Россия не только предприняла шаги для заключения мира с Францией, но и выступила против произвола Англии на морях. Борьба против Франции на суше пока не давала положительных результатов. Но на морях эти результаты были налицо. Под предлогом борьбы с военной контрабандой английское правительство присвоило себе право останавливать, задерживать и обыскивать любое судно, идущее под флагом нейтральной страны. Многие из таких судов, далее те, груз которых не имел никакого отношения к военной контрабанде, приводились в английские порты, и здесь специальные суды объявляли их призами. Действия английского правительства представляли собой грубый произвол в отношении нейтральных стран. Лондон не только наносил им оскорбление, но и душил их торговлю, создавая почву для расширения деятельности своих торговцев и судовладельцев. Внешнеторговый оборот Англии (считая ввоз и вывоз), составлявший в 1792 г. 44,5 млн. фунтов стерлингов, увеличился в 1797 г. до 50 млн. фунтов стерлингов, а в 1800 г. — до 73,7 млн. фунтов стерлингов.

Усилившееся преобладание Англии на морях, отражавшееся невыгодным образом на морской торговле других морских держав, убедило в необходимости образовать союз из четырех северных государств: России, Пруссии, Швеции и Дании. Действительно, англичане, пользуясь силой своего флота, прибегали к самым несправедливым, дерзко-насильственным мерам относительно торговых судов других наций Английские крейсеры, присвоившие себе право осмотра торговых судов всех наций, пользовались им и тогда, когда эти суда шли под конвоем своего военного судна. При подобном требовании командир одного датского фрегата готов был силой воспрепятствовать осмотру конвоируемых им судов, и в тот раз английский адмирал пропустил суда без осмотра, но через полгода после этого случая, в июле 1800 г., английский отряд из трех фрегатов, шлюпа и люгера встретил датский фрегат «Фрейя», провожавший шесть торговых судов. После перестрелки англичане взяли в плен датские суда и фрегат и привели их в Доунс

Ответом на требование датского двора об удовлетворении был приход в Копенгаген английской эскадры (13 линейных кораблей и 3 фрегата) под командованием вице-адмирала А. Диксона, которые под угрозой бомбардирования города заставили датчан отказаться от всяких требований удовлетворения.

Встретив близ Барселоны шведский купеческий галиот, английские крейсеры направили к нему шлюпки с вооруженными матросами, которые поднялись на судно под видом осмотра, захватили его и, посадив на него свою команду, вошли на рейд Барселоны, где стояли два испанских фрегата, не подозревавшие, что враг может идти под нейтральным шведским флагом. Пользуясь такой недогадливостью испанцев, англичане ночью напали на фрегаты, почти без боя овладели ими и увели в море.

Подобные действия вызвали негодование всей Европы, и 16 декабря 1800 г. в С-Петербурге между Россией и Швецией был подписан договор, возобновляющий «вооруженный нейтралитет 1780 г.». К нему присоединились Дания и Пруссия.

 «Вооруженный нейтралитет» тогда серьезно подорвал господство Англии на море и поддержал принцип свободы морей и свободной торговли нейтральных стран в период войны.

Новый союз получил название «Союз северных государств». Договор возник на почве сближения Павла I с Бонапартом, который рассчитывал использовать флоты северных держав против Англии и запереть для нее Балтийское море.

Хотя в этом договоре далее не было упомянуто имени Англии, но англичане приняли его за объявление войны и наложили эмбарго на все бывшие в английских портах суда и товары русские, шведские и датские, не касаясь, по особым политическим соображениям, прусских. Союз северных государств угрожал большими потерями торговле Англии, и потому, чтобы расторгнуть его, она решилась готовиться к войне. Союзники также не оставались в бездействии: все порты Балтийского моря и германские в Северном были закрыты для Англии и приводились в оборонительное состояние. Прусские войска заняли Ганновер, а датские — Любек и Гамбург, где конфисковали английские товары.

В России суда, только что возвратившиеся из похода, снова стали готовиться к плаванию; на нашей западной границе сосредотачивалась 120-тысячная армия, и 60 тысяч войск предназначались для охраны берегов Балтийского моря и его заливов.

