Посмотрим, — он подошел совсем близко, и я открыла глаза. Дымчатая пелена клубилась вокруг фигуры человека, стоявшего надо мной. Во тьме завала дым казался серебристо-белым и искрился, как снег.

— Саша! — закричал Макс. Я дернулась, хотела было завопить в ответ, но изо рта вырвался сдавленный хрип. Тело обмякло, и я, перекатившись на живот, лицом уткнулась в пыльный каменный пол.

— Задержи его, — приказал Проклятый, и сверху что-то заворочалось, зашумело. Тень поднимала погибшую дочь лавы. Я не видела этого, но слышала каждый вздох, каждый хруст сращиваемых костей. Кэз клацнула зубами у меня над головой, её тень, изломившись, скользнула по камням, и огромную пещеру огласил протяжный металлический вой.

— Тэй… Ты нужен мне, — едва слышно прошептала я.

Проклятый легко подхватил меня и, перекинув через плечо, устремился прочь, оставляя позади рев, крики и грохот. Кажется, я потеряла сознание, потому что спустя некоторое время повернув голову, обнаружила, что мы вошли в зал шести дверей. Проклятый осторожно опустил меня на землю.

— Уходи, — тихо произнес он, помогая мне сесть. Я вздрогнула и, не без труда подняв голову, испуганно посмотрела на своего мучителя. Один глаз его был темно-серым, почти черным, другой отливал красным.

— Тэй, — я слабо схватила его за руку. — Тэй, идем со мной.

— А вдруг и там… Крылатый выродок! — он резко вскочил и, взмахнув рукой, отшвырнул меня к стене. Я едва слышно вскрикнула и захрипела — рот наполнился кровью. Вокруг заскакали тени — каждая жаждала первой забраться в мое тело.

— Тэй…

— Я убью тебя, — он ринулся ко мне, схватил за горло и, едва не сломав шею, заставил сесть. Перед глазами поплыло. — Слышишь? Медленно, чтобы чувствовала, как тень занимает твое тело, чтобы видела, как убиваешь Черного Дракона. И брата. О, я теперь многое знаю о твоей семье.

— Тэй…

— Заткнись, он не сможет больше… Саша, прошу тебя, зови Пусть и беги, — говорил Тэй, но горло мне сжимал Проклятый. Серая пелена вокруг него расползалась по залу, сливаясь с тенями, ждавшими моего последнего вздоха. — Беги… И ты увидишь, как она умрет. Как станет моей!

— Отпусти её.

Проклятый оскалился, показав перепачканные в крови зубы. Рывком подняв меня на ноги, он развернулся и замер за моей спиной. Одной рукой он держал меня за талию, другой сжимал шею. Голоса звучали откуда-то со стороны, тени тянулись к центру комнаты, к нам, и хватали меня за ноги.

Макс стоял у входа. За ним были другие, но я не могла понять, кто они. Женя, едва держащийся на ногах или Кэз, сумевшая победить тень. А может, и Лиа, рыжеволосая княгиня без клана.

— Отпусти её, — пророкотал Макс.

— Ты проиграешь, Черный Дракон, — цедил Проклятый у моего уха, но и его голос казался далеким эхом.

— Ты уже проиграл, Здесь. Ты просчитался. Парень оказался сильнее, чем ты.

— Человеческий разум не устоит перед силой тени. Тебе ли этого не знать.

— Отпусти девочку.

— Она в моей власти. Пусть теперь подчиняется мне.

Словно в подтверждение его слов, земля под ногами задрожала. Тени сгустились вокруг нас.

— И Ров падет, — прорычал Проклятый.

— Сделай что-нибудь! — закричал кто-то. По стенам потянулись трещины, сверху посыпались обломки пластов, закрывавших потолок. Затрещал пол, кладка по центру стала расползаться.

А Проклятый и Черный Дракон замерли друг напротив друга.

Я смотрела на ширившуюся между мной и Максом расщелину, и думала, что вот также сама сейчас разваливаюсь по частям. Кажется, я забывала даже смысл слов, забывала кто я, и кто они.

— Мааакс, — собрав оставшиеся силы, прошептала я. — Пожалуйста…

И он ударил. Ударил так сильно, как мог. По нам, по мне, по всему, чему призван был противостоять Черный Дракон.

А Проклятый проиграл. Потому что в последнюю секунду Тэй резко развернулся и закрыл меня собой.

— Пусть… Дверь, — то ли подумала, то ли на одном дыхании произнесла я.

В тумане, что клубился вокруг, заклинание, сотворенное Максом, сработало как взрыв, заполнив зал оранжевым пламенем. Нас швырнуло к стене, но я успела коснуться её только кончиками пальцев. Следующий мой шаг унес нас в пространство между мирами.

 

Глава четырнадцатая

Равновесие. Часть первая

Шестой мир — мой. По многим причинам. Не ты создаешь мир, а мир — тебя. С первым вздохом, с первым взглядом, с первым шагом ты прочно становишься его частью. Другие миры — они на то и другие, чтобы навсегда остаться чужими. Ни Макс, ни мать со мной не согласятся, но «приспосабливаясь, не исчезни».

«Я дома», — эта мысль пришла вместе с ощущением легкости и уверенности в собственной победе. Я смогла. Я вернулась. А уже в следующий миг от чувства счастья не осталось и следа. Эдгард оттолкнул меня в сторону, громко крикнул, чтобы не мешала, и я, прижавшись спиной к ножке стола и схватившись за голову, наблюдала за тщетными попытками отца вернуть к жизни сына. Пусть, лохматый, потрепанный, ставший совсем маленьким, воробьем примостился близ меня и вздрагивал от каждого магического пасса.

Сквозь гул в ушах, сквозь треск магии я снова и снова слышала голос Эда.

— Давай, мальчик мой. Ты сильный, ты сможешь…

Со шкафов падали статуэтки, папки, грамоты, фотографии. Жалобно звенели стекла, мигали лампочки, трещал пол. Словно и этот мир разваливался по кускам, словно и сюда мы принесли разрушения и смерть. Во мне осталась только одна боль, и она ширилась, росла, захватывая всё мое существо, словно самая черная тень — тень неминуемой потери.

— Давай же, дыши! Ты должен жить!

Эдгард рычал, с остервенением обращаясь то к одному заклинанию, то к другому. Распростертое перед ним тело сына приподнималось и с глухим звуком падало на перепачканный кровью ковер, оставаясь нечувствительным, безжизненным.

А у меня было лишь одно заклинание.

— Тэй, — звала я. — Тэй… Тэй… Тэй…

Почему в этом кабинете всегда так много крови? Почему в углах шевелятся тени, и в который раз из окна вылетают стекла и сыплются блестящим крошевом на вечно грязный ковер?

Я не услышала вздоха, просто увидела, как он широко открыл рот, словно хотел закричать. Его правая рука взметнулась вверх и сжала запястье Эдгарда. Тот не успел закончить заклинание — так и застыл, покачиваясь, над сыном, беззвучно шевеля губами, а потом, очнувшись, резко подался вперед и обнял его.

Прежде, чем потерять сознание, Тэй успел посмотреть на меня поверх плеча отца. Один глаз сына ветра стал светло-карим, другой — темно-серым.

— Ну, вот мы и дома, — пробормотал Пусть и, кажется, вслед за мной облегченно выдохнул.

Фраза, брошенная проводником, крутилась в голове все последующие часы. Я повторяла её, как молитву, когда Эд вез нас в больницу, когда мне делали рентген легких (мои-то повреждения не спровоцировало проклятье или «черное заклинание», как назвал удар Макса Эд), когда брали кровь и зашивали рану на руке. На предложение остаться в стационаре я ответила категоричным отказом — мне нужно было увидеть мать, и это не обсуждалось. Каким-то образом Эду удалось разобраться с полицейскими, которых вызвал дежурный врач, и те довольно быстро от нас отстали. Тэй всё это время спал в машине. Эд за отдельную плату запряг молоденькую медсестру раздобыть нам нужных лекарств, а сам ушел курить на коридорный балкончик, на который вроде бы выходить было запрещено. Но Эду не отказывали. Люди так беспрекословно подчинились ему, что мне становилось их жаль.

— Ты уверена, что не хочешь остаться? — спросил Эд, протягивая мне пакет с лекарствами. — Я бы присмотрел за тобой. Тэю следует отлежаться, а тебе не помешало бы…

— Хочу к маме.

Маг едва заметно улыбнулся и кивнул.

Тэй не проснулся, когда я, сев в машину, осторожно положила его голову себе на колени. Своя голова здорово кружилось, меня мутило, и я попробовала использовать магию, чтобы сгладить нездоровое чувство слабости, но, получив короткий, скорбный «пшик», смирилась с полусонным состоянием. Ладно, хотя бы не тень рвется в разум.

По дороге я задремала. Меня разбудил Эд.

— Саша, — он остановился за пару десятков метров от ворот дома, и теперь разглядывал меня в зеркало заднего вида. — Твоя мама ещё не пришла в себя. Пожалуйста, потерпи и не кидайся ей на шею. Это может её сильно травмировать.

— Мне… не называть её «мамой»? — во рту было так сухо, что язык распух и едва ворочался.

— Прошу тебя.

Я устало кивнула.

Ничего, мы все поправимся. Теперь-то мы вместе.

Я хотела помочь Эду занести Тэя в дом, но маг заметил, что двоих ему не поднять.

— Спущусь за тобой позже.

— Хорошо.

Я прошла во двор, осмотрела машину матери, пылящуюся под навесом, и замерла у крыльца. Было довольно холодно, Эд одолжил мне пиджак, а тапочки я стащила в больнице. Выглядела я довольно потрепано. Платье из третьего мира не исчезло — превратилась в какую-то тряпку неопределенного цвета. А пиджак Эда был теплый и пах сигаретами.

Я запрокинула голову. Небо, сизое, тяжелое, роняло редкие капли. Цветы давно осыпались, трава сморщилась и прижалась к земле. Пахло прелой листвой, и тонкий аромат осени оживлял воспоминания.

«Дома. Мы дома».

— Добрый вечер.

Мне огромного труда стоило не броситься ей на шею. Мама замерла у входа в дом, в тени двери, и изучающе, с любопытством, оглядывала меня.

— Добрый вечер, — если бы чувства не были притуплены обезболивающими, я бы не смогла сдержаться.

— Вы — знакомая сына Эда?

— Да, — отрешенно ответила я.

— Войдите. Скоро начнется ливень.

Хромая и кривясь, я поднялась на крыльцо, прошла мимо мамы внутрь дома.

— Вы…, — пробормотала она у меня за спиной. — Мы не знакомы?

Я обернулась, но она тут же отвела глаза.

— Может быть, — неопределенно ответила я и, рукой опираясь о стену, двинулась в гостиную. — Как ваше само… Твою мать, Феня! Ах ты, старый черт… Дай хоть пройти!

Но кот орал, скакал вокруг, терся башкой о ноги, пытался дотянуться до ладони, вставая на задние лапы.

— Вы здесь бывали…, — прошептала мать, наблюдая за нами.

— Да, — закусив губу, я осторожно опустилась в кресло и снова посмотрела на мать. Она же разглядывала пол.

«Мам, ну подними глаза! Ну взгляни на меня!»

Мама обхватила плечи руками. Она так похудела и осунулась! Хрупкая и потерянная, она жалась в тени, словно боялась и, поэтому, избегала моего взгляда.

Как я могла бросить её так надолго… Нестерпимо захотелось прижаться к ней, обнять, вспомнить, что такое покой, защита и искренняя, без подвоха, любовь, за которую не нужно бороться. Она вздрогнула, подняла было голову, но между нами очутился спустившийся со второго этажа Эд.

— Саша, — позвал он. Феня моментально испарился. — Я помогу тебе подняться в спальню. Тархэт, принеси, пожалуйста, воды.

— Да, — ответили мы, и наши голоса слились.

Насколько я помнила, на стене у лестницы висели семейные фотографии. Теперь стена пустовала.

— Зачем вы убрали снимки?

— Чтобы не пугать её. Она помнит только третий мир.

— Вот уж что лучше забыть, — тихо произнесла я.

— Ты расскажешь мне позже. Обо всем, в мельчайших подробностях. Стой-ка.

Легко подняв меня на руки, маг осторожно двинулся вверх по лестнице. Я прижалась к его груди, и закрыла глаза.

— Ответь только, — он помолчал, глубоко вздохнув. — Кто ударил?

— Макс, — промямлила я. — По мне.

Дождь барабанил по карнизу, и в открытое окно нет-нет да залетала шальная капля. Стоило опустить голову на подушку, как я мгновенно провалилась в сон, сродни бреду, наполненный сиреневыми драконами, яркими магическими вспышками и скрипом старых качелей.

Разбудил меня Феня. Видимо, он жил в моей спальне, пока я гуляла по третьему миру, и теперь пытался выселить меня с кровати, топча одеяло и мою ногу в придачу. Открыв глаза, я попыталась поймать кота, но голова закружилась, и я, снова откинувшись на подушку, подняла глаза к окну. Было пасмурно, накрапывал дождь, поднявшийся ветер гнал по небу рваные тучи, через которые иной раз пробивались тусклые солнечные лучи. Часы показывали начало первого, но, несмотря на позднее время, в комнате терпко пахло свежесваренным кофе.

