Апрель, 2008 год.

Ирма вышла из поликлиники в полной растерянности. Что делать? Куда идти? Кому звонить? Некоторое время она стояла, прислонившись к стене у входа. Рядом происходило какое-то движение, но Ирма ничего не замечала. Пыталась осознать произошедшее. Слова гинеколога о беременности стали для неё не только шоком, но и приговором. Врач недвусмысленно намекнула, что Ирме лучше делать аборт, иначе придётся попрощаться с учёбой как минимум года на два. А это катастрофа, потому что всё придется начинать сначала. И потом, Ирма не справится в одиночку. Она не сомневалась. Да и кому она нужна будет без высшего образования с младенцем на руках. Это сейчас она умудрялась совмещать учёбу с напряжёнными сменами на «Скорой» да ещё и статьи писать для модного журнала.

А что будет, когда она родит? Средств понадобится втрое больше, а времени совершенно не будет. Да и куда ребёнка девать? Выходит, аборт действительно единственный выход? Ей бы сейчас поговорить с кем-нибудь. Услышать простой человеческий голос. Почувствовать себя нужной хоть кому-то. Но у неё не было никого. Только Олеся.

Вспомнив о подруге, Ирма воодушевилась. Дрожащими руками одёрнула пиджак, вытащила из кармана брюк мобильный телефон и набрала номер.

— Лесь, я беременна, — с ходу заявила она, едва из динамика прозвучало звонкое «Алло!». В трубке повисла пауза. Она затянулась, и Ирма даже взглянула на дисплей — не прервалась ли связь. Нет, соединение было в порядке. — Лесь?..

— Паша в курсе? — ответила Олеся.

— Да я сама только узнала, — Ирма спустилась с крыльца двухэтажного здания университетской клиники. — У нас лекцию перенесли, и я решила выбраться на плановый осмотр. Все уже давно прошли, одна я осталась. В общем, сходила вот. Гинеколог отправила меня в женскую консультацию по месту жительства на учёт вставать или направление брать…на аборт.

— А ты что?

— А я вот в универ иду. У меня через полчаса лекция по внутренней медицине.

— У Корзина?

— Ну да, у Сергея Васильевича, — согласилась Ирма, петляя между учебными корпусами Университета. Терпкий еловый аромат щекотал ноздри, от чего её мутило. Ирма ускорила шаг, свернула к главному корпусу. Идти на лекцию желания не было, и она надеялась встретить профессора и отпроситься, чтобы тот не ставил прогул. Главное, придумать убедительную причину. Но Леська её опередила.

— Слушай сюда. Профессора я беру на себя, а ты немедленно мчишь домой! Я приеду часа через полтора, и мы всё решим: куда идти, кому звонить и что делать. Поняла?

— Поняла.

— И не вздумай без меня что-то предпринимать! Всё, отбой! — скомандовала Олеся и разъединилась.

Ирма посмотрела на экран телефона и усмехнулась. Резвая Леська, однако.

— Профессора я беру на себя, — передразнила Ирма подругу. Хотела бы она посмотреть, как та будет «отмазывать» её у профессора. Леська без проблем могла заболтать любого. И Ирма всё никак не могла взять в толк, что Леся, будучи успешным адвокатом, забыла в медицинском университете.

Они учились на одном факультете и вначале их взаимоотношения складывались скверно. Леська перевелась в Ирмину группу на третьем курсе. Как, откуда и почему Леся вдруг попала на факультет лечебного дела, та особо не распространялась. Но зато с первых дней стала для Ирмы конкуренткой номер один, вмиг перетянув часть её популярности и авторитета на себя. Сдружились они перед летней сессией в конце третьего курса. На Леську тогда напали в парке — Ирма нашла её уже без сознания. Вызвала «Скорую» и всю ночь просидела в палате. Тогда же она узнала конкурентку с другой стороны…

…Дикая мелодия Верки Сердючки вырвала Ирму из воспоминаний. В кармане разрывался мобильный телефон. По телу пробежала нервная дрожь — звонила мать.

