Смысл в тебе
После своего очередного выступления Майк решил хоть один вечер провести в одиночестве. Он выбрал самое подходящее место — кафе «Креатив». Там обычно мало народа, приглушённо играет популярная музыка и минимум алкоголя. То, что ему сейчас нужно. Но если бы не конфликт с парнями из своей группы, Майк бы никогда в жизни не отправился в это место.
Майк Старк с самого рождения живёт в Нью-Йорке, но никогда раньше не замечал, что вечерний город красивее смотрится, чем днём. Магазины, супермаркеты, рестораны и даже банки переливаются разными цветами. Огни горят во всём городе. Местные жители и туристы в это время обычно прогуливаются по паркам или отдыхают в клубах и кино. Жизнь здесь особенная. Майк привык к постоянной суете и спешке. Такой ритм поддерживают все ньюйоркцы. Конечно, здесь не так много звёзд, как в Голливуде, но Майку прохода ни дня не дают. Чтобы элементарно выйти в магазин или к друзьям, ему приходится пониже натягивать кепку и надевать широкие тёмные очки, впрочем, как и сейчас. Но фанатов этим уже не проведёшь!
Родители Майка мечтали, чтобы их сын стал хорошим юристом или ответственным хирургом. Их ожидания не оправдались. Младший Старк окончил школу вокала и стал рок-звездой вопреки мнению родителей. С девятнадцати лет он снимает квартиру и живёт один.
Все тусовки обычно проходят у Майка. Репетиции группы тоже. Его банда, состоящая из четырёх человек, собирается почти каждый день на домашней студии Майка и разучивает новые песни. Привычка из прошлого. А вот треки парни записывают на профессиональной студии. Это требование продюсера.
Парень пересёк Стрит Авеню, свернул за угол и через несколько минут уже стоял возле невзрачного кафе. Майк не был уверен, нужно ли ему туда идти, но что-то подсказывало, что он просто обязан это сделать. И ссора не выходит у него из головы.
Назад пути нет. Он уже отменил вечернее интервью. И в любом случае не успеет попасть в другой конец города. Недолго помешкав, Майк подошёл к ярко-фиолетовой двери с надписью в стиле старых газет: «Добро пожаловать, творческие! Наш мир открыт для вас с 9:00 до 23:00 без выходных. И не забывайте найти у нас вдохновение!»
«Что за хрень?!» — подумал Майк и решился открыть дверь. Внутри он увидел много столиков нестандартных форм и ярких цветов. Здание небольшое, но довольно вместительное. Людей и, правда, оказалось немного.
Стелла, мама Майка часто заходит сюда после работы. Заказывает чашку кофе и листает журналы. Спешить ей уже некуда. Миссис и мистер Старк давно развелись. И Стелла теперь живёт одна в большой квартире в центре Нью-Йорка. Майк последнее время пропадает на гастролях, и о сыне мать узнаёт только из жёлтой прессы.
Майк ещё раз осмотрел помещение. Ему приглянулся прямоугольный чёрный столик возле дальней стены. Он рассчитан на одного человека. Как раз то, что нужно. Он бросил на мягкий кожаный стул сумку, в которой лежит мобильник, бумажник, ключи и приносящий удачу микрофон. Майк отказывается выступать с другим. «Никто не возьмёт мои вещи, все слишком увлечены делом», — подумал Майк и направился к барной стойке.
— Мне двойной виски, пожалуйста, — обратился он к девушке, одетой в странную униформу фиолетового цвета.
— О, извините, у нас только мохито, молочные коктейли и соки, — явно флиртуя, сказала официантка. Но заказу не удивилась.
— Вообще нормально! Понятно, — недовольно произнёс Майк, но заказать что-то нужно и назвал, что первое пришло в голову, — тогда мне два клубничных мохито и… чипсы.
— Через минуту вам принесут ваш заказ, — снова улыбаясь, сказала девушка. Неужели узнала?!
Майк вернулся на своё место, снял очки, кепку и натянул капюшон от толстовки с названием его группы.
В кафе горит тусклый свет. У каждого столика освещение разного цвета. Есть настенные фонарики, а есть простые лампы и люстры. Кому что по душе. Вряд ли при таком освещении Майка кто-то узнает.
— Вот ваш мохито и чипсы, — официантка поставила поднос. Теперь она улыбается, как сумасшедшая. Майк надеялся, что подойдёт другая, но это та девушка, что принимала заказ.
«На ней вроде была другая майка. Да она практически щеголяет по кафе в одном лифчике», — подумал Майк. Девушка кокетливо коснулась бедром его плеча, хитро улыбнулась и ушла.
Майк привык к такому вниманию, но не здесь, где люди вообще не должны обращать на него внимания. Он посмотрел направо: три парня за белым круглым столиком говорят о развитии какого-то интернет-сайта. «Вот задроты», — пронеслось в мыслях у Майка. Налево: две татуированные девушки подпевают песне, которая сейчас играет в кафе. «Нормальные тёлки, а слушают какого-то Бибера или что-то вроде того», — подумал он и чуть было не засмеялся во весь голос. Он привык петь душераздирающие песни нестандартным вокалом. Годы долгой практики ещё ни разу не подводили его на выступлениях.
Никто из сидящих в помещении, действительно, не обращает на Майка внимания. Он достал из узких серых джинсов пачку дорогих сигарет и поджёг одну. «Надеюсь, курить в этой забегаловке не запрещено», — подумал он и медленно затянулся. Парень с торчащими из капюшона волосами почувствовал некое облегчение. «Ещё бы сюда мой плеер с крутой музыкой». Майк второй раз набрал в лёгкие дым, как сразу же большинство посетителей кафе на него косо посмотрели. Майк понял намёк, сделал ещё одну затяжку и затушил сигарету о стоящий перед ним бардовый поднос. «Ну и дизайн тут у них», — возмущался в мыслях он, когда увидел у себя над головой круглые розовые лампочки в стене. Но если бы не их свет, Майк не смог бы разглядеть даже своих ног.
