Одной из первых акций начавшейся войны стала изоляция практически всей японской диаспоры. Эта акция — кстати, в официальном сайте ФБР уверяют, что лично Гувер был против этого действа — принесла далеко идущие негативные последствия. О том, как это повлияло на такую экзотическую сторону, как производство и распространение наркотиков, будет рассказано в соответствующем разделе. Кроме того, на основании данных негласного наблюдения и контроля было выявлено и задержано около двух с половиной тысяч граждан стран Оси. Большинство из них провело всю войну за решеткой. Серьезные меры были предприняты для своевременного выявления шпионов и диверсантов — особенно немецких. Во многом удалось наладить сотрудничество и с Береговой службой, и с военной контрразведкой. Несколько приведенных ниже эпизодов передают колорит того времени.

…14 июня 1942 года, ровно час ночи. Пять матросов на караульном посту на побережье Эмегенсетт почти не замечают привычный монотонный шум волн, накатывающихся на берег со стороны Лонг-Айленда. Но на другие звуки обостренный слух реагирует чутко. Час назад их насторожил шум моторов, который спустя некоторое время послышался снова. Несколько минут назад почудились звуки, похожие на то, будто кто-то копал в дюнах и даже сколачивал доски.

— Пойдем, посмотрим, — предложил Джон Каллен своему товарищу.

Не прошли они и ста метров, как услышали голоса людей.

Каллен пошел навстречу этим звукам. Свет его фонарика блуждал в тумане. Неожиданно он осветил человека, который шел прямо на него.

— Кто вы? — спросил матрос, — И что вы здесь делаете в такой час?

— Что я могу здесь делать? Я — рыбак. Мы со своим ботом сели на мель у побережья, — ответил незнакомец на типичном нью-йоркском сленге и пояснил далее:

— Будем ждать, пока не рассветет и не рассеется проклятый туман. Тогда и поплывем в Шайнкок. Мы из Восточного Хемптона.

— Из Восточного Хемптона в Шайнкок? Да вы здорово заблудились. Разве вы не знаете, где вы теперь находитесь?

— Думаю, что на полпути. Где же мы?

— Черт побери, да ведь вы плыли в другом направлении!

В этот момент разговор прервался. Из-за туманной завесы возникла вторая фигура.

— Что случилось, Георг? — услышал Каллен.

Вопрос прозвучал на немецком языке.

— Заткнись! — прорычал «Георг», также по-немецки.

Каллен прореагировал молниеносно. Он погасил фонарь и нырнул в туман, но через несколько секунд остановился и замер, чтобы не выдать подозрительным типам, — несомненно, немцам, — свое местонахождение. Затем стал осторожно пробираться к посту.

— Вероятно, здесь высадился немецкий десант, — сообщил он своим товарищам.

Пять матросов с автоматами поспешили на место происшествия, но уже никого не обнаружили. Лишь со стороны моря услышали шум быстро удаляющихся моторных лодок.

Утром все побережье было основательно проверено. Были замечены полузаметенные следы ног. Вели они в дюны, а здесь следы ночного пребывания были налицо: здесь что-то закапывали.

Матросы и полицейские извлекли из песчаной ямы четыре водонепроницаемых ящика. В них оказались заряды взрывчатки, запальные шнуры, различного рода взрыватели и немецкое оружие. Еще до полудня караульная служба побережья Эмегенсетт информировало компетентное представительство ФБР в Нью-Йорке. Его служащий прибыл на место и взял для дальнейшего исследования в лабораториях ФБР в Вашингтоне оружие, извлеченное из дюн Эмегенсетта.

Два дня спустя после происшествия у караульной службы побережья в Нью-йоркском представительстве бюро раздался телефонный звонок.

— Говорит Пасториус, — представился мужской голос. — Хочу вам только сообщить, что я несколько дней назад звонил в Вашингтон. У меня важная информация для вас.

