НАЛЁТ

В последние недели 1975 года на венской улице Карл-Люгер-Ринг нередко можно было увидеть молодого человека с фотоаппаратом. Звали 26-летнего парня Ганс-Иоахим Кляйн. То и дело он вскидывал объектив, чтобы «щелкнуть» одну из венских достопримечательностей: на Карл-Люгер-Ринг есть, что посмотреть.

Однако пытливый наблюдатель обратил бы внимание, что Кляйна интересует одно-единственное здание — роскошный офис концерна «Тексако». Эта крупнейшая нефтяная компания США любезно предоставила свою штаб-квартиру для проведения конференции одной из наиболее могущественных в мире организаций. Сюда съехались министры нефтяной промышленности стран ОПЕК.

Вот только не нашлось пытливого наблюдателя ни среди охранников «Тексако», ни среди уличных полицейских.

Утром 21 декабря на венские мостовые жирными кляксами ложился мокрый снег. Около 11 часов вблизи офиса «Тексако» водитель трамвая объявил в микрофон:

— Остановка «Шоттентор». Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка…

Из вагона на снег вывалилась целая компания: худенькая девушка и пятеро мужчин. Одним из них был Ганс-Иоахим Кляйн, но сегодня на его груди не болтался фотоаппарат. О другом 26-летнем парне слышали в этом мире очень и очень многие, включая миллионы телезрителей и читателей газет, сотни журналистов и сотрудников спецслужб десятков государств.

Правда, знакомство это было, так сказать, теоретическим: спецслужбы знали о нескольких кровавых терактах, ответственность за которые взял на себя человек с боевым псевдонимом Карлос. Опознать Карлоса было некому. Все его снимки, какие удавалось сделать агентам и вездесущим фотокоррам, явно принадлежали разным людям.

Трамвай застучал себе дальше по рельсовым стыкам, а Карлос негромко произнес по-английски:

— Come on! — Пойдем…

Еще трое молодых мужчин имели арабскую внешность. Каждый из шестерки нес большую спортивную сумку «Адидас». Первым офиса «Тексако» достиг Карлос Шакал.

— Доброе утро, — приветствовал он полицейского.

— Здравствуйте, — машинально отозвался молодой сержант.

Стряхивая с рукава снежинки, компания прошла в разъехавшиеся стеклянные двери «Тексако». Мысли полицейского были далеко: на рассвете жену увезли в роддом, и полицейский ежеминутно ждал сообщения о том, что стал отцом. Вот и вел себя так, словно никогда в жизни не слыхал О терроризме. Незнакомые люди с большими сумками спокойно прошагали в вестибюль.

— Конференция продолжается? — деловито осведомился Карлос у группы изнывающих журналистов.

— Все в сборе, — ответил кто-то. — Нам еще ждать и ждать…

Компания поднялась по лестнице на второй этаж. Там Карлос Шакал не стал терять времени. Он вытащил из сумки «Калашникова» со складным прикладом и, привычно смахнув флажок предохранителя, передернул затвор.

— Что ты делаешь? — заорал сержант Антон Тихлер, дежуривший возле лифтов.

И тут ловкий Тихлер, внезапно выдернув из рук Карлоса автомат, сделал то, чего никто не ожидал от сонного венского полицейского… Но арабы были начеку. Они повисли у Тихлера на плечах, заломили ему за спину локти и вернули своему предводителю оружие. Сержанта затолкали в лифт.

— Габи! — коротко приказал Карлос.

Грохнул выстрел, и страшная сила швырнула Тихлера на пол. От выстрела в упор 9-миллиметровая пуля прошла навылет через затылок и лоб. Тонкие губы девушки изогнулись в зловещей улыбке:

— Готов…

На улице возле входа молодой полицейский мечтательно улыбался своим думам. Убийцей его коллеги была 23-летняя Габриэль Крош-Тидеманн из западногерманского «Движения 2 июня» («Bewegung von 2 Juni»), которое еще в 1971-м году основали берлинские студенты-анархисты. Название группировки указывало на демонстрацию 2 июня 1967 года, когда полицейский случайно застрелил Бенно Онезорге. Этот ничем не выдающийся студент стал символом борьбы молодых экстремистов с миром «большого капитала и больших животов». Целью «Движения 2 июня», как и созданной незадолго до него Фракции Красной Армии — сокращенно РАФ (КАР), была мировая революция.

