Сколько раз за историю именно «овраги» вмешивались в ход военных операций: летняя жара и зимняя стужа, весенняя и осенняя распутицы, широко разлившиеся или наоборот пересохшие реки становились причиной срыва операций или целых кампаний.

Морские стихии также неоднократно становились причиной срыва даже хорошо спланированных и подготовленных операций.

В ходе Северной войны 1700–1721 гг., эскадра под командованием вице-адмирала К. И. Крюйса (7 кораблей, 4 фрегата и 2 шнявы) направлявшаяся из Кронштадта в Ревель 11 июля 1713 г. обнаружила западнее острова Гогланд три шведских корабля. На стороне русских было подавляющее численное превосходство, казалось, что победа им обеспечена. По сигналу адмирала русские корабли устремились вслед за противником. Хороших карт Финского залива тогда еще не было. В тот момент, когда наши передовые суда уже настигли неприятеля, шедший головным корабль «Выборг» выскочил на камни. Вслед за ним наскочили на ту же мель также корабли «Рига» (флаг К. И. Крюйса) и «Св. Антоний». На «Риге» был спущен красный флаг, который означал сигнал «вступить в бой». К. И. Крюйс рассчитывал, что командиры передовых кораблей продолжат погоню и доведут дело до абордажа. Однако спуск сигнала был принят командирами других судов за приказание прекратить погоню. Шведы поспешили уйти. «Рига» и «Св. Антоний» сумели самостоятельно сняться с мели, «Выборг» же прочно сидел на мели. Ему на помощь были посланы все гребные суда эскадры, но стащить «Выборг» с камней не смогли. В ночь на 12 июля 1713 г. корпус корабля переломился и был сожжен экипажем. За потерю «Выборга» и вице-адмирал К. И. Крюйс был приговорен к смертной казни, впоследствии замененной ссылкой в Казань.

После завершения Северной войны Петр I приступил к осуществлению плана по завоеванию побережья Каспийского моря (Персидский поход 1722–1723). 18 июля 1722 г. флотилия из 274 судов и 170 лодок с 22 тыс. войск под командованиием генерал-адмирала Ф. М. Апраксина вышли из Астрахани. По берегу двигалась конница. Вслед за главными силами из Астрахани вышли два отряда судов с артиллерией и провиантом под командованием капитанов К. П. фон-Вердена и Ф. Вильбоа. 23 августа русские войска заняли Дербент. Затем Петр намеревался идти на Баку, но у войск заканчивался провиант. Еще до взятия крепости к Дербенту подошел отряд К.П. фон Вердена – 21 судно с провиантом. 24 августа у Дербента разыгрался сильный шторм, на открытом рейде разбились 13 судов.

Отряд из 25 судов под командованием капитана Ф. Вильбоа во время якорной стоянки в 30 верстах от острова Чечень был застигнут штормом. В судах открылась сильная течь от качки, и чтобы не дать им затонуть на глубине, пришлось рубить канаты и выбрасываться на берег. При этом погибли почти все грузы, предназначавшиеся для армии. Получив 4 сентября известие о гибели судов с провиантом, Петр I решил прекратить военные действия и возвратиться обратно т. к. провизии оставалось на 1 месяц.

Во время русско-турецкой войны 1735–1739 гг. Донская армия фельдмаршала П. П. Ласси в мае 1737 г. направилась по берегу Азовского моря к Крыму. Азовская Флотилия вице-адмирала П. П. Бредаля, состоящая из ботов и вооруженных лодок 19 мая вышла из Таганрога и двинулась вдоль побережья Азовского моря к Геническу параллельно движению армии. Следуя вблизи берега, флотилия доставляла войскам провиант и все необходимое, и обеспечивала переправы войск через реки.

Флотилия (493 лодки, 5 больших ботов) 9 июня прибыла к Геническу, заняв позицию в проливе, соединяющем Азовское море с Сивашом. Через пролив был наведен мост на 45 лодках, по которому армия переправилась на Арабатскую стрелку. 27 июня войска направились далее в Крым. Флотилия следовала за ними вдоль побережья.

29 июня в Азовском море разыгрался шторм такой силы, что суда флотилии, стоявшие на якоре у Сальси-Дениса, стало срывать с якорей, заливать волнами и выбрасывать на берег. К вечеру из 217 лодок было разбито и выброшено на берег 170.

На следующий день суда и береговые батареи отразили нападение отряда турецких судов. Никаких потерь ни убитыми, ни ранеными флотилия П. П. Бредаля не понесла.

Значительно более опасным стал шторм, разыгравшийся 1 июля, во время которого 16 лодок было разбито и залито водой. 4 июля флотилия отправилась от Сальси-Денис к Геническому проливу. В пути затонула еще одна лодка. Лишенная поддержки флотилии армия П. П. Ласси вынуждена была оставить Крым.

Во время этой же войны для содействия Днепровской армии фельдмаршала Б. К. Миниха в Брянске, на реке Десне, впадающей в Днепр, с осени 1736 года поспешно строили плашкоуты, дубель-шлюпки, малые прамы, плоскодонные галеры и кончебасы. К июню 1737 г. в Брянске было построено 355 разных судов. Отправленная в апреле – мае несколькими отрядами вниз по Днепру в помощь армии флотилия контр-адмирала В. А. Дмитриева-Мамонова с осадной артиллерией, боеприпасами и продовольствием не смогла своевременно прибыть в Днепровский лиман.

Б. К. Миних, настоятельно требовал скорейшего привода к Очакову судов, отправленных из Брянска, угрожая «за умедление» смертною казнью. Но, несмотря на всевозможную поспешность, и даже строжайшие высочайшие указы, трудность плавания по Днепру, и особенно через пороги, привела к тому, что из 300 судов, отправившихся весною 1737 г. из Брянска, первые четыре дубель-шлюпки и один кончебас с такими повреждениями, что едва могли держаться на воде, прибыли к Очаков в конце июля, когда крепость уже были взята русскими войсками.

К 1 октября флотилия, сосредоточенная у Очакова, состояла из 76 кончебасов и дубель-шлюпок. Флотилия доставила продовольствие и боеприпасы гарнизону крепости и армии, продвигавшейся вдоль реки Буг. Однако около 150 судов было оставлено у Днепровских порогов из-за невозможности перевести их через пороги, а остальные, более крупные, суда из-за мелководья даже не дошли до порогов.

24 июля 1741 г. Швеция объявила войну России, началась очередная (1741–1743) русско-шведская война. Швеция не была готова к войне, ее флот имел некомплект личного состава, плохо снабжался провиантом. Но и русский флот находился не в лучшем положении. После смерти Петра Великого любимое его детище – флот начал постепенно приходить в упадок Положенные для содержания флота средства, урезались и задерживались. На флоте был страшный некомплект команд (вместо 9 тыс. человек насчитывали едва 4,5 тыс.). Ощущалась острая нехватка морских офицеров и флагманов.

Балтийская эскадра все лето 1741 г. провела на Кронштадтском рейде, высылая разведчиков к Гогланду. В Архангельске находились новые, построенные на Соломбальской верфи суда. Весной следующего года они должны были следовать в Балтийское море, значительно усилив русский флот. Только 19 июля 1742 г. эскадра под командованием вице-адмирала П. П. Бредаля в составе 4 линейных кораблей, 5 фрегатов и гукора вышла от Архангельска. 9 августа корабли миновали Норд– Кап, а на следующий день попали в сильный шторм, продолжавшийся три дня. Консилиум капитанов решил ввиду повреждений судов возвратиться. 20 августа П. П. Бредаль с пятью фрегатами ушел в Архангельск, а линейные корабли остались зимовать в Екатерининской гавани. Только гукор «Кроншлот» продолжил плавание, но не решился в одиночку идти в Балтику и зазимовал в Христианзанде (Норвегия). Таким образом, из десяти судов, вышедших из Архангельска 19 июля, ни одно не дошло до балтийских портов.

Балтийская эскадра летом 1742 г. вышла наконец в море и у Гангута встретилась со шведским флотом. Оба флота встали на якорь вне дальности выстрелов. Адмирал З. Д. Мишуков не решился атаковать равный по силе неприятельский флот и ушел к Ревелю, где простоял до конца кампании. Если бы Архангельская эскадра прибыла на Балтику, может быть, русский флот действовал более решительно.

Архангельская эскадра не принимала участия и в кампании 1743 г., так как ее первые корабли, прибыли в Балтийское море уже после подписания мира. 15 июля из Архангельска вышли два линейных корабля и три фрегата. Соединившись с кораблями, зимовавшими в Екатерининской гавани, и 6 августа вся эскадра под флагом В. Ф. Люиса пошла далее. С 10 по 21 августа суда попали в полосу сильных штормов. Три линейных корабля зашли в Екатерининскую гавань, один фрегат вернулся в Архангельск, один – разбился. Остальные – три линейных корабля, фрегат и гукор (присоединился в Копенгагене) в начале ноября прибыли в Кронштадт. Но за три месяца до этого – 7 августа в Або был подписан мирный договор между Россией и Швецией.

Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. русский флот после уничтожения турецкого флота при Чесме 26 июня 1770 г. завоевал стратегическое господство на Средиземноморском театре и получил возможность осуществлять блокаду Дарданелл и уничтожать морскую торговлю противника.

Отряд под командованием контр-адмирала Д. Эльфинстона в составе трех линейных кораблей, двух фрегатов и нескольких транспортов был направлен к Дарданеллам и 15 июля 1770 г. установил блокаду пролива.

Для дальнейшего пребывания в Архипелаге нашему флоту необходимо было иметь удобный порт. Главнокомандующий русскими силами граф А. Г. Орлов, решил занять порт Мудрос, находящийся на острове Лемносе, лежащем недалеко от входа в Дарданельский пролив. Оставив Д. Эльфинстона при блокаде пролива, А. Г. Орлов 19 июля приступил к осаде главной крепости острова Лемноса-Пелари. На остров был высажен десант (500 чел.) к которому присоединились до 1000 человек местного населения. Но когда после усиленной бомбардировки гарнизон ее уже готов был сдаться, 25 сентября к острову подошла турецкая эскадра, высадившая на него войска (до 5 тыс. чел.).

Это произошло вследствие того, Д. Эльфинстона самовольно покинул блокирующую Дарданеллы эскадру и 5 сентября на корабле «Святослав» отправился к Лемносу. Корабль вел английский лоцман, однако, подойдя к острову, 7 сентября корабль потерпел крушение на восточном Лемносском рифе. Для спасения флагмана пришлось вызвать несколько судов от Дарданелл.

Пересев на корабль «Не тронь меня» и, оставив один из своих фрегатов у аварийного корабля, Д. Эльфинстон ушел к Пелари. Этим он до того ослабил блокаду Дарданелл, что турки смогли беспрепятственно выйти из пролива, доставить в Пелари пополнение людьми и снабдить ее защитников провиантом. Русские вынуждены были прекратить осаду крепости и уйти от Лемноса.

Суд обвинил контр-адмирала Эльфинстона в принятии несведущего лоцмана и излишней к нему доверенности, но не вынес ему приговора, лоцман же, приговоренный к смерти, бежал. Потеря «Святослава» признавалась графом А. Г. Орловым очень важною. Потеря «Святослава» писал он в донесении графу Чернышеву «по обстоятельствам нынешних предприятий» столь чувствительна «что не могу я достаточно описать вам моего сожаления».

Всего за время Архипелагской кампании 1769–1774 гг. русский флот потерял 4 линейных корабля, причем в бою погиб только один – «Евстафий», а три по навигационным причинам – «Родос», «Азия» и «Святослав».

После начала войны с Турцией (1787–1791) генерал-фельдмаршал князь Г. А. Потемкин настоятельно требовал от командующего Севастопольской эскадрой контр-адмирала графа М. И. Войновича скорейшего выхода в море. «Где завидите флот турецкий, – писал он Войновичу, – атакуйте его, во что бы то ни стало… хотя бы всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля». Эскадра в составе трех 66-пушечных линейных кораблей и семи фрегатов (двух 50– и пяти 40-пушечных) 31 августа 1787 г. вышла в море и направилась к Варне, где находилась часть турецкого флота. Но на пути, у мыса Калиакрия, 8 сентября эскадра встретила жесточайший шторм, продолжавшийся пять дней. При неимоверно сильном ветре и волнении, многие суда получили повреждения, у них открылась такая сильная течь, что только в результате больших усилий команд корабли удержались на плаву. Из-за лопнувших вант многие суда потеряли по 1–2 мачты. Флагманский корабль «Слава Екатерины» лишился всех трех мачт и под фальшивым вооружением 21 сентября вернулся в Севастополь. «Св. Павел», потерявший две мачты, был отнесен к берегам Абхазии и под одной фок-мачтой пришел в Севастополь.

Фрегат «Крым» пропал без вести со всем экипажем, а корабль «Мария Магдалина», потеряв все мачты, бушприт, якоря и руль, в полузатопленном состоянии, был занесен в Босфор и сдался неприятелю. Остальные корабли с большим трудом к 21 сентября вернулись в Севастополь. Следующий выход эскадры в море состоялся только в июне следующего 1788 г.

Во время русско-шведской войны 1788–1790 гг. Командующий Балтийским гребным флотом вице-адмирал К. Нассау-Зиген после Выборгского сражения, к 27 июня 1790 г. сосредоточил свои силы у Фридрихсгама, поблизости которого на большом Роченсальмском рейде находился гребной флот неприятеля. Русский гребной флот имел в своем составе 273 судна с вооружением около 1000 орудий и 14 000 человек экипажа.

Шведский гребной флот под начальством короля Густава III в составе 295 судов (около 1000 орудий и 18 000 человек экипажа) занимал удобную позицию. Между большими судами стояли галеры и канонерские лодки, на флангах за островами – бомбардирские суда, а на островах были построены батареи. Не выяснив сил противника и его диспозиции и пренебрегая неблагоприятной для действий большинства гребных судов свежеющей погодой, К. Нассау-Зиген решил во что бы то ни стало, дать сражение именно 28 июня, так как это был день восшествия на престол Екатерины II.

Еще накануне погода не обещала ничего хорошего, дул порывистый ветер, и между островами развело сильную зыбь, весьма неудобную для легких гребных судов. Почти вся ночь перед боем была проведена в передвижениях судов и распределении их по диспозиции для боя, вследствие чего гребцы вместо отдыха вынуждены были работать на веслах, и к утру были чрезвычайно утомлены. Несмотря на засвежевший с утра ветер и крупную зыбь, сбивавшую суда на гребле, К. Нассау-Зиген отдал приказание атаковать противника, спокойно стоявшего на якорях на хорошо выбранной позиции между островами.

Около 8 часов утра канонерские лодки с плавбатареями на буксире и бомбардирские корабли направились к шведскому флоту. Второе Роченсальмское сражение началось в 9.30.

Попав под сосредоточенный огонь шведов, и с трудом удерживая строй на зыби, русские суда передовой линии смешались и внесли беспорядок в двигавшиеся за ними суда второй линии.

В разгар боя, когда наши парусные суда – гребные фрегаты и шебеки – начали подходить для поддержки судов гребного флота, несколько канонерских лодок вследствие страшного утомления гребцов, были брошены ветром и волнами на линию галер, которые смешались в беспорядке с парусными судами. Зыбь и качка, мешавшие прицельной стрельбе, еще более усилили расстройство боевого порядка.

Заметив замешательство, шведы, стоявшие на укрытой от зыби позиции за островами, усилили обстрел отдельных групп скучившихся русских судов, предприняв вместе с тем отрядом канонерских лодок обходное движение в тыл нашим судам.

К. Нассау-Зигену и командирам отрядов пришлось спешно наводить порядок, русские суда стали занимать свои места, и около 14 часов сражение с новой силой разгорелось по всей линии.

Но засвежевший к 15 часам ветер и увеличившееся волнение препятствовали правильному движению наших судов, мешала верному прицелу орудий, и выбившиеся из сил гребцы падали от изнеможения. Между тем шведские суда, гребцы которых были совершенно свежими, вышли из-за островов и наносили русским страшные поражения.

После пятичасового упорного сражения, когда часть неприятельских гребных судов направилась в обход нашей флотилии, русские канонерские лодки начали поспешно отступать к югу и выходить из-под обстрела. При продолжающемся сражении некоторые из наших галер, получивших подводные пробоины, стали тонуть, а сильным ветром и волнами суда срывало с якорей и разбрасывало по прибрежным камням. Здесь суда расстреливались шведами и поэтому поспешно оставлялись командами, переправлявшимися на острова.