Прежде чем служащий смог задать ему вопрос, Пасториус успел повесить трубку. Этот короткий телефонный разговор, как выяснилось позже, спас жизнь человека. Поведение агента ФБР, который вел разговор, было профессионально точным. Он записал время и имя звонившего, — впрочем, не исключая, что это мог быть звонок шутника, которые позволяли себе время от времени глупые выходки.

Через два дня, 18 июня, тот же человек, позвонив в главную квартиру в Вашингтон, потребовал соединить его с Гувером.

— Сожалею, но в данный момент это невозможно, — было сказано ему, — сообщите, пожалуйста, вашу просьбу нам.

— Хорошо, слушайте. Я тот, кто позавчера звонил в представительство в Нью-Йорке. Мое подлинное имя Георг Даш. Я прибыл с важным заданием из Германии в Штаты и мог бы вам кое-что рассказать. Я нахожусь теперь в отеле «Майский цветок», в номере триста пятьдесят первом.

— Оставайтесь там, мы вас найдем.

— Я сдаюсь добровольно федеральным властям, — заявил джи-менам немецкий агент Георг Даш, после чего был препровожден в центральное бюро.

Через несколько часов ФБР стало известно о весьма интересных обстоятельствах этого дела. В составе службы «Заграничные страны/Оборона II» в фашистском штабе вооруженных сил — среди всего прочего в его компетенцию входили диверсии и саботаж за границей, — находилась группа в восемь человек, подготовленных для высадки в США. Акция должна была проходить под названием «Пасториус».

Подготавливал ее с апреля лейтенант Вальтер Каппе.

Этот верзила не был взят на учет ФБР, хотя много лет проживал в США. Уже в 1925 году он вместе с другими нацистами в Чикаго организовал фашистское объединение «Тевтония». Эта первоначально рыхлая общественная организация со временем оформилась в промилитаристский «Немецко-американский союз», структура и деятельность которого строилась по образцу нацистских штурмовых отрядов. Члены «Союза» занимались упражнениями в стрельбе, обучались строю и организовывали учебные курсы.

Одним из самых активных был здесь Каппе, внесший значительный вклад в построение заграничных отделений гитлеровской национал-социалистской германской рабочей партии в США. Через несколько лет после прихода фашистов к власти он возвратился в Германию. ФБР в свое время пристально следило за деятельностью «Союза», однако констатировало, что «нарушений федеративных законов» не наблюдается, — что и развязало руки фашистам.

Как и Каппе, восемь отобранных саботажников были отличными знатоками США. Они в совершенстве владели языком и долгое время находились в Штатах. В частности, Георг Даш в свое время даже обратился за приобретением прав гражданства США, и по его делу было принято положительное решение. Однако он неожиданно отказался от нового гражданства и возвратился в Германию.

Будущие диверсанты перед осуществлением своего вторжения изучали технику обращения с новыми высокобризантными взрывными устройствами и дистанционными трубками. Объектами диверсий должны были стать алюминиевые заводы в Элкеа в штате Теннесси, в Восточном Сент-Луисе в штате Иллинойс, и в Филадельфии в штате Пенсильвания, — главные поставщики металла для авиастроения; кроме того, шлюзы реки Огайо между Питтсбургом и Луисвиллем в Кентукки, и, наконец, железнодорожные сооружения и мосты, среди них — важнейший: Хелгейт Бридж над Ист-Ривер в Нью-Йорке.

