Щелчок замка и скрип двери. Вечер; закатное солнце в окне кухни, прямо в глаза. Всё как в тумане; впрочем, это не туман, это пылинки крутятся в лучах солнца. Прямо как в тех моих снах, совсем в другом городе, совсем в другом мире, в моём раннем детстве…

«Моём»?!

А кто это, «я»? «Саммаэль», подсказала память. Меня зовут Саммаэль. И сейчас я, по-моему, не сплю. Не должен бы спать.

Слой пыли на полках. Пыль на паркете. Разводы на подоконнике, натекло из неплотно закрытой форточки. В этот дом никто долго не приходил. Долго.

Вот только вопрос — как долго?

Мокрый асфальт у подъезда, чёрные стволы тополей. Подтаявшие кромки сугробов. Журчание воды в ливневых стоках, звонкий посвист синицы. По-видимому, сейчас конец марта. То есть, прошел только месяц, не более… если это март того же самого года.

Но Милена ещё не вернулась.

«Милена»?! «Эр-шесть-шестьдесят один», всё так же услужливо подсказала память. Похоже на координаты в арденнской навигационной сетке…

Ну да, конечно, координаты! Милена ушла на разведку. На «эр-шесть-шестьдесят один». И пока ещё не вернулась.

Саммаэль тяжело опустился на стул.

Хорошо. Милена. Черные волосы, высокие скулы, оранжевые глаза. Она ушла на разведку на «эр-шесть-шестьдесят один». А я? Куда я ушел?!

Аргос-1.

Я ушел на Аргос.

И, как водится, там и сдох.

Ну, почти сдох. А «почти» не считается.

Теперь память вернулась полностью. Всплеск на мониторах после подрыва Версовой бомбы, — да бомба это была, бомба! Взял Верс, хренов мясник, ядрёную бомбу, закоротил на гравитационный движок от курьерского катера, назвал «установкой для энергетического эксперимента» — и взорвал на низкой орбите! Всё равно что ёбнуть кувалдой по английскому замку? — и надеяться, что сувальды встанут в нужное положение!

Ни хрена они, конечно, не встали. Сделалось только хуже.

Хоть бы он и помер там, на Аргосе, неожиданно зло подумал Саммаэль. Хоть бы он там и помер. До корвета-то Верс, конечно же, добежал… да только чёрт его знает, что случилось с корветом! Вроде, взлетел. От земли кое-как оторвался — и пошёл косенько, кривенько, подметая плазмою плац, сквозь ставшие вдруг прозрачными жилые кварталы — и прямо на склон холма! А Саммаэль всё бежал за ним следом, бежал за корветом… точнее, думал, что он бежит. Руки-то ноги дрыгались, пот градом с лица под дыхательной маской, — а с места ведь было не сдвинуться! И только земля становилась всё ближе; как будто проваливался по грудь в асфальт, как будто асфальт стал вдруг жидким, — и тоже, сука, прозрачным!..

И на этом-то всё и кончилось.

Я должен был сдохнуть, покачал головой Саммаэль. Должен был. Да только не сдох.

Только и успел подумать тогда, мол, «всё, пора помирать». Когда Аргос размыло всё в ту же в серую круговерть, в водоворот Хаоса, в водоворот возможностей, которые никогда не реализуются, потому что некому, блин, их реализовать. Успел ещё — как тогда, в прошлый раз, — раскинуть внимание во все стороны, начать поиск, поиск малейшего островка стабильности в этом круговороте…

Бело-янтарный свет. Розовый щербатый гранит под ногами. Кроны сосен над головой. И бело-янтарная бездна, впереди и вокруг, насколько хватает взгляда.

Джуд. Шлемазл.

Саммаэль невесело улыбнулся.

Вот так вот. Нашлась эта его каменюка, единственный стабильный мир, что Джуд успел сотворить. Нашлась каменюка, совсем не в том секторе, в каком была создана; подцепила колдуна, — или Саммаэль за неё уцепился? — и принесла обратно на Дейдру. По щучьему, блядь, велению, по хуй-знает-чьему хотению…

Уж всяко не по моему. Потому что как Саммалэль оказался на этой вот каменюке, — так сразу осел на землю, что куль с мукой, и ничего уже больше не помнил.

И сейчас ещё чувствовал — здесь она, эта каменюка, рядом. Запах смолы, бело-янтарный свет, ветер в кронах деревьев, и вереск на розовых щербатых камнях. Всё это здесь, ждёт, только рукой махни…

А Саммаэль вот, понимаешь ли, дома.

****

Проснулся под утро, ещё в темноте. Как повалился на пыльную кушетку, в дохе и с подсумком, с дыхательной маской на шее, — так и проспал до утра. А утром содрал с себя мокрую от пота доху, ватные штаны, ботинки на толстой подошве… и подсумок. А в подсумке-то что?! А в подсумке планшет.

Планшет. Записи. Точно, записи. Я ж там, на Аргосе, был не просто так! Мы ж там писали! «Информационный след», фотометрия, радиометрия, Айзенгардский гравитационный интерферометр! Должна быть «тонкая структура» распада…

Бииип. Сука, батарейки сели. Ладно, — проковылял в серверную, — тогда большой компьютер, все записи должны быть в Сети. Вжжжж… бип. Сука. Дважды сука.

Потому что фреону перед отлётом Саммаэль долить позабыл. А радиатор — дырявый. Полгода назад его было пора менять, всё руки не доходили…

Ладно. Тогда, что ли, в город. Пару «банок» фреону, — а также курево, жорево, и не знаю ещё чего. В холодильнике, вон, мышь повесилась. И успела уже протухнуть.

***

С покупками было возни до обеда. Сперва заморил червячка в забегаловке на заправке; потом — в сервисный центр — за фреоном; потом — с хуя-то ли, — проезжал мимо редакции, — так бросились наперерез, замахали руками, выволокли из машины и отнесли на ковёр к главредактору. Мол, «где, бля? Статья, бля?» А идите вы в жопу с вашей статьёй, я увольняюсь. Как увольняешься? А хотя бы и так: и давнишнюю «чёрную карту» на стол. Которая вовсе не «карта», а шифратор правительственной линии связи. Так главред — чуть ли не по стойке «смирно», и секретарша по стойке «смирно», и глазки по сторонам забегали, будто бы Саммаэль не увольняться пришел, а ревизию проводить. Да нахрен надо; забрал расчёт, забрал документы, — и дальше, по магазинам. Курево, жорево, батарейки к планшету…

А потом, уже подходя к квартире, волоча по лестнице две тяжёленьких «банки» с фреоном и мешок со съестными припасами, — так. А какого, знаете ли, чорта дверь-то открыта?!

А за дверью была Милена. Только что в дом вошла, не успела и сумку на пол поставить. Обернулась, уронила баул — и, ни слова не говоря, повисла у колдуна на шее. Обняла — чуть рёбра не хрустнули; потом дёрнулась, спрятала лицо, упёрлась ладошкой:

— Пусти, чёрт… не то сейчас разревусь.

— Да и реви сколько влезет, — неожиданно для себя прошептал Саммаэль.

***

— Значит, это была бомба? — Милена потёрлась носом о плечо Саммаэля.

В постели оказались быстро, и обоим там, похоже, понравилось. Впрочем — голод не тётка — пришлось выбираться на кухню и разворошить мешок со жратвой; ну да оттуда — обратно под одеяло.

— Да, — Саммаэль выпростал руку, закурил. — Бомба. Энергетику-то Верс оценил правильно, пара петаджоулей… подобрал подходящую боеголовку и закоротил на гравитационный генератор. Только при распаде мира ведь образуется «тонкая структура», линейчатый спектр… а бомба эта хрен знает что сгенерировала. Импульс хрен знает какой формы. Какая уж там «структура».

— Помогло?

— Да скорей помешало, — Саммаэль осклабился. — В тот раз, когда Джуд погиб… там всё было как-то помедленнее. А здесь… после подрыва распад пошел очень быстро. Шмяк, хуяк, и нету, — колдун хлопнул рукой по одеялу.

Милена погладила его по груди.

А ведь она изменилась, подумал Саммаэль. Изменилась за эти полтора месяца. Не похожа сейчас была на тот «ужас на крыльях ночи», на демонессу с оранжевыми глазищами. Похожа была сейчас на людскую женщину. И вдобавок изрядно уставшую. И вряд ли только от секса.

— Милен, — Саммаэль погладил её по волосам. — А ты-то как? По тебе там что, ногами топтались?

— Да я только что с корабля… — Милена дёрнулась.

— Откуда?! Ты возвращалась на корабле?!

— Да я… — Милена вскочила на кровати, отвернулась к стене. Саммаэль уложил её обратно, накрыл одеялом и обнял покрепче.

— Тсс. Тсс, — погладил по волосам. — Что случилось?

— Да я… — демонесса неуклюже перегнулась через Саммаэля, потянулась за куревом. — В общем, я вообще ничего не сделала.

— Только уебалась в хлам, — колдун тоже закурил. — Я тоже ничего не сделал, ну так и что. Ты рассказывай.

— В общем, там очень высокая плотность этих… мировых линий, и что-то препятствует перемещениям, — Милена поморщилась и стряхнула пепел. — И ещё, ориентироваться там трудно, понимать, где сейчас нахожусь. Я месяц проработала, но не осмотрела и десятой части миров. С трудом вышла на Рааг-Шанг, а до Дейдры было уже не дотянуть. И до гнезда тоже. Ну, я и села на корабль до Дейдры… лучше бы этого не делала, — демонесса невесело хмыкнула.

— Да, блин, — колдун потёр переносицу. — Эти корабли не для нас делают, — Саммаэль и не заметил, как свалил в одну кучу демонов и людских колдунов. — Я тоже, как взлетели, был ни петь ни плясать. А как на Агросе с «железа» слез — так полегчало…

— А почему ты пошла на Дейдру, а не в гнездо? — спросил Саммаэль, чуть помолчав.

— Взять снадобья, — Милена легла на спину и уставилась в потолок. — И выдвигаться на Аргос.

— На Аргос?! А зачем тебе было на Аргос?

— Тебя искать, — Милена смотрела в потолок не мигая. — По новостям сообщили об экспедиции. Версу дали майора и перевели в Айзен; распинался в эфире, чуть от гордости не лопался, «такой успех», мол, «в понимании глобальных тенденций развития Вселенной»… — Милена чуть не сплюнула. — А про «известного экономиста и математика Саммаэля» сказали, мол… что «пропал без вести».

— Эй, — Саммаэль прижал демонессу к себе, обнял покрепче.

И вот тут-то Милена и разревелась.

***

Эх, рано сейчас светает, подумал Саммаэль, уменьшив газ под сковородкой. Да впрочем, и спать-то легли не поздно. Сперва Миленка как следует проревелась, потом — колдун гладил её не только по спине, но и пониже, — захотела «пообщаться», потом, «пообщавшись», по разу в душ — и заснули…

Оп. «Организм» на воспоминания об «общении» среагировал предсказуемым образом — и упёрся башкою в стол. Э, нет, нехай ложится на место: сперва завтрак, потом «личная жизнь», — и главное не перепутать…

В туалете что-то отчаянно зазвенело. И чего это Миленка с утра за свои склянки схватилась, подумал Саммаэль… и что за хрень у неё в этих склянках, а главное — на чёрта их хранить обязательно у меня дома — и обязательно в гальюне?!

— Мил? — крикнул Саммаэль.

— Чего?

— Завтракать идёшь?

— Шаас! — бум! Бзыньс!

— Да чего ты за свои склянки схватилась?!

— Ну, ты жив, — Милена встала в дверях, смотрела пристально. — У тебя всё в порядке…

— Ну и что?!

— Ну, забираю всё что надо, и иду обратно, на Рааг-Шанг… — вид у неё был какой-то напряженный. И растерянный.

— Ты охуела?! — колдун выпучил глаза. — Сама ж говоришь, одной там делать нечего. Бросай свои склянки. Вместе пойдём.

— Вместе… Как? — а вот теперь-то глазки оранжевым засветились. И заулыбалась даже… слегка.

— Подумаем, «как». — Саммаэь грохнул на стол две тарелки. — Подумаем. Но сначала садись жрать.

«Жрать», впрочем, получилось не сразу. Потому что демонесса сперва усадила колдуна на табуретку, потом плюхнулась к нему на коленки, а потом долго и упоённо его целовала. Чуть было завтрак не остыл.

***

— А готовишь ты отвратительно.

— Ну, я ведь жру, — Саммаэль рыгнул. — И ничего. А если есть претензии, то вот плита, вот холодильник…

Милена показала язык.

— Кстати, — сказала демонесса, посерьёзнев. — Вернёмся ко вчерашнему разговору.

— Нну?

— Как ты оттуда выбрался? — «и где болтался целый месяц», продолжил про себя Саммаэль.

— А вот тут, — колдун прихлебнул кофейку. — История получилась интересная. Распад пошёл очень резко, я и глазом не успел моргнуть, не то что оттуда убраться. Верс на разъездном корвете сбежал, — жаль, кстати, что выжил, — а я до корвета вот не успел. И остался в зоне распада.

— И как?

— Я ж говорю, интересно получилось. По идее-то, должен был помереть… сектор Аргос ты знаешь, хрен бы я там до соседних миров дотянулся. Но, в общем… ты помнишь, как Джуд создал свою каменюку? Стабильный мир, булыжник такой, с соснами?

— Ну… помню, я туда ещё пару раз приходила.

— Так вот эта каменюка меня и спасла. Подхватила. Сама.

— Как «сама»?!

— Ну вот так. Я только искать начал, а уже — оп! — и на этом камушке. И на нём, кажись, целый месяц проспал.

Милена подобралась, уставилась во все глазищи.

— Этого не может быть!

— Да знаю, что не может быть, — Саммаэль махнул рукой. — Где пятьдесят шестая широта, а где шестьдесят пятая. Но получается, что эта каменюка мигрировала. Аж на девять градусов по широте — и по долготе на все пять…

— Но как? — демонесса могнула.

— А хер её знает, Мил. Реактивного движка на камне вроде бы не было. Но вот летает, и всё тут.

— Погоди… а ты можешь мне эту каменюку показать?

…Янтарный свет. Розовый камень. Запах смолы, шум ветра в кронах сосен…

А ведь эта штуковина до сих пор здесь. Пусть даже я про неё и не помнил.

— Ну да, — Саммаэль махнул рукой на дверь кухни, из-под которой сейчас выбивался бело-янтарный свет. — Вот дверь, встали, пошли. Только курево прихвачу…

Милена, не дожидаясь, пулей вылетела в дверь, разом призвав с вешалки куртку да с кушетки штаны, пригнувшись и изготовившись превращаться. Вспрыгнула на валун над самой над бездной, выпрямилась и медленно опустила руки. Потом запрокинула голову, уставилась в белое туманное небо.

— Ох ты…

Саммаэль вышел вразвалочку, закурив на ходу, прямо в тапках и тренировочных.

Здесь было тепло. Здесь пахло смолой и можжевельником. И ветер — всё так же — шумел в кронах сосен.

Милена несколько раз оглянулась по сторонам. Улыбалась сейчас до ушей, а в глазах так и плескалось оранжевым.

— Классное место, — прошептала, почти не размыкая губ.

Саммаэль плюхнулся на поросший мохом камень. Тоже хотелось улыбаться. А может быть, и прилечь.

— Только… — демонесса легко соскочила с камня, провела рукой по щербатой поверхности. — Рапакиви [36]Рапакиви (карельск. «гнилой камень») — разновидность гранита. Отличается красноватым цветом. В России встречается в районе г. Выборг.
…

И откуда она выцепила это слово, удивился про себя Саммаэль.

Милена подошла почти вплотную, держа в руке обломок розового камня.

— Всё понятно! Это не Джуд!

— Как не Джуд?!

— Джуд отродясь не видел таких камней, — Милена протянула колдуну обломок. — Это розовый гранит; а у Джуда на родине был серый, обычный. Да и была я в его мире, в том, который он создал. У него каменюка поменьше. Сильно поменьше. И воды на ней не было, — а здесь есть ручей. И свет был не янтарный, а ближе к жёлтому…

— А чьё же это?

Милена села на корточки, взяла Саммаэля за руку, заглянула в глаза. Улыбнулась:

— Это делал маг послабее, чем Джуд. Послабее, но более знающий… и более аккуратный. Я знаю тут одного такого… слабенького творца с хорошей теоретической подготовкой.

— Чё, я, что ли?!

— Ну да. Ты. Ты не джудову каменюку нашел, ты свою создал. Когда припёрло. А джудова так, небось, и болтается… где была.

— Э, — Саммаэль был в замешательстве. — И что, это штука стабильна?

— Насколько я вижу, стабильна… да и вообще, хоть живи ты здесь. Только… — демонесса замялась, посерьёзнела.

— Что?

— Здесь никогда не будет солнца. И звёзд.

Ну да, сообразил колдун. Это ж не полноценная мировая линия, это ж «остров». Капсула. Диаметром километра четыре. Замкнутое пространство: прыгнешь с обрыва вниз, — свалишься на каменюку сверху. Точнее, не свалишься, а мягонько приземлишься. Так что солнца и звёзд здесь нет и не будет; а воздух, вода и биота обновляются за счёт ближайших стабильных миров.

С биотой тут, к слову, был полный порядок. И в кустах чего-то шуршит, и в заводи что-то плещется, и черника между камней растёт. И Миленка уже вовсю эту чернику трескает, вон, губы все фиолетовые… Эй.

Что-то эти губы оказались ближе, чем колдун ожидал. А на розовых щербатых камнях оказалось на удивление мягко.

 

Глава 11. Как стать судовладельцем

Лежали во мху, обнявшись, смотрели в темнеющее янтарное небо. Лежали и улыбались.

Сейчас, когда рядом была Милена, Саммаэль почти не грустил по сестричкам… да и Милена, кажется, не грустила по Джуду. А вот тревога — да, тревога была. В глубине, на краю сознания.

Аргос-1 распался, источник возмущений не найден. Так что отдыхаем, лежим здесь до темноты, — и обратно на Дейдру. Работать.

Миленка, к слову, почти что поправилась. На пользу пошла ей эта прогулка.

А котелок — видавший виды, закопчённый, но целый, — нашёлся под первым же камнем, под который Саммаэль запустил руку. А топор был под вторым. И пара кустов картошки на полянке росла, — а кто и где этой картошки не досчитался, так то никого здесь не волновало. Да и рыбка к столу нашлась, предоставила местная скатерть-самобранка. Рыбка, правда, в котёл не хотела, да только Миленка ей помогла: вскрикнула нетопырём, сложила крылья — да и ухнула в заводь, подняв тучу брызг. Прямо баклан какой-то, а не летучая мышь.

Да и муравьи — те во мху копошились, но к хозяевам близко не лезли, а то мало ли что. И злобный карельский комар, который с палец толщиной и чехол от танка насквозь прогрызает, — гудеть-то гудел, но близко не подходил, и на голую Миленку не зарился. Всё бы ладно, ччёрт…

Демонесса пошевелилась.

— Милый.

— А.

— Помнишь, ты говорил, что мы пойдём вместе?

— Да.

— Расскажи.

— Есть тут одна идея, — Саммаэль сел и потянулся за тренировочными. — Только придётся компьютер включать. Там его заправить надо, поможешь?

— Да, — Милена приподнялась на локте, но плюхнулась обратно в мох. — Щас, — улыбнулась, — Щас встану.

— Может, ещё денёк здесь поживём?

— Не, я уже в порядке. Спасибо.

— За что?

— За этот мир!

— Хе, — Саммаэль хмыкнул. — Не забудь, портальный маяк здесь поставь.

— А что, можно?!

— Разумеется, можно! Понадобится восстановить силы — придёшь. Только… — Саммаэль призадумался.

— Что? — Милена, наконец, тоже села, начала одеваться.

— Я-то портальной магией не владею.

— А, — демонесса откинула волосы со лба. — Так тебе проще. Пока твой мир «пристыкован» к Дейдре, тебе любая дверь сойдёт за портал. А потом, прежде чем уходить… ну, имя этому миру дашь. И по имени звать его будешь.

— А какой радиус действия?

— А чёрт его знает. Я ж в этом как свинья в апельсинах.

— Да я тоже. Но от Аргоса до Дейдры, вон, дотянул…

— Имя-то придумай, — напомнила Миленка, когда Саммаэль уже протянул руку, и, не глядя, взялся за ручку двери, появившейся тут же, между двух валунов.

— Рапакиви… — призадумался, щелкнул пальцем по щербатому камню. — Териоки [38]Териоки — финское название г. Зеленогорск под Санкт-Петербургом.
… э, нет, то есть…

— Да какая ему-то разница, — улыбнулась Милена. — Как назвал, так и будет. Териоки так Териоки.

***

Залили фреон, прокачали компрессор. Компьютер работал, связь была, — и даже связь по правительственному каналу, по чёрной, блин, карте. И личное дело было в порядке: запись об увольнении по собственному желанию из Финаншиэл Таймс автоматически сменила в нём статус с «M.I.A» на «Active», и никакой тебе бюрократии.

От Верса ничего не было. И на этом спасибо.

Но самое важное было не это. Самое важное — в порядке был банковский счёт. И деньги, которые Саммаэль ожидал получить на коррекции акций «Сильвании» и «Вархаммера», — на этот счёт поступили исправно. И не тридцать тысяч, а побольше, побольше.

Хорошо. Вот их сейчас и потратим.

Милена ждала. И нервничала. Елозила пилкой по ногтю, делала вид, что очень этим процессом увлечена, — но ждала. Ждала, чего Саммаэль скажет.

— Значит, ты говоришь, что в секторе затруднена навигация? — начал колдун.

— Да…

— Ну, где ты не пройдёшь, там и я не пройду. Так что на местности работать тебе. И вот какой тут вопрос: ты сможешь таскать с собой передатчик?

— Могу.

— Включённый гравитационный передатчик. И батарею к нему. Армейский, УВЧ, стандартная модель. Когда-нибудь видела такие?

— Видела… он не сильно помешает, проблем никаких. Ну, «звенит» чуток, с толку сбивает, весит немало, но я и больше носила…

— Ну, будет сбивать с толку — выключишь. Но ненадолго.

— Что ты придумал?

— А придумал я вот что, — Саммаэль обвёл рукой стойки с аппаратурой. — Берём всю эту хреномантию, компьютер, то есть, и грузим на самый быстрый корабль, который сможем купить. Тебе выдаём передатчик. Выходим в сектор «эр-шесть-шестьдесят один», ориентируем корабль, берём пеленг на твой передатчик, и — колдун прищёлкнул пальцами. — Выставляем ориентировку. Где ты находишься, и в каком направлении двигаться дальше.

— Но, подожди. Ведь Арденна не ходит за пятьдесят восьмую широту…

— Они до семидесятой доходили! Ориентироваться там не могли — но доходили.

— Ну так… ориентироваться ведь не могли.

— Значит, будем повышать точность навигации. Ставить маяки ближнего действия. Усиливать детекторную секцию… так, нужен штурман, владеющий навигацией по гравиметрии. Ну, и попробуем привязать к делу «информационный след».

— Мы же будем далеко от планет Арденны! Точность же падает!

— А корабль — чем тебе не «датчик» для «информационного следа»? Там реактор, двигатель, туева хуча электроники, — и во всём в этом есть флуктуации. Да и ты, если заметишь чего непонятное, — сразу же будешь мне сообщать. Вообще, если всерьёз взяться за промер сектора, есть шансы, что мы корабль подгоним вообще прямо к источнику возмущений…

— Саммаэль, — Милена поморщилась. — В той сотне миров, которую я осмотрела, никогда не было кораблей Арденны. В соседних секторах — были. А в этом — не было.

— Сотне? — сколько ж миров она делала в день?!

— Да. Сотне.

— И это одна десятая часть сектора?!

— Даже чуть меньше.

— Блллядь… — колдун призадумался. — Значит, нам понадобится не только очень быстрый корабль. Но ещё и Очень Везучий Пилот.

— А поможет? — спросила Милена устало.

— А чё ещё делать. Одной-то тебе не пройти…

Колдун открыл программу «информационного следа». Закрыл её. Потом снова открыл — и вперился взглядом в панель настроек:

— Значит, и будем его искать. Очень. Везучего. Пилота. Даже не так, — Саммаэль принялся колотить по клавиатуре. — Невъебенно. Везучего. Пилота. Так что пойди-ка ты, сука, не знаю куда, и найди-ка ты, сука, — Саммаэль хлопнул по кнопке «ввод». — Не знаю что.

— А сможет? — скептически подняла бровь демонесса.

— Куда ж она денется. На то ведь и рассчитана, искать «то, чего на свете нет». Отклонения от прогноза, отклонения от нормы. Чё-нибудь такое, от чего все были в ахуе…

— Три штуки.

