Аннотация

Уважаемый г-н или г-жа редактор,

Хотел бы предложить Вашему вниманию свою новую книгу о возникновении христианства (как религии и мифа).

Иисус, не знавший Христа

Произведение посвящено исследованию истории возникновения христианского мифа. В анализе использованы современные археологические находки (папирусы из различных мест Иудейской пустыни), гностический апокриф, новейшие палеографические исследования.

Делается вывод о тотальной фальсификации евангельских текстов с использованием популярных философских доктрин того времени, и описаний чудес, свойственных религиям близлежащих народов. Во многих случаев восстановлены источники евангельских тезисов. Проведено интенсивное сравнение и обнаружены заимствования из индуистских религий, культов Озириса и Дионисия.

В итоге сделан вывод о происхождении христианства в результате разгрома поселений мессианской апокалиптической секты иудеев, предположительно ессеев. Возникновение христианства датируется 68–70 г.г. н. э.

Размер — 459стр.

Вадим Черный

[email protected]

Тел. 380 -50- 3366426

факс 380 — 482- 210411

офис "Юником-Юг"

ул. Успенская, 89

Одесса 65011

Украина

Рассматривая отношения Иисуса и христианства, необходимо определить последний термин. Что понимать под "христианством"? Канонические тексты? Православные, католические, лютеранские? Четыре Евангелия или пять? Если по поводу Евангелия от Фомы особых возражений не должно быть, то как насчет десятков других Евангелий, в т. ч. приписываемых апостолам и авторитетным деятелям христианства: Петру, Филиппу, Иакову, Марии Магдалине?… Многие из них ничуть не более сомнительны, чем канонические тексты.

Дискуссия о христианстве без определения канона совершенно бессмысленна. У сектантов отсутствует согласие хоть по единому доктринальному вопросу. Иисус был то ли человеком, то ли инкарнацией, то ли иллюзией, то ли легендой. Он был мудрым человеком, божественной фигурой, верховным божеством, одним из богов, ипостасью Б. Его пришествие было первым, одним из многих, последним или не последним. Он принес новую религию или требовал соблюдения Закона. Он призывал к покаянию, прощал грехи или обеспечил возможность прощения грехов после своего вознесения. Он оправдал иудеев, всех, кроме иудеев, только христиан, только посвященных, не спас никого, но показал путь. Список можно продолжать долго, и найти религию на любой вкус.

Необходимо предостеречь от ошибки поиска скрытого смысла. Она особенно распространена среди современных теологов. Евангелисты и Павел были необразованными людьми. Тех тонкостей логики, аллегории и, особенно, филологии, о которых сейчас пишут горы литературы, они просто не могли разглядеть. Вряд ли у них было и современное чувство юмора, основанного на парадоксах, которое часто пытаются приписать Иисусу.

Впрочем, здесь возникает чрезвычайно интересная проблема. По современным представлениям, Юстин жил на заре христианства. Фактически, при нем формировалась христианская доктрина и даже Евангелия. Здраво рассуждая, он не мог не знать о том, что параллели с языческими мифами являются прямым заимствованием. Но, вместо того, чтобы внести исправления, отойти от этих параллелей, он начинает весьма вымученно их объяснять. Трудно отделаться от впечатления, что христианские концепции сформировались задолго до Юстина. Это бы сильно нарушило принятую сегодня хронологию раннего христианства.

Христианская история в немалой степени базируется на Флавии, заимствуя из него описания эпохи даже после исключения фальсифицированного Свидетельства. Но неужели историков не смущает отсутствие ранних текстов Флавия на арамейском? Неужели аристократы и философы, для которых писал Флавий, не были шокированы плохим греческим? Не была ли придумана история о том, что оригинал Флавия был переведен на греческий, только для того, чтобы объяснить грубый язык? И неужели же образованный Флавий не только не мог сам писать по-гречески (распространенный в Иудее язык), но даже и оценить перевод? Не являются ли труды Флавия поздней псевдоэпиграфией — и тогда мы практически ничего не знаем об Иудее времен Иисуса?

Заслуживает внимания история происхождения этой Марии Магдалины. Талмуд в b.Sanh67: "Матерью была Мириам, парикмахер…" Точнее, "укладывающая женские волосы". Звучит как "Miriam mgadella nashaya" или Мириам Магдалина. Иоанн принял "Мириам — парикмахер" за новое имя "Мария из Магдалы". А со временем она обросла подробностями.

И не только подробностями, а и территорией. Мф15:39 упоминает окрестность Магадан. Так вот ее редакторы исправили на Магдалан, а потом и вовсе на Магдала.

И не только территорией, но и многочисленными упоминаниями, и даже собственным Евангелием от Марии.

Отдельный вопрос о происхождении имен с указанием на территорию (Мария Магдалина, Симон Киринеянин, Иисус Назаретянин). В иудейской литературе они встречаются крайне редко (р. Иосия Галилеянин). Можно предположить, что они должны были быть распространены в космополитических общинах христиан.

Гностики создали, для узкого круга посвященных, Тайное Евангелие от Марка. Помимо мистических тезисов, им нужен был еще и фон (историческая канва). Не долго думая, его заимствовали у синоптиков. Поскольку текст синоптиков выполнял роль только фона, на него не обращали внимания и особенно не редактировали.

В дальнейшем, многим христианам стало известно о существовании ТайнМк. Гностики не хотели разглашать мистические тезисы. Их убрали из ТайнМк, и получившуюся выхолощенную редакцию сделали доступной для публики.

В итоге, общедоступная редакция ТайнМк — Евангелие от Марка — и выглядит как конспект Матфея и Луки.

История распятия именно на Пасху появилась, видимо, вне Иудеи. Трудно придумать менее подходящую датировку.

Во-первых, Песах — торжественный праздник Исхода, что контрастирует с распятием Иисуса.

Во-вторых, Песах — не главный праздник, хотя и более массовый, чем Суккот. Вероятно, именно эта массовость ввела фальсификатора в заблуждение, когда он решил датировать распятие самой важной для иудеев датой.

В-третьих, хронология Песаха легко прослеживается, и опровергает христианскую традицию. В частности, Иисус (агнец) оказывается распят не в день жертвоприношения, а на следующий день. Для согласования хронологии, потребовалась очень искусственная гипотеза: Иисус намеренно сказал приготовить трапезу раньше. Но где бы он, например, нашел жертвенного барана для трапезы до дня праздничного жертвоприношения?

Кроме того, в 26:17 ученики сами спрашивают Иисуса, где приготовить ему пасхальный обед. Они бы сами не предложили совершить ритуальный обед раньше обычного, у них для этого просто не было повода.

В-четвертых, ни суд, ни казнь, скорее всего, не совершались в Песах. Даже B.Sanh43, описывая повешение Иисуса (явный комментарий христианской традиции, а не аутентичные воспоминания), датирует его "накануне Песаха". Эта версия отражена у Иоанна. Достаточно вспомнить о позднем происхождении этого Евангелия, чтобы видеть в нем корректировку синоптической версии, наверняка уже тогда критикуемой.

В-пятых, аналогия Иисуса как жертвенного агнца очень сомнительна: а. Обычно в жертву приносились овцы (а не бараны), б. Иисус представлен как жертва искупления (за грех), хотя в Песах приносится жертва в благодарность, в. Неудачно рассматривать Иисуса как жертвенного агнца в день, когда приносятся в жертву десятки или даже сотни тысяч овец, то есть, одну из многих жертв.

В-шестых, именно Суккот, в мистическом толковании, ассоциируется со спасением.

Жертва Иисуса для искупления грехов более естественно датируется Yom Kippur, днем искупления. Как раз до него приходится Rosh ha-Shana, Новый Год, во время которого празднующая толпа приветствовала Иисуса. После Yom Kippur праздник Суккот, которого как раз и могли ожидать жители.

26:59: "Главные священники, и старейшины, и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти…"

Вряд ли синедрион пренебрег довольно комплексной процедурой рассмотрения уголовных дел, тем более, в случае, предусматривающем казнь. Талмуд, описывая казнь Иешуа, настаивает на точном соблюдении формальностей.

…

"Весь синедрион" не мог искать свидетельства против Иисуса. Во-первых, без свидетелей обвинения его не могли вообще предать суду. Во-вторых, ему должна была быть предоставлена возможность защиты (и прения начинаются с защиты, M.Sanh5:4). В-третьих, все судьи не могли голосовать за осуждение (M.Sanh4:1).

В первую ночь Пасхи, когда первосвященник приносил жертвы в Храме? Даже по версии Иоанна, за день до наступления праздника, священники тщательно соблюдали ритуальную чистоту и наверняка были озабочены разнообразными приготовлениями. И именно ночью — до того, как пропел петух (26:74, 27:1)? Впрочем, по описанию Лк22:66, суд над Иисусом начался с рассветом.

И синедрион впопыхах собрался дома у первосвященника вместо Палаты Выщербленных Камней в Храме? Семьдесят один член синедриона, плюс книжники, плюс старейшины — дома? В любом случае, обвинение, предусматривающее казнь, могли слушать не менее двадцати трех судей (M.Sanh1:4).

И почему синедрион собрался именно у первосвященника? Из имеющихся источников, далеко не однозначно, что именно первосвященник возглавлял синедрион. На самом деле, первосвященник не был ни Nasi (патриархом), ни Av bet Din (отцом суда). Однако M.Sanh2:1 упоминает о праве первосвященника осуществлять суд.

Даже при сильном влиянии на синедрион, первосвященник едва ли бы мог собрать его у себя дома. Более того, реальный синедрион, скорее всего, формировался в результате определенной конкурентной борьбы аристократов. Интересы его членов не совпадали и трудно предположить такое послушание первосвященнику.

Согласно Sanh86, в праздничные дни синедрион вообще не рассматривал дел. Также, это был апелляционный суд, хотя, возможно, он мог рассматривать дела в первой инстанции.

С другой стороны, у Иоанна не синедрион судит Иисуса, а первосвященник с ним беседует, прежде чем отдать Пилату (Ин18:19–24) по обвинению в государственном преступлении (называл себя царем иудейским).

27:9 о покупке земли горшечника на тридцать шекелей серебра, выброшенных Иудой: "Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: 'И взяли тридцать сребренников, цену оцененного, которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь'".

Такого текста у Иеремии вообще нет. Обычная ссылка на Иер32:6-15: "Слово Господа было ко мне: 'Анамел, сын твоего дяди Шаллума, придет к тебе и скажет: "Купи мое поле, которое в Анафофе"'… и купил я поле в Анафофе у Анамела, сына дяди моего, и отвесил ему семнадцать шекелей серебра… и подписал свидетельство о продаже… Так говорит Господь…: 'Возьми сии записи… и положи их в глиняный сосуд, чтоб они оставались там многие дни… дома, и поля, и виноградники опять будут покупаться в этой земле'".

Не совпадает текст. Вероятно, не совпадает место — Анафоф. Не совпадает сумма: семнадцать и тридцать шекелей серебром. Совершенно другой смысл: Иеремия говорит это царю Седекии в осажденном Навуходоносором Иерусалиме, подтверждая, что иудеи вернутся на прежние места и записи о собственности понадобятся — именно поэтому они хранятся в глиняных горшках.

Деян1:16–19 описывает приобретение земли и смерть Иуды совершенно по-другому: "приобрел землю неправедною мздою, и, когда упал, разорвался посередине, и выпали все внутренности его". По-видимому, Иуда умер от грыжи, обрабатывая землю, купленную на деньги от предательства Иисуса. В этом виде эпизод не лишен логики: у Иуды была цель — покупка земли.

Там же Петр объясняет, что требуется выбрать другого апостола в связи со смертью Иуды. Похоже, при жизни Иуды вопрос о его замене не возникал. Отсюда естественно предположить, что Иуда был заподозрен в предательстве именно в результате скоропостижной смерти.

Весьма возможно, что тридцать монет были стандартной метафорой цены жизни. Платон описывает, как сторонник Сократа предложили уплатить за него тридцать слитков серебра вместо казни.

27:28–29: римские солдаты "надели на него пурпурное одеяние; и, сплетя венец из терна, возложили Ему на голову. Дали Ему в правую руку трость…"

Это несколько сомнительное описание. Римские солдаты в Иудее были, вероятно, знакомы с облачением иудейского правителя. Но Иисуса одели как римлянина. Видимо, живя вне Иудеи, фальсификатор не знал об этом различии.

Сплести венец из терна не так просто — это жесткое и колючее растение. Раны от колючек у Иисуса должны были быть меньше, чем у солдат.

Если же предположить, что история с распятием и воскрешением придумана гностиками, то все становится на свои места — в мистерии, посвящаемому надевают пальмовый венец с торчащими наружу листьями — подобно солнцу и его лучам ("Метаморфозы"). Который похож на терновый. Интересно, фальсификатор просто исправил пальмовый венец на терновый (в соответствии со своей концепцией распятия) или действительно кто-то на расстоянии не разглядел, что венок пальмовый? Возможно, ответ лежит посередине: фальсификатору было доступно описание венка, но не из чего он был сделан, что-то вроде: "венец с торчащими острыми листьями". Оно было принято за описание тернового венца.

Аналогично, Дионисий был казнен на деревянном столбе в венце из плюща и терновой одежде.

Лк22:64: "закрывши Его, ударяли Его по лицу…" Действительно, это было принято (напр., b.A.Zarah4), и, вероятно, не только у иудеев, но и в других культурах (закрывать лицо).

Однако более существенно то, что ритуальное избиение могло быть частью мистического обряда посвящения. Евангелисты ни откуда не могли узнать об этом происшествии (в стенах претории). Очень похоже, что здесь отголосок мистического обряда, когда посвящаемого били те, кто считался мастерами. Смысл придавался, по-видимому, различный: доверие, послушание, кротость, безразличие к мирскому, но сам обряд был популярен. Ритуальное избиение в наши дни сохранилось в тибетском буддизме. Тогда понятно, что Иисус во время ритуала избиения (или после него) носил торжественное одеяние, венец и держал в руках жезл.

Загадка одежды Иисуса (27:35). Солдаты не могли ее поделить — то есть, это был один цельнотканый хитон. Такую одежду использовали священники в обрядах, но она выглядела бы странно на нищем проповеднике (срывание колосков в субботу, ящик для пожертвований у Иуды подтверждают бедность Иисуса). А в мистическом обряде, посвящаемый был одет именно в цельнотканый хитон. Кстати, как и при крещении у гностиков и ессенов.

Здесь же может лежать объяснение истории с въездом Иисуса в Иерусалим на двух ослах одновременно. Осел интенсивно использовался в мистических обрядах, иногда как божественный образ, более часто — как образ дьявола. Восседать на осле — могло значить, покорить дьявола. Это вполне могло быть частью обряда.

Причем, из Вифании в Иерусалим ехать было около 500 метров. Это несколько странно для Мессии — который, получается, шел пешком (совсем не победно), а уже перед Иерусалимом нашел себе осла. В мистическом же обряде на осле было далеко не уехать, поездка должна была быть именно короткой.

В этом контексте легко объяснить и воскрешение. Египетские мистерии включали ритуальную смерть, помещение в саркофаг и выход из него через некоторое время. Не исключено, что посвящаемый мог проводить в саркофаге 2–3 дня, как и Иисус в пещере.

Позорная смерть на дереве — один из основных доводов иудеев против мессианства Иисуса. Даже Юстин в фальсифицированном "Диалоге с Трифоном", приписывая иудею максимально возможную (для оппонента) поддержку христианства, не доходит до согласия Трифона с возможностью повешения Мессии. Можно предположить, что имитация позорной смерти была частью обряда посвящения наравне с ритуалом избиения.

Совсем не однозначно, что римляне в Иудее подвергали обычных преступников распятию заживо. Это считалось особой жестокостью и именно так упоминалось в летописях. Например, Флавий упоминает, что Антиох Епифаний, сирийский царь, захватив Иерусалим во 2 в. до н. э., распял некоторых заживо.

Иисус был на солнце с девяти (Мк15:25, по версии Матфея — никак не раньше 11 часов) до двенадцати утра, когда наступило затмение. Утром было не так уж жарко. Во время затмения — тоже. Поэтому он едва ли мог так быстро умереть до снятия с креста. Мк15:44: "Пилат удивился, что Он уже умер…"

Апологеты с 19 в. выдвигают теорию о том, что Иисус умер от удушения. В медицинских опытах, действительно, в положении, когда руки подняты над уровнем плеч, наступает асфиксия. Но наступает через 5-15 минут, а не через девять часов.

Наверняка это было эмпирически известно и римлянам. Соответственно, при распятии руки помещали на уровне плеч. Отсюда и история про то, как Иисус нес крест. Он нес перекладину креста: на плечах, с привязанными к ней руками. Именно в таком положении его и распяли бы.

Ни заражением крови, ни болевым шоком (он отказался пить вино) невозможно объяснить смерть именно через девять часов. В хрониках часто упоминается, что распятые были живы еще через один — два дня.

Иисус не умер и от инфаркта — поскольку за мгновения до того он призывал Б. Он бы не мог громко и сознательно говорить при наступающем ударе.

То есть, причиной смерти было обезвоживание организма. Невозможно указать ни одну рациональную причину смерти через примерно девять часов. Наиболее вероятно, что Иисус в момент снятия с креста был жив. Возможно, в трансе или без сознания — когда его проткнули копьем, потекла кровь. На это же указывает и Евангелие от Филиппа, написанное гностиками в 3 в.

Кстати, едва ли предложение вина было издевкой, поскольку Числ6:3 запрещает назореям употреблять его. По традиции, заключенным предлагали вино для облегчения страданий.

Впрочем, страдания Иисуса несовместимы с монотеизмом. Если Иисус был аспектом Б., он не мог испытывать чувства в результате внешних воздействий.

Распятие не является единственной версией. Деян5:30, 10:39 упоминают, что Иисус был "повешен на древе" Здесь вероятное заимствование процедуры из Втор21:22–23: "Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве…" То есть, вначале повешение было способом демонстрации казненного, а не собственно казнью. Таковой оно могло стать впоследствии, когда традиция адаптировала Втор21:22 к популярному у греков и римлян распятию.

Если правда, то повешение Иисуса, скорее, это означало не виселицу, но что его труп был вывешен напоказ (после казни мечом или побития камнями). Такое толкование согласуется и с процедурой казни по M.Sanh6:4. Причем последующее повешение применялось только для богохульников и идолопоклонников, почему такая казнь была особенно позорной.

Betz обращает внимание на то, что из известных текстов только Храмовый свиток ессенов содержит такое толкование: казнь путем повешения (привязывания к дереву), а не повешение для демонстрации казни.

Представляется не невероятной иная датировка рождения Иисуса.

Кумраниты ведут свое происхождение от Учителя Праведности — священника, изгнанного из Иерусалима. Его сопровождали ученики — другие священники. Он положил начало кумранской секте ессенов. Судя по изгнанию, он создал новую теологию, не принятую саддукеями. Видимо, это учение активно проповедовали, потому что секта долго существовала и разрасталась. Кумранская коллекция собственных текстов и псевдоэпиграфии показывает, что между ессенами и христианами не было пропасти.

Евангелия не содержат споров о жертвоприношении. Наверняка таких вопросов было множество во время существования Храма. Однако если прототексты возникли после 70 г., когда тема уже не была актуальной, такое молчание вполне понятно. Более того, Иисус цитирует Осию: "Милости хочу, а не жертвы" — тезис, явно использовавшийся для примирения с отсутствием жертвоприношений.

Никодим — богатый человек — хоронит Иисуса в плащанице. Между тем, тогда существовал обычай хоронить в богатых одеждах. Дело дошло до чрезвычайной материальной обременительности похорон для бедных. Только патриарх Гамалиил положил конец этой традиции, завещав похоронить себя в плащанице. Поэтому описанные похороны Иисуса в плащанице, если изложение верно, никак не могут датироваться периодом ранее конца 1 в.

Ранние христианские авторы располагают множеством прототекстов (это видно по различиям в их описаниях). Неиудейское население было обычно неграмотным, и переписывать папирусы было дорого и долго. Особенно рассчитывать на устную традицию при географической разрозненности общин не приходится. Как же за несколько десятков лет удалось собрать такой объем прототекстов? За двести лет это легко сделать.

Павел говорит об Иисусе как о древней, легендарной фигуре. Это странно, если их разделяет 20 лет, но совершенно естественно, если прошло два века.

Павел не питает пиетета к апостолам, и даже не пытается узнать у них мнение Иисуса по тому или иному поводу. Это понятно, если он знал, что они никогда не видели Иисуса. Сан апостола мог означать некую преемственность религиозной власти (как первосвященник от Аарона), а не личное знакомство с Иисусом.

Как сами ранние христиане, так и их критики почему-то не ссылаются в своих спорах на исторические события жизни Иисуса. Не только документы 30-70-летней давности должны были сохраниться, могли быть еще живы свидетели миссии Иисуса. Невозможно объяснить, почему игнорировали такие сильные аргументы, если они были вполне доступны. Однако к историческим свидетельствам не могли прибегнуть, если речь шла о древних событиях.

Евангелия упоминают саддукеев, фарисеев и книжников, но не ессенов. Этого и следует ожидать, если рассказ ведется от лица ессенов.

Становятся понятными апокалиптические пророчества христиан в духе Даниила. Они (ессенские пророчества) и были основаны на Данииле, который описывал власть Антиоха Епифания, а не римлян.

Трудно иначе объяснить странное совпадение. С одной стороны, секта ессенов. Известная нам по независимым источникам, со множеством дошедших до нас текстов, имеющая по меньшей мере две точные географические локализации в Иерусалиме и Кумране, насчитывающая тысячи членов. Известны ее деятели, учение, некоторая часть истории. Около 68 г. секта внезапно и бесследно пропадает. Не остается для истории никого из последователей, ничего из учения. Она как бы внезапно растворяется.

В это же время возникает другая секта — христиан. Возникает из ниоткуда. Происхождение теологии, истории секты, лидера, локализация — неизвестны. Христианство возникает со многими общинами и значительным числом членов. Оно немедленно становится принятым большим числом людей.

А теперь добавим, что теология и описание лидера обоих сект схожи. Что ессены подверглись преследованиям (и возможному запрету секты) точно в период, к которому относятся первые достоверные упоминания о христианстве. Напрашивается вывод, что христиане — это просто новое, "мирское", название ессенов — или определенного их крыла.

Epiphanius (4 в.) писал, что имя "ессены" использовалось для обозначения ранних языческих поклонников Иисуса. А сами ессены не называли себя ессенами.

Когда ессены были вытеснены из Кумрана (и других разрушенных городов), они впервые вышли за "железный занавес" своей ритуальной изоляции. Они несли с собой свою теологию, псевдоэпиграфию, прототексты и мифы.

Их несли многие люди, поселившиеся в разных местах. Несли уже довольно зрелую религию. Несли тогда, когда в официальной религии наступил кратковременный кризис после разрушения Храма. В этой обстановке совсем не трудно представить себе успех того учения, которое позже было названо христианством.

В этом случае, Иисус не был слабым образом полузабытого Учителя Праведности. Он был воплощением живого, яркого, постоянно пополняемого новыми мифами образа лучшего ессена, руководителя секты, учителя, праведника, близкого к Б.

Также не исключено, но и не доказано, что христиане были своего рода протестантами среди ессенов. В какой-то момент стала очевидной невозможность практического соблюдения чересчур сложных обрядов. Как хорошо известно из социологии, в такой ситуации с большой вероятностью образовалась бы группа реформаторов, требующего радикального упрощения формальностей.

Когда Иисусу говорят, что его мать и братья хотят встретиться с ним, он утверждает, что его настоящая семья — ученики и последователи. Характерно, он вообще отказывается встретиться с матерью. Необходимо понимать абсолютную невозможность такого шага в рамках традиционного иудаизма, придающего огромное значение уважению к матери.

Это можно объяснить известной нам традицией. Ессены не вступали в брак сами, но принимали детей и воспитывали их в общине. Если предположить, что Мария имела нескольких детей, но жила без мужа (была вдовой, разведенной или вообще не была замужем), то она могла отдать одного из детей ессенам. Тогда Иисус вполне обоснованно именно их считал своей семьей.

Иисус начал проповедовать уже в зрелом возрасте — едва ли ранее 29 лет. Но нет никаких упоминаний о его собственной семье, даже намека на нее. Подобный факт был практически невозможен в тогдашней культуре. Если добавить вероятное отсутствие семей еще и у учеников, объяснение может быть только одно: они были безбрачными ессенами.

Преемственность христиан от ессенов позволяет объяснить и хронологический казус. В традиционном изложении, зарождение христианства представляет собой классический пример развития фанатиками идей своего лидера. Но обычно такие процессы быстротечны. Они развиваются (если не затухают) в течение нескольких десятков лет, находят кульминацию в массовых волнениях, приходят к власти и, после пика фанатизма, обрастают собственной бюрократией. Именно такую последовательность мы видим в образовании церкви. С одним принципиальным отличием: этот процесс длился не десятки лет, а от двухсот (становление христианства в качестве сравнительно популярной религии) до трехсот (Никейский собор) лет.

Современная социология, насколько мне известно, не знает примеров фанатического движения продолжительностью в два-три века. За этот период энтузиазм угасает, и движение умирает. Это и понятно — харизматическая фигура основателя тускнеет, обрастает подражателями, выходит из моды, теряет свежесть и актуальность.

Сравнительно плавное и необычно длительное развитие христианства до признания его официальной религией можно объяснить в рамках предположения о ессенском происхождении. Христианство было крылом серьезной, старой, почтенной секты. Фигура основателя была вырвана из времени. Его учение постоянно обновлялось. Его мирской путь воспринимался как аллегория. В таком виде харизматический лидер был как бы мумифицирован, он не устаревал.

Христианство не было новой религией, которая должна была либо быстро привлечь массу сторонников, либо погибнуть. Таким оно кажется, только когда игнорируют его ессенские корни. Оно развивалось до Никеи веками, без острого (и быстро угасающего) фанатизма.

Бог — сын, являющийся одновременно ипостасью бога — отца (то есть, родившийся от него и единый с ним), был известен уже в Египте.

Воплощение бога в человеке, "Божий Сын". Возможно, термин "Божий Сын" явился переносом буквальных отношений Зевса и Дионисия. Этот термин применялся в древности весьма свободно: например, к Пифагору, Платону, Эмпедоклу.

Мать — девственница. Причем, мать Адониса (Сирия) — Мирра, вполне созвучна с Мириам, матерью Иисуса.

Вергилий в "Пасторальных стихах" описывает рождение божественного ребенка от девственницы — в 40 г. до н. э. Персей родился от девственницы.

В Евангелии Евреев, Мария носит Иисуса 7 месяцев. Дионисий также был рожден за это время.

Весть от божественного посланца о рождении девой знатного ребенка встречается часто даже в секулярных повествованиях и во многих мифах.

Родился около 25 декабря перед тремя волхвами, как Митра. Озирис-Айон родился около 6 января. Обе даты соответствуют началу увеличения продолжительности дня.

В Новом Завете отсутствует датировка рождения Иисуса. Христиане намеренно с 4 в. использовали для этой цели установленный Аврелианом в 274н. э. праздник Непокоренного Солнца, проводя аналогию с солнцем-Иисусом.

Рождение Иисуса в пещере (Евангелие от Петра) — Дионисий, Таммуз.

Волхвы ориентировались по звезде на Востоке. Frazer описывает празднования Адониса в Антиохии, крики: "Звезда спасения взошла над Востоком".

Избиение младенцев. В биографии Августа, Светоний описывает аналогичные действия сената в связи с пророчеством о рождении императора. Маловероятно, что текст Светония отражает заимствование из христианства.

Крещение: древний обряд в Шумерии (бог воды Иа, позже Оаннес — Иоанн).

Рождение Иоанна Крестителя отмечается во время языческого праздника воды

Крещение в воде — обычный языческий ритуал, смывание грехов. В митраизме обычно происходило в марте-апреле, как и обращение верующих у христиан. В раннем христианстве, как и в митраизме, после крещения давали мед.

В языческих религиях крещение (обращение) производится не только водой, но огнем (серой) и воздухом (духом). Иоанн Креститель обещает, что Иисус будет крестить "духом святым и огнем".

Дионисий обращает воду в вино на своей свадьбе с Ариадной. Иисус — на свадьбе в Кане.

Озирис — бог, ассоциировавшийся с зерном, Дионисий — вином. Хлеб и вино обряд митраизма, эвхарист христиан.

Чудеса исцеления и воскрешения приписывались Асклепию, Пифагору и др.

Пифагору приписываются многократные успокоения моря, чтобы его ученики могли к нему добраться. Эмпедокл, ученик Пифагора, объявил себя богом, бессмертным, проповедовал, предсказывал будущее, творил чудеса, воскрешал и останавливал бурю.

Пифагор и Иисус называют точное количество рыб, которое выловят рыбаки. Архимед использовал это число 153 в формуле "измерения рыбы", пересечения двух окружностей. Позднее это изображение стало символом христианства.

Посвящаемые в Eleusis (Дионисий) купались в море со свиньями, чтобы в них перешли грехи. Иисус изгнал бесов в свиней.

Оракулы говорили на разных языках, как апостолы

12 учеников окружают Митру в церемониях, 3 женщины — Дионисия. 12 учеников и 3 женщины возле Иисуса.

Дионисий — спаситель

Въезжает в город на осле и люди приветствуют его ветвями. Дионисий едет на осле. Во время фестиваля машут пальмовыми ветвями.

В Древний Греции существовал ритуал pharmakos, когда человек принимал на себя грехи всего города и был казнен.

"Как овца веден на заклание". В ритуалах бога Аттиса Criobolium люди вымазывались кровью жертвенной овцы.

Бог-отец Зевс наделил властью Дионисия, посадил его на олимпийском троне, а потом убил. Иисус вечно пребывал по правую руку Б., а потом был отправлен в мир для распятия.

Дионисий казнен тираном Фив за то, что принес новые ритуалы. Иисус префектом Иудеи явно в связи с проповедью странной религии.

Дионисий — чужестранец в Фивах. Иисус — в Иерусалиме.

Дионисий спокойно ожидал, пока его схватили. Так же и Иисус.

Дионисий толпе: "Счастливы закрытые чрева, которые никогда не носили ребенка". Иисус в пророчестве о последних днях, Мф24:19: "Горе же беременным и питающим сосцами в те дни".

Иисуса Пилат предложил отпустить по случаю Пасхи. Сократу предложили уплатить штраф и отправиться в изгнание. Обоих пытались не осудить, но они сами шли на казнь.

Сторонники Сократа предложили 30 слитков серебра в уплату штрафа. Иуда Искариот получил 30 серебряных монет.

Озирис распят на кресте. Дионисий привязан на деревянном столбе в венце из плюща и в пурпурной одежде. Иисус то ли был распят на кресте, то ли повешен на дереве.

Воскресший богочеловек Таммуз в Шумерии, Озирис в Египте, позже Митра (Персия) и Дионисий/Бахус в Греции.

Озирис спускается под землю, на третий день возносится на небо. Пифагор явился ученикам и вознесся на небо.

Рядом с воскресающим Озирисом изображают Изиду, с Иисусом — деву Марию и Марию Магдалину. Изида могла восприниматься как двое женщин, поскольку она была сестрой и женой Озириса. Мария Магдалина — другое имя матери Иисуса, Miriam m'gadella nashaya, "укладывающая волосы" (парикмахер).

Как и Пасха (воскрешение Иисуса), воскрешение Аттиса празднуется три дня около 25 марта.

Митра находится рядом с богом как царь мира, обещал прийти судьей в последний день.

 

Предисловие

Написание этой книги было связано с определенным разочарованием. Она начиналась как попытка воссоздать реальное учение Иисуса из-под наслоений церковного христианства. Сам Иисус казался мне довольно привлекательной личностью: странствующим учителем, проповедующим добро, отсутствие забот, призывающим к близости с Б. Предполагаемое название книги — "Иисус, антихристианин".

Однако уже через несколько месяцев все четче стала проявляться грустная картина. Как в Ноевом ковчеге находились все животные, так и в Евангелиях присутствуют, похоже, все известные религиозные, философские и моральные доктрины. Причем, они отнюдь не гармонизированы, а, напротив, весьма противоречат друг другу.

Тогда я изменил название на "Иисус и Христос", противопоставляя их. Идея состояла в том, чтобы, забыв про учение, показать хотя бы пропасть между евангельским и церковно-традиционным образами Иисуса. Увы, и это оказалось невозможным. Иисус мог выглядеть отличным человеком, но едва ли он таким был. То есть, он не был человеком плохим. Скорее, никаким.

Я много раз пытался себя убедить, но доказательства становились неопровержимы. Иисус оказывался собирательным образом, без всякого следа реальной фигуры. По крайней мере, реальной в том виде, который напоминает описываемый Евангелиями.

Нельзя сказать, что, приступая к работе, я не был знаком с христианством. Скорее, две — три сотни прочитанных книг тогда еще не сложились в систему. По мере того, как я продвигался в написании, приходилось переписывать все больше предыдущего текста. В итоге, от идеи историчности Иисуса или евангельского учения не осталось ровным счетом ничего.

Тогда я решил, что негативный результат — тоже результат. Возможно, демонстрация полной несостоятельности христианства поможет кому-то из тех людей, которые все еще за него цепляются. Или считают модным декларировать свою приверженность этой религии. Или считают ее тождественной общечеловеческой морали.

Нет смысла трудиться для академических читателей. Минимально здравомыслящие из них давно отказались от христианства, а апологетов, читавших всю критику, еще одной книгой не переубедишь. Незачем писать и для неверующих — они вряд ли нуждаются в лишнем подтверждении своих убеждений. В итоге, моей предполагаемой аудиторией оказались люди, в той или иной степени положительно относящиеся к христианству.

Критикуя христианство, трудно не повторять то, что кто-то когда-то написал. Я старался дать общее представление по каждому вопросу христианской доктрины. Для любопытных читателей в библиографии оставлены только самые интересные книги. Вопреки традиции, перечислять всю упоминаемую литературу. Опять же, академический читатель ее и без того знает, а человек любопытствующий все равно не станет проверять ссылки. К тому же, на мой взгляд, многочисленные сноски сильно отвлекают при чтении.

Я сразу хотел бы ответить на обвинения в выраженно про-иудейской позиции. На самом деле, такое впечатление складывается в основном от постоянного сравнения в этой книге христианства с иудаизмом. Действительно, результат сравнения обычно не в пользу первого. Однако это едва ли как-то связано с моей личной позицией. Внимательный читатель убедится, что выводы основаны не более чем на здравом смысле, без всякого постулирования преимущества иудаизма.

В современном мире модна толерантность, и отнюдь не поощряется шовинизм. Но я и далек от него. Я просто полагаю иудаизм единственной практической религией. Его путь может быть использован множеством людей в реальных условиях повседневной жизни. В этом он отличается от максималистских доктрин других религий, применимых к нескольким людям или реализуемым только в отрыве от мира. Иудаизм показывает путь, пролегающий через мир. Он не пытается переделать человека или изменить законы природы.

Это отнюдь не должно задевать других людей. Иудаизм всегда был открытой религией, приветствующей новообращенных. Иудеи — не этнос, а конгрегация. Любой человек может войти в нее. Если же он все-таки выбирает христианство, то эта книга позволит ему сравнить. И, надеюсь, передумать.

 

Проблема текстов

Рассматривая отношения Иисуса и христианства, необходимо определить последний термин. Что понимать под "христианством"? Канонические тексты? Православные, католические, лютеранские? Четыре Евангелия1 или пять? Если по поводу Евангелия от Фомы особых возражений не должно быть, то как насчет десятков других Евангелий, в т. ч. приписываемых апостолам и авторитетным деятелям христианства: Петру, Филиппу, Иакову, Марии Магдалине? Деяния Петра и апостолов, апокалипсисы Павла и Иакова из Nag Hammadi? Евангелия составлены св. мучеником Юстином, его учеником Тацианом, Никодимом. Многие из них ничуть не более сомнительны, чем канонические тексты.

И где критерий достоверности? Евангелие от Варнавы (Толанд, Nazarenus, 18 в.) утверждает, что Иисус перед синедрионом отрекся от своего божественного происхождения и назвал себя предтечей пророка Мохаммеда. А распят был Иуда Искариот. Было ли это Евангелие сфальсифицировано для обоснования ислама или наоборот, ислам взял часть традиций от Варнавы?

Младенческое Евангелие от Иакова — довольно ранний текст, ок. 2 в. Оно повествует о событиях до рождения Иисуса, и практически лишено теологии. Как таковое, оно не представляло особого интереса для гностиков, чьи тексты заведомо не претендовали на достоверность.

Таким образом, ранний и распространенный текст является откровенной фальсификацией, а не характерным гностическим мифом. Какие же есть основания считать, что другие признанные тексты (напр., канонические) ближе к реальности? Кроме традиции, нет других поводов так думать. А тогдашние экзальтированные христиане не склонны были воспринимать эти мифы критически. Это принятие и формировало традицию.

Евангелие Эгертона явно содержит ранний текст, который затем редактировал Иоанн. Но в каноне по-прежнему остается Иоанн.

Дискуссия о христианстве без определения канона совершенно бессмысленна. У сектантов отсутствует согласие хоть по единому доктринальному вопросу. Иисус был то ли человеком, то ли инкарнацией, то ли иллюзией, то ли легендой. Он был мудрым человеком, божественной фигурой, верховным божеством, одним из богов, ипостасью Б. Его пришествие было первым, одним из многих, последним или не последним. Он принес новую религию или требовал соблюдения Закона. Он призывал к покаянию, прощал грехи или обеспечил возможность прощения грехов после своего вознесения. Он оправдал иудеев, всех, кроме иудеев, только христиан, только посвященных, не спас никого, но показал путь. Список можно продолжать долго, и найти религию на любой вкус. Рассматривается традицию, дошедшая в канонических Евангелиях и Посланиях, не потому, что я считаю ее более правильной, но поскольку именно ее сегодня понимают под "христианством".

Даже синоптические евангелия содержат значительные различия в большинстве эпизодов. Иначе говоря, в них не совпадает описание практически ни одного эпизода. Причем, описания рождения, детства и воскрешения не имеют вообще ничего общего. Различаются количество, состав и обстоятельства призвания учеников.

Тезисы содержатся в разном порядке и в разном контексте. Учение различается не только между евангелиями, но и в разных главах одного евангелия. Соответственно, для разумного человека невозможно говорить о каком-то едином христианском учении.

Размер канонических Евангелий отнюдь не прибавляет им достоверности. Апокрифические Евангелия обыкновенно в несколько раз короче. Апокрифа застыла где-то в конце 2-го — 3-м в.в. Значит ли это, что канонические Евангелия в 3-4в.в. редактировались настолько интенсивно, что увеличились в размере в 2–5 раз?

Такая версия отнюдь не невероятна. При низкой образованности христиан, не только переписывание, но и чтение необычно длинных Евангелий стало бы проблемой. А административная победа этой религии в 4 в., действительно, могла вызвать всплеск усилий по созданию окончательных версий текстов перед их массовым копированием. Естественно, туда добавили максимум информации из других текстов, известных редакторам.

Не так плохо, если рост канонических Евангелий произошел от их слияния с другими авторитетными текстами. Но не являлись ли источниками фантазии писцов легенды и прототексты, настолько сомнительные, что они не вошли в ранние редакции Евангелий?

Церковь вела борьбу за канонизацию довольно долго, и было очевидно, что вот-вот должна появиться общепризнанная редакция. Возможно, именно в преддверии ожидаемой канонизации в Евангелия спешно добавлялись любые тексты подряд, лишь бы что-нибудь не упустить.

Канонические Евангелия принято считать достоверными. Но почему? Даже во 2-4в.в. христианские авторы указывают на многочисленность версий. Собственно, пролог Евангелия от Луки содержит прямое указание на множественность текстов. Ориген упоминает уже различные версии евангелических текстов. В Commentary on Matthew, гл.15, Ориген прямо указывает на многочисленные исправления, вставки и изъятия. Папиас в начале 2 в. описывает Евангелие от Матфея как собрание пророчеств (Metzger), что весьма далеко от современного текста. Авторы Евангелий неизвестны, авторство приписано очень условно (только у Иоанна в тексте содержится низкой достоверности упоминание об апостольстве автора). Юстин вообще не упоминает имен евангелистов. Все канонические тексты до 4 в. рассматривались той или иной сектой как подделки (Metzger со ссылкой на Toland).

Массированная фальсификация канонических текстов отнюдь не удивляет. Достоверные упоминания о христианстве до 3 в. почти отсутствуют, и появляются, в основном, только с 4 в. История христианства в ее сегодняшнем виде была сфабрикована Евсевием в Ecclesiastical History. Сегодня ни один минимально объективный ученый не принимает эту историю как правдоподобную. Таким образом, где-то в 3 в. из массы легенд, прототекстов и предполагаемых евангелий стали вырисовываться подобия канонических текстов.

Процесс канонизации носил сугубо волюнтаристский характер. Еще между епископами Никейского Собора даже близко не было согласия о том, какие именно Евангелия считать ортодоксальными, не говоря уже о версиях текстов. Мнения крупнейших теологов диаметрально расходились: например, Юстин и его ученик Тациан выступали за композицию ("гармонию") нескольких известных текстов, в то время как Марцион Синопский требовал оставить только одно Евангелие, причем изъять оттуда все ссылки на иудаизм. Теологические споры (влиявшие на тексты!) между слабо подготовленными, зачастую новообращенными епископами продолжались еще не менее века, и опять вспыхнули в период Ренессанса. Stevenson приводит аргументацию Ireneus о четырех Евангелиях: "потому что есть четыре стороны света и четыре основных ветра".

Никому сегодня не приходит в голову слепо верить доводам даже самых авторитетных средневековых ученых, не говоря уже об античных. Тем не менее, христиане безоговорочно доверяют личным мнениям древних, сомнительно образованных, возможно, душевнобольных христианских теологов. Причем, даже они сами не упоминают о случившемся им откровении, но просто высказывают ничем не подкрепленные собственные убеждения. Глубина веры этих теологов видна на многих примерах. Например, Тертуллиан критиковал язычников и гностиков, впоследствии сам перешел в монтанизм (христианскую ересь), а потом основал свою секту и критиковал Римскую церковь.

Типичный довод в пользу достоверности откровений изложен в Мр10:5–6: "Тогда Мария расплакалась и сказала Петру: 'Петр, брат мой…. ты думаешь, что я сама тайно все это придумала, или что я лгу о Спасителе?'"

Сами Евангелия не являются откровениями, но поздней записью событий: на основе даже не всегда собственных воспоминаний, а записей с чужих слов (как минимум, у Луки и Марка). Даже наиболее ортодоксальные христианские теологи уже не отрицают массы вставок и искажений. Причем, поиски наиболее старых текстов не решают проблемы: еще Цельсий и Порфирий писали о постоянных переделках христианами своих святых текстов в ответ на те или иные доводы философов. Христианские теологи 2-4в.в., читавшие тексты до их канонизации или непосредственно после, когда они еще не были окружены аурой святости, описывают их весьма спокойно, скорее, как антологии, вполне земные творения.

Абсурдна претензия Евангелий на откровение. Они носят явно компилированный характер — как признается Лука, составлены людьми отнюдь не в результате откровения.

Вопрос не только в компилированности Евангелий. Многочисленные противоречия в них невозможно объяснить забывчивостью апостолов. Тем более, какая может быть забывчивость, если это откровения?

Удивительна и краткость Евангелий по сравнению с историческими трактатами той эпохи. Неужели апостолы не считали нужным подробно изложить факты? Неужели не нашлось больше событий, достойных описания? И это не от неразговорчивости или дороговизны пергамента. Только послание Павла к римлянам больше всего Евангелия от Марка.

Христианские теологи любят возражать, что комментирование откровений обычно для религий, и в этом процессе вполне могут возникать незначительные внешние нестыковки. Однако и Мишна в иудаизме, и Сказания в исламе не несут в себе заметных противоречий. Мишна, хотя и была написана раввинами и позднее канонизирована, до сих пор не вызывает споров и опровержений.

Канонизация же христианских текстов происходила не только не в результате откровений, но даже не в процессе теологических дискуссий. Выбор тех или иных текстов продиктован в значительной мере возможностью тех или иных теологов убедить императора. Фактически, близость к императору обеспечивала поддержку взглядов того или иного теолога. Хорошо известно, что после Никейского Собора ряд арийцев были отправлены в ссылку, а церковь приняла сторону Афанасия (концепция воплощения Б. в человеке) только в результате поддержки императора Константина — мягко говоря, слабого авторитета в области христианской теологии. Легко видеть, что Константин поддерживал наиболее понятные ему концепции — видимо, самые примитивные.

Св. Августин в "О гармонии евангелистов", 2:21, полагал, что различия внушены святым духом для того, чтобы христиане нашли настоящий, исторический порядок событий. Это как раз то, что здесь и предлагается сделать христианам. Кстати, отметим, что мнения даже самых знаменитых христианских теологов отнюдь не внушены откровением (по крайней мере, они этого не упоминают). В этом смысле их предположения заслуживают такой же критической оценки христианами, как и любые другие мнения.

Христианская традиция полагает, что евангелисты иногда писали об одних и тех же событиях одинаково (чтобы подтвердить друг друга), иногда — по-разному (имея в виду некий иной смысл), иногда не писали вообще об одних и тех же событиях (чтобы не повторяться). Во-первых, здесь предполагается, что каждый из евангелистов знал предыдущие тексты, что далеко не однозначно. Во-вторых, какова ценность текстов, в которых мы не знаем, что имеется в виду, и принципиально не можем этого узнать без комментариев святого духа, инструктировавшего евангелистов?

Другой способ согласования Евангелий, предложенный Евсевием: добавление новых персонажей и событий так, чтобы все возможные евангельские описания нашли свои источники в расширенных текстах (гармониях). Такая бурная фантазия по дополнению Евангелий едва ли может выглядеть приемлемой для современного читателя. Кроме того, если такое количество событий упущено из Евангелий, то, опять же, какова их достоверность?

Очень популярно объяснение противоречий синоптиков и Иоанна тем, что Иоанн был учеником, а синоптики писали с чужих слов. Но это вызывает отнюдь не только отрицание авторства апостола Матфея. Не только апостола Фомы, заимствованиями из которого буквально напичкан Лука. Придется деканонизировать все синоптики, поскольку они противоречат Иоанну практически по каждому пункту. В результате, церковь вынуждена была занять промежуточную позицию, не утверждая жестко о непогрешимости Иоанна или синоптиков. Каждое конкретное разночтение объясняется индивидуально: забывчивостью евангелиста, метафорой и даже взглядом с другой стороны. Последнее — совсем не шутка. Описывая воскрешение, Лука упоминает двух ангелов внутри, Матфей — одного снаружи, Марк — одного внутри. Объяснение: в каждом из этих случаев, очевидцы не обратили внимания на других ангелов.

Действительно ли Евангелие от Фомы близко к аутентичным тезисам Иисуса или просто современное мировосприятие ближе к элегантному, своего рода буддистскому (в отличие от апокалиптического Иоанна) гностицизму Фомы?

Текстам какой христианской секты необходимо следовать? Множество рукописей оставили гностики. Они могут быть первичны, а церковь просто выхолостила их мистическое содержание, трактуя буквально. Совершенно различны учения эбионитов и христиан — язычников. Противоречат канону ранние доктрины марционитов, арианская ересь и т. п. Важно понимать, что продержавшийся до 17 в. церковный канон был установлен в 4 в. исключительно административным путем, без минимального подобия теологического доказательства.

Новый Завет отнюдь не является продолжением Библии. Принято считать, что Писание датируется, в основном, 5 в. до н. э. Поздняя книга Даниила была написана во 2 в. до н. э. Пропасть между Новым Заветом и Писанием составляет 200–700 лет.

За эти годы был накоплен большой объем как интерпретаций Писания, так и основанных на нем мифов. Многие из них очень напоминают концепции Нового Завета. В основном именно в силу этого сходства они не включены в христианский апокриф.

Потом уже теология разделилась. В иудаизме появилась Мишна, потом — Талмуд и Мидраш, в христианстве — собственная традиция. Отсюда видно, что, определяя связь с иудаизмом, Евангелия необходимо сравнивать с Талмудом, а не Писанием. Фактически, Талмуд и Евангелия каждый по-своему интерпретируют Писание.

Едва ли удастся установить, когда были написаны Евангелия. Обычно грубое датирование осуществляется на том основании, что Павел (не ранее 60-х), 1Климент (не ранее 80–90 г.г.) и Деяния (90-100 г.г.) не ссылаются на них. Вывод: они были написаны позже Павла и автора Климента, которые писали уже при существующем христианстве.

Но авторы Евангелий, в свою очередь, не используют Павла. Вставки для согласования с Павлом могли быть сделаны позднее. Весьма возможно, что в тогдашней обстановке сектантской борьбы Павел не хотел пользоваться прототекстами, составленными в других сектах.

С другой стороны, Евангелия не упомянуты и в первой, Петровой, части Деяний. Маловероятно, что апостол Петр не хотел их использовать, для этого трудно придумать причину. Это делает версию отсутствия в тот период Евангелий более вероятной. В целом, Евангелия явно были написаны после ряда других канонических текстов — просто чтобы подвести документарную базу под уже существовавшее христианство.

С конца 2 в. поток евангелий стал иссякать. С одной стороны, это связано с появлением обширной литературы, их цитирующей. При таком количестве цитат добавлять уже стало затруднительным. Во-вторых, церковь постепенно изолировала гностиков — наиболее активных авторов евангелических текстов. В-третьих, как и в любом мессианском движении (включая социальные), энтузиазм постепенно угас. На смену экзальтированным проповедникам пришли администраторы церкви. Теологическое творчество постепенно утратило своих авторов. В-четвертых, произошло окаменение традиции и возвышение Иисуса и апостолов до такой степени, что стало странным объявлять свои сочинения продиктованными святым духом.

Апологеты обыкновенно ссылаются на кумранские свитки в доказательство того, что христианство действительно восходит к началу 1 в. Но тексты свитков носят выраженно доиисусовский характер. Речь обычно о двух Мессиях, имя Иисуса и исторические подробности не упоминаются. Текстуально свитки базируются на Писании, структурно — на иудейской мифологии.

Конечно, существует вероятность, что христианство заимствовало некоторые прототексты этой мессианской секты (ессенов?). Ведь естественно предположить, что в Кумране спрятана только часть свитков. Тогда их общее количество должно было быть немалым, и они вполне могли достигнуть христиан.

Возможно, что концепции и размытые текстуальные совпадения вошли в кумранские свитки и христианство независимо, поскольку они использовали одни и те же источники.

В любом случае, наряду с иисусовским христианством, существовала масса других мессианских (христианских) сект. Кумранские тексты подтверждают оригинальность и историчность веры в Иисуса ничуть не больше, чем веры любой из них.

Популярное утверждение состоит в том, что христианство не могло бы победить и так долго существовать, не будь оно истинным. Из истории известно, что добрые правители, наоборот, редко побеждают и еще реже долго удерживаются. А какими методами удерживалось христианство?

Не веря в пророчества, теологи, как правило, рассматривают предсказания о разрушении как свидетельство составления Евангелий после 70н. э. Описания преследований христиан еще более отодвигают эту дату. Ошибки в датировании царствования Ирода Великого и римской переписи могли быть допущены, только если автор жил значительно позднее этого периода. Но ведь понятно наличие массы поздних вставок в Евангелиях. Эти описания, которые принято считать историческими, вполне могли быть вставлены позднее. Мы полагаем, что надежно датировать прототексты (которые, видимо, не содержали исторического фона) невозможно.

Поиск наиболее древних редакций ведет отнюдь не к аутентичным текстам. Скорее, наоборот. Даже при минимальном числе христианских сект в Иудее, существовало несколько различных версий Матфея, в частности, Назореев. Число версий Марка было гораздо больше.

В дальнейшем, по мере становления церкви и традиции, подавления инакомыслия, большинство редакций было потеряно. Общеупотребительными стали 2–3 основные версии (все равно со множеством разногласий). Произошла канонизация редакций.

Итак, поиск аутентичности имеет проблемы на обоих концах временного отрезка. После 4 в. принята откровенно искусственная, сильно фальсифицированная редакция Нового Завета. До 4 в., особенно во 2-3в.в., версий было настолько много, что выделить из них аутентичную невозможно. Еще раньше, в 1-м — начале 2 в., существовал просто огромный объем устной традиции, афоризмов, логических конструкций, притч и прототекстов. Можно предположить, что почти весь этот объем принадлежал к религиозному эпосу, независимому творчеству многих авторов, и лишен всякого подобия аутентичности.

Наивные христиане могут надеяться, что в этих разрозненных версиях сохранился дух высказываний Иисуса, выраженный разными словами. Этот не так. Различные редакции тезисов зачастую различаются именно по смыслу. Тем более, ранние манускрипты почти не содержат пунктуации, следствием чего является различное прочтение.

Само наличие активных споров между иудеями и христианами свидетельствует о том, что в 1-3в.в. были известны совсем иные Евангелия, чем сейчас. Ведь иначе иудеи легко могли бы положить конец дискуссии, показав историческую (теологическую, географическую) недостоверность христианских текстов. Если не в 3 в., то в начале 2 в. могли еще помнить Иисуса, изгнание торгующих из Храма, землетрясение и затмение солнца, когда умер Иисус. Если иудеи не прибегали к этим аргументам, то только по одной причине — в Евангелиях и прототекстах тогда еще не было соответствующих тезисов.

Отсюда вывод о тщетности поиска ортодоксальной традиции. Невозможно установить, что есть правильное христианство, а что — ересь. Различные ранние варианты сильно отличаются в теологии. Современная традиция победила сугубо административным путем. Как только государственная поддержка ослабла, вновь появились секты — каждая со своим собственным учением. Можно с уверенностью сказать, что для любых заранее заданных теологических воззрений найдется подходящая христианская секта. Все что угодно можно объявить христианством.

Основная часть Евангелий была написана в языческом окружении. Дело не только в искаженных цитатах, явно по выпискам из Септуагинты2. Евангелия интенсивно ссылаются на текст иудейского канона, но не на псевдоэпиграфию. Несмотря на целый ряд тезисов, явно отражающих взгляды авторов псевдоэпиграфии, прямых заимствований из нее, по-видимому, нет. Наиболее естественное объяснение — язычники располагали только Септуагинтой. Псевдоэпиграфии или не было в их распоряжении вообще, или она была на недоступных им иврите или арамейском.

Тогда и ссылка на Библию принадлежат, по крайней мере, в основном, языческим редакторам, а установить степень воздействия псевдоэпиграфии на Иисуса и ранних христиан уже почти невозможно.

Эта концепция объясняет и нетипичное для иудаизма слабое использование Иисусом Второзакония. Христианским теологам приходится полагать, что Иисус не интересовался Законом. Тогда необходимо сделать вывод, что его не заботили ни внутренняя организация иудейского общества, ни поведение индивидуумов, ни отношения с язычниками (в отличие от Павла, в Евангелиях отсутствуют какие-либо указания на то, что эти вопросы регулируются верой в Иисуса). Конечно, это было бы странно.

Все становится на свои места, если полагать, что почти все ссылки на канон принадлежат поздним редакторам. Они не имели необходимых знаний, чтобы толковать Закон и, конечно, этого не делали. Поэтому и число ссылок на Второзаконие необычно мало.

Оригинальным языком Евангелий принято считать греческий. Собственно, идиома "добрые вести" существовала как в греческом, так и в иврите.

Маловероятно, что Матфей был написан на иврите (но копий не сохранилось). В цитатах он обычно следует Септуагинте. Об отношении иудеев к переводу говорит Soferim1: "День, когда Тора была переведена на греческий, был траурным днем для Израиля… Потому что Тора не может переведена в точности, как должно быть".

Отдельный вопрос, является ли Септуагинта просто плохим переводом или сектантским текстом. Вероятно, и то, и другое. В пользу сектантского происхождения говорит, например, текст Самуила из 4Q3. Он во многих местах ближе к Септуагинте, чем мазоретская редакция.

Цитирование Септуагинты, конечно, можно объяснить поздним редактированием. Но другое иудейское Евангелие, Эбионитов, было написано по-гречески. Евангелие Евреев дошло до нас только в изложении Оригена (и заимствованиях у него). То есть, нет однозначных доказательств того, что существовал иудейский оригинал какого-либо Евангелия.

Вопрос носит совершенно принципиальный характер. Даже при тогдашней эллинизации, население в деревнях оставалось, вероятно, культурно изолированным. При минимуме общения с язычниками, зачем им было ассимилировать греческий язык? B.Baba Kama83: семье патриарха Гамалиила II было разрешено изучать греческий (видимо, речь шла как о философии, так и о языке). Вряд ли такая изоляция появилась только после поражения в Иудейской войне, когда она стала способом сохранения этноса в диаспоре. Если греческий был известен родителям, и реально использовался в социальном общении, то как его могли не знать дети, и т. д.?

Со времен бар Шеты мальчики изучали Писание — явно не в жутком греческом переводе. Был выполнен перевод Библии на арамейский. Эта огромная работа вряд ли проводилась бы, если бы арамейский не был общеупотребительным языком.

Почти все кумранские свитки (за исключением нескольких греческих фрагментов) написаны на иврите и арамейском. Одно это убедительно свидетельствует о том, что греческий не был языком Иисуса, апостолов и прототекстов.

Тогда Иисус, вероятно, говорил по-арамейски. И кому бы пришло в голову записывать его по-гречески? А если бы такой перевод и был сделан, то всякая связь с оригиналом была бы потеряна. Можно себе представить, как переводили малообразованные ученики Иисуса, если сравнительно квалифицированный перевод Писания, Септуагинта, изобилует искажениями.

Перевод Евангелий довольно неоднозначен. Многие фразы допускают различные переводы. Например: "Царство Небесное силою берется" или "Царство Небесное приходит насилием". Отсутствие пунктуации приводит к возможности смысловых вариаций. Отсутствие строчных букв (все заглавные) не позволяет судить о степени пиетета авторов в отношении тех или иных терминов.

Некоторые слова неизвестны. Например: "Дай нам хлеб насущный", или "дай нам сегодня завтрашний хлеб", или "дай нам сегодня хлеб на завтра".

Многие слова потеряли изначальный смысл. Например, hypocrite из актера превратился в лицемера.

Ряд слов допускает неоднозначный перевод. Например, обращение "Господь" к Иисусу может быть переведено и как "господин".

Все это делает перевод Евангелий (даже на современный греческий) в определенной степени условным.

В книге использованы привычные транслитерации имен и географических названий. Это сделано исключительно с целью удобства чтения. Сегодняшний читатель будет спотыкаться, встречая Иешуа га-Ноцри, Шимон Кифа и Саул вместо Иисуса Назаретянина, Петра и Павла. Одновременно я стараюсь избегать и другой крайности, оставив, например, Иоанна и Стефана вместо Ивана и Степана.

Основным источником канонических переводов до 18-го века является первая печатная греческая Библия, подготовленная Эразмом Роттердамским. Немедленно после опубликования, в ней были обнаружены ошибки, опечатки, пропуски почти на каждой странице. Дж. Милл насчитывает около 30,000 отклонений текста Эразма от других изданий. Пробелы плохого греческого оригинала 12-го века Эразм восполнял вольным обратным переводом с латинского. Вслед за первым изданием вышли несколько исправленных, в том числе приводящих иной текст других греческих манускриптов.