Рейд представлял ужасную картину. Масса судов, сбившись в кучу билась о камни и друг о друга. Груды судовых обломков, весел, мачт, переплетенных снастями, носились по волнам. Среди них барахтались в воде сотни людей, тщетно взывавших о помощи.

В восьмом часу вечера К. Нассау-Зиген, прекращая бой, приказал жечь те из парусных судов, которые не было возможности спасти. Потери наши в этом сражении составили 52 судна (в том числе 6 гребных фрегатов, 5 шебек, 2 плавбатареи, 16 галер) и более 7 тысяч человек, в том числе 270 офицеров.

Одна из причин поражения – сильный остовый ветер, который не только бросал на камни галеры, но и не позволял парусным судам развернуться и выйти с рейда.

Второе Роченсальмское сражение не изменило положение сторон на театре военных действий. Русский флот сохранил преобладание на море. Подготовка к новой атаке шведского гребного флота на Роченсальмском рейде была прекращена ввиду начавшихся переговоров о мире.

В 1798 г. Россия вступила в войну против наполеоновской Франции. В августе почти весь Черноморский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова ушел в Константинополь на соединение с турецким флотом, для следования в Средиземное море. В Севастополе осталась резервная эскадре под командованием контр-адмирала И. Т. Овцына – фрегаты «Царь Константин», «Федр Стратилат», «Иоанн Златоуст» и акат № 2.

24 сентября 1798 г. эскадра вышла из Севастополя в крейсерство у берегов Крыма. 11 октября у Балаклавы суда попали в сильный шторм и получили серьезные повреждения. «Федор Стратилат» и «Царь Константин» были отнесены к устью Дуная, где разбились. Погибли контр-адмирал И. Т. Овцын, 30 офицеров и 636 матросов, спаслись 2 офицера и 130 матросов на шлюпке и на обломках.

«Иоанн Златоуст» только 25 октября пришел в Одессу, а «Акат № 2» – в Севастополь. Таким образом, на Черном море почти не осталось боеспособных кораблей. Хорошо, что в это время военные действия происходили в Средиземном море, а Турция была союзницей России.

Вскоре после начала войны с Турцией 1806–1812 гг. эскадре Черноморского флота под командованием контр-адмирала С. А. Пустошкина было предписано взять крепость Анапу.

Приняв десант, 5 линейных кораблей 5 фрегатов, 2 брига брандер и 5 канонерских лодок 8 апреля 1807 г., вышли в море и направились к Анапе. Однако 11 апреля разыгрался сильный шторм, в результате многие корабли получили такие повреждения, что повернули назад, и 13 апреля эскадра вернулась в Севастополь и корабли приступили к ремонту. Только в конце апреля эскадра вновь вышла в море, подошла к Анапе и, высадив десант, взяла крепость.

В 1806 и 1807 гг. русские морские и сухопутные силы под командованием вице-адмирала Д. Н. Сенявина успешно сражались с французами на восточном побережье Адриатического моря, препятствуя продвижению Наполеона на Балканах.

В то время когда русский флот одерживал блистательные победы, Наполеон нанес ряд поражений прусским и русским войскам. 25 июня 1807 г., был подписан Тильзитский мирный договор, который круто менял внешнюю политику царского правительства, перешедшего к союзу с Наполеоном. Россия обязывалась уступить Франции и Турции все завоеванные к тому времени стратегические позиции на Средиземном море – Каттарскую область и Ионические острова и предоставить в распоряжение Наполеона свои морские силы в Средиземном море.

Согласно рескриптам Александра I Сенявин должен был перейти на Балтику со всеми кораблями, приписанными к Балтийскому флоту. В рескрипте от 28 июня 1807 г. Д. Н. Сенявину указывалось на необходимость держаться крайне осторожно с англичанами, так как отношения между Россией и Англией уже были весьма натянутыми. При этом следовало учитывать, что все крупные порты в Средиземном море и Атлантике контролировали англичане. При встрече с английской эскадрой, вероятно, пришлось бы вступить в сражение.

Поэтому Д. Н. Сенявин принял решение обогнуть Европу, не заходя ни в один порт. Он намеревался пройти расстояние от Корфу до Копенгагена (свыше 3000 миль) без единой остановки, и, вероятно выполнил бы это намерение, если бы успел миновать Атлантику до наступления осенних штормов. Однако рескрипт императора был получен им только 23 августа.

Д. Н. Сенявин 19 сентября 1807 г. с десятью линейными кораблями – «Твердый», «Скорый», «Ретвизан», «Елена», «Селафаил», «Уриил», «Рафаил», «Ярослав», «Мощный», «Сильный» двумя фрегатами «Венус», «Кильдюин» и шлюпом «Шпицберген» отправился из Корфу. Уже в Средиземном море эскадра выдержала сильный шторм. во время которого 23 сентября был поврежден корабль «Уриил». После осмотра повреждений корабля Д. Н. Сенявиным, «Уриил» был отправлен назад в Корфу.

Пройдя 5 октября 1807 г. Гибралтарский пролив, и намереваясь из-за натянутых отношений с Англией обогнуть Британские острова с севера, чтобы в случае невозможности пройти в Балтийское море зимовать в одном из норвежских портов, Д. Н. Сенявин встретил в Атлантическом океане сильные и противные ветры, не прекращавшиеся двадцать суток. «Мы – пишет находившийся на борту «Рафаила» лейтенант П. И. Панафидин, – качались по ужасным волнам, почти не продвигаясь вперед». Многие суда получили опасные повреждения, команды изнурились до крайности почти беспрерывными, тяжелыми работами. Утром 26 октября направление ветра изменилось, и эскадра быстро пошла заданным курсом. Но, через несколько часов ветер снова изменил направление. Он все крепчал и перешел в сильнейший шторм. Корабли получили различные повреждения: на «Рафаиле», «Ярославе» и «Селафаиле» открылась сильная течь, на «Ретвизане» сломался руль. Командиры кораблей сообщили адмиралу, что дальше следовать не могут. Чтобы не подвергать корабли опасности и для исправления полученных повреждений Д. Н. Сенявин 28 октября вынужден был зайти в Лиссабон.

В порту он внимательно осмотрел все корабли и убедился в том, что они требуют серьезного ремонта. О продолжении похода нечего было и думать. И Сенявин известил Александра I о том, что он вынужден остаться в нейтральной Португалии до марта 1808 г. Так корабли, которые очень пригодились бы на Балтике после начала войны с Англией и Швецией остались в Лиссабоне.

Здесь их застало известие о начале войны между Россией и Англией. Британская эскадра блокировала Лиссабон. В соответствии с достигнутой договоренностью русская эскадра была передана на сохранение Англии до заключения мира и перешла в Портсмут.

К началу Русско-японской войны русский флот на Дальнем Востоке имел два основных пункта базирования. В Порт-Артуре находились основные силы, в том числе все броненосцы. Во Владивостоке базировались отряд крейсеров (4 единицы) и отряд малых (номерных) миноносцев – 10 единиц.

Крейсера в случае войны с Японией, должны были действовать на ее путях снабжения, отвлекая на себя часть японского флота. 9 февраля 1904 г. отряд Владивостокских крейсеров: «Россия», «Громобой», «Рюрик» и «Богатырь» под командованием капитана 1-го ранга Н. К. Рейценштейна вышел в свое первое крейсерство. Из бухты золотой Рог корабли выходили с помощью ледоколов. 11 февраля был потоплен японский пароход. Затем был обнаружен еще один пароход. Усилившийся от зюйд-вестовых румбов ветер с порывами в 8–9 баллов, сопровождаемый пургой, заставил отряд отказаться от погони за ним.

В 13 часов крейсера легли на курс, ведущий к Корейским берегам, к порту Синпхо. Дальнейшее плавание проходило в условиях жестокого зимнего шторма от зюйд-веста, постепенно заходившего к весту и норд-весту. Океанские крейсеры были вынуждены, уменьшив ход, держаться против волны. Иначе в машинах наблюдались перебои. Вода вкатывалась на палубу и заливала каналы орудий, в которых благодаря морозу образовался слой льда, покрывавший нарезы. В большинстве орудий лед заполнил постепенно весь канал. Снаряды, ранее досланные при заряжании орудий до нарезов, нельзя было извлечь, лед же, образовавшийся внутри каналов, не позволял разрядить орудия выстрелом. Практически артиллерия, а следовательно, и корабли оказались небоеспособными.

Шторм нанес некоторые повреждения крейсерам. На «России» снесло выстрел, сорвало железный люк на полубаке, вырвало и унесло за борт с верхней палубы несколько ящиков с запасными частями от орудий. Деревянные верхние палубы местами дали течь, которая вызвала короткие замыкания проводов.

Не обошлось без жертв среди личного состава. Ночью на «Громобое» с кормового балкона был смыт за борт и погиб матрос.

Шторм несколько смягчился утром 12-го, но снова усилился к вечеру того же дня. Пройдя приблизительно полпути от Цугарского пролива до Корейских берегов залива Браутона, отряд повернул на Владивосток. В результате, намеченный заранее план первой с начала войны операции крейсеров оказался выполненным совершенно неудовлетворительно.

В начале первой мировой войны русский Балтийский флот поставил оборонительное минное заграждение между островом Нарген и Поркалаудом, закрыв вход в Финский залив.

С наступлением продолжительных темных ночей командующий флотом адмирал Н. О. Эссен решил начать активные минные постановки у берегов противника. Первоначально для этой цели были использованы эскадренные миноносцы. Штаб 1-й минной дивизии разработал детальный план постановки минных заграждений. Полудивизион особого назначения в составе «Генерал Кондратенко», «Охотник» и «Пограничник» должен был поставить заграждение на подходах к Мемелю, а новейший эсминец «Новик» – перед Пиллау.

31 октября 1914 г. в 7.30 эсминцы вышли с рейда у Вердера. Пройдя маяк Люзерорт, корабли, увеличив ход до 20 узлов, направились вдоль побережья к Мемелю. К 20 часам ветер усилился до 4 баллов. Размахи бортовой качки достигли 15°. На эсминце «Генерал Кондратенко» вышел из строя один котел, вследствие чего пришлось уменьшить ход полудивизиона до 17 узлов. Ударами волн и ветром были сорваны брезент и специальные клеенчатые чехлы, предохранявшие мины от воды, из-за чего сахар в предохранителях некоторых мин растаял и они стали опасными для постановки. Но, несмотря на все эти трудности, русские моряки продолжали выполнять поставленную задачу.

К 21 часу ветер и волна усилились настолько, что командир полудивизиона был вынужден принять решение ставить мины против волны, начиная с северной точки заграждения. Выставив 105 мин, полудивизион, увеличив ход до 17 узлов, отправился в базу.

Эсминец «Новик» до 18.00 следовал вместе с полудивизионом, затем отделился от него и увеличив ход до 24 узлов направился к назначенному ему месту постановки. Однако удары крупных волн были настолько сильны, что пришлось уменьшить скорость хода до 21 узла. Но и при этом размахи бортовой качки временами достигали 36°, у пяти мин лопнули походные крепления и они соскочили с рельсов. Считая, что в условиях дальнейшего ухудшения погоды (барометр продолжал падать) вряд ли удастся осуществить постановку мин, командир «Новика, не дойдя 28 миль до места, повернул на обратный курс и 1 ноября, почти одновременно с полудивизионом, вернулся в Моонзунд.

Таким образом, задача, поставленная перед эсминцами, была решена не полностью. Сильный ветер и большая волна не только мешали постановке мин, но и делали их опасными для кораблей-постановщиков. Кроме того, сильная качка при наличии большого количества мин на палубе затрудняла эсминцам при встрече с противником использование артиллерийского и торпедного оружия.

29 ноября 1914 г. восемь миноносцев 4-го дивизиона (типа «Лейтенант Бураков» водоизмещением 402 т) вышли для постановки минного заграждения у Либавы. Каждый миноносец имел на палубе по 8 мин. Перегруженные корабли сильно раскачивало (до 30°), заливало водой, и толстый слой льда покрыл надстройки и закрепленные на верхней палубе мины. День был ясный, и корабли шли со скоростью 17 узлов. В 12.45 миноносец «Исполнительный» опрокинулся, но еще три минуты держался вверх килем. С «Летучего», прошедшего у места гибели передали на флагманский миноносец «Ловкий», что причина гибели неизвестна, т. к. «взрыва не было» и что им удалось спасти 7 человек. Затем «Летучий» сам вдруг как-то неестественно нырнул носом в воду, причем корма по саму трубу отвалилась, словно отрубленная, все кругом заволокло черным дымом и угольной пылью. Продержавшись на воде не более трех минут, миноносец затонул. С обоих кораблей спасся один человек. Операция была сорвана. Более миноносцы этого типа к постановке минных заграждений не привлекались.

В первой половине февраля 1915 г. под влиянием продолжительных южных ветров плавающие ледяные поля в Финском заливе отошли от южного берега. Командующий флотом решил воспользоваться этим обстоятельством для проведения миннозаградительной операции на подходах к Данцигской бухте. В операцию были назначены крейсера «Рюрик», «Адмирал Макаров», «Олег» и «Богатырь», полудивизион особого назначения и эсминец «Новик». Мины должны были ставить крейсера «Олег», «Богатырь» и эсминцы. «Рюрик» и «Адмирал Макаров» прикрывали корабли-постановщики.

12 февраля отряд крейсеров вышел из Ревеля, а полудивизион – из бухты Тагалахт, проложив курс в южную часть Балтийского моря к востоку от острова Готланд. Погода не благоприятствовала переходу: стоял густой туман, шел снег. От остового ветра силой в 2–3 балла возникло поверхностное течение, которое не было учтено штурманами.

На следующий день крейсера для уточнения своего места приблизились в условиях тумана и снегопада к маяку Фэрэ, и здесь «Рюрик» на 16-узловом ходу ударился днищем о подводные камни, не обозначенные на карте, и получил пробоину. На крейсере были затоплены большая часть помещений двойного дна, часть нижних угольных ям и третье котельное отделение. Всего «Рюрик» принял около 2700 т воды, запаса плавучести оставалось не более 2000 т. В этих условиях командир отряда счел невозможным продолжать операцию и принял решение возвращаться в базу.

Получив радиограмму о возвращении крейсеров, командир полудивизиона решил продолжать операцию. Несмотря на исключительно трудные метеорологические условия, эсминцы выполнили задачу, выставив два заграждения на коммуникациях противника.

Это была первая заградительная операция, в которой должны были действовать совместно отряд крейсеров и полудивизион эсминцев. Однако авария «Рюрика», сорвала минную постановку крейсеров и поставила эсминцы в затруднительное положение, так как они были вынуждены решать задачу самостоятельно, что было связано с серьезным риском.

С началом войны перед Черноморским флотом была поставлена задача борьбы с перевозками каменного угля из Угольного района в Босфор. Отряды кораблей периодически выходили в этот район, истребляя транспорты с углем и обстреливая порты.

19 октября 1915 г. эскадра в составе линкора «Императрица Мария», крейсера «Память Меркурия» и шести эсминцев вышла в Угольный район, но из-за разыгравшегося сильного шторма корабли на следующий день вернулись в Севастополь, не выполнив задачу.

В результате спешной эвакуации русских войск из района Констанцы в конце октября 1916 г. в руки немцев попали огромные запасы нефти и нефтепродуктов (всего около 1 млн т). Командующий Черноморским флотом получил из Ставки приказ уничтожить топливные склады в Констанце.

Осенние непогоды серьезно затрудняли решение этой задачи, и именно из-за длительного и сильного норд-остового шторма первая попытка нанести удар по нефтехранилищам румынского порта оказалась неудачной. Эскадренные миноносцы «Счастливый», «Пылкий» и «Дерзкий», вышедшие из Севастополя 14 октября, два дня продержались в штормовом море и, израсходовав запас топлива, вернулись в базу.

Вторично для выполнения задачи 17 октября из Севастополя вышел отряд в составе крейсера «Память Меркурия» и эсминцев «Счастливый», «Дерзкий» и «Поспешный». К рассвету следующего дня корабли были перед Констанцей. Однако скоро крейсер и эсминцы повернули обратно в море. Начальник отряда счел условия для подхода к порту и его обстрела неблагоприятными – небо было закрыто облаками, 5-баллный норд-ост клал крейсер на 30 градусов на борт. В 9 часов 18 октября начальник отряда доложил в Севастополь о своем возвращении, считая обстрел невыполнимым и на следующий день. Только 22 октября крейсер «Память Меркурия» и эсминец «Пронзительный» уничтожили нефтебаки Констанцы.

