— Кушай, сынок. Не вредничай!

— Не хочу.

— Игореша. Надо.

— Не хочу!

— Тебе надо кушать, чтобы не болеть. Ешь.

— Не хочу-у-у! А-а-а!

Ирина выронила ложку. Прижала к себе сына, но тот сердито вырвался. Мальчик явно встал не с той ноги. От еды отказался, капризничал. И к маме больше не ластился. Наоборот, смотрел на нее взглядом затравленного волчонка.

Ирина терялась. Она не могла договориться с собственным сыном! Хотя, правда, это был уже не тот пухлый веселый малыш, каким она помнила его. Игорек вырос, вытянулся. И повзрослел не от хорошей жизни.

— Не хочет, не заставляйте, — вмешался в поединок Тэйнхари ак-лидан. — Отсутствие аппетита — нормальное явление после сеанса терапии…

— Ты инопланетянин? — напрямик спросил его мальчик.

— Немного, — сказала Ирина.

Мальчик хмуро, исподлобья посмотрел на нее.

— Я у него спросил, а не у тебя!

— Игорек, — терпеливо выговорила Ирина, — он не понимает по-русски.

И тогда Игорек выдал. Ирине захотелось провалиться в черную дыру, немедленно и сразу же. И где он только слова такие услышал! Впрочем, нетрудно догадаться — где. В собственном доме. От Насти.

— Извините, — со стыдом выговорила Ирина. — Ради Бога, ак-лидан, извините. Он не понимает, что говорит!

Ак-лидан только улыбнулся:

— Этот молодой человек прекрасно понимает все. Он наверняка уже видел моих сородичей. И знает, что хорошего от них ждать нечего. Спросите у него, убедитесь сами.

Ирина спросила. Игорек рассказал, вставляя самые разные словечки, что "эти уродливые дядьки" — сволочи, негодяи и вивисекторы. Они приходили домой и били тетю Настю, и она плакала. А потом становилась злой и била его, Игоря. Еще она заставляла его есть всякую гадость, и однажды выбросила в окно любимого плюшевого медведя. "За то, что я не слушался".

Ирина помнила этого медведя. Она и Рустам купили его, едва сынишка только родился. Белый лохматый медведь в матросской рубашке. Игорек расплакался, когда рассказывал о том, как тетя Настя выкидывала медведя. Я держал его за лапу, и лапа оторвалась. Лапу я спрятал, но тетя Настя ее все равно нашла и выкинула…

Ирина обняла ребенка, и он на этот раз не вырвался. Хотелось выть, кричать, орать во весь голос. А еще пойти к а-дмори леангрошу и потребовать свидания с Настей. Чтобы выдрать ей все волосы и выцарапать глаза! Скотина…

— Мама, а они нас бить будут, да?

— Нет, сынок. Это другие инопланетяне. Они — хорошие…

— Как же, — буркнул сын, отстраняясь, — хорошие они там… как же…

Пять лет. Пять лет, а похож на бурчливого старичка. На старичка, ничего хорошего от жизни не ждущего. Ох, бедный мой сынок…

— Извините, Ирина, — сказал Тэйнхари ак-лидан. — Я должен вам рассказать… Вы — ближайший родственник, вам надо знать.

— Что с Игорьком? — мгновенно встревожилась Ирина.

Господи. Только чтобы ничего страшного. Ничего смертельного. Я не переживу!

— Понимаете, пока он спал, я провел полное обследование. Если хотите, взгляните, — он включил терминал. — Результат сканирования головного мозга…

Ирина посмотрела. Изображение, понятно, было голографическим. И не надо было оканчивать медицинский институт, чтобы понять — вот это круглое темное пятно ничего хорошего из себя не представляет.

— Что это? — осипшим вдруг голосом спросила Ирина.

— Опухоль, — объяснил ак-лидан. — Следствие длительного воздействия гипнолигатора, в поле которого ребенок прожил довольно долго… Мальчику требуется срочная операция.

— А вы…

— Я — врач общей практики, — мягко сказал ак-лидан. — Я не справлюсь. Да и не имею права проводить такие операции.

— А что же делать? Что?!

Хороша новость, ничего не скажешь! Не было печали…

— Мальчика нужно срочно отправить в Центр нейрохирургии, сразу же, как прибудем на Анэйву. Я уже связался со специалистами. И они готовы его принять. Вы не переживайте, это не смертельно. Риск минимален, поверьте. Вот только… возникает одна не слишком приятная проблема.

— Какая? Какая еще проблема?!

