Закрывшаяся дверь привела Гарри к состоянию, близкому к шоковому. Мгновение спустя она и вовсе слилась со стеной так, что о дверном проеме напоминал лишь выпуклый рисунок, изображавший ключ, который оплели кольцами две змеи. Какое-то время Гарри молча смотрел на нее, затем начал кричать, стучать кулаками, пытаться на ощупь определить, где же заканчивается стена, но тщетно…
Наконец, он выдохся и позволил себе минутный отдых — стоя, прислонившись к стене. Словно ожидая этого, одновременно вспыхнули сразу все факелы на стенах, осветив весьма длинный туннель. Показалось даже, что в глубине прохода мелькнула чья-то тень.
Бездумное созерцание нового участка пути сменилось убежденностью: нужно хотя бы немного по нему пройти. К тому же профессор сказал, что это приказ…
* * *
Гигантский паук, перебирая мохнатыми лапками, приближался к Гарри Поттеру. Сам он остановился и теперь равнодушно взирал на подбиравшегося к нему монстра. Страха не было. Каких-либо эмоций — тем более. Только мимолетная досада на то, что его отвлекли от истерики и самоутешения. Лицо Мальчика-который-выжил исказила кривоватая усмешка.
— Ну что, чудище, попугать решило? Не выйдет, — голос дрогнул. — Круцио!
Алый луч ударил паука промеж глаз. Гигантское насекомое повалилось на спину и начало беззвучно и судорожно дергать лапками. Гарри мрачно смотрел на него.
— Не нравится? Страдаешь, должно быть… Ничего… Ты это заслужил… И я тоже…
Мало кто смог бы узнать знаменитого гриффиндорского студента в тот момент: ставшие практически стальными глаза, заострившиеся скулы, побелевшие губы. Даже волосы, казалось, искрились от магии, волнами расходившейся по коридору. В зрачках подростка мелькнул кроваво-красный отблеск…
Правая рука онемела до локтя. Гарри очень медленно опустил ее, разрывая заклинание, и в ту же секунду отдачей его швырнуло об стену. Затылок взорвался нестерпимой болью, мир раскололся на две части, и все поглотила тьма…
* * *
Мрак рассеивался крайне медленно, сменяясь серыми линиями и квадратами. Затем пробились первые звуки, сопровождавшиеся мутными картинками воспоминаний. Гарри вспоминал свое детство, ощущая, как болят сведенные судорогой пальцы правой руки.
…Он шагает по коридору, цепляясь за стену, которая кажется просто огромной. Осторожно переступает порог и оказывается на лестничной площадке. Мимо пробегает Дадли, локтем толкая его к перилам. Гарри успевает вцепиться за них в последний момент, падая и разбивая коленку. Он всхлипывает, чем привлекает внимание тети. Петунья быстро поднимается по ступенькам и склоняется над ним, в ее глазах мелькает тень беспокойства. Но уже спустя мгновение она выпрямляется и спешит в комнату Дадли, откликаясь на его зов. С пола Гарри поднимается сам, вытирая лицо чересчур длинным рукавом рубашки…
…Они с Дадли возвращаются из школы, издалека увидев чету Дурслей во дворе. Дадли бросается к матери, показывает отметку «удовлетворительно», и она целует его, улыбаясь и поздравляя. Гарри пытается привлечь внимание дяди Вернона, демонстрируя ему первое в жизни «отлично», но дядя отвечает на это подзатыльником и требует помыть полы в гостиной. У Гарри темнеет в глазах, он проходит в ванную, сжимает стакан так, что тот трескается и осколки ранят ладонь, затем равнодушно подставляет руку под холодную воду и клянется никогда больше даже не пытаться учиться хорошо…
…Малкольм, Пирс, Деннис и Гордон устали от очередной охоты на Гарри, и Дадли решает занять их чем-нибудь другим. Он приносит новенький танк на батарейках и направляет его на соседскую собаку. Это сопровождается громким смехом, свистом и улюлюканьем, пока из дома не выходит Петунья Дурсль и не замечает разломанную игрушку. Дадли подбегает к матери и начинает ей что-то сбивчиво, тыкая пальцем в сторону кузена, говорить. Оправдания Гарри Поттера никто не слушает — он на неделю остается без еды…
…Дадли дожидается свою тетушку Мардж, встав непривычно рано. У него есть идея. Гарри настороженно смотрит на своих родственников, но выходит в сад выполнять поручение Вернона Дурсля. На пороге застывает, оборачиваясь как раз вовремя, чтобы заметить кинувшегося к нему бульдога. Способность быстро бегать помогает совсем немного — Гарри едва успевает добежать до дерева и забраться на него. Он сидит, прислонившись к стволу, и рассматривает длинные царапины до колен. Внизу смеются и переговариваются его дядя и тетя, с улицы тыкают пальцами мальчишки, бульдог тетушки Мардж продолжает лаять и скрести когтями по стволу. Весело практически всем. Гарри пытается принять другое положение, но, неловко повернувшись, чувствует, как темнеет в глазах, и опора выскальзывает из-под него… Кто-то ловит его на полпути до земли. Открыв глаза, Гарри видит своего профессора, аккуратно вытаскивающего его на уцелевший канат, и цепочка воспоминаний из полузабытого прошлого сменяется репликами, услышанными в течение последних полутора лет…
…Дом на площади Гриммо. Ступеньки, черный силуэт вдали. Нерешительная просьба:
— Я… э… хотел у вас кое-что спросить…
— Попробуйте.
