Открыв глаза, Кира увидела веснушчатый нос Ануши и ореол рыжеватых волос на фоне усеянного белыми облачками голубого неба.

— Очнулась! Кира очнулась!

Крик раздался над самым ухом, отозвавшись болезненным гулом в голове.

— Ануша, — прохрипела охотница не узнав свой голос, — что случилось?

Рядом тут же оказался Лютобор, на ходу перепрыгнув борт телеги.

— Как ты?

— Не очень. Пить хочу, — во рту и правда так пересохло, что она еле ворочала языком.

— Вот, держи, — Лютобор протянул мех с водой, и помог приподняться. — Я сейчас, — он спрыгнул с телеги.

Кира приложилась к меху надолго, шумно утоляя жажду.

— Кира, а ты Защитник или ассасин? — неожиданно спросила Ануша, и охотница поперхнулась, закашлявшись.

— Перестань болтать! — строго прикрикнул, сидящий на передке Аккарий. Он даже не стал угрожать трепкой, как обычно, но Ануша, шепнув одними губами:

«Прости», надолго замолчала.

Всю дорогу Кира отлеживалась на телеге. Ужасно болели все мышцы, и за каждое движение приходилось платить. Лютобор вернулся немного позже. Он подъехал верхом на её Полночи и привез с собой знахарку, усадив впереди себя. Без труда на ходу приподняв субтильную старушку, водрузил её рядом с Аккарием, который лишь чуть придержал мерно топающих лошадей. Матрена перелезла к Кире, провела осмотр, задав несколько вопросов, сунула в руки флягу с отваром и наказала, добавлять в питье, а пить — побольше.

Лютобор отвез Матрену обратно и вернулся. Кира выглядывала через борт, подложив под подбородок руки, пока он ехал рядом.

— Давно хотел прокатиться, да все как-то не было повода. Ничего, что без спроса?

— Катайся, я не против. А что вчера произошло? — Кира покосилась на Аккария, который за всю дорогу так ни разу с ней не заговорил. более того — не обернулся.

— Ты всем задала, — Лютобор замялся, подбирая слова.

— Я сделала что-то ужасное? — в голове всплыли разрозненные куски воспоминаний.

— Кира, никто и не подозревал, что ты способна убить человека. Да ещё вот так… — друг нервно хихикнул. — Федул к тебе теперь и близко не подойдёт.

— Я кого-то убила? — в ужасе просипела Кира, и, видя выражение лица Лютобора, уточнила: — Разбойники? Сколько?

— Трое.

Память услужливо подсунула соответствующие моменты. Значит только разбойники. Кира медленно выдохнула. Но чем все закончилось, как и в прошлый раз, она не помнила.

— Что было потом? — она постаралась, чтобы голос звучал ровно.

— Мы так и не поняли. Стало холодно. Очень. Это шло от тебя…

— Кто-то пострадал?

— Только разбойники и… Аккарий.

Кира всхлипнув, повернувшись к Ануше. Та поняла все без слов.

— Я цела. Смогла увернуться, — она было улыбнулась, а потом, помрачнев, добавила тихо, — а вот папа…

— Дядя Аккарий, — Кира робко прикоснулась к плечу возницы. Тот обернулся, и охотница вздрогнула. Вся правая половина лица была красной, левой досталось чуть меньше. Увидела, что и руки у него перебинтованы. — Дядя Аккарий… — сорвалась охотница на шепот, в её глазах блеснули слёзы.

— Брось, девочка, — Аккарий похлопал охотницу по руке, — не реви. Я не в обиде.

— Простите меня! Я не хотела. Не знаю, как со мной такое выходит.

— Ты спасла Анушу — это главное, а лицо заживёт, руки тоже. Матрена мне и мазь приготовила. Поначалу ничего держать не мог, а сейчас, вот, уже и с лошадьми управляюсь. Не в обиде я на тебя, но имей в виду: не всем, случившееся по нраву.

Оставшаяся часть пути прошла без приключений. Правда до города добрались позже, чем планировали. Задерживали и плененные разбойники, топавшие в хвосте обоза, из тех, кто улизнуть не сумел вовремя. Среди них шёл злющий Боров с красной обмороженной рожей. На возы лиходеев сажать не стали, да и ехали небыстро. Когда добрались до Птичьего Терема, ворота уже закрылись на ночь, потому обозники расположились на ночевку в поле, вместе с другим торговым людом из числа тех, кто запоздал, или же просто не имел желания тратиться на постоялый двор, тем более, что погода позволяла.