Речь шла не только об уничтожении сооружений, важных для военной промышленности, но еще больше о создании атмосферы ужаса и паники. Предполагалось, что каждый гражданин США должен познать на собственной шкуре, что среди них — враги, систематически взрывающие все, что связано с военной промышленностью. Речь шла не просто о подрыве тех или иных железнодорожных мостов: диверсии должны были производиться как раз в тот момент, когда заполненный рабочими поезд отправлялся на военное предприятие. Двумя группами по четыре человека в каждой саботажники были доставлены на подводных лодках на побережье США. Они должны были работать в двух командах. В группу Даша входили Эрнст Бургер, Хайнрих Хайнк и Рихард Квирин. 26 мая на подводной лодке У 202, которая была известна также под названием «Инсбрук», они отбыли из военно-морской базы Бордо. Их целью было достичь пустынной местности в Ист-Хемптоне на Лонг-Айленде, к которому командир подводной лодки прибыл с неточностью примерно в пять миль; из-за навигационной ошибки и получилось, что десант высадился прямо перед сторожевым пунктом побережья. За несколько сот метров от берега У 202 всплыла. Матросы доставили в надувной лодке четырех диверсантов на землю. При маневрах, однако, произошла еще одна неудача. Надувная лодка опрокинулась и сразу же наполнилась до краев водой. С большим трудом матросы доставили ее на берег, затем снова сняли с мели. Произведенный ими шум услышали на караульном пункте.

Даш и трое его сопровождавших поспешили побыстрее покинуть место незапланированной встречи с береговой охраной, воспользовавшись железной дорогой на станции Лонг Айленд, затем поехали в Нью-Йорк и там разделились, как и было договорено до этого.

Даш с Бургером разместились в отеле «Губернатор Клинтон» на углу Седьмой авеню и Третьей улицы в южной части Манхеттена. В номере отеля они стали решать, что делать, поскольку неожиданно появившийся матрос береговой охраны основательно подпортил им дело. Разыскивать снова место с закопанными ящиками казалось им слишком рискованным. Если они теперь, когда шла война, будут схвачены как немецкие диверсанты, это будет означать неминуемую смерть. И они решили сдаться властям, и чтобы спасти собственную голову, принести в жертву других шестерых.

Чтобы его не опередил кто-то из остальных с подобным намерением, Даш осуществил первый, уже упоминавшийся телефонный разговор. Затем стал выжидать высадки второй четверки, чтобы и ее передать в руки ФБР.

В эту вторую группу, возглавляемую командиром Эдуардом Керлингом, вошли Херман Нойбауэр, Вернер Тиль и Херберт Хаупт. Они 17 июня высадились незаметно с другой подводной лодки на побережье Понте-Верда, южнее Джексонвилля во Флориде. Керлинг и Тиль отправились также в Нью-Йорк, а Нойбауэр и Хаупт отбыли в Чикаго.

Когда Даш получил сообщение, что все прибыли, он поехал в Вашингтон, информировал ФБР о своем местонахождении и передал сведения о диверсионных группах. Кроме того, он передал ФБР также список с именами и адресами людей, которые рассматривались как партнеры, предоставлявшие место для контактов. Джи-менам оставалось лишь арестовать всю группу. 20 июня все диверсанты и их пособники находились уже под стражей.

Президент Рузвельт отдал распоряжение тотчас же опубликовать материалы о данной успешной акции.

В августе 1942 года состоялся процесс. Георг Даш получил срок тридцать лет тюремного заключения. Суд зачел ему в оправдание то, что он сразу же по прибытии в США обратился в ФБР по телефону. Бургер был лишен свободы пожизненно. Шестеро остальных были казнены на электрическом стуле. Такая же участь выпала трем американским «помощникам». Подобных случаев было довольно много: за годы войны ФБР передало в суд дела ста других шпионов…

Фашистская Германия пыталась создать в США, как и в годы Первой мировой войны, шпионско-диверсионную сеть. Однако успехи оказались весьма скромными. Важнейшим фактором, скорее всего, было то, что отношение населения США к войне против Гитлера было, в противоположность отношению к войне 1914—1918 годов, весьма положительно, и в ФБР или другие органы власти постоянно приходили сообщения о подозрительных личностях. Некоторые агентурные сети проваливались еще до того, как они могли начать свою деятельность.