Я положила ладони на лицо, протерла глаза и оглядела потолок.

— Пусть.

— Чего?

Проводник, весь в пыли, свесился со шкафа.

— Это ведь не сон, правда?

— Нет, ты вовремя открыла дверь.

— Я думала, что… Что больше никогда собой не буду.

— У меня тоже малость крышу сорвало, — сознался Пусть, стряхивая с макушки засохшего паука. — Кот тут?

Я пожала плечами, и проводник, рискнув, спикировал ко мне на подушку.

— Слушай, умница, — начал одноглазый, возясь у моего уха. — Эд захочет узнать, что да как, но давай постараемся сначала понять, что ему самому известно.

— О чем он может знать? — я зевнула. Неужели мне и дома придется обдумывать каждое слово? — Женя на связь не выходил. Тэй… думаешь, Проклятый мог?

— У него и спроси.

— А он…, — я вопросительно посмотрела на Пусть. Тот неопределенно подергал крыльями.

Осторожно поднявшись, я оглядела комнату. Поверх ноутбука, превратившегося в пыльную подставку для лекарств, лежала записка.

«Уехали с твоей матерью в больницу. Сначала поешь, потом прими таблетки. Инструкция у зеркала. Тэя из дома не выпускай и сама не высовывайся — стоит защита. Будем к вечеру. Эд».

Я потрясла листком.

— Значит, мне нечего бояться, кроме ушибов и гадкой мерзости, что желает тебя сцапать? Тэй теперь Тэй?

— Не торопись с выводами, — предупредил Пусть. — Эда сложно обмануть, но Проклятый очень хитер. А по гадкой мерзости есть у меня пара мыслишек. Обсудим, как придешь в себя.

Я кивнула, взяла со стула теплый, длинный халат и, закутавшись в него, направилась вниз. Конечно, в обители серебряных лестницы были круче, и я даже умудрилась пройти их на костылях, но всё же эти несколько ступеней родного дома дались мне с небывалым трудом. Тяжело дыша, хватаясь за ребра и пытаясь справиться с сердцебиением, я опустилась на последнюю ступеньку и прижалась головой к столбику перил.

«Ничего. Ещё чуть-чуть».

Я напряглась и, скрепя и кряхтя, встала. Потерла поясницу, потревожив шов на руке, пошипела от боли и по стенке двинулась на кухню. У входа я замерла, разинув рот от удивления.

Тэй стоял у плиты, спиной ко мне. На нем были надеты только старые женькины джинсы, и я смогла увидеть следы, оставленные на его теле черным заклинанием. Вдоль позвоночника, от хребта до поясницы, тянулись две узкие багровые полосы, испещренные короткими, поперечными рубцами. Кожа вокруг шрамов натянулась и покраснела, и Тэй несколько раз пытался почесаться, но вовремя одергивал руку.

Я-то думала, что он до сих пор лежит в постели, что ему нужны помощь и уход, а в итоге, как и говорил Эд, слабой и нуждающейся оказалась я.

— Привет, — мой голос дрогнул.

— Здравствуй, — он не обернулся, только пригладил пятерней седые волосы. На сковороде зашипело масло.

— Как ты себя чувствуешь? — я положила локти на барную стойку и с сомнением оглядела высокий стул.

Тэй замер, расправил плечи. Шрамы растянулись, по краям сильно покраснев.

— Посмотри на меня, — попросила я.

Он обернулся. Серый глаз в мягком полумраке кухни казался почти черным. Я не без любопытства оглядела Тэя. Только вчера он был худ, бледен и не мог даже держаться на ногах. Сейчас же передо мной стоял здоровый, крепкий парень без каких-либо признаков истощения.

— Прости меня, — он шагнул вперед и, раскинув руки, оперся ладонями о стойку. Мышцы на плечах напряглись.

Как он смог так быстро прийти в форму? Или я слишком долго была в отключке?

Тэй пристально наблюдал за мной, и, расценив мое молчание по-своему, продолжил.

— Прости, что не смог противостоять ему. Прости, что подверг тебя опасности. Прости, что причинил боль. Мне следовало…

— Тэй, — пришлось повысить голос. — Ты ни в чем не виноват. Как раз наоборот. Ты выиграл войну. Ты спас мне жизнь и не один раз.

— И подставил тебя под удар.

— Прекрати.

Он нахмурился, покачал головой.

— Не оправдывай меня. Просто скажи, что прощаешь.

Я вздохнула и слабо улыбнулась.

— Прощаю. Я рада, что ты жив. Вчера…

— Не вспоминай об этом.

Он протянул руку и, коснувшись моей щеки, нежно провел пальцами по скуле, описал линию губ, заставив меня поджать их, и, взяв за подбородок, чуть запрокинул мою голову.

— Я боялся, что ничего не смогу предпринять. Боялся собственного бессилия, — он чуть подался вперед. Вблизи его карий глаз казался золотым. — Я чувствовал твою… смерть.

— А я видела твою, — мой шепот сливался с его дыханием. — Нужно уметь заглядывать страхам в глаза, верно?

Вместо ответа он поцеловал меня, сначала бережно, едва коснувшись губ, а потом, ощутив мой порыв, бросил осторожничать. Его ладонь легла мне на затылок, пальцы зарылись в волосы. Он перегнулся через барную стойку, припал к моим губам так жадно, словно хотел утолить долго мучившую его жажду, жажду жизни. А я трепетала от его прикосновений, слишком слабая, чтобы ответить достойно, слишком упрямая, чтобы лишить себя наслаждения из-за боли в паре-тройке помятых ребер.

Для нас, конечно, время остановилось, чего нельзя было сказать о том, что скворчало на сковороде.

— Погоди, — к неудовольствию Тэя, я отстранилась первой. — Ты в курсе, что мясо горит?

Сын ветра вскинул брови и недоуменно посмотрел на меня.

— Мясо, — пояснила я. — На сковороде.

Учуяв запах гари, Тэй наморщил нос и метнулся к плите. Успел он как раз вовремя.

Через несколько минут мы набросились на хорошо прожаренные стейки. Я так давно не ела готового мяса, что от жадности чуть не откусила себе язык.

— Отлично приготовлено.

— Первое, чему учатся маги кхелет хатра в других мирах, — Тэй, улыбаясь, наблюдал, как я вгрызаюсь в исходящий соком шмат. — Кофе будешь?

— Фрррр… Да, — я отодвинула пустую тарелку. — Слушай, ты говорил с Эдом?

Тэй, поднявшись, кивнул.

— Объяснил, что его надули.

— В плане?

— Проклятый связался с ним через тени и наврал, что Рэя захватил взбунтовавшийся Это, — Тэй усмехнулся. — Немного переврал историю.

— И Эд поверил? — меня вдруг замутило. — Налей, пожалуйста, воды.

— Поверил, — как-то странно произнес сын ветра, ставя передо мной полный стакан.

— А про Здесь Эд не знал?

Тэй пожал плечами и поморщился.

— Я не вдавался в подробности. Тебе плохо?

— Не надо было набрасываться на мясо. И что Проклятый хотел от Эда?

— Чтобы тот сдержал Это и Рэя, когда те придут в шестой мир. Проклятый рассчитывал, что, когда Рэй узнает об открытой двери, он первым делом проводит тебя домой. А тут его захватит Эд. От меня всего-то и требовалось, что пробраться в Ров и надоумить Рэя.

— Значит… Проклятый позволил тебе взять над ним верх?

— Но он недооценил меня. В определенный момент мне удалось отобрать у него бразды правления. И он отправился громить Ров, решив воплотить в жизнь другой план.

— Подчинить через меня Пусть, — я покачала головой. — А теперь? Теперь ты свободен?

— Мы поменялись местами. Теперь несвободен он.

Я поежилась.

— Но… он больше не будет пытаться вернуть власть?

— Не в этом мире.

— Ты уверен?

Тэй пристально посмотрел на меня.

— Тебе нечего бояться. Если в третьем мире он проиграл, то в шестом у него нет ни малейшего шанса.

— А твой отец? Что думает Эд о бунте теней? И о… твоей новой сущности?

Тэй мягко улыбнулся.

— Отец играет по своим правилам. Тебе нужно умыться.

— Я бы с удовольствием приняла душ, — икнув, заметила я. Кто бы знал, как я скучала по гигиене шестого мира! — Но на руке нельзя мочить шов.

Да и ванну мне не залезть, а просить Тэя о помощи не позволяли приличия.

— Если я могу помочь…

— Нет, — я не дала ему договорить. — Я сама справлюсь, честно. Ты видел мою мать?

Он нахмурился. То ли ему не понравилось, что я, в отместку, резко сменила тему, то ли сам вопрос пришелся не по душе.

— Она справится, — Тэй отвернулся, всё ещё хмурясь, посмотрел в окно. — Отец говорит, что прогресс есть.

— Моё присутствие не навредит ей?

— Не больше, чем присутствие Эд.

Я удивленно посмотрела на собеседника, но тот молчал.

— Эм… Понятно. А что насчет тех, кто напал на нас здесь, в шестом мире?

— Отец ищет… одного из нападавших. Больше зацепок нет.

— Арсения, — припомнила я. — Слава зашвырнул его куда-то через телепорт. Слава… Черт, Тэй!

Забыв о слабости, я резво вскочила со стула и тут же повалилась на стойку.

— Ай!

Тэй мигом поймал меня.

— Саша, Саша… Не время зеленеть! Точь-в-точь, как на твоей первой охоте! Переела?

— Тише, не кричи, — я зажмурилась, глубоко вздохнула. — Голова закружилась.

— Я отнесу тебя в комнату.

— Нет, — я слабо завозилась, переминаясь с ноги на ногу, словно проверяла пол на прочность. — Макс, Женя, Слава… Они остались в этом аду!

— Но дьявола там больше нет, — не без иронии отозвался Тэй. — Для начала приди в себя, договорились?

Я хотела вскинуть голову и не смогла. Просто прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, вслушиваясь в удары сердца.

— Какой ты холодный…

— У тебя жар.

— Нет, поставь меня на пол! Я сама!!!

— Сама, — передразнил он, подхватывая меня под колени и поднимая. — Ты приняла лекарства, как велел Эд?

— Нет, забыла, — я обвила руками его шею. — Тебе не тяжело?

— Шутишь?

В комнате нас встретил Пусть. Он сидел на шкафу и шипел на Феню, который караулил его внизу. Тэй опустил меня на кровать, а я, поймав его за руку, притянула к себе.

— Побудь со мной.

— Сейчас, только воды захвачу.

Выпив таблетки, я растянулась на кровати. Тэй лег рядом и не сводил взгляда с Пусть. Тот продолжал дразнить Феню, начисто игнорируя нас.

— Кот видит проводника? — сонно спросила я и, подобравшись к Тэю, положила голову ему на грудь. — Почему? Феня — маг?

— Не знаю. Вероятно, — Тэй осторожно обнял меня одной рукой и прижал к себе. — Не больно?

— Нет, — я потянулась и поцеловала его в шею. Давно хотела это сделать.

— Поспи. Быстрее встанешь на ноги, — мягко заметил Тэй.

— Ты не уйдешь?

— Нет.

— А тени шестого мира будут тебя слушаться?

— Не знаю. Позже проверю, — он поцеловал меня в мочку уха. — Спи.

Я вздохнула.

— Как скажешь, — и снова опустила вмиг потяжелевшую голову ему на грудь.

— Спасибо, что звала, княжна, — прошептал Тэй. — Без тебя я бы не справился.

В ответ я довольно улыбнулась.

Уже сквозь сон до меня донесся голос Пусть.

— И что теперь будешь делать?

— Мне нужно многое обдумать и понять, — сухо отозвался Тэй. — А ты, сильнейший, пока не вмешивайся.

Пусть обиженно фыркнул.

— Приятно думать самому, не спорю, но от твоего решения зависит и её безопасность, — напомнил он.

— И твоя, — бросил Тэй.

— Само собой разумеется. Из свиты остался один привратник. Помощи нам ждать неоткуда.

* * *

— Из свиты остался один привратник. На помощь им никто не придет, — Арсений откинулся на спинку кресла и выжидающе посмотрел на собеседника. — Лучший момент для нападения.

Эдгард молчал. Он не знал, что ответить. Арсений нетерпеливо завозился.

— Нам следует подождать, — медленно произнес Эд.

— Зачем?! Проводник сам приплыл в твои руки! Ждать! — возмущению Арсения не было предела. — Ради чего я столько раз собирал себя по кускам? Не хочу ждать.

— Не тебе диктовать условия.

Арсений открыл было рот, но, передумав, только покачал головой. Эд решил смягчить выпад оправданием.

— Мой сын рядом с ними.

— Который? — недовольно спросил Арсений.

— Младший.

— И что? Он тут причем?

