Заснуть толком я так и не смог, а потом услышал чьи-то голоса рядом с машиной. Говорили на языке Чужих, которого я не понимал совсем. Какое-то время я вслушивался в мелодичную распевную речь, в ней был особенный, неповторимый ритм, присущий всем незнакомым языкам.

Голоса определенно были девичьими. Я высунул голову из салона. Девушки при виде меня радостно заулыбались. Их было пятнадцать, а то и двадцать, все в черных комбинезонах и с оружием в кобурах, но на симпатичных личиках вместо обычной угрюмой настороженности сияло радостным возбуждением неумеренное любопытство.

- О'Коннор ак'балеф, хайлумвэссек,- веселым хором прощебетали они мне полагающееся в таких случаях формальное приветствие.

Я был очарован.

- И вам день добрый… э… милые дамы, - хриплым со сна голосом ответил я, машинально приглаживая ладонью торчащие во все стороны волосы.

- Ак'балеф, спой нам, - попросила меня красавица Воркен, стоявшая впереди всех.

- Я не захватил с собой инструмент…

- Возьми у нас, - в руках Воркен как по волшебству появился балефзан, такой же, как тот, что остался в номере Айровой гостиницы.

- Я не знаю вашего языка… - растерянно сказал я, принимая прибор.

- Зато мы знаем твой, - успокаивающе проговорила Воркен.

- Знаем-знаем, - защебетали остальные.

- Ну… ладно, - я выдвинул лестницу и присел на верхнюю ступеньку.

Девушки быстренько расселись на площадке, поджимая под себя ноги и не обращая внимания на отсутствие мебели. Я раскрыл балефзан, коснулся пальцами актив-зоны. Родился чистый, звенящий звук, гулким эхом разнесшийся по всей округе.

- А о чем вам спеть?- спросил я у них.

Девушки переглянулись.

- О героях,- сказала одна.

- О славных битвах былого,- отозвалась другая.

- О любви,- шепнула третья.

- Хорошо,- кивнул им я.

Я спел им "Пустоши Марса", "Зеленые холмы Земли", "Сияние Стрина", "Летучий Голландец", "Лунную тропу", "Венерины глазки", "Снежную королеву" и "Марсианскую деву" - все, что только сумел припомнить. Народ потихоньку прибывал и прибывал, вскоре площадка оказалась забита до предела. Тогда те, кому не хватило места, просто становились у края и вытягивали шеи, чтобы лучше слышать и видеть. Вскоре вокруг моего снегохода собралась изрядная толпа. Я заметил Филиппа Снежина, приветливо мне улыбнувшегося, обоих Ми-Грайонов и даже мальчишку Гретаса. Я осторожно опустил барьеры. В сознание хлынула теплая волна всеобщего расположения, одобрения и по-детски радостного восторга. Чужим нравились мои песни, по-настоящему нравились, к тому же мало кто из здесь присутствующих приучен был скрывать свои эмоции за плотными стенами телепатической защиты. Такого чистого, светлого ментального фона я не встречал нигде во всей Солнечной системе.

Никогда бы не подумал, что обычно серьезные и сдержанные в своих чувствах Чужие могут быть вот такими веселыми, радостными, просто счастливыми, наконец. Я глянул на сидевших передо мной девушек. Девчонки, обыкновенные симпатичные девчонки, по чьей-то злой прихоти взявшие в руки оружие. Но меня не мог обмануть их беспечный вид. Я знал, что ножи и шайерхи в кобурах у них за поясами болтаются вовсе не красоты ради. Любая из этих девочек была опасным и страшным противником. Они такие же, как и мы. Совершенно такие же…

- Спой нам, ак'балеф, что-нибудь из сборника "Момент бури",- попросила Воркен.- Уважаемый господин Весенан рассказывал, что ты отобрал в этот сборник все самое наилучшее.

"Вернусь в Аян, - подумал я, - удавлю уважаемого господина Весенана! Нашел, о чем рассказывать!" Но деваться мне было некуда. И я спел им "Мгновение", "Черную жемчужину" и "Глаз урагана"…

- Что такое момент бури?- спросила вдруг одна из девушек.