— Вы — его единственный родственник. Но у мальчика нет гражданства, а вы ограничены в правах. Ваш опекун, Клаемь а-свери, находится сейчас за пределами Анэйвалы, я узнавал.

— Так что же делать теперь? — Ирина почувствовала, как обрывается душа.

Ждать, когда вернется Клаемь — нереально, когда она там вернется, поздно будет. И что, смотреть как ребенок умирает? Если Игорек умрет, то ей, Ирине, жить незачем. И никакой психокод от хваленой Натален Магайон-лиа не поможет.

— Ситуацию можно решить лишь прямым приказом а-дмори леангроша, — объяснил Тэйнхари ак-лидан. — Я… пытался связаться с ним.

— А он?

Ак-лидан вздохнул:

— Не стал даже слушать. Отмахнулся тем, что занят. И рта раскрыть не дал!

Очевидно, ак-лидана это здорово обидело. Когда в ответ на просьбу выслушать отключают связь. Едва ли не посылая подальше по всенародно известному адресу.

— Черт, — выругалась Ирина.

Панику надо отбросить. Она ничем не поможет. А-дмори леангрош, значит. Ирине подумалось, что а-дмори леангрош ей задолжал. И задолжал порядочно. Начиная от фальшивого покушения в аэропорту Сихраува и заканчивая смертью Рустама. Пусть только попробует теперь отказать или послать!

— Он еще тут, на корабле? — спросила она.

— Конечно. Но вряд ли он нас примет…

— Меня — примет, — заявила Ирина, хотя уверена в том не была.

— Что ж, пойдемте, — с готовностью сказал ак-лидан.

— Нет… я сама. Вы лучше за ребенком присмотрите. Присмотрите ведь, да?

Ак-лидан обещал.

— Вот, возьмите с собой, — он передал ей треугольную медицинскую карточку. — Здесь история болезни вашего сына. Пригодится в разговоре

Ирина поблагодарила его, взяла документ.

— Игореша, — обратилась она к сыну. — Я сейчас выйду. Но скоро вернусь.

Мальчик долго смотрел на нее. Потом сказал:

— А ты правда вернешься?

— Конечно, вернусь! Не беспокойся, солнышко.

— Мама, ты теперь тоже инопланетянка?

— Господи, сынулечка!- Ирина обняла ребенка, прижала к себе, стала целовать, — я — твоя мама, я тебя никогда больше не брошу, никогда-никогда! Просто мне надо сделать одно дело, поговорить кое с кем. Поговорю и вернусь. Хорошо? Не бойся. И доктора не обижай, хорошо?

Игорек хмуро посмотрел на Тэйнхари ак-лидана.

— А если онменя обидит?

— Тогда я разорву его в клочья, — свирепо пообещала Ирина.

Игорек несмело улыбнулся. Бедный мой маленький сынок! Больше никакие гады тебя не обидят. Никогда. Уж я позабочусь об этом!

Ирина подумала, что добраться до а-дмори леангроша будет непросто. Если он по связи ни с кем говорить не хочет… С чего это к себе пускать должен? Наверняка заперся у себя и сидит. Может, даже пьет что-нибудь вроде спирта. От счастья, что злыдня-Артудекта заловил… И что же, встать под дверью его комнаты (каюты?) и колотить в нее головой до тех пор, пока охрана не скрутит?

И колотить, если понадобится. Ради сына…

Внезапно ей пришла в голову идея получше!

Когда-то, безумно давно, еще в первые дни ее жизни на Анэйве, а-дмори леангрош дал Ирине свою визитную карточку с кодом доступа. И сказал, что она сможет воспользоваться ею в любое время. Карточку у Ирины никто не забирал. Она так и лежала в сумочке, которую Ирина автоматически таскала с собой.

Она раскрыла сумочку и стала в ней рыться. Нашла карточку, конечно же. Не сразу, но нашла.

И пусть только господин Дорхайон попробует отмахнуться! Ирина была полна яростной решимости. За своего ребенка драться она будет до последнего. А все, кому это не понравится, пускай идут в задницу к даргу.

— Тэйнхари ак-лидан, — сказала она, — можно воспользоваться вашей информ-системой?

— Конечно, — он обрадовался карточке как ребенок.

Переживает за Игорька, надо же. Впрочем, любой врач, если он настоящий врач, конечно же, будет переживать за своих пациентов. Особенно если пациент — маленький ребенок…

— Спасибо.