По всей ФРГ члены «Движения 2 июня» и РАФ отстреливали полицейских и взрывали объекты стран НАТО. Чего именно ждала от мировой революции записная террористка с аристократической двойной фамилией? По большому счету эта недоучившаяся девушка вообще не задумывалась о светлом будущем человечества; ее привлекал сам процесс революционной борьбы, жизнь наперекор юридическим нормам и общественному мнению.

В 1973-м Габи угодила в руки западногерманской полиции: девушке едва исполнился тогда 21 год. За покушение на жизнь полицейского ее приговорили к 8 годам тюрьмы. Однако товарищи на воле не бездействовали. Боевики «Движения 2 июня» похитили влиятельного политика, кандидата в мэры Западного Берлина, Петера Лоренца. Дело было 27 февраля 1975 года, накануне выборов. В обмен на жизнь Лоренца террористы потребовали освободить фройляйн Крош-Тидеманн и еще пятерых своих друзей.

Уже 3 марта «Боинг» компании «Люфтганза» унес бывших осужденных в Южный Йемен. Там-то девушка и познакомилась с супертеррористом Карлосом Шакалом, который немедленно стал ее любовником. Сейчас она ощущала себя подлинной королевой террора.

Трое арабских парней из компании, посетившей венский офис «Тексако», являлись членами Народного фронта освобождения Палестины — первой в мире глобальной террористической организации. НФОП распространил свои операции на всю планету, а Карлос курировал деятельность НФОП в Европе.

Как же появился в этой «звездной» компании Ганс-Иоахим Кляйн? Он пришел в терроризм из той же самой леворадикальной «тусовки», что и Габи, однако менее прямым путем. Поначалу сам Ганс-Иоахим не уходил в подполье и не брал в руки оружия. Он и ему подобные открыто добивалась от правительства улучшения условий тюремного содержания западногерманских «революционеров». Действовали эти ребята в рамках двух до поры до времени мирных организаций — «Красной помощи» и «Черной помощи».

Карлос Шакал относился к «Красной помощи» и «Черной помощи» презрительно, называя их деятельность «мышиной возней». Ему нужны были вооруженные бойцы, конспиративные квартиры, угнанные автомобили, расставленные на маршрутах отхода, а не «слюнтяи, обивающие пороги сытой сволочи в кабинетах».

— Бескровные, мирные революции бывают только в сказках, товарищи! — говаривал венесуэлец. — Ни одно государство добровольно не расстанется с властью. И наша с вами задача заключается в том, чтобы эту власть отобрать — отобрать у всех государств планеты!

Очарование супертеррориста и его умение убеждать были столь велики, что уже в 1973 году обе «Помощи» по его предложению слились в новую террористическую организацию — «Революционные ячейки» («Revolutionaren Zellen» — RZ). В отличие от подпольных, глубоко законспирированных «Движения 2 июня» и РАФ, участники «Революционных ячеек» поначалу занимались терроризмом, так сказать, факультативно — в свободное от учебы время. Еще одно существенное отличие «Ячеек» благодаря всё тому же Карлосу заключалось в тесном сотрудничестве с палестинцами. Прославленный Карлос был для Ганса-Иоахима Кляйна кумиром.

— Немецкие сообщники не любили его напыщенности, — вспоминал Кляйн. — Однако никто не мог упрекнуть Карлоса в непрофессионализме.

Кляйн из кожи вон лез, чтобы походить на своего знаменитого ровесника, и старался играть в «Ячейках» ведущую роль. Карлос даже доверил второй «Калашников» именно ему, а не арабам.