Я слегка растерялся. В самом деле, что это такое?

- Когда ураган идет над океаном,- начал я объяснять,- и накрывает корабль… Есть миг, когда яростный ветер внезапно стихает и хлещущий ливень превращается в обычный моросящий дождик, а огромные волны слегка оседают, переставая швырять судно из стороны в сторону… Это означает, что корабль попал в центр тайфуна. И если хватит у капитана ума, если хватит сил удержаться… То будешь лететь вместе с бурей, покуда она не иссякнет, и останешься в живых. Очень важно вовремя поймать этот миг, момент бури. Поспешность или промедление зачастую равносильны гибели. Но даже в такое мгновение никогда не будет безопасности. Не каждый способен пережить свой момент бури.

Как не пережила его Дженифер ди Сола. Как не сумела пережить Хорэн. Как живое встало передо мной ясное личико моей девочки в последние минуты ее коротенькой жизни. Она родилась маленькой и слабой и так кричала, словно заранее знала, что уготовано для нее жестокой судьбой. Я сидел с ней, ухаживал за ней, кормил из бутылочки… До тех пор, покуда Ольмезовский не сообразил, как использовать ее, такую кроху. Меньше чем за полгода Хорэн превратилась в высокую стройную девушку… с прежним доверчивым взглядом ребенка, не ждущего никакого подвоха от воспитавших ее взрослых… Ее использовали и отбросили прочь, как ненужную, отработавшую свое назначение вещь. Боже, как жестоко и подло с нею поступили!

Я склонил голову, ощущая черное бессильное отчаяние. Ольмезовский сдохнет, само собой, но его поганая смерть не вернет мне мою малютку Хорэн. Ее не вернет уже никто и ничто. Она больше никогда не улыбнется мне. Никогда. Ах, как остро ощущал я сейчас это беспощадное "никогда"!

Я ждал, напряженно вслушиваясь в гулкую тишину. Всегда, когда мне бывало по-настоящему плохо и больно, ко мне приходила музыка. Особенная, не похожая ни на что. Так было, когда погибла Джейни, так случилось и теперь. Жаль, в балефзане нет кристалла и невозможно ничего записать…

Я ждал, склонив голову. И мелодия пришла. Она упала с затянутого давящим зеленым светом неба словно ливень в летнюю ночь, ударила в сердце невыносимой болью словно молния, высекающая из истерзанного тела земли очередной провал, закружила калейдоскопом воспоминаний.

Плачущий ребенок в колыбельке, уже догадывающийся о своей страшной судьбе. Хорэн. Очаровательная девчушка со вздернутым конопатым носиком и тысячью и одним "Почему?".

"Почему небо синее, Манфред?"

"Почему Солнце желтое, Манфред?"

"Почему звезды маленькие, Манфред?"

"Почему ты плачешь, Манфред?"

Хорэн. Высокая девушка с серебристыми волосами, тоненькая и хрупкая на фоне свирепых воинов в черных комбинезонах.

"Забери меня из этого ужасного места, Манфред!"

Хорэн. Ее последнее желание: "Я хочу снова увидеть Солнце, Манфред!"

Я не смогу исполнить твое желание, Хорэн. Я не смогу больше ничего для тебя сделать, Хорэн.

Жар субатомного распада. Остывающие искры на гладком полу. Вот и все, что от тебя осталось, Хорэн. Прости меня, если можешь. Сам я себе не прощу уже никогда…

Ах, каким чудовищно тяжким казалось мне сейчас это ужасное "никогда"!

Я завершил мелодию резким диссонансом и закрыл лицо руками. Я не хотел, чтобы кто-либо видел мои запоздалые и бесполезные теперь слезы. Я справился с ними с превеликим трудом. Теплая волна сочувствия, пришедшая от Снежина, немного согрела меня. Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза. Я понял, что напрасно беспокоился о балладе, рожденной горем и страданием. Она не пропадет бесследно. Снежин сохранит ее в инфосфере, где ее сможет услышать каждый…