В годы Гражданской войны на морях, озерах и реках России действовали многочисленные флотилии красных и белых.

8 апреля 1920 г., в 22 часа, с 12-футового рейда в устье Волги, вышел отряд кораблей Военного флота Астраханского края (командир отряда В. А. Арский) в составе вспомогательных крейсеров «Каспий», «Пролетарий» и госпитального парохода «Константин Кауфман» с десантным отрядом моряков на борту, для ликвидации базы белогвардейских морских сил и авиации на острове Чечень. Утром 9 апреля корабли попали в сильный шторм. В 8.30 «Константин Кауфман» отстал от отряда и из-за сильной волны на море отошел на мелководье. На вспомогательном крейсере «Каспий» от ударов волн разошлись листы обшивки корпуса в носовой части, и около 10 часов корабль, перевернувшись на левый борт, затонул. Вспомогательный крейсер «Пролетарий» несколько раз пытался подойти к тонущему кораблю, но из-за сильного волнения не смог оказать ему помощь. На «Каспии» погибли командир отряда и комиссар, командир корабля, 3 командира и 49 рядовых военморов. «Пролетарий», подобрав из воды и с двух шлюпок 13 моряков, ушел на 12-футовый рейд. Через некоторое время туда же прибыл «Константин Кауфман», на поиски которого в море выходили корабли и вылетали гидросамолеты. Операция была повторена 13 апреля, на этот раз она была проведена успешно.

Пожалуй, самыми суровыми испытаниями со стороны морской стихии советский флот подвергся во время Советско-финской войны 1939–1940 гг. Эту войну называли «зимней» и не зря ведь необычайно суровая зима доставила нашим войскам не меньше «неприятностей», чем финская армия.

Советский Краснознаменный Балтийский флот имел подавляющее превосходство над ВМФ Финляндии. Но зимняя Балтика оказалась более серьезным противником. В 8 часов утра 30 ноября 1939 г. войска Ленинградского военного округа перешли границу Финляндии. Боевые действия начал и Краснознаменный Балтийский флот.

В первый же день войны на позиции в западной части Финского залива вышли малые подводные лодки типа «М», в средней части Балтийского моря и в Аландском море были развернуты средние подводные лодки типа «Щ», «С» и «Л».

Для действий в средней части Балтийского моря и в устье Финского залива 30 ноября из Лиепаи вышел отряд легких сил (крейсер и эсминцы). Дивизион канонерских лодок оказывал содействие левому флангу наступавшей Красной армии.

Боевые действия первого периода войны проходили в тяжелых условиях начинавшейся зимы. Кораблям и самолетам приходилось действовать в условиях штормов, при частых снегопадах, низкой облачности и в плохой видимости.

Отрядами кораблей флота с 30 ноября по 3 декабря были заняты острова Сескар, Лавенсари, Нерва, Соммерс, М. Тютерс, Б. Тютерс, Гогланд. Погода благоприятствовала, хотя и внесла некоторые коррективы в ход операции. Так 2 декабря из-за пурги, видимость снижалась до 1 кабельтова. Поэтому сторожевые корабли «Туча» и «Циклон», которые должны были обеспечивать высадку на остров Б. Тютерс, в указанном им месте рандеву не нашли основные силы отряда и вернулись на Суурсарский плес. Сплошная и очень низкая облачность 2 и 3 декабря не позволила авиационной группе произвести налеты на острова.

С первых же дней тяжело пришлось малым подводным лодкам, вышедшим на позиции в западной части Финского залива. «М-78» 3 декабря вынуждена была покинуть позицию и уйти в Палдиски, т. к. погода была слишком свежая, чтобы оставаться в море. «М-71» несмотря на 8-балльный шторм упорно держалась на позиции. Однако, она была снесена к финским шхерам, где ночью 4 декабря выскочила на камни. Лодка самостоятельно снялась с камней и 5 декабря пришла в базу. При посадке на камни лодка получила столь сильные повреждения, что была отправлена для ремонта в Кронштадт и в боевых действиях больше не участвовала.

С целью разведки береговой обороны финнов, было решено провести несколько разведывательных и набеговых операций на походах к Хамина-Котка в восточной части Финского залива и в западной его части в районе Утэ. К этому времени в восточной части Финского залива уже появился лед.

Дважды лидер «Минск», эсминцы «Володарский» и «Карл Маркс» выходили из Кронштадта для разведки батареи острова Килписаари. 6 декабря они обстреляли предполагаемое место батареи, причем из-за плохой видимости они вынуждены были подходить к острову на дистанцию 40–45 каб., вместо определенных штабом 60. До меридиана маяка Толбухин корабли шли в битом льду. На следующий день эсминцы подошли к острову на 7 каб., но из-за густого тумана (видимость 2—10 каб.) огня не открывали. Таким образом, из-за тумана и плохой видимости точное месторасположение финской батареи установлено так и не было.

14 декабря была проведена разведочная операция в устье Финского залива с целью выявления системы береговой обороны в районе острова Утэ. Для проведения операции были выделены два эсминца и шесть самолетов «МБР-2». Утром корабли вышли из Таллина при сильном снегопаде. Из-за плохой видимости в этот день подойти к Утэ им не удалось. Поэтому эсминцы обстреляли вместо Утэ батарею на острове Лильхау. Эту же батарею бомбардировали и самолеты.

На Карельском перешейке левофланговые части Красной армии довольно быстро продвигались вперед, и уже 9 декабря вышли на рубежи дальности стрельбы финских береговых батарей Биоркского укрепленного сектора и в первую очередь 254-мм батарея Сааренпя на острове Койвусаари (Биоркэ). Эта же батарея мешала канонерским лодкам занимать выгодные позиции для обстрела фланга армии противника.

Около 8 часов 10 декабря эскадра в составе линейного корабля «Октябрьская революция», лидеров «Минск» и «Ленинград», двух эсминцев и трех сторожевых кораблей, вышла из Главной базы для подавления батарей Сааренпя и Торсаари. От Кронштадта на запад до маяка Толбухин море было покрыто тонким льдом. Ветра не было, видимость не превышала 60 каб. Небо было покрыто сплошными облаками, высотой 200–300 м., температура воздуха –10 °С. Самолеты-корректировщики из-за плохой погоды не могли действовать.

В 10.51 эскадра легла на боевой курс. Расстояние до батареи было 120 каб., но остров не был виден, и поэтому командование приняло решение обстрелять батарею по способу стрельбы по площадям. На двух галсах линкор произвел 30 двухорудийных залпов. Батарея противника не отвечала. Ввиду внезапно надвинувшегося тумана и плохой видимости операции была прервана, эскадра вернулась в Кронштадт. Трудно было предположить, чтобы в результате этого обстрела был нанесен какой-либо материальный ущерб противнику, так как остров не был виден, и стрельба не корректировалась.

В то время как линкор вел огонь по батарее Сааренпя, лидеры и один эсминец направились для обстрела батареи Торсари. Однако из-за плохой видимости отряд не смог открыть огонь и вернулся в базу. Из-за плохой видимости был отменен выход дивизиона канонерских лодок в район Сейвестэ для обстрела батареи противника.

Метеоусловия в восточной части Финского залива значительно осложнили и действия авиации флота. 6 декабря шесть истребителей И-15 вылетели на охрану главной базы. Барражируя на высоте 100 м, они были застигнуты внезапно налетевшим густым снегопадом. На посадке, при почти полном отсутствии видимости три самолета разбились. 9 декабря четыре самолета Р-5, возвращавшиеся из ночного полета, над своим аэродромом попали в густой туман. Два самолета погибли. 14 и 16 декабря авиация флота производила воздушную разведку батареи Сааренпя. Из-за низкой облачности и тумана разведка была безуспешной, при этом разбился один самолет. Во время «зимней войны» из-за неблагоприятных метеоусловий разбилось самолетов больше, чем было сбито истребителями и зенитными орудиями финнов.

Эсминцы «Карл Маркс» и «Артем» получили задачу поддержать 12 декабря продвижение левого фланга сухопутных войск в районе Муурила. В 14.00 корабли вышли из Кронштадта. Из-за сплошного льда толщиной до 20 см они продвигались очень медленно. Форсировав лед, эсминцы только в 18.20, уже в темноте, подошли к мысу Сейвестэ. Стрельбу пришлось отложить до утра 13 декабря.

В восточной части Финского залива покров льда распространился до меридиана форта Красная Горка. На Большом Кронштадтском рейде толщина его достигла 8—10 см, и с каждым днем кромка льда продвигалась на запад. Из-за льда был снят корабельный дозор с Красногорского рейда.

Утром 14 декабря эскадра во главе с линкором «Октябрьская Революция» вышла из Кронштадта. Выйдя за кромку льда, корабли направились в район маневрирования. Видимость к этому времени уменьшилась до 30 каб., а затем упала до 20 каб. Эскадра уже начала развертываться для боя, когда была получена радиограмма от Наркома ВМФ: «В случае плохой видимости стрельбу не производить». Корабли вернулись на Большой Кронштадтский рейд.

15 декабря из-за погоды сорвалась операция по разведке района Питкяпаси – Котка и обстрелу финской батареи на острове Пуккио. Самолет-корректировщик по условиям нелетной погоды в районе аэродрома вылететь не смог. Поэтому стрельба лидера и эсминцев велась по площадям. Вместе с кораблями удар по батарее должны были нанести бомбардировщики, но вследствие нелетной погоды они в операции не участвовали.

Дивизион канонерских лодок с 13 по 17 декабря обстреливал позиции противника, оказывая поддержку левому флангу нашей армии. Действовали они в исключительно неблагоприятных условиях. Для надежного поражения цели корабли должны двигаться с постоянной скоростью, постоянным курсом, а плавающие льдины вынуждали их маневрировать, уклоняясь от льда. Чтобы избежать столкновений с крупными льдинами, кораблям часто приходилось менять позиции. Стрельба без пристрелки и на ходу привела к тому, что 17 декабря были обстреляны свои же части, к счастью, жертв не было.

18 декабря эскадра вновь направилась для подавления 254-мм батарею Сааренпя. За кромку льда корабли вышли с помощью ледоколов. На море дул вестовый ветер силою в 7 баллов, видимость около 60–70 каб. За кромкой льда к линкору присоединились СКРы и БТЩ. Командир дивизиона тральщиков доложил, что по условиям погоды производить траление не сможет. Катера «охотники» из базы вообще не вышли из-за неблагоприятной погоды. На сторожевике «Снег», который обеспечивал противолодочную оборону линкора, волной повредило ходовую рубку и вывело из строя машинный телеграф. После этого сторожевик по приказу командира отряда ушел в базу.

В этот день линкор выпустил по батарее 209 снарядов. Финны отвечали, но попаданий в корабли не было. Полностью подавить батарею не удалось.

В то время как корабли эскадры огнем поддерживали фланг войск Красной армии, эсминцы ОЛСа и подводные лодки осуществляли блокаду побережья Финляндии. Одним из неблагоприятных обстоятельств, мешающих их действиям, были также суровые зимние условия, частые штормы, плохая видимость, сильные морозы и большая продолжительность темного времени.

Подводная лодка «Щ-317» находившаяся на позиции еще с 29 ноября попала в шторм. 3 декабря из-за сильной качки из баков вылился электролит, затем вышел из строя левый гребной электромотор. Командование приказало «щуке» вернуться в Таллин.

«Щ-322» 8 декабря на позиции у Хельсинки около 20 часов встретила неизвестный транспорт. Было темно, судно шло курсом вест на расстоянии 20–25 каб. от лодки, находившейся в надводном положении. Вследствие невозможности выхода в торпедную атаку, командир лодки решил уничтожить транспорт артиллерийским огнем. Но орудия обмерзли и не были готовы к немедленному действию. Транспорт вскоре скрылся в темноте.

Особенно тяжело приходилось подводным лодкам типа «М». При ветре и волне в 6–7 баллов, лодки не могли держаться на позициях, из-за значительных кренов у них разливался электролит из аккумуляторных батарей, моряки укачивались. Поэтому 22 декабря все «малютки» были отозваны в базу.

Эсминцы, действовавшие в северной части Балтийского моря и осматривавшие суда, постоянно испытывали сильную качку, изматывающую экипажи кораблей.

Даже переходы между базами становились серьезными испытаниями для кораблей и их команд. Подводная лодка «Щ-311» 6 декабря вышла из Кронштадта в Таллин. Переход осуществлялся в условиях плохой видимости и шторма, и спустя пару часов лодка села на мель в районе Деманстейских банок. На помощь лодке был направлен эсминец «Карл Маркс». В условиях сильнейшего шторма, он снял лодку с мели и сопроводил ее обратно в Кронштадт.

Спасательное судно «Коммуна» в сопровождении эсминца «Сметливый» 21 декабря вышло из Кронштадта в Таллин. Встретив 8-балльный шторм, корабли укрылись в Лужской губе. Затем они сделали несколько попыток продолжить плавание, но вынуждены были укрываться от шторма. Расстояние между базами, обычно преодолеваемое за 12–13 часов, корабли прошли за 103 часа – более пяти суток.

Для перехода эсминца «Карл Маркс» 25 декабря из Кронштадта в Лужскую губу, потребовалась помощь двух ледоколов. Во льдах (толщина 35–40 см) эсминец повредил обшивку, шугой забило приемные решетки холодильников, вышла из строя левая турбина.

После 20 декабря, в период наступившего ледостава, были проведены последние операции кораблей по поддержке фланга 7-й армии. 22 декабря в полдень из Кронштадта вышли канонерские лодки «Красное Знамя» и «Красная Горка» для очередного обстрела фланга армии противника в районе деревни Муурила. В этот день дул встречный зюйд-вестовый ветер силою 7 баллов, и кораблям пришлось от самого Кронштадта пробиваться сквозь льды малым ходом. С 23 по 26 декабря корабли выполнили несколько стрельб. Из-за нелетной погоды, только одна стрельба корректировалась самолетами-корректировщиками. 24 декабря из Кронштадта вышли канонерские лодки «Сестрорецк» и «Кронштадт», но дальше Красногорского рейда пробиться не могли и вернулись в базу. 26 декабря операция дивизиона канлодок по поддержке фланга армии закончилась, так как корабли типа «Красная Горка» вследствие малой мощности машин и слабости корпусов, не могли больше действовать во льдах.

В конце декабря эскадра КБФ совместно с частями ВВС флота готовилась к операции по обстрелу батареи Сааренпя с последующей высадкой десанта.

Эскадра в составе линкора «Октябрьская революция» лидеров «Ленинград» и «Минск», эсминца «Ленин» и сторожевого корабля «Циклон» должна была совместно с авиацией произвести огневую разведку батарей Сааренпя и Торсаари. За кромкой льда к эскадре должны были присоединиться также эсминцы, вышедшие 29 декабря из Таллина. Обстрел батарей предполагалось начать в 13 час 30 декабря.

30 декабря в 4.30 корабли с помощью ледоколов начали выходить из гавани на Большой рейд. Они были выведены только к 10 часам и в дальнейшем форсировали льды отдельными группами. Линкор взял на буксир лидер «Минск» и вслед за ледоколом «Ермак» вышел в море. Кромка льда толщиной до 35 см находилась в это время на меридиане маяка Шепелевский. Движение второй группы (лидер «Ленинград», эсминец «Ленин» и СКР «Циклон»), которая шла за менее мощными ледоколами «Октябрь» и «Трувор», несколько задержалась. Эсминец «Ленин» затерло льдами, в его корпусе образовались вмятины.

На помощь был направлен ледокол «Ермак», оставивший линкор на фарватере у маяка Шепелевский. Всю ночь 30 декабря и день 31 декабря вторая группа шла за «Ермаком», форсируя тяжелые льды, и только к 14 часам 31 января ей удалось выйти на чистую воду.

Обстрел батарей был перенесен на 11 часов 1 января 1940 г. 31 декабря линкор прошел за «Ермаком» до меридиана Деманстейнских банок и около 15 час стал на якорь, приблизительно в 5 милях к весту от маяка Шепелевский.

