Судя по тому, какое внимание уделяет элита Москвы выборам на Украине и газу в ночь на Рождество, мистическое значение Киева и Днепра не утеряно до сих пор. У скифов-сарматов danu означал воду, реку (по-осетински дон). Скифы, видимо, называли Днепр — дану апара, или задняя река.

Этот третий по величине водный путь Европы, истекая в 320 км от Москвы, впадает в Черное море. Низ реки, пересекая скалы Донецкого Кряжа, исторически связан с черкасами, или казаками Запорожья.

Когда в 1240 г. на Днепр вторглись монголы, в степи и лесостепи кочевали лишь татары и казаки, долго служившие ханам Орды, не исключая и скрывшихся в горах Кабарды предков гребенцов. Историк Болтин пишет, что в 1282 г. черкасы из Бештау (Пятигорье), заселив слободы низа Днепра, построили здесь городок Черкассы.

Когда надломилось могущество великих ханов, князь Литвы Ольгерд (1341–1377) занял земли Орды (Киев и Подолье).

Казаки составляли многочисленный социально-племенной слой Крымской и Ногайской Орд. При ханах Крыма Гиреях ордынцы, или казаки перекопские и белгородские, охраняли черноморские колонии Генуи.

В 1475 г. границы Литвы вышли на линию Брацлав — Винница — Звенигород — Черкассы — Канев — Переяслав — Конотоп. Здесь жили лишь черкасы пятигорские, переселившиеся на Днепр в конце XIII в. Летописи и акты Литвы называли их казаками, а русские — черкасами. И лишь в некоторых селениях жили украинцы-ремесленники.

Сюда же с Перекопа перекочевали на старые земли черных клобуков ордынцы, оставив службу у хана сразу после того, как Крым в 1492 г. покорился султану. Эти запорожцы вели кровавую борьбу с турками. Но султан радушно принимал в свои пределы казаков, которые по политическим или религиозным причинам покидали родину. Станичники пользовались этим неоднократно, жили в Задунайской Сечи, в Добрудже и на озере Майнос.

Азовцы же оставались на местах до начала XVI в., а потом перекочевали ближе к Северской земле. Там они объединились с белгородцами. В середине XVI в. ордынцы возвращались на днепровские и подонские юрты, которыми владели испокон веков.

Последними ушли из Орды астраханцы, соединившиеся с донцами только в конце XVI в. Теперь казаки служили Рюриковичам в Москве и Гедиминовичам в Литве. Тогда же возникли их «речные республики» на Дону и Днепре.

Судя по донцам, терцам, запорожцам и уральцам, казаки Орды сохранили свои внешние и духовные черты. Они пришли назад в Старое Поле христианами с речью славян, на которую повлияли диалекты татар.

Эта история восстановлена схематично и представлена в искаженном виде, иногда по неведению, а чаще из националистических соображений чуждых казакам ученых. Но сохранилась точка зрения, изложенная в 1807 г. профессором Московского университета Е. Ф. Зябловским («Всеобщая география Российской империи») и в учебнике географии К. И. Арсеньева, где казаки указывались как особый славянский народ.

Король Польши и Литвы Сигизмунд I в 1506 г. признал за казаками право на Поросье и Посулье. Казаки обновили города Черкассы, Канев, Белую Церковь, Трактемиров, отстроили и основали много других поселений по рекам Южному Бугу, Суле, Псёлу и Ворскле. В 1562 г. к ним подошли с берегов Кавказа черкасы-мореходы, построившие город Чигирин. Тогда здесь жили только казаки и чиновники Литвы. Этот край, как земля черкас Запорожья, обозначен на карте Украины, составленной Гоманом в 1707 г.

Но по Люблинской унии 1569 г., Посулье, Поросье и весь Средний Днепр заняла Речь Посполитая. Сюда переселяли крестьян Польши, Полесья, Волыни и Галичины.

Казаки гетмана П. Д. Дорошенко боролись за свою землю, опираясь на покровительство султана. В 1666 г. войска Турции вторглись в Подолье. По Бучачскому миру 1672 г., Польша отдала запорожцам юг Киевщины и Побужье с Брацлавом.

Быт и социально-экономическое развитие украинцев долго зависели от Речи Посполитой. При этом на долю их почти всегда выпадал лишь тяжкий труд. Но избавленные от воинской повинности украинцы, умножившись, вышли на широкий путь культурной эволюции, одновременно развив импульс экспансии в переселении и политике.

В XVII в. по Днепру количественно преобладали украинцы, среди которых жили бывшие ордынцы. Казаки вступали в браки с украинками, поэтому их славяно-туранский язык обратился в тот полтавский диалект, с которым черноморцы пришли на Кубань. Но еще в начале XX в. казаки сохраняли свой особый от украинцев быт.

Волны переселенцев теснили запорожцев, прежних хозяев края. Это привело к польско-казачьей войне XVII в., и Речь Посполитая лишилась земель запорожских черкасов «от Чигирина до Конотопа». Гетманщина, по Переяславскому договору 1654 г., стала областью Москвы. Но вся администрация здесь осталась казачьей: гетман, полковники и старшины ревниво оберегали свои права.

Земли казаков Дона, ранее простиравшиеся по Харьковской губернии, с соседними частями Курской и Воронежской губерний, Москва заселила украинцами, бежавшими от помещиков Польши.

При Петре I Войско Запорожское возглавлял гетман И. С. Мазепа (1640–1709), его предки служили Орде и Великому княжеству Литовскому. Официально защищая интересы русских, Мазепа, тайно желая освободить казаков, заключил союз с королем Швеции Карлом XII. После поражения под Полтавой в 1709 г. гетман с приверженцами ушел в Турцию. Сейчас в Москве считают его изменником, а украинцы — своим героем.

Но Мазепа хотел лишь вернуть запорожцам их земли и не стремился изменить к лучшему участь других жителей своей страны. Поэтому его нельзя считать вождем украинцев. Гетман лишь выражал древние чаяния казаков, проявившиеся ранее в войнах Б. Хмельницкого, гетманов Выговского, Дорошенко и в статьях Переяславского договора, по которым Москва получала только часть суверенных прав в Казачьем (Черкасском) крае.

В низовьях Днепра власть Турции сохранялась до 1774 г., когда эти земли они потеряли по Кучук-Кайнарджийскому мирному договору. После падения Польши в 1775 г. Петербургу досталась Правобережная Украина. Запорожцы пали под ударами Екатерины II в 1795 г. Казаков выселяли на Кавказ и Кубань, а их место заняли украинцы и русские. Женясь на украинках, черкасы, утеряв славяно-туранский язык, пришли на Кубань с диалектом Полтавы. Оставшиеся на родине казаки слились с массой переселенцев, хотя долгое время держались от них отдельно.

Еще в конце XIX в. националисты Украины, зарясь на земли Дона, говорили о казаках как о сословии. Но это, как версия о беглых холопах, надуманно. Летописи хранят память о приходе казаков на Днепр с востока и нигде не называют их общим именем — Русь. Для них летописцы имеют специальные имена — черные клобуки, черкасы. А Россию остатки донцов еще в середине XX в. называли Русью.

Киев ассоциируется с мифической «матерью городов русских». После Февральской революции 1917 г. еще теплилось предание о триедином народе, и в трех универсалах (декретах) Центральной рады Украина заявлялась частью Российской Федеративной Республики.

Но 4-й универсал 22 января 1918 г. декларировал Украинскую Народную Республику (УНР) как «самостоятельную и ни от кого не зависящую, свободную и суверенную державу украинского народа». В те чудные времена украинцы имели лишь 5 губерний: Киевская, часть Волынской, Подольская, Полтавская, Черниговская.

Затем, 9 февраля, государства Четверного союза и УНР подписали мирный договор, в Москве его тогда называли сепаратной сделкой. Начавшееся после этого наступление армий Германии по всему фронту вынудило Москву срочно подписать мир в Бресте и вывести свои войска с Украины.

После поражения Германии небольшое войско сторонников незалежной Украины, оказав слабое сопротивление красным, интернировалось в Польше. Край, под властью Советов, вошел федеративной частью в СССР. В 1929–1932 гг. голодомор «сплошной коллективизации» унес миллионы жизней. В 1939 г. Москва присоединила к Украине отнятые у Польши, Галичину, Холмщину, Волынь, а в 1957 г. — Крым, откуда в 1944 г. изгнали коренных жителей татар.

