Дорога к Мысу была достаточно лёгкой. Сам поселок находился у подножия горы, на которой поддерживали не гаснущий сигнальный огонь. В честь скалы и было названо сторожевое поселение. Постоянный гарнизон главного опорного пункта обороны не превышал двухсот человек, которые патрулировали окрестности, бесконечно улучшали и достраивали укрепления.

- Они добавили редутов, - присвистнул Ян.

Мы как всегда осматривали местность и поселение в бинокли. Приближаться без рекогносцировки запрещал Франсуа.

- И смотрят они, конечно, на море.

Не было нужды видеть редуты – все оборонительные сооружения бестолково размещали перед водой, из которой должны были явиться враги. Мыс был примером бестолковой стратегии, по логике которой атака черепах возможна только с моря и рядом с их видимым поселением. Конечно такой подход не выдерживал никакой критики. Пусть не все знали о возможности высадки рептилий рядом с любым подземным источником воды, но даже без этих знаний представить разумных существ, которые попрут именно на выставленные колья и рвы, было предельно наивно.

Полоска берега рядом с Мысом была утыкана разнообразными препятствиями, люди удобно размещались в траншеях и могли отразить массированную атаку, но не нужно быть нацистским командованием, чтобы обойти такую линию Мажино. Благо практически весь остров отличался ровным побережьем.

Тем не менее, Мыс имел важное значение для всех жителей острова. Он символизировал сопротивление, и что еще важнее сопротивление организованное. Все поселения нашего Вавилона отправляли своих делегатов для дежурства на Мысе. Поочередно сменяясь, здесь отслужили практически все мужчины острова. Некоторые не один раз.

Сигнальный костер имел несколько функций. Во-первых, это было просто красиво, особенно ночью. Для нас он был знаменем сопротивления и жизни вопреки. Во-вторых, люди использовали огонь на горе как сигнальный маяк. Ну и в третьих, имелся специальный механизм для блокировки прохода на вершину скалы в случае нападения на поселение. Без постоянного контроля и нового топлива костер потухнет, а это даст всем остальным неутешительный, но важный сигнал.

- Народу там много, как всегда бесцельно шарахаются по всему поселку, - резюмировал Франсуа, и мы направились к Мысу.

В поселке, как впрочем, и обычно, нас никто не встречал. Организация местного управления оставляла желать лучшего. В целом подразумевалось самоуправление с выборным старостой. Внешне это напоминало казачий хутор, только атаман не имел особой власти, и ему приходилось согласовывать свои решения на общем сборе. В общине царила вольница и свободные нравы.

- Волнуешься? – Кшиштоф нервничал ещё больше меня. – Надеюсь твоя женщина здесь.

Здесь были и американцы. Я узнал нескольких «бизонов», они поглядывали на нас, но не приветствовали – у нас были в целом прохладные отношения.

- Кто сейчас староста? – поляк поймал одну из пробегавших девиц.

- Мистер Чан, - пролепетала девка, ловко извернувшись в огромной лапе Кшиштофа.

Чан был старожилом Мыса. Сам он до катастрофы проживал в Корее. Наш остров, похоже, вместил людей всех национальностей. Настоящий Вавилон.

Дом старосты передавался вместе с должностью. Местный Белый дом. Хлипкая хижина, заросшая с боков кустарником, располагалась за маленьким базаром. Фермерский рынок зловонно благоухал разделанным мясом и рыбой. Здесь тоже находились смельчаки с удочками.

- Приветствую тебя староста, - Чан вышел к нам из своего домоуправления.

- О, наша самая знаменитая группа! Только Ричарду не говорите, - староста сделал вид, что оглядывается, опасаясь подслушивающего командира «бизонов».

- Какие новости почтеннейший? – все путники общаются по принятому ритуалу, включающему обмен новостями.

- Есть печальные, есть и странные.

Одна из патрульных групп Мыса пропала несколько дней назад. Усиленная бригада, направленная по следам исчезнувших, нашла оружие и место сражения. Никого из патрульных обнаружить не удалось.

