Следующие несколько дней я вздрагивала от каждого стука эхо, все ожидая, что отец вызовет к себе. Но ожидания не оправдались, и требовать клятвы о неразглашении от меня, похоже, никто не собирался. Может быть, у него был какой-то план, очередная комбинация на несколько ходов, кто знает. Но даже если и так, делиться информацией с кем-либо я вовсе не собиралась. Пожалуй, это как раз тот случай, когда чем меньше знаешь, тем крепче спишь, чего я и желала всем родным и дорогим людям.

В остальном же жизнь текла по привычному уже, чуть сумасшедшему сценарию. В департамент я пока не вернулась, хотя выбор был. Ирвин после разговора по душам не посчитал возможным ставить условий и предоставил самой решать, посидеть ли немного дома, упростив его и без того сложную жизнь, или же продолжить работу как ни в чем не бывало, заставляя беспокоиться за себя. Стоит ли говорить, что при таком раскладе первый вариант нравился мне больше.

Тем более что нагрузка мужа возросла каким-то непостижимым образом раза в два. Ни о каких обеденных посиделках в ресторациях речи теперь и не шло — Ир уходил, едва рассветало, а возвращался ближе к полуночи, вымотанный до невозможности. Казалось, преступники всего Дастара решили разом активизироваться, прибавив беспокойства простым разумным и работы сотрудникам департамента правопорядка. Районных отделов тоже, разумеется, но особенно доставалось все же центральному. Не говоря о том, что проблема заговора вовсе не исчезла. Лицо Элейн теперь смотрело с сотен портретов в большинстве городов страны, но особых результатов это не дало.

Особенно нереальным в свете всего этого казался тот факт, что обещания держать меня в курсе дел Ирвин вовсе не забыл. И за ужином, который зачастую оказывался для него единственным приемом пищи за день, супруг посвящал меня в происходящее. Очень скоро мне стало понятно, что в моей картине мира на этот счет существуют белые пятна. Да что уж там скрывать, их оказалось полным-полно.

— Всегда подозревал, что ничего вы там не чаруете, а просто гипнотизируете заготовки, пока те сами не приобретут нужных свойств. — Я мысленно закатила глаза, но и не подумала оторваться от плетения, чтобы не запороть работы последних двух часов.

На самом деле, когда я говорила о сумасшедшем сценарии, забыла уточнить, что основным актером являлся как раз вот этот сероглазый брюнет, в очередной раз нагло вторгшийся в мою мастерскую. Причем то, что дверь была заперта, его вовсе не остановило и даже не смутило.

Вообще присутствие Ладамира в нашем доме было инициативой Ирвина. Как и сменившийся в одночасье едва ли не на треть состав слуг, а также бродившие здесь целый день почтенные маги, проверявшие и обновлявшие блокировку портальных сетей. Можно было подумать, Ир не доверял собственным способностям в этой сфере. Лучшего же друга он подсунул мне со словами: «Все равно бездельничает, так пусть тебя развлекает», хотя что-то подсказывало — далеко не в развлечении причины его пребывания здесь.

И поначалу я вовсе не была против, расценив как знак доверия. Тем более, когда Дамир хотел, впечатление мог создавать самое что ни на есть замечательное. Такое, что негатив от последней встречи улетучился бесследно. Это потом уже оказалось, что такие «проблески» бывают весьма редко, а в остальное время он едва выносим. Вот как сейчас, например.

— От тебя опять все служанки разбежались и ты пришел портить нервы мне? — Закрепив конец энергетической нити, я подняла голову, глядя на уже развалившегося в кресле приятеля. Для дружбы нам пока не хватало времени, а вот для приятельских отношений — вполне. Имея за плечами опыт общения с ехидной парочкой в виде Налы и Тиля, а также с обладающей не менее острым язычком Лизой, я очень быстро нашла верный стиль общения с ним. Строить из себя великосветскую лайди и восклицать «как вы можете!» на его выходки было бы верно, но абсолютно не результативно, а вот бить той же картой…

— Какие-то они у вас совершенно не приспособленные, — искренне пожаловался Дамир.

— А ты их не приспосабливай к чему не нужно, — посоветовала я, откладывая незаконченный перстень в сторону, — работать в его присутствии совершенно не представлялось возможным.

— Мой друг женился на ханже, — скривил изящный нос Дамир.

— Я вообще не понимаю, как у Ира хватает на тебя терпения. — Я тоже откинулась назад, давая отдых уставшей спине. Вопрос был непраздный, кроме того подслушанного разговора да пары ужинов, на которые Дамир оставался у нас, видеть их взаимодействие с мужем мне не приходилось. А потому выстроить до конца картину их отношений никак не удавалось. Да, я осознавала, что Ирвин при желании может быть тем еще сумасбродом, но до лайда Радаско, лелеявшего эту черту своего характера, ему все же было далеко.

— Он меня любит таким, какой я есть. — Он еще и ресницами похлопал совершенно невинно.

— Иначе бы давно прикопал в саду, — вынуждена была согласиться я.

— Почему же прикопал? Он же воздушник, а не землянник какой. Ну и память у тебя, Герта. Специализацию мужа запомнить все никак не можешь. — Он упрямо звал меня именно так, нагло игнорируя все просьбы и возмущения. И я бы еще посомневалась, известна ли Дамиру красивая, но глупенькая, как по мне, птичка герта, если бы не появлявшаяся в такие моменты ехидная улыбка. Известна конечно же.