 

Глава 1

КИЕВ

Австро-Венгрия и Германия, поддерживая сепаратизм, создавали воинские части Украины. Многие политики в сентябре 1917 г. желали «дальнейшего победного напора славной австро-венгерской армии в самое сердце Украины — в Киев, во славу его величества императора Франца-Иосифа».

Весть о перевороте в Петрограде достигла Киева через 13 дней, рабочие Арсенала восстали лишь 20 ноября 1917 г. Но тут же власть взяла Центральная рада, объявив о создании УНР в составе России. Военный министр С. В. Петлюра формировал, для защиты от «червонных москалей», части вольных казаков, которые 1 декабря разоружили красных.

Уже 3 декабря СНК потребовал от УНР вернуть оружие ленинцам, угрожая войной. Ультиматум отклонили, в Харькове красные сформировали Южный фронт Антонова-Овсеенко.

В Киеве царили безалаберная сутолока и роскошь. За столиками кафе и ресторанов веселилась публика. Визг намалеванных женщин, звон сдвигаемых стаканов заглушала музыка. Под окнами, залитыми светом электричества, на тротуарах шумела праздная, вычурно и фантастически пестро одетая толпа. Все куда-то спешили, непрерывно разговаривая, восклицая. Звенели трамваи, цокали копыта, гудели автомобили.

На железных дорогах обирали несчастных пассажиров. Нагло раздевая догола мужчин и женщин, грабили золото, деньги. Одежду отнимали произвольно, смотря что понравится. Тут же примеряли шубы, обувь, шапки, что не подходит — отдавали.

Селяне захватывали усадьбы и земли помещиков, растаскивали инвентарь, с теми, кто противился, кончали самосудом. Если прежде человеку ночь в поле наводила жуть, то теперь, наоборот, безопаснее было держаться подальше от буйной деревни, где люди, забыв Бога и законы, из одного озорства, чинили расправы, самосуды, убийства. Казалось, народ заболел ужасной болезнью, которая, заражая здоровых, лишала людей рассудка, совести и доброго сердца.

Совет рабочих и солдатских депутатов Киева уехал в Харьков и 9 декабря реорганизовался в Рабоче-крестьянское правительство Украины.

С провозглашением «суверенной державы» партия Бунд, для сохранения единства евреев, выступала против отделения Украины от России. Русские и поляки воздержались. Националисты раздраженно говорили, что нацменьшинства «мешают освобождению Украины», и им нельзя доверять.

Красные захватили Полтаву, Кременчуг, Екатеринослав и пошли на Киев, где росло недовольство прогерманской радой.

Битва за Киев началась 28 января, тут же 2 полка рады ушли к красным. Бои шли 9 суток то врукопашную, то с броневиками, осыпавшими градом пуль нижние окна домов. Ухали пушки, рвались снаряды.

Петлюра, с жидкими рядами войск, 3 февраля появился в Киеве и на Софийской площади произнес пылкую речь о могуществе Украины. Но оказалось, что этот доблестный воин, бежав из-под Гребенки, по пути укреплял боевой дух сограждан. Артиллерия большевиков не смолкала.

Киевляне страдали и от недостатка пищи и воды, добываемых с риском для жизни. А по ночам, как смолкала канонада, грабили защитники Киева.

Красные перешли Днепр 6 февраля, заняли окраину Печерска, пушки били уже по центру Киева. Держались лишь фанатики Украины и русские офицеры, 7 февраля они оставили город.

Всю ночь 8 февраля гремела канонада. Утром военный министр клялся в прочном положении Киева. В обед рада на автомобилях понеслась в Житомир.

Стрельба стихла, бегство украинцев не вызвало особой печали, но никто не предполагал, что настоящий кошмар еще впереди.

Войска главкома М. А. Муравьева, похожие на банды, заставили забыть ужас бомбардировки. Раздетых жертв расстреливали в затылок, кололи штыками, не говоря уже о других мучениях и издевательствах. Лица обывателей, изможденные голодом, бессонницей и пережитыми волнениями, исказил ужас безумия и безнадежности.

Шла бойня без суда и следствия. Казнили офицеров, не желавших бороться с красными на стороне Украины, и всякого, кто наивно показывал паспорт Украины. Убивали, чтобы снять ботинки. Буржуев обыскивали, неуступчивых и непокорных судьбе избивали. Из квартир тащили что попало. Преследовали русских, евреев, поляков, украинцев, расстреляв 2000 офицеров. Среди комиссаров и других агентов Советов доминировали русские, хотя встречались украинцы и евреи.

В провинциальных городках большевизм принимал еще более жуткие формы, в зависимости от причуд местных царьков, ставших хозяевами жизни и смерти, не говоря уже об имуществе обывателей. Так, Чернигов в первый приход красных заплатил 50 000 руб. контрибуции, которой хватило лишь на то, чтобы комиссар день и ночь пил горькую. Глухов, где владыкой стал матрос С. И. Цыганок, пережил большие ужасы. Вырезав помещиков, доблестный комиссар велел перебить местных гимназистов как будущих «буржуев». Цыганок случайно погиб, вставляя запал в ручную гранату, которая и взорвалась у него на коленях. Умирая, моряк повелел упокоить себя с подобающими почестями в склепе местного помещика. На проводы погибшего товарищи выгнали весь город.

В Киеве 5 млн руб. до срока уплатили те самые мещане, ни копейки не давшие УНР. На автомобилях, в фаэтонах и ландо разъезжали матросы, часто пьяные, они сорили деньгами в кафе, ресторанах и игорных домах. Быстро росли цены, селяне не везли товар, рискуя быть ограбленными первым встречным. Красные, земли под ногами не чуя, разоряли и веселились. Ночью грабили уголовники. Мещане, обезоруженные красными, не имели элементарных средств самообороны. Но недолго они пировали в Киеве, поползли слухи — идут войска Германии, 24 февраля в город прибыл генеральный секретарь Украинской рабоче-крестьянской республики и наложил еще одну контрибуцию в 10 млн руб.

Обыски и грабежи шли до последней минуты, особо резвились червонные казаки. Немцы стояли в 30 км от города, но народный секретарь внутренних дел Евгения Бош заявила, что Киеву ничего не грозит и идут крупные подкрепления.

За 2–3 дня до прихода немцев началось грандиозное бегство. Казалось, полгорода поехало на новые квартиры. По Крещатику тянулись живописные вереницы извозчиков. На награбленном добре восседали большевики в пестрых мундирах гусар. Подводы с подушками, самоварами, перинами, стульями мчались второпях, под охраной 1–2 солдат с винтовками. Ни одного антисоветского выпада. У всех, казалось, была только одна мысль: бери все и пропади поскорее с глаз! Измученные люди, видимо, надеялись на Покров Божьей матери. Лишь 1 марта на вокзале появились германские войска фон Эйгорна, а из Лукьяновки — гайдамаки.

Как по взмаху волшебной палочки прекратили грабежи и насилия, как бы вернув времена призвания варягов. Обыватели, вздохнув свободно, даже ночью гуляли по улицам. Открылись театры, рестораны. Жизнь заиграла свою вечную, суетливую музыку. Изголодавшиеся немцы жадно жевали легендарное сало.

В Киеве вычистили невероятно загаженный вокзал. Затем потянули по всему городу телефонную связь. С утра до ночи немцы лазали с кошками на ногах по столбам, подобно коварным паукам, раскидывая сети для ловли жирных мух Украины.

Каска внушала уважение и образцовый порядок. Но национализм рады вынудил отдать власть военной диктатуре, 28 апреля немцы провели бескровный переворот, поставив главой Украины гетмана П. П. Скоропадского.

Маленький отряд солдат вошел в зал заседаний рады и оставил посты у всех выходов зала. «Руки вверх!» — скомандовал офицер. Все подняли руки. Задержали некоторых членов правительства.

Затем на Софийскую площадь с Крещатика хлынули толпы народа, на автомобиле приехал гетман П. П. Скоропадский (1873–1945), в черной черкеске с Георгиевским крестом на груди! Стройная фигура и римский профиль красовались у колокольни собора. Батюшки отслужили молебен. Картина впечатляла. Мягкие лучи заходящего солнца. Голубое небо, Днепр, весна, зелень, малиновый звон.

Власть гетмана подпирали штыки Синей и Серой дивизий, сформированных Германией из украинцев-военнопленных.

Долго не расходились легкомысленные горожане. В Вербную субботу немцы, заняв Харьков, выдвинули авангарды к Белгороду и Чугуеву.

