23 ноября, в пятницу
В пятницу утром Фаберовский наконец-то получил у Паркисса деньги за книжку и даже предложение подписать контракт на следующую. Теперь у него были обе необходимые для бегства из Лондона составляющие – согласие Селиверстова и деньги. По расчетам Фаберовского выходило, что если сегодня отправить Батчелора к устью Темзы подыскать подходящее судно, то уже через день, в ночь с 25 на 26 ноября, они смогут покинуть берега Британии.
Что беспокоило Фаберовского, так это то, что им необходимо было продержаться живыми практически еще три дня. Появление Даффи у него дома значительно ухудшало шансы. Теперь для осуществления плана Рачковского собрать всех под одной крышей оставалось только вынудить поляка поселить у себя Васильева с Дарьей; Артемий Иванович жил сейчас на Эбби-роуд, а Конроя, в конце концов, можно было проигнорировать и ограничиться для удовлетворения интересов Монро только одним ирландцем. Вчерашнее возвращение Леграна не успокаивало; оно скорее говорило о начале финального акта.
При таком раскладе было ясно, что венчания ни при каких условиях уже не будет, поэтому поляк решился заехать к Пенелопе и при возможности объясниться, чтобы предохранить себя от подачи невестой и ее отцом по его возвращении, буде таковое состоится, иска о нарушении брачного договора.
Ботли провел Фаберовского наверх в гостиную, где он сразу же увидел доктора Энтони Гримбла, с нервной горячностью убеждавшего Пенелопу:
– Вы не должны выходить за него замуж, Пенни, он поляк, католик и сломает вам жизнь! Если вы обвенчаетесь, вы сделаете не только себя, но и меня тоже навек несчастным человеком!
– Мне очень жалко вас, Гримбл, но он теперь не католик и к тому же все давно решено. Надеюсь, мы останемся с вами добрыми друзьями и двери моего дома всегда будут открыты для вас.
– А вот этого не будет, – громко заявил Фаберовский. – Двери моего дома всегда будут плотно закрыты перед вами.
– В отличие от вас, я являюсь желанным гостем в доме доктора Смита на протяжении уже многих лет! – Гримбл порывисто вскочил и вызывающе задрал подбородок. – А доктор Смит не будет приглашать к себе кого попало.
– Может быть, вы и желанны в доме доктора Смита, но не в моем! – Фаберовский двумя пальцами вынул у Гримбла из глаза монокль и словно в микроскоп посмотрел через него. – А теперь, доктор Гримбл, ваше присутствие и тут становится столь же желательно, как присутствие клопов в диване. Не будете ли вы так любезны оставить меня с моей невестой наедине? Иначе я вызову телеграммой мистера Гурина, и если он вас не убьет, тогда это сделает доктор Смит, когда будет лечить ваши ушибы и переломы.
– Не забывайтесь, мистер Фейберовский! – доктор Смит вышел из кабинета и остановился посреди гостиной. – Доктор Гримбл мой гость и только я могу указывать ему на дверь.
– И вообще, Стивен, ты странно себя ведешь, – встряла Пенелопа. – Прошло десять дней с тех пор, как мы виделись последний раз, а ты даже не удосужился меня навестить. Можно подумать, что тебе наша свадьба не так уж нужна.
– Ну почему же, – пожал плечами поляк. – Не была б нужна, не женился бы.
– Я уже заказал места в ресторане Пагани на Грейт-Портланд-стрит на одиннадцать часов, сразу после венчания, – сказал ему доктор Смит. – Самое время нам, дорогой зять, составить список гостей. Должен вас сразу предупредить, что я настаиваю на том, чтобы в список на правах почетного гостя был включен доктор Гримбл.
– В таком случае я рад сообщить, что свидетелем нашего бракосочетания я пригласил крайне привязанного к вам и вашей семье мистера Гурина.
– Вы делаете это мне назло! – крикнул доктор Смит. – Пенни, оставь нас!
Пенелопа поспешно удалилась к себе в спальню и поляк понял, что сегодня никакого объяснения не выйдет.
– Я действительно пригласил мистера Гурина вам назло, доктор Смит, – сказал Фаберовский. – Когда вы его видите, вы становитесь похожи на разъяренного страуса, а меня это веселит. Не надо вращать глазами и топорщить усы, Гримбл, я боюсь вас не больше таракана, запеченного в булке. И вообще, мне глубоко плевать, кого вы пригласите! Хоть комиссара Уоррена с доктором Андерсоном!
– Вы со своим Гуриным разрушили мою семейную жизнь, мистер Фейберовский!
– Я не отвечаю за Гурина, доктор. Не пеняю же я вам за то, что ваш ученик Гримбл лезет в мои собственные брачные дела!
