«Мой друг»… В словах коротких этих И боль, и радость, и печаль. С тобою нас в единый ветер Они закутают, как в шаль. Как будто в танце обольщенном Они ведут по кругу нас — Ты глядя на меня смущенно Своих не опускаешь глаз. Смотреть в твои глаза так тянет, Как манят пропасти края, И тонкая твоя улыбка Куда-то вдаль ведет меня. Как будто только мы на свете, И жизнь как будто коротка. «Мой друг»… В словах коротких этих И боль, и радость, и тоска. Возьми, друг мой, меня под руку — Всё есть, как есть, иного нет. И пусть тоску прогонит ветер, И радость нам подарит свет.

Я утонул в твоих глазах — В их нежном свете через край, В чудесных тонких волосах… Весь мир – прощай. Лазурь небес нас обняла, Нас грели радость и печаль. Здесь были только ты и я — Дорога вдаль. Твой милый взгляд меня ведет, Как путеводная звезда… В озерах глаз твоих пропал Я навсегда.

Вы садитесь – горит «Пристегните ремни», Самолет поднимает крыло. Она спит – так сладко, под гул двух турбин… Облака цвета молока, время пошло. Почти другой город: у тебя вокруг зеленое море, У нее – два проспекта, и в глазах тишина. Ты берешь телефонную трубку, ты хочешь набрать ее номер: Набираешь и выключаешь – один и одна. И как будто запах ее духов Разбудил тебя в пол-шестого утра… И ты вышел покурить на балкон. Посмотрел, как над соснами зреет заря… Слишком много вопросов – зачем тебе знать, Кто она для тебя. Привет, заходи, я пока живу здесь, будь как дома, Хотя мы оба в гостях у этого странного места. Так просто – время до обратного рейса Будут мерно отсчитывать два бьющихся сердца. Она ждала обратного рейса, Как будто сама не своя. С пол-шестого над снегом море огня, И сверкающей нитью над небом, над облаками Так близко – дотронься руками — Белая линия, Тонкая белая линия Обратного рейса.

Я почти человек. Я слышу. Я чувствую запах теплой травы. Она так ждала весны, пробивалась сквозь лед. Вместе мы дышим. Я смотрю в небеса. Облака. Я пытаюсь схватить их, оставить себе — Но тянуться устанет рука. Разве будь они чуточку ниже… До тебя – сантиметры. Так близко. Я рядом и так далеко — Потянись, прикоснись… Высоко. И тогда я гляжу: Там, где ветер. Он кот на лужайке, В диком поле играет с собой — будто ловит бесплотный свой хвост. Рассказать – да никто не поверит… И из леса Дурманом весенней земли Вдруг щекочут нос запахи новых цветов Лёд зимы закипает внутри. Я почти что готов… И оставшись тогда Меж землею и небом, под звуки весенних реприз, Как будто не верю себе — И падаю вниз. Чтобы видеть твои глаза. Так и есть — Я хочу видеть твои глаза.

Все что я могу делать — Танцевать с тобой. И то, что я хочу делать – танцевать с тобой. Невозможно быть ближе, и вероятно — Невозможно поцеловать. Все, что я могу делать — Только танцевать. Я могу проводить тебя домой только взглядом, И не могу подарить тебе букет цветов, Летней ночью отправиться гулять с тобой рядом… И даже если каждый готов — Не прикоснуться, не дотянуться, Недопустимо просто обнять, Все, что я могу делать — Только танцевать. И держаться за руки – скверная мысль: Думаю, не стоит мечтать ни о чем. Я помню – у каждого есть своя жизнь, А значит, точно не надо и думать о том, Кто мы друг для друга на самом деле: Нас самих нам с тобой невозможно понять. Все исключено, закрыты все двери — Нам останется разве что танцевать, И я хочу танцевать с тобой, Просто танцевать. Все, что я могу делать — Только танцевать.

В наших белых садах Прошлым сломаны ветви… Мы хотели быть ближе. Мы думали: если… С головою уйти, Все отдать в одночасье — С нами будут добры Те, кто станут причастны… Оказалось – увы, Дверь чужим открывая, Отдавая себя — Мы себя убиваем. Время лечит сады, Время шепчет: послушай, Кто еще за тебя Сбережет наши души… Там, где боль пролилась, Из земли проступают Полевые цветы — И до самого края, До скончания времен, До открытия двери, Мы с тобой ищем вновь То, во что вместе верим.