Крышка стола, в которую я уперлась лбом, показалась куда притягательнее лица приятеля.

— Хотя был один раз, когда я опасался, что Ир так и сделает, — признался он спустя пару минут молчания.

Я заинтересованно приподняла голову.

— И что же ты такое натворил экстраординарное? — Уже задавая вопрос, я поняла — ответом на него последует что-то, что мне не понравится. Дамир, как я успела заметить, вообще любил фразы, но эффекту сравнимые с брошенной в костер разрыв-травой. И не ошиблась.

— Всего-то соблазнил его девушку.

— Кого? — несколько потерянно переспросила я, надеясь, что ослышалась.

— Ты же не думала, что до знакомства с тобой Ирвин был отшельником и жил в скирде на далеком острове?

Так я конечно же не думала. Но размышлять о каких-то гипотетических женщинах в жизни мужа было куда легче, чем об одной конкретной. Руки сами обхватили плечи, словно в защитном жесте.

— Зачем ты это мне говоришь?

— Предположения?

— Только одно — это садистские наклонности, которые ты не можешь контролировать.

Ладамир усмехнулся язвительно:

— Отличная попытка, птичка. А теперь давай подумаем, сколько желающих найдется просветить влюбленную глупышку насчет истинного облика ее супруга, когда вы вернетесь во дворец?

— Ох… — Я поняла, к чему он клонит. — Много?

— В точку. Полагаю, говорить о том, сколько правды будет в их словах, не стоит.

Я кивнула, заставляя себя расслабиться и опустить руки. Несмотря на методы, которыми приятель действовал, не согласиться с его мнением я не могла. Это лишь счастливое стечение обстоятельств, что никто еще не попытался напеть мне в уши каких-нибудь животрепещущих слухов и домыслов. Но когда подобное случится, лучше все же знать правду. Тем более никто не мешает мне позже поинтересоваться версией самого Ирвина на этот счет, чтобы, говоря языком законников, сличить показания.

— Хорошо, я тебя слушаю.

И кто мне сказал, что будет просто? Дамир сощурился задумчиво, а потом покачал головой.

— Чуть позже. Что у тебя было по логике в академии?

— Это-то здесь при чем? У меня альрамовая лента, «идеально» по всем предметам.

— Замечательно, — непонятно чему обрадовался он. — Тогда слушай задачку. Разумный-один и разумный-два приходятся друг другу лучшими друзьями. Эта информация доступна неограниченно большому кругу лиц. Необходимо найти логически непротиворечивый способ доказать, что с произвольного момента времени они изменяют статус и становятся врагами.

— Ничего общего с задачами на логику! — возмутилась я. Вот зачем понадобилось навешивать лишних ярлыков и подливать воды, если суть его вопроса легко уместилась бы в одно предложение?

— Смысл-то ты поняла, так какая разница? — Он хлопнул по подлокотнику, точно запуская отсчет времени. На этот раз глаза я закатила совсем даже не мысленно.

— Хорошо, — спустя минуту молчания и гипнотизирования друг друга сдалась я. — Итак, речь о тебе и Ирвине, верно? Вы были лучшими друзьями, но потом зачем-то понадобилось, чтобы все считали вас врагами. Хотя почему «зачем-то». — Мысль возникла сама собой. — Его величеству потребовался шпион в оппозиции, а ты оказался замечательным вариантом — и причины переметнуться к ним вроде бы есть, и бояться, что перевербуют, не стоит.

— А логическая цепочка где? Одни догадки.

— Да к архайну цепочку! При чем здесь девушка? Вы ее придумали? Или ты ее не соблазнял, а она просто подыграла вам?

Дамир как-то смущенно потер загривок.

— Ну, технически это она меня соблазнила…

— Дэм! — Сама не ожидала, что умею так рявкать. Но результат это принесло. — Рассказывай уже!

— Да что рассказывать-то? Я сразу предложил такую причину ссоры, как самую банальную, но действенную. Однако Ир заартачился, видите ли, совесть ему не позволяла использовать девушку. А то, что Лайли сама на меня вешалась, стоило ему отвернуться…

— А ты что, сказать ему не мог? — возмутилась я. Друг, называется. Меня смерили скептическим взглядом. — Хорошо, молчу.

— На самом деле оно само как-то получилось. Я пришел к ней в поисках Ирвина, а потом…

— Вот «потом» можно пропустить! — Конечно же пришел в поисках. А эхо уже не в ходу?

— В общем, Ир тогда правда разозлился, — послушно прыгнул во времени Ладамир. — Только не на факт измены, а на мою самодеятельность. Но хоть и был против, не воспользоваться поводом было глупо. Газетчики расписали красивую историю любви и предательства, мы для всех разругались в пыль и дым, а Лайли получила, что хотела — интерес со стороны общества. Всем внезапно стало любопытно, чем же она зацепила двух таких завидных женихов, так что, несмотря на скандал, она все-таки пробилась в аристократки, выскочив замуж за какого-то престарелого лайда.

Вот почему, спрашивается, нельзя было рассказать все именно так — вкратце, без загадок и долгих подводок к теме? Впрочем, вопрос риторический. Это же Ладамир, он не может по-другому.

— И что, этого оказалось достаточно? Ну, чтобы все поверили?