Убив полицейского, «гости» бросились по коридору — они прекрасно ориентировались. Кляйн ногой распахнул дверь приемной:

— Не двигаться!

Женщина-регистратор в униформе «Тексако» огромными глазами смотрела в направленный на нее автоматный ствол. Во внутреннем кармане кожаной куртки Кляйна был спрятан пистолет.

Остальные пятеро «гостей» проследовали в зал, где проходила конференция. Министры, референты, переводчики, секретари в изумлении уставились на вошедших. Карлос вскинул автомат:

— Всем лечь на пол! Руки за голову! Быстро…

Венесуэлец открыл огонь по ошеломленным людям. Телохранитель министра нефтяной промышленности Ирака выхватил пистолет, но тут же был убит. Участник делегации Ливии замешкался и упал, пробитый пулями. Спустя несколько минут трое арабов-«фронтовиков» быстро прикрепили взрывные устройства к дверям и окнам конференц-зала.

Карлос вовсе не был садистом, упивавшимся людскими агониями. Он никогда не убивал просто так, без причины, но без крови и трупов у заложника сохраняется иллюзия, что все понарошку. Такой заложник чрезвычайно опасен. В любой миг он может спутать планы террористов — закричит, выпрыгнет в окно, бросится под ноги, выбьет из рук оружие, плеснет в лицо водой.

Супер террорист всегда твердо знал, что делает. Убив одного-двух человек в самом начале теракта, он этим демонстрировал уцелевшим заложникам, что пойдет до конца. Люди понимали, что их жизнь отныне не стоит и ломаного гроша. К обещанию взорвать зал и сами заложники, и власти должны были отнестись со всей серьезностью.

В приемной регистратор дрожащими руками потянулась к телефонному коммутатору, чтобы вызвать полицию. Кляйн выпустил короткую очередь, и коммутатор разлетелся вдребезги. Женщина в ужасе полезла под стол. Тем не менее кто-то сообщил о налете в полицию, и по лестнице уже поднимались полицейские коммандос.

Кляйн встретил их свинцом, ему ответили тем же. Пули пробили Кляйну бедро и живот. Он бросил гранату, но коммандос успели укрыться от взрыва.

— Еще шаг, и мы подорвем тут все к чертовой матери! — завопила Габи, выстрелив из своего пистолета в потолок.

Фройляйн Крош-Тидеманн не шутила. У группы Карлоса было около 20 килограммов тротила, 8 гранат, столько же пистолетов, два автомата и револьвер в придачу. Штурм прекратился. Появление из коридора окровавленного Кляйна не смутило Карлоса. Венесуэлец лишь погладил «коллегу» по голове и принялся куражиться над своими высокопоставленными жертвами.

 

МИНИСТРЫ В ПЛЕНУ

Карлос Шакал пытался шутить с Валентином Фернандесом Акостой — министром нефтяной промышленности родной Венесуэлы. Саудовского шейха Ахмада Заки Яма-ни террорист оскорблял, надеясь, что тот вспылит и его можно будет пристрелить. Ямани и нефтяного министра Ирана Джамшида «заказал» Карлосу руководитель НФОП доктор Хадад — за проамериканскую позицию их стран.

Карлос наслаждался происходящим и действовал с артистизмом. Он по-английски продиктовал свои требования секретарю: «К австрийским властям. Мы держим в заложниках делегатов конференции стран ОПЕК. Мы требуем читать наше коммюнике по австрийскому радио и телевидению каждые два часа, начиная с этого момента. Нам должен быть предоставлен большой автобус с занавешенными окнами, который завтра в 7 утра отвезет нас в венский аэропорт. Самолет должен быть готов принять нас на борт вместе с запожниками. Любая задержка или провокация подвергнет опасности жизнь наших заложников».

Вместо подписи значилось: «Рука арабской революции». По-французски полиглот продиктовал другое «коммюнике», суть которого выражалась в словах: «Мы сделали это, чтобы убедить Совет безопасности ООН в недопустимости присутствия сионистов в Палестине». Передать оба «документа» властям Карлос поручил секретарю конференции и одному из раненых.