Интеллигенты и помещики, напуганные зверствами, выбитые из привычной колеи жизни, измученные ожиданием новых ужасов и преследований, готовы были броситься хоть черту на рога, лишь бы избавиться от красных. Многие ликовали и благословляли немцев. Затем эмоции померкли: «Шкура радуется, что мы освобождены от большевиков, а душа болит, что это сделано руками немцев».

Недовольными стали крестьяне, первыми испытавшие на себе продотряды армий Германии и Австро-Венгрии, выгребавшие зерно из закромов. Начались погромы. Грабя, убивая в домах, на улицах и дорогах, не веря тому, что немцев мог пригласить Киев, селяне кричали: «Евреи привели немцев!»

Оккупанты, хозяйничая вдоль железных дорог и в городах, вывозили все. Солдаты ежемесячно отправляли на родину посылки весом до 8,2 кг (мука, крупа, сахар, сало, колбасы).

В ноябре, за революцией в Германии, последовал мятеж. На смену гетману пришла националистическая директория УНР во главе с Петлюрой. Сам Скоропадский 14 декабря 1918 г. бежал в Берлин. РККА снова двинулась на Украину, чтобы присоединить ее к Москве. Но это удалось только с Гомелем. После отступление немцев, 14 января 1919 г., части РККА заняли город, ставший центром Гомельской губернии РСФСР.

 

Глава 2

НОВОРОССИЯ

Так называли земли у Азовского и Черного морей, включая Приднестровье, Молдавию, Крым (Бессарабская, Екатеринославская, Харьковская, Херсонская, Таврическая губернии).

Петербург завоевал Новороссию в боях с Османской империей. На месте или вблизи куреней казаков встали города: Екатеринослав (Днепропетровск), Елизаветград (Кировоград), Одесса, Николаев, Севастополь, Симферополь, Херсон.

В 1918 г. русские, евреи, болгары, греки, албанцы, сербы, хорваты, валахи и немцы провозгласили частью РСФСР республики: Таврию (Крым), Одесскую и Донецко-Криворожскую. Белые называли этот край Югом России.

Выделялась Одесса — большой, кипящий жизнью город, основанный в 1795 г. и соединенный с железными дорогами империи в 1866 г. Здесь работали интеллигенты университета, хорошо знавшие Европу торговцы и промышленники. После переворота эсеры и меньшевики в мае 1917 г. создали так называемый Румчерод (исполком Советов рабочих, солдатских и матросских депутатов Румынского фронта, Черноморского флота, Херсонской, Бессарабской, Таврической, Подольской и Волынской губерний). В Одессе правили Румчерод, рада и Совет рабочих депутатов.

Ночью 14 января 1918 г. железнодорожники, захватив пассажирский вокзал, телеграф, телефон и станцию Товарная, установили власть Советов. Утром в Одессе шли бои с войсками УНР. Мотовагон «Заамурец» в упор расстрелял курени гайдамаков на станции Одесса-Малая.

Мотоброневагон «Заамурец». Рисунок И. И. Черникова

Одесская Советская республика (Херсонская и Бессарабская губернии) создана 30 января. СНК республики, сформировав 3-ю Революционную армию, создал оборонительную линию по Днестру. Войска Германии 13 марта разогнали Советы в Одессе. Уходя, артиллерия красных обстреляла аристократическую часть города. Румчерод эвакуировался в Николаев, затем в Ростов-на-Дону, в апреле — в Ейск. Вечером 10 апреля в Карантинной бухте встали корабли Австро-Венгрии, 29 апреля германские части разоружили горожан, 1 Мая трудящиеся отпраздновали в полном порядке. Но в один из вечеров часового забросали камнями, и 5 мая корабли интервентов покинули негостеприимную Одессу.

Большевики, ужаснув часть населения, возбудили аппетиты низов. Но портовый город, изобилующий босяками, при немцах жил спокойно. Управляли здесь градоначальник Мустофин, командир 3-го корпуса УНР (500 человек) генерал Стельницкий, генерал от кавалерии Германии Раух и заведующий портом адмирал.

После отступления немцев, 12 декабря, флот Англии занял порт Одессы, 17 декабря пришли войска Франции и Греции. Горожане, никогда украинцами себя не считая, говорили — грабить не будут, погромов не будет, значит, как временная власть сойдет. Но насторожили слухи о зверствах гайдамаков, их ждали с таким же содроганием, как и большевиков. Дружина евреев не раз спасала Одессу от погромов и даже высылала отряды в окрестные города и местечки. В городе бродили призраки власти гетмана и добровольцев. Их более или менее терпели. Из центра вербовки вице-адмирал Ненюков и генерал-майор Леонтович направлял офицеров в Новороссийск. О белых отзывались нелестно, одесситы прозвали их ресторанными.

Власть Советов 8 апреля 1919 г. установил Н. А. Григорьев (1878–1919). Но 23 августа Одессу взяли белые и 7 февраля 1920 г. — опять красные.

По условиям Брестского мира Крым достался Москве. Но с уходом флота в Новороссийск войска Германии 18 апреля 1918 г. форсировали Перекоп. Симферополь пал 22 апреля, за ним другие города, кроме Севастополя. СНК и ЦИК Тавриды бежали в Новороссийск. Татары создали зависимое от Турции правительство. Корабли Франции и Англии вошли в порт Новороссийск 23 ноября. Затем интервенты, высадившись в Севастополе и Одессе, заняли почти все порты Черного моря.

Матросы Дыбенко в марте 1919 г. взяли Геническ и вышли к Чонгару и Перекопу. От ВВФ здесь воевал отряд матроса эсминца «Лейтенант Шестаков» С. М. Лепетенко (300 штыков, бронепоезд № 8). Сообщая о боях в штаб флотилии, Лепетенко трогательно просил выслать много-много кожаных тужурок и один бронепаровоз. Затем отряд преобразован в бригаду бронепоездов (более 800 моряков, бронепоезда № 8, № 9, № 10, «Грозный», «Память Иванова», «Память Урицкого», «Освободитель», «Спартак», «Память Свердлова», «Освободитель», «Борец за свободу»). Кроме того, в оперативном подчинении находились «Имени Худякова», «Буря», «Смерть директории», «Имени Ворошилова», «Смерть паразитам».

Моряки взяли Симферополь и Евпаторию 11 апреля, а на другой день — Бахчисарай и Ялту. В Крыму 5 мая сформировано Рабоче-крестьянское правительство Крымской ССР. Но Советы продержались недолго. В июне 1919 г. пришли белые.

В Новороссии воевал Железняков — герой разгона «Учредилки». Судя по песне «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону», матрос не ориентировался на местности. Под его командованием бронепоезда «Смерть директории», «Имени Худякова», «Буря» в июле белые окружили у станции Верховцево. Команды «Бури» и «Смерть директории» взорвали свои боевые машины. «Имени Худякова» с боем вырвался из кольца, но погиб 24-летний Анатолий Железняков. Бронепоезд «Память товарища Иванова», отрезанный белыми со стороны Вознесенск — Одесса, взорван 12 августа 1919 г. на железнодорожном мосту между станцией Василиново и Колосовка. Бронепоезда «Память Свердлова», «Память Урицкого», «Спартак» и бронелетучки № 8 и № 9 также взорваны 14 августа в городе Николаеве. Команды бронепоездов объединились, за исключением — «Спартака», которая самовольно ушла неизвестно куда. В пешем строю моряки выступили по дороге на Колосовку — Вознесенск, отбиваясь от банд в округе Николаева.

 

Глава 3

ЧЕРВОНЦЫ И ЧЕРНОШЛЫЧНИКИ

На Украине казак стал символом героя. В УНР так называемые запорожцы носили шапки с черными шлыками. Русских и комиссаров в плен они не брали. Украинцев и татар ставили в Пластунский курень (штрафной батальон всей армии). Эти части, используя романтику славного имени, по происхождению бойцов, строю и духу с казаками ничего общего не имели. Так случалось и раньше, в апреле 1648 г. началась казацко-польская война, во главе которой 6 лет стоял Б. Хмельницкий. Под его знаменем, кроме запорожцев, воевали десятки тысяч украинцев. Атаманы, вооружив селян, не всегда могли направить их в русло традиций казаков. Война стала непомерно жестокой. Черкасы, как писал Н. Костомаров, возмущались тем, что украинцы «казакам чинят бесчестие».

