НОВАЯ НАПАСТЬ

Слыхали ли вы о молуккцах или хотя бы о Молуккских островах, читатель? Вряд ли. Вот и в Западной Европе об этом народце и этой территории до середины 1970-х знали разве что узкие специалисты.

К примеру, ботаник бы сказал, что Молуккские острова — родина гвоздичного дерева, высушенные бутоны которого являются всем известной пряностью. Лингвист бы пояснил, что говорят молуккцы почти на десятке северохальмахерских языков (из группы папуасских), а название свое языки эти получили в честь Хальмахеры — самого большого острова архипелага. Геофаф бы добавил, что Молуккские острова расположены на экваторе западнее острова Новая Гвинея и входят в состав Индонезии, офомной островной страны.

Больше прочих рассказал бы политолог. Он бы напомнил, что прежде всей Индонезией владели Нидерланды, и во всем мире островную колонию называли не иначе как Голландской Индией. До 80 % населения Голландской Индии составляли мусульмане, а остальные были конфуцианцами, язычниками и христианами. Исповедовали христианство (протестантизм) и большинство жителей южных Молуккских островов.

Естественно, что нидерландские колонизаторы испытывали больше доверия к христианам и даже позволяли им служить в своей армии. Соответственно и протестантов-молуккцев колониальное положение Индонезии вполне устраивало: они не испытывали никакого желания жить в независимом исламском государстве.

Стоило Индонезии провозгласить в 1949 году независимость, как уволенные из нидерландской армии туземцы образовали Южно-Молуккскую республику (ЮМР). Так начался жесточайший межконфессиональный конфликт. Чтобы не оставить южномолуккским сепаратистам ни единого шанса, в августе 1950 года власти в Джакарте объявили Индонезию унитарной страной — следовательно, в ее составе не могло быть никаких автономий.

К Южным Молуккам направились корабли с войсками. Христианские сепаратисты приступили к обороне, но силы были слишком неравны. В том же году сепаратисты были разгромлены, и бывшая ЮМР образовала вместе с северными Молукками индонезийскую провинцию Малуку. Спасаясь от жестоких преследований, 15 тысяч человек нашли убежище в бывшей метрополии — Нидерландах.

Почти четверть века беженцы тихонько пытались вписаться в западное общество, однако без особого успеха: перепрыгнуть на протяжении одного поколения из каменного века в постиндустриальное государство было делом немыслимым. Даже единство веры тут не выручало. Молуккские папуасы работали на самых черных работах: мели улицы, таскали тяжести, мыли окна, в лучшем случае — подсобляли на стройках.

Не удивительно, что дети иммигрантов выросли с комплексом неполноценности. Постепенно юные папуасы пришли к мысли, что сумеют обрести счастье только на исторической родине, которую необходимо отобрать у Индонезии. Эта мысль казалась тем более верной, что выросшие на Западе «продвинутые» папуасы легко захватили бы власть над своими дикими сородичами на Молукках.

И вот 2 декабря 1975 года о молуккцах заговорил весь мир. Семеро папуасов в Нидерландах взяли в заложники пассажиров поезда, следовавшего из Амстердама. Оцепившим состав полицейским вооруженные террористы представились как члены неслыханной прежде группировки «Свободная молодежь Южно-Молуккских островов».

В обмен на жизни заложников молуккцы потребовали ни много ни мало начать с Индонезией переговоры о независимости Южных Молукк. А чтобы Индонезия всерьез отнеслась к этому требованию, спустя двое суток еще шестеро папуасов захватили консульство Индонезии в Амстердаме.

Правительство в Гааге всполошилось: до сих пор терроризм был бедой главным образом соседней ФРГ. Да и сами молуккцы учились терроризму, узнавая об очередных «подвигах» немецких боевиков. Собственно говоря, и захват консульства был, несомненно, подражанием: 24 апреля того же 1975-го шестеро членов РАФ захватили 11 дипломатов в посольстве ФРГ в Швеции. Террористы «для убедительности» прикончили военного атташе и пообещали в дальнейшем расстреливать по одному дипломату в час.