В 18-м веке текст Эразма был сильно исправлен на основе более ранних греческих изданий (хотя сам текст оставался каноническим вплоть до 20-го века), однако открытым остается вопрос, насколько обоснованно редакторы отдавали предпочтение тем или иным версиям. Довольно много текстов сохранилось от 4-го века, на пороге и после канонизации. Только несколько уцелевших фрагментов датируются 2-м веком, и тексты их сильно различаются. Различие усугублялось в период до 4-го века с появлением трех основных групп текстов: Антиохийской (и Константинопольской), Египетской и Оригена. Канонические тексты 4-го века несут уже все те искажения, о которых упоминали Цельсий, Порфирий и другие антихристианские авторы. Именно эти искажения были в дальнейшем зафиксированы.

Объем различий огромен: современный текст Joint Committee of United Biblical Societies (UBS) совпадает с основными греческими текстами (Tischedorf и Westcott & Hort) от 52 % (Откровение Иоанна), 56 % (Евангелия), до 77 % (Послания Павла). Конечно, основная часть из них — незначительные расхождения. Но даже по самым оптимистичным подсчетам, не менее 5 % текста расходится в вопросах доктрины4. И эти 5 % легко могут оказаться той ошибкой, которую конкретный христианин сегодня допускает в вопросе своего спасения. И даже эти оптимистичные 5 % возникают при сравнении с сильно искаженными текстами 4 в. с некоторой поправкой на более ранние манускрипты (в основном, Sinaiticus) сомнительной датировки, происхождения и достоверности. Следует отметить, что версия UBS составлена на основе текстов 3-5в.в.: после разделения христианства и иудаизма, после подавления крупных ересей, после канонизации.

R.Swanson в The New Testament Greek Manuscripts приводит массовые различия между наиболее авторитетной версией Codex Vaticanus и папирусов и цитат.

Насколько различия существенны? Приведу одиозный пример текстуального, даже не смыслового, различия. Традиционное "Не можете служить Б. и маммоне" в популярной редакции Funk заменено на "Не можете служить Б. и банковскому счету".

Недавнее открытие папируса P75 (предположительно начало 3 в.), хорошо согласующегося с Codex Vaticanus (4 в.), отнюдь не доказывает древности исходного текста. Вполне рациональна гипотеза о том, что Vaticanus был составлен с одной из популярных версий текста, позднее канонизированной, и совпадающей с версией P75. Иначе говоря, существование текста в 3 в. отнюдь не означает его аутентичности или даже исключительности в 1 в.

Изрядно иная версия Нового Завета содержится в Западном тексте. Эта версия датируется началом-серединой 2 в. и цитируется в гармонии Diatessaron Тациана. Следует ли использовать наиболее древний текст (возможно, искаженный) или несколько более поздний текст (также, возможно, искаженный по сравнению с оригиналом или прототекстами, но), более близкий к каноническому? Следует ли предпочитать сирийские и латинские переводы более ранних версий более поздним (и более близким к каноническим) греческим версиям? Вопрос отнюдь не носит теоретического характера, если учесть, что Западные тексты носят выраженный иудейский характер.

Число существенных (влияющих на смысл тезисов) различий измеряется десятками. Если требовать более точного совпадения, мы говорим уже о сотнях версий. Таким образом, каждый христианин может выбрать себе ту или иную редакцию по вкусу.

Никому не пришло бы в голову покупать чайник, к которому прилагается сотня взаимно противоречивых инструкций. Но ведь в христианстве именно это и происходит. Верующие либо привязываются к той или иной (заведомо во многих местах неправильной) редакции, либо формулируют собственную теологию и подбирают под нее наиболее подходящую редакцию текста.

Но тогда следует признать, что канонические тексты не имеют особого значения. Не только в силу различия редакций, но и вследствие массированных (признаваемых даже апологетами) фальсификаций и откровенных мифов.

Канонические тексты ничего или почти ничего о христианстве достоверно не рассказывают. Применимость апокрифы и, тем более, сектантской литературы жестко оспаривается церковью. Тогда что же такое это христианство, о котором (почти) ничего не известно? Концепции даже философов не принимаются на веру. Тем более, не может строиться религия на мнениях тех или иных теологов.

Отметим, насколько по-другому выглядит иудаизм. В канонические тексты не только не вносилось каких-либо исправлений — они переписывались одним и тем же шрифтом, одними и теми же чернилами. Даже в научных изданиях Писания расхождений текста практически не встречается. За исключением одиозных текстов, вроде Самарского папируса, насчитывается не более 150 различных букв. Зачастую они явно видны как ошибки ранних писцов и выявлены в сносках мазоретской редакции. Человек, который обращается к иудаизму, знает, что это такое. Он знает точные тексты и даже канонизированные аллегорические и мистические толкования.

Цельсий утверждает, что христианство едва поддается критике, поскольку сами христиане не могут определиться, во что же они верят. Лишь начиная с 4-го века объекты христианской веры были сравнительно зафиксированы. Но даже сейчас остаются разногласия по вопросам, значительно более принципиальным, чем сколько ангелов могут танцевать на кончике булавки: например, православная и католическая церковь не согласны в вопросе о чистилище.

Христианские теологи спорили по важнейшим аспектам веры: был ли Иисус богом (Арий), един ли Б. или Иисус представлял другого бога (Марцион), основывается ли христианство на иудаизме (Марцион), верна ли концепция гностицизма (погруженный в зло мир вне прямой власти Б.) Согласие по этим проблемам было достигнуто чисто административными способами. Отсутствие влияния откровения на такие административные решения подтверждается многочисленными противоречиями соборных мнений и откровенным пренебрежением к христианским устоям многих руководителей церкви.

Даже важные для христианства описания рождения и воскрешения Иисуса разнятся до степени прямого противоречия Евангелий друг другу. Св. Епифаний, епископ Саламиса, в Panarion51:17–18 описывает "других евангелистов", которые, в отличие от Иоанна, утверждают, что Иисус бежал от Ирода в Египет, а потом вернулся в Назарет, затем крестился и жил в пустыне (искушение дьявола). В дошедших до нас текстах бегство от Ирода описывает только Матфей.

Столкнувшись с очевидными противоречиями Евангелий, христианские теологи выдвинули гипотезу о том, что христианство должно рассматриваться как публичная мистерия. Тогда тексты Евангелий нужно анализировать в их глубинном смысле. Это, конечно, выход: на уровне ассоциаций, откровенных фантазий, игры слов, неправильного перевода и передергивания за любым текстом можно увидеть любой смысл. Легко и найти общее начало в совершенно противоположных текстах. С такой позицией спорить невозможно — если принять эту позицию за аксиому. Но тогда и собственно текст Евангелий теряет всякое значение — существенен только глубинный смысл. Если такая неопределенная (реально, отсутствующая) трактовка удовлетворяет христианина, то можно на этом и остановиться. Нас же интересует наличие в христианстве универсальной концепции.

Поскольку христианские проповедники и верующие используют именно буквальный текст, то его критика вполне уместна. Справедливости ради отметим, что, если христиане вдруг массово станут ссылаться именно на усматриваемый ими глубинный смысл Евангелий, пренебрегая формальным текстом, анализ положений этой веры станет невозможным. Впрочем, церковь традиционно рассматривает Евангелия буквально.

Для кого нужны мистические евангелия? Уж, по крайней мере, они бессмысленны для абсолютного большинства рядовых христиан. Учитывая, что мистического смысла им официально не объяснили, во что же в этом случае им верить?

Как возможна мистическая трактовка переводов, когда переводчик на свое усмотрение выбирает одно из множества значений конкретного слова, и подбирает один из многих синонимов нового языка? Важный пример: греческий перевод Iesous имени Joshua. Транслитерация довольно искусственная, с тем, чтобы гематрическое значение имени Иисуса было 888, сумма букв греческого алфавита. Аналогично, имя Петра Cephas дает значение 729, число дней и ночей в году. Но Иисус вряд ли разговаривал с учениками (рыбаками) по-гречески, тем более с учетом пифагорейских традиций. Соответственно, с высокой вероятностью можно полагать, что даже имена в Новом Завете искажены.

Мистическая трактовка канона, хотя и устраняет противоречия, традиционно не приемлется церковью. Признание буквального несоответствия Евангелий, вкупе с возможностью их согласования на уровне мистицизма, было, видимо, основной причиной конфликта христианства с Оригеном (раннее его отлучение за проповеди без сана было обычным делом в тогдашнем христианском обществе). Кстати, Ориген объяснял текстуальные различия тем, что святой дух приспосабливал форму своих откровений к разным потребностям разных апостолов. Но как могло такое приспособление порождать различные факты?

Св. Августин несколько модифицировал эту идею, предположив, что иногда евангелисты имели в виду нечто другое, чем писали. Например, Матфей, предположительно писавший на иврите, использовал традиционные литературные обороты. Но откуда Матфей, сборщик налогов, мог быть знаком с литературными приемами?

Thiering полагает, что Евангелия и Деяния написаны в технике pesher, в них закодированы пророчества, аналогично тому, как закодированные послания (например, в отношении Иисуса) выискиваются у пророков — сомнительная теория. Аллегория и символизм, конечно, присутствуют. Так, Павел описывает этот прием в Гал4:24. Однако едва ли в этой технике написаны Евангелия. Ведь даже притчи обычно вполне прозрачны. В любом случае, при компилировании прототекстов в Евангелия литералисты выхолостили не то что код, но и просто второй смысл аллегорий.

Wajyikra r.1: "Исторические описания приведены в Библии только для их интерпретации". Предполагая преемственность христианства от иудейской традиции, нельзя отказать Евангелиям в таком же подходе. Но ведь это вовсе не означает, что сами описания могут быть недостоверными или противоречивыми. Только то, что они могут иметь мистическое значение.

Почти все секты иудаизма использовали мистическое толкование. Возможно, это связано с ограниченностью числа исходных текстов: иудеи не могли создавать новые тексты (псевдоэпиграфия обычно носила вспомогательный характер), но должны были трактовать канон. В некоторых случаях мистический смысл придавался намеренно, чтобы предотвратить злоупотребление текстами со стороны безответственных или неподготовленных людей.

Мистическая трактовка может объяснить все, что угодно, и как угодно. Например, такой казус: историю распятия и воскрешения Иисуса естественно рассматривать как гностическую смерть для возрождения к духовной жизни. Именно так воскрешение рассматривала гностическая традиция. Но, видимо, описание воскрешения в Евангелиях — фальсификация. Хотя мы придумали уже ей отличное мистическое объяснение.

Пойдем дальше. Короткая версия Марка описывает распятие без воскрешения. И этому можно найти хорошее объяснение: ученик не сможет обратиться духовно, если не переступит через мастера. Иначе мастер будет заслонять ему Б. Аналогичный тезис есть в буддизме. И такой истории мы приписали смысл.

Вообще, произвольные аллегорические объяснения не ограничиваются мистицизмом. Например, Тора описывает создание мира за шесть дней. Есть отличное научное объяснение: в силу относительности времени (в зависимости от скорости), при достаточной скорости движения духа (над бездной) шесть дней для него равнялись бы миллиардам лет, которые ученые считают возрастом Вселенной. Инкорпореальность является отличным эквивалентом поля энергии. Отсутствие аспектов и ипостасей можно сравнивать с неопределенностью волны-частицы. Что уже говорить про создание Вселенной: чем оно отличается от Большого Взрыва, когда из бесформенной, вечной, неопределенной, всесодержащей энергии была создана Вселенная? Или, например, ковчег Ноя был не судном, а лабораторным ларем с образцами ДНК тогдашних живых существ. Предполагать можно все, что угодно.

Аллегорическое толкование позволяет придать смысл чему бы то ни было, причем любой смысл. Добавив к этому лютеранскую концепцию индивидуального, без помощи со стороны, познания Библии, мы получаем информацию, которую каждый может понимать, как ему заблагорассудится. Это и неудивительно: аллегорическое восприятие позволяет одному человеку видеть в масляном пятне на поверхности воды разные картины, другому — одну и ту же картину на всех пятнах, третьему только пятна.

Впрочем, современные апологеты предпочитают иметь лучшее от обеих концепций, трактуя буквально, где возможно, и аллегорически там, где буквальное толкование совсем уж не к месту. Такой подход был бы логичным, если бы мистическое толкование применялось к учению Иисуса, а буквальное — к событиям предполагаемой историчности. Но апологеты не придерживаются такой системы.

Необходимо предостеречь от ошибки поиска скрытого смысла. Она особенно распространена среди современных теологов. Евангелисты и Павел были необразованными людьми. Тех тонкостей логики, аллегории и, особенно, филологии, о которых сейчас пишут горы литературы, они просто не могли разглядеть. Вряд ли у них было и современное чувство юмора, основанного на парадоксах, которое часто пытаются приписать Иисусу. Никто из них, перед применением термина, не анализировал его употребление в Торе, иудейской традиции или греческой философии. Никто не пытался придать сокровенный смысл каждому слову, эпизоду и логической связке. Многие слова и концепции они употребляли, не особенно задумываясь, если вообще четко понимая их смысл. Отсюда и противоречия, и ошибки. Их неправильно устранять путем создания настолько сложных теологических и филологических конструкций, что их не поняли бы теологи 18-го века, не говоря уже о евангелистах.

Вероятно, раннехристианские авторы наложили учения языческого мистицизма на историю о проповеднике из Иудеи, о котором не было достоверно известно почти ничего, кроме, видимо, его призывов к покаянию в ожидании грядущего пришествия Мессии. Потом мистические аллегории и тексты-притчи обросли для достоверности придуманными фактами жизни Иисуса. Вряд ли авторы описывали эти события как аллегории — ведь речь шла о совсем недавней истории.

Сравнение иудаизма и христианства очень условно. Обе этих религии состоят из множества разных течений зачастую противоположного толка. Внутри каждого из них можно найти какие угодно взгляды. Отсюда непонятно, что с чем сравнивать.

Прежде всего, можно найти в иудейской традиции более или менее точные копии практически всех христианских тезисов и даже эпизодов. В отношении канонического текста это с успехом проделано в Strack-Billerbeck. Что касается апокрифы, мистицизма и иных христианских сект, им также, по-видимому, в полной мере отвечают эквиваленты в иудаизме.

Причина этого состоит в том, что обе традиции (в широком смысле, не обязательно канонизированные) составлялись тысячами самых разных людей с различными взглядами, культурой, образованием на протяжении двух — двух с половиной тысяч лет. Естественно, в таком обилии идей можно обнаружить любую.

Сравнивать между собой каноны тоже не вполне корректно. Победа раввинизма Гиллеля в иудаизме и церковного литерализма в христианстве были в значительной мере случайными событиями. Хотя, конечно, простота и функциональность в обоих случаях сыграли свою роль. Состояние религий в 1-2в.в. наверняка было существенно иным, чем мы сейчас знаем. По меньшей мере, о тогдашнем христианстве мы может только догадываться. Начиная с эпохи Реформации, христианство чересчур отдалилось от католического канона (по крайней мере, его жесткой версии), чтобы рассмотрение его древней и средневековой традиции имело смысл в современном мире.

Добавляет сложности и наличие нескольких возможных подходов в толковании. На разных полюсах находится буквальное толкование церкви и мистический pesher иудаизма. Правила доказательств с помощью определенных операций над цитатами из Писания не всегда укладываются в современное представление о корректном анализе текстов.

Соответственно, необходимо в той или иной степени произвольно избрать метод сравнения. Допуская мистическое толкование тезисов и эпизодов, я применяю, тем не менее, несколько ограничений, укладывающихся, похоже, в рамки здравого смысла.

Цитаты должны рассматриваться в контексте. Иначе, очевидно, чем короче цитата, тем более расширяется круг ее применения, и теряется ее специфический смысл. Например, когда христиане ссылаются на пророчества в Писании, желательно видеть совпадение контекста, в котором должны осуществиться эти пророчества (во время войны или мира, всеобщего процветания или торжества Израиля, царем или Мессией, и т. п.) Применимость изолированных фраз к образу Иисуса не рассматривается как доказательство — хотя можно спорить, что этот метод в ряде случаев удовлетворяет аргументации, применяемой для построения halakah.

Мистическое толкование не должно уходить в высоты фантазии, а основываться на теологических представлениях, приписываемых автору текста. Понятно, что в любом тексте, при достаточной свободе мысли, можно увидеть произвольный — и даже заранее заданный — смысл.

Параллели и заимствования из других текстов и, особенно, из традиций окружающих народов, рассматриваются как ущемляющие достоверность изложения. Христианская традиция со времен, как минимум, Юстина, считает языческие аналогии христианских текстов проявлениями дьявольской мимикрии в целях дискредитировать Иисуса до его прихода. Для современного критического восприятия — учитывая, к тому же, слабый авторитет Юстина как теолога — это неприемлемый довод.

Впрочем, здесь возникает чрезвычайно интересная проблема. По современным представлениям, Юстин жил на заре христианства. Фактически, при нем формировалась христианская доктрина и даже Евангелия. Здраво рассуждая, он не мог не знать о том, что параллели с языческими мифами являются прямым заимствованием. Но, вместо того, чтобы внести исправления, отойти от этих параллелей, он начинает весьма вымученно их объяснять. Трудно отделаться от впечатления, что христианские концепции сформировались задолго до Юстина. Это бы сильно нарушило принятую сегодня хронологию раннего христианства.

Как всегда в гуманитарных исследованиях, формальная логика остается недосягаемой. Возможно расхождение с другими авторами в интерпретации текстов, восстановлении событий по их литературным отражениям, оценке вероятности тех или иных обстоятельств. Постоянные указания на соответствующую неоднозначность выводов сделали бы эту книгу нечитаемой, поэтому во многих случаях такие ссылки отсутствуют, но всегда подразумеваются.

Пасторали 1 и 2Тимофею, Титу современными теологами однозначно рассматриваются как поздние фальсификации для обоснования позиции римской церкви, видимо, в борьбе с гностиками. 2Фессалоникийцам, Колоссянам, Эфесянам, 2Петра, 2 и 3Иоанна, Иуды большинство теологов также считает подделками. Филологический и контекстный анализ этих работ предпринят рядом авторов, доводы которых здесь вряд ли нужно переписывать. В анализе Посланий, поэтому, я буду лишь вкратце на них останавливаться.

В современном мире канонические христианские тексты едва ли могут представлять теологический интерес. Все Евангелия и послания (возможно, кроме некоторых Павла) однозначно признаются псевдоэпиграфией. Причем, за вставками, редактированием и гармонизацией практически невозможно установить не то что оригинальный текст, но даже аутентичную теологию.

Их анализ сводится к критике. Легко доказать, чем они не являются откровениями. Невозможно установить, чем они являлись изначально, как выглядело христианство. Как тексты многих христианских сект с разными основателями были приняты за вариации текстов одной из них, считавшей Христом именно Иисуса.

Несколько особняком в этом списке стоит Апокалипсис Иоанна. Еще Евсевий считал его фальсификацией. Сегодня теологи практически едины в том, что это иудейская псевдоэпиграфия, немного обработанная христианским редактором. Неудивительно, что ее события концентрируются вокруг города Мегиддо, объекта древних войн армий Египта и Месопотамии, — Армагеддона.

Крайне сомнительно предположение Морозова о том, что Апокалипсис Иоанна описывает астрологическую карту. Не только само сходство образов Иоанна с астрологическими несколько сомнительно. Но какое время описывал Иоанн в астрологической карте? Вряд ли настоящее (для него) — довольно абсурдно датировать апокалипсис настоящим временем, когда он, как заведомо известно Иоанну, не состоялся. По тем же причинам странно (астрологически) датировать апокалипсис и прошедшим временем. Если Иоанн говорил о будущем, то мог ли он рассчитать астрологическую карту? Нет никаких свидетельств такой учености Иоанна. Откровения тут не было уже потому, что так астрологически датированный 395 г. апокалипсис не состоялся. Более того, непонятно, какую дату Иоанн имел в виду. Не зная его методов расчета, невозможно определить, астрологическую карту какой даты он составлял. А ошибки расчета могут измеряться столетиями.

Собственно, не нужно быть теологом или историком, чтобы убедиться в фальсификации Евангелий. Здравого смысла и минимальной непредвзятости должно хватить.

Евангелия ничуть не похоже на рассказы очевидцев. Они различаются в основных событиях, совпадают в малозначительных эпизодах и отдельных перикопах. Совершенно очевидно, что их тексты формировались из отдельных, произвольно состыкованных, частей, которые каждый евангелист по-своему трактовал, комментировал и снабжал минимальным фоном.

Евангелия просто не построены так, как писал бы ученик о своем божественном учителе. В них нет никаких личных деталей Иисуса как человека, почти никакого фона, на котором разворачиваются события. Без сомнения, не существует мемуаров, написанных в таком стиле.

Насколько существенна достоверность текстов? Создавая тексты, претендующие на историческую достоверность, христианство, в некотором роде, построило себе ловушку. Если описываемые события — правда, то этого разумному человеку достаточно, чтобы убедиться в божественности Иисуса, и веры не требуется.

Если достоверность изложения непроверяема, то неизвестно, во что верить: в божественность Иисуса или в достоверность текстов. А если верить в божественность, то на основании чего? И в какой форме она проявилась, если достоверность текстов неизвестна? Еще раз укажем, что верить в то и другое бессмысленно, потому что веры в достоверность текстов достаточно уже для чисто логического признания божественности Иисуса.

Если тексты недостоверны, то во что верить? Ведь тогда об Иисусе ничего не известно вообще. Без текстов, мы даже не знаем, был ли Иисус и что он делал. Более того, даже если верить в Иисуса без Евангелий, то что дальше? Ведь, в отрыве от Евангелий, мы не знаем его учения. Как реализовать в жизни такую веру? И уж, во всяком случае, популяризирующая такие фальсификации церковь не может пользоваться авторитетом.

В этой книге анализируется, в основном, Матфей, по следующим причинам. Лука однозначно утверждает, что он не знал Иисуса и пишет на основании дошедших до него текстов. Он нигде не ссылается на полученное им откровение. То есть, его Евангелие является производным от некоторого набора текстов, и теологическое значение его минимально. По крайней мере, приоритет Луки для определения достоверности тех или иных эпизодов значительно ниже, чем когда они описываются учениками Иисуса. Если эпизоды Луки совпадают с описанными Матфеем, то нет надобности заострять внимание на Луке. Если не совпадают, то предпочтение следует отдать Матфею.

Иоанн почти наверняка является поздней псевдоэпиграфией. Глава Ин21, устанавливающая авторство апостола Иоанна, написана позднее основного текста. Рассматривая эллинизмы Иоанна, трудно сомневаться, что это Евангелие написано не иудеем — то есть, не учеником Иисуса.

Марк написан значительно позже описываемых событий человеком, не знавшим Иисуса. Автор Марка не был иудеем и даже не был знаком с иудаизмом, культурой, обычаями иудеев, географией страны. Учитывая многочисленные ошибки Марка в этих вопросах, трудно предполагать достоверность его изложения в других эпизодах Евангелия. Поскольку Петр вряд ли бы излагал Марку, например, географию Иудеи с грубыми ошибками, то необходимо предположить, что многие эпизоды придумал (или заимствовал из недостоверных источников) сам Марк. Если он сознательно фальсифицировал часть Евангелия, то откуда уверенность в том, что он верно передал другую часть? Кроме того, принятие Марка за основу Матфея разрушительно для христианской традиции. Ведь тогда получается, что Матфей не написан учеником Иисуса, а поздно и неправильно переписан с и без того искаженного Марка. Такая себе искаженная редакция крайне сомнительного текста, написанного человеком, не знавшим Иисуса — и не указывавшим, что он испытал откровение. Тогда бы получилось, что сколько-нибудь достоверная текстуальная основа христианства отсутствует вообще. Это явно менее предпочтительная для христианства позиция.

Павел писал, возможно, раньше евангелистов и, по крайней мере, независимо от них. Но Павел, в общем-то, ничего не говорит о предполагаемо историческом Иисусе (кроме, пожалуй, самого общего указания на то, что он был убит). Теология Павла явно не цитирована (вслед за Иисусом), а придумана им самим. По крайней мере, она слишком противоречива, чтобы претендовать на статус откровения. Поэтому у Павла нет ничего полезного для анализа тезисов или действий, приписываемых Иисусу. Впрочем, мы сравниваем теологию Павла и теологию, приписываемую Иисусу евангелистами.

Было бы привлекательно рассматривать Фому, немного почистив его от поздних наслоений. Но Фома не принят в качестве канона, и уже на этом основании любые доводы не были бы приняты христианами. Поэтому я использую Фому, разве только для дополнительных доводов, а не как основной текст.

Матфей написан (согласно традиции) учеником Иисуса. В любом случае, человеком, довольно близким к нему по происхождению, культуре, религиозной основе. Похожее на Матфея евангелие было принято эбионитами — иудейской сектой, наиболее вероятной в качестве прямых последователей Иисуса. По крайней мере, трудно объяснить, как неиудейские секты могли быть ближе к Иисусу, чем эбиониты. Если Матфей окажется недостоверным, то уж тем более недостоверны более поздние тексты.

Конечно, процесс создания религиозного канона был длительным, и отнюдь не сводился к написанию одного источника. Матфей явно и интенсивно заимствует из Луки, который, в свою очередь, заимствует из Фомы. Вероятно, небольшая часть Матфея была его собственным, оригинальным текстом. Позднее, в результате редактирования, он разросся до привычных размеров Евангелия.

Еще ожидает своего разрешения проблема стилистики. Не слишком ли хорош стиль Евангелий для необразованных христианских авторов двухтысячелетней давности? Не чересчур ли стиль контрастирует с плохим греческим, тем более в эпоху отличного греческого? Не были ли Евангелия написаны значительно позже: тогда, когда античный греческий язык уже вышел из употребления, а стиль был достаточно развит и распространен?

Отметим, что большие сомнения в подлинности текстов возникают не только в отношении чисто религиозных трудов. Историческая литература может являться псевдоэпиграфией в значительно большей степени, чем принято предполагать.

Необходимо отдавать себе отчет в минимальном количестве ранних авторов, чьи труды, предполагается, сохранились до нашего времени. Могли ли их фальсифицировать? Запросто.

Существовали целые мастерские, специализировавшиеся на подделках. Как можно обнаружить такие тексты? Шрифт — его легко подобрать. Вид переплета тем более. Перекрестные ссылки и упоминания в разных книгах? Творчески настроенные писцы могли их постепенно вносить в отдельные копии, откуда они распространялись. Стиль? Но подделками занимались одаренные литераторы вспомним туманные претензии в адрес Петрарки. Смысл? Но не следует полагать, что все фальсификаторы так же тупы, как автор "Евангелия от Пилата" (кстати, сколько людей считало его аутентичным). Тем более, чрезвычайно легко было дополнять тексты, внося в них абзацы, эпизоды и целые главы нужного содержания.

Христианская история в немалой степени базируется на Флавии, заимствуя из него описания эпохи даже после исключения фальсифицированного Свидетельства. Но неужели историков не смущает отсутствие ранних текстов Флавия на арамейском? Неужели аристократы и философы, для которых писал Флавий, не были шокированы плохим греческим? Не была ли придумана история о том, что оригинал Флавия был переведен на греческий, только для того, чтобы объяснить грубый язык? И неужели же образованный Флавий не только не мог сам писать по-гречески (распространенный в Иудее язык), но даже и оценить перевод? Не являются ли труды Флавия поздней псевдоэпиграфией — и тогда мы практически ничего не знаем об Иудее времен Иисуса?

Косвенным подтверждением является общепризнанная сегодня точка зрения, согласно которой Флавий интенсивно заимствовал из не дошедших до нас трудов. Тогда он с не меньшим успехом мог быть написан в 3 в., если в значительной части не еще позднее. В ИВ и "Жизни Иосифа" он по-разному описывает свою карьеру. Contra Apion не заставляет сомневаться в наличии у Флавия критиков, которые обратили бы внимание на это и другие несоответствия. Вполне естественно приписать эти книги разным авторам, или одному автору, не слишком заботившемуся о правдоподобии.

В значительной степени на Флавии основана иудейская хронология до 1 в. ИВ7:8:4: завладев Масадой после 70 г., сикарии нашли запасы Ирода Великого совсем свежими. В том числе, около ста лет хранились масло и вино. Однако Масада расположена не столь высоко, чтобы обеспечить асептическое хранение. Если же Ирод Великий (или иной часто отождествляемый с ним правитель) жил незадолго до 70 г., то это может подтверждать предположение о том, что миссия Иисуса протекала незадолго до или сразу после Иудейской войны.

Арабский Testimonium (Ant) также, очевидно, фальсифицирован. Флавий называет Иисуса "якобы Мессией". Безусловно, это никак не вяжется с теологической и политической ориентацией Флавия, который избегал любых упоминаний о мессианстве, которые могли бы спровоцировать конфликт Иудеи с Римом. Иисус назван просто по имени, хотя Флавий употребляет, в соответствии с иудейской традицией, имя и прозвище, или фамилию, или местность. Конспективный характер, явная сжатость изложения не оставляет сомнений во вставке.

Не вдаваясь здесь в анализ Плиния, Светония, Тацита, достаточно сказать, что в них нет ссылок на какие-то конкретные независимые источники. Все упоминания Иисуса соответствуют тому, что авторы могли услышать от самих христиан.

Слишком многие странности откровенно игнорируются. Например, после восстания римляне назвали Иудею Палестиной, по имени филистимлян. Но кому придет в голову назвать территорию по имени мифического народа, исчезнувшего более тысячи лет назад? Откуда римляне узнали легенду о филистимлянах, которая едва ли сохранилась где-то, кроме Писания? И почему римляне использовали, видимо, иудейские тексты, если хотели стереть память об иудеях? Действительно ли эту территорию назвали Палестиной римляне? Действительно ли после восстания? Действительно ли на том же месте раньше существовала страна Иудея?

ИВ6:5:3 описывает знамения разрушения Иерусалима: звезду в виде меча и комету, стоявшую целый год. Современники событий точно знали, что это неправда. Вероятно, к появлению ИВ современников этих событий уже не было.

 

Возникновение христианства

Раввины давно критиковали теологическую сущность Нового Завета. В 19-20-м в.в. было написано немало отличных книг, критикующих Новый Завет с исторической точки зрения, а также показывающих фальсификации текста. Я же обращаю внимание на третье направление, демонстрацию несостоятельности Нового Завета в контексте логики его собственных тезисов. Именно поэтому здесь не отмечено большинство исторических несуразностей, географических неточностей и ошибок перевода, кроме, разве что, самых вопиющих.

Большая часть Нового Завета изначальна фальсифицирована. Она не могла быть написана Иисусом. Та же часть, которая могла прийти от него, искажена до неузнаваемости христианскими теологами. Несмотря на привлекательность фигуры Иисуса, ни его тезисы, ни тезисы, ему приписываемые, не оригинальны. Они многократно встречаются в иудейской, греческой, индийской, других культурах.

Нет смысла анализировать те положения Нового Завета, которые евангелисты принципиально не могли узнать: сами, от Иисуса или из достоверных источников. Таковы генеалогия Иисуса, видение Захарии, собственные молитвы Иисуса и многое другое. Эти положения не могут являться ни чем иным, кроме как фантазией.

Ссылка на откровения, данные евангелистам, не выдерживает критики. Ведь тогда придется предположить, что их откровения противоречили друг другу. Более того, современные методы анализа текста позволяют однозначно утверждать о заимствованиях из других источников, о получении авторами которых откровениями умалчивает даже церковная традиция.

Новый Завет пестрит натянутыми ссылками на пророчества. Понятно, что апостолы, не будучи книжниками, не знали пророчества в таких тонкостях, чтобы цитировать отдельные фразы. В силу искаженности цитат, неуместно ссылаться на то, что их диктовал апостолам святой дух.

Кстати, собственный опыт апостолов изложен на плохом греческом. Причем, его вряд ли ухудшили ученики Лука и Марк, более ассимилированные в грекоговорящей среде, чем их учителя. Трудно рассчитывать на то, что такие необразованные люди правильно поняли и донесли слова Иисуса. Впрочем, Евангелия и Послания многократно упоминают об ошибках и непонимании апостолов.

В Евангелиях встречается множество глубоких тезисов: "не мир… но меч", "кесарю кесарево…", "что есть истина", "вначале было Слово", "всякий, гневающийся на брата своего" и множество других. Такое количество тезисов создает репутацию богоданного текста. Но не стоит забывать, что эти тезисы, во многих случаях, — явная компиляция. Они принадлежат разным авторам, разным религиям. Ко времени написания Евангелий они уже стали частью теологии и народного эпоса. Поэтому объединение этих мудростей в одной книге, вообще говоря, не должно придавать ей больше религиозной достоверности, чем любому сборнику афоризмов.

Рассматривая красивые апокалиптические формулы и концепции, следует понимать, что они являются творчеством не одного гениального фальсификатора, но отточенными за 100–300 лет текстами различных сект. В процессе кросс-фертилизации над этими текстами работали сотни и тысячи хороших авторов, остроумных мыслителей, неплохих теологов. Продукт их творчества, заимствованный христианством, получился довольно любопытным.

В истории религии вообще чересчур много проблем, чтобы теологи могли строить надежные концепции. Почему Павел не знал прототекстов? Почему Евангелия пренебрегают концепциями Павла? Почему никто из предположительно реальных отцов церкви не знал Павла лично? Почему легенду об историческом Иисусе предпочли авторитетному древнему мифу? Почему распятие по приказу Пилата соседствует с подчеркнутой лояльностью к Риму? Откуда появились параллели с другими религиями: как очень глубокие теологические построения, так и тонкие детали структуры мифов, так и целые эпизоды? Насколько иудейское Писание связано с текстами из Египта? Что было положено в основу египетских мифов христианского типа об Озирисе? Что происходило в Риме, когда столица была перенесена в Константинополь? Что общего между оргиастическими практиками Индии, Греции и средневековой Европы? Насколько вообще верно мы датируем сохранившиеся манускрипты Евангелий? Новые ответы на эти вопросы могут изрядно изменить наше понимание теологии.

Почему такие несоответствия стали явными сравнительно недавно? Основные причины две. Только с развитием книгопечатания текст Нового Завета, в основном, стабилизировался, в нем перестали появляться все новые изменения. Во-вторых, текст Библии был недоступен рядовым христианам, для которых выпускались суррогаты "для домашнего чтения": набор из молитв и вульгарных толкований.

Кроме того, даже монахи, которым Библия часто была доступна в виде полного текста, не могли высказывать мнение вопреки авторитетным теологам древности. А такие теологи многих частей Библии нередко не читали вообще — потому что в их времена ее просто не существовало (как, например, Павел). Либо читали их в существенно искаженном виде — потому что именно такая редакция тогда существовала. Либо на текст Библии почти не опирались, трезво рассчитывая на то, что проверить их некому — по крайней мере, из современников.

Возникновение книгопечатания должно было бы привести к масштабной ревизии христианской фальсификации. Но не тут-то было. Книгопечатание, наоборот, оформило в виде массово принятой догмы абсурдные измышления христианских теологов. Популяризация абсурда привела к его укоренению, и придала ему достоверность в силу концепции общепринятости.

Необходимо учитывать и неадекватную, по современным меркам, доверчивость людей древности и средневековья. Описание самого замысловатого чуда не вызывало у них никакого сомнения. Даже у весьма образованных людей еще 300 лет назад напрочь отсутствовало критическое отношение к услышанному. Поэтому неудивительно, что авторы Евангелий добросовестно включили в них все услышанные небылицы.

Евангелия были первоначально написаны через 50-150 лет после Иисуса, после Иудейской войны. Отсюда могу идти предсказания о войнах и разрушении Храма, собирательные черты Иисуса (другие прорицатели у Флавия).

В канонических посланиях полностью отсутствуют достоверные ссылки на Евангелия — даже нет текстуальной общности. Может, Павел, Иоанн, Петр считали нужным говорить своими словами, не ссылаясь не авторитет Евангелий? Нет! Послания буквально усыпаны самыми натянутыми ссылками на Библию. Авторы текстов выходят из себя, чтобы обосновать свои тезисы ссылками на авторитеты. Евангелий или даже оригинальных текстов, позднее положенных в основу Евангелий, они не видели — именно поэтому Послания не имеют ссылок или заимствований из Евангелий. Христианство возникло и Послания были написаны из бородатых легенд, слухов, преданий — не из откровений. А Евангелия — якобы откровения — потом уже были написаны под уже имевшуюся христианскую религию. Естественно, написаны не как новая теология, а как компиляция эллинских, индуистских и откровенно языческих учений, на основе Писания. Собственно, какие же это откровения, если апостолы должны пересказывать реальную историю?

Важно отметить и то, что апостолы прямо не указывают, что они были знакомы с Иисусом. В посланиях к новообращенным христианам они не ссылаются на, казалось бы, чрезвычайно убедительные подробности своего личного знакомства с ним.

Евангельские тексты не синхронизируются. Существуют две основных концепции их совмещения.

Ранняя, со времен Юстина, утверждает, что каждый евангелист описывал некоторую часть событий. Полный текст, таким образом, является суммой всех Евангелий. Тогда Иисус присутствовал на двух пасхальных трапезах непосредственно перед казнью, после распятия женщины видели то ли 6, то ли 8 ангелов, и т. д.

Августин развил боле изощренную концепцию. Каждый евангелист описывал одно и то же, но по-своему. Различия в фактах носят поверхностный характер, а на духовном уровне Евангелия одинаковы. Поскольку эта концепция заранее отметает содержащиеся в Евангелиях (различные) факты, спорить с ней невозможно.

Любой, кто не скован догмой, видит очевидный факт: Евангелия являются плодом более или менее буйной фантазии и теологических воззрений того или иного автора. В их основе лежат популярные истории и тезисы. В результате литературной обработки и многовекового редактирования, выявить оригинальную форму тезисов невозможно. Разделить (видимо) оригинальные тексты на аутентичные и просто популярные невозможно.

Если убежденный христианин и хочет во что-то верить, то он должен "под себя" выбрать те или иные тексты, в аутентичность которых он верит. То есть, создать приемлемую для себя религию. Но тогда зачем называть ее христианством?

Непонятно даже направление редактирования. Естественно предположить, что, раз Иисус проповедовал в Иудее, то и иудейское Евангелие от Матфее ближе всего к аутентичности. Это, очевидно, не так.

Матфей очень часто использует гностические тексты, толкуя их буквально до бессмыслицы. Эти же тексты менее искажены у Луки. Но Евангелие от Луки невозможно совместить с иудаизмом.

Секта была, как и большинство гностиков, под сильным влиянием эллинских мифов и философии, ее члены говорили по-гречески. Полуабстрактный иудейский проповедник был не более чем еще одной фигурой гностического пантеона: наравне с Дионисием, Сократом, Пифагором и многими другими. Причем, реальный Иисус мог быть кем угодно, например, Иудой Галилеянином, которого описывал Флавий, или любым проповедником или бунтарем. Для гностиков он был одним из великих людей, фигурой в пантеоне. Возможно, им не хватало фигуры из Иудеи, и ее радостно добавили при первой возможности.

Павел писал еще до Луки, что-то слышав от гностиков, но не будучи знаком с их текстами (по крайней мере, редакциями, похожими на известные нам). Возможно, будучи иудеем, он предпочел Иисуса из всего пантеона гностиков. Возможно, услышав от гностиков об Иисусе, он искренне поверил в божественную инкарнацию, явившуюся на земле. В любом случае, оппортунист Павел увидел возможность проповедовать учение, довольно новое для его аудитории. В то же время, учение было легко узнаваемым и привычным по греческим мифам. Старое в новом обличье часто оказывается привлекательным для толпы.

Далее процесс кросс-редактирования и гармонизации постепенно сблизил Евангелия. Они обросли историческим фоном, традицией и стали выглядеть как вполне реальные истории.

Несомненно, что основные христианские традиции никак не отражены в оригинальных текстах, а развиты позднее. К ним относятся искупление/ спасение, осуждение/ распятие/ воскрешение, новые заповеди, непорочное зачатие/ генеалогия от Давида/ божественная сущность/ триединство, апокалипсис и многие другие.

Церковное христианство бесконечно далеко от учения Иисуса, которое можно предполагать аутентичным. Основы христианства были сформированы вовсе не Иисусом, а Павлом. Ссылки же Павла — и христианства — на Иисуса не выдерживают критики.

Иисус был иудейским учителем. Во многих местах видно его понимание Торы. По его словам: "не нарушить пришел Я, но исполнить" (Мф 5:17), "итак, все, что они {фарисеи} велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте" (Мф23:3). Соответственно, Новый Завет необходимо анализировать если не на идентичность Торе (что было бы неприемлемо для верующих христиан), то на родство с ней.

С другой стороны, Иисус был обычным персонажем тогдашней Иудеи: странствующий учитель, мессианский проповедник, чудотворец. Христианству понадобилось приписать ему декларацию собственной божественности (в буквальном смысле, не в духовном), чтобы сделать минимально правдоподобными его преследования иудеями. Интересно, что в тот период иудеи весьма вяло (если вообще) оспаривали историчность Иисуса: таким обычным персонажем он выглядел до создания Евангелий. Даже Талмуд легко помещает Иисуса в историческую канву, нисколько не сопротивляясь самой возможности такого учения и событий.

Раннее христианство во многом похоже на верования других иудейских сект. Примерно в это же время, 1 в., были написаны, в частности, 2Барух и 4Ездра. Два Мессии, апокалипсис, крещение в воде, спасение только части Израиля, воскресение присутствуют там тоже. Следует понимать, что это не означает происхождения христианства из иудаизма. Псевдоэпиграфия описывает вознесение Моисея, его трон в царстве небесном, даже его существование до сотворения мира (именно это Иоанн приписывает Иисусу). Просто другие секты так же, как христиане, отошли от своей религии в сторону греческой философии, заимствований из культов соседних народов, некоторого гностицизма, космогонических спекуляций. Отдаленность этих учений от иудаизма видна уже в том, что весьма толерантные священники (в целом, допускавшие любые толкования постольку, поскольку соблюдался Закон) вынуждены были во 2 в. ввести в синагогах литургическую формулу "проклятье сектантам" — имея в виду отнюдь не только христиан.

Действительно, нет однозначных доказательств (особенно — датировок имеющихся свитков) того, что книги пророков были написаны до изложенных в них событий. Нет и надежных свидетельств описанных в Торе исторических событий. Вызывают сомнения датировки и географические привязки (например, размер античного Иерусалима, по некоторым оценкам, меньше размера Храма). Пророчества описывают Б. со множеством глаз, с лицами, обращенными в разные стороны именно так, как описывал Кришна Арджуне.

Впрочем, иногда появляются о неожиданные трактовки, связывающие Тору с реальностью. Например, создание человека около шести тысяч лет назад. Когда Адам и Ева были изгнаны из Эдема, на земле уже жили какие-то люди. Можно ли предположить, что люди, основавшие известную нам цивилизацию, появились около этого периода, а жившие ранее всяческие питеки были тупиковой ветвью развития?

Тем не менее, в данном анализе я исхожу почти всегда из теологических тезисов Писания, являющихся предметом не истории, но веры. Тем более, на соответствие Торе могут проверяться декларированно производные от нее религии — христианство и ислам.

Ссылаясь на Тору, необходимо понимать, что она дает совершенно точные формулировки. Писцы сохраняли даже шрифт и чернила. То есть, нельзя полагать, что текст должен выглядеть несколько по-иному, или иначе его цитировать. Именно такой прием сплошь и рядом применяется в Новом Завете, используя цитаты, искаженные до потери всякой связи с оригиналом.

Образ Иисуса имеет сильные корни в иудейской традиции (впрочем, аналогичные легенды имелись и в других религиях). Как Мудрость, Иисус: участвовал в сотворении мира, прошел инкарнацию (Сир24:8), скитался по земле, не был принят, вернулся на небо, восседая с ангелами (1Енох42:1–2). Как праведник в МудСол2:20, Иисус был подвергнут постыдной казни, но потом будет судить своих обвинителей на небесах. 4Мак6:27–29: "Ты знаешь, О Б., что, хотя я мог спасти себя, я умираю в мучительном огне ради Закона. Будь милосерден к Твоему народу, и пусть наше наказание будет для него достаточно. Сделай мою кровь их очищением, и возьми мою жизнь в обмен на их". 4Мак17:21: "они стали выкупом за грехи нашего народа. И через кровь посвятивших себя и их смерть как жертву искупления, божественное Провидение сохранило Израиль…" Иисус нюхал уксус на кресте, как в 4Мак6:25. Помимо описаний Мессии, немало легенд и реальных историй ходило об учителях. Возможно, именно они легли в основу тезисов Иисуса. Можно предполагать, что, при обилии мессианских сект в тогдашней Иудее, заимствования были осуществлены по многим направлениям.

Интересно принципиальное отличие Иисуса от абсолютного большинства мессианских образов: Иисус не был воинственен (хотя какие-то отголоски агрессивности, как изгнание торгующих из Храма, встречаются и в Евангелиях). Можно рассматривать это как свидетельство оригинальности его образа. А можно и, на мой взгляд, более адекватно, — как доказательство греческих, а не иудейских корней легенды.

Как Павел и гностики, большинство ранних христиан рассматривали Иисуса как миф неопределенного прошлого. Возможно, потом он был отождествлен с "другим Иисусом", учителем из Галилеи или Иудеи. Учение последнего было подогнано под тезисы Павла. Гармонизация текстов (проникновение тезисов Павла в прототексты Евангелий и обратно, коррективы текстов с учетом антихристианской критики, свободное редактирование) привела к тому, что установить изначальные тексты, а также порядок и направление их исправлений уже невозможно. Собственно, оно и не нужно, поскольку теологическая ценность оригинальных текстов явно мифического содержания — близка к нулю.

Очень вероятно, что некоторые из аллегорических текстов о таких спасителях, во множестве созданные в тот период, были потом незнакомыми с контекстом христианскими авторами истолкованы как фактически указывающие на Иисуса. Так эти сюжеты просочились в Евангелия.

Кстати, хотелось бы предостеречь от чрезмерного внимания к деталям Евангелий и Посланий. Совершенно очевидно, что это литературные произведения, изобилующие неточностями и ошибками. Они написаны плохими теологами без всякого участия святого духа. Поэтому те или иные оттенки в толкованиях, усматриваемые современными критиками, в основном, не были предусмотрены авторами. Например, Иисус отождествляется с Мудростью у Иоанна, но, похоже, является посланником Мудрости, проповедующим раскаяние, у Матфея. Скорее всего, это чисто случайное различие, которого сами авторы не видели.

Гностическая концепция Иисуса внешне весьма привлекательна: традиционная смерть для искупления чужих грехов, воскрешение как символ пробуждения к новой жизни "здесь и сейчас", "сын Б." как декларация единства с божественным. Проблема в том, что эта концепция имеет мало корней в современном тексте Евангелий. Искупление и воскрешение являются гарантированными фальсификациями, отсутствующими в Q. "Сын Б." употребляется в Писании и апокрифе только как обозначение человека.

Мы можем придерживаться очень интересной и довольно универсальной для различных религий теософии гностицизма в ее адаптации к Иисусу, и забыть про Евангелия. Мы можем использовать Евангелия, но тогда придется признать, пожалуй, единственное разумное их объяснение (гностицизм) чем-то средним между ересью и беспочвенной фантазией. Совместить Евангелия с их разумным толкованием не удастся.

Это и понятно, если вспомнить формирование текстов. Вначале были популярные легенды о Мудрости, спасителе и пр. На их основе одновременно гностики построили свою концепцию (откровенно заимствуя из язычества), иудеи свою (используя фигуру проповедника), а Павел — свою (используя понемногу того и другого). Евангелия возникли позже, причем гностические мифы (например, о воскрешении) были восприняты буквально и превращены в историю. Эти дополнения теперь заметны на фоне реконструируемого Q. Совершенно невозможно рассматривать эти различные ветви (ортодоксальных гностиков, иудеев, Павла) как части одного целого.

Косвенно подтверждают эту гипотезу взгляды еретических сект. Гностики вообще не придавали значения историческому Иисусу — до такой степени, что подставляли его имя в существующие языческие тексты. Впрочем, они считали именно себя настоящими христианами, а церковь — имитацией. Иудейские христиане-эбиониты, по словам Евсевия, считали Иисуса просто учителем. Вряд ли значительная историческая фигура, изначально воспринимавшаяся как божественная, могла так уменьшиться в восприятии: до мифа или обычного человека. Скорее, процесс развивался в обратном направлении обожествления вполне земного учителя. Но некоторые секты отказались участвовать в такой очевидной для них фальсификации.

Гностическое понимание христианства не только противоречит церковному канону. Оно, видимо, несовместимо с иудейскими корнями христианства. Основная посылка гностицизма: преобладание в мире зла, удерживающего людей от обращения к божественному. Эту концепцию трудно совместить с монотеизмом. Впрочем, при достаточно мистической трактовке можно и совместить: например, полагая, что зло в мире не противоречит устремлению Б., но создано для того, чтобы человек мог его преодолеть, в процессе этого внутренне совершенствуясь.

Гностицизм противоречит христианской традиции и в доктрине демиурга, второстепенного божества, создавшего мир. Некоторые секты (в частности, марциониты) так считали, но их можно скорее считать гностиками, чем христианами (теми, кто основывается на Евангелиях и Посланиях). Последние отождествляют Иисуса с Б., а не превозносят над Ним.

Гностики, вопреки победившей христианской традиции, отрицали телесное воскресение. Их концепция, в реальности, мало напоминала христианскую, они понимали вечную душу существенно иначе. Здесь опять представление о преемственности доктрин возникает вследствие схожести терминов, которым, на самом деле, каждая сторона придает различное значение.

Трудно однозначно ответить на вопрос, был ли Иисус мистиком. С одной стороны, большинство ранних (оригинальных) тезисов, претендующих на аутентичность, явно принадлежат гностику. С другой стороны, именно аутентичность их далеко не доказана — особенно если учесть очень вольное приписывание гностиками авторства своим текстам. Добавим сюда еще и неоригинальность большинства тезисов (они явно базируются на традиции: философии, этики или мифов). В итоге непонятно не только какие именно тезисы придумал Иисус, не только какие тезисы он хотя бы произнес, но даже направление его доктрины.

В пользу того, что Иисус формально не был гностиком, говорит принятие его учения иудейскими сектантами. Со своей стороны, гностики легко принимали любую известную фигуру. Но евангельские тексты носят более или менее выхолощенный отпечаток мистицизма.

Можно предположить, что Иисус проповедовал иудаизм с существенным уклоном в мистицизм. Если это не так, то следы учения Иисуса практически полностью утеряны.

Собственно, далеко не однозначно отношение иудаизма и мистицизма, насколько последний был ассимилирован. Даже ивритский термин misterim (мистерии) похож на заимствование.

Учение Иисуса естественно для мифического героя, но довольно странно для исторической фигуры пророка. Иисус как бы вырван из времени. Он не затрагивает никаких практически важных для того периода вопросов. Что делать с камнями алтаря, которые, после изгнания греков из Храма, Маккавеи отложили, "пока не восстанет настоящий пророк" и не скажет, что с ними делать? Какой труд допустим в субботу? Можно ли использовать перевод Торы? Множество вопросов, на которые раввины отвечали в Талмуде и Мишне на протяжении следующих почти пятисот лет.

Не невозможно, что "Иисус" — искаженное "ессен", а не "Иешуа". Эта секта придерживалась многих взглядов, приписывемых Иисусу: детерминированность (Мф6:27: "Но и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?"), вера в двух Мессий (военного и духовного) отсутствие богатства (общность имущества), отсутствие клятвы, отказ от причинения зла, бессмертие души, проявление милосердия во всех условиях, члены секты носили белую одежду (ангел, преображение). При перемещениях ессеи ничего с собой не брали аналогично ученикам Иисуса — поскольку могли воспользоваться общим имуществом ессеев в других городах. Ад ессеев — мрачная пещера для мучений — похожа на "тьме внешнюю, там будет плач и скрежет зубов". Вообще ад — концепция, типичная скорее для язычников-эллинов, нежели для иудеев. Жесткое ограничение Иисуса на развод соответствует концепции ессеев о брака исключительно для произведения потомства. С другой стороны, имеются и существенные отличия, в особенности несвойственная Иисусу строгость соблюдения субботы. После войны с римлянами ессеи были очень почитаемы за несгибаемую войну с притеснителями веры.

Иисус критикует фарисеев, книжников и саддукеев, но не ессеев.

Впрочем, отличия от описываемого в Евангелиях Иисуса значительны: прежде всего, нет характерной для ессеев строгости в соблюдениb Закона.

Из сходства с фарисеями следует выделить веру в ангелов и воскресение в теле.

Флавий рассказывает, ИВ 6:5:3 о появлении за 4 года до войны деревенского жителя Иешуа, возвещавшего день и ночь: "Голос, вопиющий над всем народом!" Его наказывали, и он ничего не говорил в свое оправдание, а только продолжал повторять. Его привели к прокуратору Альбину для бичевания, где он твердил: "О горе тебе, Иерусалим!" Во время осады к крику: "Горе городу, народу и Храму" он однажды прибавил "Горе также и мне!" и после этого погиб, убитый камнем от метательной машины.

Флавий рассказывает и о знаменитом лжепророке из Египта, имевшем до тридцати тысяч последователей и бежавшем из Иудеи после того, как его пытались казнить.

Иисус действовал на фоне многих прорицателей, часто имевших большое число учеников. Поэтому неудивительно, что иудеи не отнеслись к его явлению как к необычайному событию.

Мессианская идея получила сильное распространение в Иудее примерно со 2 в. до н. э. Эта доктрина практически не находит отражения в Торе и, как отмечает Neusner, лишь минимальное — в Мишне. Эсхатология стала сравнительно активно развиваться в иудаизме лишь после разрушения Храма и, особенно, ок.2-4в.в. Пророки связывают приход Мессии, скорее, с благополучием в реальном мире иудеев, чем с концом дней. Тем не менее, поздняя талмудическая доктрина состоит в том, что его приход будет сопровождаться катастрофами апокалипсиса. Нет надежных указаний на то, что Мессия будет вершить Суд. Нигде нет указаний о промежуточном пришествии Мессии перед вторым, окончательным.

В тот период Мессией называли и Маккавея, и бар Кохбу. Приверженные монотеизму и вообще здравому смыслу иудеи никогда не рассматривали Мессию как аспект Б. Христиане не только не заметили этого различия, но и, движимые желанием иметь самого лучшего бога, набили образ Иисуса множеством сверхъестественных концепций, вплоть до сефиры и аспекта Б.

Мессия должен быть именно человеком, благословенным на избавление иудеев. Если он вершит чудеса, то делает это не сам по себе, а именем Б. Несколько тезисов, которые можно истолковать как указания на божественную сущность Мессии, не допускают ничего подобного однозначному толкованию. На сверхъестественную сущность Мессии нередко указывали сектанты, ассимилировавшие концепции религий близлежащих народов. Такое превознесение его было для них тем более удобно, что они считали себя авангардом Мессии, и тем самым поднимали свой собственный статус. Традиционно считается, что Мессия или несет послание Б., или же избран Б. для определенной цели, как Давид и его царствующие потомки. Эта цель — военное освобождение Израиля и установление вечного (или очень продолжительного) мира праведных. То есть, такого, в котором будет исполняться Закон.

Христианские обоснования мессианства Иисуса тезисами Библии являются, в большинстве случаев, использованием неверных, искаженных или вырванных из контекста цитат и, буквально в нескольких случаях, весьма неоднозначным, если не сказать, своеобразным, толкованием.

Светоний в "Жизнь Клавдия", гл.25 (41-54н. э.) описывает изгнание иудеев из Рима из-за прославления Христа. Когда же Павел успел обратиться в христианство, быть миссионером в Греции, находиться в заключении в Иудее, попасть в Рим, ожидать там суда (менее двух лет) и обратить достаточно именно иудеев, чтобы поднять заметное волнение? Аналогично Деян15 упоминают, что Петр еще долго оставался в Иерусалиме и, по-видимому, не собирался его покидать, чтобы отправиться в Рим. То есть, и он там был недавно. Кстати, если Петр вообще получил наставление от Иисуса проповедовать язычникам, то почему он все эти годы находился в Иудее?

Тацит ("Анналы") упоминает (не вполне достоверно, писал в начале 2 в.), что в 64н. э. Нерон обвинил христиан в поджоге Рима, указывая на популярность христианства в Иудее. Но сами христиане полагают, что их преследовали тогда в Иудее. Тацит пишет о христианах, скорее, в прошедшем времени, хотя, как правитель в Азии ок.112н. э., он должен был видеть их популярность.

Если же это было движение другого Мессии, то не удивительно, что в начале 2 в. от него не осталось особых следов. Или же могли существовать много мелких течений: каждое исповедующее собственного Мессию. На это же указывают Деян18:25: существовало множество сект, уделявших внимание крещению. Поскольку оно рассматривалось как подготовка к пришествию Мессии, то эти секты, естественно, были христианскими (мессианскими). Потом они могли быть ошибочно объединены позднейшими историками как последователи одного конкретного Христа — Иисуса.

Фило Александрийский, Юстус Тивериадский, Иосиф Флавий не упоминают об Иисусе в достоверных текстах. Здесь нет смысла останавливаться на фальсификации Свидетельства Флавия5, поскольку этой теме посвящен ряд отличных исследований. Последний довод апологетов состоит в том, что христианский редактор не стал бы писать об Иисусе в недостаточно возвышенном стиле, как у Флавия. Однако именно так поступил бы фальсификатор, пытающийся приписать иудею свидетельство о своем боге.

Кстати, отметим сильное искажение церковью истории преследований, очевидно, с целью показать немедленное признание значительности христианства. В Риме философы, служители чужих культов, астрологи и т. п. время от времени, не очень активно, но довольно постоянно преследовались. Иногда впоследствии культ приобретал официальный статус. Так, вакхические служения до Юлия были запрещены, а потом императоры объявляли себя дионисийцами. Евсевий, реально, насчитывает порядка сотни христианских мучеников, что не совсем то же самое, что массовые репрессии (по крайней мере, они не сравнимы по масштабу с инквизицией). Ориген также не пишет о массовых казнях. Христиане формально и активно преследовались при трех императорах (Деций, Валериан, Диоклетиан) и несколько раз кратковременно при других правителях, всего в сумме 5–8 лет.

Интересно, что христиане спровоцировали преследования своей секты за практику нелегальной религии и отказ приносить жертвы римским богам. Римляне рассматривали только древние религии. При Юлии Цезаре иудеи получили право не участвовать в языческих обрядах. Этим вначале пользовались и христиане. Однако, добившись отмены для себя штрафа, наложенного на иудеев после войны 66–70 г.г. (христиане не участвовали в Иудейской войне), они вынудили римлян рассматривать их как неиудеев, соответственно, став приверженцами несуществующей в глазах римлян религии.

Для обоснования божественности Иисуса христианам пришлось создать весьма эклектичный образ: Б. (вершит суд), дух Б. (снисходит на христиан), ангел или посланник (несет духовное послание), Мудрость (отвергнута на земле, существование до создания мира), Слово, Свет, Мессия (триумф на земле), двух Мессий (отсутствие военных побед Иисуса), агнец Исаии (жертва искупления), Озирис-Дионисий (непорочное зачатие и воскрешение) и ряд других. Были использованы совершенно различные традиции: ортодоксальный иудаизм и сектантские учения, полидемонизм, различные ветви греческой философии, эллинские мифы, гностицизм и мистерии, митраизм, возможно, индуизм и буддизм. Для их согласования понадобились странные теологические конструкции: богочеловека, Троицы, второго пришествия, дьявольской имитации Иисуса перед первым пришествием и другие.

Впрочем, христиане не были одиноки в этом приеме. Иудейские секты трактовали Тору с определенной вольностью, а пророчества — вообще как заблагорассудится. В некоторый момент пророчества вообще перестали восприниматься как повествующие об изложенных в них событиях, но о важных для сектантов: современном положении дел, будущих победах или Суде.