Ирина провела карточкой над считывающей панелью. Когда-то она сказала себе, что никогда и ничего у а-дмори леангроша не попросит. Ну что ж, она ошибалась. Здесь уже не до гордости.

На экране появилось недовольное лицо Арэля Дорхайона. Видно, ему здорово не понравилось, что его потревожили.

Впрочем, не похоже было, что он пил. Вполне вменяемый вид. И глаза не красные…

— Простите меня, пожалуйста, господин Дорхайон, — торопливо выговорила Ирина. — Но вы сами дали мне свою карточку, помните? Сказали, что я могу в любое время…

— Я вас слушаю, — сдержавшись, сказал он.

— Мой сын болен, — торопливо сказала Ирина. — Его надо серьезно лечить. Но без вашего приказа лечить его не будут. Пожалуйста. Помогите моему сыну!

— Хорошо, — кивнул он. — Что от меня требуется?

Ирина кивнула Тэйнхари ак-лидану. И тот с готовностью включился в разговор.

Ирина не понимала принципа межзвездных путешествий. Попыталась в свое время найти в информе, еще до поездки на Землю, нашла много чего и в изобилии. Не поняла ничего.

Сам прокол между двумя точками Вселенной осуществлялся мгновенно. Координаты задавались кодом Всемирной Торговой Сети. Координаты начальной точки и точки конечной.

Проколы, по понятным причинам, старались осуществлять подальше от крупных масс. А то вот так, неровен час, возникнешь в середине звезды или черной дыры. Или в горе на какой-нибудь планете, тоже не лучше.

Как это все было возможно, чем оно объяснялось и каким образом приводилось в действие, понять было невозможно. Ирина даже не пыталась. Зато пользоваться — вполне пожалуйста. Грубо говоря, утром были на Земле, обедать вернулись на Анэйву. Времени такое мгновенное перемещение на черт знает какие расстояния не требовало вообще.

Времени требовали лишь маневры в солнечной системе, как-то: приблизиться к планете, спуститься на поверхность…

Еще какая-то хитроумная технология позволяла пассажирам не пристегиваться и не испытывать на себе все прелести перегрузок. Потому Ирина совершенно спокойно отправилась в гости к а-дмори леангрошу. Позвал! Она уложила Игорька и собралась вздремнуть сама, даже начала засыпать. Но ак-лидан разбудил ее. Сказал, что ей велели идти, так сказать, на прием, и не медлить.

В голосе ак-лидана звучало непривычное уважение. Наверное, разговор Ирины с правителем Анэйвалы, протекавший у него на глазах, впечатлил… Или же впечатлили последствия разговора. Ирина не стала уточнять. Торопливо привела себя в порядок и пошла.

А-дмори леангрош принял ее в той же самой комнате, где Ирина видела его же в компании Флаггерса. Флаггерса сегодня не было. И Клаверэля барлага не было. Ладно. Нужны они больно были…

Стены-экраны (или все-таки настоящие окна?) показывали уже Анэйву вместо Земли. Ирина узнала материк, где находился лан-лейран. С такого расстояния город было не увидеть, но это, в общем-то, неважно. Странное чувство охватило Ирину, странное глубокое чувство.

Словно она, намыкавшись автостопом по разным, сомнительного качества, дорогам, возвращалась теперь домой…

А-дмори леангрош сидел на своих любимых подушках за терминалом. Он отключил экран и жестом велел Ирине присесть. Делать нечего. Пришлось взять пару подушек и кое-как на них пристроиться. Как эти Оль-Лейран без стульев и кресел обходятся? Уму непостижимо. Наверное, пилот корабля тоже сидит на подушке… если он Оль-Лейран, конечно. С них станется!

Арэль Дорхайон протянул Ирине треугольную пластинку:

— Возьмите. Надеюсь, это решит все ваши проблемы с лечением сына.

Ирина взяла.

— Спасибо, — сказала она.

— Я не могу отменить ограничение в правах, — продолжил он. — Это прерогатива Службы Психического Здоровья. Вы проходите курс терапии у Непаэля Лилайона ак-лидана, насколько мне известно. Не пренебрегайте его помощью, она вам сейчас очень нужна. Непаэль ак-лидан — лучший специалист в Анэйвале. И даже за пределами нашей солнечной системы слава о нем идет не самая дурная. Есть люди, которые готовы пересечь пол-Галактики, чтобы записаться к нему на прием. И пересекают ведь, что характерно…

Ирина слушала, стараясь незаметно шевелить ногами. А не то опять отсидишь себе конечности, встать не сможешь… позорно будет.