— Да, таких пилотов три штуки, — Саммаэль нащупал на полке чашку с кофе, выпил не глядя. — За всю историю Федерации таких было три штуки. Ну, начнём. Что значит — «секретно»?! А если так?!

Саммаэль вдавил чёрную карту в гнездо на модеме, подождал, когда моргнёт зелёным глазком шифратор.

— Ага, доступ есть… «Марк Стани?слав Гиллан», — произнёс колдун нараспев, — Один из первых так называемых «пиратов»… то есть, недовольных внутренней политикой Федерации. Съехал с катушек после исполнения приказа на уничтожение обитаемого мира, — ох, неслабо Федерация отожгла! — после чего стрелял уже по всему, на чём была эмблема Военно-Космического флота. И долго стрелял, целых пятнадцать лет, всё поймать его никак не могли… А не могли, во-первых, потому, что многие из гражданских Гиллану сочувствовали и помогали… а во-вторых, цитирую, «скрываясь от преследования, совершал неоднократные переходы на метастабильные мировые линии…»

— И возвращался обратно?!

— Судя по «неоднократным» — да, возвращался обратно. Это на арденнском-то корабле!

— Ну так это же наш клиент!

— Да, наш клиент. Коли б не поймал в бок ракету… два века назад.

— А если… — Милена нервно хихикнула.

— Твои родичи могут его воскресить?!

— Нет…

— Ну вот и я не могу, — отрезал колдун. — Дальше. О, старый знакомый! Рудольф МакЛаффлин!

— Тот, который был на Аргосе-2?!

— Ага, он самый. Предупреждение о неполном служебном соответствии… за что ж его так, бедолагу. Биография, дальше, дальше… о, вот оно! В одиночку на неисправном корвете вышел из-под массированной планетарной бомбардировки. На том же — неисправном! — корвете прошёл в один прыжок от Хайнаки до Метрополии. И на том же — неисправном, тритий из-под хвоста течёт! — корвете преодолел систему ПВО Метрополии, и приземлился на лужайке перед зданием Сената. Засрав изотопами эту лужайку по самые гениталии. И его за это не посадили!

— Все в ахуе, — хмыкнула демонесса.

— Да, все в ахуе. Однако господин МакЛаффлин уже три года сам за штурвал не садился, да и вообще, шишка он важная, и на гальюн ходит с охраной. Так что смотрим дальше. И последний номер в нашей программе… старший лейтенант запаса Валентайн Вессон.

— Хм. Что?! Это ведь…

— Да, Милен. Это штурмовик «Сильвания», одна из первых моделей. Хуёвинка такая маленькая, с крылышками. В этой комнате поместится. А это — прошу любить и жаловать, восемь эскадренных фрегатов «Вархаммер Инкорпорейтед М-71», новейшей модели. Так фрегаты, понимаешь ли, коптят на земле, а «Сильвания»… Ой. А «Сильвания»…

— А такое возможно?!

— Сесть на планету без двигателя? Ну, возможно, конечно, мимо поверхности-то не промахнёшься. Только, если нет двигателя, то лепёшка получится. Урановый блин с мясной начинкой. А Вессон, вот… ножку сломал. И кстати, смотри дальше: уже в следующем вылете — переход на метастабильную мировую линию!

— И возвращение!

— Ну, вернулся-то он, положим, на «галстуке»… но всё равно, неплохо, неплохо.

— И сейчас этот Вессон…

— Жив. И относительно здоров. Пытался эмигрировать на Сьерру, но не долетел, сидит на станции «Мэлхейм-пассажирский». И сидеть будет долго, потому как его «Рамблер» попал под запрет полётов.

— Это после взрыва на Аргосе-2?

— Да, после взрыва. До сих пор кораблям Федерал Астронавтикс не дают вылет. Темнят чего-то, уже полгода прошло. Так что сидит этот Вессон и нас ждёт.

— И что делаем?

— Что делаем, спать идём, — Саммаэль зевнул во всю глотку и положил голову на плечо демонессе. — Никуда от нас старшо?й лейтенант не денется. А завтра поищем подходящий корабль.

***

А вот с кораблём — наутро — выходило невесело. Завтрак, приготовленный Миленой, Саммаль проглотил не отрываясь от монитора, и — к неудовольствию демонессы — даже не почувствовав вкуса. Вот руку её у себя на колене — чувствовал; в общем-то, и сам был бы не прочь за Миленку-то подержаться… только, блин, с кораблём-то что делать?!

— Экстренная тяговооружённость при полной загрузке… полтора, один и одна десятая мало, не выгребем… Детекторная секция: разрешающая способность по азимуту… Ччёрт, да на каком дерьме они тут летают!

— Тьфу ты, — Саммаэль отвернулся от монитора, подпер голову кулаком. — Да есть нормальные корабли, есть. У вояк. Или в Метрополии… но туда я не сунусь, там «ведьмаков» на одного гражданского по три рыла.

— Но с твоим-то допуском…

— Но не секретный армейский «семьдесят восьмой»! — взвился колдун. — Посрать, какой допуск, все «семьдесят восьмые» с верфи идут прямиком на Хайнаку и Трою! А гражданские лица ходят себе на «пятьдесят девятых» и не жужжат!

— Эй, — Милена потрясла Саммаэля за плечи, привлекла к себе, обняла. Колдун облапил её в ответ и чуть успокоился. — А что не так с этими… с «пятьдесят девятыми»?

— Да дохлые они, «пятьдесят девятые», дохлые — Саммаэль потёрся носом о щёку демонессы. — Реакторы у них ни к чёрту. Мне ведь нужна будет связь с вычислительным центром. Это двадцать каналов на средних частотах. Если на «М-59» такое врубить, то он с полной загрузкой и от поверхности не оторвётся. А загрузка-то у меня будет полная: запчасти, зонды, маяки…

— А корабли других марок?

— Ну, есть «Рамблера», «К-140», «К-141»… у этих с энергетикой-то получше. Но оба до сих пор под запретом. Да и пусковые у них… Постановка маяков — это труба на 533 миллиметра. На «Рамблерах» такая труба есть, но одна! А мне нужно шесть штук, либо ручная перезарядка. Есть ещё — Саммаэль повернулся к экрану, перелистнул страницу. — «Сильвания Р-40», но это вообще дрова, им всем по сто лет в обед.

— Значит, нужен армейский фрегат, и из новых?

— Нужен. Армейский. Из новых, из «Вархаммеров» семидесятой серии. Но с баланса их не списывали. На вторичный рынок эти машины не поступали.

— Так, «Вархаммер Инкорпорейтед», «Федерал Астронавтикс», «Сильвания Шипъярдс»… а ещё кто-нибудь корабли строит?

— Ну, вообще-то, Сьерра…

— Что за Сьерра?

— Да колония бывшая арденнская. Надавала Метрополии пиздюлей и отделилась. Ну, вообще, — Саммаэль призадумался. — Если они смогли надавать Метрополии, то корабли у них должны быть хорошие. Ну-ка, что у нас на «вторичке»? Ну ёб твою мать, в рот мне ноги, да где были мои глаза?!

— Ну что, — потянула Милена, — Лёгкий армейский рейдер-фрегат…

— Ну да, лёгкий, армейский, рейдер, фрегат… в частной, блядь, собственности! И кстати! На этой самой «Виверне» ведь Вессон пару рейсов ходил! Пилот, тот самый…

— Так, где это фрегат? — демонесса дёрнулась к монитору.

— Нью-Гарка! Вот, сейчас… сейчас найду фотографии…

— Ну что, идём на Нью-Гарку?!

— Ну да. Вот фото, порталом прямо туда. Хватаем эту «Виверну» и драпаем с ней на Мэлхейм!

— Готова к выходу!

— Щас, я не готов. Планшет зарядить, вещи собрать, шнурки погладить …

 

Глава 12. Неприятности на Нью-Гарке

Как на фотографии, подумал Саммаэль. Мы в точности там, откуда был сделан тот снимок.

Душное жаркое марево накрыло посёлок. И так же, как на той фотографии, небо затянуто было белесой дымкой. Буря, подумал колдун. Будет буря. У нас пара часов на то, чтобы забрать корабль и уйти. Либо уйти без корабля. Потому что — ох, блин! — корабль на полосе, рядом антенная мачта местной радиосвязи… и этой мачтой его к вечеру и приложит. Разобьёт радиолокатор — и систему охлаждения.

Поэтому — осмотреться, и действовать быстро.

— Поганое место, — шепнула Милена.

Да, чего уж хорошего. Дыра как дыра, самая, блин, Периферия: коли сюда жизнь закинула — так здесь уже и помрёшь… и помрёшь, между прочим, быстро. Потому что жить здесь, в «условно-пригодном климате», с перебоями со жратвой и с энергией, не хватит никакого здоровья, — а убраться отсюда не хватит никаких денег.

Если, конечно, ты не колдун. Или не…

— Смотри, — колдун указал Милене на старика в грязном комбинезоне, развешивающего бельё в тени рифлёного ангара напротив. У старика не хватало двух пальцев на левой руке. Мизинца и безымянного. Срезаны были под корень.

— Пират?

— Нет, не пират. Мафия. Пираты пальцы не режут. Пираты, — Саммаэль всё не мог отдышаться, хватал ртом тугой обжигающий воздух. — Они здесь по большей части принципиальные. Против Метрополии, за независимость. А мафия не принципиальная, им всё равно, с кого стричь. Хоть с Арденны, хоть с «независимых», хоть с самого чёрта. Если у чёрта есть кошелёк.

— Фрегат у этого старика?

— Сейчас… — Восьмипалый дёрнулся, как будто почувствовал, что его читают. Хотя, ведь не мог почувствовать, не тот случай… — Нет, фрегат не у него, фрегат у коменданта станции. Ты готова?

— Да, готова. Пошли.

Как вышли из тени ангара, жара навалилась с удвоенной силой. Миленка уцепилась за руку потной ладонью, — то ли защитить, то ли самой защититься. Посёлок; от силы четыре десятка домов, не домов — двухэтажных бараков; механики, связисты, диспетчера дальней связи. Дыра как дыра, всего населения пятьсот человек; была бы Нью-Гарка вахтой, работали б на заправке да на ретрансляторах год через трое… не будь планета так далеко от крупных транспортных линий.

Комендатура. Типовые контейнеры в два этажа, расчаленные — чтобы ветром не сдуло — кручёным стальным тросом. Паренёк в степном камуфляже у лесенки, молодой, нескладный, чернявый пушок над верхней губой…

Рик. Ричард Гейл. Сын коменданта.

— Привет, Рик.

— А… — Рик, ты меня знаешь. — Ааа, привет, — хлопнул пятернёй по ладони.

— Батя у себя?

— Да. А что, надо чё-то от Бати?

— На фрегат нашли покупателя.

— Щас, я ему позвоню…

Без звонка не пустит? Нет, без звонка только на хуй пошлёт.

— Бать, — говорил Ричард в трубку. — Тут фрегат покупать пришли. Да двое из Метрополии, — блин, пацан, да что ты мелешь? На хрена-то про Метрополию? Эх, не уследил… — Не, наверное, вчерашним прибыли. Да, хорошо. Щас зайдут.

— Проходи, Батя ждёт, — повесил трубку на рычаг.

— Как он?

— Да, — Ричард поморщился. — Хуёво. Голова всё болит.

Инсульт, прочитал Саммаэль. Уже третий, после контузии. Второй был год назад, когда планету чуть было не уничтожило ударное соединение Федерации; а третий — на днях, после очередной стычки с Восьмипалым.

Поднялись на второй этаж по наружной лесенке; Миленка опять уцепилась за руку. Тише воды, ниже травы, подумал колдун; да, поняла, ответила демонесса.

Комендант, полковник запаса Абрахам Гейл, был плох. Нестарый ещё мужик, в трезвом уме, твёрдой памяти, — кровоизлияния повредили часть моторных центров, но не затронули высшую нервную деятельность. И каково ему было в этом обрюзгшем, беспомощном, жиром заплывшем теле… каково ему было, кстати, покупать подгузники у Восьмипалого — и ждать, когда Восьмипалый его убьёт.

Но что самое неприятное, инсульты сделали его частично резистентным. Читать его было можно, а вести — нет.

Тише воды, ниже травы, напомнил колдун Милене.

— Что у вас? — спросил комендант с натугой.

— Вы продаёте фрегат, «Вайверн Даблъю-242», — сказал Саммаэль.

— Сорок, — слова давались коменданту с трудом.

Красная цена тридцать пять тысяч, подумал Милена. Тихо, ответил колдун.

— Сорок тысяч, — подтвердил Саммаэль вслух, и полез в бумажник за картой.

— Восемьдесят! — неожиданно громко сказал комендант.

Что за…

Карточка. Коменданту Саммаэль протянул обычную, белую с синей чертой, а чёрная карта оставалась в бумажнике… но Гейл там её углядел. И отнюдь не был этим доволен.

— В объявлении было указано…

— С вашими документами, — заговорил комендант через силу. — Вы можете забрать фрегат и бесплатно. И отчитаться потом на Айзене перед генерал-лейтенантом Рейнхолдом.

Что за…

Коменданта нетрудно убить, подумала демонесса.

Нет. Не хочу.

— Простите… Рейнхолд?! Кто это?

— И только не говорите мне…

— Я не знаком с генерал-лейтенантом Рейнхолдом!

— И откуда тогда…

— Эту идентификационную карту, — Саммаэль бросил чёрную карту на стол. — Мне выдал паршивый капитан отдела спецопераций. На планете Дейдра. Причём, я этого капитана об этом и не просил! И я никогда не был на Айзене, не знаком с Рейнхолдом, и даже воинского звания не имею! Я гражданский!

— Вы хотите сказать…

— Похоже, господин полковник, — Саммаэль не стал поминать про «запас». — Доступ к правительственным линиям связи сейчас может получить любой идиот.

— Скажите, — комендант пожевал губу. — В Федерации действительно такой бардак?

— Даже хуже.

— С какой целью гражданское лицо приобретает боевой фрегат?

— Поисковая экспедиция. В Сумеречье.

— Этот корабль не пройдёт…

— Дооборудую.

— Ни один пилот…

— Найму Вессона.

При упоминании Вессона глаза коменданта снова на миг загорелись, — помнил он Вессона, помнил и уважал… но взгляд снова быстро потух.

— Тридцать пять, — произнёс Гейл еле слышно.

— Согласен. Оформляйте.

— Документы на сейфе, — выдавил из себя комендант, непослушными пальцами протягивая карточку через сканер. — Корабль на полосе, без вооружения, заправлен по минимуму. Акт приёма-передачи подпишете с борта корабля своей картой.

— Ключ?

— Ключ выдам пилоту, имеющему лицензию. Наймёте пилота, направьте ко мне.

— Порекомендуете?…

— Бергман. Других пилотов здесь нет. Бергман — в баре. Узнаете сразу. Либо говорите с Восьмипалым.

— Спасибо, — Саммаэль забрал карточку и документы.

Валите отсюда, на удивление громко подумал комендант.

Валим, проговорил про себя Саммаэль. И уже, выйдя из кабинета и скатываясь по лесенке вниз, — понял, зачем коменданту эти тридцать пять тысяч. Уйти отсюда. Даже не на Дейдру, — на Сьерру. Уйти, вместе с женой и Риком; бросить станцию, которую сам же и строил, которой сам же и управлял, все долгие одиннадцать лет…

И оставить станцию Восьмипалому.

— Брр, — поёжилась Милена.

— Это не всё, — напомнил колдун. — Ещё Бергман. Чувствую, с Бергманом будет не легче.

— И уйти до бури.

— Да, и уйти до бури.

***

Бергмана, как и обещал комендант, Саммаэль узнал сразу. Бергман был страшен. И Бергман был пьян.

— Били, били, колотили, — бормотал Бергман в пустую рюмку. — Рожу в жопу превратили.

Да и действительно, подумал колдун, рожу — в жопу. Потому что брали куски кожи с ягодиц, лепили на физиономию, прямо поверх ожогов, — и шили через край суровой хлопчатобумажной ниткой. На кухонном столе, продезинфицировав спиртом. Здесь шили, не в Метрополии. Потому что Бергман здесь очень недавно.

Сел за столик, примерился, — Милена испуганно пискнула, — и содрал с пилота алкогольный угар. Но вот вместе с угаром…

…Групповая цель! Маневренная одиночная цель! Легкий штурмовик — здесь не должно быть штурмовиков! Приоритет обстрела! Батареи на автоматику! Выходим из ордера… нет никакого ордера! Ракетно-артиллеристский обстрел, потеряно три корабля, лучевой удар, повреждены батареи СПРЗ [44]СПРЗ — система противоракетной защиты.
! Лучевой удар… нет, электромагнитный удар! Реактор номер один потерян! Реактор номер два потерян! Выйти из боя! Команда живучести — по местам стоять, спасение корабля обеспечить! ВСУ запущена, пиропатроны готовы [45]ВСУ — вспомогательная силовая установка. «Пиропатроны» — имеются в виду пиропатроны аварийной посадки.
, второму пилоту приготовиться к аварийной посадке! Касание атмосферы! Командир — кровь залила лицо, этот мудак не пристегнулся, этот мудак никогда не пристёгивался, виском и об угол пульта! Первый помощник, сменить командира… некому сменить, первый помощник в машинном! Утечка азота, утечка горючего! Старший механик мёртв, но реактор номер один… Реактор номер один — четверть номинала! Тяга, тяга! Второй пилот, держи штурвал… да как я его удержу, я стажёр, пилот третьей категории, я в жизни не управлял ничем тяжелее корвета! Плотные слои, аэродинамическое торможение, держи штурвал, держи штурвал! Куда ты его тянешь?! Срыв потока, помпаж [46]Помпаж — нарушение устойчивой работы турбореактивного двигателя. Сопровождается вибрацией и резкой потерей тяги. Приводит к остановке двигателя — или к его разрушению.
носового двигателя! Носовой подъёмный потерян! Включить носовой маневровый! Высота… приготовиться к удару! Удар! Кувырком, кубарем, уши через нос, выдержали б ремни! Доложить о повреждениях! Пожар в машинном! Реактор номер один под нагрузкой! Покинуть корабль! Покинуть корабль! Куда вы его потащили, он минуту как мёртв! Куда вы его… куда вы их в шлюз?! Через шлюз не пройти! Аварийный носовой люк, вверх, вверх, к свету, к воздуху!..

…Взрыв вспомогательной силовой установки…

Ой.

Оказывается, это Милена. Это Милена трясла колдуна за плечо.

Спасибо, Мил.

Что случилось?

Зря взялся лечить этого погорельца.

Без него мы отсюда не выберемся.

Верно.

Что было с Бергманом дальше, как он выжил, единственный из экипажа, как продержался целых два дня, в заражённой степи и с такими ожогами, — Саммаэль и знать не желал. Но нашли его уже после того, как Сьерра ушла с планеты. Младший лейтенант Карл Бергман, пилот третьей категории, выжил; да только с тех пор отнюдь не хотел за штурвал.

А вот нужен ли мне такой пилот, подумал колдун. Всё-таки нужен. Сам я с фрегатом не справлюсь. Не потяну, даже если считаю с Бергмана всю его память.

А Бергман тем временем очумело тряс головой. Не понимал, куда оно делось, всё только что выпитое. И откуда они взялись, эти два столичных хлыща. Хлыщ со хлыщихой.

— Чё? — Бергман исподлобья уставился на Саммаэля.

— Вы Карл Бергман, пилот третьей категории.

— Ну.

— Необходимо перегнать мой фрегат. Оплата стандартная.

— Фрегат? — Бергман завертел головой по сторонам. — Где?

— На полосе, вторая площадка.

— А. Купили Батину «Виверну». То есть… Батя, чё, отсюда теперь уйдёт… — соображал Бергман туго. — Ой. Так здесь, ёбть, и совсем теперь делать нечего…

— Фрегат, — напомнил колдун с нажимом. — Перегнать. Вы уйдёте отсюда раньше, чем Батя.

— А…

Бергман наконец-то собрал мозги в кучку. Поднял голову, посмотрел уже почти что осмысленно.

— Каков порт назначения?

— «Мэлхейм-пассажирский».

— Нет, — твёрдо сказал пилот.

Да что они все, сговорились, что ли, не на шутку разозлился колдун. Взять дрын, и по репам их всех, по репам… по тыквам гнилым…

Тихо, тихо, теперь уже Милена его успокаивала.

— Поясните причины вашего отказа, — недобрым шепотом прошипел Саммаэль.

— Да вы што думаете, — Бергман тоже разошелся. — Это Нью-Гарка дыра? Нет, это Мэлхейм дыра! Такая дыра, что дырявее не бывает! Потому что Мэлхейм, ёбть его, — это санаторий! Са-на-то-рий! И ходят туда одни туристские чартера! Нет там кораблей, нет там пилотов, нет там регулярных рейсов, и заказов там тоже нет! Чартер пришел, чартер ушел! Экипаж не меняется!

— Я оплачу? вам билет от Мэлхейма до Дейдры, — с нажимом выговорил Саммаэль. — На Дейдре вы работу найдёте.

— На хуй мне ваш билет, — Бергман поморщился. — Сам себе оплачу?! Вы го?ните «Виверну» на Мэлхейм. Ну ясно, я не пилот, а дерьмо; но от Мэлхейма-то вам пилот понадобится! А на Мэлхейме вы не найдёте пилота!

Нет, всё-таки дрын. И дрыном по тыкве. Либо брать этого мудака на ведение — и не отпускать до конца рейса…

— В данный момент на станции «Мэлхейм-пассажирский», — Саммаэль повысил голос. — Находится безработный пилот первой категории Валентайн Вессон.

И добавил про себя со злорадством: «ага, тот самый Вессон. Тот самый, который отправил тебя на грунт».

Бергман, кажется, вспомнил. Вспомнил, как падал на грунт без мотора, с самой переходной орбиты. Вспомнил, сдулся и сник; и, кажется, вправду стал меньше ростом и у?же в плечах.

— Вессон, значит… Вы позволите стукнуть ему в торец?

— Нет, не позволю. Условия договора стандартные, стучание в торцы в оплату не входит.

— Хорошо… — пилот наморщил изрезанный лоб. — Я отведу ваш фрегат на Мэлхейм. Когда вылет?

— Прямо сейчас. Вещи бросаете, стоимость компенсирую, — да нет у него здесь вещей! Прибыл сюда голый и малость обугленный, и хозяйством не обзавёлся! — Ключи от корабля получите в комендатуре, встречаемся на полосе.

— Хорошо. — Бегрман чуть было не выдал «есть, сэр!», но вовремя удержался. — Вылет через пятнадцать минут.

Пойдём и мы тоже.

Сейчас, Милена тронула Саммаэля за плечо. Минералки куплю.

А барменша-то смотрела волчицей. Слышала разговор, слышала; а с Бергманом-то она тут жила, а тот хоть и пьёт — а всё же с хуем, хуй в аварии не пострадал. Слышала всё, слышала, — да возражать не решалась. Когда-то и Вессон от неё так улетал; а вот теперь улетает Бергман. Не везёт бабе на мужиков. Впрочем, подумал Саммаэль, здесь всем скоро не повезёт. Как начнут тут… пальцы рубить…

Милена вернулась к столику с двумя бутылками минералки. Идём, шепнул Саммаэль.

Солнце исчезло, небо затягивали штормовые тучи. А духота только усилилась. Успеть бы. Вроде бы, успеваем.

— Мил.

— А?

— Пойдёшь со мной на Мэлхейм? Кораблём? А то я уж не знаю…

— Конечно, пойду!

— …Я уж не знаю, что будет с Вессоном, — всё же закончил колдун.

Люк был открыт, трап — опущен. Пилот суетился на борту.

— Так, горючки до Мэлхейма впритык, ракет нет… впрочем, артиллерия приличная, если что — отбрехаемся. Кислород, азот, вода, поглотители в норме, продуктов на полный экипаж. Реакторы горячие, их Батя с утра прогревал, как знал, что вы за фрегатом придёте…

— Готовность к взлёту? — перебил его Саммаэль.

— Минутная…

— Так регистрируйте рейс!

— А. Сейчас, сейчас, — Бергман угрохотал в ходовую рубку.

Задувало. В открытый люк Саммаэль видел, как «колбаса» ветроуказателя на мачте комендатуры вздрогнула, вытянулась в струну, и вновь опустилась вниз.

— Говорят, штормовое предупреждение! — закричал Бергман из рубки. — Взлёт на ваш риск!

— Приказываю взлетать! — крикнул в ответ Саммаэль.

— Акт приёма-передачи, — напомнила демонесса.

— А. Да. Акт.