Авторов толкований едва ли можно назвать лжецами: восточный подход к точности сильно отличался от западного. Значение придавалось не фактам, а идее, посланию произведения. Факты же свободно подгонялись под пропагандируемую идею.

Моделью Иисуса может быть Мессия "кумранского типа" (в свитках идет речь о двух Мессиях, военном и духовном). Хотя очевидно, что для установления вечного мира духовным Мессией сначала должен победить военный Мессия. Даже если военный Мессия погибает в битве или подвергнут казни, все равно Иисуса трудно за него принять. Приход духовного Мессии первым, конечно, описывается. Но тогда почему те же ессены, которые развили эту доктрину, так и остались ожидать его в Кумране? Если предположить богоданность их доктрины, то она должна была исполниться явлением Иисуса среди них и исполнением их пророчеств. Иначе теологический авторитет их текстов становится очень низким.

О весьма приземленном восприятии иудеями термина "Мессия" говорит и известный факт объявления рабби Акивой Симона бар Кохбы Мессией во время восстания 132–135 г.г. Вопреки распространенному мнению, это появление альтернативного Мессии едва ли было значительным фактором в отделении христианства от иудаизма, поскольку бар Кохба (Kokba) вскоре уже был прозван бар Коцвой, "сыном лжеца", и его мессианство не воспринималось всерьез. Наоборот, христиане могли бы удачно использовать пример лжемессии для подчеркивания роли Иисуса.

Учитывая волнения и милитаризм иудеев, ожидающих Мессии, позднее раввины решили прекратить мессианские спекуляции. Sanh98: "Сын Давида не придет, пока поколение не будет целиком добрым или злым". Это похоже на ироничное постулирование невозможности прихода Мессии — по крайней мере, в ближайшее время.

Христианство формировалось в результате сектантской борьбы. В то время в разных странах были сильны апокалиптические секты, проповедовавшие конец мира. Исторической обстановкой были постоянные перевороты в Риме, войны, мятежи. Многие из таких сект проповедовали разврат (об этом говорит и послание Иуды). Не исключено, что разврат был апокалиптической адаптацией Тантры. Вообще, индийские верования тогда начали активно проникать в Европу и на Ближний Восток, и христианство носит сильный их отпечаток.

Многие секты проповедовали ожидание Мессии. Сектанты были хорошо знакомы с историей Иоанна Крестителя, но часто не слышали об Иисусе. Когда христиане стали проповедовать о явлении Мессии, "секты последнего дня" легко восприняли этот тезис. Восприняли и потому, что совсем не считали его новой религией, но только эпизодом своих собственных верований. Понятно, что сектантство было развито в диаспоре, в отсутствие сравнительно жесткого контроля со стороны первосвященников.

Сама христианская церковь состояла из множества групп, враждовавших между собой. 2Ин отмечает, что местная церковь не слушает апостола, и ее руководитель стремится обособиться. Когда Павел после нескольких лет в Греции вернулся в Иерусалим, его принял только апостол Иаков — и то на следующий день и на короткое время. Причем, Иаков очень настороженно относится к Павлу. При обсуждении обрезания язычников в Деян15, большинство апостолов даже не смогли высказать свое мнение. Петр в послании указывает, что он живет в Вавилоне. Апостолы в посланиях не упоминают друг друга. Зато они критикуют моральный облик руководителей местных церквей. Видимо, группировка Павла победила в силу стечения обстоятельств — Павел осел в Риме и много спустя его группа была избрана императором при формировании новой государственной религии.

Христианство с самого начала было у Павла практически отделено от иудаизма, а собственно иудейские христианские секты были, по-видимому, совершенно незначительны. Оно больше привлекало язычников, чем иудеев. Если первым — политеистам — было легко поверить в существование нового, главного, реально и близко действующего бога, то иудеям для такой веры пришлось бы расстаться с монотеизмом. Также иудеям, в обязательном порядке изучавшим Писание, было бы трудно выслушивать объяснения христиан, построенные на мифологии и искаженных цитатах. Иудейское христианство (эбионизм) было, вероятно, распространено вблизи Иудеи, в языческих же местах ограничивалось незначительным числом участников. О воинственности иудеев диаспоры повествуют Деяния: многочисленные случаи изгнания Павла из синагог. Вероятно, такая полярность связана с тем, что иудеям на их земле не нужно было прилагать усилий, чтобы сохранить свою национальную индивидуальность. Переходя в христианство, они все равно оставались иудеями. Они жили среди своего народа, соблюдали Закон. С другой стороны, переход в христианство для иудеев диаспоры был практически равнозначен слиянию с язычниками.

В этом смысле не следует переоценивать Adversus Judeaus Иоанна Крисостома. Критикуемые им контакты христиан с иудеями проявлялись лишь на очень небольшой части территории распространения христианства.

Сама формулировка, adversus, указывает на умеренность противоречий. Вероятно, последующие поколения христиан, выросшие в другой культуре, неправильно поняли агрессивные тексты ранних отцов церкви как проявление острой борьбы. И перенесли эту борьбу на современный им мир. Скорее всего, эти тексты отражают обычный полемический стиль того времени, который имел мало общего с личной ненавистью к оппонентам.

Внешне непонятно, почему Евангелия не приписывают Иисусу многих важных тезисов об отсутствии необходимости соблюдения Закона. Эти положения крайне важны для этой религии. Учитывая, что Евангелия были написаны явно после Посланий, эти вопросы уже стояли перед авторами. Вероятно, авторами прототекстов синоптиков были все-таки иудеи, причем враждебные Павлу и его учению отказа от Закона. Они знали Послания, могли их использовать, но не сочли возможным проповедовать отказ от Закона. Иоанна же эта тема, похоже, вообще мало интересовала.

Возможно и циничное объяснение: авторам Евангелий необходимо было объяснить, почему иудеи виновны в непринятии Иисуса. Для этого отказ в принятии необходимо было сделать явно неоправданным — что было бы невозможно, если бы Иисус проповедовал заведомо неприемлемый для иудеев отказ от Закона.

Собственно, не очевидно, почему христианство претендует на теологическую самостоятельность. Учение Иисуса, по существу, не выходит за рамки Закона, хотя очень интересно толкует его в некоторых местах. Опять же, эти трактовки, похоже, существовали и в других сектах.

Пусть христиане склонны считать, что Мессия приходит дважды. Что это меняет? Соблюдение Закона, добродетельность совершенно не зависят от того, когда придет Мессия, и приходил ли он уже.

Выход христианства за рамки Закона — как, например, в вопросах о кошерной пище и обрезании — совершенно никак не основывается на словах Иисуса. Оно обосновано личным мнением (не откровением) Иакова, и еще более сомнительными доводами самозванного апостола Павла. Что же касается обращения других народов, то иудаизм такое обращение приветствует. Например, Матфей упрекает фарисеев в том, что они "обходят землю", чтобы обращать.

Раннее христианство нуждалось в религиозном корне по нескольким причинам. Во-первых, в Римской империи можно было проповедовать только легальную религию. Таковой могла быть только религия, признаваемая римлянами как древняя. Соответственно, христиане изначально вынуждены были "привязываться" к иудаизму как к наиболее подходящей легальной религии.

Другой причиной была определенная экзотичность иудаизма. На основе других теологий уже существовало множество культов, и удивить еще одним богом было трудно. Иудаизм же был новой религией для аудитории, к которой обращались христиане.

Потом, практически невозможно было бы обращать в новую религию — с новым богом. В нее мало кто бы поверил. Но новый культ на основе старой (то есть, достоверной) теологии выглядел вполне правдоподобно. И, что важно, — привычно. В то время чуть ли не каждый учитель создавал культ на базе той или иной известной религии.

Конечно, связь с иудаизмом была очень искусственной. Как только христианство достаточно распространилось, церковь стала косвенно отрицать иудейские корни. Не так явно, как Марцион, который предлагал вообще отказаться от Писания (видимо, понимая отсутствие существенной связи). Был избран другой метод: иудаизм признавался источником, но Иисус принес совершенно новое учение, полностью изменив старое. Практический результат тот же — отдельная религия, однако с существенным преимуществом перед концепцией Марциона. Теперь у церкви была древняя, известная в античности, уважаемая религия.

Христианство резко отличается от иудаизма в методе. Если раввины осторожно строят новые и развивают старые концепции с тонкой привязкой к Писанию, то христианские теологи одним махом решают любую проблему путем совершенно свободного толкования Писания. Толкования, зачастую выходящего за любые рамки связи с контекстом. А часто и просто основываясь на вдохновении, без какой-либо аргументации.

Христианство доказывает свое отличие от иудаизма, пользуясь ошибочными переводами и неправильными толкованиями. Особенно популярен тезис о том, что Иисус проповедовал любовь, а Писание — злобу. На самом деле, Тора предписывает доброе отношение к врагам человека, но ненависть к врагам Б., то есть, к оскорбляющим Его неверием. В практической реализации этой ненависти христиане зашли куда дальше.

Конечно, нельзя отрицать обращения и раввинов к передергиваниям текста, таких примеров немало в Талмуде. Но их, по-видимому, использовали как раз для иллюстрации ошибочных позиций. Часто вслед за одиозной интерпретацией текста (приписываемой тому или иному раввину) следует ее опровержение.

Для формирования halackah могли использоваться фразы, изъятые из контекста. Однако, в отличие от метода евангелистов, дело не доходило до толкования этих фраз в противоречии с контекстом. Такая ошибка осуждается, например, в b.Ber10, где р. Абайя (Abahu) говорит сектанту: "Для вас, которые не интерпретируют контекст, здесь есть трудность; для нас, которые интерпретируют контекст, никакой трудности нет". Этот принцип, отметим, был сформулирован гораздо раньше. Первые его упоминания относятся если не ко времени Иисуса, то к периоду составления Евангелий.

Конечно, речь не идет о том, что доводы раввинов носят строгий характер. Немало толкований построены не на логике, а на haggadah, метафорической интерпретации, которая, безусловно, далеко не однозначна. Немало и насилия над текстом, хотя и ничего подобного масштабу искажений в Евангелиях.

Евангелисты не используют раввинистических методов интерпретации. Это и понятно: не имея безусловно авторитетных текстов, язычники не разрабатывали методов доказательств на их основе. Важно, что участие иудеев — по крайней мере, образованных — в составлении Евангелий было минимальным, если вообще имело место.

Евангелия написаны людьми, далекими от теологии. Талмуд, цитируя Писание, обычно приводит короткую строфу, подразумевая, что читатели помнят полный текст. Евангелия, написанные дилетантами для любителей, содержат цитаты целиком.

Единственная религия, в которой основные положения введены не пророком, а последователем, Павлом. Его указания, как по поводу обрезания, кошерной пищи, Субботы, строительству церкви прямо противоречат тексту Библии. Никаких объяснений, кроме его мнения, не приведено. Изменения носят явно политический характер: упрощения и административного отделения от иудаизма. Павел построил религию на смирении, страдании, вине. Иисус не указывал на отказ от присущей иудаизму жизнеутверждающей позиции.

Не используя законов иудаизма, христианство не создало и новых законов, за исключением небольшого количества указаний Иисуса. Практически все процедуры, обряды, праздники были введены административными актами, а не указаны Иисусом.

Церковь требовала веры даже в откровенный абсурд, веры как единственного условия спасения. Маймонид же совершенно корректно считал, что вера возможна только при понимании. Действительно, необходимо отказаться от интеллекта, чтобы поверить в то, что противоречит здравому смыслу. В чем же смысл такой веры — ведь без понимания из нее нельзя сделать никаких выводов. Она, таким образом, не влияет на сознательное поведение человека. То есть, на самого человека. Неужели же задачей веры может быть превращение людей в бездумных, механических исполнителей? Тем более, исполнителей заведомо фальсифицированного учения, случайным образом скомпонованного церковными администраторами.

Собственно, в христианстве трудно усмотреть доктрину. Первое требование вера в божественность Иисуса. Допустим, в это кто-то поверил. Но что дальше?

Ожидать второго пришествия следующие пару тысяч лет? Просто смешно.

Не грешить? Но что такое грех в христианстве? По мнению Павла, нет грехов. Да и откуда они возьмутся, если отсутствуют требования, как Закон, нарушения которых как раз и являются грехом.

Часто молиться? Но Иисус выступает против требования в молитве. Благодарственный гимн Евангелия не описывают.

К спасению6 ведет вера в Иисуса. Но она означает принятие его заповедей и их соблюдение (соблюдение заповедей — также заповедь). Однако соблюдение заповедей само по себе уже достаточно для спасения, независимо от веры в мессианство, божественность или воскрешение Иисуса.

Христианство не является религией, поскольку в нем отсутствуют указания о действиях: соблюдении Закона, медитации и т. п. Оно построено на борьбе за абсурдную, бессмысленную саму по себе веру в Иисуса. Если с этим согласиться, то дальше ничего и нет. Отсюда и такое количество самых разных сект: ведь, если согласиться, что Иисус действительно воскрес, то любое такое верование уже является христианством.

Конечно, положения христианства немедленно стали объектом атак со стороны здравомыслящих людей. Интересно, что ранние известные критики этой религии были не теологами, а юристами. То есть, противоречия видны уже на уровне логики.

Среди ранних христиан не было серьезных теологов, которые могли бы создать цельную доктрину. Под натиском критики, сектанты прибегли к самому простому методу: они объявили положения своей веры вне критики, превратили их в догмы. Уже Павел требует веры, а не понимания.

Безусловно, в другой ситуации над таким методом бы посмеялись, и через короткое время забыли. Но энтузиазм христиан удачно наложился на сатурацию других религий, необходимость объединения народов империи, потребность в обновлении духа римлян, наблюдавших упадок своего государства. Статус официальной религии позволил церкви подавить оппонентов административными мерами, не прибегая к дискуссиям.

Проблема не была решена. Напротив, догматизация религии ее только усугубила. Любая система знаний основывается на наборе аксиом. В теологии очень ярко проявляется вывод теоремы Геделя о наличии положений, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Но набор таких аксиом должен быть минимальным, выводы из него — теоремы — должны осуществляться по обычному набору (аксиоматизированных) правил.

Церковь же закрепила теоремы (положения, требующие доказательства) в качестве аксиом (догматов веры). Результат оказался отличным от ожидаемого. Вместо недоступного для критики учения, появилась внутренне противоречивая аксиоматическая система.

Результат вполне естественный. Апологеты заявили, что нарушение логики не имеет значения. Все равно единственным критерием является вера. Но какова ценность веры, которая изначально основана на противоречии здравому смыслу и всем известным человеку принципам мышления?

Естественно, лишено смысла критиковать религиозный текст с позиции атеизма. В силу разного набора аксиом, они существуют независимо друг от друга. Один невозможно анализировать с позиций другого.

Христианство должно соответствовать собственным тезисам, изложенным в каноне и достоверном апокрифе. По меньшей мере, эти тезисы не могут быть взаимно противоречивы. Оно также должно предлагать разумные толкования иудейского Писания, декларируемого как его основа.

Конечно, сохраняются основные посылки иудейской теологии.

Существование Б. Фантастическая цепочка случайностей, приведшая к созданию ДНК из кремнийорганической молекулы менее реалистична, чем самая странная теософия самого далекого племени. А каким набором случайностей можно объяснить создание до сих пор не понятного механизма построения трехмерных организмов по образцу ДНК?

Откуда такое множество случайных сочетаний инертного элемента — кремния?

И ведь не из одной кремнийорганической молекулы произошла вся жизнь. Случайно должны были зародиться мириады таких молекул. Случайно они должны были эволюционировать в вирусы и клеточные организмы. Случайно зародился фантастически сложный механизм ДНК. Случайно он стал универсальным для всего живого.

Случайно сформировался механизм синтеза белков. Случайно их молекулы стали сворачиваться специальным образом. Случайно появился в живых организмах механизм контроля сворачивания белковых молекул и распрямления "неправильных" для повторной попытки сворачивания. Случайно появился гемоглобин, его атом железа стал окисляться в легких и почему-то отдавать кислород возле каждой клетки организма.

Почему-то за двести миллионов лет, при минимальном тогда количестве живых клеток, происходило совершенно фантастическое, неправдоподобное число мутаций. Даже если не учитывать параллельную эволюцию из нескольких первых кремнийорганических молекул (почему из всех них получились одни и те же виды?), речь идет о квадриллионах только полезных мутаций — невообразимом числе.

Почему теперь, при исторически гигантском числе видов, даже в свободных от человека зонах, не происходит постоянного появления новых видов? Если эволюция создала миллионы видов еще пятьдесят миллионов лет назад, насколько больше их должно создаваться в кишащих жизнью лесах Амазонки? Но только что сформировавшиеся виды обнаруживаются только у вирусов. И эти мутации не стабильны.

Квадриллионы мутаций, приведшие к появлению сотен тысяч типов ДНК высокоорганизованных живых существ, миллионов организмов и растений, представляются значительно менее достоверным событием. Тем более, принимая во внимание сложность этих организмов, которую еще далеко не удалось раскрыть даже современной цивилизации.

В космосе есть множество планет, на сотни миллионов лет старше Земли. Если допустить, что на какой-то из них существует разумная жизнь, она в своем развитии должна была стать непредставимо выше земной. Ведь только несколько тысяч лет отделяют нас от пещерных людей. Каков же уровень цивилизации еще через миллионы лет развития? Отсутствие в космосе каких-либо следов организованной жизни приводит к мысли об исключительности человечества.

С другой стороны, в иудаизме встречаются положения, которые мы привыкли приписывать науке. Например, книга о творении, Ber.r.23:9: "До поколения Еноха, лица людей были как лица обезьян".

Возможно, в дальнейшем мы получим ответы на эти вопросы. Но едва ли удастся ответить на вопрос о движущей силе, источнике энергии и законов развития. Силе, видимо, находящейся за пределами эмпирического познания. Которую можно называть по-разному: вечной материей — энергией или Б.

Атеисты доказывают отсутствие Б. значительно менее убедительно, чем верующие — Его существование. Сравнительно легко проверить отсутствие черной кошки даже в очень темной комнате. Но как проверить отсутствие Б.? Это не возможно ни эмпирически, ни логически. Последнее — поскольку появление Вселенной (будь-то creatio ex nihilo или вечное существование) выходит за рамки человеческого опыта и, таким образом, недоступно анализу. Атеистам трудно привести более убедительные доводы в пользу Большого Взрыва, чем в пользу создания Вселенной Б.

Любое развитие имеет своей причиной движущую силу. Многие атеисты строят свою критику теологии на том основании, что она якобы предполагает наличие внешней силы, Б. Это, конечно, глупость. Первопричина не является внешней. Ее проявление — это и есть мир, как мы его знаем. Мир ничуть не более отделен от Б., чем солнечные лучи — от солнца. На самом деле, отделен гораздо менее. Ведь он не отдаляется от первопричины, как свет от звезды. И Б. всегда имеет влияние на мир, тогда как свет, покинув солнце, становится полностью от него независимым.

Мы считаем вселенную устроенной разумно. То есть, не случайно. Атеисты объясняют, что она развивается по определенным законам. Поэтому в ней есть многочисленные признаки высочайшей организации (сложная структура пространства, движение небесных тел, наконец — органическая жизнь). Но они не могут объяснить, откуда взялись законы природы, если не от первопричины.

Они вынуждены предположить, что законы функционирования являются частью вселенной. Атеисты постулируют существование вечной материи с атрибутами разумности — законами природы. Но чем такое понимание лучше теософии? Я рискну предположить, что современный атеизм есть стремление просто изложить теософию квази-научными терминами.

Мы просто говорим: Б. существовал вечно, к нему неприменимо время. Атеисты формулируют: до Большого Взрыва, при сжатии вселенной в точку, время остановилось.

Мы говорим: до создания мира, помимо Б., ничего не было. В Нем была вся материя и все пространство. Вне Его ничего не было. Атеисты поправляют: вселенная была свернута в бесконечно малую точку. В ней были вся материя и все пространство. Вне ее ничего не было.

Мы говорим: мир был создан как проявление Б. После сотворения мира Б. не растворился в нем, Он продолжает существовать отдельно. Атеисты переформулируют: после Большого Взрыва, из точки произошла вселенная. Но эта точка не перестала существовать, она и сейчас является центром вселенной.

Не различается и метод. Мы познаем Б., наблюдая Его творения, проявления в мире. Атеисты узнают законы природы, анализируя вызванные ими действия.

Существование Б. так же эмпирически недоказуемо, как и отсутствие Его существования. Атеизм есть таким же предметом веры, как и религия.

Многие научные тезисы не ожидают эмпирического подтверждения? Что было до Большого Взрыва, породившего Вселенную, и что находится за ее пределами? Что породило эту Вселенную, откуда возникла энергия и принципы развития Вселенной? Не приводит ли нас ответ на эти вопросы к Тому, Кого принято называть Б.?

Единство Б. Действительно, допустив неизоморфность Б., в частности, политеизм, мы вынуждены предположить и существование некоей связи, общения, взаимодействия между этими частями или богами. Такая связь могла бы изменяться, адаптироваться, совершенствоваться. Экстраполируя назад, мы вынуждены предположить, что в некоторый момент эффективная связь отсутствовала. В тот момент имелся некий набор изоморфных, не связанных между собой частей Б. Тогда что-то должно было породить возникновения связей процесс, аналогичный созданию мира, и требующий наличие отдельной движущей силы, Б. Если же предположить, что связи между богами оставались всегда неизменными, то внешне этот континуум выглядит как единый, неизменный, вечный объект — нечто, что мы привыкли называть Б.

Иудейское понимание Б. С одной стороны, тезисы Торы представляются нам наиболее реалистичными: без лица Б., земли на трех слонах, неизвестно откуда взявшихся и как организованных душах. С другой стороны, важен и принцип неизменности Торы, когда при переписывании сохранялись буквы и шрифт обеспечивая отсутствие искажений, по меньшей мере, с начала документированной истории.

Поскольку христианство, как мессианское учение, делает упор на воскресении, скажем и о душе. Современная проблема клонирования людей отлично осветила этот вопрос. Рассмотрим, например, двух абсолютно идентичных людей с точно скопированной накопленной в мозге информацией. Каждый из них четко понимает, что другой — это не он сам, хотя они полностью одинаковы на физическом уровне (включая физическое хранение информации). Можно смоделировать и несколько иначе. Если человеку пересадить органы, кожу, конечности, он все равно не станет сомневаться, что он остался сам собой. Предположим, что найден способ физической замены мозга с сохранением в новом мозге ранее накопленной информации. Даже после такой замены, "я есть" сохранится. Причем, оно не относится к информации: ведь едва ли человек отождествляет себя со своим опытом. Именно эту уникальность, это "я есть", не отождествляемое с физической субстанцией и не копируемое, но только неизвестным образом переносимое, я и склонен называть душой.

 

Происхождение Евангелий

Вряд ли можно уверенно ответить, как появились Евангелия. Едва ли реально возникновение Матфея и Луки из некоего источника, будь-то Марк, Фома или Q7. Прежде всего, Марк явно выглядит как конспект, сокращенное и упрощенное пособие для проповедников. Фома откровенно заимствует популярные гностические концепции.

Трудно представить себе, как авторы Матфея и Луки сознательно добавляли к Марку заведомо (они это знали!) фальсифицированный исторический фон, в то же время не изменяя текста Марка. Испытывали ли они пиетет к Марку, который препятствовал внесению исправлений? Конечно, нет. Отношение к текстам тогда было довольно свободным, а авторитет апостолов еще не был упрочен традицией. Тем более, авторитет Марка, вроде бы (едва ли), ученика Петра (тоже апостола не без оппонентов) был никакой. Абсурдно предполагать, что, при тогдашнем обилии евангелий, фальсификатор стал бы ограничивать себя только Марком. Может, Марк представлял собой уже тогда общепринятую версию? Тоже нет: это была лишь одна из версий, не более того. Может, Марк был известен своей объективностью? Но достаточно прочесть описания чудес, чтобы видеть, что самая дикая обработка Марка не сможет сделать его еще менее достоверным.

Фома явно не был основным источником даже в виде, очищенном от поздних гностических наслоений. С чего бы фальсификатор стал выбрасывать множество тезисов Иисуса? Между тем, Фома был использован Лукой. Уже от него многие перикопы8 Фомы перешли к Матфею. Невозможно однозначно определить, заимствованы ли они самим Матфеем (и тогда Евангелие появилось позднее Луки и множества прототекстов), или (более вероятно) они были добавлены к изначально довольно короткому тексту Матфея.

Талмуд в b.Shabb116 приводит известную историю, как патриарх Гамалиил и его сестра Мама Саломея подшутили над христианским судьей, поочередно предлагая ему взятку, и добиваясь каждый раз противоположного решения. Эпизод относится к 1 в. (после 70 г.), но записан был много позже. Вопрос не в его достоверности.

Судья использует Евангелие, резко отличное от известных нам. "Со дня вашего изгнания Закон Моисея был взят назад, и дан закон Евангелия". Т. е., деятельность Иисуса (дан новый закон) относится к периоду после 70 г. (или даже, если считать упоминание Гамалиила анахронизмом, после 135 г.), когда иудеи были изгнаны из Иерусалима. Кстати, такая датировка отлично согласуется с предположением о возникновения христианства в 68–70 г.г. из секты ессенов.

По словам судьи, в Евангелии написано: "сын и дочь наследуют одинаково". Ничего подобного в современных редакциях не содержится. Даже если раввины цитировали по слухам, последние должны были на чем-то основываться — т. е., такая концепция, вероятно, существовала.

Наиболее интересно: "Я посмотрел в конец книги, и там написано: 'Я не пришел прекратить Закон Моисеев или добавить в него'". Аналогичный текст имеется у Матфея в Мф5:17. Таким образом, еще во 2-4в.в. (когда мог быть записан Shabbat) Евангелие от Матфея оканчивалось на пятой главе из современных 28.

Q мне представляется довольно умозрительной гипотезой. Представим себе текст, настолько авторитетный, что с него дословно (!) списаны наиболее популярные Евангелия. И ни одного его упоминания христианами (хотя сохранились тексты или ссылки на множество малозначительных и откровенно фальсифицированных документов). И ни одной копии или отрывка. И никакого упоминания в самой ранней антихристианской критике, хотя это прямое доказательство фальсификации канона. Очень странный получается пиетет: дословно цитировать Q, но свободно фантазировать и дополнять его собственным текстом.

Предположив существование Q, его необходимо датировать 60–70 г.г. Но это совершенно противоречит отсутствию списков высказываний Иисуса в 50-х г.г., когда Павел писал Послания. Иначе мы вынуждены будем объяснить, почему Павел не использовал тезисов Иисуса, когда они могли однозначно разрешить споры.

Концепция единого источника Q противоречит тому факту, что почти идентичные или сходные тезисы Матфея и Луки помещены в совершенно различный контекст. Понятен процесс, в котором каждый из этих евангелистов независимо подбирал, куда вставить тезисы. У Матфея это получилось совсем плохо, у Луки в целом довольно реалистично. Но для чего могло понадобиться одному или обоим евангелистам полностью заменять контекст, разбивая текст на отдельные фразы и вставляя их совершенно в другие места?

Трудно предложить однозначное объяснения происхождения Евангелий. Если и были какие-то источники, то это, скорее, набор прототекстов, нежели упорядоченное евангелие.

Маловероятно, что Матфей заимствовал из Луки. Последний упоминает, что его Евангелие является одним из многих — и датировку Матфея пришлось бы сдвинуть на неестественно поздний период. Кроме того, едва ли иудей Матфей стал бы основываться на Евангелии язычника, с его многочисленными — очевидными для иудея — ошибками. Однако это не помешало поздним редакторам включить в Матфея многие тезисы Фомы — Луки.

Степень достоверности Луки, конечно, зависит от нашего взгляда на Иисуса. Один из характерных признаков Луки — интенсивное и сравнительно точное заимствование из Фомы. Если Фома был одним из поздних сборников цитат, то естественно, что Лука решил включить его в свое Евангелие, как нечто новое, отличительное (и оттуда Фома попал к Матфею в процессе гармонизации). Если Фома реально отражал тезисы Иисуса и был очень ранним текстом, то необходимо согласиться, что наиболее близок к нему Лука, а Матфей в близком к современному виде появился значительно позже.

Другая особенность Фомы: притчи о злых людях (неправедный судья, Лк18, нечестный управляющий, Лк16, блудный сын, Лк15). Здесь можно увидеть все, что придет в голову: стиль софистов, парадоксальный юмор, возможность спасения грешников. Что из этого имел в виду евангелист и был ли такой подход присущ Иисусу — критерий аутентичности Луки.

Можно предположить, что исходный текст был близок к Матфею. В процессе очистки христианства от иудаизма, автор Луки сознательно изменил ряд тезисов Матфея. Поскольку подделка была явной, Лука мог прибегнуть к большой лжи, как способу доказать достоверность. Он изменил истории рождения, распятия и воскрешения. В результате, его Евангелие стало уже существенно другим, чем Матфея, и Лука мог настаивать на том, что его Евангелие является аутентичным, а не обработанным для нужд язычников текстом Матфея.

Сказанное отнюдь не означает историчности самого Матфея. Весьма вероятно, что эпизоды рождения, распятия и воскрешения были добавлены позже. В любом случае, огромное число исправлений явно внесено позднее в сформированный текст Евангелия.

Лука вряд ли отделен от Матфея большим промежутком времени. Но Лука четко ссылается на множество текстов, написанных до него. Очевидно, много прототекстов имелось и до написания Матфея. Поэтому спор о приоритете является искусственным. Все Евангелия не оригинальны, они компилированы с прототекстов и устной традиции. Допуская ессенское происхождение последних, можно предположить датировку вплоть до 2 в. до н. э.

Евангелиям вначале не придавали особого значения. Раннехристианские авторы, хотя и приписывают канонические Евангелия апостолам и их ученикам, необычно мало цитируют и вообще ссылаются на Евангелия. Даже описывая концепции, позднее вошедшие в Евангелия, ранние авторы, как Климент, собственно на Евангелия не ссылаются: не зная их или не придавая им значения. В то же время те же авторы весьма интенсивно строят собственные теоретические концепции. Причем это касается буквально всех раннехристианских авторов без исключений: как правило, они не апеллируют к бесспорному авторитету Евангелий. Ореол святости вокруг них возник позже.

Параллели между Евангелиями (сходные перикопы) отнюдь не являются доказательством их общего источника. Весьма вероятно, что согласование Евангелий выразилось не только в создании новых гармоний, но и в гармонизации самих Евангелий. Следы такого кросс-заимствования четко видны во многих местах: тезисы, естественно выглядящие в одном Евангелии, грубо вставлены в другое без учета контекста и теологической ориентации. Особенно явно этот процесс проявляется в редактированном заимствовании в Матфея гностических тезисов, во множестве встречающихся у Луки (сам Лука мог их взять из Фомы или гностических прототекстов). Не исключено, что значительная часть синоптических9 параллелей обязана своим происхождением именно гармонизации. Это бы объясняло и необычно большой размер канонических Евангелий по сравнению с еретическими.

Очень похоже, что первоначальные Матфей и Лука собирались из совсем маленьких перикопов, буквально в одну фразу. Такие собрания афоризмов учителей — logoi sophon — были характерны для той эпохи. Эти тезисы свободно перетасовывались, и к ним подбирался контекст. Причем, зачастую контекст, в который вставлены эти тезисы, у евангелистов совершенно различен. Фон фактов, скорее всего, основан на каких-то устных легендах, настолько разнообразных, что факты жизни Иисуса совершенно различаются у евангелистов.

Говоря о происхождении этих logoi Iesou, допустимо придерживаться ТайнИак2:1: после распятия Иисуса, ученики сидели вместе и записывали то, что могли вспомнить — каждый в свою книгу. Такая всеобщая грамотность учеников не нереальна: еще во время царицы Саломеи Симон бар Шета (по версии B.Batra24, первосвященник Иешуа бен Гамла) создал систему обучения всех иудейских мальчиков (с 6 или 7 лет) Торе. Возможно, они также учились читать и писать.

Распространенность грамотности в Иудее подтверждается и косвенными признаками. Так, B.Batra155 упоминает, что переписывание книги Эсфирь стоило один zuz. Только большое число писцов могло обеспечить сравнительно низкую цену.

В четвертой пещере Кумрана найдено 574 манускрипта. Только в одной пещере, только одного места раскопок, далеко от основных центров небольшого народа. Это гигантское количество, свидетельствующее о высокой грамотности иудеев.

В дальнейшем, на основе прототекстов и устной традиции начали создаваться Евангелия. Первым мог быть написан прото-Матфей, в начале 2 в., последним Иоанн в конце 2-го — 3в.в. Марк был составлен мистиками на основе Луки как книга тайного учения, а впоследствии, при передаче за пределы общины, тайный текст из него был изъят, оставив лишь выхолощенную канву Луки.

Прото-Матфей мало отличался от соответствующих эпизодов современного Евангелия от Матфея. Однако он был значительно меньше по объему. Маловероятно, что иудейский автор Матфея заимствовал из Луки, с его очевидными для иудея ошибками. Впрочем, это не исключено: Матфей мог переписать Луку как единственный сравнительно полный источник, исправить основные ошибки в рамках иудейской теологии и добавить тезисы об обращении Иисуса только к Израилю. Наиболее вероятно, что Матфей компилировал те же прототексты, что и Лука. Однако, в отличие от последнего, он не пытался составить из них целостного рассказа, не подбирал тщательно литературный контекст.

Лука компилировал из Фомы и неизвестных нам (как он отмечает многочисленных) прототекстов. Именно они составляют (в целом) текст, традиционно называемый Q, пересечение синоптиков. В результате гармонизации, они были в несколько отредактированном виде перенесены в Матфея. Возможно, небольшая часть заимствований была осуществлена иудейскими (или знакомыми с иудаизмом, или притворяющихся иудеями) редакторами, но основная часть язычниками. Лука, по-видимому, также использовал текст прото-Матфея. Основной объем современного синоптического текста базируется на Луке. Насколько велика возникающая для христианства проблема, видно из преамбулы Луки: до него было написано множество евангелий. Основа церковного христианства является лишь одной из многих версий 1-2в.в.

Из апокрифы, первым был составлен Фома, возможно, во второй половине 1 в. Маловероятно происхождение Фомы как поздней гностической фальсификации, учитывая интенсивные заимствования из него Лукой и, от него, Матфеем.

Происхождение Иоанна было обособленным от других Евангелий и даже от Посланий Павла. Он явно появился в ареале эллинской культуры. По методу Иоанн сильно напоминает Фило Александрийского: попытка любыми способами натянуть греческую теософию на библейский канон — впрочем, в деталях Иоанну почти неизвестный. Это позволяет предположить происхождение Евангелия в Александрии или, возможно, в Сирии.

О происхождении Посланий Павла трудно что-то сказать, кроме того, что они были написаны вне Иудеи человеком (вероятно, иудеем), совершенно минимально знакомым с иудаизмом, и только для язычников, живущих вблизи иудейских общин.

Первоначальный текст Евангелий был в несколько раз меньше канонического. Когда стали известны несколько Евангелий, начался активный процесс их гармонизации: кросс-редактирования и добавления. В результате, объем вырос, вероятно, в 2–4 раза.

 

Кумраниты

Представляется не невероятной иная датировка рождения Иисуса.

Кумраниты ведут свое происхождение от Учителя Праведности — священника, изгнанного из Иерусалима. Его сопровождали ученики — другие священники. Он положил начало кумранской секте ессенов. Судя по изгнанию, он создал новую теологию, не принятую саддукеями. Видимо, это учение активно проповедовали, потому что секта долго существовала и разрасталась. Кумранская коллекция собственных текстов и псевдоэпиграфии показывает, что между ессенами и христианами не было пропасти.

Изгнание Учителя Праведности обычно датируется 2 в. до н. э. (Если вслед за Thiering предположить, что Иисус действовал в Кумране в 26-30н. э., то он превращается из божественного основателя религии в простого захолустного проповедника, что также не поддерживает христианскую доктрину.) Такая датировка позволяет объяснить множество странностей в истории христианства.

Евангелия не содержат споров о жертвоприношении. Наверняка таких вопросов было множество во время существования Храма. Однако если прототексты возникли после 70 г., когда тема уже не была актуальной, такое молчание вполне понятно. Более того, Иисус цитирует Осию: "Милости хочу, а не жертвы" — тезис, явно использовавшийся для примирения с отсутствием жертвоприношений.

Никодим — богатый человек — хоронит Иисуса в плащанице. Между тем, тогда существовал обычай хоронить в богатых одеждах. Дело дошло до чрезвычайной материальной обременительности похорон для бедных. Только патриарх (раббан) Гамалиил положил конец этой традиции, завещав похоронить себя в плащанице. Едва ли бы Никодим похоронил Иисуса неприлично. Поэтому описанные похороны Иисуса в плащанице, если изложение верно, никак не могут датироваться периодом ранее конца 1 в. Либо же придется предположить, что авторы Евангелий писали настолько поздно, когда прежняя традиция похорон уже полностью забылась, т. е. никак не раньше середины — конца 2 в.

Мф23:27: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей…" Т. е., редакторы Евангелия еще помнили прежние обычаи. Похоже, здесь имеется оттенок осуждения этого обычая. Такого отношения естественно ожидать после изменения традиции. По тексту, не только Иисус осуждал этот обычай. Он не спорит, а считает, что такой подход принят слушателями. Либо эпизод похорон Иисуса вставлен значительно позже основного текста, либо он описывает аутентичную традицию похорон, как минимум, в конце 1 в.

Ранние христианские авторы располагают множеством прототекстов (это видно по различиям в их описаниях). Неиудейское население было обычно неграмотным, и переписывать папирусы было дорого и долго. Особенно рассчитывать на устную традицию при географической разрозненности общин не приходится. Как же за несколько десятков лет удалось собрать такой объем прототекстов? За двести лет это легко сделать.

Павел говорит об Иисусе как о древней, легендарной фигуре. Это странно, если их разделяет 20 лет, но совершенно естественно, если прошло два века.

Павел не питает пиетета к апостолам, и даже не пытается узнать у них мнение Иисуса по тому или иному поводу. Это понятно, если он знал, что они никогда не видели Иисуса. Сан апостола мог означать некую преемственность религиозной власти (как первосвященник от Аарона), а не личное знакомство с Иисусом.

Как сами ранние христиане, так и их критики почему-то не ссылаются в своих спорах на исторические события жизни Иисуса. Не только документы 30-70-летней давности должны были сохраниться, могли быть еще живы свидетели миссии Иисуса. Невозможно объяснить, почему игнорировали такие сильные аргументы, если они были вполне доступны. Однако к историческим свидетельствам не могли прибегнуть, если речь шла о древних событиях.

Евангелия упоминают саддукеев, фарисеев и книжников, но не ессенов. Этого и следует ожидать, если рассказ ведется от лица ессенов. Действительно, они могут быть отождествлены с евангельскими иродианами. Но это необычный термин, отсутствующий у Флавия и Фило. Он имеет скорее политическую окраску. Для христиан — ессенов было бы естественно употреблять именно такое (нерелигиозное) обозначение враждебных членов своей же секты.

Становятся понятными апокалиптические пророчества христиан в духе Даниила. Они (ессенские пророчества) и были основаны на Данииле, который описывал власть Антиоха Епифания, а не римлян.

Находят объяснение множество слоев в Евангелиях. Каждый руководитель общины считался наследником Учителя Праведности. В образе Иисуса могли быть собраны судьбы нескольких их поколений. В христианской теологии — различные взгляды тех или иных членов секты на протяжении ее двухсотлетней истории. Жизнь общины заканчивается с ее разрушением римлянами в 68 г. Вероятно, что ее последнего руководителя распяли. И когда уцелевшие члены общины стали излагать ее историю, распятие тоже в нее попало. У христиан уже имелся богатый двухвековой материал для написания Евангелий.

Трудно иначе объяснить странное совпадение. С одной стороны, секта ессенов. Известная нам по независимым источникам, со множеством дошедших до нас текстов, имеющая по меньшей мере две точные географические локализации в Иерусалиме и Кумране, насчитывающая тысячи членов. Известны ее деятели, учение, некоторая часть истории. Около 68 г. секта внезапно и бесследно пропадает. Не остается для истории никого из последователей, ничего из учения. Она как бы внезапно растворяется. Возможны единичные отождествления упоминаемых в Талмуде раввинов с ессенами, но, даже если это так, это вполне могут быть те из них, кто не принял христианства.

В это же время возникает другая секта — христиан. Возникает из ниоткуда. Происхождение теологии, истории секты, лидера, локализация — неизвестны. Христианство возникает со многими общинами и значительным числом членов. Оно немедленно становится принятым большим числом людей.

А теперь добавим, что теология и описание лидера обоих сект схожи. Что ессены подверглись преследованиям (и возможному запрету секты) точно в период, к которому относятся первые достоверные упоминания о христианстве. Напрашивается вывод, что христиане — это просто новое, "мирское", название ессенов — или определенного их крыла.

Epiphanius (4 в.) писал, что имя "ессены" использовалось для обозначения ранних языческих поклонников Иисуса. А сами ессены не называли себя ессенами.

То, что Иисус вряд ли был реальным человеком, косвенно подтверждается и в христианском тексте. Гамалиил был, по-видимому, лидером синедриона (Av bet Din). В Деян5:34–39 он описывает важную особенность тогдашнего общества краткость памяти. Что и естественно в отсутствие книг и иных доступных средств хранения информации.

Гамалиил приводит примеры Февды и Иуды Галилеянина, последователи которых, после их смерти, быстро рассеялись. Безусловно, такая же судьба должна была постигнуть и Иисуса.

В Посланиях Павла можно усмотреть, что он воссоздает забытое учение забытого человека.

Конечно, можно предположить, что Павел неимоверными усилиями и стечением обстоятельств создал религию из отголосков довольно обычной легенды. Но, согласимся, такой успех выглядит очень странно.

Значительно более вероятно, что миф создавался постепенно, накапливались тезисы, истории, тексты. Когда ессены были вытеснены из Кумрана (и других разрушенных городов), они впервые вышли за "железный занавес" своей ритуальной изоляции. Они несли с собой свою теологию, псевдоэпиграфию, прототексты и мифы.

Их несли многие люди, поселившиеся в разных местах. Несли уже довольно зрелую религию. Несли тогда, когда в официальной религии наступил кратковременный кризис после разрушения Храма. В этой обстановке совсем не трудно представить себе успех того учения, которое позже было названо христианством.

В этом случае, Иисус не был слабым образом полузабытого Учителя Праведности. Он был воплощением живого, яркого, постоянно пополняемого (если и эклектично) новыми мифами образа лучшего ессена, руководителя секты, учителя, праведника, близкого к Б.

Не удивительно и то, что в Азии христианство расцвело среди гностиков. Их общины были естественным пристанищем для ессенов и географически, и психологически (сектантам не хотелось выходить в открытый мир), и теологически (ессены верили в дуализм, основополагающее учение гностиков), и космополитически (были склонны к заимствованиям).

Здесь мы встречаем факт, затрудняющий признание связи христиан с ессенами. А именно, известные заимствования теологии ессенов из персидского (вавилонского) культа. Многие из них сохранились и в христианстве.

Ессены, основавшие христианство, видимо, отвергали строгие ритуалы секты. По какой причине — нам неизвестно. Возможны три основных варианта. Наиболее вероятно, после уничтожения закрытых общин ессены (в открытом мире) не могли сохранять чистоту в прежнем понимании. Аналогично иудаизму после разрушения Храма, ессенизм должен был заменить формальные обряды на их духовные эквиваленты. Что и произошло в раннем христианстве.

Маловероятно, чтобы христиане произошли от ультра-либерального крыла ессенов. По крайней мере, нет никаких доказательств в пользу наличия среди ессенов такой группы.

Также не исключено, но и не доказано, что христиане были своего рода протестантами среди ессенов. В какой-то момент стала очевидной невозможность практического соблюдения чересчур сложных обрядов. Как хорошо известно из социологии, в такой ситуации с большой вероятностью образовалась бы группа реформаторов, требующего радикального упрощения формальностей.

Уже Послания Павла — первые дошедшие до нас христианские тексты однозначно указывают на наличие нескольких сект в этом учении. Эта информация подтверждается и более поздними источниками.

В то же время можно ожидать, что перед лицом общего сильного оппонента иудаизма и, особенно, иудейской теократии, — христиане будут выступать все вместе. Раздробление наиболее вероятно в отсутствие сильного внешнего врага. То есть, описывая появления христианских сект, мы, скорее всего, говорим о периоде после 68–70 г.г. Можно полагать, что именно к этому периоду относится зарождение христианства.

Такой социологический подход находит подтверждение в более поздней истории. Если Гамалиил II внедрил литургию "проклятие сектантам" и общий тон ранних талмудических упоминаний о сектантах весьма агрессивен, то дискуссии 3-4в.в. протекают вполне либерально, раввины со вниманием и уважением общаются с сектантами. Вполне понятно, что к этому моменту иудейские христиане перестали представлять опасность для иудаизма. Отношение к ним на фоне общего врага — языческого христианства — стало вполне толерантным. Примеры формального воссоединения нам неизвестны, но в талмудических текстах о minim отсутствуют указания на то, что сектанты жили в общинах отдельно от ортодоксальных иудеев.

Если бы Иисус действительно был казнен около 34 г., и вокруг него не было бы немедленно создано учение, за последующие тридцать пять лет его бы, вероятно, забыли. Версия о постепенном разрастании христианства несколько сомнительна: число приверженцев любого учения растет (после первоначального притока) очень медленно, пока оно не получит статус официального. Поэтому вряд ли до 70 г. христиан было мало, а потом вдруг появилось сразу несколько сект.

Противоречие разрешается, если Иисус был собирательным образом. Тогда он вышел в мир от ессенов именно тогда, когда была ослаблена иудейская теократия, и начался процесс формирования христианских сект.

Не исключено, что христиане были ессенами. Тогда они приписали бы Иисусу и его ученикам свои обычаи. (Или один из прототипов Иисуса в реальной жизни был ессеном). Это позволяет объяснить следующие факты.

Все синоптические упоминания об Иосифе, отце Иисуса — однозначно вставки (Мф) или не аутентичны (Лк). Таким образом, ранние тексты вообще не упоминают его отца и достоверной семейной жизни. Мифическое посещение Иисусом — ребенком Иерусалима у Луки написано в духе Младенческих Евангелий, и совершенно не заслуживает доверия. Аналогично, путешествие Иисуса с матерью в Кану или общение с братьями явно вставлены Иоанном для удобства изложения.

Когда Иисусу говорят, что его мать и братья хотят встретиться с ним, он утверждает, что его настоящая семья — ученики и последователи. Характерно, он вообще отказывается встретиться с матерью. Необходимо понимать абсолютную невозможность такого шага в рамках традиционного иудаизма, придающего огромное значение уважению к матери.

Это можно объяснить известной нам традицией. Ессены не вступали в брак сами, но принимали детей и воспитывали их в общине. Если предположить, что Мария имела нескольких детей, но жила без мужа (была вдовой, разведенной или вообще не была замужем), то она могла отдать одного из детей ессенам. Тогда Иисус вполне обоснованно именно их считал своей семьей.

Иисус начал проповедовать уже в зрелом возрасте — едва ли ранее 29 лет. Он не был назореем, поскольку употреблял вино, общался с грешниками и т. п. Соответственно, он должен был быть женат. Но нет никаких упоминаний о его собственной семье, даже намека на нее.

Подобный факт был практически невозможен в тогдашней культуре. Если добавить вероятное отсутствие семей еще и у учеников, объяснение может быть только одно: они были безбрачными ессенами.

Практически нереально, что Иисус и ученики были женаты, и бросили свои семьи. Во-первых, они обязаны были их поддерживать (ведь женщины тогда не работали), иначе те бы просто умерли от голода. Во-вторых, в Евангелиях нет и намека на их семьи.

Несколько особняком стоит Петр. Эпизод с исцелением его тещи предполагает наличие у него семьи. Но, во-первых, эпизод исцеления сам по себе сомнителен. Во-вторых, евангелисты очень не любили Петра, и понятно, что именно ему приписано самое омерзительное (для ессена) поведение. В-третьих, прислуживала за столом не жена Петра, а его теща. Что практически невозможно, если у Петра была жена. Можно предположить, что евангелист решил обругать Петра, но придумывать наличие у него жены счел чрезмерным, и ограничился таким намеком.

Павел в 1Кор9:5 утверждает, что, по крайней мере, некоторые апостолы женаты. Но информированность Павла об апостолах более чем сомнительна. Во-вторых, Павел мог привести такое доказательство только в целях воспитания аудитории, безотносительно к его истинности (известно, что Павел отнюдь не всегда был правдив). В-третьих, Павел описывает довольно поздний период, когда лидеры секты уже могли позволить себе отклониться от целибата ессенов.

В древности, по-видимому, руководителями групп становились по генеалогическому признаку. Естественно ожидать, что и церковью (по меньшей мере, в Иудее) должны были руководить потомки Иисуса. Однако это не так, за возможным исключением Иакова Праведного. Причем, если бы у Иакова не было детей, лидерами секты могли бы стать потомки братьев Иисуса. Ессены же, в силу своей практики принятия в общину, не могли придавать особого значения семейным узам и генеалогической преемственности.

Конечно, это не единственное объяснение. Отсутствие наследственной иерархии можно объяснить вымышленностью образа Иисуса. У образа, понятно, нет наследников.

Я бы не считал серьезным объяснением непривлекательность секты для потомков Иисуса. Положение лидера секты, в любом случае, обеспечивало определенное благосостояние и власть. Деян1:14 описывает, что братья Иисуса не работали, а "пребывали в молении" в Иерусалиме. Если верить Деяниям, то секта была для них привлекательной, и нельзя объяснить потерю власти родственниками Иисуса.

Преемственность христиан от ессенов позволяет объяснить и хронологический казус. В традиционном изложении, зарождение христианства представляет собой классический пример развития фанатиками идей своего лидера. Но обычно такие процессы быстротечны. Они развиваются (если не затухают) в течение нескольких десятков лет, находят кульминацию в массовых волнениях, приходят к власти и, после пика фанатизма, обрастают собственной бюрократией. Именно такую последовательность мы видим в образовании церкви. С одним принципиальным отличием: этот процесс длился не десятки лет, а от двухсот (становление христианства в качестве сравнительно популярной религии) до трехсот (Никейский собор) лет.

Современная социология, насколько мне известно, не знает примеров фанатического движения продолжительностью в два-три века. За этот период энтузиазм угасает, и движение умирает. Это и понятно — харизматическая фигура основателя тускнеет, обрастает подражателями, выходит из моды, теряет свежесть и актуальность.

Церковь же бюрократизировалась и продолжала существовать. Перед Никеей она уже была структурирована, обладала собственной (пусть не жесткой) иерархией. Подобный процесс институциализации нетипичен. Как мы упоминали выше, создание бюрократической системы обычно происходит после официального признания (революции и т. п.) В христианстве же оно произошло до Никеи.

Сравнительно плавное и необычно длительное развитие христианства до признания его официальной религией можно объяснить в рамках предположения о ессенском происхождении. Христианство было крылом серьезной, старой, почтенной секты. Фигура основателя была вырвана из времени. Его учение постоянно обновлялось. Его мирской путь воспринимался как аллегория. В таком виде харизматический лидер был как бы мумифицирован, он не устаревал.

Христианство не было новой религией, которая должна была либо быстро привлечь массу сторонников, либо погибнуть. Таким оно кажется, только когда игнорируют его ессенские корни. Оно развивалось до Никеи веками, без острого (и быстро угасающего) фанатизма.

Христиане и кумраниты похожи и в других аспектах.

Противником Учителя Праведности был Злой первосвященник. Инициатором осуждения Иисуса был первосвященник Каиафа. Для обоих оппонентами были саддукеи.

Оба основывали свой авторитет в толковании Писания на откровении. Оба отрицали толкования других учителей.

Учитель Праведности был изгнан или ранен в Судный День. Анализируя казнь Иисуса, я считаю эту датировку более вероятной, чем Песах.

Нет упоминаний о смерти Учителя Праведности. Христиане отрицают смерть Иисуса.

После смерти Учителя Праведности община ессенов внезапно и резко разрослась (ок.100 до н. э.) Аналогично христианские конгрегации после распятия Иисуса.

Руководитель общины ессенов должен быть в возрасте от 30 до 50 лет. Синоптики приводят для возраста Иисуса первое число, Иоанн — второе.

Священники — члены совета должны быть старше тридцати лет. По-видимому, это довольно ранний возраст, сравнительно с авторитетными фарисеями (им бы требовалось больше времени для подробного изучения Закона). Апостолы были примерно этого возраста.

Ессены питались вместе. Такова же легенда в отношении раннехристианских общин (Деян6:1).

Исторические (?) обстоятельства возникновения секты прочерчены у ессенов буквально несколькими штрихами (в основном — изгнание основателя секты из Иерусалима), без каких-либо деталей. Судя по Посланиям Павла, раннее христианство также не знало деталей деятельности Иисуса.

Б. или Учитель Праведности (в разных толкованиях) своей праведностью искупил грехи и оправдал ессенов. Иисус искупил грехи христиан своей то ли жертвой, то ли праведностью (послушанием Б. в принесении себя в жертву).

Обе секты рассчитывают на благость Б. для искупления их грехов, а не на обращение к праведности (собственные действия), как в иудаизме.

Ессены, как и христиане, считают себя вступившими в новый завет. И те, и другие ежегодно празднуют принятие завета.

Иисус отрицал клятву, но в каноне содержатся упоминания о даваемых христианами клятвах. Ессены отрицали клятву, но давали двенадцать обетов при вступлении в секту. Собственно, они жестко соблюдали Закон: не клясться всуе. Избегали давать клятвы, особенно именем Б. Данное слово было, как клятва.

Из иудейских групп, именно в этих двух наиболее важное место занимает ритуал крещения. Придавали большое значение крещению в воде.

Ессены поклонялись солнцу. В 4 в. христиане отождествили праздник рождества с языческим праздником Непокоренного солнца.

Учитель Праведности считался потомком первосвященника Цадока. Христиане возводят генеалогию Иисуса к Давиду, но его образ скорее похож на Мессию священника, который должен быть потомком Иосифа. Возможно, что история об Иосифе, отце Иисуса, как раз и является отражением первоначальной версии его происхождения от Иосифа. У Луки, Мария — родственница Елизаветы, из рода Аарона. Ессены доводили генеалогию своего лидера до Аарона. Он же считался предком Мессии бен Иосифа — следовательно, и Иисуса.

Ессены не рассматривали Учителя Праведности как Мессию. Из учеников Иисуса, только Петр назвал его Мессией. Это было настолько необычно, что Иисус назвал Петра основанием будущей церкви.

Два мессии у ессенов: военный лидер и священник. Иисус, необычно для Мессии, не является военным лидером и больше похож на Мессию — священника.

Ессены называли себя бедными. Иисус благословлял нищих духом.

Проповедовали кротость, терпение (у Иисуса — сколько раз прощать ближнему), неприятие лжи.

Davies корректно делает вывод о том, что в Нагорной проповеди прослеживается влияние учения ессенов — скорее, чем какой-либо другой иудейской секты.

Как и христиане (Деян19:23), называли свою теологию Путем.

Ессены — "дети света". Иисус — Свет. Лк16:8 называет, по-видимому, последователей Иисуса "сынами света".

Считали, что святой дух живет в их общине. На учеников Иисуса был ниспослан святой дух.

Проповедовали духовную жизнь. Ессены — с минимальной, но надежной и хорошо оформленной заботой о теле. Иисус — без заботы о теле.

Рассматривали святой дух как отдельную теологическую сущность, необычно для иудаизма того времени.

Ессены называли дьявола не ha-satan, а Belial. Христиане — Веельзевул. У обоих дьявол представлял собой теологически самостоятельную фигуру оппонента Б., а не обвиняющего (искушающего) ангела, как в иудаизме. Общей была вера в то, что мир населен бесами.

Называли врагов "жестоковыйными" (stiff-necked).

И те, и другие были мессианской, апокалиптической сектой.

Верили в другую жизнь.

Иисус проповедовал любовь. Христиане — фактическую ненависть к тем, кто их не принял. Кумраниты выражали ненависть к прочим иудеям, но она носила, скорее, формальный характер. Флавий подчеркивает любовь ессенов друг у другу. Фило описывает их как пацифистов. На уровне личных отношений ессены, видимо, были добры. Например, во время путешествий они могли останавливаться в домах членов секты и использовать их имущество.

Учение и тех, и других основывалось на псевдоэпиграфии и весьма свободно толкуемых ссылках на Писание.

Ессены не требовали всеобщего безбрачия, но считали его идеалом. Как Иисус, так и Павел считают его идеалом для тех, кто может его соблюдать.

Осуждали чувственные наслаждения — впрочем, традиционно для сектантов.

Иисус и апостолы ведут себя, как неженатые люди. Ессены, по Флавию, не вступали в брак.

Приписываемое Иисусу либеральное отношение к Закону контрастирует с его отрицанием язычников, и довольно сомнительно. Ессены были приверженцами жесткого, хотя и нетрадиционного, соблюдения Закона.

Ессены изучали медицину по трактатам. Иисус совершал необычные в иудейской традиции чудеса исцеления.

Обе секты были подчеркнуто лояльны к власти, считая ее происходящей от Б.

Христиане отвергали общение с язычниками. Ессены считали нечистыми даже иудеев. Впрочем, замкнутые группы имеют тенденцию развиваться в сторону открытости. Уцелевшие ессены могли стремиться расширить свои поредевшие ряды. Кроме того, ессены, возможно, не были более замкнуты, чем другие иудеи. T.Hull2:21 содержит запрет даже торговать с сектантами (хотя ессены разрешали покупать у язычников). Ессены исключали общение с нечистыми, считая, что они не могут войти в царство небесное. Иисус постоянно общался с нечистыми — но именно для их исцеления, чтобы они могли быть спасены. В обоих случаях в основе действий была уверенность в необходимости чистоты (той или иной степени).

Остатки ессенов могли стремиться избавиться от одиозно жестких правил ритуальной чистоты, которые, тем более, невозможно было соблюдать вне замкнутых общин. Итогом вполне могло быть либеральное отношение Иисуса к умыванию рук.

Ту же природу может иметь и простота христианских обрядов по сравнению с практикуемыми ессенами. Ведь не случайно по мере усложнения обрядов от церкви стали откалываться секты, их упрощавшие, ускорявшие или вообще отвергавшие.

Ессены считали, что только они знают смысл Торы. Иисус говорил, что фарисеи не понимают истинного смысла Торы и не дают людям его узнать. Таким образом, он автоматически становился в позицию единственного человека, который обладает этим знанием.

В обоих учениях смешаны абсолютная детерминированность и свобода воли.

Имели общее имущество. Причем, Деян2:44 описывают общность имущества в христианской конгрегации в противоречие Посланиям. То есть, автор Деяний, скорее всего, не знал эту практику, а слышал или читал о ней. Такие упоминания наверняка были у ессенов.

Вступающий в общину передавал ей свое имущество. Аналогичная процедура в христианской общине (Деян5:1-10).

Одна пара одежды и обуви (аналогично Мф10:10).

Распределение функций в общинах ессенов и христиан (Деян6:3–4).

Благословляли Б. как непосредственно дающего пищу (Мф6:25).

Осуждали, практически запрещали, развод.

Ессены с сомнением относились к женщинам, считая, что они не могут быть истинно верующими. Иисус в Фм114 говорит, что он сделает из Марии мужчину, чтобы она могла войти в царство небесное.

Осуждали гнев. Запрещали делать зло.

Были лояльны к любой власти, считая, что она от Б.

Ессены давали клятву, будучи начальником, не стараться выглядеть более значительными, чем подчиненные (одеждой и т. п.) Аналогично Иисус осуждал попытки одних учеников стать больше других (Мф20:20–23).