— После лечения потребуйте провести экспертизу, — посоветовал Дорхайон. — По ее результатам ограничение с вас снимут. Не думаю, что придется проходить повторный курс, это все же редко случается. А пока почтенная Клаемь а-свери остается вашим опекуном. Вашим и вашего сына, ведь он — несовершеннолетний.

Он задумчиво посмотрел на Анэйву. Планета стремительно приближалась, увеличиваясь в объеме. Нехилая скорость у кораблика.

— Вообще говоря, — продолжил а-дмори леангрош, — на вашем месте стоило бы подумать о замужестве…

— Да вы что! — возмутилась Ирина. — Как вы можете? Я только что потеряла мужа…

Он жестом велел ей умолкнуть, и Ирина замолчала.

— Подумайте о детях, — сказал он устало. — Хорошенько подумайте. Мой брат готов усыновить их. А это, извините, очень серьезно. Решает сразу значительный объем проблем.

О детях? Он сказал — о детях? Так он знает об Ойнеле?!

— Знаю, — прочитал ее мысли а-дмори леангрош. — Отчего же не знать?

— И вы знали с самого начала? — заикаясь, спросила Ирина.

Господи. Ну, конечно же, знал. Они все знали, и терпеливо выжидали как… как удавы в засаде. Надеясь так или иначе, но жертву прихватить.

— А как же — закон равен для всех? — не удержалась Ирина. — Флаггерс… Ахавьерш… по-прежнему изгой. Значит, и дети его тоже. Разве нет?

— Не думаю, будто вы желаете смерти своей дочери, — холодно заметил а-дмори леангрош. — Пусть даже и ради красного словца.

Ирину вмиг полило страхом. Нет, конечно же, нет! А ведь с него станется…

— Ойнеле — носитель того кусочка наследственной памяти, который нам интересен в достаточной степени, чтобы сохранить ей жизнь. Девочке дали имя отмены, в ней память не активируется, но ее дети и внуки пригодятся клану. Поэтому, если вы не будете шлепать своим языком где попало…

Ирина молчала. Конечно же, шлепать языком она не будет! Ни за что.

— Скажите, — тихо сказала она, — а вот тогда, в аэропорту Сихраува. Это вы сами все подстроили, да? Вы уже тогда все знали?

— Знал, — неохотно ответил он. — Вся эта операция во многом была спланирована мной самим. И моими сыновьями.

Что ж. Чему удивляться? Ты ожидала другого ответа? Наивная.

— Страшный вы человек, господин Дорхайон, — выговорила Ирина, глотая слезы.

— Страшный, — не стал отпираться он.

Она вскинула голову. Лицо у а-дмори леангроша было такое… Ирина даже испугалась. Сплошная боль.

— Я не только сына бросил в реактор, — быстро, скороговоркой выговорил он. — Не только вашу жизнь выкрутил. Но и женщину мою, ради которой… все бы отдал… вынудил пройти через все это дерьмо!

Он сжал кулак, опустил его на столешницу терминала. Медленно так опустил. Наверное, ему хотелось треснуть изо всей силы, дать выход боли и ярости.

Наверное.

— Хотелось бы верить, что жертвы не напрасны, — с тоской сказал он, рассматривая Анэйву, уже заполнившую собой почти весь экран-окно. — Ваш Рустам и моя Раласву…

Планета стелилась бело-синим ковром. Уже не шар, еще не плоскость… Зрелище потрясающей красоты.

Ирина боялась глаза поднять на своего собеседника. Когда женщина плачет, это еще понять можно. Понять и отнестись сочувственно. Может быть, даже поплакать с нею вместе, за компанию. А когда то же самое случается с крепким мужиком, облеченным к тому же немалой властью… Вот тут не вдруг сообразишь, что и подумать.

— Ступайте, — ровным голосом велел ей а-дмори леангрош.

Ирина поднялась. Она все же осмелилась скосить глаза на его лицо. Слез там и в помине не было. Но это ничего не значило. Они прольются потом, когда некому будет их увидеть.

Ирине стало жаль а-дмори леанроша. Слишком много он потерял на этой победе. Столько, что и впрямь впору сомневаться в собственном триумфе.

Хотя, если вдуматься, яму он себе вырыл сам.

Привык распоряжаться чужими жизнями с легкостью, какая простому человеку не снилась. И перенес эту привычку на семью и любимого человека. Чего делать ни в коем случае не надо было…

Но, несмотря на доводы разума, Ирине все-таки было очень жаль а-дмори леангроша.