Сообразив, что представление окончено и новых песен не будет, Чужие начали неохотно расходиться, обсуждая между собой услышанное. Я заметил Арэля Ми-Грайона. Он ссорился с Воркен. Вот схватил ее за локоть, она отстранилась, а грубиян тарг вдруг резко и зло вывернул ей руку… Его эм-фон полыхал багровыми сполохами злобной ненависти. "Разве можно так обращаться с красивыми девушками, болван", - подумал я. Но тарг не был телепатом и меня не услышал. Зато Снежин услышал. В его взгляде было молчаливое предостережение. Правильно, в общем. Воркен сама виновата, раз позволяет так с собой обращаться. Иначе давно дала бы в глаз и все дела. Ладно, их проблемы. Но тут, как на грех, до меня донеслись слова взбешенного воина:

- Ак'атармиек земал пьохалан на'сатагарраш н'исинэ!

- Ак'атармиек земал - это значит землянин, я то есть. Пьохалан и все прочее - страшные оскорбления, грязные ругательства, задевающие честь предков. Так. Отца у меня никогда не было, но мать я помнил. Получается, этот хам и солдафон намеренно оскорбил мою маму. Этого уже я стерпеть не мог.

- Ми-Грайон тарг,- сказал я, включенный балефзан далеко разнес мой голос, - немедленно возьми свои поганые слова обратно! Если конечно,- тут я мило улыбнулся,- не хочешь ими подавиться!

Тарг оставил Воркен в покое и вспрыгнул на площадку, яростно на меня оскалившись. Я ощутил исходящую от него жажду убийства и невольно поежился. Господи, да он давно уже дожидается подходящего повода для драки! И сейчас я ему этот повод предоставил. Отлично! Мне самому вдруг очень сильно, до зуда в кулаках, захотелось набить ему морду. И позвонки пересчитать. И вообще. Чтоб запомнил надолго, кого какими словами обзывать.

- Что тебе не понравилось в моих словах, ты?- угрожающе прошипел мне Чужой, прижимая уши.- Ты ведь не знаешь метаязыка!

Поредевшая было толпа снова начала собираться. Удивительное дело, сочувствующих мне оказалось намного больше, чем можно было представить. Похоже, дорогушу тарга не очень-то жаловали в пределах славного города Катуорнери. Да и по морде он явно давненько как следует не получал. Сейчас я ему накостыляю!

- Не обязательно знать язык для того, чтобы не пропускать мимо ушей оскорбления!- резко сказал я, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Снежина.- Бери назад свою ругань, тарг, немедленно! Или держи ответ за нее! А если этого не сделаешь, значит, ты сам - пьохалан со всеми прилагательными!

Толпа дружно ахнула. Снежин прикрыл глаза. "Ну, и идиот же ты, Фредди!" А в руках Ми-Грайона в мгновение ока оказался готовый к бою плазмер. Багровым удушливым чадом поднялась в ментале злобная, ничем не замутненная ненависть воина. "Раздавить, размазать по элану наглого земляшку, открывшего пасть на лучшего воина Катуорнери!" Впрочем, выстрелить он не успел. Я выбил из его рук оружие с быстротой и легкостью, доступными лишь психокинетику. Снежин, уже записавший меня в трупы, удивленно распахнул глаза, потом вспомнил, в чем дело, и понимающе кивнул.

Арэль Ми-Грайон кровожадно оскалился, шагнул ко мне… Я только сейчас по-настоящему увидел, какой он огромный, злющий и страшный. "Сейчас я тебе вломлю",- злорадно подумал я, чувствуя вскипающую в крови бешеную злость.

А интересно все-таки, как он собирается отвертеться от полновесного удара психокинетической силы, с готовностью сгустившейся вокруг меня тугим коконом? Ведь еще один шаг и я так вмажу, мало не покажется.

Ми-Грайон словно подслушал мои мысли, остановился.

- Что, привык прятаться за непробиваемым щитом, мальчишка?- насмешливо сказал он.- Без своей уникальной паранормы ты никто!

- Боишься,- удовлетворенно проговорил я, вставая.- Ну, ладно. Уговорил. Я тебя и без психокинеза сделаю. Вон, телепат первого ранга,- я кивнул Снежин, мрачно покачавшему в ответ головой,- проследит за мной. Но ты тоже будешь без оружия! Устраивает?

