Нарин и феникс

Мой тревожный полусон прервал пронзительный крик феникса. Птица кружила вокруг башни; расправив огненные крылья, билась клювом в окно, пытаясь пробраться к своей хозяйке, но заговоренное стекло не поддавалось ее яростному натиску. Точно так же, как не поддавались моей силе заколдованные стены, которые я в порыве отчаяния пыталась превратить в крошево. Могущество Велены оказалось ничем перед сплоченными действиями придворных магов. Я стала пленницей в собственном замке, перебралась из королевских покоев в северную башню, предназначенную, как шепнул мне по секрету Лонар, для особо опасных преступников.

Подойдя к окну, уперлась в него ладонью. Феня замер на узком карнизе, приник клювиком к прозрачной поверхности, исполосованной дождем.

– Все будет хорошо. – Горячее дыхание, согревая стеклянную преграду, покрывало ее мутной пеленой. – Обещаю.

Невыносимо было смотреть в эти черничные глазки, полные тоски, боли и осознания собственного бессилия.

Выдавив из себя вымученную улыбку, ласково произнесла:

– Возвращайся к моим друзьям, будь с ними. И не давай в обиду Лучика, – лукаво подмигнула своему любимцу.

Тот издал гортанный звук, чем-то похожий на недовольное фырканье, потом, резко взмахнув крыльями, отчего крупные брызги разлетелись в стороны, растворился в тумане.

И снова я осталась одна. Поплотнее запахнув шаль, подбросила в камин поленья. Почти угасшее пламя с благодарностью приняло неожиданное подношение и, задорно шипя, принялось облизывать сухое дерево, живо превращая его в золу.

День протекал мучительно медленно. Постепенно комнату заполнил сумрак. Громоздкая старинная мебель, подернутая паутиной, темнела по углам. Огромных размеров кровать с тяжелым балдахином, за многие годы напитавшимся пылью, совсем не располагала к приятному отдыху. Ее массивная спинка, увенчанная рельефными изображениями диковинных животных, выглядела жутковато. Казалось, стоит только приклонить голову на подушку, как неведомые твари оживут и накинутся на тебя.

Свернувшись клубочком на краю неудобного ложа, я казалась самой себе маленькой и беспомощной, меня как будто заживо похоронили в этой роскошной темнице. Со стен пялились злобные физиономии неизвестных эмпатов. Под перекрестным огнем их пристальных взглядов и думать не стоило о безмятежном сне.

Только поздней ночью, сморенная усталостью, все же сумела забыться. В своем кошмаре я звала Дорриэна, вновь и вновь повторяла имя любимого в надежде, что он услышит меня и придет. Но когда вместо него передо мной предстал совершенно незнакомый мужчина, жестокий в своем равнодушии, я окончательно поняла: если не решусь на отчаянный шаг, потеряю мужа навсегда.

Очнулась уже на рассвете. В окна заглядывали тусклые лучи, несмело просачивались сквозь тучи. Как ни странно, в душе не осталось ни страха, ни сомнений. Я точно знала, это единственный выход при сложившихся обстоятельствах. Все же лучше, чем бессмысленное бездействие.

Взглянув в зеркало, отразившее мертвенно-бледное лицо с плотно сжатыми губами и потухший взгляд застывших карих глаз, запустила в него бронзовым канделябром. Звон разбитого стекла еще какое-то время висел в комнате, а пол усыпала зеркальная крошка.

Подобрав острый осколок, вернулась к кровати и долго смотрела на свое отражение. Никогда бы не подумала, что вот так бездарно закончится мой жизненный путь.

– Ты победил, Велиар, – прошептала одними губами.

В ответ лишь ветер просвистел за окном и, постанывая, под его яростными порывами ходуном заходили резные наличники…

Багряные капли, срываясь с запястья, падали на пол. Окружающие предметы больше не пугали, лики на картинах постепенно исчезали в сумерках забвения. Веки налились свинцовой тяжестью, и мне наконец удалось погрузиться в глубокий сон…

Воллэн

– То, что вы рассказали, напоминает бред сумасшедшего!

– Но это все – правда! – хором закричали близнецы, с негодованием глядя на меня и Эдель.