— Да, мам, — выдохнула Ирма.

— Ты где? — жёстко и холодно в ответ.

— В университете, — Ирма прислонилась к колонне у главного входа и посмотрела в небо. Рыжее солнце нещадно палило, словно уже перевалило за середину лета, хотя только май вот-вот вступит в свои права. — У меня лекция через десять минут.

— Отлично, — резюмировала мать. Ирма тяжко вздохнула, расстегнув верхнюю пуговицу блузки. Стало неимоверно душно. — Я заеду за тобой после лекции, так что не вздумай удрать, — проигнорировав Ирмино недовольство, закончила мать.

— А я домой не собираюсь, можешь не утруждаться, — парировала Ирма. Дышать становилось труднее, ворота и деревья расплывались перед глазами.

— Что значит, не собираешься? — вспыхнула мать. — По-моему, ты уже достаточно нагулялась. Или ты забыла о нашем уговоре?

— Я помню, — Ирма с раздражением заправила за ухо выбившуюся из косы прядь волос, — но свадьбы не будет, — заявила она, опередив напоминание матери о грядущем торжестве, которого Ирма не хотела больше всего на свете. Уже не хотела. Странно, почему мать об этом не знает. Неужели Паша ей ничего не рассказал?

— Будет! — уверенный, приказный тон не удивил Ирму. — И с Павлом помиришься. Сегодня же. И мне плевать на твои капризы.

Ирма усмехнулась, присела на корточки. И так каждый день с тех пор, как умер отец. Мать изменилась в один день. Раньше не заботящаяся судьбой дочери: она не присутствовала ни на одном родительском собрании, что уж говорить о задушевных разговорах дочки и матери, — вдруг помешалась на её опеке. У Ирмы никогда не было нормальной семьи. Отец бесконечно пропадал в командировках, мать усиленно строила карьеру и ничем не брезговала на своём пути. Впрочем, последнее Ирма поняла, когда прочувствовала на себе силу материнской «любви». Едва они похоронили отца, как переехали в другой город и отсекли прошлую жизнь, подобно отмершим тканям. Мать выбрала новую школу, которую Ирма возненавидела с первого дня, и запретила заводить близкие знакомства всё равно с кем. Поначалу Ирма пыталась противиться матери, но у той имелся веский аргумент давления на дочь…

Ирма тяжело выдохнула, сглотнув подступивший к горлу комок. Вспоминать об этом не было никаких сил. Вот уже десять лет мать держит её на мёртвом крючке. Но дальше так продолжаться не могло.

— Мам, — разорвала Ирма затянувшуюся паузу, — извини, но мне уже пора.

— Я надеюсь, ты всё поняла.

И тишина в ответ.

Ирма уже было спрятала мобильник в карман пиджака, как взгляд её зацепился за цифры часов на дисплее. До лекции оставалось минуты три. Значит, Сергея Васильевича она всё-таки прозевала, и теперь придется ещё прогул отрабатывать. Это было самое худшее, ибо профессор Корзин был жутко требовательным к своим студентам. Особенно, если те пропускали его лекции без уважительной причины. Интересно, а у Ирмы какая причина? Или, может, Леське всё-таки удастся отпросить её, хотя с Корзиным такое редко «прокатывало».

Она глубоко вдохнула-выдохнула и встала. В голове зазвенело и вмиг стало неимоверно холодно. Пальцы занемели, а к ногам словно гири привязали. Пошатнувшись, Ирма ухватилась за колонну, прислонилась к ней лбом и закрыла глаза. Сердце зашлось в сумасшедшем ритме, набатом грохая в висках. Тошнота стала нестерпимой. Ирма часто-часто задышала, сдерживая рвоту. Рука безвольно опустилась, и сумка соскользнула с её плеча. Кто-то остановился рядом.