— Не причем, — глухо отозвался Эд.

— Ты за Тархэт боишься? Щадишь её чувства? Она уже ничего не помнит! Где она, кстати?

— Гуляет в парке.

Арсений мотнул головой, указывая на пустующую стену.

— А что местные маги? Молчат и ждут? Ты тут теперь за главного?

— Они в этом мире — туристы. Живут в свое удовольствие, не решают проблем, избегают их, закрывают глаза на любые происшествия, — Эд махнул рукой. — Не за чем тревожить трутней.

— На чем остановимся? — Арсений снова завозился. — Я могу сделать всю грязную работу.

— Мне требуется время, чтобы всё устроить. Не хочу, чтобы Тархэт пострадала.

Арсений сверкнул глазами и с видимой неохотой кивнул.

— Я сообщу тебе, когда буду готов, — Эд устало потер переносицу. — Пока отдохни, соберись с силами. Восстановления тебя измотали.

— Жду с нетерпением, — кисло ответил Арсений и, поднявшись, чинно поклонился.

Когда он ушел, Эд долго смотрел на дверь, а потом, встряхнувшись, достал из верхнего ящика стола пистолет и положил его перед собой. В шестом мире Эд не знал лучшего оружия против мага, чем огнестрельное. Заклинания всегда проигрывали пуле в скорости. Даже Арсений не восстановится после выстрела в голову, а Эд умел убивать людей неожиданно, быстро и просто. Двадцатое столетие преподнесло ему много приятных подарков, в том числе бесшумные пистолеты. Конечно, местным пушкам не сравниться с лазерными арбалетами пятого мира, но там и защиту носит едва ли каждый, а любой активный всплеск фиксируется десятком радаров.

— О чем задумался, старик?

Эд потер пальцами виски, снимая внезапно нахлынувшую головную боль.

— Пусть в моих руках, — произнес он, закрывая глаза.

— Почти. Чего ты ждешь?

— Мой сын влюблен в ключницу. Он будет защищать её.

— Убери его с дороги.

Эд вздрогнул.

— Предлагаешь мне убить собственного сына?

— Никогда. Всего лишь… ослабить.

— Ослабить?

— В нем та сила, которую ты стремишься получить, — зашептала тень. — В нем мощь сильного духа, непокорного, строптивого, величественного, древнего. Смотри на него, старик. Твой сын бессмертен, пока дух внутри него.

— И что ты от меня хочешь?

— Тебе нужен союзник, старик, а не враг.

— Знаю сам.

— Ты слабеешь, — пела тень ему на ухо. — Посмотри, как дрожат твои руки. Тебе все сложнее контролировать свою женщину. Ты стар, слишком стар.

Эд открыл глаза. Окружающий мир помутнел, вещи утратили четкие очертания.

— А твой сын молод и всесилен. Опасен, как ни один маг шести миров. Не этого ли ты хотел для себя? Бессмертие, власть, могущество? Забери тень у своего сына. Забери её себе, и тогда Пусть не выстоит. А твой сын будет свободен. Сможет вернуться в свой любимый мир, расправить крылья и жить, как смертный, без ноши, которую ему не вынести.

Эд посмотрел на лежавшее перед ним оружие.

— А ты будешь править. Ты — один, бессмертный, всевидящий, свободный от когтей смерти. Вечность будет твоей пленницей вечность.

— Вечность, — эхом отозвался Эд и, поднявшись, взял пистолет со стола.

* * *

— Нужно противостоять тени, стремиться подчинить её себе, — Тэй лежал рядом со мной и, закинув руку за голову, разглагольствовал на тему «Как побороть Проклятого». Я проснулась после заката, и сейчас в комнате было темно. Похоже, это устраивало и меня, и Тэя. — Никаких послаблений. Лучше лишиться силы, чем пойти у тени на поводу. Сдаться на её милость, прислушаться к ней — заведомо ложный путь, он ведет в трясину, из которой не выбраться.

— Ты же выбрался.

— Я до ней не дошел, — мрачно отозвался Тэй. — О каком уроке речь?

— Первый, да? Если не ты, то тебя.

— Мммм… Я говорил о втором — не бери много, — он вдруг подался вперед, сел на кровати и, обернувшись ко мне, спросил. — Как себя чувствуешь?

— Неплохо.

— Хочешь, научу одному приему?

Перенеся вес на здоровую руку, я подтянулась и села, прислонившись к подушкам.

— Давай.

Тэй вскочил с кровати, повернулся ко мне лицом и запустил под потолок несколько светляков, мигом принявших форму язычков пламени. Разномастные глаза сына ветра в отблесках магических огней блестели как золото и серебро. Вкупе с седой шевелюрой, Тэй напомнил мне одно создание шестого мира, но аналогия была настолько пугающей, что я, вспомнив замечание Пусть о правдивости легенд, попыталась как можно скорее отогнать непрошеную мысль.

— Вслушайся в ореол, — попросил Тэй.

— Сделано, — пальцы едва ощутимо покалывало — магия искала выход.

— Разведи руки и собери всю силу в ладонях. Чувствуешь тепло?

— Да.

— А теперь стряхни его.

— Не поняла…

— Стряхни магию, как будто воду с рук.

— Ой!!! — взвизгнула я. Две волны синего пламени пронеслись по обе стороны от Тэя. Он легко рассеял их.

— Самый простой из защитных приемов, — пояснил сын ветра, присаживаясь на край кровати и потягиваясь. В свете огоньков шрамы на его спине казались черными. Повинуясь порыву, я подползла к нему и осторожно поцеловала между лопаток. Тэй не шевельнулся.

— Эй, — недовольно позвала я. Его поведение меня раздосадовало.

— Ты, может, слышала, за что я не люблю шестой мир? — спросил он, не оборачиваясь.

— Здесь сложно колдовать?

— Да, чувствуешь себя слабым, потерянным, забитым. Тени тупы и не откликаются на призыв, как бы громко ты не кричал.

— Мне… очень жаль…

— В том и дело, Саша, — он, наконец, обернулся и посмотрел на меня. — Теперь ничего этого нет. Магия свободна, ореол податлив, а тени… я почти понимаю их бессвязное бормотание.

Мне стало страшно.

— И что они говорят? — шепотом спросила я.

Тэй отвернулся и не успел ответить — внизу грохнула дверь.

Вернулись Эдгард и мама. Тэй поспешил вниз, и через пару минут ко мне зашел его отец.

— Как самочувствие? — спросил он, оглядывая комнату.

— Хорошо. Как мама?

— Скоро, — Эд устало посмотрел на меня. — Скоро всё будет хорошо.

Следующие два дня напоминали серии какой-то идиотской мелодрамы. Я и мама сидели дома, но почти не пересекались. Она словно избегала меня. Спущусь вниз — она поднимется наверх, войду в гостиную — она уйдет в комнату.

— Можно мне увидеться с врачами? — пристала я к Эду.

— Как только наберешься сил, все вместе съездим в клинику, — коротко ответил маг. Его самого та обстановка, что воцарилась не в его доме, похоже, ни капли не смущала. Несмотря на увещевания Пусть, я всё рассказала Эду о своем пребывании в третьем мире — и о Максе-Черном Драконе, и о Лиа, победившей тень, и о предательстве жрецов. Только вот ему наши приключения, кажется, вовсе не показались интересными — он слушал меня в пол уха.

— Значит, бунт теней, — только и протянул Эд, когда я договорила. Вскинув брови, маг глянул на Тэя и, дождавшись его кивка, пожал плечами и удалился. Я не стоила его внимания. Зато он не отходил от моей матери, и это тоже жутко раздражало, потому что к нему она тянулась, его она знала, а от меня пыталась сбежать.

— Мне кажется, я скоро с ума сойду, — пожаловалась я Тэю на второй день. — Что с ней? Что с Женей? Как там, за дверями? Что теперь нам делать?

— Ждать, — не очень-то уверенно ответил сын ветра. Пусть, получивший новый дом (я определила его в игровую компьютерную мышь брата, которая уже несколько лет пылилась в коробке с дисками), мямлил, что он ничего не знает, и что не пора ли мне прекратить ныть.

— Была на войне — ныла, сидит в тишине — ноет, — ворчал он, щуря единственный глаз. — Терпение, ключница. Мир движется.

И ждать пришлось недолго.

Поздней ночью я проснулась от стука. Кто-то, что есть мочи, барабанил в мою дверь. Почему-то стало очень жутко. Я села, испуганно уставилась на темный прямоугольник входа. В дверь уже не просто стучали — ломились на грани истерики.

— Пусть! — вскричала я, скатываясь с кровати.

— Двери!!! — завопил проводник, шмякаясь мне на плечо. — К нам стучат!!!

— Слышу! Кто там?! — призвав на помощь магию, я положила ладонь на ручку.

— Ээээ, — протянул Пусть. — Умница… Не в эту дверь. Кто-то рвется к нам из третьего мира.

Через мгновение я подняла на ноги весь дом.

— Нам срочно нужно открыть дверь. Я уверена, что это Женя!

Эд стоял посреди гостиной, Тэй — у его левого плеча, мать, как обычно, пряталась у входа, в прихожей.

— Тебе небезопасно покидать дом и, тем более, открывать двери, — раздраженно заметил Эдгард. — Сначала туда отправлюсь я и изучу обстановку.

— Будет поздно! — вспылила я. — Им, может быть, нужна наша помощь! Сейчас! А мы даже доехать туда не успеем!

— Зато у тебя и ключа будет время подумать и послушать гостя.

— Как?

Эд покачал головой.

— Видишь? Сейчас ты — обуза. Сиди здесь.

— Не буду! Либо везите меня туда, либо… — и снова ничем не обоснованные угрозы. Боги шести миров — мне даже шантажировать его нечем. — Пусть! Скажи что-нибудь!

— Он прав. Нам лучше остаться тут. На доме мощная защита, и её очень сложно пробить.

— Трус.

Я грубо стряхнула проводника с плеча.

— Если к нам стучат, значит, двери появились. Значит, с той стороны, в третьем мире, снова властвует Это, — рассудительно заметил Тэй.

— Ты в этом уверен? Нужно посмотреть, нужно открыть…

Сын ветра отрицательно покачал головой, и я замолчала.

Пусть упорхнул на люстру и оттуда злобно воззрился на меня. Я заскрипела зубами от злости.

— Ты зря тянешь время, — заметил Эд, проходя мимо. — Детские истерики тебе не помогут. И ты пугаешь Тархэт.

— Кого? — я обернулась. Мать смотрела в пол. — Я не…

— Милая, выпей таблетки и иди спать, — Эд целомудренно поцеловал мою мать в лоб и направился в прихожую. Я растерянно посмотрела на Тэя. Тот прошел мимо меня вслед за Эдом.

— Отец, поедем все вместе — ты и я сможем защитить их.

Эд, накинув пальто, презрительно оглядел сына. Мама, повернувшись ко мне спиной, прижалась к стене, будто хотела с ней слиться, а Тэй застыл между ней и Эдом.

— Я не хочу вами рисковать, — отрезал Эд. — Сидите здесь. Если защита упадет, значит, я мертв. Постараюсь этого не допустить.

— Эд, мне нужно поехать с тобой, — всхлипнув, внезапно произнесла мама. — Я отвечаю за двери? Я должна там быть? Скажи…

— Отвечаешь за двери? — Эд нахмурился. — Ты что-то вспомнила?

Мать неуверенно мотнула головой.

— Прими таблетки, Тархэт, а мне пора. Сидите тихо, я скоро вернусь.

Дверь, печально проскрипев, захлопнулась. Мама вздохнула и, склонив голову, застыла, как изваяние, безвольно опустив руки. Тэй же, обернувшись, пристально посмотрел на неё. Снаружи прогрохотала машина Эда, и снова всё стихло. Я закатила глаза и, обиженно поджав губы, рухнула на диван так, что он отъехал к стене. В доме воцарилась давящая, тревожная, как после позднего телефонного звонка, тишина, и в этой тишине внезапно раздался громкий, отрывистый приказ Тэя.

— Подними голову, тень, и посмотри мне в глаза!

Я вскочила на ноги.

— Ты что делаешь?!

Тэй схватил мою мать за плечи, та подняла голову, но я видела только её затылок.

— В глаза!

— Тэй!

— Стой на месте! — приказал он, и мои ноги словно приросли к полу. — Кто твой хозяин? Отвечай!

— Не трогай мою мать!

Тэй разжал пальцы и, вскинув руки, отступил. Мама обернулась и посмотрела на меня глазами затянутыми серой пеленой.

— Что ты наделал…, — едва слышно прошептала я. — Проклятый снова…

— Это не я, не Проклятый, — Тэй провел ладонью по лицу. — Тьма шести миров… Это же было очевидно… Ждите здесь!

Он кое-как влез в кроссовки, схватил с вешалки куртку.

— Стой! Куда ты?! — я всё силилась сделать шаг, но меня держало заклинание Тэя. — Да пусти же ты меня! Что случилось?!

— Я оказался прав? — подал голос Пусть.

— Да! — вскричал Тэй и хлопнул дверью.