— Да, сейчас, — фыркнул он по-кошачьи. — Это было самое начало. Потом Ир якобы начал мне мстить, а я — высказывать всем желающим свое «честное и искреннее» мнение о втором наследнике и всем его семействе. Потом… да много чего потом на самом деле. Но, как говорится, цель стоит дороги. Я вообще не для того тебе это рассказывал.

— А Ир в курсе, что ты мне тут почти государственные тайны выбалтываешь? — поинтересовалась я, хотя больше, конечно, хотелось спросить про другое — какие отношения были у супруга с этой Лайли. Но этот вопрос, пожалуй, стоило задавать самому Ирвину.

Дамир только открыл рот, не удивлюсь, если собираясь вновь съязвить, но его внимание отвлекло застучавшее эхо.

Разговор велся мысленно, поэтому суть его мне известна не была, но не заметить, как меняется выражение лица Дамира, было нельзя. А затем он поднялся раздраженно, едва не уронив кресло, и щелкнул по подвеске, обрывая связь.

— Послали же боги сестру!

— У тебя есть сестра? — У меня их было десять, и в некоторых случаях подобное восклицание действительно приходилось к месту. Особенно когда дело касалось Лизандры.

— Кузина. Извини, я должен идти.

— Без проблем. — Любопытство любопытством, но не задерживать же из-за подобной мелочи Ладамира. — Продолжу работу, которую ты прервал.

— Долго не сиди, хорошо? — И прежде чем я успела удивиться подобной заботе, он продолжил: — Не то Ирвин решит, что в твоих покрасневших глазах виноват я.

— Ты же понимаешь, что буквально провоцируешь меня сейчас?

Он хохотнул и щелкнул пальцами, открывая портал. Конечно, толку от подобного жеста не было, но смотрелось эффектно. Я взмахнула ладонью на прощание, но, вместо того чтобы шагнуть в арку, Дамир направился к моему столу, на ходу извлекая что-то из кармана.

— Это что? — Не притрагиваясь пока к кривовато перевязанной лентой коробочке, я подняла на него глаза. Едва ли Ир стал бы ревновать, но все равно принимать подарки от мужчин, не являющихся родственниками…

— Ничего дорогого, не думай. Это так, напоминание к тому времени, когда ты переедешь во дворец. До скорого, птичка. — И он в два счета дошел до портала, исчезнув в мерцающей рамке.

А в коробке оказалась плоская и узкая шкатулка. С изображением парящей над бутоном лилии яркой герты и надписью: «Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей».

Почему же с вами так сложно, лайд Радаско?

Без отвлекающих элементов работа пошла куда быстрее. К тому моменту, когда постучал Ирвин, я успела закончить печатку для брата Налы и приступить к эскизу артефакта материнства для Венейны. Хотелось, чтобы подарок сестре был индивидуальным, а заготовки, сделанные ювелирами, не годились, приходилось придумывать что-то свое специально для нее.

— Соскучилась? — Родной голос на другом конце связи заставил улыбнуться.

— Безумно, — совершенно искренне отозвалась я. — Ты скоро?

— Полчаса, не больше. Осталось закончить одно дело, и домой. — Часы на стене показывали без четверти одиннадцать. Ну, к поздним ужинам уже не привыкать. — Дэма выпроводила уже?

— Он сам выпроводился еще часов шесть назад. Я так поняла, что его кузине понадобилась какая-то помощь…

— Кузине? Вот имлит! — Ир выругался тихонько, видимо, полагая, что я этого не слышу. — Милая, прости, через полчаса не получится, нужно найти этого идиота.

— Все в порядке? — Беспокойство в голосе супруга передалось и мне.

— Не беспокойся. Я только дам по голове Ладамиру и вернусь, обещаю, — пошутил он.

— Хорошо. Буду ждать.

Ир отключился, а я все сидела за столом, покачивая эхо на цепочке. Несмотря на просьбу мужа, не беспокоиться отчего-то не получалось. Словно вот-вот должно было произойти что-то нехорошее…

Ирвин не вернулся ни через час, ни через два. Ужинать пришлось в одиночестве, что настроения, разумеется, не улучшило. На эхо он не отвечал тоже, и после пяти бесплодных попыток я решилась постучаться к Ладамиру. Но и там оказалось глухо.

Окончательно разнервничавшись, собралась даже побеспокоить отца, но все же сумела убедить себя в том, что «удар по голове» плавно перешел в дружеские посиделки. Сомнительно, конечно, что муж не предупредил бы о подобном, но это давало небольшой стимул подождать еще.

Перебравшись в спальню, я прилегла на кровать прямо поверх покрывала и в домашнем платье, давая отдых уставшему за день телу. Глаза слипались и, зная, что все равно проснусь, если Ирвин придет в комнату, прикрыла их, погасив световые шары. И почти в тот же момент провалилась в уютную дрему.

Из сна меня выдернула грубоватая, явно мужская ладонь, зажавшая рот. Я задергалась, пытаясь вырваться и закричать, но раздавшийся над ухом голос убедил этого не делать. Хотя бы до тех пор, пока не разберусь в ситуации.

— Ш-ш-ш, это я, Истар. — Принц подождал, пока я перестану дергаться, и убрал руку, сам не отступив ни на шаг. Разве что подвесил в воздухе едва-едва светящийся шар, явно не желая активировать более яркое освещение.

— Ваше высочество? Что вы здесь делаете? — В голове сразу заметался целый рой мыслей, радужных среди которых почти не было.

— На дворец напали, — по-прежнему не понижая голоса и почти не высказывая беспокойства, откликнулся он.