Его устраивало. Еще бы! Я видел врага насквозь. "Что может сделать щуплый коротышка-терранин, добровольно отказавшийся от своего единственного преимущества, против подлинного мастера? Ясное дело, ничего. Убить его, быстро и красиво, на глазах у всех воинов Катуорнери - что может быть лучшим доказательством мастерства и силы?" Ну, приятель, тут тебя ожидает далеко не приятный сюрприз!

Внезапно я наткнулся взглядом на Орнари Ми-Грайона. Какой-то долгий, бесконечно долгий миг мы глядели друг другу в глаза. Натянулась до предела и зазвенела, словно струна, тонкая ниточка понимания. "Не убивай его",- попросил Орнари Ми-Грайон, только без слов, сами понимаете. "Не буду",- пообещал я, тоже без слов.

Тем временем тарг снял с себя все оружие, даже ножи в черных чехлах, затем развернулся и бросился на меня красивым смертоносным движением, говорящем о немалом мастерстве. Арх Геда или, иначе, Путь воина, - знаменитая школа единоборств Чужих, которая славится непревзойденными бойцами, такими, как этот тарг, к примеру. Мало кто из наших решался иметь дела с воинами Арх Геда один на один; предпочитали, в основном, расстреливать с большого расстояния и спешно делать ноги в случае промаха. Учить Пути воина представителей иных рас категорически запрещается и карается, естественно, смертной казнью через повешение.

Я даже не стал вынимать руки из карманов. Шпагат, перекат, удар. Надо отдать должное реакции Ми-Грайона: я метил в голову, но попал в плечо. Однако моя оплошность его не спасла. Враг потерял равновесие и попытался достать меня в падении. Я немедленно взвился в воздух и здорово наподдал по подставленной заднице. Чужой пропахал носом всю площадку и едва не свалился за край. Девушки захихикали, переговариваясь между собой.

Воркен не сумела удержать хмурый вид, прыснула в кулак. В ее эм-фоне вспыхнула желто-алая полоса злорадного удовлетворения. Да-а. Что же ты за дерьмо такое, тарг, если даже у собственной девушки не можешь вызвать сочувствия?!

Ми-Грайон вскочил и издал потрясающий по своей выразительности рык:

- Гард танас шаес!

Я перевел это так: "Заткнитесь все!"

- Кто учил тебя Арх Геда, терранин?- угрожающе спросил у меня тарг.

- Меня учили кин-дао,- ответил я с улыбкой.- У меня был хороший Наставник.

Учить кин-дао чужаков тоже запрещалось и тоже каралось смертью. Не обязательно через повешение. Вообще с этим искусством с самого начала было связано немало запретов. Разрабатывал его военный чин, Антон Кинчев, специально в расчете на боевые паранормы. Как все военные, Кинчев страдал острой формой маниакальной подозрительности, больше всего он боялся, что воспитанники обратят новоприобретенное искусство против своих же учителей. Именно поэтому в кодексе кин-дао столько запретов в области общения с непосвященными. Правда, самому Кинчеву это помогло мало, он погиб в одной из локальных войн, что разрывали тогда перенаселенную Землю на части, погиб, как и опасался с самого начала, от рук собственных учеников, но это история уже совсем отдельная.

- Ты хорошо дерешься,- признал воин, его глаза горела яростной злобой.

Я только улыбнулся. "Напавший на мастера кин-дао, - любил говорить Наставник, - проигрывает не потому, что напал плохо, неумело, слишком рано или слишком поздно. Он проигрывает просто потому, что напал".

Блокирующая спираль получилась у меня уже далеко не такой безупречной, как прежде. Наставник наверняка не преминул бы воспользоваться всеми моими ошибками. Но Ми-Грайону хватило. По широкой дуге он улетел далеко за пределы площадки, грузно шмякнувшись об элан и, кажется, сбив кого-то с ног. Я выпрямился, глядя на неподвижное тело. Неужели шею свернул при падении? Вот было бы хорошо…

Воркен опомнилась, бросилась к поверженному воину, приложила руку к его щеке. Обернулась и наградила меня злобным взглядом. Мне стало не по себе. Перспектива драться еще и с ней совсем меня не прельщала. Но тут Ми-Грайон тарг наконец-то пришел в себя. Он отбросил руку Воркен и вскочил на ноги, правда, не слишком резво.

