Около тридцати лет назад
Сильный ветер разносил остатки пепелища по окружающей место битвы пустоши. Пахло гарью, к которой примешивались запахи паленой плоти и недавно пролитой крови. Над пустошью нависали тяжелые свинцовые тучи, грозясь в любой момент пролиться ледяным дождем на израненную сражением землю. Смеркалось.
На опушке горелого леса что-то щелкнуло, и в сгущающемся болотном тумане появилась закутанная в плащ фигура. Она появилась внезапно, будто из воздуха. Обычный человек, увидев сие явление, сразу бы решил, что ему пора отправляться на лечение. Но обычных людей вокруг не наблюдалось. Только изломанные тела еще недавно живых существ, части этих самых тел и горы пепла.
Появившийся так внезапно путник шел медленно, крадучись. Он будто принюхивался и прислушивался к окружающему его пространству. Вот где-то в лесу заверещала одинокая птица, спугнутая хищником, послышался далекий волчий вой. Путник замер, принимая удобную для обороны позу, но, кроме порывов ветра, на пустоши не было больше звуков. Путник выпрямился и продолжил свое движение через огромное выжженное поле более расторопным шагом, приближаясь к противоположной полосе такого же выгоревшего леса.
Деревья в нем были полуистлевшими, изломанными и редкими, всякая живность еще недавно живой лес в панике покинула. Люди убили природу, прогневали саму матушку-Землю, теперь же хозяйка самой смерти - Грань - забрала погибших в сражении воинов в свою вотчину на искупление грехов и будущее перерождение. Меж деревьями замелькал тусклый фиолетовый отсвет, причудливо окрасив в лиловые тона клубящийся по земле туман. Он придавал изломанным стволам и ветвям образ сказочных чудовищ, заставляя опасаться собственной тени и постоянно оглядываться назад. Но вот путник нашел узкую, почти нехоженую тропу, ведущую вглубь леса. Он смело шагнул в туман и мрак осенней ночи, плотнее кутаясь в плащ. Тучи будто только этого и ждали. Небо прорезал кривой зигзаг голубоватой молнии и тут же раздался оглушительный раскат грома, заставляя перепуганных пожаром птиц покидать еще живые ветви где-то в глубине леса, у подножия далеких заснеженных гор. По искалеченной земле забарабанил ледяной дождь, заставляя путника еще ускорится. При быстрой ходьбе стало заметно, что он ощутимо припадает на левую ногу.
На ногах путника были мужские армейские ботфорты, модные в прошлом веке. Они были не удобны, постоянно натирали ноги и долго, из-за шнуровочных ремешков, одевались и снимались. Но мужчину, а путник был именно мужчиной, его выдавал широкий шаг и мощный разворот плеч, это волновало мало. Перед ним уже замаячила цель его недолгого путешествия.
Из-за переплетенных ветвей деревьев, почерневших от копоти, показался профиль полуразрушенного храма. Стрельчатые окна здания зияли темными провалами, слегка подсвеченными фиолетовым светом, на который и шел мужчина. Сам храм был пятиугольной неправильной формы, сложенный из серого природного камня, большая часть которого вывалилась из стен со временем. Крыша же его была черепичной, вытянутой и почти целиком обвалившейся, поэтому шанс скрыться от проливного осеннего дождя внутри здания был не велик. Над арочным входом красовался странный символ, в отличие от заросших мхом камней выглядящий недавно нарисованным. Три прямых линии, образующие правильный перевернутый треугольник, оканчивающиеся завитками на углах, и ромб на верхней линии. Такой же символ красовался и на плаще путника, отсвечивая все тем же фиолетовым мерцанием.
В храме застыли полукругом семь фигур в таких же точно темных плащах с символами, что был на вошедшем. Одна из них возвышалась над остальными, превосходя всех по ширине плеч и росту. Тишину зала нарушали только чадящие свечи, мерцающие лиловым, и капель из наполовину отсутствующей крыши. В центре помещения был изображен треугольный символ, заключенный в круг. Внутри символа была прикована женская обнаженная фигура к полу невидимыми путами. Темные густые кудри прикрывали ее лицо и верхнюю часть туловища, почти не пряча наготы. Напольные плиты были отколоты и выщерблены. Вошедший путник пнул валяющийся на его дороге камень, чем привлек внимание остальных.
- А я думал ты не придешь, - с нотками разочарования в голосе нарушил относительную тишину огромный мужчина.
Звучание его голоса будто обволакивало, заставляло подчиняться воле говорящего. А мощная, убийственная аура давила на присутствующих невидимой петлей.
