Ланиус уставился на гвардейца.

– Ты шутишь, – сказал он.

– Клянусь богами, ваше величество, я не шучу. Он неравнодушен к Калипте. И я не могу спорить с его вкусом. Хорошенькая девушка.

– Да. – Ланиус сам замечал ее раз или два. То, что глаз раба – глаз бывшего раба – остановится на ней, никогда не приходило ему в голову. Он сказал: – Но у Отуса есть женщина там, на юге.

Стражник пожал плечами.

– Я ничего не знаю об этом. Но даже если и так, это не первый случай, когда мужчина, будучи далеко от дома, находит себе новую подругу.

– Это правда. – Ланиус находил себе новых подруг и не будучи далеко от дома. Он спросил: – Калипта понимает это? Если да, что она об этом думает?

– Калипта думает, что он очень милый. – По тому, как гвардеец произнес это слово, он, возможно, передавал ее точные слова. – Большинство служанок во дворце думают точно так же, и, я полагаю, тут причина в его смазливости, а не в том, что он к ним пристает.

– А такое бывает?

– Почему не бывает? Что до меня, я их щупаю, когда хочу. Иногда они бьют меня, иногда им нравится. Кидайте кости и смотрите, что получится.

– Вот оно что... – пробормотал Ланиус.

Он никогда не был настолько бесцеремонным. Хотя вполне мог быть таким. Интересно, многие ли из женщин способны врезать королю Аворниса? Ланиус пожал плечами. Ему это было неинтересно.

Он хочет просто уложить ее в постель? Или он хочет чего-то большего? А если так, может ли и она хотеть этого? – Какое ему дело, в конце концов.

Гвардеец засмеялся:

– Клянусь богами, ваше величество, вы и вправду задаете много вопросов.

Ну конечно, – ответил Ланиус с некоторым удивлением. – Как же я выясню, если не буду спрашивать?

Это был очередной вопрос. Раньше чем солдат сообразил, что это так, король сказал:

– Отведи меня к нему.

Когда Ланиус вошел в маленькую комнату Отуса, бывший раб низко поклонился.

– Приветствую, ваше величество, – произнес он. – Как вы сегодня? – Он был безупречно вежлив, и только старомодный акцент южанина говорил о его происхождении. – Чем могу быть полезен?

– У меня все хорошо, – ответил Ланиус – Я пришел поинтересоваться, как дела у тебя.

– У меня? Довольно неплохо. – Отус засмеялся. – У меня много еды. Никто не дает мне много работы. Мне даже удается быть чистым. По большей части я счастлив, как корова на лугу.

– По большей части? – это была зацепка, которую Ланиус искал. – А в чем ты несчастлив? Как мы можем сделать тебя счастливым?

– Ну, здесь есть девушка, на которую я положил глаз. Отус был прям. Возможно, это шло из тех лет, когда он был рабом – тогда он не мог скрыть ничего и не имел ничего достойного, чтобы скрывать. Но не исключено, что такова была его натура. Какая разница? Отус продолжал:

– Я не знаю, хочет ли она иметь что-то со мной. – Он вздохнул. – Если бы моя собственная женщина была со мной – и здоровая, это ясно, – я бы и дважды ни на кого не посмотрел, но я одинок.

– Я понимаю, – сказал Ланиус. – Ты пытался выяснить, как она относится к тебе?

О да, – бывший раб кивнул. – Но это трудно объяснить, если вы понимаете, о чем я. Она не приходит и не говорит прямо, чего хочет. Она заставляет меня гадать. – Он бросил на Ланиуса открытый взгляд и простодушно улыбнулся.

– Все сложнее, чем ты привык?

– Сложно! Вот верное слово! – Отус снова кивнул, на этот раз более выразительно. – Вернее не скажешь! Что мне делать?

– Продолжай попытки выяснить. Вот все, что я могу тебе предложить, – ответил Ланиус – Нет, еще кое-что... надеюсь, тебе повезет.

– Спасибо, ваше величество. – Отус лукаво улыбнулся. – Могу я сказать ей, что вы надеетесь, что мне повезет? Если она услышит, вдруг мне выпадет наконец удача?

Король тоже улыбнулся в ответ.

