ДВА ГОНЦА прибыли в столицу Аворниса с разницей лишь в несколько часов. Первый прискакал с равнин юга, чтобы сообщить о том, что барон Пандион восстал против короля Граса, объявив себя законным регентом короля Ланиуса.

– Как он посмел назвать себя так? – спросил Ланиус у гонца – капитана кавалерии, хранившего верность королю Грасу. – Во-первых, я уже достаточно взрослый и не нуждаюсь в регентах, а во-вторых, я с ним не встречался и готов поклясться, что даже не слышал о нем.

– Думаете, ваше величество, он не сможет спать из-за угрызений совести? – вопросом на вопрос ответил капитан. – Он просто решил воспользоваться удобным моментом, пока король Грас занят войной с фервингами и не может ему помешать. По крайней мере, мне так кажется.

Ланиус согласился с посыльным, однако сам никак не мог отреагировать на мятеж Пандиона. Ни один солдат, помимо гвардейцев, не подчинился бы его приказам. О мятеже следовало волноваться Грасу, а не ему.

Второй гонец сообщил о том, что фервинги уходят с земель Аворниса, а Грас возвращается в столицу.

Ланиус хохотал до слез.

– Не вижу ничего смешного, – пожала плечами Сосия.

– Правда? А я вижу, клянусь богами. Возможно, барон Пандион поднял мятеж в самый неудачный момент в истории Аворниса.

Жена задумалась на мгновение и затем улыбнулась.

– А, теперь я понимаю. – Мимо окна их спальни пролетела птица. – Тебе следует послать прибывшего с юга гонца к моему отцу. Он должен узнать новости как можно скорее.

Теперь задумался Ланиус. Впрочем, думал он недолго.

– Ты права. Я не хочу, чтобы у твоего отца сложилось впечатление, что я пытаюсь что-то скрыть от него.

– Я имела в виду совсем другое. Он доверяет тебе больше, чем ты думаешь.

Сосия пыталась его похвалить или совсем наоборот? Впрочем, выяснять истину у него не было ни малейшего желания.

– Я позабочусь об этом, – пообещал он и сдержал обещание.

Через несколько дней в столицу вернулся король Грас. Он встретил Ланиуса на лестнице, ведущей во дворец.

– Итак, этот ублюдок Пандион решил, что со мной можно поиграть, да? Я докажу ему, что он даже не начал изучать правила игры.

– Кстати, об играх и правилах: как ты заставил Дагиперта так быстро отступить?

– Самое смешное, ваше величество, что никак. Он сам принял это решение. – И Грас рассказал о встрече с королем Фервингии над Туолой и как Дагиперт ушел с аворнийской земли сразу же после этого события.

– Ты заставил его задуматься о том, что он делает! – с восхищением произнес Ланиус. – Ты должен точно повторить летописцу все свои слова. Об этом должны узнать будущие короли Аворниса.

– Когда найду время, – равнодушно произнес Грас, но, увидев разочарование на лице молодого короля, продолжил: – Мне очень жаль, но по-другому не получится. Я должен немедленно выступить против Пандиона. Если повезет, я успею нанести удар, прежде чем он узнает, что я больше не воюю с фервингами. Чем быстрее, тем лучше. Если он не готов сражаться, я разгромлю его и так.

Но ты уже разгромил Дагиперта без сражения, поэтому очень важно записать, как тебе это удалось.

– Ничего подобного. Мы откупались от него, пока не подготовились к войне, потом несколько лет подряд воевали с Фервингией. Я просто убедил его, что еще один год войны ничего ему не даст. Понимаешь, в чем разница?

Ланиус неохотно кивнул, соглашаясь. Он достаточно глубоко изучал историю и не мог не почувствовать смущения, поняв, что тесть гораздо лучше разбирается в этом вопросе.

Грас покинул столицу, едва вернувшись в нее. Скорее всего, многие солдаты вышли из города, не успев оправиться от буйной, но быстрой попойки. Ланиус подумал, что не хотел бы отправляться в поход с больной головой, по крайней мере не испытывал бы особой радости, если бы вынужден был так поступить. Он сказал об этом Грасу, но тот улыбнулся в ответ.

– Может быть, они не слишком радуются тому, что снова приходится идти на войну, но, уверяю тебя, они очень радуются тому, что в этом году им не придется воевать с фервингами.

– Но им придется воевать с Пандионом.

Улыбка стала шире.