- Я не мог не посетить столь редкое мероприятие, - язвительно ответил вошедший мужчина глубоким бархатистым баритоном.
Женщина на полу вдруг вздрогнула, ее веки затрепетали, а с губ сорвался еле слышный стон.
- Да ты прекрасный принц, - в голосе великана слышалась насмешка, - пробудил нашу спящую красавицу.
- Ей не помешает быть в сознании, - спокойно ответил вошедший и откинул с лица и головы промокший насквозь плотный капюшон.
Он был не молод, темно-русые коротко стриженые волосы уже давно тронула седина, а худое лицо с правильными чертами лица избороздили мелкие морщины. Только желто-зеленые, притягивающие чужой взгляд, глаза светились каким-то потусторонним пугающим светом.
- Ты, - выплюнула с горечью обездвиженная женщина, раскрыв свои миндалевидные, теплого орехового оттенка очи, - как ты посмел меня предать?!
Женщина явно не стеснялась своей наготы, подаваясь корпусом вперед, насколько позволяли путы, откидывая с лица спутанные локоны. Ее не пугали люди в плащах, не пугала давящая аура великана. Она лишь буравила яростным взглядом красивых глаз вошедшего. И если бы ее магию не запечатали, она давно бы уже испепелила когда-то единственного дорогого для нее человека.
- У меня не было выбора, Фаина, - выдохнул он с горечью, нехотя доставая из-за пояса кривой кинжал, навершие и рукоять которого были украшены темно-бардовыми, почти черными крупными рубинами.
- Выбор есть всегда, свой ты сделал не в мою пользу, - процедила женщина сквозь зубы, демонстративно отворачиваясь от путника.
Терять ей было уже нечего. Прожила она немало по людским меркам, свое сокровище от последователей бога разрушения надежно спрятала. Только сердце щемило от боли, а в глазах стояли невыплаканные слезы обиды и разочарования. Хотя к предательству она была готова всегда, ведь сама природа мужчины такова, противоестественна для всех остальных людей.
- Может, скажешь, где наследник, птичка? - подал голос великан, лениво подходя к женщине почти вплотную.
- Ты его не получишь, выродок, и не найдешь, - криво усмехнулась пленница, сплевывая вязкую слюну мужчине под ноги.
Прозвучал звук удара и явный скрежет зубов. Путник дернулся, прожигая внушительную фигуру ненавистным взглядом, но лишь челюсти и кулаки сжал сильнее, остался на месте.
- Следи за словами, птичка, - выпрямился великан, вновь занимая свое место в круге.
На бледной щеке женщины сразу начала расползаться гематома, а из разбитого носа хлынула кровь, заставляя пленницу отплевываться.
- Не мечи бисер перед свиньями, - хрипло прогнусавила она, вновь откидывая прилипающие к влажной от крови коже волосы, - не оценят. А призвать с моей помощью отпрысков вашего вшивого бога вам все равно не удастся.
- Не смей оскорблять Великого и Всемогущего Чернобога! - выкрикнул кто-то из присутствующих, делая шаг к страдалице, но тут же был остановлен властным жестом великана.
- Пора нашей птичке перестать чирикать и поделиться с нами своей божьей искрой, - с усмешкой в голосе констатировал великан, - приступай, Август.
Женщина еще больше побледнела, а в глазах промелькнула паника, но Фаина очень быстро взяла себя в руки. Пришедший позже всех путник медленно приблизился к жертве и тяжело опустился на колени, не выпуская кинжал из левой руки. Правой же он нежно провел по лицу женщины, стирая рукавом темной рубахи кровь. Но Фаина резко дернулась, пытаясь избавиться от терзающей ее сердце ласки, и с ненавистью посмотрела прямо в кошачьи глаза мужчины.
- Прости, родная, - с болью прошептал тот, наклоняясь к самому уху женщины, чтобы никто посторонний его не услышал, - я скоро последую за тобой.
- Я не буду ждать тебя за Гранью, ты же знаешь, что моя душа пойдет на корм вашему божку, - ответила та сквозь зубы, все так же сверля мужчину взглядом, где-то в глубине души все еще надеясь на спасение.
Он лишь горестно вздохнул и занес кинжал над ее телом. Женщина закусила губу, она знала, что сейчас придет БОЛЬ.
Круг матово засветился фиолетовым, а из тела женщины стали вырываться полупрозрачные темные нити, окутывая окружающих людей паутиной. С каждым вырезанным на тонкой коже забытым славянским символом, нитей становилось все больше, а женщина против воли застонала, не в силах сдержать рвущийся наружу крик. Чем больше было закончено символов, тем слабее становился ее голос, глаза тускнели, а тело тяжелело. Шанса на спасение у несчастной уже не было.