Нашёл терминал шлюза, провёл картой. Главный административный интерфейс, допуск судовладельца, судовые документы… вот он, акт передачи. «Передал» — Абрахам Гейл. «Принял» — Саммаэль. Дата, время, цифровая подпись. «Отправить».

Ухнул пневмопривод. Сложился и спрятался под обшивку трап; тяжёлая дверь пассажирского шлюза со вздохом встала на место.

Прошли в ходовую. Бергман сидел в кресле первого пилота — эх, не по чину ему, не по чину, да что же поделать, — сидел напряжённо, правая рука на рычагах управления тягой, левая на штурвале. Не хотел взлетать, не хотел; не хочется в небо, когда помнишь, как оттудова падал…

— Готовность?

— По вашей команде… — и всё-таки добавил: — Сэр.

— Взлёт.

— Есть взлёт!

А как скомандовали — так ему полегчало, с отвращением подумал колдун.

«Виверна» взлетала легко. Прыгнула на маневровых на сто метров кверху, за окнами распахнулась равнина, от горизонта до горизонта, чёрные тучи в белых росчерках молний, бахрома дождя слева, — а потом — так же мягко — стартовал маршевый атмосферный, и фрегат зарылся носом в серую дымку.

— Если что, я в каюте номер один. Об угрозах безопасности полёта сообщать по внутренней связи немедленно, — Саммаэль отстегнулся от кресла и встал. Высота тринадцать тысяч, если уж здесь не накрыло, то на верхушке атмосферного фронта проблем не должно быть. Взлетели. Успели. Идём в каюту, Милена, ну её на хуй, эту Нью-Гарку…

— Есть, сэр, — крикнул Бергман им вслед.

 

Глава 13. Очень Везучий Пилот

Договор на пилота Саммаэль заполнил уже в каюте. Четыреста по тарифу, сто семьдесят в компенсацию за «билет в один конец», полтинник за срочность, — и в ходовую рубку, на подпись. Пилот подмахнул не глядя.

Сходил ещё в ходовую подтвердить курс, уже после выхода в джамп. За бронестеклом горели сиреневые сполохи джамп-перехода, переливались малиновым и голубым, изменчивые, почти что живые; совсем не то, к чему привык Саммаэль при своих переходах…

От этого зрелища к горлу подступал противный комок.

Задерживаться в ходовой Саммаэль не стал, подтвердил, — «Мэлхейм, пассажирский» — и смотался в кают-компанию. Миленка с ногами забралась на диван, зажгла торшер, и читала на Саммаэлевом планшете, что характерно, бабский роман. Эх, демонесса, хмыкнул Саммаэль про себя, нашла что читать. Ещё бы привязать тебе розовый бантик… на хвост. Или ещё куда.

Впрочем, настроение стало получше. Всё, корабль в наличии. Теперь бы ещё пилота к этому кораблю… а не то штопаное убоище, которое сейчас за пультом.

«Виверна» шла мягонько, почти без противной «дрожи». Саммаэль даже чувствовал немного Милену, — и та даже немного могла отвечать. Не поленился, залез в корабельные спецификации, прочитал: «уровень подавления гравитационной частоты на номинальном режиме», было написано там, «не менее двадцати трёх». «Полностью безопасным для жизни» считался уровень «тридцать»; а старые гнилые «Вархаммеры» еле тянули «десятку».

«Виверна» шла мягонько. И быстренько — вот что значит нормальный корабль! До Мэлхейма, по прикидкам, дойти должны были дня за четыре; да оттуда неделю до Дейдры. Потом чёрт знает сколько на оборудование, понадобится, кстати, и док с кран-балкой, надо бы поискать аренду, — а потом скорость-то упадёт, потом будем-то не пустые ходить, а с полной загрузкой… ну да нестрашно.

Уф. Выбрались.

Пойти, что ли, отвлечь демонессу от её увлекательного чтива. Трахаться, впрочем, пока не хотелось; а вот обниматься — вполне, вполне.

***

— У нас горючее на исходе, — виновато сказал Бергман, когда Саммаэль вошел в ходовую рубку. — После выхода из джампа будем просить аварийной швартовки. А может быть, и буксир.

— А я тут при чём?!

— Лучше, если переговоры ведёт судовладелец.

Ну ты и дал, со злостью подумал колдун. Я впервые в жизни на этой жестянке, и правила переговоров всё равно возьму из твоей головы!

— Расчётная точка, — бормотал Бергман себе под нос. — Скорость… Тяга… Начало синхронизации…

Пилот медленно двинул на себя рычаг управления джамп-приводом. Фрегат мягко качнуло; сиреневые сполохи по сторонам вспыхнули ярче, заискрились малиновым и сине-зелёным, — а по курсу небо темнело, наливалось густой чёрнотой, разрасталась как будто дыра в пространстве…

Нет, поправил себя Саммаэль. Эта чернота впереди — никакая она не «дыра в пространстве». Она и есть пространство. Космос. А мы пока что не в космосе, а чёрт знает где.

Фрегат вдруг тряхнуло. Схлынула по сторонам синяя пелена, чёрнота рванулась навстречу, ударили в глаза злые белые точки звёзд. И что-то ещё, продолговатое, серебристое, прямо по курсу и чуть правее…

— …Ёб твою мать, сто хуёв тебе в рот, лешего тебе в дюзы и двух в вентиляцию! — выл Бергман в радиопередатчик. А из радиопередатчика вторили — в два голоса и те же слова. — Ёб твою мать! Сто хуёв тебе в…

Корабль! Сука, корабль! — запоздало струхнул Саммаэль. В трёхстах метрах по курсу! Ещё бы чуть-чуть, вышли б из джампа с ненулевой относительной скоростью, — и уебались бы в борт ему, на хрен, к чертям собачьим, и было бы как на Аргосе! А это что?! — схватился колдун за голову. — А это ж, ёб твою, станция! «Мэлхейм», блядь, «Пассажирский»! Вон, плывёт себе по орбите! И не сорок тысяч от нас до неё, как положено, — а всего, нахуй, два километра!

А кораблик-то тот, серебристый, в своём был праве, запоздало сообразил Саммаэль. Колупался себе малым ходом, в охранной зоне космической станции… а мы тут, на всех пара?х! Так что нефиг тут Бергману материться.

— Бегман, — оторвал Саммаэль пилота от радиопереговоров. — У вас ошибка завершения джамп-перехода.

— Не у меня, — отмахнулся Бергман. — Опять эти помехи, ебббать их…

Да колдун и сам уже видел: ещё одна бело-сиреневая вспышка, ещё один корабль вышел из джампа, и вовсе не там, где был должен. В опасной близи к планете.

Блядь. Пора уже с этим что-нибудь сделать.

А пока Саммаэль пригляделся к экрану переговорника. Что-то номерок там регистровый был… очень знакомый. И пилот на экране — белобрысый, небритый, с частыми морщинками вокруг пожжённых ультрафиолетом глаз, — тоже, знакомый. И тоже, глазоньки-то скосил. На регистровый наш на номер…

— Вессон? Валь Вессон? — Саммаэль отпихнул Бергмана от передатчика.

— Откуда ты меня знаешь? — удивился пилот.

— Да… порекомендовали, — отмахнулся колдун. — Я же тут, собственно, к тебе!

— Ко мне? А ты кто?!

— Да позже! Давай-ка ко мне на борт, есть дело!

— Так, помедленнее, помедленнее, — забеспокоился Вессон.

— Уф, — Саммаэль выдохнул и перешёл на «вы». — Валентайн, я хочу предложить вам контракт. Мне нужен пилот в сложную поисковую экспедицию. Вот на этот корабль. Он, кажется, вам знаком…

— Да, это моя «Виверна»! Бывшая. Где вы её взяли?

— Выкупил у полковника Гейла.

— Старый чёрт, небось, на ней наварил, — неожиданно ухмыльнулся Вессон. — Как он?

— Плохо. Съел его Восьмипалый.

— Что, в прямом смысле съел?!

— Да не, в переносном… ещё один инсульт. Но может съесть и в прямом, ходит кругами, принюхивается.

— Да, этот может… А Рик?

— Рик на месте, в порядке.

— А?… — Вессон осёкся.

А хрен тут я буду о твоей Лайзе распространяться, буркнул про себя Саммаэль. Не хватало тебе узнать, что с ней трахался мой пилот. А то, не дай бог, не Бергман попрёт морду бить Валентайну — а Вессон полезет на Бергмана…

— Вообще, на Нью-Гарке хуёво, — ляпнул колдун. И ляпнул совсем невпопад.

— Так, так. Ну а что за контракт-то? — вновь всполошился Вессон.

— Лучше бы с глазу на глаз, — вздохнул Саммаэль. — Переходите ко мне на борт. Мы в охранной зоне станции, и ваша безопасность гарантирована Кодексом космических перевозок…

— Поговорить-то мы можем, — Валь усмехнулся. — Ну а ежели я откажусь?

— Уйдёте обратно на ваше корыто, а я поищу другого пилота.

— Ладно. Согласен. На «поговорить».

— Бергман, — приказал Саммаэль. — Приготовиться к шлюзованию…

— Не катит, — отрезал пилот. — Это «Рамблер», у него шлюз типа «Бэ».

— Хорошо. Валентайн, выводите шлюпку…

— А у нас тут их нету, — Вессон чуть ли не ржал.

— Блядь. Бергман, разъездной катер на дистанционное управление, принять на борт господина Вессона…

— И Мэллони! — донеслось из динамиков.

— Какого ещё, на хер, Мэллони?!

— Грэг Мэллони, мой бортмеханик, — хохотнул Валентайн.

А Мэллони поддакнул:

— Мы только в комплекте!

— Хорошо. Бергман, — с раздражением произнёс Саммаэль. — Принять уже на борт двух человек… и сидеть в ходовой не высовываться!

Последнюю фразу колдун сказал шёпотом. Чтобы Вессон её не услышал.

***

Итак, пробормотал Саммаэль, когда откинулась крышка шлюпочного люка.

Вылезали по очереди — сперва долговязый небритый Вессон, потом коренастый, рыжий с проседью Мэллони. Стали посреди кают-компании, озираясь, оба в заляпанных синих комбинезонах, и фонило от них, от чертей космических, — так и моргал индикатор на крышке люка.

Хоть бы помылись.

— У вас там что, дивертор потёк?

— Ага, — довольно хохотнул Мэллони.

— Ладно, проходите, садитесь.

Стукнул в дверь каюты номер один, Милена, мол, выходи. Милена вышла, встала у двери, протянула Саммаэлю планшет.

— Ох тыыы… — потянул Мэллони.

Нет, выглядела Милена, конечно, на все пять баллов… по шкале Саффира-Симпсона: чёрные брючки в обтяжечку, чёрная короткая куртка, черная футболочка с аккуратненькими красными буквами «Born to be wild»… лифчик, правда, в каюте забыла…

Но охнул-то Мэллони отнюдь не на сисечки под футболочкой! Мальчик и девочка. В чистенькой городской одежде. На чистеньком новом фрегате. И не где-нибудь — а на Периферии! Ясен пень, либо они сумасшедшие — либо они из Очень Специального Отдела. К примеру, из «Си-4».

Да, не подумал, не допетрил, разговор теперь будет тяжелый. Надо было комбезы надеть — да машинным маслом заляпать…

— Представимся, — сказал колдун, усаживаясь в кресло. — Меня зовут Саммаэль, мою напарницу Милена. И, — кивнул механику. — Вы почти угадали. Оба мы экстрасенсы. Правда, не федеральные. Работаем в частном порядке.

Мэллони удивлённо хлопнул глазами.

— Нам необходимо провести, — колдун продолжал. — Поисковую экспедицию в Сумеречье. Главная здесь Милена, поскольку она поведёт поиск на грунте. Эта вот «генеральская яхта», — Саммаэль хлопнул по кожаному подлокотнику кресла. — Обеспечивает навигацию, связь и приборную разведку. При необходимости — поддержку огнём.

— Так, помедленнее, — помотал головой Вессон. — Что именно мы там ищем?

— И каковы ваши отношения с отделом «Си-4»? — перебил его Мэллони.

Хорошие вопросы. Оба — хорошие. И отвечать на них надо. Потому что с парнями с этими работать нам долго, и работать с полною выкладкой. Так что лучше б им знать, за что мы тут боремся…

— Классно мы сегодня в вас вмазались, — Саммаэль помрачнел и сменил тему. — И этот вот транспорт, который из джампа после нас вышел… Мне показалось, или он зацепил атмосферу?

— Не транспорт, — оживился Валь, — Не транспорт это был, пассажирский. Но зацепил, да, броню поплавил. Выкрутился, на станцию ушёл, на ремонт…

— При чём тут… — встрепенулся было механик, но Саммаэль его перебил:

— Про взрыв на Аргосе-2, надеюсь, все знают?!

— Да.

— Да.

— Я покажу вам одну видеозапись. Чтобы снять вопросы о том, что мы ищем, и причём тут отдел «Си-4». Прошу, — Саммаэль подключил планшет к настенному монитору. — Внимание на экран.

А на экране снег заметал купола станции Аргос-1. Солнце едва пробивалось сквозь жёлто-белую дымку. Плац был исчерчен следами гусениц, — а снег кое-где растаял под выхлопом кораблей. И чёрные фигуры людей, в дыхательных масках и тяжёлых меховых куртках, и их блестящие стальные машины казались здесь чем-то лишним, чужим, ненужным. Как, впрочем, оно и было.

«А звука-то нет», сообразил Саммаэль, «микрофон замёрз». Вслух же сказал:

— Это станция дальней связи Аргос-1. Примерно месяц назад. «Си-четвёртый» отдел проводит эксперимент.

— Так, — нахмурился в монитор Мэллони, — У них гравитометр, локатор, астрометрия, маяк, штабная машина, связь… оружия нет!

— Персонал станции эвакуирован.

— С чего это вдруг?

— С того, что я предсказал, — Саммаэль сделал ударение на слове «я». — Что Аргос-1 столкнётся с очень серьёзной проблемой.

— Ага. А что за проблема? И что за эксперимент?

— Про это чуть позже. Сейчас внимание на экран!

Камера повернулась. Верс, ещё с капитанской нашивкой на рукаве, вперился в пульт управления, потом бросил пару слов в камеру, — эти слова Саммаэль не запомнил, — потом снова опёрся рукой на пульт, прижал ларингофон к горлу — и прокаркал команду.

А вот эту команду Саммаэль запомнил, и запомнил отлично:

«Подрыв!»

Камера вновь развернулась на плац. Мелькнул в кадре Саммаэлев планшет с неясными цифрами на экране. А потом…

— Чёрт, помехи…

— Нет, не помехи, — Саммаэль остановил запись, отмотал на кадр назад. — Смотрим внимательно.

— Так, — заторопился Вессон, — Этот корвет стоял за транспортёром? Как он оказался перед?! А этот купол, там сталь пять миллиметров, и снега полметра поверх… мы что, видим его в разрезе?!

— Искажение топологии пространства. Это ещё не самое интересное, смотрите дальше.

Корвет на экране вернулся на своё законное место, и купол закрылся обратно. Всё стало как прежде; но люди вдруг засуетились, бросились к своим агрегатам, проваливаясь по пояс в снег. А потом изображение вновь выгнулось дикой дугой; борт штабной машины чуть ли не въехал в объектив камеры, а стены жилых куполов раздались по сторонам, и стали будто бы ниже. И снова — обратно.

Теперь всё на экране шло мелкой рябью. И — на мгновение — как на рентгеновском снимке: вместо брони транспортёра — рама, двигатель, аккумуляторы, механик-водитель, судорожно вцепившийся в рычаги, — и снова броня в разводах зимнего камуфляжа.

— Первые удары были самые сильные, — комментировал Саммаэль. — Дальше, как видите, существенных искажений топологии не наблюдалось… но появились другие эффекты.

Снег вдруг взмыл в воздух. Весь снег, с куполов, с транспортёра, из-под ног у людей. На мгновение всё скрылось из виду, завесилось снежной метелью. А потом — снег исчез. Пропал. Сразу и целиком.

Асфальт шёл волной. Транспортёр лежал на боку; люди — кто на ногах, а кто и на четвереньках, — бежали к корвету. Впереди — вприпрыжку, высоко задирая голени, — браво бежал капитан Джоэль Верс.

— А почему ты не бежишь? — тихо спросила Милена.

— А я бегу, — отозвался колдун. — Видишь, камера прыгает. Только мне не сдвинуться с места.

— Почему?

— Чёрт его знает.

Корвет наконец-то прогрел движки и взлетел; но сразу стал боком, потом неловко задрал нос. Солдат, не успевший попасть на борт, взмахнул руками, прыгнул, схватился за посадочную лыжу, — и…

— Он же попал под плазму! Там температура пятнадцать тысяч, его должно было!..

— Он этого даже и не заметил, — отрезал колдун.

Солдат уже снова поднялся на ноги, и снова бежал, бежал за корветом. Бежал на месте, нелепо перебирая ногами.

Потом вдруг исчезли цвета, всё сделалось чёрно-белым. А потом — исчезли и облака с неба. Но с небом было что-то не так: как будто лучи чёрного и белого света расходились из точки чуть ниже нежно-зелёного солнца, тянулись по сторонам, складывались в чёрный и белый вертящийся конус…

— Не может же быть! — Вессон уже кричал. — Не может же быть, чтобы планету затягивало в джамп-переход!

Может, сказал про себя Саммаэль. Ещё как может.

А всё уже шло к финалу. Купола станции стали прозрачными. Асфальт на плацу стал прозрачным. Сама земля стала прозрачной. В одно мгновение — резко, как на рентгене, — стали видны все подвалы, фундаменты, подземные туннели и трубопроводы, артезианская скважина и канализационный коллектор. Стал виден корвет, — он вышел уже за пределы посёлка, и теперь, натужно коптя мотором, пытался перевалить через холм. И — корвет был тоже прозрачным.

Камера пошла вниз, как будто тот, кто её держал, погружался в прозрачную землю. А вместе с ним погружались и транспортёр (как был, на боку), и штабная машина, и астрометрический спектр-фотометр, и давнишний солдат, и вся станция дальней связи…

А потом контуры дёрнулись, закрутились в спираль, сперва справа налево, потом слева направо, нежно-зелёный диск солнца описал оборот и сделался тёмно-зелёным, — а потом тёмно-серым. Справа налево, слева направо, опять справа налево — и всё вдруг разбилось, размылось в серый туман, в серую мокрую муть, на полтона светлее, на полтона темнее, без оттенка, без цвета, без разницы…

— Саммаэль.

Милена стояла рядом, положив руку ему на плечо.

— Я в порядке, — потряс головой.

— Как видите, господа, — отдышавшись, колдун показал на пустой экран. — Этого камера уже не смогла выдержать.

— Чего «этого»?! — прорычал Мэллони.

— И как вы оттуда ушли? — растерянно добавил пилот. Вид у него был тоже… не очень.

— Как ушёл, не буду рассказывать, — отрезал колдун. — У меня есть свои приёмы. А что произошло… Ну что ж. Мировая линия Аргос-1 уничтожена.

— Как уничтожена?!

— Так, — Саммаэль пожал плечами. — Вся уничтожена. Со всеми там звёздами, галактиками, планетами, со станцией дальней связи. И, если сейчас прийти кораблём в эту точку, — то джамп-привод не синхронизируется. Там нет ничего, джамп-приводу не за что зацепиться.

— Да, блин, ну и дела, — бормотал Вессон, вытирая со лба липкий пот.

— И всё-таки, — а Мэллони гнул своё. — Причём тут эксперимент «Си-4»?

— А, — махнул рукой Саммаэль. — Возможностей-то у них до хрена, с мозгами у них хреновато. Они там ядерную бомбу взорвали, и накачали энергию взрыва в гравитационный генератор. Думали, если хорошенечко ёбнуть, то можно остановить Волну.

— И как, помогло?

— Нет, не помогло. Может быть, даже ускорило распад. Но на пару минут, не больше.

— И какая всё-таки связь?…

— Между навигационными происшествиями и распадом миров? — догадался колдун. — Прямая. Это одна и та же Волна. Если она слабая — она собьёт корабли с курса. Если она посильнее — то уничтожит весь мир. И она становится всё сильнее.

— И значит, вы ищете?…

— Источник этой Волны. Мы, — Саммаэль надавил на «мы». — Знаем примерные координаты источника. И хотим его разыскать.

— С целью…

— Осмотреть, — вклинилась Милена.

— Как минимум осмотреть, — поправил её Саммаэль. — А как максимум — прикрыть эту лавочку. Ежели сможем.

— Отдел «Си-4» в курсе?

— Нет. Отдел «Си-4» не в курсе.

— Но у них есть координаты этих источников! — возразил ему Вессон.

Да, верно. Один из сотрудников Верса говорил то же самое. Айзенгард знает какие-то координаты. И про это откуда-то знает и Валь. Однако…

— У них нет координат именно этого источника. Милена?

— В сектор поиска, — подтвердила Милена. — За всю историю никогда не входил ни один корабль. Ни с Арденны, ни со Сьерры, ни откуда-либо ещё.

— И всё-таки, — повторил Мэллони. — Почему же вы в частном порядке, когда у вас есть возможность?…

«Воспользоваться ресурсами Си-4»?!

Саммаэль неожиданно разозлился.

— Вы видели, как драпал оттуда тот капитан? Вприпрыжку! Только пятки сверкали! Ничего не смог сделать! Ничего не сумел понять! А получил за это — майора! И в интервью распинался о «блестящих успехах»! Если это у них «успехи»…

И продолжил, уже чуть поспокойнее:

— У спецуры сейчас другие проблемы. Они сейчас немножечко… заняты, после взрыва на Аргосе-2. Им надо спасать свои задницы. А для этого надо не допустить паники в Метрополии при прекращении космических перевозок. Я думаю, большинство экстрасенсов Арденны сейчас… на улицах. На дежурстве, в ключевых точках Среднеземной, Алканги и Метрополии. И только поэтому, благодаря усилиям «Си-4», Метрополия всё ещё держится. Всё ещё не свалилась в гражданскую войну. Так что мы уж тут… сами. Безо всякой спецуры.

Нагнулся в кресле вперёд, упёр локти в колени, протёр кулаками глаза. Потом поднял взгляд на пилота:

— Так вы в деле?

— У меня есть вопрос, — жалобно помотал головой Вессон.

«Ты всё ведь уже решил», подумал про себя Саммаэль, «Ты ведь всё уже знаешь. Ты уже в деле. И не нужен тебе последний мой аргумент, что ты без работы полгода и долгов у тебя больше, чем сто?ит твой старый корабль»…

— Задавайте вопрос.

— А почему именно я?

— Во-первых, — Саммаэль говорил устало. — Вы пилот самой высокой квалификации… из тех, кто не работает на федералов. И во-вторых, вы везучий.

— «Везучий»?!

— Ну да. Везучий. Сперва бой на Нью-Гарке, в котором вы должны были умереть дважды. И во-вторых, выход с метастабильной линии…

— И это «везучий»! — захохотал Мэллони, хлопнув Вессона по плечу.

— Да. Везучий. На неприятности. А неприятностей я и ищу, — отрезал колдун. — Ещё вопросы есть?

Вессон был ошарашен. А Мэллони посмотрел на него, прищурил рыжие брови:

— Ты что, «везучий»… Всё решил, да?

— Ну… да, наверно…

— Сумеречье?

— Ну да, ведь сказали…

— А что реактор в пизду размолотим, тебе сказали? — заныл вдруг механик. — А что приёмники будут гореть как спички?!

— Это мой корабль, — отрезал колдун.

— Ну а чинить-то его мне!

— На моё… — Саммаэль скорчил страшную рожу и потёр большим пальцем указательный. — На моё, блин, бабло!

Все расхохотались, даже Вессона, «везучего на неприятности», попустило.

— Ну так вы в деле?

— Да, — Вессон хлопнул себя по колену, — Мы в деле! Мэллони?

— В деле, блин… в деле.

— Хорошо. — Саммаэль устал как собака. Нет, как четыре собаки. — Берёте шлюпку, собираете вещи, переходите ко мне на борт…

— Э, э, не так быстро! — Валентайн вдруг заморгал глазами.

— Ну что там ещё…

— А свой борт я куда дену?

Чёрт. Там же ещё этот фрегат, который с дырявым дивертором, в который мы чуть не впилились. «К-141», что ли…

— Я куплю, — раздался вдруг голос Бергмана.

Бергман стоял в дверях, руки сжаты в кулаки, безбровое штопаное лицо пошло пятнами.

— Я куплю.

— Четыре, — выдал Вессон не глядя. «Ты чё, какие четыре, три сто, или три двести», одними губами прошептал Мэллони.

— Стоп, «Рамблера» ведь всё ещё под запретом, — перебил его Саммаэль.