— Чтоб тебя… Мама, — позвала я. — Мама…

Она закрыла лицо ладонями и заплакала.

* * *

Выйдя на улицу, Тэй замер. Под куртку задувал промозглый ветер. Футболка от него вовсе не спасала. Тэй поежился и, обернувшись, оглядел машину, стоявшую под навесом. Ключей у него не было, а возвращаться в дом не хотелось. Вздохнув, сын ветра опустил голову и посмотрел на свою тень. Та, в свете висящего над дверью фонаря, походила на бесформенную кучу.

— Черт с тобой, — прошептал Тэй, вскинул руку, заставив тень вытянуться, а в следующий миг темная масса поднялась над землей, и, сравнявшись по росту с магом, приняла его в свои объятья.

Когда Эдгард зашел в комнату шести дверей, Тэй уже ждал его там.

«Мальчишка», — промелькнула непрошеная мысль, и Эд с удивлением отметил, что подумал о сыне с нежностью. А Тэй, сидя в крайнем кресле у стола переговоров, действительно выглядел очень юным. Лет девятнадцать, не больше, в старой, серой куртке, в чужих джинсах, взъерошенный и чем-то очень недовольный…

— Он пришел просить о помощи, — прошептала тень.

— Ты что тут делаешь? — Эд прикрыл двери и обернулся. — Как прошел охрану?

— Через тени, — отрывисто ответил сын.

— Дух манипулирует тобой?

— Манипулятор здесь только ты.

Эд вскинул брови. Подобного выпада он не ожидал.

— Я говорю о той твари, что заняла твое тело.

Тэй нахмурился.

— А что скажешь о той, что ты отдал Тархэт?

— Сколько злобы, старик… Он угрожает тебе, — зашипела тень. — Слышишь, как изменился его голос? Это не твой сын.

Эд тряхнул головой. Тень мешала ему слушать.

— Так это был ты? Ты хотел захватить Пусть? — продолжал допытываться Тэй. — Затеял весь этот фарс, использовал Тархэт, Сашу, меня. Зачем? Ради чего?

— Ты не поймешь.

— А ты попытайся объяснить!

— Тэй, возвращайся в дом. У меня нет времени…

— Зачем, отец? Зачем? Скажи мне, — Тэй поднялся и сделал было шаг вперед, но Эд успел вскинуть руку. Вокруг юноши замерцала блокирующая преграда. Тэй дернулся раз-другой и посмотрел на отца — растерянно, обиженно, непонимающе, а потом ударил, ловко и очень сильно. Преграда рассыпалась на куски, но Эд тут же выстроил новую.

— Он уничтожит тебя, если ты не заберешь дух, что укрылся в его теле, завладел его разумом, — шептала тень. — Вспомни, кто ты есть, старик.

— Хватит, — рявкнул Тэй, и в голосе его прорезалась ярость. — Прекрати играть со мной.

— Стоять, — скомандовал Эд. Тэй замер, покачнулся, почувствовав сильное воздействие. Мысли вдруг смазались, и он в мгновение ока забыл, зачем пришел сюда.

— Живее, старик, — подбодрила тень. — Забери его силу.

Тэй опустился на колени, сжал ладонями виски. Эд знал, как делают лоботомию. По долгу службы ещё в середине прошлого века он присутствовал при одной подобной операции. Сейчас он проделывал то же самое с собственным сыном. Дух, что вселился в Тэя, настолько сросся с его разумом, что стал фактически неотделим от него.

— Ты освободишь своего сына, старик.

— Я лишу его разума…

— Его душа будет свободной.

Тэй с трудом поднял голову, посмотрел на отца разномастными глазами. Не было в этом взгляде ни мольбы о пощаде, ни укора, ни злобы. Только непонимание, только немой вопрос — «почему»?

Эд очень хорошо обучил своих сыновей. Он видел жизнь ни один десяток лет, он наблюдал, как рушатся империи, как разгораются и догорают войны, как предают друзей и преклоняются перед врагами, как возвеличивают тиранов и как низвергают праведников. Теперь его время прошло.

— Слишком поздно, — прошептал Эд и, молниеносно, выученным движением выхватив пистолет из кобуры, выстрелил себе в висок.

Тэй, стоя на коленях, широко раскрытыми глазами смотрел на тело отца. Протянув руку, он коснулся острого плеча под тканью пальто, склонил голову и застыл, не до конца осознавая, что же только что произошло. Невнятное бормотание вывело его из транса.

— Теперь ты подчиняешься мне, — тихо, но властно произнес Тэй. — Не вздумай удирать, я всё равно тебя найду.

— Как прикажет… князь, — раздался вкрадчивый голос за его спиной.

— Мой отец создал тебя?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы получить бессмертие.

Тэй прикрыл глаза, сглотнул.

— Позаботься о теле.

Его рука соскользнула с плеча отца, сжалась в кулак, словно так он пытался собрать воедино разбредающиеся мысли.

— Князь…

Тэй обернулся. Почему этот сгусток тьмы, пытающийся принять форму человеческого силуэта, так странно обращается к нему?

— Что?

— Старик оставил защиту на доме. Старик мертв — защита разрушена.

Значит, для тени он — князь, а его отец — всего лишь старик.

Защита… Ну и что, что её нет? Саше больше ничего не угрожает.

Тэй осторожно достал ключи от машины Эда из кармана его пальто, в последний раз глянул на тело отца и, поднявшись, на негнущихся ногах двинулся к выходу. Тень поинтересовалась, не хочет ли он побыстрее добраться до цели, но у Тэя не осталось сил, чтобы срезать путь через ореол. Велика была вероятность навечно затеряться среди теней.

 

Глава пятнадцатая

Равновесие. Часть вторая

На месте стены, где когда-то, до бунта теней, мерцали в полумраке двери пяти миров, зияла огромная дыра. Камни из разрушенной кладки с сухим треском срывались в пропасть, и провал рос, ширился, как пустота в груди Макса.

Он, наконец, добрался до точки невозврата.

Отвернувшись от тех, кто остался за его спиной, Черный Дракон подошел к краю и заглянул вниз. Пыль и пепел опускались на руины, обволакивая их серой пеленой. Не проронив ни слова, Макс шагнул за край. Когда-то он боялся упасть, боялся этого чувства безнадежного полета вниз головой к темной, густой плоскости, ломающей кости и разбивающей душу. Теперь ему не принадлежало ничего: ни его душа, ни жизнь, ни совесть.

В последний момент, у самой земли, Макс расправил тяжелые, черные крылья. Те, кто стоял внизу, пригнули головы, что-то закричали ему вослед. Но бог их не слушал. Как всегда.

Он покружил надо Рвом и, сев на одну из уцелевших вершин, замер, подобно вечному стражу. Стражу, который ничего не смог сберечь.

А во Рве, между тем, творился хаос. Из-под обломков тут и там звучали мольбы и крики, но коридоры и залы были сильно повреждены, и любое воздействие могло привести к новому обвалу. То и дело осыпи приходили в движение, приглушая голоса, а то и вовсе забирая их. Жрецы организовывались в группы по силе магии, чтобы, распределив нагрузку, попытаться закрепить груды камней, пока слуги будут вытаскивать пострадавших. О сборе тел погибших не шло и речи.

Женя искал серебряных. У него тоже просили помощи, в том числе и те, кто совсем недавно намеревался его убить. Конечно, он помогал, хотя его раны болели, а язык заплетался, и заклинания не всегда получались с первого раза. Князь серебряного клана все же оставался человеком. Сколь бы часто он не напоминал себе, что он — сын ветра, сострадание всегда побеждало высокомерие.

Он с трудом освободился от пут, что наложил на него Проклятый, но так и не успел помочь сестре. Женя пытался защитить её от чудовища, захватившего тело Тэя, и проворонил удар Рэя. Сегодня он не успел остановить этого озлобленного слугу.

Но клану требовалась помощь, и Женя начал собирать вокруг себя среброкрылых воинов. Он узнал, куда пропала Лиа — рубиновая, конечно, кинулась спасать детей — последних своего клана. Позже, уже под вечер, она сама нашла его — прямая, несгибаемая, величественная, княгиня шагала твердо, высоко вскинув голову, переступая через останки тел и не глядя на них. Что ей было до мертвых, ведь она спасала живых. Женя как раз раздавал указания нескольким серебряным сынам ветра, когда увидел её. Она укрыла детей и привела их к нему — всех, до единого. Перепачканных, испуганных, но целых и невредимых. Чего нельзя было сказать о Жене.

— Ты ранен, — заметила она, оглядывая его. — Хочешь умереть раньше времени?

— Ты позаботилась о своем клане, мне нужно позаботиться о своем, — немного резко ответил он.

Лиа, подумав, кивнула.

— Те, кто успел улететь, спасся. Я видела Зарго и его женщину. Они живы, и это радует.

Женя не понял её.

— О чем ты?

— Что их кровь ещё ждет моих клыков, — она улыбнулась, широко, хищно, и Женя, схватив её за плечо, что было сил сжал.

— Лиа, будь осторожна, умоляю тебя, — произнес он, исподлобья глядя на неё. — Подумай о них.

Он кивнул на столпившихся вокруг неё детей.

— Княгиня, я есть хочу.

Лиа перевела взгляд на маленького, рыжеволосого мальчика, жмущегося к её ноге.

— Я помню, — тихо ответила она.

— Спусти их вниз, в чашу, — посоветовал Женя. — Там чище, тише и бегают животные.

— Ты полетишь со мной на охоту? — спросила она. — Я могу задрать для тебя быка, если ты устал.

— Ступай, дочь лавы, я сам найду тебя.

Но обещание свое Женя не выполнил. Он вообще не помнил, как оказался в маленькой, тесной пещерке, забитой каким-то пыльным барахлом. Он лежал, вытянувшись во весь рост, прямо на полу, среди вонючих шкур и битых кувшинов. Снаружи перекликивались драконы, но порой наступала такая тишина, что давило на уши.

— Очнулся, князь?

Женя тряхнул головой, потер лоб ладонью и обернулся.

— Где я? — щурясь, он посмотрел на Макса, который сидел рядом, верхом на огромной бочке. Жене захотелось его ударить, сбить с «пьедестала», повалить на землю и как следует отделать.

— Каково это — убить свою ключницу? — процедил князь, и сам пожалел, что спросил подобное. Ему не было жалко Макса. Скорее собственное чувство вины добавляло жалости к себе.

— Она жива. Я попал по Проклятому, — бесстрастно ответил Черный Дракон.

— Жива… И где она сейчас?

— В шестом мире. Надеюсь.

— Надейся, — сухо процедил Женя. — Зачем ты нанес удар?

— Так было нужно.

— Кому?

— Ей.

— Трусливый лицемер. Знал бы, что боги могут быть такими, всегда бы был атеистом. Ты у любого фанатика отобьешь охоту тебе поклоняться.

Макс равнодушно пожал плечами.

— Может, оно и к лучшему. Зачем ты освободил Проклятого, князь?

— Он освободился сам. Тэй находился в его власти, и не смог его удержать.

— Простофиля, — бесцветным тоном констатировал Макс. — А хвастался, что силен…

Женя нахмурился, осторожно сел и, положив локти на подтянутые к груди колени, злобно уставился на собеседника.

— Радуйся — ты вышвырнул Проклятого из третьего мира, подставил мою сестру и растарабанил Ров.

— Помолчи, — устало оборвал его Макс.

— Ты мне рот не затыкай.

— Ты хочешь со мной спорить или поможешь?

Женя замолчал, вскинул одну бровь.

— Чем?

Макс соскочил с бочки и, склонившись над князем, прошептал тому в самое ухо.

— Завтра я с Зарго и его свитой отправлюсь закрывать телепорт к Великому Разлому.

— Он не подставит тебя в последний момент?

— Поэтому мне и нужна помощь, — Макс поднял глаза, проследил за чем-то, видимым только ему, и снова склонился над Женей. — Во-первых, я должен быть уверен, что телепорт будет закрыт. Во-вторых, ни один жрец не покинет Разлом.

Женя пожевал губу и едва слышно спросил.

— Ты уверен?

— Мы, — с нажимом поправил Черный Дракон. — Уверены. Зарго и его компаньоны будут убиты. Ты поможешь мне?

К кому ещё мог обратиться Макс?

— Да, — ни секунды не мешкая, ответил Женя. — Выкладывай.

Когда Черный Дракон, сообщив кое-какие детали предстоящей казни, удалился, из темноты с грациозностью кошки выскользнула Лиа.

— Ты проснулся, — она протянула ему кувшин. Женя с жадностью припал к глиняному горлышку. Вода была ледяной и чуть сладковатой, с легким цветочным послевкусием, но кружила голову не хуже крепкого вина.

— Благодарю.

— Пей, — Лиа опустилась на пол подле него. — Тебе нужно набираться сил.

Вернув кувшин, Женя вытер губы и, потянувшись к Лиа, поцеловал её в шею. Она обернулась, ласково погладила его по щеке.

— Спи, князь.