– Если бы у меня был выбор – воевать с дикарями Дагиперта или выросшим из собственных штанов бароном, я не стал бы долго думать, уверяю тебя, ваше величество. Особенно в такой ситуации, когда можно застать барона врасплох.

– О! Значит, ты поступаешь разумно?

– Пытаюсь. – Как часто бывало, голос Граса был сухим, как южные равнины после засушливого сезона. У Ланиуса вспыхнули уши, словно сухой тон Граса поджег их.

– Э... да, – пробормотал он, раздумывая, как бы поскорее отделаться от тестя.

Его желание сбылось, но не совсем так, как он надеялся. Грас пристально посмотрел на него и сказал:

– Итак, я скоро покину город. Не стоит заставлять Пандиона ждать, верно? – Он повернулся, чтобы уйти, но остановился на мгновение. – Кстати, спасибо за то, что так быстро сообщил мне о его мятеже.

– Э... не за что. – Юный король замялся. – Кстати, мне подсказала Сосия. – Лучше, если Грас узнает об этом от него, а не от нее.

Тесть уже знал об этом, судя по его равнодушному кивку.

– Тем не менее, решение принял ты. Кто знает, может быть, ты предпочел бы видеть рядом с собой Пандиона, а не меня.

– Я никого не хочу видеть в качестве регента! – почти закричал Ланиус. Впрочем, возможности выбора у него не было. Никогда. И он сомневался, что когда-нибудь будет.

Король Грас наслаждался ощущением качающейся палубы под ногами, свежего ветра на лице, прекрасным видом проплывающей мимо местности. Он вел свой флот по реке Халикус к владениям Пандиона.

– Вот это жизнь! – обратился он к стоявшему рядом Никатору. – Гораздо интереснее, чем торчать взаперти во дворце, и пусть проклянут меня боги, если это не так.

– Что вы говорите, ваше величество?

Никатор приложил ладонь к уху. Грас терпеливо повторил свои слова. Ему пришлось повторить их еще раз, прежде чем старый друг кивнул и сказал:

– Лично мне кажется, что ты заслуживаешь короны. Я не стал бы сетовать на судьбу.

«Мне определенно повезло, – подумал Грас. – Каждому королю нужен такой человек, которому можно доверять, лишенный или почти лишенный личных амбиций. Но не каждому королю удается найти такого человека». Король отвернулся и заметил, как взмыла в воздух потревоженная галерами пара крохалей. Как бы ему хотелось наслаждаться такой свободой! Никатор тоже заметил птиц с зубчатыми клювами, на его зрение в отличие от слуха возраст не повлиял.

– На вкус эти жалкие птицы похожи на рыбу, которой питаются.

– Я знаю, – кивнул Грас.

Работавшие на полях крестьяне провожали удивленными взглядами проплывавшие по Халикусу боевые галеры. Уже много лет королевский флот Аворниса не появлялся в сердце страны. Дворяне в своих замках были удивлены ничуть не меньше и гораздо больше встревожены. Грас надеялся именно на такой эффект. Если они намеревались присоединиться к Пандиону или поднять свой мятеж, следовало понимать рискованность игры, а не только рассчитывать на возможную награду.

Через два дня похода Никатор протянул руку вперед.

– Кажется, это крепость Пандиона. Грас заслонил ладонью глаза от солнца.

– Да, думаю, ты прав.

Сложенная из желтого известняка крепость не показалась ему слишком прочной или удачно расположенной. Король пригляделся.

– Эти шатры стоят вокруг рва или мне кажется?

– Ты только посмотри на все эти палатки вокруг замка! – воскликнул не расслышавший его Никатор. – Приналечь на весла, – отдал он приказ боцману и повернулся к трубачам: – Сигнал на другие галеры – «увеличить скорость». Чем быстрее подойдем к ним, тем меньше у них будет времени подготовиться к встрече. – Его слух пострадал от возраста, но зрение и сообразительность остались прежними. Услышал ли Никатор звуки труб или просто предположил, что они раздались, потому что он отдал приказ?

Флот почти поравнялся с расположенным в полумиле от Халикуса замком, когда лагерь Пандиона зашевелился.

– Возникает интересный вопрос, – прокричал Грас на ухо Никатору. – Он попытается сразиться с нами или отступит в замок и позволит нам взять его в осаду?