- Минус три человека, - горько сообщил мистер Чан. – Также, наблюдатели сообщают о прекращении активности у черепах.

Из гостей в поселке столовались только «Аризонские бизоны», прибывшие с грузом добычи и двумя пленными. О мальчишках мы знали.

- Допросили пацанов?

- Откуда знаешь, что пленные мальчишки? – прищурившись, спросил староста.

- Своих потому что трое, - я показал на вундеркиндов за спинами братьев Макгроу.

- Трое против двоих. Вы все-таки лучше американцев, - мистер Чан рассмеялся. – А зачем их допрашивать? Это добыча «бизонов».

- Добыча? Вы тут еще работорговлей займитесь, - я сделал суровый вид и угрожающе приблизился к старосте.

- Да ты что, Семён, - завизжал кореец. – Бог с тобой, какому бы там богу не молился. Я только говорю о том, что они их с собой дальше уведут. В этот их Нью-Бостон. Парни говорят толковые, общине пригодятся.

Американцы построили себе городишко под названием Нью-Бостон. Кто-то из основателей видимо был родом из оригинального Бостона, черт их знает. Сам я в их поселении не был, но по слухам людей там было что-то около тысячи. По местным меркам мегаполис. Надо признать со стороны Ричарда это умный ход, я так даже не подумал пристроить пацанов в своей общине. Хотя по большому счету у меня не было дома.

- Хорошо, - я сбавил обороты. – Просто мальчишки как раз с острова рептилий. Ещё новенькие?

- Женщина? – староста хитро прищурился и я еле сдержался, чтобы не дать ему по лбу. – Имеется. Крааасивая.

- Русская? Где она? – у меня перехватило дыхание в ожидании подвоха, плохой новости.

- Наверху сидит, фингал лечит, - беззаботно прокомментировал староста.

Мистер Чан опрометчиво не сменил свой легкомысленный тон. Представив избитую (и что с ней сделали ещё?!) девушку, я схватил этого подлеца за шею и выхватил нож. Кореец выпучил от страха глаза и повис обеими руками на моей, пытаясь освободить горло.

- Убью тебя, сука! – в редкие моменты ярости я всегда переходил на русский.

На моё счастье Кшиштоф проявил себя в высшей степени проницательным человеком. В момент вспышки моего гнева он уже устремился в нашу сторону и, быстро преодолев расстояние, перехватил мою руку с ножом. Мягко, но уверенно поляк разжал мою, казалось бы, мертвую хватку на горле мистера Чана. Членовредительство не самая лучшая идея, особенно по отношению к старосте поселка.

Извиняться не хотелось. За последние три года я зачерствел и забыл о вежливости. Оставшиеся моральные принципы, поддерживающие во мне человека, проходили проверку на прочность ежедневно.

Я устремился наверх. На скале была естественная тропа, в нескольких местах доработанная людьми. Там были хозяйственные помещения и кладовки. С замиранием сердца, я мчался по ступенькам, не обращая внимания на редко встречающихся людей, которые при моем появлении испугано вжимались в стены. Только бы с ней ничего не произошло, никто не обидел.

- Семён?

Как всегда, капризно поджала губки. Три года назад она была точно такой же, видимо это характер, а не избалованность. Сейчас мне даже нравилась эта милая гримаса.

- Лора, - выдохнул я и обнял Ларису.

***

- И что ты предлагаешь?

Я был польщен искренним вниманием к моему рассказу. Ричард серьезно, не перебивая, выслушал наш план, и мне казалось, он заинтригован. Мы никогда не работали в одной команде, но заслуги перед островом главного Бизона будет отрицать только глупец. Его внимание к нашей затее было продиктовано заботой о своих людях.

- Звучит как авантюра. Прежде всего нужно выяснить обстановку на всей планете, а без рептилий мы не справимся.

- То есть ты хочешь добраться до острова, найти этих особых медуз…забыл, как они называются?

- Шнорхель, - вставил Франсуа.