Под влиянием шестибального ветра зюйд-вестовой четверти началась подвижка льда. Сескарский плес и подходы к острову Биоркэ забило льдом, дрейфовавшим на норд-ост, и линкору, стоявшему на якоре, пришлось подрабатывать машинами. 1 января в 11.48 линкор с помощью ледокола пришел на назначенную позицию, а лидерам и миноносцам, которых затерло льдами, лишь к 14 часам с большим трудом удалось выйти на чистую воду. Через полчаса, вследствие еще более ухудшившихся метеорологических условий, в частности появления тумана, командующий эскадрой перенес обстрел батареи противника на 2 января. В 20 часов линкор встал на якорь. Ледовый покров в этот день распространился до меридиана острова Пенисаари.

На следующее утро, погода настолько ухудшилась, что продолжать операцию было нецелесообразно. 2 января 1940 г. в 13.20 Военный Совет КБФ приказал «Октябрьской революции» возвращаться в Кронштадт, а легким кораблям – следовать в Таллин и Лиепаю.

Линкор с помощью ледокола начал пробиваться в Кронштадт, но через 2 часа застрял во льдах. В это время сила ветра достигала 8 баллов. Началась пурга, видимость уменьшилась до 1 каб. «Ермак» также застрял во льдах. Корабли дрейфовали на норд-ост со скоростью 0,6 мили в час. Опасаясь быть вынесенным льдами на свое же минное поле, командир линкора решил идти самостоятельно. Самым полным ходом, ломая лед, линкор прошел 2,5 мили по курсу 150° и повернул на ост. Ледокол следовал за линейным кораблем. Пробившись к полынье, линкор уменьшил ход и в 21.13 пришел на Красногорский рейд, а 3 января – вернулся в Кронштадт.

Основываясь на итогах операции, командующий флотом В. Ф. Трибуц доложил Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову, что дальнейшее использование линкоров во льду он «считает затруднительным». Это был последний выход эскадры в восточной части Финского залива зимой 1939/1940 гг. Таким образом, через месяц после начала боевых действий Кронштадт и базировавшиеся на него корабли, и в первую очередь линкоры, оказался блокированным тяжелыми льдами.

Лидер «Минск» вернулся в Лиепаю, а «Ленинград» и эсминцы прибыли в Таллин 3 января 1940 г. Под действием льдов в корпусах лидеров и эсминцев образовались вмятины.

В течение декабря 1939 г. готовилась десантная операция по захвату Биоркского укрепленного района. Но высаживать десант в конце декабря было уже невозможно. Ледостав пресек эту возможность, и 30 декабря операция была отменена.

Действия наших подводных лодок на коммуникациях противника были затруднены наличием подводных банок и мелей, и сравнительно быстрым распространением ледового покрова, а также низкими температурами воздуха, штормовыми погодами и краткостью светлого времени (6–7 часов).

В конце декабря на позиции в Ботническом заливе вышли четыре подводные лодки. При форсировании пролива Южный Кваркен во время шторма все они садилась на камни, выскакивали на поверхность. Таким образом, все четыре лодки при прорыве через Южный Кваркен обнаружили себя. Только отсутствие в этом районе противолодочных кораблей финнов позволило нашим лодкам занять свои позиции.

В первой половине января морозы усилились, у берегов Финляндии, а также у побережья Швеции, появился блинчатый лед, смерзавшийся в ледяные поля. Ледовый покров быстро распространялся и к 18 января простирался уже на 11–16 миль от берегов. Плавающие льдины ограничивали районы маневрирования лодок, а транспорты противника при встрече с лодками, старались уйти в лед.

Обратный прорыв подводных лодок через Южный Кваркен был еще более сложным. Особенно тяжело пришлось «С-1» и «Щ-324».

«С-1», форсировавшая пролив 19 января, пробивалась ночью сквозь льды в надводном положении. Дойдя до маяка Грундкаллен, лодка попала в сплошные льды и далее продолжала прорыв в подводном положении. Пройдя под водой 4 часа, она с трудом всплыла, пробив почти 20-см лед. При этом был погнут зенитный перископ. Определив свое место по маяку Сельшер, лодка продолжала идти в сплошном льду в надводном положении. В 17.39 были обнаружены два самолета, летевших на лодку на высоте 200–250 м. Ни погрузиться, ни маневрировать «С-1» не могла. По самолетам открыли огонь из 45-мм орудия. Один из самолетов, видимо, получил повреждение и сел на лед, другой скрылся в направлении острова Аланд. Далее «С-1» проделала 80-мильный путь, лавируя между льдинами, которые иногда сдавливали корпус лодки. Только в полночь лодка вышла, наконец, на чистую воду. При форсировании льдов лодка получила повреждения легкого корпуса, который в нескольких местах помяло и продавило; льдом кроме того, оборвало обледеневшие антенны и леера; штормовой волной сорвало с верхней палубы семь листов обшивки и обломало козырек ограждения рубки. 20 января лодка пришла в Лиепаю сильно обмерзшей.

«Щ-324» с 2 по 19 января находилась на позиции у северного побережья острова Аланд, где проходила основная магистраль между Финляндией и Швецией. Она имела несколько встреч с транспортами и кораблями противника, но не смогла потопить ни один из них. Основным врагом «Щ-324» стали штормовое море и сильный мороз. Так, 15 января лодка выдержала 11-балльный шторм при температуре –18°С. Несмотря на шторм, море продолжало покрываться льдом. При возвращении в базу «Щ-324» форсировала пролив 19 января в подводном положении на глубинах 16–24 м со скоростью хода 2,5 уз. и трижды касалась грунта. В 17.40 машины были застопорены, и лодка, имея небольшую положительную плавучесть, медленно начала всплывать. Коснувшись льда верхней частью рубки, лодка остановилась. Для того, чтобы сломать лед, командир лодки приказал дать пузырь в среднюю цистерну. Лодка начала медленно всплывать, с треском ломая 10–12 сантиметровый лед. Наконец, в 18.19 она окончательно всплыла на поверхность. Командир лодки, открыв люк и выйдя на мостик, увидел сплошной лед с разводьями, освещенный лунным сиянием. Палуба и мостик были забиты льдом, антенные стойки сломаны. Командир решил продолжать движение в надводном положении в Лиепаю т. к. путь в Таллин был перекрыт толстым льдом. При плавании во льдах на лодке были повреждены антенны, стойки, барбеты и волнорезы, носовая часть была погнута, були деформировались.

Насколько гидрологические и метеорологические условия затрудняли деятельность подводных лодок, видно из того, что почти все они возвращались в базы с повреждениями, причиненными льдом и штормовыми погодами.

На подводной лодке «М-75» волной и льдом сорвало антенну, барбет и антенную стойку, льдом помяло форштевень.

Находившаяся на позиции «М-77» 7 января в 11.37 на высоте 100 м обнаружила самолет противника. 45-мм орудие лодки не было готово к стрельбе, так как смазка на морозе загустилась, сальник пулемета обмерз и заедал. По самолету было выпущено всего пять снарядов и 20 пуль. Лодку спасло то обстоятельство, что она могла маневрировать да и самолет сбросил всего одну бомбу, которая разорвалась в 100–120 м в стороне, за кормой лодки и скрылся в тумане.

«М-78» 4 января при пятибалльном шторме сильно обмерзла, погружение занимало от 10 до 18 мин (вместо 70 сек). 6 января при всплытии перископ был погнут о льдину, и лодка вернулась в базу.

«М-80», имела задание произвести разведку шхерного фарватера у Порккалаудда, а «М-81» и «М-90» – в районе Ханко. На подходах к шхерам лодки встретили лед, и поэтому им пришлось отказаться от разведки фарватеров. Лодки вернулись, не выполнив задания.

«М-74» и «М-72» действовали в Финском заливе до 15–18 января. Погода была крайне неблагоприятная. В ночь на 15 января засвежело, пошел снег. На «М-74» льдиной сбило стойку антенны. Лодка обмерзла. Под тяжестью льда оборвало вторую антенну, и лодка, лишившись связи, вернулась в Палдиски.

К 4 часам 15 января ветер усилился до 7 баллов. «М-72», продолжавшую нести боевую вахту, сильно кренило, волна захлестывала в люк рубки. В 5 часов стойка сломалась, а носовая антенна порвалась. К 7 часов ветер усилился. Гирокомпас вышел из строя, а магнитный выбило из нактоуза. подводная лодка погрузилась и ушла на глубину 25 м. Через 3 часа она всплыла в крупнобитом льду и получила приказание идти в базу. Навстречу лодке был выслан ледокол, вслед за которым она с большим трудом вернулась в Палдиски.

За время похода, под воздействием льда, на обеих подводных лодках были свернуты на сторону форштевни. На «М-72» под напором льда в верхней части ограждения рубки образовалась вмятина, а герметичность торпедных аппаратов была нарушена.

В средней части Балтийского моря действия подводных лодок продолжалось до двадцатых чисел января. Но вместо борьбы с судами противника лодкам пришлось противостоять штормам и льду, толстой коркой покрывавшему надстройку и орудия.

«Щ-323» 15 января в штормовую погоду и при морозе в 25 градусов настолько обледенела, что шла с постоянным креном в 10° на правый борт. Околка льда не производилась из-за большой волны, угрожавшей смыть с палубы первого же смельчака. Под тяжестью льда оборвались антенны. Якорное устройство замерзло и не действовало, горизонтальный руль вышел из строя.

В тот же день, 15 января, на позиции № 8 штормовала подводная лодка «Щ-309», а рядом с нею на позиции № 6 – «Щ-320». На обеих лодках льдом оборвало антенны, орудия и барбеты обледенели и представляли собою бесформенные глыбы льда. На «Щ-309» краснофлотцы, посланные для околки льда, дважды смывались волной за борт, и их с трудом поднимали на концах. «Щ-309» вернулась в Таллин 17 января, а через три дня лодка «Щ-320» уже не смогла пробиться в Финский залив, так как на своем пути встретила тяжелые льды. Ей было приказано идти в Лиепаю, куда лодка и прибыла 23 января.

Легкие силы продолжали блокаду Финляндии во второй половине декабря и первой половине января. Эсминцы «Грозящий», «Гордый», «Гневный», «Стерегущий» и «Сметливый», лидеры «Минск» и «Ленинград» несли дозор на линии маяков Богшер и Осмуссар. Корабли плавали в чрезвычайно суровых погодных условиях. В середине января лидер «Ленинград» вышел для несения дозорной службы в северной части Балтийского моря в районе маяка Богшер. Сила ветра достигала 9 баллов, мороз доходил до –20°С. При возвращении в базу лидер должен был преодолевать лед толщиной 30 см. Корпус «Ленинграда» оказался деформированным на длине 70 м. Отдельные вмятины корпуса достигали в высоту 2 м и ширину 6 м, а стрелка прогиба доходила до полуметра. От сильного сдавливания корпуса корабля льдами во многих местах разошлись швы наружной обшивки. Лидер был поставлен в ремонт, который закончился только 31 мая 1941 г.

С середины января выходы в море стали сильно затруднительными из-за усиления ледового покрова в Балтийском море. Поэтому 18 января начальник штаба флота приказал командиру ОЛС: «Запретить выход кораблей из Лиепаи до улучшения ледовой обстановки».

Последним кораблем ОЛС, вышедшим в море, был лидер «Минск», который 20 января был направлен на поиск исчезнувшей подводной лодки «С-2». Во время похода корабль подвергся сильному обмерзанию (с толщиной льда до полуметра). Носовые орудия и торпедные аппараты, стеллажи глубинных бомб и дымаппаратура покрывшись льдом, вообще не могли быть использованы. Механизмы, находившиеся на верхней палубе, без очистки их ото льда также работать не могли. По итогам похода командир корабля сделал вывод: «Считаю, что лидер в таких тяжелых условиях выполнять задачи кораблей своего класса не может».

После возвращения «Минска» 23 января в Лиепаю все выходы в море были прекращены – боевая деятельность ОЛС на этом завершилась.

Подводные лодки продолжали действовать только в двух районах, а именно: между островами Эланд и Готланд и в водах, примыкавших к Аландскому архипелагу. В эти районы 30 января вышли подводные лодки «С-4» и «С-5». Лодки пробыли в своих районах по нескольку дней и были отозваны в базы. Невиданное распространение льда сделало продолжение похода невозможным. Почти весь обратный путь они совершили во льдах, которые в начале февраля распространились на 80 миль к западу от Лиепаи. Лодки пробивались около двух суток самостоятельно, часто застревали и в конце концов были затерты льдами. На помощь им была выслана канонерская лодка «Красное Знамя», которая и привела их 6 февраля в Лиепаю.

От сжатия и ударов о льдины на «С-4» разошлась обшивка в носовой части с обоих бортов, легкий корпус в нескольких местах сгофрировался, а на «С-5» деформировало верхнюю палубу и продавило легкий корпус. Кроме того, льдом были повреждены балластные цистерны, погнуты шпангоуты легкого корпуса, форштевень и оба гребных винта, якорь заклинило, волнорезы были выведены из строя. Выходы подводных лодок в море были отменены.

Итак, в начале февраля 1940 г. выходы советских кораблей в море, скованное толстым льдом, окончательно прекратились. Во время «зимней» войны советские надводные корабли не имели боевых столкновений с кораблями противника. Финские береговые батареи стреляли из рук вон плохо, не добившись ни одного попадания в наши корабли. Вместо противника тяжелые повреждения нашим кораблям нанесла зимняя Балтика.

Большинство надводных кораблей и подводных лодок, участвовавших в «зимней войне», требовали ремонта, некоторые довольно длительного.

Вторым театром действий Балтийского флота во время «зимней войны» было Ладожское озеро. В зимний период ледяной покров у побережья достаточно прочен. Центральная часть озера обычно замерзает лишь в суровые зимы и на короткий период. Максимальная толщина льда бывает в марте и достигает 60 см. Зима 1939–1940 гг. была исключительно суровой.

10 октября 1939 г. началось развертывание Ладожской военной флотилии по мобилизации. Для флотилии предстояло сформировать предусмотренный мобилизационным планом дивизион канонерских лодок: «Красная Горка», «Сестрорецк», «Кронштадт» и «Ораниенбаум», однако вмешалась суровая зима. 21 ноября дивизион направился вверх по Неве но, из-за льда, продвижение происходило крайне медленно. В Шлиссельбург 25 ноября прибыла только одна канонерская лодка «Ораниенбаум», а остальные три корабля задержались у Ивановских порогов, так как пробиться через лед не смогли, повернули обратно и прибыли в Кронштадт. Таким образом, флотилия оказалась ослабленной более чем наполовину. Флотилия состояла в основном из мобилизованных слабо вооруженных судов. В распоряжении ЛВФ был только один буксир, более или менее пригодный для форсирования тонкого льда.

Финская флотилия на Ладожском озере имела в своем составе 6 канонерских лодок, до 50 катеров, а главное два ледокола.

В начале декабря флотилия понесла первые потери, но не от действий противника. 3 декабря с 15 часов канонерская лодка «Ораниенбаум» обстреливала финскую батарею на мысе Ярисивиниеми. После первого залпа канлодки финская батарея открыла ответный огонь, чтобы избежать попаданий корабль маневрировал. При этом из-за ошибки в счислении и слабой штурманской подготовки командира и штурмана, лодка выскочила на каменную гряду. Сопровождавшие «Ораниенбаум» тральщики попытались стащить лодку с камней. Между тем ветер зюйд-вест (сила которого днем не превышала трех баллов) вскоре после 20 часов настолько усилился, что корабль стало бить волнами о камни, и в днище появилась течь. После затопления форпика и левого воздушного ящика удары о камни прекратились, но вода продолжала поступать. В наступившей темноте потерпели аварию и все прочие корабли, участвовавшие в операции. Тральщик «31» коснулся грунта и получил течь, а тральщик «37» – повредил винт, катер «211» также повредил винт. Ветер, усилившийся к рассвету 4 декабря до 6–7 баллов, развел на озере крупную зыбь. Оставшийся в охранении канлодки, тральщик «37» со своим поврежденным винтом при попытке переменить место был выброшен волной на камни. Когда ветер стих, выяснилось, что спасти тральщик своими силами невозможно, и поэтому с него сняли вооружение и экипаж.

Только 15 декабря спасательная партия ЭПРОНа сняла «Ораниненбаум» с камней и она была отбуксирована в район деревни Полуторно для ремонта.