Он закатил рукава и даже в тусклом свете от кисти до локтя просматривался узор в виде красных роз, чёрных лепестков и надписей. Майк сделал это тату пять лет назад, когда ему исполнилось восемнадцать. Тогда о его группе «Strange» знали только друзья и некоторые знакомые, а не большая часть земного шара.
Майк сделал глоток мохито и скривился. Он привык к коньяку или виски, но точно не к дешёвым коктейлям. Он попробовал ещё раз, облизал губы и ему даже понравился чересчур сладкий вкус клубники.
Он подпёр голову руками и продолжил потягивать коктейль из трубочки. На подносе Майк заметил странную салфетку. Он сначала подумал, что она грязная. Присмотрелся и понял, что на ней что-то написано. Майк поднёс её поближе к лицу, чтобы можно было разобрать слова:
«Ты Майк Старк? Неужели! Я узнала тебя. Ты секси! Давай встретимся через пару минут в уборной. У меня кое-что есть для тебя, пупсик!»
Парня неожиданно затошнило, ему захотелось бежать отсюда. «Какого чёрта?!» — он потянулся за очередной сигаретой, но вовремя вспомнил недовольные взгляды и передумал.
После каждого выступления его окружала огромная толпа фанаток. Рик, Мартин и Стив — друзья по группе, часто ревнуют его к такому количеству внимания. И сегодня это послужило причиной конфликта. Вокалист и автор песен, Майк Старк получает больше любви, чем ударник Рик, гитарист Мартин и бас-гитарист Стив вместе взятые. Майка могут одного пригласить на очередное компрометирующее интервью или бессмысленное телешоу.
Поэтому известный вокалист может выбрать любую девушку, но постоянной у него не было со времён окончания школы. Сейчас рядом с ним никто не задерживается из-за назойливых звонков фанаток и игрушек, которые они кидают ему прямо на сцену.
Майк еле сдержал очередной порыв закурить. Он не знает, почему пришёл именно в это место, но ясно знает зачем. Оно роднит его с мамой, которую он редко видит в последнее время.
В его жизни есть всё, о чём парни могут только мечтать. Слава, признание и деньги. После двух успешных альбомов он может позволить себе всё, что пожелает. Но у Майка практически нет друзей. Только парни из группы, которые стали его избегать. И Майк никак не может понять, почему это происходит. Большинство людей считают его рок-звездой, а девушки воспринимают его только, как сексуальный объект. Все продюсеры страны мечтают заполучить самую популярную группу, наделавшую много шума своими песнями.
Занятие вокалом стало для Майка не увлечением, а работой. Песни он должен писать, когда ему скажут и что скажут. Петь он должен так, как скажет ему продюсер. Если надо заплакать на сцене, он сделает это. Если надо придумать о себе шокирующую историю, он придумает её ради публики. Но Майка это нисколько не заботит, он уже привык к такому образу жизни. К тому же ему нравится красоваться на обложках модных журналов, типа «Rolling Stone» или «New York Times».
А в школе Майк был самым тихим и незаметным мальчиком, особым вниманием девочек не пользовался. Все считали его странным. Никто не понимал его страсть к музыке и незамысловатым стихам. У него тогда был только один друг — Рик. Позже они познакомились с Мартином и Стивом, стали репетировать в гараже песни Майка. Парни думали, что группа прибавит им популярности в школе. Но только не Майк. Он, наконец, смог посвятить себя любимому делу.
Они выступали в небольших клубах или на частных вечеринках. Если бы мама Майка не вложила в них свои последние деньги, ребята так и остались бы незамеченными.
Спустя несколько лет парень переехал в съёмную квартиру, а маме купил новую, куда лучше той, где они жили раньше.
Чего ещё может желать нормальный человек? Майк хотел найти ответ на этот вопрос здесь, где люди заняты своим делом…
Когда в кафе вошла она, Майк понял, чего ему не хватало до сих пор. Любви.
Девушка выбрала красный треугольный столик напротив зеркала и заказала молочный коктейль с фруктовым пирожным.
Майк залпом выпил полстакана мохито. Ему показалось мало. В горле пересохло, как никогда. Такого не случалось даже после концертов. Он впервые решил серьёзно задуматься о жизни. Но она своим появлением нарушила его одиночество.
Он минут пятнадцать пристально смотрел на незнакомку в то время, как из барной стойки выглядывала та официантка. Майк украдкой взглянул на неё. «Не сейчас и никогда. Ты страшная», — усмехнулся про себя он и снова уставился на девушку за красным столиком.
Она рассматривает какой-то толстый альбом или книгу. Девушка с иссиня-чёрными длинными волосами привлекает Майка больше всех на свете. Он ещё раз проклял дизайн кафе, потому что не может нормально рассмотреть девушку, сидящую в трёх метрах от него. Он заметил только белые кеды под столом и бледно-розовую толстовку с подкатанными рукавами. У Майка всегда были девушки модельной внешности на высоких каблуках и в коротких юбках. Только девушки эти были все на одну ночь. И у него не было никого подобной той, что так мило разглядывает картинки. Иногда удивляется, иногда улыбается или кривится самой себе.
«Она напоминает мне себя. У меня, наверное, такое же безумное лицо, когда я пишу новую песню…», — подумал Майк и принялся за чипсы, чтобы девушка не заметила его дрожащих рук.
Когда-то в школе он был по-настоящему безответно влюблён. Но популярность той девушки не позволяла ей встречаться с таким, как Майк. Он иногда подкидывал ей в сумку свои любовные стихи и в тайне посвящал ей песни. Но она только смеялась над ним со своими глупыми подружками блонди. После нескольких неудач Майк потерял всякий интерес не только к этой девушке, но и к романтике.
Теперь он никогда первый не знакомится с девушками. Ему это просто не зачем. Они сами находят его за кулисами и предлагают провести ни к чему не обязывающую ночь в гостинице. Майку это нравится. Теперь он сам может манипулировать ими. Иногда соглашается, а иногда игнорирует или грубо отказывается. Его это забавляет.