Почитали мучеников и легко шли на пытки. Флавий описывает такое поведение ессенов в контексте сопротивления римлянам, что контрастирует с их покорностью власти. Возможно, дело было в нарушении римлянами их ритуалов. Однако не исключено и иное объяснение. Ессены могли действительно вести войну против римлян, если представляли своего руководителя Мессией. Тогда для них это была последняя война со злом. Такая трактовка, похоже, лучше объясняет причину тотального уничтожения римлянами замкнутых общин ессенов. Это согласовывалось бы с предположением о формировании образа Иисуса среди ессенов в 68–70 г.г.

Предполагали бестелесное воскресение. Разделяли рай и ад.

Ессены специально усложняли многие свои тексты, чтобы исключить их прочтение неподготовленными людьми. Некоторые тексты даже зашифрованы. Евангелия постоянно подчеркивают, что Иисус говорил притчами, скрывая истинный смысл от толпы.

Нетипично для учителя, Иисус ничего не написал. Не записывали за ним и его ученики. Это становится понятным, если Иисус был собирательным образом. Тем более, если христиане пользовались уже готовыми текстами ессенов.

Члены обеих сект не развивали доктрины своих основателей, считая их окончательным откровением. Те или иные — явно новые — концепции приписывались основателям.

Приписывали себе исполнение пророчеств, считали, что в пророчествах идет речь об их секте, ее основателе и членах. Типичным методом толкования Писания была корреляция с настоящим временем.

Кумраниты считали основателем секты Учителя Праведности, без каких-либо биографических данных, кроме намеков на то, что он был священником, и с ним были священники, покинувшие Храм. Аналогичная информация известна об Иисусе и его последователях. Отметим, что для сектантов весьма необычно не составить множества легенд об основателе своей группы. Поэтому в определенной мере характерно, что ни об Учителе, ни об Иисусе не сохранилось претендующих на достоверность историй. Евангельские описания деятельности Иисуса (исключая дубликаты и явные актуализации тезисов евангелистов и метафор), составляют очень малый объем текста.

Существует много общего между ессенами и ранними христианскими общинами, как они видны у Павла. Порядки в тех и других не должны быть идентичны, ведь Павел не был ессеном. Напротив, его деятельность способствовала открытию общин для язычников и больных. И неудивительно, что эта его деятельность вызывала нарекания иудеев.

Принятие учения тождественно включению в общину.

Те, кто не вступили в общину ессенов — нечистые и не попадут в царство небесное (Правила общины3). Те, кто не поверил в Иисуса, не будут спасены.

Жесткая иерархия ессенов и попытки Павла построить иерархию в своих общинах.

Руководители общин управляют на основании не своего авторитета, но связи с Иисусом (в ранней церкви еще 200–300 лет генеалогии епископов производились от апостолов). Аналогично руководители ессенов считались наследниками Учителя Праведности.

Прерогатива на знание у руководителей ессенов и стремление Павла ограничить теологическое творчество рядовых христиан.

Судопроизводство замкнуто внутри общин ессенов. Павел осуждает христиан, прибегающих к суду язычников.

Нормы секты жестко регулировали повседневную жизнь ее членов. Ессены требовали соблюдать их всеобъемлющую интерпретацию Закона. Иисус требовал отказаться от семьи, имущества, жизни.

Конечно, существует немало различий. Проблема в другом: нам доподлинно неизвестно, что собой на самом деле представляли ессены. Характерная деталь: в Every Good Man is Free, 76 Фило утверждает, что ессены живут в деревнях, а не в городах. В Hypothetica 11:1 — что они живут во многих городах и деревнях. Если даже такая базовая информация содержит расхождения, то что уже говорить о вопросах внутреннего устройства и учения закрытой секты. Можно предположить, что Флавий объединяет под названием "ессены" несколько мелких сект со схожими взглядами.

Подозрительны не только расхождения, но и сходство. И Фило, и Флавий утверждают, что ессенов около четырех тысяч. Откуда могла взяться такое точное — и одинаковое — число? Как можно было подсчитать членов разрозненных общин? Ведь иудеи (тем более, ессены) резко отрицательно относились к подсчетам и переписям.

Какие тезисы носили аллегорический характер, какие — декларативный, что они действительно исполняли? Например, в Евангелиях есть масса тезисов, которые христиане не используют в повседневной жизни: любовь к врагу, раздача имущества, запрет развода, называя только несколько. Жесткость правил ессенов позволяет предположить, что реально они не соблюдались. Поэтому при возникновении христианства в него могли перекочевать фактические, а не теоретические нормы их учения.

В Кумране не было единой теологии: на протяжении десятилетий и, возможно, веков, теология весьма изменялась. В любом случае, она довольно эклектична. Кумранская теология имеет источник в иудаизме, но весьма сильно от него отклонилась. Едва ли какие-то положения, специфичные для ессенов, попали впоследствии в иудейскую традицию.

Христианство во многих аспектах напоминает теологию ессенов. Но ессены не были христианами — по крайней мере, в минимальном подобии современного понимания христианского канона. Однако, рассуждая об оригинальном христианстве, его можно уподобить кумранской теологии.

Хорошо или плохо для христианства доказывать свое происхождение от ессенов? Вероятно, плохо по нескольким причинам.

Во-первых, образ Иисуса лишается, как минимум, божественного происхождения, а то и историчности вообще.

Во-вторых, это разрушает декларируемое происхождение христианства из иудаизма. Как совершенно верно отмечает Флавий, образ жизни ессенов соответствует практиковавшемуся среди пифагорейцев. То есть, секта весьма далека от иудаизма.

В-третьих, становится невозможным декларировать возникновение христианства в результате божественного откровения. Оно становится одной из многих сект, созданных в результате теологических спекуляций. Действительно, из Кумрана в христианство могли прийти некоторые черты, далеко не все и даже не многое. То есть, христианство не произошло из Кумрана. Тогда, заимствование тезисов другой теологии показывает отнюдь не древность христианства, а его недостоверность, компилированность. Тем более, что трудно сомневаться в том, что кумранский ессенизм был экзотической теологией, основанной на псевдоэпиграфии, в некоторой степени, по-видимому, — на культе Солнца, в весьма нетрадиционной (натянутой, сомнительной, не вполне логичной) интерпретации. Опять же, если христиане использовали теологию кумранитов, это свидетельствует против правильности (вдохновленности, историчности, достоверности) их собственной религии.

Здесь мы видим типичную ловушку современной теологии. Всем интересны исторические корни учения. Без них оно оказывается не более чем фальсификацией. Но, приобретя историческое происхождение, религия немедленно теряет нечто более важное — право претендовать на сверхъестественное происхождение. Потому что сверхъестественные события, как правило, не описаны в истории.

На особое отношение раннего христианства к ессенам, весьма вероятно, указывает необычно подробное их описание у Флавия (ИВ2:8): из четырнадцати параграфов главы о фарисеях, саддукеях и ессенах, двенадцать посвящены последним, и только один (sic!) первым двум.

Причем подбор сект позволяет подозревать определенную тенденциозность. По современным представлениям, иудаизм того времени был полон течений, сект и ересей. Но, кроме ессенов, указаны только фарисеи и саддукеи, присутствующие в Новом Завете. Вероятно, ессены также там упоминаются под именем иродиан. Другие классификации иудеев (книжники и законники) являются, вероятно, общими обозначениями, не связанными с конкретными сектами.

Важно также, что флавиево описание ессенов буквально по пунктам совпадает с признаками христиан и их сект. Доводы о близости Флавия к ессенам (и поэтому уделяемом им особом внимании) абсурдны. Во-первых, он утверждает о своем знакомстве со всеми сектами — но о фарисеях и саддукеях приводит лишь несколько фраз, которые легко можно вывести из Евангелий. Во-вторых, ессены не допускали в секту посторонних. Процесс посвящения в секту был затруднен, а выход — почти невозможен (из-за клятвы не брать пищу от, с точки зрения ессенов, нечистых).

Флавий необычайно восхваляет ессенов, что странно, поскольку он показывает лишь общее знакомство с их учением. С таким энтузиазмом, он мог вникнуть гораздо глубже.

Представляется весьма вероятным, что христианский автор приписал Флавию рассказ о своей секте. Чтобы придать тексту достоверность, он упоминает не христиан, а их иудейский прототип — ессенов. Похоже, фальсификатор полагал, что для аудитории эта тождественность очевидна. Позже она могла быть забыта.

Еще более поздняя вставка может содержаться в ИВ2:8:13: некоторые ессены вступают в брак.

Впрочем, и в описании самих ессенов немало противоречий. Так, некоторые из них женятся (также 1QS), а некоторые — нет (CD). Только безбрачные не могли бы долго существовать. Флавий описывает практику усыновления ессенами детей. В остальном тексте он описывает именно безбрачие ессенов. Если описание аутентично, то оно показывает наличие разных течений у ессенов. Возможно, и христианства. Куда такие женатые ессены девают женщин в общинах? Или они живут отдельно? Фило и Плиний считают ессенов безбрачными. Христианский редактор стал бы корректировать Флавия, только осознавая связь между ессенами и окружающими его христианами. Отсюда могу идти потуги Павла ответить на претензии безбрачных христиан — (типа) ессенов и примирить их с мирскими христианами — язычниками. Ессены могли считать себя священниками (Деян6:7) или включать много священников, и не вступать в отношения с женщинами сами, но только набирать сторонников.

Ошибочно также полагать, что аудитория Флавия достаточно знала о фарисеях и саддукеях, чтобы описание их было излишним. Он писал для язычников, которым иудейские секты едва ли были известны.

Описание фарисеев также вызывает вопросы. ИВ2:8:14: "по их мнению… души добрых переселяются после их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки". Такая, своего рода, анти-буддистская доктрина реинкарнации10. Именно фарисеи составляли Талмуд, и взгляды их хорошо освещены. По-видимому, описываемая доктрина отнюдь не была доминирующей.

Плиний описывает в иудее только секту ессенов, но неясно, считает ли он их вообще иудеями. Фило также описывает из этих трех течений только ессенов.

Распространение христианства может быть объяснено тем, что учение ессенов было близко язычникам. Здесь и поклонение солнцу, контроль эмоций, целибат и вообще аскетизм. Вполне соответствуя идеалу римлян, ессены были готовы к самопожертвованию, чтобы не нарушить свои законы.

Очень интересен и первый параграф ИВ2:8: "Владения Архелая были обращены в провинцию… В его {Копониуса} правление один известный галилеянин, по имени Иуда, объявил позором то, что иудеи мирятся с положением римских данников и признают своими владыками, кроме Б., еще и смертных людей. Он побуждал своих соотечественников к отпадению и основал особую секту, которая ничего общего не имела с остальными". В этом тексте трудно не увидеть однозначную параллель с Иисусом.

"Побуждал своих соотечественников": неужели для Иосифа галилеяне были совсем другим народом (иначе он бы написал: "иудеев")? Почему же он не описывает этой "особой секты" и, более того, уже в следующем параграфе никак не упоминает о ней в перечне сект?

Как мог Иосиф — иудей — написать, что одна секта не имела ничего общего с остальными? Ведь Галилеянин едва ли создал новую философскую школу. На это нет вообще никаких указаний, да и тамошние жители были не сильны в теологии. Секта была вполне ортодоксальной, признавая власть только Б. Собственно, сам термин "философ", употребленный Флавием в положительном смысле, имеет в иудейской традиции негативный оттенок вольнодумства, не основанного на Писании.

Трудно отделаться от впечатления, что писал христианский автор, имея в виду собственную религию. Сегодня нет ответа на вопрос о том, насколько ранние христиане связывали себя с ессенами, а Иисуса — с Иудой из Галилеи.

Не мешает еще добавить, что Копоний правил в 6-8г.г. Именно с этим периодом отлично согласуется казнь Иоанна Крестителя за критику брака Ирода и разведенной жены Филиппа, Иродиады, около 5 г. Если Иисус действительно общался с Крестителем (сам или через учеников), то такая датировка его деятельности весьма вероятна. Формально, она даже не мешает распятию при Каиафе и Пилате в 33–34 г.г. Ведь, по словам апостола Иоанна, Иисусу было около пятидесяти лет.

Для предположения о ессенском происхождении христианства представляет большую проблему полное отсутствие у христиан прямых ссылок на тексты, специфические для кумранитов. Объяснить это можно тем, что христиане были сектантами среди кумранитов — и не могли взять с собой ессенские свитки. По крайней мере, в большом количестве. Новообращенные же христиане интересовались учением, созданным вокруг Иисуса, а не ессенскими текстами — и не стали их активно переписывать.

Могло быть и так, что в послевоенное время свитки ессенов, по каким-то причинам немногочисленные (может быть, в силу замкнутости общин не требовалось много копий), были почти полностью утрачены. В любом случае, основная их часть была законсервирована в Кумране. Или христиане пытались порвать с прошлым ессенизмом — и намеренно избегали старых текстов, создавая своего рода обновленное учение.

Мои предположения базируются на предпосылке об известной уникальности учения ессенов. Но это может быть лишь следствием отсутствия информации о других сектах. Совершенно не исключено, что многие из специфик ессенизма, обсуждавшихся выше, на самом деле относятся к неизвестной нам устной традиции или псевдоэпиграфии, и встречаются также и в других сектах.

Были ли кумраниты ессенами? Конечно, ИВ2:8:4 утверждает, что они не имеют отдельных городов. Но Флавий мог и не знать об отдаленном и небольшом поселении. Нет особых свидетельств того, что кумраниты были именно ессенами, а не любыми апокалиптически настроенными дуалистами.

Различие между сектами зачастую было минимальным, они могли создаваться под конкретного лидера. Тогда совпадение теологии не доказывает ессенизма кумранитов. Среди кумранских свитков нет вполне когерентной теологии. Плиний старший (1 в.) описывает поселение ессенов, возможно, в районе Кумрана. Судя по выбору места поселения, кумраниты были наиболее радикальными ессенами. Прочие ессены, возможно, были еще ближе к христианству. Нет убедительных доказательств того, что кумраниты, как ессены Флавия, поклонялись солнцу.

Damascus Rule, причем сразу две копии, был найден также в Geniza11 синагоги в Каире. Так что кумранские тексты могли принадлежать не только обособленным сектантам.

Mason отрицает связь ессенов Флавия с кумранитами. Baumgarten and Schiffman предполагают, что кумраниты были саддукеями, поскольку легализмы кумранитов похожи на то, что приписывается саддукеям. Teicher считает их эбионитами.

Более важно, что жесткость, апокалиптическую агрессивность кумранских свитков трудно совместить с той жизнеутверждающей позицией ессенов, которую описывают Флавий и Фило.

Ответить на это сомнение можно так: для нас не принципиально, как называлась секта, из которой вышли иудейские христиане. Важно, что они принесли с собой в христианство многолетнее (многовековое) наследие этой секты, которое потом было узурпировано их религией.

Весьма важный довод в пользу отождествления кумранитов с ессенами упоминание Плиния об одиноком их племени возле Мертвого Моря. Это может быть решающим доводом, однако не следует забывать о многочисленных ошибках в иудейской географии в его Natural History. Строго говоря, Плиний не дает сколько-нибудь точной локализации Кумрана. Плиний оценивает возраст племени в тысячи веков.

Конечно, для гипотезы ессенского происхождения важно датирование кумранских свитков — нашего основного источника информации о теологии предполагаемых ессенов.

Driver и Teicher датируют свитки около 5 в. Мазоретские огласовки свитков стали употребляться в 5-7в.в. R. de Vaux, археолог, вначале датировал найденные в пещере лампы 3 в. (уже под влиянием античной датировки свитков), потом передатировал их греко-римским периодом.

Холст, в который могли быть завернуты свитки, датируется от 250 до н. э. до 250н. э. Zeitlin приводит фразы, обороты речи и особенности письма, характерные для 3-11в.в. Учитель Праведности — термин караимов. Он приводит также возможное упоминание в свитках Талмуда.

Опубликованный в 90-х текст упоминает Сына человеческого — псевдо-Даниила или пре-христианского. Огласовки, разбивка на слова и предложения (мазоретская, 6-10в.в.), шрифт и некоторые буквы, имеющиеся в этом тексте, вошли в употребление не ранее 7 в. и сильно отличаются от свитка Исаии, датируемого 1 в. до н. э. В 7:11 исправления в тексте (как делали христиане), а не на полях (иудейские писцы). По мнению Sheynin, этот перикоп следует переводить как: "Просите знамение у Отца Господа Б. вашего"12.

Мне кажется еще более странным совпадение, что тот же араб, который нашел первую пещеру Кумрана в 1947 г., в 1962 г. обнаружил самарские папирусы. Удивительные археологические успехи простого крестьянина по сравнению со множеством действовавших там же археологов, и вообще на фоне двухтысячелетних поисков раритетов.

Если гипотеза позднего происхождения свитков окажется верной, возможно несколько вариантов. Самый грустный — свитки принадлежат иудейским христианским сектантам, под Учителем Праведности подразумевается Иисус, и ценность текстов равна нулю. Против такой возможности говорит ряд косвенных фактов. Не слишком углубляясь в специальную дискуссию, отметим, например, кумранский вариант Еноха (на иврите). В отличие от эфиопской версии, в нем отсутствовали притчи о Сыне Человеческом. Безусловно, христиане могли добавить, но никак не изъять этот фрагмент.

Более оптимистичный — в Кумране обитали иудейские сектанты с теологией, независимой от христианства. Они могли базироваться на общей традиции или кумраниты продолжали придерживаться своего учения, от которого ранее отпочковалось христианство.

Самый интересный — христианство могло возникнуть, на самом деле, после 6 в. К этому времени относятся события, традиционно датируемые началом эры. Тогда понятно существование "темных веков" и выпадение истории 6-11в.в. за счет искусственного удлинения истории и сдвига вниз на шесть веков.

С этим хорошо согласуется активное преследование иудаизма церковью, сожжение десятков (сотен) тысяч книг в 12-13в.в. Такая активизация была бы удивительна после более чем тысячелетнего сосуществования. Ведь книги других оппонентов, предполагается, церковь уничтожила гораздо раньше. На самом деле, упоминаний о сожжении других книг довольно мало. Можно предположить, что это событие, весьма условно датированное 4-5в.в., на самом деле относится к 10-11в.в. Расправившись с язычниками, церковь, естественно, сразу принялась за иудеев. Заниматься ими раньше было бы нецелесообразно — церковь частично опиралась на древность иудаизма в спорах с язычниками. Аналогично, ожесточенные споры иудейских и христианских теологов относятся к средним векам. Подобный всплеск выглядит странно после тысячи лет сравнительной толерантности.

Определенная странность существует и в отношении каббалы: течение иудаизма, тяготеющее к мистике, расцветает в 11-13в.в., спустя почти полторы тысячи лет после возникновения аналогичных доктрин у язычников. Причем, многие другие концепции иудеи довольно активно ассимилировали.

Немало вопросов и в самом христианстве. Так, еще в 10 в., после 600 лет победы канона, существовали Paulicians, секта гностиков. Неужели они были худшими внутренними врагами церкви более тысячелетия?

Оргиастическая сексуальная практика, которую критиковал еще Павел, и с тех пор — практически все отцы церкви, благополучно дожила до средних веков в основных центрах христианской культуры.

В пользу раннего происхождения свитков говорят другие факты. Ориген (2-3в.в.) упоминает находку кувшинов с греческими и ивритскими свитками возле Иерихона (поблизости от Кумрана). Тимофей в 8 в. упоминает аналогичную находку на той же территории.

Найденный в 1920-е папирус Nash с заповедями датируется 2 в. до н. э. То есть, вполне могли сохраниться свитки того периода.

В 60-х Yadin нашел свитки при раскопках в Масаде. Многочисленные документы на иврите, арамейском и греческом из Wadi Murabba'at и Nahal Hever, позволили накопить значительный объем палеографической информации. Историчность дошедших до нас событий подтверждалась письмами, продиктованными бар Кохбой.

Ряд документов, как Самарский папирус, контракты из Wadi Seyal, купчая из Murabba'at и письмо из Khirbet Mird, были датированы, позволяя осуществить хронологическую привязку палеографической шкалы с -4 до 3 в. Оценка на основе этих данных позволяет полагать, что кумранские свитки датируются не позднее 68 г.

Свиток Исаии в гл.49–50 также содержит разделение предложений — возникшее в 6 в. Иудеи обычно пишут слово Иммануил13 раздельно. В свитке же оно написано слитно, как это принято у христаин.

В свитке найдено одиннадцать знаков Х, расположенных возле мессианских пророчеств. Teicher считает их аббревиатурой греческого Christos. Конечно, эта точка зрения далеко не однозначна.

Сравнительно недавно было обнаружено, что в некоторых кумранских текстах используются красные чернила. Христианские писцы начали использовать их с 3-4в.в. Они не типичны и для иудейских свитков, в которых регламентированы и шрифт, и чернила. Наиболее раннее использование красных чернил в иудейских религиозных текстах относится только к 13 в.

 

Матфей

Автор Евангелия от Матфея неизвестен. Христианская традиция называет мытаря Левия-Матфея, но все доказательство — устное предание, дошедшее до Оригена. Первым на Матфея как автора этого Евангелия, из известных нам христиан, указывал Папиас.

Вряд ли апостол Матфей действительно был его автором. Иначе мы могли бы ожидать более подробного изложения событий, особенно реальных событий окончания миссии Иисуса. Впрочем, объяснить эти противоречия можно отсутствием пиетета у Матфея перед Иисусом. Тогда следует признать, что корни обожествления Иисуса сформировались позднее, и не основаны на реалиях его деятельности.

Также естественно было бы увидеть большее число высказываний Иисуса, и меньший объем текста самого Матфея. И, конечно, автор уделил бы хоть какое-то внимание самому себе и своей роли.

В целом, среди ученых сегодня нет сомнения в датировке первой версии Матфея концом 1 — началом 2 в. Относя деятельность Иисуса к 30 г., Евангелие является типичной псевдоэпиграфией с компиляцией более ранних прототекстов.

Точная датировка прото-Матфея весьма проблематична. Не представляется корректным датирование после 70 г. только на основании описаний поздних событий, как разрушения в 22:7. Это легко может быть или более поздняя вставка, или же абстрактное описание апокалипсиса, каким изобилуют сектантские тексты.

Может быть некорректной и датировка после 50 г., учитывая только отсутствие ссылок на Евангелие у Павла. Ведь Павел не ссылается ни на какие факты или тезисы Иисуса, которые, вероятно, тогда уже циркулировали в виде устной традиции или прототекстов. По крайней мере, они были бы доступны в Иудее. Возможно, Павел просто не интересовался событиями жизни Иисуса. Опять же, это объяснимо только отсутствием пиетета к мифической фигуре Иисуса.

Некоторую часть текста можно датировать не ранее чем концом 1 в., исходя из того, что рядом упоминаются книжники и фарисеи. Сегодня мы не знаем точно, кто такие книжники (soferim), встречающиеся также и в Талмуде. По-видимому, это грамотные люди, знавшие Писание и Закон, и, возможно, выполнявшие роль стряпчих. Если книжники писали официальные бумаги, то, действительно, к ним могли плохо относиться. B.Batra155 упоминает о том, что писцы в суде требовали чрезмерно высокой оплаты. Отождествляя книжников с фарисеями, естественно полагать, что ко времени написания фарисеи вновь вернулись в бюрократию (после краткого периода при Саломее). Похоже, что процесс возвращения фарисеев к власти начался с разрушением Храма.

В любом случае, к концу 1 в. Матфей уже существовал в виде довольно популярного текста. Нижняя граница времени написания основы Матфея может быть любой.

Для Матфея характерен целый ряд почти идентичных повторов (5:30 — 18:9 и другие) тезиса, обыкновенно сопровождающимся некоторым усилением стиля или контекста. Это позволяет предположить его интенсивную гармонизацию с другими источниками или даже компоновку из нескольких версий.

Иной чертой Матфея является его стремление объяснить тезисы. Он их не только комментирует, но и в ряде случаев приводит сразу две формулировки, из которых вторая объясняет первую (6:25 и 6:31 и другие).

Матфей весьма склонен к буквальному толкованию тезисов, которые у Фомы и Луки явно несут мистический смысл. В этом он, пожалуй, проложил дорогу, по которой впоследствии пошла церковь.

Матфей описывает иудейского проповедника, обращающегося только к иудеям. Его Иисус проповедует соблюдение Закона и уделяет особое внимание любви. Нет ни намека на языческого проповедника апокалипсиса у Иоанна (возможно, несколько апокалиптических тезисов у Матфея — поздние вставки). Иисус здесь довольно земной человек, который боится, сомневается и страдает. Он не приносит новую веру и не предлагает спасения верой в себя, но призывает обратиться к соблюдению Закона.

Иудейские христиане ограничивали свое учение сектой: новообращаемые становились, прежде всего, членами группы. Матфей не собирался распространять христианство на язычников, но полагал необходимым их предварительное обращение в иудаизм. Собственно, христианство было для Матфея правильным иудаизмом.

Матфей содержит некоторые прототексты и неплохо отражает учение Иисуса как иудейское. Оригинальный текст Матфея намного короче Евангелия. Текст очень сильно дополнялся церковью. Источниками могли быть отдельные высказывания (их интерпретации), прототексты или даже исправленный Лука, уже использовавший эти же прототексты. Большой объем фальсификаций не имеет никакой связи ни с Иисусом, ни с Матфеем.

Эбиониты использовали Евангелие от Матфея, которое существенно отличалось от канонического. Например, в нем не было описания рождения Иисуса. Епифаний пишет, что эбиониты извратили Матфея, но более вероятен как раз обратный процесс. Иначе трудно объяснить, каким образом две иудейские секты (Матфея и эбиониты) использовали одно и то же Евангелие в весьма различных редакциях. Независимое использование этих редакций двумя сектами тоже маловероятно почему и те, и другие избрали именно это Евангелие из множества имевшихся тогда? Скорее, в их распоряжении был примерно одинаковый текст, позже превратившийся в канонического Матфея.

Рассматривая теологический текст, было бы некорректно отрицать возможность совершения чудес. Иначе мы пришли бы к логическому кольцу: отрицание мистики невозможность чудес — недостоверность Евангелий — отсутствие доказательств мистики. Но, допуская возможность чудес, мы можем отмечать вполне мирские противоречия: следы редактирования, заимствования из мифов, нестыковки контекста.

Наиболее важная проблема в достоверности чудес — реакция зрителей. Трудно предположить, чтобы тысячи людей, накормленные пятью хлебами, не стали бы немедленно христианами. Или наблюдавшие исцеления и воскрешения.

Причем, если рядовые иудеи загадочным образом могли бы не понимать значения чудес, то оно было бы очевидны для священников. Абсурдно объяснение апологетов: первосвященник убил Мессию (пришедшего спасти Израиль от врагов), чтобы римляне (те же враги) не приняли его пришествие за мятеж. Священники ждали Мессию не менее других иудеев. Они без всякой демонстрации чудес признали Мессией бар Кохбу спустя всего столетие после Иисуса.

Более изощренное объяснение гласит, что сердца иудеев были намеренно закрыты для обращения Иисуса, аналогично тому, как сердце фараона было закрыто для Моисея (и совершенных им чудес). Такая аналогия предполагает отвращение Б. от иудеев, что не подтверждается ни текстами пророчеств, ни словами Иисуса.

Реакцию на чудеса легко объяснить, предположив, что это реакция не на чудеса, а на рассказы о них. Таких (точно таких) мифов было множество, и особого впечатления они не производили. Можно предположить, что чудеса Иисуса существовали в легендах, а не в реальности.

Похоже, что в Евангелия без отбора попадали различные истории об исцелениях. Иначе трудно объяснить, почему Иисус на своем пути встречает такое большое число инвалидов и, особенно, выраженно душевнобольных (одержимых).

Интересно, что в иудейской традиции описания исцелений довольно редки. По крайней мере, они составляют небольшой процент чудес. По какой-то причине в Евангелиях они являются основной темой чудес. А вот популярное у иудеев и вообще среди ближневосточных народов чудо — вызывание дождя — в Евангелиях вообще отсутствует. Не исключено, что это указание на происхождение легенд о чудесах Иисуса в культуре другого региона, где дождь не был проблемой.

Такого рода рассказов об исцелениях было множество: и среди иудеев (например, Hanina ben Dosa), и у греков (пифагорейцы), и среди всех народов Азии (например, мистики).

Раввины указывают, что описания чудес носят характер метафор и не должны восприниматься буквально. Однако маловероятно, чтобы в древности думали так же. По крайней мере, большинство, скорее всего, верило в эти чудеса.

Апологеты наиболее уверенно говорят про Нагорную проповедь как аутентичный текст Иисуса. Главы 5–7 Матфея содержат практически всю доктрину Евангелий. Если Матфей сам это все слышал, то такой довод сильно бы укрепил достоверность христианства. Но, если призвание Андрея, Петра, Иакова и Иоанна описано в 4:18–21, то призвание Матфея — только в 9:9. Таким образом, Матфей не мог слышать основные проповеди Иисуса, как они приведены в Евангелии, не мог знать обстоятельств крещения. Ну и, конечно, вряд ли Иисус рассказывал ему интимные подробности своего рождения.

Даже если Матфей был автором Евангелия, он всего лишь приводит услышанную от кого-то информацию. Ни по тогдашним иудейским, ни по современным законам цивилизованных стран он бы не смог даже выступить в суде с таким (услышанным от других) свидетельством.

И свидетельством, скажем, сомнительным. Так, Иоанн, уже будучи учеником Иисуса, должен был бы присутствовать при Нагорной проповеди. Однако он ничего подобного даже не описывает. Лука знаком с этой традицией, но описывает проповедь на равнине.

1:3: "Иуда родил Переса и Циру от Тамары…"

Быт38 не называет имени жены Иуды. А Тамарой звали жену Ира, сына Иуды.

Итак, Матфей и Лука относят Иисуса к колену Иуды. Без сомнения, это было сделано, чтобы произвести генеалогию Иисуса от Давида (тоже из рода Иуды). То есть, по крайней мере, в сектах, создавших генеалогии, Иисус с самого начала считался Мессией.

Соответственно, немедленно возникла иная проблема: род Иуды не был священническим. Из него не ожидался духовный лидер. Следы такого конфликта четко видны в Евр7. Павел почти в целой главе пытается объяснить, что и Мельхецедек не был из колена Левия, однако получил десятину и почитался, как священник. Аналогия хороша для сектантов, которые почитали Мельхецедека, но, похоже, не имела особой силы для ортодоксальных иудеев.

1:7: "Авия родил Асу…" Это позднее исправление для соответствия Писанию. Ранние манускрипты ошибочно (с точки зрения Библии) указывают: "Авия родил Асафа…"

1:10: "Манассия родил Амона…" Это позднее исправление. Ранние манускрипты ошибочно указывают: "Амоса".

1:11: "Иосия роди Иоакима…" Это позднее исправление. Ранние манускрипты ошибочно указывают: "Иосия родил Иеконию…"

1Хрон3:15: дети Иосии: Иоханан, Иоаким, Зедекия, Шаллум. Иекония был сыном Иоакима.

1:2-16 перечисляет генеалогию Иисуса. Откуда Матфей ее мог узнать, в части после Авиуда, за одиннадцать поколений до Иисуса? Эта часть списка отсутствует в Библии иудеев и известной нам псевдоэпиграфии.

Генеалогическая линия Давида (Дауда) оборвалась, как принято считать, когда персы низложили царя Зероваввеля, 5 в. до н. э. Никто из потомков Давида впоследствии не объявился, чтобы предъявить права на трон. Учитывая бесспорность таких требований, их отсутствие можно объяснить только отсутствием претендентов.

От Давида до Иисуса прошло 28 поколений. Вспомним, что родство учитывалось только по мужской линии. При, в среднем, 2 мальчиках в семье, число потомков Давида могло достигнуть 256 миллионов, превышая все население Иудеи. Конечно, Вавилонское изгнание в 14-м поколении резко уменьшило его численность, но все равно количество потомков Давида явно было сравнимо со всем количеством населения.

Наследство Давида могло рассматриваться и как передаваемое только через старшего мальчика в семье. Тогда был только один такой потомок. Но отсутствуют упоминания о том, что родство Иисуса с Давидом было установлено именно через первенцев. Тем более, самый известный родственник Давида и царь, Соломон (Шломо), не был его первым сыном.

Кстати, примерно ко времени Иисуса начало проявляться недовольство иудеев теократией. Видимо, это было связано с ликвидацией династии первосвященника Задока. Кумраниты и, вероятно, другие секты, выражали недовольство незаконными монархами и ожидали прихода монарха-Мессии, потомка Давида. Если бы Иисус смог доказать иудеям свое происхождение от Давида, то, при его проповедях, у него не было бы проблем с признанием его Мессией.

Генеалогия написана не иудеем. Ведь очевидно, что Иисус никак не мог быть наследником Давида, у него не было ни одной из черт военного Мессия. Образ Иисуса явно сформирован с оглядкой на духовного Мессию, который должен был произойти не от Давида (колено Иуды), а от Иосифа.

1:17: "Итак, всех родов… от переселения в Вавилон до Иисуса Христа четырнадцать родов".

Похоже, генеалогия слишком натянута: от Вавилонского пленения (очень примерно 587 г. до н. э.) до Иисуса было всего четырнадцать (тринадцать) поколений, около 40 лет на поколение. В то время женились в 13–16 лет, и должно было быть не менее тридцати поколений. Впрочем, Ber27 приводит иной подсчет. Ребе Элеэзер бен Азария, современник р. Гамалиила, назван потомком Эзры в десятом поколении. Т. е., середина первого века отстояла от возвращения из Вавилона всего на десять поколений. Здесь может быть неточность или аллегория, конечно.

Видимо, после обрыва хроники царств должно было быть значительно больше родов, но фальсификатор этого не заметил, или поленился придумывать имена, или, скорее всего, намеренно разбил на равные отрезки в 14 поколений.

1:18: "по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде, чем они жили вместе, оказалось, что Она носит ребенка от Духа Святого".

По тексту, они не только были обручены, но и жили вместе. Как же тогда они не имели отношений?

Если Иосиф узнал о беременности Марии после обручения, но до свадьбы, то расторгнуть помолвку не составляло особого труда. Но как бы он об этом узнал?

Если же он узнал после свадьбы, то как Мария осталась девственной?

МладИак пытается решить эту проблему, меняя евангельскую историю. Иосиф не муж, но попечитель Марии.

История непорочного зачатия, видимо, довольно поздняя. Павел еще не знает о ней, когда пишет в Рим1:3–4: "о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Б. в силе… {только} через воскрешение…"

Матфей не пишет, что о беременности знала только Мария. По тексту, это было просто заметно окружающим. То есть, святой дух посетил ее весьма задолго до обручения — если беременность была видна. Трудно не удивиться беспечности святого духа.

Такое состояние Марии может объяснить и выдачу замуж за старого (по христианской традиции) человека, которая обычно осуждалась. Также понятно, почему Иосиф, вопреки тогдашнему обычаю, не отказался от нее — он просто знал заранее о беременности.

Более поздний Лука уже знаком с этой проблемой. Лк1:27: в момент посещения ангелом Мария была уже обручена, но еще не жила с мужем. Возможно, что Лука сознательно заменил на ангела. Зачатие от святого духа было, по-видимому, популярной отговоркой.

Иосиф как отец непорочного зачатого Иисуса может быть несколько искаженным отражением концепции происхождения духовного Мессии от Иосифа (военный Мессия должен произойти от Иуды через Давида). Когда смысл этой истории забыли, для Иосифа могли составить генеалогию, но уже от Иуды.

Святой дух как отдельная сущность есть адаптация типично греческой концепции духа. Особенно он похож на учение стоиков. В иудаизме что-либо подобное полностью отсутствует. И это понятно: наличие, наравне с Б., некоей иной сущности категорически противоречит монотеизму. Для христианства же, объявившего Иисуса сущностью Б., наличие еще одной ипостаси уже не было проблемой.

Попытки связать святой дух христианства и Shekinah совершенно необоснованны. Shekinah является эманацией Б.: производной сущностью без самостоятельной активности. Ее присутствие связывается с блаженством, а не с какими-то конкретными мирскими действиями, как знание языков. Также и ruah ha-qadosh, святой дух, никак не связан с физическими проявлениями вроде зачатия. Здесь видна характерная особенность христианства: адаптация терминов с одновременным изменением их значения. Тем самым достигаются одновременно преемственность (например, святой дух существует в иудаизме) и оригинальность.

Концепция не была популярна даже среди сектантов (кроме ессенов). Деян19:2: ученики Иоанна Крестителя даже не слышали о святом духе.

Зачатие от святого духа могло появиться только вне Иудеи. В иврите и арамейском, дух — женского рода. Как отмечает Евангелие от Филиппа, женщина не может зачать от женщины (такие отношения нарушали бы и Закон). И действительно, концепция богоматери появилась только в поздней христианской традиции.

1:19: "Иосиф же, муж Ее, будучи праведен, и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее". В чем же здесь праведность? Если бы Иосиф поступил по Закону, он должен был представить Марию как развратницу. Если бы Иосиф хотел помочь Марии, то он не стал бы выгонять ее на верную нищету. Если бы он решил с ней развестись официально, то он обязан был бы выплатить ей значительную для простого человека сумму по брачному контракту — ketubah. Сумма рассматривалась едва ли не как запретительно высокая.

Праведность Иосифа становится понятной, если он скрывал человека, который вступил в отношения с обрученной девушкой. "Праведность", заметим, с точки зрения язычников, потому что иудаизм предписывает побить камнями такого человека.

Похоже, что тогда вообще запрещалось жениться на беременной женщине, как это сделал Иосиф. Так, Yebamot36: "Человек не должен жениться на беременной вдове или разведенной, пока не родится ребенок".

И как же Иосиф собирался не огласить ее (и как "тайно отпустить?"), если бы Мария, в итоге, родила бы без мужа?

В спорах между иудеями и христианами был популярен довод о том, что Иисус был внебрачным ребенком Марии от римского солдата, а история с Иосифом выдумка. Добавим, что незаконнорожденные дети в ту пору часто приписывались святому духу: вспомним известную историю Мессалины.

Чтобы объяснить отсутствие упоминаний об Иосифе в остальной части Евангелий (которые никак не упоминают мужа Марии), Иосифа считают старым человеком, вскоре умершим. Но такие браки осуждались. Sanh76: "Тот, кто выдает свою дочь за старого человека… поступает неправильно". Почему для инкарнации божественного Иисуса была выбрана такая неудачная семья?

Наряду с возможным ессенизмом Иисуса, его внебрачное происхождение объясняет, почему он не был женат. Незаконнорожденные могли жениться на незаконнорожденных или прозелитах, и выбора у Иисуса могло просто не быть.

1:20–23: "Ангел Господень явился ему во сне и сказал: 'Иосиф… наречешь ему имя: "Иисус"'… да сбудется реченное Господом чрез пророка… "Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Эммануил…""

Похоже, ссылка на пророчество добавлена позднее, когда нужно было любой ценой обосновать сложившуюся традицию непорочного зачатия. Иначе невозможно объяснить, почему Иосиф должен был назвать Иисусом ("Б. есть спасение") того, кого по пророчеству следовало назвать Эммануил ("Б. с нами").

Возможно, что непорочное зачатие понадобилось, когда традицию Евангелий гармонизировали с Павлом. "Второй Адам" Павла (Иисус) не мог быть рожден от греха, если первый Адам был создан непосредственно Б.

Ис7:13–16: "Тогда Исаия сказал: '… Итак Сам Господь даст вам знамение. Смотрите, молодая женщина носит ребенка и родит сына, и назовет его Эммануил… Прежде чем ребенок научится противостоять злу и избирать добро, та земля, перед двумя правителями которой вы трепещете, будет опустошена'".

Фальсификатор цитирует Септуагинту: "дева". На иврите: "молодая женщина". Отсюда понятно, что Матфей не мог быть автором описания, оно было вставлено тогда, когда Евангелие от Матфея уже перестало быть достоянием иудейской секты.

Техническим остается вопрос, была ли эта ошибка в Септуагинте изначально (случайно или под влиянием мифов о непорочном зачатии) или христиане исказили текст позже, чтобы обосновать сложившийся (заимствованный) миф.

Вопрос о буквальном прочтении Ис7 следует рассматривать отдельно. Весьма вероятно, что "молодая женщина" — образ Иудеи, имя Эммануил ("Б. с нами") образ праведного человека, или даже возврата иудеев к праведности.

История с непорочным зачатием имеет многочисленные корни. Во-первых, чуть ли не во всех культах, богочеловек рожден именно таким образом. Во-вторых, сыграл свою роль ошибочный перевод. В-третьих, христианам требовались доказательства сверхъестественного статуса Иисуса. МладИак демонстрирует развитие этой концепции: уже и Мария, мать Иисуса, рождена непорочно. В-четвертых, непорочное зачатие может прикрывать реальное отсутствие мужа у Марии. В-пятых, оно могло потребоваться для объяснения раннего рождения Иисуса (Евреев1: через семь месяцев. Этот срок фигурирует также в рождении Моисея и Дионисия).

Фм15: "Иисус сказал: "Когда вы увидите того, кто не был рожден женщиной, падайте на лицо свое и молитесь. Он ваш Отец". При очевидной гностической обработке, видна тенденция обожествления необычного рождения: без участия то ли мужчины, то ли женщины.

Гностики считали Марию воплощением святого духа или Мудрости (Евреев3-4). "Святой дух" на иврите — женского рода, отсюда и отождествление с Мудростью. Соответственно, Иисус становится сыном не Б., а святого духа.

"Носит ребенка": настоящее время. Исаия пророчествовал для царя Ахаза, чтобы он уверенно воевал. Предсказание было рассчитано на то, чтобы убедить Ахаза, и должно было исполниться немедленно, а не в далеком будущем.

"Прежде чем научится избирать добро": но Лука утверждает, что Иисус уже с детства поучал в Храме. То есть уже тогда земли противников Израиля должны были быть опустошены.

"Та земля… будет опустошена…" Сирия и Ефрем перестали воевать с Иудеей задолго до рождения Иисуса. Римская империя и греческие государства продолжали существовать и после Иисуса.

Исаия далее описывает жизнь младенца: "будет питаться молоком и медом". Известно из текста, что жизнь Иисуса отнюдь не была такой богатой.

Традиция непорочного зачатия долго не была общепринятой, особенно среди гностиков. МладФм2:5: Иосиф кричит на пятилетнего Иисуса, нарушающего субботу. Иосиф явно не знает о божественном происхождении Иисуса.

1:25: "Иосиф нарек Ему имя: Иисус".

Вероятно, эта фраза появилась случайно у автора, в остальном не знакомого с иудейскими обычаями (иначе в синагоге он бы услышал правильный вариант Ис7). Вряд ли она указывает на усыновление Иисуса путем того, что Иосиф дал ему имя.

В самом деле, если Иосиф и Мария были законно женаты, то не понадобилась бы и легальная процедура усыновления. Если бы процедура предназначалась для успокоения Иосифа, и не была публичной, то как Матфей мог о ней узнать?

Забавно, что Матфей строит происхождение Иисуса от Давида именно по линии Иосифа, который не имел к Иисусу отношения в силу непорочного зачатия. Усыновление пришлось бы кстати, но такое толкование чересчур натянуто.

2:1: "во дни царя Ирода, после того как Иисус родился в Вифлееме14 иудейском…"

Автор говорит о царе Ироде Великим. В частности, царь Ирод, по описанию Флавия, убил и почитаемого учителя, призвавшего снять золотого орла над Храмом.

Хронология Луки исключает рождение Иисуса при Ироде Великом.

Наследник Ирода I, Ирод Антипа, был не царем, а тетрархом в Галилее. Более того, на просьбу сделать его царем он был сослан римлянами в Испанию.

"Волхвы с Востока пришли в Иерусалим, вопрошая…"

На восток от Иерусалима находились земли язычников. Если бы речь шла об иудеях, упоминание о территориальном происхождении мудрецов было бы лишено всякого смысла. Не будем даже удивляться, насколько глубоко язычники знали Писание. Странно другое: так хорошо разбираясь в священных текстах, звездах и т. д., они не знали, где должен был родиться Мессия — известное каждому иудею.

Не вполне понятно, кто же пришел к Ироду. Греч. Magi означает, скорее, "волшебники", чем "мудрецы". Это не мог написать иудей, знакомый с Лев20:27: "Мужчина или женщина… волшебник должен быть предан смерти…"

На сирийское происхождение эпизода указывает описание празднования Адониса в Антиохии, крики: "Звезда спасения взошла над Востоком" (Frazer).

2:2: "Где ребенок, который родился Царем Иудейский? Ибо мы видели звезду Его восходящую…"

Волхвы называют Иисуса "царем Иудейским". Здесь вероятный след старой традиции, когда Евангелие от Матфея предназначалось только иудейским сектантам. Для них Иисус не был спасителем всех народов. Более того, волхвы говорят о военном Мессии, не о божественной фигуре позднего христианства.

Вряд ли автор 2:2 знал о 2:1, где текст приписывается языческим мудрецам. Ведь им радоваться было бы совершенно нечему: Мессия нес бы разрушение их землям.

Числ24:17–18: "звезда взойдет от Иакова, и скипетр поднимется от Израиля; он разобьет лбы Моава, и скулы Сифа. Идом станет владением…"

Под "звездой" понимается вождь (иначе пришлось бы объяснить небесное явление "скипетр"). К тому же, военный вождь, а не Иисус.

Ис60:3: "Народы придут к твоему свету…" Здесь "свет" является метафорой присутствия Б., а не описанием звезды. Опять же, Исаия говорит о военной победе: "Поднимись, сияй, ибо пришел свет твой, и слава Б. поднялась среди вас… богатство народов будет принесено вам. Множество верблюдов… принесут золото и ладан…"

В рамках иудаизма непонятно, что привело волхвов в Вифлеем. Однако в языческих культах рождению и смерти богочеловеков обычно сопутствуют небесные явления. Это совершенно естественно, учитывая представление язычников о богах, населяющих небеса. Тогда, конечно, им полагается именно так отметить важное событие.

Реальным прототипом могла бы стать вспышка сверхновой. Все другие яркие звезды были давно известны, и новые среди них не могли быть обнаружены. Ближайшая по времени вспышка сверхновой произошла в 1054 г. н. э. Маловероятно, чтобы речь шла о реальном событии, и мы здесь имели дело с очень поздней вставкой знаменитой приметы, либо Иисус действительно, как считают некоторые историки, жил в 11 в. н. э.

Интересно свидетельство Флавия, ИВ6:5:3: "Над городом {Иерусалимом} появилась звезда, имевшая вид меча, и целый год стояла комета". Но дата перед разрушением Иерусалима. Существенно, что это одно из многих возможных указаний на возникновение христианства в 68–70 г.г.

Имеется множество других вариантов объяснения этого эпизода, происходящего, наиболее вероятно, от ошибочного толкования Писания. Например, под "восходом звезды" понималось прохождение одной из звезд, предположительно Сириуса, или одной из планет в том или ином созвездии. Легко видеть, что такая свободная конструкция позволяет сформулировать подходящую астрологическую карту на практически любую дату.

2:3: "Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим вместе с ним".

Почему же встревожилось все население Иерусалима, особенно если волхвы принесли новость только царю? Скорее, население Иерусалима должно было обрадоваться появлению Мессии.

Почерк фальсификатора здесь явно отличается от Матфея. Фальсификатор, отделенный временем и расстоянием от событий, рассматривает иудеев, население Иерусалима и царя как одно целое. Скорее, жители Иерусалима относились к Ироду, потомку недавно обращенных в иудаизм идумеян, весьма сдержанно.

Идет ли речь о царе Ироде Великом или галилейском тетрархе Ироде Антипе? При традиционной датировке рождения Иисуса, Ирода Великого уже не было, в Иерусалиме находился префект, а не иудейский царь. Власть же Ирода Антипы не распространялась на Вифлеем-Ефрафу, указанный в пророчествах. Автор Матфея, возможно, путает Вифлеем-Ефрафу возле Иерусалима и Вифлеем в Галилее возле Назарета — на территории Ирода Антипы. Тогда история о переполохе у Ирода в Иерусалиме, вызванном сообщением волхвов — фальсификация.

При таком насыщенном начале биографии Иисуса непонятно, как он не стал немедленно известным в Иудее, а также почему у него не возникло проблем с возвращением: ведь римский прокуратор должен был отнестись к появлению Мессии — военачальника еще более настороженно, чем Ирод Великий. Собственно, непризнание Мессии, вокруг которого при рождении было столько событий, выглядит странно.

2:4–6: "где должно родится Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано чрез пророка: 'И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет Вождь, Который спасет народ Мой Израиля'".

Странно, что Ирод вообще задает этот вопрос, ответ на который требует самого минимального знакомства с иудаизмом, и с мессианской идеей.

Мих5:2–4: "И ты, Вифлеем Ефрафы, из числа малых земель Иудиных, от тебя произойдет для Меня тот, кто будет править в Израиле, чье существование от древности, от прежних дней… И они будут жить в безопасности…"

Речь о военном Мессии. Иисус не правил в Израиле, не обратил иудеев, они не жили с его приходом в безопасности, он даже не говорил об обеспечении их безопасности. Теология Иисуса "не мир, но меч" устраняет безопасность даже из духовного мира.

Текст пророчества описывает Мессию, который спасет, не попытается спасти, или придет для спасения.

Здесь мы встречаем стандартную для Нового Завета логическую ошибку. Пророчества не описывают точных обстоятельств. Это позволяет христианам в некоторых случаях натягивать пророчества на события жизни Иисуса. Но ведь даже эти события наверняка не были исключительными, они повторялись многократно на протяжении веков. Христиане не предоставляют доказательств того, что пророчества относятся именно к Иисусу.

В данном случае: из Ефрафы должен произойти Мессия. Если появится Мессия, то он будет из Ефрафы. Но отсюда не следует, что родившийся в Ефрафе является Мессией.

То есть, пророчество применимо к Иисусу, только если заранее допустить, что он Мессия. Пророчество не доказывает, что Иисус является Мессией.

Если бы Иисус родился в Вифлееме, то, объявляя себя Мессией, он бы обращал внимание людей на это важное обстоятельство. Почему тогда его называли Назаретянином?

2:7: "Тогда Ирод тайно призвал волхвов, и узнал от них время, когда появилась звезда".

Что это была за звезда, которую никто, кроме волхвов, не заметил? Если предполагать здесь естественнонаучное описание, то уж скорее планеты, чем звезды, кометы или сверхновой.

2:8–9: Ирод отправляет волхвов в Вифлеем найти Мессию и "звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец". О Вифлееме волхвы и так знали из пророчеств. То есть, звезда должна была стать над конкретным домом, что несколько странно. Собственно, при тогдашних астрономических наблюдениях, невозможно было бы отличить положение небесного тела при наблюдении из Иерусалима или соседнего Вифлеема. Здесь, скорее, просто фантазия, чем след первоначального упоминания иного Вифлеема: в Галилее, а не в Иудее. Тем более, астрономические наблюдения вряд ли отличались даже между этими двумя территориями.

Как же звезда шла перед волхвами, если в 2:7 (перед их отправлением в Вифлеем) Ирод не знает времени ее появления: то есть, видимо, она уже пропала?

2:10: "Увидевши же звезду, они возрадовались радостью весьма великою…"

Но ведь они ее видели все время.

2:11: "принесли Ему {Иисусу} дары золота, ладана и мирра".

Интересно, что иудейская традиция часто упоминает именно ладан как популярную жертву идолам.

2:12: "И, получивши во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою".

Если Ирод был в Иерусалиме, то пойти другим путем у волхвов бы не получилось: Вифлеем — Ефрафа расположен в нескольких километрах от Иерусалима. Переправляться через Мертвое море или обходить его с юга было бы довольно странно.

Кроме того, проходя через Иерусалим, волхвам вовсе не обязательно было посещать Ирода. МладИак21 обходит и эту проблему: Ирод сам узнал о визите волхвов, которые вызвали слухи в народе.

Заслуживает внимания история с появлением Ефрафы. Быт35:15–19: "Итак, Иаков назвал место, где Б. говорил к нему, Бет-Эль {Дом Господень, Вифель, Вифлеем}. Потом они отправились из Вифлеема, и, когда они уже были на определенном расстоянии от Евфрата, у Рахили начались роды… его отец назвал его бен Иамин {сын Юга, Вениамин}. Итак, Рахиль умерла, и была похоронена на пути к Евфрату (то есть, Вифлеему)". Мих5:1: "Но ты, Вифлеем Евфратский, один из меньших кланов Иуды…"

Возможно, произошло следующее. Перед родами, Иаков с Рахилью отправились из Вифлеема на юг (Вениамин — сын Юга). Рахиль была похоронена не в новом Вифлееме, а на пути к Вифлеему и Евфрату (с точки зрения Иакова, который рассматривал перемещение именно как путешествие, а опорной географической привязкой был Вифлеем. С этой позиции все места, которые он проходил, были на — обратном — пути к Вифлеему).

Михей по каким-то причинам ошибся (или мы не точно знаем территорию Иуды). О том, что Вифлеем Иудейский (Ефрафа) не был известен, свидетельствует и 1Сам10:2: "у могилы Рахили на границе Вениамина в Цельце {Zelzah}…" Эта территория находится как раз по дороге из Вифлеема в земли Иуды. Конечно, естественно предполагать, что место, где родился Вениамин (похоронена Рахиль, и к которому относится Вифлеем Ефрафа), будет землей его клана, а не Иуды (в котором Ефрафа расположена теперь).

Конечно, раввины предлагали немало объяснений этому противоречию (Рахиль похоронена у Вениамина или у Иуды). Однако само различие мнений говорит не в пользу правильности объяснений. То есть, не исключено, что речь шла только об одном Вифлееме, на территории Завулона, по пути к Евфрату, а другой Вифлеем в Иудее возник только на бумаге.

Теперь, возникает проблема, где родился Давид. 1Сам13:2 упоминает "гористую местность Бет-Эль {Вифель}" поблизости от земель Вениамина. Весьма вероятно, что название было популярным. Впрочем, это отнюдь не однозначное указание на Вифель (Bethel) в Иудее, ведь 1Сам14:23 описывает военные действия на земле Ефрема.

1Сам16:1–2: Господь посылает пророка Самуила к Иессею из Вифлеема с рогом масла для помазания нового царя. Самуил боится идти, опасаясь расправы со стороны царя Саула. В итоге, Самуил должен притвориться, что идет приносить жертву.

Это странный эпизод, если полагать, что Самуил опасался именно осуществить помазание. Ведь притворство (жертвоприношение) не избавляло его от совершения этого ритуала. Почему же он перестал бояться, получив такой предлог?

Не исключено, что Самуил боялся уйти от Саула в Вифлеем. Это подвтерждается и 1Сам16:4: "Старейшины города, дрожа, вышли ему навстречу, и сказали: 'Пришел ли ты с миром?" Но, если бы этот Вифлеем был расположен у Иуды, то чего опасались старейшины? Ведь они только что вместе с Саулом воевали против филистимлян. Эпизод имеет смысл, если речь идет о Вифлееме у Завулона, жители которого были наслышаны о Сауле.

Таким образом, не исключено, что Вифлеем Ефрафа возник по ошибке, а имелся в виду Вифлеем в Завулоне, неподалеку от Назарета и далеко от Иерусалима. В Писании не содержится четкого указания на то, что Вифлеем, в котором родился Давид, был расположен в Иудее. Весьма вероятно, что во всех случаях мессианского упоминания Вифлеема речь идет не об отождествляемом сейчас Вифлееме — Ефрафе у Иуды, а о Вифлееме у Завулона.

В этом случае повествование становится более логичным. Иисус родился в Вифлееме Галилейском при Ироде Антипе. Лука мог быть прав, относя рождение к 6 г., переписи Квириния. Естественно, семья Иисуса могла по каким-то причинам отправиться из Назарета в Вифлеем Галилейский, расположенный неподалеку, а потом вернуться и опять поселиться в Назарете. Тогда Иисус никак не мог ссылаться на мессианское происхождение в Вифлееме Иудейском, называл себя назаретянином и проповедовал в Галилее.

В целом, история о Вифлееме Ефрафе, вероятно, придумана в секте Матфея. Для них она имела значение, обусловливая рождение Мессии. Лк1:26,56 называют местом рождения Иисуса Назарет. Ин2:1 не содержит и намека на рождение где-либо далеко от Каны Галилейской.

Впрочем, и с Назаретом дело обстоит не лучше. Похожее на него название впервые появилось в иудейской традиции (в гимнах) только в 11 в. (!) Талмудические эпизоды, описывающие Иисуса, не упоминают этот город. А там, где речь идет о христианских сектантах, обычно фигурирует Cephar Secanija, больше напоминающая Капернаум — город, в котором жил Иисус.

Вполне возможно, что Назарета и не существовало. Дело в том, что ранние греческие манускрипты практически всегда упоминают Иисуса Назорея. То есть, Иисуса — иудейского монаха. Но евангельский Иисус не был назореем: он пил вино, не постился, не соблюдал ритуальной чистоты.

Проблема стала явной довольно быстро, и кто-то решил, что, на самом деле, он был не назореем, а жителем какого-то поселения Нозри, Назарет в традиционной транслитерации. Поздние редакции часто заменяют "назорей" на "Назаретянин". Соответственно, была осуществлена привязка на местности, и появился город Назарет.

С развитием библейского критицизма апологеты уже не могли защитить "Иисус Назорей", и современные редакции обыкновенно содержат вместо этого "Назаретянин".

Расхождение и смысловое: "Иисус Назорей" означает "Иисус, давший обет Б." — что противоречит триединой сущности Иисуса, показывая Иисуса как вполне земного человека.

Естественно было бы производить nozri от Nezer, Андрей. Но в этом случае не удается объяснить происхождение префикса ha-, указывающего на принадлежность (например, к местности). Впрочем, он мог появиться ошибочно, заменив "бар", "сын", арамейскую ссылку на отца.

2:13: "Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит:… беги в Египет… ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его".

Если бы Ирод не верил в мессианские пророчества, он не стал бы интересоваться Иисусом. Если бы верил, то не рискнул бы ему вредить.

Маловероятна ситуация, когда Ирод не верил в пророчества, но опасался, что в них поверят другие: ведь, если он не мог найти Иисуса, то и доказательств мессианства у Иисуса бы не было, и ему бы не поверили.

Эпизода преследования Иродом и бегства в Египет нет у Луки. У него, семья Иисуса мирно живет в Назарете, и регулярно ходит в Иерусалим на праздник. Собственно, там Иисус родился после смерти Ирода Великого.

2:15: "да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: 'Из Египта воззвал Я Сына Моего'". Прошедшее время "воззвал" не могло быть употреблено в тексте, записанном за примерно 500 лет до рождения Иисуса.

Ос11:1–2: "Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего. Чем больше Я звал их, тем больше они удалялись от Меня…" Речь об Израиле (исход из Египта), а не об Иисусе. Явно прошедшее время даже по отношению к Осии.

Предназначение Иисуса было сформулировано до побега семьи Иосифа в Египет. Значит, Иисус был призван из Вифлеема, а не из Египта.

Возможно, упоминание о Египте навеяно рассказом Флавия о лжепророке из Египта, имевшем до тридцати тысяч приверженцев. Кстати, египтянина преследовали за призывы против римлян. Более вероятна аналогия с Моисеем, вывернутая наизнанку: Моисей родился в Египте и вынужден был скрываться вне страны.