В качестве передовой базы флотилии была выбрана бухта Саунаниеми. Считалось, что она будет недосягаема для снарядов финской береговой артиллерии. Но 8 декабря, в 12.10 неприятельская батарея открыла огонь по гавани, где в это время стояли два сторожевых корабля, пять тральщиков и четыре катера. Снаряды падали в самой гавани, поблизости от кораблей. Командир отряда приказал им выйти из гавани. В этот день дул свежий норд-ост и с озера шла крупная зыбь, столь опасная на мелководье у выхода из гавани, особенно когда нет точной карты этого выхода, а фарватер и подходы к гавани не изучены и недостаточно промерены. До этого корабли флотилии входили и выходили благополучно (так как не было крупной волны), и это вселило ложную уверенность в отсутствии опасных глубин.

Корабли один за другим стали сниматься со швартовов и выходить в озеро. Несколько кораблей потерпели аварии из-за зыби и неопытности командиров. Сторожевой корабль «Разведчик», подброшенный волной, коснулся затем камней, но повреждений у него не оказалось. У тральщика «Москва» был поврежден правый винт, а тральщик «30» получил пробоину в машинном отделении. Командир тральщика решил выброситься с кораблем на берег. Круто повернув к югу, тральщик протаранил шедший параллельным курсом катер «416», не успевший увернуться от этого неожиданного маневра. Катер стал погружаться в воду. Личный состав и вооружение с него были сняты на катера «412» и «422» и вслед за тем катер «416» затонул в расстоянии 2–3 каб. к осту от входа в гавань, а тральщик «30» выбросился на береговую отмель.

С 20 декабря кораблям флотилии пришлось действовать в условиях начавшегося ледостава. К 25 декабря лед в районе стоянки флотилии окреп, и дальнейшее пребывание кораблей у открытого берега стало невозможным. К 1 января толщина льда достигла 10–15 см, и тральщики не могли в нем передвигаться, а слабым корпусам сторожевых кораблей при сжатии льда грозила опасность быть раздавленными льдом. В этих условиях не оставалось ничего иного, как войти в гавань и поставить корабли на зимовку.

Нарком ВМФ требовал принять решительные меры по уничтожению финских судов, обстреливавших левый фланг 8-й армии, наступавшей вдоль восточного берега озера. Однако, командующий флотилии представил подробный доклад о невозможности выхода в озеро с кораблями, корпуса которых не приспособлены для плавания во льду.

4 января 1940 г. флотилия стала на зимовку в Саунаниеми. Таким образом, из-за своей малочисленности (чему «способствовало» раннее образование льда на Неве), слабости корпусов кораблей и неблагоприятных метеоусловий флотилия не смогла в полном объеме выполнить возложенные на нее задачи.

Одной из крупных и сложных, а главное, успешных операций, проведенных в 1941 г. Краснознаменным Балтийским флотом, стала операция по эвакуации гарнизона военно-морской базы Ханко и острова Осмуссара проведенная с 24 октября по 3 декабря. Операция была бы более успешной, если бы ни мины и неблагоприятные погодные условия – штормы, туманы, течения, льды.

К 23 октября оба берега залива находились в руках противника. Немецкая и финская авиация господствовала над Финским заливом. На всем пути от Кронштадта до Ханко находились многочисленные минные заграждения. При этих условиях единственная надежда на успешное проведение операции заключались в том, что все переходы будут проведены скрытно, т. е. в темное время суток. С этой точки зрения долгие октябрьские и ноябрьские ночи наступили как нельзя более своевременно, но с другой стороны ночная темнота таила в себе большую опасность при встречах с плавающими и невзорвавшимися при подсечении тралами минами.

Промежуточной базой являлся остров Гогланд. Расстояние от Кронштадта до Гогланда 90 миль, путь от Гогланда до Ханко насчитывал более 150 миль. Для оказания помощи кораблям и судам на случай подрыва на минах на острове находился специальный аварийно-спасательный отряд.

Предстояло эвакуировать около 28 тысяч бойцов и командиров, большое количество техники и оружия и продовольствия.

«Разведывательному» походу трех быстроходных тральщиков (БТЩ) в сопровождении трех катеров МО 24–27 октября и походу первого отряда кораблей (минный заградитель «Марти», эсминцы «Стойкий» и «Славный», пять БТЩ и пять катеров МО) 1–4 ноября погода благоприятствовала. Безлунная пасмурная ночь со слабым ветром надежно обеспечивала скрытность переходов, но создавала немало трудностей для определения местонахождения. Черное небо сливалось с черной водой, различить на ее поверхности что-либо, особенно плавающие мины, было чрезвычайно трудно. Тем не менее, эти походы прошли успешно, без потерь, в Ленинград были доставлены 4730 человек гарнизона с личным оружием и боезапасом, а также два дивизиона полевой артиллерии.

Второй отряд – эсминцы «Суровый» и «Сметливый», три БТЩ, четыре катера МО – 3 ноября вышел из Кронштадта для следования к Гогланду и далее на Ханко. Переход протекал в условиях полной луны, при ясном небе, ветер зюйд-вест 2–3 балла. Ясная лунная ночь помогала своевременно обнаруживать плавающие мины, которые замечали за 50–70 м. Утром 4 ноября все корабли прибыли в Ханко, где приняли 2107 бойцов и командиров, и в тот же день, с наступлением темноты вышли обратно. Ночь была ясная лунная, море 2–3 балла. Следовательно, навигационные условия не были трудными.

И все же, не имея возможности точно определить свое место, отряд попал на минное заграждение. В период с 23.07 по 23.50 трижды подорвался на минах и погиб эсминец «Сметливый». Его экипаж был снят на БТЩ «Гафель» и три катера МО. Тральщик и катера отстали от отряда. На борту «Гафеля», принявшего в Ханко 249 пассажиров теперь оказалось еще около 350 (80 из экипажа «Сметливого», 270 из гарнизона Ханко) – всего около 620 человек при норме – 160. Корабль осел, его остойчивость существенно снизилась. Зюйд-вестовый ветер усилился до 4 баллов, до Гогланда оставалось пройти 100 миль, не имея при этом уверенности в надежности показаний магнитного компаса. Идти дальше с таким количеством людей в штормовом море было опасно, и командир тральщика решил вернуться с катерами МО в Ханко, до которого надо было пройти 50 миль.

Утром 6 ноября эсминец «Суровый», три БТЩ и катера МО сделав остановку на Гогланде, прибыли в Кронштадт, а на следующий день – перешли в Ленинград. Они доставили 1263 бойца с личным оружием и боезапасом.

Корабли третьего отряда лидер «Ленинград», минный заградитель «Урал», транспорт «Андрей Жданов», эсминец «Стойкий», пять БТЩ и четыре «малых охотника» 9 ноября перешли из Кронштадта к острову Гогланд. Синоптики предупреждали о перемене погоды, но командир отряда недоверчиво отнесся к их сообщению. В 16.30 он поднял сигнал: «Сниматься с якоря». Ветер норд-вест к тому времени достиг силы 5 баллов с тенденцией к усилению, облачность 10 баллов. Погода начала портиться катастрофически. Через час на море бушевал шторм в 7 баллов, а через два – видимость ухудшилась до такой степени, что даже с близкого расстояния трудно было различить впереди идущий корабль. Погода не позволяла тральщикам точно выдерживать строй уступа. Трудно было и кораблям держать место в строю и не выходить из протраленной полосы, особенно высокобортным «Уралу» и «Андрею Жданову».

В 18.57 корабли уменьшили скорость до 3 уз., а в 19.10 видимость стала настолько плохой, что впереди идущий мателот был почти не виден. Несмотря на включенные кильватерные огни, корабли стали теряться из видимости. Особенно страдали от качки катера МО. В 20.00 отряд стал на якорь в районе острова Родшер, что в 10 милях к западу от Гогланда. В темноте столкнулись тральщики «Т-218» и «Т-204», получив при этом повреждения. Утром 10 ноября поход отряда был отменен, корабли вернулись на Гогланд. Два поврежденных тральщика остались на Гогланде. Так отряд без боя потерял два корабля. Опыт был учтен и начальник штаба флота запретил впредь выходить кораблям при ветре свыше четырех баллов.

В сумерки корабли снялись с якоря и построились в походный ордер. С момента съемки корабли, за исключением катеров несли кильватерные огни. При попутном ветре и поверхностном течении вычисление пройденного пути затруднялось, вследствие чего отряд на участке между островами Вайндло и Кери прошел в 1,5–2 милях южнее рекомендованного маршрута. Берегов не было видно, и нельзя было точно определить место кораблей.

Этот отряд так и не дошел до Ханко. К северу от м. Юминда, на полпути между Гогландом и Ханко в 0.23 12 ноября в левом параване лидера «Ленинград» на расстоянии 5 м от борта взорвалась мина. Корабль получил серьезные повреждения и не мог продолжать движение. Лидер встал на якорь, чтобы устранить повреждения. Шедший за ним «Андрей Жданов» также стал на якорь. Отряд оказался «разорванным» на две части. Командир лидера дал на флагман несколько телеграмм с просьбой о помощи.

Командир отряда принял решение – идти на помощь лидеру и возвращаться на Гогланд. «Стойкий» и «Урал» в это время находились в 55 милях от Ханко и могли дойти до базы за 4 часа, от Гогланда они уже удалились на 90 миль. А «Ленинграду» уже была выслана помощь с Гогланда. Командир лидера, не дожидаясь подхода отряда или тральщиков с Гогланда, снялся с якоря, поставив впереди транспорт «Андрей Жданов» и пошел к Гогланду. В 4.49 12 ноября «Андрей Жданов» подорвался на мине, стал резко крениться на правый борт, опрокинулся и, показав киль, ушел в воду.

В 11.20 12 ноября «Стойкий», «Урал» и два БТЩ стали на якорь у Гогланда. Итак, самому крупному отряду с двумя большими судами («Урал» и «А. Жданов») не удалось пройти на Ханко, более того один транспорт был потерян. Если бы «Стойкий» и «Урал» с тремя БТЩ дошли до Ханко, возможно 5 тысяч его защитников были бы доставлены в Ленинград.

Вечером, 13 ноября четвертый отряд в составе эсминцев «Гордый», «Суровый», минзага «Урал», четырех БТЩ, шести «малых охотников» вышел от Гогланда на Ханко. Ветер уже достигал 4–5 баллов, было облачно, видимость 8—10 каб. Этот отряд понес самые значительные потери. Отчасти в этом «виновата» чрезвычайно темная ночь и малая видимость. Советские корабли в начале войны не имели радиолокаторов и единственным средством наблюдения были глаза сигнальщиков. Но даже при помощи биноклей и стереотруб они в кромешной темноте не могли во-время обнаруживать плавающие мины.

После полуночи отряд начал форсирование минного поля. В 00.44 подорвался на плавающей мине и мгновенно затонул со всем экипажем катер «МО-301». В 1.05 на плавающей мине, вероятно подсеченной впереди идущим тральщиком, подорвался и затонул «Т-206». Командир, шедшего за ним «Т-217», застопорил машины, не предупредив следующие за ним корабли. Обнаружив «Т-217» с застопоренными машинами в расстоянии полукабельтова, командир эсминца «Суровый» вынужден был отвернуть, и в 4–5 м от его левого борта в районе 1-го машинного отделения взорвалась мина. Эсминец получил тяжелые повреждения и спустя 4 часа затонул. Для спасения экипажа эсминца были оставлены «Т-211» и «Т-217», которые затем направились к Гогланду.

«Гордый», «Урал», «Т-215» и три катера МО продолжили движение на Ханко. Впереди шел всего один тральщик, но и тот держался слева по курсу в расстоянии 2 каб., и «Гордый» шел вне протраленной полосы, склоняясь по неизвестной причине вправо от курса. В 3.20 у борта «Гордого» вышедшего из протраленной полосы раздался глухой взрыв. Больших повреждений он не причинил, и эсминец продолжал путь. Но кораблю не повезло, и в 3.32 у его левого борта раздался сильный взрыв, а через час «Гордый» лег на левый борт, а затем, встав почти вертикально, затонул носом вверх. Два «малых охотника» сняли с эсминца 76 человек.

С «Гордого» удалось спустить шлюпку, на которой 12 моряков, поставив паруса, пошли на восток. За 19 часов шлюпка дошла до Гогланда, пройдя 100 миль под парусами при 8-бальном ветре.

14 ноября «Урал», «Т-215» и два катера МО стали на якорь на рейде Ханко. Из трех крупных кораблей отряда только «Урал» дошел до цели.

В связи с неудачными походами трех отрядов, командованием флота было принято решение вывозить защитников Ханко и на небольших тихоходных кораблях – тральщиках, сетевых заградителях, сторожевых кораблях и канонерских лодках, хотя при этом сроки завершения эвакуации отодвигались. Переходам тихоходных кораблей благоприятствовало наступление периода безлунных ночей.

19 ноября в 13.40 отряд в составе семи вымпелов вышел с Гогландского рейда. Ввиду свежей погоды – ветер 6–7 баллов от зюйд-веста при почти нулевой видимости – шел снег, корабли не были видны даже на дистанции четверти кабельтова. Небольшие корабли не имели гирокомпасов и лагов, с трудом определяли свое место в море. Тем не менее, отряд всю ночь шел благополучно, ориентируясь по работавшим финским маякам, и утром 20 ноября вошел на рейд Ханко.

21 ноября корабли отряда закончили погрузку и в 16.00 вышли из гавани в полном составе с присоединившимся к нему транспортом № 510. На переходе была плохая видимость, финские маяки не работали. Ввиду малой скорости (около 7 уз.) корабли течением сносило к северу.

Из-за плохой видимости и свежей погоды отряд растянулся, несмотря на включенные кильватерные огни, корабли теряли друг друга. В 4.00 22 ноября подорвался, шедший пятым в колонне тральщик «Менжинский», а в 5.45 – сетевой заградитель «Азимут», шедший третьим в строю. Оба корабля погибли. С «Менжинского» было спасено 53 человека, погибло 290. Спасенных с «Азимута» не было, погиб весь экипаж и 288 человек эвакуируемых. 22 ноября отряд доставил на Гогланд 1479 человек, 18 танков Т-26, 45-мм артиллерию, 520 т продовольствия.

21 ноября в 17.15 с Гогланда вышел еще один отряд в составе транспорта «Минна», двух БТШ, двух катеров МО. Сначала транспорт довольно хорошо держался за тральщиками. Но около 20.00, не доходя до меридиана острова Родшер, в метель из-за плохой видимости транспорт и оба катера МО отстали от БТЩ и возвратились на Гогланд. Тральщикам было приказано также возвратиться на Гогланд, но кодограмма ими не была принята и оба тральщика на следующий день прибыли на Ханко.

22—23 ноября на Ханко с Гогланда без происшествий перешли транспорт «Минна», сторожевой корабль «Коралл», тральщик «Ударник» и два катера МО.

23 ноября началась эвакуация гарнизона острова Осмуссар. В этот день канлодка «Лайне» доставила с Осмуссара на Ханко 165 человек. 25 ноября «Лайне» вышла на Осмуссаар, но вследствие свежей погоды удалось снять только 70 бойцов. После того как волнение уменьшилось, «Лайне» сделала два рейса на Осмуссар, сняв 409 человек. Остальные защитники острова были эвакуированы в ночь с 1 на 2 декабря тральщиком Т-205.

Минный заградитель «Урал», четыре БТЩ и шесть «малых охотников», погрузив около 4,5 тыс. человек, 22 ноября вышли с Ханко. Плохая видимость обеспечила скрытность перехода. Дул слабый норд-ост, море было спокойное, и минзаг хорошо держался в пределах узкой протраленной полосы.

В 4.05 23 ноября корабли вошли в полосу густого тумана, на тральщиках застопорили машины, на минзаге запоздали дать задний ход, положили руль «лево на борт», но все же он наскочил на корму концевого «Т-217», повредив ему кран и тральную лебедку. Затем «Урал» правым бортом коснулся грунта у Родшера и получил небольшие повреждения. Ошибка в счислении составила 3,2 мили к юго-востоку. Отойдя от острова Родшер на две мили к северу, корабли стали на якорь. С рассветом отряд продолжил путь и в 11.12 прибыл на Гогланд.