— Да сегодня же сняли запрет! Разрешили нам вылет, а то с чего б мы от станции отошли? Четыре, четыре, — Вессон вцепился в бабки как клещ. — Давай сюда, на мой счёт!

— Четыре. Согласен, — подтвердил Бергман, и так же, не глядя, протянул пилоту кредитку.

Все вскочили вдруг, загалдели, засуетились. Мэллони тряс перед носом у Бергмана корявым заляпанным пальцем, твердил, «Значить, на двойке дивертор течёт, так? И радиатор дырявый. А горючего там есть, горючего там на донышке, но до Нью-Гарки дотянешь. Да, там ещё силовой каркас, в районе главного шлюза… в общем, ты там смотри, осторожнее, там шпангоут к фальшкилю изолентой примотан!» Вессон пытался его перекричать — «Так когда у нас вылет? Так какой у нас порт назначения?», — а Саммаэль всё тянул из рук у Милены свой планшет, — вот пристрастилась к бабскому чтиву, демон!

Выдрал планшет, черканул по экрану, крикнул, перебивая гвалт, и впервые обратившись к бывшему своему пилоту по имени:

— Карл! Ваш контракт закрыт, деньги вам перечислены! Премия пять процентов!

— Спасибо, — прошипел Бергман. И нахрена ему мои пять процентов, подумал колдун, вон, ни с бухты-барахты четыре куска отслюнил. За удолбанный вусмерть фрегат!

 

Глава 14. Экипаж на борту

— Поднимай, поднимай… осторожно ты, ёб твою, дно оторвёшь!

Да, с этими ребятами не соскучишься.

Вессон подавал мешок снизу, из шлюпки, а Мэллони тянул вверх. В мешке что-то звякало, брякало, стукало и свиристело; на полу кают-компании таких мешков было уже добрых пять штук, — и мешки всё прибывали и прибывали. А потом пошли какие-то банки, склянки, портянки, кофры, баллоны, штопаные гандоны, — и продолговатый матерчатый чёрный чехол. Который Мэллони нежно, словно ребёнка, уложил на диван. Удочка, что ли…

Мэллони хотя бы помылся, и датчик радиации молчал. Впрочем, Саммаэль был бы не удивлён, если бы засраный комбез нашёлся бы на дне какого-нибудь мешка.

Миленка, которая могла бы поднять любой из мешков одним пальчиком, спёрла планшетку и удалилась в кровать. Ещё бы, читать о похождениях светских львиц на Алканге было куда интереснее, чем ворочать мешки! А Саммаэль счёл, что ему, как судовладельцу, отнюдь не пристало; сидел себе в креслице и наблюдал.

— Уфф, — Вессон высунулся из люка по пояс, отёр пот со лба (а радиометр сразу же взвыл благим матом). — Мастер Саммаэль, почему этот хрен смотрел на меня как солдат на вошь?

— А, Бергман? Так вы ж его знатно поджарили. На Нью-Гарке. Он вообще-то хотел вам морду набить…

— Ой. — Вессон струхнул. — А там что, кто-нибудь выжил?!

— Вот Бергман и выжил. Не вы один можете… с орбиты без двигателя.

— Дела. Интересно, куда он теперь пойдёт.

— Подальше б куда-нибудь. Мне всё равно. Да, Валентайн, вы бы помылись, костный мозг не казённый.

— А, щас. У меня все комбезы загажены, ничего чистого нет.

— Посмотрите в подсобке. По штату там должны быть комплекты… если прежний владелец их не спихнул. Да вы же знаете этот корабль, что я вам объясняю!

— А, да, точно! — пилот хлопнул себя по лбу. — Только… — Вессон замялся в дверях, и Мэллони грубо оттолкнул его в сторону мешком c инструментами.

— Да, слушаю.

— У меня эта… долгов… нам из-за этого могут рейс не оформить.

Да, вспомнил колдун, долгов-то пять тысяч, а за старый корабль ты получил четыре.

— Полторы, — Саммаэль перегнулся к терминалу кают-компании. — В счёт зарплаты.

— Спасибо! — Валь направился было в душевую, потом вновь вернулся, и вновь получил мешком под коленки. — А, эта… порт назначения-то…

— Дейдра.

— Дейдра?! Это ж не…

— Ну, в Сумеречье на стандартном фрегате мы не пойдём. Так что садимся на «Дейдра-центральный», принимаем на борт аппаратуру, и ставимся в док, на дооборудование.

— А состав?

— Аппаратуры? Вместе в рейсе прикинем. И — да, Валентайн, тут горючего почти не осталось. Когда закончите с инструментами, швартуйтесь для дозаправки. И зарядите чем-нибудь одну «пять-три-три на шесть», я дам вам доступ к корабельному счёту.

— Ага!

— Да, — вдогонку. — Вам шлюпка ещё понадобится?

— Не, — крикнул из душевой. — Мы уже всё, переехали.

Неплохие ребята, грамотные. И, вроде, сработались. Вдвоём с Мэллони и горели, и реактор теряли, и азот с кислородом… досталось им за эти полгода. Дать им хороший корабль, а не какое-нибудь дерьмо, — так они горы своротят. А «Виверна» — корабль хороший.

Выписал Грэгу и Валентайну допуск на управление, дооформил контракты, назначил денежное содержание. Захлопнул люк шлюпочной палубы, погасил свет, — и ввалился в каюту.

Миленка отложила планшет, улыбнулась с постели.

— Уф, Мил. Меня хоть отжимай.

— Иди ко мне.

— Ага.

Хлопнулся прямо в одежде, положил отяжелевшую голову ей на живот. Та запустила руку колдуну в волосы.

— Ну что, Мил. Как тебе эта парочка?

— Ну… по-моему, ребята нормальные. И, по-моему…

— Впечатлились?

— Да. Впечатлились. Пилот… Вессон был сам не свой, когда досмотрел твою запись. Ты, — Миленка хихикнула. — Кстати, тоже.

— Слушай, я, по-моему, щас отключусь. Ты там книжку-то почитай, — Саммаэль бормотал, засыпая. — Чуваки щас фрегат зашвартуют, ты в магазин там сходи, или в кабак…

— Да. Спи, милый, спи, — демонесса всё гладила Саммаэля по голове.

***

Когда Саммаэль проснулся, он был уже без одежды. А вот Милена, напротив, лежала на одеяле одетая. Увидев, что Саммаэль не спит, отложила планшет, коротко улыбнулась.

Подполз поближе, уткнулся ей носом в подмышку.

— Милый, — легонько дёрнула его за волосы.

— У.

— Ми-лый, — дёрнула уже посильнее.

— А.

Перевернулся на бок, присмотрелся. А демонесска-то была что-то сама не своя…

— Мил, что?…

— Саммаэль. Понимаешь, я очень хотела бы быть с тобой…

А Саммаэль-то всё понял. И не обрадовался.

— «Эр-пятьдесят восемь», да? До «эр-шестьдесят один» тут рукой подать?

— Да, — Милена кивнула. — Отсюда прямой выход в наш сектор поиска… Э-эй, — вытащила ладонь колдуна у себя из штанов, посмотрела потеряно. — Не приставай. Будешь ко мне приставать, так я же останусь! А я билет на челнок купила!..

— Блин… — Саммаэль сел на кровати, нахмурился. — Милен, — процедил сквозь зубы. — Ты мне дашь сейчас одно обещание.

— Всё что угодно, — и посмотрела на колдуна. Так посмотрела, что понятно без слов: действительно всё что угодно. Ну, ежели так, демон…

— В пекло не лезть, — так же, сквозь зубы, бросил ей Саммаэль. — Маркировка подходов к сектору, расспросы населения, сбор общей информации. И чтоб не более одного перехода в день!

— Хорошо, милый, — с облегчением улыбнулась.

— Ты мне живая нужна! Потому что и с делом я без тебя не справлюсь, и… — тут колдун всё-таки запустил руку ей в декольте.

Милена задержала его ладонь. И прижала к груди посильнее.

— Дождись корабля, — добавил ещё. — Не рискуй. Рисковать будем вместе, когда я приду. И, да, кстати, — Саммаэль вдруг вспомнил. — А твои снадобья? Травы там пареные, лягушки сушеные?

Милена улыбнулась, похлопала по карману куртки:

— Главное здесь. А остальное… ты из дому всё забери, проложи поролоном. Оно там надёжно укупорено, главное, стекло не побей. Мне привезёшь.

— Да. Привезу.

— Ой, — демонесса встрепенулась, глянула на планшет. — Челнок через десять минут! Ну… я пойду…

— Мил, — жалобно сказал Саммаэль. — Не рискуй.

— Да. Буду ждать тебя. Возвращайся.

Поцеловала на прощание в губы. И закрыла за собой дверь.

Ой… Блин, передатчик! Передатчик забыл!

Впрыгнул в тренировочные задом наперёд, выскочил в коридор, дёрнулся к шлюзу… потом к ходовой:

— Вессон!

— А?

— Носимые передатчики на борту есть?!

— Си-би…

— Блин, гравитационные! УВЧ!

— Не. Только корабельный, телеметрический.

— Валь, быстро, глянь магазины на станции…

— Щааа… что, на похороны опаздываешь?

— Да, что-то вроде!

— Да нету тут ничего, — Вессон поднял голову от монитора. — Гравитационные это ж армейская машинерия. По спецзаказу по пилотской лицензии, со склада, ещё так-сяк. А склад ближайший на Дейдре.

— Или на Нью-Гарке.

— Или на Нью-Гарке, у Восьмипалого. А что? С чего вдруг такая спешка?

— Да Милена, — Саммаэль сел в кресло, выдохнул. — Решила идти на разведку прямо сейчас. А без носимого УВЧ-передатчика связи с ней с корабля не будет. Только с планеты.

— А с планеты как? — поднял пилот брови.

— С планеты своими средствами.

— Аа, колдовство, — ухмыльнулся Вессон.

— Да, чёрная магия, — припугнул его Саммаэль. — Желчь гадюки, кровь невинно убиённых пилотов…

Хлопнул себя по карману тренировочных, карман нашёлся не сзади, а спереди — штаны-то задом наперёд! — и сигарет в кармане не оказалось. Вытащил цигарку из пачки Вессона, что лежала на пульте, прикурил.

— Значит, тогда вот как, Вессон. На Мэлхейм нам надо вернуться очень быстро. Буквально, как говорят, пулей. Понял?

— Понял!

— Комплектацию считаем и товар заказываем уже по дороге. На Дейдре делаем только то, для чего нужен сухой док. Всё остальное монтируем прямо в полёте, на обратном пути.

— Понял.

— И, Вессон, — уже выходя из рубки. — Движков не жалеть!

— Так точно, движков не жалеть! — и взревел, во всю глотку на весь коридор: — Мэллони!

— Яяя! — донеслось из трюма.

— Голова от хуя! Приготовь дополнительный двигатель!

— А где он тут?

— Ну поищи, поищи! Ты же механик!

— Щаааас, — и хлопнул дверью машинного.

— Вылет по готовности? — с невинным видом поинтересовался Валь у колдуна.

— Вылет по готовности. Регистрируй.

— Так всё же готово! — ухмыльнулся пилот. — Заправлено, зарегистрировано и заряжено. Вылет так вылет!

И — вылетели. Точнее сказать, ломанулись. Да так ломанулись, что чуть голова не скатилась в трусы. А всё, что в жилом отсеке было не закреплено — искали потом на гермостворке машинного.

***

— Так, ну что, обсуждаем комплектацию?

Вессон засмолил цигарку, Мэллони прихлебнул из фляги. Пора бы кончать с пьянками на борту, подумал Саммаэль. «Что же нам делать с пьяным матросом? Отправить в постель с капитанской дочкой!»

— Комплектация, — колдун развернул к себе чертёж. — Будет следующая. Главный калибр будет занят разведывательными зондами. Поэтому выкидываем шлюпку номер один, и ставим пусковую среднего калибра.

— Одну?

— Одну. Дальше, нужная серьёзная гравиметрическая секция. Ставить её некуда, поэтому минус шлюпка номер три…

— Эй, остаётся только одна шлюпка!

— Поэтому выкидываем и её, — злорадно отрезал Саммаэль. — И покидать корабль не собираемся! Шучу, шучу. Отсек номер два длинный, кладём в него восьмиместную «Ласточку».

— Вооруженную?

— Разумеется. Дальше; упраздняем правый грузовой люк, и ставим на его место автоматический миноукладчик.

— Чем заряжать будем? — ехидно поднял брови пилот.

— Высокочастотными навигационными маяками. Так… на место каюты номер два — лазарет и лабораторию.

— Что, люксовую каюту выкидываем? — взвыл Вессон.

— Да, выкидываем, — и не зарься, пилот, на генеральскую койку! — Остальные каюты слишком уж тесные. А теперь, — колдун потёр глаза. — Теперь самое важное. Локатор у нас и так очень приличный, но со связью чего-то отсос. Нужно двадцать каналов на средней частоте, круглосуточный выход в федеральную Сеть. А ставить их разве что в трюм. Так что тут варится переборочка…

— Ну да…

— …И в тот же отсек приёмники маяков и разведывательных зондов. И последнее: принимаем на борт мой компьютер, и ставим в каюты номер восемь и шесть.

— Какой компьютер?

— «Цэ-эс 315».

— Говно ваш компьютер, — буркнул Мэллони.

— Знаю. Говно, — согласился колдун. — Но третий «Констеллейшн» на борт не взять.

— Так. А расскажете, что на компьютере надо делать?

— Выборка всевозможной статистики по федеральным базам данных, — Саммаэль решил не секретиться. — Построение прогностической модели, выявление отклонений от прогноза и выделение пространственно-временны?х корреляций.

— И что, — удивился пилот. — Они там выделяются?

— Выделяются, — кивнул Саммаэль. — И позволяют выявить Волну распада миров. Источник Волны мы нашли именно этим методом. Данные, кстати сказать, хорошо совпадают с айзенгардской интерферометрией; хотя, казалось бы, где гравитация, а где статистика происшествий…

— А какая может быть связь?!

— Не в курсе. Айзен тоже не в курсе. Но надеюсь что выясним.

— Так, так, так, — Мэллони потянулся было за фляжкой, но передумал. — Выборка по Сети из базы данных, моделирование, корреляционные фильтры. А моделирование — в целом числе?

— Да, здесь арифметика целочисленная. В корреляторах — нет.

— Ага. Так, — Мэллони оживился. — Для начала, переведём охлаждение на азот… у вас ведь «воздушка»? — «фреон», возразил Саммаэль. — А потом ставим тут три таких вот приблуды. Выборку по федеральным базам сделает процессорный блок от астрометрии, там тоже ведь базы данных, и тоже большие! Расчёт в целом числе — это спецвычислитель от блока управления двигателем. Он плазму там моделирует, в реальном времени, и моделирует хорошо. И корреляторы, — Мэллони хлопнул пятернёй по чертежу. — Возьмём от блока селекции целей! Задачи-то в радиолокации те же! Так что в сумме подымем вам быстродействие, — Грэг призадумался. — Разиков в десять. Или в пятнадцать. Дёшево, и сердито!

А механик-то прав, призадумался Саммаэль. Выносим все три задачи на специализированные вычислители, а центральный процессор займётся диспетчеризацией. И распараллелить всё это легко… Только вот больно уж Мэллони оживился, и вовсе не потому, что придумал дельную вещь! «Дёшево», значит? Да он на монтаже сейчас слупит с меня…

— Хорошо, Грегори, — колдун кивнул головой. — Напишите обоснование и расчёт итоговой производительности… ну и составьте примерную смету. Прикинем, что и почём.

— Погоди, погоди, — пробурчал Валь. — Что-то борзой ты уж слишком. Ты энергопотребление посчитал?! Расход охлаждения?

— Да, да, — заторопился Мэллони. — Конечно, не впишемся! Так ведь и связь охлаждать, и гравиметрию! Вот сюда, — ткнул карандашом в чертёж. — В этот вот новый отсек, ещё одну криостанцию!

— А энергетика?!

— Ну, пяти мегаватт не хватает. Выкинем ВСУ, на её место реактор от «Сильвании», ну, будет в трюме горб на полу, так под новым отсеком и будет!

— И что, гонять ВСУ непрерывно?!

— Так что, реактор от «Сильвы» на то и рассчитан!

— А наружный теплоотвод? — не сдавался пилот.

— Да вот же, над трюмом, свободная секция! — ткнул большим пальцем в чертёж и припечатал, как будто давил клопа. — Эти «Виверны», у них же потенциал модернизации заложен, блин, на века!..

— Агааа… — Вессон подтянул калькулятор поближе. — На века. А если всё-таки посчитать…

Ну вот и чудненько, подумал колдун. Вот до всего и договорились. Все в теме, сидят, чертят, считают. Вессон топчет с остервенением клавиши, Мэллони чиркет карандашом по схемам и что-то там умножает в столбик… и наша «генеральская яхта» (а кроме шуток, была бы «Виверна» яхтой, коли бы не ракетные установки!), по крайней мере на чертежах, похожа становится на серьёзный, жизнью потрёпанный «Ка-Дэ-Эр».

Надо ещё рабочих нанять, вдвоём мужики не управятся. И док арендовать, сразу, пока летим. И товар заказать, чтобы к прибытию было бы всё на месте. И, кстати, пока не забыл! Включить в смету плётку-девятихвостку, а то некоторые здесь пьют, что твоя лошадь!..

— Что грузим в трюм? — Вессон поднял голову от калькулятора.

— Азот. Кислород. Горючее. Фильтры. Вода. Маяки. Зонды. Ракеты. Запчасти ко всему, что ломается, обеспечиваем максимальную автономность. Мобильная гравитационная связь. Лёгкое стрелковое вооружение. Вездеход.

— Гусеничный?

— Колёсный. Желательно с бронёй и вооружением…

— Так, вездеходы, губу закатали! — грубо перебил его Мэллони. — Вы знаете, на какую сумму мы попадаем?!

— Ничего страшного, — произнёс Саммаэль ядовито. — Мы успеваем как раз к распродаже.

— Какой ещё «распродаже»?! — вылупился пилот.

А механик смекнул — и сник:

— Блин… навигация волосатым местом накрылась…

— Да, — кивнул Саммаэль. — Ещё пара дней, и станет известно о Мэлхейме. О том пассажирском, который влетел в атмосферу. Не смогут замять, кто-нибудь из туристов уже позвонил домой. А после такого в космос только дурак полетит! Так что к нашему прилёту на Дейдру корабли и аппаратура будут «слегка» не в цене.

— А что будет в цене?

— Спички. Соль. Лекарства. Оружие.

— Пиздец, да? — буркнул Мэллони.

— Он самый. Пиздец.

— А мы идём в самое пекло…

— Пекло будет везде, — отрезал колдун. — Не похер ли, где помирать.

***

В эту комнату я не вернусь, подумал колдун. И в этот город — тоже. И даже на эту планету. Два года здесь прожил, — да какие там «два», теперь уж все три, — а вот пойди ж ты…

Было зябко, тоскливо и неуютно. Комната была пыльна и темна; бил в окно нездоровый свет уличных фонарей. На полу валялись обрывки обоев, в углу у окна громоздились пустые баллоны из-под хладагента. Пылилась консоль, громоздкая и неуклюжая; мужики отказались везти её в порт, обещали взамен раздобыть армейскую, с цветным, по крайней мере, дисплеем…

На кухне пронзительно взверещал телефон.

— Верс.

Ну, здравствуй, мясник. Или не здравствуй.

— Слушаю.

— Мне только что сообщили, что вы снова на Дейдре. Ничего не хотите сказать?

— Нет, гражданин [56]Обращением «гражданин офицер» гражданское лицо подчёркивает, что «офицер» не является «господином». Т. е. на его звание клали с прибором.
майор. Ничего.

Хватит уже, всё тебе уже сказано. В рейсе на Аргос-1. Тридцать раз уже было сказано, что нельзя! Нельзя кувалдой лупить по английским замка?м, не остановишь эту Волну ядрёною бомбой! И ответ твой тридцать раз как известен!

— Что ж, понятно, — по межпланетной связи голос звучал гулко. — Значит, решили действовать самостоятельно.

— Да. Решил.

— До свидания, — и бросил трубку.

«Надеюсь, свидание не состоится».

Ожидаемо, но неприятно. Не будет теперь доступа в армейскую Сеть, работать только с гражданскими данными. Вычислительные мощности — чёрт-то с ними, Мэллони компьютер настроит… а вот без армейской статистики и без интерферометра придётся мне попотеть.

Ну да нестрашно. Основная работа будет на грунте, расчёты и моделирование отходят на второй план.

Вещи собраны. Вездеход у подъезда. Пора ехать в порт. Квартиру бы только продать, да кто ж её купит, бегут жители из столицы, едут в горы, едут на дальние фермы, и блок-посты на дорогах никого не удержат, солдаты ведь тоже люди…

Вещи. Ах, да, вещи. Радиометр, пистолет, коробка патронов — и тяжёлая сумка с доброй сотней флакончиков тёмно-зелёного стекла. Каждый флакон накрепко запечатан сургучом и надписан серебряной краской, тонким почерком и на невиданном языке. Проложил поролоном, не должны бы побиться…

Милена.

Я здесь, милый.

Как ты?

По инструкции, — улыбнулась там, вдалеке. — В пекло не лезу. Пока что, — послышалось раздражение. — Ничего интересного.

Не злись, мы уже скоро. Только что закончили с кораблём, сегодня взлетаем с Дейдры. Через две недели увидимся.

Жду тебя, милый.

***

Взлетали в ночь. С пустой заснеженной полосы, в чёрное небо над недобро затихшей планетой. Планетарный рейд, ещё неделю назад искрящийся метками кораблей, тоже был пуст: кто совсем глупый — ушел в Метрополию, кто не совсем — тот на Периферию, а самые умные побросали свои «корыта» на орбитальных на станциях, и закопались поглубже в грунт.

Федерация готовилась умирать.

А мы вот живём. И — да, мы не умные. Мы глупые… но не совсем. Мы идём на Периферию… и даже чуть-чуть за неё.

Как пел этот парень из лондонского Политехнического? «Держать курс на самое пекло»?

Эфир молчал, даже станция обороны не спросила порт назначения. Экран радара был чёрен и пуст. Только звёзды за бронестеклом; холодные белые звёзды мировой линии, которая, возможно, обречена. Звёзды впереди, тихий гул движка за спиной. А в голове всё крутилось, заевшей пластинкой шестьдесят лохматого года, -

«Little by little the night turns around…»

 

Глава 15. Курс на самое пекло

— Мэллони, мать твою ёб, — заходился в наушниках Вессон. — Где нахуй энергия?

— Щааассс!

— Саммаэль, да шевели ты там ручками!

Саммаэль промолчал. Потому что он шевелил-таки ручками. Но впустую: не дотягивался ни до одного, блин, поручня, болтался посредь коридора, как говно в проруби…

— Да что ты там в самом деле, — Вессон углядел его на мониторе. — Руки выпрямил и за голову завёл, потом резко нагнулся вперёд и руки к груди, будешь напротив поручня — распрямись и хватай…

Саммаэль так и сделал. И схватил-таки скобу. Всё, теперь уж держусь, теперь фиг отпущу, сначала закрепил левую — потом отпускаешь правую…

Ну ёбаная ж ты невесомость!..

— Так, Саммаэль, закрепился, — продолжал командовать Валентайн. — Ползи к створке ракетного. Вторую минуту, блин, нет управления, у меня тут очко на минус… Мэллони, — переключил на машинное отделение. — Что у тебя?

— Пожар!!!

Корабль дальней разведки горел. «Курс на самое пекло», бормотал колдун, переползая со скобы на скобу, «Вот оно тебе твоё пекло, блядь, персональное! С доставкою на борт!» Пятую минуту горело в машинном; теперь вот ещё управление. Управление — это кабель-канал, кабель-канал — в ракетном отсеке, а пожар в ракетном отсеке — это пожар в жилом, а пожар в жилом — это пиздец, а пиздец мы не лечим…

— Валь, створки горячие! — Саммаэль дополз до потолка коридора, приложил к потолку ладонь.

— Блллядь, ну так я и знал… Мэллони, выключи ты уже вентиляцию!

— Щаааас!

— Так, «ведьмак», — заторопился пилот. — Шлем застегнул, кислород включил, перчатки надел… да держись ты за поручень ногами, или концом примотайся!

— Конец под скафандром! — огрызнулся колдун.