- Да, шнорхель. И потом ты ныряешь в сторону города черепах. Парнишки говорили с ними нельзя уплыть далеко, поделись секретом. Их нужно менять в пути или что-то ещё?

Разумеется, Ричард умнее мистера Чана, он допросил захваченных вундеркиндов и выудил всю полезную информацию.

- Дело не в шнорхелях, - мне было неприятно всё вспоминать. – А в ограничении нашего тела, на глубине запускаются сложные процессы, бурлит азот и многое другое.

- Ну и? – американец ждал откровения.

- Рептилии ставили опыты на людях, это все знают. Но у них были и удачные эксперименты. Конкретно мне вводили разные вещества. Я был в их городе и смогу добраться туда ещё раз.

По правде, я сам не знал получится ли. Меня отобрали для опытов три года назад, сразу после катастрофы. Многие недели болезненных процедур, неизвестные мне изменения крови, метаболизма. Всё это сработало тогда, но сейчас я допускал обратимость привнесенных рептилий модификаций.

- Хорошо, допустим. Как ты доплывешь туда? Океан кишит этими тварями.

- Изначально мы хотели заручиться поддержкой рептилий с острова, попросить у них эскорт. Сейчас придется идти на риск.

Франсуа недовольно поджал губы. Его не радовала такая перспектива – одинокий беззащитный пловец, без поддержки и оружия. Француз изначально не верил в мой план, являясь частью команды, он шёл со всеми, но переговоры с черепахами? «Пфф», - говорил месье Пинар в таких случаях.

- Нужно еще доплыть до острова. Тут не больше километра, но вода глубокая. Нет видимости. Для этого я вам и нужен?

- Мы хотим добраться до камней. Перевести дух и вторым рывком добраться до скал их острова.

- Бывшего острова, - поправил Ричард. – Там уже пусто и может не быть твоих шнорхелей.

- Надо пробовать, альтернативу ты знаешь, - я кивнул за его спину.

Мы сидели в отдалении, за нами раскидывался поселок. Покосившиеся хлипкие домики, грустные, уставшие люди – каждый новый день в этом месте угнетал жителей. Мы, люди, без особых успехов строили новое общество, обживались и создавали новую цивилизацию, как это задумали рептилии.

Весь остров постоянно испытывали на прочность йекли, рано или поздно они перебьют всех жителей. Приходилось жить одним днем, люди быстро оскотинились и отбросили все нормы и правила. На острове царили древние законы превосходства физической силы. Немногочисленные общины, такие как Мыс, Нью-Бостон и другие пытались сохранить культуру и верховенство закона, однако они были уязвимы и малочисленны.

- Мы даже не будем знать о твоих успехах. Если всё выгорит, ты уплывешь в неизвестность. Сколько тебя ждать обратно? Слишком много вопросов, - американец покачал головой. – Мне нужно время до утра. Операция слишком опасная, я не буду приказывать своим людям, если с тобой и пойдут, то только добровольцы.

- Спасибо Ричард, я приму любой ответ.

- Разумеется, - он улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

Мы остались вдвоем с Франсуа. Пинар рисовал на земле замысловатые схемки и квадратики.

- Мы выступаем в любом случае? – спросил француз, не поднимая головы.

- Утром.

***

- Откуда синяк?

Мы сидели в траншее одного из редутов. Я притащил еды и замызганный плед. Наплевать на опасность, сегодня вечером можно посидеть у берега.

- Америкос прицепился, - Лариса, как и все на острове, изменилась, научилась постоять за себя. – Заявил, что будет заботиться обо мне как никто другой. Защищать. Забыл спросить моё мнение.

Надо бы найти этого защитничка угнетенных и брошенных. Многие женщины вынужденно отдавались на милость сильных мужчин, выживать в Вавилоне искусство и, если у тебя нет союзников, ты обречен. Грустный расклад. Варварский.

- Ты не переживай, - продолжала Лариса. – Он когда руками начал махать, его свои же и оттащили. Я наверх убежала.

- Хочешь, я Кшиштофу пожалуюсь? – это была шутка, но Лариса восприняла мое предложение всерьез.