Павел I велел наложить эмбарго на английские суда (числом до 200), находившиеся в России. В августе 1800 г. в Кронштадте находились 37 английских судов, которые все были арестованы, их команды — 426 человек — свезены на берег. Английские суда были задержаны также в Ревеле, Риге, Архангельске.

В середине декабря Павел приказал: если четыре английских фрегата, находившиеся у Зунда, войдут в Балтику и покажутся у наших берегов или подойдут к Ревелю, в таком случае все английские купеческие суда, находящиеся в русских портах, сжечь.

В августе 1800 г. Павел I приказал немедленно приступить к вооружению 25 кораблей с необходимым числом фрегатов. Назначенная в кампанию будущего года эскадра должна была идти к Копенгагену. Кроме нее необходимо также приготовить 9 кораблей для крейсерства в Балтийском море и 6 кораблей в резерв. Таким образом, всего необходимо было приготовить к весне 1801 г. 40 кораблей.

Ожидая возможного появления английского флота в Балтийском море уже осенью 1800 г., были приняты необходимые меры. 27 августа в крейсерство в Финский залив вышли катера «Диспач» и «Нептун». В тот же день корабли Ревельской эскадры начали выходить на рейд. Они встали в две линии так, чтобы оба фланга были прикрыты батареями на Брегитовском берегу и острове Карлосе. 10 сентября корабли вошли в гавань.

28 августа в 14.30 в 5 милях к западу от Гогланда катер «Диспач» обнаружил английский 12-пушечный люгер «Резолюшион». Катер, приведенный в боевую готовность, подошел к английскому судну. Люгер вез в Санкт-Петербург английского консула Шарпа с депешами на Высочайшее имя. «Диспач» привел люгер в Кронштадт. На докладе о действиях катера резолюция Павла I: «Командиру катера капитан-лейтенанту Лукину объявить Высочайшее благоволение за благоразумный поступок».

После разрыва отношений с Англией появилась угроза появления эскадры англичан под Петербургом Возросшая дальнобойность корабельных орудий требовала значительного удаления передовых позиций от города и гаваней Кронштадта. С этой целью на юго-западе от Кронштадта возвели новое укрепление — Рисбанк, вооруженное 66 орудиями и несколькими мортирами. На отмели северо-восточнее Котлина построили две батареи по 12 орудий каждая. Приводились в порядок прибрежные батареи и другие оборонительные сооружения. Готовились и другие порты. К Архангельску был направлен инженер — генерал Сухтелен с 10-ю батальонами сухопутных войск для укрепления обороны Архангельска, Онеги, Соловецких островов и других мест, «дабы в случае каковых либо неприятельских покушений, места сии могли иметь довольную защиту».

В Архангельске приказано было приготовить 30 судов такого типа, чтобы на каждом из них можно было иметь по одной пушке 24-фунтового калибра и поставить их на три фарватера на каждый по 10 судов, чтобы в случае каких-либо покушений со стороны неприятеля входы могли быть защищены.

Сбылось предсказание Г. Нельсона: «Англия, имевшая в начале войны всю Европу своей союзницей, теперь была во вражде со всей Европой».

Одним из последствий ухудшения русско-английских отношений была высылка моряков-англичан русской службы в Москву. Англичане, прослужившие на русской службе от шести до тридцати лет и не раз проливавшие кровь за российские интересы, были отправлены в ссылку. Среди них такие известные флотоводцы, как вице-адмирал Е.Е. Тет, контр-адмиралы Р. Вильсон и И. Престман. Кроме англичан под горячую царскую руку попали также голландец А. Пильгард и американец Д. Келли.

Сразу после смерти Павла высочайшим приказом 14 марта 1801 г. многих англичан не только возвратили на службу, но и повысили в чинах.

 

ЭКСПЕДИЦИЯ АНГЛИЙСКОГО ФЛОТА В БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ В 1801 г.

Англия приготовилась нанести удар по государствам «северного союза». Прежде всего, она решила заставить Данию отказаться от договора и послала эскадру к Копенгагену. Затем она должна была направиться к Ревелю.