— Тебе помочь? — низкий голос заставил Ирму открыть глаза и посмотреть на говорившего. Но едва она повернула голову, как тьма обрушилась на неё свинцовой тяжестью. Лицу стало горячо. На губах Ирма ощутила солёный привкус крови.

А потом вдруг стало легко, и только до одури знакомый мужской голос не давал ей окончательно отпустить реальность…

…Ирма приходила в себя мучительно. В голове туманилось. Боль кувалдой молотила по темени, и она долго соображала, где находится. Не вставая, ощупала себя, где доставала; пошевелила ногами, осторожно повернула голову в одну сторону, затем в другую и поморщилась. Болело всё тело и казалось, что его вот-вот разорвёт на части. На лбу нащупала что-то холодное и шуршащее, оказавшееся замороженными пельменями. Она слабо усмехнулась, отложив пачку на постель рядом, и медленно села. Комната завертелась: стены запрыгали, как лягушки, закачалась люстра, а кровать то и дело норовила ускользнуть из-под Ирмы. С силой сдавив виски, в которых тут же загудело, осмотрелась. Комната перестала плясать и Ирма, наконец, узнала спальню, в которой жила вот уже несколько месяцев. Незамысловатый интерьер в зелёно-коричневых тонах с минимумом мебели: диван-кровать и шкаф-купе напротив. Ничего особенного, если не считать огромного количества разноцветных листочков, наполовину залепивших зеркало шкафа, книг и тетрадей, разбросанных по полу, и серебристого ноутбука на подоконнике. Этот художественный хаос, как шутливо называла бардак Леська, Ирма не спутала бы ни с чем. Вот только как она оказалась в Леськиной квартире? Кто её привёз? То, что она грохнулась в обморок прямо под стенами родного института, помнила. А что происходило потом — оставалось тайной за семью печатями. Только расплывчатые образы, смазанные лица, белые халаты, запах нашатыря. Наверное, в больнице была. А потом жуткий провал в памяти.

Без резких движений Ирма подвинулась на край кровати, спустила ноги на прохладный пол и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на неё взирало чудище с распухшим носом, фиолетовыми кругами под карими глазами, казавшимися на фоне бледной с синевой кожи лица неестественно яркими и воспалёнными, и растрёпанными волосами тусклого серо-голубого цвета, ещё утром заплетёнными в тугую косу.

— Капец, — простонала Ирма и попыталась подняться. Перед глазами замельтешили разноцветные «мушки», ноги подкосились, и она едва не упала обратно, но кто-то поддержал её за талию, помогая сесть.

— Глупое решение, — недовольно резюмировал мужской голос, очутившийся совсем близко. — Голова кружится?

Ирма кивнула и сразу же схватилась за шею, застонав от новой волны боли.

— Сильно болит? — снова спросил голос.

— Временами, — прохрипела Ирма и откашлялась.

— Тошнит? Слабость?

— Немного.

— И часто с тобой такие приступы? — продолжал допрос мужчина, неторопливо и профессионально ощупывая Ирму. Врач, наверное, — вяло подумала она, когда незнакомец осторожно повернул её лицом к свету, оценивая реакцию зрачков на раздражители. Дневной свет обжёг слизистую глаз, тошнота подкатила к горлу, из носа потекла кровь.

— Твою мать! — процедили рядом, резко наклонив Ирму вперёд. — Сейчас. Потерпи, девочка…

Рядом что-то затрещало, забулькало, зашелестело, а потом носу стало так холодно, будто его засунули в морозилку. Лицо занемело, а в затылке перестало долбить. Прошло некоторое время в абсолютной тишине, когда мужчина смог освободить Ирмин нос от невыносимой стужи.

— Вот и хорошо. Кровотечение остановилось, но вставать тебе пока не рекомендуется. Так что ложись-ка ты обратно, а я тебя чаем напою. Хочешь чая?