– Нарин никому не хотела причинить зла. Она пыталась спасти эмпатов от гибели, и что получила взамен?! – выплескивал на нас свое возмущение Рэйтон. – А ты, Воллэн, меня в последнее время вообще поражаешь! Даже не попытался за нее заступиться. Тоже мне лучший друг называется! Тьфу! – Эльф демонстративно сплюнул на пол.

Я интуитивно дернулся, будто от пощечины, и хотел уже оттаскать хамоватого мальчишку за уши, но Эдель меня вовремя остановила.

– Почему в таком случае вы молчали? – недоуменно воскликнула принцесса. – Я догадывалась, что Нарин с магом связывают не только дружеские отношения, но не могла и предположить, что она стала невольной заложницей чужой силы и была вынуждена искать помощи у Джареда. – Напряженный взгляд эмпатии пробежался по комнате, остановился на убитых горем эльфах. – И Воллэн прав, ваш рассказ звучит, мягко говоря, неправдоподобно. Кому скажешь – не поверит. Некая древняя Владычица фактически погубила своих потомков, а ее любовник, согласившийся связать свою и ее души, вынужден до скончания века скитаться по земле, не находя пристанища. Ну и история! В лучших традициях самых продвинутых сказочников.

– Тем не менее так оно и есть! – снова занервничал Стэнтон.

– И вы предлагаете мне пойти с этим к Совету? – Представив выражение лиц старейшин, я сразу же отказался от предложенного варианта. – Да меня же на смех поднимут!

– А то мы сами не знаем! – раздраженно отмахнулся Стэн. Умостившись на софе рядом со мной, вкрадчиво заговорил: – Козе понятно, что словами мы ничего не добьемся. Нужно действовать!

После заявления эльфа стало как-то не по себе. Обычно, когда братья начинали развивать бурную деятельность, миру грозила неминуемая катастрофа.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно уточнил я.

Рэй, почувствовав, что им с братом все-таки удалось нас убедить, наконец-то позволил себе расслабиться и, развалившись в кресле, бодро застрекотал:

– Всего-то нужно забрать стыренные Лонаром флаконы и заклинания, а потом вернуть их Нарин. Она прочтет нужное заклятие, спасет Драгонию, все будут счастливы и довольны.

По сравнению с предложением эльфа моя идея откровенно рассказать все Совету выглядела намного реальнее и уже не казалась такой абсурдной, как в самом начале.

– С ума сошли! Мне даже не позволили присутствовать на совещании, а уж к ларцу и на пушечный выстрел не подпустят. А вас – так тем более!

– Поэтому мы решили воспользоваться оборотным зельем, – снизошел до объяснений Стэн. – Кто-нибудь из нас превратится в Лонара – и дело в шляпе!

– Де Ранвальм имеет неограниченный доступ к украденным им вещам. Прикинувшись старейшиной, пройти через охрану не составит труда, – добавил Рэй.

В отличие от близнецов я не был столь наивен.

– Не стоит дважды наступать на одни и те же грабли. Не сомневайтесь, получится как на турнире. Магам достаточно будет одного взгляда, чтобы разоблачить вас.

Братья пригорюнились.

– Да-а, без волшебного действия Слез мы точно прогорим, – разочарованно вздохнул Стэн.

Рэй напряженно водил носком туфли по паркету, рисуя замысловатые узоры, и выглядел таким несчастным, будто только что распрощался с самыми заветными своими мечтами.

Молчание затянулось. Даже сейчас в историю эльфов верилось с трудом, но это было единственное подходящее объяснение странному поведению Нарин. Теперь все вставало на свои места. И выгораживание мага, и вечная усталость в глазах (точно такой же взгляд в последнее время я замечал у Эдель), и странные слухи, что ее величество одержима демонами.

И хотя обида на Нарин еще тлела в душе (ведь она не захотела поделиться со мной своими проблемами), я искренне желал ей помочь. Только не представлял как.

Повисшую тишину нарушил голос Эдель:

– Кажется, я знаю, что надо делать.

Нарин и Джаред

Запястье обожгло нестерпимой болью. Распахнув глаза, я испуганно уставилась на Катрайна, крепко державшего меня за руку. Из-под пальцев мага струилось голубоватое свечение. Прямо на моих глазах глубокий порез начал быстро затягиваться, превращаясь в тонкий бледный шрам, потом исчез совсем. О мимолетном безумстве свидетельствовали лишь капли подсохшей крови, впитавшейся в каменные плиты.

– Ну и что это было? – с укоризной проговорил маг.