Однако скоро бледный как смерть Кляйн не мог уже даже сидеть. Один из заложников с медицинским образованием предупредил Карлоса, что требуется срочная помощь. Недолго думая, Карлос вывернул наизнанку карманы раненого — конспирация! — и велел заложнику вывести Кляйна на улицу. Полицейские внизу встретили эту пару настороженно, как и предыдущую. — Вы заложник? — спросили раненого.

— No, I’m revolutionary, my name is Ange! — представился Кляйн по-английски, чтобы не дать определить свою национальность.

В плеске мигалок и вое сирен Кляйн умчался под усиленным полицейским конвоем. В лучшем венском госпитале опытные хирурги готовились бороться за жизнь раненого. Тем временем Карлос вел переговоры с властями через представителя Ирака Аль-Аззави. В 18.20 по австрийскому радио впервые прозвучало то, что потребовал Карлос: так весь мир узнал о происходящем.

Террористы уже были полными хозяевами положения. Спецслужбы разных стран лихорадочно обменивались информацией об их личностях и о тех, кто мог «заказать» эту неслыханную по своей дерзости и размаху операцию. Очаровательная Габи Крош-Тидеманн тоже не сидела сложа руки. Размахивая ручной гранатой и пистолетом, она орала то на одного, то на другого участника конференции:

— Молчать! Еще одно слово, и я пущу тебе пулю в лоб! Немецкие слова слетали с девичьих губ так уверенно, что высокопоставленные заложники вжимались со страхом в удобные кресла. Несмотря на молодость, Габи знала: ни в коем случае нельзя допускать разговоров — ни с заложниками, ни между заложниками. Во-первых, беседа усыпляет бдительность захватчиков, отвлекает их. Во-вторых, заложники под шумок общей болтовни могут выработать план освобождения. В-третьих, разговор помогает заложнику снять нервное напряжение, стресс.

Чтобы толпу было легче контролировать и чтобы людям хватило места для сна, Карлос Шакал освободил 35 человек. В их число попали раненые, телохранители и вообще все мужчины крепкого телосложения. Они же вынесли и оба трупа. Власти встретили известие об этом «жесте доброй воли» с громадным облегчением: оказывается, террористы вовсе не так кровожадны, как показалось с самого начала! Если их не раздражать, они больше никого не убьют.

Психологически Карлос Шакал со своей бандой вчистую переиграл австрийского федерального канцлера Бруно Крайского. Между тем в составе австрийской полиции вот уже три года существовало спецподразделение «Кобра» — оно было создано сразу после теракта против израильской олимпийской сборной в Мюнхене 5 сентября 1972 года.

Но даже мысль о штурме офиса «Тексако» не закралась в много мудрую голову 64-летнего политического интригана Крайского. Проморгав дикую акцию, Австрия опозорилась на весь мир. Если министры погибнут, на политической карьере Крайского можно смело поставить крест. Кое-как удастся смыть позор лишь в случае, если австрийцы избегут новых жертв.

Излишне говорить, что ночь в конференц-зале «Тексако» прошла неспокойно. Габи Крош-Тидеманн рычала на заложников как львица. Арабы попеременно несли вахту у взрывателей и возле окон, чтобы вовремя обнаружить штурм. Под утро иракский посредник сообщил, что Кляйна можно будет транспортировать лишь через месяц: у него повреждены поджелудочная железа и важная артерия. Ответ Карлоса был краток:

— Меня не волнует, выживет он или умрет. Мы вместе приехали сюда и вместе уедем.