Немецкие «красноармейцы» требовали выпустить на свободу своих товарищей из западногерманских тюрем, однако из Бонна пришел твердый отказ. После демонстративного расстрела террористами экономического атташе шведские коммандос взяли здание молниеносным штурмом. Заложников освободили, террористов вынесли на носилках: пятеро получили тяжелые ранения, а один сразу же скончался.

На что же рассчитывали молодые молуккцы? Они знали, что власти в Нидерландах не обладают немецкой решительностью. Наученное горьким опытом руководство ФРГ в ходе смертельного противостояния левым экстремистам теперь смело нарушило самые элементарные права личности, в то время как в сверхдемократических Нидерландах принято было любые конфликты улаживать мирным путем. Даже после того, как молуккцы убили двоих индонезийских дипломатов, представители властей все равно продолжали вести переговоры. В конце концов измученные террористы сами сдались полиции.

В чем папуасы были поневоле оригинальны, так это в захвате поезда, а не крылатого лайнера. Будучи беднейшими гражданами Нидерландов, молуккцы практически не пользовались самолетами, не были знакомы с организацией контроля доступа на борт и потому опасались захватывать «железную птицу». Даже автобусы из-за энергетического кризиса стали для молуккцев дорогим транспортом. Зато с поездами эти папуасы были знакомы с детства и прекрасно знали, что пронести туда оружие проще простого: никаких проверок!

Оставшиеся на воле сообщники террористов думали уже не столько о независимости Молуккских островов, сколько об освобождении 13 своих товарищей из нидерландских тюрем: едва начавшись, молуккский терроризм роковым образом зациклился. То же самое, только несколькими годами раньше, произошло и с палестинским терроризмом, и с западногерманским. Теракты осуществлялись ради того, чтобы власти освободили арестантов, которые потом… вновь займутся терроризмом.Спустя полтора года молуккцы опять приковали к себе внимание. 23 мая 1977 года в 8.30 утра четверо папуасов ворвались в среднюю школу близ городка Бовенсмилде на севере Нидерландов. Размахивая пистолетами и гранатами, они согнали НО учащихся и учителей в актовый зал где и огласили свои требования:

— Свободу Южным Молуккам, которые управляются мусульманскими чиновниками из Джакарты!

— Применить к Индонезии экономические санкции за нарушения прав христианского населения!

— Свободу нашим героическим товарищам, попавшим в нидерландские тюрьмы в позапрошлом году!

— Предоставить нам всем заправленный горючим «бо-инг» в международном аэропорту Схипхол!

— И положить в самолет полмиллиона долларов на нашу борьбу!

Молуккцы отлично помнили, что в сентябре 1974 года именно таким образом, по воздуху, благополучно вырвались из Нидерландов трое террористов «Японской Красной Армии» после захвата французского посольства в Гааге. Японцы потребовали тогда от Франции 300 тысяч долларов и свободу для своего заключенного товарища. Правда, в Париже интересы японцев «лоббировал» сам Карлос Шакал. Дабы сделать французские власти посго-ворчивее, он взорвал гранату в многолюдном центре столицы, а потом пригрозил по телефону, что подобные теракты будут происходить ежедневно. Франция мигом сдалась и направила в Гаагу «боинг» для террористов.

Но и молуккцы придумали «изюминку»: их теракт оказался сдвоенным. Тем же утром и в то же самое время — минута в минуту 8.30! — 9 папуасов захватили электричку, курсирующую между Роттердамом и Гронингеном, причем машинисту было приказано остановиться в тот момент, когда поезд проходил лишь в одном километре от захваченной школы. Так еще 51 человек попал в заложники. Десять вагонов стояли в чистом поле, и террористы легко контролировали все подступы к ним.

Сразу стало ясно, что акция очень долго планировалась.