Плавней в повороте, она просит сбавить; У страха, наверное, долгая память. В глазах глубоко, как в реке. Как будто в обратную сторону взгляды, И никого в это время нет рядом: В потоке висишь на крючке. Держи свою третью на поводке — На особом замке, Ближе всех вдалеке. Направо, еще, и вокруг до подъезда. Она улыбается: да, это здесь, и Ты ждешь. Вот-вот оборвется внутри… Воздух застыл, лепестки облетают, Все как всегда – и еще ближе к краю, И если держаться, то можно остаться: Смотри! Потянешься ближе — Почувствуешь воздух; Еще сантиметр — Уже будет поздно… И небо в окне — и падают звезды. Держи – не держи… свою третью на поводке, На особом замке, Ближе всех вдалеке. Держи – не держи свое сердце на поводке.

Десять лет мы не виделись – что стало с нами? У одного – мешки под глазами, Второй обрюзг, лысый третий, Четвертый худой, просто похож на смерть. Десять лет назад у всех был длиннее, Небо прозрачней, трава зеленее, Уровень выше, громче песня — И, понятное дело, работа интересней. А сейчас – все сказали: да, давайте снова Сделаем командой чего-нибудь такого. Но чует мое сердце, что с этого места Мы снова не увидимся еще лет десять.

Дождь по дворникам стучит… Прячешь нос в мой теплый свитер. Город утонул в ночи, Смотришь в окна и молчишь. Чьи-то судьбы, жизнь и смерть В этом городе повсюду — Круговерть и суета, Суета и круговерть… Улыбаясь про себя На вопросы без ответов, Лучше никому не знать, Что у каждого внутри. Ну а если вдруг решишь Разделить со мною это — Ничего не говори. В кресле ты лежишь клубком, И уютнее, чем кошка, Улыбаешься тайком — Согреваешься немножко. Город утонул в ночи — Загляни в глаза ко мне. Может быть, найдешь ответ, Ну, а если нет – молчи. И когда останусь я В одиночестве привычном — Против всех своих привычек Поверну куда-нибудь. Там, где солнце раньше всех Поднимается обычно, Я достану сигарету И послушаю чуть-чуть. Мне расскажет огонек На вопросы без ответов, Что такого мне не знать, Что запрятано внутри. Ну а если вдруг решишь Разделить со мною это — Ничего не говори.

В этом доме все вверх дном каждый день: Содом и гоморра, дыры в стене. Иногда она ходит, как серая тень — Иногда варит кофе, улыбается мне. А над ней плюс один эшелон сидит Тот, кто больше других обо всех говорит, Чьи рога и хвост Достают до звезд. В этом доме редко бывает тепло: В этом воздухе дым и пыльная взвесь. Бегают зебры, и маленький танк Сбивает с извозчиков лишнюю спесь. Старушку в углу ждет свой черед — Гвоздь с хвостом пролетает через проход, И рога и хвост Достают до звезд. Каждый мой день – килограмм, На выходе – полкило. Зашивая рот кривым стежком, Собирая обломки крестов по углам — Надеваю хвост, достаю до звезд. В этом доме все вверх дном каждый день: Содом и гоморра, дыры в стене. Иногда она ходит, как серая тень, Иногда варит кофе, смеясь над тем, Кто сидит над ней плюс один эшелон, И хрипит, как сутулый хромой патефон. Чьи рога и хвост Достают до звезд.

Выдуман, Поставлен на место других, В перепадах движений, в огне притяженья, И не выбросить просто из мыслей своих, И не выбрать иного, Не оставить свое отраженье… Отпусти? Отпусти… Не уйти… Не уйти. И чужое Берет за меня изнутри, Разрывает мой голос на мелкие части. И забыв, кем я был – посмотри на меня, посмотри — Становлюсь я себе не хозяин, Себе не подвластен. Отпусти? Отпусти… Не уйти… Не уйти.

Крылатый шестой трамвай: Стекла залиты синевой. Вроде бы, еле живой: Разбегайся – взлетай. Сто тысяч таких, как мы — Сто тысяч таких, как ты. По улицам в пустоту — Дворами из пустоты. И когда мы вернемся домой на шестом — Гори все огнем. Утром, когда пора, И вокруг следы от вчера — Поднимайся, скорее вставай: Ожидает шестой трамвай. Хрустнет от солнца, и лед Превратится в капель… Выдохнешь паром – в ответ Трамвайная трель. И когда мы вернемся домой на шестом — Гори все огнем.