Аналогия с Моисеем послужила той конструкцией, на которой формировалась традиция, описывающая Иисуса:

рождение в возрасте семи месяцев (мифология Моисея, Евр1 об Иисусе);

избиение младенцев (в Египте при рождении Моисея, в Вифлееме при Иисусе);

бегство из страны (когда Моисей убил египтянина, когда Ирод хотел убить Иисуса);

Нагорная проповедь (получение Моисеем Торы на Синае, формулирование Иисусом заповедей); Мессия, послание Б., новая эра в истории иудеев, сомнения иудеев в отношении Моисея и Иисуса, чудеса;

манна (при Моисее) и хлеба (кормление Иисусом пяти и семи тысяч человек);

ожесточение сердца фараона и первосвященников;

место захоронения Моисея и Иисуса неизвестно.

2:16: "Ирод… послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов".

Странное поведение всезнающих волхвов: почему же они пошли к Ироду и рассказали ему об Иисусе, если знали и его реакцию?

Почему избивали от двух лет: ведь волхвы рассказали Ироду о рождении Иисуса всего несколько дней назад? Или Ирод два года ждал волхвов, отправившихся за 50 км в Вифлеем?

Кстати, отметим, что никакого избиения младенцев во времена царя Ирода не наблюдалось. Описываемое избиение всех младенцев до 2-х лет должно было носить довольно массовый характер. Учитывая тогдашние темпы рождаемости, почти каждая семья имела ребенка до 2-х лет (даже до трех детей такого возраста). Невозможно предположить, что аккуратный Иосиф Флавий (кстати, весьма не любивший Ирода) пропустил бы такое событие. Избиение младенцев царем Иродом одна из многих фальсификаций переписчиков Нового Завета.

Видимо, фальсификатора вдохновила аналогичная история с рождением Моисея.

Не затронуло ли бы избиение младенцев в "пределах Вифлеема" Иоанна Крестителя, родившегося почти одновременно с Иисусом (Лк1:36) и возле Иерусалима (Лк1:39)? И какие "пределы" могли быть у Вифлеема, находившегося рядом с Иерусалимом?

Вряд ли Матфей, писавший для иудейского окружения, стал бы так фальсифицировать сравнительно недавнюю историю. Скорее, здесь следы позднего редактирования. Невозможно установить, принадлежит ли эпизод рождения в Вифлееме Матфею или он добавлен позднее, чтобы показать, что иудеи знали о мессианстве Иисуса.

Критика Ирода Великого встречается только у Матфея. Другие евангелисты не приписывают ему своего рода антихристианства. Возможное объяснение исходит из того, что Ирод известен своим покровительством ессенам. При нем они даже временно покинули Кумран (очевидно, поселившись в более комфортабельных условиях). Вероятно, для Матфея (в Иудее) проблема размежевания с ессенами была наиболее острой. У Матфея много критики ессенов со стороны Иисуса, а ессенизмы сильно затушеваны. Соответственно, Матфей высказывается и против их известного покровителя, Ирода Великого.

2:17–18: "Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: "Глас в Раме слышен, плач и рыдание… Рахиль плачет о детях своих…"

Но Иер31:15 описывает Вавилонское изгнание, а не рождение Мессии. Иер30:24: последние дни. Иер31:8: возвращение с Севера (некоторые рассматривают это как описание современного Израиля) после возвращения из Вавилона. Иер31:16: "И возвратятся они из земли неприятельской": явная ссылка на возвращение из рабства, а вовсе не на избиение младенцев царем Иродом.

2:19–22: "По смерти же Ирода {Иосиф} пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские…"

То есть, Иосифу приснилось, что Ирод умер, и он отправился обратно. Как же он отличил пророчество от сна?

Нужно отметить интересное сходство с ИВ1:33:7: Ирод только перед смертью изменил завещание, оставив своего старшего сына, Архелая, этнархом Иудеи. Эта новость (хотя и маловероятно) могла не достичь Египта одновременно с известием (откровением) о смерти Ирода Великого, и явилась неожиданностью для Иосифа, когда он пришел в Иудею (хотя трудно объяснить, чем другой родственник Ирода Великого мог быть более привлекателен для Иосифа). Здесь может быть и случайное совпадение, и намеренная параллель с хорошо известным христианским редакторам Флавием.

В Галилее тетрархом был Ирод Антипа, также сын Ирода Великого. Иосиф должен был его бояться точно так же, как и Архелая.

Вероятно, поменять место жительства бедным было затруднительно: Иосифу пришлось бы обзаводиться новым домом для своей семьи.

История бегства Иосифа с семьей и последующего возвращения воспринималась иудеями как реальная, но в связи с совсем иными обстоятельствами. B.Sanh107 описывает, как Иисус со своим учителем бежал в Египет от преследований фарисеев Александром Яннаем и возвратился при Саломее. История, отметим, очень удачная. Она позволяет также объяснить, как Иисус творил чудеса (научился в Египте и привез с собой заклинания), почему он стал сектантом (его отверг учитель), и даже подходит (наверняка случайно) к словам Павла, когда он называет себя фарисеем (то есть, что он, как и Иисус, раньше был фарисеем).

2:23: Иосиф с семьей "поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное чрез пророка, что Он Назореем наречется".

Назорей — иудейский монах (буквально: "отделенный"). Назаретянин — из города Назарета. Фальсификатор, видимо, не уловил этого различия в переводе.

Ничего конкретно о назорействе Иисуса в Евангелиях нет. Впрочем, трудно назвать назореем Иисуса, с его весьма вольным соблюдением Закона, употреблением вина и посещением нечистых мест.

Обычная ссылка на Суд13:5 совершенно не к месту, Суд13:2–5: "В то время был человек Цоры, из колена Данова… Его жена была бесплодна… И явился ангел Господень жене и сказал ей:… зачнешь, и родишь сына… и бритва не коснется головы его, ибо с рождения мальчик будет назореем, и он начнет спасать Израиля от руки Филистимлян".

Ис11: "И произойдет отрасль от корня Иессеева… И почиет на Нем Дух Господень…Тогда волк будет жить вместе с ягненком… Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей… и соберет изгнанников Израиля, и рассеянных Иудеев созовет от четырех концов земли… ограбят всех детей востока; на Идома и Моава наложат руку свою…" Речь не только не идет о назаретянине или назорее, но явно о военном Мессии — вообще не об Иисусе.

Отдельный вопрос о существовании города Назарет. В иудейской литературе похожее название Nazerat появляется только в 10 в.

Описание рождения Иисуса отсутствует как у гностического, по нашему мнению, Марка, так и во вполне ортодоксальном Эбионитов. То есть, настолько разные группы соглашались в недостоверности истории о рождении. Только по истечении веков (и формировании традиции) эта фальсификация стала общепринятой.

Эбиониты и, по-видимому, большинство гностиков, считали Иисуса человеком, получившим святой дух (или посвященным) при крещении. Или, максимум, архангелом (Эби6), но никак не сущностью Б. Христианская традиция Иисуса как богочеловека никогда не была надлежащим образом доказана или мотивирована, но канонизирована на Никейском соборе путем административной интриги.

3:1: "В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует…"

Однако Лука указывает, что Иисус и Иоанн были одного возраста. Соответственно, Креститель тогда тоже был ребенком. В любом случае, Иисус вряд ли бы стал креститься в детском возрасте. После крещения Иисус искушаем дьяволом в пустыне и начинает проповедовать.

Но 2:22: находясь в Египте, Иосиф узнает, что в Иудее царствует Архелай, и возвращается в Галилею. Архелай был этнархом с 4 до н. э. по 6н. э.

2:19–20: "По смерти же Ирода… ангел… является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Ребенка…" Вряд ли младенец Иисус мог быть одного возраста с проповедующим (младенцем) Иоанном.

Рождение Иисуса задолго до -4г. совсем никак не согласуется с хронологией Луки. За десять лет правления Архелая Иосиф узнал бы о смерти Ирода из других источников раньше, чем от ангела. Поэтому речь может идти только о младенце Иисусе, который вряд ли крестился в этом возрасте.

Собственно, крещение до 13 лет не имело особого смысла, ведь только после этого возраста мальчик был обязан соблюдать все заповеди, мог их нарушать (грешить) и требовал очищения (крещением в воде). До этого возраста его грехом могло быть нарушение только совсем уж базовых заповедей, предусмотренных и для неиудеев.

Тогда разваливается хронология Луки, привязывающая рождение к переписи населения в 6 г. У Матфея, миссия Иисуса начинается не позднее 6 г. ("в те дни" по возвращении Иосифа при Архелае). Не странно ли долго иудеи терпели Иисуса, прежде чем его распять? Ведь он проповедовал с 6 по 26 (вступление в должность Понтия Пилата) г.г. н. э. Отметим, что такая датировка неплохо согласуется с Иоанном (очевидно, с каким-то прототекстом, который использовал Иоанн), который утверждает, что, к моменту распятия, Иисусу еще не было пятидесяти.

Эби указывает, что Иоанн Креститель проповедовал "во дни Ирода, царя Иудейского…" Согласно Новому Завету, Иоанн проповедовал (и Иисус крестился) при Ироде Антипе, тетрархе Галилеи. Согласно Эбионитов, при Ироде Великом (до 4 г. до н. э.) или Ироде Агриппе I (37-44н. э.)

В первом случае, Иисус родился не позднее, примерно, 24 г. до н. э. (и ему было 20 лет при крещении). Понтий Пилат был префектом с 26 по 36 г.г. Попасть на суд Пилата Иисус мог бы в возрасте никак не младше 50 лет (с -24 по 26 г.)

Эбионитов указывает (вполне традиционно), что Иисусу при крещении было около тридцати. Тогда он мог быть рожден при Ироде Великом (-37 г. —34 г.г.), в возрасте тридцати лет крещен (-7 —4 г.г.), в возрасте около шестидесяти лет (после 26 г.) казнен, или умер, или ушел.

Это, кстати, с натяжкой похоже на Евангелие от Иоанна: в момент распятия Иисусу еще не было пятидесяти. Иисус у Иоанна обращается к ученикам "дети!", что было бы естественно для пожилого человека. Но нарушает всю евангельскую хронологию, поскольку Иисус проповедовал около 30 лет, что никак не похоже на молниеносную миссию земного воплощения Мудрости. Даже более растянутая хронология Евангелия от Иоанна не простирается на столь длительный период.

Отметим, что такая хронология (тридцать лет проповеди), с одной стороны, более реалистична, чем одно-трех-летняя миссия. С другой стороны, учение Иисуса должно было сильно измениться (или число его сторонников почему-то увеличиться), если привычный проповедник почему-то вдруг стал опасен.

Во втором случае (Ирод Агриппа I), Иисус не мог бы попасть на суд Пилата, которого к тому времени в Иудее уже не было.

Возможно, конечно, что Епифаний (упоминающий Эби) сам перепутал Ирода Великого и Ирода Антипу, но, при его общем знакомстве с новозаветной историей, это маловероятно.

Тогда получается, что иудеи, жившие всего сто лет после описываемых событий, не имели сколько-нибудь точной информации об этих событиях (и ведь эбионитов, пользовавшихся этим Евангелием, было немало). Можно ли их тогда считать более чем мифическими?

Если же события считать реальными, то эбиониты являются наиболее надежными свидетелями, и именно их словам необходимо придавать наибольший вес.

3:2: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное".

Для христианства представляет интерес только тот случай, если Иоанн пророчествовал, а не просто пытался обратить иудеев к раскаянию. Но тогда как же он мог не знать, что приход Иисуса будет только предварительным, окончится казнью и не приведет к наступлению царства?

3:3: "Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему".

Ис40:3–6: "Голос кричит: "в пустыне приготовьте путь Господу, прямым сделайте путь Его. Каждая равнина будет поднята, и каждая гора — понижена, неровная земля станет плоской… Слава Господа будет открыта, и все люди вместе увидят ее… Голос сказал: "Кричи!" И я сказал "Что мне кричать?"

Голос говорит Исаии, что ему делать и что кричать людям. Голос говорит, что сделать в пустыне (естественно, это аллегория). Фальсификатор использует ошибочный перевод "Глас вопиющего в пустыне" (в буквальном смысле), что позволяет отождествить источник голоса с Иоанном Крестителем. Исаия же говорит о голосе Б.

Казалось бы, минимальное отличие: "Б. нашему" заменено на "Ему". Но именно эта подмена дает возможность использовать этот тезис по отношению к Иисусу. Действительно, они (по крайней мере, в Евангелиях) решаются назвать Иисуса Господом, но еще не Б.

Ис40:2: "Говори к сердцу Иерусалима, скажи ему с плачем, что мучения его окончены, и наказание исполнено, и что за грехи свои принял он от Господа вдвойне".

В период Иисуса особых катаклизмов в Иудее не было, "вдвое за грехи свои" иудеям не приходилось получать. Особенно неестественно выглядит тезис о полном наказании за грехи как раз перед совершением, якобы, основного греха: распятием Иисуса. Впрочем, тезис бы выглядел естественно, если датировать события после 68–70 г.г., периода действительно больших потрясений.

"Сделано удовлетворение": не предполагается совершения новых грехов, особенно, распятия Сына, или новых наказаний: разрушения Иерусалима.

"Прямым сделайте путь Его": конкретно сказано о стезях Б., а не Иисуса. Тезис о "прямых стезях", об исправлении душ, весьма противоречит концепции прихода Иисуса к духовно неподготовленным иудеям, более того, для искупления их грехов.

Конечно, пустыня и прямой путь — явная аллегория. Пустыня — общество иудеев, не знающих Б. Сделать путь прямым — убрать препятствия к обращению иудеев к Б. (например, идолов), подготовить иудеев к Его пришествию. Однозначно здесь не идет речь о действиях одного человека (например, Иисуса). Готовиться должны все иудеи.

Автор пытается связать местность вне города, где проповедовал Иоанн, и "пустыню" ("дикую местность") Исаии. То есть, Евангелие трактует аллегорию Исаии буквально. Но тогда аналогия неподходящая: местность возле Иордана, рядом с населенными пунктами, едва ли была дикой пустыней.

Известно, что ессены цитировали Ис40:3 именно так, в отрыве от контекста. Другие секты, видимо, не уделяли такое внимание этому тезису. Если Иоанн действительно был ессеном, то он должен был использовать несколько другую редакцию Исаии, найденную в Кумране. В ней вместо "Господу" вписан тетраграмматон.15 В таком виде проповедуемое Иоанном пророчество Исаии уже никак нельзя было отнести к Иисусу.

3:4: "Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса… пищею его была саранча и дикий мед…"

Точно не известно, могли ли иудеи носить такую одежду. Ведь верблюд нечистое животное.

11:2 указывает, что у Иоанна были ученики. Либо они тоже ели саранчу, что сомнительно, либо Иоанн все-таки питался чем-то поприличнее. Кстати, наличие учеников обычно указывало на богатство, потому что обычно учитель содержал их за свой счет (попрошайничество не могло обеспечить необходимых средств для большой группы людей).

Интересно и другое: саранча считалась лакомством, ее обычно было мало. Иоанн вряд ли мог питаться только саранчой. У тогдашних иудеев питание только саранчой вряд ли бы вызвало сочувствие, а для римлян было, очевидно, мерзко.

На позднее происхождение указывает и то, что ессены ограничивали употребление саранчи. Иоанн же, по-видимому, был близок к ессенам.

Эби3:3: дикий мед имел вкус манны. Трудно сказать, действительно ли дикий мед считался таким вкусным, или же это аллегория.

3:5–6: "Тогда жители Иерусалима и всей Иудеи выходили к нему, и вся окрестность Иорданская, и были крещены им в реке Иордан, исповедуя свои грехи".

Местность возле Иордана в Иудее не была густо заселена. От Иерусалима до Иордана — приличное расстояние (впрочем, речь могла идти о притоке Иордана).

Евангелисты описывают, как Ирод Антипа казнил Иоанна. Но тогда он должен был крестить у Иордана в Галилее, а не возле Иерусалима. Впрочем, Лк3:3 утверждает, что Иоанн ходил по всей окрестности реки.

3:9: Иоанн саддукеям и фарисеям: "И не думайте говорить себе: 'Наш предок — Авраам, ' ибо говорю вам, что Б. можем из камней сих создать детей Аврааму".

Здесь может быть отрицание доктрины оснований, по которой дела святых засчитывались в искупление грехов нынешнего поколения. Такая позиция была бы естественна для строгой секты, как, например, ессены Вероятно, ее бы придерживались и саддукеи, отрицавшие религиозные новации.

Однако не исключено, что тезис принадлежит языческому автору, стремившемуся нивелировать преимущество иудеев.

3:11: "Я крещу вас в воде в покаяние…"

Крещение в иудаизме — это процесс обретения святого духа в последние дни. Иоанн Креститель, видимо, был апокалипсическим проповедником — и крестил именно духом. Но позднее понадобилось разделить его и Иисуса крещение и появилась концепция о том, что Иоанн крестил в покаяние (прощение грехов). Но покаяние не имеет прямого отношения к крещению. Видимо, здесь отголосок языческой традиции очищения в воде от грехов.

Гностики рассматривали крещение как получение мистического опыта в этой жизни. В результате наставлений и ритуала крещения обращаемый узнавал мистическую суть мира. Гностики категорически отрицали изменение (осознание, освобождение) в результате простого погружения в воду, но рассматривали его как ритуал, сопутствующий обретению знания.

Фальсификатор, видимо, передергивает. Крещение Иоанна было не актом собственно покаяния, а ритуального очищения. Крещение Илии, важное для христианства, было окончательным очищением перед Судом.

Иудеи очищались от нечистого путем погружения в воду. Но иудаизм — религия действия. Практическое соблюдение заповедей тождественно религиозной чистоте. Несоблюдение (в том числе ритуала омовения) — религиозной нечистоте, греху. Поэтому омовение (физический процесс) — это автоматически и процесс духовного очищения. В христианстве же поведение и религия разделены. Погружение в воду оторвано от своего изначального смысла уничтожения нечистоты, выхолощено.

Христиане-язычники, видимо не понимали несовместимости крещения и пренебрежения Законом, как раз и устанавливающим понятие чистоты.

Иоанн проповедовал покаяние. Это вполне типичное для иудейской традиции учение, которое, впрочем, отсутствует в Библии как индивидуальный процесс. После покаяния человек очищался от грехов ритуальным погружением в воду.

Тот факт, что Иоанн крестил всех подряд, сближает его с концепцией Иез18: беззаконный может обратиться в праведность и обрести вечную жизнь. Но здесь может оказаться потерянным важный для Иезекииля критерий: не просто раскаяние, не просто отказ от некоторого зла, но праведность.

Иезекииль имеет в виду именно полную праведность, иначе его концепция была бы несовместима с Торой: "Б.-ревнитель, наказывающий детей за грехи отцов {идолопоклонство} до четвертого колена". Иезекииль же говорит, что праведный сын не несет грехов беззаконника.

Христиане неправильно полагают, что раскаяние само по себе, без обращения в праведность, может обеспечить спасение: даже если оно сопровождается очищением от прежних грехов в крещении.

Христианское крещение имеет мало общего с иудейским. Во-первых, из крупных групп только фарисеи были активны в обращении и эта их деятельность воспринималась отнюдь не однозначно. Во-вторых, крещение было одним из нескольких обрядов для прозелитов, наравне с обрезанием. Само по себе крещение не означало перехода в иудаизм. В-третьих, крещение не было массовым, но довольно индивидуальным процессом, результатом реального обращения язычников в иудаизм. В-четвертых, иудейский обряд крещения прозелитов сам по себе был, по-видимому, не без эллинских корней, как и бассейны — mikvah. Иезекииль совсем по-другому описывает процедуру крещения, Иез36:25: "Я окроплю вас чистой водой, и вы очиститесь от своей нечистоты, и от всех идолов Я очищу вас". То есть, речь шла об обрызгивании, а не погружении в воду.

Интересно, как христиане отошли, а потом вернулись к иудейской концепции. Иезекииль говорил о раскаянии, как постоянно идущем процессе. Иоанн и за ним первые христиане делали акцент на срочности раскаяния в связи с приближением конца дней. Именно эта срочность (и подготовленность их доктрины к близкому концу света) изрядно способствовали привлечению новообращенных. В связи с ненаступлением конца света, раскаяние в христианстве стало постоянно идущим процессом (и даже регулярным — см. исповедь), а крещение из очищения от грехов стало и вовсе символом.

Крещение в младенческом возрасте лишено смысла прощения грехов. Прежний обряд обрел новый смысл — причащения к церкви. Если вспомнить восходящую к Павлу традицию аллегории церкви как тела Иисуса, то такое причащение уж более корректно в ритуале эвхариста.

Вероятно, младенческое крещение и подобие эвхариста соединены церковью в одном ритуале больше по административным соображениям, нежели теологическим. Во-первых, крещение (а не эвхарист) изначально было ритуалом перехода в христианство. Соответственно, традиция сохранила крещение как обряд христианизации (но уже не осмысленный — как крещение взрослых людей в покаяние, а, когда обращать стали уже и младенцев, — имеющий чисто символическое значение). Во-вторых, крещение в младенческом возрасте резко уменьшало конкуренцию с другими религиями за обращение в сознательном возрасте.

Впрочем, возможно, что нам совсем неизвестно реальное происхождение ритуала крещения. Так, Campbell описывает крещение как древний обряд в Шумерии. Бога воды звали Иа, позже — Оаннес — Иоанн. Рождение Иоанна Крестителя отмечается во время языческого праздника воды.

Те тезисы Иисуса, которые похожи на аутентичные, лишены истеричного ожидания конца дней (кстати, в отличие, по-видимому, от Иоанна Крестителя). Иисус, если и говорит о нем, то без указания сроков, и как о непременном, но не обязательно скором событии. Заповеди Иисуса рассчитаны на применение в обычной размеренной жизни.

Что же касается неаутентичных апокалиптических тезисов в Евангелиях, то они вполне похожи на аналогичную иудейскую псевдоэпиграфию. Пророчество о текущем положении дел, скорый конец дней, разрушение мирового порядка и уничтожение мира огнем, вечное наказание злых, суд и торжество праведных (членов секты и их библейских предшественников). Как иудейские сектанты приписывали авторство библейским фигурам, так и христиане приписывали авторство апокалиптических концепций Иисусу и апостолам. В абсолютном большинстве, апокалиптическая псевдоэпиграфия настолько схематична и откровенно фальсифицирована, что нужно обладать богатым воображением, чтобы рассуждать о ее происхождении в результате откровения.

Уточним значение термина "апокалипсис". Это не обязательно конец мира в огне, но "открытие" небесных сфер, взгляд на небесные силы. Апокалипсис, как взгляд снаружи, сменил библейское пророчество, как передачу слов ангела. Как правило, апокалипсис не нес никакого послания, кроме наиболее общих: о пользе праведности, например.

Большинство апокалипсических авторов писали именно о конце дней. Не имея статуса пророков, авторы приписывали происхождение своих текстов известным фигурам: Эзре, Баруху. Апокалипсические тексты датируется гораздо позднее Торы и пророков, и носят сильный отпечаток культов: многочисленные демоны, ангелы с собственными именами, вполне человеческие отношения на небесах.

3:11: "Идущий за мною сильнее меня… Он будет крестить вас Духом Святым и огнем…"

Явно идет речь о не близком времени, после Иоанна.

Иисус не крестил — по крайней мере, в синоптиках. Ин4:1 (до фарисеев дошел слух, что Иисус крестит больше учеников, чем Иоанн) был откорректирован Ин4:2 (на самом деле, крестили его ученики). Такая позиция понятна. С одной стороны, Иисус христиан не должен был конкурировать с Иоанном Крестителем, у которого тогда было множество поклонников. С другой стороны, он должен быть отдельно и выше Иоанна. Соответственно, Иисус не мог заниматься тем же, чем и Креститель.

Вообще, речь могла идти о ком угодно. Новозаветная хроника полна загадочных фигур. Фм12: "Ученики сказали Иисусу: 'Мы знаем, что Ты оставишь нас. Кто будет нашим руководителем?' Иисус сказал им: 'Где бы вы ни были, идите к Иакову Праведному, во имя которого небо и земля были созданы'".

Евсевий установил традицию отождествления Иакова Праведного с Иаковом, братом Иисуса, ЦИ2:23:4–7. Но слова этого историка не могут вызывать доверия.

Чересчур высокопарное описание брата. Ин7:5 утверждает, что братья Иисуса не верили в него. Если бы Иаков, брат Иисуса, был такой заметной фигурой, Иоанн (даже, конечно, не будучи апостолом) не мог его не знать.

Деян15:13 упоминают авторитетного Иакова, а Деян12:2: Ирод казнит Иакова, брата Иоанна Зеведеева. Нет упоминаний о высоком положении Иакова Алфеева. То есть, Деян15:13, скорее, ведут речь о Иакове Праведном. Однако нет ссылок на его связь с Иисусом.

Описывая преображение, 17:1 упоминает Петра, и Иакова, и его брата Иоанна. Трудно представить, чтобы евангелист уточнил, что Иоанн — брат Иакова, но не сказал, что оба они — братья Иисуса. 10:2–4 называет Иакова и Иоанна сыновьями Зеведея, а другого Иакова — сыном Алфея.

Поздний текст 27:56 перечисляет женщин, присутствовавших при казни Иисуса. В их числе была "Мария, мать Иакова и Иосифа". Она упомянута после Марии Магдалины и без всякой связи с Иисусом. Откуда вероятно, что Иаков не был, в родственном смысле, братом Иисуса.

Трудно совместить святой дух и огонь, теологический и материальный объект. Правильный перевод: "воздухом и огнем" или "ветром и огнем". Это идеально логичная конструкция в рамках тогдашней коллизии иудаизма с греческой философией.

Иоанн крестит в воде — наиболее спокойном элементе. Он предсказывает приход другого человека, который будет крестить в бурных элементах ветра и огня. Возможно, речь шла даже о двух разных людях, из которых один будет крестить ветром, а другой — огнем.

Или же крещение ветром и огнем — это одно и то же. Святой дух, pneuma, ассоциировался как с воздухом (обычно), так и с огнем ("огненным ветром"). С точки зрения иудаизма, конечно, крещение святым духом ассоциировалось бы с крещением ветром (ruah обозначает и ветер, и дух, ruah ha-qodesh — святой дух, и дыхание, и душу). Но в тот период Иоанн (тем более — редактор Евангелия, если это не аутентичная традиция Иоанна) мог легко употребить эллинизм pneuma.

Очищение водой считалось более слабым, чем огнем. Так, Числ31:22: "что не может выдержать огонь, должно быть пронесено через воду". Крещение — процесс очищения от грехов. То есть, к нему применимы те же нормы.

Поздняя традиция (сама уже будучи несвободной от греческой теософии и требований литературного стиля) значительно более вольно употребляла метафоры духа. Leviticus r.1:1: лицо осененного святым духом "горело, как пламя" (кстати, это позволяет сомневаться в сколько-нибудь ранней датировке Деян6:15: лицо осененного духом Стефана сияло, как лицо ангела). Gen.r. 70:8: святой дух уподобляется воде из колодца. В дальнейшем, под влиянием заимствований, святой дух приобрел определенную теологическую самостоятельность. Наклонности (yetzer) материализовались в духов. На месте плохого стремления (ha-yetzer ha-ra) появился злой дух Sitra Ahara (например, Zohar4:179).

Насчет четвертого элемента, земли, предположения могут быть различны. Не исключено, что крещение землей — это последний день, воскрешение. Либо, все умершие крещены землей. Либо, аналогично 2Эзра3:19, это землетрясение апокалипсис.

Комбинации "дух — огонь" традиционно придавался глубокий смысл. В Gen.r.14:7 р. Иосия бен Халафта сравнивает человека со стеклянным сосудом, который может быть склеен (возвращен к будущей жизни) потому, что он выдут в огне. В этом контексте, Иоанн мог говорить, что идущий за ним создаст людей заново. Речь могла идти как о Мессии (наступлении тысячелетней мессианской эры), так и о Б. (наступает последний день и воскресение). Последнее более вероятно, если учесть, что Иоанна принимали за пришедшего Илию.

Концепция крещения огнем и духом почти наверняка принадлежит язычникам. Они связывали огонь с очищением. Потом, эта аллегория перешла в стандартные апокалиптические описания. Напротив, Иез36:25–27 описывает очищение водой от грехов и обретение святого духа. То есть, в терминологии Евангелий, крещение водой и духом.

Для Павла крещение было мистическим ритуалом пробуждения к новой жизни. То есть, конечно, что-то подобное имел в виду и Иоанн, но количественные различия двух подходов явно перешли в качественно иной смысл крещения.

Деян19:3 подтверждает, что еще во время Луки крещения Иоанна и христиан воспринимались как совершенно различные. Здесь мы видим типичный прием христианских теологов: придавать старому термину новый смысл, совершенно не связанный с прежним. А затем устанавливать — на основании тождественности термина — древнее происхождение нового обряда или концепции.

Христианство предполагает, что Иоанн во время крещения говорил об Иисусе. Но Иоанн не произнес его имени.

Доводы о том, что Иоанн боялся произнести имя, не соответствуют действительности. Ведь имя "Иисус" не несет никакой мессианской окраски.

Не опасался Иоанн и за Иисуса. Обратившись к Иисусу при крещении, Иоанн уже достаточно скомпрометировал его в глазах власти. Если же Иоанн верил в божественную сущность Иисуса, то вряд ли бы он опасался за вред, который Иисусу могут нанести люди.

Кстати, крестился ли Иисус от Иоанна? Лк12:50: "Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!" Мф20:22: "…можете ли… креститься крещением, которым Я крещусь?"

Тот, о ком говорил Иоанн, должен был крестить сам. Иисус же этого не делал — по крайней мере, у синоптиков.

Тем более, Иисус не крестил огнем. Говорил ли Иоанн об отдаленном грядущем крещении, или под "крещением огнем" Иоанн предсказывал разрушение Второго Храма, речь явно не шла о действиях Иисуса.

Увидев Иисуса, Иоанн всего лишь пытался удержать его от крещения. К явлению Сына Иоанн явно отнесся бы по-другому. Действительно, реплики Иоанна, обращенные к Иисусу, не слишком значительны для кульминационного события в жизни Иоанна, события, ради которого он явно рисковал жизнью. Иоанн явно воспринимал Иисуса как раввина. Если бы Иоанн принял Иисуса как Мессию, то почему же все ученики Иоанна не отправились немедленно за Иисусом?

Новый Завет опровергает фальсификацию в 11:2–3: "Иоанн…послал…сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?" Трудно представить, чтобы Иоанн так быстро забыл Мессию, которого он только недавно крестил.

3:12: "Вилы в руке Его, и Он… соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым".

Иисус еще не произвел разделения, и это еще одна причина, почему Иоанн говорил не о нем. Кроме того, в христианском понимании, "солома" — неверующие в Иисуса. То есть, в частности, иудеи. Тогда зачем и Иоанн, и Иисус проповедовали к ним?

Лк22:31–32, Иисус Петру: "Сатана получил разрешение просеять вас, как пшеницу, но Я молился за тебя, чтобы вера твоя не оскудела…"

У Матфея просеивает Иисус, у Луки — сатана. Поскольку Иисус проповедовал "не судите" и прощение, то текст Луки представляется если не аутентичным, то оригинальной традицией.

Метафора пшеницы и соломы, зерен и плевел была стандартной. Смысл ей, однако, придавался разный. Так, Pesikta r.10:4: "Стебель и колос пшеницы спорили, кто важнее. Когда пришла жатва, солома была сожжена, а зерна оставлены. Так Израиль и язычники спорят, кто важнее. Когда придет Судный День, Израиль будет спасен, а язычники понесут наказание".

3:14–15: Иисус пришел к Иоанну креститься; "Иоанн же удерживал Его и говорил: '… Ты ли приходишь ко мне?' Но Иисус сказал ему в ответ: 'Пусть будет так; ибо надлежит нам исполнить всю праведность…'"

В силу неоднозначности греческого перевода речь может быть о праведности или о имеющем праведность. Вопреки традиционной интерпретации, второй вариант представляется более правильным. Иисус говорит, что путем крещения все они должны стать праведниками, а отнюдь не исполнитььпредначертание.

Вероятно, Матфей пытается хоть как-то (ссылкой на "всю праведность") согласовать крещение Иисуса (в покаяние) с его безгрешностью. В Эби4 события развиваются более естественно: после того, как Иоанн видит сияние, он просит Иисуса крестить его самого. На это Иисус отвечает: "Все в порядке. Так всему надлежало исполниться". То есть, Иисус не призывает Иоанна исполнить нечто непонятное (как у Матфея), а абстрактно объясняет ему происшедшее, фактически, успокаивая его. Впрочем, Эбионитов также вряд ли излагают реальные события, судя хотя бы потому, что Иоанн продолжал крестить, а не отправился тут же за Иисусом.

В Эби4, Иоанн узнает Иисуса по сиянию после крещения. Вероятно, Матфей использует усиленный тезис, исходя из оскорбительности для христиан того, что Иоанн не узнал Иисуса сразу.

Иоанн обходит вопрос о крещении Иисуса, хотя Ин1:29: "на другой день видит Иоанн {Креститель} идущего к нему Иисуса". Вероятно, в раннем христианстве крещение Иисуса от Иоанна способствовало его авторитету. Так, Деян19:3 упоминает, что многие знали Крестителя, но не слышали об Иисусе. Позднее, христианство приобрело собственный вес, и крещение безгрешного божественного Иисуса стало выглядеть несуразицей. Почему Иоанн и избегает его описывать, хотя четко намекает. Никакой беседы Иисуса с Иоанном Евангелия не приводят. Тогда для чего бы еще Иисус шел к Иоанну, если не для того, чтобы креститься от него?

3:16: "И когда Иисус был крещен, когда выходил из воды, внезапно небеса открылись ему {Иоанну?}, и он увидел Дух Б., спускающийся, как голубь, и воссиявший на Нем"

Иоанн видит знамение после крещения Иисуса. Но Матфей при крещении не присутствовал. С Иоанном Матфей также не встречался, поскольку вскоре после крещения Иоанн был арестован и позднее казнен. Матфей не мог знать о знамении.

Толкование текста 3:16 неоднозначно. Духа увидел то ли Иоанн, то ли Иисус. Ин1:32 утверждает, что духа видел Иоанн. Лк3:21 не ограничивает круг тех, кто увидел духа. Обработанный гностиками Мк1:10: духа видел только Иисус. Эта трактовка лучше всего согласуется с гностическим крещением как индивидуальным опытом. И оставим циничный вопрос, как отличили духа, пребывавшего в виде голубя, от обычной птицы.

Интересно другое. Иоанн предвозвещал Иисуса. Но практически никак не прореагировал на пришествие Иисуса. Иоанн продолжал проповедовать сам, не общался более с Иисусом, не ходил с ним, не учился у него И, более того, послал учеников осведомиться, кто же такой Иисус (Мф11:2). Неужели Иоанн Креститель, всю жизнь предвозвещавший Мессию, настолько бы пренебрег им пришедшим? Неужели же Иоанн никак не заинтересовался тем, чьим предтечей он сам являлся? Почему Иоанн не бросил все и не пошел за Иисусом? Ответ вполне очевиден: Иоанн считал Иисуса учителем, но не Мессией. Иоанн в синоптиках не называет именно Иисуса Мессией. Слова Иоанна Крестителя в Евангелии от Иоанна об Иисусе как спасителе — явная фальсификация, сдобренная цитатами Иоанна Крестителя из самого себя и пророчеств.

Кстати, а до крещения Иисус не обладал Духом? Лк2:47 говорит, что он проповедовал еще в 12 лет. Если допустить историю с непорочным зачатием, волхвами и пр., то неужели же Иисусу понадобилось еще и креститься, а до этого он не обладал духом? И в чем смысл крещения Иисуса, который, видимо, был безгрешен и посвящен и без того?

Евреев2 более реалистично указывает, что Иисус отказался (по крайней мере, не считал нужным) креститься у Иоанна в прощение грехов, поскольку считал, что чист.

Эби4: "Иисус пришел и был крещен Иоанном. Когда Он выходил из воды, небеса разверзлись и святой дух в виде голубя сошел и вошел в Него. И был голос с небес: 'Ты Сын Мой избранный…' И опять: 'Сегодня Я стал Твоим Отцом".

Значение этого описания трудно переоценить. Эбиониты были иудейскими христианами, использовавшими Евангелие от Матфея. Едва ли кто-то мог быть ближе к реальному Иисусу, чем они. Важно, что эбиониты не были гностиками. Но они говорят то же самое: прошедший посвящение, обретший святой дух становится Сыном Б. Иисус не был богочеловеком. Он был просто человеком, но обрел святой дух и стал божественным — как может и другой человек.

Иисус даже слышал голос с неба — часто упоминаемый в Талмуде Bath Kol. Его слышали многие и по поводам весьма умеренной значимости. Именно этот голос (дословно, "дочь голоса") иудеи представляли в виде голубя.

Мф4: искушение Иисуса дьяволом. Здесь, конечно, имеется прямая аналогия с искушением Адама змеем (тоже дьяволом). Возможно, этот эпизод появился не раньше, чем начался процесс гармонизации синоптиков с Павлом (у которого присутствует концепция Иисуса как "второго Адама").

Как считается в иудаизме, Сатана искушал Адама с ведома (или по поручению) Б. Вообще, искушать имеет смысл человека. Странно выглядит искушение всезнающего Иисуса всезнающим Сатаной, когда каждый из них должен заранее знать вопросы и ответы. Так же и в отношении Лк3:13: дьявол "отошел от Него до подходящего времени". Но ведь дьявол должен был знать, что Иисус никогда не поддастся на искушение.

В иудаизме дьявол отождествляется со злым побуждением (Zohar2:263), а Zohar1:106: "Б. создал злое побуждение, чтобы испытывать человека". Отсюда циничный вопрос, зачем понадобилось испытывать Иисуса, если он был божественной сущностью?

ТайнИак4:3: "Если вы исполняет волю Отца вашего… Он даст вам, как часть Своего подарка, искушение Сатаны. Но, если… вы будете исполнять Его волю, говорю вам, что Он будет любить вас, и сделает вас равными Мне… по Его Провидению, через ваш собственный выбор".

Евреев4: Иисуса искушает не дьявол, а святой дух.

В гностицизме искушение было радостным событием. Вероятно, существовало много историй о (почетном) искушении Иисуса, доказывающих его избранность. Христиане же поняли их буквально.

Дьявол искушает Иисуса три раза. Не исключено, что здесь след концепции ессенов: дьявол уловил священников в Храме с помощью трех сетей. Иисус же избежал трех искушений.

Ответы Иисуса на предложения дьявола, заимствованные из Торы, резко вырваны из контекста. Иисус использует их как формальные аргументы, опираясь на слова без контекста и содержания.

Подобный схоластический метод является классическим для раввинистических диспутов. Позднее он был в еще более выхолощенном виде, уже действительно с полным отрывом от контекста, перенят христианскими теологами. И вот именно на такой, доведенной до абсурда схоластике, и построен диалог Иисуса с дьяволом. Добавим — диалог, которого никто не слышал.

Обитание демонов в пустыне — традиционное верование восточных культов. Впрочем, существовавшее и среди иудеев.

7:29: "Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи".

То есть, в отличие от фарисеев, Иисус не прибегал к раввинистическим методам доказательств: в данном случае, доказательству по аналогии текста (причем очень выхолощенному, без реальной аналогии контекста). Евангелисты же постоянно ссылаются на пророков, причем сильно искажая цитаты. Отсюда вывод о фальсификации эпизода.

Иисус не ссылался, как это было принято у иудеев, на предыдущих учителей или традицию, в обоснование того или иного тезиса, но объявлял его как факт. То есть, основывался только на своем собственном мнении. Этот способ несколько чрезмерен: даже философы того времени ссылались на авторитетных учителей. Впрочем, именно такого метода доказательства следует ожидать от необразованного человека, не знакомого с раввинистической традицией. Формулируя иначе, это единственный способ, который мог бы избрать языческий фальсификатор, придумывая тезисы иудейского учителя. На это же указывает характерная особенность избранного Иисусом стиля доказывания. Он не ссылался на учителей, но зато апеллировал к искаженным цитатам Писания. То есть, потребность в авторитетах у него имелась. Он (или евангелист) просто не был знаком с мнениями раввинов, для изучения которых требовались многие годы. А для использования популярных цитат не требовалось образования вне пределов того минимума, который изучали иудейские мальчики со времен бар Шеты.

Подобный подход Иисуса, очевидно, постоянно вызывал нарекания. Так, в 21:23–27 священники в Храме спрашивают Иисуса, чьей властью он творит "эти вещи". Эпизод в таком виде лишен смысла, потому что Иисус в это время учит, а не делает чудеса. По-видимому, спрашивали его как раз о другом: на чей авторитет он ссылается, формулируя свое учение. Языческий редактор этого не понял, и решил подправить текст.

Похоже, Иисус вполне осознавал проблему. Он отказывается отвечать священникам и ставит их в тупик встречным вопросом: от людей или с неба было крещение Иоанна?

Отметим, что, в отличие от христианства, иудаизм никогда не называет других богов бесами. Можно предположить такое развитие процесса. Христиане должны были выделить Иисуса из других духовных существ. Соответственно, все эти многочисленные проявления духа (daimonia) были объявлены бесами, а само слово — "демоны" — приобрело негативную окраску.

Bennett, более или менее спорно, полагает, что пророки именно богов язычников называют ангелами — показывая их подчиненный статус.

Маймонид объясняет Втор32:17: "Они приносили жертвы духам, не Б., божествам, которых они никогда не знали, новым, только появившимся, которых не знали их предки". Иудеи верили, что духи обитают в пустыне, но не в городах. Выйдя из Египта и находясь в пустыне, они собирались вокруг крови убитых животных, ожидая духов. Причем, речь шла даже не об идолопоклонстве, а об общении с несуществующими духами. В заблуждение вводит обычный перевод "демонов" вместо "духов".

Искушение дьяволом вообще непопулярно в иудаизме, где Б. Един и Всемогущ. Примеров буквально несколько: искушение Евы наездником змея, искушение Авраама в его готовности принести в жертву Исаака, искушение Давида провести перепись израильтян (1Хрон21; знаменательно, 2Сам24:1 в той же истории описывает, что указание о переписи Давид получил от Б.) Как пишет Маймонид в GFP2:30, Б. смеялся над попытками дьявола. То есть, искушение никогда не было борьбой с Б. Но как же тогда дьявол мог искушать Иисуса, если тот был богочеловеком?

Понятие дьявола как существа, противодействующего Б., заимствовано христианством из сектантского иудаизма. Гностические секты придавали большое значение описаниям дьявола у пророков. Отметим, что все эти ссылки (именно указывающие на противоборство) появились не ранее 4-5в.в. до н. э. и носят явный отпечаток персидского культа. Впрочем, в иудаизме дьявол превратился в подчиненную фигуру ha-satan, обвинитель, действующий на земле и только с одобрения Б. (см., напр., Иов1. Отметим, что Иов использует мифологические образы, и не может обосновывать теологические доктрины. Например, Иов28:22 упоминает Смерть в качестве отдельного персонажа. Талмуд прямо называет Иова притчей, а не историческим эпизодом), никакого особенного влияния на мирские дела не имел и упоминается буквально несколько раз.

Впрочем, сатана обрел черты культового злого бога (или гностического воплощения зла) в иудейской мифологии. Ессены прямо называли предводителя сил зла в последней битве сатаной. Между тем, в ортодоксальном иудаизме даже гораздо позже сатана упоминался именно в качестве судебного обвинителя (например, Zohar4:231, Yoma20).

Здесь, как и в других местах, нужно сказать, что иудаизм за свою многотысячелетнюю историю ассимилировал в той или иной степени черты окружающих культов. Сатана (или, в любом случае, иудейский аналог этой фигуры, как ее представляют христиане) часто (например, Zohar5:261) называется Sitra Ahara (другой дух). Конечно, формально здесь противопоставление святого (ha-qodesh, qadisha) и другого духов. Но такая структура с высокой степенью вероятности является монотеистической адаптацией доктрины двух сил, принятой, в частности, гностиками.

Злое побуждение (ha-yetzer ha-ra) также похоже на христианского дьявола в том, что живет в человеке и искушает его. Конечно, различия значительны: yetzer постоянно находится в человеке. Злое и доброе побуждения действуют одновременно, и человек выбирает между ними. Они являются, в известной мере, частью собственно человека, а не проявлением внешней фигуры, дьявола.

Естественность и даже необходимость злого побуждения осознается в традиции. Так, Zohar1:61: "Если бы израильтяне не поклонялись золотому тельцу и не привлекли к себе злое побуждение, они бы утратили желание иметь зачинать детей, и после них не было бы других поколений".

Искушение было придумано, когда Иисуса еще не считали воплощением Б. Иначе трудно объяснить искушение бога его ангелом, Сатаной.

Иов6:1: "В один из дней, сыны Б. предстали пред Господом, и между ними был Сатана".

Иисус называет себя сыном Б. Но сыном Б. является и сатана.

4:1: "Тогда Иисус был возведен Духом в пустыню для искушения дьяволом".

После того, как святой дух снизошел на Иисуса во время крещения, его способность противостоять искушению еще вызывала сомнения? Интересное сотрудничество святого духа с дьяволом для искушения Иисуса.

Не исключено, что история о дьяволе была добавлена позже. Иисус мог, аналогично ессенам, считать, что святой дух покинул Храм и обитает в пустыне. Он отправился туда искать дух. Либо, считая, что принял духа во время крещения, отправился в обычное место, где пристало находиться духу. А уже позже христиане, не знакомые с ессенизмом, решили, что он там испытывал искушение.

4:2: "И, постившись сорок дней и ночей, напоследок взалкал…"

Похоже на заимствование из Исх34:28: Моисей сорок дней не ел, когда принимал Тору от Б.

Ин1-2: через шесть дней после встречи с Иоанном Крестителем, Иисус отправляется на свадьбу в Кане. Когда же он мог провести в пустыне с дьяволом сорок дней, как описывают синоптики?

4:3–4: дьявол предлагает Иисусу обратить камни в хлеба. Иисус отвечает словами Б. из Втор8:3: "не хлебом единым живет человек, но каждым словом, исходящим из уст Б." Но контекст этой фразы строго противоречит отказу Иисуса.

Втор8:3: "Он смирял тебя, давая тебе голодать, а потом кормив манною, которой не знал ни ты, ни предки твои, чтобы заставить тебя понять, что человек не живет только хлебом, но каждым словом, исходящим из уст Господа".

"Словом, исходящим из уст Б.", иудеям посылалась манна в пустыне, в отсутствие хлеба. То есть, во Втор8:3 речь как раз и идет о сотворении пищи. Превращение камней в хлеба точно укладывается в эту концепцию — как совершенно верно заметил дьявол, но чего почему-то не понял Иисус.

4:5: "Потом берет Его дьявол в святой город и поставляет Его на верхушке храма…"

У Храма не было куполов, башен и т. п. Если эпизод искушения был вставлен в Иудее, то это не могло произойти ранее начала 2 в., так как фальсификатор не видел Храма: родился после его разрушения. Вероятно неиудейское происхождение вставки или значительно более поздняя датировка, когда в секте Матфея уже не помнили вид Храма, и не могли убрать ошибку.

4:5–7: дьявол предлагает Иисусу броситься вниз с верхушки Храма, мотивируя усеченной цитатой из Пс91:11–12: "Ангелам Своим заповедает о Тебе… и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею".

Лк10:19 тот же Пс91:13: "на аспида и василиска наступишь" применяет по отношению не к Иисусу, а к его ученикам. Причем, NRSV: "молодого льва и змея прижмешь своею ногою".

В частности, в Пс91 речь четко идет именно о верующем человеке: Пс91:14, 16: "За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его… Долготою дней насыщу его, и явлю ему спасению Мое". Речь не идет об Иисусе.

Но и Иисус продолжает передергивание: "Не проверяй Господа Б. твоего". В реальности, Втор6:16 содержит принципиально иное указание: "Не проверяйте Господа, Б. вашего, как вы проверяли Его в Массе". Исх17:2: в Массе иудеи требовали от Моисея воды, косвенно сомневаясь в желании Б. им помогать. Причем, их требования были удовлетворены. Иисус же не мог сомневаться в помощи Б., поэтому тезис здесь никак не к месту.

4:8-10: дьявол предлагает Иисусу все царства мира, "если падши поклонишься мне". На что Иисус отвечает: "Господу Б. твоему поклоняйся и Ему одному служи". Впрочем, Втор6:13 содержит и продолжение: "…и Его именем клянись". Но здесь уже явный конфликт с запретом Иисусом клятвы, и тезис предпочитают оборвать на полуслове.

Посмотрим продолжение: Втор6:14: "не последуйте иным богам, богам тех народов, которые будут вокруг вас…" Аналогично, Самуил в 1Сам7:3: "…удалите из среды себя богов иноземных и Астарт, и расположите сердце ваше к Господу, и служите Ему одному…" Ни о каком дьяволе речи не идет. Тем более, в рамках традиционной иудейской концепции о дьяволе как слуге Б.

Обещание дьяволом всех царств предполагает его контроль над землей: чисто гностическая концепция. Лк4:6: "И сказал Ему дьявол: Тебе дам власть над всеми сими царствами… ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее…" Матфей по понятным причинам исключает гностическую ссылку, но смысл остается.

4:12: узнав об аресте Иоанна Крестителя, Иисус удалился в Галилею. Но в тот момент его никто не знал и не собирался искать. Он начинает проповедовать только позднее (4:17). Вряд ли преследовали всех ессенов или тех, кто крестился от Иоанна.

Бегство Иисуса в Галилею может иметь смысл, если он был ессеном, а события относятся к периоду Иудейской войны.

4:13–16: "пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, Да сбудется реченное чрез пророка Исаию… 'Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий. И сидящим в стране и тени смертной воссиял свет'".

Ис9:1–2: "В прежнее время Он принизил землю Завулонову и землю Неффалимову, но в последующее время Он прославит приморский путь, землю за Иорданом, Галилею народов. Люди, ходившие в темноте, увидели свет великий; жившие в стране великой тьмы — на них воссиял свет". Иисусу приписана сильно искаженная цитата.

Ис9:3–5 продолжает: "Ты умножил народ, увеличил радость его. Он веселится пред Тобою… Ибо… трость притеснителя его ты сокрушил, как в день Мадиама. Ибо всякая обувь воина во время брани и одежда, обагренная кровию, будут отданы на сожжение, в пищу огню". То есть, речь идет именно о физическом освобождении от притеснителя, о военной победе, а отнюдь не об Иисусе. Суд7 рассказывает о военной победе над Мадианитянами. Текст Исаии невозможно истолковать как намек на Иисуса.

Капернаум (Cephar Nahum) был, по-видимому, известным центром сектантов. Koh.r.1:8 указывает на наличие там множества сектантов. Они околдовали р. Иошуа (Jehoshua), и он ездил на осле в субботу. Здесь возможное указание на христианство капернаумских сектантов. Если бы евангелистам понадобилось подобрать место, где жил Иисус, Капернаум был бы удобен.

4:17: "С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: 'покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное'".

Здесь след иной традиции, описывающей Иисуса, проповедующего и крестящего аналогично Иоанну. В других местах Матфей не акцентирует внимание на проповеди Иисусом покаяния. Иисус, скорее, призывает соблюдать заповеди, пока не наступит конец света: неминуемый, но отнюдь не немедленный.

4:18–19: Иисус призывает Петра и Андрея, ловивших рыбу, говоря: "идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков".

Пс91:3: "Он избавит тебя от сети ловца…" Ис8:13–15: "Но Господа духов, Его чтите как святого;… Он станет скалой, о которую ударятся — ловушкой и сетью для жителей Иерусалима. И многие из них преткнутся; они упадут и разобьются; они будут уловлены и взяты".

Иисус мог намеренно соблазнить учеников, предложив сделать их "ловцами человеков".

4:23: "Иисус ходил по всей Галилее, уча в их синагогах…"

"Их синагоги", обычная для Матфея фраза, скорее, принадлежит неиудею. Маловероятно, чтобы вытеснение христиан из синагог молитвой "проклятье сектантам" (bircat ha-minim, введенной Гамалиилом II) привело к тому, что христиане уже вскоре стали воспринимать синагоги как чужие.

Напротив, было бы естественно ожидать, что Матфей будет упоминать синагоги как свои, доказывая тем самым некорректное вытеснение христиан из них.

Нельзя уверенно ответить, допустили ли бы Иисуса учить в синагогах (а не просто читать литургию). Даже если это так, то учение Иисуса должно было быть, в основном, традиционным. Судя по его тезисам, он мог быть и раввином. Характерно не разбиравшиеся в иудаизме галилеяне могли бы не заметить отклонений, но среди них ведь были и люди, знающие Писание.

Возможно, здесь отражены практика не Иудеи, а диаспоры, где особенно был распространен обычай приглашать издалека раввинов для обращения в синагогах.

Мессия должен был прийти в Иудею. Почему же Иисус проповедовал в Галилее?

4:24: "И прошел слух о Нем по всей Сирии".

Здесь явное языческое происхождение. С точки зрения иностранцев, Иудея и Галилея были частями римской провинции Сирии. Сами иудеи вряд ли отождествляли свою страну с Сирией, и иудейский автор так бы не написал.

4:25: "И следовало за Ним множество народа из Галилеи, и Декаполиса16, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана".

Надолго захватить с собой пищу было невозможно. Богатых приверженцев (которые могут взять деньги для приобретения пищи) Новый Завет во множестве не описывает. Милостыня в каждом отдельном населенном пункте большую толпу сторонников не могла прокормить. При тогдашней низкой мобильности населения передвижение толпы привлекло бы и внимание римлян. Так, Флавий описывает расправу римлян над приверженцами египетского лжепророка, выведшего их в пустыню, обещая показать разрушение стен Иерусалима. Описание 4:25 нереально.

Если у Иисуса было много приверженцев в Иудее, почему он проповедовал не в Иерусалиме, как Мессия, а в Галилее?

С чего бы греки из Декаполиса (десяти греческих городов) следовали за иудейским проповедником? Принятие этого тезиса за достоверный имеет серьезные последствия. Мы должны будем признать, что Иисус проповедовал по-гречески, пользовался неправильным переводом Септуагинты, изначально обращался к другим народам (вопреки прямому указанию на обратное у Матфея).

Мф5: Нагорная Проповедь. В пустыне звук приглушен. Понятно, что Иисус не мог кричать с горы. Но даже с небольшого холма, к скольким людям он мог обращаться, чтобы быть услышанным? Кстати, здесь мы опять видим огромное различие между Торой и Новым Заветом. В Торе имеет значение не только каждое слово, но каждый знак и способ написания. Новый Завет же изобилует откровенными ошибками даже в наиболее старой редакции, до более поздних корректировок.

Матфей описывает проповедь с горы явно для аналогии с Моисеем. Моисей принес с горы Синай скрижали, Иисус — дал заповеди. С горы иудеи обрели завет Б., с горы — по мнению Матфея — они получили завет Иисуса. У подножия Синая иудеи были ближе всего к Б. Во время Нагорной проповеди христиане были ближе всего к Иисусу. Не знавший этих тонкостей Лука упоминает в Лк6:17 проповедь на равнине.

5:3: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное".

Видимо, аутентичен Фм54: "Блаженны бедные, ибо им принадлежит Царство Небесное". Предпочитавший буквальное толкование Матфей посчитал необходимым разъяснить, что речь идет о нищих духом.

Что касается прямой связи, то, из известных нам иудейских сект, только ессены называли себя "бедными". Сама же традиция — древняя, например, Пс51:17: "Сокрушенный дух — жертва, угодная Б." Или Kall.r.3: "Кротость и приниженность духа соответствуют ученикам мудрецов".

5:4: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся".

Обычная ссылка на Ис61:3: "позаботиться о плачущих на Сионе, дать им… елей радости вместо плача". Но контекст Ис61:5–6: "чужеземцы будут вашими земледельцами и вашими виноградарями, а вы будете называться священниками Господа…"

Тезис довольно стандартный (например, Ber.r.92): страдающие в этом мире найдут утешение в будущем мире.

5:5: "Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю".

Ис66:2: "Но обращу свой взор на кроткого… который дрожит перед Моим словом". Христиане не настаивают на соблюдении заповедей.

Пс36:11: "кроткие наследуют землю". Но контекст Пс36:9: "уповающие же на Господа наследуют землю". Мих6:8: "кротко ходить перед Б."

То есть, не мирская кротость, а богобоязненность. Впрочем, иудеи также распространяли этот тезис на мирские отношения, прежде всего сопереживание. Zohar2:233: "Кроткий в этом мире отмечен в мире будущем".

5:4,6: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся… Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся".

Лк6:21: "Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь".

Фм69: "Блаженны те, кто преследуем в своем сердце: истинно они узнали Отца. Блаженны голодные, ибо насытятся".

Лука явно говорит о буквально голодных и плачущих, никаких надежных следов аллегории. "Плачете — воссмеетесь" также указывает на буквальное толкование. Хотя, конечно, у Фомы речь идет о жажде к духовному знанию и наполнении царством небесным.

Матфей может указывать на аллегорию в 5:6 ("жаждущие правды"). 5:4 о плачущих, видимо, следует понимать буквально.

Фома указывает на аллегорию: "преследуем в сердце" не предназначено для буквального понимания и, соответственно, Фм69:2 также.

Необычно, что Лука устраняет гностическую окраску, которую он характерно сохраняет при заимствовании из Фомы (или общих прототекстов). Можно допустить, что тезис действительно предназначен для буквального толкования, а у Фомы он отредактирован в гностическом духе. Тогда естественно, что у Фомы изъято упоминание о плачущих и смеющихся, для которого напрашивается скорее буквальное, чем мистическое, толкование.

Рим12:14–16: "Благословляйте преследующих вас; благословляйте, а не проклинайте их. Радуйтесь с радующимися, плачьте с плачущими. Живите в гармонии друг с другом…"

Этот тезис похож по смыслу на 5:4, 11, но заметно отличается от них текстуально. Вероятно, здесь нет следов аутентичного текста, но присутствуют какие-то моральные нормы (переработанные сентенции?), общепринятые в той культурной среде.

5:8: "Блаженны чистые сердцем, ибо они Б. узрят".

Похоже на свободную интерпретацию (в духе гностиков) Пс24:4–5: "Те… у кого сердца чисты… получат благословение от Господа…"

5:10: "Блаженны преследуемые за праведность, ибо их есть Царство Небесное".

Вряд ли здесь речь об изгнании из синагог. Христиан, по-видимому, специально не изгоняли. Могли изгнать проповедников (что естественно, если большинство не принимало их веру), но не слушателей. Видимо, впервые христиане были вытеснены из синагоги молитвой "проклятье сектантам", которая была введена в обиход во 2 в. Как и другие сектанты, они не могли ее произносить, и были лишены возможности посещать синагоги. Если бы сектантов и ранее не допускали в синагоги, то не было бы и необходимости в столь жесткой мере, как эта литургия.

Тогда Нагорную проповедь (как минимум, 5:10) нельзя датировать ранее чем примерно 140–150 г.г. И, естественно, она уже не может претендовать на аутентичность. На фальсификацию указывает и то, что 5:3 уже обещает царство небесное нищим духом. Далее Иисус перечисляет другие награды — за другие достоинства. Но 5:10 вновь возвращается к царству небесному.

Фм58: "Блажен тот, кто страдал и нашел жизнь". Вместо "страдал" возможно "тяжело трудился" (неоднозначность коптского перевода).

У Фомы смысл понятен: блажен тот, кто путем страдания или тяжелым трудом познания достиг понимания и обнаружил царство небесное. Толкуя тезис буквально, Матфей мог связать страдание в этом мире (максимально подгоняя определение под сиюминутные нужды христиан: "преследуемые за правду") с обещанием царства небесного в будущей жизни.