История повторилась. Международный Красный Крест отметил, что в 1919 г. регулярные части УНР и банды националистов убили более 50 000 евреев. Из них в Елисаветграде более 1500 человек, в Черкассах — 700, в Радомысле — 1000, в Тульчине — 520, в Умани — 550, в Житомире — 300, в Брацлаве — 240, в Каменец-Подольском — 200, в Погребище — 400 (половина — женщины). В противовес этим «запорожцам», две дивизии «червонных казаков» сформировал в Чернигове большевик В. М. Примаков (1897–1937), с отрядом Красной гвардии в октябре 1917 г. штурмовавший Зимний дворец, затем остановивший поход Краснова на Петроград. В январе 1918 г. он возглавил так называемых червонцев. Позже к ним присоединили полки Богунский, Таращанский, Нежинский и кавбригаду селян. Примаков командовал бригадой, дивизией, 1-м Конным корпусом червонного казачества. В мае 1920 г. Богунский и Таращанский полки громили евреев местечка Любар Волынской губернии. Красные зачинщиков повесили, солдат разоружили, полки расформировали.

В конце Гражданской войны Запорожскую и Черниговскую дивизии хотели бросить в Индию. Но в 1922 г. Москва попала в скверное положение: мировая революция провалилась, страна в руинах, надо налаживать, по словам Ильича, «мирное сожительство» с буржуями. Ленин собирался в Европу, с протянутой рукой просить денег. Червонцы послали телеграмму: «Товарищ Ленин может ехать в Геную, но только после того, как туда войдет Красная армия». В 1925 г. Примаков вернулся в Петроград, а червонцев пополняли из сел Украины и России.

 

Глава 4

АВСТРИЯ НА ДНЕПРЕ

Австро-Венгрия формировала войска УНР. Перевозки по рекам могли прикрыть корабли Дунайской флотилии, охраняя от грабежей пристани и склады.

Капитан 3 ранга Олаф Вульф 28 марта 1918 г. возглавил отряд (мониторы «Босна», «Бодрог», «Кёрёш», «Шамош»; канлодки «Барш», «Вельс»; буксиры «Бессарабец», «Одесса», нефтеналивная и угольная баржи). Утром 10 апреля отряд вышел из Сулины. Вечером встал в Карантинной бухте Одессы. Монитор «Шамош» и канлодки 19 апреля вышли вверх по Днепру и в тот же день прибыли в Херсон. В Николаеве начались беспорядки, утром 21 апреля туда ушел монитор «Кёрёш». Буксиры «Бессарабец» и «Одесса» обеспечивали перевозки из Одессы в Сулину.

Немецкое командование установило хоть какой-то порядок на Украине. Но пресса это комментировала резко. Селяне вели себя вызывающе. Австрийцы получали угрожающие письма.

Вечером 5 мая отряд пришел в Херсон. Здесь под флагом УНР стояла бывшая русская Дунайская флотилия. Команды разбежались, и на кораблях подняли флаги Австро-Венгрии. Монитор «Босна», канлодки «Барш» и «Вельс» пошли вверх. Гарнизоны Австро-Венгрии, не доверяя полкам УНР, радостно приветствовали свои корабли.

Командир XII корпуса генерал Браун 12 мая приказал морякам подняться до Екатеринослава. Лоцманы, обстоятельно изложив трудности похода, сомневались в пригодности мониторов. На форсирование порогов пошла канлодка «Барш».

С обеих сторон пороги живописно обступали скалистые берега, местами в роскошной растительности. Канлодка прошла среди скал, которые, казалось, запирали фарватер. За мостом лежал Татарский брод. Здесь ещё в древности через Днепр шли огромные массы войск. На Ненасытицком клокотала, вращалась и пенилась вода. Взойдя на уступ, издали казавшийся спокойным, «Барш» дрожал, кряхтел, но стоял на месте. Лоцманы с торжеством заявили, что следующий порог ещё труднее. Австрийцы повернули вниз и вечером пришли в Александровск. Моряки отправляли домой посылки с дешевыми продуктами благодатной Украины. Покой июля и августа нарушил приказ — вернуть отряд на Дунай. Это озадачило матросов, хотевших зимовать на сытной Украине и немного участвовать в довольно безопасных стычках с ворами и бандитами.

Утром 4 сентября плавбаза «Одесса», с угольной и нефтяной баржами на буксире, вышла в Одессу Затем — канлодки к обеду того же дня достигли порта. Мониторы пришли 6 сентября. До 10 сентября корабли ждали погоды. Вечером следующего дня отряд соединился в Рении.

 

Глава 5

ХЛОПЦЫ

С вторжением войск Германии главковерх Украины Антонов-Овсеенко отвел свои части в Курскую и Орловскую губернии. Здесь отряды Красной гвардии свели в 5 армий. В апреле 1918 г. Москва прислала 112 000 винтовок, но катастрофически не хватало бойцов. В это же время оккупанты заняли Гуляйполе. Анархист Н. И. Махно (1888–1934) уехал в Таганрог, затем на Волгу и Москву. То, что Махно увидел, его насторожило. Диктатуру пролетариата он считал расколом трудящихся. Москва только укрепила его в этом. Не помогли беседы со Свердловым и Лениным.

В июне 1918 г. военный министр УНР генерал Рагоза уволил из армии офицеров военного времени, рекомендовав им доучиться юнкерами. Так появились атаманы националистов. Их хлопцы красовались как на карнавале. Нелепые, дикие фигуры облекали белые и цветные фуфайки, на ногах болтались необычайной ширины шаровары с красными поясами вокруг талии, концы которых спускались почти до земли. Вооружены «до зубов». Шашки, револьверы, за поясами торчали ручные гранаты, пулеметные ленты вились по поясам или висели через плечо.

Продразверстки оккупантов вызвали ненависть селян. Полиция гетмана также арестовывала, иногда и расстреливала мужиков. Вернулись помещики, жестоко расправлявшиеся с хлеборобами, мстя им за разоренные усадьбы. Украинцы искали защиты у атаманов.

На гигантском поле боя гуляли националисты, гайдамаки, красные и белые. Разруха, хаос, ожесточение породили скорых на расправу садистов, равнодушных к жизни людей. Расстрелянные, повешенные, посаженные на кол, с отрубленными головами, изнасилованные со вспоротыми животами десятками тысяч легли в благодатную землю Украины.

Заявив о мире с радой, Москва вела сепаратные переговоры с Шинкарем, Кропивянским, Шмидтом, Боженко, воевавшими с Германией, и Скоропадским.

Самой светлой фигурой среди атаманов оказался батько Махно. Он пролил море крови, но зверства пресекал. Видимо, в интернациональной Новороссии мощный национализм Украины не играл особой роли. Махно, подняв восстание под черным знаменем, в сентябре дал оккупантам первый бой. Громя хутора и имения немцев, убивая офицеров Скоропадского, Махно не терпел антисемитов. На станции Верхний Токмак, увидев плакат «Бей жидов, спасай революцию, да здравствует батька Махно», приказал расстрелять автора. Ядро отряда составляла мобильная группа уголовников и матросов. На крупные операции батька созывал добровольцев, которые охотно к нему шли. Сделав дело, мужики расходились по хатам, а Махно с десятками бойцов исчезал — до следующего раза. Батька усилился, получил правильную организацию (пехота, кавалерия, пулеметы и артиллерия). Грабеж поездов, железнодорожных станций, нападения на небольшие гарнизоны немцев и полицию гетмана сделали батьку героем, но он вывел из себя оккупантов. В Новороссии сосредоточились крупные силы. Махно попал в мешок под Александровском. Но немцы, верные своей тактике, много времени вели артиллерийскую подготовку. Батька, нащупав выход из кольца, ускользнул с небольшим отрядом, за ночь ушел на 64 км.

Большевики так использовали повстанцев, что в боях красные практически не участвовали, а победоносно двигались по услужливо расчищенной дороге. В декабре хлопцы Махно выбили из Екатеринослава петлюровцев, обстреляв город из 150-мм пушек, отнятых у немцев. Этот грандиозный разгром цветущего города превзошел все, что до того видела ко всему привыкшая Новороссия, оставил глубокий след в памяти людей. Знаменитый Черный бор называли Гаем батька Махно.

Жили махновцы вольготно. Культпросвет давал спектакли, устраивал грандиозные пьянки с участием самого батьки. Хлопцы безудержно и бесшабашно прожигали жизнь. В Гуляйполе, переименованном в Махноград, гремела музыка, вино лилось рекой. Деньги и драгоценности летели на ветер как пух.

