Утром, собираясь на работу, я вспомнил, что сегодня двенадцатое апреля. У меня запланирована встреча с молодым писателем Майком. Я хочу убедиться, что его произведение выйдет в свет до моего отъезда.

— Доброе утро, Николас! — не успел я выйти из лифта, как меня поприветствовала Майли. Я заметил, что последние дни часто улыбаюсь.

— Привет, Майли, — ответил я, и девушка широко улыбнулась. Наверное, ищет причину, по которой я такой счастливый. Я бы поделился с ней своей радостью, но боюсь, что она кому-нибудь разболтает, а мне рисковать нельзя.

— У вас сегодня хорошее настроение, я рада! — сказала Майли и вручила мне листок с именами новых клиентов издательства.

Остальные секретарши уже тут, как тут, расселись за свои рабочие места. Обычно они пропадают в кафе на первом этаже. Как же они могли пропустить хорошее настроение мистера Миллера? Я, как всегда, сделал вид, что не замечаю их восторженных взглядов. Сюда бы Адама вместо меня, вот он любит женское внимание. Когда у нас в школе была своя рок-группа, он только и делал, что хвастался девушкам, что круто играет на гитаре. Так и есть, он хороший гитарист, к тому же ему это было на руку. А для меня эти девушки — просто девушки, думающие только о своей внешности. Не более. У трёх секретарш из семи в волосы вплетены разноцветные дреды, у четырёх пирсинг, и всех едва останавливает принятый кодексом дресс-код. Они всё равно умудряются выставить напоказ свою сделанную грудь. Насколько я знаю, во времена молодости моей мамы увеличение всевозможных частей тела было болезненной процедурой, сейчас с этим проблем нет. Поэтому девушки наповал кинулись к пластическим хирургам, (которые, кстати, уже заработали себе целое состояние), увеличивать всё, что только можно. Вот за что я люблю Мелоди. Она не силиконовая кукла.

— Да, спасибо, — ответил я и перевёл тему, — позвони мне, когда придёт мистер Стюарт.

Майли кивнула и вернулась к составлению отчётов на своём ноутскрине. Я взял её на работу несколько лет назад, потому что она не ведёт себя в моём присутствии, как влюблённая девчонка. И потому, что её внешний вид соответствует моим моральным нормам, а не нормам Пефома. У неё короткие рыжие волосы, и судя по миниатюрной фигуре и ухоженной коже, она ведёт здоровый образ жизни.

До часа дня я просидел без дела, просматривая снова и снова вчерашнюю запись из комнаты Мел. Я попросил Адама, чтобы он хоть на несколько секунд подключился к Сети Корпуса, и он сделал это для меня. Видео идёт около пяти минут. Адам застал девушек за завтраком, и мне показалось, Мел была в хорошем настроении, а её соседка снова угрюма. Мелоди что-то спрашивала у неё, но вместо ответа девушка только кивала, не поднимая глаз от тарелки. Компания Мел досталось не самая лучшая. Недолго моей девочке осталось скучать! Будь моя воля, я бы сегодня сорвался в проклятый Даллас, в город, где находится Мел, но таков был уговор. Пятница — мой день. Сегодня только вторник…

Майк пришёл как раз в обеденный перерыв, поэтому мы спустились на первый этаж в кафе. Я не хочу, чтобы он снова чувствовал себя неловко в моём кабинете. Кафе в «Пефом Паблишинг» попроще, чем «Новая эра», где мы недавно обедали с Адамом и Дэроком, но декором и оформлением ничуть не уступает. Здесь мне комфортней. Здесь легко затеряться в толпе среди таких же простых людей, как и я сам. Простых, но в то же время необычных, ярких, особенных и творческих. Вот почему я выбрал эту жизнь, а не «Идеал». Все вокруг что-то бурно обсуждают, все столики заняты и пахнет горячим шоколадом. Иногда ко мне подходят коллеги, чтобы поздороваться: редакторы, журналисты, корректоры, маркетологи и другие специалисты. Мне нравятся эти люди, и я не прочь с ними пообщаться. Мел приучила меня к болтовне, раньше я был замкнут и неразговорчив. С её уходом во мне снова проснулся сноб.

В этот раз беседа с Майком протекала легче и непринуждённей. Мы заказали по чашке кофе и пирог со сгущёнкой. Это любимый завтрак Мел. Она всегда со мной.

— Это всё, что ты хотел обсудить, Майк? — спросил я после того, как объяснил парню все допущенные им ошибки. Их немного, но поработать над текстом стоило. Теперь произведение безупречно. Обязательно скажу Мелоди, чтобы она прочитала «Лучи солнечной системы», книгу восходящей звезды.