Майк сделал ещё один глоток второго мохито и решительно направился к девушке с блестящими волосами. Он не ожидал от себя такого, но вернуться так просто за свой столик уже не может.
— Детка, тут не занято? — дерзко спросил он у неё и снял капюшон для уверенности.
— Я тебе не детка! — коротко ответила она.
«Да что сегодня за день? Я думал, девушкам нравится такое обращение», — подумал Майк и снова заговорил.
— Почему так грубо? Я просто хотел поболтать, — он натянуто улыбнулся и понял, что она его не узнала. Он поправил свои чёрные волосы одним движением руки. Она не отреагировала. А обычно это работает.
— Мама не хочет, чтобы я общалась с рок-звёздами, — не глядя на парня, пропела девушка.
— Даже так? — удивлённо спросил он, — я не привык к отказам.
— Слушай, Майкл или как там тебя. Иди куда шёл и не мешай мне работать! — холодно сказала она, снова не отрываясь от альбома.
— Окей. Могу я хоть узнать, как тебя зовут?
— Мел, — она подняла на него взгляд и добавила, — проваливай!
— Ладно, ладно. Ты потом будешь жалеть, красавица! — сказал Майк. «Идиот. Что я за чушь несу!».
— Да, да.
«Она улыбнулась? Да она же улыбнулась мне. Всё-таки я чертовски крут. Она улыбнулась!», — Майк хотел ещё что-нибудь сказать, но Мел окинула его пронзительным взглядом, что ему пришлось вернуться за свой столик. Её взгляд мог бы убить любого.
Девушка всё также пьёт свой коктейль и медленно переворачивает страницы.
«Вот сука… — подумал Майк, — хотя… Будь на её месте другая, то давно прыгнула бы ко мне в постель. Она ангел. И это мне в ней нравится».
Парень за чёрным столиком от скуки стал разглядывать людей вокруг себя. Он заметил новых посетителей кафе: два парня и девушка. Они эмоционально обсуждали свою первую песню и место репетиции. Майк сразу вспомнил себя в 16 лет и свою мечту о славе. Это уже в прошлом. Он рок-звезда. И ему смешно слушать разговор наивных подростков.
— Кай, всё получится! Давай попробуем. Это же крутое начало! — убеждает парня девушка с ярко-рыжими короткими волосами. Второй парень молча читает какую-то тетрадь. Наверно, текст песни.
— Ага. Сейчас никого не интересует эмокор, — ответил Кай. Наверное, он гитарист. У него на шее висит медиатор.
— Пожалуйста, Кай, давай запишем эту песню. Джонни, хватит молчать! Поддержи меня! — продолжала настаивать девушка.
Ответ парня Майк так и не услышал, ему пришлось ответить на телефонный звонок.
— Это Майк? Майк Старк, верно? Мне очень жаль. Ваша мать лежит в реанимации, — прозвучал женский голос.
— Что? Что??? Не может быть! — Майк не мог поверить в сказанное и чуть ли не кричал на медсестру. Он услышал это ещё раз. Её слова подтвердились. Женщина назвала адрес больницы. Майк не смог ничего ответить и дрожащей рукой спрятал телефон в карман толстовки.
«Чёрт! Как это могло произойти! Она же была здорова! Мы виделись 2 недели назад. Чёрт», — Майк быстро подскочил со стула, перекинул сумку через плечо, достал пачку сигарет и собрался вызвать такси.
Он остановился и увидел всё ещё сидящую за столиком Мел. Она не взглянула на него даже после того, как он пару раз назвал её по имени.
Неожиданно для себя Майк подошёл к официантке, которая всё ещё пожирала его взглядом. Он что-то написал на салфетке, достал деньги и протянул их девушке за барной стойкой.
— Заранее спасибо, — всё, что смог сказать Майк. Он закурил сигарету у всех на виду и выбежал на улицу.
Официантка проводила его свирепым взглядом, но взяла оставленные парнем деньги и сразу позвонила кому-то.
Майк вышел на дорогу, чтобы поймать такси. Но него уже надвигалась толпа безбашенных фанаток. Он сразу не заметил, что забыл очки и кепку в кафе. Но Майк успел запрыгнуть в машину до того, как его догнали девушки. Он представил, как они хором разочарованно вздохнули, когда он скрылся из их вида.
«Мамочка, Я уже еду. Только держись! Пожалуйста…» — всю дорогу до больницы думал Майк и винил себя за карьеру рок-певца.
* * *
— Как же круто, когда твоя девушка — отличный фотограф! — ласково произнёс Майк, обращаясь к девушке, сидящей напротив него.
— Ты не забывай, как легко я тебе досталась, ковбой! — засмеялась она и поцеловала Майка в щёку. Он часами может смотреть на её улыбающиеся губы.
— Я перед тобой в долгу, детка! — сказал он и изобразил пощёчину.
— Если ты не заткнёшься, будешь сидеть здесь один, — всё ещё смеясь, сказала она.
— Шучу, шучу! Спасибо за шикарную фотосессию, милая! Парням тоже понравится, — сказал Майк, пересматривая свои фото со студии и общие фото для нового альбома группы.
— Ты не расплатишься, пупсик! — звонко засмеялась девушка и добавила, — ты, кстати, получился лучше всех! Я уже говорила, что без ума от твоих волос?
Майк по привычке убрал волосы, попадающие в глаза, и застенчиво улыбнулся.
— Это имидж нашей группы. Я не могу подвести их. Поэтому приходится ходить, как девочка, — оправдался он.
— Ничего подобного! Я-то знаю, что ты копируешь Бибера! — пошутила она. Майк удивляется, что ей ещё не надоело смеяться, — ах да, без майки ты классно смотришься. Ходи так всегда!
— Очень смешно! — засмеялся Майк и поднял глаза на приближающуюся женщину.
— Привет, ребята, — сказала она и села к ним за столик.
— Мам, рад тебя видеть! Не пугай меня так больше, — сказал Майк и вспомнил тот страшный вечер ровно месяц тому назад.