Он послушно, как большой пес, лег на бок рядом с ней, а она, прислонившись к нему, принялась гладить его по голове, перебирая пальцами светлые волосы.

— Разбуди меня на рассвете, — прошептал Женя, проваливаясь в сон. — Мне нужно… помочь Черному Дракону.

— Разбужу, — она осторожно поцеловала его в щеку. — Разбужу, венценосный.

Женя что-то пробормотал и, улыбаясь, заснул. Лиа так и просидела рядом с ним до самого рассвета, а стоило солнцу залить кровью небосклон, как она, легко поднявшись, танцующей походкой направилась к краю. В предрассветной тишине устало вздыхал вулкан, и ему вторило вялое рычание последних дозорных.

Лиа обернулась. Её глаза полыхнули алым.

— Спи, мой князь. Я спрошу за нас обоих.

Красные крылья отблеском зари прочертили светлеющее небо.

* * *

Черный Дракон, изогнув шею, оглядел края Разлома. Кроме него и четырех магов поблизости не было ни души. Черная, искрящаяся тьма мирно текла в пропасти. Зарго сидел у самого края. В свете восходящего солнца его шкура сияла.

— Пора, — тяжело развернувшись, возвестил Черный Дракон, но члены свиты не тронулись с места. Для них слова живого бога ровным счетом ничего не значили. Их вера в Воина Тысячелетия закончилась с его появлением. Макс не мог не признать, что такой способ умерщвления религии — самый миролюбивый. И волки сыты, и овцы целы. Впрочем, о волках не стоило мыслить позитивно.

— Держитесь подле меня, — приказал Зарго и соскользнул вниз. Один за другим, драконы ринулись в пропасть. Макс, мотнув огромной башкой, прыгнул последним.

Он не ожидал, что тьма будет настолько густой. На какой-то миг все они зависли, как мухи в сиропе — не крыльями взмахнуть, не вздохнуть, но Эранга вовремя воспользовалась магией — чистой, незапятнанной всполохами тени — и двигаться стало легче. Тьма вокруг смягчилась, но Максу стоило труда поднимать крылья. Кажется, было бы проще прижать к себе конечности и бесконечно долго падать вниз, положившись на судьбу. Но маги всё любили держать под контролем, тем более самих себя.

Внизу ворочались мертвые кхелет хатра. Одни перекатывались с боку на бок, поджав под себя гниющие крылья, другие ползали по стенам Разлома и, иной раз срываясь вниз, ломали себе всё, что можно.

Максу подумалось, что так, наверное, выглядит драконий ад. Подходящее место для Зарго.

— Их слишком много, — встревожено произнес привратник. — Нас заметят.

Ему никто не ответил. Макс с трудом вскинул голову, посмотрел наверх, в черное месиво. Они летели под острым углом и всё дальше удалялись от названного им князю места встречи. Зарго подозревал, что наверху свиту могут ждать, поэтому и путь выбрал куда более долгий и опасный. В чем же тогда смысл? Спасать их от теней Макс не собирался — вот закроют телепорт, и пусть подыхают. Ему приятно было думать о жрецах, как об отработанном материале. И, кажется, не только ему.

До пещеры они добрались без препятствий. Вокруг узкой расщелины не было ни одного мертвого. Когда они сели, дышать стало труднее, глаза едва ли не вылизали из орбит, а пламя клокотало где-то у самого зева. Духи пролетали у носа, тени теснились близ лап. Конечно, Макс их не слышал, зато все остальные, оказавшись у пещеры, будто впали в транс — застыли, как изваяния, и не двигались, прислушиваясь к голосам. Макс тряхнул головой и грозно зарычал, а потом взял да и ударил Зарго хвостом. Золотой присел, поджал крылья и, обернувшись, оскалился. Миг — и жрец, перекинувшись, шагнул в пещерку. Макс хотел было последовать за ним, но не успел — мертвые очнулись и полезли со всех сторон. Привратника Регго разорвали первым. Тени нуждались в телах, но не могли сдержаться. Регго только и успел, что вскинуть голову, разинуть пасть в беззвучном крике, а его кровь и плоть уже полетели во все стороны. Эранга перекинулась и укрылась в пещере, туда же бросился страж, а Макс и Бринг Ра остались отбиваться от серокрылых. Макс оттеснил парня к пещере, приказав прикрывать вход, а сам кромсал гнилое мясо, упиваясь собственной силой. Кажется, он умер раза три, но в порыве битвы на восстановление уходили считанные секунды. И все же время шло. Когда Черный Дракон, наконец, смог обернуться, он увидел у своих лап выпотрошенного стража. Наверное, здоровяк выполз из пещеры, когда Макс в очередной раз умер, а привратника, между тем, растащили на кости. Голова Бринга Ра застряла в расщелине. Прислонившись к неё боком у входа в пещеру стояла Эранга. Дочь лавы была мертвенно-бледной, а из носа и ушей текла кровь. Макс только взглянул на неё, как всё вокруг озарила чудовищно яркая вспышка.

Правду говорят, ослепительный свет хуже тьмы. Макс заревел от боли — глаза будто выжгли огнем, он зажмурился и замер, а когда очнулся, оказалось, что он в человеческом обличии лежит на дне разлома. Мимо лениво поплывали звезды — они светили чуть ярче, чем до боя. Макс кое-как поднялся на ноги и огляделся. Небо над головой стало темно-синем, и на его бесконечно далеком полотне видны были настоящие звезды. Голова Бринга Ра всё ещё валялась поодаль, а вот Эранги и Зарго след простыл. Пошатываясь, Макс зашел в пещеру — тут не было ни духов, ни теней, да и дышалось свободнее. Откуда-то из глубин сознания пришел облегченный вздох. Макс повторил его и вдруг понял, что Зарго мертв. Вслед за удивлением пришло разочарование — он не успел насладиться моментом смерти жреца.

Кто его убил? Тени? Макс провел рукой по пробитой в стене пещеры дыре. Камни ещё дымились, отмечая положение разрушенного пространственного каркаса. Здесь и, правда, был телепорт.

— Какая же дрянь, — вслух заметил Макс, стряхивая с пальцев сажу. Ему вдруг стало больно дышать. Старая рана напомнила о себе совсем некстати. Переведя дух, он вышел наружу и побрел в темноту. Вокруг, куда ни глянь, громоздились мертвые. Конечно, тени не оставили тела, но без поддержки Проклятого и связи ореола серокрылые почти утратили жизненную силу. Прижимая руку к сердцу, Макс шел мимо изумрудных, поедающих друг друга, мимо рубинового, выдирающего собственные внутренности, мимо грызущих камни нефритовых. Он усмехнулся — а ведь там, наверху, всё, в точности, также. Самая суть кхелет хатра в этих прожорливых, пустоголовых драконах.

Нет, Воин Тысячелетия — не та бессмертная химера, что им нужна. Тут требуется нечто иное. Что именно, Макс не знал. Ему снова захотелось в шестой мир, к человеческим проблемам, к деньгам, женщинам, работе и клубам. Ему надоело быть крылатым, потому что он им никогда и не был. Ему достались чужие крылья.

Перекинувшись, он взмыл ввысь. Лететь стало проще, но странное ощущение нереальности не покидало его. Может, после закрытия телепорта и его связь с ореолом пошатнулась? Черному Дракону конец?

Вырвавшись из оседающей тьмы, Макс поднялся в сумрачное небо. Выходит, он провел на дне пропасти весь день. Опустив голову, он полетел вдоль Разлома. Первой он нашел Эрангу. Её золотистое тело, раскинув изящные, сильные крылья, лежало среди острых выступов, возвышавшихся над широким участком пропасти. Венценосная голова дочери лавы застряла в камнях у самого обрыва. Падальшики ковырялись в глазницах. Макс спустился ниже и ударил огнем. Пламя горело ярко, пожирая плоть, а любители мертвечины, взмыв к небу, подняли жуткий шум. В пропасть наглые твари соваться побаивались, но то был вопрос времени. Тени ещё не успеют покинуть тела, а падальщики уже будут пожирать их останки.

Макс покружил над погребальным костром и взмыл выше, чтобы оглядеть окрестности. Зарго лежал в километрах трех к востоку, а рядом с ним билась в агонии тень. Только подлетев поближе, Макс понял, что изуродованное создание было вовсе не серокрылой падалью. С Зарго расправилась последняя княгиня рубинового клана. И ей здорово досталось — челюсть была неестественно вывернута, рога по правой стороне выкорчеваны, как пни с кровавыми корнями, а задние ноги и хвост оставались неподвижны, хотя передние лапы рыли землю, словно Лиа хотела уползти к краю Разлома и броситься вниз. Макс опустился рядом, прошел вдоль распластанного трупа Зарго. Лиа разорвала жрецу шею, вгрызлась по самый позвоночник, но голова до сих пор держалась на массивном туловище.

— Задержи его, — прошипела Лиа. Макс обернулся. Рубиновая смотрела на него глазом цвета лавы.

— О ком ты?

— Эхтен. Он прилетит сюда.

Так вот в чем дело. Любовь и месть! Макс склонился над телом Зарго, разинул пасть, схватил голову золотого, сцепил челюсти и что было сил дернул. Закончив дело, Черный Дракон сел подле Лиа.

— Зачем мне его задерживать?

— Не хочу, чтобы он видел.

Сначала Макс подумал, что княгиня говорит о собственном трупе, но потом, заметив, как медленно, но верно восстанавливается истерзанная плоть, всё понял.

— Поблизости падальщики, — заметил он.

— Справлюсь, — прохрипела рубиновая. — Не жги его тело.

— И не собирался.

Макс вскинул голову, шумно втянул ночной воздух.

— Я могу отнести тебя в укрытие.

— Нет. Спина сломана. Сдвинешь, и тень меня не поднимет. Лети.

Макс не стал настаивать. Взмыв в воздух, он направился в Ров.

А в полуразрушенном жилище жрецов царил порядок. Ещё до отлета к Разлому жрецы, отщепенцы и серебряные, сменяя друг друга, наладили разбор завалов и организовали помощь раненым. Днем в Ров прилетели изумрудные. Правда, явились они не помогать, а жаловаться. Не далее, как утром, случилась серьезная стычка с нефритовыми, и зеленые охотники искали справедливого суда. Они-то и подняли невообразимый гвалт, когда Черный Дракон под покровом ночи прибыл в Ров. Макс, недолго думая, приказал жалобщикам помогать раненым, а потом объявил жрецам, которые интересовались, куда подевался ключник, чтобы созывали предводителей кланов.

— Завтра дадим последний бой теням, — провозгласил он. — Вы мне помочь не сможете, а нефритовые, золотые и изумрудные увидят, к чему приводят тщеславие и спесь.

Макс сказал подобное для отмашки. Он ни на миг не сомневался, что стоит Черному Дракону уйти, как войны за стада и пастбища разгорятся с новой силой. Так, может, оно и к лучшему — кто-нибудь все равно останется в живых, и эти, живые, возможно, попробуют начать всё заново.

Эхтена Макс нашел в окружении среброкрылых воинов. Заметив его, Женя подал знак, чтобы собеседники занялись делом, а сам, едва сдерживая ярость, метнулся к Черному Дракону.

— Где она?!

— Скоро будет, — Макс отрешенно оглядывал выстроившихся за спиной князя сыновей ветра.

— Она дралась с Зарго? Она жива?

— Не паникуй. Жива. Скоро будет. Прощается…, — Макс помедлил, провожая взглядом статную дочь лавы, сестру Кэзрах. А ведь он убил её, ту, что отдавала ему свои ночи. — С домом.

— Я проспал целые сутки! Она меня чем-то напоила.

Макс отмахнулся.

— Говорить будешь с ней. Сколько крылатых осталось в клане?

Женя отвернулся, выдохнул.

— Около двухсот.

Макс присвистнул.

— Эк вас потрепало. Что будешь делать? Вернешься в обитель?

— Вернусь, — князь с вызовом посмотрел на собеседника. — И Лиа заберу. Как только узнаю, как там Саша.

— Черный Дракон! Черный Дракон! Нужна помощь! В восточном зале посыпался свод!!!

— Иду, — бросил Макс, а про себя подумал, что дни Рва сочтены. Как и его.

Лиа вернулась на рассвете. Ему доложили об этом, когда он оглядывал шахту, в которой раньше была лестница.

— Вниз никак не спуститься, — жаловался слуга-маг. — В нижних кладовых полно еды, а пути нет.

— Слава! — Макс подозвал угрюмого и молчаливого привратника. — Проследи за установкой телепорта в кладовой. Возьми кого-нибудь из самых мелких крылатых, пусть донесут тебя до целых ступеней.

— Лиа вернулась, — тихо заметил Слава, исподлобья глядя на стража. — А свиты всё нет.

— Соскучился?

Привратник пожал плечами и отвернулся. Даже он избегал взгляда Воина Тысячелетия.

После восхода стали прибывать правители кланов. Макс предпочел с ними не церемониться. Изумрудные и нефритовые было сцепились, но Черный Дракон тут же впряг их помогать перетаскивать продукты из кладовых и укреплять остатки лестниц.