Эскадра для посылки в Балтийское море начала готовиться в Ярмуте уже в январе 1801 г. В состав Балтийской эскадры было назначено 20 линейных кораблей, пять фрегатов, 28 малых судов (в т.ч. семь бомбардирских), на суда был посажен десант под начальством генерала Стюарта — полк пехоты, две роты стрелков и одна батарея.

Командовал эскадрой адмирал X. Паркер, младшим флагманом был вице-адмирал Г. Нельсон. Для сохранения тайны приготовления Англия наложила «эмбарго» на русские, шведские и датские суда, находившиеся в то время в английских портах.

В 1801 г. Россия имела только 61 линейный корабль, из них на Балтике — 31, из этих кораблей только 20 могли вступить в линию. В то время Балтийский флот с трудом мог бы бороться с английским флотом. Швеция могла выставить 11 кораблей, Дания — 10. Если бы они соединились с русской эскадрой, то флот из 30 — 35 кораблей мог вполне противостоять англичанам. Тем более что условия плавания в Балтийском море не были знакомы английским военным морякам.

12 марта эскадра сэра Хайда Паркера вышла из Ярмута. Один из кораблей разбился еще у берегов Англии. Задержавшись из-за противных ветров и штормов, эскадра 21 марта стала на якорь у входа в Зунд.

Хайд Паркер получил секретную инструкцию, которой предписывалось ему, в случае, если переговоры с датчанами примут благоприятный оборот, немедленно идти в Ревельскую бухту, атаковать и разбить эскадру из 12 кораблей, стоявшую на рейде, и потом, не теряя времени, идти на Кронштадт. Английское министерство справедливо считало Россию душой коалиции и не колебалось безотлагательно начать против нее военные действия. Что же до Дании и Швеции, то английское министерство рассчитывало на их слабость и полагало, что одной угрозы бомбардировки будет достаточно, чтобы отделить Данию от союза, то же в отношении Швеции. Английское правительство не сомневалось в отступлении от союза двух второстепенных государств, а следовательно, отправляя сильную эскадру в Балтийское море, имело главной целью нанести смертельный удар русскому флоту и поразить в самое сердце эту державу, почитавшую себя в безопасности от всей Европы.

Военные действия против России, Дании и Швеции Англия намеревалась начать без объявления войны, то есть вероломно.

20 марта эскадра Паркера появилась у входа в Зунд. Датчане знали, что помощь шведского флота, обещанная ко 2 апреля, придет слишком поздно, что русский флот не может освободиться от льда Финского залива. Однако они решились не отделяться от союза и мужественно защищать свою столицу.

С моря Копенгагена защищал форт Трекронор (66 пушек), три батареи на острове Аматер (всего 62 пушки и 13 мортир). Центральная цитадель Фредериксгавен защищала подступы к порту только с суши. Вдоль побережья на Королеском фарватере датчане поставили 18 плавучих батарей (бывшие линейные корабли) и 11 канонерских лодок. Командовал датскими судами коммодор О. Фишер.

1 апреля отряд под командованием вице-адмирала Г. Нельсона — 12 линейных кораблей — отделился от эскадры, прошел через внешний Голландский фарватер и стал на якорь в двух милях от южного, более слабого фланга датской линии. Утром 2 апреля англичане снялись с якоря, при попутном ветре подошли к датским судам и открыли по ним огонь. Паркер между тем снялся с якоря со своими 8-ю кораблями и начал лавировать по направлению к северной группе сражающихся, но вследствие тихого ветра он подвигался вперед очень медленно.

В результате ожесточенного сражения отряд Г. Нельсона оказался в критическом положении, он понес огромные потери убитыми и ранеными, треть его судов села на мель. В этот критический момент Г. Нельсон прибег к хитрости, он предложил начать переговоры о перемирии. Датское командование пошло на это. В результате удалось заключить перемирие на 24 часа, причем англичане получили право овладеть призами, с обязательством свезти с них раненых на берег. К рассвету англичанам удалось вывести все свои суда и призы из канала и расставить вне дальности выстрелов датских батарей. Потери: англичан — 255 убитых и 688 раненых, датчан — 370 убитых и 665 раненых, 1779 датчан были взяты в плен на сдавшихся кораблях. Некоторые английские суда понесли огромные потери. Например, корабль «Монарх» из 660 человек команды потерял 220.