Можешь, если желаешь. Я надеюсь, это поможет. Выйдя из комнаты, Ланиус обратился к стражникам:

– Если он захочет уединения, разрешите ему. Только не пускайте его одного бродить по дворцу. Но вам не нужно оставаться с ним в одной комнате.

Гвардейцы заулыбались и кивнули. Один из них сказал:

– Будь я проклят, если мне была бы нужна компания – кроме девушки, разумеется.

– Да. Кроме девушки. Это то, что я имел в виду, – согласился король.

– Вы уверены, что это безопасно, ваше величество? – спросил другой стражник.

– Нет, не уверен. Но я так думаю. Птероклс, похоже, все-таки вылечил его. А если волшебник ошибся, я предполагаю, что вы в таком количестве будете в состоянии удержать Отуса от того, чтобы он не наделал много вреда.

Солдаты снова кивнули. По их виду было ясно, что они тоже так думают. Гвардеец, который первым заговорил с ним, усмехнулся.

– Тут еще кое-что. Мы знаем, что Отус хочет быть наедине с Калиптой, но не знаем, хочет ли она быть с ним наедине.

– Верно, мы не знаем. Но мне кажется, что Отус заслужил возможность выяснить это. А вы как думаете?

Стражники переглядывались, обдумывая его слова. Затем, в большем согласии, чем минуту назад, они снова кивнули.

Король Грас сверг Василко и уничтожил почитание Низвергнутого в Нишеватце. Он доказал принцу Лейзетину, что поддержка Низвергнутого и участие в атаках на Аворнис не самые разумные вещи, совершенные Лейзетином, – он убедил его дорогой ценой, способом, незабываемым для человека, который был купцом только тогда, когда не занимался пиратством. Теперь Грас вел свою армию на восток, к Йобуке, которая тоже участвовала в набегах на аворнийское побережье. Он хотел, чтобы все черногорцы запомнили, что они не могут безнаказанно наносить урон южному соседу.

Пока его армия двигалась на восток, Грас настороженно наблюдал за погодой и за хлебом, зреющим на полях. Когда урожай будет убран, армия больше не сможет кормиться с полей, и ему придется уходить домой, а он хотел напомнить не только Йобуке, но и Грвейсу, который располагался еще дальше на востоке, о своем существовании.

Равно, который правил на землях между Гайзердзиком и Йобукой, был недружелюбен к ним обоим и не посылал корабли в поддержку тем, кто разорял восточное побережье Аворниса. Грас приказал своим людям вести себя сдержанно, пока они шли по его землям. В благодарность правитель прислал фургоны с провиантом.

– Я знаю, что нам следует делать, – сказал Гирундо как-то вечером, когда армия разбила лагерь. Заходящее солнце окрасило его золоченый шлем и кольчугу красным светом, как кровью. – Почему бы нам не стать пекарями?

– Пекарями? – переспросил Грас, разглядывая пряди седины в бороде генерала.

Впервые они встретились молодыми офицерами, впрочем, Гирундо был помоложе. Конечно, Гирундо оставался младше Граса по возрасту, но теперь ни один из них не был больше молодым. «Куда ушли все наши годы? » Куда бы они ни ушли, он не мог вернуть их назад.

Тем временем энтузиазм переполнял Гирундо. – Да, пекарями, клянусь бородой Олора. У нас есть вся эта пшеница. Мы можем печь хлеб и продавать его дешевле, чем кто-нибудь в черногорских городах-государствах. Мы опередим всех купцов и заставим их скрежетать зубами, и вернемся домой богатыми.

Он широко улыбнулся, и Грас улыбнулся ему в ответ. Никто не мог бы сдержать улыбку, когда Гирундо широко улыбался.

– Ты сошел с ума, – сообщил ему Грас. Гирундо поклонился:

– Спасибо большое, ваше величество.

Если кто-нибудь спорил с Гирундо, как правило, этот человек проигрывал.

Йобука не была так удачно расположена, как Нишеватц или Гайзердзик. Чтобы компенсировать данный недостаток, аворнийцы, которые строили город, и черногорцы, которые столетиями удерживали его, позаботились о его защите. Широкий, наполненный вонючей водой ров не позволял нападающим даже приблизиться к этим стенам. Иными словами, Грас не хотел штурмовать город.