Маленькие лапы в черных туфельках Стучат каблучками. Сверху смурное небо, Под лапами звенит камень. Лапы много видели разного — Такого и сякого… Что-то было хорошего, Немало было плохого. Лапы трогали мелкий песок, Кутались в плед осенью, Читали разное между строк, Бродили под руку с проседью.. Лапы верили и надеялись, Плакали, опечаленные, О них мечтали, им радовались, Им даже стихи посвящали. Если где-то на свете есть Бог — Недостижимый и немыслимый — От всей души я прошу его, Запросто и бесхитростно: У тебя там внизу живут В черных туфельках лапы ласковые — Пожалуйста, очень хотелось бы: Пусть они будут счастливы.

Когда закончится жизнь, Когда я буду старый, как черт, В древних брюках с полоской И стоптанных рыжих туфлях — Я встану и закурю, Улыбнусь в глубине души, А она где-нибудь в глуши Вспомнит меня. Я вспомню, как сто лет назад Я не сделал так, как хотел — Лучше б сделал, Лучше бы пожалел. Улыбка на тонких губах, Горят огоньки в уголках, Седина Помнит все времена. Она, может, была влюблена, И я был, наверно, влюблен — А теперь мы просто Два старых дурака. И я вспомню, как сто лет назад, Не сделал так, как хотел — Лучше б сделал, Лучше бы пожалел.

Мы как будто чего-то боимся, Мы по кругу бредем без конца, И бездомными кошками мыслей Наполняются наши сердца. Мы живем, мы страдаем, мы ищем, Ищем вновь – и не можем найти… Мы мечтаем – вот только, обычно, Всякий раз мы в начале пути. И опять мы чего-то боимся, И по кругу бредем без конца, И бездомными кошками мыслей Переполнены наши сердца.

Держу твои лапы в своих, В плацкарте сижу у окна. До завтра – всего ничего: Наутро – Москва. Летят полустанки назад За окнами черных огней, И поезд – как нить через ночь: Я еду к тебе. И тихо в вагоне ночном, И спят за окном города. Сижу у окна, и смотрю — И вижу тебя.

Наряжен в холод и закутан в ветер, Гляжу в зенит твоих миндальных глаз. И от улыбки милых уст в сей час Мне здесь с тобой теплей всего на свете.

Я очарован полнолуньем Твоих невероятных глаз… Я в них гляжу за часом час — Испить воды, но не напиться, В груди не потушить огня: на сердце смутно у меня… Твоих сомнений ожиданья, И страхи, и переживанья — Одной лишь ведомо судьбе, Как сложно с этим всем тебе В грядущем будет обходиться: Из этих бед, взгляни, случиться И четверти не суждено. Когда часы пробьют двенадцать — С тобою рядом оказаться, Тебе косичку заплести — Вот окончание пути, Которым ночь, мой день сменяя, Зовет, и манит, и, играя, Как будто тихо говорит: Твоя луна пришла в зенит, И пусть сомненья радость сменит, И солнца свет в груди заменит Печаль и страх, что там сейчас. Знай, что в определенный час, Какого ждать осталось мало, Уйдут сомненья без следа: В тот миг, когда ты скажешь «да».

Больше, чем счастье в глаза заглянуть — Лишь счастье к губам прикоснуться… Больше, чем счастье рядом заснуть — Лишь счастье рядом проснуться.

Как ты свои проводишь вечера? Быть может, глядя за окно на звезды — Пока не полночь и еще не поздно, И лишь вечерняя заря тебе сестра? Быть может, ты окутана стеной Заботливых и холодных объятий? И про себя хотела бы прервать их И вырваться из клетки золотой? Иль может, в полудреме тишины И в холодном, усталостном забытьи Ты отдыхаешь, наблюдая сны? Тогда пускай в седом ночном небытьи Тебе случайно вдруг приснимся… мы.

Нас город в ожерелье из огня Баюкает холодною метелью… Твои глаза не смотрят на меня. Мой милый друг, цветок среди зимы, Как славно, что с тобою рядом мы… Глаза твои, как звезды в небесах, Украсил серебром мороз ресницы, Уста твои, как сказочные птицы, Друг мой, прошу, взгляни же на меня — Твоей улыбкой буду счастлив я… Нас город в ожерелье из огня Баюкает холодною метелью… Глаза твои молчание хранят.