Немцы ушли, шла борьба между радой и белыми. Скоропадский 18 декабря фактически подчинился Деникину. Но головной атаман Петлюра, выведя из Галиции части бывших войск Австрии, восстал против гетмана. Войска УНР на правом берегу Днепра возглавлял Григорьев. Учет борющихся сил оправдал надежды Москвы. Гетмана сверг Петлюра, Петлюру — атаманы. За 3 месяца красные взяли богатый и обширный край, с портами Черного и Азовского морей.

Харьков пал 3 января 1919 г., затем Чернигов, Полтава, Киев, Кременчуг и Екатеринослав. Но недоверие селян, их страх за свое благополучие только возросли, по мере того как красные продвигались вглубь Украины. Орды людей в сапогах и фуражках своим жизнелюбием навевали уныние.

В марте Григорьев взял Николаев и Херсон, где расстреляли 4000 пленных греков. В Елизаветграде 8 мая он устроил погром, убил 3000 евреев, а 9 мая двинулся на Екатеринослав, Полтаву и Киев, убивая русских и евреев. Но 15 мая Примаков отбил Екатеринослав.

Батьку раздражали похвалы Советов атаману Григорьеву.

«Григорьев взял Херсон…», «Григорьев взял Одессу…», «Григорьев победил Антанту…», «Григорьев — герой революции…» Хлопцы поговаривали меж собой, что пора-де идти к новому батьке. И коварный Махно задумал подбить соперника выступить против Советов и взять его богатую добычу.

Вначале Григорьев колебался. Но в штабе 3-й красной армии ему заявили, что он всего лишь начальник 44-й стрелковой дивизии, чем чувствительно задели честолюбие полководца, грезившего о посте главнокомандующего войсками Украины.

Согласившись на выступление, Григорьев попал в лапы Махно. Красные, предполагая заговор, вызвали Махно для переговоров. Батька клялся в верности Москве. На другой день, 17 мая, Григорьев выступил под лозунгом: «Власть Советам, но без коммунистов».

Силы восставших количественно и качественно превосходили красных. Симпатии селян, которым Григорьев передал часть мануфактуры, захваченной в Одессе, также оказались на его стороне. Но Григорьев допустил роковую ошибку, приказал своему начальнику штаба Тютюнику атаковать Харьков. Тютюник, повернув на Каменец-Подольский, ушел к Петлюре. Вместо того чтобы ударить по беззащитной Одессе, где, кроме штаба с ротой китайцев и двух бронепоездов, у красных ничего не было, Григорьев, соблазненный обещаниями Махно о совместных действиях против Крыма, уклонился к Елисаветграду и устроил погром. В это время вольница Махно разнесла все награбленное в Одессе добро. Но Махно, не довольствуясь доставшейся ему добычей, уговорил потерявшего голову Григорьева встретиться, чтобы разработать план дальнейшей борьбы.

В селе Сентово 27 июля Махно на митинге обвинил Григорьева в погромах, связях с белыми и застрелил его.

«Эх, батько, батько!» — только и успел сказать Григорьев.

 

Глава 6

МАРУСЯ

Из экзотики Украины нужно осветить известную антисемитку, садистку и анархистку М. Г. Никифорову, или Марусю. Беря контрибуции в захолустьях, грозя резней и прочими «ужасами Севастополя», воительница выводила на крыльцо обывателя, молча стреляла ему в затылок и в мертвой тишине несла пламенную речь. Оставшиеся в живых мужики слушали с напряженным вниманием, некоторые плакали.

Эта посудомойка водочного завода руководить государством не желала по соображениям идеологии. За террор в 1904–1905 гг. присуждена к смертной казни, замененной каторгой. В 1910 г. бежала из Сибири в Японию. Живя в Америке, Франции, Англии, Германии, Швейцарии, освоила многие языки. В 1917 г. вернулась на ст. Пологи к своей маме. Сколотив банду террористов, в мае экспроприировала у александровского заводчика Бадовского 1 млн рублей. В декабре, выбив гайдамаков из Екатеринослава, Маруся, получив от Антонова-Овсеенко 200 млн рублей, сформировала «Вольную боевую дружину».

Большевик М. Киселев с содроганием вещал об амазонке с кровавой репутацией: «Около тридцати лет. Худенькая, с изможденным испитым лицом старой, засидевшейся курсистки-наркоманки». Анархист М. Чуднов осветил внешность её строптивой, непокорной натуры с «испитым, преждевременно состарившимся лицом, в котором было что-то от скопца или гермафродита. Волосы острижены в кружок. На ней ловко сидел казачий бешмет с газырями». Большевик М. Рошаль: «По улице с бешеной скоростью мчится экипаж. Небрежно развалясь, сидит в нем молодая брюнетка в лихо заломленной кубанке, рядом, повиснув на подножке, плечистый парень в красных рейтузах гусара. Брюнетка и ее телохранитель увешаны оружием. Чего здесь только нет!»

Но, несмотря на злобу оппозиции, Марусю считали своей рабочие и махновцы, матросы и офицеры. Все признавали её незаурядный ум, волю, разносторонние интересы, ремесло оратора и дар влияния на людей. Образ Маруси отражен в музыкальной комедии Николая Рашева по мотивам ранних произведений Аркадия Гайдара «Бумбараш» (1972 г.). Отряд Никифоровой громил городки Украины и России. В декабре 1918 г. вместе с войсками УНР в Одессе она разрушила тюрьму.

В январе 1919 г. в Саратове красные арестовали Марусю. Газета «Правда» 25 января сообщила, что трибунал, признав Марусю виновной в дискредитации власти Советов, на 6 месяцев лишил её права занимать ответственные посты и передал на поруки Антонову-Овсеенко. В мае Никифорова уже формировала полк в Бердянске.

Осенью на улице Симферополя Марусю взяла контрразведка белых. Военно-полевой суд Севастополя приговорил её к смерти. Повешена.

 

Глава 7

ПОГРОМЫ

Об этих жутких событиях умалчивали, видимо, из-за мистического значения Киева для элиты Москвы. Из народов Украины только евреи создали историю своего геноцида. Это опровергает стереотип о казаках-антисемитах. На Украине у белых служили казаки и горцы, с одинаковой униформой и вооружением. Учитывая также большое число солдат и кавалеристов, от казаков в погромах, видимо, пострадало 8,5 % евреев.

Законопослушные и политически активные евреи не могли противостоять армии, но нападения мелких банд отражали.

В феврале 1919 г. красные взяли Киев. Селяне, говоря, как евреи отбирают собственность, загоняют в коммуны, закрывают храмы, превращая их в конюшни, призывали уничтожать иудеев. Но антисемитизм Советы пресекали.

С возвращением Петлюры газеты УНР писали: «Теперь Украина воюет с Московщиной, и еврейство снова перешло в лагерь наших врагов». Хлопцы врывались в дома, забирали деньги и вещи, вымогали под угрозой смерти, а затем убивали. За первой группой шла вторая, третья. Ехали селяне в «вышиваных» сорочках и «чемирках», их спокойные лица отражали привычку к невзгодам и упорному труду Неторопливо разбирали крыши домов, вынимали оконные и дверные рамы, отдирали половицы, загружали на возы мебель, запасенные на зиму дрова и продукты. Не оставляли ничего, выдергивали из стены ржавый гвоздь — мог сгодиться в хозяйстве.