24 ноября «Урал», эсминец «Свирепый», два тральщика и два катера МО, перешли в Кронштадт, а затем в Ленинград. Уже на подходе к Большому кронштадтскому рейду корабли вошли в лед. От Кронштадта они шли за ледоколом «Волынец». В 19.15 караван вошел в Морской канал, а в 20.42 у борта ледокола взорвалась мина. Но это была не морская мина, немцы ночью по льду пробирались до корабельного фарватера и ставили на лед противотанковые мины. Ледокол не получил повреждений, караван продолжал движение и в 22.30 вошел в Неву.

24 ноября в 12.05 на Ханко благополучно прибыл отряд в составе: сторожевых кораблей «Вирсайтис» и № 18, тральщиков «Орджоникидзе», «Клюз», двух катеров МО. В 20.00 этот отряд и присоединившиеся к нему сторожевой корабль «Кристалл», транспорт «Минна», тральщик «Ударник» вышел с Ханко. Потеряв подорвавшийся на мине тральщик «Клюз», отряд в 16.10 прибыл на Гогланд, доставив 2556 человек, боезапас, 45-мм пушки и 380 т продовольствия.

Время сильно поджимало, надвигалась зима, проливы между островами вокруг Ханко стали замерзать. Сильные штормы и снегопады сильно затрудняли проведение всех мероприятий по завершению эвакуации.

Отряд в составе СКР «Вирсайтис», ТЩ № 57, № 42, канонерской лодки «Волга», транспорта «Майя», двух «малых охотников» готовился к выходу на Ханко 26 ноября, но усилившийся до 6–7 баллов ветер не позволил ему выйти с Гогланда.

К концу ноября на Ханко оставались около 12 тысяч человек, которые удерживали оборону. Их следовало вывезти в один прием. Все понимали, что предстоит ответственный и исключительно сложный поход. В восточной части Финского залива вот-вот должен был стать лед.

25 ноября в 19.15 отряд: эсминцы «Стойкий» (флаг вице-адмирала В. П. Дрозда), «Славный», транспорт «Иосиф Сталин», четыре БТЩ, семь катеров МО покинул Большой кронштадтский рейд, идя за ледоколом «Октябрь». Час спустя корабли вышли за кромку льда и в 4.30 26 ноября встали на якорь в бухте Сууркюля. Здесь к нему присоединились три тральщика.

На Гогланде уже находился отряд тихоходных кораблей, который также направлялся на Ханко, но из-за шторма задержался с выходом. Отряд тихоходов должен был прибыть на Ханко на сутки раньше быстроходного отряда – 27 ноября и возвратиться вместе с ним в один день, но несколько ранее по времени. В связи с устойчивым свежим ветром, он задержался, и оба отряда сосредоточились на Гогланде.

27 ноября ветер стих до 4 баллов, и отряд тихоходов вышел на Ханко. Но затем ветер снова усилился до 6–7 баллов, и корабли вынуждены были вернуться на Гогланд. Двое суток они ожидали уменьшения волнения.

Пока крупные корабли отстаивались из-за шторма на Гогланде, два небольших сторожевика, «Коралл» и «СКР-18» при волне 7–8 баллов совершили переход с Ханко, доставив 29 ноября на Гогланд 399 человек.

Во второй половине дня 29 ноября ветер ослаб до 4 баллов и корабли эскадры в 17.40 вышли на Ханко при состоянии моря 5 баллов, ветер норд-вест. Волна под берегом была небольшой, а взошедшая луна светила слева по носу, давая отблеск впереди по курсу, поэтому подсеченные тралами мины своевременно обнаруживались и корабли довольно легко уклонялись от них. 30 ноября в 8.00 отряд В. П. Дрозда прибыл на рейд Ханко.

Отряд тихоходных кораблей был готов к выходу в 18.00 29 ноября, но ветер удерживался все время 5–6 баллов от норд-веста. Только в 12.00 30 ноября отряд тихоходных кораблей в составе: транспорт «Майя», «Т-210», сторожевой корабль «Вирсайтис», тральщик «Ударник», канонерская лодка «Волга», два катера МО вышел с Гогланда. Командир отряда капитан-лейтенант П. В. Шевцов. Больше откладывать с выходом было невозможно, так как отряд В. П. Дрозда накануне ушел на Ханко, а возвращаться оба отряда должны были почти одновременно. Переход совершался в ясную погоду, лунную ночь, ветер 2–3 балла. Видимость хорошая, луна светила с южной части и караван со стороны финских шхер хорошо просматривался. Этот отряд ночью был встречен кораблями противника (две финские канонерские лодки, четыре СКА и два немецких СКР). Противники обменялись несколькими выстрелами, не причинив вреда друг другу. Финны вернулись в Порккала, немцы – в Ревель. Советские корабли в 9.15 стали на якорь на рейде Ханко.

На Ханко в день оставления базы находилась авиационная эскадрилья в составе 8 самолетов-истребителей. Ее задача – прикрыть стоянку кораблей и в 14.30 2 декабря вылететь на восток с расчетом прибытия на аэродром Бычье поле (Кронштадт) засветло. Над Кронштадтом стоял туман задержавший вылет, но обстановка не позволяла далее откладывать перебазирования и самолеты вылетели. Для обеспечения посадки вокруг острова Котлин были расставлены прожекторы, с направленными вертикально вверх лучами. Из восьми самолетов шесть приземлились благополучно, один врезался в лед, самолет и летчик погибли. Еще один потеряв ориентировку сел на южном берегу в расположении наших частей.

Первым в путь в 17.55 2 декабря на 3,5 часа раньше отряда В. П. Дрозда отправился отряд тихоходов капитан-лейтенанта П. В. Шевцова. С ним вышли четыре буксира и катера ОР-9 и ОР—10 военного порта Ханко. Как и при переходе на Ханко, видимость была отличная (ночью 12–16 миль, был период полнолуния – почти полный диск луны светил с юго-западной части горизонта), ветер норд-вест 4–5 баллов, ночью он усилился до 5–6 баллов.

После 2 часов ночи все корабли отряда обнаружили противника, который в 2.15 открыл огонь по отряду. Но если одни («Вирсайтис», «Ударник» и «Лайне») считали что это подводная лодка, открывшая огонь по отряду, то другие («Волга», «Т-210») разглядели 2–4 силуэта надводных кораблей. Тем не менее «Вирсайтис» и «Волга» открыли огонь по обнаруженным целям. В 2.30 стрельба была завершена. Корабли противника (по другой версии подводная лодка) повернули на обратный курс и скрылись.

В результате уклонения к югу корабли тихоходного отряда попали на крайнюю северную часть минного заграждения. На СКР «Вирсайтисе» поздно заметили плавающую мину и, уклоняясь от нее, корабль в 03.50 подорвался, а позже опрокинулся и затонул. К борту аварийного корабля подошел «Ударник», а транспорт «Майя» и канлодка «Лайне» застопорили машины, спустили шлюпки и начали подбирать людей из ледяной воды. В 5.30 корабли отряда П. В. Шевцова снялись с якоря, и движение возобновилось. К 21.00 3 декабря большинство кораблей отряда капитан-лейтенанта П. В. Шевцова пришли на Гогланд.

В 21.30 2 декабря по окончании погрузки, отряд В. П. Дрозда: турбоэлектроход «И. Сталин», эсминцы «Стойкий», «Славный», шесть БТЩ, семь МО, четыре ТКА, катер «ЯМБ», вышел с Ханко. Ветер норд-вест 5 балов, температура ниже нуля. Брызги воды сразу же замерзали, палубы обледеневали. Как и на переходе на Ханко, не все корабли выдерживали установленную дистанцию. Только флагманский эсминец «Стойкий» хорошо держался за тральщиками. Транспорт «И. Сталин» шел в 8 каб. от эсминца, вместо установленных двух. В штилевую погоду и днем это не имело большого значения, но сильный ветер привел к трагедии. «И. Сталин», имея большую парусность, вышел из протраленной полосы, и в 1.16 у его борта взорвалась мина. Взрывом вывело из строя рулевое управление и гирокомпас. Судно, пройдя по инерции около 3 каб., выкатилось влево, став поперек курса. За первым взрывом тотчас – в 1.22 последовал второй – в кормовой части. Взрывом была оторвана корма с румпельным отделением и винтами.

В. П. Дрозд приказал командиру «Славного» взять «И. Сталин» на буксир. Около поврежденного турбоэлектрохода остались также «Т-217», четыре катера МО, катер «ЯМБ». Позже подошли еще четыре тральщика. Остальные корабли продолжали идти на северо-восток.

Маневрируя между плавающих мин, «Славный» пытался подойти к правому борту турбоэлектрохода. К «И. Сталину» также приближался и «Т-217», но в 01.26 произошел третий взрыв в районе трюма № 1. После третьего взрыва «И. Сталина» «Славный», спасаясь от мин, отошел на 6–7 каб., и отдал якорь. Транспорт продолжал дрейфовать, у него оторвало брашпиль и якоря, следовательно, стать на якорь он не мог.

В это время В. П. Дрозд с остатками отряда продолжал движение на восток. В 13.40 «Стойкий» и «Т-218» стали на якорь у южного Гогландского маяка. Между тем, ветер крепчал, достигнув уже 7 баллов – это шторм. Оставаться на якоре было опасно, «Стойкий» и тральщик перешли на рейд Сууркюля.

В 3.20 «Славный» стал на якорь в 50 м от транспорта и, травя якорь-цепь, начал сдавать назад, корма эсминца подошла к носу турбоэлектрохода. Подали бросательные концы и проводник, но в этот момент (около 3.32) произошел 4-й и самый сильный взрыв под носовой частью «И. Сталина». От взрыва сдетонировали снаряды в трюме № 3. Корабль стал резко погружаться носом. В таких условиях буксировка турбоэлектрохода становилась невозможной. На «Славном» решили снимать людей и уходить. Однако ввиду свежей погоды подойти к правому борту транспорта, было невозможно, а с левого борта была минная опасность. Командир «Славного» дал ход вперед, отойдя на безопасное расстояние.

Из-за сильного волнения тральщики и катера также не решались подходить к борту транспорта. С турбоэлектрохода были спущены все шлюпки и плоты с людьми, которых подбирали тральщики и катера.

Тральщики были загружены людьми и грузом. Готовясь принимать людей со «И. Сталина», часть груза с них сбросили за борт. Затем тральщики направились к «Славному» для передачи ему эвакуируемых ханковцев, чтобы освободить помещения для размещения людей с турбоэлектрохода. Но все попытки тральщиков передать людей на эсминец не удавались ввиду большой волны (корабли било бортами и швартовы лопались).

Как только «Т-205» подошел вплотную к борту «И. Сталина», люди с него начали прыгать на тральщик. Корабли било бортами и некоторые, попав между ними, гибли. Когда верхняя палуба тральщика была загружена народом, он отошел от «И. Сталина». Как потом выяснилось, были приняты около 160 человек. Затем «Т-215» принял с транспорта 246 человек.

К этому времени транспорт находился на параллели северной оконечности острова Найссар на расстоянии 6,2 мили к западу от Наргенского маяка. За 4 часа его снесло на 5 миль к юго-востоку, к Суропскому проходу.

Приближался рассвет, дольше оставаться на якоре становилось опасным. В 7.05 эсминец «Славный», два тральщика и три МО направились на Гогланд. Около «И. Сталина» остались два БТЩ. После неоднократных попыток им удалось подойти и снять часть людей. «Т-211» принял с транспорта 220 человек, «Т-217» – 400 человек (всего на тральщике было уже 730 человек). Затем они направились на Гогланд. Катерами с транспорта, плотов и шлюпок были сняты 485 человек. Последним от «И. Сталина» в 8.50 отошел катер «МО-307».

«И. Сталин» упорно не хотел идти ко дну, он продолжал дрейфовать и медленно оседать. После ухода кораблей судно, осевшее в воду по палубу, прекратило погружаться и к 5 декабря сдрейфовало к мысу Лохусало на побережье Эстонии (в 20 милях к западу от Таллина), где село на мель. Оставшиеся в живых пассажиры были взяты в плен.

В 18.50 3 декабря «Славный» с тральщиками прибыл на Гогланд. Остальные корабли отряда В. П. Дрозда в течение 3 декабря прибыли на Гогланд. Но высадить измученных переходом людей на берег было не просто. Сильный ветер мешал передвижению кораблей в гавани, они наваливались друг на друга, некоторые БТЩ сели на мель, их пришлось стаскивать с мели.

До Гогланда кроме «И. Сталина» и «Вирсайтиса», не дошло еще пять судов. Буксир «И-17» залило волной. Его команда была снята на эсминец «Свирепый». Катер ОР-10 на траверзе острова Редшер пропал без вести, а «ОР-9», который имел пробоину, затонул, личный состав с него был спасен. Катер «ЯМБ», у которого заглохли двигатели, ветром был сдрейфован в губу Кунда, где был взят в плен.

Оставшийся на турбоэлектроходе личный состав предполагали снять с помощью кораблей аварийно-спасательного отряда. В 5.00 3 декабря его корабли вышли по назначению. Но из-за усилившегося до 7–8 баллов шторма до «И. Сталина» они не дошли. Оказав помощь буксиру «ПХ-4» и катеру «МО-305», отряд возвратился на Гогланд.

На следующий день, 4 декабря была предпринята еще одна попытка найти «И. Сталин». В 4.15 эсминец «Свирепый» с пятью БТЩ вышел с рейда. В 15.30 отряд стал на якорь у Кальбодагрунда, ожидая темноты. В 17.58 отряд снялся с якоря для следования к «И. Сталину» но, через полчаса был получен приказ комфлота возвращаться, корабли легли на обратный курс и в 23.30 стали на якорь на рейде Гогланда.

Командующий приказал выслать с Гогланда торпедные катера, а из Ленинграда – авиацию с задачей уничтожить остатки транспорта, а поход аварийно-спасательного отряда отменить. Торпедные катера, вышедшие с Гогланда для уничтожения «И. Сталина», из-за обледенения вернулись от Родшера.

4 декабря все защитники Ханко были доставлены на Гогланд. Предстояло перевезти их в Кронштадт и Ленинград. Одновременно возобновилась эвакуация Гогланда прерванная в конце октября. Эта часть операции оказалась не менее сложной, поскольку залив уже покрылся льдом, который с каждым днем становился крепче.

Вечером 4 декабря транспорт «Майя» «Стойкий», «Славный», 2 БТЩ, 2 МО, 4 ТКА вышли с Гогланда в Кронштадт. К 6.00 5 декабря корабли дошли до кромки льда на траверзе Шепелевского маяка, откуда пошли за ледоколом «Ермак». корабли были безуспешно обстреляны тяжелыми орудиями финнов. В 13.50 «Стойкий» и «Славный» прибыли на Большой Кронштадтский рейд.

Эсминец «Свирепый» с двумя БТЩ и тремя катерами МО в 22.17 5 декабря вышел с рейда. 6 декабря, в 1.05 корабли вошли в лед, в 4.25 один из катеров МО получил серьезную пробоину вдоль всего борта. Команда катера перебралась на эсминец, а сам катер был потоплен. В 10.00 караван с помощью ледокола «В. Молотов» прибыл в Кронштадт.

7 декабря канонерская лодка «Волга», Т-211 «Рым» и подводная лодка «Щ-309» вышли с Гогланда. Финский залив к этому времени покрылся льдом толщиной до 3 см. Около 22.00 корабли прошли Лавенсари, но дальше острова Сескар продвинуться не могли, кроме того, они начали дрейфовать вместе со льдом. 8 декабря в 17.00 отряд с большим трудом пробился на Лавенсари.

Вечером 8 декабря последние корабли покинули Гогланд. При выходе был затоплен старый малый буксир ПХ-3, который вряд ли выдержал переход во льдах. В 22.00 караван кораблей составе трех БТЩ, СС «Нептун», канонерских лодок «Кама» и «Лайне», СКР «Коралл», нескольких катеров МО и ТКА на буксире у кораблей вышел с гогландского рейда и взял курс на Лавенсари. Мороз доходил до –27 °С, кромка льда дошла до Гогландского плеса. Пробившись через лед, конвой в 8.30 9 декабря прибыл на Лавенсари. На помощь кораблям, застрявшим у Лавенсари, из Кронштадта вышли ледокол «В. Молотов» и буксирный пароход «Кингисепп».