Улегшиеся на пол заложники снова и снова прокручивали в уме эпизод молниеносного захвата: крики, выстрелы, кровь. Жизнь оставшихся в зале 33 человек четко разделилась на две части: одна часть была до 11.30 утра 21 декабря 1975 года, вторая часть наступила пятью минутами позже…

Наутро телекамеры снимали фантастическое зрелище. Из роскошного офиса «Тексако» вышел Карлос Шакал с автоматом. Перед ним живым щитом шагало трое нефтяных министров — богатейшие люди планеты. Следом потянулись другие заложники со связанными за спиной руками. Среди заложников виднелись увешанные взрывчаткой арабские боевики и прыщавое личико фройляйн Крош-Тидеманн с крайне свирепым выражением. Вся прилегающая к офису территория была густо оцеплена совершенно бессильной полицией.

Правительство Крайского не только не решилось бросить на штурм свою «Кобру», но и наотрез отказалось доверить штурм многоопытному спецподразделению израильского генштаба. Израильтяне настаивали на том, что психологически Карлос Шакал не является самоубийцей. Этот человек полон энергии и жизнелюбия. Он обожает женщин, деньги и славу. Такой не станет взрывать себя вместе с заложниками. Угроза взрыва — блеф. Израильтяне приводили в пример захваченный в 1972 году «Черным сентябрем» бельгийский самолет. Тогда тоже многократно звучала угроза взорвать лайнер, но в итоге борт был взят штурмом, и террористы ни разу даже не выстрелили. Однако федеральный канцлер был непреклонен:

— Мы не можем рисковать жизнями тридцати трех заложников! Мы не должны рисковать жизнями коммандос!

Крайский немного лукавил. Прежде всего он не хотел рисковать жизнями 11 человек — нефтяных министров. Цена остальных заложников была несравненно ниже.

Прохожие на улицах Вены могли полюбоваться Карлосом, который сидел в автобусе рядом с водителем и махал всем рукой. Скоро австрийское радио сообщило:

— Автобус с заложниками и террористами прибыл в аэропорт Швехат. Из автобуса все проследовали в самолет австрийской авиакомпании. Фургон скорой помощи доставил на взлетно-посадочную полосу шестого террориста, которому оказана необходимая медицинская помощь.

На аэродроме собралась толпа журналистов, и Карлос не упустил случая погарцевать перед телекамерами. Он дал целую серию блиц-интервью, пережал руки представителям австрийских властей, включая высших офицеров полиции. Взбежав по трапу, обернулся и вскинул к виску сжатый кулак:

— Да здравствует мировая революция!

В 9.00 самолет вылетел в Алжир — страну, где господствовала однопартийная диктатура Фронта национального освобождения (ФНО). Некогда ФНО вырвал колониальный Алжир из цепких рук Франции. Теперь ФНО поддерживал международный терроризм, формально — с целью уничтожить Израиль. Фактически — целью ФНО было сохранение своей власти и при отсутствии демократических свобод. Как это водится на Ближнем Востоке, необходимость диктатуры оправдывалась необходимостью сплотить нацию перед лицом «сионистской угрозы».

В полете министры ОПЕК чувствовали себя очень неуютно: в любую минуту они ожидали, что борт будет сбит израильской или американской ракетой. Зато террористы потирали руки. В эти победные часы Карлос чувствовал себя властелином Вселенной.

По прибытии в 11.30 в международный аэропорт алжирской столицы Карлое первым делом продемонстрировал террористическую взаимовыручку: отправил Ганса-Иоахима Кляйна в больницу на расписанной арабской вязью машине скорой помощи. Трогательная забота о раненом товарище романтизировала образ Карлоса, и по ходу беспрецедентного теракта миллионы людей во всем мире относились к венесуэльцу и его коллегам с нарастающей симпатией.

У трапа его встретил сам министр иностранных дел Алжира Абделазиз Боутефлика, будущий президент этой страны. Похитив министров, Карлос перешел в иное, качество — как бы встал на одну ступеньку с сильными мира сего. Однако новости оказатась не слишком утешительными. Боутефлика сообщил, что неарабские страны, чьи министры оказались заложниками, обратились к США с просьбой нанести ракетные удары по тем государствам, которые предоставят группе Карлоса убежище. И американцы, гордые своим могуществом, согласились!