— Да фалом, фалом, верёвкой, которая у тя на поясе… Так, слушай. Подтяни к себе огнетушитель и приготовь. В ракетном отсеке огонь выжрал весь кислород; когда откроются сворки — ёбнет обратная тяга! Закрепись, закрепись понадёжнее, — Саммаэль обматывал фалом поручень. — Голову спрячь в карман, чтобы не оторвало, и приготовься бить из огнетушителя! Не пускай огонь в коридор! Да где у тебя эта «банка»…

Саммаэль подтянул за верёвку огнетушитель; вот он, красненький, вот он, в руке… только дышать что-то мне трудно…

— Кислород, блядь, включи, — догадался пилот. — Всему, блядь, учить тебя надо! Так… готов? Не готов! Мэллони, в рот тебе крейсер, открывай ракетный отсек! Голову, голову береги, прижмёт сейчас к поручню створкой!

Огонь был живой. Висел на ошмётках кабель-канала, пульсировал жёлтый светящийся шар в мутных дымных разводах, тянул во все стороны протуберанцы, искал пищу, искал кислород. Мэллони сумел открыть створки медленно, предельно медленно, не дунуло, не раздуло, не подпитало огонь свежим воздухом…

Саммаэль ударил из огнетушителя.

— Да не раздувай ты его, не раздувай, — зашёлся пилот. — Не сбивай ты огонь, а укутывай! Уменьши напор, краник на рукоятке!

Колдун повернул краник, упёрся спиной в поручень — отдача норовила скинуть его в коридор, — повёл шлангом по кругу. Пенная струя углекислоты сбивала с кабелей сажу, оседала на стенах инеем; полетели на стекло шлема капельки конденсата.

— «Ведьмак», хватит, хватит, оставь на потом! — забеспокоился Вессон. — Давай, посмотри, что там!

Саммаэль беспомощно размазывал копоть по стеклу шлема.

— Да тыльной стороной, тыльной! На тыльной стороне перчатки скребок, для этого там и приделан!

— Ага… — наконец развиднелось. — Так, Валентайн… возгорание устранено, кабель-канал управления выгорел на протяжении метра. Но тут, по-моему… на правом борту прогар крышки ракетной каморы!

— Что?!

— Да посмотри сам…

— Да камера за угол не заглядывает! А дверь, блядь, я открыть не могу! Так, Саммаэль, ты радиометр взял?!

— Щас… да, вот он!

— Ну так замеряй!

На экранчике радиометра загорелась буковка «бета».

— Протечка.

— Пиздец. Сильная?

— Слабенькая… но продолжает расти.

— Блядь, там трития литр, мы ж не отмоемся… Мэллони!

— А?

— Потушил?!

— Потушил!

— Можешь дать привод ракетной правого борта?!

— Могу!

— Крути! Саммаэль, какая камора прогорела?

— Номер четыре!

— Грэг, сбрасывай зонд номер четыре!

— Стоп, стоп, Мэллони, стоп!!! Затянуло кран-балку, она ж тут болтается, в невесомости! Сдай назад десять градусов!

Барабан револьверной установки качнулся назад.

— Щас я её, рукой придержу…

— Не рукой! — заорал пилот. — Не рукой! Если балку затянет ещё раз, руку отрежет по локоть! Дуй в подсобку за ломом!

— Некогда, — огрызнулся колдун. — Горючка течёт. Я держу, я держу, — подтянул балку к себе. — Грэг, сбрасывай номер четыре!

Барабан повернулся. «Номер четыре на пусковой позиции», бормотал в наушниках Мэллони. «Канал катапульты герметизирован, створки брони отошли. С поджига снять, с управления снять, обход предстартовых тестов, катапульта… катапульта пошла…»

Поручень под рукой дрогнул.

— Четвёртая сброшена! — доложил Грэг.

— Рост радиации прекратился, — подтвердил Саммаэль.

— Ты остальные каморы смотрел? — спросил Вессон. — Целые?

— Остальные в порядке.

— Возгорания?

— Нет.

— Так, — пилот пнул ногой по чем-то железному. — Дверь я открыть не могу. Саммаэль, мыть отсек будешь ты. Дуй в подсобку, тащи водососку. Грэг, канализационную магистраль на двойную фильтрацию…

— Да вы мне сейчас всё жизнеобеспечение засрёте!

— А у нас есть автономное «сосало»?

— Нет…

— Ну так и не пизди! Живы останемся, фильтры заменим! «Ведьмак», давай, шевелись, раньше начнёшь — меньше дозу получишь!

***

— Идея была хорошая, — пилота наконец-то освободили из ходовой, провернув кремальеру ломом.

— Да, хорошая.

— Но не получилось.

— Не получилось.

Саммаэль в третий раз чиркнул зажигалкой.

— Да брось ты эту манду, не будет она гореть в невесомости!

— Щас, — Саммаэль наконец-то зажёг сигарету и сунул её в вентиляцию, чтоб воздухом продувало. — Интересно, мы в чём накосячили?

— Да как будто бы импульс прошёл, — буркнул механик устало. — По всем фидерам сразу. Вынесло предохранитель и гальваноразвязки, пожарило кабель в ракетном… Да брось ты уже эту хуйню! — заорал Грэг на Саммаэля. — Ёбнулся тут курить, тут трития дохуя, у тебя что, лёгкие запасные?! Да не в вентиляцию, блядь, не в вентиляцию! В пылесос засунь, а лучше в жопу себе!

Колдун распахнул лючок пылесоса, сунул окурок в ком грязной воды, придавил его крышкой и сам взгромоздился поверх.

— Какие потери? — вздохнул пилот.

— Шкаф управления, — отозвался механик. — Выгорел нахуй. Есть запасной, заменю. Реакторы остановлены штатно, сработал предохранитель, контура повреждений не получили. ВСУ в норме. Выгорел один метр кабель-канала в ракетном отсеке, одна камора барабана правого борта, потерян один разведзонд. Радиационное заражение водяных фильтров. Запасные в наличии.

— Обделались лёгким испугом, — криво усмехнулся пилот.

«Ага, обделались», пробурчал под нос Саммаэль. «Лёгким испугом. А кое-кто с перепугу в прямом смысле в скафандр насрал. Постирать бы его как-нибудь, незаметно…»

— Там с джамп-генератором, — продолжал Мэллони. — Непонятное. Данных по нему нет, шкаф управления-то тю-тю. А импульс, похоже, с него и пошёл.

— Опа! — дёрнулся Вессон. — Это ж не «лёгким испугом»! Без джамп-генератора мы…

— В глубокой пизде, — подтвердил Грэг.

— Так. Давайте-ка с джамп-генератора мы и начнём.

***

— Мать моя женщина… — пробормотал Грэг.

— И папа твой девственник, — поддакнул Валентайн.

— Но эта ж хуйня никогда не ломается! Ни на каком корабле! Там же не водород, там же гелий! И температуры особой там нет! С чего там ему прогорать?

— Но прогорел, — Вессон хлопнул по клавишам, и, не рассчитав, взлетел с кресла. — Прогорел у нас джамп-генератор. Будем смотреть, с какого он перепугу. И что же там было у него на приёме?

— На приёме? — удивился колдун. — Он не генерирует, а принимает?!

— И генерирует, и принимает, — пояснил пилот. — Генерирует свою собственную мировую линию. Мировую линию корабля. А принимает характеристические частоты ближайших природных мировых линий. И может, по усмотрению пилота, с любой из природных линий синхронизироваться. Выйти, то есть, из джампа в евклидово пространство.

— А, ну так понятно! — Валь наконец-то нашёл нужный график. — Это ж мы сели между двух стульев!

— То есть как?!

— А вот так! Кто-то у нас тут, на борту, чересчур хитрожопый, — пилот обернулся на колдуна. — Навигация эта твоя, по «информационному следу». Вот, смотри: мы подошли вот к такому дуплету. Линии эти же рядом, сечёшь? И джамп принял сигнал от обеих сразу! Ну а частоты-то у них разные! Сигналы сложились, и получилась низкочастотная гармоника, которой в природе никогда не бывает. И попала эта гармоника к нам в резонанс. И всё! Накачала она эту плазму, вот тебе и дырка в стенке, вот тебе и импульс на фидера, вот тебе и пожар!

— Кто-нибудь когда-нибудь попадал в подобные ситуации? — колдуну было стыдно. Его же была идея, он же сам предложил: сразу, без захода на Мэлхейм, идти в сектор «эр-шесть-шестьдесят один» и садиться на первый попавшийся грунт. И его же была идея использовать компьютер «информационного следа» для навигации…

— Не-а, — радостно помотал головой пилот. — Никто так не попадал! Я ж говорю, ты больно уж хитрожопый! И навигация эта твоя работает слишком уж хорошо! Никто никогда и не залезал в такие вот дебри, где можно нарваться на разночастотный дуплет! Не, кроме шуток, колдун, навигацию ты изобрёл зашибенную! — Валь веселился прям как ребёнок. — Только, — Вессон прищурился. — Привод такое не держит.

— А починить его можно?

— Можно, — Мэллони почесал подбородок. — Можно… ежели осторожно. Катушки возьмём от дивертора, диаметр тот же, а энергии меньше. А дырку я заварю. Разбирать только запаримся, придётся из вакуума заходить. Не ломаются джамп-генераторы никогда, доступ к ним только снаружи.

— Скафандры, резаки, сварку, и понеслась…

— Нет, «ведьмак», — отрезал Мэллони. — Ты сидишь в корабле. С твоей-то квалификацией, оборвёшь ещё фал, лови тебя хер знает где…

— Ладно, Грэг, ладно, — пилот добродушно ухмыльнулся. — Не приставай к «ведьмаку», человек впервые в жизни скафандр увидел! И действовал на пожаре прилично. И вообще, — обернулся пилот к Саммаэлю. — Патентовал бы ты этот свой метод. Работает же «информационный» твой «след», зашибись как работает! Ты, может, и премию Эверетта получил бы…

Колдун молча помотал головой.

— А, ну да, ты ж с федерастами на ножах.

— Вот именно.

— Ну ладно, не хочешь, как хочешь… С приводом что. С приводом мы, конечно, проколупаемся. И сразу на Мэлхейм.

— На Мэлхейм?!

— А ты что, предлагаешь продолжать поиски? — взвился механик. — С дырой-то в джамп-генераторе?!

— Согласен, — подтвердил пилот. — Мне тоже ссыкотно лезть в серьёзное дело с заплаткой на приводе. Привод придётся менять в сборе, а менять его только в доке. Ну и… доработать его слегка, — Валентайн покачал головой. — Чтоб соответствовал нашей, блин, навигации!

Милена, подумал колдун. Это ж хрен знает сколько времени она будет нас теперь ждать. Не полезла б куда ей не следует…

 

Глава 16. Скаковая лошадь Надин Грант

Ой… что-то я как-то подзаебался.

Саммаэль тяжело опёрся о парапет.

Да, подзаебался. Всерьёз ещё поиски не начались, а болит уже всё, будто били. И ноги не держат, после недели-то в невесомости.

Конечно, ни в каком корабле колдун не сидел. Что бы там ни говорил ему Грэг, как бы ни возражал против «всяческих сухопутных, блин, в космосе», — а работали-то в три смены, а спать-то когда-нибудь надо… Так что в первый раз колдуна «выгулял» на верёвочке Валь, а потом Саммаэль уже сам. Скафандрик там, резачок, сварочка. Пока разобрали броню, пока поменяли катушки; потом засовывали ещё Мэллони в вакуумный контур, сварочным аппаратом вперёд, держали вдвоём его за ноги. Потом доставали Грэга из контура и собирали обратно броню.

Вот ведь жопа с ушами. Даже поиск всерьёз не начинался — а корабль уже на грунте. И будет на грунте, пока не привезут новенький джамп. Хорошо ещё, взялся частник с Нью-Гарки, согласился идти чёрт-те знает куда. Заломив в пять раз против таксы. Ждать его, этого частника, только через три дня он придёт…

Ох, вздохнул Саммаэль.

Красиво тут, мать твою ёб… были бы силы этим всем любоваться. Вот водопад, блин, промыло, на глазок метров полтораста, одна белая пыль внизу. А до противоположного берега, кажется, и хабарик можно докинуть. Расселина узкая, как ножом её резали; гранит, что ли, любой другой камень давно бы размыло. И кедры вон, хвоя почти чёрная, а кора прям-таки белая, аж в серебро отливает…

Брызги от водопада приятно холодили лицо. А может, и дождь зарядил, фиг тут поймёшь. Обложило дождём, обложило; по кругу, месяца на два, согнало турьё из гостиницы. Сопки все головами в туман упираются, тучи животы себе чешут об стланик…

А вот эта вот баба напрасно на смотровую идёт, подумал колдун. Видит же, стоит человек под дождём, не в баре штаны протирает. Значит, хочет тот человек, чтоб над ухом его не гудели, и глазки ему не мозолили. Нет, блин, тащит задницу вверх по дорожке, и фотоаппарат, блин, уже приготовила…

А бабёнка-то ничего. Нестарая, крепенькая, поджарая. Серьёзная скаковая лошадь, призовая, можно сказать. Стрижена моднявенько, глазоньки с лёгонькой блядинкой. И в одёжке толк понимает, не то что тупые туристы, которые в пляжных тапочках да на Мэлхейм в сезон дождей. И одета серьёзно, и фотик при ней серьёзный, и в рюкзачке, наверное, что-то серьёзное, готовая, значит, она к марш-броску…

К марш-броску?! — насторожился колдун. — Из вояк она, что ли?! Ой, бля…

Вдруг пронесёт. Вдруг она в отпуске.

Пришла. Улыбнулась дежурно, мол, «не помешаю», — и сразу же к парапету. Задрала свою дуру в водостойком чехле, навела резкость, и бздыньс! Перевела объектив на короткий на фокус — и ещё раз: бздыньс!

Точно она из вояк. Фотоаппарат как винтовку держит, и дыхание перед выстрелом задерживает. Бздыньс! — разве что гильзы не сыплются на асфальт. Ну мать твою, баба, ну шла б ты как все, водку в номере жрать, ну потом водопад обснимешь, этот дождь ещё целых два месяца, никуда от тебя не уйдёт…

А вот на меня свою оптику не наводи!

Нет, не стала. Но улыбнулась уже целенаправленно:

— Красиво здесь.

— Да, — буркнул под нос. — И погода хорошая.

Не уловила сарказма, продолжила набиваться:

— Мне нравится Мэлхейм. Красивая очень планета. Красивее даже Алканги.

— Не был, не знаю.

— А вы сюда тоже приехали отдыхать?

— Нет. На работу.

— А кем вы работаете?

— Экологом, — буркнул колдун наугад.

— Знаете, Саммаэль, — стёрла брызги со лица, и перешла прям-таки к делу: — «Экологом» в одной приключенческой книжке называл себя карточный шулер.

— Правильно, — в тон ей ответил колдун. — Имя моё вы знаете. «Эколог» в той книжке имел дело со всяким зверьём. Я — тоже. Поэтому перед допросом предъявите, пожалуйста, документы, и, по возможности, ордер.

«А не то…»

Только не было сил сейчас лезть ей в мозг. Ну в упор не было. А драться — тем более.

— Допроса не будет, — посмотрела серьёзно. — И ордера тоже. Надо поговорить.

— Говорим.

— Вы не пользовались вашим допуском с отбытия с Дейдры, — «всё-то ты знаешь!» — А, между тем, допуск всё ещё действует. Детали для корабля вы можете заказать по армейским каналам.

— Спасибо. Но с Дейдры значительно дальше. И ещё раз, мадам, ваш документ!

Порылась за пазухой, протянула раскрытый бумажник. Карточка — Саммаэль даже не удивился, — была тоже чёрная. «Надин», понимаешь ли, «Грант», подполковник. Айзенгардский Астрофизический центр. Отдел «Си-4».

— Сразу оговорюсь, — Грант пыталась ещё улыбаться. — Я категорически не разделяю воззрения майора Джоэля Верса, и я не согласна с его подходом. Также я в курсе причин вашей с ним ссоры. Но, к сожалению, операция сейчас находится под его контролем.

«А ты, значит, в другом подразделении — и не при делах?»

— Поэтому, — продолжала Надин. — Я настояла на том, чтобы допуск вам сохранили. И позволили действовать. По-вашему, так, как считаете нужным.

— Спасибо, — брякнул колдун. — Сколько там я вам должен?

Грант поморщилась. Кажется, наконец-то её начало доставать.

— Ничего не должны! Просто вам, — чеканила Грант слова, а лицо её сделалось злым. — Я верю больше, чем Версу. И, по моему мнению, у вас есть хорошие шансы решить «проблему малых гравитационных возмущений». А у Верса, с его тупым силовым подходом, шансов нет никаких!

Саммаэль был такого же мнения. Нет, не потому, что считал себя всемогущим; а потому, что Верс шёл совсем не в ту степь…

А Грант закончила:

— Я хотела вам это сказать. И я вам это сказала.

— И что, специально за этим летели на Мэлхейм? — по инерции съязвил Саммаэль.

— Нет, — отчеканила Грант. — Не специально. Подгадала под отпуск.

«Ох… зря я чего-то с ней так. Может, не надо было сразу же мордой её о парапет…»

— Спасибо. Спасибо, что рассказали.

— Господин Саммаэль, — Надин собралась с духом. — Я сознаю, что я не имею на это никаких оснований… но всё-таки я попрошу вас рассказать мне то, что вы разузнали.

— Да нет ничего, мы ж не успели узнать…

— Потому что, — перебила его Надин, чуть не крича. — Это ж была моя тема! Это же мой дивизион занимался проблемами навигации! А теперь я даже никак ни на что не могу повлиять! Получила, ё… повышение «вверх и налево», на что я теперь повлияю из СВР?! А мы здесь живём, ё… в этой Вселенной!..

Судорожно выдохнула, отвела взгляд. Ох, что-то ведь проняло бабу, всерьёз её проняло. Вон, буква «ё» через слово.

— Я просто хотела быть в курсе дел, — произнесла, отдышавшись. — Хотела бы знать, что нас ждёт, и когда.

— Не под запись? — колдун сменил гнев на милость.

— Не под запись.

— Не для разглашения?

— Нет, — помотала она головой. — Не для разглашения.

— Надин, я не могу рассказать ничего. Вы в курсе всех моих обстоятельств; вы знаете, в какой я сектор зашёл, и вы знаете, что у меня там сгорело. И добавить мне к этому нечего. Пока что, не под запись и не для разглашения, но все мои поиски — просто без результата.

— Вы знаете сектор, — вздохнула Грант. — И вы предсказываете распады. А мы и на то не способны.

— Дайте Версу пизды, может, научитесь.

— Копаю, — махнула рукой. — Копаю уже под него, всё-таки СВР. Знаю, что он темнит, но для ареста нет никаких оснований. А честолюбие не порок.

— Саммаэль, — Надин вдруг вскинула тёмно-русую голову. — Я хочу задать вам один вопрос… вы, наверное, удивитесь…

— Спрашивайте.

— Саммаэль. На Дейдру ведь вы не прилетели.

— А кто вам сказал, — пробурчал колдун. — Что я не прилетел? Мозги мог подчистить в порту, и камеры…

— Мы отследили все ваши «подчистки», — Грант улыбнулась. — Было трудно, но мы отследили. Вы сначала появились на Дейдре, на рассвете посреди чистого поля, а потом создавали себе биографию. И появились вы ниоткуда. И кроме того, — Надин подняла брови. — Вы добрались с Дейдры на Аргос-2 меньше чем за шесть часов…

— Хорошо, — колдун усмехнулся. — Уели. На Дейдру я пришёл ниоткуда. И каков ваш вопрос?

— Как вы это делаете?

— Уф… — Саммаэль вытер воду со лба, и надел наконец капюшон. — Когда-то я даже этому обучал! Так. Сначала освобождаю разум, вхожу в состояние, похожее на полусон, когда взгляд ни на чём не задерживается. Потом, тут главное не передавить! Начинаю менять реальность…

— Менять реальность?!

— Ну нет, я ж её не саму изменяю! Выбрал я, например, фонарный столб. Отвёл глаза в сторону, и легонечко так представил, что столб стоит на полметра правее. Скользнул взглядом обратно, и — оп! — получилось. Значит, я отошёл от главной мировой линии на ту, где столб этот по-настоящему на полметра правее…

Надин кивнула.

— Потом, — а Саммаэль увлёкся рассказом. — По мере удаления от главной мировой линии менять становится всё проще и проще. Пластичнее! Но в то же время, мир становится менее материальным. Гаснут цвета, пропадают телесные ощущения, чувство времени, равновесия. Потом предметы становятся полупрозрачными, как бы воздушными. Как бы контуры только от них… Да что я вам объясняю, вы ж видели запись с Аргос-1!

— В том же порядке? Топология, цвет, ощущения, материальность?

— Да! Только не мир растворяется, а я сам ухожу дальше и дальше от мира!

— И потом?

— Хаос. Водоворот. Серая муть. То, чем видеозапись закончилась. Только в Сумеречье — и на границе Периферии — расстояние между главными мировыми линиями очень невелико. Всегда есть перекрытие линий. И, выйдя на край, соседний мир можно почувствовать. Потянуться к нему. Это легче, с края соседний мир сам тебя позовёт и притянет. Тут главное не тормозить: на краю жизни-то нет никакой, чуть задержался — и сам там растаешь. В Сумеречье это прокатывает; а с Дейдры вот на Арденну нечего даже и думать, там перекрытие мировых линий считай что вообще на нуле…

— Значит, так вы пришли на Дейдру?

— Да, — колдун не стал поминать, что в этом ему помогли.

— Знаете, Саммаэль, — произнесла Грант тоном заправского психолога-терапевта. — Я вас понимаю. Всё это мне очень знакомо…

— И как, — принял колдун тот же «терапевтический» тон. — Далеко ли вы заходили в Хаос?

— Да нет же! — Грант рассмеялась. — У нас машина такая была! Привод с произвольной синхронизацией, на жаргоне — «глайд»! Про джамп-то уже вы знаете, привод с автоматической синхронизацией приводит только на главную мировую линию… ту, у которой максимум интенсивности. А вот произвольный привод может пройти и по всем боковым, и даже зависнуть в пространстве между мирами…

— Погодите. А сама установка?

— А сама установка — и все, кто внутри неё — остаётся материальна. Меняется только то, что за окнами. Сначала смещается топология… фонарные там столбы, потом меняется цвет, потом остаются одни только контуры…

— Так, — а ведь это уже интересно! Навигация у нас есть, теперь нам такой же бы привод! — Надин! А вы знаете, где сейчас находится эта машина?

— К сожалению, нет, — Грант поморщилась. — Мы вынуждены были вернуть её… изготовителю. В общем… не для разглашения?

— Не для разглашения.

— Глайдер мы изъяли у империи Сьерра. После испытаний его нам пришлось отдать. По-видимому, глайдер сейчас в городе Астоне на головной планете, там, где он был изготовлен.

Сьерра, — задумался Саммаэль, — так, Сьерра, Сьерра… А ведь у Вессона паспорт империи Сьерра, я ж оформлял на него договор!

Так. Вот с этим надо бы поработать.

— Надин, вот за это спасибо! — колдун говорил искренне. — Вы мне действительно помогли!

— Не за что! Я рада, — Грант улыбнулась. — Да, Саммаэль. А может… — как-то странно она сейчас оживилась! — Может быть, мы сегодня поужинаем вместе?

Да. Всё-таки скаковая. Всё-таки лошадь. Ну, поскакали мы на пружинном матраце, прыг-скок, прыг-скок, кто на ком и верхо?м…

— Надин, мне неловко отказывать, но я… занят.

— Ой, — чуть не хлопнула себя по лбу. — Ваша помощница…

— Да, моя помощница. И я занят сегодняшним вечером, я встречаю её…

— С корабля?

— Нет, — колдун покачал головой. — С портала.

— А… ну тогда я не буду вам мешать, — с отказом Грант справилась без особых проблем. И даже опять улыбалась, дежурной армейской улыбкой. — Было очень приятно с вами познакомиться! Надеюсь, мы не в последний раз говорим…

— Да уж конечно, — согласился колдун. — Разговор был более чем интересным. Надин, ещё раз спасибо, но…

Милена.

— Да, разумеется! Желаю удачи.

— До свидания, — Саммаэль почти что не слышал её, эту Грант. Да, Надин ему помогла, но -

Милена. Милена, ответь.

Я… я здесь… милый…

Милена, быстро ко мне!

Подожди, милый… я делаю последний проход…

Голос звучал очень издалека. Очень медленно. Очень тягуче. Последний проход? Она что, промеряет проход в чистом Хаосе?!

Так, демонесса, а это ты зря!

Милена, бросай все проходы! Я знаю другой способ обследовать сектор! Немедленно возвращайся!

Я… я сейчас… милый… я…

Так, силы, силы. Где все мои силы. Должно же быть что-то в загашнике! Хоть тепловую энергию с водопада дери, хоть жировую ткань свою жги, но — все свои силы, всё что тут есть, всё тепло, всю жизнь — всё в одну точку!

И совместить эту точку с Миленкиным голосом!