— Со мной будет всё в порядке, если в журналах больше не будут писать, что мой сын — наркоман! — сказала Стелла и поправила пряди, которые выбились из хвостика.
— Прости, что не успел предупредить. Это обычный пиар. Прости! Я виноват… — сказал Майк и извиняющимся взглядом посмотрел на маму.
— Ладно. Лучше познакомь меня со своей девушкой, — сказала она, уже давно простив сына.
— Конечно! Мам, это Мелоди. Мел, это мама.
— Очень приятно, миссис Старк, — сказала Мел и протянула Стелле руку в знак знакомства. У девушки снова появились ямочки на щеках, которые так любит Майк.
— И мне! Называй меня просто Стелла, — сказала она и мило улыбнулась Мел, — сын, как такая милая девушка согласилась с тобой встречаться?
— Мам, это долгая история.
— О, это было так мило. Мы познакомились в этом кафе. Я вам сейчас расскажу, вмешалась Мел и вспомнила записку, оставленную Майком.
«Прости меня за грубость. Ты самая красивая и милая девушка из всех, кого я видел. Мне нужно бежать. Давай встретимся завтра в это же время? Прости. Тупая рок-звезда, с которой тебе мама не велит общаться».
— И ты, как я понимаю, согласилась? — спросила Стелла, улыбаясь.
— Если бы он не заказал для меня букет розовых лилий, я бы не пришла, — засмеялась Мел и нежно посмотрела на Майка.
— Что? Я в восторге! Это потрясающе, — сказала мама Майка, — вы здорово смотритесь!
— Спасибо! Мы счастливы! — их разговор прервал звонок.
— Мистер Старк, спасибо вам! Вы очень добры и не должны были делать этого! Это же огромная сумма, — Майку позвонил главный врач в больницы, в которой недавно лежала Стелла.
— Нет, нет. Я обязан вам! Спасибо, что спасли её. И никаких слов протеста! — твёрдо сказал он.
Они попрощались, и парень довольно улыбнулся. Мел и Стелла непонимающе переглянулись и ждали объяснений.
— Я внёс некоторую сумму для дальнейшего развития больницы, — только и успел сказать Майк, как ему снова позвонили.
— Чувак, приходите ко мне сегодня вечером с Мел. Мы устраиваем вечеринку в честь записи нашего нового альбома.
Майк ещё несколько минут поговорил с другом и вернулся к сидящим рядом с ним девушкам.
— Это Стив, — объяснил он и сказал Мел о приглашении.
— Здорово! Конечно, пойдём. Вечеринка в купальниках то, что надо! Только я забегу домой переодеться и за фотоаппаратом, — радостно сказала она, — и я рада, что вы помирились!
— Я тоже, милая.
Трое ещё около часа болтали обо всём и пили горячий кофе с корицей.
— Давайте приходить сюда почаще, — сказала Стелла, когда они выходили из кафе.
— Да. Мне здесь безумно понравилось, — сказал Майк и приобнял Мелоди со Стеллой, — люблю вас обеих!
Мама редко слышала от сына такие слова, а Мел никогда, что сильно её порадовало. Ей сразу понравился парень из рок-группы. Не потому, что он знаменит, а потому, что увидел в нём настоящего человека.
* * *
Майку позвонил Кай и поблагодарил за записанную песню. Парень из известной группы увидел потенциал в простых ребятах и решил серьёзно взяться за их группу и помочь, как когда-то помогли ему.
В свои двадцать три года Майк нашёл смысл своей жизни и ничуть не пожалел, что выбрал этот путь.
Он снова полюбил музыку и стал выкладывать свою душу в песни.
Майк стал писать стихи для неё и больше не боится быть отвергнутым. Она верит в него больше всех на свете и выкрикивает его имя на каждом концерте. Только теперь Майк не прячется за кулисами, а ищет глазами Мел. Толпы поклонниц больше нет, они переключились на новую звезду. Это для него больше не имеет значения.
Майк больше не даёт шокирующих интервью и не появляется один на публике. Это понравилось парням из группы, и они снова стали неразлучными друзьями.
Стелла продолжает ходить в кафе «Креатив». Она знает, что её сын в надёжных руках.
Майк и Мел стали собирать пожертвования для детских домов.
Девушка с иссиня-чёрными волосами стала его смыслом. Только её вера заставляет его двигаться дальше…
Последнее прощай…
Оливия.
Последнее, что я почувствовала — это сильный удар по голове…
Не помню, где была и что делала, но всё тело ноет от боли. Я медленно открываю глаза и осматриваюсь по сторонам. Меня окружает знакомый парк, в который я пришла вместе с Талией. Кстати, где она? Было ещё светло, когда мы сидели на лавочке и обсуждали проходящих мимо парней. Уже смеркается. Что я делаю на земле? Ничего не понимаю. Я пощупала карманы любимых голубых джинсов, но не нашла свой телефон.
Люди проходят мимо, не замечая меня. Я бы тоже на них не смотрела, если бы мне не нужно было найти подругу. Мне с трудом удалось встать и пересесть на лавочку. Боль, как рукой сняло. А на джинсах даже нет зелёных следов от травы. Хотела посмотреться в зеркало, но сумочку свою я тоже не нашла.
Интересно, сколько я здесь просидела? Уже зажглись фонари, и в парке стало шумнее обычного. Недалеко от меня образовалась большая толпа людей, но мне неинтересно. Хочу домой.
Я уже хотела встать и отправиться на поиски Талии, как увидела подругу, выходящую из ухоженных кустов красной розы.
— Что ты там делала? — крикнула я ей.
Талия озадаченно на меня посмотрела и села рядом.
— Такое ощущение, что я всю ночь пила дешёвые коктейли. Мне так паршиво ещё никогда не было! — застонала Талия, но признаков усталости я не увидела. Она даже выглядит лучше обычного. Интересно, когда она успела уложить волосы…
— Откуда тебе знать, ты же не пробовала! — засмеялась я и легонько толкнула подругу локтем в бок.