С огромным неудовольствием Карлос вынужден был освободить всех неарабов. Затем он приказал экипажу лететь в Ливию. В аэропорту Триполи самолет посетил представитель 33-летнего диктатора Каддафи.

— Придется выпустить и всех остальных, — со вздохом произнес офицер. — Президент Каддафи узнал о намерениях США и Великобритании. Мы не можем подвергать себя такой опасности.

Карлос кипел от возмущения. Согласно первоначальному плану, который он разработал вместе с самим Каддафи, заложников предстояло взять в… кругосветное путешествие.

 

РЕКЛАМНОЕ ТУРНЕ ШАКАЛА

«Изюминка» очередного теракта заключалась в том. что Карлос Шакал собирался лично доставить каждого министра домой на захваченном самолете. По прибытии в родную страну министру предстояло огласить в теле- и радиоэфире заявление, поддерживающее борьбу палестинских арабов и осуждающее Израиль. Только после этого каждый министр обрел бы долгожданную свободу.

— Зачем же мы тогда всё затевали! — горько воскликнул Карлос. — Это полный провал!

Ливийский разведчик тонко усмехнулся:

— Но деньги вы собираетесь взять немалые. Мы уже имеем представление о сумме выкупа.

— Мы забираем эти деньги в пользу угнетенных народов, — гордо объявил молодой человек со стальными канатами вместо нервов.

Поупиравшись в течение суток, террорист выгнал из лайнера всех ливийцев и приказал экипажу вернуться в Алжир. Именно здесь он решил дожидаться выкупа за жизни «смертников» — министров из Саудовской Аравии и Ирана. В Эр-Рияде и Тегеране лихорадочно собирали денежный «нал».

Остальных пришлось выпустить немедленно.

— Запомните: я — знаменитый Карлос, — выкрикнул он в бледные лица арабских заложников. — Вы обо мне еще услышите!

Спотыкаясь от страха, министры, референты и переводчики ринулись вниз по трапу.

Оставшиеся в самолете саудовец Ямани и иранец Джамшид были освобождены ночью 24 декабря. За их жизни Карлос получил 25 миллионов долларов в большом инкассаторском мешке — эти деньги позволят «революционеру» от всей души, на широкую ногу «помогать» угнетенным народам.

Террористы покинули аэропорт в черных правительственных лимузинах и поселились на шикарной вилле под мощной круглосуточной охраной. Сам Хуари Бумедьен, президент Алжира гарантировал им безопасность. На требования Австрии выдать банду Алжир ответил решительным отказом.

Самая крупная операция Карлоса Шакала завершилась. Полученная им- сумма выкупа по сей день остается рекордной. С учетом полуторапроцентной естественной инфляции доллара покупательная способность этого выкупа в 2003 году эквивалентна 40 миллионам долларов.

Дождавшись выздоровления Кляйна, 10 февраля 1976 года компания вылетела в Южный Йемен, где их ожидал Вади Хадад. Габи не подозревала, что в мыслях венесуэлец уже расстался с ней: что делать, если природа наделила его стремлением предлагать себя всем симпатичным женщинам подряд! В этом не было ему равных. Очень скоро он вместе с Кляйном отбыл в Югославию, где пользовался покровительством самого маршала Тито. В Белграде «герои» с головой окунулись в разгульную жизнь — уж чего-чего, а денег хватало!

Почему же мишенью стали именно министры ОПЕК? В ответ на победу Израиля в войне Судного дня руководители ОПЕК в конце 1973 года подняли цену нефти сразу в 4 раза — до 11,65 доллара за баррель (159 литров). Следом подпрыгнули цены на все остальное. Останавливались фабрики и заводы, резко возросла безработица, а личные автомобили на какое-то время почти вышли из употребления. Так был вызван величайший в истории человечества энергетический кризис.