Однако, не дождавшись ледокола СС «Нептун», канонерская лодка «Кама», подводная лодка «Щ-309», четыре БТЩ, ведшие на буксирах «малые охотники» и торпедные катера вышли в 20.55 с Лавенсари. Кораблям удалось пройти всего две мили от острова, после чего караван затерло льдами, и там он простоял до утра 10 декабря, пока не пришел ледокол. ТКА № 12, шедший на буксире «Т-205» получил несколько пробоин и затонул, люди и вооружение были сняты на тральщик. За ночь караван вместе со льдом сдрейфовало на 5 миль к западу.

10 декабря в 6.00 подошел ледокол «В. Молотов», обколол корабли и привел их обратно к Лавенсари. Простояв у острова в светлое время суток, «В. Молотов» в 16.00 повел караван на восток. 11 декабря в 10.30 караван во главе с «В. Молотовым» прибыл в Кронштадт.

Для вывода всех оставшихся на Лавенсари кораблей к острову 12 декабря пришел ледокол «Ермак». На следующий день он повел корабли и катера в Кронштадт. Корабли вели катера на коротких буксирах. При этом льдины, отбрасываемые винтами буксирующих судов, ударяли в корпуса катеров, повреждая их тонкую деревянную обшивку. В 8.10 15 декабря караван, ведомый «Ермаком», прибыл на Кронштадтский рейд.

Переходы с Лавенсари были чрезвычайно тяжелыми. При форсировании ледяных полей были раздавлены и погибли два торпедных катера и шесть «малых охотников», команды и вооружение с катеров были сняты.

В последующие дни ледоколы проводили корабли, участвовавшие в эвакуации Ханко из Кронштадта в Ленинград. Переходы совершались под прикрытием истребительной авиации и береговых батарей. К 27 декабря все участвовавшие в ханковской эпопее корабли и суда перешли в Ленинград.

Полтора месяца, вместо одной недели, как планировал штаб флота, корабли Балтийского флота в тяжелейших условиях наши ходили к Ханко и обратно, выполняя поставленную Верховным главнокомандованием задачу эвакуировать героический гарнизон. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 г. совершено 11 боевых походов, лишь два из них оказались неудачными: корабли вернулись на Гогланд, по тем или иным причинам не выполнив задания.

А условия действительно были тяжелейшими. Только первые два похода проходили в более или менее благоприятных метеорологических условиях, остальные, как правило, при шести – семибальных штормах, плохой видимости, а последние походы и при обледенении кораблей. Особенно сильно страдали от обледенения и качки малые корабли и катера, к тому же зачастую имевшие у себя в жилых помещениях и на палубе превышавшее всякие нормы, количество пассажиров.

До войны считалось, что катера «малые охотники» могут плавать при волнении не более 6 баллов. Во время эвакуации Ханко они ходили и в семибальный шторм. Их то и дело накрывали волны, верхняя палуба и надстройки нередко покрывались льдом. Тихоходные тральщики, в прошлом озерные и речные буксиры, до войны уже при ветре 3–4 балла укрывались у берегов, а на Ханко они ходили в любую погоду.

Последние походы в районе Лавенсари – Кронштадт, а затем в Ленинград совершались за ледоколами в условиях тяжелого льда, что затягивало сроки переходов и привело к гибели ряда катеров.

В большинстве случаев подрывы кораблей на минах произошли вследствие выхода из протраленной полосы по причине рысканья или из-за неучета дрейфа от волны и ветра.

17 декабря 1941 г. противник начал второе наступление на Севастополь по всему фронту. Ставка приказала немедленно доставить пополнение защитникам города. 20 декабря, приняв бойцов и командиров 79-й особой стрелковой бригады, крейсера «Красный Кавказ» (флаг комфлота Ф. С. Октябрьского), «Красный Крым», лидер «Харьков», эсминцы «Бодрый» и «Незаможник» в 17.00 вышли из Новороссийска и Туапсе, рассчитывая ночью войти в главную базу.

Ночной переход оказался тяжелым. На траверзе Керченского пролива отряд вошел в штормовую зону. Всю ночь моряки вели борьбу с волнами, грозившими смыть с палуб боевую технику морской пехоты. Корабли отряда подошли к входному фарватеру еще затемно в густом тумане. Командующий флотом оказался перед трудной задачей. Вести корабли через минное поле в тумане, не зная точного места после ночного штормового перехода, было весьма рискованно. Высланный из Севастополя для проводки отряда тральщик корабли не нашел.

Можно было отойти к турецким берегам, а через сутки, на рассвете 22 декабря прорываться в базу. Но за сутки могла решиться судьба Севастополя, и командующий решил маневрировать в районе подходной точки до улучшения видимости, включив все ходовые огни, прожектора, и, давая туманные сигналы, чтобы собрать растянувшиеся корабли. К рассвету туман не рассеялся. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский решил следовать в район мыса Сарыч, откуда прорываться в Севастополь прибрежным фарватером. В 10.35 21 декабря отряд самым полным ходом подошел ко входу в фарватер.

После поворота за Херсонесским маяком на курс, ведущий в Севастополь, корабли на траверзе Стрелецкой бухты оказались под огнем вражеских дальнобойных батарей, а затем атакованы шестью «Ме-110». Узкий фарватер среди минных полей не позволял применить противоартиллерийское маневрирование. Однако корабли повреждений не получили, в 13.00 вошли в главную базу, ошвартовались и начали высадку войск.

На этот раз все закончилось благополучно. А вот спустя полгода поход отряда кораблей в аналогичных условиях закончился трагически. Крейсер «Красный Крым», эсминцы «Незаможник» и «Дзержинский» с маршевым пополнением ночью 13 мая 1942 г. приближались к Севастополю. На подходах к Главной базе корабли попали в густой туман. Не имея надежной обсервации, отряд не мог войти в севастопольский фарватер в минных полях. Корабли застопорили машины и в 0.25 14 мая легли в дрейф, ожидая улучшения видимости. В 11.32 командир «Дзержинского» получил приказ флагмана отправиться на поиск тральщика, вышедшего из Севастополя для проводки отряда. Не поставив параваны, «Дзержинский» 18-узловым ходом направился на север. В 12.27 эсминец подорвался на своем минном заграждении и быстро затонул. Вечером крейсер и «Незаможник» вошли в Севастополь. Туман мешал не только входу в базу, но и выходу из нее. Из-за густого тумана корабли, прибывшие в Севастополь, до 19 мая не могли выйти из бухты.

Во время Великой Отечественной войны самые крупные десантные операции на Черном море осуществлялись в зимнее время. Необходимость их проведения обуславливались стратегической обстановкой на советско-германском фронте. Однако время года осложняло их проведение. Свои коррективы вносила и погода.

В конце 1941 г. ставка ВГК приняла решение провести десантную операцию в целях освобождения Керченского полуострова, оказания помощи Севастополю и создания условий для дальнейших действий по освобождению Крыма.

К участию в Керченско-феодосийской операции привлекались силы Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Они должны были высадить на Керченский полуостров две армии.

Азовская флотилия, состоявшая, в основном, из мобилизованных судов, должна была высадить 51-ю армию на севере и востоке Керченского полуострова. Ее корабли и суда были разделены на пять отрядов. 25 декабря 1941 г. они вышли в море с расчетом достичь районов высадки к 5 часам 26 декабря.

Переходы к местам высадки проходили в штормовых условиях. Многие суда отстали от своих отрядов. Байды и шлюпки, следовавшие за кораблями и судами на буксирах для использования в качестве высадочных средств, заливало водой. Многие из них были потеряны. В результате высадка задержалась.

1-й отряд, задержавшийся из-за шторма, подошел к мысу Зюк. Во время высадки волной был выброшен на берег катер-тральщик «Акула», а один сейнер получил пробоину от ударов о камни. В этих условиях 1-й отряд, высадив около половины десантников, ушел к мысу Хрони. Туда же к концу суток, не закончив высадки, ушел 2-й отряд. 5-й отряд, подошедший к мысу Хрони, из-за сильного наката не мог высадить десант и ушел в Темрюк.

29 декабря отряды кораблей направились для высадки к Еникале, но из-за усилившегося шторма высадка не состоялась, и суда вернулись в Темрюк.

На восточный берег Керченского полуострова десант высаживали корабли и суда Керченской военно-морской базы. Ночью 26 декабря суда приняв войска направились к местам высадки. Переход морем совершался в штормовых условиях. Часть судов из-за посадки на мели прибыла к месту высадки с опозданием. Не выполнили задания 17 сейнеров и 1 баржа, севшие на мель.

27 декабря вследствие резкого ухудшения погоды (ветер усилился до 7–8 баллов) дальнейшая переброска войск через Керченский пролив не производилась. Высадка возобновилась утром 28 декабря.

Черноморский флот должен был произвести высадку 44-й армии в районе горы Опук (отряд высадки «Б») и в Феодосию (отряд высадки «А»)

Еще до выхода в море шторм мешал действиям отряда «Б». Утром 25 декабря отряд в Анапе начал посадку войск. К 12 часам завершилась погрузка только на одну канонерскую лодку из трех. Со второй половины дня ветер усилился до 7–8 баллов от зюйда, по рейду пошла крупная зыбь. На канлодках, стоявших у стенки, неоднократно лопались швартовы. Ухудшившаяся погода затруднила дальнейшую погрузку десанта и задержала выход кораблей в море. Только к 23.15 посадка на три канонерские лодки закончилась. Из-за сильного ветра и большой зыби десант на сторожевой корабль и болиндер посадить не удалось.

Вечером 26 декабря отряд вышел в море. Ветер изменил направление на норд-вест силой до 8 баллов. Снежная пурга резко уменьшила видимость до 0,5 каб. Ночью на переходе корабли потеряли друг друга. Утром к району горы Опук подошла только одна канонерская лодка и катера. На двух катерах открылась сильная течь. Командир отряда решил вернуться к Анапе, собрать корабли и произвести высадку утром 27 декабря. Однако в этот день высадку произвести не удалось из-за шторма и плохой видимости. Только 28-го отряд вышел вновь, и в 22.40 подойдя к берегу начал высадку. При этом две канлодки сели на мель, а болиндер волнами развернуло лагом к берегу. Некоторые шлюпки накатом выбрасывало на берег.

Отряд корабельной поддержки (два крейсера и два эсминца), который должен был артиллерийским огнем обеспечивать действия отряда высадки «Б», 26 декабря утром прибыл в район горы Опук, но канлодок там не обнаружил. Не дождавшись отряда «Б», на следующее утро корабли ушли в Новороссийск.

30 декабря с опозданием на четыре дня весь десант группы «Б» был высажен на берег.

Высадка десанта в Феодосию отрядом «А» прошла по плану. Но и здесь сказалось влияние штормовой погоды. Погрузка материальной части десанта и лошадей на транспорты 1-го эшелона началась в Новороссийске 26 декабря. Сильный ветер (норд-ост 7–8 баллов) и снегопад мешали погрузке и снижали темпы работ.

Вечером 28 декабря корабли отряда корабельной поддержки и высадочных средств вышли из Новороссийска, и в 19 часов легли курсом на Феодосию, следуя со скоростью 16 уз. Погода была относительно благоприятной: ветер 3 балла, море 2 балла, видимость хорошая. Однако ночью метеообстановка ухудшилась. Усилился зюйд-вестовый ветер до 6–7 баллов. Особенно тяжело пришлось катерам, которые стали отставать. Отряд уменьшил ход до 14 уз.

В связи с ухудшением погоды скорость движения транспортов понизилась, крен при качке на некоторых судах достигал 40°, люди укачивались. К вечеру ветер ослабел до 2 баллов, но зыбь осталась.

Высадка десанта на причалы порта прошла в основном успешно, но и здесь ветер внес коррективы. Из-за отжимного ветра крейсер «Красный Кавказ» более двух часов не мог ошвартоваться к внешней стороне широкого мола и начать высадку.

Транспорты со вторым эшелоном войск прибывали к Феодосии 29 и 30 декабря. Днем 30 декабря в районе Феодосии и Анапы сравнительно теплый зюйд-вест сменился холодным норд-остом. Над морем образовалось как будто покрывало из пара толщиной 10–20 м. Чтобы избежать столкновения кораблей, маневрировавших на внешнем рейде, командиры посылали на мачты наблюдателей. Они же докладывали о приближении вражеских самолетов.

Корабли начали быстро и сильно обледеневать. Мачты, такелаж, пушки покрывались толстым слоем льда, которые создавали угрожающую нагрузку для небольших судов. Обледенение потребовало от моряков новых усилий для поддержания оружия в готовности к использованию. К обкалыванию льда с пушек, пулеметов и бомбометов привлекался весь личный состав кораблей.

В январе 1942 г. корабли продолжали перевозку войск и техники 51-й армии из Тамани в Керчь. К 20 января в Керченском проливе уже был неподвижный лед толщиной 20–25 см, в Таманском заливе – сплошной лед. Транспорты «Шахтер», «Фабрициус», «Красный Профинтерн» и «Курск», шедшие в Камыш-Бурун были затерты в Керченском проливе, а транспорты «Азов» и «Эмба» – на Керченском рейде.

После завершения Керченско-феодосийской десантной операции в январе 1942 г. Черноморский флот с целью содействия войскам Кавказского фронта и отвлечения войск противника высадил десанты в Евпаторию, Судак и Алушту.

Из-за нехватки кораблей решено было десант в Евпаторию высаживать несколькими эшелонами. Первый эшелон на тральщике «Взрыватель», буксире «СП-14» и семи сторожевых катерах в 23 часа 4 января вышел из Севастополя. 5 января 1942 г. в 3 часа десант был высажен на причалы порта, он захватил порт и южную часть города. Немецкое командование срочно перебросило из-под Севастополя два батальона пехоты и артиллерию. Катера и буксир после высадки десанта ушли в Севастополь. Для артиллерийской поддержки десанта был оставлен тральщик «Взрыватель». К вечеру на тральщике закончился боезапас, но не получив приказа об отходе он продолжал маневрировать у берега в темноте. Около 21 часа тральщик сел на мель, после чего волны развернули его лагом к берегу, до которого оставалось не более 50 м. Утром 6 января беспомощный корабль был расстрелян немецкой артиллерией.

Второй эшелон десанта на эсминце «Смышленый», тральщике «Якорь» и четырех катерах МО должен был высадиться в Евпатории в ночь на 6 января. Но из-за штормовой погоды и большого наката (ветер зюйд-вест 7 баллов, волнение моря – 5 баллов) и артиллерийского противодействия корабли задания не выполнили и вернулись в Севастополь.

В 20 часов 6 января второй эшелон уже на лидере «Ташкент», тральщике «Якорь» и двух катерах вышел из Севастополя. При подходе к Евпатории «Ташкент» вступил в артиллерийскую дуэль с артиллерией противника, но из-за сильной качки эффективность стрельбы лидера была невысокой. Штормовая погода снова вынудила отказаться от высадки и вернуться в Севастополь.

Первый эшелон десанта и высаженная с подводной лодки разведгруппа были окружены и героически погибли. Таким образом, неблагоприятные метеоусловия явились одной из причин неудачи советских войск в Евпатории.

Одновременно с высадкой в Евпатории планировалось высадить десант в Алушту. 4 января крейсер «Красный Крым», «ТЩ-412» и четыре катера МО, приняв на борт 1200 бойцов и командиров и 35 т грузов, в 17.00 вышли из Новороссийска в район Алушты. Но из-за обледенения катеров отряд в 4.00 5 января лег на обратный курс и в 10.00 вернулся в Новороссийск. В 16.00 того же дня корабли вновь вышли к Алуште, но из-за шторма не смогли высадить десант и в 13.30 6 января вернулись в Новороссийск.

В связи с намечаемым наступлением Кавказского фронта в Крыму, Черноморскому флоту было приказано высадить десант (полк) в районе Судака с задачей захватить Судакскую долину и пересечение дорог связывающих Судак с Алуштой, Старым Крымом и Отузами. Для высадки были выделены крейсер «Красный Крым», эсминцы «Сообразительный» и «Шаумян», канонерская лодка и 6 катеров МО. Высадку поддерживали линкор и два эсминца. В ночь с 15 на 16 января 1942 г. после обстрела места высадки, войска были перевезены на берег. Но разыгравшийся к этому времени шторм не позволял кораблям подойти к берегу и выгрузить снаряжение для десантников. Только 23 января им были доставлены боезапас и продовольствие, и эвакуированы раненые.