– Попытка сбежать от реальности, ставшей кошмаром, – буркнула, отдергивая руку.

Я осталась жива. Это досадное обстоятельство вдруг наполнило сердце яростью. Если бы не Джаред, возможно, я бы уже была вместе с Дорриэном.

– Зачем пришел? – Вопрос прозвучал резко и грубо.

– И это вместо благодарности за спасение? – робко пошутил маг.

– Я в нем не нуждалась, – пресекла попытку сближения.

– Вообще-то хотел поддержать, – спокойно произнес Катрайн, сжимая пальцы в кулак. Холодный свет на его ладони тотчас погас. – Но ты, я вижу, нашла самый простой способ избавиться от всех трудностей.

– И это ты называешь всего лишь трудностями?! – завелась я. – Моя жизнь в руинах, Драгония скоро перестанет существовать. Куда ни глянь, везде трагедии! И еще, вынуждена тебя разочаровать, Джаред, но твоей милости остается и дальше лишь грезить о своей любимой. – Немного помолчав, зло добавила: – Полагаю, что спасение эмпатов тебе не нужно!

На самом деле вспышка гнева было вызвана досадой на саму себя. Ведь именно по моей вине составляющие украли, и все полетело в тартарары. Джаред был ни при чем.

Вместо того чтобы накинуться на меня с упреками, маг улыбнулся. Такую роскошь, как улыбка, он позволял себе крайне редко.

– Я хотел тебе кое-что вернуть. – Маг протянул знакомое украшение. – Не стоило шантажировать тебя. Когда все закончится, сила Велены вернется в гребень.

– Ты имеешь в виду, когда я сыграю в ящик? – уточнила на всякий случай. – В таком случае ты зря сейчас тратил время на мое воскрешение.

Маг почему-то медлил, как бы раздумывая, стоит ли ему продолжать разговор.

– Прости, Нарин, но и в этом я не был с тобой до конца откровенен, – наконец произнес он. – Имея гребень, ты могла бы в любой момент отказаться от наследия Велены и стать свободной.

У меня чуть не отвисла челюсть от такого наглого откровения.

– Теперь понимаю, почему мне так часто хотелось тебя придушить, – справившись с шоком, выдавила из себя. – Джаред, ты законченный врун и должен немедленно что-то с этим сделать! Нельзя постоянно лгать, изворачиваться, манипулировать, используя всех в своих интересах.

– Согласен, – снова улыбнулся маг. – Но по-другому было нельзя. Я боялся, что ты сразу же вернешь гребень в хранилище.

Пропустив мимо ушей очередную порцию бессмысленных оправданий, пробормотала:

– Значит, стоит только пожелать, и призрак Велены отцепится от меня навсегда. – Осознание того, что уже через несколько мгновений я смогу избавиться от энергетической зависимости и навязчивых видений, помогло взбодриться. Возможно, в этой жизни для меня еще не все потеряно.

– Есть и другой вариант: потерпеть немного и все-таки попытаться подарить своему народу будущее, – тихо проронил Джаред. Не было больше в его голосе ни требования, ни приказа. Только мольба.

Я тяжело вздохнула:

– Но как? Я не могу отсюда выбраться, эльфов, скорее всего, тоже держат под присмотром. А больше мне не на кого рассчитывать. Разве что ты попробуешь выкрасть элементы, – с надеждой подняла глаза на мага.

– Уже, – кисло сообщил он. – Эмпаты окружили составляющие такой же защитой, что и подземелье Ирриэтона, где все эти века находился гребень. Мне никак не преодолеть воздвигнутую магами преграду.

Джаред уперся взглядом в пол и замолчал. Кажется, его мечта, как и моя, заранее была обречена на провал.

Ободряюще похлопав Катрайна по плечу, проговорила:

– Выходит, одна надежда – на эльфов. Не дрейфь, уверена, мои неунывающие друзья что-нибудь да придумают!

Эдель

Поднимаясь в башню, я чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Ладони покрылись испариной, колени дрожали. Так сильно я не волновалась даже перед собственной свадьбой. О геллании, только бы все получилось!

Комнату, где хранилось наследие таинственной Владычицы, охранял молодой маг с желтовато-землистым цветом лица. Подпирая стену, юноша со скучающим видом глазел по сторонам и часто зевал, прикрывая рот ладонью.