- Это твой здоровый поляк? Нет, ты что!

Мило. Она и правда испугалась, представив разъяренного Кшиштофа ломающего кости американцу. Конечно, решать этот вопрос я должен сам, мы не в школе, а Кшиш не мой старший брат, которого срочно зовут на помощь. Я знал, что утром уже остыну, и не буду держать зла на неизвестного американца из группы Ричарда. Возможно этот «бизон» завтра пойдет с нами на величайшую авантюру нашего острова.

- Ты не спрашиваешь, но я хочу сама объяснить, - она долго готовилась к этой речи, это чувствовалось по интонации. – Я искала тебя, пошла сюда на свой страх и риск. Ты не должен никуда плыть, оставайся со мной. С Артёмом покончено, наш брак уже три года как формальность. Я бы развелась, но до ЗАГСа далеко, - Лариса улыбнулась.

Их семейная жизнь исчезла давным-давно, последние годы статус мужа и жены только мешал обоим. Ларисе было стыдно и неловко, Артем не хотел видеть супругу и избегал её. Они продолжали жить в одном домике, пытались играть семью на публике, но все знали об их размолвке. Артём гулял. Гулял в том самом смысле.

- Молчишь? – Лариса прижалась ко мне под пледом, но повернулась к Мысу. – Ты знал это заранее, искал меня и должен был подготовить ответ.

- Я не могу здесь остаться, нарушить обещание. За мной идут люди.

- Твои люди с удовольствием встретят новость об изменении планов. Они не верят в результат, просто у тебя бешенная харизма.

Никогда не блистал харизмой. Она путает. Мой авторитет основывался на наплевательском отношении к жизни. После катастрофы из меня сделали урода, новую форму жизни. Я прошел через мучения и страшную боль, видел смерть множества людей и научился убивать. Теперь, собрав последние остатки человеческого, я подчинил себя высшей цели – уничтожению рептилий и бегству с острова. Мои люди чувствовали отрешенную решимость, готовность идти до конца без компромиссов и поблажек.

Братьев Макгроу я знал дольше всех. Сначала они просто сочувствовали мне, потом научились уважать. Вместе мы прошли через многие испытания, сблизились и подружились. Шотландцы догадывались о сути опытов со мной и другими «избранными», я вернулся человеком и это высоко ценилось.

Кшиштоф и Франсуа влились в нашу команду позже. У нас были и другие люди, но в условиях одновременной борьбы против людей и рептилий мы не смогли противостоять естественной убыли соратников. Франсуа развил наши навыки, будь он в команде сразу, многих можно было спасти.

- Лариса, я до сих пор не опустился благодаря этой цели. Если остаться здесь и бросить попытки, то я сойду с ума.

- У тебя буду я, - она почти умоляла. – Мы ведь можем спрятаться от всех, ты знаешь на острове каждый кустик.

- А если человечество живет и здравствует? – я попытался перевести тему. – Планета очень большая, огромная. Ты думала, что у нас дома? Я допускаю, вполне функционирующее государство, организованный отпор рептилиям. Нужно проверить. Узнать наверняка. Я верю в такую вероятность.

- Ты погибнешь. А мне придется жить с каким-нибудь уродом, от которого я не смогу отбиться. И это не вероятность, а факт.

Здесь она была права. Судя по всему, в общину она не вернется. Там Артём.

- А если бы тебе предложила остаться она?

Лариса повернулась ко мне, её глаза блестели. Речь шла о Марине, можно было не переспрашивать.

Марина теперь живет с Пашей. Моим старым добрым другом Пашкой, которого я знаю с детства. Пока меня не было, они не сидели без дела. Восстание дело кровопролитное. Потеряли Веронику и Вадима. Вадима по делу, в драке, Веронику обидно, мимоходом. Остальные уцелели. Даже Артем проявил себя коршуном. Дрался как лев, хоть и не крупный, львенок скорее.