Советские газеты тогда пестрели карикатурами на американцев со свечками в руках и на голландцев, пересевших на велосипеды. Однако кризис резко ускорил развитие нефтеперерабатывающей промышленности: западные компании стремились выжать максимум пользы из каждой тонны дорогущей нефти. Именно тогда была разработана технология так называемой углубленной переработки. Прежде из тонны нефти удавалось извлечь примерно 500 кг легких фракций, которые шли на производство моторных топлив и нужды химической промышленности (остальное — топочный мазут). Новые установки на нефтеперерабатывающих заводах стали извлекать 800 и более килограммов ценного сырья.

Результат не замедлил сказаться. Уже в 1975-м Запад в целом оправился от кризиса. Супер террорист Карлос, ливийский диктатор Муамар Каддафи, президент Алжира Хуари Бумедьен и сам основатель современного терроризма доктор Хадад были крайне недовольны. Их мечтой стал новый нефтяной кризис: он помог бы добиться от США прекращения военных поставок в Израиль. Западные руководители боялись ОПЕК как огня:

— Исполним любой ваш каприз, только не допускайте удорожания нефти!

Между тем могущество ОПЕК уже в те годы было не более чем блефом. В структуре экспорта богатейших стран этой организации нефть с нефтепродуктами составляет 99 % и даже 100 %. Если эмиры-султаны-шейхи перестанут продавать нефть, ее останется лишь сливать назад в Персидский залив, а их подданные погрузятся в тотальную нищету. Потомки бедуинов даже не сумеют пересесть с дорогих джипов на горбатые спины верблюдов, чтобы вновь заняться скотоводством. Арабы нефтедобывающих стран привыкли к жизни в благоустроенных городах, а в пустыню выезжают только на пикники — по священным мусульманским пятницам.

Вот эта объективная необходимость продавать нефть и стала той причиной, по которой ОПЕК сопротивлялась предложениям наиболее экстремистских своих членов, Алжира и Ливии, резко поднять цену на «черное золото». Тогда Алжир и Ливия выступили заказчиками теракта:захватив министров ОПЕК, Карлос должен был выкрутить этой организации руки, добившись удорожания нефти.

Новую заметную попытку вызвать энергетический кризис ОПЕК предприняла летом 2000 года, дабы сделать более энергичным нажим США на Израиль на переговорах с палестинцами. Цена барреля нефти подскочила до 35–37 долларов. А ведь еще два года назад, перед российским финансовым кризисом 17 августа 1998 года, за баррель давали лишь 6–8 долларов. Естественно, после подорожания нефти стали дороже бензин, солярка и другие нефтепродукты. Как же отреагировал мир на этот раз, спустя 27 лет после кризиса 1973-го?

Во Франции возмущенные шоферы грузовиков несколько недель блокировали важнейшие автомагистрали и подступы к предприятиям по переработке нефти. В Польше водители возмущались по-другому: их грузовики ползли по шоссе с черепашьей скоростью, не давая двигаться быстрее другим участникам дорожного движения. В Великобритании шоферы провели несколько митингов. Еще менее заметными были протесты в других странах.

В общем, никакого кризиса на сей раз не произошло: коварный план ОПЕК рухнул. Экономика развитых стран с каждым десятилетием все меньше зависит от сырой нефти. Если в 1973-м половина мирового хозяйства была напрямую связана с поставками нефти, то к 2000 году такая зависимость ослабла вдвое, причем эта тенденция с каждым годом усиливается.

Кроме того, развитые страны отчаянно ищут энергоресурсы за пределами арабского мира. Например, США переориентируют свою экономику на российскую нефть, канадские нефтеносные пески и кажущиеся неисчерпаемыми запасы битума. Пока получение продукции из такого сырья — дорогое удовольствие. Тем не менее расчеты показывают, что уже в ближайшее десятилетие нефть сильно подешевеет.

Ну а что же Карлос Шакал? После ликвидации Моссадом его патрона Вади Хадада венесуэлец стал террористом № 1. Правда, после получения столь крупного куша, как 25 миллионов долларов, его все меньше интересовала идеология, и все больше — деньги. Фактически он превратился в самого дорогого киллера планеты. То и дело его нанимали диктаторы арабских и социалистических стран для расправы со своими политическими противниками.