Как бесконечно далеко сегодня ты: Дыханье губ твоих и свет твоих очей, И запах леса где-то глубоко внутри, И эти синие цветы родных полей. Как бесконечно близко ты ко мне, И твой огонь горит в душе моей: Как будто ты маяк моей судьбы, Как будто ты луна моих ночей. Когда мы грезим – кто-то слышит нас, И дарит то, о чем просили мы. Твои глаза – неначатый рассказ, Твоя рука – бесценный дар судьбы.

И захватили нас волны времени, И участь наша была мгновенна. Ты и я, я и ты — Не с тобой, не со мной. Только небо, полное звезд, и прибой — Отправляйся домой. Даль лугов, цветы и роса, И безбрежные небеса — Над тобой, надо мной… Только ветер колышет траву, Наяву… Отправляйся домой. Этот мир поместил нас в круг: Время встало, стрелки замерли вдруг — Для меня, для тебя, Насовсем, на мгновение… И где-то вдали, над временем, Остаются прибой и луг, Небо, полное звезд, цветы и роса, Бесконечные небеса, Ты и я. Оглянись, на дорожку постой — И теперь Отправляйся домой.

В чем смысл жизни? – спрошу я у неба… Небо, смеясь, разольется дождями, Небо расскажет, как звезды ночные Ждут отражения в северном море. Жить ожиданием утренней встречи — Ласковым голосом, нежной улыбкой? Жить ожиданием глаз-океанов — И утонуть в них однажды навеки? Жить ради прикосновенья ладоней, Жить ради солнца любимого лика… Жизнь не ошибка. Жизнь не случайность. Жить для тебя называется счастьем.

Я хотел написать, Что снега не будет. Он простужен, Он остается дома. Видно, болен, пьет чай из старой кружки, Курит на кухне, кашляет в замерзшие окна. И тут что-то случилось, Солнце ушло, свет рассеялся, И снег вдруг пошел — Видно, закутался в шарф потеплее, и вышел развеяться. Он шел, шел и шел, И засыпал все уголки: Чьи-то окна, проезды и тупики, Занял собой площади, переулки, Все улицы города, где мы с тобой В разных концах кольца Наблюдаем за ходом зимы — И ждем Нового года. И немного весны.

Когда б мы не были друзьями — Тогда б недолго одичать. Спасибо тем, кто рядом с нами: Бывает, с кем не спать ночами, С кем пить, и с кем зарю встречать.

Твоя улыбка говорит со мной — И, будто вспомнив что-то, замолкает. Она меня манит, как птиц весна, Как небо снег, Как жизнь сама прекрасна. Как будто держит и толкает в бездну Меня твой взгляд. И отойти не смею, очарован — И ближе подойти боюсь: Разрушить равновесья хрупкий образ. Нет смысла здесь искать себе названье, И роли из обычных примерять: Всё есть, как есть: себе здесь не хозяин Никто из тех, с кем я бывал знаком. И лишь уходит вдаль тропинкой тонкой То время, что уводит нас вперед — Туда, В однажды. И первого очарованья трепет По-прежнему живет во мне.

Я сегодня водитель метро, В синих лужах гудят провода… Я вдыхаю июня до дна, Я с утра не приду никуда. Я иду сквозь зеленый тупик, Прохожу я дворами насквозь, Я вдыхаю кленовую пыль, Я вдыхаю сиреневый дождь. И плевать мне на стрелки часов: Я скажу – потому опоздал, Что на поезд метро не успел, И так долго следующий ждал. И коты всех дворов – хвост трубой! Я с утра отправляюсь гулять. Я сегодня водитель метро, Мне сегодня на все наплевать.

Взгляни, друг мой: покрыта снегом Усадьба детства твоего, И в этой белоснежной неге Не узнается ничего. Вот пруд, делящийся прохладой, Спасавший летом от жары — Он нынче, где поземкой стеля Шуршат холодные метели, И снежные растят шатры. Вот снежной бурей дом подвизан, Вот парк, тропинками пронизан — В иные солнечные дни Куда ведут меня они? Здесь, право слово, потеряться Так просто: стоит прогуляться — Ты в одночасие поймешь: Назад дороги не найдешь, Когда идешь, путей не зная. И оттого я приглашаю Тебя с собой, мой милый друг. Прошу тебя: из первых рук Свои мне покажи владенья: И это старое именье, И троп запутанный клубок, И парк, и маленький лесок. Смелей бери меня под руку: Прогулкой замени разлуку В холодной снежной тишине. Я наперед как будто знаю: Такого ты в своем окне Узришь едва ли. Умоляю — Бросай свой старый кабинет! Здесь пыль талмудов государства, Законов и порядков царство, И ничего иного нет. А за окном снежинки кружат, Мороз и солнце снова дружат. И свежесть будоражит душу, И солнце за полдень уже. Оставь своих сомнений тягость: Искрится воздух, в сердце радость, И снова, будто в детстве, станет Легко и мягко на душе.