— Где можно найти Волдеморта?
— Что?
— Я просто подумал, может, вы знаете… Мне очень нужно с ним встретиться.
— Поттер, а вам не надоело?
Понимание иронии ситуации, пришедшее слишком поздно…
…Настойчивое желание заняться окклюменцией, перешагнув через гордость и собственное большое «Я». Искреннее недоумение слизеринского декана:
— Почему вы просите об этом именно меня? Есть же еще директор Дамблдор.
— Я не доверяю ему.
— А мне, значит, доверяете? Я польщен.
И снова не удается удержаться от понимающей усмешки…
…Выматывающие занятия, разбитые коленки, которые не спасает лежащий на полу ковер. Подкашивающиеся от усталости ноги, дрожащие пальцы рук. Отчаянное желание не сдаваться вперемешку с боязнью того, что учитель прекратит занятия, и тогда придется рисковать самому… Пересохшее, больное горло, саднящее оттого, что пришлось слишком много кричать… Спокойствие на лице зельевара, придающее сил… И истерика, требование не прекращать посылать заклинания, пока не получится… И робкое понимание того, что кое-что все же удалось…
— Браво, мистер Поттер. У вас получилось.
Тихие аплодисменты, ставшие лучшей наградой из всех возможных на земле. Понимание того, что их действительно заслужил…
…Эскапада к Темному Лорду, отчаянная и глупая, но на тот момент видевшаяся единственным выходом, позволяющим не подставить своих друзей, потому что кредит доверия к Ордену и уверенность в том, что он сможет их защитить, были запредельно низкими. Неожиданная помощь от Пожирателя смерти, прочитавшего лекцию о правилах общения с Лордом, научившего врать в лицо и обеспечившего возвращение на площадь Гриммо. Укоризненные взгляды орденцев, нотации и обвинения, на которые в силу усталости не удается промолчать:
— Да неужели? О моих правах мне говорят люди, по чьей вине я потерял последнего близкого человека. Профессор Люпин, а ведь Сириус был и вашим другом. Не забыли?
Неспособность отклониться от пощечины и удивление оттого, что профессору Снейпу удается перехватить руку Люпина и перевести тему…
…Подслушанные обвинения в адрес Снейпа, от которых поднимается неконтролируемая ярость, неминуемый срыв:
— Да как вы можете?! Не смейте обвинять профессора Снейпа! Он только этим летом трижды спас мне жизнь!!!
И пространная адвокатская речь, крайне эмоциональная и образная, включающая в себя все претензии, накопившиеся к Ордену за предшествовавшие пять лет…
…Полуночные тренировки в Запретном лесу, остающиеся незамеченными для всех, кроме одного преподавателя. Понимание того, что ему все известно, но он не пытается помешать — хотя, безусловно, мог бы — а значит, можно продолжать, пока не научатся все… Встреча с ним же в последний тренировочный день, разговор в подземелье, куда заглядывает Дамблдор, но Снейп не сдает ему нарушителя, а лишь, прочитав краткую лекцию гриффиндорскому трио, ловит за руку и призывает к осторожности:
— Поттер, Дамблдор ничего не узнает о ваших занятиях, но я очень попрошу запомнить на будущее: в следующий раз, когда в твою непутевую голову придет еще какая-нибудь безумная идея, будь добр, поставь в известность хотя бы меня. Чтобы мне больше не пришлось угадывать, какой ночью и в какое время вам захочется покормить пауков или сгинуть навсегда.