Как только англичане вывели свои суда из опасного положения, они сразу выставили жесткие требования: Дания должна была выйти из союза, открыть свои порты Англии и разоружить все свои суда. Сначала крон-принц противился, рассчитывая выиграть время и дать возможность союзникам — России и Швеции — приготовиться к отпору. Но во время переговоров он узнал о смерти российского императора Павла I, который был душой союза. Надо было пользоваться тем, что до англичан это известие еще не дошло. Поэтому 9 апреля было заключено перемирие на 14 недель. Датчане обязывались не помогать в продолжение этого времени шведам и русским и позволить англичанам запасаться водой и провизией в датских портах.

Г. Нельсон понимал, что экспедиция только начинается, недостаточно было обезоружить Данию, надлежало не упустить русскую и шведскую эскадры. Он опасался, что потерял во время переговоров драгоценное время. 9 апреля Г. Нельсон писал графу Сент-Винценту. «Если бы от меня зависело, то я бы уже 15 дней тому назад находился бы у Ревеля, и ручаюсь, что русский флот вышел бы из этого порта не иначе, как с разрешения нашего Адмиралтейства».

12 апреля в Англию были отосланы наиболее поврежденные корабли с ранеными. В тот же день Паркер снялся с Копенгагенского рейда и с 16 линейными кораблями направился к Борнхольму, надеясь захватить шведский флот. Между тем шведская эскадра из семи кораблей, трех фрегатов и четырех малых судов получила приказ выйти из Карлскроны и идти в Копенгаген на помощь датскому флоту. Еще до ее выхода было получено известие о поражении датчан, но приказ атаковать англичан был подтвержден. 13 апреля шведы вышли в море и спустя два дня у Борнгольма встретились с английскими крейсерами, которые шли впереди Нельсона. Конечно, шведы были бы уничтожены, но в это время на эскадре был получен приказ возвратиться, и она, не встретив английскую эскадру, ушла в Карлскрону.

Паркер, уже находившийся на пути в Ревель, повернул к Карлскроне, к которой прибыл 20 апреля. А через два дня шведское правительство, уведомленное о смерти Павла I, выразило согласие на переговоры, которые закончились согласием шведского короля на прекращение «всех существовавших раздоров».

Только после этого Паркер направился к Ревелю. Однако 23 апреля к флоту пришел люгер с депешами от графа П.А. фон дер Палена, члена иностранной коллегии, руководившего при Павле I внешней политикой России. В них сообщалось о смерти Павла I и о том, что сменивший его на престоле Александр I приказал своему флоту «воздерживаться от неприязненных действий против англичан». Александр всего 40 дней на троне и не хочет, чтобы начало его царствования омрачилось военным конфликтом, у него есть возможность продемонстрировать свое миролюбие. Он решил отвести Ревельскую эскадру в Кронштадт. Вследствие этого Паркер повернул назад и 25 апреля встал на якорь в Кёгэ-бухте.

 

ЭСКАДРА Г. НЕЛЬСОНА В РЕВЕЛЕ

Между тем английское правительство пришло к убеждению, что теперь, когда заговорили пушки, во главе эскадры должен стоять не дипломат (Паркер), а флотоводец (Нельсон). 21 апреля в Лондоне был подписан приказ о возвращении адмирала Паркера в Англию и назначении Нельсона главнокомандующим балтийской эскадры.