— Мы явились сюда бороться с тенями, а не гнуть спины за жрецов, — надменно заметила нефритовая венценосная.

— Пока вы будете гнуть спины, сюда как раз доберутся воины ваших кланов, — равнодушно заметил Макс. — Или вы хотите полететь к логову теней с горсткой приближенных?

К полудню он пересекся с Женей.

— Ну как она? — спросил Макс.

— Спит. Ждет твоих указаний. Ты никому не го…

— Нет, — слишком уж резко ответил Макс. — Это мое дело.

Когда светило шестого мира прошло зенит, огромная многоцветная армия поднялась в воздух и направилась к Великому Разлому. В войске все и каждый уже были оповещены о том, что Проклятый уничтожен. Крылатые летели побеждать, отчасти мстить за Ров, но больше — за себя. Странное дело, но Макс не нашел тело Зарго там, где его оставила Лиа. Лишь повернув к противоположному склону, он заметил чернеющие на фоне светлых выступов останки — там окончила свой путь Эранга.

— Первыми пойдут маги, — командовал Воин Тысячелетия. — Они разгонят тьму. Никакой магии теней, иначе все начнется заново. Только светлая сила ореола.

Больше суток ушло на то, чтобы очистить Разлом. Всё это время Макс не спал — носился туда-сюда, раздавая указания, пару-тройку раз сцепился с венценосными, раз пять-шесть разнимал князей, раз семь-восемь — жрецов и отщепенцев. Вместо тьмы Разлом наполнился нестерпимой вонью — тела, пожранные тенями, нещадно жгли, и дым и пепел стеной поднимались над рыжими склонами. В разгар «боя» появилась Лиа. Она держалась подле Жени и отчего-то старательно избегала Макса. Его это не смутило — он привык.

Когда дело было сделано (крылатые остались крайне довольны, что настоящего боя так и не случилось), Черному Дракону вознесли хвалу всем миром. Возможно, раньше Макс бы грубо оборвал песнь объединенного войска, но сейчас он лишь равнодушно прислушивался к могучему реву тысяч глоток. За их воем ему чудилось металлическое «туууууум».

Зарго бы гордился им.

До поздней ночи жрецы сидели в огромной зале и тихо, без лишних криков, отмечали победу. Зарго и его свиту считали погибшими в борьбе с Проклятым. Макс не стал их разубеждать. Этот мир заслужил подобных «героев».

Миновав полуразрушенные коридоры, он добрался до зала шести дверей. Ветер, сквозивший из пролома, гонял по полу песок и мелкие камни. Макс опустился рядом с аркой. Хрустальный скорпион едва освещал свод.

— Ну, вот и все.

Ветер унес и слова. Макс тяжело вздохнул. Каждый удар сердца сопровождался тупой, ноющей болью, словно у него были сломаны ребра.

Очень хотелось спать… Он знал, чувствовал, что, если закроет глаза, больше не увидит ничего, кроме бархатистой тьмы. Жаль, не узнает, как там Саша, кто охотился за ключом шестого мира, и что в итоге стало с этим существом, Тэем. Макс кашлянул и едва не вскрикнул от боли. Перед глазами замерцали мушки.

Пришло время поспать.

Тьма встретила его мирным шипением.

— Ты снова собираешься умирать, Рэй? — спросила она, покачивая его на волнах покоя.

Макс не ответил. Потому что не видел в этом смысла. Что его слова против воли сильнейшего в этом мире духа?

Тьма вздохнула.

— Прощай, Черный Дракон.

Что-то ледяное скользнуло по щеке. Макс вздрогнул, но не смог открыть глаза. И снова почувствовал холод. Кто-то касался пальцами его скулы.

— Саша, — позвал он, не понимая, происходит ли всё наяву или за некой чертой, где помутившееся сознание рисует фантомные образы жизни после смерти. — Саша…

— Поднимайся, — прошептала она.

Макс открыл глаза. Перед ним стояла девушка с рыжими волосами, сияющими, подобно пламени, в отблесках встающего над кратером ночного светила. Её лицо было бледным, и Макс вспомнил их первую встречу.

— Прости, — почему-то сказал он.

Лиа вскинула одну бровь и, выпрямившись, тряхнула головой.

— Довольно спать, — твердо произнесла она. — Тебе пора.

— О чем ты? Что происходит?

Она протянула руку и помогла ему подняться. Макс прислушался к собственному сердцу. Бьется. Тихо, ровно, как у живого. Он коснулся груди. Дышать стало легче, как тогда, давно, когда он был…

Макс вскинул голову, посмотрел на Лиа. Она стояла спиной к нему, у самого края, держась рукой за остатки каменной стены, а на плече её чернел силуэт маленького скорпиона.

— Это, — выдохнул Макс.

— Приветствую тебя, Рэй, — прошелестел голос. — Изумлен ты, я вижу. Верно…

— Так ты знала…

Лиа, не оборачиваясь, кивнула.

— Узнала, когда Зарго умер, — ответила она. — Это выбрал меня. Сразу.

— Сила тени, мудрость мага, — произнес Это. — Лучшего нет и не будет. Отпусти его, ключница. Он сделал всё, что мог. Так, как нужно.

Лиа снова кивнула и, отступив от края, вскинула руки. Пролом затянула мерцающая решетка. Затем туманные линии стал густеть, расползаться и темнеть, на глазах превращаясь в камень. Лиа сделала ещё пару шагов назад и сжала кулаки. На стене проступили смутные очертания дверей — пять цветных прямоугольников. Белая вела в первый мир, желтая — во второй, зеленая — в четвертый, синяя — в пятый и темно-серая — в шестой.

Макс сморгнул, потряс головой. Он не мог отделаться от чувства, что все это происходит не с ним. Он умер…

Лиа обернулась.

— Ты должен уйти, — на удивление мягко произнесла она.

Макс снова сморгнул.

— Почему?

— Черный Дракон сыграл свою роль, — прошелестел Это. — Без силы ты враг их всех. Бог должен богом остаться навечно. Понимаешь?

— Понимаю… Что ты будешь делать, — Макс помедлил и тихо добавил. — Ключница? Они снова начнут войну.

Глаза Лиа полыхнули красным.

— Я не могу… не буду мешать им. Это их выбор, разве нет?

— Они тебя вынудят.

— У меня будет свой клан, — она едва заметно улыбнулась. — Спасибо, Черный Дракон. Благодаря тебе я прозрела.

Они молча смотрели друг на друга. Один, осознавая, что его время прошло, и он, наконец, свободен. Другая — понимая и принимая всю тяжесть ложащейся на её плечи ноши.

Макс кивнул Лиа, и они повернулись к темно-серой двери. Время замерло, когда девушка осторожно коснулась колышущегося полотна.

— Теперь будем ждать, — сказал Это.

— Нас слышат? — спросила Лиа.

— Да, — коротко ответил ключ.

— Я не опоздал? — послышался позади сонный голос. — Ключница, благодарю за предупреждение, а то смотался бы наш великий страж без меня.

— Ошибаешься, — Макс не обернулся. Как он мог забыть о Славе! — С той стороны тихо.

— Подождем, — привратник уселся на пол. — Так быстро никто не открывает. Я один раз так и не достучался. Пусть послал меня, сказал, что во втором мире я пока без надобности.

Макс нахмурился. Об этом он не успел подумать. Что, если его не хотят видеть в шестом мире?

— Стучи, — приказал Это, и Лиа, решив не сдерживаться, забарабанила кулаком по двери. Темно-серое полотно вздыбилось и опало. По поверхности призрачного рисунка пошла едва заметная рябь. Но ключница шестого мира оставалась глуха к требовательному стуку.

* * *

Мне казалось, что ещё немного и у меня лопнет голова. Стук был таким навязчивым, громким, раздражающим, и ничто не могло его заглушить. Я мерила шагами гостиную, скрипя зубами. Мать, сцепив пальцы в замок, понуро опустила голову и смотрела в пол.

— Пууусть!!! — не выдержала я. — Я схожу с ума!

— Ничем не могу помочь. Ты сама должна научиться нивелировать…

— Аааа, просто заткни этот стук!!! Господи!!!

— Собирайся, нам нужно ехать.

Я резко обернулась, а мама всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Тэй стоял в прихожей, мрачный и бледный.

— Что случилось? Где Эд? — я бросилась к сыну ветра.

— У него появились неотложные дела, — резко ответил тот, отступая. — Собирайся и собирай мать, тебе пора открыть дверь.

— Дом мой захватить не забудь, — напомнил Пусть, когда я проскакала мимо.

Мама поднялась с дивана и направилась в комнату, по дуге обойдя Тэя. Когда я спустилась вниз, она уже была одета и поправляла, стоя у зеркала, шарф, обхватывающий воротник пальто.

— Плащ или куртку? — выпалила я.

— Куртку, — Тэй отвернулся. — Там холодно.

Я сунула ему в руки компьютерную мышь и тихо поинтересовалось.

— Что же случилось?

— Потом, — он распахнул дверь. — Они ещё стучат?

Ну что за новые тайны?

— Да, — понурившись, ответила я.

— Тогда поторопимся.

Выйдя во двор, я огляделась.

— Эд отдал тебе машину?

— Он ушел через тени, — Тэй распахнул перед нами дверь. — Поедем быстро, поэтому пристегни себя и… её.

Он кивнул на мою мать, которая, стоя у калитки, покачивалась из стороны в сторону, словно её сдувал ветер.

— Что с ней? Ты говорил…

— Я смогу её помочь, но позже.

До города мы добирались молча. Меня несколько удивило, что Тэй умел водить машину, хотя, насколько я знала, в шестом мире он бывал недолго и нечасто. С автомобилем отца он управлялся с уверенностью опытного водителя.

Здание организации, в которой я работала, кажется, в прошлой жизни, темным прямоугольником возвышалось над стоянкой. Вдоль дороги горели фонари, добавляя желтизны в осенний пейзаж. Было так тихо, что стук в моей голове заполнял мир ударами вселенского колокола. В вестибюле, на фоне пятна света, маячил силуэт охранника, но Тэй повел нас другим путем. У запасного выхода сын ветра легко снял замок. Лампочка сигнализации мигнула пару раз и погасла, отреагировав на едва заметный взмах руки мага.

— Идем, — Тэй первым ступил на лестницу. Я старалась держаться подле мамы. Стук прекратился так же внезапно, как и начался.

— Больше не стучат, — испуганно произнесла я, цепляясь за перила. Пролеты освещали лишь таблички с надписью «Вход».

— Мы почти на месте, — отрешенно сказал Тэй.

Когда он открыл неказистую дверь, я, схватив мать за локоть, замерла. Мы будто бы вышли со стороны лифта. Сделав пару шагов в коридор, я с опаской оглянулась. И верно. За нами остался лифт. Удивиться я не успела.

— Ай! Снова стучат!

— Быстрее, — поторопил Тэй. Он пропустил в кабинет директора меня и маму, оглядел коридор и осторожно прикрыл двери.

Пусть спрыгнул с моего плеча, спикировал на стол и, постукивая коготками, направился к двери третьего мира.

— О, — коротко произнес проводник, разглядывая что-то на стене. — У них новый ключник.

— Не Рэй, надеюсь? — Тэй усадил мою маму в крайнее кресло и, положив руки ей на плечи, посмотрел поверх её головы на меня. Мама снова уставилась в пол. Я тяжело вздохнула. Тэй взглядом указал, где мне следует быть.

— Значит, Зарго мертв? — через силу отвернувшись, спросила я. Что с мамой? Что значили резкие слова Тэя, обращенные к ней? Где Эд? Уж не прорвался ли Проклятый… Но разве был бы тогда спокоен Пусть?

Проводник снова взлетел мне на плечо.

— Коснись двери, — приказал он. Я послушно вскинула руку. Пальцы скользнули по холодному камню, шершавому от краски. Занавесь качнулась, как от сквозняка, и я почувствовала холод.

— Лиа…, — само сорвалось с языка. — Лиа — новая ключница.

— Она настолько сильный маг? — недоверчиво спросил Тэй.

— С тенью-то? — Пусть усмехнулся. — Я даже малость завидую Это. Кто там к нам ломится?

— Моя свита, — мой голос дрогнул. — Слава и Макс. Макс теперь свободен?

— Рэй, — выплюнул Тахар за моей спиной.

— Помолчи, — на удивление резко бросила я. — Если ты хочешь быть в команде, тебе придется смириться с тем, что Макс — мой страж.

— Думаешь, он всё тот же, кем был до Это?

— В тебя же я поверила, — я обернулась. — Почему должна отворачиваться от него?

Тэй ничего не ответил, только в кабинете как-то потемнело, но я уже снова пристально вглядывалась в рисунок.

— Отойди подальше, — посоветовал Пусть. — Вот так. Протяни руку. Не ту! Где я сижу! Правильно. Ну, что? Открывать будем?

— Да, — прошептала я и отдернула занавесь.

Слава свалился первым — упал на четвереньки, отполз на ковер и, рухнув на бок, застонал.