Не знаю почему, но ларец решили поместить в бывшую лабораторию Кенэта, где злобный маг с позволения Шерэтта проводил свои мерзкие ритуалы. После смерти колдуна комната осталась нетронутой. Дорриэн только планировал ее реконструкцию, да так и не успел. Другие же не спешили проявлять инициативу.

Услышав звук шагов, эмпат оторвался от созерцания потолка, изрезанного мелкими трещинами, и с удивлением посмотрел на меня. Кого-кого, а принцессу Драгонии увидеть здесь он не ожидал. Да еще в столь ранний час.

– Ваше высочество? – нахмурился он. Позабыв о такте, нахально продолжил: – Что вы здесь делаете?

Еще бы сказал: «Что вы здесь потеряли?!»

– Вас хотела спросить о том же! – резко ответила я. – Почему торчите под дверями моей детской?!

– Детской?! – переспросил эмпат с выражением явного дебилизма на лице.

– Ну да. – Я с нежностью провела рукой по внушительно округлившемуся животу. – Каждое утро прихожу сюда и воображаю, как мой малыш, будущее Драгонии, между прочим, топает ножками по своей спаленке и улыбается беззубой улыбкой.

– А по-моему, это не самое удачное место для будущего наследника, – решил поделиться своим мнением эмпат.

Как будто оно кого-то волновало!

– Ах, да что вы там понимаете! – Я театрально закатила глаза. – В детстве мне нагадали, что мой ребеночек будет счастлив здесь, и только здесь. Поэтому не стойте истуканом и проваливайте поживее! – использовала я несвойственную мне лексику. Тоже от Нарин набралась. – Мне хочется помечтать. В одиночестве.

Эмпат замер, не зная, как поступить. Мысли в его голове крутились крайне медленно. Наконец, взвесив все «за» и «против», он придал лицу умное выражение и твердо заявил:

– Я не имею права впускать сюда никого, кроме старейшин.

– Ах так! – капризно топнула ногой. – Посмел перечить мне, принцессе Драгонии! Да я тебя… Я тебя в порошок сотру! – задохнулась от возмущения. – Сейчас же пойду и пожалуюсь мужу!

Громко шмыгнув носом, отвернулась от стушевавшегося мага, сделала несколько шагов, а потом, пошатнувшись, ухватилась за перила.

– На помощь! – крикнула, оседая на ступеньку.

Растеряв все свое самообладание, маг кинулся ко мне. Подхватил под руку, повел в комнату, предварительно сняв с двери охранное заклинание.

– Задыхаюсь, умираю… – причитала я, на самом деле находясь чуть ли не в обморочном состоянии.

Усадив меня на скамью, юноша в панике заметался по лаборатории, то и дело наталкиваясь на всевозможные предметы, которыми было завалено крохотное помещение.

– Ваше высочество, вам все еще плохо? – Отыскав на столе какую-то грязную тряпку, принялся меня ею обмахивать.

– Поразительная логика! – истерично взвизгнула я и охнула, схватившись за живот. – Ой, мамочки! Кажется, рожаю!

Эмпат растерялся еще больше. Уверена, в тот момент перед глазами парня промелькнула вся его короткая жизнь.

Я продолжала стонать и охать, вознамерившись довести мага до нужной кондиции, и принялась снова изображать предродовые муки.

– Ну что ты пялишься?! – брыкнула ногой эмпата. – Или беги за лекарем, или готовься сам принимать роды!

Маг в нерешительности глянул на ларец, стоящий на столе, затем на меня, корчащуюся от боли, и, выкрикнув:

– Я мигом! – выскочил за дверь.

Дождавшись, когда шаги на лестнице стихнут, я вытащила из карманчика своего балахонного наряда четыре флакона, точно таких же, как те, что хранились в ящичке, и, не теряя времени, совершила подмену. Листочки с заклинаниями запихнула в лиф платья.

К тому времени как растрепанный и раскрасневшийся юноша вернулся в сопровождении Морта, я успела досконально изучить лабораторию, выглянуть на лестницу и полюбоваться открывающимся из окна пейзажем.

– Вижу, вам уже лучше, – с облегчением проговорил эскулап, а маг вопросительно вперился в мой живот.

– Наверное, передумал вылазить, – подмигнула я горе-охраннику. – Может, подозревает, что детская еще не готова? А может, стоит прислушаться к вашему совету и подыскать более подходящее помещение для моего малыша. Я подумаю.