- Это нечестно!- взвревел он, сверля меня ненавидящим взглядом.- Он воспользовался своей паранормой!

- Неправда,- негромко, но так, что слышали все, заявил Снежин.

- Вы, терране, все заодно!

- Бой был честным,- невозмутимо повторил Снежин.- Смиритесь, тарг.

Ми-Грайон свирепо выругался. Я пихнул его в грудь, да так, что Чужой снова шлепнулся на задницу. Данное мною слово больше меня не сдерживало, к тому же симпатии окружающих явно были на моей стороне. Итог нашей ссоры был очевиден: тарг непременно довел бы меня до боевого бешенства, а тогда бы ему сам Господь Бог не помог бы…

…Но толпа вдруг расступилась, пропуская самую гигантскую женщину из всех, которых я успел повидать до сих пор. Я позабыл обо всем на свете, хотя мало кто назвал бы ее красавицей. Квадратное лицо с широкими скулами, редкие светлые волосы, вьющиеся мелкими колечками, крепко сбитое тело - сплошные мышцы и сухожилия. Особенно впечатляли огромные кулаки размером каждый с мою голову, не меньше. Росту в ней было все три метра с кепкой, как говорят. Но достоинство и властная сила окутывали ее подобно королевской мантии. Сразу было видно, что эта женщина привыкла повелевать и не признает даже малейшей тени неповиновения от кого бы то ни было.

Она уперла руки в бока и посмотрела на Ми-Грайона тарга. Эм-фон последнего стремительно менял свою палитру. От прежней воинственности не осталось ни следа. Короткий жест, и тарг беззвучно сгинул в начавшей редеть толпе. Великанша оглянулась на меня. Пронзительный взгляд ее светло-голубых, почти бесцветных глаз, проникал, казалось, в самую душу безо всякой телепатии. Я вскинул голову, стараясь смотреть ей в лицо. И тут она внезапно улыбнулась. Хорошая у нее была улыбка, добрая, мягкая. Я несмело улыбнулся в ответ.

Потом она обратилась к Орнари Ми-Грайону, объясняясь с ним жестами в невероятном темпе. Ответы Орнари выглядели куда более скупо и даже как будто немного неуверенно. Словно он не разговаривал на языке жестов довольно давно и с тех пор основательно его подзабыл. Рядом со своей собеседницей Ми-Грайон казался хрупким подростком.

- Кто она такая?- потрясенно спросил я у Орнари Ми-Грайона, провождая взглядом уходящую великаншу.

- Арэлау Магайон-лиа барлума,- ответил мне Чужой.- Второе лицо после Мина лантарга во всей Солнечной системе. Сейчас, когда Лаутари Мин… хм… болен, она фактически его замещает. Во всем.

- А почему она не разговаривает?- задал я глупый вопрос, потрясение еще не прошло.

- Черное безмолвие. Генетическая болезнь, передающаяся в клане Магайонов по наследству. Собственно, из-за этой болезни их клан и получил свое прозвание, ведь "магайон" дословно означает "дитя безмолвия"… Манфред, вы очень глупо поступили, унизив моего брата у всех на глазах. Он в последнее время стал просто бешеным, без конца ввязывается в такие вот драки. О причинах подобного поведения остается только гадать: сам он не желает ничего объяснять. Я думаю, терпение Арэлау барлумы скоро закончится, но к тому времени вам наверняка разницы уже не будет.

- Что же, по-вашему, я должен был покорно дать себя изуродовать?! Он же хотел меня убить!

- Вы могли бы,- мягко, словно неразумному ребенку, втолковал Орнари,- просто пропустить его гнусные слова мимо ушей и уж ни в коем случае не повторять их ему в лицо. Ведь никто не требовал от вас, терранина, таких глубоких познаний в метаязыке. А теперь я могу поручиться лишь за то, что он не ударит в спину и не поджарит вас из шайерха во сне. Сегодня вы нажили себе серьезного врага…

- Плевать,- скривился я.- Полезет - еще получит. Мало ему не будет, можете мне поверить.