— Кажется, да, — неуверенно ответил Майк. Он выглядит, как обычный подросток, и даже не представляет, насколько талантлив. На нём фиолетовая футболка (в тон волосам) со светящимися пришитыми планетами. Оригинальному писателю — креативная майка. Правильно. Он будет пользоваться популярностью среди подростков, но я не поэтому взялся за его произведение. Я никогда не просчитываю наперёд, сколько прибыли получу, работая с тем или иным писателем.

— Если появятся вопросы, звони на этой неделе. В пятницу я подпишу книгу в печать, — сказал я, допивая свой кофе. Время перерыва подходит к концу, но я могу не спешить. На сегодня встреч у меня больше не запланировано.

— Думаю, мне всё нравится, — сказал Майк. Жаль я не застану того времени, когда он прославится. Хотя…

— Небесно! — я не намеренно повторил любимое слово Майка, оно мне понравилось. Он смущённо заулыбался.

— А почему в пятницу? Я думал, это долгий процесс, и моя книга не скоро окажется в печати, — удивился Майк.

— Я ухожу в отпуск, поэтому сам хочу закончить начатое дело. Тем более мне нравится твоя книга.

Мой ответ приятно шокировал парня, он ненадолго задумался и искренне сказал:

— Мне нравится ваша новая татуировка!

Остаток дня я провёл с улыбкой на лице. Рад, что сделал весомый вклад в современную литературу, открыв новый талант в лице Майка Стюарта! Я, конечно, смогу с ним связаться из ЭО, если Дэрок позволит взять мне с собой ноутскрин. Я хочу быть уверен, что книги молодого писателя попадут во все магазины города, а потом и страны. Сейчас только особенные книги принимают бумажный вид, большинство новых произведений продаются, как электронные документы. Мне это не нравится. И как бы наше издательство ни боролось с книжной дискриминацией, господа из «Идеала» не изменят своего решения. Их не понять. Они стремятся к Идеальному Обществу, но в то же время экономят на бумаге. Учёные сами всё решают, хоть и во главе нашей страны — президент. Это только лживая видимость… Давно я не был так заинтересован в успехе автора, как сейчас, поэтому сделаю всё возможное, чтобы его труды не прошли зря. Я даже знаю, почему. Майк меня вдохновил.

Вечером я зашёл в комнату, в которой не был почти полгода. Она слишком долго была заперта. В моей квартире три комнаты, одна из них отведена звукозаписывающей студии. Я намеренно не заходил сюда один. Мы с Мелоди часами проводили в этих стенах. Ей нравилось слушать, как я играю на гитаре, а мне — как она поёт. Это был наш маленький мир, в котором никто не мог нас потревожить. Сейчас мне нечего делать здесь без Мел. Я забросил музыку и всё, что было с ней связано. Мелоди бы это не понравилось. Мысли о ней подтолкнули меня сюда…

Ничего не изменилось с того раза, как мы с Мел записывали её последнюю песню «Как бабочка». Она написала её года три назад и пела только для близких, а недавно она решилась включить песню в новый альбом. К сожалению, наш первый совместный альбом так и остался невыпущенным. Все семь песен были сведены и подготовлены мной, но после того, как Мелоди пропала, я решил оставить их в подвешенном состоянии. Мне нравилось работать вместе…

Все музыкальные инструменты лежат на своих местах, кроме электрогитары. Мелоди однажды попросила, чтобы я научил её играть. После того, как Мел записала вокал для песни «Как бабочка», мы просидели в студии ещё около пяти часов. Отвлекались только, чтобы перекусить или выпить кофе. Сначала мы сидели на красном кожаном диване, потом устроились на паркетном полу. Я горжусь Мел, за такой короткий срок она выучила несколько аккордов и свободно могла сыграть простую композицию. У неё талант.

Я поднял белую электрогитару и повесил рядом с тремя другими и двумя акустическими. Одеяло и подушки до сих пор лежат на пыльном полу напротив окна. В ту ночь мы уснули в студии. Я так и не уговорил Мел переехать ко мне, она хотела продлить романтический период. На тот момент мы встречались два года, но я был готов ждать и дольше, лишь бы она была со мной.

— Я люблю тебя, Мелоди, — прошептал я в ту ночь.

— Кажется, и я тебя, — ответила она вместо привычного «я знаю».

