Если бы я вдруг взялась писать мемуары, то они превратились бы в описание чередующихся с удручающей регулярностью периодов доступности и недоступности основных жизненных благ. Или, наверное, более правильно было бы говорить об удовлетворении важнейших жизненных потребностей. Я прищурилась на палящее солнце и провела языком по пересохшим губам, с тоской вспоминая о прохладной ночи, которую покинула. Как бы я ни оказалась на этой однообразной равнине, мне оставалось лишь найти способ выбраться отсюда, причем как можно скорее — или умереть.

Самое печальное — я понимала, что сделала, но абсолютно не представляла, как повторить это снова. От потрясения сквозь блокировку прорвались новые воспоминания. Теперь я знала, как называется то путающее ничто, которое уже дважды чуть не заявило свои права на меня; и однажды — на Моргана. М'хир.

Я понятия не имела, что представляет собой этот м'хир, но каким-то образом переместилась через него, миновав обычный космос. Это означало, что я могла находиться где угодно, хотя я и отказывалась верить, что покинула Экренем.

Обрывки воспоминаний метались в моем сознании, мучительные и бесполезные. Я уже раньше перемещалась таким образом — и не раз. Вот и еще одно доказательство моего происхождения. Но как? То, что я нашла чей-то чужой коридор через м'хир, могло считаться сверхъестественным везением. Второй раз действовать наудачу не стоило.

Была и другая, не столь уж второстепенная проблема. Пока еще жажда была вполне терпимой, но скоро я захочу пить по-настоящему. Вместе с жаждой придет и голод, а следом за ними и нарастающая слабость. Сколько сил мне понадобится, чтобы вернуться обратно к аварийной капсуле?

Нет. Туда мне нельзя. Я должна забыть о капсуле — и о Моргане тоже. Тьма, скрытая в глубине моего сознания, постоянно подталкивала меня к нему. Я не поддавалась. Почему-то была уверена, что это зло внутри меня, это новое побуждение хочет затянуть Джейсона в черную пустоту, уничтожить его. Капсула была единственным местом, где мне нельзя было появляться, хотя бы до тех пор, пока я не удостоверюсь, что больше не представляю для него опасности.

Я уселась на иссохшую траву, и, чтобы не думать о воде, принялась пальцами ковырять ямки в земле. Мысль о том, что своим отсутствием я защищаю Моргана, помогла мне. Я ни на минуту не усомнилась в правильности своей заботы о нем. Впервые на моей укороченной памяти я была совершенно спокойна и исполнена решимости. Я не стану возвращаться к Джейсону, даже если узнаю, как это сделать.

Однако же в мои намерения не входило превратиться в кучку костей, выбеленных безжалостным солнцем Экренема — или как называлась та планета, на которой я сейчас нахожусь. И что же мне оставалось? Только не Йихтор. Я содрогнулась от одной мысли о нем. С Гвидо связаться тоже никак нельзя. Похоже, вариантов у меня было не густо.

Я вздохнула. Лучше действовать, пока у меня еще достаточно сил, чтобы защитить себя.

Представить себе образ той женщины из Клана, Раэль, оказалось несложно. Я устроилась поудобнее, догадываясь, что процесс может оказаться долгим. Я не знала, ни как далеко она сейчас от меня, ни согласится ли она помочь после того, как я обдала ее ледяным презрением. Очень аккуратно, чтобы не разрушить собственную защиту, я вся обратилась в мысль, стараясь быть как можно более незаметной. Применение моей все еще непривычной силы с каждым разом давалось мне все легче и легче. Чтобы передать мысль, пришлось открыть что-то вроде внутренней двери в моем сознании, и туда мгновенно хлынуло небытие м'хира. Я отпрянула, потом с облегчением поняла, что меня вовсе не засасывает туда, я просто использую какое-то новое необычное чувство. Возможно, клановцы частично существовали в этом самом м'хире. Солнце, как я приняла на веру, то же самое, что я видела накануне, уже загнало мою тень ко мне за спину, и только тогда я уловила слабый ответ. Я мгновенно вложила все оставшиеся силы в этот ненадежный контакт, не обращая внимания на холодные и липкие от пота ладони. «Раэль!»

Мимолетное изумление в моем восприятии тут же сменилось ободряющей теплотой — она узнала меня. Я ощутила, как между нами в м'хире начинает протягиваться тонкая дорожка, становясь все шире и отчетливее с каждым притоком силы. «Сийра? Но…»

Я уже с трудом удерживала свой конец коридора открытым — мои силы таяли, как если бы я перерезала вены на запястье и смотрела, как моя кровь вытекает на землю. Надо было торопиться.

«Ты называла меня сестрой. Обещай, что не предашь меня».

Связанное с моим через м'хир, ее сознание было как горное озерцо, безукоризненно прозрачное, и я могла бы заглянуть даже в самые его глубины, если бы у меня хватило на это сил.

«Сестрой не только по крови, но и по духу, Сийра. В какой бы беде ты ни была, знай, что всегда можешь положиться на меня. — В ее мысленном голосе вдруг прозвучала тревога. — Ты исчезаешь».

«Я заметила», — согласилась я сухо.

«Сориентируйся на меня».

» Сориентироваться?»

Замешательство Раэль было эхом моего собственного, но она не стала тратить времени зря.

«Открой мне свои мысли. Я приду к тебе. — Мне не удалось скрыть немедленно охватившие меня подозрительность и недоверие. — Тебе придется поверить, если хочешь, чтобы я помогла тебе, сестра».

Тон у Раэль был довольно резкий.

«Не знаю, — нерешительно произнесла я. — Ты для меня незнакомка».

В ее ответе ясно послышалось нетерпение.

«Думаю, в исследованной галактике для незнакомки есть тысяча разных имен. Пусть „сестра“ будет одним из них, мне все равно. Я хочу только помочь тебе, а для этого мне нужно суметь как можно скорее тебя отыскать».

Пожалуй, изнеможение, на грани которого я уже находилась, оказалось более убедительным, чем ее уговоры. Я закрыла глаза и раскрыла двери к моим поверхностным мыслям. Прежде чем я успела опустить все барьеры, Раэль сказала быстро:

«Довольно, сестра. Я знаю, где ты. Оставайся на месте. Мне нужно подготовиться».

«Мне нужна вода и пища», — передала я ей уже в тумане, внезапно окутавшем все мои мысли.

Связь прервалась.

Я свернулась в клубочек прямо под жарким солнцем. Барьеры были восстановлены, и я устроилась в сухой траве как птица в гнездышке — мое усталое тело требовало сна. Все, что я могла для себя сделать, было сделано. Остальное зависело от незнакомки, которая называла себя моей сестрой.