Приказ на эскадре был получен 5 мая, и Хайд Паркер, сдав команду Горацио Нельсону, на фрегате «Бланш» отбыл в Англию. Первой командой Нельсона была «поднять все гребные суда и приготовиться сняться с якоря». 7 мая флот из 17 линейных кораблей, двух 50-пушечных и нескольких фрегатов вступил под паруса. Нельсон уведомил командующего шведским флотом вице-адмирала Кронштадта, что, хотя адмирал X. Паркер согласился не препятствовать плаванию шведских судов, он будет действовать против шведского флота, если встретит его в море. Оставив у Борнгольма капитана Муррея с самыми тихоходными кораблями «Эдгаром», «Русселем», «Глатоном», «Сатурном», «Агамемноном», «Ардентом», «Резонаблем» и фрегатом крейсировать у Карлскроны, с остальными 11 линейными кораблями, фрегатом и двумя бригами Г. Нельсон отправился в Финский залив. Он рванулся к Ревелю, чтобы захватить или уничтожить русские суда. Г. Нельсон стремился застать в Ревеле зимовавшую там эскадру. Но русских судов в Ревеле уже не было.

Ревельская эскадра: корабли «Саратов», «Евсевий», «Северный Орел», «София Магдалина», «Алексей», «Всеволод», «Сисой Великий», «Архистратиг Михаил», «Глеб», «Не тронь меня», «Изяслав», «Ростислав», «Иануарий», «Максим Исповедник», фрегаты «Венус», «Нарва», «Феодосии Тотемский», катер «Нептун», люгер «Великий князь» — до 7 апреля вышла на рейд, адмирал М.К. Макаров поднял флаг на «Всеволоде».

В крейсерство был отправлен люгер, а через неделю — фрегаты «Венус» и «Феодосии Тотемский». 21 апреля Ревельская эскадра снялась с якоря и 25-го прибыла на Кронштадтский рейд, а затем была введена в гавань. В начале июля эскадра (в несколько измененном составе) вернулась в Ревель.

Кронштадтская эскадра предназначалась для обороны острова Котлина и зашиты морских подступов к столице. На южном фарватере к 2 мая заняли места по диспозиции: корабли «Победоносец», «Борис», бомбардирские корабли «Перун», «Гром», фрегаты «Св. Павел», «Св. Александр», бомбардирские катера «Этна», «Сопка», 9 плавбатарей. На северном фарватере встали: фрегаты «Воин», «Автроил», «Эммануил», «Константин», «Св. Александра», гребные фрегаты «Св. Николай», «Богоявление», бомбардирские катера «Гремящий», «Непобедимый», яхта «Походная». После того как отношения с Англией были урегулированы, в конце июня все суда вошли в гавань.

В Роченсальме в готовности находилась гребная эскадра — тридцать четыре канонерские лодки, два гребных фрегата и две плавучие батареи. Командир ее И.И. де Траверсе намеревался, если Ревельская эскадра не остановит Нельсона, маневрируя своими канонерками, сбивать англичан с курса и наводить их на мели.

Находившийся в крейсерстве люгер «Великий князь» (капитан-лейтенант П.М. Рожнов) обнаружил у острова Даго английскую эскадру. С этим известием он вернулся в Ревель, а спустя час на Ревельский рейд пришел английский катер. Командир его капитан Дигби вручил главному командиру Ревельского порта вице-адмиралу А.Г. Спиридову письмо от Нельсона с просьбой прислать лоцманов для безопасного прохода эскадры в бухту. Так как прямых указаний о воспрепятствовании прихода эскадры Нельсона А.Г. Спиридов не получал, он послал к нему двух штурманов. 30 апреля/12 мая английская эскадра в составе 11 кораблей, фрегата, двух бригов и двух люгеров пришла в Ревельскую бухту и остановилась на якоре в 10 верстах от гавани.

В Ревеле Г. Нельсона постигло большое разочарование. Захватить или уничтожить русские корабли ему не удалось: более чем за неделю до его прибытия они ушли в Кронштадт. Кронштадт — морской щит Санкт-Петербурга — находился в глубине Финского залива. Узкий фарватер, проходивший мимо него в С-Петербург, был защищен мощными фортами, которым нечего было опасаться даже смелости самого Нельсона.

Русское правительство успокоилось относительно своего флота, а потому присутствие английской эскадры в Ревеле, казалось, тем сильнее его оскорбляет.