Я был счастлив, как никогда раньше. Я не отпускал её из своих объятий до самого утра. Через неделю мы отметили два года наших отношений и больше не виделись. Точнее, я видел её на главной площади в день обвинения… Мы даже не успели попрощаться, а в то рабочее утро практически не разговаривали, она собирала информацию для своей новой статьи. Потом неожиданно в издательство заявились стражи порядка, обвинили Мел в преступлении и надели наручники. Я бежал за ними и просил отпустить, помню, даже угрожал, но это не помогло, они меня и слушать не желали, просто выполняли приказ. Как и всем преступникам, президент лично вынес Мелоди приговор, это видели сотни людей, на их лицах было написано разочарование. Я ничего не мог сделать для Мел, только крикнул ей вслед, что найду её. Слышала ли это Мелоди? Она казалась сильной, ни одна слезинка не скатилась с её прекрасных глаз. Никогда не забуду тот судный день, но хочу, чтобы забыла Мел. Я не допущу, чтобы она и дальше страдала по моей вине!

Побыв пару минут в студии, я почувствовал присутствие Мелоди. Здесь всё придумано ею. Начиная от стены, обклеенной листочками с текстами её песен и нотами, заканчивая цветными узорчатыми обоями.

— У тебя совершенно нет чувства стиля, Николас, — говорила она мне. Мелоди редко называла меня полным именем, но я любил эти мгновения.

Немного поколебавшись, я взял акустическую гитару и сел на удобный для работы стул. Струны покрылись пылью, а раньше гриф блестел от моих пальцев. Ни дня я не провёл, чтобы не поиграть на гитаре. Так было тогда, сейчас мне снова придётся расстаться с музыкальными инструментами. Взять их с собой я точно не смогу, но в силах кое-что сделать, пока не уеду… Ради любимой девушки.

Я на слух настроил гитару, удивился, что даже не пришлось менять пыльные струны на новые. Отвыкшие пальцы задрожали в предвкушении. Новая мелодия появилась в моей голове так же неожиданно, как решение снова прийти в студию. Аккорд за аккордом, перебор и лёгкий бой. Снова перебор и на припеве бой… Неужели родилась новая песня? Она грустная, но оставляет надежу на лучшее будущее. Я должен подарить её Мелоди!

— Давай громче, красавчик! Ты забыл, что я хорошо пою? — часто шутила Мел, когда я играл буквально себе под нос. Как я мог забыть, что её голос — настоящий Божий дар?!

Добившись идеального звучания на гитаре, я сел за барабанную установку. «Держи ритм», — слышится повсюду голос Мел. Она звонко смеялась и хлопала в ладоши, когда я палочками отбивал свои партии. Для этой песни барабаны нужны только в припеве для того, чтобы создать желаемое звучание. Я освоил игру на барабанах, будучи подростком, как и на гитаре. Папа всегда был против музыки и всячески пытался меня отговорить играть. Хоть над чем-то в этом мире он больше не имеет власти.

Барабаны записаны. Подошла очередь клавиш. Они нужны мне для двух куплетов. Руки долго привыкали к инструменту, но я смог преодолеть дрожь и внезапно возникший страх. Это всё ради Мел. Ей понравится. Надеюсь. Когда меня наконец устроило, как звучат клавиши, я записал и их. Потом свёл все три дорожки в одну через специальную программу на ноутскрине. Современные группы чаще всего создают искусственную музыку, а некоторые из них даже никогда в руках и гитары не держали. Скоро они станут таким же раритетом, как и кнопочные телефоны. Всё усовершенствовано до идиотизма, идеально продумано. Я так не могу. Сыграл, записал дорожки, послушал результат… Иначе не будет смысла. Песня должна литься из души.

* * *

В пятницу я отработал полный рабочий день. Майли удивилась моему незапланированному отпуску.

— Пусть мой кабинет будет закрыт, — попросил я секретаршу, а про себя добавил: «Пока вы не найдёте нового редактора».

— Хорошо, Николас, я прослежу, — ответила она. Я предложил ей вместе выпить чашку кофе на прощание. Скорей всего, я не скоро её увижу, а, может, не увижу вообще, но надеюсь на лучшее. Я хочу вернуться в «Пефом Паблишинг» с Мелоди!

— И ещё. Займись Майком в моё отсутствие. Я возлагаю на него большие надежды.