– Если хочешь знать мое мнение – мне кажется, он предпочтет сражение, – наконец расслышав вопрос, ответил Никатор. – Он не сможет разместить в крепости так много людей. А если бы смог разместить, их же надо кормить! Чем дольше длилась бы осада, тем труднее было бы кормить людей.

– Посмотрим! – рявкнул Грас в ответ.

Скорее всего, Никатор был прав. Лично он на месте Пандиона предпочел бы сражение.

Киль судна заскрежетал по пологому дну реки. Пехотинцы и часть гребцов спрыгнули с галеры, чтобы выстроиться в первую боевую шеренгу на берегу. Остальные гребцы остались на своих местах: им было приказано охранять галеры, если солдатам Пандиона каким-то образом удастся прорваться к реке.

С других галер и барж сопровождения на берег хлынули солдаты; кавалеристы вели уже оседланных лошадей. Трубы ревели не умолкая. Когда Грас оказался на берегу, к нему сразу подвели коня, и он, как всегда неохотно, сел в седло, а затем, оглянувшись, махнул рукой. Войско двинулось к замку.

Армия Пандиона перестраивалась в боевой порядок значительно медленнее. Она состояла в основном из крестьян, а не из закаленных в боях с фервингами и ментеше ветеранов. Грас внимательно оглядывал их неровные ряды в поисках мятежного барона, но не смог его найти.

Полетели стрелы – и появились первые жертвы с обеих сторон. Некоторые падали, не проронив ни звука; другие метались по земле, ругаясь и крича от боли. Расстояние между воюющими уменьшалось, и к стрелам присоединились копья. Убитых становилось все больше. Копье пролетело над левым плечом Граса и воткнулось в землю за его спиной. Если бы оно пролетело на фут ниже... Он содрогнулся и прогнал мрачные мысли прочь.

Наконец шеренги сблизились, солдаты закричали, призывая на помощь богов и поминая их имена всуе. В ход пошли мечи и пики. Сначала бой был ожесточенным, потому что на стороне Пандиона выступили достаточно свирепые воины. Но храбрости было явно недостаточно в борьбе против превосходящей численности и превосходящего же умения. Солдаты Граса обошли мятежников с флангов. Армия Пандиона вынуждена была отступить, чтобы не оказаться в окружении. Однако кавалерия по-прежнему преследовала их.

Примерно через полчаса боевой дух мятежников пошел на убыль. Грас не переставал удивляться, что они сумели продержаться так долго, уступая в численности и умении. Солдаты Пандиона небольшими группками пытались покинуть поле боя и скрыться. Некоторым это удавалось, но большинство погибло от мечей всадников Граса.

В конце концов, весь строй армии Пандиона, вернее, то, что от него оставалось, развалился, солдаты бросали на землю мечи и шлемы и пытались спастись бегством.

Ворота замка распахнулись. Разбитые наголову мятежники устремились к ним, спасаясь от противника. Король задумался: удастся ли достаточному количеству солдат проникнуть в крепость вместе с беженцами, чтобы захватить ее изнутри? Такой исход был предпочтительнее, чем утомительная осада.

Не успел Грас подъехать к замку, чтобы, рассмотреть его подробнее, как услышал крики: «Пандион! Пандион!» На мгновение он испугался, подумав, что часть его солдат, быть может даже значительная, перешла на сторону мятежника, но потом понял, что барон схвачен.

Крепостные ворота захлопнулись, оставив за стенами много мятежников. Солдатам, которым не удалось укрыться в крепости, оставалось только надеяться на милосердие победителей.

Грас ждал, когда к нему приведут Пандиона. Барон оказался мужчиной плотного телосложения с густой седой бородой. Он уставился на Граса выпученными от страха глазами.

– Ты – колдун! – закричал он. – Как ты смог оказаться здесь так быстро с таким количеством проклятых богами солдат? Ты же должен был сражаться с фервингами!

– Жизнь полна сюрпризов, верно? – спокойно заметил Грас, поглаживая бороду. – Что мне с тобой делать?

– Отрубить голову, что еще.

Храбрости Пандиону было не занимать, или он просто понимал, что терять ему уже нечего.

– Возможно, я так не поступлю. – Король наблюдал, как барон пытается скрыть надежду во взгляде так же отчаянно, как юноша отводит глаза от девушки, в которую давно и безнадежно влюблен. – Если ты прикажешь открыть крепостные ворота и прекратить сопротивление, я сошлю тебя в Лабиринт, чтобы Корвус не скучал. Если твои люди тебе не подчинятся... Что ж, будет очень плохо – тебе, конечно.