И данное самому себе обещание заранее сообщать…
…Гибель Невилла, пострадавшего от орденского запрета. Извинения от профессора, не успевшего помочь и этому своему ученику. Удивительное спокойствие:
— Вы никак следите за мной, профессор?
— Кому-то стоит этим заниматься, — четкий и откровенный ответ…
…Подслушанный разговор в Министерстве:
— Какая уверенность! — тягучие интонации и звук отдельных хлопков. — Браво, Северус! Он же тебя ненавидел… Считал чуть ли не кровным врагом, а теперь лоялен… Как удалось его приручить, не расскажешь, а?
— У меня свои методы, Люциус. Самое главное — он искренне мне верит и послушается, когда придет нужный момент. А это случится скоро…
Ощущение предательства, множество глупостей, победа над Лордом и его приспешниками, совершенная не без помощи Северуса Снейпа. Высказанный ему упрек:
— Вы хотели сдать меня своим друзьям.
И услышанное от него подтверждение: «Да. Что еще?», — после которого просто опустились руки.
…Полоса препятствий для Пожирателей, закончившаяся освобождением, а не обещанной смертью. Восклицание:
— За что?..
И спокойное:
— Что бы вы там себе не напридумывали, Поттер, я не желаю вам смерти. И никогда не оставил бы вас умирать…
…Нежелание вникнуть в серьезность ситуации, глупые вопросы, на которые Снейп приходит в ярость и высказывает то, что накопилось уже давно:
— Вы действительно думаете, что я ваш враг? Что мне заняться больше нечем, кроме как сутками напролет выдумывать: ах как бы еще раз невзначай напомнить Поттеру о школьных правилах? Отловить его в каком-нибудь лесу, или в переходе, или на вершине башни и высказать, какой он особенный… Как бы мне найти предлог, чтобы напомнить ему о родителях и крестном, которые в военное время вытворяли такое, что было понятно совершенно четко: их здравый смысл скрылся в неизвестном направлении и теперь отсутствует как данность?.. Поттер, вы слишком высокого о себе мнения. Да, я за вас отвечаю. Это так. И погибать у меня на глазах я вам позволить не могу. Вы еще не жили. Ради этого я сделаю все, что в моих силах. Но меня может и не оказаться рядом…»
И желание попросить прощения…
…Подсмотренные бесценные воспоминания о родителях, не менее пронзительный в своей откровенности монолог профессора о праве выбирать, спровоцированный вопросами Хагрида:
— Да, я эгоист, но для меня жизнь этого конкретного ребенка и жизнь его погибшей матери несравненно важнее благополучия тех десятков, сотен абстрактных магов и магглов, которые могли бы еще погибнуть, не останови Лорда Гарри Поттер. Мне плевать на них, потому что я считал Лили своим другом. И если бы я только мог предположить, что они доверят тайну своего местонахождения Питеру Петтигрю… Я бы не дал ей умереть. Ни ей, ни ее мужу. Я бы помог им скрыться там, где никто не найдет, а потом бы разнес эту лавочку вдребезги и объяснил бы директору, что есть ситуации, в которых попросту нельзя выбирать. И что количественная логика спасения большинства ценой гибели меньшинства не работает, когда речь идет о жизни конкретных людей!.. Надеюсь, я доходчиво объяснил свою мысль, Хагрид?
Прекращение путешествий по памяти, за которые вопреки ожиданиям ему не было ничего…
…Снова оборвавшийся канат, спасение и попытка извиниться за вторжение в частную жизнь:
— Простите меня…
— За что?
— За… за все.
— Не ответ. Поясните: за что конкретно.
— За то, что ночью залез в ваши воспоминания… Я… Я не должен был… Я не хотел…
— В самом деле? Не надо врать, Поттер. Вы хотели.
Простой вопрос:
— Но тогда… почему вы мне это позволили?
И неожиданный ответ:
— Потому что у вас были вопросы, на которые я мог дать ответы. И вы имели право знать, какими были ваши близкие.
…Наконец, абсурдное желание быть усыновленным, придуманное по приказу за считанные секунды. Комментарий профессора:
— Не имею представления, почему из всех ваших идей вы выбрали самую нелепую. Не буду и спрашивать.