5:11: "Блаженны вы, когда будут поносить вас, и преследовать, и всячески неправедно злословить за Меня…"

Тезис чересчур явно служит нуждам секты (или церкви), членов которой недолюбливают.

Фм68: "Блаженны вы, когда будут ненавидеть вас и преследовать; и не будет места, где бы вас преследовали". Явно следует искать мистический смысл. Блажен тот, кому враги помогают избавиться от мирского. Но нелегко найти таких врагов. Обычно отрешиться от мира нужно самому (тяжелым трудом познания), а не в результате помощи (воздействия) внешних обстоятельств. Либо же: посвященного не удается преследовать ("не будет места"), он всегда спокоен и свободен.

Пытаясь сохранить традиционное значение тезиса, христианские теологи предположили, что текст Фомы ошибочен, следует читать Фм68:2: "и найдете место, где вас не будут преследовать". Но Фм68 отлично трактуется и без таких радикальных исправлений.

На мистический смысл указывает и похожий Фм69:1: "Блаженны те, кто преследуем в своем сердце: истинно они узнали Отца". Возможно, преследуем жаждой познания. Либо внешнее преследование, отстраняющее их от мира, в них уже заменено внутренним. Достигнув этого состояния, они узнали Б.

5:11–12 или даже 5:10–12: выглядит добавленным или сильно отредактированным, чтобы подкрепить дух осмеиваемых и гонимых христиан: "Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут… неправедно злословить за Меня; Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах…" Так, 5:10 "Блаженны изгнанные за правду" связано по смыслу и должно было бы следовать после 5:6 "Блаженны алчущие правды". Критерий помещения в Царство Небесное "изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное" совершенно не стыкуется с описываемым Торой путем соблюдения Закона и добродетели. Так, праотцы и пророки отнюдь не были изгнаны. Следует ли понимать, что не их "есть Царство Небесное", особенно если вспомнить что в другом месте христианские мистификаторы от имени Иисуса обещали своим последователям место в Царстве Небесном рядом с Авраамом, Исааком и Иаковом?

В других местах Нагорной проповеди Иисус своих последователей не упоминает, что еще раз подтверждает наше мнение об этой части как о более поздней вставке. Вообще говоря, Нагорная проповедь не посвящена административным вопросам, и такая явная агитация (следовать Иисусу, чтобы стать блаженным) не вяжется с духом проповеди как набором общих правил, своеобразно трактующих Закон.

5:11–12 обращается только к христианам, а 5:3–9 и далее 5:13–48 — ко всем иудеям. Вставка 5:11–12 перекликается с Лк6:22–23 в Лк6:20–26, явно вставленном в описание исцелений.

5:12: "Так гнали и пророков".

Похоже, Матфей адаптирует Лк6:23: "так поступали с пророками предки их".

Пророков не гнали, за исключением нескольких эпизодов. В Ветхом Завете есть упоминания о гонениях на пророков, но конкретно такие преследуемые пророки не перечислены.

Тезис становится более понятным, если предположить влияние псевдоэпиграфии (особенно популярной у ессенов). Например, жизнеописания пророков (Lives of the Prophets) рассказывают о массовых гонениях на пророков и их убийствах.

Кроме того, вероятно, секты считали своих основателей (а часто и многих других) пророками. Поскольку их учение не принимали (о чем свидетельствует основание секты), то у сектантов и могло сложиться мнение о гонениях на пророков.

Евангелия утверждают, что пророков преследовали и убивали — без подтверждения в иудейской традиции. Вероятно, здесь адаптация популряной греческой традиции, которую Сократ явно имеет в виду, когда утверждает, что толпа осудила много добрых людей, как он.

5:13–14: "Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы".

Тезис резко контрастирует с контекстом: "блаженны плачущие… кроткие… жаждущие правды… милостивые…" И вдруг — такое превознесение слушателей. Возможно, Матфей пытается своими словами укорять иудейскую аудиторию.

Мк9:49–50: "Ибо каждый будет посолен огнем. Соль хороша, но, если она потеряет свою соленость, чем восстановишь ее? Имейте соль в себе, и будьте в мире друг с другом".

Лк14:34–35: "Соль — добрая вещь; но если соль потеряет силу, чем исправить ее?… вон выбрасывают ее". Контекст Лк14:33: "кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником". При любой натяжке, речь не об иудеях вообще, как у Матфея.

Наиболее вероятно, что Марк точнее всего приводит этот тезис. Трудно однозначно понять смысл метафоры, но представляется корректным предположение о ее происхождении от мистиков (которые, по нашей версии, и написали Марка). Оттуда она в разных формах вошла в редакции Матфея и Луки, причем при адаптации к показавшемуся автору приемлемым контексту тезис утратил смысл.

"Посолен огнем" — явное указание на посвящение, обретение святого духа. "Если она потеряет свою соленость" — речь идет о какой-то иной "соли", возможно, душе (растворяющейся в духе), теле (теряемом в ином мире), материальных благах или принадлежности к иудаизму. Последнее особенно хорошо объясняет "будьте в мире": уверенность иудеев в своем приоритете была бы основанием для постоянных конфликтов. Тогда Марк говорит о приоритете внутреннего (духа, "соль в себе") над внешней солью (возможно, принадлежностью к иудаизму).

Кол4:6: "Слово ваше (да будет) всегда с благодатью, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому". Возможно, соль (в силу своей дороговизны?) была популярной метафорой чего-то особенно приятного, исключительно хорошего. Или соль могла быть метафорой святого духа (опять же, в силу своей важности в приготовлении пищи).

10:20: "Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас". 10:20, вероятно, является поздним текстом. Тогда "приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать" идентично "продиктовано святым духом". Говоря об иудеях как "соли земли", Матфей имел в виду, что именно они являются носителями духа, и не должны его потерять. Такое толкование подтверждается иудейской традицией: "Относительно пяти вещей употреблено слово 'завет': обрезание, радуга, соль, страдания и священство" (Zohar Hadash1:4).

Фм32: "Город, построенный на высокой горе и укрепленный, не может пасть, и не может быть спрятан". Речь может идти о прочной вере на фундаменте знания. Явно не об иудеях. Вряд ли об Иерусалиме: чересчур буквально, и Иерусалим несколько раз был взят врагами.

Среди возможных ивритских корней имени "Иерусалим" есть "свет" и "город". Возможно, Матфей играет словами. Не исключено, что такая аллегория, основанная на игре слов, была идиомой.

Оба тезиса: и Луки, и Фомы, были, видимо, довольно популярными. Тезис Фомы употреблялся во множестве значений: и как наступление царства небесного, и как военное торжество Израиля.

Вероятно, Матфей использовал эти привычные для аудитории тезисы, придав им нужный ему смысл.

5:15–16: "И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми…"

Обращенные в христианство иудеи не должны скрывать своих убеждений. Очевидно, эти взгляды порицались.

Лк8:16–17: "Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом… а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет. Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным…" Сомнительный контекст: зажженная свеча не предназначена для того, чтобы быть тайной. Напротив, это символ открытости.

Не исключено, "тайное — явное" описывает мучения в аду тех людей, чьи грехи оставались тайной на земле. Поскольку грехи, в итоге, невозможно скрыть, люди стремятся их не совершать. Это была важная концепция учения ессенов (ИВ2:8:11). Лк12:1–2 приводит этот тезис во вполне согласованном контексте критики лицемерия фарисеев.

Лк11:33–34: "Никто, зажегши свечу, не ставит ее… под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет. Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло…"

С одной стороны, бессмысленность сокрытия света (отношения со внешним миром). С другой стороны, чистота мироощущения, которая предопределяет чистоту человека (внутренний мир). Чисто текстуальная, лишенная всякой смысловой связи, аналогия свечи со взглядом, светильником для тела.

Это была популярная метафора. Например, в b.Shabb116 Саломея (1 в.) говорит: "Пусть свет твой сияет, как светильник!" Ber17: "пусть глаза твои будут зажжены светом Торы".

Без сомнения, речь идет о свете знания ("свете"). Это знание нужно распространять ("на подсвечнике, светит всем"). Вопрос остается, какое знание имелось в виду: Тора, gnosis, ессенизм, христианство, душа (Ber10)? Светом называли и присутствие Б., Shekinah (Tikkune Zohar21).

Фм33: "Что услышите на ухо, проповедуйте с крыш. Ибо никто не зажигает свечу и не ставит ее под сосудом… Но ставит ее на подсвечник, чтобы входящие и выходящие видели свет".

Можно предположить, что аутентичным является тезис о свече (первый из каждой пары перикопов евангелистов и Фм33:2–3). Контекст Фомы, видимо, самый правдоподобный. Но, учитывая разногласия евангелистов, возможно не аутентичный.

Особые сомнения вызывает "что услышите на ухо, проповедуйте с крыш". То есть, возможно, призыв открыто проповедовать мистическое учение, передаваемое лишь подготовленным. Видимо, это христианская концепция, в пику гностикам.

Похоже, что Матфей приспособил тезис к реальным условиям, когда проповедовать с крыш члены его секты не могли. А Фм33:1 о проповеди с крыш автор Матфея вынес в отдельный перикоп 10:26–27, в контекст (церковных) наставлений будущим христианским проповедникам.

5:17: "не нарушить {Закон} пришел Я, но исполнить". Эта фраза очевидно указывает на приверженность Иисуса Закону. Контекст 5:19: "Поэтому, кто нарушит одну из малейших заповедей, и научит других тому, тот малейшим наречется в Царстве Небесном".

Христианские теологи передергивают, полагая, что речь идет о финальном исполнении Закона пришествием Иисуса. Прежде всего, Закон соблюдается в действиях, а не направлен на достижение некоего последнего события. Также, обещание Б. торжества Израиля не может быть нарушено в силу неизменности Б., например 1Сам15:29.

Впрочем, 5:19 чересчур сильно напоминает полемику Матфея (например, с последователями Павла), чтобы быть достоверным.

5:18: "Правду говорю вам, пока не прейдут земля и небо, ни одна буква, ни одна черта буквы не прейдет из закона, пока все не будет исполнено". Иисус явно не считает конец земли и неба близким событием. Матфей, возможно, критикует христианские тексты на других языках, говоря о букве и черте буквы. Такая неизменность текста и шрифта является характерной особенностью Библии на иврите.

5:19: "Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном…"

Матфею нужен был такой тезис, чтобы бороться с неиудейскими христианами, проповедовавшими практически альтернативное учение. Видимо, их авторитет был все-таки высок: Матфей обещает им не ад, но незначительность в царстве небесном.

Такая жесткость в отношении соблюдения заповедей нетипична для иудаизма. Втор17:19: "старался исполнять все слова закона сего и постановления сии". Человек должен стремиться соблюдать Закон, а само по себе нарушение заповеди не есть препятствие для спасения. Раскаяние и обращение к праведности ведут к прощению любых грехов.

Находившиеся постоянно в состоянии борьбы сектанты были, естественно, более жесткими к своим оппонентам.

5:20: "Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное". 5:10: "Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное".

В обоих случаях устанавливается условие входа в царство. Вряд ли следует приписывать Матфею использование формальной логики, по которой первое условие является необходимым, а второе — достаточным. Даже и в этом случае праведность вела бы к обязательному изгнанию (из общины? из синагоги?)

То есть, быть изгнанным за правду (независимо от глубины веры в эту правду) — значит быть праведным? К тому же, стремящийся быть праведным более кого-то уже не может быть нищим духом, что определено как еще один критерий вхождения в Царство Небесное.

В целом, Матфей, очевидно, не определился, кто именно попадет в царство. Скорее, он просто рассуждает на эту тему, без конкретных выводов и формулирования пути в царство.

Отметим высокую оценку праведности книжником и фарисеев. Это выглядит как попытка Матфея отстоять приоритет своей секты на фоне популярных фарисеев.

Во времена Иисуса, фарисеи были довольно беззащитной, бесправной, преследуемой сектой (после краткого прихода к власти при Саломее). Преследования доходили до массовых расправ. При таких условиях, отстаивающие религиозные законы фарисеи должны были вызывать симпатию у населения. Видимо, к моменту написания Евангелия от Матфея они были весьма популярны. Матфей подтверждает их праведность, но называет последователей Иисуса еще более праведными.

Критика фарисеев, вероятно, внесена частично Матфеем, частично еще позже. Это одно из оснований датировать Матфея не ранее чем концом 1 в., когда фарисеи, после разрушения Храма, вновь пришли к власти.

5:22: "Если вы гневаетесь на брата своего напрасно, то подлежите суду".

Слово "напрасно" полностью меняет смысл тезиса. Эта фальсификация появилась только в редакциях Нового Завета после 4-го века.

Скорее, здесь одна из форм традиции, чем аутентичный текст. Например, Евр8 излагает по-другому: один из наибольших грехов — "погрузить в грусть дух брата или сестры".

"Кто же скажет брату своему: 'пустой человек', подлежит синедриону {верховному суду}…" Аналогично, Yoma87: "Оскорбивший своего ближнего только словом должен просить его прощения".

"А если скажете: 'Ты глупец', подлежите геенне огненной". Совершенно аналогично, Pesikta r.25:1: "'Не убий' значит: 'ты не должен поступать так, чтобы у твоего брата закипала кровь в жилах'". Нарушение заповеди "не убий" как раз и ведет к геенне.

A. de R.Nathan12 приписывает еще Аарону мнение о том, что оскорбивший ближнего согрешил против него.

5:25–26: "Мирись с оппонентом твоим скорее… чтобы оппонент не отдал тебя судье… и не ввергли бы тебя в темницу… ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта".

Возможно, Матфей ошибочно выбрал контекст для тезиса. Не исключено, что это не социальная установка мириться без суда, а притча. Так, иной контекст в Лк12:57–58: "И почему вы не судите сами, что правильно? Когда идешь с оппонентом в магистрат, по пути старайся решить миром…" Кстати, Лука, по-видимому, ошибается — в то время суд осуществляли раввины, а не магистрат.

Имеется в виду не денежный долг, а долг исполнения заповедей. Соответственно, речь идет о том, чтобы начать исполнять заповеди, не дожидаясь наказания. Возможно, описывается не мирское наказание, а попадание в ад после Суда.

Буквальное же толкование тезиса несколько проблематично. Единственное средство примириться с оппонентом — отдать долг. Но тогда оппонент нарушает указание о прощении долгов.

Так рассматривается и в иудаизме, Sanh6: "заповедь решать дело до суда, а не начинать его в суде".

5:27–28: "Вы слышали, что сказано древним: 'не прелюбодействуй'. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем".

Это типичный максималистский тезис. Такие сверхжесткие требования удобны для привлечения энтузиастов в небольшую секту, но совершенно неприемлемы как религия для всего народа.

Тезис принципиально расходится с доктриной иудаизма как практической религии. Ограничить греховные помыслы невозможно, по меньшей мере, почти для всех людей.

Греховные помыслы, как и праведные, созданы Б. Они не являются грехом сами по себе. Грехом является их реализация — действие вопреки Закону.

5:28 контрастирует с типичным тезисом Nasir19: "Грешник — тот, кто причиняет себе боль воздержанием от желаемого". Речь, конечно, не о поощрении разврата, а о допустимости желаний.

5:29–30: "Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя… И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну".

Подобный агрессивный тон, по-видимому, не согласуется со стилем тезисом, обыкновенно считающихся аутентичными. Аналогично в 18:7–9: "Горе миру от соблазнов… Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки… нежели с двумя руками… быть ввергнутым в огонь вечный…" Иисус проповедовал духовное изменение, а не членовредительство. Но ведь эта процедура отсечения частей тела — точно то, что делало множество верующих в Темные Века и в раннем средневековье.

И угрозы соблазняющим неокрепших христиан (в то время люди еще свободно меняли религии): "…горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит".

Возможно, 5:29–30 написал Матфей, а совсем уж агрессивный 18:7–9 был добавлен позднее. У Луки и Фомы аналогов нет. Вероятно, Матфей пытался трактовать Второзаконие.

В обычной ссылке Втор13:6 речь совсем о другом: "Если будет уговаривать тебя тайно брат твой…: "пойдем и будем служить богам иным…"…да не пощадит его глаз твой… но убей его…" Глаз предлагается отнюдь не вырвать, но применить.

Так же Втор25:11–12: "Когда дерутся между собою мужчины, и жена одного подойдет… и… схватит его за гениталии; То отсеки руку ее…" Здесь наказание, а не самоограничение.

Следует отметить, что и такой тезис присутствует в иудаизме, хотя в не очень авторитетном Midrash Abkir, о ребе Маттафии бен Хареш, которой ослепил себя, чтобы избавиться от соблазна женщиной. Впрочем, зрение ему было возвращено.

5:32: "Кто разведется с женою своею, кроме как из-за неверности, тот подает ей повод для разврата; и всякий, кто женится на разведенной, занимается развратом".

"Кроме как из-за неверности" похоже на вставку, натягивание запрета развода для соответствия Втор24:1, четко определяющему неверность как основание для развода.

Разведенная женщина не имеет ограничений в своем поведении и повторном выходе замуж.

Тезис внутренне противоречив. Если поведение разведенной женщины разврат, то женящийся на разведенной прекращает этот разврат, и совершает доброе дело, а вовсе не разврат.

Видимо, это поздняя вставка, сделанная неиудейским автором. В то время, иудейские женщины при разводе получали определенную сумму, предположительно ограждающую их от нищеты. Брачные контракты были введены при царице-регентше Саломее. Фальсификатор же ссылался на опыт язычников, когда разведенная женщина часто вынуждена была заниматься развратом для обеспечения существования.

Воздержание от разврата и развода не является новым учением Иисуса. Прит5:3–4: "Ибо мед источают уста чужой жены… Но последствия от нее горьки…" Прит5:18: "утешайся женою юности твоей…"

M.Gitt9:10: "По мнению школы Шаммая, человек не может развестись со своей женой, кроме как из-за чего-либо постыдного…" Гиллель, хотя и разрешал развод без существенных ограничений, но осуждал его. B.Gitt90 словами последователя Гиллеля: "Алтарь Господа проливает слезы по тому, кто развелся со своей первой женой".

Этот же тезис подробно изложен в 19:3-12. Весьма возможно, что Мф5 полностью скопирован из прототекста, конспективно излагавшего учение Иисуса. Иначе трудно объяснить такие повторы. Тогда Мф5 представляет собой самую старую традицию, ведущуюся от Иисуса.

Отметим, что мы намеренно не критиковали буквальное содержание тезисов. Мы полагаем, что часть их относится макросоциальным отношениям и не предназначена для применения в повседневной жизни. Таковой, например, является заповедь непротивления злу. Она имеет мало смысла в ситуации, когда требуется поймать преступника. Но в макромире она полностью оправдана: ответ злом на зло приводит только к эскалации насилия. Продолжая пример, преступность никогда не была побеждена насилием. Возможно, экстремальное применение добра даст не худшие результаты, чем экстремальная жестокость по отношению к преступникам. Возможно, Иисус имел в виду реализацию этих тезисов как пример некоторых миру. Такие примеры (см. праведников) издавна ограничивают зло в мире. Возможно мистическое толкование, как безразличие к миру. Возможна неточность текста, искажающая смысл: например, если было "не воздавай злому" вместо "не противься", то есть, запрет мести и наказания вместо запрета сопротивления.

В любом случае, эти тезисы однозначно имеют смысл, и нет указаний на их фальсификацию, поэтому они не являются предметом настоящего рассмотрения.

5:33–35: "Вы слышали, что сказано древним: 'не преступай клятвы…' А Я говорю вам: 'Не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Б., ни землею, потому что она подножие ног Его…'"

Тезис не нов, Втор5:11: "не произноси имени Господа, Б. твоего, напрасно…" Втор23:21–22: "Если дашь обет… немедленно исполни его… если же ты не дал обета, то не будет на тебе греха". Tan. Wajyikra7: "Не следует клясться даже в правде".

Автор тезиса показывает довольно примитивное понимание теологии. Престолом Б. называется не небо, как физический объект, а Его слава. Аллегорически слава называется небом. Onkelos (Акила, Aquila) трактует "подножие ног" как иной образ престола. То есть, в теологическом смысле "земля" и "небо" указывают на один и тот же объект — славу Б. У Матфея же земля и небо разделены в совершенно физическом смысле.

Можно высказать предположение о происхождении этого тезиса. Иудеи могли аннулировать клятвы, если только они не были произнесены именем Б. Соответственно, раввины призывали не давать таких клятв. Если бы секта Иисуса отказывалась аннулировать любые клятвы, то "не клянись вовсе" выглядело бы к месту.

5:36: "Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным".

Подчеркнутый детерминизм, хотя и в неудачном примере, где свобода воли очевидно отсутствует. В иудаизме считается, что мир после творения развивается по данным ему законам природы. Поэтому цвет волос не является прямым проявлением воли Б.

С другой стороны, детерминизм был очень характерен для сектантов. Им он давал возможность чувствовать себя ближе к Б., в некотором роде прямо подчиненными Ему.

5:37: "Но да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх того, то от лукавого".

Мы склонны полагать, что вторая фраза, как и другие упоминания о присутствии дьявола в повседневной жизни, является вставкой.

Что же касается первой части фразы, то она вполне традиционна. Например, T.B.Metzia14: "Б. воздаст наказанием тем, кто не держит точно своего слова". Или, еще точнее, Shebuot36: "'Да' — клятва, и 'нет' — клятва".

5:38–39: "Вы слышали, что сказано: "око за око, и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься делающему злое. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую".

"Не противься" может указывать на раннее происхождение тезиса, когда вопрос о сопротивлении римлянам был еще только предметом обсуждения в Иудее. Впрочем, традиция очень распространенная. Например, она так присутствует в Derek Eretz Zuta2: "Не пытайся мстить обидевшему тебя. Лучше быть обиженным и кротким духом".

Автор тезиса, возможно, принадлежал к секте, весьма отдалившейся от иудаизма. Задолго до Иисуса, "око за око" уже трактовалось как концепция равенства перед судом, и реализовывалась путем эквивалентных компенсационных выплат (B.Kamma84). Сектанты же, видимо, придерживались ортодоксального толкования. Это и понятно: они не имели судебных функций, и могли позволить себе самые жесткие толкования, применение которых в реальной жизни было бы проблематично.

Рим12:17: "Не воздавай никому злом на зло, но заботься о том, что почетно в глазах окружающих". Совместить тезис Павла с Матфеем невозможно. У Матфея Иисус призывает не заботиться даже о пище и одежде (куда уж больше о почете), молиться и заниматься благотворительностью (куда уж больше иными достойными делами) тайно, а не для почета.

Тезис является популярной максимой, не применимой в реальной жизни при наличии хотя бы одного человека, склонного делать злое (кто-то должен его остановить силой). Возможно, здесь заимствование из индуизма или буддизма, которые тогда начали проникать в Иудею и в Европу. Аналогичные тезисы встречались и у греческих философов.

Концепция тотального прощения не чужда иудаизму. Zohar1:201: "Человек сказал: 'Я всегда мирюсь с причинившим мне зло. Я становлюсь ему другом и отвечаю добром на зло. И прежде чем ложусь спать, прощаю всех, кто нуждается в прощении'. 'Ты больший Иосифа,' — ответил р. Абба".

Мистическое толкование этого тезиса потребовало бы отдельной книги. Отметим, что непротивление может быть продиктовано совершенно разными мотивами: осознанием незначительности этой жизни, ощущением единства на духовном уровне (с врагом), пониманием и прощением врага, пренебрежением или безразличием к врагу.

Доктрина всепрощающего Иисуса не была общепринята. МладФм3 описывает, как ребенок-Иисус магически убил другого ребенка, мешавшего ему играть. Аналогичное убийство уже в МладФм4. Возможно, гностики не рассматривали любовь к врагу как прощение, но, аналогично японскому цзену, как внимательность к врагу, направленную на его эффективное уничтожение.

5:40: "И кто захочет… взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду…"

Выполнивший указание Иисуса должен был остаться обнаженным. Здесь возможная параллель с гностическими текстами, проповедующими наготу. Точнее, буквальным пониманием этих текстов, так как речь в них идет о мистическом обнажении, отказе от одежды — тела.

5:41: "И кто принудит тебя идти с ним одну милю, пройди две".

Похоже, здесь описано принуждение нести чьи-то вещи. Нет никаких свидетельств того, что свободные иудеи могли подвергаться такому обращению. Можно предположить его только со стороны римских солдат.

Но откуда они взялись бы в Галилее при Ироде Антипе? Здесь может быть очередное подтверждение написания после Иудейской войны.

5:42: "Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся".

19:21: "если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим…"

Лк6:30,34: "Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад… И, если взаймы даете тем, от кого надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же".

Фм95: "Если у тебя есть деньги, не отдавай их в рост. Но отдай их кому-нибудь, от кого не получишь их назад". Возможно, Фома одновременно описывает иудейскую процедуру благотворительности: дать в долг на неопределенный срок, и не требовать возврата. Это должно было не обижать получателя помощи.

Видимо, тезис Фомы близок к аутентичному. Лука несколько дополнил его объяснением. Матфей привел тезис к соответствию с иудаизмом. В частности, он исключил упоминание о росте (недопустимо брать проценты с иудея, хотя на практике существовали пути обойти это ограничение) и о том, чтобы деньги не одалживать вообще (вопрос дачи взаймы и возврата долга подробно описывается в Торе и традиции).

Аутентичный тезис (если таковой вообще существовал) вряд ли упоминал рост (и без того формально запрещенный), а, если бы упоминал, делал бы традиционный упор на ханжестве и внешнем соблюдении Закона. Вероятно, он включал положение о том, чтобы давать, не ожидая возврата.

Возможно и другое объяснение. Окончание Фомы, по-видимому, содержит многочисленные вставки и искажения. У Матфея мог быть вполне иудейский оригинал тезиса, который позднее мог в гностическом варианте попасть к Фоме, и оттуда — к Луке.

Втор15:7-10: "не сожми руки твоей пред нищим… дай ему взаймы… Берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: 'приближается седьмой год, год прощения'… и ты не отказал ему… когда будешь давать ему, не должно скорбеть сердце твое…"

Видимо, у Иисуса была какая-то вариация на эту тему. "Отдай их кому-нибудь, от кого не получишь их назад", вероятно, усиливало тезис, запрещающий ограничивать заем при приближении года прощения.

О важности этого вопроса свидетельствует то, что незадолго до Иисуса Гиллель даже изобрел специальный вид расписки — prozbul, — позволяющий переносить займы через седьмой год (посредством их номинального хранения в общественной казне). Тогда ко времени Иисуса выдача займов перед субботним годом уже не была актом пожертвования, и Иисус мог предложить новую формулировку.

5:43: "Вы слышали, что сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего". В Торе нет этого тезиса о ненависти к врагам.

Более того, врагами в Торе называются идолопоклонники. Поэтому "ненавидь врага твоего" может означать ненависть к идолопоклонникам — любовь к Закону. Это не социальная установка.

По отношению к врагам Тора не говорит ничего, отличного от Иисуса, Исх23:4–5: "Если найдешь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, приведи его к нему. Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его: развьючь вместе с ним". Также и традиция, например, B.Metzia32: "Если двое людей просят тебя о помощи, и один из них — твой враг, помоги ему сначала". Даже для язычников не делается исключения, Pesikta Buber p.193 приводит традицию, что жертвоприношение семидесяти быков в праздник Суккот осуществляется за семьдесят языческих народов.

Уж если кто и реализовал в полной мере тезис (ошибочно интерпретированный) о ненависти к врагам, то это сами христиане. Из творений особо идеализированных интеллектуалов церкви можно указать Adversus Judaeus Августина. Впрочем, в практическом смысле рядовые христиане и менее образованные руководители церкви его перещеголяли.

Можно предположить, что любвеобильность Иисуса намеренно подчеркивалась (или формировалась) для полемики с гностиками. Их аналог Иисуса, демиург, не был добр. Это качество было прерогативой верховного бога. Соответственно, христианам имело смысл показать, что их божество именно таким добрым и является, и больше демиурга. Такое описание подходило и сектантам типа марционитов, которые считали Б. иудеев меньшим верховного божества, проявлением которого был исполненный добра Иисус.

Из известных нам иудейских сект, ненависть к врагам проповедовали только ессены. Тезис становится корректным, если Иисус обращался именно к ним.

Как отмечает Yadin, здесь ссылка на Правила общины (Rule of the Community) ессенов: "любить всякого, кого Он избрал, и ненавидеть всякого, кого Он отринул". У нас нет сведений о практической реализации ессенами этого лозунга. Не следует забывать о типично декларативной воинственности сектантов.

Если согласиться с тем, что Матфей не просто ошибся в цитате, то, пожалуй, можно принять, что он заимствовал этот тезис у ессенов. Вспомним замкнутость ессенов — они не распространяли своего учения. Но Иисус или Матфей были уверены, что аудитории хорошо знаком этот тезис. Следовательно, обращение направлено к самим ессенам. Это довольно серьезный довод в пользу связи или даже происхождения христиан из ессенов.

Тут можно заметить общее правило. Государственная религия обычно жестока. Это и понятно, ведь она, фактически, формулирует законы общества — жесткие по определению. Во времена иудейской теократии законы были, несомненно, значительно гуманнее, чем у других народов, но содержали немало элементов, которые современному историку могут показаться варварскими. В это же время зародилось христианство без какой-либо проповеди зла. И это естественно: оно не было официальной религией, и не несло бремени оправдания и формулирования реальных законов общества. Позднее, получив государственный статус, христианство отлично обросло традицией чрезвычайно жестких законов. Тогда же иудаизм, будучи изолирован от государственных функций, стал исключительно добрым учением. Сейчас даже трудно представить себе раввинов, осуждавших на сожжение (правда, сравнительно гуманным способом) или на проламывание черепа палками (M.Sanh9:6). Со своей стороны, христианство, потеряв сейчас влияние на государство, также возвращается к своей ранней формы любвеобильной религии.

5:44: "Но Я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за преследующих вас…"

Матфей изымает из текста Луки "благословляйте проклинающих вас, делайте добро ненавидящим вас". Возможно, для Матфея это чересчур реальная ситуация каждодневного общения с проклинающими сектантов иудеями. Или, Лука написан позже, когда какая-то форма преследования сектантов стала реальностью.

Это старый философский тезис. Его отлично объясняет Сократ: поскольку нельзя делать зло вообще, то нельзя его делать и в ответ на зло.

5:45–46: "так чтобы вы могли быть детьми Отца вашего Небесного; Ибо Он повелевает солнцу всходить над злыми и праведными. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?"

Очень характерно, Матфей приводит свои объяснения тезиса 5:44 — причем, сразу несколько объяснений (целых три, в данном случае).

Из них первое имеет форму постулата (возможно, употреблялось в литургии). Второе — собственный довод Матфея (или популярная вне-христианская аллегория). Третье — заимствовано из источника (в данном случае, аналог в Лк6:32: "И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят". Характерно, Матфей заменяет "грешники" на конкретное "мытари").

Довод, вероятно, вполне традиционный. Но он очень органично смотрелся бы у ессенов, которые придавали особое значение солнцу. Несколько по-другому он выглядит у ортодоксальных иудеев: "дождь нисходит одинаково на праведных и на злых", Ber33.

5:47: "И если вы приветствуете только братьев своих… Не так же ли поступают и язычники?"

Интересно направление редактирования. Некоторые манускрипты содержат: "братьев и сестер", изменяя смысл с иудеев на членов церкви.

Некоторые заменяют "язычники" на "мытари". Можно предположить, что именно по этой причине мытари стали единственной профессией, которую резко негативно упоминает Евангелие от Матфея. То есть, сначала "язычники" в некоторых случаях было заменено на "мытари", а потом писец решил добавить их к грешникам. Получилось "грешники и мытари". Или фальсификация была еще сильнее: "грешники {среди иудеев} и язычники" было заменено на "грешники и мытари".

Впрочем, другие апостолы — рыбаки — также относились к низам общества. Не исключено, что они тоже были прототипом грешников. Евангелисты могли сознательно описывать учеников Иисуса (мытаря, рыбаков, блудниц) как людей, прошедших самый длинный путь к праведности.

6:1: "Опасайтесь показывать свою набожность пред людьми с тем, чтобы они видели вас; иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного".

Весьма возможно, что вторая фраза является вставкой. Обещание большей награды за воздержание от меньшей (перед людьми) характерно для христианства, но противоречит бескорыстному мотиву 6:3.

Zohar1:25: "Одна из форм 'странного поклонения' {идолопоклонства} практикуется теми, кто строит синагоги и академии, помещает в них свитки Торы с украшающими их коронами, но которыми руководит не желание служить Б., но стремление к общественному одобрению и славе". Книга, конечно, поздняя, но, исключая заимствование от христиан, тезис базируется на древней традиции. По крайней мере, отсутствуют какие-либо указания на новацию.

6:2–3: "И когда даете милостыню, не трубите перед собой, как лицемеры делают в синагогах и на улицах… у тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая…"

Этот тезис надо рассматривать в контексте 19:21: "если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим…" Милостыня обеспечивает определенный душевный комфорт без заметных затрат, ложное удовлетворение от незначительной помощи ближнему. "Возлюби ближнего своего, как самого себя" диктует именно концепцию 19:21: правильно раздавать именно все имущество, а не обманывать себя милостыней.

Фм62: "Я открываю свои тайны тем, кто достоин Моих тайн. Не давай своей левой руке знать, что делает твоя правая рука". То есть, мистические тайны следует держать в секрете не только от других людей, но и от некоторой части себя самого.

У Луки аналог 6:1–4 отсутствует, что странно для такого важного тезиса. Видимо, текст Фомы близок к аутентичному, который Матфей или поздние редакторы изменили на благотворительность. 6:1 о набожности может указывать на то, что Матфей изначально был похож на Фому. Текст мог быть изменен из-за явного мистицизма, отвергаемого церковью, которая декларировала, что все знание в христианстве доступно посредством чтения Евангелий.

B.Batra9-10: "Дающий милостыню тайно велик, как Моисей… Лучший способ дать милостыню — бросить ее в ящик для подаяний. Тогда дающий не знает, кому дает, и бедный не знает, кто ему дает". Hagigah5: "Ребе увидел человека, на людях подавшего нищему монету. Он сказал: 'Лучше бы ты ничего ему не дал, чем опозорил его'".

Иудаизм — практическая религия, причем в отношении индивидуума. В иудаизме отсутствуют невыполнимые в реальной жизни требования или условия, делающие невозможным нормальное существование.

В отличие от государственной морали, которая устанавливает прерогативу государства над исполнением функций, признанных важными, иудаизм обращается к индивидууму для их исполнения. Иудаизм основан на обращении к отдельному человеку, а не к обществу в целом, на моральности индивидуума, а не регламентированном поведении группы.

Так, забота о нуждаюшихся в иудаизме вменяется в обязанность человека, а не осуществляется помимо его воли, за счет его налогов — государством. В итоге, человек остается существом ответственным, самостоятельным в принятии решений. Традиция уделяет много внимания благотворительности, заботе о бедных. Для раввинов важен практический аспект — реальная помощь.

Иудаизм является религией практического пути. Для того, чтобы достичь желаемого результата (соблюдения воли Б., царства небесного, спасения), необходимо действовать определенным в Законе образом.

Раннее христианство тоже именовало себя "Путь", но смысл этого термина быстро оказался выхолощенным. В самом деле, где же путь, если достаточно только веры в мифическое событие? Это одномоментное обращение, никакого пути, никакого развития, никакого постоянного действия.

Мистицизм же подменяет объект и субъекта в благотворительности. Забота о том, кто дает, а не о том, кто получает. Этот последний мистиков не интересует. Это и понятно — их интересует внутренний мир, а не внешний. Они заботились о себе (своей душе), а не о бедных. Соответственно, они легко готовы пренебречь интересами нуждающихся (практически отказаться от благотворительности), чтобы избежать возможного греха самодовольства у дающего.

Тезис должен был быть особенно популярен среди язычников. Ведь для иудеев благотворительность была обязанностью. В силу постоянной практики и распространенности, она должна была вызывать гораздо меньше гордости у иудеев, чем у язычников, для которых благотворительность представлялась исключительной заслугой.

6:4 о милостыне: "И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно".

Здесь явная торговля: за тайну перед людьми обещают еще большее вознаграждение от Б. Этот тезис резко противоречит, видимо, оригинальному 6:3: "когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая". Напротив, 6:4 призывает сравнивать благодарность людей и вознаграждение от Б.

6:5–6: "5И когда молитесь, не будьте как лицемеры; ибо они любят стоять и молиться в синагогах и на углах улиц, чтобы быть видимы остальными. Истинно говорю вам, они уже получили свою награду. 6Но ты, когда молишься… затвори дверь… и Отец твой, Который видит втайне, вознаградит тебя".

Здесь, похоже, след склейки разных тезисов: одного с критикой фарисеев, другого — с рекомендацией христианам. В итоге, награду получат и тот, и другой, независимо от способа молитвы. Видимо, редакторы осознавали проблему, и некоторые манускрипты добавляют: "вознаградит тебя явно", чтобы как-то отличить результат молитвы христиан.

6:6: "ты же, когда молишься, войди в комнату твою и затвори дверь твою, и молись Отцу твоему, Который втайне…"

Концепция индивидуального обращения к Б. развивалась в иудаизме еще Иезекиилем во время Вавилонского пленения. Так, ранняя традиция Taanit8: "Благословение присутствует только в том, что скрыто от взоров". Или Ber24: "Тот, кто произносит молитву так, что слышно другим, недостоин доверия".

Интересно, что аутентичность этого тезиса не однозначна. С одной стороны, он может отсутствовать у Луки в силу противоречия с церковными обрядами. С другой стороны, ранний автор ТайнИак6:37, по-видимому, не знает об аскетичности молитвы Иисуса: "Призывай Отца твоего, молись Б. часто…"

ДиалСпас37:2–4: "Господь сказал: 'молитесь там, где нет женщин'. Матфей сказал: 'Он говорит нам: '…разрушьте дела женщин; не потому, что есть другое рождение, но потому что они перестанут рожать". То есть, речь может идти о молитве в обстановке, где ничто не отвлекает, а не собственно о тайной молитве (индивидуальной, спрятанной от окружающих).

Евангелие Египтян: "Спаситель Сам сказал: 'Я пришел повернуть вспять дела женщин'", "Когда Саломея спросила: 'Как долго смерть будет иметь власть?' Иисус ответил: 'Пока вы, женщины, будете рожать детей". В первом случае речь идет о греховности желаний, во втором — текст вполне нейтральный, что совпадает с толкованием Климента Александрийского.

В ДиалСпас37 Иисус имеет в виду желания, Матфей же ошибочно полагает, что речь идет о греховности рождения (процесса погружения души в мир зла).

6:7–8: "А молясь, не говорите лишнего, как язычники… ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде чем вы попросите Его".

Типичная иудейская традиция. Так, Ber61: "Пусть слова человека перед Б. всегда будут немногочисленны". Раввины также критиковали употребление многих эпитетов Б.

Различие было и чисто практическим. Один Б. иудеев, конечно, знал обо всем происходящем, о нуждах и др. Многочисленные же боги языческого пантеона занимались своими делами, и людям требовалось уведомить их о своих потребностях.

6:9: "Молитесь же так: 'Отче наш, сущий на небесах, да благословится имя Твое…"

Весьма вероятно позднее происхождение этой молитвы. Дело в том, что в 1 в. уже существовали тексты молитв, которые повторялись в Храме. Устанавливая только одну собственную молитву, христиане автоматически исключали возможность участвовать в храмовых литургиях и жертвоприношениях. Скорее, что текст 6:9-13 возник не только после разрушения Храма, но и после выделения христиан в изолированную секту, не участвовавшую в литургиях в синагогах.

В молитве отсутствуют типичные признаки иудейских молитв того времени. Учителя, как правило, создавали несколько молитв, а не одну. Отсутствует совершенно стандартное начало: благословение, имя эманации Б., благодарность за создание. Отсутствует тема: христианская молитва говорит обо всем подряд. И это понятно: фальсификатор не мог вставить много текста, ему требовалась одна молитва для всех потребностей.

Существовали и иные варианты канонической молитвы, ДиалСпас2: "Когда же вы молитесь, делайте это так: "Услышь нас, Отец, как Ты услышал Своего Единородного Сына и принял Его к Себе, дал Ему успокоение от многих трудов. Твои власть, сила, свет… ты — единственный смысл и свобода от всякой заботы". И: "Услышь нас, как услышал Ты избранных Своих…"

Текст примерно середины 2 в. основывался на нескольких ранних прототекстах. Таким образом, эта молитва не многим менее достоверна, чем Матфея.

Прежде всего, до разрушения Храма тексты молитв варьировались довольно свободно, пока они содержали правильный смысл. Молитвы были зафиксированы после 70 г. и, особенно, в начале 2 в. Скорее всего, молитва 6:9-13 возникла примерно в этот период. Раньше формализованная молитва выглядела бы, вероятно, странно.

Обращение "Отче наш" нетипично для иудейских молитв того периода. Здесь оно предлагается всем иудеям. Это должно было бы разочаровать апологетов, которые любят обращать внимание на употребление Иисусом "Отче" как свидетельство его особой близости к Б. Иисус явно считал, что каждый имеет право так называть Б.

"Сущий на небесах": возможный гностицизм, предполагающий отсутствие влияния Б. в низких (злых) земных делах. Кроме того, это излишний эпитет, атрибут. Впрочем, несмотря на эти проблемы, термин часто употреблялся иудеями.

"Да благословится имя Твое" — традиционная иудейская литургия, ответ на Shema17. Маловероятно существование Shema во времена Иисуса, однако наверняка была аналогичная литургия. Нет упоминаний о новации этих слов в Shema.

В целом версия Лк11:2 выглядит более корректной: "Отче, да благословится имя Твое". Этот текст вполне могли употреблять как иудеи, так и гностики.

6:10: "Наступает Царствие Твое".

Обычный текст иудейской литургии. Маловероятно, чтобы иудеи использовали тот же тезис, который был популярен у сектантов. Первые его появления в иудейских источниках зафиксированы около 2 в. Отсюда возможная датировка происхождения, по крайней мере, этой части Матфея.

"Твоя воля осуществится на земле так же, как на небе".

Пожелание, а не констатация. Похоже на отпечаток гностицизма с его концепцией земли во власти дьявола. Интересно, что обычно следующий гностическим источникам Лука не имеет этой фразы в Лк11:2. Возможно, здесь не след гностического прототекста, а неудовлетворенность Матфея современным ему состоянием дел на земле. В любом случае, текст подходит литургии больше, чем индивидуальной молитве, поскольку отсутствует обращение к Б.

6:11: "хлеб наш насущный дай нам на сей день".

Это противоречит похожему на оригинальный тексту 6:8: "Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у него". И 6:31: "не говорите: 'что нам есть?'"

Значение греческого слова epiousios неизвестно; уже Ориген считал, что его выдумали христиане. Среди предполагаемых значений: "на сегодня" и "на завтра". Некоторые редакции: "дай нам на завтра".

Тогда 6:11: "Дай нам сегодня хлеб на завтра" или "завтрашний хлеб". Тезис может иметь гностическую окраску: просьбу познать царство небесное ("хлеб") сегодня, "здесь и сейчас".

Соответственно, 6:25–34 о лилиях растущих без заботы) является новым тезисом, уже о физической пище и одежде, а не повторением 6:11.

6:12: "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим".

У человека может быть только один долг перед Б. - соблюдение заповедей. То есть, молитва о разрешении не соблюдать заповеди? К тому же дополненная хвастовством о прощении долгов человеком?

В Торе прощение долгов по определенной процедуре — это не добродетель, а прямая обязанность иудея.

Христианская теологи предпочитают считать, что речь идет не о долгах, а о грехах. Но это прямо противоречит второй части: "как и мы прощаем", "должникам нашим". Очевидно, человек не может прощать грехи. Аналогия между прощением земных грехов и возможностью не соблюдать заповеди — довольно слабая. Если человек считает возможным их не исполнять, зачем тогда вообще молитва?

6:14 содержит корректную формулировку: "Если вы будете прощать другим их прегрешения, простит и вас Отец ваш Небесный". То есть, прощение — заслуга, доброе дело, которое будет учтено. Повторение тезиса указывает на склейку текстов.

6:13: "И не введи нас в искушение, но избавь от злого".

Б. искушал через Змея Еву. Но чтобы каждого человека? Такие истории не описываются. Здесь мы видим влияние язычества, предполагающего наличие злого духа за каждым деревом, гностицизма — земли во власти дьявола. В иудаизме, в человеке присутствуют два побуждения, доброе и злое. Есть действие этих побуждений, а не внешнее воздействие — искушение.

Вообще, христианство уделяет много внимания дьяволу. Похоже, понадобился сильный кнут (возбуждаемый страх перед дьяволом), чтобы обращать в христианство. А скорее — языческое окружение фальсификаторов Нового Завета. И насколько же слаба вера христиан, если он боятся искушения настолько, чтобы просить об избавлении от него каждый день?

6:13 считает человека или слабым, или злым, легко поддающемся на искушение. Молитва не о том, чтобы противостоять искушению, но об его отсутствии.

Фальсификация косвенно подтверждается и наличием иной редакции, соответствующей Лк11:4: "И не дай нам предстать перед судом", "злого" заменено на "зла".

Конечно, иудейский аналог христианского дьявола — злое побуждение находится в каждом человеке и искушает его. Но это искушение является почетным испытанием (Zohar1:106), а само побуждение, созданное при сотворении мира, так же "хорошо весьма", как и все другое созданное.

Нельзя, безусловно, сказать, что иудеи радовались злому побуждению. Так, Zohar1:128 высказывает надежду на его ослабление в мессианскую эру. Но, все-таки, страх перед искушением — признак слабости, в том числе, и веры.

В иудейской традиции дьявол напрямую почти не упоминается, а речь обычно идет о злом побуждении в самом человеке. Например, Сир15:11–17 подчеркивает свободу выбора между добром и злом. Искушение только подтверждает склонность человека к тому или другому. Sanh107: "Человек не должен вводить себя в искушение". Это совсем не то же самое, что молить об отсутствии искушений. Впрочем, традиция не чужда иудаизму. Так, поздний Midrash Tehillim103:13: "Человек не должен говорить: 'Да хранит Всеблагой меня подальше от греха', но должен говорить: 'Да удержит Всеблагой грех подальше от меня'". Однако даже и здесь речь о мирских соблазнах, а не о вмешательстве дьявола на каждом шагу.

"Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь". Это явная литургическая вставка, отсутствующая в части редакций.

Маловероятно, что здесь след гностической метафоры: "оградить от дьявола (искушения)" — "оградить от соприкосновения с миром".

6:13 в целом выглядит как вставка. 6:14 начинается "Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их…" — последовательный комментарий к 6:12.

6:16–18: "И когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они кривят свои лица, чтобы показать другим, что они постятся… когда поститесь, помажьте голову маслом и умойте лицо свое…"

Тезис несколько странный. В иудаизме нет постов настолько длительных, чтобы они причиняли страдания (и вызывали гримасы). Рекомендация умывать лицо (во время поста!) больше подходит язычникам. Ведь Евангелие даже критикует традицию иудеев умывать руки (а также посуду и стол) перед каждой трапезой. Вряд ли мыли руки, оставляя грязным лицо.

6:19–20: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют… но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют…"

6:21: "Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше".

Тезис ошибочен. Сокровище собирают там, где сердце, а не наоборот. Трудно представить, чтобы некто накапливал духовные ценности, и в результате этого стал склонен накапливать духовные, а не материальные, ценности.

Лк12:16–21 приводит притчу о тщетности мирских планов человека, который не властен над своей жизнью. Аналогично Фм63.

У Матфея этот текст отсутствует: видимо, Матфей посчитал его тривиальным (например, аналогичный тезис в Сир11:18–19) и решил использовать Фм76:3: "Так и вы: ищите сокровище неувядающее, непреходящее, которое моль не поедает и червь не точит". Матфей использовал Фм76:1–2 в Мф13:44–46.

Об органах существует спор. Мр7:4 в аналогичном контексте упоминает не сердце, а разум — вполне в духе гностической обработки.

B.Batra11: "Мои отцы собирали сокровища внизу, там где побеждает сила, сокровища, ни приносящие плодов… Я же собрал сокровища вверху, там, где никакая сила не побеждает, сокровища, приносящие плоды… сокровища, значимые в будущем мире".

6:22–23: "Светильник для тела есть око. Итак, если око здорово, то все тело твое будет полно света; Если же око твое нездорово, то все тело твое будет полно тьмы. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма!"

Лк11:34–35: "Светильник для тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло… Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?" Лк11:36 разъясняет и уточняет: "Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием". Лука мог вставить Лк11:36, чтобы связать Лк11:34 с Лк11:33 о свече, которую ставят на подсвечнике, а не в погребе.

Матфей и Лука не объясняют, что это за свет, который является тьмой. Оба они до этого писали о свете, который присущ человеку с неискаженным взглядом. Отдельно они описывают и тьму человека, который видит вещи, как плохие ("если же око твое будет худо"). Аллегория "свет — побуждение", "тьма — зло" может быть чрезмерным упрощением. Скорее здесь аллегория какой-то теологической конструкции.

Можно предположить, что евангелисты излагают тезис, смысл которого был потерян. Поэтому Лука пытается привязать его к тезису о свече, который у Матфея, 5:15, упоминается в другом контексте, 5:14: "Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы". Матфей, возможно, излагает тезис в том смысле, что чистота мироощущения ведет к чистоте человека.

Обычная аллегория: заповедь — светильник, Тора — свет, Прит6:23. Тогда Лк11:33 выглядит более точным: иудеи не должны прятать светильник (заповедь) и удерживать его у себя, но нести его другим народам. Это мог быть тезис как фарисеев, так и ранних христиан, еще не отказавшихся от Закона.

Весьма возможно, что евангелист заимствует стандартную греческую метафору. Так, DoS28d: "он сделал свет из смерти и опасности, ибо он куда более боялся жить, как обычный человек". То есть, "свет, который тьма" означает стремление к (по мнению христиан) плохому.

Вероятно, более точный текст содержится у Фомы. Фм24: "Его ученики сказали: 'Покажи нам место, где ты обитаешь, потому что мы должны искать его'. Он сказал им: '…Есть свет внутри просветленного, и он сияет на весь мир. Если он не сияет, это тьма'".

Фм61:5: "Если некто опустошен {целостен}, он будет наполнен светом, но если он разделен, он будет наполнен тьмой".

ДиалСпас6: "Спаситель сказал: 'Светильник для тела есть разум. Пока в тебе все упорядочено… твое тело светло'".

У Матфея и в Диалоге мы видим различные вариации одной и той же традиции. Более вероятно, что это была даже не традиция, а, так сказать, конструкция метафоры, логическая связка: "светильник для тела есть {…} Если {…}, то тело твое светло". Вероятно, что существовало много схожих по смыслу вариантов этой конструкции.

Можно предположить, что в то время это был стандартный прием: из эталона риторики брался образ (в данном случае: "тело светло") и логическая связка. Используя их, менее одаренные писатели могли легко конструировать свои собственные афоризмы.

Отметим, что термин "свет в тебе" был принят у ессенов. "Из источника Своего знания Он открыл свет во мне…" (Правила общины).

6:24: "Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Б. и маммоне".

Фм47:1–4: "Человек не может сидеть на двух лошадях… И слуга не может служить двум господам, иначе этот слуга станет чествовать одного и обижать другого. Никто не хочет пить молодое вино сразу после того, как пил старое. Молодое вино не наливают в старые мехи, ибо они могут порваться, и старое вино не наливают в новые мехи, ибо оно может испортиться". У Фомы речь не просто о несовместимости двух целей, но о несовместимости старого и нового путей. Отметим, что старый путь не рассматривается как исчерпанный: он может испортиться от соприкосновения с новым. Но рядом с ним и отдельно от него существует новый путь. Аутентичность этого тезиса вызывает сомнения, он чересчур ярко служит нуждам гностиков, и выглядит странно для Иисуса, который не проповедовал путь, как принципиально отличный от иудаизма.

В любом случае, Фм47 вызывает сомнения в аутентичности второй части Мф6:24: "Не можете служить Б. и маммоне". Не только этого тезиса нет у Фомы, но и смысл у Фомы иной: выбор религиозного пути (нового или старого), а не между духовным и мирским.

6:25–34: "не заботьтесь… что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться… Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут… Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту на один локоть?… Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут… Если же траву полевую… Б. так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: 'что нам есть?' или 'что нам пить?' или 'во что нам одеться?' Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом… Итак не заботьтесь о завтрашнем дне… довольно для каждого дня своей заботы".

Лк12:24 упоминает не птиц вообще, а воронов. Матфей же знал, что в иудаизме вороны — нечистые птицы, и откорректировал фразу на более общую. У Луки не было абсолютно никаких оснований конкретизировать "птицы" на "вороны", можно было выбрать птицу посимпатичней. История имеет смысл, если она пришла от гностиков, у которых ворон, очевидно, был символом мудрости.

Аналогия с птицами очень плохая: они трудятся, чтобы добыть себе корм. Аналогия с лилиями также ущербна: в отличие от человека, у них нет свободы делать то или иное. Матфей характерно нападает на язычников.

Тут, конечно, вопрос меры. В иудаизме эта концепция, безусловно, присутствует. Например, Y.Kilaim9: "Тот, Кто создает поколение, одевает его". Но здесь нет и намека на то, что человек не должен сам заниматься своим пропитанием или одеждой. Так, Tan. Wajyetze13: "Человек не должен говорить: 'Я буду есть и пить, пока могу, и небеса будут иметь сочувствие ко мне'. Напротив, он должен работать для своего существования". Христианский же тезис рассчитан на скорый конец света, нищету и подаяние — за счет тех, кто все-таки не перестал заниматься мирскими делами, несмотря на эти уговоры.

Концепция заботы о душе, а не о теле или богатстве весьма характерна и для греческой философии.

"Маловеры": для Иисуса этот термин лишен смысла, особенно в начале миссии. Он обрел смысл во время написания Евангелия, когда вера в Иисуса уже стала самостоятельным требованием.

Вряд ли здесь обращение к особо обездоленной аудитории. Как раз очень бедных людей и невозможно уговорить не заботиться о пище и одежде: уже через несколько часов голод напомнит им об определенной трудности применения этой теологии. Впрочем, возможно, что здесь обращение к бедным членам секты: пищу и одежду им обеспечивает секта, давая возможность принять это учение.

6:27 ("прибавит себе росту"). Вероятно, правильно читать: "удлинить себе жизнь". Этот контекст продления жизни неоднократно встречается в евангельских текстах и, вероятно, был популярной традицией.

6:32 ("всего этого ищут язычники… Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом…") повторяет 6:8 ("Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него"). Такое повторение в короткой проповеди или прототексте маловероятно. Как минимум, 6:32 написано Матфеем.

Подтверждает это мнение и 6:32: "вы имеете нужду во всем этом". Матфей вынужден признать реально существующие материальные запросы членов своей секты. Причем, "во всем этом": Матфей не решился проповедовать ограничение потребностей.

На обработку Матфеем указывает и исключительно большая длина тезиса: десять перикопов. Матфей явно старался вложить свои мысли, но вынужден был идти на компромисс (видимо, с непринятием сектантами аскетизма), и запутался.

"Довольно для каждого дня своей заботы": противоречит тому, чтобы не заботиться вообще.

Фм36, коптский: "Не заботьтесь, с утра до вечера, и с вечера до утра, что вам одеть".

Фм36, греческий: "Не заботьтесь, с утра до вечера, и с вечера до утра, о вашей пище: что вам есть, или об одежде: что вам носить. Вы лучше лилий, которые ни кроят, ни прядут. Что же до вас, когда у вас не будет одежды, что вы наденете? Кто добавит вам жизни? Он же даст вам одежду".

Вероятно, Фм36 в коптской редакции является аутентичным. Тезис о лилиях чересчур похож на (популярный тогда) литературный образ. Упоминание об отсутствии одежды (собственно одежды или тела) после воскресения (без тела) носит полемический характер и, возможно, принадлежит позднему автору. Не исключено, впрочем, что Фома с самого начала описывает бессмысленность заботы о земном теле (одежде), а Матфей не понял тезиса и приспособил его к потребностям одежды и пищи в буквальном понимании.

Автор греческого текста проявляет, по-видимому, незнакомство с гностической концепцией небесной одежды — одежды из света. Он считает, что одежд не будет.

Здесь, как и во многих других случаях, почти невозможно отличить языческие верования от взглядов тех или иных иудейских сект. Каббалисты утверждают, что еще древние (иудейские) мистики считали тело облегающей одеждой души, которая отпадает со смертью и дает возможность душе подняться к небесной жизни.

Гностики пошли дальше, проповедуя, по-видимому, отсутствие одежды вообще, как аналогию с освобождением от тела — одежды души, напр., Фм37, ДиалСпас34:4.

Пс55:22: "Возложи заботы твои на Господа, и Он поддержит тебя; он не даст поколебаться праведнику".

7:1: "Не судите, да не судимы будете…"

Рим14:10: "Почему ты судишь своего брата или сестру?… Ибо все мы будем стоять пред судом Б."

Фп53: "Свет и тьма… братья. Их невозможно отделить друг от друга. По этой причине, ни хорошее не хорошо, ни плохое — плохо…"

Abot2: "Не суди другого, пока не поставил себя на его место; суди всех людей милосердно".

То есть, здесь не аутентичный текст, а одна из редакций популярной максимы. Конструкция тезиса также является стандартной. Так, Moed Katon9: "Не позорь других, и не будешь опозорен".

Наиболее интересна, на наш взгляд, концепция Zohar4:175: "Когда человек… готов принять царство небесное? Когда он может различить… между правосудием и прощением".

Гностическая концепция "не судите" отличается изощренностью. Грех есть порождение плоти. Душа, отделившаяся от плоти, всегда чиста, и не может быть осуждена.

Суд над плотью, по-видимому, бессмыслен, потому что плоть всегда греховна, и не может быть иной. Неправильно осуждать то, что не может быть иным (т. е., осуждаемый грех — не выбор, а свойство).

7:2: "и какой мерою меряете, такой и вас будут мерить".

Эта распространенная поговорка едва ли может быть приписана Иисусу. Возможно, она произошла из толкования Втор25:13–15: "Гиря у тебя должна быть точная и правильная… чтобы продлились дни твои… Ибо мерзок пред Господом, Б. твоим, всякий, делающий неправду". Аналогичная традиция в B.Batra88: "Использующий неправильную меру приравнивается к лицемеру и богохульнику, чей грех Б. никогда не забудет".

Лк6:38: "Вам дастся мера хорошая, придавленная сверху, встряхнутая, с верхом; ибо мера, которой вы даете, будет мера, которую вы получите". Похоже, Матфей редактировал в двух направлениях. С одной стороны, он использовал известную поговорку вместо длинного текста Луки. С другой стороны, "вас будут мерить" может быть отражением иудейской традиции (надпись на стене в Вавилоне: "взвешен…").

7:3–5: "И что ты смотришь на сучок в глазе брата своего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: "дай, я выну сучок из глаза твоего"; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего".

В текстуально идентичном Фм26 текст 7:4 отсутствует. Здесь, видимо, характерное для Матфея (или позднего фальсификатора) повторение-разъяснение (смысловой аналог 7:3). Матфей также добавляет свое излюбленное "лицемер".

Это стандартный тезис. Так, Ruth r.1: "Если судья скажет обвиняемому: 'вытащи щепку из своих зубов', тот скажет: 'вытащи доску, которая между твоих глаз'". Кстати, характерно для иудаизма, тезис вполне реалистичен в своем буквальном значении. Так, обвиняемый держал во рту щепку, аналог современных зубочистки и жевательной резинки.

7:6: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями…" Аналогично Фм93.