В книге «Летопись мертвого города» Рахиль Фейгенберг сообщает судьбу местечка Дубово неподалеку от Умани, уничтоженного в 1919 г. «Под вечер в Дубово вошли человек сорок крестьян с гармониками и пением. При них были ружья и шашки. Они остановились на базаре, чтобы отточить шашки, и по улицам разнесся хриплый лязг оттачиваемого оружия… Атаман собрал крестьян у церкви и заявил им, что настала пора вырезать всех евреев; согласны ли они на это? Крестьяне ответили, что он может сделать с евреями все, что захочет, но чтобы не трогать евреев-кузнецов: теперь идет жатва, и без них обойтись невозможно. И атаман согласился оставить кузнецов в живых…»

«На глазах семидесятилетнего Пейсаха Зборского убили его детей и внуков, раввин продолжал громко читать псалмы. Затем ему отрубили руку, которой он держал книгу псалмов; тогда он наклонился и поднял книгу другой рукой. Ему отрубили и эту руку, но старый меламед продолжал произносить псалмы наизусть, и под звуки читаемых псалмов его рубили по суставам, пока он не перестал шевелиться…»

«Обезглавили беременную женщину, Эстер Динштейн. Посреди улицы в пыли и мусоре валялась ее черноволосая голова, с маленькими гребенками в прическе, а рядом лежал младенец, вынутый из распоротого чрева; бандиты перебрасывались им, как мячиком…»

«Красавицу невестку Иосифа Солодовника тащили срывая одежду. Она их успокаивала, улыбаясь, гладила по головам и звала в парфюмерный магазин своего мужа: там она подарит им душистое мыло, сама обольет себя одеколоном, а потом отправится с ними в горницу. Ей удалось уговорить бандитов, они пошли с ней в магазин, она при них же отравилась карболкой…»

«Старого раввина стащили на пол и били сапогами по голове… Его пытали со среды до пятницы, а затем сбросили убитого раввина в глинище — смертную яму, где уже лежала почти вся его паства…»

«В местечке осталось лишь 110 вдов и 200 сирот. Затем крестьяне разобрали все дома евреев, очистили землю и запахали ее; разрушили они и еврейское кладбище, вспахали его и засеяли…»

В июне 1919 г. Деникин шел через Украину на Москву. Евреи, приветствуя приход белых, ждали, что они избавят от ужасов погромов. Но офицеры и солдаты воевали против «жидовского царства в России» и «совдепского царя Лейбы Бронштейна».

В Черкассах устроили бал в честь освободителей. В городском саду играл оркестр, пускали фейерверки, танцевали, а на окраине убивали евреев. В Смеле, Монастырщине, Черкассах, Боярке, Хащеватом, Белой Церкви евреи гибли десятками и сотнями. Трупы валялись на улицах, собаки и свиньи грызли их, пацаны стреляли по ним в цель. В местечке Кривое Озеро Подольской губернии похоронили 400 трупов и несколько мешков черепов с костями — останки 100 человек, съеденных собаками.

Добровольцам помогала Англия и Франция, Деникина предупредили, что из-за погромов он может «потерять сочувствие всей Европы». Чтобы не привлекать внимания, солдаты и офицеры неспешно ходили по ночам из одной квартиры в другую, изымая деньги и драгоценности. Офицеры галантно кланялись, подавали упавшие вещи дамам, вынимали из их же ушей серьги, уносили золотые часы, обручальные кольца.

В декабре 1919 г. белые отступали, деморализованные, озлобленные солдаты и офицеры вновь убивали евреев. Дома и лавки обливали керосином, выжигая целые улицы.

Разбои и убийства как бы объявили войну всему народу, потому евреи радостно встречали отряды РККА. Красные тоже разбойничали, но их карали. В августе 1920 г. одну из дивизий 1-й Конной армии расформировали за погромы, расстреляв более 150 бойцов. Красные прекратили истребление евреев на Украине.

По современным данным, от войск УНР пострадали 40 % евреев, 25 % от украинцев, 17 % от белых и 8,5 % от красных.

 

Глава 8

КОРАБЛИ КРАСНЫХ

Весной 1919 г. националисты, взяв Золотоношы, Таращи, Белую Церковь, Скопари, Кагарлык, Бахмачь, Триполье, Козин, Чернобыль, оседлали Днепр. Братва расхищала и уничтожала железные дороги, речные суда, склады, заводы.

Оборона Днепра, как одного из основных путей сообщения, заставила создать речные силы. Еще в феврале начальник военных сообщений 1-й армии УССР поручил организацию Днепровской флотилии матросу Ф. В. Полупанову. Вооружал пароходы полевыми пушками завод Арсенал и бывшая Варшавская верфь МПС.

Моряки, как бандиты, грабили, чтобы не умереть с голоду.

Против банды Зеленого 2 апреля послали бронекатер и десант. Но селяне, разоружив конницу, обстреляли бронекатер. Красные ушли назад.

Но 9 апреля корабли поднялись на 10–16 км выше Киева. Под прикрытием канлодки «Курьер» и бронекатера на пароходах сюда отправился отряд из 450 красноармейцев. Разоружив банды, он вернулся в тот же день, почти без потерь.

Наступление на Киев крупных банд началось 11 апреля, которые в этот день появились в Куреневке, Пуще, Водице, Петровиче, Вышгороде. «Курьер» с отрядом на борту поднялся до местечка Петровицы, где и высадил его. Бандитов здесь не оказалось, ночью они переправились на левый берег и разбежались. Вскоре заметили один из пароходов банды, приткнувшийся к берегу, 14 апреля отобрали у хлопцев еще один пароход.

В это же время Струк мобилизовал селян в свое войско, стоявшее в Горностайполе, Ротичах и Чернобыле (10 000 человек, 40 пулеметов, 21 ручной пулемет, 9 бомбометов, 2 орудия, 5 пароходов).

Утром 2 мая 3 парохода вышли из Киева и в 17 часов скрытно, во мгле дождя, подошли к Чернобылю. Обстреляв город, красные высадили десант в затоне. Братва бежала, и моряки вывели 7 пароходов.

Армия Деникина 29 июня взяла Екатеринослав. А войска УНР шли с юго-запада и запада. Для укрепления обороны 27 августа Троцкий приказал командующему Западным фронтом передать Днепровскую флотилию моркому РСФСР.

Личный состав начал прибывать 13 сентября. Из прежних моряков 75 % осталось в Киеве. Береговой полуэкипаж, в полном составе, без вести пропал где-то на Крещатике, и в Гомель, похоже, эвакуироваться не собирался.

Из 2300 человек оказалось лишь 63 коммуниста и 40 сочувствующих. Матросы, грабя в прибрежных деревнях скот и продовольствие, лихо подметали улицы клешами. Разгул и пьянство не служили залогом успеха в предстоящих боях.

В 1920 г. пароходы перевооружили, переклассифицировали в канлодки и свели в 2 дивизиона по 8 кораблей.

Первый дивизион создан для южного, глубоководного, плеса ниже Киева. Тяжелые канлодки («Молниеносный», Мстительный», «Мощный», «Могучий» (по две 130-мм пушки и 4 пулемета). Легкие канлодки («Малый», «Меткий», «Молодецкий», «Мудрый» (по четыре 76-мм полевых пушки на тумбах, 4 пулемета).

Второй дивизион вооружили полевыми пушками, так же разделив на тяжелую и легкую группы. Канлодки легкой группы («Геройский», Грозный», «Горячий», «Громкий» (по две 76-мм пушки и 4 пулемета). Позднее сюда же вошел «Доброволец», захваченный у белых в бою и переименованный в «Губительный». Тяжелая группа: «Грозящий» (две 107-мм), «Гордый» и «Громовой» (по две 122-мм), «Гневный» (две 120-мм), и на всех по 4 пулемета.

Сторожевые суда «Коршун», «Кречет», «Ястреб», «Беркут», «Сокол», «Орел» (по одной 47-мм пушке, 1 пулемет).

Минный дивизион состоял из базы и 4 тральщиков-заградителей: «Патрон», «Мина», «Запал» и «Трал» (по одной 37-мм пушке, 1 пулемет, 15 мин типа «Р»).

Украина и Полесье с трудом выполнили эти работы. Заводы и мастерские работали, если моряки давали топливо, материалы и продовольствие. В Гомеле отзывались о флотилии как о «ненужном злокачественном нарыве», матросы «реквизировали» буренки у селян.

Бывшая житница империи не могла прокормить флотилию. Продукты шли из Поволжья (хлеб, картофель, селедка). Армия, чтобы кормиться, держала в тылу вторую, оккупационную, армию.

Гидроотряд

Весной 1920 г. гидроотряд (6 самолетов М-9, Ньюпорт-21, Фарман-30) отправили на Черное море.

 

Глава 9

ФЛОТИЛИЯ БЕЛЫХ

Средне-Днепровский отряд сформирован из захваченных 29 июня 1919 г. в Екатеринославе парохода «Кременчуг» и 8 катеров. Вооруженные в мастерских МПС, они захватили еще 4 парохода.

Донскую флотилию расформировали 27 июля, часть её артиллерии, личного состава и железнодорожных установок перевели в Екатеринослав (морская база, полковник Сычугов).

Круг Войска не стал финансировать части, переведенные на Днепр. Суда и оружие захватывались на месте. Команду одевали «ограбным» способом, что вредно отражалось на дисциплине.