— Да, он мне тоже показался перспективным парнем. Хорошо, я займусь выпуском его книг и продвижением в магазинах, — пообещала Майли. Я благодарен ей, что она не задаёт лишних вопросов по поводу моего бессрочного отпуска. Наверное, думает, что мне просто нужен отдых. Рано или поздно все узнают правду, но я уже буду далеко…

Мы доели пиццу, Майли пожелала мне удачи и понадеялась на моё скорое возвращение. Я буду скучать по издательству, но гораздо больше я скучаю по Мел. Я достал из ящика своего стола её ноутскрин, где он лежал всё это время. Её планшетник, скорей всего, изъяли, а мне понадобится предмет, который поможет Мелоди вспомнить прошлое. Я несколько раз обошёл свой кабинет. Он всегда казался мне большим для одного. Последний раз взглянул в офисное окно. Вечер только начинается, на улицах полно народу. Кто-то спешит домой с работы, кто-то уже едет отдыхать в бар или в другое шумное место. Люди выглядят такими маленькими с высоты девятого этажа, а я — таким жалким по сравнению с ними. Никто из них даже не подозревает о существовании такого жуткого места, как ЭО, а мне ещё предстоит узнать…

Попрощавшись со своими коллегами, я отправился в новую жизнь. Одни проводили меня радостными взглядами, а другие — сочувственными. Уверен, и те и другие желают только добра. Они на протяжении полугода видели, что я безвылазно сидел на работе.

Пока я ехал на машине с работы, Дэрок прислал мне сообщение на ноутскрин: «Мы с Адамом будем через час возле твоего дома. Оденься во всё чёрное. До встречи». На счёт одежды я понял, чёрный цвет для того, чтобы не привлекать внимание. Будет крупный скандал, когда все узнают, что Николас Миллер отбывает срок за преступление. А вот зачем с нами поедет Адам? Мне же лучше, Дэрок не будет доставать своими просьбами, чтобы я одумался, но мы оба понимаем, что уже поздно. Назад дороги нет. Я и не рассматривал такой вариант. Я найду Мелоди.

Когда я вернулся домой, у меня осталось ровно сорок шесть минут. На что я их потрачу? Мне даже не с кем попрощаться. Был бы у меня кот, мне бы пришлось отдать питомца в хорошие руки. Остались бы у меня друзья, мне пришлось бы убедить их, что всё будет хорошо. Если бы я ещё выступал на сцене, мой менеджер заставил бы меня отправиться в прощальный тур. Домашних животных у меня нет, с друзьями я уже долгое время не общаюсь, фанаты давно свыклись с мыслью, что без Мел я выступать никогда не буду. Мне не за кого переживать и не о чем жалеть.

Чемодан мне собирать не нужно, на заводе вещи мне точно не понадобятся. Я видел жуткую рабочую форму. Я ничего не могу с собой взять, только воспоминания и надежду, что к Мелоди вернётся память… И наши ноутскрины мне в помощь. Я спрячу их в кроссовках, чтобы Дэрок не возмущался лишний раз. Мне нужна какая-то зацепка за внешний мир, чтобы как можно скорей вернуть память любимой.

Я последний раз зашёл в свой душ, последний раз посмотрел на себя в зеркало. Вид уставший, глаза горят. Я счастлив. Последний раз сварил себе кофе, неизвестно, чем кормят в ЭО. Последний раз переоделся в свою одежду. Джинсы, футболка и кепка. Всё чёрное, как попросил брат. Обычно я ношу серые, голубые или фиолетовые вещи. По настроению или по совету Мелоди. Оставшееся время я слушал песню, что недавно записал. От первой до последней ноты она отражает моё эмоциональное состояние. Думаю, чувства Мелоди ничуть не отличаются. Неопределённость, страх и пустота.

В последние минуты до выхода я зашёл в студию. Провёл рукой по инструментам. Мне невыносимо захотелось поиграть одновременно на всех. Невозможно? Я не успел даже сесть за один, как мой ноутскрин зазвонил. Это Дэрок. Пора на улицу. Я бросил последний взгляд на любимую гитару и закрыл за собой дверь, молясь в следующий раз вернуться сюда с Мелоди.

По дороге к аэромобилю брата я не встретил ни одного знакомого. Для вечера пятницы это неудивительно. Веселье сейчас в самом разгаре. 20:15. Я запомнил это время, время моего освобождения. Я опустил голову и зашагал к месту, где припарковались Дэрок с Адамом. Я оглянулся на свой дом, хотел посмотреть на зашторенное окно, как будто из него мне кто-то помашет рукой, но вечернее солнце не позволило мне этого сделать. Я давно не замечал, что небо на закате так восхитительно красиво. Часто не замечаешь тех вещей, с которыми ещё не успел попрощаться. Я вижу голубое небо последний раз. Сегодня всё в последний раз, если, конечно, мы не выберемся из ЭО.