Да и в работе ФБР кое-что изменилось, что затрудняло жизнь немецким шпионам. Так, численность персонала возросла; через два года после начала войны Бюро располагало уже 13 317 сотрудниками. Многие из них получили хорошее образование, часть из них приобрела квалификацию в Академии ФБР в штате Вирджиния, существовавшей с 1935 года.

Опорой деятельности контрразведки ФБР была последовательно создаваемая система внутреннего шпионажа.

ФБР, сверх того, удалось переманить на свою сторону нескольких немецких агентов. Самый известный из них — Уильям С. Зеболд. Во время поездки по Европе в 1939 году Зеболд позволил завербовать себя нацистской тайной полиции в качестве шпиона, чтобы спасти своих еврейских родственников от концлагеря и дать им возможность выехать из Германии. Сначала Зеболд выучился в Гамбурге на радиста, — и об этом он сообщил ФБР, едва только в начале 1940 года возвратился в Штаты. Бюро решило использовать шанс работы с двойным агентом. Зеболд согласился принять участие в этой игре. В Центральном порту Лонг-Айленда техник соорудил станцию с коротковолновым передатчиком, с помощью которого он вскоре вступил в интенсивную связь с Гамбургом. Радиосообщения Зеболда наряду с вымышленным материалом содержали всегда достаточное количество точной информации, чтобы казаться правдоподобными.

Люди из Министерства обороны на реке Альстер попались на удочку. Поскольку их человек на Лонг-Айленде хорошо делал свое дело, в Гамбурге не было никаких сомнений в том, что его надо связать с другими немецкими агентами в США. Зеболд посоветовал избрать в качестве места для контактов свою квартиру в Манхэттэне. Предназначенная для посетителей комната была соответственно подготовлена людьми из ФБР. Скрытый магнитофон записывал разговоры, скрытая камера снимала гостей. На одной стене висело огромное зеркало — естественно, односторонне прозрачное. Джи-мены наблюдали за гостями, и держали под контролем поведение двойного агента. Благодаря съемке и записи ФБР получало данные о шпионах, еще находящихся на свободе, и одновременно почти исчерпывающий обвинительный материал для будущих процессов. Таким образом, напали на след большей части шпионов, направленных нацистами в США, в особенности тех, кто был приставлен к вооружению и новой системе в ВВС.

…Группа действовала под руководством Фредерика Жубера Дагуиша. Это был старейшина немецких агентов в Штатах, родом из Южной Африки, шпион с большим стажем. В двадцать два года он стал им в англо-бурскую войну, в Первую мировую войну действовал в пользу кайзеровского генерального штаба, и теперь снова в пользу немцев. После того, как ФБР разгромило сеть Дагуиша, тридцать три агента были осуждены в целом на более чем триста лет тюремного заключения. Лишь после этого Зеболд прекратил свою деятельность. К тому времени Центральный порт и Гамбург обменялись ровно пятьюстами радиограммами.

Борьба ФБР со шпионажем далеко не безупречна, а в отдельных случаях имели место и провалы. Так, многим фашистским шпионам удалось вовремя скрыться и избегнуть наказания, например, замешанному в деле о шпионаже в Пирл-Харборе Клаусу Менерту. У германской разведки были и ощутимые успехи. Так, фашистским агентам удалось похитить из секретных американских лабораторий образцы самых современных бомбометателей и навигационных приборов. Эти приборы впоследствии серийно производились в Германии для вооружения люфтваффе. Было также несколько заметных диверсионных акций, а также настойчивые попытки проникновения в порты, где формировались трансатлантические транспорты. Для усиления режима безопасности терминалов ФБР совершило совсем уж нетрадиционную акцию.