Пищевое снабжение на благодатной Украине также отсутствовало, в то время как на Дону таких проблем не было. Команды и офицеры голодали, моряки получали жалованье в 2–3 раза меньше, чем в Добровольческой армии.

К 15 августа в отряд Среднего Днепра вошли канлодки К-6 (одна 76-мм полевая, одна 57-мм пушка Норденфельда) и К-8 (две 76-мм горные пушки). Баржи «К-5» и «К-7» (по одной 152-мм пушке Канэ). Кроме того, 8 катеров (на всех по две 37-мм пушки и пулеметы).

В октябре вошли в строй канлодки: «Радомысль», «Богатырь», «Адмирал Макаров», «Удалой», «Доброволец» (по две 76-мм полевые пушки, 2 пулемета), «Жозефина» (одна 76-мм полевая пушка, 1 пулемет). Плавучая батарея «Владимир Святой» (одна 152-мм пушка, 1 пулемет) и 4 бронекатера.

Командовал флотилией капитан 2 ранга Лукомский, начальник штаба капитан 2 ранга Драшусов.

Команды комплектовалась из студентов, гимназистов и интеллектуалов, мало годных даже для плавания. Командовали офицеры флота и армии. Флотилии Деникин придавал большое значение, и даже взял Чернигов, чтобы захватить 9 пароходов красных, ушедших при эвакуации Киева.

Сам Чернигов не имел значения для белых, оставивших его без боя. Но захват судов позволил создать сильную флотилию.

В Киеве флотилия пополнилась кораблями, также захваченными у красных, и белые сформировали 2 дивизиона (по 4 канлодки в каждом), 1 дивизион разведывательных катеров (8 единиц) и транспортный отряд.

 

Глава 10

МАХНО

Махно строил мирную жизнь в Новороссии. На освобожденных землях вставали коммуны, профсоюзы, система помощи бедным, производство и товарообмен. Выходили газеты, критиковавшие власть Махно. Батька стоял за свободу слова.

Вполне пристрастный свидетель, Антонов-Овсеенко, докладывал в Москву: «Налаживаются детские коммуны, школы, Гуляйполе — один из самых культурных центров Новороссии — здесь 3 средних учебных заведения и т. д. Усилиями Махно открыты 10 госпиталей для раненых, организована мастерская, чинящая орудия, и выделываются замки к орудиям».

Махновцы оперативно подчинялись РККА как 3-я повстанческая бригада. В Москве хотели использовать эти войска против Петлюры и Деникина. Но красные держали хлопцев на голодном пайке, лишая самого необходимого.

Получив приказ занять Мариупольский фронт, махновцы быстро разложили соседние части. Братва при появлении танков генерала Май-Маевского бежала. Южный фронт зашатался, РККА отступила к Орлу.

Троцкий вызвал Махно лично явиться к нему, но хитрый батька послал делегацию. Троцкий приказал расстрелять ходоков, а Махно объявил вне закона. Совет рабоче-крестьянской обороны Украины 25 мая 1919 г. решил убить Махно.

Отправив гневную телеграмму Ленину, Троцкому, Каменеву и Ворошилову, в июне батька с небольшим отрядом ушел в леса. Красные расстреляли начштаба Озерова и нескольких видных анархистов. В ответ анархисты Москвы взорвали здание горкома ВКП(б) в Леонтьевском переулке. Ленин собирался ехать туда и чудом избежал гибели.

Части РККА, посланные ловить батьку, переходили на его сторону. Набравшись сил, Махно воевал против белых и красных одновременно. Хлопцы, проникнув под видом торговцев в Екатеринослав, на неделю (затем вторично — на месяц) захватили город, который, по свидетельству очевидцев, отдохнул от постоянного страха и грабежей. Батька лично расстрелял на базаре мародеров.

В августе Махно вёл переговоры с Петлюрой об обороне Умани. Вольница Махно, с ее отрицанием дисциплины, влекла к себе хлопцев из куреней смерти, черно-красно-серо-шлычников и других экзотичных полков Петлюры.

Тишину на фронте прерывал скрип колес бесчисленных советских обозов, бежавших из Крыма и Одессы на линию Чернигов — Брянск. Белые взяли Курск и подходили к Орлу. Казалось, революция кончена, пришли последние дни.

Но Деникин не учел национализм, рассматривая его как легкомысленное изобретение генштаба Австрии. Столкновение с петлюровцами в первый же день взятия Киева из-за подъема флага над зданием думы города открыло новый фронт. Кроме того, большие силы белые выделяли на неустойчивый, враждебный тыл. В боях с белыми хлопцы узнали о железнодорожной артиллерии Дона. Братва, не вынося огонь неожиданно появлявшихся бронепоездов, разбегалась куда глаза глядят. Махно, предпочитая действовать вдали от железных дорог, реорганизовал свою банду в армию. Пехоту он посадил на пулеметные тачанки, перебрасывая её поразительно быстро в любой участок боя, появляясь там, где его меньше всего ждали. Конницу Махно берег, она грабила эшелоны и преследовала бежавшего в панике противника. Войска Деникина, победоносно двигаясь к Москве, не ждали Махно у себя в тылу.

Когда Мамонтов возвращался со своего знаменитого рейда, летучая армия Махно неожиданно пошла по тылам белых, сея панику и путая все карты.

В сентябре 1919 г. Махно, заняв Александровск, отрезал Крым, по пути распустив мобилизованных. Взяв Орехов, Пологи, Токмак, Бердянск, Мариуполь, хлопцы шли в ставку Деникина — Таганрог. В тылу белых творилось что-то невообразимое. Власти, не думая о сопротивлении, бросив все, в панике бежали в Ростов и Харьков.

Этот разгром по своим последствиям, видимо, превзошел рейд Мамонтова. Для ликвидации батьки белые сняли с фронта лучшие конные корпуса Шкуро, Слащева (прототип Хлудова в булгаковском «Беге») и всех запасных. Казаки потерял до 50 % лошадей, но Махно взял Бердянск. Два дня по дворам хлопцы искали офицеров и полицейских, которых тут же расстреливали, платя пацанам за донос по 100 рублей. Затем прибыл комендант города, реввоенсовет и батька со своим штабом. Бойню прекратили, стала выходить газета «Вольный Бердянск». Город наводнили тысячи подвод, на которые грузили из складов все, что было, 3 недели селяне везли в свои деревни снаряды, патроны, оружие, снаряжение. Мужики считали себя настоящими махновцами, а его армии иронически называли «раклом».

Торговцы жаловались на грабежи. Интеллигенты молча осуждали это и прятались. Ремесленники считали Махно врагом. Рыбаки негодовали. Лишь рабочие порта радовались, внося в жизнь города свой шумный и пьяный восторг. Подвоз продуктов в Бердянск прекратился. Цены поднялись невиданно, пока не появился краткий приказ коменданта: «Батька Махно приказал, чтобы и хлеб и продукты в городе были».

Вечером хлеба стало завались по цене 3 руб. за фунт, вместо 5 руб. до прихода Махно. Подводы везли продукты и уходили с награбленным добром. Одновременно Махно вышел на Днепр, где действовал отряд капитана 1 ранга Собецкого (канлодка К-20, посыльное судно «Летчик», вооруженный пароход «Корсунь», болиндер К-17). Хлопцы заняли Братское и Возсиянск, 18 сентября к Николаеву ушел К-17. «Летчик» встал у Бериславля 25 сентября, а К-12, «Корсунь», 3 буксира и 2 катера вели бой у деревни Корай Дубина с конницей и батареей. Селяне 7 октября из ружей и пулеметов с холмов у Корай-Дубины обстреляли К-12, повредив борта, палубу, пушку. «Летчик», К-12 и К-17 25 октября защищали переправы у Береславля и Каховки. На поддержку пришел английский миноносец А-12. У Херсона пушки болиндеров отбили хлопцев, и они отошли к Снегиревке, в реку Ингулец.

Посыльное судно «Летчик». Реконструкция И. И. Черникова

Ночью 30 октября 2-й дивизион морской артиллерии Дона и бронепоезд «Солдат» обстреливали станцию Пологи. Махновцы подожгли мост и так потеснили конницу чеченцев, что она, отступая, давила свою же пехоту.