Ирма посмотрела на присевшего напротив мужчину. Он выглядел молодо, лет на тридцать-тридцать пять максимум, хотя в уголках тёмных, слегка прищуренных глаз, рассыпались тонкие морщинки. Прямой нос, волевой подбородок, высокий лоб, короткие, безупречно уложенные чёрные волосы и внимательные не то серые, не то чёрные глаза, обрамлённые длинными и густыми ресницами, делали его невероятно красивым и почти идеальным. Его совершенство разрушал лишь короткий, кривой шрам, рассёкший рот так, что обнажалась его правая половина. Из-за чего казалось, что мужчина усмехался, даже если он оставался абсолютно серьёзным, как сейчас.

Ирма невольно поёжилась и неожиданно запаниковала.

— А вы кто? Как вы здесь оказались? И где Леся? Леся! — завопила она. — Что вы сделали с моей подругой? Отвечайте! Леся!..

Она кричала, требовала объяснений, несколько раз порывалась встать, но сильные мужские руки усаживали её обратно. И всё это время мужчина не пытался вставить и слово. Он молчал и неотрывно смотрел на брыкающуюся Ирму. А когда та немного успокоилась, достал из кармана джинсов мобильный телефон, набрал номер и протянул трубку Ирме.

— Алекс, я уже поднимаюсь, — защебетал динамик Леськиным голосом.

— Леся? — неуверенно произнесла Ирма. — Это ты?

— Мари? — удивилась Олеся, а Ирма улыбнулась. И волнение отступило. Значит, всё хорошо. — Ты как?

— Жить буду. А ты где? Ты в порядке?

— Да я… Сейчас… — и Леся пропала из трубки, хотя Ирма слышала какое-то шебуршание на заднем фоне. — Ну что за ёперный театр, — фыркнула Леся уже в трубку. — Ключи забыла, представляешь? Скажи Алексу, пусть дверь открывает. Я уже пришла.

Мужчина, судя по всему тот самый Алекс, кивнул и вышел из спальни. А через минуту на пороге стояла взъерошенная Леся, скрестив на груди руки.

— Ты чего народ пугаешь? — возмутилась она, сев рядом с Ирмой. Прямо так, как была: в стильном костюме кофейного цвета и полусапожках на шпильке. — Мне Алекс когда позвонил и сказал, что ты в обморок грохнулась прямо под Медом, я чуть с ума не сошла. А у меня как назло такой форс-мажор случился, что хоть стой, хоть падай. Ты уж извини, что я так долго. Но я надеюсь, Алекс тут тебя не сильно мучил? — и она лукаво улыбнулась.

— А кто он, этот Алекс? — спросила Ирма, медленно добравшись до подушек. Олеся помогла ей и поддержала, когда Ирма едва не свалилась с кровати.

— А вы что до сих пор не познакомились? — не поверила Леся.

— Да нам как-то… — пробормотала Ирма и неожиданно смутилась. Хотя причин для смущения не имелось.

— Алекс мой брат, — ошарашила подруга. Ирма понятия не имела, что у Леси есть брат. Про мать она рассказывала, что её убили и ограбили какие-то наркоманы давно ещё. Отец спился потом, и Леся давно уже не общалась с ним. А вот о брате никогда не говорила. Почему?

— Мы просто не афишируем наше родство, — словно прочитав Ирмины мысли, сказала Леся. — Но ты не заморачивайся. Кстати, по поводу брата и твоей проблемы. Мне тут в голову пришла одна заманчивая идея.

— Какая идея? И причём твой брат?

— Идея такая… Ох, я балда, — встрепенулась Леся. — Пришла такая, свалила на тебя тучу информации и даже не поинтересовалась, как ты себя чувствуешь! Мари, прости нерадивую. Я реально так замоталась сегодня, что котелок уже совершенно не варит.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Ирма, слабо улыбнувшись. Олеся Лилина давно разменяла третий десяток, но разговаривала, как девочка-подросток. И Ирма пока не поняла: у неё такая манера общения только с близкими или же со всеми. — Я всё равно спала. Не пойму только, почему. А потом…

— А потом ты приняла меня за бандита, — перебил появившийся в спальне Алекс с подносом в руках, — и решила, что я Леську убил, и теперь настала твоя очередь.