…В 1942 году война на море была почти проиграна союзниками. Только за первые месяцы того года около ста судов США, Англии и других союзников были потоплены подводными лодками немцев, которые получали информацию от шпионов в Нью-Йорке. Произошел также целый ряд случаев диверсий, один из самых известных — взрыв на лайнере «Нормандия» прямо в нью-йоркском порту. Усилия военной контрразведки дали определенные результаты (были выслежены несколько разведывательно-террористических групп немцев), но серьезный сдвиг был достигнут, только когда ФБР сумело по-настоящему «войти» в нью-йоркский порт.

Для этого джи-менам пришлось пойти на союз с теми, кого сам Э. Гувер объявлял несуществующими — с мафиозными семействами. В обстановке секретности (сведения об этом появились только в семидесятых, когда Меир Лански, к тому времени уже гражданин Израиля, начал делиться с общественностью воспоминаниями) агенты ФБР получили «консультацию» от Лански, одного из главных мафиози Америки. Лански сказал, что проникновение в нью-йоркский порт возможно только с санкции (Лаки) Лучано, люди которого полностью контролируют порт.

Лучано с 1935 года находился в тюрьме, и причем в одной из самых суровых — в Даннеморе. Для начала Лучано перевели в другую — почти что санаторий в сравнении с прежней. Вскоре к нему допустили адвоката — но не одного, а в компании старого друга Меира Лански. На этой же, первой встрече Лучано дал согласие на сотрудничество с контрразведкой — на двух условиях: полной секретности (по законам мафии сотрудничество с властями не допускалось) и предоставление ему лично возможности после войны выехать в Италию. Условия были приняты, и Лучано передал приказ братьям Камардо, мафиози, один из которых был вице-президентом Межнационального профсоюза портовых рабочих, «вычистить порт от наци». Братья Камардо установили во всем огромном портовом хозяйстве Бруклина жесточайший террористический режим — и с первых же дней начали успешно разрушать шпионско-террористическую сеть наци. Вскоре к «очистке» были подключены кланы Джо Адониса и Фрэнка Костелло. В тюремной камере Лучано каждые две недели собирались контрразведчики (в работе «штаба» неизменно принимал участие и Лански), и в обстановке полной секретности прорабатывали стратегию операции. Вскоре огромный порт, с причалами, протянувшимися на 200 миль, перешел под полный контроль контрразведки в плане обеспечения безопасности.

В 1945 году без излишнего шума судебные власти США освободили Лучано и приняли решение депортировать его в Италию. 8 февраля 1946 он отбыл на пароходе…

В годовом отчете от 9 октября 1943 года утверждалось, что ФБР «обработало» 390 805 «случаев угрозы национальной безопасности», — на 50 процентов больше, чем в предыдущем году, и держит под своим контролем все враждебные элементы внутри страны.

ФБР удалось еще раз обмануть немецкую разведку с территории Лонг-Айленда при помощи двойного агента — немецкого купца-экспортера, прибывшего через Уругвай в США и там служившего ФБР за вознаграждение. Официальное сообщение называет лишь номер агента — Д-98, но не его имя.

С начала 1942 года до вступления британских войск в Гамбург в мае 1945 года шли через эфир вымышленные сообщения. Контрразведка всех трех видов вооруженных сил поставляла ФБР ложный материал. Когда в феврале 1944 года американские войска готовились к большому десанту на Маршалловы острова, Д-98 сообщил по радио ложную информацию о запланированном нападении на Курилы. Это прозвучало правдоподобно, поскольку на этой группе островов предусматривался, а затем и был осуществлен небольшой отвлекающий маневр.

Несколько месяцев спустя генерал Эйзенхауэр закончил последние приготовления к вторжению в Нормандию.

В эти дни агент Д-98 был особенно активен:

«…высадка англо-американцев откладывается точка помехи в снабжении точка войска сша в средиземном море приведены в боевое состояние точка определенные для великобритании танковые войска также переведены в средиземное море…»

Так звучит дешифрованная запись радиосообщения, которым радист на Лонг-Айленде внес свой вклад в дезинформацию фашистского верховного командования.