— Оливия! Голова раскалывается, — серьёзно сказала Талия и тоже засмеялась, — а тебе лишь бы поприкалываться.
— Шутки шутками, но где наши вещи? У меня пропал телефон… Я очнулась под деревом в траве… — успокоившись, сказала я и пристально посмотрела на Талию, — что произошло? Не помнишь?
— А что я делала в кустах, стесняюсь спросить? — озадаченно произнесла она, — ты же не хочешь сказать, что нас…
— Нет! Ты чего! — в этом я уверена. Может, меня и ударили по голове, но насиловать не смели.
— Да… Странно. Знаешь, мне уже лучше, — сказала Талия и улыбнулась, — Господи, Олли, да ты бледная, как поганка! Ты в порядке?
— Не знаю… А у тебя губы синие, — я не хотела отплатить той же монетой, а сказала правду. С нами, действительно, что-то произошло. Что-то, о чём мы не помним.
— Я просто замёрзла, — попыталась найти оправдание Талия.
Я потрогала её за плечо. Тёплое.
— Я не была бы так в этом уверена… — сказала я и виновато посмотрела на подругу.
— Да что, чёрт возьми, происходит?! — занервничала Талия, — мы должны пойти домой и позвонить в полицию!
— Ты права… — поддержала я, и мы направились к выходу из развлекательного парка. Фонари ярко освещают путь, но почему-то мне кажется, что я бы хорошо видела и без них.
— Смотри, сколько там людей… — сказала Талия и показала на толпу, которую я уже видела и успела о ней забыть.
— Да, знаю… Пойдём, посмотрим? Может, там подарки раздают? — наивно предположила я.
— Олли, ты как всегда. Идём, — сказала Талия и взяла меня под руку. Мы быстро дошли до колеса обозрения. Людей оказалось больше, чем я предполагала.
— Чёрт, я ничего не вижу! — сказала Талия, и мы пошли глубже в толпу.
Мы снова ничего не увидели, зато услышали. Дети кричат, девушки плачут, а мужчины схватились за головы. Внутри скопления людей стоит одна машина скорой помощи и несколько полицейских машин.
Я потеряла всё своё самообладание и стала перекрикивать детский плач.
— Что происходит? Объясните! Мы тоже хотим знать! — я спрашивала это у всех, кто попадался у меня на пути. Талия бежала за мной и что-то кричала мне вслед. Я бы заплакала, но не могу. Меня никто не слышит. А этот парень, которого я дёрнула за руку, на меня даже не посмотрел! Они что, сговорились?
Крики не прекращаются, а, скорей, переходят в истерику. Я обошла почти весь аттракцион, но толком ничего не увидела. Может, на меня кто-нибудь обратит внимание?! Я тоже человек, и хочу знать, почему все так убиты горем!
Только я подошла к центру толпы, как меня догнала Талия, сильно сжала в объятиях и прошептала:
— Ради Бога, не смотри направо… — её голос был спокоен или она делала вид, но я всё же посмотрела…
Я в шоке. Меня нет. Это не я. Где я? Пустите! Мне нужно знать! Я громко кричу! Это сон. Я вырываюсь и прошу Талию, чтобы она пустила меня. Я толкаю всех, кого вижу. Никто не реагирует. Я бы пинала их ногами, если бы могла.
— Олли, Олли! Нет! — я никогда не видела, чтобы Талия плакала, но готова поспорить, её глаза полны слёз.
Не смотря на крики подруги, я увидела то, что не пожелаю увидеть никому!
Прямо под колесом обозрения лежит девушка в потёртых джинсах и розовой толстовке. Её ноги босые, кеды валяются где-то поблизости. По её подбородку со рта стекает тонкая струйка алой крови. Она лежит так, словно, решила отдохнуть после тяжёлого дня. Глаза красиво накрашены, только помада растёрта по губам. Люди столпились вокруг её юного тела, что врачи не могли подойти, чтобы забрать в машину. От диких криков у меня бы разболелась голова, если бы… Если бы этой мёртвой девушкой не была я.
Недалеко от меня, точнее, что от меня осталось, лежит Талия. Два доктора, которые только что положили её на носилки, закрыли моей подруге глаза. Боже, она видела, как ей чем-то острым нанесли удар в живот…
Я начинаю вспоминать.
Неужели, я не сплю? Этого не может быть. Я ищу глазами подругу, но вижу свою маму и папу Талии. Я этого не вынесу. Не хочу это видеть. И не должна. Что я вообще здесь делаю?!
Я закрываю глаза ладонями и бегу сквозь толпу. Я не хочу оборачиваться и снова видеть этот ужас. Я настолько подавлена, что рву на себе одежду. Через пару секунд она срастается снова. Я пытаюсь сделать себе больно, но не могу. Я хочу кричать, хочу снова чувствовать, хочу жить!
Я в жизни никогда так быстро не бегала. Вижу только проплывающие мимо деревья, огоньки, качели, людей, которые уже не имеют для меня никакого значения. Я падаю на землю. У меня бы уже закружилась голова, если бы… Но я мертва.
Я уткнулась лицом в траву и чувствую её запах, который при жизни ненавидела, а теперь обожаю. Удивительно. Я чувствую! Может, я сошла с ума?
— Оливия! — я слышу, как меня зовёт Талия. Я хочу ей ответить, но она уже меня нашла и лежит рядом со мной.
— Я помню, что произошло… — тихо отвечаю я, как будто нас кто-то услышит, — может, присядем на лавочку?
— Ни одному человеку города Чикаго нет до нас никакого дела! Впрочем, как и всем остальным, — быстро сказала подруга и добавила, — и я помню… Это было ужасно.
По негласной договорённости мы с Талией не стали обсуждать случившееся. Уже ничего не изменить. Я чувствую, как её тоже переполняет гнев, злость и тоска по дому.
Мне больно вспоминать наши последние минуты жизни… Я знаю, Талия тоже помнит каждую секунду, но ничего не говорит.