Дверь белого аэромобиля автоматически поднялась вверх, как только я подошёл. Его нельзя спутать с обычной машиной, но есть и некоторые сходства. Такой же формы металлический корпус, только большего размера, такие же стеклянные окна, только овальные, такой же руль и принцип управления. Самое главное отличие — отсутствие колёс и наличие гравитационной подушки у аэромобиля. Чтобы парить в воздухе, они ему не нужны, а чтобы приземлиться, есть специальные парковочные рельсы для аэромобилей, проведённые по всему городу. Я предпочитаю машины, в них чувствуешь скорость, движение, чувствуешь себя обычным человеком. Жаль, что мне пришлось оставить свой «Мини Купер» ржаветь в гараже…

— Привет, Ник, — одновременно поздоровались парни.

— Привет. Как настроение? — спросил я. По взгляду Дэрока я понял, что он не поверил в мою искреннюю улыбку.

— Шутишь? Мы с тобой, можно сказать, прощаемся, — серьёзно сказал он и взялся за руль, чтобы подняться в воздух. Салон в аэромобиле большой, что можно выпрямиться в полный рост. Я сел рядом с Адамом на бежевое кожаное сидение, сзади водительского. Я пожал другу руку и ответил брату на риторический вопрос.

— Давай без этого. Не порти всё то хорошее впечатление, что у меня о тебе осталось, — сказал я с усмешкой. Адам подхватил моё приподнятое настроение и предложил что-нибудь выпить. Брат бросил на него скептический взгляд, но возражать не стал.

— Окей, — согласился со мной Дэрок. Я победно улыбнулся.

Адам достал нам из мини-бара по бутылке какого-то слабоалкогольного напитка. Это последний раз, когда я пью алкоголь. Сегодня можно, мы же везём меня в тюрьму.

— Полетели. И знай, я не буду винить себя всю жизнь, — сказал Дэрок. Аэромобиль поднялся в воздух.

Я хотел сказать ему: «Зато ты навсегда останешься любимчиком в семье», но вместо этого молча кивнул. Мы с Адамом переглянулись и обменялись улыбками. Несколько минут мы сидели в тишине, пока пили свой вишнёвый коктейль, а Дэрок вёз нас в Даллас — городок по производству одежды. Он сказал, что дорога займёт около часа, несмотря на то, что аэромобиль развивает большую скорость. Далековато Мелоди от меня. Я никогда там не был, да и никто там не был уже лет десять, кроме представителей «Идеала». Всем остальным пришлось забыть о городах производственного назначения. Они поставляют нам одежду, продукты, лекарство, и поэтому никто из Пефома не жалуется. Наше Общество строго разграничено, мол, делать нам там нечего. Все согласны, лишь бы жить в роскоши и достатке.

Мы не слишком высоко поднялись над землёй, поэтому можно смотреть в напольное окно и наблюдать за тем, что происходит внизу. По бокам от нас летают такие же аэромобили, только разных цветов. Под нами остался мой родной город Пефом. Позади оранжевое солнце, которое почти утонуло в синем море.

Мы с Мелоди любили гулять вечером по пляжу и плескаться в одежде. Она собирала волосы в пучок, надевала короткий топ и шорты, красила глаза светлее обычного и становилась беззаботной Мел. Я не мог налюбоваться ею. Мы бегали босиком по горячему песку, остальные отдыхающие смотрели на нас то ли с восхищением, то ли с насмешкой. Все нас узнавали, но в такие моменты ни один репортёр не осмеливался к нам подойти. Хоть какое-то чувство неприкосновенности. Когда мы сидели на берегу в воде, мне нравилось щекотать Мелоди за пятки, она смеялась так звонко, что казалось, птицы подпевают ей. Потом я гладил её татуировку в форме бабочки на внешней стороне ступни. Мелоди сделала её ещё до нашего знакомства, когда написала песню «Как бабочка». Крылья направлены вверх, в небо. Иногда у меня возникает ощущение, что Мел сама вот-вот взлетит. Она мне кажется хрупкой в такие моменты. Мне нравится её бабочка на левой ноге…

- Ник, эй, поговорить надо, — первым нарушил молчание Дэрок.

- Да, конечно, — ответил я. Брат на меня странно посмотрел, потом я понял, что по-идиотски улыбаюсь. Он вздохнул и продолжил:

- Мы с Адамом сегодня утром сделали тебе браслет с личным идентификационным номером. Его надевают всем преступникам для слежения за объектом. Когда ты будешь заходить в Корпус, тебе нужно прикоснуться браслетом к пропускной панели. Не удивляйся, что услышишь чужое имя. Теперь тебе нужно представляться, как Томас Миртл. Запомнишь?

- Не могли имя поинтересней придумать? — Моего давно умершего кота звали Том, и это вызвало у меня очередную глупую улыбку. Брату вопрос смешным не показался.