 

НА СВОБОДУ С… ПОНОСОМ

Ведение переговоров власти поручили доктору психологии Дику Мюльдеру, подчинив ему огромный штат полицейских, медиков, поваров, посыльных, связистов и

слесарей. Потянулись мучительные дни. На сей раз террористы были несравненно лучше подготовлены психологически, чем полтора года назад: и речи не было о том, чтобы уговорить их сдаться!

Власти также не собирались уступать, поскольку в мире наконец стали ясно понимать, что уступки только порождают новые теракты. Прежде всего необходимо было вызволить детей, и у доктора Мюльдера родилась рискованная и циничная, на первый взгляд, идея. На 4-е сутки безрезультатных переговоров решено было ее реализовать: в школу передали пищу, содержащую дизентерийную палочку.

К утру 5-х суток школьников разбил страшный понос, а школу охватила нестерпимая вонь. Чтобы не заболели сами террористы, их еду оставили незараженной. В противном случае взбесившиеся от подобного коварства властей молуккцы могли перебить заложников. Теперь же отравление ребят не вызвало подозрений, однако доставило коричневокожим похитителям массу хлопот.

В школу были завезены все необходимые медикаменты, а детей осмотрел опытный врач. Он объяснил папуасам, как следует лечить детей, но предупредил, что не ручается за юные жизни пациентов. Кроме того, врач сказал, что дизентерия является острым заразным заболеванием и грозит, таким образом, самим захватчикам.

Результат затеи Дика Мюльдера превзошел самые смелые ожидания: молуккцы отпустили 106 человек, оставив в заложниках лишь четверых — по одному на каждого! Дети молниеносно прошли курс антибиотиков и скоро попали в свои дома.

Однако переговоры по-прежнему буксовали. Чтобы сделать власти сговорчивее, к концу первой недели террористы убили в электропоезде инженера, а тело его сбросили на рельсы. Тут уж по Нидерландам прокатилась буря протестов: правительство не критиковал только ленивый.

На десятый день теракта ушлые корреспонденты узнали, что и в школу, и в поезд постоянно передаются отборные кондитерские изделия, включая шоколад и пирожные. Это вызвало новый вал обвинений в бездействии и безответственности. Доктор Мюльдер был возмущен до глубины души, ибо обилие сахара в крови снижает агрессивность, делает человека чуточку добрее: сласти передавались террористам намеренно.

Дик Мюльдер выступил перед правительственной комиссией с докладом по преодолению кризиса. Психолог сообщил, что дальнейшее затягивание переговоров возможно на общий срок не более трех недель. С другой стороны, террористы с каждым днем делались все раздраженнее.

— Поверьте, господа, львиная доля моих усилий направлена на то, чтобы террористы с оптимизмом смотрели в будущее, — сказал Мюльдер. — Об их требованиях я с ними говорю так, словно они уже выполнены. Но всему наступает предел. Когда похитители догадаются, что власти намеренно затягивают переговоры, то в приступе ярости могут перебить всех заложников. С другой стороны, у заложников активно формируется стокгольмский синдром…

При этих словах члены комиссии озабоченно закивали, ибо знали, что «стокгольмским синдромом» называют симпатии заложника к похитителям. Изредка такой синдром проявляется оттого, что жертва действительно разделяет требования террористов и готова стать в их ряды. Однако в абсолютном большинстве случаев стокгольмский синдром является проявлением инстинкта самосохранения.

Во-первых, даже в мыслях жертва не хочет прогневать вооруженных людей, способных ее убить. Заложник старается вести себя тише воды, ниже травы, угодничает и в конце концов начинает искренне сочувствовать террористам. Боясь погибнуть в ходе штурма, заложник выступает против силового освобождения, а следовательно, возмущается нежеланием властей «по-хорошему» удовлетворить требования террористов.