Александр I направил в Ревель вице-адмирала П.В. Чичагова, который сообщил Нельсону, что государь желает разрешить все недоразумения с Англией мирным путем

Несколько успокоившись, Г. Нельсон понял, что его агрессивный акт в отношении России в тот момент, когда министры в Лондоне намеревались наладить контакты с Санкт-Петербургом, мог причинить большой вред политике Лондона. И он решил изобразить свой приход как акт «доброжелательства».

Русские моряки в Ревеле вежливо встретили английскую эскадру. Вице-адмирал А.Г. Спиридов посылал офицера к вице-адмиралу лорду Г. Нельсону, который, вернувшись, доложил, что лорд Нельсон желает запастись в Ревеле свежей водой, мясом и хлебом для моряков своей эскадры, и что также он желает салютовать крепости и потом съехать на берег на некоторое время. А.Х. Спиридов и военный губернатор города сообщили, что крепость на салют его будет отвечать таким же числом пушек и что они видеть его с удовольствием желают.

Стараясь успокоить российское правительство, Г. Нельсон написал графу П.А. фон дер Палену: «Я счастлив, что имею возможность уверить Ваше сиятельство в совершенно миролюбивом и дружественном содержании инструкций, полученных мною относительно России. Прошу Вас заверить его императорское величество, что... мои собственные чувства полностью соответствуют полученным мною приказаниям Я не могу это выразить лучше, как явившись лично, с эскадрою в Ревельский залив или Кронштадт, смотря по желанию его величества. Этим я хочу доказать дружеское расположение, которое, как я надеюсь, будет при помощи божьей вечно существовать между нашими государями. Присутствие мое в Финском заливе окажет также большую помощь английским торговым судам, зазимовавшим в России. Я принял меры к тому, чтобы в моей эскадре не было ни бомбардирских судов, ни брандеров. Этим я хотел ясно показать, что не имею никаких иных намерений, кроме желания выразить глубокое уважение, которое я питаю к особе его императорского величества».

1/13 мая граф Пален направил Нельсону письмо, свидетельствующее о том, что адмиралу не удалось ввести в заблуждение российское правительство относительно визита английской эскадры: «Милорд, — писал Пален, — письмо, которое Ваша светлость, оказав мне честь, написали... вызвало у меня немалое изумление, оно утвердило во мне уверенность в мирных намерениях Великобритании и в то же время показало Ваше намерение, милорд, отправиться со всем флотом под Вашим флагом на рейд Ревеля либо Кронштадта. Мой повелитель император отнюдь не предполагает, что подобный демарш совместим с горячим желанием, проявленным его британским величеством, восстановить доброе согласие, которое столь долгое время царило между двумя монархами. Напротив, его императорское величество находит это полностью противоположным духу тех инструкций лондонского двора, о которых сообщил ему лорд Хоуксбери. Вследствие этого его величество приказал мне известить Вас, милорд, что единственным доказательством искренности Ваших намерений будет срочное удаление флота, которым Вы командуете, и что не могут иметь место никакие переговоры с Вашим двором, пока его морские силы будут находиться в виду наших портов».

Такой язык был достоин великого государства, и никогда еще беспокойный заносчивый дух, характерный для Британского флота той эпохи, не получал более справедливого и строгого урока,

4/16 мая Нельсон ответил Палену совсем не в «нельсоновской» манере. Он старательно, местами даже подобострастно оправдывался: «Ваше превосходительство, будете так любезны и заметьте его величеству, что я вошел на Ревельский рейд не ранее, чем получил на это разрешение их превосходительств коменданта и главного командира порта».

Вместе с тем Нельсон получил уведомление от русского правительства, что император считает неуместным приход в Ревель английской эскадры и что никакие переговоры не могут иметь места, пока она находится в русских водах. С этим приходилось считаться, и 5/17 мая Нельсон, простояв в Ревеле всего 4 дня, увел свою эскадру в Данию.

На следующий день Пален написал ему примирительный ответ: «Милорд, я не в состоянии представить более яркое свидетельство доверия, которое испытывает мой повелитель император в связи с результатами моего письма... Его императорское величество тотчас распорядился снять эмбарго, распространявшееся на английские суда...

Я весьма сожалею, милорд, что Ваше предшествовавшее письмо вызвало недоразумения; но кто, как не Вы, знающий законы чести и достоинства, не должен тому удивляться.