- Послушай, я же не мог так просто занести в Базу Данных твоё имя! — Похоже, он слегка разозлился. — Родители сразу бы это заметили. Сложно не заметить имя своего сына среди преступников, верно?

- Ладно, ладно, я не подумал. А что, если меня узнают? Я же не могу сказать, что стал Томом, чтобы найти свою девушку. Наверняка, они уже узнали и Мел.

- Если и узнают, то, поверь, спрашивать ничего не станут. У половины людей стёрта память, им точно не до тебя. А другая половина находится под действием подавляющей сыворотки. Если у них и вспыхнет в памяти твой образ или песни, то ничего вслух не произнесут. Ты думаешь, всё так просто? Думаешь, этих людей без причины отправили работать на завод? За ними тщательно наблюдают специалисты. Если заметят какое-то отклонение от нормы, то сразу же примут меры, — у брата загорелись глаза, как только он стал рассказывать этот научный бред. Клянусь, я видел. Как я мог пропустить тот момент, когда он стал таким же чудовищем? Мне снова пришлось промолчать насчёт этого, иначе моему плану придёт конец.

- Ясно. Я понял, — соврал я.

- Хорошо. Есть ещё один нюанс. Обычно микрочип вживляют в плечо, надеюсь, не нужно повторять его главные функции. Тебе мы этого делать не станем, так что, придётся хранить чип поближе к телу и подальше от посторонних глаз, — проинструктировал Дэрок, и Адам протянул мне коробочку, в каких дарят кольца, только раза в три меньше. Как чип будет работать, не находясь внутри меня? Никогда мне не понять законы новых технологий. Не буду сейчас открывать, не хочу видеть штуку, которая выбила из сознания Мелоди все воспоминания.

- Здорово вы подготовились, — сказал я как можно тише, чтобы услышал только Адам. Сегодня он выглядит уставшим, его волосы взъерошены, и на нём простая футболка и джинсы. Наверное, успел переодеться после работы, уж в лаборатории «Идеала» не позволили бы расхаживать в таком виде. Всё в работнике должно быть идеально. Смешно, правда?

Адам кивнул и открыл себе вторую бутылку, я отказался.

— И ещё тебе придётся носить это, — сказал он, застёгивая на моём запястье самый обычный на первый взгляд браслет. Я сначала подумал, что вся нужная информация находится внутри этого тонкого незамысловатого механизма. Потом присмотрелся и заметил, как на браслете переливаются цифры, составляющий целый код: 02-0001815-01-02. Теперь я являюсь объектом наблюдения. Я едва удержался, чтобы не рассмеяться. Как лихо всё продумано.

— Чёрт, я и не думал, что всё так сложно… Я до конца жизни вам обязан.

Брат посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Недолго тебе жить с чувством долга, братишка». Может, мне это показалось, но всё же он воздержался от комментариев.

Адам жестом показал, что пьёт за меня, и снова наступила тишина. Я, чтобы отвлечься, стал смотреть в окно, поглаживая свой пропуск к Мел — браслет с кодом на правой руке. Я проводил взглядом удаляющиеся высотки, море, солнце и цивилизацию. Как только мы оказались за пределами Пефома, в небе стало меньше аэромобилей. Может, я их не замечаю, потому что уже смеркается. Мы преодолели полпути. Осталось совсем недолго, и эта мысль заставила меня улыбнуться. Прежде я никогда не видел столько незастроенной земли, видимо, мы пролетели все населённые города страны. Впереди поля и редкие деревья. В Пефоме почти не осталось «живого» места, сплошной асфальт, а здесь столько простора и свободы для растений и животных…

Когда Дэрок снова нарушил тишину, я только, соглашаясь, кивал. Он сказал, что я буду жить на втором этаже с каким-то парнем по имени Шон, а работать в одной секции вместе с Мелоди. Если честно, я не особо придал значения словам брата, потому что мне абсолютно всё равно, с кем я буду жить в одной комнате и какую должность занимать на заводе. Потом он сказал, что проверил этого парня, он отбывает здесь срок за денежные манипуляции или что-то в этом роде. Мне с соседом повезло больше, чем Мел. Теперь я точно знаю, что он никого не убивал, и с памятью у него всё в порядке. Этой информации мне достаточно. Я еду туда не друзей заводить.

— Ник, ты слышишь меня? — брат явно пытается мне помочь. — В понедельник ты отправишься на работу, ничего не нужно запоминать. Твой сосед, думаю, поможет во всём разобраться. Вы будете вместе работать и заниматься одним и тем же делом.