Милый… — почувствовала. — Спасибо… я чуть было не…

«Чуть было»?! «Чуть было не» — что?!

Нить контакта. Горящая синяя нить голосового контакта в сером мареве Хаоса. И на себя эту нить, изо всех своих сил — нет, не жировую ткань я сейчас жгу, а как бы не нервную! — но тянуть её на себя! Тянуть на себя всю Милену!

Хлопо?к, как от взрыва гранаты, — вороньё с карканьем срывается с кедров, — и неяркая синяя вспышка. Милена — ещё в человечьем обличье, но держится на последнем пределе, глаза опасно светятся красным, — виснет у колдуна на плече.

— Так, — дёрнуть тепловой энергии с водопада, выморозить пару ворон, ворон здесь до дури, а Милена одна! — Тихо, тихо, пошли, пошли!

— Милый… — дёрнулась на плече. — Милый, что со мной…

— Не говори! Молчи! Тихо! Идём, идём! Ноги переставляй! Осторожно, ступеньки!

— Я, кажется…

— Ты растворилась.

— Милый, прости…

— Тихо, тихо! Не говори! Всё будет в порядке! Сейчас всё будет в порядке!

Напролом, через кусты — к парадной гостиницы. Пара туристов, пенсионеров столичных, — коснуться и отвести им глаза! Портье — учёный, с третьего раза запомнил! — без лишних напоминаний упирает взгляд в стойку.

— Идём, идём…

Лифт. Милена, как тряпичная кукла, большая чёрная тряпичная кукла, оседает на пол в углу. Третий этаж, как медленно открываются двери. Коридорная, быстро, — а ну-ка в стенку глаза!

Номер. На кровать демонессу, на кровать её, остальное потом!

— Милый, я… мне надо…

— Не шевелись!

Шевелится, пытается подняться с постели:

— Я должна… мне надо продолжить, найти… проход…

— Лежи. Милая моя, — Саммаэль впервые назвал её так. — Лежи, милая…

— Но… проход…

— Я знаю способ! Мы вместе найдём. Вместе. Ты слышишь меня? Вместе!

— Саммаэль… проход… мне надо вернуться… флакон стимулятора… в нагрудном кармане…

— Стимулятора?! — колдун неожиданно разозлился. — Щас будет тебе «стимулятор», снотворного два куба! Так, аптечка, аптечка, где, сука, аптечка?

Пока ворошил чемодан, пока копался в аптечке, — с кровати донёсся хриплый, лающий смех. Обернулся, с инъекционным пистолетом наперевес.

Милена смеялась. Уже в демонической форме, порвав куртку и болезненно подвернув крыло. Заходилась хриплым, безумным хохотом.

— Ой… Ай… Блядь… Чёрт… — смотрела, впрочем, осмысленно. — Где… я?

— Мэлхейм. Санаторий. Щас тебя тут, — колдун недобро прищурился и взвесил в руке инъектор. — Подлечат.

— Блин… я… что…

— Ты не помнишь?! — Саммаэль нашёл наконец эту чёртову ампулу. — Ты растворилась! Как я тогда, по дороге на Дейдру!

— Ах… — снова залаяла, захохотала. — Тогда… ты мне… отплатил…

— Об «оплате» речь не идёт. Ну так чего, — махнул ампулой со снотворным. — Тебе как, «стимулятора»?

— Не надо… — с трудом, не с первой попытки вернулась опять в человеческий облик. — Сама… засну…

— Ну давай, — скептически покачал головой. — Засыпай.

Подсел на край кровати, наконец-то погладил Милену по волосам.

— У… — поймала руку его ладонью, прижала к щеке. Сказала жалобно: — Я… проход… запорола…

— Да плюнь ты на этот проход! Есть другой способ. Расскажу — закачаешься.

— Я и так… вроде… качаюсь…

Милена с трудом вытянула обе руки вверх. Саммаэль не сразу додумался, а, когда понял, стянул с неё через голову рваную куртку. Потом — кое-как — стащил и штаны.

— Одеяло, так, давай из-под тебя его вытащим…

— У…

— Вот, хорошо. Спишь?

— Милый…

— Я здесь.

— Спасибо тебе…

— Спи.

— Спю…

Уткнулась щекой в ладошку, подтянула коленки к животику. Спит. Спит… дура. Дура, блин, дура, — Саммаэль гладил демонессу по волосам. — Дура набитая. Тридцать раз говорил ей, дуре, не лезь, дура, ты на рожон! «Последний проход», дура, «последний проход»…

Уф. Поправил подушку и одеяло, вышел на балкон, вдохнул холодный сырой воздух. Так, охрана; не знаю, с чего я сейчас её ставлю, сжёг всё что можно и что нельзя! — но охранный периметр вдоль балкона, ещё один на двери, — Коридорная! Не беспокоить! В дверь не стучать, шлюх в номер не предлагать! — и немножко по стенам и перекрытиям.

Сел на край постели, погладил Милену по волосам. А потом и прилёг, не раздеваясь, прямо на одеяло, бесцеремонно подвинув спящую демонессу к стене. Облапил поверх одеяла, подумал — «чёрт, помыть бы её не мешало», — и отключился. Как в омут канул.

 

Глава 17. Будешь трахать, не буди

Проснулся на самом рассвете, уставился удивленно в нечесаную демонессью макушку. Потом в памяти всплыл весь вчерашний вечер, — подполковник Грант, глайдер, Милена! Глайдер! Привод с произвольной синхронизацией! Астонская Императорская судоверфь, чемодан, вокзал, Сьерра!

Порт Мэлхейма, как и весь Космофлот, жил по стандартному столичному времени. С трёх часов ночи по местным часам были все на ногах; и, если хотел застать Вессона на корабле, а не искать его по всем кабакам, — то надо было поторопиться. Милена… Милена проспит, пожалуй, до вечера, поиздержалась, дурочка демоническая, поиздержалась…

Гостиница дрыхла без задних ног, у лестницы кемарила коридорная. Так, челноки сейчас ходят? Да, ходят, ждёт один у подъезда; а вот бар ещё на замке? хрен мне, а не поллитра кофе.

Кофе перехватил уже в космопорту, по пути от терминала к ремонтным ангарам. Вессона на корабле, разумеется, не было; в трюме был зато Мэллони, не рыжий — чёрный от копоти, — и до сих пор отчаянно злой. Ворочал шкафы из-под электроники, гремел железом, бурчал под нос какое-то «ту, ра лу, ра лу-лу-лу»:

— Грэг! — перебил его Саммаэль. — Вессон где?

— В пи… — механик махнул рукой. — Баб клеит, «где».

Насколько Саммаэль успел изучить своего пилота, «баб» он мог «клеить» с одной только целью: продать подороже, купить подешевле, а если совсем на халяву — то совсем хорошо. А «бабы», способные Вессону в этом помочь, водились в одном месте на всей на планете: в диспетчерской космопорта. К личной же жизни пилот относился вполне философски: «что само в постель приползло, то само пусть на болт и накрутится».

— В диспетчерской? — на всякий случай переспросил колдун.

— Дааа, в диспетчерской, — огрызнулся Мэллони, и принялся снова бурчать:

Пилота колдун — и впрямь! — нашёл у диспетчерской башни. Стоял под козырьком, смолил цигарку, лыбился в дождливое низкое небо.

— О. Саммаэль!

— Приветствую. Ну как, накопал что-нибудь?

— Да что накопаешь, — Велентайн перестал улыбаться. — Всё же накрылось! Летают только совсем головой долбанутые. Щас, последних туристов повывезут, и адью. Горючки уже не достать.

— А горючего у нас ещё много?

— А это смотря докуда лететь!

— Вот про «докуда» и поговорим, — перешёл Саммаэль к делу. — Рассказали мне давеча про одну установку, которая может синхронизироваться с любой мировой линией, а не только с главной…

Пилот выпучил глаза и как-то неестественно булькнул. Прикрыл рот ладонью, булькнул ещё раз, потом, не сдержавшись, забулькал во весь голос, захохотал как умалишенный.

— Валентайн, я что, похож на идиота?! — оборвал его Саммаэль.

— Не… колдун, не… это я… идиот… — Вессон всё силился успокоиться. — Фффуууу, ххха. Тебе что, Мурена про эту херню рассказала?!

— Кто?!

— Да «Мурена»! Наденька Грант! Она тут крутится вместе с дочкой, всё думал, не дай бог меня опознает…

Значит, «мурена» она, а не «лошадь». Зубы, понимаешь ли, в два ряда, а остальное всё хвост. Тоже неплохо, в ротик-то ей ничего не клади. Даже если очень попросит.

— Да, Мурена и рассказала.

— Блин. Не, колдун, я ведь в натуре дурак. Ты досье моё, наверное, видел? Которое засекречено?

— Видел.

— Там было про метастабильные линии?

— Было.

— В общем, там было так. У нас на борту чего-то конкретно ёбнуло, — «да это у вас традиция», смекнул Саммаэль. — И затянуло нас в странное место. На метастабильную мировую линию. Как позже узнали, затянуло по следу этого… привода с произвольной синхронизацией, глайд-корабля! А гоняла там этот глайдер не кто-нибудь — а Мурена! Там мы и познакомились.

Саммаэль кивнул.

— В общем, я ей конкретно помог, корабль от взрыва ей спас, — похвастался Валентайн. — А глайдер этот в работе я видел… ну как же сразу не сообразил, говорили ж мне «ведьмаки» про навигацию в Сумеречье, тебе ж именно глайдер и нужен! И чего мы с джамп-приводом мудохаемся…

— Стоп, Велентайн, стоп! Где сейчас этот глайдер?!

— У хозяев, наверное… в Астоне, где ещё!

— Так вот, к вопросу «куда лететь». До Астона нам горючего хватит?!

— Три раза туда и обратно!

— Ты гражданин Съерры?

— Да…

— Въездную визу можешь оформить?

— Да, приглашение выписать, на гостевую! На тебя, на Мэллони, на Милену…

— Ну что, пилот, неясности есть?

— Погоди, а мы что… — Вессон запнулся и выпучил глаза. — Летим, значит, на Астон, и забираем с Императорской верфи секретный военный корабль?! Который в одном экземпляре на всю, блин, Вселенную?!

— А что нам останется делать, — скривился колдун. — Да, летим. Да, забираем. А как забираем — пока что не знаю, на месте будем смотреть.

— Ну… ремонт-то сначала закончим, — насупился Валентайн.

— Да. Дожидаемся запчастей, кончаем ремонт, и сразу же вылетаем.

— Нну авантюра, — вот авантюры-то этому вот пилоту и нравились! Что не скажешь про бортмеханика. — Хоть на страну на свою посмотрю, — ухмыльнулся Вессон. — А то «гражданин»-то я «гражданин», а восточнее Мэлхейма в жизни не забирался!

«А гражданство ты как получил?» подумал колдун, «так же, как я свою чёрную карту? Ох, и порасспросить бы тебя…»

***

Коридорная всё так же сидела у лестницы, повернув к стенке лицо — а вокруг суетились две медсестры. «Ой», струхнул Саммаэль. «Ни хрена ж я её вчера приложил! Откуда силы взялись? Это ж я не двух ворон на берегу поморозил — а наверно штук двадцать…»

Выдернул из коридорной вчерашний приказ — та разом обмякла и рухнула с табуретки, а по полу что-то зажурчало, — и по-быстрому заскочил к себе в номер.

Милена уже не спала; лежала под одеялом, разбросав по подушке нечесаные мокрые волосы.

— А, голову помыла? Щас, фен поищу…

— Да фен в ванной, — слабо улыбнулась. — Я отдохнуть прилегла.

— Хочешь, пожрать тебе принесу?

— Да я тут… червячка заморила.

— Ой… — колдун только сейчас заметил: балкон-то весь был в чёрных перьях! И в комнате кости валялись! Ну ни хрена себе «червячок»…

— Прости, — дёрнулась демонесса. — Я щас уберу…

— Да не стесняйся ты так, — усмехнулся колдун. — Я этим птичкам тоже вчера… поголовье проредил. Как, кстати, вкусно?

— Нет, — жалобно поморщилась демонесса.

— Есть кой-чего повкуснее.

— На что это ты намекаешь?!

— На Териоки.

— А… ты уверен…

— Уверен, — Саммаэль подсел на кровать и взял демонессу за руку. — Уверен, что ты сидишь на Териоки, пока я не достану новую аппаратуру. Поиски приостанавливаем. Есть одна мысль.

— Какая?

— Я вчера разузнал. У Сьерры есть корабль, способный ходить в Сумеречье. На любой из миров Сумеречья! Координаты в него зарядил — и он привёз тебя куда надо! Вот, съезжу на Сьерру, попробую этот корабль раздобыть… Э, ты чё делаешь, демон? Ну-ка ннах из моей головы! Тебе отдыхать положено!

— Так это Надин Грант тебе рассказала, — ревниво потянула Милена.

— Да, Надин Грант!

— Приставала к тебе?

— Да, приставала, — усмехнулся колдун.

— Значит, выгоняешь меня на Териоки, а сам будешь сексом тут заниматься…

— Да, буду, — Саммаэль улыбался уже до ушей. — Сперва состоится половой акт с джамп-генератором, а потом ещё два с цепями управления. И вот с ними, кстати, будет по-сухому и через задний проход: запчастей ни хрена не достать. Хорошо, что на Дейдре запас взяли.

— А зачем запчасти… ой… а что у вас произошло? — демонесса перестала дурачиться, посмотрела взволнованно. — Вы же должны были…

— Так ты не заметила?

— Не заметила чего?

— Я в прошлый раз вызывал тебя с Дейдры. Сказал «увидимся через две недели».

— Да…

— А прошёл-то месяц.

— Месяц?… — Милена перепугалась. — Я две недели там провела… А вы… что у вас… вы собирались на Мэлхейм…

— Мы не пошли на Мэлхейм, — произнёс Саммаэль. — Мы наладили навигацию по «информационному следу» и направились прямо к источнику. Чтобы быть поближе к тебе, и не мотаться туда и обратно. Навигация-то сработала, без сучка и задоринки; а мотор вот сгорел. Вот, неделю чинились в космосе, неделю выходили обратно… и корабль сейчас на ремонте. Ремонтируем, и уходим на Сьерру за другим кораблём.

— И как ты?… — Милена растерянно заглянула Саммаэлю в глаза. — Как ты там…

— Да, в скафандр насрал, — махнул тот рукой. — Когда корабль загорелся. А потом ничего, починились, никто даже не пострадал. Мэллони только злой как триста чертей, «убитый» движок простить мне не может.

— Представляю, — расхохоталась Милена. — А Вессон?

— А Вессону даже понравилось. Он адреналиновый наркоман, приключения любит. Ну, может быть, мазохист, я не знаю…

Отсмеялись; Милена притянула Саммаэля к себе, тот лёг, ткнулся носом в мокрую щёку. Спросил:

— А ты?

— Я?

— Ты. С кем ты там в Хаосе трахалась?

— Да с самим Хаосом и трахалась, — буркнула демонесса. — Я решила попробовать перепрыгнуть…

— Ты вышла за пределы мирового диска [71]Мультипространство Эверетта трёхмерно; однако, подавляющее большинство мировых линий сконцентрированы в эдаком приплюснутом диске. А почему — не знает ни один астрофизик. Поэтому координаты миров всегда «долгота-широта», высоту даже не называют.
?!

— Да… ну там же вязнешь! Там не сотни, там тыщи миров, через них сто лет пробиваться! — Милена чуть не плакала. — Сначала я делала как ты велел, не более одного перехода в день… а потом заебало же! Ну, я и прыгнула, через верх. Не попала. Прыгнула ещё, перелетела. Прыгнула в третий раз… — осеклась демонесса.

— Высоко забрала, что ли…

— Наверно.

— И две недели, получается, там…

— Получается, так.

— Да это ж пиздец, вообще-то, — вздохнул Саммаэль и обхватил демонессу покрепче. — Две недели в открытом Хаосе, это ж ващще растворишься, будь ты демон, будь ты сам чёрт…

— Я полукровка, — хныкнула демонесса.

— Значит, нам либо нанять чистокровного… а они на это пойдут?

— Нет, — отрезала демонесса с нажимом. — Им похуй, я выясняла. Им даже выгодно.

— Выгодно развалить человечьи миры?

— Не то что… места им станет чуть больше, жратвы станет чуть меньше. Им это без разницы.

— …Либо тогда второй вариант, — продолжил колдун свою мысль. — Добывать глайд-корабль.

— Второй вариант нравится больше. А он поможет?

— Проверим, — пробурчал Саммаэль. — Попробуем. Запчастей ждать ещё два дня, день на монтаж, до Сьерры дней пять лёту. Да пять дней обратно. Как раз ты и поправишься.

— Угу, — подтвердила Милена. — Я что-то… ни петь ни плясать. Ты меня по частям собирал, — слабо чмокнула колдуна в щёку.

— Ну так как, по частям собранная? На Териоки пойдёшь? Рыбка там, зайчики, ягодки-грибочки?

— Угу, — улыбнулась довольно.

За окнами вспыхнуло белым. Потом чуть пригасло, налилось янтарём.

— Ну иди!

Саммаэль проводил Милену до самой балконной двери. Демонесса стиснула его руку, коротко улыбнулась, шагнула за дверь — и исчезла в янтарном тумане. Ладошка её, впрочем, ещё цеплялась за указательный палец; и дёрнулась так эта ладошка, мол, ну чего ты там замер…

— Эй.

— Ну ненадооолго, — донеслось из тумана.

— А ты вообще как? — спросил Саммаэль настороженно.

— Ну, — Милена хихикнула. — Как говорится, «станешь трахать, не буди». Но ты всё равно, иди ко мне…

***

Хрена себе, «ненадолго»… хрена себе, «не буди»!

Саммаэль прикрыл за собой балконную дверь, ухмыльнулся довольно. «Ненадолго», ну как же, ведь демон же…

Потом посмотрел на часы. Ой, бля, запчасти-то прибывают завтра! Так, хорош отдыхать, выписываемся из гостиницы на хрен — и в порт. За работу.

Погас за спиной бело-янтарный свет. Саммаэль ещё подтолкнул немного, отвёл Териоки от Мэлхейма и отправил в свободный дрейф. А то мало ли, учует какой-нибудь экстрасенс, да попадёт на зубок демонессе. Нечего провоцировать… «происшествия».

И — принялся собирать вещи.

 

Глава 18. Данияль и лимонный щербет

Саммаэль чего-то не понимал. Паспортный контроль, который должен был занять не более трёх минут — виза-то вот она! — тянулся уже битый час. И тянулся без видимых изменений.

По крайней мере, вопрос ему задавали — раз за разом — один и тот же:

— Цель вашего прибытия в империю Сьерра?

Поначалу Саммаэль ещё пытался играть свою роль, отвечал, глядя прямо в мутные водянистые глаза пограничника, что «целью визита является туризм и осмотр достопримечательностей». Погранец — раз за разом — делал вид, что ответа он либо не слышал, либо не понял; по нескольку секунд молчал, не отворачивая опухшего землистого цвета лица — и вроде бы даже и не моргая! — а потом задавал тот же самый вопрос, снова и снова.

Через пятнадцать минут колдуну надоело. Сперва колдун принялся шуршать в кармане банкнотами; но вот тут пограничник подал признаки жизни — перекосился как от зубной боли, а охранник у двери, — здоровенный чёрнобородый детина в камуфляже и с широкой зелёной лентой на волосах, — чуть приподнял ствол карабина. Так; стандартный приём не прошёл; а ничего лучшего в голову не приходило, и Саммаэль начал уже просто наябываться:

— Цель вашего визита?

— Экскурсия в императорский гарем!

— Цель вашего визита?

— Свержение императора Шаграта — и установление диктатуры пролетариата!

— Цель вашего визита?

— Проникновение на Астонскую императорскую судоверфь и шпионаж в пользу отдела «Си-4»!

— Цель вашего визита?

— Выебать твою покойную бабушку!..

И на все на эти ответы — опять никаких признаков жизни. Как будто они и слов-то моих не слышат. Ни шпионаж, ни секс с мертвецами, ни попытка государственного переворота — ничем же их не проймёшь!

Да что же им, в конце-то концов, надо?! Чего они от меня услышать хотят?!

А старый добрый вариант «залезть к ним в мозги, и всё что надо там прочитать» — увы, не прокатывал.

Потому что в здании был колдун.

Был колдун, был! Сидел, сука, тихо, и не отсвечивал; ничем не выдавал — кто он, где он, как он. Но — держал, держал стопроцентный барьер на всех сотрудниках пограничного пункта! Ни к кому, блин, в мозги-то не присунуть, ни с кого, блин, ни словечка не прочитать, никого, блин, не предсказать даже на полсекунды! И время, блин, не замедлить, кругом карабин, блин, на карабине, и смотрят все в лоб, только дёрнись, плотность огня будет такая, что между разрядами мышь не проскочит…

Даже летучая?

Даже летучая.

Потому и Милену не вызывал.

Ну, блядь, колдун! Ну, сука, ну только мне покажись, только, блин, высунься, хоть на миллиметр, уж я-то яйца тебе на шею-то наверну, да голову с хуем местами-то поменяю!

— Цель вашего визита?

Саммаэль набрал в грудь побольше воздуху, привлёк на помощь все свои познания в «изящной словесности», и начал, надеясь, что местный колдун тоже его услышит:

— Ёб я мать твою в гроб, в бога, в душу и в двенадцать апостолов, да проебись ты тримандаблядским проебом…

Но тут сзади загрохотало.

Первый по лестнице скатился Вессон, растрёпанный, перепуганный, и, блядь, в «браслетах»! А следом и Мэллони, и тоже в «браслетах», и с немаленьким «фонарём» под глазом! А следом — трое, четверо! — в камуфляже и с карабинами, предохранители сняты, селекторы в положении «максимальная скорострельность»! А следом и пятый, тощий, маленький, лысенький, тоже, как все, в камуфляже — но с двумя шевронами на рукаве, капрал, что ли… и морда-то, морда-то, нос весь в лепёшку, и скольких зубов-то не досчитался?

Ну, Мэллони, ну вот кто здесь мастер «наябываться», а я так, я никак, я со своей «изящной словесностью» просто попи?сать вышел!..

Это было последнее, что Саммаэль подумал. Потому что дальше не думал уже ничего. Рывком, опрокинув стул, — назад и вверх, под самый под потолок, — жить захочешь, мигом летать научишься! — замедлив время и уходя с линии прицеливания, стягивая на себя всё окружающее, что вокруг было, — а был тут поблизости не воздух, не вода — а прямо-таки огонь…

А «линии прицеливания» не было. Карабины смотрели в пол.

Потом чуть дрогнуло, — безмолвный приказ, — и лысый капрал, скривившись, потянулся к заднему карману штанов. В котором лежали ключи от наручников.

А потом зазвучал голос:

Остановитесь. Пожалуйста.

Да, пожалуй, не помешает.

И таки остановились. Все остановились, замерли, кто где стоял, а Саммаэль неуклюже спустился на пол. Только мелкий капрал суетился, звенел связкой ключей, а освобождённый Вессон со страдальческим выражением на лице разминал запястья. Мэллони же, избавившись от «браслетов», заниматься глупостями не стал: поднёс свой немаленький кулачище к подбородку капрала, примерился — и результатом сравнения остался доволен. А вот капрал, похоже, не очень…

И тут в комнату вошёл — точнее, вбежал — обладатель голоса. И Саммаэля охолонуло. Потому что похож был, очень похож был маг — на Джоэля Верса. Нет, нет, не внешностью, — хотя тоже поджарый и с проседью, но другие черты лица, лицо острое и скуластое, изрытое оспой…

Похож он был целеустремлённостью. И в какой-то степени — честолюбием. Способностью идти до конца и на всё, не останавливаясь ни перед чем, ради поставленной цели…

Но было одно отличие, неожиданно понял Саммаэль. Этот маг уже знал, что такое власть. Знал, какой груз приходится нести на плечах; и как легко оступиться, упасть, не выдержав этой тяжести…

— Я прошу извинения за то, что заставил себя ждать, — начал маг, не поднимая глаз. А потом поднял голову, глаза его расширились, и он сделал то, что Саммаэль никак не мог от него ожидать:

— Валентайн… брат… — маг шагнул вперед, и обнял пилота.

— А?… — только и выдавил из себя Вессон.

Чёрт, да он действует искренне! Никакой игры, никакой показухи; маг действительно рад видеть пилота! И ещё одно: маг снял всю свою защиту! Он действует открыто и искренне, зная, что в комнате есть эмпат!

Про таких людей Саммаэль читал разве что в книжках. А в жизни — ни разу не видел. Ну, разве что, за одним — точнее, двумя — исключениями…

— Аа?… — снова выдавил из себя пилот, но уже с другой интонацией.