— Ирвин! — Я подскочила, наплевав на неподобающий вид и прочие глупости. — Он жив?!

— Успокойся! Ранен, но жить будет. Он сейчас в департаменте, лекарь из «Лилейника» его устроил почему-то меньше, чем неведомый мне Тэс.

Я медленно и с трудом вздохнула, переборов нахлынувшую волну паники за мужа. Вот упрямый! Даже в такой ситуации настойчивость проявлять умудряется.

— Кто-то еще пострадал? — Прямо спрашивать об отце я отчего-то боялась, да и была надежда, что ночевать он отправился домой.

— По мелочи, ничего серьезного или непоправимого. Заговорщики оказались подготовлены хуже, чем мы ожидали. Ну что, пойдешь к мужу или останешься здесь? Полагаю, к утру он сам вернется.

Мой взгляд наверняка отразил всю глубину возмущения. И он еще спрашивает?!

— Разумеется, пойду!

Я почти бегом бросилась в гардеробную, отмечая, что Истар пошел следом. Правда, остановился у входа, облокотившись спиной о стену у дверного проема и оставшись в темноте, потому как шар пролетел в помещение вслед за мной.

— Ваше высочество. — Боязливо косясь на открытую дверь, я нырнула за ширму и поспешно сменила домашнее платье на одно из тех, для облачения в которые не нужна чужая помощь.

— Истар, — поправил меня принц и добавил с ощутимым сарказмом: — Мы же с тобой не чужие люди.

— Истар, — послушно согласилась я, закрепляя чулки и отыскивая в полумраке туфли, — а почему отправили тебя?

Это действительно показалось мне странным — неужели во всем дворце не нашлось менее титулованной особы? Но мысль о том, что Ир сумел сам открыть портал (а для остальных этот дом был недоступен), немного успокоила. Значит, все действительно не так уж плохо. Хорошо и то, что у Арлека и Венейны тоже был дом в городе, а не только покои во дворце, и именно там они проводили ночи.

— Из тех, кому можно доверять, без заданий остался один я. — Я почти увидела, как принц развел руками, хотя едва ли это были не игры фантазии. — Навастир решил, что едва ли ты поверишь какому-нибудь незнакомому стражнику.

Да, в логике отцу не откажешь. Боюсь представить свою реакцию, разбуди меня вот так неизвестный мужчина…

Наскоро расчесав волосы, я заплела косу, пытаясь хоть так призвать к порядку спутавшиеся за время сна пряди. Беглый взгляд в плохо освещенную поверхность зеркала, и можно выходить.

— Так быстро? — Истар, кажется, действительно удивился, но кивнул удовлетворенно. — Умница. Возьми что-нибудь теплое на всякий случай, в департаменте может быть прохладно.

Я послушно вернулась в гардеробную и сняла с вешалки тонкую, но теплую накидку, повесив ее на руку, — в спальне как раз было совсем даже не прохладно. И только тогда задумалась о том, каким образом мы покинем дом. Понятно, что сюда принца отправил Ирвин. А обратно? Истар ведь способностей порталиста не имеет.

Меж тем его высочество, убедившись, что я послушалась совета, извлек из кармана предмет, больше всего похожий на футляр краски для губ. И продемонстрировал, точно я должна была что-то понять. А затем, не заметив в глазах хоть капли понимания, пояснил:

— Тебе, как артефактору, должно быть интересно.

Я подошла ближе и, взглядом спросив разрешения, осторожно взяла из его рук футляр. Глупо, конечно, но если уж принц держит его без опаски, то и со мной, пожалуй, не должно случиться ничего страшного.

Это действительно оказался артефакт. Я подобные вещи всегда ощущала как-то иначе, по-особому, с приятным покалыванием в кончиках пальцев и теплом. Взгляд поплыл, фокусируясь на том, для чего не нужен был свет. И почти сразу нужная «картинка» оказалась сброшена, потому что это плетение было мне незнакомо. Конечно, я взяла бы на себя слишком много, сказав, что знаю наперечет все чары на свете. Но основные связки, петли, типичные методы… В данном же случае я даже не могла предположить, какие свойства имеет предмет, находящийся в руках.

— Что это? — смиряясь с собственным невежеством в любимой области, поинтересовалась я, возвращая футляр Истару.

Он улыбнулся на секунду, словно только этого признания и ждал, и ответил:

— Портал.

Я как-то сразу поняла, что он имел в виду. Поняла, но не поверила. Потому как это невозможно. Не одну сотню лет маги бились над тем, чтобы вместить пространственную магию в предмет. Ходили легенды, что существуют стационарные порталы, ведущие в другие миры, но я не слишком-то в это верила. Будь это правдой, наверняка нашлись бы пришельцы из этих самых миров. И что более важно, порталы давно бы разобрали на составляющие, но докопались бы до их сути и попытались повторить.

— Не веришь, — правильно истолковал мой взгляд Истар, подкидывая артефакт на ладони.

— Прости, но это правда невозможно. — Вовсе не желая его обижать, я тем не менее покачала головой.

Наверное, принцу было лень доказывать свою правоту. Поэтому он просто разломил футляр на две части пальцами одной руки, будто тот состоял из яичной скорлупы, а не металла. И за секунды расправившееся плетение повисло в воздухе, формируя портал. Не рамку, как это бывало при создании его магом, а мерцающий в локте от пола круг диаметром примерно с мой рост.

— Боги милостивые… — совершенно ошарашенно прошептала я, прижимая ладонь к шее.