— Ненавижу, ненавижу переходы…

Макс шагнул следом, замер передо мной, хмурясь, огляделся. Пространство вокруг двери кривилось, смазывая очертания, и страж хотел было обойти меня, чтобы оставить плеск магии позади, но я не дала ему сделать и шага. Подпрыгнула, обвила его шею руками и заорала прямо в ухо.

— Добро пожаловать домой!

Занавеси за ним дрогнули и застыли. Дверь третьего мира вновь стала плоским рисунком. Макс осторожно похлопал меня по спине.

— Живая, значит. А кто он теперь? — едва слышно прошептал страж.

— Проклятого больше нет, — отстранившись, я заглянула в лицо Макса. — Ты тоже вернулся… Ты ведь оставил тени там? Это больше не властен над тобой? Война закончена?

Он не улыбнулся, не посмотрел на меня. Всё буравил Тэя взглядом, словно видел того насквозь.

— Здесь также темно, как тогда, когда мы отсюда бежали, — тихо заметил он.

Ему никто не ответил.

Домой мы возвращались вчетвером. Слава послал нас далеко и надолго и поплелся отсыпаться в какое-то «свое логово». Макс вытащил из гардеробной сносную одежду и, ограничившись рубашкой, брюками и странного вида обувью (нечто среднее между ботинками и видавшими виды кедами), последовал за нами. Он всегда держался позади. Тэй, между тем, шел первым. Меня не покидало ощущение, что нас прикрывают. Вот только от чего? Я сыпала вопросами про Женю, Лиа, Это, жрецов, но Макс отвечал неохотно, сквозь зубы, а то и вовсе игнорировал меня.

В машину Эда, помятого вида кроссовер, мы забирались шумно. Макс помог мне пристегнуть мать. В тот момент, когда он закреплял ремень, она вдруг схватила его за руку и, вскинув голову, тихо произнесла.

— Ты был среди крылатых?

Макс помедлил.

— Был.

— Почему они не отпустили меня к ним?

— Потому что ты не крылатая.

— Ты лжешь…

— Рэй, — Тэй, занявший водительское кресло, обернулся. — Оставь её в покое.

— Твоя работа? — Макс схватился сидения и, подтянувшись, резко подался вперед. Мгновение мужчины презрительно оглядывали друг друга.

— Нет, — Тэй отвернулся первым.

— Можно без нервов? — попросила я, провожая Макса недовольным взглядом. Страж сел на переднее пассажирское.

— А чье? — продолжил он неоконченный разговор.

— Эда, — ответил Пусть, перебравшийся на спинку кресла Макса. — Его благоверного папаши.

— ЧТО?! — вскричала я, высовываясь между сидениями. — Он же пытался защитить…

Тэй вжал педаль газа, и нас дернуло вперед.

— Осторожно! — я потянулась к матери. — Да что тут творится? Мам, ты как?

— Мама? — закрыв глаза, она покачала головой. — У меня нет детей.

— Прекрасно, — пробубнил Макс. — И откуда нам теперь ждать удара?

— Эда больше нет.

Макс присвистнул.

— Кто помог?

— Не сейчас, — злобно огрызнулся Тэй.

— Эд мертв?!

— Эд?! — вскричала мама и, вцепившись в сидение, отпихнула меня и рванулась вперед. — Почему? Где…

— Тихо, — прикрикнул на неё Тэй. — Сядь на место и угомонись!

— Не смей так разговаривать с моей матерью!

— Я говорю с тенью.

— С какой ещё тенью?!

Тэй сдавленно зарычал.

— Доберемся до дома, и я всё объясню. И. Помогу. Твоей. Матери.

— Теперь ты здесь главный по теням? Подумываешь и тут занять видное место?

— Попридержи язык, слуга.

— Да, пожалуйста, — Макс пожал плечами. — Убить тебя я всегда успею.

— Кишка тонка, недобог. Тебя всем Рвом выпихивали из третьего мира?

— Твоими силами, слабак, от Рва камня на камне не осталось. На моем счету только пара жрецов, а с тебя отец-ветер спросит за сотни невинных.

Тэй ничего не ответил, только крепче сжал руль. Удар попал в цель. Пусть потихоньку перебрался ко мне, и, устроившись на коленях, затих. Я, поджав губы, пыталась справиться со слезами. Отблески городских огней за стеклом сменились густой темнотой трассы.

— Ты…, — я сглотнула. — Убил Зарго?

— Лиа, — коротко ответил Макс.

— А что с Кэз?

— Она мертва. Проклятый поднял её и натравил на меня.

— Прости, — едва слышно прошептала я. — Она спас…

— Впереди!!! — внезапно заорал Макс.

— Держитесь!!! — вторил ему Тэй и резко крутанул руль, пытаясь уйти от столкновения.

Кто-то выскочил на дорогу прямо перед машиной. Свет фар выхватил из темноты фигуру невысокого человека. Я успела разглядеть только коричневую куртку и выставленную вперед руку, как автомобиль, правым боком налетев на создание, сделанное, наверное, из камня, подбросило вверх. Я закричала, закрывая голову руками — нас несколько раз перевернуло в воздухе. Вспышки далеких огней молниеносно сменялись непроглядной тьмой, кто-то завизжал на границе мыслимого диапазона, а затем мир упал прямо на нас и с грохотом и скрежетом разлетелся на осколки.

* * *

Я очнулась в темноте. Запах прелой травы перебивала вонь бензина. Закашлявшись, я прижала ладонь ко рту и перевернулась на бок. Голова гудела, ныли шея и плечи, но мне казалось, что я легко отделалась. А остальные…

Стоило об этом подумать, как впереди, метрах в тридцати, полыхнула та груда металла, что осталось от машины. Я села, зажала рот рукой и прошептала в ладонь.

— Мама… Мама…

— Тихо. Она в безопасности.

Кто-то схватил меня за плечи и притянул обратно к земле.

— Макс, — прошептала я, оглядывая далекое звездное небо. — Что случилось? Кто это…

Договорить мне не дали. Спазм сдавил горло, перед глазами замерцали мушки. Боль в груди поймала меня на вздохе, и я выгнулась, хватая ртом воздух. А потом все прошло.

— Дыши, — процедил Макс. Его рука лежала на солнечном сплетении и была теплой, почти горячей.

— Пусть у них, — простонала я. — Больно…

— Думаете, я вас не найду? — разнесся над нами голос. — Проводник сам укажет мне дорогу.

— Арсений, — прохрипела я и задергалась, как в припадке. Боль возвращалась. Макс, не убирая руки с моей груди, сгреб меня в охапку и, заставив сесть, прижал к себе.

— Тихо, — прошептал он. Яркая вспышка молнией пробежала где-то справа, и страж вздрогнул.

— Где Тэй? — прошептала я, не сводя глаз с горящей машины.

— Спасает твою мать и себя, — сдавленно произнес Макс и, резко подавшись вперед, придавил меня. — Ему… нужно восстановиться.

— Восстаныы… Боооольнооо… Что за…

— Молчи, — прорычал он мне в ухо, но я не выдержала и закричала.

— Ах, вот вы где! — вокруг нас вспыхнули яркие огоньки, и в свете их явился Арсений. Это его я видела на дороге, это он перевернул машину.

— Тварь, — выплюнула я, выползая из-под тела Макса. Страж вздрогнул, подтянулся и, схватив меня за ворот футболки, дернул назад.

— Пусть потеряла? — Арсений покачал у меня перед носом компьютерной мышкой. — Я почти его взломал. Больно тебе?

— Иди к чертям!

— Я как раз оттуда, — Арсений улыбнулся. — Мне продолжать вскрывать или соблаговолишь призвать своего проводника?

— Иди. К чертям!

Макс вскрикнул и навалился на меня сверху, окончательно придавив к земле.

— А, страж. Держишь её, да? Ну, это ненадолго.

— Макс, — я завозилась, хватая ртом воздух. — Макс…

Его рука стала холодной, а боль под грудиной, начавшая было затухать, разгорелась с новой силой. Синие искорки вспыхнули на кончиках пальцев. Я потянулась, высвобождаясь из объятий стража, и, пошатываясь, поднялась на ноги.

— Верни мне ключ, — трясясь, я протянула руку. От вздоха внутри что-то хрустнуло, и я, собрав силы, попыталась выполнить прием, которому меня научил Тэй, но волны прошли аккурат мимо Арсения. Он засмеялся.

— И все? Страж давно выдохся, а ты только и можешь, что этот чих? — Арсений покачал головой. — Какая ты жалкая, ключница. Такая слабая и ненужная. Все за тебя умирают, а лучше было бы убить и выбрать сильного, способного мага на твое место. Правильно я говорю?

Он покачал передо мной мышкой. Колени подогнулись и, вскрикнув, я рухнула в траву.

— Призови проводника, и, может быть, кто-то останется жив.

Я с трудом подняла голову.

— Иди к чертям.

Арсений вздохнул.

— Ну, как хочешь.

Тьма вокруг него стала сгущаться. В тянущихся к магу тенях потонуло пламя горевшей машины, померкли искорки магии, носящиеся вокруг, и стало так черно, словно мир провалился в небытие.

— Видишь, как они слушаются меня, — прошипел Арсений. Он был где-то совсем близко, но я не видела даже собственных рук. — Я теперь их повелитель.

— Ошибаешься, — тихо произнес кто-то.

— А? — только и успел выдать Арсений. И свет вернулся. Тени набросились на его разом и принялись рвать на мелкие кусочки. Кровь полетела во все стороны, я вскинула руки и, поймав пожеванную мышку, вся сжалась. Картина зверского убийства стояла передо мной, хотя глаза мои были закрыты. Арсений душераздирающе орал. Казалось, от его крика дрожит земля. Застонав, я обернулась. Макс лежал на животе, выпростав вперед правую руку. Под его лицом темнела лужа крови.

— Страж, — я погладила его по голове, а потом попыталась перевернуть. Сил у меня не хватило, и тогда я просто прижалась к его плечу и зарычала, стиснув зубы. — Страж…

— Саша, — позвала тьма. — Он…

— Помоги ему, — прошептала я и, вскинув голову, вскрикнула. — Помоги ему! Я ЗНАЮ, ТЫ МОЖЕШЬ!

— Он…

— Пожалуйста, — прошептала я, перебирая слипшиеся от крови волосы. Из темного вихря, что крутился вокруг, к нам шагнула светлая фигура и опустилась рядом. Мама. Её белые руки скользнули по спине стража, она качнулась вправо, влево и, опустив голову, затихла. На её виске поблескивала красная дорожка.

— Помоги ему, пожалуйста… Я прошу тебя… Ведь вы же не враги… Тэй… Он мне нужен… Я не смогу…

«Без него».

Тьма вздохнула.

Тьма снова сдалась.

— Я ничего не обещаю.

Как в тумане я видела то, что происходило дальше. Тьма, свет, вихрь, тени. Они не говорили, только выли и шипели. Кажется, мы поймали попутку или кто-то вызвал скорую. В больнице было очень светло и довольно прохладно. Трясясь, я сидела на скамейке в приемном покое и едва не шарахнула молнией медсестру, когда она попыталась отобрать от меня мышку. С мамой обошлось — наложили швы и вкололи успокоительное, а к Максу меня не пустили. Не могла я, не умела манипулировать людьми так, как Эд. А Тэй не хотел мне помогать.

— Теперь нам ничего не угрожает, — заметил сидевший рядом Пусть. — Всё получилось как нельзя гладко.

— Гладко, — эхом отозвалась я. — Мы чуть не погибли.

— Разве я говорил о вас? — холодно отозвался проводник.

— Поехали домой, — рядом появился Тэй. Тряхнув меня за плечо, он устало улыбнулся. — Нам надо отдохнуть.

— Где Макс? Мне нужно его увидеть.

— Он в палате, отдыхает, — Тэй заставил меня подняться на ноги. — Заберем твою мать и…

— Помоги мне его увидеть.

Тэй вскинул брови, не без раздражения посмотрел на меня.

— Сейчас?

— Да.

— Тогда… Идем…

Давно рассвело, но в палате были задернуты шторы, и царил полумрак. Лоб и правый глаз Макса были перебинтованы, но левым он посмотрел на нас.

— В порядке? — хрипло спросил страж.

Я сглотнула и тряхнула головой.

— А мать?

— Тоже.

— Я рад, — он закрыл глаз.

— Спасибо, страж, — я осторожно погладила его по руке. — Я знала, что ты вернешься.

Макс молчал. То ли уснул, то ли потерял сознание. Я кивнула сама себе и, вытерев слезы, тихо вышла из палаты. Тэй подпирал стену напротив двери.

— Он ведь будет жить? — взглянув в разномастные глаза мага, спросила я.

— Я сделал всё, что мог, — Тэй пожал плечами. — Он не чувствует теней, иначе было бы легче.

Я шагнула вперед и прижалась к сыну ветра. Он машинально обнял меня.

Макс никогда не простит мне то, что я сделала из него должника Проклятого.