И упавшая решетка, за которой остался тот, кто все последние годы методично и последовательно доказывал, что ему не все равно и что Гарри больше не один…
* * *
Гарри медленно открыл глаза, сделав это лишь для того, чтобы моргнуть и вновь зажмуриться, схватившись за голову и уткнувшись носом в колени. В ушах еще звенели отголоски последних фраз из воспоминаний, эмоциональный всплеск сменился апатией.
— Он все время был рядом… Когда нужно, приходил на помощь… Охранял… Оберегал… Старался защитить… Хотя кто я ему? Никто… Не был никем — так, ребенок школьной знакомой… И все равно… Он был рядом, пока не остался, чтобы дать мне шанс пройти… Значит, нужно идти…
Рывок, чтобы подняться. Равнодушный взгляд скользнул по мертвому пауку. Усмешка. Твердые шаги вперед по коридору, до тех пор, пока внезапно перед самым носом выросла стена.
Попытка осмотреться, вернуться назад — но там тоже преграда, которой еще несколько минут назад здесь не было. Западня… Вспыхнув, погас последний факел. Конец пути…
* * *
Тишина давит на уши, дышать становится тяжело — видимо, заканчивается кислород. В голову лезут грустные мысли. Гарри сожалеет о том, что осознание того, сколь много значит для него профессор пришло так поздно. Он пытается вообразить, на что была бы похожа его жизнь, если бы удалось отсюда выбраться, а Снейп и в самом деле согласился стать его приемным отцом, но от этого становится горько, как от самой тяжелой потери…
— Что имеем — не храним, так, Гарри? А потерявши — … Нет, плакать уже бесполезно…
Гарри сползает по стенке на пол, вытягивая ноги, и вдруг замирает, почувствовав под правой ступней какое-то препятствие. Осторожно, стараясь не дышать, он наклоняется, вытягивая руку, и изумленно выдыхает, нащупав знакомый продолговатый предмет — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов… Видимо, выпала, когда Пожиратели тащили его к Малфою… Пальцы уверенно смыкаются на рукоятке потерянной и вновь обретенной волшебной палочки.
Гарри запрокидывает голову и долго смеется.
— Ну, здравствуй, милая… Мне не хватало тебя… Жаль, не нашел раньше… Если бы можно было повернуть назад, если бы появилась сейчас хоть какая-то альтернатива…
Он поднимается на ноги и подходит к стене, оказавшейся мороком. Впереди неизвестный коридор, дорога туда, где, возможно, находится выход… Нужно идти…
Затем оборачивается назад.
— Хотя кто сказал, что повернуть нельзя? — хлесткий взмах и крик: — Бомбарда!
Секундная пауза. Легкий шорох, становящийся более громким. Трещины до самого потолка и… Стена рассыпается в пыль. Гарри, не раздумывая, бросается назад.
Он бежит по туннелям, буквально сметая стены. Магическая сила волнами вырывается из груди, становясь практически осязаемой. Факелы разгораются с новой силой так, что языки пламени достают до потолка, на котором плавится серебристый орнамент. Гарри не думает ни о чем, кроме как: «Только бы успеть». Он останавливается лишь перед знакомой стеной, которая не поддается разрушающим чарам, но раздумывает лишь мгновение — рука почти касается выпуклого рисунка, когда Гарри Поттер громко и отчетливо на парселтанге шипит:
— Откройся!..
И змеи не смеют отказать тому, в чьих жилах течет одинаковая с Повелителем кровь.
Гарри врывается в знакомый зал с пентаграммой и кидается к человеку, лежащему в самом центре. Он легко проходит через обжигающий контур, не замечая тлеющих рукавов рубашки и опаленных волос на собственных висках, и опускается перед профессором на колени, беря в руки его окровавленные запястья. Палочка лежит рядом.
— Ревелитус! Ревелитус-ревилитус-ревелитус же! — Гарри бормочет заживляющее заклинание. — Профессор, прошу вас… Пожалуйста… Очнитесь… Это я… Здесь… Пожалуйста, сэр…
Северус Снейп продолжает лежать неподвижно. Его спокойное лицо белеет на темном мраморе, в обрамлении двух прядей — Гарри только сейчас замечает — седых волос. От увиденного становится очень больно…
— Профессор, пожалуйста… Сэр, вы не можете… Вот так уйти… Вы нужны мне, очень сильно нужны… Простите… Простите за все, я виноват, я очень сильно виноват перед вами… Но вы… Я написал желание, чтобы вы стали моим отцом… Я подумал, я понял, что оно было искренним, я действительно этого бы хотел… Но вы…
Слезы стекают по щекам. Гарри садится на пол рядом с учителем, подтягивает его к себе на колени и обхватывает его голову обеими руками, прижимая к себе.