Но, как и в случае с Гайзердзиком, этого ему делать не пришлось. Достаточно было появиться, напугать армию вне стен города, а затем пригрозить разорить поля, если принц Глеб не обратит на него внимания. Все это оказывалось удивительно легко. Если черногорцы не хотели встречаться с его людьми на поле битвы – а они очень ясно давали понять, что не хотят, – какой выбор у них оставался, как только не отступать назад в свою крепость? Грас не видел никакого выбора. А как только они отступали в крепость, это открывало ему доступ к окрестным полям и фермам.

Вместо того чтобы сразу же начать жечь и грабить, Грас послал офицера с флагом парламентера ко рву – подъемный мост через ров, ведущий к главным воротам, был поднят, – чтобы тот прокричал, что Грас хотел поговорить с принцем Глебом, правителем Йобуки, и что терпение короля Аворниса может лопнуть, если Глеб откажется от переговоров.

Принц вышел на следующий день, также с флагом парламентера. Он не опустил подъемный мост, а воспользовался боковыми воротами и пересек ров в маленькой лодке. Его сопровождал лишь один гвардеец.

– Это для соблюдения приличий, – проговорил принц на хорошем аворнийском языке, указывая на своего охранника. – Если бы я взял людей больше, вы бы меня неправильно поняли.

– Мы приветствуем его, так же как приветствуем вас, – ответил Грас, оценивая Глеба глазами.

Принц был старше, чем Лейзетин, старше, чем Василко... «Но не так стар, как я», – с грустью подумал король. Глеб выглядел гораздо проще, чем умный и угрюмый Лейзетин. Его борода нуждалась в гребне, а брови удивляли своей густотой. Сейчас он нахмурил их.

– Что вы делаете на моей земле? – потребовал он ответа. – У вас нет здесь дел, будь оно проклято.

– Что делали ваши корабли, совершая набеги на мое побережье несколько лет назад? – спросил Грас в свою очередь.

– Это другое.

– Да, это так, клянусь богами. Разница в том, что вы никогда не думали, что я приду и отомщу вам.

Глеб продолжал сердиться:

– Ну, теперь, когда вы здесь, что я должен сделать, чтобы избавиться от вас?

– Подождите! – Король жестом остановил его. – Не так быстро. Мы еще не все выяснили. Что делали ваши люди, помогая Василко? Что они делали, помогая Низвергнутому против богов на небесах? Вы все еще преклоняете колени перед Низвергнутым, ваше высочество?

– Я никогда так не делал, – голос Глеба звучал возмущенно.

Нет? Тогда что вы делали, помогая Василко? Я уже спрашивал вас об этом, и вы не ответили.

– Что я делал? Вы, аворнийцы, вторглись в страну черногорцев. Что я должен был делать, дать вам пройти сюда? Если бы я мог остановить вас, я бы это сделал.

Теперь сердито смотрел Грас. Он уже встречал черногорцев, говоривших ему то же самое. Он мог понять их, даже поверить им. Но это также служило удобным предлогом.

– Так значит, вы понятия не имели, что Василко отверг богов на небесах и что Низвергнутый стоял за ним? Вы ожидаете, что я поверю вам?

– Мне все равно, чему вы поверите, – ответил Глеб.

– Вы уверены в этом? Действительно уверены? Если это так – я обязательно разорю ваши земли. Быть другом своим соплеменникам – одно дело. Быть другом Низвергнутому – совсем другое.

Принц Глеб открыл рот. Затем снова закрыл его, ничего не сказав. После очевидной паузы для раздумий он снова попытался дать объяснения:

– Я говорил вам однажды – я не поклоняюсь Низвергнутому. Я почитаю короля Олора и королеву Квилу и других богов на небесах. Я всегда почитал их. И так же поступал мой народ.

Возможно, он говорил правду. Грас кивнул:

– Так это или нет, вам все равно придется заплатить за набеги на наши побережья. Вам не нужны аворнийцы в Черногории. Нам не нравятся черногорцы, грабящие Аворнис.