— Да, — маг похлопал Вессона по спине, потом отступил на шаг и представился: — Данияль. Данияль аль-Астани. Руководитель Канцелярии имперской безопасности. Прости, что заставил ждать тебя, брат. Мне сообщили, что прибыл разведывательный корабль с Арденны… но я не ожидал, что прибудешь ты!

— Аааа! — с выражением клинического имбецила промычал Вессон.

***

— Я говорю с полной ответственностью, Валентайн. Ты остановил войну!

— Аа?

Лимонный щербет, думал Саммаэль. Ковёр на полу и лимонный щербет. Кривые берёзки под снегом за зарешеченным грязным окном, ковёр и лимонный щербет. Неслабое сочетание. Хорошо хоть сидим на стульях и за столом.

А Данияль продолжал:

— Полковник Хоэнхайм, командир крейсера «Анкалагон». Он выжил, благодаря тебе, и дал интервью. Рассказал об испытаниях «Молота Тора», антипланетарного оружия; рассказал о том, что Арденна испытывала «Молот Тора» на одной из наших планет. Интервью удалось опубликовать в газете на Метрополии; из свободной продажи тираж быстро изъяли — но скандал в Сенате всё-таки состоялся. И с этого скандала и началось признание независимости Сьерры!

— Аааа?… — гнул своё Вессон.

— А ты, Валентайн… на Нью-Гарке ты совершил невозможное [74]Опять же, см. «Промежуточный пункт».
. И, если б не ты, если бы Хоэнхайм погиб, следующей целью для «Молота Тора» должна была быть Сьерра. Должны были быть все мы.

Лимонный щербет. Саммаэль, задумавшись, отхлебнул из пиалы, спохватился — психоактивные вещества! — но поздно! Ну да ничего страшного, в таких концентрациях на меня не подействуют, а Вессон, может, последует моему примеру, хлебнёт — и чуть-чуть расслабится. Ой, а Мэллони-то, только Мэллони бы не разошёлся… но тот, кажется, и так более чем доволен: и синяком под глазом, и произведёнными разрушениями.

— А теперь скажи, Валентайн… — аль-Астани посмотрел пилоту в глаза. — С чем ты пришёл? Пришёл сказать нам что-то, или о чём-то просить? Говори, друг мой, для тебя что угодно!

А вот-то маг и схитрил! Он обращался не к командиру корабля, а к судовладельцу; и делал это так, чтобы судовладелец заметил!

Э, нет уж, «друг мой» Вессон, ты здесь в теме, у тебя здесь знакомые, — ты и выкручивайся!

— Ээээ?… — наконец-то сменил пластинку пилот. Попытался встретиться взглядом со своим нанимателем, не получилось; нервно отхлебнул из пиалы, вздрогнул, и, заикаясь, промямлил: — Ээээ… эта… «М-морская змея»…

— Да, «Морская змея», — Данияль качнул головой. Не от Вессона ожидал он ответа, отнюдь не от Вессона! — В операции «Морская змея» вы с Грегори тоже нам помогли! Если бы эта бешенная Грант взялась бы преследовать наш корабль, переговоры бы сорвались, и война вспыхнула бы с новой силой! А наш агент сообщал, что она собралась преследовать. Но вы отговорили её.

— Ваш агент? У вас был агент в экспедиции Грант?!

— Да, да, — аль-Астани нетерпеливо махнул рукой. — Он и сейчас там есть!

Повисло неловкое молчание. Ну давай, маг, давай, думал Саммаэль; да, ты показал, что не боишься меня, что ты можешь открыться даже в присутствии человека, который способен прочитать с тебя всё; ты показал, что можешь позволить себе ничего не скрывать! Но я-то не знаю, сто?ит ли мне скрывать от тебя!

Аль-Астани опустил голову и заговорил. Заговорил негромко, и как бы ни к кому не обращаясь; но Саммаэль знал, с кем маг сейчас говорит:

— Сегодня у нас есть оружие. Есть корабли, есть пилоты. И сейчас мы можем себя защитить. Но тогда, в начале Войны за независимость, у нас ещё ничего не было! — голос Данияля повысился. — И мы потеряли всех. Никого не осталось. Никого.

Саммаэль удивлённо расширил глаза. «Никого»? Про кого Данияль сейчас говорит?! Потянулся к магу, коснулся его сознания, и…

И комната — со столом и лимонным щербетом — исчезла.

…Был зал, громадный зал глубоко под землёй, с полукруглым ячеистым сводом; похожий на станцию метрополитена — или на бомбоубежище. Были непонятные знаки, начертанные на бетонном полу цветным мелом. Был неровный, мятущийся свет переносных газовых ламп — зачем газ, почему отключено электричество? — и были люди. Много людей. В тусклом свете газовых ламп Саммаэль не мог разглядеть, сколько их здесь, и что они делают; но вокруг этой группы людей в центре зала вихрем вилась энергия. Вихрем громаднейшей силы, подобно плазме в корабельном реакторе, но во сто, — нет, в тысячу крат сильнее…

…А потом пришла темнота. Темнота звёздного неба над ночной стороной планеты. И две чёрных тени, скользящих по переходной орбите, заслонявших от взгляда звёзды. Две смертоносных сестры — «Непобедимая» и «Неустрашимая», два крейсера типа «М-3», единственные из всего Десятого флота, в жестоких боях растерявшие все корабли сопровождения, — но сумевшие выйти на цель и подавить планетарную оборону…

…И видел ещё Саммаэль, — нет, не видел, а чувствовал, — два на шесть да на пять. На двух кораблях по шесть ракет класса «корабль-поверхность», пять мегатонн каждая, и все шестьдесят мегатонн нацелены на столицу Империи. И нет уже никого, кто стоял бы ещё на ногах, кто мог бы встать на защиту, встать между нами и ними, между спящими городами — и этими чёрными «сёстрами», готовыми — команда на поджиг уже прошла! — выплеснуть пламя на спящие города Сьерры…

И на этом виде?ние оборвалось.

Отчаянно билось сердце.

Саммаэль — впервые — прервал молчание:

— Маги? Вы поставили магов против крейсеров Федерации?!

— Да, — тихо сказал аль-Астани. — Наша планетарная оборона была уничтожена. Объектовая ПВО перехватила бы две или три ракеты, но это бы ничего не исправило. Десятый флот Арденны был тоже разбит, но два крейсера прорвались к нашей Столице. И нам пришлось обратиться за помощью к магам. И маги, — продолжил Данияль после паузы. — Смогли. Смогли отразить атаку. Но все погибли. Все тридцать пять человек. У нас никого не осталось.

— Мы потеряли многое, — аль-Астани повысил голос. — Но сейчас мы теряем ещё больше. Арденна нам больше не угрожает; но три наших мира уже уничтожены!

— Бомбардировки? — спросил Вессон, не сообразив.

— Нет, — покачал головой аль-Астани. — Распад.

А потом маг повернул голову и посмотрел на Саммаэля. И произнёс:

— С того самого дня, когда мы узнали про катастрофу на Аргосе, мы держим глайдер в готовности к вылету. Но лететь на нём — некому. Я следователь, а не учёный; ибн Назир не может отойти от дому больше чем на километр… а мой ученик не справился даже с просьбой «задержать вас до моего прибытия».

Данияль посмотрел Саммаэлю прямо в глаза:

— Вы — сможете? Вы сможете остановить распад?

— Я не знаю, — ответил колдун.

— Другого ответа я и не ждал, — сказал аль-Астани. — Но вы знаете, с чего начинать. Вы готовы лететь?

— Да. Я готов.

— Тогда идёмте. Глайдер ждёт вас.

***

— Александер, состояние корабля?

— Прогрев реактора, двадцать минут.

Всё произошло очень быстро. Вессон и Мэллони были с почётом выперты на орбиту, приняли на борт горючки и запчастей, и принялись — а что делать! — готовить КДР к обратному переходу. Саммаэль же не успел и чихнуть, как получил под командование угрюмого чёрнобородого дядю по имени Александер («за успех операции ты отвечаешь жизнью!», напутствовал Александера Данияль), а сам оказался втиснут за пульт лётного наблюдателя.

Да, на глайдере. На том самом.

— Удачи… брат, — напоследок шепнул колдуну аль-Астани, и выбежал с корабля. А глайдер прыгнул в небо, взвыл маршевым двигателем, и пулей вылетел на орбиту.

Кораблик Саммаэль рассмотрел плохо. Толстая задница с дюзами двигателей, нелепые короткие крылышки, крохотная каютка и застеклённый «клюв» пилотской кабины. Из кабины зато обзор был хороший… слишком хороший: от взгляда на проплывавшую прямо перед физиономией поверхность планеты изрядно кружилась башка.

«Таких не берут в космонавты», подумал колдун, перевёл взгляд на пилота… Ой, а что это он делает?! А что это за шланг у него на поясе?! Это что, это что, компенсационный костюм [77]Компенсационный костюм состоит из сегментов, которые при перегрузках автоматически сдавливаются с помощью сжатого воздуха (или обтягиваются лентой), чтобы исключить прилив крови к конечностям, отлив крови от мозга и потерю сознания.
? А наблюдателю такой не положен? И бортовых компенсаторов на корабле нет? Ой, бля…

Перегрузки Саммаэль переносил хреновато. Потому — в юности, дома, — и не пошёл в авиацию. А тогда ведь мечтал… сейчас уже не мечтаю. Не знаю уж, как бы оно всё сложилось, — но колдуном тогда бы не стал, это точно. Не встретил бы Ани, и Лари, и Джуда; и Милену, и… Э. А кое-кого ведь из «встреченных» надо бы допросить.

Нашёл пульт внутриэскадренной связи, нацепил гарнитуру и щёлкнул тангентой.

— Вессон?

— Аааа?… — тот всё ещё не отошёл после шока. А может, щербетная дурь не выветрилась. Ну, блин, ну, экипаж, у одного глаз подбит, другой наркоты обдолбался, третий как слизняка проглотил… а четвёртый падает в обморок от перегрузок.

— Вессон, ты не мог бы кое-чего пояснить?

— А? Чего?

— Ну, ты здесь, оказывается, национальный герой, спаситель Отечества…

— А, ты об этом, — Вессон смутился. — Тебе чё, всё сначала рассказывать, да?

— Да, давай-ка сначала. Надо бы знать, с кем я летаю.

— Ну… — Валь с трудом собирался с мыслями. — Сел я на твоей любимой Нью-Гарке. Без корабля и без денег. А оттуда, сам понимаешь, так просто не вылезти. Работал на Гейла, работал на Восьмипалого, думал убитый корвет себе покупать. И тут шум, гам, фанфары, приходит Сьерра.

— На арденнскую станцию?

— На арденнскую станцию, обороны там нет никакой. В общем, что получилось, — пилот набрал побольше воздуху в грудь. — Арденна сделала новую супер-бомбу, и захотела её испытать. Ну и на ком? Федералы как раз на Сьерру были обижены, Сьерра-то отделилась; вот на Сьерре решили и испытать. На одной из дальних её колоний. А тут — надо ведь понимать, раньше Сьерра была частью Федерации, люди туда-обратно мотались. У кого на Сьерре родня, а у кого и любовница. И о таких «испытаниях» лучше особо-то не трубить, скандал в Метрополии будет такой, что и «ведьмаки» не помогут.

— И?

— И федерасты сделали очень просто. Когда снаряжали испытательный рейс, подкрутили чего-то в приёмниках навигации. И командир крейсера, Хо… Ху… Хуе…

— Хоэнхайм.

— Да, Хоэнхайм. Он был уверен, что идёт на необитаемую планету. А после бомбардировки «закладку» в приёмнике обнаружили, и Хоэнхайм узнал, что на планете было население. «Слегка» от этого огорчился — и связался с Астоном: мол, «простите, я не хотел, домой мне нафиг не надо, возьмите меня к себе». И взяли.

— Ну и что ты? — спросил Саммаэль.

— Ну, а я сижу себе на Нью-Гарке. Вваливается эскадра со Сьерры, за ней этот вот Хоэнхайм, на ремонт и заправку, а за ними — злобные федерасты. В количестве до фига и даже чуть-чуть больше. И подумай сам, вот если они забирают обратно свой крейсер с бомбами на борту, — то что они делают в первую очередь? Да проводят ещё одно испытание, на этот раз по Нью-Гарке! То есть по мне лично! За соучастие. А потом идут разваливать столицу Империи, аль-Астани об этом тебе говорил. Ну, я и занялся… делом.

— На штурмовике?

— На штурмовике.

— Против восьми средних фрегатов.

— «М-71» тяжёлый, а не средний, на орбите ему тесновато. Да и Сьерры там было, машины четыре… тоже повоевали. Ну и, — усмехнулся Вессон хвастливо. — Раскидали мы федерастов. Бергману этому харю пожгло, а остальные сто человек…

— Погоди, погоди, — Саммаэль прикинул в уме. — Силы сторон: восемь бортов у Арденны, четыре у Сьерры, плюс крейсер, плюс штурмовик…

— Не, — Вессон помотал головой. — Не так ты считаешь. Крейсер старый как говно мамонта, противокорабельного вооружения не имел. У Сьерры не четыре машины, а семь; но одна — разведывательная, а не боевая, а ещё две завязаны на охране, крейсер-то нужен им целенький! То есть, связаны по рукам и ногам, маневрировать, считай, и не могут. Тяжёлая ситуация, тяжёлая; был бы у меня выбор — бежал бы оттуда во все форсажки. А рассказал бы мне кто, что Арденну там раздолбали — я б не поверил. А вот ведь. Справился.

— Фрегат так уязвим перед штурмовиком?

— Вообще-то да, — Вессон нервно покосился куда-то в сторону, вероятно, на индикатор радара. — Уязвим. Если на штурмовике пилот грамотный. Штурмовик лёгкий, удельная тяга громадная, крутится на малой дистанции как шалава под боцманом. Ракета его не догонит, привода артиллерии за ним не успеют: слишком высокая угловая скорость. Ну и вот.

— А наш фрегат — тоже уязвим?

— Да. Уязвим. Ещё как, — буркнул Вессон угрюмо.

— А штурмовики, у кого они есть? Кланы на них ходят? Мафия?

— Не, — Валь мотнул головой. — Радиус действия у штурмовика никакой. Они работают либо в обороне, либо в десанте. Но десант возит их на здоровенных таких кораблях, «несущие крейсера» называются. Такие есть только у федералов… ну и у Сьерры.

— Ясно. То есть, со штурмовиками мы вряд ли столкнёмся. Ну а этот-то, аль-Астани…

— А, — Валентайн рассмеялся. — Я только сегодня узнал, что его зовут аль-Астани. В тот раз он мне не представился. Он курировал ту операцию. Ну и выдал мне от щедрот имперское гражданство, и фрегат этот, предсерийный, который флотский заказчик не принял…

— Почему не принял? — забеспокоился Саммаэль. — Он чего, бракованный?

— Не! Слишком роскошный! — Вессон хихикнул. — Астонская верфь выпендрилась и отделала жилой отсек как на генеральской яхте! Флотские глянули и сказали: кожу и дерево выкинуть нафиг, экипаж сократить, жилой отсек по бокам поджать, и поставить ещё парочку пусковых. А эту, мол, «яхту» куда хотите туда и девайте, у неё недостаточный вес секундного залпа. Ну, мне эту «яхту» и сбагрили. Такая история.

— То есть, ты аль-Астани видел только мельком?

— Ну да. А сегодня он как накинется, «брат», мол, «брат»…

Рассмеялись.

— Ну а дальше ты слышал, — сказал Валентайн. — С помощью этого Хоэнхайма, которого я, типа, спас, Сьерра получила себе независимость. Ну и вот, я «национальный герой», с командующим Канцелярией безопасности в обнимку хожу, и всё тут такое. Слушай, только я вот не понял. Что аль-Астани говорил про каких-то там «магов»?

«Шшшшайтаны», прошипел под нос Александер. Саммаэль пропустил это мимо ушей.

— Так то и говорил, — ответил колдун. — Что почти все имперские маги погибли, отражая космическую бомбардировку столицы.

— А это возможно?!

— А я почём знаю.

— Ну ты же…

— У меня это тоже в голове не укладывается, — перебил его Саммаэль, надеясь, что Александер не услышал про «ты же». А то хлопот с ним, кажется, не оберёшься, с магией у него какие-то нелады. — Как можно с поверхности, не видя врага в лицо, снять с орбиты ракетные крейсера? Не знаю, может, энергию сконцентрировали, чем-то орбиту «перегородили»… крейсера сбили — а сами все померли.

«Шайтаны», снова буркнул пилот. Впрочем, не так убеждённо.

— Почему, как ты думаешь, — сказал Саммаэль. — Сьерра так легко отдала нам глайдер? Магов у них не осталось! Аль-Астани — занят в столице, его ученик — шлемазл, ибн-Назир — инвалид. Машина-то есть, а куда лететь и чего там делать — не знают. Были б у Сьерры свои специалисты — они сами бы занимались распадом. Я бы и не понадобился.

— А ты, кстати, знаешь? — хмыкнул Валь.

— «Куда лететь»? Знаю, — спокойно сказал Саммаэль. — А «что делать» — это будем смотреть на месте.

— Так а куда лететь?! — нетерпеливо спросил Алексендер.

— Мэлхейм.

— Но…

— Там берём на борт специалиста-разведчика. И дальше — в сектор эр-шесть-шестьдесят один.

— Мы не ходим в эр-шестьдесят первый, — отрезал пилот.

— По причинам?

— Затруднена навигация. Определение координат.

— Ну и чудненько, — усмехнулся колдун. — На КДР у нас новая экспериментальная навигация, которую в секторе поиска уже испытали. У нас навигация, у вас привод… Кстати, готовность привода?

— Минута, — Александер скосил глаза на индикатор температуры.

— Ой, — заторопился Вессон. — Мэллони! — «Яяяя», тихо донеслось из наушников. — По местам стоять, корабль к переходу готовить! Александер, — снова нагнулся к переговорнику. — Дистанция сто, плазму на привод, давление субкритическое?

— Да, — подтвердил Александер. — Ты помнишь.

— Э, вы чё, — забеспокоился Саммаэль. — Вы знакомы? Вместе летали, что ли? Когда успели… А, — колдун вспомнил досье Вессона. — «Морская змея»?!

— Ща, погоди, погоди, — суетился Вессон. — Мэллони, хули реакторы не на компрессии? Что значит «и так сойдёт»?! А, у нас резерв тяги… Саммаэль, про «змею» расскажу потом! Но с Александером — да, знакомы… заочно.

И знакомство Александеру не понравилось, подумал колдун, сжал он кулаки на штурвале, вон, костяшки пальцев все побелели. Так, а этот рычаг, что, управление тягой?! Что, мы уже отправляемся?! Ой… ё… ё-моё…

Планета ухнула вниз, скрипнули кресла, становясь перпендикулярно полу. Навалилась тяжесть, бетонной плитой на грудную клетку, выбивая воздух из лёгких. Потемнело в глазах. Последнее, что услышал колдун перед тем, как потерять сознание — это были слова Александера:

— Переход начат.

А последнее, что подумал -

«Таких не берут в космонавты!»

 

Глава 19. Конец пути

— Чего мы ждём? — снова спросил Александер.

— Разведчицу, — снова ответил колдун.

Милена.

Ээээ!

Чёрт, ну поторопилась бы она. Не улыбается здесь сидеть, провести бы уже инструктаж — и на вылет.

Вессон и Мэллони, оба в драных комбезах, жались по углам кают-компании, и ощущали себя весьма неуютно. Александер же, наоборот, сидел прямо, будто штык проглотил; в чёрной парадной форме, при кобуре и при всех орденах.

Саммаэль зябко поёжился. Вот нелады нам с этим пилотом. С верующими со всеми ведь нелады: у них всё что не от пророка — то всё от диавола; а колдун-то пророка, может, и уважает — да верить ему не верит. Иначе бы колдуном не был.

А тут ещё и Милена. Хоть, конечно, и не диавол, не Иблис во плоти, но тоже всё-таки демон! Летучая мышь! Её и близко к Александеру нельзя подпускать! Да только как, им же на одном корабле идти. Шепнуть бы ей как-нибудь, чтобы в демонской форме пилоту на глаза не показывалась…

Милена.

Аааа!

Поймала! Чёрт, поймала! Саммаэль сейчас её видел: она была там, на Териоки, в заросшей низине у заводи. Как бросилась с дерева вниз, раскинув перепончатые крылья, — так и сидела сейчас в высокой траве, опершись на руку и настороженно вскинув голову. И заяц-то, заяц, — большой, зараза, килограмм на пять! — как Милена ему перекусила шейные позвонки, так и не выпускала. Держала в зубах: «моё, мол! Не зарьтесь!»

Нашла время зайцев ловить.

Милена, заканчивай с этим ушастым, и дуй сюда. Мы на Мэлхейме, на поверхности, в пассажирском порту.

Кивнула головой; а заячья тушка дёрнулась — вверх-вниз.

Будем надеяться, что поняла.

— Прибытие через десять минут, — сказал колдун вслух. — Ждём.

— Ждёём, — жалобно протянул Грэг.

Эх… долетели-то до Мэлхейма быстро. Но неприятно. Два дня всего, глайдер резал пространство как раскалённый нож, а фрегат только болтался в килватере, — но в невесомости. Но — в тесной каюте, да и с не самым симпатичным попутчиком. И по ночам храпел пилот, что твой слон; и днём, по пять раз, исправно… нет, не лицом на Мекку, какая в космосе Мекка, да и на какой она на планете, — нет; просто повисал посреди каюты, закрывал глаза да бормотал что-то себе под нос. И шипел, как спущенная шина, коли задеть его ненароком.

А из каюты Саммаэлю никуда было не деться. Потому что как сунулся в ходовую рубку, как увидел серое марево Хаоса за бронестеклом, как подкатила тошнота к горлу… так еле успел доползти до унитаза; и повторять эксперимент уже не хотел.

Не для людей эти, блин, «звездолёты». Точнее, может, и для людей — но не для колдунов. Интересно, как же Милена выдержит работу на глайдере… Милена… Милена?!

— Дура!!!

Ага. Прямо здесь. Вылезла из портала прямо здесь, в середине кают-компании! Плеснуло синеньким, хлопнуло, как от неслабой петарды, — и вот она, демонесса, в чёрной, понимаешь ли, чешуе, и с крылышками. И лыбится во все сорок четыре зуба: типа, «здрассте вам».

Только кровушку заячью с губ утёрла. И на том, блядь, спасибо!

Так, — Саммаэль перешёл в замедление, — Мэллони пытается провалиться сквозь кресло — и это у него получается! Вессон весь побелел, и, кажись, щас хлопнется в обморок. А вот Александер — быстро соображает! — его действия не оставляют сомнений: встать! Кобура! Пистолет! Убить шайтана!

В кресло его! И по руке, по локтю, больно, чтоб онемело. Чтоб к кобуре не тянулся. А Милену — в другое кресло! И по мозгам ей, по мозгам: превратись! Оденься! Сиди и молчи!

Превратилась. Оделась. Села и замолчала.

Мэллони… перепуган, но не дурит. Вессон… так, старший лейтенант, в обморок не падать, где у тебя мозговое кровообращение, дай-ка подправлю… в норме. Александер… Сидеть! Сидеть, я сказал! У, сильный, гад, хрен удержишь его на ведении…

Придётся словами.

— Александер, отставить!

Не слушал. Боролся с директивой, пытался встать, тянул к кобуре онемевшую руку.

— Отставить! Александер!!!

Чёрт, да что с ним теперь делать? Как его успокоить?

Милена! Да что ты… Назад!!!

Нет, не послушала. Вышла — точнее, выпрыгнула — на середину каюты, встала точно перед пилотом. Спинку пряменько, ручки по швам…

И ведь сработало! Чёрт, сработало! Замер пилот, замер; бросил попытки встать, бросил скрести кобуру; почувствовал — что толку от пистолета, когда вот она, демонесса, что ни убежать от неё никуда, ни пулей её не пробить…

Только смотрел упрямо перед собой. И желваки ходили по скулам.

— Да, я демон, — тихо произнесла Милена («ёб твою сорок раз», прошептал Мэллони, а Вессон снова засобирался в обморок). — Я работаю с Саммаэлем. Занимаюсь разведкой. Прошу вас выслушать то, что скажет вам Саммаэль.

Выслушает, подсказал Саммаэль. Теперь — выслушает. Спасибо, Милена.

Не ответила. Молча — шагом — вернулась на место. Села.

Александер молчал. Скрипел зубами, пучил глаза из-под густых чёрных бровей.

— Милена единственная из нас, — начал колдун. — Способна вести разведку в секторе. Поэтому ваша задача, Александер, доставить её в сектор эр-шесть-шестьдесят один…

— Нет, — сквозь зубы отрезал пилот.