Под Ирмино оправдывающееся бормотание Алекс умостил на кровати поднос с парующим чаем и обалденно пахнущими булочками. Сам он присел на подоконник с большой Лесиной кружкой и, отпив из неё глоток, довольно улыбнулся. И вдруг напомнил Ирме сытого и довольного мультяшного кота: такой же добродушный и домашний. И его кривой рот, поначалу вызвавший неприязнь, стал совершенно нормальным.

— Чует моё сердце, Мари не откажется, — нарушила возникшую паузу Леся. Алекс пожал плечами — мол, твоя идея, ты и разгребай. А Ирма недоумённо посмотрела на подругу.

— Хотелось бы знать, от чего это я не откажусь? Что за тайны?

— Никаких тайн, Мари, — заверила Леся, отхлебнув чая. — Я предлагаю вам с Алексом пожениться.

— Что сделать? — ошалела Ирма. Бегло глянула на закашлявшегося Алекса. Видимо, он тоже не был в курсе Лесиной идеи. — Пожениться? Я не ослышалась? — она даже привстала на локтях.

Леся кивнула, жуя булку.

— Лесь, ты чего охренела совсем?! Какое нафиг пожениться?

— Такое нафиг пожениться! — передразнила её Леся, резко поднявшись. — Во всём мире сотни пар женятся фиктивно, не заботясь ни о каких чувствах. Вон, у меня клиент женился из-за наследства. Папаша, умирая, отписал всё имущество единственному сыну, но с условием. Если тот женится в течение года и жена ему родит двух детей. Мало того, он ещё придумал массу условий, какой должна быть избранница сына, чем обладать, чего не иметь и прочую фигню. И ничего, семь лет уже живут. А тебе, моя дорогая, просто необходимо замуж. И именно за моего брата.

— Да идите вы… лесом, — спокойно выдохнула Ирма. — Я в этом участвовать не собираюсь, — и, покосившись на внешне спокойного Алекса, добавила: — Вам ясно?

И сделала попытку спуститься на пол, но Алекс перехватил её, когда она вновь чуть не потеряла сознание.

— Нам ясно, — Алекс кивнул. — Но вставать тебе сейчас не желательно.

— Да я и минуты не останусь в этом дурдоме! — возмутилась она, присев на диван, и отдёрнула руку. — И не смейте меня лапать! — смерила гневным взглядом Алекса. — Тоже мне, спасители душ нашлись.

— Мари, ты только послушай, что я тебе предлагаю, — заговорила Леся и осторожно придвинулась к Ирме.

— Даже не думай! — отрезала Ирма, добравшись до подушек. — Ещё одно слово, и ты лишишься подруги.

— Ты бы лучше перед своей мамочкой так храбрилась, — обиженно буркнула Леся.

— Ты… Да как ты… — задохнулась от возмущения Ирма.

— Смею — смею, — закончила за неё подруга. — И если ты хочешь наконец-то избавиться от опеки матушки, то выслушаешь меня. Прямо сейчас.

Ирма посмотрела на решительно настроенную подругу и слабо кивнула.

— Э нет, — вмешался до этого молчавший Алекс. — Ничего ты излагать не будешь. Меня тоже не устраивает твоя идея.

Леська возмущённо вздохнула. Похоже, мнение брата её интересовало мало. И всё же принялась растолковывать Ирме положительные стороны её идиотской во всех отношениях идеи.

— Во-первых, как я уже говорила, ты избавишься от опеки матушки. У Алекса большие связи и с ним твоей маме не потягаться. По крайней мере, — она понизила голос до шёпота, — защиту от шантажа и тюрьмы я тебе гарантирую. Ну и порадуешь заодно, — вновь громко, — раз уж она так печётся о благосостоянии будущего зятя. Поверь, — убеждала Леся в ответ на молчаливое недоумение Ирмы, — Алекс очень обеспеченный и самодостаточный мужчина.