– Я сумею их убедить, – быстро произнес пленник. Он сдержал слово. Другого исхода Грас и не ожидал: люди барона не поддержали бы его мятеж, если б не привыкли подчиняться.

До захода солнца оставался еще час, когда солдаты Граса строем вошли в крепость. Они разоружили немногочисленный отряд сражавшихся на стороне барона крестьян и велели им отправляться по домам. Бывшие мятежники едва не сошли с ума от радости, так как были уверены, что их ждет страшная казнь в случае поражения.

– Так поступает настоящий король, – сказал один из них, проходя мимо Граса.

Для короля это была не первая гражданская война, он понимал, как страдает Аворнис, независимо от того, какая сторона одерживает победу. Такая сдержанность по отношению к побежденным была оправдана.

– Ты позволишь мне взять своих жен? – спросил Пандион после сдачи замка.

– Пусть отправляются в Лабиринт с тобой, если хотят, – ответил Грас. – Их, как и тебя, ждет монастырь. Но никто не мешает им выбрать светскую жизнь и найти новых мужей, это их выбор.

Как оказалось, ни одна из жен не захотела расстаться с привычной жизнью ради любимого мужа. Барон выглядел глубоко оскорбленным и печальным. Он помрачнел еще больше, когда Грас приказал отправить в Лабиринт двоих его старших сыновей, ровесников Ланиуса и Орталиса. Юношам тоже не понравилось такое решение.

– Впрочем, есть еще один выход. Грас сложил руки на груди.

– Ваше величество? – обратился к нему заподозривший худшее барон.

– Ваши головы будут выставлены над крепостными воротами. Могу предложить только это. Не забывай, у нас не дружеская беседа. Ты попытался восстать против меня и проиграл. Пришло время рассчитаться. – Он повернулся к охранявшим барона и его сыновей солдатам. – Уведите. Мне кажется, они уже приняли решение.

Пандион не стал уверять в обратном.

– Итак, ваше величество, – сказал Никатор. – Хорошая получилась война, быстрая и приятная, иначе не скажешь.

Грас осмотрел поле боя. Вороны перепрыгивали с трупа на труп, выклевывая глаза. Стервятники кружили ниже туч, намереваясь присоединиться к устроенному людьми кровавому пиру. Раненых уже унесли, но все еще слышались стоны и крики, когда лекари и колдуны пытались исправить то, что сделал с людскими телами зазубренный и остроконечный металл. В воздухе висел тяжелый запах крови.

– Да, очень приятная, – медленно произнес он. – Да хранят нас боги от неприятных войн!

– У меня будет ребенок, – сообщила Сосия.

– Я так и думал! У тебя нет месячных, и сама ты какая-то сонная в последнее время... – Ланиус хмыкнул. – Теперь я знаю все признаки.

– Посмей только забыть, сразу же рассержусь.

Он поцеловал жену.

– Никогда не забуду.

– Это точно! Тебя можно обвинить в чем угодно, только не в забывчивости. Если ты что-нибудь заметил, это остается в твоей памяти навсегда. Главное – заставить тебя заметить... иногда это очень трудно сделать.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Ланиус.

Он считал себя человеком, который ничего не пропускает.

– Так, ничего. – Сосия пожала плечами, но он явно ожидал услышать ответ.

Впрочем, спорить с женой по пустякам было глупо, особенно после такого известия. Он предпочел поцеловать ее еще раз. Закричала сидевшая на грушевом дереве кукушка. Птица закричала снова, потом замолчала, словно у нее не было сил даже на пение – день был безветренным и жарким.

Прошло несколько минут, кукушка закричала снова. Неожиданно Ланиус рассмеялся – пришедшая в голову мысль показалась ему более чем забавной.

– Интересно, а чем сейчас занимаются котозьяны?

Сосия тоже засмеялась.

– Они пытаются поймать птицу, и поймали бы, если бы сумели выбраться на улицу через окно.

– Знаю. Мы позаботились о том, чтобы решетка была достаточно узкой, но котозьяны не оставили попыток пробраться сквозь нее.

– Они упрямее обычных кошек.

– Не знаю, упрямее они или просто дикие, но не оставляют попыток добиться своего. – Он обнял жену за плечи. – Как и мы.

– Да, как и мы. – Она улыбнулась. – Странно, но мы ладим друг с другом – вопреки сомнениям отца.