Используя успех высадки 16 января, командующий фронтом приказал высадить в том же районе еще один полк. Выход отряда кораблей к месту высадки был задержан разыгравшимся у Туапсе штормом. В ночь на 25 января крейсер «Красный Крым», эсминец «Шаумян», тральщик и 4 сторожевых катера подошли к району Судака и в условиях шторма начали высаживать десант. Барказами на берег доставлялись боезапас и продовольствие, а десантники – сторожевыми катерами. Тральщик «ТЩ-16» в течение 50 мин пытался подойти к крейсеру, чтобы принять десантников, сломал ему два трапа и обвод, но подойти так и не смог. К 6.00 25 января высадка, в основном, была закончена, выгружены 1300 человек, весь боезапас и продовольствие, на крейсере остались 250 человек. Но усилившееся волнение и близость рассвета не позволили кораблям оставаться в районе высадки, и они вернулись в Новороссийск.

27 февраля 1942 г. войска Крымского фронта перешли в наступление. С целью отвлечь внимание противника решено было высадить демонстративный десант в Алушту. Десантников должны были высаживать тральщики и катера МО, а оказывать артиллерийскую поддержку – крейсер «Красный Крым», эсминцы «Железняков» и «Шаумян». Вечером 28 февраля корабли вышли из Севастополя. В 22.50 на крейсере было получено сообщение от командира дивизиона тральщиков о том, что ввиду волны и ветра высадка невозможна (ветер норд-ост 5 баллов, море – 3 балла). Ночью 29 февраля корабли маневрировали малым ходом у берега, они подавили артиллерийские и пулеметные огневые точки. Тральщики и сторожевые катера так и не смогли высадить десант. Утром 1 марта крейсер и эсминцы отошли в район дневного маневрирования, чтобы вечером вновь подойти к берегу, чтобы прикрыть высадку. В 18.00 было получено приказание комфлота идти в Поти. 2 марта корабли в 13.00 прибыли к Поти, но из-за шторма (ветер 9 баллов, волна – 7) не могли войти в порт. Корабли направились к Батуми, где встали на якорь на рейде.

Успешное контрнаступление Красной армии в районе Сталинграда в конце ноября 1942 г. создало условия для разгрома войск противника на всем южном фланге советско-германского фронта. Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение провести Северо-Кавказскую наступательную операцию в целях разгрома группировки войск противника и освобождения Северного Кавказа. К операции был привлечен и Черноморский флот.

Военный совет Закавказского фронта приказал провести десантную операцию по захвату города и порта Новороссийск. Места высадки определялись в районе м. Мысхако и селения Южная Озерейка. Командование флотом решило высадить одновременно с основным, демонстрационный (вспомогательный) десант в районе Станички, на западном берегу Цемесской бухты, и имитировать высадку десантов на широком фронте – в районах Анапы, Благовещенского, реки Сукко, мыса Железный Рог.

Для проведения операции выделенные силы флота были разделены на три основные группировки: высадки основного десанта в районе Южной Озерейки (командир высадки контр-адмирал Н. Е. Басистый), высадки демонстрационного десанта в районе Станички (командир высадки контр-адмирал Г. Н. Холостяков) и сил прикрытия (вице-адмирал Л. А. Владимирский)

Силы для десанта были выделены солидные, впервые десантников должны были поддерживать 30 легких танков. Для высадки основного десанта были сформированы: отряд транспортов, отряд охранения транспортов, отряд высадочных средств, отряд кораблей артиллерийской поддержки.

Для прикрытия района десантной операции с моря, артиллерийской подготовки района высадки, демонстрации ложной высадки в районах Анапы, Благовещенской, долины реки Сукко был сформирован отряд прикрытия. В него вошли крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидер «Харьков», эсминцы «Сообразительный», «Беспощадный» и отдельная группа кораблей в составе эсминца «Бойкий» и четырех катеров МО. Авиационное обеспечение возлагалось на авиагруппу в составе 167 самолетов.

По плану операции первой за 45 минут до высадки морского десанта наносит удар по береговой полосе авиация. Одновременно выбрасывается парашютный десант. Спустя 15 мин открывают огонь крейсера и эсминцы отряда прикрытия, в течение 30 мин обрабатывая участок высадки.

Одновременно с началом артподготовки начинаются демонстрационные действия в районах Анапы, Благовещенского, р. Сукко и м. Железный Рог.

После 30 минутной артподготовки к берегу направляются катера со штурмовым отрядом, который стремительным броском занимает плацдарм и удерживает его до подхода болиндеров с танками и канлодок. Действия десанта на берегу должен был поддерживать артиллерийским огнем отряд корабельной поддержки.

Были в этом плане «узкие места». Для перевозки танков предназначались болиндеры – несамоходные плоскодонные баржи, имевшие в носовой части подъемные сходни для погрузки и выгрузки тяжелой техники. В море болиндеры должны были буксировать базовые тральщики. На расстоянии 10 каб. от берега они должны были передать болиндеры буксирам и те поведут их к берегу вслед за катерами первого броска. Освобожденные от танков, болиндеры должны были остаться на месте и, выполнять роль причалов, к которым будут швартоваться канонерские лодки.

Отряды высадки и артиллерийской поддержки, которые должны были действовать вместе, были сформированы из разнотипных судов и катеров – от быстроходных эсминцев до тихоходных буксиров, и несамоходных болиндеров. Часть десантных судов – сейнеры, барказы – шла к месту высадки на буксирах. При штилевой погоде этот план был вполне реальным, а вот в случае шторма?..

Для высадки демонстрационного (вспомогательного) десанта у Станички был выделен отряд добровольцев майора Ц. Л. Куникова.

Высадку десанта у Анапы, и р. Сукко должен был демонстрировать эсминец «Бойкий» с четырьмя сторожевыми катерами, а у мыса Железный Рог – четыре торпедных катера.

Еще при разработке документов на операцию в штабе командира высадки возникли сомнения по поводу высадки основного десанта у Южной Озерейки. Этот район хорош для высадки летом, в курортный сезон. Зимой же «самое синее в мире» море почти все время штормит, штилевая погода длится не более 2–3 суток. А побережье у Озерейки открыто для волнения со всех сторон. Кораблям и катерам с десантом будет трудно подойти к необорудованному берегу. Становится особенно проблематичной выгрузка техники с болиндеров, которые волной может развернуть бортом к берегу. Успех десанта в значительной мере зависел от состояния погоды. Да и район высадки находился в 30 км от Новороссийска.

Станичка же – пригород Новороссийска. Глубины здесь позволяют подойти вплотную к берегу и канлодкам и болиндерам и тральщикам. У рыбзавода имелся причал, к которому могли бы швартоваться корабли. Штормовая погода в закрытой Цемесской бухте не так сказывается. Высадку у Станички могла поддержать береговая артиллерия с восточного берега бухты.

В своих воспоминаниях Н. Е. Басистый пишет: «Зачем же нацеливать главные силы десанта на Южную Озерейку, – думаю я, – и ставить в зависимости от погоды успех высадки. Суджукская коса в районе Станички по всем параметрам гораздо лучше подходит для нашего предприятия».

Эти соображения были им доложены командующему операцией вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому. Но решение о высадке десанта в районе Южной Озерейки было принято в штабе фронта и доложено в Ставку, и изменить его уже никто не решался.

Гидрометеорологическая служба флота сообщила командованию, что благоприятный для высадки период ожидается с 31 января по 3 февраля 1943 г., при этом подчеркивалось, что с 4 февраля погода ухудшиться. И на этот раз метеорологи не ошиблись.

Начиная с 27 января соединения 47-й армии предприняли несколько попыток прорвать оборону противника. Войскам оказывали огневое содействие крейсер, три эсминца и батареи береговой обороны. Однако, войска 47-й армии так и не смогли прорвать оборону противника ни на одном участке фронта. В этой обстановке командующий Закавказским фронтом, вопреки ранее утвержденной им же директивы, принял решение высадить десант не позднее 2 часов 4 февраля.

3 февраля в Геленджике и Туапсе началась погрузка войск и техники на суда. В 6.30 3 февраля корабли отряда прикрытия вышли из Батуми в район высадки, чтобы нанести артиллерийский удар в 1.00 4 февраля. Из Туапсе в 15.40 вышли отряд транспортов со 2-м эшелоном десанта и отряд охранения транспортов, а в 19.05 – эсминец «Бойкий» с 4 катерами.

В 19 ч.35 мин (вместо 19.00 из-за плохой организации погрузки) из Геленджика вышли отряды высадочных средств и кораблей артиллерийской поддержки. Флаг командира высадки контр-адмирала Н. Е. Басистого – на эсминце «Незаможник». Погода, как и предупреждали метеорологи, портилась, в море начинался шторм. БТЩ вели на буксире болиндеры, буксиры-сейнеры и барказы. Тральщики с болиндерами на буксире только к 21 ч. 25 мин сумели занять свои места в походном ордере. Неуклюжие несамоходные болиндеры, нагруженные танками постоянно рыскали. На волне начали рваться буксирные тросы, тральщикам приходилось стопорить ход и заводить новые. Отряд снизил скорость до самого малого. Во время маневрирования при подходе к болиндеру, тральщик «Защитник» столкнулся с катером СКА № 0111, который из-за полученных повреждений возвратился в Геленджик. Еще не вступив в бой, отряд понес первые потери.

Канонерские лодки могли бы увеличить скорость и вовремя подойти к месту высадки, но по плану первыми должны были подходить болиндеры. Нарушить утвержденный план командир высадки не решился.

Понимая, что отряд высадки не сможет подойти к берегу у Озерейки в установленное планом время, Н. Е. Басистый в 00.12. 4 февраля послал командиру отряда прикрытия и командующему шифртелеграммы с просьбой перенести начало операции на 1,5 часа.

Получив эту шифровку за 48 минут до момента открытия огня, Л. А. Владимирский, не ожидая решения комфлота, сообщил о переносе начала артподготовки на корабли отряда и командиру высадки. Был оповещен и эсминец «Бойкий», который за 14 мин до начала стрельбы, узнал об ее отсрочке.

Однако, командовавший операцией вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, получив донесения командиров отрядов, приказал действовать по утвержденному плану и в 0.30 подписал радиограмму, адресованную Н. Е. Басистому и Л. А. Владимирскому: «…Нельзя переносить время, уже поздно, все в движении». А затем другой телеграммой, направленной также командующему авиацией флота и командиру Новороссийской военно-морской базы, подтвердил начало операции в 1.00 4 февраля.

Такое решение командующего внесло неразбериху и полнейшую дезорганизацию в последующие действия сил основного десанта. Конечно Ф. С. Октябрьскому хотелось, чтобы все шло по утвержденному им плану. Но метеоусловия приказом даже комфлота не подчиняются, шторм по телеграмме начальства не прекратишь, ветер не уймешь и скорость движения болиндеров не ускоришь.

Действуя по первоначальному плану, в 0.45 4 февраля самолеты нанесли бомбовый удар по Южной Озерейке и выбросили парашютный десант, после чего благополучно возвратились на аэродром. Береговая артиллерия Новороссийской базы в 1.00 начала обстрел побережья у Станички.

Был утерян эффект внезапности. После авианалета и обстрела береговой артиллерии противник уже мог не только ждать десанта, но и определить возможные места его высадки. Отряд прикрытия должен был приступить к обработке места высадки спустя 15 мин после авиаудара, а фактически это произошло только через 1 ч. 45 мин. У немецких артиллеристов и пулеметчиков было достаточно времени подготовиться к отражению высадки.

Крейсера и эсминцы, отойдя на юг от берега, маневрировали, рассчитывая открыть огонь в 2 ч.30 мин. Вынужденное изменение курсов и ходов непосредственно перед стрельбой отрицательно сказалось на надежности выдачи целеуказания орудиям. Задержка с открытием огня привела к тому, что крейсера вынуждены были стрелять без корректировки огня. По плану операции каждому крейсеру придавался один самолет-корректировщик. Однако они вылетели, не зная о переносе времени обстрела, и к моменту открытия огня, израсходовав топливо, вернулись на аэродром.

В 2.10 отряд прикрытия вторично подошел к району высадки, лег на боевой курс и в 2.31 начал стрельбу. По существу корабли стреляли вслепую, не видя целей и не зная результатов стрельбы. По окончании стрельбы отряд прикрытия направился к Батуми.

Эсминец «Бойкий» так же открыл огонь по берегу. Ожидаемый по плану операции самолет-корректировщик не прилете, поэтому стрельба велась по площадям, без корректировки. Эсминец обстрелял порт Анапа, прибрежную полосу и село Благовещенское, имитируя подготовку к высадке. Завершив стрельбу «Бойкий» лег курс отхода. Однако демонстративные действия не обманули противника.

После ухода кораблей отряда прикрытия, десант по существу остался без полноценной огневой поддержки. Остались два старых миноносца «Незаможник» и «Железняков», да сторожевые катера с малокалиберными пушками и пулеметами.

Противник не противодействовал артиллерийской подготовке высадки. Создалась видимость, что его огневые точки на берегу подавлены нашей авиацией и кораблями. В действительности же оказалось далеко не так. В 3.35 катера отряда высадочных средств, с первым броском десанта, устремились к берегу. Немецкие батареи, не отвечавшие на огонь крейсеров и эсминцев, минометы и пулеметы, укрытые в дзотах, обрушили шквал огня на суда отряда высадки. Вспыхнувшие прожектора освещали береговую полосу. От прямого попадания снаряда загорелся и взорвался сторожевой катер, сильные повреждения получили еще два катера.

Вслед за сторожевыми катерами слабосильные буксиры на волне с трудом потащили к берегу болиндеры. Первый подошел к берегу в 4. 30, спустя почти час после высадки первого броска, третий же только в 5.50. Все три болиндера загорелись от огня артиллерии противника. Один из них, потеряв управление при большой накатной волне, развернуло на отмели бортом к берегу. Все же нескольким танкам удалось сойти с болиндеров.

Канонерским лодкам по плану высадки надлежало подойти к пляжу вслед за болиндерами и, используя их как причалы, высадить десантников. Но все они горели. Канонерские лодки, нарушая план высадки, отошли к горе Абрау и начали высадку на узкий каменистый пляж, прикрытый отвесным обрывом.

Интенсивность артиллерийско-минометного и пулеметного огня противника не ослабевала. Погибли тральщик, два сейнера, три барказа, три болиндера, катер МО. Тяжелые повреждения получили два катера МО.

Находившийся на борту «Незаможника» контр-адмирал Н. Е. Басистый потерял управление своими силами, поскольку не знал точную обстановку на берегу, не имел связи ни высадившимися десантниками ни с командирами кораблей. Не знал он что с катеров и болиндеров на берег было высажено около 1500 человек штурмового отряда морской пехоты и выгружено 16 танков, а двум канонерским лодкам удалось подойти к берегу у склонов горы Абрау западнее Озерейской долины, где противодействие противника было незначительным, и начать высадку десанта.

Близился рассвет. Основные силы десанта высадить не удавалось. Ситуация становилась критической. В 6 ч. 20 мин, опасаясь с началом рассвета авиационных ударов, командир высадки контр-адмирал Н. Е. Басистый отдал приказ кораблям первого эшелона отходить, а отряду второго эшелона возвращаться в Туапсе. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский одобрил это решение.

О силе шторма, разыгравшегося 4 февраля, можно судить по тому, что два эсминца из отряда прикрытия, возвращавшегося в Батуми, получили такие повреждения от ударов волн, что после прихода в базу встали на заводской ремонт.

Высадка вспомогательного десанта у Станички застала противника врасплох, и прошло успешно. К рассвету десантники с боем заняли часть Станички, уничтожили 10 дзотов и блиндажей. Морскими пехотинцами был захвачен и удерживался небольшой плацдарм до 4 км по фронту и до 2,5 км в глубину.

В этой обстановке командующий операцией принял наконец правильное, хотя и запоздалое решение: главные силы основного десанта, которые не смогли высадится в районе Южной Озерейки высадить на вспомогательном направлении. В ночь на 6 февраля канлодки начали высадку 255-й бригады морской пехоты у Станички. В последующие дни на плацдарм были переброшены все силы основного десанта. Вспомогательное направление становится основным.

Началась героическая семимесячная эпопея Малой земли. 9—16 сентября 1943 г. войсками Северо-Кавказского фронта и Черноморским флотом была проведена Новороссийская операция, в результате которой город был полностью освобожден.