Глеб снова открыл рот, и Грас мог с уверенностью предположить, что он собирается сказать – что-нибудь вроде: «Чем вы лучше нас? » Но ответ короля был настолько очевиден, что принц закрыл рот, не проронив ни звука. То, что аворнийская армия стояла лагерем под стенами Йобуки, давало Грасу сильный аргумент. Застывший взгляд черногорского принца говорил, что он это понимает. Он угрюмо проговорил:

– Сколько вы собираетесь выжать из меня?

Грас назвал ту же цену, что и принцу Лейзетину. Ему было интересно, начнет ли Глеб торговаться, в чем король сомневался.

И действительно, правитель Йобуки воскликнул:

– Дать вам свободно жечь наши поля было бы дешевле!

– Ну, это можно устроить, ваше высочество. – Грас жестом подозвал Гирундо. – Будь так любезен, отдай приказ предоставить солдатам свободу действий...

– Так точно, ваше величество.

Генерал тотчас повернулся, чтобы уйти. Принц Глеб понял, что с ним не шутят. Гирундо сделал только пару шагов, как черногорец остановил его:

– Подожди!

Гирундо замер на месте, оглянувшись на короля.

– Зачем ему ждать? – деланно удивился Грас. – Вы сообщили нам о своем выборе, ваше высочество. Мы желаем дать вам то, что вы хотите. Выполняй, Гирундо.

– Подожди! – снова произнес Глеб, более настойчиво – почти яростно. И снова Гирундо остановился. Грас махнул ему рукой. Принц поднял руки вверх:

– Остановитесь, будь оно проклято! Я был не прав. Я лучше заплачу.

– Всю сумму? – требовательно уточнил Грас. Теперь, когда он диктовал Глебу свои условия – после того как правитель Йобуки сам загнал себя в угол, – он намеревался использовать это в своих интересах.

– Да, всю сумму, – сказал Глеб. – Только оставьте посевы в покое!

О чем это говорило? Что его склады были почти пусты? Грас не стал бы этому удивляться.

– Принесите серебро завтра в это же время, – приказал король Глебу, – иначе...

– Я понял. Вам нет нужды беспокоиться об этом, ваше величество. Я очень хорошо вас понял.

Принц сдержал обещание. Грас проверил серебро даже еще тщательнее, чем те деньги, что он получил от Лейзетина. Король оставил лагерь около внушительных стен Йобуки и выступил со своей армией на юг.

– Мы двигаемся домой, ваше величество? – спросил Гирундо в некотором удивлении. – Я думал, мы нанесем визит также в Грвейс.

– Нанесем, – ответил король.

– Но... – Гирундо указал на запад. – Он там.

– Большое спасибо, – проговорил Грас, и генерал поморщился. Король продолжал: – Прежде чем я поверну на запад, я хочу скрыться с горизонта Йобуки. Если Глеб увидит, что я иду в ту сторону, он наверняка пошлет корабль в Грвейс. Он может попасть туда раньше нас, и тогда принц Творимир устроит засаду.

Гирундо поклонился:

– Я не могу сказать вам, ваше величество, что вы не правы, потому что это не так. Единственное, что я вам скажу, – Глеб, скорее всего, в любом случае пошлет туда корабль. Нам следует приготовиться к неприятностям.

– Мы так и сделаем, – произнес Грас. – Надеюсь, ты позаботишься о том, чтобы мы подготовились?

– Вы – сама доверчивость, не так ли? – улыбнулся генерал.

Король Грас громко рассмеялся. Возможно, какие-то короли Аворниса обладали этим замечательным качеством. Ланиус, знаток древностей, наверняка знал одного или двух, но Грас не мог вспомнить никого. Если бы госпожа доверчивость каким-то образом и оказалось на престоле Аворниса, она бы там долго не удержалась.

Ланиус искал документы, связанные с Фервингией во времена правления его отца и его собственного детства, – дни, когда король Дагиперт правил королевством на западе и когда он грозился, что будет также управлять Аворнисом.

«Сейчас, – писал Ланиус, – аворнийцы редко вспоминают о Фервингии. Это тихая, мирная страна, не из тех, что причиняют тревоги или беспокойство. Но так было не всегда, и нет никаких гарантий, что так будет оставаться всегда. Со временем Фервингия снова может представлять собой страшную опасность. А поэтому, мой возлюбленный сын, тебе следует знать как можно больше о прошедших днях, когда Фервингия угрожала самой нашей династии».