– Я тоже об этом подумал. На моей ты стороне или на стороне отца, Аворнис получит то, что пожелает король Грас. Это я усвоил, он слишком часто напоминал мне об этом.

Ланиус занимался котозьянами, помогая им растить детенышей, или отправлялся в архивы, чтобы пополнить свои знания о древних временах Аворниса. Без ложной скромности он мог сказать, что таким количеством сведений об истории столицы и страны не обладал ни один из его соотечественников.

«Ну и что? – говорил он себе. – Что дают тебе эти знания? Что дают они Аворнису?» Он не находил ответов на эти вопросы. Король Грас был доволен: его зять занимался тем, что не имело никаких серьезных последствий. Если он когда-нибудь поступит иначе, совершит нечто значительное... Молодой человек не знал, что именно произойдет, но имел достаточное представление о возможных последствиях. Например, он мог оказаться в Лабиринте или просто умереть. И не имело решительно никакого значения, на чьей стороне оказалась бы Сосия.

Когда Грас вернулся, одержав победу над Пандионом, Ланиус поздравил его перед всем городом. Произнося приличествующие случаю слова, он не мог не чувствовать иронии. Дело было не в том, что он хотел победы Пандиона над Грасом. Совсем нет. Барон был нужен Ланиусу ничуть не больше Граса, даже меньше. Он вообще не хотел видеть рядом с собой никого в качестве регента, но не мог этого добиться, несмотря на то, что был королем Аворниса.

Ланиус искал убежища в архивах – по крайней мере, этот мир, пусть совсем маленький, принадлежал только ему. Он погрузился в изучение самых древних летописей, пытаясь как можно больше узнать о Низвергнутом. Впрочем, сведений оказалось гораздо меньше, чем он надеялся. Королевские хроники просто сообщали о том, что Низвергнутый однажды появился на юге и продемонстрировал силу, намного превосходившую силу смертных.

Время было не властно над изгнанником богов. Это стало очевидным, когда сменилось поколение, и соответствовало истине сейчас, по прошествии стольких веков. «Каким был бы мир, если бы Олор не прогнал его с небес?» – часто задумывался Ланиус, впрочем, не только он. Юный король даже не мог доказать, что мир был бы лучше. Не исключено, что многовековая борьба с Низвергнутым сделала Аворнис более сильным, закалила его. Обратное, по крайней мере, доказать было невозможно.

Он не оставлял надежды, что изучение старинных документов позволит ему найти слабые черты Низвергнутого. Однако чем больше было прочитано манускриптов, тем больше появлялось сомнений. Насколько он знал, у Низвергнутого не было слабых черт – в человеческом понимании. Кроме того, он не обладал силой богов, пока был самим собой, иначе стал бы править миром с момента низвержения с небес.

Внезапно в голову Ланиуса пришла странная мысль. Низвергнутый, прежде чем его изгнали с небес, был богом. И какая стихия ему подчинялась? Еще никто не задавал подобный вопрос – по крайней мере Ланиус не находил этого в архиве королевства.

«Возможно, мне удастся это выяснить». Со времен, предшествующих появлению Низвергнутого, сохранилось не очень много документов, и все-таки они были. Если в них упоминался бог, которому перестали поклоняться...

Эти размышления вполне закономерно завершились следующим сожалением: «Если бы Букко был жив...» Архипастырь был коварным врагом и предателем, но образованным человеком. Он мог знать ответ на возникший у Ланиуса вопрос или, по крайней мере, знать, где искать его. У духовенства были свои архивы, не менее обширные, чем королевские.

Ансеру, разумеется, это было неинтересно. Хотя... Ланиус щелкнул пальцами.

– Секретарь должен знать! Секретари всегда все знают.

Главные чиновники приходят и уходят, а секретари пребывают вечно, они – хранители памяти Аворниса. «Нужно будет спросить у одного из секретарей архипастыря».

Вовсе не обязательно обращаться к нему завтра. Ответ, если он, конечно, существовал в архивах духовенства, находится там на протяжении многих веков, и задержка даже в несколько дней не имела никакого значения.

А потом в Аворнис прискакал гонец с запада. Он едва не загнал лошадь: бедное животное задыхалось и было все покрыто пеной. И новость, которую он принес, надолго выбила из головы Ланиуса мысли о Низвергнутом и архивах духовенства.