* * *

Кира вздохнула полной грудью и улыбнулась, её переполняло радостное возбуждение. Вопреки всем ожиданиям и напутствиям, суматоха города не пугала. По улице катили возы и кареты, проезжали всадники, туда-сюда сновали посыльные и слуги, со всех сторон слышались крики зазывал, доносились разные запахи. Особенно интересно оказалось рассматривать прохожих. Те спешили по своим делам или праздно шатались, привлекая её внимание своими разнообразными одеждами. В городе носили не только привычные рубахи с портками или сарафаны: «Наверное, так можно часами стоять и глазеть», — подумала Кира.

Из блаженного ступора вывел все тот же дядька Аккарий, незадолго до того куда-то пропавший. Уходя, он попросил Киру помочь Ануше и присмотреть за товаром.

Но вот он вернулся, да не один. Вместе с ним пришёл дородный мужчина в летах, носивший коротко стриженую бороду и успевший отрастить приличное брюшко. Это был Силантий, знакомый купец, торговавший мехами. Купец подивился на качество товара и предложил хорошую цену, хотя и честно признался, что товар можно продать и дороже, но тогда придётся провести весь день за прилавком, а он готов забрать все и прямо сейчас. Кира, не долго думая, согласилась.

— Прекрасный охотник твой отец, жаль, что сам не приехал. Хотел бы я с ним лично знаться. Передай, что Силантий готов сделать выгодное предложение на следующий сезон. — тут он хитро прищурил глаз и улыбнулся Кире: — А ты, красавица, почто так одета? Неужто отцу помогаешь?

— Так в дороге сподручней, и от ухажеров отбиваться легче, — отшутилась Кира, решив не выдавать дядьку Аккария.

— Будет ещё товар — привози. Не обману, дам хорошую цену. Спросишь лавку Силантия Капара, здесь кто угодно подскажет.

— Он бы не согласился товар посмотреть, — позже виновато развел руками Аккарий, — если бы я сразу сказал, что девчонка охотилась. Потом сама расскажешь, если захочешь.

— Спасибо вам, — улыбнулась Кира. — Тогда я пошла?

— Постарайся вернуться до заката, пока открыты ворота, иначе я буду волноваться. Мы постараемся встать на ночевку на прежнем месте.

* * *

В поясном кошеле под курткой, которую, не смотря на пригревающее солнце, Кира не стала снимать, позванивали восемнадцать золотых — целое состояние!

Нет, эти деньги она тратить не собиралась, в правом кармашке звякало несколько мелких монет на расходы, припасенных, чтобы купить сладости соседским девчонкам, вязки стеклянных разноцветных бус, да вышивальные нитки для матери. Да может что-то ещё, если сильно понравится.

Вдохнув полной грудью, Кира едва не чихнула от висевшей в воздухе пыли, но и это не послужило поводом для разочарования. Охотница любила лес, но решила, что и город полюбить сможет. Сейчас он представлялся новой неизведанной территорией, загадочной и манящей.

Побродив немного по рынку и подивившись на заморские товары, Кира выполнила наказ матери. Затем, сдав новоприобретенное добро на хранение Аккарию, не удержалась и купила большой, покрытый глазурью пряник. Расположившись напротив цветочницы, принялась его степенно жевать, запивая водой из маленькой фляжки. впереди, там где заканчивалась улица, над белокаменными стенами возвышались позолоченные конические крыши храмов. Одолело жгучее желание взглянуть на них поближе. Кира решила, что неплохо и внутрь войти, помолиться Киалане о здоровье и благополучии жителей. В храм Керуна-то её, ясное дело, не пустят. Правильно! Стоило провести и ритуал очищения, да испросить у богини совета, как быть дальше. Покончив с пряником и стряхнув с рук крошки, охотница направилась вверх по улице, украдкой рассматривая прохожих.