Для Крекса те времена будут казаться такими же далекими, как и времена, когда ментеше захватили Скипетр милосердия. Но Ланиус хорошо их помнил и надеялся дать своему сыну какие-то наметки на то, как обращаться с Фервингией, если она снова станет источником проблем.

Как вели дела с Дагипертом его отец и Грас? Читая письма, которыми обменивались Мергус, Грас и архипастырь Букко с королем Фервингии, Ланиус удивлялся, что Дагиперт одерживал верх чаще, чем проигрывал.

После того как король изложил, что, по его мнению, являлось лучшим способом удержать Фервингию, он перечитал написанное. Если кто-то, кто на самом деле столкнется с фервингами, ознакомится с этим, насколько действенными покажутся ему советы короля?

Поработав еще немного над книгой, Ланиус покинул архив и отправился в комнату котозьянов. Несколько зверушек вышли к нему в ожидании подачек.

– Простите, – сказал он. – Я не заходил на кухню.

Они продолжали смотреть на него узкими глазками, полными упрека. Король, в свою очередь, сел на скамью и принялся наблюдать за ними. Спустя какое-то время котозьяны, казалось, забыли, что рядом находится посторонний, и продолжили свои занятия: одни лазали по конструкции из палок и веток, другие ели из мисок мясо или лежали, свернувшись клубочком, около жаровен, которые поддерживали тепло в помещении.

Ланиус оглянулся в поисках Когтистого, почти готовый к тому, что не обнаружит котозьяна. Был ли он на кухне или отправился в архив охотиться на мышей? Но нет, Когтистый просто расположился возле жаровни.

– Ты – зануда, – сказал Ланиус котозьяну. – Ты хуже, чем зануда, ты – мелкий пакостник.

Когтистый завертелся, но не отодвинулся от тепла. Ланиус засмеялся. Его любимец мог быть очаровательным ровно столько, сколько ему хотелось самому, и ни мгновением дольше. Затем он снова мог превратиться в мелкого пакостника.

Понаблюдав еще немного за хозяином, Когтистый решил, что не хочет больше оставаться у жаровни. Он залез на сооружение из палок и веток, которое Ланиус когда-то сделал, чтобы котозьяны могли себя чувствовать так, будто они жили в лесу. В этот момент внимание Ланиуса отвлекли два котозьяна, которые намеревались затеять драку. Когда король снова повернулся к Когтистому, то не обнаружил его. Где котозьян?

Ланиус окинул взглядом конструкцию, посмотрел назад, на жаровню. Он оглядел всю комнату котозьянов. Потом оглядел еще раз.

Когтистый исчез.

Ланиус поднялся и осмотрел часть конструкции, а также стену за ней. Никаких следов.

Проклятье! – Если бы у него было время, в конце концов он обнаружил бы секрет котозьяна.

Где был теперь Когтистый? Где-то между стенами, направляясь – куда? На кухню? В архив? Куда-то еще, в место, известное только ему? Как зверек находит путь в темноте? По запаху? На ощупь? На слух?

Замечательные вопросы! Нисколько не легче тех, что были в книге «Как быть королем». Но на те вопросы он мог ответить. На эти? Нет.

Остаться здесь, пока Когтистый не появится вновь? Возможно, это дало бы ему ответ. Конечно, котозьян, предоставленный самому себе, мог не вернуться в течение нескольких дней – или совсем не вернуться. Оставить здесь слугу, чтобы наблюдал? Посылать слуг по сменам, пока Когтистый не вернется? Ланиус покачал головой. Открывая и закрывая дверь так часто, они бы только дали остальным котозьянам шансы убежать.

Что же делать? Ланиус произнес несколько безобидных ругательств, чего хватило, чтобы некоторые котозьяны снова посмотрели в его сторону. Вот один из тех редких случаев, когда Ланиусу хотелось бы участвовать в сражениях. Он был убежден, что ругань сражающихся солдат – это нечто великолепное, не похожее ни на что.