— Пойдем, — Тэй мягко отстранился. — Мне нужно помочь твоей матери.

А я никогда себе не прощу, что взяла в руки ту злосчастную карту. Потому что в чем-то Арсений был прав.

* * *

— Мне нравится, — я пожала плечами, мельком глянув на отражение Макса в зеркале. — Очень… ммм…

— Глупо, — закончил страж и, нахмурившись, обернулся. Повязка, прикрывающая пустую глазницу, смотрелась устрашающе. И… сексуально.

— Посадим на плечо Пусть — и сойдешь за пирата, — я опустила глаза и невидящим взглядом посмотрела на обложку журнала, лежавшего на столике.

— Тенеплет не мог наколдовать мне глаз? Халтура.

— К чему вообще вся эта суматоха? — я перевернула страницу и повела плечами. Бретелька соскользнула с левого, и я машинально вернула её на место. Платье выбрала мама. Для неё хождение по магазинам в моей компании оказалось куда более полезной терапией, чем тонна успокоительного и восстанавливающие приемы магии. От аварии на лице, от уха до шеи, остался шрам, и как она не старалась, красноватая полоска не желала исчезать.

— Новая ключница, новые люди в свите, — Макс презрительно хмыкнул и вернулся к своему отражению. — Когда всё спокойно, местным засранцам хочется праздника. Так почему бы не погулять за чужой счет? Раньше я так часто делал.

— Да уж, — я обвела отданный в мое полное распоряжение огромный номер с четырьмя комнатами. Самые роскошные апартаменты в местном пятизвездочном отелей. Бестолковые, правда, очень. И зеленые обои с золотым орнаментом смотрятся отвратительно. — В основном, это мамина заслуга.

— Ей нужно отвлечься.

Я покачала головой и ничего не ответила. Тень ушла из тела, но не из души. Мама стала тише, мрачнее, а в золотистых волосах появилась серебристая прядь. Мать иногда обрывала фразу на полуслове, иногда во время разговора просто вставала и уходила. Она стала другой, хотя вернувшееся прошлое помогло ей пережить настоящее.

В дверь постучали. Отрывисто, резко. Я вскинула голову.

— Не помешал? — Тэй бросил на Макса неприязненный взгляд. Тот даже не обернулся.

Я же, оглядев своего кавалера, легкомысленно пожала плечами. Тэй, сняв пиджак, закинул его за спину. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, а воротник съехал на бок. Чего-то не хватало…

— А где галстук? — спросила я.

— Он похож на удавку, я его выбросил, — отрезал Тахар. — Нас ждут.

— Пусть, — позвала я. — Вылезай.

Проводник, зевая, выбрался из-под дивана, где умудрился собрать всю пыль.

— Страж, ключница, первый маг, — Пусть оглядел нас. — Готовы дать жару этим напыщенным индюкам?

Я и Макс кивнули. Тэй отвернулся и толкнул дверь.

— Тархэт, — он посторонился, пропуская мою мать в комнату. — Вы великолепны.

— Была когда-то, — устало ответила княгиня серебряного клана. — Мальчики, оставьте нас.

Я поднялась на ноги и, переглянувшись с Максом, кивнула. Мать, подождав, пока мужчины уйдут, шагнула ко мне.

— Присядь.

Я вернулась на диван, и мама, устроившись рядом, чинно сложила руки. Серое, с серебристым пояском, свободное платье, очень шло ей.

— Как ты? — с нежностью спросила я.

Мама посмотрела на меня и слабо улыбнулась.

— Нормально, — уклончиво ответила она. — Я хотела тебе сказать всё после ужина, но, думаю, так ты сможешь выбрать подходящую кандидатуру прямо сегодня.

— Кандидатуру для чего?

Мама положила руку на мое колено и, подавшись вперед, посмотрела мне в глаза.

— Саша, я возвращаюсь в третий мир.

Я отшатнулась.

— Что?! Зачем?

— Мне здесь… трудно, — она отвернулась. — Я почти потеряла ореол. Я не… справляюсь.

— Ты… Ты меня бросаешь?

Она снова взглянула на меня. В карих глазах стояли слезы.

— Нет. Ты теперь всё можешь сама, ключница.

— Ты… Ты нужна мне! — я схватила её за руку. — Я не смогу! Я ничего не знаю!

— У тебя есть Пусть и Макс. Первый — мудрость веков, второй готов умереть за тебя.

— Зачем мне они, если тебя не будет рядом?!

— Саша, — голос матери обрел былую твердость. — Возьми себя в руки.

— Нет, это ты подумай! — я вскочила на ноги. — Я только успокоилась после этого кошмара, только смирилась, только вернула тебя! И ты снова сбегаешь!

— Саша, я сейчас нужнее там. Жене нужно помочь. Ты сама видела, каким измученным и усталым он был в нашу последнюю встречу. Лиа — скала, но им ещё многое предстоит изменить. Они начинают жизнь с нуля.

— А я?! Я не начинаю?!

— Им нужна моя помощь, — повторила мать. — А мне — помощь неба. Я хочу вернуть крылья и… силу.

— А мне помощь не нужна?! — я подавилась всхлипом. — Мне… мне…

— Чем, милая? Чем тебе помочь?

— Я… не знаю…

Мама похлопала по мягкой диванной подушке.

— Сядь, Саша.

Я села и отвернулась, не желая встречаться с матерью взглядом.

— Вы с Тэем вместе?

— Вроде как, — сварливо ответила я. — А это тут причем?

— И в Макса ты влюблена?

— В Макса?! — я обернулась. — Господи, да какое это имеет отношение? Да, он мне дорог! Он мне жизнь спас, и Тэй тоже, и…

— Оставь их.

Я нахмурилась. Слезы мигом высохли.

— Что?

— Оставь их, — повторила мать. — Найди себе человека. Обычного. Простого. У которого нет возможности уничтожить мир.

— Как мой отец? — прозвучало жестоко.

— Да, — мама просто кинула. — Так будет лучше для всех.

— Я люблю… Тэя.

— Тогда почему вы не вместе?

— Вместе, — неуверенно протянула я.

Мама накрыла ладонью мою руку.

— Пусть маги умирают за тебя, пусть восхищаются тобой, пусть любят тебя, но не позволяй себе любить их. Я ошиблась, и, смотри, чего это нам стоило.

— Ты говоришь глупости.

— Ты знаешь, что я права.

— Так ты… уйдешь? — я тяжело вздохнула.

— Да. А ты сделаешь правильный выбор. Это мое последнее решение за тебя.

Я потянулась к матери и крепко обняла её.

— Прости меня, — тихо прошептала она. — Но…

— Не нужно, — я сглотнула. — Я понимаю. Всё понимаю. А приму позже. Завтра, наверное.

Банкет проходил в роскошном зале, стены которого были задрапированы красным бархатом. Вокруг длинного стола, расположенного у выхода на веранду, толпились маги. Иной раз маленькая магическая искорка, розовая или синяя, поднималась к потолку и расцвечивала огромную, хрустальную люстру, заглядывая едва ли не в каждый зеркальный осколок.

Я сидела между Тэем и Максом, а мама расположилась напротив. Меня и Пусть очень пафосно приветствовали устроители торжества. Я отвечала односложно, потому что играть не умела и от этого чувствовала себя ещё хуже. В беседу часто вступал Макс, никогда — Тэй. Его сторонились, но, похоже, причина сегодняшнего сбора крылась именно в его персоне. Маги хотели посмотреть на нового теневого колдуна, наследника Эда, а я была всего лишь очередной ключницей. Слава, сбривший, наконец, бороду, выглядел очень респектабельно в своем сером костюмчике, и, сидя подле моей мамы, что-то беспрестанно тараторил. Пусть обгладывал куриную ножку в моей тарелке.

— Я вам обещаю, что найду Курга, — доносилась до меня болтовня Славы. — Он жив, даже Пусть уверен. наш лохматый привратник просто заплутал.

Я вздохнула и, отодвинув стул, скользнула на веранду. Вид с неё открывался, надо сказать, не особо впечатляющий — искусственный пруд, кое-где проросший камышом, прямо за ним — узенькая речка, по берегу которой ютились деревянные домишки. Смеркалось, и отчего-то свет этих огоньков казался теплее и уютнее блеска роскошного зала при отеле. Я поежилась, и этот же момент Тэй накинул на мои плечи пиджак.

— Они меня тоже утомили, — признался сын ветра, проходя вперед, к ограде.

— Там душно, — коротко ответила я.

Тэй обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Что между нами происходит? — спросил он. — Почему ты отдаляешься?

— Мне нужно прийти в себя, — просто ответила я, но щеки мои покраснели.

— Не можешь назвать причину? — Тэй шагнул ко мне. Тьма за его спиной сокрыла от моего взгляда огоньки домиков.

— Тэй, прошу тебя, мы через столькое прошли…

— Из-за Рэя?

— А? Что? — я растерянно посмотрела на сына ветра.

— Плохо вышло, — процедил он. — Нужно было бросить его там, в поле. Но ты так умоляла.

— Прекрати. Если бы не Макс, Арсений бы вытряс из меня душу и Пусть в придачу, — я прошла мимо Тэя, хотя мне хотелось кинуться ему на шею и поцеловать, просто и страстно, как там, в третьем мире, перед тем, как мы прыгнули в пропасть. Я положила ладони на каменную ограду и заглянула в пруд.

— Отлично, — Тэй говорил спокойно, но тьма вокруг нас выдавала его негодование. Возможно, мне всё-таки следовало его бояться. — И кто мы теперь?

А я ведь люблю его. Сейчас, в этот момент, он тот, с кем я хочу быть. Разве должна я ломать себя? Разве позволю кому-то, даже матери, манипулировать собой?

Хватит. Я могу сама принять решение.

Резко обернувшись, я бросилась к Тэю и поцеловала его. Он ответил, как всегда открыто и страстно, и мне вдруг подумалось, что мы могли бы неплохо полетать среди скал третьего мира.

Когда порыв утих, Тэй обнял меня, а я положила голову ему на плечо и только тут заметила, что за стеклянными дверями, отделяющими веранду от зала, стоит Макс. Улыбнувшись, он отсалютовал мне бокалом с шампанским и чересчур поспешно отвернулся.

— Вернемся или сбежим? — Тэй коснулся губами моей шеи. Я вздрогнула и отстранилась.

— Ты иди, я ещё подышу и вернусь.

Сын ветра одарил меня светлой улыбкой и, уходя, забрал с веранды всю тьму.

Вздохнув, я снова вернулась к созерцанию домиков на противоположном берегу.

— Ещё не присмотрела себе второго мага? — Пусть опустился рядом.

— Я здесь никого не знаю.

— Вряд ли с Тэем нам будет нужен кто-то ещё, но из шестого мира он вылезти не сможет, поэтому тебе следует хорошенько поискать способного провожатого.

— Я не собираюсь бродить по мирам.

— Да ну брось, — Пусть фыркнул. — В других мирах можно найти много чего полезного.

— Тэй и Макс не ладят, — едва слышно произнесла я.

— Ну, ты свой выбор сделала, а Макс значительно поумнел с некоторых пор.

— А ты не боишься Тэя? — я поежилась. — Вдруг он пойдет по стопам Эда?

— Клин клином вышибают.

Я недоуменно посмотрела на Пусть.

— Ты сейчас о чем?

— Всегда есть кто-то более сильный. Главное — правильно им воспользоваться.

— Чертов манипулятор, — я усмехнулась. — Проклятый чуть не подчинил тебя себе.

— Всё-то ты любишь напоминать о чужих слабостях, — проворчал Пусть.

— Саша! — на веранду высунулся Слава. — Требуем тебя.

— Бегу-бегу, — я погрозила Пусть пальцем и поспешила в зал. Идти в другие миры? Ну уж нет, с меня однозначно хватит.

* * *

Пусть, оставишь в одиночестве, почесал за ухом.

— Чуть не подчинил себе, — передразнил он. — Будто этот слабак смог бы побороть Здесь в одиночку. Будто Здесь мог сам пролезть в ореол. Будто бы я поперся в третий мир просто так, чтобы просить укрытие у зануды Это. Чертов манипулятор! Ха! И чего они все так верят, что проводники могут говорить ключнику только правду? Хоть раз бы подумали сами, как бы мы просуществовали так долго, живя умом смертных…

Пусть отвернулся и уставился на пруд. Тени мельтешили всюду — им нравилось таскаться за Тэем. А Пусть привык таскаться за ключником. Хотя, наверное, всё же ключник таскался за ним. Но иногда древнему духу действительно хотелось сказать правду, и тогда он говорил сам с собой, подражая одному из своих создателей.

— Эх, умница, — Пусть сокрушенно вздохнул. — Равновесие — гадкая штука. Но тебе пока ещё рано марать ручки в чужой крови. Живи ради других, живи со своей правдой, а я позабочусь о себе… И даже пооткровенничаю сам с собой… Но вот ты уже зовешь меня, и, надеюсь, сейчас мы будем говорить не о любви.

Подобравшись, Пусть подпрыгнул и, распахнув крылья, растворился среди теней.