Я помню, как к нам подошли двое парней чуть старше нас. Мы познакомились, и один из них пригласил меня покататься на колесе обозрения. Я согласилась, хоть он мне и не понравился. Талия со вторым парнем осталась сидеть на лавочке, о чём-то без умолка болтая.
Я помню, как мы поднялись в кабинке на самый верх. Помню, как я с улыбкой рассматривала небоскрёбы и закат. Помню, как парень стал вырывать у меня из рук сумочку. Я закричала так громко, как только могла. Он пытался закрыть мне рот своим грязным поцелуем. Я вырывалась и била его кулаком по спине. Последнее, что я видела — мой полёт на асфальт, последнее, что слышала — крики Талии. Когда я приземлилась, её голос стих. Я мельком увидела, как она лежит в нескольких метрах от меня, истекая кровью. И дальше темнота, мрак, пустота. Холодно.
Исходя из моих воспоминаний, я поняла, что мы познакомились с двумя маньяками и ворами по совместительству. Тот парень по имени Шон выкинул меня из кабинки, как фантик от конфеты. Талия увидела жуткую картину и прибежала к колесу обозрения. Но никто не успел увидеть наших убийц. Второй парень воткнул Талии в живот нож и успел сбежать…
Я снова и снова вижу, как лечу с огромной высоты. Как ещё от меня могло что-то остаться?
Вижу, что Талия вспоминала то же, что и я, мы понимающе переглянулись.
— Что теперь будем делать? — с откровенной тоской в голосе сказала я. Пока Талия думала над ответом, я успела прокрутить в голове несколько удушающих мыслей. Мне 19 лет, меня убили. Я ничего не добилась в своей жизни, а могла бы. Я представляю всю боль наших родителей, но боюсь представить, как они её переживут… Я могла завести семью и устроить свою карьеру. Я многое могла сделать, но уже никогда не сделаю. Талия тоже.
Я наблюдаю за её выражением лица. От наполненного болью оно сменяется до взгляда, полного злости и отвращения.
— Мстить! — коротко ответила она, — я хочу увидеть, как они будут корчиться от боли. И мне плевать, где потом я окажусь. В раю или в аду. Сейчас мы в заднице, и хуже быть не может.
Я немного удивлена, но она права. Никто не имеет права отбирать у человека жизнь. Никто, кроме призраков и потерянных душ. Как мы. Злых и отчаянных.
— Знаю… — коротко ответила я. Талия обрадовалась тому, что я её поддержала.
Полночи мы разрабатывали план мести.
— Слушай, я материализуюсь и буду пугать их до потери пульса! — сказала Талия. Пошутила она или нет, идея мне нравится.
— Ну да! А я буду сниться им в кошмарах! — поддержала я подругу.
— Ещё можно разбросать вещи по их квартире, вырубить свет! И закрыть все двери — придумывала Талия с каждым разом всё коварней и коварней.
— Может, лучше сразу сжечь дом? — в шутку предложила я, и мы засмеялись.
— Слышал бы нас кто-нибудь! — сказала Талия, и я прекрасно поняла, что нас бы забрали в дом для душевнобольных или того хуже… Но это уже никогда не произойдёт, как и многое другое…
Мы вспомнили адрес парней. Они проболтались нам, когда звали в гости. Интересно, зачем? Мы решительно настроились отомстить за свою жизнь и боль наших родителей.
Талия лучше знает дорогу на стрит Авеню, поэтому я доверилась ей. Мы придумывали всё новые и новые идеи, что вызывало у нас бурные эмоции. Я и не думала никогда, что во мне столько злости, ненависти и презрения.
— Есть одно но… Мы же невидимые, прозрачные, нематериальные, бестелесные, — этот список можно продолжать до бесконечности, но суть Талия поняла.
— Знаю… Мы не сможем причинить им вреда. Не сможем, если хорошенько не разозлимся! — гордо сказала моя подруга. Как я могла забыть об этом. Во всех фильмах ужасов и книгах говорится, что злость и сильные эмоции позволят призраку материализоваться.
— Это нам обеспечено! — засмеялась я. Терять уже совершенно нечего.
Сворачивать на стрит Авеню даже не пришлось. Стоило нам с Талией выйти из центрального парка, где нас пару часов назад убили, мы увидели до боли знакомых парней. Уверена, это они. Я узнаю их из тысячи других убийц. Убийцы. А чем мы лучше? Это уже неважно. Я чувствую, что всё делаю правильно.
— Вот так встреча! — усмехнулась Талия, и мы подошли поближе к компании, состоящей из пяти парней. Они стояли за супермаркетом и что-то бурно обсуждали.
— Шон, ты ублюдок! Какого чёрта ты сбросил девчонку? Мы так не договаривались! — сказал главный. Я так сразу подумала, потому что он солидно одет и рядом с ним стоит чёрный Порше.
— Что? Я не хотел… Она не отдавала мне сумку, — я поняла, что речь идёт обо мне. Так, интересно, что дальше. Мы с Талией затаили дыхание, хотя прекрасно понимаем, что нас итак никто не услышит.
Шон, мой убийца, моя будущая жертва, мой враг… Он хуже беззащитного животного. Как я могла с ним познакомиться? Какая же я дура! А Талия меня не остановила… Мы сами виноваты.
Мы подошли поближе, чтобы взглянуть в глаза врагам. Теперь я свободно могу коснуться Шона рукой. Или как там его? У зла нет имени.
— Ты идиот? Ты и твой друг. Вам нужно было подложить двум дурам пластиковую карточку с парой миллионов долларов на счету! — здоровяк явно зол. Шон и его друг Том — убийца Талии, попытались сбежать, но их сразу же схватили двое других парней. Как я поняла, охрана Шона. Или как в таких шайках принято называть подстилок?!