— Он держится не более десяти секунд, нужно торопиться, — произнес Истар, подхватывая меня под руку и помогая шагнуть в круг.

Пришлось временно отложить все возникшие вопросы и подхватить юбку платья, чтобы ни за что не зацепиться. Кто знает, какими свойствами обладает этот неизвестный доселе тип переноса. Но высказать мужу, когда он будет в порядке, все, что я думаю по поводу сокрытия подобного рода вещей, я себе твердо пообещала.

Портал привел нас не в кабинет Ирвина в департаменте и даже не в одно из знакомых мне мест там же. Похоже это было на чьи-то покои, судя по кровати, столику с фигурной бутылкой и бокалом да тяжелым гардинам на окнах.

— Где мы? — не высказывая пока беспокойства — не доверять принцу оснований не было, поинтересовалась я.

— Моя спальня, — как нечто незначимое произнес Истар, отпуская мою руку. — Пришлось заскочить, мне нужно переодеться. — Он расстегнул пряжку плаща, которым было прикрыто левое плечо, и позволил ему соскользнуть на пол.

Пожалуй, будь я внимательнее, куда раньше заметила бы, что принц не использует левую руку. Зажимая мне рот, подавая артефакт и затем активируя его, он все время обходился лишь правой. И теперь стало понятно почему. Внешняя сторона запястья Истара оказалась располосована вплоть до локтя. И хотя рана уже не кровоточила, наверняка благодаря заклинанию, выглядеть от этого лучше точно не стала. Неизвестное, но, несомненно, острое орудие вспороло плоть и мышцы, едва не добравшись до кости.

— Боги, кто тебя так?! — Я не предприняла попытки помочь, но лишь потому, что знала — в данном случае сделаю только хуже. Как ни прискорбно, но в области врачевания я была полным профаном.

— Не важно, — откликнулся сквозь зубы принц, стягивая с пострадавшей руки рукав камзола и отбрасывая его к плащу. Видимо, обезболивание уже теряло силу. — Его уже нет в живых. Подашь свежую рубашку?

Я с готовностью направилась в указанном направлении, желая помочь хоть этим, но не успела сделать и пары шагов. Что-то совсем легкое и маленькое ударило меж лопаток, а затем сознание начало покидать меня, кажется, даже не дав возможности выставить руки перед стремительно приблизившимся ковром.

И перед тем как темнота окончательно поглотила меня, в голове неведомо как промелькнули одновременно две мысли: «Интересно, а доведенная до идиотизма доверчивость лечится?» и «А подарок Дамира оказался пророческим».

На этот раз пробуждение не было ознаменовано болью, холодом или даже сколь-нибудь заметным неудобством. Кажется, я вообще не заметила, что некоторое время находилась без сознания. В один момент я вдруг просто открыла глаза, рефлекторно отшатнувшись в сторону от приближающейся к лицу руки Истара.

— Спокойно, все хорошо. — Он даже не вздрогнул, все-таки выполнив задуманное и приложив к моей левой щеке мокрую холодную ткань, которую я сразу не заметила. Кожа отозвалась болью, словно на ней была ссадина или по меньшей мере синяк. — Извини, не успел поймать до того, как ты упала. Не думал, что эта штука действует так быстро.

Я сглотнула, замерев, как мышь перед змеей, и боясь даже пошевелиться. Зато мысли носились бодрым хороводом, едва ли не вызывая головокружение. Принц меня похитил — это ясно, как божий день. Но зачем? Явиться в наш дом посреди ночи, напугать меня известием о нападении на дворец, которого, может быть, вовсе и не было, заставить пойти с ним, шантажируя здоровьем мужа… И все для чего? Чтобы притащить неизвестно куда и теперь строить из себя заботливого родственника?

— Ты в порядке? — переворачивая ткань и вызывая еще один болезненный вдох сквозь зубы, с беспокойством в голосе поинтересовался Истар. Как будто ему и впрямь было до этого дело.

А я не была в порядке. Я была неисправимой, наивной идиоткой, второй раз попавшейся на одну и ту же уловку. Меня трясло от одной этой мысли и понимания, что на этот раз едва ли все закончится легким испугом. Но больше всего от еще одного факта предательства родного человека. Это ведь я только недавно узнала о том, кем Истар приходится мне. Ему все было прекрасно и давно известно, отчего обращение «сестренка» тогда, в храме, приобретало совершенно новый оттенок.

— Гера? — Так и не дождавшись ответа, Истар провел ладонью у меня перед лицом. — Скажи хоть что-нибудь.

— Зачем? — Получился невнятный хрип, пришлось предпринять еще одну попытку: — Зачем тебе это?

Все-таки захотелось получить корону? Так начинать в таком случае следовало с его величества, а никак не с Ирвина. Пока Истар не отрекся, для всех первый наследник именно он, что бы там ни думали король и наш отец. И случись что с лайдом Инзором, вопросов, кому править, не возникнет. Тогда зачем добиваться отречения Ира? Какой в этом всем смысл?

Принц промолчал, поймав мою ладонь и прижав ткань ею, чтобы освободить собственную. А затем поднялся, потому как все это время стоял на коленях рядом со мной, усаженной в кресло, да еще и прикрытой той самой захваченной из дома накидкой.