После торговых улиц, состоящих сплошь из лавок, да мастерских, перемежающихся постоялыми дворами, кабаками, да тавернами, пестрящих вывесками на любой вкус, начались деловые кварталы. Здесь дома были не ниже двух этажей, все сплошь каменные, построенные по единому образу. Деревянные настилы сменились мостовой, и Кира отметила, что чем ближе к центру она продвигается, тем богаче одеты люди, попадающиеся навстречу. Но, что ей показалось удивительным, так это то, что редкая лошадь под всадником была лучше, чем её Полночь: «Это же, выходит, сколько Каррон за неё отдал?».

Рассматривая расшитые жемчугами платья, блестящие парчой, мягко мерцающие складками бархата, Кира невольно застеснялась своего простого облачения, и порадовалась, что все эти люди спешили куда-то, и им не было до неё никакого дела.

У конторы, мимо которой она как раз проходила, остановилась карета, запряженная прекрасной парой белоснежных лошадок. Оттуда ступила дама, грациозно опершись на руку лакея. Её плечи, не смотря на теплую погоду, укрывала изящная накидка из меха снежного соболя, а лиф простого атласного платья цвета топленого молока, украшали жемчуг и тончайшего плетения кружево. Блестящие на солнце каштановые волосы были мастерски уложены в сложную прическу, каких Кира отродясь не видела. Все это великолепие дополняли кружевные митенки, откуда виднелись нежные пальчики с отполированными розовыми ноготками и белый кружевной зонтик — его дама несла сложенным.

Девушка неожиданно повернула голову и улыбнулась, довольная произведенным эффектом, и Кира помимо воли застыла, таращась на сказочную принцессу самым неприличнейшим образом, даже рот забыла закрыть.

Сзади послышался восхищенный возглас:

— Это что за краля? Хотелось бы быть ей представленным.

— И думать забудь! Это дочка градоправителя. Не твоего полета птица.

«Вот кто получит манто из голубой куницы, которую я продала Силантию», подумала охотница, стряхивая оцепенение.

Через пятнадцать минут Кира вошла во врата храма Киаланы.

Истово, как никогда в жизни, она молила богиню, стоя на коленях перед гигантской статуей. Просила защитить деревенских, образумить Защитника Паситу, укрыть грядущей зимой от Стаи, уберечь от сартогов, да укрепить сон тварей Излома.

Как водится, не забыла испросить о здоровье, а для себя только одно — направить, помочь принять верное решение. Даже, не скупясь, пожертвовала целый золотой и заняла очередь на ритуал очищения, когда к ней подошла закутанная в многочисленные слои кисеи юная жрица. Поклонившись, она молча указала следовать за собой. Обогнув статую богини, отворила неприметную дверцу, предлагая войти внутрь. Было немного жутко, но Кира рассудила, что в храме с ней вряд ли может что-то случится.

— Сядь дитя, — послышался степенный низкий голос.

Немолодая женщина мягким плавным жестом указала на разбросанные по полу подушки. Повинуясь, Кира опустилась на одну и скрестила ноги.

— Я чувствую, твоя душа полна сомнений. Напрасно. В тебе дремлет небывалая сила. Ты лишь в начале пути, но твоя судьба предначертана. Не надо противится. Все случается по воле богов, и ты должна знать, они любят испытывать смертных. Иначе, как им понять, кто из нас, чего достоин? Помыслы людей изменчивы. В сей миг ты веришь в одно, а через два вдоха в иное…

Жрица, как водится, говорила долго и запутанно, Кира её не перебивала. Не смотря ни на что, в ней крепла надежда. Значит ли это, что Пасита послан ей богами, как испытание? Для неё ли одной, или для всех жителей? Золотые Орешки слишком долго жили мирно. И сартоги стороной обходят, Стая много зим не тревожит, а когда последний раз пробуждался Излом, и старики уже не припомнят. Обленились. Заплыли жирком. Плачемся по любому поводу — только Керуна гневим, прячась за юбку Киаланы стоит возникнуть трудности… Грядет время испытаний, а мы, выходит, и не готовы совсем…

Кира тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли и вышла наружу опустошенная, но с надеждой в душе. С удовольствием вдохнула воздух, очищая легкие от запаха благовоний. Врождённое любопытство и влекущий запутанными улочками светлый, жизнерадостный Птичий Терем, манил, и нахлынувшая было печаль быстро улетучилась, растворившись где-то там над маковками храмов в синем летнем небе.

Напротив возвышался храм Керуна-воина. В отличие от легкого и изящного, как морозные узоры на окне, храма богини, он больше напоминал неприступную крепость, при необходимости эти стены смогут укрыть от напасти немало жителей города.