У Луки этот тезис отсутствует, что необычно для тезисов, имеющихся одновременно у Матфея и Фомы. Видимо, для Луки показался неприемлемым явный запрет на проповедь к язычникам. Фома, возможно, ограничивал не проповедь христианства язычников, а распространение мистического учения среди непосвященных.

Tan. Behukotai3: "Не предлагай продать жемчуг тем, кто торгует овощами и луком" (низший вид торговли).

7:7–8: "ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; Ибо всякий просящий получает…"

Это, видимо, стандартная формула.

Сир6:27: "Выискивай и ищи, и узнаешь ее {Мудрость}".

Фм94: "Ищущий найдет, и тому, кто стучит, откроется". Тезис встречается в заключительной части Фомы, изобилующей вставками.

Фм92: "Ищите, и найдете. Прежде, однако, Я не говорил вам о том, о чем вы Меня спрашивали. Теперь Я готов рассказать, но вы не ищете". Это похоже на позднюю вставку с характерной для гностиков беззаботностью о реалистичности. До воскрешения, Иисус говорил притчами ученикам, и они не понимали. После воскрешения, его учение доступно для христиан, но они довольствуются буквальным толкованием, и не ищут мистического смысла.

Мр4:5–7: "Царство Б. внутрь вас есть… Тот, кто ищет его, найдет". Речь идет о поиске царства небесного в себе, "здесь и сейчас".

Ин16:28–30: "Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу. Ученики Его сказали Ему: вот теперь ты прямо говоришь, и притчи не говоришь никакой; Теперь видим, что Ты знаешь все… посему веруем, что Ты от Б. исшел". Не будем обсуждать, почему ученики не поверили в божественную сущность Иисуса ранее, увидев его чудеса.

Иоанн опирается на похожую, но несколько другую традицию: перед распятием, Иисус стал говорить с учениками открыто, без притч. Фм92 не может быть так же объяснен. "Я готов рассказать, но вы не ищете": во-первых, Иисус не рассказывает ("готов"), во-вторых, ученики не спрашивают ("не ищут").

Похоже, что у гностиков имелся целый набор различных концепций о внезапном изменении формы учения Иисуса на открытую (первоначально Иисус излагал мистическое учение только апостолам). Каждый евангелист трактовал их по-своему. Эти концепции противоречат не только неизменности Б. (и неизменности учения), но и практическому подходу (странно дожидаться распятия непонимающими, прежде чем открыть им свое учение).

Фм2:1: "Ищущие не должны останавливаться, пока не найдут". То есть, искать все-таки следует самим, а не ожидать исполнения просьбы.

"Всякий просящий получает" похоже на позднюю редакцию в духе, скорее, церкви, чем гностиков.

Аутентичный тезис, видимо, содержится в Фм2: "Ищущие не должны останавливаться в поиске, пока не найдут. Когда найдут, они будут встревожены. Когда они встревожатся, они будут блаженны, и будут царствовать над всеми". Фома (возможно, в гностической обработке) говорит о царствовании как духовном опыте, а не царстве небесном как историческом периоде, как это трактует церковь.

Евреев6 дополняет Фм2: "и когда они будут царствовать, они познают покой". Аналогично греческая редакция Фомы. Аутентичность той или иной редакции является в большей степени вопросом веры.

7:9-11: "Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И, когда попросит рыбы, дал бы ему змею? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него".

Лк9:11–12: "И есть ли кто среди вас, кто, когда ребенок попросит у него рыбы, дал бы ему змею? Или, если ребенок попросит яйцо, дал бы ему скорпиона?" Некоторые редакции Луки добавляют "хлеб — камень", явно гармонизируя с Матфеем.

Наличие нескольких совершенно различных (у Мф и Лк) редакций на одну и ту же тему показывает, что мы имеем здесь дело не с аутентичным текстом, а с популярной традицией, своего рода конструкцией. Те или иные образы ("хлеб камень", "рыба — змея", "яйцо — скорпион") навешивались на эту конструкцию по усмотрению авторов.

Похоже, что Матфей в 7:11 решил дать свое объяснение. Проповедь поиска истины 7:8 превращена в способ добывания земных благ, очевидно, молитвой. Не случайно Матфей делает упор на "просящим": обращающимся к Б., очевидно, способом, указанным христианами. 7:11 противоречит, видимо, аутентичному 6:8: "ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него".

Матфей не замечает противоречия со своей концепцией: слушатели Иисуса названы сынами Б. точно в том же смысле, что и сам Иисус.

7:13–14: "Входите узкими вратами, ибо широки врата и легка дорога, ведущая к погибели… тесны врата… ведущие в жизнь, и немногие находят их".

Shabbat104: "Всякий, желающий загрязнить себя грехом, обнаружит все ворота открытыми перед собой, и всякий, желающий достигнуть высшей степени чистоты, обнаружит все добрые силы готовыми помочь себе".

Можно сравнить иудаизм с его свободой выбора и христианство с его апокалиптическим настроем.

7:15–18: "15Берегитесь лжепророков, приходящих в одеянии овцы… 16По плодам узнаете их… 17хорошее дерево приносит хорошие плоды, плохое дерево плохие плоды…"

В Иудее того времени было неимоверное количество всевозможных прорицателей и учителей.

Забавно, что Иисуса христиане как раз и сравнивают с (жертвенной) овцой. И, в общем-то, трудно сказать, что Иисус принес добрые плоды Израилю.

7:19–20: "19Каждое дерево, не приносящее добрых плодов, срубают и бросают в огонь. 20Так узнаете их по плодам".

Это явная вставка после законченного тезиса. 7:20 повторяет 7:16, а 7:19 обосновывает наказание иудеев. Более того, 7:19 точно повторяет слова Иоанна Крестителя в 3:10.

7:21: "Не всякий, говорящий Мне: 'Господи! Господи!' войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного".

Забавно, как далеко должно простираться ханжество церкви, чтобы отказываться от соблюдения Закона, сохраняя этот тезис в Евангелии. Иисус четко говорит о недопустимости формального обращения в христианство самого по себе, без соблюдения заповедей (7:23: "делающие беззаконие"). Декларация веры не спасает.

Отметим, что Иисус говорит об Отце Небесном в аллегорическом смысле, как это однозначно предписывается иудейской традицией, развитой в Targum Onkelos18 и у Маймонида. Пользуясь принятыми сегодня в секулярном мире понятиями греческой философии, речь идет об ощущении Иисусом своей связи с высшей сферой духа. Христиане же выхолостили это понятие до вульгарной связи семейного типа.

7:22: "В тот день многие скажут Мне: 'Господи! Господи! Не пророчествовали ли мы именем Твоим, и не изгоняли ли бесов именем Твоим, и не творили ли чудеса именем Твоим?'"

Здесь очевидна поздняя христианская концепция достаточности имени Иисуса для творения чудес.

10:1: "Тогда Иисус призвал двенадцать учеников и дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их, и лечить любую болезнь…" То есть, раньше считалось, что власть Иисуса передается им лично. Позднее, когда Иисус был обожествлен, считалось достаточным произнести его имя для изгнания бесов.

7:23: "И тогда объявлю им: 'Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие'".

Здесь Иисус настаивает на соблюдении христианами Закона.

Пс6:9: "Удалитесь от меня, делающие зло, ибо услышал Господь голос плача моего". Естественно, что Давид, человек, стремится отдалить от себя злых. Но 7:23 некорректно приписывает ту же позицию Иисусу, божественному существу (7:21: "говорящий Мне: 'Господи!'")

Во-первых, для божества странно просить кого-то (беззаконных) удалиться. Почему их присутствие должно беспокоить того, кто должен быть неизменным? "Удаление — приближение" — стандартная метафора меньшего или большего соблюдения заповедей. Делающие беззакония и так отдалены от Б.

Во-вторых, в мистическом смысле делающие беззаконие и так максимально отдалены от Б. Поэтому предложение им отдалиться — бессмысленно.

В-третьих, делающие беззаконие всегда могут обратиться к праведности. Поэтому их окончательное отдаление, лишающее их возможности обратиться, противоречит Писанию. Это может быть не столь существенной ошибкой, если речь идет только о последнем дне.

В-четвертых, куда же они могут удалиться от божества?

В 7:21–23 Иисус называет сам себя Господом. Это совершенно необычно и также указывает на неаутентичность. Возможно, тезис понадобился, чтобы обойти важное противоречие в христианстве: всепрощающий Иисус во время Суда должен простить всех ("не судите"), включая не соблюдающих Закон.

7:24–25: "всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, будет как муж благоразумный, который построил дом свой на камне… {дом} не упал, потому что построен был на камне. А всякий, кто слушает… и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке…"

Лк6:47–48 содержит существенное отличие: дом не "построен на камне" (напоминая о церкви — Петре), а просто "построен хорошо". Впрочем, некоторые редакции Луки тоже исправлены на "камень".

Но разве тот, кто не исполняет заповеди Иисуса, построил вообще какой-то дом? Если принять, что "дом" — метафора веры, то Матфей полемизирует с христианами — язычниками: вера без соблюдения Закона неустойчива, подобна дому на песке.

ТайнИак8:7: "Я известен вам, как строящий ценный дом для вас, потому что вы нашли в нем прибежище; так же он поддерживает соседний дом, когда он может обрушиться".

У гностиков был термин "обиталище", где живут те, кто не существует (в мирском понимании), кто достиг более высокого состояния.

Видимо, имелась какая-то притча о строителе, но она явно обработана у Иакова и, вероятно, изменена у синоптиков.

7:26–27: "А кто слышит слова Мои и не исполняет, уподобится глупцу, который построил свой дом на песке… этот дом… упал — и велико было его падение".

В этом перикопе трудно не увидеть позднего описания разрушения Иерусалима. На неаутентичность указывает и "глупцу". 5:23: "Если скажете: 'Ты глупец, ' то будете обречены Геенне огненной".

7:28–29: "народ дивился учению Его, ибо Он учил как власть имеющий, а не как их книжники".

Достаточным доказательством позднего происхождения тезиса является "их книжники". Это слова язычника, а не Матфея. Знакомство с раввинистическим методом доказательства показывает автором перикопа, по-видимому, христианского теолога, столкнувшегося с этим способом на практике.

Отличие учения Иисуса от традиционного состояло в следующем. Раввины обосновывали каждый вывод словами своих авторитетных предшественников или тонкой интерпретацией Писания. Иисус же просто сыпал утверждениями без какого-либо их доказательства. То есть, он постановлял halackot19 своей собственной властью, а не так, как это делали раввины.

Более вероятно, что фальсификатор перепутал фарисеев с sopherim, книжниками. Впрочем, и мы сегодня не вполне точно представляем себе этих последних: были ли они писцами, или некоей сектой, или просто были известны тем, что читали Библию (и тогда это мог быть синоним "раввин").

Нам доподлинно неизвестно, насколько население Иудеи было знакомо с теологией. Возможно, диспуты были публичными. Скорее, впрочем, "народ дивился" имеет другое происхождение. Наверняка иудеи критиковали христиан за отсутствие доказательств в их учении. Позиция раввинов, известная автору вставки, была экстраполирована им на всех иудеев.

Трудно согласиться с эвфемизмом "религия, основанная на вере" в отношении христианства. Любая религия, естественно, основана на вере. Но иудаизм сводит вопросы веры к минимальному набору аксиом (что полностью соответствует даже современной логике), стремясь вывести из них путем специфического доказательства принципы духовной, частной и общественной жизни. Христианство же самое мелкое утверждение основывает только на вере. В терминах современной теории, в христианстве отсутствуют теоремы, все утверждения в нем аксиоматизированы. Такой подход совершенно необоснованно лишает человека права думать; способность рассуждать и здравый смысл заменяются верой.

Обратной стороной избыточной аксиоматизации является противоречивость системы аксиом: одни из них не совместимы с другими. Если бы из ограниченного набора постулатов выводились теоремы, некоторые из них были бы признаны ошибочными, но система в целом осталась бы верной. Христианство же приняло взаимоисключающий набор аксиом.

Отметим, что выбор христиан не был сознательным. Все произошло от необходимости. В период написания Евангелий, у них не было серьезных теологов, изучавших Писание и традицию. Вероятно, возможно обосновать христианство, используя раввинистические методы интерпретации — по крайней мере, в той форме, которая исключает композитность Б. и поклонение образу человека. Но у христиан некому было построить такие доказательства — и они вынужденно пошли по пути требования веры в каждое свое утверждение.

МФ 8, как и в других местах Евангелий, рассказывает о чудесах, произведенных Иисусом. Эта концепция весьма противоречит Торе, где пророки обычно не творили сами, но только по непосредственным указаниям Б. На самом деле, здесь явное заимствование из языческих преданий. А количество чудес призвано доказать, что Иисус сильнее языческих чудотворцев.

Отличный пример об исцелении бесноватых в 8:31: "И бесы просили Его: 'если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней'". Известно, что язычники полагали, что бесы могут только переселяться из одного тела в другое, причем по указанию владеющего специальными навыками человека. В Писании же нет даже понятия бесов во множественном числе. Кстати, язычники-владельцы свиней едва ли бы отнеслись толерантно к уничтожению их стада только что прибывшим чужеземцем. И непонятно, почему Иисус сразу исцеляет язычника в стране Гадаринской или Гергесинской, но затем долго отказывается делать это для дочери хананеянки (15:24).

Неоднозначно происхождение историй о чудесах. Конечно, на поверхности лежит объяснение, согласно которому христианский бог должен был перещеголять языческих, которым приписывалось множество чудес. Вообще, в ту доверчивую эпоху чудеса считались чем-то обыденным, и не совершать их Иисусу было бы странно.

Возможно и то, что гностики создавали множество историй об исцелении, отнюдь не предназначенных для буквального толкования. Например, ТайнИак3:8: "Итак, знайте, что Он исцелил вас, когда вы были больны, так что вы сможете царствовать". Речь об излечении от мира. Позднее эти тексты могли быть поняты буквально.

8:1: "…за Ним последовало множество народа".

А Иисус говорит очищенному от проказы, 8:4: "…смотри, никому не сказывай…" Понятно опасение Иисуса ввиду нарушения им процедуры очищения (Лев14:4). Но это явная бессмыслица на фоне множества народа вокруг.

Иисус в Капернауме удивляется вере сотника, просящего об исцелении слуги. Не однозначно, были ли на постоянной службе у Ирода Антипы в Галилее иностранные наемники (и центурион — язычник). Население Капернаума вряд ли превышало несколько тысяч, и для чего мог потребоваться такой гарнизон?

Сотник просил не о посещении Иисусом, а лишь о его слове для исцеления. На что Иисус отвечает в 8:10: "Истинно говорю вам: и в Израиле не нашел Я такой веры". 8:13: "И сказал Иисус сотнику: 'и, как ты веровал, да будет тебе'". То есть, по смыслу 13 идет сразу за 10.

8:11–12 являются вставкой. Они полностью отрываются от текста о вере, описывая приход других народов в Царство Небесное: "…многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном. А сыны Царства извержены будут во тьму внешнюю…" Иудеев Тора отнюдь не называет сынами Царства, но утверждает, что в некоторое время они туда попадут. Не находясь там, они, ясное дело, не могут быть оттуда и извержены. Более того, только что сказав в 10: "Истинно говорю вам…", Иисус в 11 начинает сначала: "Говорю же вам…" Такие вставки во множестве появились в Новом Завете, чтобы обосновать привлечение других народов.

В ряде мест Евангелия от Матфея Иисус отказывается идти к язычникам, помогать им, и запрещает ученикам это делать.

В целом, мало сомнений в фальсификации эпизода с целью показать, что даже язычники глубоко верили в Иисуса, когда иудеи его отрицали.

8:11: "Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном". Но в 22:30 Иисус отвечает саддукеям (zadduki): "Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы Б. на небесах". То есть, по меньшей мере, не возлежат.

Мистическое толкование понятно: обратившиеся к Закону люди из других народов попадут в Царство Небесное. Но это же говорит и Тора, и пророки. Так, у Иеремии все народы, даже враждебные, обратятся к Б. - но только при наступлении Мира, Который Придет20. У Иезекииля другие народы не найдут спасения — но до последнего дня у них есть возможность обратиться. Раввины говорили: "Праведники всех народов будут участвовать в Мире, Который Придет".

Второй Исаия в Ис49:3–6: "Ты слуга Мой, Израиль, в котором Я буду прославлен… Слишком легко для тебя быть Моим слугой, чтобы поднять племена Иакова и восстановить спасшихся Израиля; Я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли". Кстати, речь об Израиле, а не Иисусе.

Аналогичные тезисы есть во многих псалмах и у пророков. Так что у христианских теологов нет оснований рассматривать этот тезис как радикально новое обращение к другим народам в целом (независимо от их обращения в иудаизм), причем вместо иудеев.

Раввинистическая традиция насчитывает семь заповедей, полученных Ноем для всех людей, но язычники не соблюдали и их. К язычникам были посланы семь пророков — начиная от Валаама — и их не слушали.

Хотя авторы иудейской псевдоэпиграфии, в отличие от пророков, обычно писали об обращении язычников в рабство в последний день или их уничтожении, это было, скорее, мнение сектантов. Фарисеи же активно обращали в иудаизм. В любом случае, дорога в иудаизм была открыта для язычников — прозелитов.

8:14–15: "Когда Иисус вошел в дом Петра, он увидел его тещу, лежащую в горячке; Он прикоснулся к ее руке, и болезнь оставила ее, и она встала и стала прислуживать ему".

Достоверность эпизода несколько сомнительна. По-видимому, теща должна была жить со своими сыновьями, а не дочерью. Поскольку семьи тогда были многочисленными, отсутствие сыновей маловероятно.

Прислуживать за столом должна была жена. Других видов ухода за (чужим) мужчиной в Иудее не было — в отличие от греческой культуры, в которой этот эпизод выглядел бы естественно. Более того, в силу почитания к старшим, принимать такое отношение от тещи было, вероятно, неприлично. Точно неприлично было принимать его от матери (по аналогии, и от тещи).

Похоже, Матфей адаптирует Лк4:38: "теща Симона страдала от горячки… Он встал над ней и обличил горячку, и она оставила ее". У Луки Иисус изгоняет беса высокой температуры, что плохо выглядит с точки зрения не только современной науки, но и тогдашнего иудаизма.

Интересно, что Лука говорит о теще именно Симона, а не Петра. Ко времени, когда писал Лука, имя "Петр" должно уже было стать общеупотребительным, однако автор его не использует. Не исключено, что автор этого эпизода Луки вовсе не считал Симона и Петра одной фигурой.

8:16–17: "Он изгнал духов словом и исцелил всех больных. Да сбудется реченное чрез пророка Исаию, который говорит: 'Он взял на себя наши немощи и понес болезни'".

Матфей ошибается.

Иисус изгонял бесов, а не переселял их в себя, как следовало бы из Исаии. Тогда считали, что физические болезни тоже вызываются бесами или являются наказаниями. В последнем случае Иисус прощал: то есть, тоже не принимал болезни на себя.

Иисус исцелял для демонстрации своей власти, а не для исцеления как помощи людям. Иначе невозможно объяснить, почему он не исцелял в своем городе (по неверию жителей), а также язычников и самаритян (kufi). Исцеление как демонстрация власти совершенно несовместимо с "он взял на себя наши немощи".

Моральность помощи некоторым, когда человек может помочь всем, также вызывает серьезные сомнения. По крайней мере, такие исцеления никак не свидетельствуют о доброте, любвеобильности и т. п.

8:20: "И говорит ему Иисус: 'Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда, а сын человеческий не имеет, где приклонить голову'". Аналогично Лк9:58.

Фм86: "…не имеет места, чтобы лечь и отдохнуть". В таком виде тезис приобретает смысл. Звери и птицы могут отдыхать, но человек всегда находится в беспокойстве, где бы он ни находился. Если для зверей и птиц безопасность жилища достаточна, чтобы не заботиться, то человек продолжает заботиться даже дома. У Луки и Матфея тезис, при буквальном толковании, описывает отсутствие у Иисуса собственного дома.

Фм27:2 требует соблюдать субботу, когда человек должен переставать заботиться.

Маловероятное объяснение: отсутствие жилища является аллегорией с попытками Мудрости найти себе пристанище на земле.

8:22: "Но Иисус сказал ему: 'Иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов'".

В результате похорон ученик стал бы, согласно Торе, нечистым. Ему требовался бы недельный период очищения, в течение которого он, видимо, не мог следовать за Иисусом.

Не исключено, что здесь след традиции, рассматривавшей Иисуса как назорея. Тогда он не мог прикасаться к трупам.

Возможно, это утверждение привнес Матфей. Оно, с одной стороны, подчеркнуто иудейское, с другой — очень агрессивное к неверующим в Иисуса, которые названы мертвецами (второй смысл тезиса).

Даже если бы Иисус имел в виду чисто мистическое значение отречения от преходящего мира в пользу вечного, такое жесткое осуждение выглядит чужеродным.

8:28–34: изгнание бесов в свиней в земле Гадаринской или Герасинской, 30–50 миль от берега. Вряд ли свиньи бежали на такое расстояние, чтобы броситься с обрыва в озеро. Ориген считает, что речь идет о деревне Гергеса, но основывается на местности, а не на текстах Евангелий.

Элисинский21 обряд: посвящаемые купаются с поросятами, в которых переходят их грехи. Непонятно, что делал Иисус в месте, настолько полном язычников, что там был спрос на множество свиней. Марк называет количество в 2000 свиней. Вероятно, стадо было не одно. Тогда в пустынной местности проживают десятки тысяч язычников, что сомнительно.

На то, что местность была заселена язычниками, указывает также 8:34: "Тогда весь город… просил Его покинуть окрестность". Ясно, иудеи не были бы так озабочены судьбой свиней.

Приход Иисуса в преимущественно языческий Декаполис трудно совместить с его запретом для учеников посещать города язычников (10:5) и отказом исцелять даже самаритян (15:22–24), которые были иудеями.

Непонятно и что делали свиньи около озера. Свиней обычно не пасут, они не травоядные, как коровы. Берег к востоку от озера пустынен и не плодороден, такому числу свиней там едва ли нашлась бы пища. Выгуливать стадо в две тысячи свиней очень проблематично: опять же, в отличие от коров, они разбегаются.

"Страна Гадаринская" — это пределы колена Гада. Но эта территория ограничивается южной оконечностью Галилейского моря, незаселенной территорией. Зачем бы Иисус туда отправился?

Видимо, обе деревни не были на берегу озера, и свиньям пришлось бы далеко бежать. Традиция со времен Оригена вынуждена исправлять на Герасин, деревню, близкую к озеру. Свиньям было бы трудно и броситься в море с крутизны, потому что берег там довольно пологий.

Интересно, что берег крут с восточной стороны не Кинерета, а Мертвого моря (по крайней мере, горы находятся совсем рядом). История о хождении Иисуса по воде также могла произойти оттуда. Не исключено, что в какой-то из ранних традиций Иисус проповедовал как раз в Иудее, а не в Галилее.

Тогда "его городом" могли называть не Капернаум или Назарет, а Вифлеем. И именно в Вифлееме он не мог сотворить чудеса, аналогичные произведенным в Капернауме, что объяснило бы противоречия 11:54 и 13:57.

Понятно тогда и 19:1: Иисус "оставил Галилею и отправился в местность Иудеи за Иорданом". А уже в 20:29, по пути в Иерусалим, Иисус "выходил из Иерихона". Если бы в 19:1 имелась в виду область Манассии (область к востоку от Галилеи), то путь в Иерусалим через Иерихон выглядел бы несколько необычно (хотя и не невозможно). Если же Иисус отправился в область Гада, к востоку от северной оконечности Мертвого моря, он бы непременно прошел через Иерихон.

9:2–8: "Иисус… сказал парализованному: '… прощены грехи твои'… некоторые из книжников сказали… 'Он богохульствует'. Иисус же… сказал: '… что легче сказать: "прощены грехи твои", или "встань и ходи?"'"

То есть, Матфей избегает утверждать, что Иисус сам прощал грехи. Поскольку болезни считались наказанием за грех, то Иисус исцелял не своей собственной волей. Явно Матфей имеет в виду, что Иисус просто потребил более короткую формулу.

Однако 8:2: "подошел прокаженный и… сказал: 'Господи! если захочешь, Ты можешь меня очистить'. Он… дотронулся до него, сказав: 'Хочу, очистись'". То есть, христиане решили, что Иисус может и сам очищать от проказы.

Вероятно, позднее (возможно, из Луки) добавлен 9:6: "Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи… встань, возьми свою постель и иди к себе домой". Это явная вставка, полностью искажающая смысл Матфея.

Видимо, аутентичный текст в Эгер2:2: "Если Ты захочешь, я буду очищен". Тезис в этом виде соответствует Торе: от проказы может очистить Б.

6:14: "если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный…" Конечно, здесь людям предлагается прощать друг другу только мирские грехи. Ведущий к параличу грех мог произойти только от нарушения Закона. Такой грех может прощать только Б.

Похоже, что этот упрек стали адресовать христианским целителям, когда они пытались творить чудеса. В ответ они вынуждены были приписать Иисусу такое экстравагантное объяснение: он прощает грехи, потому что ему лень долго говорить. В Евангелиях нет текстов, похожих на аутентичные, в которых Иисус бы сам прощал грехи.

Интересно, что в дальнейшем миллионы священников стали самостоятельно — на свое усмотрение — отпускать грехи. Вряд ли кого-то может обмануть то, что они прикрываются декларацией наличия у них специальной власти от Б.

Иисус в нескольких местах запрещает исцеленным рассказывать о чуде. Видимо, первоначально истории об исцелении существовали как отдельные тексты. Не однозначно даже, относились ли они к Иисусу или были просто популярной традицией, довольно старой.

9:30–31: после чуда воскрешения, "Иисус строго сказал им: 'смотрите, чтобы никто не узнал'. А они, вышедши, разгласили о Нем по всей земле той".

Логика Евангелия совершенно непонятна. Во многих других местах Иисус не ограничивает публику в распространении информации. Да и рассчитывать на секретность при такой демонстрации нереально. Не удается и проследить в Евангелиях связи секретности с определенным типом чуда или с определенной аудиторией.

Возможно, фальсификаторы время от времени упоминали секретность, чтобы объяснить непризнание Иисуса, которые в противном случае выглядело бы очень странно. Возможно, фальсификаторам требовалось доказать иудейским последователям Иисуса, которые считали его учителем, что, на самом деле, он творил чудеса, но, в силу секретности, они об этом не знали.

Запрет рассказывать в этих историях мог служить их достоверности: именно в силу тайны аудитория их не знала раньше, но узнавала только от рассказчика. Что-то вроде: "там-то и там-то такой-то человек был исцелен от какой-то болезни, но ему запретили об этом рассказывать. И вот, только сейчас мы узнали об этом исцелении от того-то".

Потом истории были вставлены в контекст Евангелий, к ним добавлена толпа, чудотворец ассоциирован с Иисусом. Автор не заметил возникших при такой подстановке противоречий.

Не исключено, что истории с чудесами изначально относились к какой-то иной традиции. Например (просто предположение), Иисус действовал тайно: исцелял, проповедовал и т. д. Его задачей было подготовить наступление последнего дня. И его не должны были узнать правители, священники и, возможно, злые духи.

Лк4:41: "Из многих выходили демоны, крича: 'Ты — сын Б.!' Но Он запрещал им и не разрешал им говорить, ибо они знали, что Он — Мессия".

Здесь мы сталкиваемся со следом какой-то иной традиции, по которой Иисус не должен был быть узнан. Вероятно, объяснение следует искать в сектантских текстах об отвергнутом и преследуемом Мессии. Следуя их логике, Иисус до какого-то момента должен был скрываться.

При наложении традиций возникла абсурдная ситуация. Все знают, что Иисус исцеляет, и ведут к нему больных. Иисус критикует назаретян, которые ему не верят, несмотря на чудеса в Капернауме. Однако Иисус требует от исцеленных молчания. Все слышат крики изгоняемых бесов. Сам факт экзорцизма показывает власть Иисуса. Однако он заставляет демонов молчать.

9:9: "Иисус… увидел человека, которого звали Матфей, собирающего налоги, и сказал ему: 'Иди за Мной'. И он встал и последовал за Ним".

Лк5:27: "увидел сборщика налогов, которого звали Леви… и он встал, оставил все и последовал за Ним".

Можно гадать о направлении редактирования. Лука мог усилить текст Матфея, добавив "оставил все", или Матфей мог сделать текст Луки более реалистичным, изъяв эту фразу.

Как Матфей мог бросить службу и, вероятно, собранные деньги — и его не искали? Он вряд ли был самостоятельным откупщиком налогов, поскольку тогда апостолам не пришлось бы нищенствовать.

Можно предположить, что отождествление Леви и Матфея основывается только на идентичности эпизодов двух Евангелий, упоминающих разные имена. Согласимся, такое отождествление — довольно сомнительный способ согласования противоречий в текстах.

9:10: "…многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним…"

Лук5:29: "И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мытарей и других…"

Откуда в маленьком городке "множество мытарей"?

Позиция контрастирует с 5:46: "Ибо, если вы любите любящих вас, какая награда вам за это? Не поступают ли так и мытари?"

С точки зрения соответствия христианской доктрине, более интересно другое. Мытарь Левий обратился и последовал за Иисусом. Соответственно, он должен был раздать имущество, взять крест и т. д. Однако он вполне сохраняет свой дом и деньги. Это видно из того, что он устраивает банкет. Иисус же против этого не только не возражает, но и участвует в пиршестве.

У Матфея дело происходит в неопределенном месте в Капернауме. Опять же, неочевидно, уточнил ли Лука описание Матфея, или автор Матфея изъял из текста Луки упоминание о пребывании Иисуса в доме одного из (очень грешных) мытарей.

Сравнение мытарей и грешников, которое могло зародиться только во вполне светском кругу, негативно относящемуся к сборщикам податей. В Торе не содержится прямых "запретов на профессии", кроме, разве что, блуда. Последующие теологические объяснения неприемлемости взимания налогов светской властью были, скорее, объяснениями сформировавшейся нелюбви к мытарям. Термин "мытари и грешники" предполагает, что непосредственно грешниками мытари все-таки не были, но от обычных людей существенно отличались в худшую сторону.

Особое внимание к мытарям может происходить от самого Матфея, сборщика податей. Натурально, он хотел показать себя и коллег особыми грешниками, чтобы его обращение к Иисусу имело тем большее значение. Тогда общение Иисуса с грешниками от Матфея перешло к Луке, и отсутствует у Иоанна.

Отметим, что особо негативное отношение к сборщикам податей должно было появиться после Иудейской войны, когда они собирали резко повышенные налоги и специальный fiscus Judeaus. Отсюда возможная датировка упоминаний о мытарях после 70 г.

Учитывая количество мытарей, проституток, больных и т. п., вряд ли для иудеев общение с грешниками и нечистыми было такой уж большой проблемой. Такое поведение особенно шокировало бы ессенов. Евангелисты могли отмечать его именно как противопоставление обычаям традиционных ессенов.

Иудеи отнюдь не вычеркивали грешников из общества. Например, известный ребе Симеон бен Лакиш в молодости был грабителем. Условием обращение было раскаяние, отход от прежних злых путей. Евангелия же описывают Иисуса как общающегося с грешниками. То есть, его проповеди их не убеждали и не наставляли на путь добра. Нет прямых упоминаний даже о том, что Иисус вообще ставил перед собою цель их обратить. "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные" — просто популярная пословица, а не высказывание Иисуса.

Конечно, в многообразии талмудической традиции есть аналогии и поведению Иисуса. Sanh37: р. Цейра дружил с грабителями, рассчитывая своим примером направить их на новый путь. После его смерти, они раскаялись. Остальные раввины осуждали поведение р. Цейры.

Zohar2:128: "Стоящий человек должен следовать за грешником и помогать ему избавиться от нечистоты, подчинить Злой Дух, и излечить его душу. И это зачтется достойному человеку, как если бы он родил грешника заново". Или, Sotah47: "Даже когда твоя левая рука отталкивает их, твоя правая рука должна приближать грешников". То есть, отношение иудейского общества к грешникам можно охарактеризовать, как готовность помочь в раскаянии, но отказ участвовать в нечистоте.

Возможно и циничное объяснение. В отсутствие патроната секты Иисуса аристократами, обеспеченные мытари и прочие грешники могли быть основным источником доходы секты. Талмуд часто упоминает матрон, очевидно, бывших донорами раввинов.

9:12–13: на критику фарисеями его пиршества с мытарями, "Иисус… сказал им: 'Не здоровые имеют нужду во враче, но больные…' Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию".

Совместное пиршество за счет грешников трудно охарактеризовать как попытку призвать их к покаянию.

Иисус мог знать эту популярную пословицу, видимо, греческого происхождения. Интересно другое. Иисус описывает грешников в традиционном смысле, как нарушающих Закон (блудницы, мытари и т. п.) Именно их он считает грешниками.

Получается, что он не призывал к покаянию (по крайней мере — немедленному, в первую очередь) фарисеев, книжников, иудеев вообще. Возможно, здесь мы имеем дело со следом очень старой традиции о простом проповеднике, который обращался к обычным грешникам, и не собирался перестраивать весь мир.

Иисус называл грешников больными, требующими исцеления. Следовательно, он соглашался с существованием грехов и Закона, их определяющего. А в результате исцеления они должны были перестать совершать грехи — то есть, жить по Закону. То есть, для спасения важна была не (только) вера в Иисуса, но благочестивость.

С другой стороны, здесь подмена понятий. Совместный обед в той культуре означал дружбу, расположение, признание. Несомненно, фарисеи возражали не против проповеди к грешникам, обращения их, а против их признания, расположения к ним, выражавшегося в совместном обеде.

9:14–15: "Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: гости на свадьбе не оплакивают, пока с ними жених, не так ли? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься". Лк5:34–35 вместо "оплакивают" прямо говорит "постятся". Очень похоже, что редактор Матфея усиливает текст Луки.

Друзья жениха не постились и не молились во время брачного пира. Но здесь проявление практичности иудаизма: от веселящихся и подвыпивших людей нельзя ожидать глубокой молитвы или самопогружения, свойственного посту. В случае Иисуса, наоборот, общение с ним должно было бы способствовать молитве и посту. Нет веселья и пьянства, им препятствующих.

Естественно считать довольно ранней традицию Taanit8: при временной невозможности поста, следует начать поститься при первой же возможности. Такого рода ситуации возникали часто, и соответствующая halackah должна быть очень древней. Трудно сомневаться в том, что она была известна Иисусу. Однако отсутствуют упоминания, что апостолы постились после казни Иисуса (с учетом пропущенных постов, это было бы длительное время). Иоанн описывает их трапезу, на которую явился воскресший Иисус. Деяния также не описывают поста после вознесения Иисуса. Скорее, тут позднее объяснение христианской практики несоблюдения иудейских постов.

Интересно, что ученики Иоанна Крестителя не только не примкнули к Иисусу, но и вели себя иначе, чем его ученики, и общались с фарисеями. Иисус для них был авторитетным учителем, но явно не Мессией с абсолютным авторитетом, иначе они бы не спрашивали "почему", а прекратили бы поститься. Иоанн также по-прежнему имел своих учеников, а не бросил проповедь крещения и не пошел за Иисусом. Слова Иоанна Крестителя "Идущий за мною сильнее меня… Он будет крестить вас Духом Святым и огнем…" явно не относились, в его понимании, к Иисусу.

Иисус мог рассматривать несоблюдение заповедей как временное исключение. Тезис вызывает сомнение не только в контексте приверженности Иисуса Закону. Кстати, в религиозной Иудее ему трудно было бы найти сторонников, если бы его ученики (и он сам) не соблюдали Закон.

Вообще-то, апелляция в вопросах точного соблюдения Закона к галилеянину довольно неуместна. Даже если Иисус изначально был иудеем, а не потомком галилеян, обращенных за столетие до него Иоанном Гирканом в иудаизм, жители Галилеи описываются как весьма либерально относящиеся к Закону (хотя ревностно относящиеся к нему в целом). Так, ребе Йоханану бен Заккаю, за восемнадцать лет пребывания в Галилее, задали всего два вопроса о Законе (Y.Shabb16:7). Матфей, несомненно, знал о таком отношении иудеев к галилеянам, и вряд ли стал бы ссылаться на Иисуса в тонкостях Закона, рискуя вызвать смех у своих читателей.

Фм27 специально говорит о посте: "Если вы не будете поститься от мира, вы не найдете царства". Это гностический тезис, "поститься" употреблено в мистическом значении воздержания от мира.

Фм104: "Они сказали Иисусу: 'Давай сегодня помолимся, и дай нам поститься'. Иисус сказал: 'Какой грех Я совершил…? Но, когда жених уйдет из чертога брачного, тогда пусть люди постятся и молятся'".

Концепция Иисуса понятна: при нем ученики воздерживаются от мира в мистическом посте, но после его ухода понадобится физический пост. Явно он не считал своих учеников способными к самостоятельному самоосознанию.

Весьма возможно, что Фм104:3 ("Но, когда жених уйдет…") является поздней вставкой. Этот тезис несколько противоречит Фм104:2, где Иисус утверждает, что чистому (не согрешившему) не требуется поститься. Единственный способ натянуто совместить Фм104:2 и Фм104:3 — допустить, что рядом с Иисусом ученики были чисты, а после его ухода начнут грешить.

Пост отождествлен с печалью или грехом, что некорректно. Едва ли бы Иисус допустил такую ошибку.

Учитывая отсутствие "много" в ряде манускриптов, история вообще становится очень сомнительной: ученики Иисуса не постились вообще. Это противопоставляется ученикам Иоанна, которые постились.

Обратим внимание, что возможным признаком фальсификации является защита Иисусом собственных учеников, странным образом нарушающих Закон или традицию: пост, умывание рук, срывание колосьев.

9:16–17: "Никто к старой одежде не пришивает заплаты из не севшей ткани; ибо заплата оторвется от одежды, и дыра станет еще хуже. Не вливают также вина молодого в старые мехи; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается и то, и другое".

Лк5:36: "Никто не отрывает кусок от новой одежды, чтобы пришить на старую…" Похоже, редактор Матфея заменил цитату Луки на более реалистичную. Впрочем, как обычно, направление редактирование достоверно не известно. Например, аудитория Луки могла быть не знакома со свойствами не стираной ткани, и Лука решил заменить тезис на более понятный. В любом случае, очевидно полное отсутствие пиетета евангелистов: они вряд ли рассматривали текст как аутентичный, и уж тем более как откровение.

Фм47: "Человек не может сидеть на двух лошадях или сгибать два лука. И слуга не может служить двум господам… Никто не хочет пить молодое вино сразу после того, как пил старое. Молодое вино не наливают в старые мехи, потому что они могут порваться, и старое вино не наливают в новые мехи, потому что оно может испортиться. Старую заплату не пришивают к новой одежде, потому что порвется".

У Фомы речь о несовместимости нового и старого путей (иудейского и чисто гностического). У Матфея — только о преимуществе нового. У Матфея изъято "старое вино не наливают в новые мехи". Также изъяты ссылки на равноправные объекты: две лошади, два лука. В результате, у Матфея остается только описание ущербности старого. Видимо, у Матфея это поздняя, сильно обработанная, вставка для обоснования нового завета — учения Иисуса, и отказа от Ветхого Завета.

Первичен, видимо, текст Фомы. Матфей пишет: "и вино вытекает, и мехи пропадают", явно ужимая текст Фомы (там порванные мехи и прокисшее вино разнесены в два тезиса).

Лк5:39 повторяет Фому: "И никто после старого вина не хочет молодого, но говорит: 'Старое лучше'". Впрочем, Ин2:10 описывает хитрость распорядителя на свадьбе в Кане: сначала наливать старое вино, а когда гости опьянеют и перестанут различать — молодое. Трудно предположить, что означал этот тезис у Фомы. Возможно, что иудеи были довольны Библией и не желали христианского гностического учения. В любом случае, тезис настолько плохо уживался с церковной политикой, что некоторые манускрипты исправили на "старое хорошо", а из многих этот перикоп просто убрали.

Притча Матфея содержит логическую ошибку: "дыра будет еще хуже". То есть, применением Нового Завета к Ветхому можно усилить греховность последнего. В то же время, Новый Завет декларируется христианами как улучшение Ветхого. "Сберегается и то, и другое": но зачем христианам сберегать Ветхий Завет, и чем может ухудшить его (прорвать мехи) Новый Завет?

Притчи не стыкуются с контекстом: в 9:14–15 Иисус отвечает на вопрос о посте, 9:18–31: исцеление дочери начальника. Оба раза Иисус отвечает, словами и действием, соответственно. 9:16–17 Иисус просто произносит без повода.

Традиция может происходить из запрета Торы на смешивание разных тканей, молока и мяса и т. п. Отметим, что этот запрет не связан, как иногда полагают, с верой в то, что совмещение разных сортов приведет к появлению новых, не созданных Б. Запрет распространяется и на вещи, которые уже не смогут что-либо породить. Так, ограничение совмещения молока и мяса: "не вари рожденного {приплода} в молоке матери его". В Мишне, B.Metzia4:11 запрещает смешивать молодое и старое вино. Впрочем, речь идет о правилах торговли.

9:36: "Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря".

Автор явно пытается связать эпизод с Ис53:6: "Все мы как заблудшие овцы; каждый пошел своим путем, и Господь возложил на него прегрешения всех нас". Если речь идет об Иисусе, то, скорее, его нужно жалеть.

Матфей ненавязчиво добавляет "не имеющие пастыря", что полностью искажает смысл Исаии: как если бы он говорил об Иисусе. Ис53 никоим образом не описывает пастыря, но несколько странную фигуру искупителя. Никакого упоминания о том, что этот искупитель станет пастырем.

Кстати, профессия пастуха овец считалась очень низкой и соответствовала характерно невежественному человеку (Y.Yeb.1).

9:37–38: "Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а жнецов мало; Итак, просите Господина жатвы прислать жнецов на поля". Аналогично Фм73, Лк10:2.

Вряд ли Иисус требовал, чтобы ученики просили его отправить больше учеников проповедовать. Речь об обращении к Б. с просьбой послать пророков.

Но тогда Иисус однозначно, и в очень достоверном тезисе, подтверждает свою неисключительность, наличие "других жнецов". Это тезис, характерный для гностиков. То, что Матфей пропустил его, может указывать на то, что он был уверен в аутентичности.

10:3–4 перечисляет двенадцать апостолов. Список отличается от приводимого в Деяниях.

Павел не приводит собственного списка, но явно не знает о списке Деян1:13, потому что тогда получается, что он назвал себя тринадцатым (включая Матфия) апостолом, что маловероятно.

ДиалСпас32-33 называет двенадцать учеников, включая Марию Магдалину.

Пт14: после распятия было двенадцать учеников. Вряд ли это число включает Марию из Магдалы, потому что тогда Иисус должен был иметь тринадцать учеников (включая Иуду Искариота) — непривлекательное число.

Из различий, Мф называет апостола Фаддея, а Лк вместо него- Иуды Иаковлева

Матфей назван в синодальной редакции заодно и Левием, чтобы устранить противоречие с Лукой, который именно так называет похожую фигуру. Противоречие приобретает значение, поскольку такая неопределенность касается авторитетного евангелиста.

На позднюю традицию отождествления Левия и Матфея указывает следующий факт. Ряд редакций Матфея, перечисляя апостолов, вместо Фаддея указывают Леввея, называемого Фаддеем, или просто Леввея. То есть, некто с именем, практически похожим на Леви, фигурировал параллельно с Матфеем в списке апостолов.

Можно бездоказательно предположить, что Матфей на самом деле — это Матфий, добавленный в Деян1:26 вместо Иуды Искариота.

Скорее всего, имена апостолов были вставлены позднее. Лк6:13–16 называет среди них Матфея, хотя до этого мытарь фигурировал в Евангелии под именем Левия.

Вероятным представляется такое происхождение списка. Исходный перечень был у Луки. Редактор Матфея предпочел убрать Иуду (Иаковлева) и добавил вместо него Матфия, который к тому времени был известным апостолом и даже, возможно, евангелистом. Потом Леви Лк был отождествлен с Матфеем, и в списке появились Матфий и Матфей. Возможно, тогда они оба были Матфеями, а Матфий появилось позднее для дифференциации. Или же редактор считал, что один человек Левий Матфей был упомянут в перечне дважды. Поэтому Левия по каким-то признакам заменили на Фаддея, а некоторые писцы пытались разрешить противоречие версий, вписывая "Леввей, сын Фаддея".

Число апостолов также вызывает сомнения. Так, Иоанн говорит о множестве учеников Иисуса. Если Иисус призвал их, то непонятно, почему, например, у Павла отсутствуют упоминания о деятельности большинства из них. Ведь тогда получается, что Иисус ошибся даже в выборе учеников.

На позднюю датировку списка апостолов у Матфея указывает и то, что Иуда Фома Дидимос назван Фомой. Но его имя — Иуда, Фома и Дидимос означают "близнец", на иврите и греческом, соответственно. Для остальных апостолов указаны и имена, и прозвища. Вероятно, что автор вставки не владел ни ивритом, ни греческим, а список появился изначально в латинском тексте.

Кстати, "близнец" могло иметь такой смысл. Традиция (например, притча tSanh19:7) часто называет человека близнецом Б., поскольку Адам был сотворен по Его образу. Ученики считали Иисуса божественным. Иуда мог получить прозвище "близнец" именно в силу какого-то (внешний вид, привычка, взгляды) сходства с Иисусом.

Допустима и эксцентричная гипотеза: Фома был добавлен позднее, первоначально его не было в списке апостолов, потому что он и был Иисусом. Не погибнув во время казни, Иисус мог назваться Близнецом и уйти проповедовать из Иудеи в Сирию или Индию. Деяния Фомы называют его близнецом Иисуса. Сам же Иисус мог быть мифической фигурой.

Двенадцать апостолов, как утверждает Эбионитов, должны были символизировать двенадцать колен Израиля. Тогда необходимо признать приход Иисуса только к иудеям, независимо от их действий, если он пришел даже к коленам Ефрема и Вениамина. Именно их писание считает образцом греховности. Опять же, Иисус знал, что апостолы будут действовать и после его распятия, и поэтому избрание именно двенадцати означает, что он предполагал и после распятия обращение только к иудеям.

Все апостолы были галилеяне. Интересно, что иудеи довольно скептически относились к тамошним жителям, считая их несведущими в Законе и даже просто недалекими (Erubin53).

10:5: "Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: к язычникам не ходите и не входите ни в какой город самаритян…"

Это указание противоречит наставлению после воскрешения идти ко всем народам. Нельзя и предполагать, что мнение Иисуса столь резко изменилось после распятия — хотя бы потому, что он знал о распятии уже тогда, когда говорил не идти к язычникам.

Впрочем, это вполне могут быть слова не Иисуса, но Матфея в его полемике с христианством для язычников.

Неясным остается исторический вопрос о степени ассимиляции самаритян, то есть, были ли "города самаритян". Было бы удивительно, если бы после пяти веков заселения самаритяне не полностью ассимилировались. Скорее, речь могла идти о территории Самарии. Но для учеников было бы проблематично пройти из Галилеи в Иудею, не заходя по пути в города Самарии.

Самаритяне были иудеями, хотя соблюдение ими Закона вызывало постоянные нарекания. В отказе Иисуса обращаться к иудеям — самаритянам видна позиция, скорее, Матфея.

Причина антипатии христиан к самаритянам, вероятно, лежит совсем в другой плоскости, чем иудеев к ним. Христиане не могли упрекать самаритян в плохом соблюдении Закона, не соблюдая его сами. Христиане едва ли относились с пиететом к Храму (к тому же, вскоре или уже разрушенному), и храм самаритян на горе Геразим не был для них оскорблением. И те, и другие враждовали с традиционными иудеями.

Скорее, конфликт происходил из того, что самаритяне, аналогично саддукеям, не верили в воскресение. Но оно стало принципиальным для христианства только после распятия Иисуса. Тогда можно предположить, что эпизоды, критические в отношении самаритян, не аутентичны.

Описание миссии апостолов Мф10 состоит из наставлений Иисуса апостолам в Лк9 и семидесяти двум ученикам Лк10.

10:6: "А идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева".

В других местах употребляется выражение "заблудшие овцы". Мы полагаем, что в данном перикопе намеренно было произведено изменение на "погибшие овцы", чтобы подчеркнуть бесполезность обращения Иисуса к иудеям и подвести читателя к дальнейшему указанию апостолам идти ко всем народам.

Фм14:4: "Когда вы приходите в любую область и идете по окрестности, когда люди приглашают вас войти, едите, что они вам дают, и лечите больных среди них". Мы полагаем текст Матфея более достоверным. Иисус, проповедуя в Иудее, не мог призывать к нарушению Закона (14:1: отрицание поста, 14:2: молитвы, 14:4: кашрута22). Помимо очевидных проблем с последователями, у него возникли бы проблемы и с властями. Иудаизм был легальной религией Римской империи, и, видимо, в Иудее проповедь отказа от Закона (не связанная с обращением в другую легальную религию) преследовалась бы. Отрицание молитвы противоречит 6:9-13, но согласуется с учением гностиков.

10:7: "…проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное".

Эта фраза полностью разбивает доводы христианских теологов о мессианстве Иисуса. Мессия должен прийти непосредственно перед Судом и наступлением Царства, а не для проповеди Царства в неопределенном будущем.

10:8: Иисус апостолам: "мертвых воскрешайте".

Но это — событие только Суда. Можно объяснить такие поступки Иисуса стремлением продемонстрировать свою силу — но не силу апостолов. Кстати, если уж Иисус заходил так далеко в знамениях, то почему же он не дал знамения фарисеям — что разом решило бы проблему веры, обращения и распятия?

Вероятно, это обращение имеет чисто мистический смысл: воскрешать (пробуждать веру) в мертвых духом. Но тогда редакция или намеренно запутана, либо обработана позднее в духе экзорцизма: "Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте". Впрочем, можно натянуто предположить, что исцеление и очищение тоже связаны с духовным возрождением, обращением, очищением от мира.

"Даром получили, даром давайте" могло (маловероятно) быть указанием на то, что ученики не должны возвеличивать себя в глазах обращенных. Как Иисус не предлагал им отречься от своей духовности, обратившись к нему, так и ученики не должны были становиться идолами (церковными администраторами) для верующих, растаптывая их духовную индивидуальность.

10:9-11: "Не берите с собою ни золота… ни сумы на дорогу, ни двух одежд ни обуви, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания. В какой бы город или селение не вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете…"

"Ибо трудящийся достоин пропитания" похож на вставку. Она объясняет 10:9-11 и придает ему иной смысл: не о христианах вообще, а о проповедниках. Это христианская концепция о необходимости для общины содержать проповедников. Фраза присутствует в иудейской традиции (например, A. de R.Nathan5), но, по-видимому, нигде не в смысле содержания общинами раввинов.

Иисусу приписывается поведение, по-видимому, более типичное для странствующих греческих философов. Иудаизм категорически отвергал содержание раввинов за общественный счет (это не касалось священников, которые получали десятину согласно Торе). Оплата раввинам появилась в средневековье. И то в довольно изощренной форме: раввины получали не оплату за свой труд, а компенсацию доходов, которые они получали бы, если бы занимались другой деятельностью. До этого даже известные учителя трудом зарабатывали себе на жизнь.

Zohar Hadash1:4 упоминает, что в древности набожные мудрецы голодали, не работали, изучая Тору. Это, скорее, предание, чем описание реальных событий.

Некоторое противоречие усматривается и с тезисом о беззаботных лилиях. На кого должен уповать христианский проповедник для своего пропитания: на Б. или на жителей городов, которых он посещает? И соответствует ли упованию на Б. то, что жители именно обязаны (согласно Евангелию) кормить проповедников?

Перикоп описывает манеру путешествия ессенов, как ее излагает Флавий. Они ничего не брали с собой в дорогу. В каждом селении они останавливались в домах членов секты ("кто в нем достоин"). Все имущество считалось общим. Поэтому им не нужны были дорожные запасы.

Возможно, добавлено упоминание о посохе. Достоверно не известно, пользовались ли им в Иудее. Подгоняя описание под проповедника, автор посчитал естественным добавить такую характерную деталь, как посох. В любом случае, ессены вряд ли считали посох имуществом — скорее, дорожной принадлежностью (если его использовали вообще). Общий смысл запрета ессенов состоял в том, чтобы не брать с собой того, что доступно в домах членов секты. Посох же имеет смысл в дороге, а не во время пребывания в гостях.

Возможно, "ни посоха" (т. е., не брать) было поздним изменением, а оригинальная традиция сохранились в Мк6:8: "кроме посоха" (на него не распространяется общий запрет, можно брать). Редакция Марка (брать с собой только посох) похожа на то, что нам известно о ессенах. Другие детали также указывают на то, что Матфей решил усилить тезис Марка. Так, Марк содержит указание не брать меди, Матфей — ни золота (откуда оно у нищих проповедников?), ни серебра, ни меди. Марк — обуваться в простую обувь и не носить двух одежд, Матфей — ни обуви, ни двух одежд.

Марк: "если где войдете в дом, оставайтесь в нем, пока не выйдете из того места". Это поведение ессенов, опасающихся нарушить свою чистоту. Марк говорит о заведомо известном доме. Это и понятно: ессены жили в замкнутых общинах, путешественник теоретически мог войти в любой дом. На практике член общины отвечал за прием и поселение путешественников. То есть, ему не нужно было самому выбирать дом.

Матфей: "наведывайтесь, кто в нем {селении} достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете…" Явно проповедник должен сначала найти того, кто сочувствует христианам ("достоин").

У Марка: "если какое селение не будет приветствовать вас, и не будет слушать вас, то… оттрясите его пыль с ног ваших…" У Матфея: "Если кто-то не будет приветствовать вас, и не будет слушать вас, оттрясите пыль с ног ваших, когда будете уходить из того дома или города". У Марка сохранилась ранняя традиция, когда христиане обращаются к ессенам как общине. У Матфея она откорректирована: проповедники обращаются к отдельным людям, семьям, редко целым селениям. Редактор уже не знал обстановки, в которой возник этот тезис: христиане (ессены) пытались обратить (других) ессенов, живших общинами.

"Ибо трудящийся достоин пропитания" у Марка отсутствует. Этого тезиса (в этом смысле) не могло быть у ессенов: им запрещалось брать что-либо у нечистых бесплатно. Скорее всего, он был вставлен в Матфея из традиции или Павла. 1Кор9:14: "Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от евангелия". Вымышленность цитаты у Павла не вызывает сомнения. Она приведена как аргумент в контексте, когда Павел защищается от обвинения в каких-то злоупотреблениях.

10:14–15: "А если кто не примет вас… то, выходя из дома или из города того, оттрясите пыль от ног ваших… отраднее будет земле Содомской и Гоморской в день суда, нежели городу тому". Уничтожены были Содом и Гоморра города, а не земли. Немного отойдя от города, семья Лота уже избегла разрушений.

Конечно, это вставка. Ведь суду подлежат не города, а люди. Население же города состоит из тех, кто не принял проповедников, тех, кто готов был их принять, тех, кто позже обратился в христианство и т. д. Быт18:32: Господь "сказал: 'Не истреблю {Содом} ради десяти {праведников}'".

10:14 упоминает дом или город, а 10:15 — только город, как и Деян13:51. Не упоминать дом Матфей не может, поскольку 10:11–13 описывают именно дом, а не город: "наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете… приветствуйте его, говоря: 'мир дому сему'; И если дом будет достоин…" Сравнительно безобидное (видимо, слабо-ругательное) выражение "оттрясти прах с ног" превратилось у Матфея в угрожающее знамение.

Лк10:14 в аналогичном контексте называет Тир и Сидон. Очевидно, читателям Луки эти языческие города были лучше известны. Матфей же заменяет на классические и привычные его аудитории Содом и Гоморру.

Лк9:52–56: самаритяне отказались принять Иисуса, путешествующего в Иерусалим (политические и религиозные распри того времени), ученики предлагают призвать огонь на город. Иисус запрещает: "пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение". Самаритяне же отказали в приеме даже не ученикам, а Иисусу — и без преследования со стороны Иисуса.

Оттряхнуть пыль с ног в знак разрыва отношений — обычай того времени.

10:16: "Вот, Я посылаю вас как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и невинны, как голуби".

Бросается в глаза, что сравнение с овцами ("заблудшие овцы" и т. п.) обычно употребляется в отношении населения Иудеи и Израиля, но никак не апостолов. Действительно, после получения от Иисуса умения исцелять, воскрешать и пр., апостолы вряд ли могли считаться овцами.

Интересно также, откуда в Израиле взялись волки, по крайней мере, настолько массово, чтобы использовать их для сравнения с толпой? А вот в Риме их было действительно много. Талмуд также упоминает волков (например, Ber.r.87:3) и оленей (mShab13:6). Впрочем, достоверно не известно, где были написаны эти тексты.

Фм39: "Фарисеи и книжники взяли ключи знания и спрятали их. Сами не вошли и хотящим войти воспрепятствовали. Что же до вас, то будьте изворотливы, как змеи, и просты, как голуби".

Тезис Фм39:3 похож на образец для 10:16. Понятно, Матфею не понравился термин "изворотливы" в отношении христиан и он заменил его на "мудры".

Тогда и смысл тезиса искажен Матфеем. У Фомы изворотливость нужна, чтобы проникнуть к закрытым фарисеями знаниям. Видимо, изворотливость требуется во внешнем мире, а простота — во внутреннем. У Матфея изворотливость требуется, что избежать преследований. Отметим, что даже в контексте Матфея явно имеется в виду изворотливость (в отношениях с врагами), а не мудрость.

10:17: "Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас".

Иудеи того времени, при постоянном столкновении с другими культурами и обилии собственных сект (даже в синедрионе были саддукеи и фарисеи) не могли не быть толерантными в вопросах религии. Недаром нетолерантные иудеи в истории выделены отдельно как зелоты. T.Yeb.1:3 упоминает, например, дружеские отношения между диаметрально противоположными школами Гиллеля и Шаммая.

Периоды преследования христиан не могли быть иначе как очень кратковременными из-за слабости иудейской теократии после 70 г. Поэтому вставка настолько поздняя, что реальные события 1 — начала 2 в. уже забылись. В синагогах христиан тем более вряд ли били, поскольку они там едва ли присутствовали после введения литургии "проклятье сектантам".

Еще интереснее фраза "в синагогах своих". То есть, писал некто, кто синагоги своими не считал. Конечно, так не мог сказать Иисус, который, по его же словам, пришел исполнить Закон. А вот неиудейский фальсификатор именно так и должен был написать.

10:18: "И поведут вас к правителям и царям за Меня…"

Царей во множественном числе в Иудее не было. К иностранным царям апостолов, к которым тогда обращался Иисус, не водили, если, конечно, исключить, явно легендарный суд Нерона над Павлом. К тому же, Павел не был в числе апостолов, к которым здесь обращается Иисус.

Преследование христиан было довольно кратковременным, в сумме около тридцати лет до объявления христианства легальной религией. После этого репрессии в отношении христиан ограничивались, в основном, съеданием миссионеров.

Довольно странно в пророчестве уделять столько внимания мимолетным событиям предположительно вечной религии.

Фраза явно вставлена для ободрения христианских проповедников. Фальсификатор не обратил внимания, что в это время Иисус обращался именно к апостолам.

10:19–20: "Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать… Дух Отца вашего будет говорить в вас".

Фразы типа "Отец Мой" апологеты используют для вульгарного обозначения необычайного происхождения Иисуса. Но точно такую же фразу в отношении апостолов ("Отца вашего") почему-то предпочитают игнорировать. И неудивительно: иначе разрушается все построение о специальном происхождении Иисуса, он из Мессии превращается в раввина.