— Понял, не дурак, — ответил я. И в кого он такой зануда?

— И запомни самое важное: ты должен вести себя тихо и неприметно, как все остальные. А лучше попытайся стать невидимкой, чтобы не привлекать лишнего внимания, — проинструктировал Дэрок. Он забыл, что я мастер в скрывании от людей? Я кивнул, хотя Дэрок не мог этого видеть, потому что сидит за рулём аэромобиля и сосредоточен на воздушном пространстве.

— Кстати, когда Мел придёт в себя, убеди её, чтобы она больше не принимала подавляющую сыворотку по пятницам. Её микрочип отключен, но стоит перестраховаться. Над её сознанием и так хорошо потрудились, — вмешался Адам. Я благодарен ему за то, что перебил братца.

— Я уже догадался, — сказал я. Ещё раз взглянул в окно, кажется, мы уже почти на месте. Я заметил, что что-то не так на этой Богом забытой земле…

— Хорошо. Уже решил, что будешь делать, когда наладишь отношения с Мел? — тихо спросил Адам. Он и сам понимает, что Дэрока лучше не вмешивать в этот разговор.

— Буду счастлив, — и я не солгал. А ещё вытащу нас оттуда. Моя девушка не будет всю жизнь работать на моих родителей. Мы вернёмся, если не в Пефом, то в другой город. Конечно, вслух я свои мысли не произнёс. Адам имеет право знать, но Дэроку я не доверяю.

Адам широко улыбнулся и больше ничего не сказал. Мы оба увидели белую табличку, на которой зелёными буквами написано «Даллас». Не знающий всей правды человек не заметил бы здесь ничего подозрительного. Обычный городок по производству одежды. Но мы-то знаем, что где-то поблизости скрывается Корпус, и вовсю развивается Экспериментальное Общество. Я затаил дыхание, когда понял, что именно здесь не так. Под нами простирается небольшой город со скромными пятиэтажными домами, в которых свет почти не горит. Вроде ничего особенного, хотя такие дома — это уже редкость. Когда мы пролетели чуть дальше, я увидел большое зелёное здание со светящимися буквами. Такое ощущение, что я попал в Изумрудный Город.

— Это и есть знаменитая швейная фабрика, — объяснил Дэрок, заметив наши с Адамом удивлённые лица. Точно, я и забыл, что видел это здание на фотографиях. Ещё в школе на уроках истории мы изучали все существующие крупные заводы страны. Только ни один учитель не говорил нам, что здесь помимо производства, незаконно используют труд людей. Конечно, я узнал это от родителей, и мне приходилось хранить страшную тайну, но большинство людей даже не представляют, что происходит на самом деле.

— А что за пределами города? — спросил я. Этого на уроках нам тоже не рассказывали.

— Корпус для преступников, собственно, это и есть ЭО, — гордо ответил брат. Я его не узнаю, он в необъятном плену науки.

— Да уж, — я не смог скрыть своего возмущения, — а как же жители Далласа ещё не узнали об этом? Наверняка, возникла бы шумиха.

— Во-первых, эти люди не выезжают за пределы города, они практически оборваны от внешнего мира. А во-вторых, они знают о преступниках. Их мэр всё держит под контролем. Они думают, что это обычная тюрьма. Так думают в каждом городе, где имеется ЭО.

Очередная ложь. Сколько ещё информации скрывают сотрудники «Идеала»? Сколько планируется таких «тюрем»? Или уже достаточно? Сколько заводов, столько и Корпусов, это я знаю. Их можно по пальцам пересчитать:

швейная фабрика в Далласе,

фармацевтический завод в Детройте,

ресурсообрабатывающий завод в Финиксе,

химический завод в Гамильтоне,

производственный завод в Нью-Йорке — самый крупный. Он специализируется на продуктах питания.

В общей сложности существует пять заводов, разбросанных по всем уголкам страны. «Идеал» сотрудничает со всеми городами. Наша элита держит народ в слепом неведении. Учёные, когда начался эксперимент, оставили только пять старых названий городов, а таким, как Пефом, присвоили новые. Насколько я знаю из рассказов мамы, Пефом — это объединение нескольких городов, его основали ещё задолго до моего рождения. Казалось бы, всё прекрасно. Страна процветает, полно свободных рабочих мест, побеждена безработица, но цена идеальной жизни — человеческие судьбы и свобода… Скоро я испытаю все прелести ЭО на собственной шкуре.

— Понятно. Ты, должно быть, гордишься своей работой? — это был упрёк, но брат воспринял мои слова, как комплимент. Адам едва подавил смешок.