Его императорское величество обязало меня известить Вашу светлость, что ему было бы приятно выразить личную признательность герою Нила и увидеть Вас при своем дворе, если Ваши инструкции позволят Вам оставить флот и прибыть на одном корабле в один из наших портов».

Но это Нельсона уже не интересовало. Вскоре в Балтийском море произошла встреча адмирала с новым послом Лондона в России лордом Сент-Эленсом, который на фрегате «Лотон» направлялся в Санкт-Петербург. Посол посоветовал вице-адмиралу держаться осторожно и ни в коем случае не мешать намечавшемуся улаживанию отношений между Англией и Россией.

Интересно, как повел бы себя герой Нила, застав русскую эскадру на Ревельском рейде. Судя по его решимости, скорее всего, открыл бы пальбу. Русские также были бы вынуждены ответить, и возможно, война между двумя недавними союзниками началась бы не в 1807 г., а на 6 лет раньше. Однако на этот раз все обошлось «замешательством» или «недоразумением» как этот эпизод упомянут в современных документах.

5/17 мая Г. Нельсон ушел из Ревеля, а 7/19-го Россия и Швеция сняли эмбарго, наложенное ими на английские суда. Александр I приказал снять эмбарго с английских коммерческих судов и возвратить их хозяевам, а также оказать им всякую помощь в починке судов и привести их в такое состояние, чтобы они были в готовности к отплытию из портов. 4 июня Великобритания также освободила датские и шведские суда, задержанные в ее портах.

Таким образом, «неприязненные действия» англичан с двумя державами прекратились.

6 июня, проведя несколько дней у Ростока, английская эскадра возвратилась в Кёгэ-бухту. Затем Г. Нельсон по его просьбе был заменен вице-адмиралом Полем 19 июня он на бриге убыл в Англию. 19 июня было подписано англо-русское соглашение по вопросам осмотра нейтральных судов, а в конце июля английская эскадра была отозвана из Балтийского моря.

15 мая в Кронштадт прибыли английские фрегат «Лагона» и тендер «Курьер». На фрегате прибыл полномочный посол лорд Сент-Эленс, а также консул Шарп. Фрегат салютовал из 13 орудий, на что с русской эскадры ему отвечали 13 выстрелами. На следующий день посол и консул отправились в Санкт-Петербург.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ РОССИЕЙ МИРА С АНГЛИЕЙ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Александр I спешил окончить еще не начавшуюся войну с Англией, которая, при влиянии Франции, могла разрастись до громадных размеров. К тому же война эта, не представлявшая для России особых выгод, не пользовалась сочувствием в обществе. К идее Екатерины II о свободе всемирной морской торговли большинство даже образованных людей относилось с равнодушием, так как она не представляла для частных лиц непосредственных выгод, а прекращение торговли с Англией, уменьшавшее вывоз русских товаров за границу и поднявшее цены на иностранные товары, касалось большинства населения страны.

Наконец, 5/17 июня 1801 г. в Петербурге между Россией и Англией заключена была морская конвенция, в сущности, значительно изменяющая правила вооруженного нейтралитета Екатерины II и союза северных держав.

По правилам, установленным этой конвенцией, судам нейтральных держав разрешалось посещать гавани воюющих государств и привозить товары, за исключением военной контрабанды и неприятельской собственности. Находящимися в блокаде признавались только те порты, вход в которые охранялся в действительности судами воюющей державы; но рядом с этими правилами, облегчительными для нейтральных судов, находились постановления, крайне для них стеснительные и могущие вести к большим злоупотреблениям правом сильного. Так например, командирам кораблей воюющей державы предоставлялось право не только осматривать все нейтральные коммерческие суда, хотя бы они и шли под охраной военных судов, но и право проверять бумаги самого конвоирующего корабля. В случае какого-либо сомнения разрешалось делать обыск и отводить заподозренные суда в порт воюющей державы; причем конвоирующему кораблю ни под каким предлогом не дозволялось сопротивляться такому задержанию. К этой конвенции вскоре присоединились Дания и Швеция.