— А что же это у вас, такого самодостаточного и обеспеченного до сих пор нет жены? — спросила Ирма, вновь переведя взгляд на напряжённого Алекса.

— Так никто не предлагал, — съязвил он, бросив гневный взгляд на сестру.

— Тебе предложишь, как же! Ты же у нас свободолюбивый. Да от тебя скоро все нормальные бабы шарахаться будут.

— А я, что, ненормальная, по-твоему?! — возмутилась Ирма.

— Ты — идеал! Для Алекса, — улыбнулась Леся под недовольное фырканье подруги.

— Так ты что же, решила устроить мою личную жизнь? Забавно, — хохотнул Алекс. — Но, по-моему, я не просил об этом.

— Эй, — вмешалась Ирма. — Меня ваши семейные разборки не касаются. Поэтому я никак не пойму, причём тут я. Лесь, мне это не нужно. Как и твоему брату. И свои семейные проблемы я как-нибудь решу сама.

И она повернулась к Алексу, надеясь найти в нём поддержку. Но тот лишь неопределённо пожал плечами и глотнул кофе. Нет, определённо они оба чокнулись.

— Да ничерта ты не решишь! — взвилась Леся. — Ты только посмотри на себя. Зашуганная, ни друзей, ни подруг, ни нормального парня. Только Павлик доморощенный. И тот тебя постоянно шпыняет. А тебе нормальная жизнь нужна. Настоящий мужик рядом, а не этот хлюпик, который только и может, как женщину унижать. И малышу твоему отец нормальный нужен, а не пень болотный по кличке Павлик.

— Какому малышу? — не сдавалась Ирма. Она не хотела никаких детей. И замуж не хотела. Ни за кого. — Нет никакого малыша и не будет. Я завтра же сделаю аборт, делов-то.

— Ты дура, да? Аборт она собирается делать. Алекс, ну скажи ты ей. Ты же взрослый, умный мужик.

— Взрослый и умный, — усмехнулся Алекс, поставив кружку. — Что-то я в последнее время в этом сомневаюсь. Впрочем…Ирма, Леська права. Аборт — это не выход.

— Да что вы! — Ирма поморщилась от вонзившейся в мозг раскалённой иголки. — А выходить замуж за первого встречного — это, по-вашему, выход? И вообще, по какому праву вы за меня решаете, как мне жить? Чего вы лезете?

— Это ты правильно подметила, — согласился Алекс, спрыгнув с подоконника. Не произнеся ни слова, он подошёл к Леське, взял её за локоток и с видом: «Не подходи, убью», — вытащил в коридор. Ирма попыталась подслушать, но тщетно. Едва она порывалась встать, как в глазах темнело и закладывало уши.

Они вернулись быстро. Леська вся сияющая, как медный пятак, плюхнулась рядом с Ирмой. А Алекс, задумчиво почёсывающий бровь, подошёл к окну.

— Я думаю и свадьба не совсем правильное решение, — произнёс он, на долю секунды опередив Ирму, раскрывшую рот для вопроса, о чём они шептались в коридоре. — Но если нет другого, почему бы не попробовать. Мы ведь ничего не теряем. Я не маньяк…

— Да? — удивилась Ирма. Значит, Леська уговорила-таки брата. Идиотизм какой-то. — А, по-моему, как раз наоборот…

— Да что ты, — вновь хохотнул он. — Какой из меня маньяк, если родная сестра сватает. Это она маньячка. А я… я скорее ангел-хранитель…

— Чей? — Ирма изогнула бровь.

Алекс не ответил. Леська запустила в него подушкой, но промахнулась. Алекс укоризненно покачал головой.

— Но ты можешь не волноваться, — вновь заговорил он, посерьёзнев. — Квартира у меня большая. Места хватит целой футбольной команде, не то что двоим взрослым людям. И потом, я дома бываю редко и в основном, чтобы переодеться или отоспаться. Так что…

— Бред какой-то, — пробормотала Ирма, с трудом сдерживаясь, чтобы не покрутить пальцем у виска. — О чём вы говорите? Какая квартира? Причём тут вообще квартира? Я о вас ничего не знаю. А вы рассуждаете так, будто я уже согласилась на вашу безумную идею.