Но Орнари был прав, разумеется. Сейчас, когда первый бешеный порыв угас, я понимал, что мне действительно не следовало нарываться. Но… как приятно было смотреть на неподвижное тело поверженного врага, сознавая, что тот схлопотал по заслугам! Откуда я мог знать, что обеспечу Ми-Грайона тарга глубокой ненавистью ко всем представителям моей расы вообще на долгие-долгие годы? Сегодня он еще получит от меня в довесок все, что ему причитается, но об этом позже.

Я поискал Снежина и с удивлением обнаружил, что телепат о чем-то беседует с мальчишкой Хорошеном. Пацан заметил мой взгляд и злобно ощерился, потом спешно простился со Снежиным и быстро пошел прочь.

- Не скажу, что вы вели себя разумно, Манфред,- сказал мне телепат,- Но я рад, что вы уцелели.

- Знаете что?- обозлился я.- Пойдите со своей радостью… как можно дальше!

- Как хотите,- улыбнулся мне Снежин одними глазами. Ирония, снисходительность, понимание. Наилучшие пожелания. Надежда на скорую встречу. Прощание.

Как много можно вместить в краткий миг бессловесного общения!

Площадка опустела. Я повернулся к своему снегоходу и увидел одинокую фигурку девушки. В ее эм-фоне преобладали тусклые тона тоскливой грусти. С удивлением я узнал в ней Воркен Мин-лиа.

Что-то помешало ей уйти вместе с остальными, и сейчас она нерешительно переминалась с ноги на ногу, не зная, как обратиться ко мне и стоит ли вообще затевать разговор. Удивительно красивая женщина! Я вспомнил грубияна тарга и сказал ей:

- Простите, но мне кажется, Ми-Грайон тарг обращается с вами совсем уж по-хамски. Насколько я разбираюсь в ваших званиях, вы по чину выше его. Почему же вы терпите подобное обращение?

Не то чтобы ей приятно было отвечать на мой действительно бесцеремонный вопрос, но в глазах Воркен я увидел облегчение. Оттого что я обратился к ней первым? Или потому, что ей на самом деле хотелось поговорить о наболевшем с кем-то совершенно чужим, кого она, может быть, никогда больше в своей жизни не встретит? Во всяком случае, начало разговора она сочла приемлемым.

- Он мой будущий муж,- объяснила мне Воркен.- Тот, с кем мне придется провести всю мою жизнь, до самой старости,- странная горечь, звучавшая в ее голосе, заставила меня изумленно вскинуть голову.- Вы удивлены?

- Да,- сказал я, даже не пытаясь скрыть свои эмоции.- Мне кажется, такая красивая девушка, как вы, могла бы подыскать себе в спутники жизни кого-нибудь и получше.

- Нет, не могла бы,- без улыбки сказала она.- Браки совершаются с дозволения Службы Генетического контроля и в интересах клана. Внешние данные здесь не имеют никакого значения, равно как и чин, склад ума, личные заслуги или какие-либо иные особенности.

- Ну, генетический контроль я еще могу как-то понять,- проговорил я.- Дети все-таки должны рождаться здоровыми. Но подчинять личную жизнь интересам клана - это уж слишком!

- А кем же вы будете без поддержки клана?- горько усмехнулась Воркен.

- Собой,- ответил я.

- Собой,- иронично повторила девушка.- Очень сложно оставаться собой без родичей, готовых защищать и оберегать свою кровь когда и где только потребуется.

- Но за коллективную безопасность вы платите своей личной свободой!- горячо возразил я.- И мне кажется, такая цена достаточно высока. Чтобы мне кто-то приказывал, с кем мне строить семейные отношения… Никогда в жизни!

- Манфред, скажите, свою жену вы выбирали себе сами?- вдруг спросила Воркен.

А я подумал, что странный у нас все-таки разговор получается. Слишком личный.

- У меня все по-другому было,- сказал я.- Я спас Таню… от одного мерзавца. А потом просто не смог уже бросить на произвол судьбы. Потом, у нас Кристина есть и Галли… Дети - это большая ответственность.