— Пожалуйста, профессор… Вы не могли, не можете умереть вот так, когда я понял сколь много вы для меня сделали и насколько много для меня значите… Вы всегда были рядом, вы выдергивали меня из неприятностей, когда никому не было дела или когда больше никто не смог бы помочь. Вы возились со мной с первого года учебы, оберегая от опасностей и больших проблем… Знаете, до одиннадцати лет я не был нужен никому, а теперь понял, что все последние шесть лет был нужен вам…
Хватка становится судорожной, черные волосы уже промокли от слез, а гаррины брюки от натекшей крови, но все это не имеет никакого значения. Только отчаяние…
— Профессор, я был идиотом много лет и не исправился до сих пор. Но я хотел бы, чтобы вы дали мне шанс… Потому что я не могу потерять еще и вас, своего учителя и своего отца… Пожалуйста, отец… сэр… возвращайтесь… Клянусь, я буду вас во всем слушаться, я сделаю все, что вы скажете, что попросите… Я обещаю, сэр… Обещаю, что больше не буду вести себя, как идиот… Обещаю, только дайте мне шанс…
— Если вы перестанете заливать слезами мои уши, я, может быть, и дам вам этот шанс, — хрипло произносит профессор Снейп.
* * *
Гарри застыл, не решаясь вздохнуть. Он ошарашено смотрел на то, как его преподаватель высвобождается от хватки и осторожно встает с пола. Затем перевел взгляд на затянувшиеся запястья, встретился взглядом с профессором, всхлипнул и обхватил его ноги обеими руками.
— Поттер, отпустите! — Северус Снейп попытался отодвинуть мальчишку, но безуспешно. — Немедленно перестаньте, слышите? Отпустите меня!
— Вы живой, — повторял Гарри, прижимаясь щекой к ноге зельевара. — Живой… И вы здесь…
— Конечно, живой, — хмурился Снейп, отдирая подростка. — Вы и мертвого поднимите. А теперь встаньте и расскажите мне, каким образом вы оказались здесь и что успели еще натворить.
* * *
Рассказ не занял много времени. Гарри продемонстрировал найденную волшебную палочку, произнес пару фраз на парселатнге, заставив дверь закрыться за ними — на этот раз навсегда, и показал обломки стены, развалившейся под силой желания вернуться. Профессор скептически глянул на каменную крошку и молча проследовал вперед, остановившись лишь возле паука.
Эйфория у Гарри Поттера закончилась, ему стало неловко за проявленные бурные эмоции и казавшиеся теперь неосторожными фразы. Оказавшись возле паука, Гарри мельком взглянул на него и отвернулся к стене, не желая объяснять, как такое могло случиться.
— Мистер Поттер, — ровно обратился к нему профессор Снейп и, не дождавшись реакции, повторил. — Мистер Поттер, вы ничего не хотите мне сказать?
— Нет, сэр, — хмуро отозвался подросток.
— Стало быть, это не ваших рук дело?
— Н… Моих.
— И что вы чувствовали, когда пытались остановить этого паука? — Снейп встал между Гарри и стеной так, что тому оставалось только вновь повернуться к пауку.
— Я чувствовал отчаяние. И боль. Мне хотелось ее почувствовать в тот момент, потому что было слишком тяжело. И да, — Гарри посмотрел в глаза Снейпу. — Это был Круциатус. Первое, что пришло в голову. Я даже не попытался остановить его чем-нибудь еще.
— У вас бы и не вышло, — тихо произнес зельевар.
Они помолчали немного.
— И что теперь? — раздраженно поинтересовался Гарри. — После выхода сдадите меня в Азкабан?
Северус Снейп усмехнулся, окинул своего студента взглядом с головы до кончиков туфель и, выделяя каждое слово, спросил в ответ:
— Своего сына? Ни в коем случае!
И, развернувшись, пошел дальше по коридору, оставив позади себя ученика, замершего с открытым ртом.