Когда парни были схвачены, главный продолжил:
— Куда вы так спешите? Я не закончил! Вам нужно было запудрить им мозги и подождать пару дней, оставив в их доме карточку. Это всё, что требовалось на тот момент, пока ребята Кайла нас проверяли! Просто, не так ли? А что сделали вы? — лицо здоровяка покраснело. Я непроизвольно оскалилась на Шона и его дружка. Я бы кинулась в драку, но Талия вовремя меня остановила. Знаю, ничего бы не произошло. Но на эмоциях я бы не услышала продолжения рассказа, — вы убили их! Потеряли мою карточку с крупной суммой!
Талия быстро объяснила мне, что к чему.
— В общем, компания здоровяка откуда-то взяли карточку с деньгами. Украли, скорей всего, у этого Кайла. А двум придуркам нужно было спрятать карточку и в нужный момент забрать. Тайником оказались мы…
Я бы подумала, что Талия отчаялась, но она полна сил и желания отомстить. Впрочем, как и я. Мы оказались мёртвым тайником. Но я рада, что мы не оправдали их ожиданий!
— Сэм, мы не хотели их убивать, — начал Шон, — так вышло…
Жалкое зрелище. Бедный мальчик. Убил, подставил, сбежал, теперь оправдывается. Молодец. Я бы надрала ему зад.
— Где моя карточка? — Сэм медленно произнёс каждое слово и достал из внутреннего кармана пистолет, — я даю вам минуту на размышление.
— Она пропала. Сумка той девушки пропала. Её, наверное, забрали копы, — дрожащим голосом произнёс Том. Последний аргумент был достаточно весомым. Сэм, едва дослушав парня, спустил курок.
— Том, — крикнул Шон, но тот его уже никогда не услышит.
Том получил пулю в висок и мгновенно умер. Это увидели все. А что увидели мы, никогда никто не узнает.
Чёрная душа Тома вырвалась наружу и вспыхнула, как пламя. Больше его не увидят ни в мире мёртвых, ни в мире живых. Так вот, что происходит с грешными душами? Жаль, я ни с кем не смогу поделиться увиденным…
— О, чёрт! — только и сказала Талия, я схватила её за руку и замерла. Так страшно мне в жизни не было. Я думала, хуже того, что я перенесла, быть ничего не может. Хуже смерти есть только чужая смерть…
— Не бойся, Олли. Мы выберемся, — интересно, она сама верит в то, что говорит?! Я, наверное, дрожу… Точно не от холода. Призраки итак холодные. Или кто мы вообще? Что произойдёт с нами? Ответ на этот опрос я от себя так и не получила.
Пока мы с Талией наблюдали жуткую картину, Шон попытался вырываться из цепких рук, но не успел. Полицейские машины мгновенно окружили супермаркет со словами:
— Руки вверх! Вы арестованы за ограбление банка и подозрение в убийстве двух девушек! Вы имеете хранить молчание…
Последние слова я знаю наизусть из фильмов, поэтому даже не стала слушать. Я готова расцеловать каждого полицейского. Не думала, что остались ещё профессионалы. Маленькая победа.
Чувствую, как Талия крепче сжимает мою руку. Сэма, Шона и остальных забрали в участок. Думаю, они получат по заслугам.
Когда шум стих, машины уехали, остались только мы. И чёрное Порше Сэма. Всегда мечтала о такой машине, но у меня её не будет никогда. У меня не будет ничего, о чём я мечтала. Я, наверное, тоже сгорю, как Том. Но почему этого не происходит? Я в ярости.
Долгое время мы с Талией стоим молча, не в силах вымолвить хоть слово.
— Что будем делать? За нас уже отомстили! Мне этого достаточно, — Талия нарушила молчание. Рада, что она улыбается, хоть и едва заметно.
— И мне, — ответила я и предложила пойти домой. Я хочу последний раз взглянуть…
Мы с Талией живём в одном доме, в одном подъезде, но на разных этажах. Жили.
Талия.
С моей руки пропали часы, я не могу даже узнать, который час. Думаю, уже чуть больше полуночи. Все мои вещи пропали за ненадобностью.
Как бы нам тяжело не было, мы с Олли подошли к нашему дому. В окнах не горит свет.
— Давай быстро попрощаемся с родными и отправимся вникуда… Мы здесь больше не нужны, — говорю я подруге, она, кивая, соглашается. Не знаю, что нас ждёт. Наверно, неизвестность.
— Можно тебя попросить кое о чём? — спрашивает у меня подруга. Она выглядит такой живой, словно, не умирала. Бледная кожа осталась неизменной, как при жизни. Чёрные волосы красиво уложены, её больше никогда не придётся пользоваться лаком. Как и мне.
— Да, конечно, — я выполню её любую просьбу. Потому что боюсь, она будет последней.
— Зайди за мной, как и раньше… Когда мы утром шли в универ или выходили вечером погулять… — попросила Олли. Жаль, что так всё вышло.
— Да, мне будет не хватать того времени. Зайду, конечно. Дай мне полчаса, — попросила я. Олли снова кивнула.
Я зашла в свою до боли родную квартиру. Она оказалась пуста. Скорей всего, родители сидят в реанимации над моим полумёртвым телом. Или я уже не в реанимации? Чёрт, как же мне их жаль. Я ничего не могу изменить. Моя судьба решена двумя ублюдками. Навечно.
Я подошла к любимой книжной полке, провела по воздуху рукой над книгами. Знаю, что не смогу коснуться их. Никогда не почувствую запах новых страниц. Никогда не узнаю, чем закончится последняя история, которую я начала читать. Когда была жива.
Мною до сих пор движет месть. Почему мы с Олли не исчезаем? Я думала, после смерти человек попадает в рай или ад. Но то, что произошло с душой того парня полностью изменило моё представление о жизни и смерти…
Что, если мы будем вечность скитаться по земному шару? Есть ли такие же, как и мы? Или мне всё это снится?
Мне больше нечего здесь делать. Я не хочу смотреть на плачущих и убитых болью родителей, когда они вернутся домой. Я не хочу видеть свои похороны. Не хочу видеть никого и ничего, что напомнит о жизни. Ненавижу!