— Плохо, — сказал Саммаэль. Ответ пилота был ожидаем; но… — Аль-Астани упоминал, что за успех операции вы отвечаете жизнью…

— Мне всё равно!

— Аль-Астани говорил также, что несколько ваших миров потеряны из-за распада. Волна угрожает всей территории империи Сьерра. Если распад не прекратить, погибнут…

— Такова воля Аллаха!

— Воля Аллаха, значит… — Саммаэль осклабился. — Салима, Зинат, — медленно проговорил колдун. — Такова воля Аллаха?

А вот и нет! Не такова. Лицо пилота не изменилось; и вести его Саммаэль по-прежнему не был способен, — но читать-то читал! Прочитал же про этих, про Салиму и Зинат; Салиме пять годиков, а Зинат восемь… И вот тут-то мужик и задумался. Не какие-то там «несколько» абстрактных «миров», не какая-то «территория империи Сьерра» — а Салима и Зинат! Дочки его родные!

— Надеюсь, — подытожил колдун. — «Воля Аллаха» девочкам ещё немножко пожить. Работаем? — рявкнул в голос. — Чтобы у Салимы и Зинат земля была под ногами?!

Пилот скосил глаза на демонессу. Скривился, как от зубной боли. Но — «да, работаем»…

— Да, — сказал Александер угрюмо. — Работаем.

— Хорошо, — колдун с шумом выдохнул. — Тогда делаем так. Милена идёт с вами на глайдере. Будет держаться как можно дальше от вас; например, в шлюзе. Выходите в сектор эр-шесть-шестьдесят один, принимаете грубое целеуказание с фрегата, садитесь на грунт, открываете шлюз, выпускаете Милену. Милена ориентируется, берёт пеленг на источник Волны, возвращается в шлюз, по интеркому сообщает вам пеленг.

Александер напряжённо кивнул.

— Фрегат держим в кильватере? — Валентайн наконец-то перестал падать в обморок, и начал соображать.

— Вряд ли, — помотал головой Саммаэль. — Только свяжем Милене маневр. На фрегате работаем с телеметрией, навигацией и «информационным следом». Александер, мы сможем держать связь между кораблями при расхождении в несколько линий?

— Да, сможем.

— Хорошо. Милена?

Пожала плечами:

— Глайдер — он как?

— Пиздец это, а не корабль, — «зачем такие слова говоришь», прошипел Александер. — Компенсаторов нет, колдуну на нём смерть. Так что, Мил, ты там смотри. Если что — высаживайся на грунт, и либо жди фрегата, либо иди на Териоки. Передатчик с собой возьмёшь, — Саммаэль приподнял увесистый зелёный рюкзак.

— Хорошо, — Милена скривилась. — Попробуем.

***

И попробовали.

Первые два перехода были в никуда: Милена всё не могла приноровиться к характеристикам глайдера и злилась, а Александер шипел своё про «шайтанов», и толку от него было чуть. Третий проход получился уже более точный, глайдер — по словам Милены — вышел «почти что к источнику, осталось совсем немного…» Но сразу после доклада — Саммаэль видел изображение с видеокамеры — демонесса охнула, покачнулась, и тяжело опустилась на землю.

— Милена, уходи оттуда! — скомандовал Саммаэль.

И Милена ушла. Исчезла. Растворилась в воздухе, и — для разнообразия — без световых эффектов.

— Милена? Милена, ответь! Милена, ответь Саммаэлю! Приём!

— Я на Териоки, — донеслось из наушников. — Чёрт… этот корабль точно не для людей. И не для демонов, — демонесса хмыкнула. — Я на ногах не стою!

— Ты справишься?

— С поиском? Милый, мне надо пару часов…

— Я не об этом. Тебе на Териоки помощь нужна?

— А, — Милена рассмеялась. — Нет, здесь моя сумка с лекарствами. Через пару часов буду уже на ногах.

— Двенадцать часов!

— Что?

— Двенадцать часов на отдых! Давай, приходи в себя. Я пересяду на глайдер и продолжу поиск самостоятельно!

— Аа.

— Передатчик выключи, не жги батарейки. Включишь через двенадцать часов.

— Спасибо, милый, — донеслось из наушников.

— Отбой.

«Продолжу поиск самостоятельно»… ну это я дал. И с чего я начну этот «поиск»?

— Вессон?! — заорал колдун на весь корабль.

— Ааа? — донеслось из ходовой рубки.

— Нам на Сьерре десантный костюм перепал?

— Да, перепал! В шлюзе стоит…

— Заряжен?

— Да!

— Автономность?

— Восемь часов.

— Вакуум держит?

— Держит!

«Что-то стремаюсь я на грунт голышом выходить. Вон, на картинке с глайдера, никак фумаролы. Никак, жёлтый налёт на камнях; плохо видно, посветить бы туда прожектором. Милена, небось, ещё и сернистого ангидрида глотнула…»

«Так, ладно. В скафандр я влез. И что я делаю дальше?»

— Александер? — Саммаэль переключил передатчик.

— На связи!

— Вы сможете пройти к фрегату, взять меня на борт и вернуться обратно?

— В эту же точку? Если поставлю маяк.

— Ставьте. Время прибытия?

— Четыре минуты, — картинка на экране вздрогнула, потом пошла вниз.

— Отбой.

Так, скафандр. Саммаэль критически оглядел здоровую чёрную хренотень с распахнутым люком на спине, зажатую в стапеле в шлюзе. Так, ну что, с приступочки две ноги в люк и в штанины… а по росту он что, сам регулируется?

Ага! Не успел колдун заправить ноги в «штанины» — как взвизгнули привода, встал на место коленный шарнир, обжало ступни, голени и бёдра. Так, теперь руки… ага, перчатки тоже сами настроились, заодно и шлем встал на место. Теперь — как закрыть за собой люк? Бздынь! — а он сам закрылся.

«Энергия и запас кислорода в норме», сообщил механический голос.

Отлично.

Теперь связь… — Саммаэль вперился было в пульт управления на левом предплечье, кнопок штук двадцать, чёрт разберёт, какая из них «связь», — но тут из динамиков шлема раздался голос Вессона:

— Связь настроена, тангента справа под подбородком!

— Ага, — колдун нащупал тангенту. — Передатчик гравитационный?

— Да.

— Связь держит с фрегатом?

— Да, костюм настроен сейчас на фрегат. Хочешь, и на глайдер транслирую.

— Транслируй. Где, кстати, глайдер?

— Стыкуется. Щас, открываю люк.

— Да. Отбой.

Люк отошёл в сторону. Саммаэль выдрался из стапеля, приложился об стену, — ух, ну и здоровенная же штуковина! Вес, впрочем, не чувствуется, работают привода, — и опасливо сунулся в переходной туннель. А туннель-то резиновый, надувной; щас как порвётся… а, ну да, я же в скафандре.

Протопал через переходник, протиснулся в тесный шлюз глайдера, вжал тангенту, — «Александер, я на борту!». Захлопнулся люк, и тут же пропала гравитация. Сказал ещё:

— Александер, возвращайтесь к маяку…

— Уже выполняю, — перебил его Александер.

В ходовую идти не хотелось. Да и не пролез бы в скафандре, вон, головой потолок скребу. Ухватился за поручень — и ждал.

Лязгнуло где-то снизу; скрипнули привода коленных суставов, когда скафандр вновь встал на пол шлюза. Сразу же распахнулся и люк, выехал трап.

Ага, та самая ночь, те самые фумаролы, тот самый белый дымок, по склону и вниз. Саммаэль шагнул с трапа на гравий. Да, то самое место. А вот здесь Милена лежала.

Пошарил на пульте, включил наконец-то прожектор. Да, таки фумаролы, и таки серный налёт на камнях. Убираться надо отсюда, вулканчик-то действующий, прилетит ещё от него «подарок»…

Так, «убираться». А вот с этим сложнее: Саммаэль не был уверен, что в скафандре получится колдовать. Расслабил все мышцы, раскинул руки, повис на сервоприводах. Закрыл глаза, медленно вдохнул, медленно выдохнул…

А, вот оно! Саммаэля как током ударило; а потом пошла ровная, мощная пульсация, через живот и грудную клетку, к грудине от позвоночника. Ой, мамочки; ну ничего себе сила, не здесь ведь источник, не в этом мире, рядом — но не прямо же здесь! А колотит — кажется, даже скафандр скрипит! Ой… чего-то чувство какое-то нехорошее. Как бы сердце от этой пульсации не того. Пора убираться отсюда.

Ну-ка, направление… Ну да, — Саммаэль развернулся, и пульсация сразу пошла от грудины назад, — ну да, назад, мимо глайдера вниз и по склону, и чуть выше, левее… «Выше»?! Это что, мне учиться летать?! Или «выше» — это значит…

И Саммаэль шагнул, вниз по склону горы, — но в то же время, чуть выше. И чуть левее.

Шагнул — из одного мира в другой.

***

В глазах помутилось, и Саммаэль — как был, в своей «скорлупе», — так и осел пятой точкой на гравий. Портал всё-таки, не какие-нибудь там финтифлюшки, никогда раньше ведь не проходил порталом — а тут на тебе! И скафандр на себе утащил!

Уф. Так… колдун встрепенулся. Связь!

— Александер?

В динамиках шипело и булькало: пилот, наверное, комментировал исчезновение колдуна посреди ровного места, да ещё и с броней в два центнера на плечах.

— Александер, как слышите?! Приём!

— Слышу громко и чётко, — подтвердил пилот.

— Следуйте за мной!

— Нет пеленга! Установите маяк!

— Маяк? Э… — колдун поднёс к шлему пульт управления.

— «Спецоборудование», — подсказал ему Вессон. — Команда «сигнальная ракета».

— А… — нащупал нужную кнопку. За спиной хлопнуло, а через мгновение вспыхнул над головой яркий мертвенно-белый свет. И начал медленно угасать.

— Маяк наблюдаю, — подтвердил Александер. — Прибытие через тридцать минут.

«Тридцать минут»? Ни фига себе «рядом»… далеко ж меня занесло.

— Вессона на буксир — и на орбиту, — приказал Саммаэль. — После чего садитесь на грунт.

— Тогда через час.

— Принято.

— Ну как там? — нетерпеливо спросил Вессон. — Нашёл?

— Да подожди ты, — отмахнулся колдун от него. — Сейчас осмотрюсь.

Да. Осмотреться бы стоило.

Кислород — судя по датчику — здесь был; но не сказать чтобы много. Шлем лучше не открывать. Пульсация… пульсация прекратилась; но появилось другое, тянущее чувство, как будто привязали трос к той же грудине — и тянули вперёд, чуть правее и выше. И — на этот раз — здесь, в этом мире, а не в каком-нибудь, блин, другом!

Получается, всё же нашёл?

Ну посмотрим.

Саммаэль посмотрел. Потом выключил бесполезный прожектор — и посмотрел ещё раз.

Вулканов здесь не было. Здесь была пустыня; и не просто пустыня — а пустыня из всех пустынь. Точнее сказать, хамада. Каменистая равнина, перемежавшаяся редкими каменными останцами, тянулась — Саммаэль это знал — через весь континент до самого солёного моря. И — здесь была не совсем уже ночь; здесь занимался рассвет, светлело впереди небо оранжевым; и, насколько колдун мог видеть, до самого горизонта по левую руку тянулась всё та же бесплодная булыжная россыпь. А вот по правую руку, на юге, местность чуть повышалась. К предгорьям невысокого горного хребта.

И тянуло — именно туда, в эти предгорья. Конкретно вот к этой вот горке. И даже, пожалуй что, за неё.

Ну-ка, сколько до той горы? — моргнул зрачок дальномера, — четырнадцать тысяч с хвостиком. Пожалуй что пробегусь. И, выкрутив привод на максимум, колдун большими прыжками понёсся на юг.

***

Когда Саммаэль добежал до предгорий, край солнечного диска уже показался над горизонтом, и вершины хребта вспыхнули охрой и киноварью. В расселине, впрочем, лежала глубокая чёрная тень. Булыжники здесь были заметно крупнее, чем на равнине; а дальше, на подъёме на перевал, начинался голый изъеденный ветром песчаник. Пришлось сбавить ход.

— Ну что там, что там? — снова засуетился Вессон.

— Брысь! — одёрнул его колдун.

Тянущее чувство почти что пропало. Нет, не потому, что колдун отошёл от источника; наоборот, источник был сейчас слишком близко. Может быть, даже повсюду вокруг. Ёлки, это ж какая тут должна быть энергия…

Но — на перевал. Определённо, на перевал. Чёрт, темно там, в седловине, хоть глаза выколи; и прожектора ни фига не берут. Привода бы не обломать… вместе с ногами.

Саммаэль пошёл осторожно. Одёргивал себя, сдерживал, чтобы не броситься очертя голову; и порядком уже волновался. Не упустить бы, не потерять бы след… как будто можно его «потерять»!

За несколько миров, за пятнадцать километров его почувствовал — вблизи уж как-нибудь да найду!

Под конец всё же не выдержал; перепрыгнул через несколько валунов, и — как только закончился склон — бросился со всех ног. Вперёд, вперёд, только лучи прожекторов метались по склонам; только отмечал про себя, — странно! — как будто бы серебристый отсвет, слева и впереди, на теневом склоне; будто подсвечивает его справа серебряным, из-за поворота ущелья. И под ногами — вроде, не камни уже, не хамада, — а мелкий и плотный песок…

И — застыл в изумлении.

Долина открылась по правую руку. Идеально круглая, будто вырезанная по трафарету в карминово-красном песчанике. Дно было выстлано мелким красноватым песком, и плавно опускалось к центру долины; а там, в середине…

Там возвышалась стена — нет, колонна! — светящегося, серебряно-белого тумана, непроницаемая для глаз. И эта сияющая, переливающаяся, как будто живая колонна упиралась в высокое иссиня-чёрное небо.

О как! А с равнины-то эту штуковину было и не видать!..

Саммаэль ухмыльнулся. Значит, вот оно как. Ну-ка, а если поближе…

Шаг. Осторожненько… ещё один шаг. На радиометре по нулям, да и сам ничего, вроде, не чувствую. Ещё один шаг…

А вот тут-то его и остановило. Плотная ледяная волна ударила в грудь, чуть не сбивая с ног, как ураганный ветер с горного ледника, — только «ветер» продувал грудную бронепластину насквозь, как тоненькую рубашку!

Ещё один шаг… жалобно взвизгнули сервомоторы скафандра, и Саммаэль почувствовал, как медленно едет назад, нагребая подошвами мелкий песок. Нет, ближе уже не подойти. И только почудилось — мелькнуло на миг — будто бы там, за стеной серебряного тумана, маленькое круглое озерцо, с чистой прозрачной водой…

Нет, назад. На пару шагов, для надёжности. В скафандре туда не пройти. А может быть, это Саммаэлю туда не пройти, мало ли, кому положено ходить к этому озеру…

Ничего, разберёмся.

Милена.

Нет ответа.

Ну, блин… вот это в скафандре уже не получится, придётся открывать шлем. Кислороду тут маловато; ну ничего, пару минут выдержу. Откинул щиток, схватил ртом морозный разреженный воздух:

Милена.

Я здесь, милый.

Ты это видишь?

Да! Вижу!

Ты сможешь сюда пройти?

Я запомнила это место. Я его найду. Это… это ни с чем несравнимо! — в голосе Милены чувствовался восторг, и Саммаэль сейчас отлично ее понимал.

Милена, почувствуй это. Почувствуй как следует. Нам надо выяснить, что это за штуковина.

Для этого мне надо самой быть там. Ты чувствуешь немножечко по-другому… мне надо смотреть своими глазами!

Не торопись. Сперва отдохни как следует. Над озером какой-то барьер, защита… придётся работать всерьёз!

Хорошо, — Милена вновь улыбнулась. — Я приду к озеру завтра.

Мне пока тут есть чем заняться, — колдун тоже осклабился. — Отдыхай.

И захлопнул щиток шлема. Отдышался, помедлил — и нажал на тангенту:

— Александер, где вы находитесь?

— На грунте, в отмеченной точке. Ваш маркер наблюдаю, могу подойти…

— Не приближаться! — отрезал колдун. — Ждите. Валь, ты на связи?

— Да, — отозвался Вессон. — Тут с орбиты кое-чего наблюдается…

— И я в пятистах метрах от этого «кое-чего»?

— Ну да, — пилот хохотнул.

— Ну так это то самое, что мы искали.

— И что это за фигня?

— Вот ты и разбирайся, что это за фигня, — злорадно сказал Саммаэль. — Пусковые установки готовы?

— Готовы!

— Выводи орбитальную группировку! Прикинь орбиты, чтобы в каждый момент времени один спутник висел над этой долиной. Ну и давай — оптика, микроволновое излучение, гравиметрия… все диапазоны, какие там есть! Мне нужна вся информация!

— Щас… — Вессон щёлкал по клавишам. — Шести спутников должно бы хватить, ещё пару в резерв… вывожу!

— Отлично, — Саммаэль устало вздохнул. Хотелось уже в свою каютку и на боковую. — Ожидай моего прибытия. Александер?

— На связи!

— Буду у вас через час. Отбой! — и двинулся в обратный путь.

***

— Валь. Ты когда-нибудь видел такое?

— Нет, — помотал головой Вессон.

— Ну вот и я не видел.

Со спутников отчётливо видна была колонна серебряной дымки, высотой в добрых одиннадцать километров, до самой до стратосферы. И больше ничего видно не было. Вообще ничего.

На радио — ни малейшей активности. Ионизирующего излучения нет. На тепловизоре, правда, были кое-какие неясности: вся долина была существенно холоднее окружающих гор, на целых пять градусов. И атмосфера была холоднее, как будто вытягивал тепло этот серебристый туман.

И наблюдалась ещё гравитационная аномалия. Что-то тяжёлое, там, под горами?

— Посмотри-ка, — Вессон показал на записи спутника. — Тут есть ещё аномалии. Вот, спутник на минус пятнадцатой широте её пересёк, потом строго над нашей долиной, потом на минус сорок восьмой… Есть какое-то угловое распределение!

— Подробнее бы промерить, — буркнул колдун.

— Бесполезно, — Валь помотал головой. — Со спутников много не снимешь. А что твой «информационный след»?

— Да «след»-то, — Саммаэль крякнул. — Показывает, что мы точно в центре глобального возмущения. И ничего больше он не покажет.

— Дела. Понимаем, что ничего не понимаем.

— Угловое распределение… — бормотал Саммаэль. — Интерферометр бы сюда. Айзенгардский.

— А что, есть к нему доступ? — оживился пилот.

— Раньше был. А сейчас даже не знаю, Верс мог и прикрыть.

Саммаэль зарядил свою «чёрную карту» в шифратор.

— Проверим.

— Погоди-ка… есть картинка!

— Ага, — колдун даже удивился. — Доступ открыт. Интерферометр нацелен на сектор Алканга…

— Можно перенацелить?

— Щас… — Саммаэль шевельнул верньеру. — Можно! Есть управление!

И проскочила такая мысль — «а раньше-то управления не было! Раньше я мог только запись смотреть! Странно всё это…»

Но вслух говорить не стал.

— Так, — оживился пилот. — Скорми-ка ему наши координаты…

— Откуда я их возьму, — огрызнулся колдун. — От нас до ближайшего маяка… Так, Вессон. Можешь дать модулированный сигнал на джамп-генератор? Попробую навести его по частоте, прямо на наш корабль.

— А… да, могу! Сорок герц, устроит?

— Устроит, устроит!

— Щас, это надо из ходовой рубки… — Вессон выбежал из каюты.

Саммаэль задумчиво закурил.

Корабль несильно вздрогнул.

— Есть генерация! — крикнул пилот из рубки. — Наводи эту штуку!

— Ага, — заорал в ответ Саммаэль. — Есть частота! Разворачиваю антенное поле… есть картинка… ой.

А «картинка» и впрямь была. Только какая-то… Ох ты ё же моё.

— Вессон, Мэллони! — заорал колдун во всю глотку. — Оба сюда!

Прибежали, склонились над монитором. Хором присвистнули.

«Картинка», и впрямь, была. Да ещё какая.

Тонкая многолучевая звезда, чуть не на треть карты. Некоторые лучи доставали до Рааг-Шанга, некоторые до Сьерры, а парочка даже до Дейдры! И — да, один из лучей упирался ровно в отметку под названием «Аргос-1»…

Многолучевая звезда. И тонкие линии, дуги, поперечно и наискосок, — так что, может, звезда, а может, и серебряная паутина. И знакомая паутина, смутно знакомая, вертится что-то на языке, вертится, не поймать…

— Чуваки, — сказал Саммаэль. — Вы видели такое когда-нибудь?

Вессон и Мэллони переглянулись. «Нет», помотали головами одновременно.

— Видел я как-то такую «звезду», — колдун щёлкнул ногтём по экрану. — Видел где-то, а где — не припомню…

И тут пронзительно затрещал сигнал вызова на аварийном канале.

— Что… блин… — Грэг и Валь одновременно метнулись к интеркому на дальней стене каюты, и звонко треснулись лбами. Валь добрался первый до кнопки, нажал…

И в каюту ворвался голос подполковника Грант:

— Саммаэль, немедленно уходите оттуда!

— Надин, — Саммаэль забрал у Вессона микрофон. — Что случилось?

— Немедленно уходите! К вам идёт Верс!

— Что?! Какого…

— Я проморгала подготовку его экспедиции, — заторопилась «ведьмачка». — Он ввёл СВР в заблуждение, мы думали, он на Арденне, но он комплектовал эскадру в секторе «эр-пятьдесят девять»! Мы только что перехватили переговоры между эскадрой и Айзеном! Верс получил ваши координаты — и сигнал с интерферометра!

— У него же нет глайдера…

— Есть, — зло отрезал Грант. — Теперь — есть. И не один, а три штуки!

— Чччёрт, — колдун собирался с мыслями. — Ччёрт! Каковы его силы?

— Я сейчас выясняю, — раздражённо проговорила Грант. — Но, как минимум, у него два несущих крейсера.

— Несущих?! — вмешался в разговор Вессон. — Укомплектованы?

— Укомплектованы, — подтвердила Надин. — «Сильваниями Р-16». В противокорабельном исполнении! Поэтому уходите оттуда! Вас сотрут в порошок!

Вессон побелел. «Штурмовики», произнёс одними губами.

— Много? — угрюмо спросил его Грэг.

— Двадцать четыре штуки. Да ещё и три глайдера…

— Когда они будут здесь?

— Через сутки… да нет, раньше! Глайдер же быстро ходит, с «эр-пятьдесят девять» дойдёт сюда за восемь часов! Надо сматывать, чтоб они не взяли наш след!

«Сматывать». Колдун зажмурил глаза. Легко вам сказать, «сматывать»! Мы же только нашли, нашли что искали, нащупали её, причину этого бардака…

Саммаэль снова взял микрофон:

— Надин, каковы намерения Верса?

— Я не знаю, — нетерпеливо ответила Грант. — Мы выясняем точный состав экспедиции. Саммаэль… — Грант осеклась. — Уходите! Уходите туда, где вас не найдут! Я выясню всё, что смогу, и вам сообщу.

— Хорошо. Мы уходим.

— Связь не включать, сенсоры в пассивный режим! — вновь заторопилась «ведьмачка». — Транспондеры выключить, антенны обрезать! Линию УНЧ в готовность к приёму! Подклю?чите к ней ваш шифратор, и ждёте моего вызова!

И оборвала связь.

Как ни обидно, но нам пора. Пора, действительно, уходить. Туда, где никто не найдёт. «Туда, где никто не найдёт», повторял про себя Саммаэль. «Туда, где никто не найдёт». «Туда»…

Да я же знаю, куда уходить!

— Грэг, — твёрдо сказал колдун. — Готовь движки к буксировке.

— Что… — встрепенулся Вессон, но Саммаэль его оборвал:

— Валь, дай мне связь с глайдером!

— Да… сейчас! Грэг!

— Бегу! — донеслось из коридора.

— Александер, — заговорил Саммаэль в микрофон. — Немедленная стыковка!

— Что…

— Александер, сюда идёт эскадра противника! Мы уходим! Я должен быть у вас на борту!

— Что…

— Потом объясню! Выполняйте стыковку!

— Да… есть! Выполняю! Стыковка через сто тридцать секунд.

— Отбой.

— Что ты задумал? — прошептал Валентайн.

— «Уходить туда, где никто не найдёт», — поморщился Саммаэль, поднимаясь из кресла. — На буксире, за глайдером. Готовь фрегат к переходу!

И добавил ещё про себя, когда пилот уже закрывал за собой дверь ходовой рубки:

— Ну, сейчас мы покрутимся!