- Я видела ваших детей. Их тела подвергались процедурам генетического конструирования. У нас это запрещено.

- Слышал,- кивнул я.- У нас тоже неоднократно пытались ввести полный запрет на любые исследования в области генетической инженерии человека. Наиболее активно настаивала на этом Земля, за что и поплатилась. После чего вопрос, можно сказать, потерял свою актуальность. Есть Юпитерианская Лига, где дозволено все. Есть Марсианская Республика, где все запрещено. И есть Земля, где смотрят сквозь пальцы на все, лишь бы не происходило явных нарушений законов Содружества. Каждый выбирает то, что ему больше нравится. В меру своих возможностей, разумеется.

- В этом и кроется главная причина всех ваших бед,- заявила Воркен.- Личная свобода, которой все вы придаете такое большое значение, приводит к неизбежной анархии. Вы живете одним мгновением, не помня собственных предков и не заботясь о благополучии потомков.

- Ну, о благополучии своих потомков я забочусь и еще как!- не согласился я.

- А о потомках ваших потомков? О правнуках и праправнуках, которым жить после вас?

На это я уже не нашелся, что возразить. Я сказал:

- Так далеко вперед я не загадываю. К чему? Сами видите, время какое. То Лига выпендривается, то Марсианская Республика суверенитета требует, то Венера туда же со своими амбициями, то вы претензии предъявляете… война за войной, одним словом. Тут дай Бог хотя бы детей нормально устроить! Чтобы они выросли и могли уже сами о себе позаботиться.

- Да,- помолчав немного, произнесла Воркен.- Когда мы хотим пожелать кому-либо незавидного будущего, мы говорим: чтоб твои потомки жили в эпоху перемен.

- Хорошее пожелание,- согласился я.

- Приказ атаковать Содатум-Орбитальную исполняла я,- неожиданно сказала она. Эти слова дались ей с некоторым трудом, словно девушка не сразу нашла в себе силы перешагнуть через глубокую пропасть.- Это был славный бой. Шари Лагран капитан оказался достойным противником. Его отвага и храбрость остались в нашей памяти навечно.

Я не сразу сообразил, что она говорит о капитане Шарле Лагранже, командире Содатум-Орбитальной. Я немного знал Лагранжа. Уроженец Земли, эмигрировавший с семьей на удаленную колонию Юпитерианской Лиги, он был одним из тех немногих, кто действительно верил в необходимость создания Независимого военно-космического флота и делал для этого все, что только можно было сделать. Затея в принципе была неплоха, и если бы не конфликт с Чужими, из нее мог бы выйти определенный толк. Но после падения Содатума остатки Независимого флота превратились в шайку головорезов и пиратов, бесчинствующих на межпланетных трассах. Недавнее наглое ограбление грузовика "Венера-Марс" добавило немало головной боли службе безопасности "Starkad Transportalie" и лично Филиппу Снежину, так как лучшего рынка для сбыта награбленного, нежели Земля, не существовало в природе. Краем уха я слышал, что Снежин вконец обозлился и планирует провести масштабную операцию по зачистке криминальных элементов. Если он снюхается по этому поводу с Марсом и "Starkad", то жарко станет не только Земле, но и всей Системе.

- Когда останки Орбитальной рухнули в Керивийское море,- продолжала Воркен, бесцельно крутя в пальцах продолговатый темный брелок на короткой платиновой цепочке,- я наблюдала за катастрофой. Огромная кольцевая волна причинила немало разрушений. Но один город на побережье необъяснимым образом уцелел. Кавинтайн, столица этого злосчастного мира. У меня сложилось такое впечатление, словно город прикрыло куполом полициклического поля. Но ваши технологии еще не могут позволить вам конструировать генераторы этих полей. Ваши ученые не касались еще даже теоретической стороны вопроса. Откуда же тогда оно взялось над Кавинтайном, да еще и такой невиданной мощности? Я долго над этим думала.

- И что же вы придумали?- полюбопытствовал я.

Она скупо улыбнулась.