Духи, разговаривающие через людей, — типичные персонажи арабских языческих верований, отсутствующие в иудаизме. Даже пророки говорили своими словами.

Учитывая 10:18, автором явно не является Матфей. С другой стороны, проповедники-то точно знали, что говорят отнюдь не святым духом, а придумывают сами. Поэтому вставка 10:19–20 — довольно поздняя, она описывает сравнительно давние события. Уже можно было сказать, что ранние христиане говорили святым духом, а современные фальсификатору — нет.

Весьма вероятно, что 10:20 является популярным (и неправильным) объяснением 10:19. По-видимому, поведение Сократа на суде было типичным для греческой традиции. Он слушает свой внутренний голос, который указывает ему не готовить защиту заранее. Но смысл совершенно иной: Сократ хочет погибнуть, прежде чем прегрешения его эпохи достигнут кульминации. Он не пытается защититься, но подчиняется осуждению как воле Б. Аналогичный смысл можно усмотреть в поведении Иисуса. Христианский редактор, не знавший этой традиции, не понял заложенного в 10:19 самоотречения и решил объяснить тезис по-своему.

10:22: "восстанут дети на родителей…"

Матфей не пропустил бы в Евангелие это апокалиптическое пророчество. Этот тезис противоречит заповеди, что неприемлемо для Матфея (например, 19:19: "почитай отца и мать…")

Тезис о конфликтах внутри семей служит цели объяснить христианам (которых зачастую не поддерживали другие члены семьи), что именно так и было предсказано, и они получат свое вознаграждение. Впрочем, обращался-то Иисус только к апостолам.

Возможно, здесь буквальное толкование 10:37 в аутентичной редакции: "Кто не ненавидит отца и мать, не может быть моим учеником…"

10:23: "…не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий".

Так ведь, с точки зрения апостолов, Иисус уже пришел. Чего же им было еще ждать? А вот в качестве агитационной подготовки для христианских проповедников это обещание уже заманчиво, хотя, судя по всему, и не исполнилось.

Апологеты пытаются объяснить этот тезис вторым пришествием, но речь четко идет просто о пришествии. Тем более, что речь обращена к апостолам, а не к христианам вообще. Апостолы не подозревали о втором пришествии. Сегодня вряд ли кто-то серьезно будет оспаривать позднее происхождение этой доктрины.

Более объективные теологи полагают, что этот поздний тезис означает, что еще не все города будут христианизированы, когда наступит Апокалипсис. Но зачем нужен жуткий конец света, если все станут христианами?

Весьма возможно, что здесь имеет место стык прототекстов: например, Иоанн Креститель отправляет своих учеников проповедовать, а его слова приписаны Иисусу. Смешение какого-то прототекста и поздних наслоений видно и в том, что Иисус начинает обращением к апостолам в 10:5, а потом уже переходит явно к описанию христианских проповедников.

Обратим внимание на Лк9:10: "Апостолы, возвратившись, рассказали ему, что сделали…" У Матфея этого тезиса нет. Возможно, Лука не понял аллегорического характера описания.

С позиций мистицизма, "пришествие Сына Человеческого" означает обращение народа к вере. Тогда Иисус говорит о массовом обращении к нему иудеев еще до того, как он и его ученики физически обойдут города с общинами иудеев.

Матфей, автор наиболее иудейского Евангелия, едва ли бы допустил грубую ошибку, употребляя термин "сын человеческий" как свидетельство сверхъестественного статуса Иисуса. В Писании этот термин употребляется как обозначение просто человека, заменитель местоимения первого лица на третье лицо, "я" на "сын человеческий".

10:24: "Ученик не выше учителя, и раб не выше господина своего…"

Такое принижение учеников совершенно не характерно для Иисуса. Он неоднократно говорил "Отец ваш", что ученики могут достичь царства небесного.

Для церкви же тезис весьма полезен: в частности, для исключения ситуации, когда многие христиане выступали со своими учениями и интерпретациями, как это упоминал Павел.

Можно предположить приоритет гностического Лк6:40: "Ученик не выше учителя, но каждый, кто достоин, будет как учитель".

Анализ отношений "дети — родители", "раб — хозяин" был очень популярен в греческой философии. Этот пример используют Законы Афин, убеждая Сократа подчиниться несправедливому приговору.

10:25: "довольно… для раба, чтобы он был, как господин его. Если господина назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?"

Раб заведомо не может быть, "как господин".

Вероятно, вторая фраза была вставлена отдельно. Она плохо согласуется с контекстом. Возможно, речь идет о том, что христианские проповедники должны считать себя оскорбленными непринятием Иисуса.

Если речь о том, что не принимающие Иисуса названы домашними веельзевула, то фраза совсем не согласуется с тезисом об учениках (очевидно, учениках Иисуса).

Маловероятно, что под "учениками" понимаются ученики дьявола, жители городов, не принявших апостолов.

Вероятно, вторая фраза была добавлена для согласования с 10:26, где речь идет о враждебно настроенных к христианству. Тогда это согласование может указывать, что 10:17–25 является вставкой.

10:26: "Итак, не бойтесь их: ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано".

Тезис в этом виде лишен смысла. Какое отношение имеет страх перед отрицающими Иисуса (переделанными в 10:17–25 в преследователей христиан) к открытию тайного?

Натянутое объяснение: тайные действия против христиан будут открыты в последний день. Но ведь непринятие христиан отнюдь не было, в этом контексте, тайным.

Лк8:17 приводит этот же тезис в контексте 8:16: "Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом… а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет".

10:27: "Что Я сказал вам в темноте, говорите при свете; и что вам шепчут, провозглашайте с кровель".

Странно, почему Иисус говорит в темноте. Причем, в то же время предлагает ученикам повторять это открыто. Кстати, не исключено, что в темноте говорили с целью избежать опознания свидетелями.

Иисус не передавал апостолам никакого тайного учения (которое в некоторый момент будет открыто всем). Возможно, позднему фальсификатору Матфея пришлось не по душе, что апостолы проповедовали не открыто.

Лк12:2 приводит тезис, текстуально схожий с Мф10:26–27 но резко отличающимся от него по смыслу, Лк12:3: "Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях".

Контекст Луки вызывает сомнения. Лк12:1–2 критикует лицемерие фарисеев: "нет ничего тайного, что не было бы узнано". Вряд ли "проповедь с крыш" предназначалась для разоблачения ханжей. Скорее, речь все-таки идет о прокламации мистического учения в дни, которые евангелист считал последними.

Фм5:2 приводит тезис 10:26 в контексте Фм5:1: "Осознай, что перед твоим лицом, и то, что скрыто от тебя, будет открыто тебе".

Фм6:5–6 приводит этот же тезис в контексте Фм6:2–3: "Не лги, и не делай того, что сам ненавидишь…" Впрочем, Фм6 похож на вставку: ученики спрашивают Иисуса, соблюдать ли Закон и традицию, а Иисус отвечает, что достаточно не лгать и не делать противного. Это похоже на изложение позиции (сирийской) секты.

Из различия контекстов понятно, что тезис 10:26 существовал как отдельное высказывание, и евангелисты сами решали, куда его удобнее вставить. Какой-то прототекст Фм6 (видимо, упоминающий только ложь) представляется нам наиболее корректным контекстом: ложь и злые действия со временем становятся узнанными.

Возможно несколько толкований. Скрытое от начинающих учеников станет для них явным после посвящения. Учение, тайное сейчас, будет открыто для всех в мессианскую эру. Либо это чисто социальный тезис, вроде R. ha-Sh22: "Человек не лжет о том, что наверняка будет открыто". Представляя первое толкование наиболее вероятным в оригинале у Фомы, можно предположить наличие нескольких смысловых слоев.

10:28: "бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне".

Здесь противоречие с 22:30: "ибо в воскресении… пребывают, как ангелы на небесах". То есть, автор 22:30 рассматривал бестелесное воскрешение. Автор 10:28 — воскрешение в теле.

Иудеи, верившие в воскресение, предполагали его именно телесным. В частности, это связано с тем, что в иудаизме отсутствует греческий дуализм тела — души, но человек рассматривается как инкарнация души. В отличие от гностицизма, душа рассматривается не как заключенная в злом теле, но воплощенная в нем для реализации божественного замысла.

Например, Иез36:26–27: "новый дух Я помещу внутрь вас; и Я выну из вашего тела сердца из камня и дам вам сердце плоти. Я дам вам Мой дух…" То есть, дух неотделим от тела сам по себе. Только Б. может заменить его на другой.

Таким образом, обе цитаты не вполне соответствуют иудейскому контексту. 10:28, хотя и говорит о телесном воскресении, все равно противопоставляет душу и тело. 22:30 использует языческую концепцию освобождения души, приспособив ее к воскресению: в отличие от эллинизма, здесь душа пробуждается к новой, духовной жизни в момент всеобщего воскресения, а не сразу после смерти.

Уточним, что, называя концепцию бессмертной души эллинской, мы не отрицаем ее наличия в иудейской псевдоэпиграфии — которая, в свою очередь, изрядно эллинизирована. Флавий приписывает аналогичную концепцию ессенам.

Однако иудаизм всегда жестко разделял душу (дух) и Б. Так, Ber.r.8: "человеческая душа была создана в первый день". Т. е., душа — не часть вечного мирового духа, как полагали гностики.

У христиан не было особого выбора. Концепция телесного воскресения выглядела абсурдом для греков и римлян. До нас дошла критика таких взглядов ранних христиан. Им пришлось временно согласиться с привлекательной и относительно традиционной для греков концепцией воскресения души. Только победившее христианство позволило себе вспомнить, что Иисус воскрес в теле — и в дальнейшем проповедовать именно телесное воскресение.

Павел, будучи зажат между иудаизмом и эллинизмом, нашел выход. 1Кор15:35–39: "в каком теле придут?… Б. дает ему тело, как хочет… Не всякая плоть такая же плоть…" То есть, после воскресения тело все-таки будет, но — какое-то другое.

Не исключено, что 22:30 говорит о том же ("пребывают, как ангелы Б. на небесах"). Толкование этого тезиса невозможно, потому что мы не знаем позицию автора (как именно ангелы пребывают на небесах). Традиционно, ангелы считались инкорпореальными23 (и аналогия с ними означает бестелесное воскресение). Но постоянно встречается критика тех, кто считал их корпореальными24 (и аналогия означает воскресение в теле).

Похоже, что 10:28 мог быть написан иудеем, а 22:30 был вставлен позднее в попытке согласовать с христианской эсхатологией25, принятой вне Иудеи.

Можно предположить, что концепция "другого тела" была известна Павлу по каким-то источникам. Эллинизированная псевдоэпиграфия 2Бар51:10: "Они будут обитать на вершинах мира, и будут уподоблены ангелам…" Очень похоже, что этот текст либо его прототип был использован в 22:30.

Видимо, "другое тело" не устроило ни иудеев, ни греков. Павлу пришлось определяться — и он принял сторону последних. Можно только гадать, оказалась ли ему их концепция ближе или же он просто подстраивался ко взглядам языческой аудитории. 2Кор5:1: "когда земной наш дом… разрушится, мы имеем от Б. жилище на небесах, дом… вечный". Остается только душа, причем сразу, не дожидаясь воскресения.

Эвфемизм "жилище на небесах" вряд ли может кого-то обмануть: на небесах не может быть никакого тела в принципе, там существуют только инкорпореальные объекты. Инкорпореальное "тело" является ни чем иным, как душой.

Кол3:4: "Когда Христос… будет явлен, вы тоже будете явлены вместе с Ним…" После воскресения души христиан, уже обитающие на небесах, вернутся на землю. Зачем? Ведь на небесах им заведомо лучше. Лавируя между различными теософиями, Павел не заметил бессмысленности результата, к которому он пришел.

1Кор5:10: "всем нам должно явиться пред судилище Христово…" Павел себе противоречит: зачем же суд, если душа сразу после смерти уже обрела жилище на небесах?

Нельзя сказать, что попыток создать такую концепцию (бессмертия души) не было в иудаизме. Еще Илия был вознесен живым на небо — явно не для того, чтобы покоиться в Шеоле. 1Енох39:4: "я видел жилища святых… мои глаза видели их жилища с праведными ангелами…" С некоторой натяжкой в этой псевдоэпиграфии можно усмотреть, что некоторые обитают в царстве небесном немедленно после смерти. Однако таких упоминаний крайне мало, и они обычно носят неявный характер. Павел, плохо знавший Писание, почти наверняка и не слышал о них (он даже не ссылается на очевидный пример Илии). Он использовал популярные греческие воззрения и традиции.

Концепция ада-геенны вряд ли была бы использована Матфеем. Придерживаясь иудаизма, он, вероятно, верил в Шеол — хранилище душ до Суда. Геенна, видимо, была мифическим образом.

В Новом Завете в этом отношении царит путаница. Его слабо разбирающиеся в теологии авторы постоянно взаимозаменяют понятия Геенны26, Шеола (греч. "ад", Hades: подземного обиталища душ), ада (hell: в популярном смысле). Сам дуализм рая — ада встречается еще в египетских верованиях.

Впрочем, христиане так до конца и не определились со своей верой в ад. Если они убеждены в вечных мучениях тех, кто не принял Иисуса, зачем же было преследовать еретиков и иноверцев в этом мире? В аду обычно предполагаются мучения корпореального тела, что выглядит довольно абсурдно. Мы не встречали убедительных описаний мучений душ.

Концепция вечного ада вынуждена в отсутствие реинкарнации. Христиане должны были придумать другое наказание вместо ада (чистилища) перед новой реинкарнацией или худшей реинкарнации. Вечный сон в Шеоле их не вполне устраивал: им требовалось устрашать немедленным наказанием. Обратной стороной этой доктрины немедленного распредления между раем и адом стала неопределенность смысла Суда и последних дней.

Отметим к месту, что понятие ада возникает в Новом Завете — явно в связи с языческими (или ультрасектантскими) верованиями будущих составителей Нового Завета. Подземный ад христиан слишком напоминает языческие учения о суде под землей.

Конечно, философский аспект разделения на рай — ад — это совсем отдельная тема. Обратим внимание на несколько вопросов.

Если часть членов одной семьи попадет в рай, а другая — в ад, насколько комфортно будут чувствовать себя попавшие в рай члены?

Если мирское существование для души — кратковременное и неестественное состояние, то корректно ли по результатам мирской жизни присуждать вечные муки или благодать?

Если души вечные и пребывание (в рае или аде) также вечное, то необходим огромный запас новых душ для их отправления в мир?

И как должна быть несчастна душа, обитавшая свободно, когда ее насильственно выталкивают в мир, после которого ее с большой вероятностью ждет осуждение?

Если суд над душами — постоянно идущий процесс (немедленно после каждой смерти), то апокалипсис сводится к суду над живыми, обыкновенному мирскому потрясению. Если суд произойдет одновременно над всеми душами, то до этого момента они находятся в спящем состоянии, и неверно христианское представление о том, что праведники уже находятся в раю. Заодно и сцены ада приобретают характер вымысла, а не откровений, потому что ада до суда не может существовать — ведь до суда туда никто не попадает.

Земная жизнь настолько кратковременна, что установление праведности на земле (приход царства небесного) вообще не существенно. Если же приход царства небесного связан с вечной земной жизнью, то это некорректно по отношению к предыдущим поколениям, которые не могут воскреснуть в физическом теле (хотя бы из-за перенаселения).

Отметим, что индуистская концепция реинкарнации решает эти проблемы: душа не пребывает свободно, инкарнация — ее свойство; наказание или осуждение состоит в переселении в лучшее или худшее тело; идеальный и очень редкий вариант — окончание инкарнаций.

Традиционная иудейская концепция (принятая саддукеями) еще более жесткая: после смерти души попадают в Шеол, где пребывают в вечном сне, праведники и грешники вместе.

Христианская концепция ада некритично основана на греческой. Но в греческой мифологии не было воскрешения. Результатом заимствования стала коллизия христианских концепций рая/ ада и воскресения.

В аду грешников жарят — то есть, у них есть тела. Но тела как физические объекты, как известно, находятся в земле. Даже если отказаться от концепции ада с шипящими сковородками и воспринимать его как аллегорию, душа испытывает мучения — то есть, живет. Это невозможно совместить с воскресением: ведь до него душа должна пребывать в покое. Невозможно совместить христианский ад и со вторым пришествием, и с днем Суда. Ведь еще до Суда кто-то попадает в рай, кто-то — напротив, в ад.

Рай/ ад можно было бы совместить с воскресением, предположив, что душа вначале пребывает в покое, но после Суда попадает в рай или в ад. Но тогда в настоящий момент ни рая, ни ада не существует — для них просто еще нет обитателей. В любом случае, церковная доктрина предполагает существование ада и рая (а не создание их в будущем) и поступление в них то ли душ, то ли тел немедленно, а не после дня Суда. Аналога Шеола — места пребывания душ в покое — в христианстве вообще нет.

Доктрина вечного ада не подтверждена каноном. Ориген считал, что все души будут в итоге искуплены.

10:29–31: "Не две ли малые птицы продаются за мелкую монету? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; У вас же и волосы на голове все сочтены; Не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц".

Абсолютный детерминизм этого тезиса невозможно совместить с призывами Иисуса к соблюдению Закона, покаянию, обращению, явно предполагающими определенную свободу выбора. Аналогичного убеждения о полной детерминированности в Иудее придерживались, видимо, только ессены (возможно, мелкие апокалиптические секты).

По-другому излагает Лк12:6: "Не пять ли ласточек продаются за две монеты? И ни одна из них не забыта пред очами Б." То есть, наблюдение; поступки не укрываются от Б. Нет речи о детерминизме.

Конечно, существует Лк12:7: "Но даже волосы у вас на голове все сочтены". Однако он похож на вставку. Иначе оборот "но даже" оказывается вне связи с контекстом.

Взгляды были не чужды раввинам. Так, Y.Shebiit9 содержит точно такой же тезис. Несколько по-другому излагает Hullin7: "Человек не поранит палец без указания свыше". Вряд ли ученые раввины считали так же. Скорее, это была просто традиция, попавшая также и в Евангелия.

Саддукеи отрицали детерминированность вообще. Фарисеи, видимо, придерживались концепции, которую можно охарактеризовать, как предопределенность важных событий, но не поступков: "Все заранее известно, и дана свобода выбора, и мир судим с добротою; и все зависит от дел" (Abot3).

Давид пытался начать строить Храм. Иона не хотел ехать в Ниневию. В этих и других случаях люди были свободны в своих поступках, но, в итоге, все равно имели место заранее определенные события (Храм построил Соломон, Иона проповедовал в Ниневии).

В целом, видимо, наиболее типична для иудаизма такая традиция: Б. создал мир и законы, по которым этот мир развивается. На этом творение окончилось (но дальнейшее развитие событий известно Б.) Далее все развивается само по себе. Христиане и мусульмане (по крайней мере, мистики) придерживаются концепции абсолютного контроля Б. над процессами: какой волос упадет, как растет цветок и т. п.

Можно спекулировать, что иудеи были меньше других народов склонны к детерминированности. В то время наиболее полной мирской аналогией предопределенности было рабовладение, когда раб в большей или меньшей степени лишался собственной свободы выбора. У иудеев, насколько нам известно, рабство было наиболее ограниченным многочисленными запретами и указаниями, по сравнению с другими народами. Например, если хозяин выбил рабу зубы, раба следовало отпустить на свободу.

Соответственно, раб в Иудее был значительно более свободен, чем в соседних странах. Было бы естественно, если мирская свобода была связана с определенной степени отсутствием детерминированности в теософии.

Известно, что продавались голуби. Непонятно, продавались ли какие-то совсем мелкие птицы.

Мелких птиц или выращивали или, более вероятно, убивали камнями или ловили сачками. В любом случае, они не падали на землю: их вряд ли ловили в полете.

Сравнение со многими малыми птицами характерно для самоуничижения христиан, но едва ли Иисус говорил так о своих учениках. К тому же, в аналогичной ситуации Иисус использовал красивое сравнение с лилиями, о которых заботится Б.

Аналогия с 5:36 не вполне корректна: "Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным". 5:36 говорит о процессе, который явно не зависит от воли человека. 10:29–31 — в контексте о свободе именно действий человека.

10:32–33 продолжает уже неприкрытые заманивание и шантаж: "…кто признает Меня пред людьми, того узнаю и Я пред Отцом Моим Небесным; А кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я…"

Проповедь любви, прощения, неосуждения превратилась у фальсификатора в угрозу.

10:34: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч…"

Фм10: "Я направил на мир огонь, и, смотрите, я наблюдаю за ним, пока он разгорится".

Лк12:49: "Вы думаете, Я пришел принести на землю мир? Нет, говорю вам, но разделение".

Здесь может быть не случайная параллель с Прометеем, принесшим людям огонь. Язычники часто отождествляли новых богов (как Иисус) со старыми, а Прометей был уважаем у гностиков. Образ Иисуса унаследовал целый ряд черт от Прометея. Похожа и концепция: богочеловек стремился помочь людям и пострадал.

В любом случае, очевидна множественность формулировок одного и того же тезиса. Очевидно и различное толкование. Лк12:50 продолжает: "Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!" То есть, Лука считает именно распятие Иисуса огнем очищения, который пришел на землю.

Понятие очищающего огня на грешной земле, определенная агрессивность без апокалипсиса, типичны для гностиков. Тезис, вероятно, не аутентичен.

Матфей толкует тезис буквально, имея в виду физический огонь. Возможно, он изменил "огонь" на "меч", чтобы избежать апокалиптических ассоциаций (которые, похоже, вставлены позже). Возможно, "меч" лучше описывал, по мнению Матфея, последствия Иудейской войны. Кстати, если христиане во время войны действительно жили в Антиохии, то они не увидели бы огромных разрушений. Более естественно предположить, что речь идет о массовых разрушениях после восстания бар Кохбы и перикоп датируется после 135 г.

10:35–36: "Ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его".

Несмотря на красоту тезиса, он похож на литературную вставку. Тезис направлен на то, чтобы успокоить новообращенных христиан, вступающих в конфликт со своими семьями. Если Павел в 1Кор7:14 был сравнительно толерантен, допуская сохранение смешанных браков, то развитое христианство уже готово было идти на конфликт и преследование неверующих. Этот тезис противоречит заповедям об уважении к родителям, единстве с женой.

Этот тезис плохо увязан и с концепцией Писания о приходе Мессии перед Судом, и с христианской концепцией Иисуса как спасителя.

Мал4:5: "Смотрите, Я пошлю вам пророка Илию перед великим и страшным днем явления Господа. Он обратит сердца родителей к их детям, и сердца детей к их родителям, так что, придя, Я не прокляну эту землю".

Мих7:6–7: "Ибо сын подозревает отца, дочь восстает против матери, невестка — против свекрови своей; твои враги — домашние твои. А я буду обращен к Господу…" Но контекст, 7:2–3: "Праведные пропали с земли… расставляют друг другу сети. Их руки опытны во зле…" То есть, речь идет о вполне земном падении нравов, взаимной вражде. Такая произвольная трактовка пророков характерна для апокалиптических сект.

Возможно, более точный текст в Фм16: "Иисус сказал: 'Возможно, люди думают, что я принес на землю мир. Они не знают, что Я пришел, чтобы принести бедствия: огонь, меч, войну. И будут пятеро в доме: будут трое против двух и двое против трех, отец против сына и сын против отца, и каждый будет одинок'". Здесь очевидный мистический смысл бедствия для разделения, одиночества для самоощущения и познания. Христианские литералисты27 позже добавили семейный пейзаж и разделение, чтобы обосновать конфликты в смешанных семьях.

Аналогичные тезисы есть и в иудаизме. Например, Pesikta r.11: "Как одна звезда может зажечь всю землю, если столкнется с ней, так один святой может принести огонь с неба…"

Мистическое толкование заключается в том, что любовь к конкретным людям мешает любви к Б. и ощущению собственного бытия. Конечно, любовь к домашним не является любовью к ближнему, о которой говорил Иисус, и даже мешает любви ко всякому ближнему.

К толкованию тезисов необходимо подходить очень осторожно. Например, Фм72: "Некто сказал Ему: 'Вели моим братьям разделить имущества отца со мной'. Он сказал этому человеку: 'Господин, но кто сделал Меня разделяющим?' Он повернулся к ученикам и сказал: 'Я не разделяющий, не так ли?'" Аналогично Лк12:13–14.

При буквальном прочтении здесь немедленно возникает противоречие с Мф16. На самом же деле, Фм16 говорит о разделении со внешним, а Фм72 — о целостности внутреннего (разделение одного объекта — имущества).

Тезис Матфея мог быть искажением популярного представления греческих философов о том, что долг по отношению к обществу выше долга к членам семьи (напр., Euthyphro10e). Аналогично могло просто иметься в виду, что к христианству необходимо обращаться, независимо от позиции родственников. Позднее авторы, не знакомые с философией, приняли его за выражение концепции индивидуального познания Б., и обработали соответственно.

10:37 продолжает: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня…"

Видимо, аутентичен текст Фм55: "Кто не ненавидит отца и мать, не может быть моим учеником, и кто не ненавидит братьев и сестер, и не несет крест, как Я, не достоин Меня".

Лк14:26–27: "Кто приходит ко Мне и не ненавидит отца и мать… и даже саму жизнь, не может быть Моим учеником".

Матфей, имея в виду ценности иудаизма, решил смягчить "не ненавидит" на "любит более".

Смысл очевиден: отказ от мирских привязанностей во имя духовного пути.

Фм101: "Кто не ненавидит отца и мать, как Я, не может быть Моим учеником, и кто не любит отца и мать, как Я, не может быть Моим учеником. Ибо Матерь Моя…, но Моя настоящая матерь дала Мне жизнь". Аналогично Фм105.

В этом неоднозначной достоверности тезисе Иисус, видимо, утверждает, что его настоящей матерью был святой дух (или Мудрость). Оба этих варианта концепции присутствовали у гностиков. Происхождение Иисуса от святого духа или Мудрости, а не от Б. позволяло естественно перейти к его неисключительности, и возможности достижения его состояния любым человеком.

Смысл соответствует Фм55: отказ от мирской привязанности к семье и обращение к тому, с чем у человека имеется настоящая духовная общность.

10:35–37 в буквальном толковании противоречит похожему на оригинальный 15:4–6: "Ибо Б. заповедал: почитай отца и мать… А вы говорите: "если кто скажет отцу или матери: 'дар Б. то, чем бы ты от меня пользовался,' тот может и не почтить отца своего или мать свою"; таким образом вы устранили заповедь Б. преданием вашим".

Буквальное толкование 10:37 поощряет раскол в семьях доводом о том, что толерантные христиане не достойны Иисуса.

10:38: "И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня".

А откуда же сторонники Иисуса могли знать про крест — до распятия?

Иисус произнес эти слова к ученикам только позднее, в 16:24: "Тогда Иисус сказал ученикам Своим: 'если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною…'"

Мф10:37–38, Фм55, Лк14:26–27 не похожи на тезис Иисуса, но все равно имеют довольно раннее происхождение.

Лк9:23 имеет важное отличие: "бери крест свой каждый день". Похоже, именно в этой версии отражен оригинальный смысл: ежедневное тяжелое занятие (самопознание), а не перетаскивание креста (буквально, в виде посоха) или страдания ("нести крест").

10:41–42: "Принимающий пророка во имя пророка получит награду пророка; и принимающий праведника во имя праведника получит награду праведника; и подавший чашу холодной воды одному из малых сих во имя ученика — истинно говорю вам, не потеряет награды своей".

"Малых сих во имя ученика": может указывать на наличие учеников уже у апостолов. Или, скорее, тех, кто в духовном смысле считает себя таковым. Например, епископы возводили свои генеалогии к апостолам. Фраза такого смысла могла появиться только довольно поздно.

Интересно, что автор (и тогдашняя церковь) не определился со статусом апостолов, не относя их ни к пророкам, ни к праведникам.

Неоднозначен эпизод с чашей воды. Видимо, в Иудее того времени колодцы обычно находились в общественной собственности, и ученик вполне мог набрать воду сам. Возможно, собственные колодцы были у зажиточных людей, но речь здесь явно не о них.

Во-первых, таких доноров у христиан явно было мало — иначе им не пришлось бы апеллировать к грешникам (для получения средств). Во-вторых, от них требовалось передать все имущество общине, и они никак не могли отказать в (обобществленной) пище. В-третьих, не требовалось заставлять тех, кто и без того пришел в христианам по своей воле. В-четвертых, был бы приведен пример более существенной помощи, чем вода.

Видимо, 10:32–42 — вставка для поддержания духа христиан в условиях раскола внутри семей. Понадобилась и некоторая угроза, метод воздействия на инакомыслящих: "не достоин". Возможно, так церковь отсеивала недостаточно активных христиан.

Текст построен на основе гностических формул, толкуемых буквально. Добавлен натуралистичный контекст, 10:40: "Принимающий вас принимает Меня". В результате, они выхолощены до уровня практических рекомендаций.

11:1: "Когда Иисус окончил наставления Своим двенадцати ученикам, Он пошел оттуда учить и провозглашать Свое послание в их городах".

Не только "их" указывает на языческого автора. 9:35: "Тогда Иисус пошел по всем городам и деревням, уча в их синагогах и провозглашая благовест Царства".

По тексту получается, что Иисус сначала обошел все города с проповедью, потом проинструктировал учеников и отправил их, а затем снова стал обходить те же населенные пункты (он ведь раньше обошел их всех).

11:3: Иоанн Креститель посылает учеников к Иисусу с вопросом: "Ты ли Тот, который должен придти, или ожидать нам другого?"

Обычная ссылка на Втор18:15. Но Моисей говорит о последующей череде пророков: "Пророка из среды тебя… как меня, воздвигнет тебе Господь…" Христианство отказывается считать Иисуса пророком, даже равным Моисею. Иоанн Креститель должен был знать, что тот, чье пришествие он предвозвещал, будет больше Моисея. Иоанн не считал Иисуса Мессией ("Прямыми сделайте стези ему" он ожидал Б.)

Можно предположить, что ответ Иисуса совершенно не впечатлил Иоанна, при тогдашнем количестве представлявшихся пророками в Иудее.

11:3 еще раз доказывает фальсификацию эпизода крещения Иисуса. Если Иоанн уже тогда знал о божественности Иисуса, то зачем спрашивать?

11:5: ответ Иисуса Иоанну Крестителю: "Слепые прозревают и хромые ходят…"

Христианские теологи считают, что Иисус перечисляет свои чудеса, чтобы убедить Иоанна Крестителя в своем мессианстве, в то же время не говоря прямо, чтобы избежать расправы. Но если Иисус действительно пришел для исполнения этих пророчеств, почему же он это скрывал, запрещая исцеленным рассказывать?

Ис29:18: "И в тот день глухие услышат слова книги, и прозрят из тьмы и мрака глаза слепых". Во-первых, речь специально идет о дне, а не о продолжительном периоде времени. Во-вторых, речь идет не о физическом исцелении, а о восприятии заповедей теми, кто ранее их не разумел.

Исаия продолжает: "Потому что… будут истреблены все поборники неправды…" Этот тезис явно не согласуется с наличием "гонимых за правду", которых "есть Царство Небесное".

Исаия далее: "…тогда Иаков не будет в стыде, и лицо его более не побледнеет". Едва ли можно применить эту фразу к распявшим Иисуса.

Другие тезисы Исаии еще менее применимы. Ис35:5: "Тогда откроются глаза слепых и уши глухих отверзутся". Это христианские теологи любят цитировать. Хотя и здесь чрезвычайная натяжка: речь идет об одномоментном исцелении. Вероятно, это метафора обращения израильтян к Б., а не медицинское описание. А вот далее: "И превратится призрак воды в озеро… Льва не будет там, и хищный зверь не взойдет на него…" Этого в чудесах не было."…А будут ходить искупленные. И возвратятся избавленные Господом…" Вот теперь ясно описывается возвращение из плена или рассеяния. И никакого отношения к Иисусу эти тезисы не имеют.

Здесь хорошо виден излюбленный метод христианских теологов: выдергивать из Ветхого Завета цитаты в полном отрыве от контекста. Фактически, просто отдельные слова. А в большом тексте подходящих слов множество.

11:6: "И блажен, кто не преследует Меня".

Тезис вставлен в контекст описаний чудес Иисуса как доказательств его статуса. Видимо, здесь поздняя вставка периода вялого преследования христиан.

11:7–8: "Иисус начал говорить народу об Иоанне: 'Что смотреть ходили вы в пустыню? тростник ли, ветром колышимый?… Человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских'". Аналогично Лк7:24–26.

Фм78: "Почему вы пошли в местность за городом? Посмотреть тростник, ветром колеблемый? И увидеть человека, одетого в мягкие одежды, как правители и начальники? Они одеваются в мягкие одежды, и они не знают истины".

Интересно, действительно ли Иисус начал публично хвалить Иоанна только после того, как Иоанн признал его Мессией (11:3). Иоанн был популярен, и Иисусу имело смысл показать единство с ним.

Далеко не однозначно, относится ли это описание к Иоанну или к самому Иисусу.

Смысл метафоры не вполне понятен. Так, 1Цар14:15: "Ибо Господь поразит Израиль, и будет он как тростник, колеблемый ветром". Речь могла идти о проповеднике, боящемся апокалипсиса, или изгнаннике в пустыне, или человека, иначе пораженном Б.

С областью толкования этой метафоры никак не связано описание "человека, одетого в мягкие одежды". Натянутым представляется объяснение, по которому фраза отрицает мессианство Иоанна (Мессия — царь — царские одежды; Иоанн не живет, как царь, и, поэтому, не Мессия). Более вероятно, что второе сравнение добавлено из какой-то другой традиции.

Taanit27: "Человек должен быть гибким, как тростник, а не жестким, как кедр". Маловероятно, что, противопоставляя Иоанна и тростник, Иисус говорил о бескомпромиссном человеке.

Традиционный перевод "тростник" не является единственно возможным. Похожее слово означает также меру длины в 6 кубитов, около 266 см. Речь могла идти о высоком человеке (возможно, который не сгибается под ветром). Это могла быть ближайшая мера длины для описания очень высокого человека.

11:9: "Тогда что вы ходили смотреть? Пророка? Да, говорю вам, и большего, чем пророк".

Очень похоже на склейку прототекстов. Иисус дважды спрашивает (11:7, 9), на что смотрят иудеи, и дважды отвечает. Конечно, это может быть литературный стиль, но он плохо вписывается в грубый язык Евангелия.

11:10: "Ибо он {Иоанн Креститель} тот, о котором написано: 'Се, Я посылаю ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою'".

Проглотим усмешку о приготовлении пути Иоанном, находящемся в темнице и впоследствии казненным.

Передергивание исключительное даже в масштабах Нового Завета. Оригинал цитаты из Мал3:1: "Вот, Я посылаю ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в Храм Свой Господь, которого вы ищете, и ангел завета, Которого вы желаете". И дополняет Мал4:6: "Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного". Речь идет о Судном Дне, о явлении Б., а не Иисуса, о будущем Суде, а не о времени Иисуса. Илия (по некоторым трактовкам, в образе ангела) будет готовить путь Б. ("предо Мною"), а не Иисусу ("пред Тобою"). А, может, все гораздо проще: Иисус говорил о приходе Судного Дня с абстрактной датой, примерно процитировал Малахию, а уже позже цитата была подкорректирована "под Иисуса" христианскими фальсификаторами.

11:11: "из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя".

Интересное высказывание от Иисуса. Ведь он и сам был рожден женщиной. И что же — считал себя меньшим Иоанна Крестителя? Да, именно так — но христианские теологи предпочитают этот тезис игнорировать.

Бесполезно пытаться сослаться на то, что Иисус "не вполне" рожден женщиной. Во-первых, он был рожден самым тривиальным образом, а история про непорочное зачатие выросла из ошибки перевода Септуагинты. Во-вторых, его все-таки родила женщина, независимо от вопроса участия мужчины. В-третьих, Иоанн Креститель должен был быть пророком Илией, пришедшим в образе ангела. То есть, он еще меньше был "рожден женщиной", чем Иисус. Ну, и старый вопрос: ладно пророк Илия, но как ангел попал в тюрьму?

"Не восставал больший": неужели Иоанн Креститель больше праотцов, Моисея, пророков? Здесь явная гипербола.

Теперь понятна и фраза Иисуса в отношении Иоанна Крестителя: "…но меньший в Царстве Небесном больше его". Иоанн Креститель был человек, просто человек. Современник другого человека — Иисуса Назаретянина.

Иначе, даже допустив ранги (меньший-больший) в Царстве Небесном, неужели же пророк Илия (Иоанн Креститель) оказался меньше всех? Особенно вспомнив предыдущие вставки с обещаниями Царства Небесного "гонимым за правду" и другим рядовым христианам.

Видимо, более точная цитата Фм46: "От Адама до Иоанна Крестителя среди рожденных женщинами не было никого, кто был бы настолько больше Иоанна Крестителя, чтобы ему не отводить взгляд. Но Я говорю: всякий среди вас, кто станет ребенком, узнает Царство Небесное и станет больше Иоанна". У Фомы, Иоанн не наибольший, но весьма большой пророк. Причем, по мнению Иисуса, Иоанн Креститель не достиг совершенства, не стал ребенком.

11:12: "От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное приходит насилием".

Либо Иисус действительно жил гораздо позднее Иоанна Крестителя. Либо Иоанн Креститель жил намного раньше описываемых событий. Либо "доныне" — вставка позднего христианского редактора. Возможно, в оригинале было "до наступления" или что-то в этом роде. Тогда Иисус опять говорит о наступлении Царства Небесного в абстрактные сроки.

"Царство Небесное силою берется {приходит насилием}" — приближение царства человеческими усилиями, не соответствует иудаизму, предполагая возможность влияния на Б.

Иное возможное прочтение: "Царство Небесное испытало насилие, и агрессивные получают его силой". Здесь, видимо, примерно такой же смысл приближения царства, а не осуждение лжепророков, стремящихся его приблизить.

11:13: "Ибо все пророки и закон пророчествовали до прихода Иоанна…"

Весьма возможно, что весь перикоп 11:11–12 — вставка, поскольку 11:13 продолжает сравнение Иоанна с пророками. Причем, характерно, Иисус обосновывает применимость к нему Малахии из 11:10. А именно, все пророки пришли, и настало время для посланца. Иоанн похож на пророка, но их череда окончена (это иудейская традиция). Поэтому Иоанн должен быть кем-то другим. Описание Малахии, по мнению Иисуса, вполне подходит.

11:14: "И если хотите принять, он {Иоанн Креститель} Илия, которому должно прийти". Отметим будущее время: "должно", а не "должно было". Вместе с "если хотите принять": Иисус, похоже, говорит, что Иоанн подобен Илии, и его можно считать Илией, но не что он есть Илия.

Ин21: священники спросили Иоанна: "'Ты Илия?' Он ответил: 'Нет'". Вопрос слишком принципиальный для христианства, чтобы даже в нем были расхождения.

Мал4:5–6: "Се, Я пошлю вам пророка Илию перед днем Господним, великим и страшным. Он обратит сердца родителей к детям и сердца детей к родителям, так что Мне не придется, придя, проклясть эту землю". После Иоанна Крестителя, надо признать, день Суда не наступил. Всеобщий мир ("обратит сердца") Иоанн не только не принес, но и не совсем его проповедовал (призывал к покаянию).

Тезис Малахии противоречит тезису Иисуса о разделении семей (и христианской практике того времени).

11:16–19: "Но кому уподоблю это поколение? Оно как дети, сидящие на рынке и кричащие друг другу: 'Мы играли для вас на свирели, а вы не плясали; мы плакали, а вы не оплакивали'… И все же мудрость отмщена делами своими". "Дети" употреблено как метафора "дел". Либо же "дети" обозначает всех иудеев, "детей Мудрости", а "дела" или второй раз "дети" — христиан. Аналогично Лк7:31–35.

Возможно, (не иудейский?) редактор Матфея заимствует концепцию Иисуса Мудрости. Похожее заимствование и в 23:34.

11:19: "Сын Человеческий… друг мытарям и грешникам".

Евангелия упоминают общение Иисуса с мытарями, но что это за масса грешников? Если отбросить явные христианские вставки, описывающие грубое нарушение Закона Иисусом и его учениками, то в окружении Иисуса не заметно особых грешников.

Фраза становится понятной в контексте ессенского происхождения. С точки зрения ессенов нечистыми — грешниками — были все, кто не соблюдал их весьма строгие правила. Иисус же общался со всеми — в том числе и с такими нечистыми.

Либо же здесь экстраполяция поздней традиции об обращении Иисуса к грешникам. Отметим, кстати, ее вполне рациональное происхождение. С точки зрения ранних — иудейских — христиан, Иисус обращался к иудеям, чья греховность состояла в несоблюдении Закона. Позднее христиане — язычники перестали считать это грехом. Но традиция о грешниках уже закрепилась, и избавиться от нее было бы трудно. Соответственно, было изменено само значение термина "грешник". Вместо человека, не соблюдающего Закон, он стал подонком общества, отрицающим моральные принципы.

11:20–21: "Тогда стал Он порицать города, в которых большая часть Его чудес была явлена, и они не раскаялись. 'Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида!'"

Но ведь в 9:35, 11:1 Иисус обходит все города. Как же могло получиться, что чудеса были совершены, в основном, в этих двух? Похоже, путешествие "по всем городам" было довольно коротким. Это и естественно: трудно было бы обойти многочисленные галилейские деревни (не говоря уже об Иудее) за короткое время миссии Иисуса, тем более дважды.

Здесь видна часто встречающаяся в новом завете проблема неоднозначности географических привязок. Напрашивается отождествление Хоразин с Геразим, харизматическим местом греха, горе, на которой самаритяне расположили альтернативный храм, вопреки прямому запрету в Писании.

11:22: "Но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам".

Это довольно странная фраза. Автор рассматривает Тир и Сидон как пример греховности, аналогичные Гоморре и Содому: именно они обычно упоминаются в Библии как худший образец. Но почему эти города?

Харизматическим примером греховности того периода была Самария, 10:5: "в города самарянские не входите" (чтобы не потерять духовную чистоту или как отказ проповедовать "неправильным" иудеям).

Из Тира и Сидона к Иисусу приходило много людей (Мк3:8), он сам там бывал (Мк7:31). Даже если Марк фальсифицирован, то и у Матфея Иисус не критикует эти города.

Лишено смысла говорить о греховности этих городов, в которых иудеи были меньшинством, и население в целом не было обязано соблюдать Закон.

Не упомянуты чисто греческие города возле Назарета: Сепфорис, Тивериада, Скифополис. Явно обычаи греков должны были казаться очень греховными.

Возможно, что Тир и Сидон были широко известными городами (важные приморские центры), а чисто греческие города были неизвестны (римскому?) фальсификатору. Либо оригинальные "Содом и Гоморра" были фальсификатором перенесены на местность, причем подобрана примерно созвучная пара названий.

11:23: "И ты, Капернаум, будешь ли ты вознесен до неба? Нет, ты будешь низвержен в ад".

Фальсификатор явно не представлял себе Cephar Nechanija, захолустной деревни. Лк7:5 упоминает, что даже синагогу там построил центурион — язычник. Что, впрочем, сомнительно.

11:25: "Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам…"

Скорее всего, тут игра слов. B'nim (????) имеет, в частности, следующие три значения: дети, дети Израиля (народ), мудрецы (понимающие, разумные). Т. е., отнял у b'nim (мудрых) и отдал b'nim (детям). Интерпретация текста на уровне омонимов является чрезвычайно популярным методом у раввинов.

Возможно, это аутентичный текст. Иисус говорит о младенцах строго как об аллегории, никакого упоминания о детях.

Пс8: "Из уст младенцев и грудных детей ты устроил хвалу… дабы сделать безмолвным врага и мстителя… что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Ты сделал его немногим меньше ангелов…" Христианский автор предпочитает не цитировать "сын человеческий", ben adam, где этот термин явно описывает людей вообще. Церковь узурпировала этот термин для Иисуса. "Младенцами и грудными детьми" названы, вероятно, израильтяне, а не собственно дети. В этом же смысле его употребляет 15:26: "Нехорошо взять пищу детей и бросить собакам", когда Иисус отказывает в помощи хананеянке, говоря, что послан только к Израилю.

В псалме нет никакого противопоставления "детей" и "мудрецов" ("открыл" и "утаил"), как в Евангелии. Идея псалма совершенно иная: человек настолько мал, что внимание к нему, воля Б. в отношении его являются чудом.

А с ангелами сравниваются не люди в современном понимании, а Адам до греха (Маймонид GFP1:2), потому что именно он мало отличался от ангелов.

Трудно сказать, намеренно ли автор исказил смысл псалма или просто не понял его. Метод формальной аналогии (связь различных фрагментов на основании похожих слов) тогда был распространен.

Вероятно, что редактор Матфея заимствовал текст Лк10:21, который, в свою очередь, взят у гностиков (или, не исключено, ессенов). Тогда понятно противопоставление ущербности книжной мудрости (или иудеев — "детей Мудрости") и преимущества детской простоты посвященных гностиков. В евангельском контексте тезис стал с натяжкой обозначать преимущество простых христиан перед учеными фарисеями.

Концепция знания Б. не находит поддержки в Писании. Иер31:34 и другие пророки описывают такое знание как состояние в мессианский период. Втор34:10 как исключительное состояние Моисея (а не целой общины).

Впрочем, концепция мистического знания была отнюдь не чужда иудаизму. Zohar2:276: "Настоящие сопереживание и любовь существуют только среди детей и по отношению к детям". Без сомнения, речь идет о сопереживании божественного, любви к Б. и Его отношении. Под "детьми" понимаются люди, не привязанные к миру. Каббала датирует свое возникновение дохристианским периодом. В любом случае, традиция Zohar чересчур похожа на упоминания детей и гностиками, и христианами, чтобы искать для нее корни вне того времени.

Традиция еще ближе к толкованию, принятому христианами. Так, в Yalkut Hadash Elijah Моисей говорит Илии: "Ты должен пойти и навестить новорожденных детей Израиля, и они вернут тебе дар пророчества".

11:27: "…И Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть".

Явная вставка в духе Иоанна с целью показать избирательность Иисуса и этим кнутом контролировать христиан. Одновременно и демонстрация свободы воли и личного могущества Иисуса, попытка сделать из него теологически самостоятельную фигуру.

Иисус же, напротив, проповедовал общие правила, без указания на необходимость своего личного участия. Нет и свидетельств того, что Иисус как-то "открыл" Б. даже апостолам. Упоминания у Иоанна не описывают, что именно узнали ученики.

11:28–30: "Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; Возьмите ярмо Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; Ибо ярмо Мое благо, и бремя Мое легко".

Это поздняя редакция: и по стилю, и по смыслу. 11:30, похоже, добавлено к оконченному тезису, характерно для Евангелия. "Легкое бремя" Иисуса сравнивается с тяжелым бременем Закона — противопоставление, невозможно для Матфея.

Ис58:6: "Это ли не пост, который Я выбрал: ослабить путы неправды…, освободить притесняемых, разломать каждое ярмо?" То есть, никакое иго не приемлемо. Впрочем, ярмо Закона упоминается без негативной окраски.

"Ибо Я кроток и смирен сердцем…" Не верится услышать такое от "кроткого и смиренного".

"Ибо иго Мое благо": фраза могла появиться, только когда христианство перестало бороться за выживание, и вынуждено тогда было предлагать наиболее простой путь спасения: без обрезания, кашрута, только декларацией веры. Ко времени появления вставки церковь явно имела административные полномочия, и "иго Мое благо" должно было объяснить те или иные неудобства (ограничения, повеления, поборы) для паствы.

Возможно, ближе к оригинальному Фм90: "Приидите ко Мне, ибо ярмо Мое удобно и господство Мое заботливо, и обретете покой".

Матфей же толкует "покой" (спасение) буквально. "Я успокою вас" в контексте "труждающиеся" указывает, скорее, на мирское значение.

Сир51:25–30: "Добудьте Мудрости для себя без денег. Подставьте свою шею под ее ярмо, и пусть души ваши получат наставления…Ее ярмо — золотое украшение…" Интересно, что греческий перевод не упоминает Мудрости: "Добудьте для себя без денег. Подставьте шею под ярмо…"

Если первоначально тезис Иисуса как-то напоминал бен Сира, то его исказили до неузнаваемости, чтобы он подходил для нужд церкви.

"Придите ко Мне, все…": христианство уже было достаточно распространено.

"Научитесь от Меня" предполагает, что сам Иисус полностью знает Б. Этого состояния достиг только Моисей, Втор34:10. Такое заявление Иисуса не было бы воспринято иудеями с доверием или вообще спокойно (Ин7:29–30 правильно описывает реакцию иудеев на слова "Я знаю Его").

С учетом литургического характера перикопа, трудно сомневаться в его неаутентичности.

Абсурдна христианская ссылка "и найдете покой душам вашим" на Иер6:16: "и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим". Иисус не призывал к древнему пути.

Возможно, это отражение концепции покоя, в котором пребывает душа осознавшего. Фм50:3: "Если они спросят вас: 'Каково свидетельство Отца вашего в вас?', скажите им: 'Это движение и покой'". Движение, если смотреть снаружи, и покой, если наблюдать изнутри.

Аналогично Сир6:28: "Ибо, наконец, ты обретешь покой, который она {Мудрость} дает…"

В эллинском мире покой противопоставлялся движению также в метафизическом смысле. Считалось (совершенно правильно — как мы знаем теперь), что движение является необходимым атрибутом существования. Например, небесные сферы, перестав двигаться, обрушатся. Поэтому покой, отсутствие движения, мог восприниматься и как конец физического мира, столь желанный для гностиков.

В иудаизме, по-видимому, отношение к покою было более сдержанным. Ber64: "Мудрые не находят покоя ни в этом мире, ни в Мире, Который Придет, но они будут подниматься от силы к силе, пока не предстанут перед Б. на Сионе".

"И если спросят вас, каково свидетельство Отца вашего в вас, отвечайте: 'Это движение и покой'". Выглядит как очень глубокий тезис. На самом деле, вероятно, здесь искаженное философское возражение гностиков.

Гностики предпологали, что мир погружен во зло, и задача человека освободиться от мира и вернуться к своей изначально божественной сущности. С этим неразрывно было связано положение о существовании двух богов, один из которых контролирует высшие сферы, а другой — землю.

Поскольку ни один из богов не мог окончательно победить другого (как свидетельствует, по мнению гностиков, земная реальность), то в теологии эти боги равносильны. Они (тем или иным образом) вместе участвовали в создании мира.

Теперь вспомним популярное тогда учение Аристотеля (в различных вариациях) о свойствах материи. Каждая форма материи обладает тем или иным свойством, например, горячая или холодная. Может быть и теплой, если некоторые атомы горячие, а другие — холодные. Атом же может обладать только одним свойством, без противоположного (например, быть только горячим, или только холодным, или только белым, или только черным).

Это служило доказательством против гностицизма. В создании каждого атома принимали участие два бога. Соответственно, один из них мог придать атому одно свойство, а другой — другое. Тогда каждый атом мог бы быть одновременно и горячим, и холодным. Это считалось абсурдом, опровергающим дуализм.

Движение и покой тоже считались атрибутами атомов. Дуализм требовал предположить, что атомы могут обладать этими свойствами, то есть, пребывать одновременно в движении и покое.

Концепция была еще усилена детерминизмом части гностиков (позже принятой mutakallemim28 ислама). Они принимали, что время также состоит из атомов, между двумя атомами времени мир не существует. Соответственно, они считали, что бог в каждый момент времени создает Вселенную заново, ex nihilo. Поэтому каждому атому в каждый момент заново присваиваются его свойства. В каждый момент бог заново определяет, находятся ли атомы в движении или покое.

Соответственно, гностики вынуждены были постулировать, что тело может одновременно находиться и в движении, и в покое. Именно эти слова приписаны у Фомы Иисусу. Который, тем самым, не только подтверждает правильность дуализма, но и говорит, что только гностики несут в себе бога высших сфер. Те же, кто отказывается признать возможность сосуществования двух свойств в теле, содержат в себе только одно такое свойство (в данном случае, мирское движение). Они не познали духовного бога и несут в себе только мирского дьявола (только его свойство). Именно на основании своего личного опыта, в котором тело имеет только одно свойство, они и не могут принять теософию гностиков, которые — на основании своего опыта — утверждают о сосуществовании в одном теле движения и покоя. То есть, двух противоположных атрибутов, а не атрибута (движения) и его отсутствия (покоя).

Отметим, что многие теологи-любители попадаются в эту ловушку, придавая глубокое мистическое значение вполне мирским тезисам.

По-другому объяснено в GFP3:7: "подобие человека над троном разделено, верхняя часть цвета hashmal, нижняя же выглядит как огонь. Что же касательно слова hashmal, оно может быть объяснено как состоящее из двух слов, hash и mal… 'быстрота' и 'пауза'". Маймонид приводит и другое объяснение: "разговор" и "молчание", или "разговор без звука". Это подобие человека представляет не Б., который над колесницей, но часть создания, или славу Б. Однако Маймонид активно впитывал эллинские концепции, и неудивительно, что он усматривает у Б. эти проявления.

12:1–4: "проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидевши это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу. Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Б. и ел хлебы предложения…"

У Иисуса есть объяснение в 12:8: "Ибо Сын Человеческий есть господин и субботы". Но соблюдение субботы — заповедь Б. Может ли Иисус быть выше Закона? Даже ответив, что да — в силу его сверхъестественной сущности, позволяет ли это пренебрегать субботой его ученикам? Ни Моисей, ни пророки не могли пренебречь субботой.

На фальсификацию указывает "бывшие с ним". Автор просто невнимательно (или в искаженном переводе) прочел 1Сам. Давид только сказал первосвященнику Ахимелеху, что с ним еще люди. На самом деле, он был один.

Давид ел священные хлебы во время бегства, 1Сам21:6. Прежде всего, история описывает нарушение не Субботы, но совершенно другой заповеди, по которой хлебы приношения предназначаются только священникам. Это значительно меньшая заповедь.

Здесь возможно применение концепции нарушения заповеди для спасения жизни (официально возникшей в период восстания Маккавеев, но, вероятно, в каком-то виде существовавшей и ранее). Потом, священник поставил условие употребление священного хлеба — воздержание от женщин. Давид получил от священника хлебы, снятые с жертвенника для замены теплыми хлебами. То есть, во всем действии имелась логика необходимости и минимальных отступлений от Закона. Нарушение же апостолами Субботы выходило за всякие рамки.

Хлебы предназначались Давиду. Колосья же срывали только апостолы, не Иисус. Причем, вставка 25:37: "Господи! когда мы видели тебя алчущим?" указывает на то, что Иисус не испытывал голода (кстати, то же утверждает и концепция иллюзорной корпореальности: Иисус только имел вид тела, но не был человеком). Апостолы в Евангелиях и Посланиях многократно описаны, как не понимающие Иисуса, отнюдь не праведные люди. Сравнение их с Давидом, царем, по статусу уже тогда близким к священнику, совершенно неуместно.

Христианские теологи полагают, что прецедентом, на который ссылался Иисус, был приоритет человеческого голода над заветом. С этим трудно согласиться ведь никто не мешал апостолам набрать колосьев в пятницу. По крайней мере, если бы собирание колосьев с чужого поля впрок и вызвало бы осуждение, то меньшее, чем нарушение субботы.

Более того, нарушением субботы было не только собирание колосьев, но и само передвижение. Путешествия (кроме совсем коротких) были в субботу вообще запрещены. Бессмысленность объяснения субботнего труда по срыванию колосьев на фоне путешествия не могла не быть очевидной для Матфея, явно указывая на языческое происхождение эпизода. По тем же причинам, этот эпизод не мог быть замечен фарисеями.

С другой стороны, достаточно сомнительно, чтобы ученики имели право срывать колосья. Действительно, Втор23:25 позволяет срывать колосья на поле ближнего. Но Втор24:19 разрешает забирать оставленные снопы только пришельцу, сироте и вдове. Причем, Втор24:20–21 позволяет им же собирать остатки маслин и винограда.

Зерно можно употреблять в пищу незадолго до жатвы. В Иудее, это период после Песаха. У синоптиков же нет указания на то, что Иисус с учениками дважды отмечали этот праздник. Учитывая распятие в Песах, срывание колосьев происходит до него, и, в евангельском контексте, задолго до жатвы. Неизвестно, как трактовали эту заповедь во времена Иисуса. При буквальном толковании, понятно, многие норовили бы собрать урожай раньше хозяина.

Ессены прямо запрещали подбирать колосья в субботу. Видимо, Матфей полемизирует с ними в этом эпизоде.

Кстати, не однозначно, что сырое зерно вообще можно есть в сколько-нибудь заметном количестве. Популярный вид казни заключался в том, что осужденного кормили сухим горохом, который в желудке разбухал. Пшеница и ячмень увеличиваются в объеме не так сильно, но тоже очень заметно.

12:5–6: "Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь нечто, большее храма…"

Поздние редакции заменяют мистическое "нечто большее" на "Тот, Кто больше".

Автор не понимает смысла концепции. Храм является местом, своего рода способом общения с Б. В этом контексте, Иисуса нужно было сравнивать с Б., а не с Храмом. Такое сравнение не вяжется с кротостью Иисуса, 11:29. В любом случае, безосновательна христианская экстраполяция этого тезиса для обоснования несоблюдения Субботы уже в отсутствие Иисуса.

Священники не соблюдают Субботу, чтобы иудеи имели к Нему путь в праздничный день. А как по субботам служили иудеям апостолы? Тем более в данном примере путешествия и срывания колосьев. То есть, у апостолов отсутствует тот повод не соблюдать Субботу, который позволяет это делать священникам.

В Торе нет конкретного указания о возможности несоблюдения священниками в Храме Субботы, это интерпретация текста. Матфей вряд ли бы допустил такую грубую ошибку.

12:7: "Если бы вы знали, что значит: 'милости хочу, а не жертвы', то не осудили бы невиновных…"

Но не является ли соблюдение заповедей проявлением любви к Б.?

Фальсификатор следует греческому переводу, в оригинале Ос6:6: "Потому что я желаю твердой любви, а не жертвы…", что делает сомнительным изначальное наличие этого тезиса в иудейском Евангелии от Матфея. Тем более абсурдна критика фарисеев в том, что они не понимают этого тезиса — по меньшей мере, известного им в оригинале. И наверняка фарисеи вполне понимали довольно очевидное значение этого пророчества.

Вопрос перевода в данном случае неоднозначен. Из текста следует, скорее, "любви". Однако A. de-R.Nathan4-5 комментирует текст, явно имея в виду "милосердие": "у нас есть такое же хорошее искупление, милосердие, личная благотворительность, как говорит Писание: 'Ибо Я желаю милосердия, а не жертвы'". Мы не можем оценить тонкости значений слова, по-видимому, использовались оба смысла омонима.

Весьма вероятно происхождение этого перикопа в неиудейской среде или среди сектантов, отрицающих правильность ортодоксального пути. Со времени, по крайней мере, Гиллеля, иудеи придавали значение не формальному соблюдению Закона, но его соблюдению по воле человека. Такая воля, желание соблюдать Закон, и есть твердая любовь к Б. Автор же считал, что иудеи выхолощенно соблюдают Закон.

Вероятно позднее происхождение тезиса. Можно предположить, что пророчество Осии стало популярной традицией, когда его использовал р. Йоханан бен Заккай после разрушения Храма. Он применил пророчество, чтобы показать, что искупление грехов вполне возможно, теперь не жертвами, а добрыми делами (A. de-R. Nathan4). Также, во 2 в. среди иудейских гностиков была распространена критика жертвоприношений (Buchler).

Физическое жертвопринош