Объединял два храма лишь белый камень, из которого были построены оба здания, да позолоченные крыши, выполненные в едином стиле.

Кира пересекла площадь, чтобы рассмотреть его получше. Вблизи храм производил подавляющее впечатление, заставляя чувствовать себя песчинкой пред взглядом сурового бога. У входа возвышались две внушительные фигуры братьев-воинов в серых длинных рясах, перепоясанных простой веревкой. Каждый был, почитай, на две головы выше Киры, а она на рост не жаловалась — не каланча, хвала богине, но и не пигалица, как Маришка. Вот же воистину отражения бога-воина!

Кира припомнила рассказы Каррона. Именно братья-воины сражались плечом к плечу с Защитниками, разя порождений Излома не магией, но силой духа и мечами из освященной стали.

Один из невозмутимых истуканов тепло улыбнулся и подмигнул, и Кира вдруг осознала, что стоит уставившись на них во все глаза, хорошо, хоть снова рот не раззявила. Брат-воин оказался совсем ещё молодым парнем. А что, симпатичный и ладный, чем-то Лютобора напоминает. Второй — его копия, разве что постарше. Тот не улыбался, но в серых глазах отражалось веселье. Кира, не удержавшись, сверкнула зубами в ответ и зарделась, смущенно отвернувшись, поспешила дальше. Подумала: и ладно, что внутрь женщин не пускают, а то вот так войдешь, а выйдешь невестой, если все там такие, как на подбор красавцы. Братьям-воинам, в отличие от Защитников, заводить семьи не запрещено.

Отдав дань богам, Кира решила осмотреть знаменитый Птичий Терем, давший название городу. Говорят, градоправитель собрал там видимо-невидимо птиц со всех уголков света. Он — большой их почитатель, особенно певчих и охотничьих. Местных-то птиц она знала наперечет и по виду, и по повадкам, а вот на заморских страсть как хотелось взглянуть. Но не успела она пройти и пары кварталов, как вдруг на неё, зазевавшись, налетел какой-то паренек.

— Эй, поосторожней!

Толчок вышел сильный, и Кира поймала парнишку, спасая от падения на мостовую. Тот непроизвольно вцепился в её куртку и, смутившись, затараторил:

— Простите, госпожа, я загляделся, право не ловко. Вы сами не ушиблись? — и, дождавшись отрицательного ответа, он приподнял шапочку. — Доброго вам денечка!

— Доброго! Будь впредь осторожней.

Кира представила, попадись на её месте та же дочка градоправителя к примеру?

Всыпали бы ему, наверное, плетей на площади. Она было зашагала дальше, как вдруг одолели смутные подозрения. Предчувствие не обмануло, поясного кошеля на месте, как не бывало.

— Ах ты паршивец!

Охотница обернулась и чудом успела приметить, как парень юркнул в ближайший переулок. Припустив следом, она от всей души надеялась, что действительно гонится за воришкой, а не за каким-нибудь случайным бедолагой, иначе пропали её денежки.

— Стой! — Крикнула она вслед, но тот, оглянувшись, поспешил снова скрылся за углом. «Похоже, не ошиблась», — решила Кира стремительно преодолевая узкую улочку. Как раз вовремя, чтобы узреть прежнюю картину: как бы быстро она не бежала, вор оказывался проворнее. Видимо знал здесь каждую подворотню.

Свернув в очередной раз, Кира остановилась в нерешительности.

Проулок, если так вообще можно было назвать задворки, на которых она оказалась, была пуст и заканчивался тупиком. Справа и слева возвышались грязные, покрытые потеками нечистот, стены. Воняло ужасно, в отхожем месте и то запах лучше.

Повсюду кучи какого-то непонятного мусора, под которым мостовой и не видно, Киру одолели сомнения, есть ли она вообще здесь? Но главное — она совершенно не представляла, где очутилась, и как вернутся обратно. Не то чтобы охотница по этому поводу сильно расстроилась, украденного кошелька было жальче.

— Просто прекрасно, — горестно расхохоталась Кира, — Меня обокрали и я заблудилась — все, как пугала мама. Если хорошенько припомнить, то ещё осталось снасильничать и убить, ну или продать в рабство, куда-нибудь в Сагалию…

Она вздрогнула от неожиданности, когда ей ответил скрипучий голос.