Вдруг раздался взрыв, а помещение зала потонуло в белесом дыме, пахнущем чем-то тухлым. Фигуры разбросало в стороны, а рука Августа замерла над предпоследним символом. Он чему-то довольно улыбнулся, но тот час же закашлялся, вдохнув густую субстанцию.
- Продолжай! - рявкнул над ним великан, быстро шаря по карманам своей одежды.
- Сам продолжай, сумасшедший, - хрипло рассмеялся Август, отбрасывая от себя уже ненужный ритуальный кинжал.
Но великан не успел схватить оружие. Темные нити мгновенно истаяли, а взгляд женщины остекленел. Ее душа не успела достаться Чернобогу, как не пришла она и к Грани. К границе символа из дыма вышло несколько человек в черной военной униформе, на рукавах которой была вышита эмблема в виде летящего орла с мышью в когтях. На лицах людей были плотные маски, спасающие от явно ядовитого дыма. Великан с досадой цыкнул и сдавил в ладони небольшой куб, отливающий серебром. В ту же секунду он исчез, оставив своих приспешников разбираться с проблемами самостоятельно.
Один из воинов сделал еле заметный пасс рукой, и дым мгновенно развеялся, открывая разбросанные по углам зала мужские фигуры. Они корчились на полу от надсадного кашля и скребли свои горла, пытаясь избавиться от противного привкуса. Многим из них едва исполнилось восемнадцать. Тот же мужчина, что разогнал дым, снял маску с лица и презрительно скривился, как от вида паразитов, взглянув на потуги наследников известных ему Родов, которые предали устои семьи и страны ради непродолжительной эйфории.
Мужчина был подтянут, а холодные темно-карие глаза будто прожигали пространство, от его взгляда пытались уползти, убежать, спрятаться. Черты его лица были резкими, хищными, а седые волосы скрывались за банданой в цвет униформы. Встретившись взглядом со все еще стоящим на коленях Августом, он сжал рукоять своего короткого меча, что висел на поясе.
- Не ожидал от тебя, - сухо произнес воин, пряча свои эмоции за привычной маской безразличия.
Тот лишь развел руками и криво усмехнулся, даже не предпринимая попыток к бегству.
- Ты опоздал Руслан, - хрипло сообщил он, и еле слышно добавил, - к сожалению.
Август указал кивком головы на изуродованное тело женщины с мертвым взглядом некогда прекрасных глаз. Черты лица пришедшего еще больше заострились, взгляд потяжелел, а зал заполонила смертоносная аура, не слабее, чем у сбежавшего великана.
- Ты не жилец, - процедил он сквозь зубы, а несколько воинов и преступников потеряли сознание.
Август лишь продолжил невесело усмехаться правым уголком губы, терпеливо ожидая своей скорой смерти.
- Так же как и ты, - сорвалось с губ мужчины.
Молниеносный взмах, и его голова катится по выщербленным плитам, заливая серый камень бурой кровью. На губах так и застыла усмешка, теперь уже навечно.
- Почему, Фая, - простонал Руслан, падая на колени перед трупом женщины и до хруста стискивая свой меч, - почему ты меня снова не позвала?
Но ответом ему была тишина, прерываемая аккуратными шагами воинов, копошением связанных мужчин, проводивших ритуал и шума ливня о каменный пол. Мужчина слегка подрагивающей рукой прикрыл убитой веки и замер на секунду, защепив пальцами прядь ее волос.
- Руслан Магомирович, - нарушил молчание несмелый голос одного из воинов, - разрешите обратиться?
- Территорию зачистить, - резко и сухо скомандовал мужчина, моментально поднимаясь на ноги и пряча меч в ножны, - вокруг храма все прочесать. Координаты активированного камня перемещения считать.
- Есть, - отсалютовал молодой, бритый на лысо крепкий мужчина, становясь по стойке смирно, - а что делать с преступниками?
Руслан бросил холодный, ничего не выражающий взгляд на сжавшихся от страха молодых аристократов и сухо приказал:
- Казнить на месте. Трупы сжечь.
После чего сплел из воздуха чуть подрагивающую паутину из темных мерцающих нитей и набросил ее на мертвую женщину и пространство вокруг нее. Шагнул в плетение сам и тут же исчез вместе с убитой.
Вскоре храм опустел, о произошедших событиях напоминали только разводы подсыхающей крови на полу, да все еще мерцающий ритуальный символ Чернобога. А за стенами храма все так же бушевала непогода, креня погибшие деревья к самой земле. Боги выражали недовольство.