Он вышел из гостиной на лестницу и, нагло усмехнувшись в лицо выскочившему следом доктору Смиту, поехал на Стрэнд в контору к Батчелору.
К великому удивлению Фаберовского, в агентстве, кроме рыжего сыщика, он застал Леграна.
– Он приехал вчера, – пояснил Батчелор. – Говорит, что был у какой-то шлюхи.
– Мне противно вас видеть, Легран, – бросил французу поляк. – Убирайтесь к себе и не показывайтесь.
Легран нехотя ушел в спальню, а поляк отвел Батчелора в служебную комнату и сказал, плотно закрыв дверь:
– Я буду говорить, а ты стучи что-нибудь на пишущей машине, словно печатаешь. Легран не должен слышать, о чем мы говорим. Дело в том, что я освобождаю тебя на сегодня от всякой работы по агентству. Тебе надлежит выехать в Даунс и нанять там рыбачую шхуну, с тем, чтобы в воскресенье ночью я смог переправить Урода и ирландцев на континент. Мы придем туда на катере в день отплытия.
– Сколько вы дадите за перевоз?
– Не более двадцати фунтов. Леграну о цели твоей поездки не говори. И не надо делать так, чтобы о том ведал весь Даунс и все окрестные деревни на тридцать миль вокруг. Ты останешься в Лондоне, я перепишу агентство на тебя на случай, если я не вернусь или погибну.
– Я должен предупредить вас, мистер Фейберовский. Сегодня утром в агентство заходил один странный субъект, очень интересовался, часто ли вы ездите в Вулворт и не знакомы ли вы там с цирюльником Уильямом Делхеем с Уэстморленд-роуд. Я ничего не сказал ему, но мне кажется, что он из полиции.
* * *
Хотя Батчелор сделал все возможное, чтобы Леграну не стало известно о цели его отлучки из агентства, француза перехитрить не удалось. Зная о сути предложения Фаберовского генералу Селиверстову, не стоило большого труда догадаться, что Батчелор отправился к устью Темзы договариваться о переезде на континент. Едва только кэб с Батчелором отъехал от подъезда и растворился среди прочих экипажей, омнибусов и колясок, двигавшихся по Стрэнду, Легран выскочил на улицу, и в свою очередь помчался на Харли-стрит.
Подозрительный Ботли долго не хотел впускать француза, пока тот прямо не сказал бывшему мороженщику, что работает на мистера Проджера. Только после этого Леграну позволено было войти в дом. В то время как Ботли ходил к Смиту докладывать о приходе посетителя, на лестнице показалась Пенелопа и спросила:
– Вы ждете моего отца?
Про себя Легран обложил девушку самыми грязными ругательствами, потому что теперь она могла сообщить о его визите поляку, однако состроил на лице улыбчивое выражение, и подкрутив напомаженный ус, сказал:
– Да. Ваш слуга пошел докладывать обо мне.
– Мне кажется, я вас где-то видела, – сказала девушка. – Вы ехали вместе с нами в омнибусе, когда мы с Эстер собрались поймать Потрошителя, так? А потом мы опять встретились в полицейском участке, у вашего друга была еще сломана рука. Как его здоровье?
– Вы такая чудесная девушка, – залебезил француз. – У вас такой чудный жених. А моему другу хорошо, с него уже сняли лубок и он теперь прыгает, как молодой козел.
– Проходите, мистер Гранд, доктор Смит ждет вас, – сообщил Ботли.
Легран поспешил подняться и укрыться от расспросов в кабинете у доктора. Кроме доктора здесь находился также Энтони Гримбл со своим неизменным моноклем в глазу. Они как раз обсуждали список подарков, которые приглашенные на свадьбу гости должны будут подарить новобрачным. Гримбл не допускал мысли, что Пенелопа может выйти замуж за кого-нибудь другого, кроме него, поэтому со стоическим мазохизмом участвовал во всех свадебных мероприятиях, словно это была его собственная свадьба.
– Чем могу быть полезен, мистер Гранд? – спросил Смит, откладывая в сторону список гостей.
– Это я могу быть полезным вам, – заявил Легран. – Один раз я уже оказывал услуги нанятому вами Проджеру. А хочу я сказать вам следующее: ваш будущий зятек собирается удрать на континент, даже не дожидаясь венчания. Он только что отправил своего подручного, рыжего Батчелора подыскать подходящую посудину где-нибудь в Даунсе.
– Я знал, что этой свадьбе не бывать! – торжествующе воскликнул Гримбл.
– Ну нет! – взвился Смит. – От меня не сбегал еще ни один пациент! Собирайтесь, Гримбл, и проследите за этим Батчелором. Я хочу знать, о чем он договорится.