— А что, хорошая идея. По первому пункту мы с тобой согласны, а про второй сразу не подумали. Спасибо за подсказку, — последовавший хохот напомнил вчерашние события.

Трое крепких жилистых мужчин разного возраста перекрыли улицу, отрезая путь к бегству. Из-за угла, чуть поодаль, демонстративно покручивая Кириным кошелем в пальцах, вальяжно вышел тот самый парнишка, с которым она столкнулась на улице.

Позади с крыши спрыгнули ещё двое, и круг стал медленно сжиматься. На лицах грабителей читалось насмешливое, самоуверенное предвкушение.

Кира почти не испугалась, скорее обиделась. И за кошелек. И за потерянное время — теперь вряд ли успеет посмотреть птичек. И даже за то, что может снова кого-нибудь убить ненароком, сама того не желая. За обидой пришла злость, подталкивающая к безрассудству. Сбитые накануне в кровь кулаки зачесались.

— А что, отбросы всегда шутят, перед тем, как напасть?

— Чего мелешь, баба? Начинай орать, уже пора, — припугнул заводила, вызвав новый приступ хохота, видимо он был главным.

— Не боишься, что меня станут искать? — чересчур спокойно спросила Кира, расслабляя мышцы и внутренне готовясь к драке.

— Да по тебе же сразу видно — деревня. Кто ж тебя хватится? А если и так, то не скоро.

Он повернулся к воришке и спросил:

— Счастливчик, сколько там?

Парень развязал кошель и удивленно присвистнул:

— Ты не поверишь!

— Не тяни резину! — рявкнул главарь.

— Семнадцать золотых, Холера! Семнадцать, сартог их душу, золотых!

— Откуда столько денег, крошка? — а с виду и не скажешь.

— Охочусь на зверя, — честно ответила Кира, оставив бандитам догадываться самостоятельно, что именно она имеет ввиду.

— Я думал на пару медяков польстился, — продолжал возбужденно Счастливчик, — Край серебрушка-другая. Ну добрая куртка, сапоги на ней, но деревня же деревней! Я от самой площади её вел, она рот не закрывала — по сторонам пялилась. Решил ради смеха пощипать. Нет, я воистину Счастливчик!

Парень искренне радовался, и Кире даже стало его немного жалко. Такие, как он плохо кончают. Она вздохнула и внезапно для бандитов рассмеялась.

— Чего ржешь?

— Да думаю, может вам и остальные отдать? Али сами заберете? — Кира похлопала по карману с мелочью и встала в стойку.

— Вы только посмотрите! Никак отпор давать собралась, — делано удивился один из воров, молчавший до этого момента.

— Пусть лучше чего другого даст, я не против, — сострил другой, и остальные снова гнусно заржали.

— Не порежьте! Со шрамами за хорошую цену не продашь, — предупредил Холера подельников. Видать и правда вдохновился мыслью о прибыли.

— Больно вы уверенные, сами-то не боитесь?

— Это, позволь спросить, чего мне, Холере, в своих кварталах бояться?

— Сегодня в город вошли несколько таких же смелых. В колодках. Один, помниться, тоже именем кичился.

— И кто же? — бандиты не нападали, ожидая отмашку главаря, а тот с удовольствием точил лясы и не торопился.

— Уж не про Борова ли она? — внезапно спросил один из спрыгнувших с крыши.

— Про него, про него, — ответила Кира радостно улыбаясь, как старому знакомцу.

— Тот тоже стращал, а как до дела дошло… В колодках теперь ваш Боров. Да ему повезло больше, чем подельникам, те в лесу так и остались.

— Неужто все ты? — с усмешкой произнёс главарь, всем видом показывая, что не верит ни единому слову.

— Почему я? Я всего лишь девчонка, но у меня есть друзья.

— Врет она все! — выкрикнул все тот же Счастливчик. — Поговаривают, Боров кому-то серьёзному задолжал, за ним асс-хэпт пришли, а к тому обозу он сам прибежал за защитой и сдался нарочно. Ассасин молодой был, не опытный, не полез дальше. Мне Кривое Рыло про то сказывал, а ему сам Боров шепнул, когда мимо вели.

Холера, недовольный разговорчивостью подельников, раздраженно дернул плечом:

— Хватит болтовни, пора заняться делом.