Откатившись под ударами белых от Мариуполя к Волновахе, Махно бросил Бердянск и отошел к многострадальному Екатеринославу. Держась на линии Бердянск — Чаплино — Синельников, батька, попав в густую сеть железных дорог Донбасса, втянулся в бои вдоль рельс. Корпус Шкуро внезапно атаковал растерявшуюся братву. Махно скрылся в плавнях Днепра. Погибло много его помощников, большая часть кавалерии, пехоты. Проливные, холодные дожди, часто с мокрым снегом, окончательно испортили дороги, даже легкие тачанки вязли в грязи. Штаб, конвой и совет армии (300 тачанок) после перехода ночью встал в селе Ходунцы. Утром его окружила 2-я терская дивизия и неожиданно понеслась в атаку. Лишь часть пулеметов открыли огонь, но это остановило полный охват. Махно, штаб и военно-революционный совет пронеслись лесом по еле заметной дорожке, а преследовавшие казаки завязли в раскисшем от дождей болоте. Терцам досталась богатая добыча: более 200 тачанок с лошадьми и награбленным добром, включая 400 женщин-разведчиц армии Махно. Досталась им и тачанка самого батьки, а в ней короткая из черной дубленой овчины шуба с пришитой надписью на холсте: «Батько Махно».

Самоуверенный Слащев, изгнав Махно из Екатеринослава, сообщил об этом Деникину. Но когда по прямому проводу летела весть о победе, Махно захватил станцию, на которой стоял поезд Слащева. Поднялась обычная в таких случаях паника. Братва наседала со всех сторон, Слащев с штабом мог попасть в плен, но храбрость молодого генерала спасла положение. Слащев со своим конвоем бросился в атаку, отбил нападение и возвратил город.

Махно мелькал то там, то здесь. Днем и ночью назойливые хлопцы налетали необычно смело, щеголяя буйной удалью. Белые как бы очутились в осажденной крепости, но обнаружить противника не могли, хотя Слащев только и делал, что искал исчезавших, как дым, хлопцев. Перед нападением Махно говорил своим: «Братва! С завтрашнего дня надо получать жалованье». И утром они действительно рылись в карманах убитых. Затяжная борьба выводила из себя Слащева, стремившегося, как можно скорее, идти добывать славу в Москве. Генералы спорили, кому первому войти в Белокаменную.

По настоянию самолюбивого Слащева, для охвата Махно стянули все части Крыма и Одессы. Но махновцы, не ожидая их нападения, становились все смелее. В ноябре белые откатились от Курска, и Слащев ушел в Крым. Но не раз он говорил: «Моя мечта — стать вторым Махно». В это же время поляки, белые и красные зажали отходившую на Волынь армию УНР в небольшом «треугольнике смерти» (Любар — Шепетовка — Мирополь). Из 25 000 штыков и сабель сичевиков осталась лишь пятая часть. Петлюра, заключив перемирие, ушел в Польшу.

 

Глава 11

БОЙ У ПЕЧЕК

Флотилия белых 2 октября 1919 г. высадила десант в тыл 58-й дивизии у местечка Печки, где стояли корабли РККФ «Грозящий», «Гневный» и «Геройский». В устье Припяти, у Домантово, принимал дрова «Грозный». В 16 часов на юге появились дымки, затем разрывы шрапнели. «Геройский», «Гневный», «Грозящий» снялись с якоря и пошли полным ходом вниз, не открывая огня и «срубив» мачты. Из-за излучин реки и высоких ив по берегу белые этого не заметили, по прямой оказалось 2 км.

Головным шел «Геройский», за ним «Гневный» и «Грозный». Завязался бой. Первыми погибли катера. Плавучая батарея, получив 2 попадания с «Грозящего», спустилась вниз. Белые повернула назад. Но из-за поворота реки внезапно появился «Геройский», стреляя из пулеметов.

Канлодка белых «Доброволец» из-за перебитого снарядом штуртроса приткнулся к мели. «Геройский» пулеметами разогнал комендоров, которые вместе с верхней командой и командиром бросились за борт. «Геройский» подошел к борту и из заряженных пушек открыл огонь по уходившим белым.

Штуртрос исправили, и «Доброволец», переименованный в «Губительный», вошел в состав 2-го дивизиона. Красные потерь не имели. После этого боя часть вновь вступивших в строй кораблей белые направили на юг для охраны тыла.

Далее «Гневный», «Грозный», «Геройский», «Грозящий», «Губительный» 5 октября обстреляли вокзал и гавань Киева, из которой все суда белых спустились вниз по Днепру.

После перестрелки с батареями белых корабли пошли вверх, обстреливая части добровольцев.

Правобережная группа войск РККА, при содействии кораблей, 14 октября заняла Киев. Но уже 18 октября стало ясно, что красные не смогут удержать город.

В ноябре, из-за неожиданного ледостава, корабли красных зимовали в Гомеле, Лоеве, Чернобыле, Наровле и Барбарове.

 

Глава 12

БЕЛЫЕ В КИЕВЕ

В Киеве зимовали канлодки К-6, К-20, К-22, К-24, К-25, К-27, К-28, К-29; болиндеры К-5, К-7; катера и пароходы отряда транспортов. Остальные корабли встали в затонах Екатеринослава. Но 18 ноября 1919 г. пришла оттепель. По приказу генерал-лейтенанта Н. Э. Бредова вечером 24 ноября ввели в боевую готовность болиндеры К-5, К-7 и канонерские лодки К-20, К-29. Командир флотилии капитан 2 ранга Кочетов на пароходе «Цехацинек» пытался пробиться сквозь лед, но лишь поломал гребные колеса. Корабли так и не сдвинулись с места. Красные уже заняли Бровары и Троещины. Фронт подошел к предместьям Киева, и надежды удержать город не оставалось. Вечером 28 ноября экипажи распределили по бронепоездам. Остались 2 канлодки и 2 болиндера, оперативно подчиненные генералу Штакельбергу. Утром 29 ноября поезд железнодорожного батальона вышел из Киева.

Корабли обстреливали красных, 30 ноября с канлодки К-29 сняли 76-мм, скорострельную 37-мм пушку, 3 пулемета, патроны, снаряды и погрузили в вагоны. К-20 до последней минуты вела бой. Болиндер К-5 от стрельбы получил повреждения и утонул, 152-мм пушку на К-7 команда вывела из строя. Вагоны с пушками прицепили к базе бронепоезда «Пасынок», а на самом бронепоезде из Киева ушли команды К-29, К-6, К-20.

Части Бредова в ночь на 30 января пошли на север вдоль Днестра. Среди них отдельная казачья бригада генерал-майора Н. В. Скляра (42-й Донской и 2-й Лабинский полки), обоз (7000 больных и беженцев). Белые вышли 12 февраля к Нижней Ушице, где их разоружили войска Польши и интернировали в лагерях под Перемышлем, Краковым, Щалкуве. В сентябре части Бредова переброшены в Крым.

 

Глава 13

ПОЛИТИКА КАНОНЕРОК

В 1920 г. моряки Днепровской флотилии боролись с войсками Польши и бандами Махно, Живодеры, Калиберды, Черного и т. д.

Армии Украины для боев на фронте выделяли части, подчиненные начальникам тылов. Флотилию разбили на отряды, действовавшие по заданиям начтыла. Весь Днепр разбили на участки, на каждом из которых стоял стационер. Когда возрастала угроза нападения банд, на участок дополнительно направлялись канлодки.

Днепровскую флотилию сократили, часть личного состава укомплектовала Морскую экспедиционную дивизию, часть канлодок разоружили и сдали в водный транспорт, часть пушек отправили на заводы в ремонт, часть на Черное море. Туда же направили бронекатера.

Когда РККА ушла от Варшавы, в сентябре корабли вооружили полевыми орудиями: 6 канлодок по две 122-мм гаубицы и 4 пулемета, 8 канонерок по две 76-мм пушки и 4 пулемета, 5 сторожевых судов с 47-мм и 37-мм пушками и пулеметами.

После ликвидации войск Врангеля, в 1921 г., Днепровскую флотилию расформировали, Киевскому военному округу выделили отряд судов с личным составом и снаряжением. Остальные корабли разоружили, сдали в водный транспорт, а материальную часть и специалистов расписали по другим морям и рекам.

* * *

Украинцы проявили мощную национальную и политическую волю. После поражения Германии прекратил действие «похабный» мир, но Москва, не выходя из экстаза о триедином народе, отдала братскому Киеву Юг России, переименовав его в Юг Украины. Это увеличило территорию бывшей УНР более чем в 2 раза (с пяти до десяти губерний). Кроме того, земли казаков Дона между Миусом и Мариуполем также взяли украинцы. Черношлычников заменили червонные казаки.