Я прошлась по комнатам, бросила прощальный взгляд на свои вещи и вещи родителей, пообещала себе, что больше никогда сюда не вернусь. Я хочу запомнить маму и папу счастливыми и любящими людьми. Всё, что я сейчас хочу, это бежать отсюда и поскорей.
Когда я вошла в комнату Олли, подругу не обнаружила. Если бы не громкие всхлипы, я бы её не нашла.
— Ты что здесь делаешь? — спросила я, открыв деревянную дверь её гардеробной, забитой стильными вещами. Когда мы были живы, мы часто менялись кофточками.
— Не видно? — резко ответила Оливия. Она явно не в духе. Дух не в духе. Смешно.
— Послушай, я всё понимаю. Но я не хочу здесь задерживаться. Куда угодно, только не дома, — сказала я подруге. Она быстро изменилась в лице. Я заметила, что в эту секунду она ненавидит меня всей душой. Мне ведь тоже нелегко.
— Иди, куда хочешь! Оставь меня! — тихо попросила Олли и заплакала с новой силой. Удивительно, но на её белых щеках нет слёз. Они моментально растворяются в воздухе, превращаясь в цветную пыль.
— Прекращай говорить глупости. Я без тебя никуда не пойду. У нас никого не осталось кроме друг друга, так что, смирись, подруга! — весело сказала я. Неужели, она улыбнулась.
— Знаю. Просто… Я разрываюсь на куски. Я не хочу так существовать. Не хочу! Я хочу жить. За что так с нами за что? — Олли продолжала шептать.
— Я тебя понимаю. И ты пойми, скоро вернутся родители, и тогда нам придётся не сладко. Я не смогу на них смотреть. Они нас не увидят. Мы не сможем им помочь…
Кажется, я убедила Оливию вылезти из шкафа.
— Господи, это невыносимо… — её голос стал немного громче, — я даже не могу им оставить ничего в напоминание о себе… Ничего, — констатировала факт Олли. Она права. Мы никчёмные создания, застрявшие между двумя мирами.
Когда моя подруга успокоилась, мы вышли из нашего подъезда с высоко поднятой головой.
— Уже рассвет, — сказала я и искренне улыбнулась.
Оливия.
— Да, так красиво. Никогда не замечала, что горизонт так близко, — ответила я Талии. Она робко держит меня за руку. Я чувствую её прикосновение, как при жизни. Наверное, призраки могут также ощущать друг друга, как и живые люди.
— Да. Жаль, что так всё вышло, — сказала Талия и крепко меня обняла. А я её. У нас больше никого нет. Печально и больно это осознавать.
Мы последний раз взглянули на свой дом, мысленно простились с родителями и отправились к старому оврагу. Мы там часто устраивали пикники и играли в волейбол.
Он всё также покрыт зелёной травой, а в центре стоит моё любимое дерево. В детстве мы часто сидели на его ветках и делали домики.
Раньше мне было страшновато подходить к краю. До земли с оврага не слишком далеко, но я всё равно боялась. А теперь я могу смело стоять на самом краю, чтобы полюбоваться оранжевым восходящим солнцем, крошечными домиками внизу, всем миром.
Уверена, что я последний раз вижу сложившуюся картину. Вся моя жизнь пронеслась в голове за одно лишь мгновение.
Вот я открываю рождественский подарок, вот с папой еду в детский парк, вот мой первый школьный день, вот выпускной, первый поцелуй, вот вся я. А дальше? Дальше пустота.
Мне безумно жаль расставаться с жизнью, с близкими людьми, с миром, со всем… Но мне не предоставили право выбора. Я набираю в лёгкие как можно больше воздуха. Но это иллюзия, я больше не могу дышать. И нарушаю тишину.
— Кажется, нам пора, — говорю я своей подруге, которая также была лишена дара речи, как и я.
— Знаю, — лучезарно улыбаясь, говорит Талия и подходит ко мне. Мы вместе стоим на краю обрыва.
Мы снова взялись за руки, а свободными руками потянулись к солнцу.
— Мы свободны! — говорю я и звонко смеюсь, наверно, впервые не со зла, а искренне после всего случившегося.
— Мы свободны! — повторяет Талия и подхватывает мой заразительный смех.
— Мы обязательно встретимся, — уверяю я себя и в последний раз смотрю в бездонные глаза моей подруги
— Обязательно, — эхом повторяет она и убирает локон моих волос за ухо. Старая привычка.
Мы до сих пор смеёмся, наполняя этот мир жизнью и свободой. Я последний раз вижу прекрасное солнце на закате. Восхитительно. Внезапно пошёл мелкий дождь, и на небе появилась прекрасная радуга. Как я раньше не замечала обыденной красоты природы?!
Талия поднимает лицо к небу и закрывает глаза, но до сих пор улыбается. Я делаю точно также. Боже, я чувствую, как капельки дождя падают мне на губы, веки, щёки…
Я чувствую, как исчезаю. Мы всё ещё держимся за руки. Но я знаю, что скоро не буду чувствовать тепла от прикосновения Талии. Каждая клеточка меня исчезает.
Мы растворяемся в лучах утреннего солнца. Нас смывает дождь с этой планеты и переносит на другую. Мы катимся по радуге и возносимся в облака. Мы свободны. Боли нет, есть лишь печаль… И миг, чтобы увидеть дом.
Последнее, что я чётко вижу, это улыбку подруги. Она шевелит губами, и я понимаю, что она хочет мне сказать: «Мы свободны!». Я улыбаюсь в ответ.
Мы исчезли, растворились, пропали, испарились…
Но мы будем жить во снах наших родителей. Будем наполнять их дом частичкой себя. Я хочу, чтобы они были счастливы! Мы будем жить в их сердцах.
Мы будем звёздами на ночном небе, мы будем дождём и молекулами воздуха, вновь и вновь напоминая людям о своём существовании…
Да. Оливии Мэлоу и Талии Андерсен больше нет. Но я знаю, что это не конец…
Впереди Вселенная.