Теперь же лучшее, что он мог придумать, это покинуть комнату котозьянов. Рано или поздно Когтистый обнаружит свое присутствие. Зверь вернется сюда... а затем, рано или поздно, снова сбежит.

«И может быть, если повезет, в следующий раз мне удастся увидеть куда».

Дорога на Грвейс, самый восточный из черногорских городов-государств, который присоединился к Нишеватцу в совершении набегов на Аворнис, была не хуже и не лучше любой, которую Грас видел в этой северной стране. К несчастью, ливень с ураганом со стороны Северного моря превратил ее в глубокую полосу грязи. Лошади тонули в этой грязи по брюхо, повозки застревали по самые колеса и еще глубже. Движение вперед превращалось в отчаянную борьбу.

А если при этом еще и спешишь?

Грас знал, что ему необходимо двигаться как можно быстрее, если он хотел наказать Грвейс. Дождь погубил заодно и остатки урожая в округе. И теперь выжить здесь было так же трудно, как двигаться вперед.

– Мы должны, – повторял Грас.

– Ваше величество, я не волшебник, – отвечал Гирундо довольно раздраженно. – И если моя лошадь по уши уйдет в грязь, я не смогу ни на шаг двинуться вперед, не говоря уж о быстроте.

– Ты не волшебник, – повторил Грас и крикнул Птероклса.

Дождь заглушил его голос так же успешно, как грязь могла бы утопить лошадь Гирундо. Он снова крикнул, громче. Птероклс наконец услышал его и сумел добраться, не утонув по пути.

– Ваше величество, что вам нужно? – спросил волшебник.

Грас посмотрел вверх, в плачущие небеса, и в обмен на взгляд получил пригоршню дождя.

– Ты можешь заставить это прекратиться? – поинтересовался он.

Птероклс покачал головой. Вода капала с кончика его носа и с бороды.

– Нет, ваше величество, и любой другой волшебник, утверждающий, что он может, лжет. Волшебники – не управляют погодой. Люди недостаточно сильны, чтобы что-то сделать с дождем, ветром или солнцем. Низвергнутый мог бы, но я не думаю, что вы хотели бы попросить его об этом.

– Нет уж, – Грас покачал головой. – Это он настраивает погоду против нас или это просто шторм?

– Я думаю, это шторм.

– Хорошо, – кивнул король, хотя ничего хорошего не было.

Он прошептал молитву богам на небесах – они, безусловно, имели какой-то контроль над погодой. Может, они попытаются исправить ее? Но насколько они были заинтересованы в материальном мире? Обычный или нет, этот дождь не был на руку никому, кроме Низвергнутого. Видели ли это Олор и Квила и остальные боги?

Независимо от того, что Олор и Квила и остальные небесные боги видели, дождь продолжал идти. Он не становился слабее.

Наконец Гирундо не выдержал:

Ваше величество, можно мне сказать вам одну очевидную вещь?

– Говори.

– Только боги знают, сколько еще нам понадобится времени, чтобы добраться до Грвейса. А когда мы будем там, чем мы собираемся кормиться? Дождь уничтожил посевы, а повозки с продовольствием будут добираться слишком долго. Черногорцы будут покатываться со смеху, когда нас увидят.

Он был прав. Король Грас и сам это хорошо понимал. Поэтому спросил довольно сердито:

– Что ты хочешь? Чтобы я повернулся и пошел обратно, в Аворнис?

Грас надеялся, что это заставит Гирундо сказать что-то вроде: «Нет, конечно нет, ваше величество». Но генерал решительно кивнул:

– Да, это как раз то, что нам следует сделать. Это единственная разумная вещь, которую мы можем сделать.

– Если мы так поступим, – Грас все еще боролся с этой идеей, – тогда у Низвергнутого все-таки останется какая-то поддержка в стране черногорцев.

– Возможно, – кивнул Гирундо. – Но Лейзетин и Глеб открыто клялись, что они с ним никак не связаны. Мы действительно не знаем, была ли у него поддержка где-нибудь, кроме Нишеватца.

– У меня есть искушение поверить в это, – вздохнул Грас – Но я боюсь это сделать именно потому, что это так соблазнительно.