Душа моя темна, как черный лисий хвост… Моя судьба к тебе наряжена чужим. Мы видимся, и вновь мы ближе остальных — Мы расстаемся вновь, и заново бежим. Едва ль найти теплей и ближе нас двоих, Когда смотрю в твои глубокие глаза: В них острова тепла, в них свежесть всех морей, В них чистая душа, холодная роса. Не рассказать тебе, что у меня внутри — И грез твоей души мне не узнать вовек: Она светла, добра, и сдержана, как ты, Как в поле первый раз упавший белый снег. Твоя рука в моей, и на душе легко: И скупость тихих слов, и сны ведут свой счёт. И если захочу задать тебе вопрос — Не нужен мне ответ, я знаю наперед.

Твоих осенних глаз очарованье, Твоей души ночная глубина, И томной встречи трепет ожиданья, И в небе черном полная луна… Так жизни мимолетной трепет нежный С тобою вместе ощущаем мы — И завтрашним дыханьем ветер снежный Нам говорит о близости зимы… Нам говорит о неизбежности зимы.

Небо, пронзительно черное, Звезды – рукой подать, Падает снег, и от каждой снежинки Становится легче дышать. Она гуляет по улице — Вот лепестки фонарей, Лед тротуаров, в котором остались Следы незнакомых людей. Она просто слушает музыку, Смотрит, как снег идет, Дышит, живет, улыбается, хмурится — И ничего не ждет. Звезды – холодные птицы, Сотни далеких огней… Спит зимний город, она ему снится, И он улыбается ей.

Жду, когда взойдет солнце, Чтобы согреться. Тяжко сегодня на сердце — Кочевряжится сердце. В каждой из наших жизней Всего было слишком много. Я собираюсь в дорогу — Нужна ли тебе дорога? Проше вопроса не сыщешь — Собою быть, или казаться? Одной опять засыпать — Или вдвоем просыпаться? «Не приходи сегодня…» Отдано слишком много. Если я не пришел — Меня забрала дорога.

Следы в ночи – и роза на снегу. Здесь не найти ответа, что случилось, Кто для кого попал теперь в немилость, Чьё сердце оборвалось на бегу. Снежинки вниз спускаясь, не спеша, Плутают по дорожкам непослушным — Так трудно оставаться равнодушным К тому, что чья-то чувствует душа. Наверное, так расстаются двое — В замерзшем зимнем городе ночном — И чувства, согревавшие обоих, Теперь остыли и покрылись льдом.

Отчего же так больно — На разрыв, из отчаяния: То ли голос твой слышу, То ль ошибся случайно… Две секунды, одна за другой — Словно руку отрезать себе, Словно вырвать сердце, и бросить наотмашь: Не изменишь судьбе. Почему так неправильно, Неужели любить под запретом? Неужели все сильное, яркое, нежное — Разрушено утекающим летом?.. Отчего же так холодно — То ли голос зимы, той, Что вкрадчиво ходит по краю, То ли кровь стынет в жилах с тоски, То ли я, наконец, умираю.

Падал снег, курили двое — Это были мы с тобою. И кружила вихри вьюга, И дороги замело. Фонари в ночи горели, И пушистые снежинки Друг за другом опускались На холодное стекло. Той холодной ночью снежной, От хлопот дневных уставшей, Городу, часу в четвертом, Снился непонятный сон. С боку на бок повернулся, И во сне в клубок свернулся — И увидел две фигурки С сигаретным огоньком.

Я боюсь оказаться ненастоящим, Я боюсь оказаться ненужным тебе. Верить в то, что я видел – и вдруг стать незрячим, Доверяясь судьбе – покориться судьбе. Я хотел бы исправить все то, что сломалось, Я часы своей жизни так хотел починить — Только видно: увы, ничего не осталось, Разве только попробовать заново жить. Я замерз на заброшенной детской площадке, Я разбил самолет, я шагнул из окна Я с моста на машине сорвался украдкой — Жизнь моя без души никому не нужна.