Во время штурма заложник готов даже встать на защиту своих похитителей, хотя именно по их вине подвергается смертельному риску. Бывало, что заложники предупреждали похитителей о начале контртеррористической операции и помогали им спрятаться. Такое поведение чрезвычайно опасно, поскольку бойцы спецназа бьют на поражение по всем подозрительным лицам: учинять следствие во время штурма некогда.

Название синдром получил оттого, что впервые был зафиксирован в шведской столице, когда при ограблении банка бандиты захватили несколько человек. После получения налетчиками искомой суммы заложники окружили их, проводили мимо полицейского оцепления и помогли скрыться…

— В нашем случае риск стокгольмского синдрома очень велик оттого, что требования молуккских христиан кажутся справедливыми большинству жителей Нидерландов, — добавил доктор Мюльдер.

Ознакомившись с его докладом, комиссия выслушала начальника генерального штаба королевских вооруженных сил. Выяснилось, что штурм поручен самому крутому в Нидерландах спецназу ББЕ (Вцхопёеге Вц81.апс18 ЁеппеШ — Особое резервное подразделение морской пехоты). К разработке операции были привлечены также офицеры знаменитого британского спецназа САС.

За время, прошедшее после захвата папуасами поезда в 1975 году, коммандос не только в Нидерландах, но и во всем мире усердно отрабатывали штурм поезда. Сейчас оба взвода ББЕ тренировалась на точно такой электричке, какая была захвачена.

Помимо спецназа ББЕ, в операции были задействованы боевые пловцы из АВП (Amfibisch Verkennings Peloton — Особый корабельный эскадрон; однако чаще АВП называют на английский манер седьмым СБС, т. е. Spesial Boar Sguadron). Электричка стояла на ровной, открытой местности, а единственным «дефектом» рельефа был проходивший поблизости мелиоративный канал. Пасмурной ночью пловцы седьмого СБС в черных костюмах переплыли под водой канал и подползли к составу. На днища вагонов по всей длине бесшумно установили многочисленные сверхчувствительные датчики, которые регистрировали звуковые и инфракрасные волны.

Это позволило начать прослушивание разговоров и оценивать перемещения как террористов, так и заложников в поезде; школу под Бовенсмилде напичкали электроникой еще раньше. Кроме того, пловцы оставили на вагонных платформах запасы взрывчатки для штурмовой группы.

 

КОНЕЦ МИССИИ ДОКТОРА МЮЛЬДЕРА

На протяжении всего теракта организаторы штурма расспрашивали участников переговоров, в первую очередь женщин-полицейских, которые ежедневно приносили в школу и в электричку пищу под видом служащих Красного Креста. Вся информация сверялась с данными электронного наблюдения и рассказами освобожденных школьников. В итоге удалось установить не только численность и размещение террористов, но и получить их предварительные психологические портреты.

Наступила ночь 11 июня: подходили к концу 20-е сутки теракта. В 4.53 бронетранспортер М-113 протаранил здание школы. В образовавшийся пролом ворвались морские пехотинцы в противогазах и стали бросать гранаты со слезоточивым газом. Расположение помещений ком-мандос знали назубок по имевшимся архитектурным чертежам. Единственный часовой, трое спавших террористов и четверо заложников тут же схватились за глаза, оглашая школу отчаянными воплями.

Чтобы шум не вызвал паники у молуккцев в стоящей неподалеку электричке, ее атаку начали в то же самое время (4.53), и от организаторов операции потребовалась ювелирная согласованность действий. Сигналом послужило появление пары штурмовых истребителей Ф-105 «Старфайтер» (F-105 Starfighter). Со страшным ревом пронеслись они над вагонами.

Пытаясь понять, что происходит, террористы стали всматриваться в небо через оконные стекла, а испуганные жертвы, наоборот, вжались в свои постылые койки. По показавшимся террористам открыли огонь снайперы, чьи винтовки были оснащены активными инфракрасными прицелами, которые в темноте не только приближают, но и «подсвечивают» цели. Другие бойцы под рев штурмовиков подорвали закрепленные на вагонных дверях заряды.