В объятия Фемиды Карлос угодил лишь в 1994 году — после того, как французская контрразведка буквально выкрала террориста из Судана в обмен на многомиллионную военную помощь режиму этой страны в геноциде собственного населения.

Душевное устройство Ганс-Иоахима Кляйна совершенно не походило на психологию Карлоса — безжалостного, незнакомого с сентиментальностью. Немец проклял день, когда попал под обаяние дьявольской харизмы венесуэльца. Уже в 1977 году Кляйн отправил в гамбургский еженедельник «Шпигель» письмо, в котором обвинил терроризм в «негуманности и жестокости». Эти очевидные для любого нормального человека вещи явились для Кляйна плодом долгих тяжких раздумий. Для пущей убедительности он послал письмо бандеролью, в которую вложил свой револьвер.

Так Кляйн разоружился — и символически, и буквально. Но самое главное: он сообщил в письме о готовящихся новых терактах. «Революционные ячейки» намечали убийство двух членов Еврейского сообщества ФРГ. Узнав об этом, Карлос объявил Кляйна преступником и «врагом мировой революции».

А «враг» засел писать покаянные мемуары. Спустя два года рукопись «Возвращение к человечности, или Смерть террориста» также полетела по почте в Германию, где и была опубликована. Название означало только одно: террорист-Кляйн умер, а нынешний Кляйн оч-чень хороший парень! Он словно просил прощения: мамочка, я больше не буду!

В 1993-м Кляйн рискнул перебраться из Ливии во Францию, где поселился под чужим именем в тихой нормандской деревушке. Когда в декабре 1997 года в Париже начался суд над Карлосом, Кляйн не отходил от телевизора. Судьи попытались разобраться в венском «подвиге» Карлоса.

— Всех троих застрелил Ганс-Иоахим Кляйн, — невозмутимо, без тени сомнения сообщил 48-летний супертеррорист. — Я ему приказал сделать это, а он исполнил приказ. Кляйн вообще любит убивать людей…

— Какой негодяй! — заорал Кляйн и плюнул в экран. — Мерзкий клеветник!

Самого Кляйна французская контрразведка выследила в 1999-м и выдала Германии. Кающийся террорист предстал перед судом в возрасте 51 года во Франкфурте-на-Майне 17 октября 2000 года.

— Я всего лишь пугнул женщину, — сообщил подсудимый. — Я стрелял в воздух.

Его адвокат убедил судей в том, что на Кляйне и правда нет крови:

— Карлос Шакал оклеветал моего подзащитного из чувства мести. Это косвенно лишний раз доказывает, что герр Кляйн абсолютно порвал с террористами. Прошу учесть чистосердечное признание герра Кляйна в том, что он действительно участвовал в теракте против министров ОПЕК.

Попробовал бы Кляйн свое участие отрицать — ведь в ходе теракта он был многократно сфотографирован! Однако помимо признания в собственных грехах, не менее чистосердечно герр Кляйн поведал суду о той помощи, которую оказал ему Йошка Фишер, нынешний глава германского МИД.

— Он был одним из образцов и ориентиров моей юности, — потупившись, сообщил раскаивающийся террорист.

В ФРГ разразился грандиозный скандал. Йошка Фишер пытался всё отрицать. Однако Кляйн выложил неопровержимые улики, и тот вынужден был сознаться в своих давних связях с немецкими и палестинскими террористами. Так подтвердилась информация, которую спецслужбы ФРГ получили от беглых западногерманских боевиков-террористов, укрывавшихся в ГДР до объединения страны. Шефу немецкой дипломатии потребовалась вся его изворотливость, чтобы кое-как выпутаться из этой истории.

Суд приговорил Ганса-Иоахима к 9 годам тюрьмы. Теперь нужно ожидать его новой саморазоблачительной книги: настало время, когда он может рассказать всё. Кляйн выйдет на свободу к собственному 60-летию.