Позволив Морту меня проводить, стала осторожно спускаться по лестнице. Что ж, первая часть плана выполнена довольно успешно. Оставалось надеяться, что и с остальным справимся не хуже.

Нарин

В сопровождении двух магов Лонар вошел в комнату и замер в паре метров от меня. Его охрана пристроилась рядом. Видимо, в одиночку заглядывать ко мне старейшина опасался.

Как ни странно, эмпат совсем не выглядел опечаленным из-за смерти внука. Ни тебе покрасневших век, ни скорбного выражения лица. Лишь неприкрытая ненависть к убийце Элека читалась в его колючем взгляде.

– Совет принял решение относительно вашей дальнейшей судьбы, – внимательно посмотрев на меня, будто видел впервые в жизни, произнес эмпат. Выдержав паузу, с усмешкой добавил: – И боюсь, вам оно не понравится.

Стараясь не выказывать страха, отбила подачу:

– А вас, значит, отправили мне его сообщить. Что ж, я вся – внимание.

Старейшина покачал головой.

– О своем наказании вы узнаете в присутствии ваших подданных. Поднимайтесь, Нарин, маги вас проводят. – И, развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

Проклятье! Решили подвергнуть меня публичному унижению! Ну ничего, я им еще припомню… Если, конечно, выберусь живой из этой передряги.

Охранники находились в полной боевой готовности, дабы вовремя деморализовать Владычицу, если ей вдруг придет в голову очередная блажь – типа поджарить их заживо, расколотить о стены их пустые головы или еще что-нибудь в этом роде.

Поправив мятую юбку и вздернув подбородок, с тяжелым сердцем отправилась навстречу грядущему. Судя по словам Лонара, будущее меня ожидало еще то.

В коридорах Ирриэтона было необычайно тихо. Сейчас все его обитатели находились в тронном зале, чтобы из первых уст услышать приговор, вынесенный государыне. Бывшей государыне. А вечером, больше чем уверена, они отметят это грандиозное событие и оторвутся по полной.

В просторном помещении собрались все сливки общества. Пестрая толпа, негромко переговариваясь, ожидала моего появления. Старейшины расположились за длинным столом, напротив которого установили непрезентабельного вида скамью, по всей видимости предназначенную для подсудимой. Только решетки вокруг нее не хватало. Пустой трон сиротливо стоял в темном алькове. Эх, недолго же я на нем восседала…

Друзей нигде видно не было. Повсюду мелькали только озлобленные лица моих недавних подданных. Если бы взглядами можно было убить, мое бездыханное тело уже валялось бы недалеко от порога.

Как же так? Ни за что не поверю, что эльфы бросили меня на произвол судьбы. Скорее всего, их тоже взяли под стражу или вообще выставили из Драгонии. А значит, помощи ждать не от кого.

Ни Эдель, ни Воллэн тоже нигде не просматривались. То ли были на меня настолько обижены, что даже не пожелали присутствовать при оглашении приговора, то ли им просто запретили здесь появляться. В последнее верилось с трудом.

На сердце кошки скребли. Особенно противно было смотреть на окружавших меня законченных лицемеров. Еще пару дней назад придворные лебезили передо мной, раскланивались и льстили, а сейчас готовы были растоптать, смешать с грязью, уничтожить. И я еще пыталась их спасти. К чему, спрашивается…

– Присаживайтесь, Нарин, – с холодной учтивостью предложил Мерилл, когда я закончила свое унизительное шествие.

– Спасибо, я постою, – ответила сдержанно и замерла, сфокусировав взгляд на ближайшем окне.

Октябрьское утро подарило нам очередной ливень. Небо полыхало вспышками молний, в вышине звучали раскаты грома, то отдаляясь, то приближаясь вновь, отчего в окнах звенели стекла, грозясь разлететься вдребезги. Некоторые эмпаты с опаской поглядывали на меня, наверное, предполагали, что разбушевавшаяся стихия – моих рук дело. К сожалению, я была бессильна. Сокрушить сплоченное противостояние магов в одиночку я не могла, не могла разнести воздвигнутую ими защиту в пух и прах.