Десять — по числу вагонов — пятерок морских пехотинцев бросились на подножки. На головах их были закреплены бинокуляры ночного видения, а руки сжимали высокоточные западногерманские пистолет-пулеметы «Хеклер и Кох МП5» (Heckler und Koch MP5). В каждой пятерке двое бойцов держали еще и мегафоны. Пробегая по вагонам, коммандос кричали:

— Заложники, ложитесь!

— Вниз, на пол!

Задача упрощалась тем, что внешность темнокожих папуасов разительно отличается от внешности большинства жителей Нидерландов. И все же одна женщина и один мужчина в панике успели вскочить на ноги — и были немедленно убиты.

Трое террористов в электричке подняли руки, еще шестеро лежали окровавленные и бездыханные. Один из них перед смертью ранил заложника, но остальные спросонья не успели предпринять ровным счетом ничего. Время для штурма было выбрано отлично: организм около 5 утра максимально расслаблен. Вся стрельба завершилась за две минуты. После сложной и блестяще осуществленной операции под Бовенсмилде компания молуккцев на тюремных нарах пополнилась бригадой еще из семи человек.

Прошло чуть меньше года, и папуасы захватили 71 человека в провинции Дренте на севере Нидерландов. При этом один мужчина был застрелен, а пятеро ранены. На сей раз правительство, уверенное в высочайшем профессионализме своих коммандос, не стало тянуть резину. Штурм состоялся буквально на другой день, 14 марта 1978 года. Люди были спасены, а похитители перебиты либо арестованы. Недаром на эмблеме ББЕ изображена белая птица, разрывающая цепь неволи.

Однако оставшиеся на воле молуккские экстремисты не подумали угомониться. Они наладили контакты с палестинскими организациями, прошли обучение в тренировочном лагере в Южном Йемене и трепали нервы гражданам тихих Нидерландов даже на протяжении 1980-х годов. А 19 января 1999 года конфликт вновь разгорелся в месте своего зарождения; На южных Молукках вспыхнула грандиозная резня между мусульманами и христианами.

В 2000 году на подмогу единоверцам прибыли несколько тысяч членов «Ласкар Джихад». Эта исламистская организация действует на главном индонезийском острове Ява, от которого до Молукк 2250 км. Озверевшие боевики закапывали живых христиан в землю, рубили им головы кинжалами, бросали в них самодельные бомбы, жгли церкви, христианские деревни и городские кварталы. Оно и понятно, ведь целью «Ласкар Джихада» является поголовная исламизация страны, в которой из 200 миллионов человек пока что «лишь» 90 % мусульман.

Нашлись радикалы и среди протестантов, которые действуют в рамках Фронта за суверенитет Молуккских островов и движения «Республика Южные Молукки». Они применили ответную жестокость: стали жечь мечети и мусульманские населенные пункты. В итоге южная часть провинции Малуку была совершенно разорена. За четыре года здесь погибли свыше 10 тысяч человек, появилось до миллиона беженцев, разрушены или сожжены свыше 30 тысяч домов, уничтожены сотни деревень.

Все достигавшиеся мирные соглашения неизменно нарушались исламскими фанатиками с Явы и их местными сторонниками. Ведь согласно шариату «неверные» в мусульманской стране либо должны быть обращены в ислам, либо должны получить статус зимми — стать людьми второго сорта, лишенными ряда прав и свобод. Однако конституция Индонезии считает всех граждан равными независимо от религии, которую те исповедуют. Поэтому у «добрых мусульман» остается испытанное средство поправить дело — джихад.

Ну а что же бесстрашные молуккские патриоты в Нидерландах? Практически все они одумались и остепенились. Осужденные террористы по большей части вышли на свободу и не слишком стремятся ее потерять. Они обнаружили вдруг, что их сверстники, которые воздерживались от терроризма, гораздо лучше своих родителей вписались в жизнь одной из богатейших стран мира.