Его поведение не укладывалось в рамки поведения похитителей, да и вообще в рамки злоумышленника. Скорее он вел себя именно как старший брат, заботящийся и беспокоящийся о сестре. Разве что по голове меня не хватало погладить для полного сходства. А еще в атмосфере небольшой комнаты не было ни злости, ни напряжения. Истар был спокоен, непоколебим и, кажется, полностью уверен в правильности того, что делал.

— С тобой хочет кое-кто пообщаться, — известил он наконец, оправив брюки и отступая к двери. — Сейчас я ее позову. — И вышел как ни в чем не бывало, оставляя меня одну.

Рука сама дернулась к эхо, логично не обнаружив его. Да, нужно быть полным дураком, чтобы оставить средство связи при мне. Зато остальные украшения, не снятые на ночь, по-прежнему находились на своих местах. Была еще чешуйка, но ее я решила оставить на крайний случай. Вовсе не потому, что была так смела или любопытна, хотя последнее тоже, ведь хотелось узнать, что за таинственная «она» жаждет моего общества, а чтобы не потерять последний шанс по глупости. Сейчас о моем преимуществе едва ли известно, а стоит активировать связь, и оно окажется выставлено на всеобщее обозрение. Не говоря уже о том, что именно в такой момент чешуйку можно извлечь. Болезненно, с опасностью отката как донору, коим являлся лайд Сааран, так и мне — реципиенту. И впрямь лучше не рисковать до того момента, пока не останусь одна на более-менее продолжительное, необходимое для разговора время. А пока сидим тихо, как та самая мышка, и наблюдаем.

Ткань я аккуратно пристроила на подлокотник кресла, пройдясь кончиками пальцев по щеке. Да, так и есть, ссадина. Наверняка стесала о ковер, когда падала. Даже интересно, чем меня приложил Истар? Не удивлюсь, если это аналог «глушилки» для усыпления животных перед перевозкой. Конечно, под разумных они не заточены, но если кто-то сумел создать независимый портал, что само по себе отрицалось не одну тысячу лет… Точно, портал!

Я едва не подпрыгнула от этой мысли. И как могла забыть о подобном? В свете осознания, что Ирвин никакого допуска в дом не давал, возможности подобного артефакта становились поистине восхищающими. И ужасающими одновременно, это ведь напрочь перечеркивало любую возможность оградить свой дом от чужого вмешательства.

Пока я пыталась понять, какое же из чувств преобладает в душе, ручка двери медленно опустилась вниз, а затем и сама дверь открылась, пропуская в комнату молодую женщину. Ту, которую я точно не ожидала здесь увидеть.

— Ну, здравствуй, сладкая, — проходя внутрь, улыбнулась она, но выражения глаз улыбка абсолютно не затронула. — Вот мы наконец-то и познакомились.

— Здравствуйте, тетя, — почти не боясь ошибиться, откликнулась я, с трудом шевеля губами. Не узнать в симпатичной блондинке ту, с портрета, было сложно. Хотя, боги свидетели, отчего-то очень хотелось.

— О, уже знаешь? — Она усмехнулась, и в этом было куда меньше доброжелательности, но больше искренности. — Неужели старый хис рассказал?

Я поморщилась, не удержавшись, хотя и собиралась вести себя как можно нейтральнее. Нет, я тоже ругалась, тут не поспорить. Но одно дело — в моменты неконтролируемых эмоций, а другое — вот так, мимоходом, как что-то само собой разумеющееся. И этот жест не укрылся от бдительного ока родственницы.

— Что, сладкая, не нравится, как я называю твоего папочку? — Первый раз я пропустила такое обращение мимо ушей, не иначе как от шока узнавания и осознания, что она вообще была жива, а сейчас оно почти резануло по ушам. Приторная карамель в голосе не скрывала пренебрежения, которое эта женщина, без сомнения, испытывала ко мне. И, что таить греха, я бы с удовольствием ответила ей тем же.

— Вы вольны сами решать, кого и как называть. Но едва ли подобный лексикон красит лайди, — не удержавшись, отозвалась я.

— Лайди? — Она протянула слово, как нечто, не слышанное ранее. А затем прошлась к свободному креслу и расположилась в нем, вульгарно закинув ногу на ногу. — Разве Навастир упустил возможность подчеркнуть, что я дочь служанки?

— Дело не в том, в чьей семье богами суждено было родиться. А в воспитании и самоуважении. Едва ли того, кто ведет себя достойно, упрекнут в происхождении. — Я почти дословно повторила слова лайдин Силены, сказанные ею, когда я, ребенком, однажды пришла к ней с вопросом о том, кем могла бы быть моя мать.

— О да, тогда не стоит беспокоиться, даже если ты дочь шлюхи, верно? — саркастично отозвалась женщина. Сколько она здесь? Минуту? Две? Едва ли больше, а я уже полностью уверена — жалеть, что мы не познакомились раньше, незачем. Она была совершенно отвратительна.

— Не понимаю, о чем вы, — холодно отозвалась я. Что ни говори, а назвать так Аюми, пусть и родившую дочь вне брака, язык бы не повернулся. Да и о ней ли говорила тетя?

Что ей вообще от меня нужно? Кажется, озвученное Истаром «пообщаться» слишком далеко от истины. Таресса не разговаривала — она грубила каждой фразой, каждым жестом. А еще била словами, точно зная, куда именно стоит бить. И это было очередным «зачем». Лично я ей ничего не сделала, да и не могла, узнав о существовании несколько дней назад и считая мертвой. Так, может, этот яд предназначался отцу, но вылит был на голову первого попавшегося, связанного с ним? Все равно не сходилось.