– Немало времени ушло, чтобы определить для вас, Нарин, справедливое наказание, – высокопарно заявил Мерилл. – На наших глазах вы лишили жизни Элека де Ранвальма; вместе со своим сообщником, Верховным магом Драгонии, так внезапно исчезнувшим после вашего ареста, убили иллара…

Вот это да! Им и о Солэне известно! И как только пронюхали?

Старейшина продолжал обличать меня во всех смертных грехах. Некоторые заявления, вроде «одержимость демонами» или «наведение порчи на эмпатов», звучали просто абсурдно. Так и хотелось крикнуть, что нельзя апеллировать к глупым сплетням, но разве это могло хоть что-то изменить? Нет, старейшинам подвернулся удачный повод, чтобы свергнуть меня с трона, и им не преминули воспользоваться.

– И наконец – возгласил Мерилл, обведя притихшую публику торжествующим, а меня – испепеляющим взглядом, – вы, Нарин, хранили у себя источники опаснейшей в мире магии. Только тот, кто наделен демоническими силами, способен завладеть этим поистине смертоносным оружием. Поздравляю, вы превзошли самого Эрота!

Вот ведь придурок! Сравнить меня с Эротом!

– Мы не имеем права подвергать народ Драгонии такому риску, особенно в столь трудные для нас времена, – не переставал бубнить толстяк. – Поэтому было решено приговорить вас к пожизненному заключению. Находясь под надежной магической охраной, вы не сможете воспользоваться своими силами во вред окружающим.

В голове возникла нелепая картина. Заточенная в заколдованном замке, я дни напролет кукую в башне, пялюсь в окно, высматривая благородного рыцаря, который прискакал бы на белом коне и увез меня с собой. Хотелось бы, конечно, чтобы этим рыцарем оказался Дорриэн. Жаль, хеппи-энды случаются только в сказках…

– Завтра на рассвете вы покинете Эсферон. – На этой печальной ноте старейшина закончил свое выступление.

И только хотел вернуться на место, как двери с грохотом распахнулись. Расчищая дорогу локтями, ко мне спешил Воллэн.

– Вам придется пересмотреть свое решение! – В наступившей тишине заявление советника прозвучало громогласно.

– С какой стати?! – тут же подскочил Лонар и, обернувшись к страже, противно завизжал: – Остановите его!

Повинуясь приказу, стражники ринулись к советнику, но им наперерез бросились близнецы, неожиданно выскочившие из толпы. Как боевое оружие, эльфы выхватили из-за поясов флакончики с оборотным зельем, взятые в безвозвратное пользование все из того же подаренного мне сундучка, и, издав боевой клич, слаженно отвинтили крышки…

Последовавшие за этим события напоминали последний день Помпеи. Ей-богу, ничего подобного мне прежде видеть не доводилось. Из столпотворения, образовавшегося в центре зала, выскакивали невиданные зверушки, взмывали к потолку и бились в окна пестрокрылые птички. Повсюду раздавались визг, писк, хрюканье, блеянье и грозный рык. В воздухе взрывались фейерверки, дрожали стены, мебель ходила ходуном. Тронный зал постепенно превращался в «поле чудес», только в худшем его варианте.

Я уже успела позабыть о вынесенном приговоре и даже в какой-то мере взбодрилась, поглощенная созерцанием бедлама. Эльфы щедро поливали народ волшебной водичкой, стараясь никого не обойти вниманием.

Старейшины как оголтелые носились туда-сюда, пытаясь остановить безобразие. Как будто это им было под силу!

И тут кто-то легонько потянул меня за рукав.

– Ваше величество, – Инэка незаметно подкралась сзади, – нужно поторопиться…

Девушка опустилась на колени и, вытащив из передника четыре флакона, поставила их на скамью.

– Откуда они у тебя? – только и смогла я выговорить.

– Нет времени для объяснений, – шепнула служанка и сунула мне в руки свиток с заклинаниями. – Скорее!

Я стала лихорадочно вспоминать подсмотренные прежде во сне манипуляции Велены.

– Дай мне свечу!

Инэка метнулась к канделябру и, выхватив из него слабо тлеющий огарок, передала мне. Неподалеку заметила фаянсовую чашу. Антикварная вещь. Эмпаты гордились ею не меньше, чем напольной вазой, не так давно разбитой моими питомцами. Но выбирать не приходилось.

Водрузив чашу на скамью, перевернула свечку. Дрожащее пламя начало плавить воск, и густые капли потекли на дно.