Корабль приземлился в лан-лейране. В той части лан-лейрана, где обитали сородичи а-дмори леангроша. Ирина ожидала, что корабль сядет на какой-нибудь типа лист, на самом верху леса. Нет… посадочная площадка все же оборудована была на земле.

Могучие стволы обступали обширное поле, заросшее веселенькой сиреневой травкой. Небо казалось немыслимо далеким… синий фетровый пятак, запечатавший глубокий колодец, на дне которого располагался космодром.

Корабль встречали.

Во-первых, врачи из Центра нейрохирургии. Они прибыли по вызову Тэйнхари ак-лидана. Насколлько Ирина поняла, операцию Игорьку сделают уже сегодня. По результатам назначат лечение… Что-то подсказывало ей: даже здесь, на Анэйве, лечение займет немало времени. Бедный мой, маленький сынок… Но никто не советовал готовиться к худшему. Значит, все у Игорька будет хорошо. Потому что если плохо… Нет. О плохом лучше не думать, тогда оно и не сбудется.

Помимо врачей на торжественную встречу пришел сам глава клана, Итэль Бэйль Дорхайон. И вместе с ним — Фарго. Удивительно было видеть их вместе, вроде как они раньше друг друга терпеть не могли. Фарго Ирину испугал. У него был на редкость бешеный вид.

Ирина вспомнила слова покойной Раласву сэлиданум: Синдромом Тойвальми жестко сцеплен с полом. С ним рождаются только девочки. Мальчики всего лишь носители. Но решительно ничего женского в облике Фарго не наблюдалось. Вот уж действительно, сознание определяет бытие. Человек, благодаря наследственной памяти считавший себя мужчиной, именно мужчиной и выглядел. И вел себя соответственно.

— Пойдем, сынуля, — сказала Ирина. — Пойдем, малыш…

— Я не малыш, — буркнул мальчик.

Но вырываться, чтобы показать свои взрослость и самостоятельность, не стал. Ирина чувствовала его страх как свой собственный. Да она сама боялась предстоящей операции до чертиков! А Игорек о ней вообще пока еще не знал. Ирина не решилась ему рассказать. Ребенку и так досталось, пусть хоть передохнет немного.

Повели пленников. Настя шла, опустив голову. По сторонам не смотрела. Зато Артем Денисович… Артудект… держал себя так, будто это не он, а все остальные у него в плену. Столько наглости, столько счастья в улыбке. Ирина смотрела, не в силах отвернуться.

Глава клана вдруг шагнул навстречу.

— Кету! — выдохнул он, глазам своим не веря, — Кетуларайнешь!

Артем Денисович недобро усмехнулся и отвесил ему издевательский поклон. Насколько позволили скованные за спиной руки. Ирина во все глаза смотрела на них.

Похоже, разыгрывался заключительный акт длительной жизненной драмы.

Эти двое прекрасно знали друг друга. Давние знакомцы…

— Низко же ты пал, — с презрением бросил Глава Дорхайонов.

Он повернулся, шагнул было прочь. И в спину ему, уходящему, пленник с ненавистью швырнул всего одно непонятное слово:

— Орлоемь!

Дорхайон вздрогнул, как от удара. Обернулся:

— Что?

И тут выдержка изменила пленнику. Он рванулся вперед и смачно харкнул прямо в лицо своего недруга. Попал, что удивительно.

Его сбили с ног, чувствительно пнули несколько раз. А он вдруг зашелся сатанинским хохотом. Он катался по траве и хохотал, хохотал, хохотал как безумный, и не мог остановиться. Сумасшедший, поняла Ирина. Тронутый. Недаром он показался ей безумным еще в прошлый раз.

Итэль Дорхайон вынул светлый платочек и брезгливо стер с щеки плевок. Бросил платок на траву. Он не сказал ни слова. Да и что тут можно было сказать? Не материть же безумца.

… И вот ради этого Артем Денисович позволил себя поймать? Ради плевка в морду главе клана Дорхайонов? Хорошо, он плюнул. Исполнил, так сказать, заветное свое желание. И пойдет теперь на виселицу. Плевок в обмен на виселицу слишком уж неравный обмен! Но кто поймет сумасшедшего?

То, что Артудект явно тронулся умом, видно было всем и каждому, даже Настя смотрела на него с удивлением и жалостью.

Но Ирине именно это и не нравилось. Сумасшествие для такой ядовитой гадины — слишком легкий, слишком простой конец. Несправедливо простой…

Ядовитая гадина.

Яд…

Ирина закричала.