— Правда не понимаешь? Неужели не рассказал? — совершенно ненатурально удивилась она. — Хотя да, о подобном лучше вообще никому не рассказывать. Интересно, как бы отнеслось высшее общество Дастара, узнай, что лишь одна из дочерей главного королевского мага родная и может похвастаться тем, что ее мать не обслуживала клиентов в борделе Кайра.

— Вы не смеете так говорить о моих сестрах! — Обо мне она могла болтать что угодно, а вот марать грязью имена сестер я позволять не собиралась. Так что план вести себя спокойно провалился в самом начале вместе с ледяным тоном фразы.

— Имеешь что-то против правды, сладкая? Знаешь, госпожа Астель могла рассказать много интересного о твоем отце. Если бы… хм… да, если бы была жива. А вот мать младших — Адели и Мадлен, верно? — до сих пор работает в «Сердце Кайра». Если пожелаешь, могу познакомить.

— Я вам не верю, — покачала головой я, хотя хотелось замотать ею из стороны в сторону. — Вы лжете!

— Братец так лицемерен, — словно и не слыша, продолжала она, наслаждаясь происходящим. — Укорять меня в том, что связалась с главой воровской гильдии, а самому влюбиться в шлюху. Да десятки поколений семьи Таури восстали бы, приведи он ее в дом. Но он и не привел, да. Навастир ведь крепче рилла, даже собственные чувства не изменили его принципов. А наивная Диатрисса, когда поняла, что ей предлагают разве что статус любовницы, а никак не жены, напилась яда, представляешь? Даже малышку-дочь не пожалела. — Тарессе совершенно не нужен был слушатель, она разговаривала сама с собой. Но поймав изменение в выражении моего лица, тут же отреагировала: — Имя знакомое, правда? Спросил бы кто у меня, я бы непременно сказала, что называть дочь в честь матери не лучшая идея. Даже если ты забрал ее к себе, выкупив, как скот. А ну как повторит судьбу?

— Я. Вам. Не. Верю, — повторила я едва слышно. Но мысль, что из сказанного правда если и не все, то часть уж точно, едва ли теперь когда-то исчезнет. Наверное, нужно было прервать ее, не слушать всего этого, но я словно окаменела, комкая в руках ткань накидки. Это было сродни чувству, когда видишь что-то ужасное, но не можешь перестать смотреть, не можешь закрыть глаза или отвернуться. Извращенная притягательность, с которой слишком сложно бороться простым разумным. И оттого, наверное, так и крутился на языке вопрос, который я не рискнула бы задать, — а остальные? Речь ведь шла обо всех, кроме меня. Сумасбродная, но добрая Лизандра? Огненная и пылкая Гвендолин? Смелая и воинственная Дениза? В это не просто было трудно поверить, сложно даже осознать.

— Но мне непонятно, остальные-то ему зачем? — задала в никуда тот же вопрос Таресса. Похлопала задумчиво по губам указательным пальцем, убрав ради этого на время даже отвратительно-слащавую улыбку. — Не совесть же мучила, в конце концов. Откуда у Навастира совесть, правда? А для всех этих своих государственных делишек мог бы подобрать девочек с родословной получше, как считаешь?

Я считала собственную тетку настоящей дрянью. Для чего она рассказывает это мне? Какой в этом смысл? Уязвить тем, что папа вовсе не так идеален, как мне казалось? Так для этого и истории с подменой хватило. А уж разочароваться в сестрах подобное все равно не заставит. Даже окажись все сказанное до последнего слова правдой, я не перестану любить и уважать их. В отличие от женщины, сидящей почти напротив, — ей в моих глазах подняться уже не удастся.

— Что вам нужно? — Загнав эмоции поглубже, я подняла подбородок, твердо встречая ее взгляд. — Этот экскурс в историю ведь был неспроста?

— Почему же? Может, мне просто захотелось поболтать с кем-то родным… Да и тебе полезно узнать что-то новое о семье. В конце концов, это немного нечестно, что тебе известно меньше брата.

— И для этого вы приказали Истару похитить меня. Обычно для бесед с родственниками выбирают другой способ.

— Ну что ты, сладкая, наш милый мальчик просто не так меня понял. Наверное, когда я выразила желание пообщаться с любимой племянницей, он просто слишком серьезно воспринял это. Он вообще серьезно относится ко всем моим желаниям. — Таресса едва не мурлыкала, произнося последнее предложение, а двусмысленность в ее словах стала еще одним ударом.

Я, конечно, слышала о подобном, но применительно к драконам или вампирам, а никак не к людям. Боги, пусть это предположение будет всего лишь ошибкой, прошу вас!

Но боги к воззванию оказались глухи, потому как именно в этот момент дверь вновь отворилась, впуская Истара. И переводя взгляд с него обратно на Тарессу, я оказалась вновь шокирована. Не было больше язвительной стервы, что разговаривала со мной. Вместо нее в кресле оказалась невинная лайди с кроткой улыбкой и влюбленным взглядом. Говорят, блеск в глазах невозможно нарисовать или сыграть. Теперь-то я знала, что это ложь. Но худшим было другое — Истар смотрел на нее с тем же выражением, только, отчего-то была такая уверенность, совершенно искренним.

Надежда на положительный исход встречи при содействии брата растаяла, как мед в горячем тае.