— Естественно, всё слаженно и органично работает. Подумать только, что в корнях всей новой системы находится наш дед, — Дэрок на несколько секунд показался мне счастливым, но потом также быстро помрачнел. Мы оба знаем, что дедушка преследовал другую идеологию.

Мы быстро пролетели город и фабрику. Оказалось, что она разделяет Даллас и Корпус. Между ними повис непроницаемый туман. Такое заметное разделение, наверняка, создано искусственным путём. Всё должно быть идеально, недоступно и скрыто. Увидеть это можно только с высоты полёта.

Когда мы стали снижаться, я понял, что это последние минуты, проведённые в компании моего лучшего друга и предателя-брата. Я постараюсь надолго запомнить это мгновение. Кажется, Адам чувствует то же самое.

— Звони мне, — прошептал он и на всякий случай громко кашлянул. Мне оставалось только кивнуть. Он точно догадался, что я взял с собой ноутскрины. Значит, брат тоже закрыл глаза на мои попытки держать связь с городом, раз не предупредил о запрете.

Мы приземлились у самых ворот одинокого Корпуса. Брат отстегнул ремень безопасности и повернулся ко мне:

— Что бы ты ни задумал, будь осторожен, — сказал он и неуклюже обнял через сидение.

— Постараюсь, спасибо тебе за всё, — я сказал это искренне.

— Нам нельзя здесь задерживаться, твой микрочип уже активирован. Чтобы не вызвать у наблюдателей подозрения, тебе нужно идти, — сказал Дэрок, снова став собой, — и ещё, проследи за своей девушкой, чтобы она не наделала глупостей. Вам нужно вести себя тихо, тогда будете вместе сколько угодно.

О чём это он? Что она может сделать? Я не стал спрашивать, тут уже пахнет спором.

— Я провожу его, — вмешался Адам и уже подошёл к двери. А разве нужны сопровождающие? Видимо, да, раз Адам предложил. Спасибо ему за это, он продлил наши считанные минуты.

— Пока, Дэрок, — попрощался я и натянул капюшон.

Дверь аэромобиля медленно поднялась, словно пыталась меня задержать, и мы с Адамом вышли на улицу. Брат одними губами произнёс: «Прощай». Что ж, его скептицизм можно понять.

До высоких ворот всего пара метров, а до Корпуса в несколько раз больше, но Адам вряд ли может идти со мной до дверей. Уже стемнело, но за густой пеленой тумана на небе не видно звёзд. Для апреля здесь слишком холодно и ветрено. Я словно попал в новый мир, который в скором времени станет моим домом. Я сделал выбор, пора идти.

— Береги себя, дружище, — прошептал Адам и коснулся рукой моего плеча.

— Увидимся, — сказал я. Ненавижу прощаться. Мне многое нужно ему сказать, но уже нет времени. Дэрок посигналил Адаму, чтобы тот поторапливался. Или мне?

— Не забывай притворяться, — это было последнее, что сказал друг, а затем он направился в машину. Я шагнул в неизвестность, спрятав руки в карманах и опустив голову. Я должен притворяться подавленным. Хотя сложно сказать, что на самом деле я чувствую себя иначе.

Я вошёл в здание под названием Корпус, и меня ослепил яркий свет. Я сразу увидел зеркала. Много зеркал. Я быстро отвёл от них взгляд. Никто из бедняг, живущих здесь, не знает, что за ними постоянно наблюдают скрытые камеры. Теперь понятно, почему в общежитии для преступников нет ни охраны, ни надсмотрщиков, никого из посторонних. Холл пустой, лишь несколько турникетов занимают пространство. Я подошёл к первому автомату, чтобы не делать лишних телодвижений, и коснулся сенсора своим новым браслетом.

— Томас Миртл. Дата и время регистрации — пятнадцатое апреля, 21:56.

На этом же экране я увидел мой идентификационный номер 02-0001815-01-02, возраст — 23 года и дата прибытия в Корпус — 15 апреля, 2137 год.

Впечатляющее начало, Том. Как только я прошёл турникет, около меня появился парень с уложенной шевелюрой. Пробыв некоторое время в рок-группе, мне теперь первым делом в глаза бросается причёска человека, а не, например, его одежда или черты лица. Волосы — залог успеха музыканта.

— Меня зовут Шон. Добро пожаловать в Корпус. Я провожу тебя в комнату, — сказал парень. Это первый человек, которого я здесь увидел. Может я ошибаюсь, но он совсем не похож на преступника и тем более на эмоционально-подавленного. Всё интересней и загадочней. Что ж, добро пожаловать в ЭО. Километры больше не разделяют нас с Мелоди.