Не на своем месте… Даже не знаю точно, кто я: Какая разница, сколько нас внутри – трое, четверо, двое? Какая разница, сколько дождь будет Бить по крышам, по жестяным сводам стучать… Кисти рук твоих мокрые, От воды теплые, Ждут окончания, До конца будут ждать… Как все закончится? Одиночеством? Не станет имени-отчества? Волосы с проседью? Жена-дети были, где жил, вспомнится? Какая разница, где жил, кем стал, куда двигался — Все закончилось, надо было думать раньше, теперь что дрыгаться… Руки по швам, поцелуют в лоб, Три метра вниз без лифта – и сверху в два слоя, потом телеграфный столб, Потом кроны деревьев, холодно, самолет, облако, А потом звезды по небу волоком, светятся золотом, всегда молоды. Найдут ли следы? Слова ли зачем, Письма кому нужны, да что тут станут искать? Кисти рук твоих мокрые, От дождя теплые, Будут ждать, Будут ждать… И завертится все — По-старому? Или по-новому? Какая разница, так и так – всё одно. Год, три, пять в ожидании? До свидания, прощай, и тебе до свидания, Кисти рук твоих сморщились, Стали жилистыми от старости, Слабости… А где эти радости? Нет никакой радости. Никакой памяти. Я знаю – нет, и не было ничего. Другая история. Ни для кого. Не знали и не узнаете.

И в белизне полей души твоей Мой черный лис плутает неизбежно… И черный хвост метет следы прилежно — Но только… мерзнет в океане дней.

Холодно на душе, Холодней, чем на сердце. Мысли жмутся друг к другу, И не могут согреться. Так наступает осень: Быстрее, чем жизнь кончается, Быстрее, чем что-то случается. Уже все произошло — Что толку печалиться. Говорят, что бывает весна. Врут, что осень не навсегда. Врут, что снова будет тепло — Какой прок с того, что потом… Ведь сначала зима. Так завершаются сказки, Прекрасные ожидания. Честные истории любви — Ни ласки, ни сострадания. Преддверие льда, Начало конца, Увы.

Осень, семь утра ровно: Воздух звенит. Запах листвы Крадется в тебя, селится где-то внутри — Солнце ползет в зенит. Капли воды на стеклах машин, Ни ветерка, Ни души. Город как будто спит, ежится перед зимой — Новая весна далека. Ключ поверни — И весна станет ближе. Поворачивай ключ, не тяни, Поворачивай ключ, не тяни… Солнце ползет все выше — Город дрожит, Яркие всполохи Отражаются в окнах домов, Время бежит. Сделай глоток, на зубах хрустнет лед — Вверх посмотри. Солнце замрет На белых линиях длинных прямых дорог, Холодно станет внутри. Ключ поверни — Сохрани свое сердце до новой весны. Поворачивай ключ, не тяни, Поворачивай ключ, не тяни.

Немного грустно и светло — Как будто попрощались двое. Как будто это мы с тобою, И между нами все прошло. И дни вина и роз прошли, Их смыл последний летний дождик… И в тишине нам пели капли ни о чем — Ушли они, и мы ушли. Остались свет и тишина, И чей-то смех, и чьи-то слезы… И просто лепесток от розы, И просто пробка от вина.

Там, где в синем океане Облаков седая тишь — Грустно вниз на землю смотрит Неродившийся малыш. Он щекой прижаться хочет К нежной маминой груди: Сладко чмокая губами, Засыпая вечерами, Ждать, что будет впереди… Мама с папой так хотели, Но чего-то не смогли… Их малыш глазами ищет На поверхности земли. То ли папа перед мамой Оказался виноват, То ли мама испугалась — Раньше папа был женат… То ли добрые родные Помогли со всех сторон, То ли правил слишком много Нарушалось в унисон… Спит, и видит, не родившись, Эта детская душа, Будто папа с мамой рядом, Нежно не отводят взгляда, И мечтают, и желают Появленья малыша… Но никто теперь не знает, Как судьба сведет свой счет: Будут рядом эти двое, Иль по жизни разведет… Да, теперь никто не знает. Но малыш о них мечтает, Наблюдает, и скучает, И, конечно, очень ждет. Там, где в синем океане Облаков седая тишь — Грустно нам с тобою машет Неродившийся малыш…

Вот и снежное время Потихоньку пришло: И дворы, и бульвары Белой мглой замело. Белым городом стали Наши детские сны, Шаль из белых печалей Повязав до весны. Тишиной отзовутся В нежном сердце, любя, Слов моих отголоски: Не могу без тебя.