– Ваше величество, взгляните на дело с другой стороны, – продолжал генерал. – Предположим, мы дойдем до Грвейса и окружим его, и будем с каждым днем все слабее и голоднее. Мы не можем пригрозить, что разорим их поля, – непогода уже сделала это за нас. Предположим, черногорцы выйдут из города, когда увидят, как мы слабы. Предположим, они разобьют нас. Вы не думаете, что это принесет кое-какую пользу Низвергнутому?

Грас старался не думать, как много пользы принесло бы это Низвергнутому. Он старался... и у него не получалось. Он вздохнул:

– Хорошо. Ты убедил меня. – И он снова вздохнул. – Мы идем домой.

– Да славится король Олор! – воскликнул Гирундо. – Вы не пожалеете об этом.

– Я уже жалею об этом. Но я, очень возможно, стал бы жалеть еще больше, если бы пробивался вперед. И поэтому... поэтому мы идем домой.

Несколько минут он крыл погоду всеми отборными выражениями, какие знал. Гирундо в жизни слышал много. Он и сам иногда говорил достаточно грубо. Но даже у него глаза стали круглыми.

– Это... впечатляет, ваше величество, – сказал он, когда Грас наконец выдохся.

Король смущенно засмеялся.

– Это только доказывает, что сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

– Ваше величество, в ближайшие дни не смогли бы вы преподать мне урок красноречия? – Гирундо поклонился. – А тем временем...

– Да. Тем временем, – повторил Грас – Иди. Отдай приказы. Поверни войско на юг. Ты выиграл.

– Это не я. Это проклятая погода.

Он отдал необходимые приказы – с абсолютной уверенностью и без малейшей паузы для раздумий. Армия с готовностью подчинилась этим приказам. Люди мечтали о возвращении домой. Как только солдатам представилась возможность воплотить свои желания в действия, они воспользовались этим мгновенно. Они не могли идти на юг быстрее, чем шли на запад, но они с большим удовольствием застревали в грязи на пути к дому, чем двигаясь на Грвейс.

Казалось, даже погода решила, что поворот на юг был богоугодным делом. Через два дня после того как Грас неохотно отказался от своей кампании в Черногории, дождь прекратился и снова появилось солнце. Оно светило так же ярко, как в середине лета. Грас сказал еще несколько фраз из тех, что Гирундо раньше не доводилось слышать, причем даже с большим чувством.

Дорога оставалась грязной на протяжении еще нескольких дней. Но было еще кое-что.

Ты знаешь, что было бы, если я, воспользовавшись хорошей погодой, снова отправился бы на восток? – спросил Грас у Гирундо. Генерал кивнул:

Конечно, знаю, ваше величество. Сразу же начался бы дождь. И он не прекратился бы, пока у нас не отросли бы плавники.

– Верно. Но Птероклс говорит мне, что это обычный шторм и Низвергнутый не имеет к этому никакого отношения. Клянусь бородой О лора, если он не знает, кто же может знать?

– Никто, – ответил Гирундо.

– Никто, – грустно согласился Грас. – Не важно, как трудно мне было поверить ему, но это только... как это называется? Ах да, совпадение.

– Птероклс обычно знает, что говорит, – кивнул Гирундо. – Что касается магии, я в этом понимаю не больше, чем Птероклс в том, как провести кавалерийскую атаку.

– Он вел себя смело в Нишеватце, – заметил король. – Я бы тоже не побоялся использовать заклинание... не так уж это и страшно. – Гирундо пожал плечами. – Конечно, это не значит, что мое заклинание сработало бы. У меня нет тренировки, и у меня нет таланта.

– Как и у меня.

Король Грас устало взглянул на солнце. Оно улыбнулось в ответ, как будто никогда не уходило и никогда уже не уйдет. Но Грас был осторожен. Он не стал бы доверять ему до следующей весны, но и даже тогда не слишком – если бы ему пришлось начать военную кампанию в Черногории. А сейчас... сейчас он идет домой. Если он и не сделал всего, что хотел, главное ему удалось. Это бы не произвело впечатления на богов на небесах. Но в мире, где приходится жить простым смертным, это было совсем не плохо. Многие пытались сделать больше, а делали меньше. Во всяком случае, собой Грас был доволен.