– Ну же, быстрее! – молила Инэка, испуганно озираясь.

Легко сказать! Попробовала бы сконцентрироваться в столь экстремальной ситуации и отыскать единственно верное заклинание за несколько секунд!

Пальцы дрожали, кривые буквы прыгали перед глазами, и мне никак не удавалось вспомнить, какие именно заклятия я уже успела прочитать, а какие нет.

Ко всему прочему на меня изволил обратить внимание достопочтенный Лонар и теперь, истерично визжа и размахивая руками, с упорством быка несся прямо на нас. Инэка, словно тореадор, бесстрашно шагнула вперед, заслонила меня своей грудью, а когда де Ранвальм уже готов был столкнуться с ней, тактично отошла в сторону, и старейшина, не успев затормозить, врезался в стену.

– Какая досада, – посочувствовала я плавно съезжающему по гобелену эмпату. – Надеюсь, вы не сильно ушиблись?

Но Лонар в данный момент был не в состоянии ответить. Закатив глаза, он благополучно вырубился. И слава богу! Успокоился хоть на какое-то время.

– Ваше величество! – снова одернула меня служанка.

– Ах да! Уже читаю, – спохватилась я и вернулась к сканированию бумажек.

Выбрав заклинание наобум (прямо как в лотерее: повезет – не повезет), хотела уже произнести первое слово, как вдруг из другого конца зала послышалось предупреждение.

– Нарин, берегись! – не своим голосом завопил Воллэн.

Оторвав взгляд от листка, с ужасом уставилась на огненную сферу, несущуюся прямо на меня. Как же не вовремя маги вспомнили о виновнице «торжества»!

Инэка, решив, что на сегодня геройства более чем достаточно, испуганно отскочила в сторону и спряталась за уродливой статуей полуголой девицы с младенцем на руках. И какой безумный ее создал?

Мой же инстинкт самосохранения, как всегда, буксовал. Словно завороженная, я смотрела на оранжевый сгусток, похожий на огромный апельсин, стремительно летящий ко мне. Не изменяя привычке, трусливо зажмурилась…

И тут произошло неожиданное. Гребень Велены вдруг сам выскользнул из волос, высвободив и рассыпав по плечам темные пряди. Зависнув в воздухе, украшение опустилось к моим ногам. В тот самый миг голубая жемчужина, словно прожектор, ярко вспыхнула, создав вокруг меня непроницаемую стену.

Огненная сфера, отскочив от неожиданной преграды, срикошетила на своего создателя. Мантия мага вспыхнула и тут же почернела, а сам эмпат то ли просто лишился чувств, то ли пал смертью храбрых.

Публика онемела. Сейчас все взгляды были прикованы к лентам света, которые оплели меня лазурным клубком. Никто не шевелился и, казалось, даже не дышал.

В воцарившейся тишине прозвучал знакомый и уже успевший стать родным голос Велены.

– Я помогу, – прошептала Владычица, этот шепот как будто исходил из моего сердца. – Доверься мне.

И я доверилась. Извечный страх кого-то подвести, не оправдать чьих-то надежд неожиданно отступил. Я наконец-то почувствовала, как ко мне возвращается давно утраченный покой. Прикрыв глаза, позволила Владычице самой завершить то, что она не успела сделать много веков назад. Сейчас моими устами говорила Велена…

Воллэн

Незнакомый мелодичный голос пугал и завораживал одновременно. С губ Нарин срывались витиеватые фразы; сейчас девушка целиком и полностью принадлежала Велене. Так и не востребованные листки с заклинаниями, словно белокрылые чайки, разлетались по залу.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Велена закончила свою лебединую песню. Подобно радуге из чаши, которую Нарин крепко сжимала в руках, растекалось сияние. Оно было настолько пронзительным, что я невольно зажмурился. Волны свечения медленно заполняли весь зал, просачивались сквозь оконные щели и, словно подхваченные ветром, устремлялись во все уголки Драгонии. А глубоко в легкие проникал живительный воздух, рождая внутри меня доселе неизведанное чувство свободы. Каждая клеточка моего естества раскрылась навстречу неиссякаемому потоку. Веки защипало от непрошеных слез. Оглядевшись, понял, что и остальные испытывали те же чувства.

Не сговариваясь, все преклонили колени перед Нарин, признав ее королевой не по праву, а по велению сердца.