– Король Дагиперт умер! – кричал гонец. – Дагиперт Фервингский наконец скончался!

Король Грас принял гонца в тронном зале.

– Расскажи все, что знаешь о случившемся в Фервингии.

– Мне известно только то, что Дагиперт умер внезапно – шел, шел, споткнулся, упал и умер, – ответил гонец. – Видимо, богам наконец надоели его издевательства над нами.

– Теперь он в их руках, – кивнул Грас. – А я собираюсь... – Он замолчал.

– Что вы собираетесь сделать, ваше величество? – спросил гонец.

– Ничего. Не обращай внимания. – Грас хотел сказать, что прикажет отслужить во всех соборах благодарственный молебен, но фервинги поклонялись тем же богам. Лучше не стоит открыто благодарить их за смерть короля Дагиперта. Он сам лично обратится к ним с молитвой. Да и приличия... – Я должен передать Берто... королю Берто мои соболезнования.

Ланиус говорил, что Берто больше интересовали соборы, а не захват чужих земель во главе колонны вооруженных боевыми топорами солдат в кольчугах. «Я пошлю в Фервингию лучших аворнийских архитекторов, чтобы они построили для него самый красивый собор». Было значительно проще доставить Берто удовольствие таким образом, чем вступать с ним в войну.

– Его время кончилось, – сказал гонец. Король кивнул.

– Ты прав. Дагиперт был сильным правителем и опасным врагом. – Он помолчал и продолжил: – Ты получишь награду за то, что так быстро доставил мне новости. Для меня они были очень важны.

– Вы очень добры, ваше величество.

– Ты заслужил награду. И это главное.

Еще один поклон.

– Я подумал, что по сравнению со смертью Дагиперта лишь весть о вторжении богами проклятых ментеше могла оказаться более важной. Хвала богам, они ведут себя спокойно.

– Да.

Грас не знал, могли ли боги помешать ментеше и их покровителю. Они прогнали Низвергнутого в мир людей и отвернулись от него. И что дальше? Если он не мог понять жившего с ним в одном мире Низвергнутого, не стоило даже надеяться на то, что жившие на небесах боги откроют перед ним свои замыслы.

«Тогда занимайся тем, что понимаешь», – напомнил он себе.

– Будь добр, позови генерала Гирундо, – сказал он одному из придворных.

Тот со всех ног бросился выполнять поручение, зная, что вежливую просьбу короля следовало расценивать как приказ.

Гирундо быстро вошел в тронный зал. Грас улыбнулся, правда, так, чтобы никто этого не видел. Он давно понял, что люди стали быстрее выполнять приказы, когда он стал королем, чем когда был командиром речной галеры.

– Ты слышал новости? – спросил он.

– Вы имеете в виду – о Дагиперте? Да, конечно, ваше величество. – Генерал энергично кивнул. – Они разнеслись по всему дворцу, а может быть, и по всему городу. Не удивлюсь, если их обсуждают Корвус и Пандион в Лабиринте. У слуха больше ног, чем у многоножки, и бегает он быстрее.

– На этот раз слухи соответствует истине, что встречается нечасто. У принца Берто... вернее, у короля Берто не такой скверный характер, как у Дагиперта.

– Более скверный представить трудно, – заметил Гирундо. – Но все, что касается принца... то есть короля, не более чем слух, верно?

– Не совсем, – ответил Грас. – Король Ланиус встречался с Берто, когда его отец брал в осаду Аворнис. Правда, это было очень давно. Если Берто изменился...

Он замолчал. Кто знает, насколько соответствуют истине слова Ланиуса.

К счастью, его старый приятель понял щекотливость затронутой темы.

– Вы хотите послать на запад солдат, на тот случай, если Берто окажется более игривым, чем мы считаем?

– Именно так, – согласился Грас. – Надеюсь, ты сделаешь это для меня? Не хочу, чтобы людям показалось, что мы собираемся захватить Фервингию, но мы должны сделать все, чтобы фервинги не захватили Аворнис.

– Понимаю, ваше величество. Не буду слишком близко подходить к границе, но позабочусь о том, чтобы все поняли: я намерен оборонять дальний берег Туолы.

– Все правильно. Скорее всего, король Берто пришлет сюда послов, чтобы сообщить о своем восшествии на престол. Кажется, этого требует обычай. Если он так поступит, я хочу, чтобы фервинги увидели нашу армию на марше и поняли, что мы готовы ко всему.