Паша сошелся с Мариной через месяц. То ли гормоны взыграли, то ли давно зрела симпатия. Надо мной издевались рептилии, я насильно проходил их химические курсы, страдал и мучился. Меня отправили на войну, я был приманкой для людей. Целые флотилии покупались на нехитрый ход с запертым на яхте человеком. Пока рептилии вырезали экипаж, я наблюдал за этим с палубы, наматывая на кулак слезы и сопли. Все те дни я мечтал вернуться к ним, друзьям.

Всё это я орал и выговаривал ему в лицо. Пашка краснел и бледнел, он покрывался пятнами и сопел, но молчал. Он даже не знал о моих чувствах к Марине, но это было не важно. Мой гнев рвался наружу, а разочарование не знало границ. На правах старого друга Паша мог дать мне отпор, попытаться образумить, но он меня боялся. Он боялся, что я полезу в драку, он боялся, что я его убью.

Что я мог сделать? Я ушел. Потом не раз возвращался, но неизменно уходил обратно, в пустоту. Мне выделили отдельный домик, он всегда пустовал и ждал меня.

- Да, между нами нет любви. Ты меня не любишь, - поправилась Лариса. – Но что это меняет? Тебе же нужна женщина, ты ещё ни разу не отказывался от меня.

Она приходила ко мне. В те редкие дни моей побывки в общем лагере, она всегда приходила. Мы не стеснялись и не скрывали. Это была потребность, не любовь.

- Мы оба знаем, что я уйду, - начал я после длительной паузы. – Наши отношения складывались странным, искусственным образом и да, ты права, мне всегда нравилась Марина, но я её не любил. Мы слишком долго на этом острове, каждый из нас изменился и, наверное, только сейчас я понимаю, что вернусь. Вернусь в любом случае, чтобы я не нашел. Я вернусь к тебе, Лора. Ты часть моего нового мира.

Лариса помолчала. Уютно укутавшись в плед и прильнув к моему плечу, она разглядывала ночное небо.

- А если всё это какой-то странный эксперимент, как мы и предполагали тогда, в самом начале?

- Не понимаю тебя. Тогда мы не знали про рептилий.

- Ну, хорошо. Пусть это эксперимент рептилий. Ты не допускаешь мысли, что нас тут держат взаперти, создав вот эти условия, которые мы вынуждены терпеть? А во всем мире никто не знает о нас и черепахах, жизнь идет своим чередом, а нас просто списали как пропавших без вести.

- Не может быть. Я видел уничтоженные флотилии. Можно сказать, участвовал в их победах над людьми.

- Тебя мучили, - она погладила мою руку. – Вводили всякие соединения и химию. Ты же сам рассказывал. Я не верю, не подумай, но вдруг ты сам себе это внушил? Из-за боли разум может помутиться. Только не обижайся, пожалуйста.

- Никаких обид, все нормально.

- И ещё. Насколько мы знаем, всё началось с войны между людьми, ядерное оружие и подобное. Но помнишь, нас ведь учили на ОБЖ о вечной зиме и прочих коллапсах. А мы как сидели на этом острове, так и сидим. Никаких изменений никто не заметил.

- Поэтому я и хочу уплыть с этого острова. Разобраться.

Я собрался уходить в поселок, ночевать в траншее не хотелось, ещё больше меня пугали дальнейшие разговоры и мольбы. Завтра всё это станет не важным, я поплыву через враждебную полосу воды. Если нам повезет, мы доберемся до скалистого острова, где до недавнего времени располагались черепахи. Испытывать судьбу обратной дорогой будут остальные, я же должен найти шнорхелей и разыскать город рептилий.

- Сёма… а ведь я могла уйти не на Мыс, а в другое место, ты бы искал меня?

Да. Ради неё я был готов отложить все планы, но Ларисе этого лучше не знать. Три года назад я не мог предположить такой привязанности к этой женщине, мне хотелось её забыть и не встречать никогда. Как оказалось, события только начинались, и пусть я был растерянным и опустошенным, а за последующие годы меня превратили в жестокого и временами бессердечного человека, но она была последним связующим звеном с прошлой жизнью.