— Согласишься и узнаешь, — вмешалась Леся. — Поживёшь месяц-другой, приглядишься. Алекс на самом деле очень хороший. Знаешь, у него друг был…

— Леся! — резко перебил Алекс и даже напрягся. Ирма видела, как он сжал кулаки.

— А, ну тебя, — отмахнулась она от брата, которому явно не понравилось то, что Леся собралась говорить. — Так вот, у Алекса друг был. А у того жена с маленьким ребёнком на руках. Когда парень пропал, его приёмные родители выгнали девушку. Какое-то время она жила в приюте для бездомных. А потом те отняли у неё сына. Когда Алекс вернулся из армии, малыша воспитывали бабушка и дедушка. Они сказали, что мать ребёнка умерла. А потом Алекс её встретил совершенно случайно. Тогда она всё рассказала, и Алекс предложил ей свою помощь. Сейчас она вполне успешный дизайнер. Сын её уже взрослый, живёт с матерью, но носит его фамилию, — Леся кивнула в сторону брата.

— Ты это к чему?

— Вот и я думаю, к чему, — скрестив на груди руки, Алекс вызывающе посмотрел на сестру.

— Да к тому, что ты женился на Ольге, усыновил её ребёнка, помог встать на ноги! — прикрикнула Леся на брата. — А потом вы развелись. И у каждого давно своя личная жизнь. Всё просто, Мари, — вновь Ирме. — Поженились-развелись. Это жизнь. Я же не предлагаю вам спать друг с другом. Это уж вы сами, если пожелаете. Я предлагаю тебе повзрослеть. Или ты хочешь всю жизнь быть на побегушках у своего Павлика, терпеть от него унижения, да? Или тебе нравится, что мать без конца тобой помыкает?

Ирма отрицательно покачала головой.

— Тогда о чём мы спорим? Это же идеальное решение.

— Для кого идеальное? Для тебя? Тогда чем ты лучше моей матери? Ты, как и она, хочешь мной руководить!

— Руководить? Ты это так называешь, да? Ладно. Собственно, ты права. Чего я тут распинаюсь, как дура. Изворачиваюсь, брата уламываю. Ты взрослая девочка, сама решай. Полежи, подумай. Времени у тебя вагон.

И больше не проронив и слова, Леся ушла.

— Обиделась, — произнёс Алекс. Ирма пожала плечами. Она была права, тогда почему так муторно на сердце. Ничего не хотелось, даже жить. Жить особенно.

— А я вас узнала, — вдруг сказала Ирма, когда Алекс поднялся, чтобы уходить. — Алексей Евгеньевич Туманов. Читаете нам курс лекций по нейрохирургии. Так ведь?

— Так, — согласился Алекс, — хотя я удивлён. Не думал, что ты помнишь меня в лицо. По-моему, нейрохирургия не слишком тебя привлекает.

— А я по голосу. Ещё там, возле университета, — уголки её губ дрогнули. — Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста, — подмигнул он. — Ладно, ты отдыхай.

— Алексей, я…

— Да?

— Я спросить хотела. Ну с Леськой понятно. Она переживает по-дружески, помочь хочет. Пусть по-дурацки так, но всё же. А вы…вам всё это зачем?

— Не поверишь, но когда-то я дружил с твоим отцом. И думаю, он бы начистил мне харю, откажись я тебе помочь.

— Вы? С папой?

Алекс задумчиво почесал левую бровь.

— Знаешь, я думаю, он бы одобрил Леськину идею. Но решать тебе. Отдыхай.

И он ушёл, оставив Ирму одну.

Она тяжело вздохнула, подтянув ноги к груди. Натянула до подбородка одеяло и, ни о чём не думая, уснула.