- Лишь вчера вечером, услышав вашу сказку-балефанзари под названием "Глаз урагана", я поняла, что тогда произошло. Мальчика, спасшего город от разрушительной волны-цунами, звали Фредди, не так ли?

- Ну,- развел я руками,- Фредди - это общепринятое сокращение нескольких имен. Так можно назвать и Альфреда, и Годфреда, и Фредерика. Это может быть Фридрих, Фредизан или даже просто Фред…

- Или Манфред,- подсказала Воркен.

- Да,- не стал я спорить.- Близкие друзья действительно иногда зовут меня Фредди. Но это не значит ровным счетом ничего. Спаситель Кавинтайна умер от приступа алой лихорадки. А город потом все равно был разрушен.

- Я немного знала Джейни ди Солу,- помолчав, произнесла Воркен.- Мы… не были врагами. Мне довелось бывать в Кавинтайне после того, как жители покинули город. Граница психокинетического поля, заслонившего город от цунами, пролегла как раз через дом Джейни. Странно это выглядело: часть дома в руинах, а часть невредима… В уцелевшей части я нашла вот это…

Она протянула мне свой брелок. Я взял вещицу в руки. Выточенная из цельного куска полупрозрачного морского камня девушка улыбалась мне знакомой улыбкой. Вместо ног у нее был пышный рыбий хвост, а на тонких предплечьях красовались плавники.

- Русалка,- прошептал я непослушными губами.- Морская дева, берегиня.

Талисман, приносящий удачу. Я сделал ее для Джейни… Я перевернул брелок и провел пальцем по выдавленным в спинке девушки инициалам "М.К." - Манфред Коннор. Я только не знал, что Джейни ее сохранила…

Удивительно, как упорно прошлое цепляется за нас, не желая отпускать. Я давно уже не вспоминал Кавинтайн и Содатум, и даже образ самой Джейни начал тускнеть, постепенно уходя в забвение… я жил сейчас иными проблемами и заботами… и вот, поди ж ты, былое властно напоминало о себе переданным через Чужую женщину талисманом… Откуда бы Воркен знать, какая большая боль кроется за маленькой фигуркой русалки, моей волей созданной из подвернувшегося под руку содатумского камня?

- Возьмите,- я протянул ей вещицу.

- Оставьте себе,- отказалась от нее Воркен.

Я удивленно посмотрел на девушку.

- А вы уверены, что вам больше не понадобится удача?

- Мне кажется, Манфред,- усмехнулась она,- что вы нуждаетесь в удаче куда больше меня.

- Спасибо,- сказал я, бережно пряча брелок в карман.- Знаете… Хотите, я вашему женишку снова морду начищу, а? Безо всякого психокинеза. Это должно отучить его быть такой сволочью. Хотите?

Мгновение она колебалась. Моя идея ей понравилась, вне всяких сомнений. Но Воркен сумела подавить недостойные эмоции.

- Благодарю,- улыбнулась она своей великолепной улыбкой,- но лучше не надо.

- Вы уверены?

- Уверена. Прощайте, терранин.

- До свидания. Может, мы еще встретимся.

- Вот уж это навряд ли.

Она пошла прочь, а я еще долго смотрел ей вслед. Красивая девушка. И очень несчастная.

Они такие же, как мы. Точно такие же. Они испытывают те же эмоции, что и мы: боль, гнев, гордость, долг перед кланом и старшими родственниками, страдания и муки безответной любви. Это не врамены с их психологией пчелиных ульев. И не загадочные веганцы со своим почти запредельным, вызывающим ужас могуществом. Что с того, что сородичи Воркен сумели создать обширную галактическую державу, а мы до этого еще не доросли? Что с того, что их корабли способны практически мгновенно преодолевать межзвездные расстояния, а мы до такого фокуса еще не додумались? И что за разница, в конце-то концов, какие предки дали жизнь нашим расам - обезьяны или гигантские кошки. Они такие же, как и мы. Точно такие же. Мы можем разговаривать друг с другом. Мы можем понять друг друга. Тот, кто впервые назвал их "Чужие", был идиотом.

Я вздохнул и полез в снегоход. Поспать надо, пожалуй…