— Все хорошо? — Истар бегло взглянул на меня, но обратился к Тарессе. С беспокойством, как мне показалось. Неужели боится, что я ее обижу? Смешно, право слово.

Тетя выдала еще одну сияющую улыбку, от которой меня передернуло не меньше, чем от последующей фразы:

— Конечно, любимый. Девочкам всегда есть о чем поболтать. Как там обстановка?

— Нападавших задержали, Ирвин во дворце. О нашем с Герой исчезновении уже известно.

— Отлично. — Тон был такой, словно Таресса мысленно потерла руки. — Еще десять минут, и отправляй вестника.

Истар кивнул и вышел, вновь оставляя меня наедине с той, что вызывала лишь брезгливость напополам с подозрениями в сумасшествии.

— Что-то не так? — Белокурая голова склонилась к левому плечу.

И тут я не выдержала. Может, это и скажется на моем положении крайне негативно, но молчать дальше стало почти невозможно.

— Если вы думали, что, узнав подобное, я встану на вашу сторону, то ошиблись. То, что сделал папа, — дела давно минувших лет, боги ему судьи. Но вот это… — Я махнула рукой в сторону двери, за которой скрылся брат. — Вы что, не понимаете, насколько это мерзко и аморально? Или считаете, если Истар станет королем, все закроют глаза на кровосмесительную связь?

— А кто о ней узнает? — почти пропела Таресса, ни капли не смущенная ни тоном, ни сутью слов. Это стоило расценивать как признание, что в живых меня оставлять не собираются? — Принц, спасший невинную деву из грязных лап заговорщиков и влюбившийся в нее с первого взгляда… Уверена, люди оценят красивую сказку.

— И долго ли продлится эта сказка? Даже Истар не может быть настолько слеп, чтобы не увидеть в конце концов вашего истинного лика.

— Он будет слеп столько времени, сколько мне нужно, сладкая. У «нитей суккуба» осечек не бывает, знаешь ли.

Наверное, после всего сказанного меня ничто не должно было шокировать. Однако последняя фраза имела сходство с пущенной точно в цель стрелой. Приворот с таким названием, а к самим суккубам он отношения не имел, был знаменит тем, что был строго запрещен на территории всех пяти континентов, и ответственность за него предусматривалась самая строгая. Основанный на собственной крови мага, его невозможно было определить заклинаниями или артефактами, а вызываемые чувства почти ничем не отличались от настоящих. Идеальное орудие преступления, попробуй докажи, что разумный влюбился не сам. Но главным было другое — срок отмены колебался от трех до пяти лет в зависимости от самых разных факторов. И если для брата он уже истек…

— Никогда не думала, что буду желать смерти кому-то из родных, но вы… — совершенно искренне начала я, и впрямь глядя на нее со всей ненавистью, на которую была способна и которая поднималась сейчас в душе. — Лучше бы вы и правда погибли тогда!

Я ожидала любой реакции, только не того, что она вдруг метнется ко мне, заставляя отшатнуться, вжаться в спинку кресла, а затем защелкнет на запястье тонкий металлический браслет. А в следующую секунду я почувствовала, как грубо и болезненно вторгается в ауру нечто чужеродное. Застонала сквозь стиснутые зубы, попыталась оттолкнуть, не допустить, но лишь зря потратила силы. Плетение, заключенное в артефакте, расправилось, прижилось в мгновение ока, да так и осталось там, незаметное до поры до времени. Разве что виден был контрольный поводок, тянущийся куда-то к запястью самой Тарессы, как ни в чем не бывало вернувшейся в кресло.

— Дестабилизация, — почти прошептала я, потерев слезящиеся глаза.

— Не так глупа, как казалось, — подтверждая предположение, спокойно согласилась Таресса. Она вновь сменила маску или же вовсе отбросила ее наконец, так что теперь лицо отражало лишь холодное уверенное спокойствие с ноткой удовлетворения. — Но это не тот случай, когда понять поздно лучше, чем не понять вовсе.

И с этим я склонна была согласиться. Вот что было целью. Вот чего добивалась Таресса, методично выводя меня из себя. Отец, сестры, брат — болевые точки, на которые она нажимала, как опытный палач. Не удивлюсь, если следующим она взялась бы за Ирвина, не прореагируй я достаточно сильно. Но этого оказалось довольно. Сильные эмоции, независимо от их полярности, снижают естественную защиту разумного от ментального воздействия. И что бы она ни хотела подселить к моей ауре, это удалось.

— Это ведь не партнерские браслеты, верно? — немного придя в себя, спросила я. Хотя ответ был вполне очевиден. Конечно нет, хотя и похожи. С чего бы ей соединять себя и меня артефактами, позволяющими бесконтактную передачу энергии.

— Кое-что получше. Для меня, разумеется. Собственная разработка, кстати, — не похвасталась, она скорее констатировала факт.

Собственная разработка? Кажется, теперь понятно, чьей руке принадлежат порталы. И так в тему приходятся слова отца, что Таресса, как и я, была талантливым артефактором. Нет, папа, ты был не прав — мне до нее далеко, как ни обидно это признавать.

— Пойдем, скоро прибудут гости, и мне бы не хотелось заставлять их ждать. — Тетя изящно, куда только делась та вульгарность, что демонстрировалась поначалу, поднялась, подавая мне пример.

А я, послушно начав вставать, едва не замерла в нелепой позе, наткнувшись взглядом на выбившуюся из-за ворота ее платья цепочку. На которой висел черный бриллиант каплевидной формы.