– Я позабочусь об этом, – пообещал Гирундо, и король отпустил его.

Грас хорошо знал своего генерала и знал, что мог положиться на него.

Итак, Гирундо во главе армии направился к Туоле за три дня до прибытия послов Фервингии в Аворнис. Возглавлял посольство Зангрулф, долгие годы служивший верой и правдой королю Дагиперту. Войдя в тронный зал, он низко поклонился сидевшему на троне королю Грасу.

– Как я понимаю, вам уже известны печальные новости из нашей страны? – произнес он на беглом аворнийском, но с сильным гортанным акцентом.

– Да, – ответил Грас. – Прошу вас передать королю Берто мои глубокие соболезнования. Я сам потерял отца несколько лет назад. Такую трагедию трудно пережить.

– Благодарю вас, ваше величество. – Зангрулф снова поклонился. – Очень... любезно с вашей стороны. Уверен, король по достоинству оценит ваш поступок. – Его тон стал более резким. – Уверен, эта весть станет для него более приятной, чем сообщение о двигающейся в сторону Фервингии армии Аворниса.

Король пожал плечами.

– Армия находится на территории Аворниса. У нас нет враждебных намерений против соседнего королевства. Но в самом начале правления нового короля трудно быть уверенным в его действиях.

– Я могу передать ваши заверения королю Берто? – спросил Зангрулф.

– Конечно, – ответил Грас. – Передай ему, что мы никогда не перейдем границу, если фервинги будут поступать так же. Я не хочу войны с Фервингией, и никогда не хотел.

– Правда? – Зангрулф удивленно поднял брови. – Вы не стали бы королем, если бы не война с Фервингией.

Вероятно, его слова соответствовали истине, вернее, не могли не соответствовать. Тем не менее, Грас отнесся к ним с внешним безразличием.

– Я отвечаю за свои слова. За некоторые вещи приходится слишком дорого расплачиваться. Разве это не понял король Дагиперт, постоянно воюя с нами?

– Возможно... Возможно, нет.

– Клянусь богами, ты не откроешь мне тайны! – воскликнул Грас. – Дагиперт мертв. Он не сможет снова напасть на нас, что бы ни случилось.

– Он был моим хозяином на протяжении многих лет, – сказал Зангрулф. – Я постоянно оглядываюсь, словно он может отдать мне новый приказ. Этого не происходит и не может произойти. Я знаю это. Большая часть меня понимает это. Но есть и другая часть... Он был очень сильным королем.

– Да. Любой согласится с этими словами, если ему хоть раз доводилось встречаться с Дагипертом. Но разве он не понял в конце жизни, что не сможет победить нас, несмотря на всю свою силу?

– Возможно, да, возможно, нет. Больше я ничего не скажу, ваше величество. Сам покойный король ответил бы на ваш вопрос так: «Тебя не касается, что я думаю, аворниец».

Грас засмеялся.

– Пусть будет по-твоему. Ты считаешь, что король Берто так же силен, как Дагиперт?

– Король Берто силен молитвой так же, как король Дагиперт был силен мечом. – Зангрулф тщательно подбирал слова.

– Да снизойдет на него милость богов. – Грас тоже подобрал самый безопасный ответ. Итак, посол подтвердил, что говорил о сыне Дагиперта Ланиус. – Пусть сопутствует ему мир, и пусть боги возлюбят его за это.

– Надеюсь, все так и будет.

Судя по тону, у Зангрулфа имелись сомнения. Почти все фервинги были суровыми и воинственными людьми. Сможет ли Берто удержать их от войн, даже если захочет? Грас пожал плечами, надеясь, что королевская мантия скроет этот жест от глаз Зангрулфа.

– Я хотел бы передать подарки. Некоторые лично тебе, за то, что ты принес мне приветствия короля Берто, другие – ему, с пожеланиями долгого правления и мира между нашими королевствами.

Зангрулф поклонился. Он любил подарки ничуть не меньше любого человека. Грас решил, что подарки должны быть богатыми – вдруг этот человек может пригодиться?

– Благодарю вас, ваше величество. Вы славитесь своей щедростью, – сказал фервинг.

Король не мог не улыбнуться. Он был не более щедр, чем того требовала ситуация, и это прекрасно знали все знакомые с ним люди. Может быть, Зангрулф надеялся лестью выторговать более щедрые дары. Возможно, он их получит. В данной ситуации, как понимал Грас, следовало быть щедрым.