Драгония. Эсферон

Нарин

Следующие четыре дня оказались самыми скучными в моей жизни. Утром приходил доктор Морт и вливал в меня добрую дюжину лекарств. И хотя на вкус они были хуже полыни, результат последовал потрясающий. Плечо практически перестало ныть, и я понемногу начала шевелить им. Погода оставалась такой же мерзкой. День особенно не отличался от ночи. Инэка постоянно поддерживала огонь в камине, так как сильно похолодало и ветер норовил пролезть в щели.

После ухода доктора Морта забегал Вол. От недосыпания советник исхудал и стал еще бледнее. С собранными в хвост волосами, в черном костюме и с мрачным выражением лица, он необычайно походил на графа Дракулу. А когда улыбался, показывая длинные острые клыки, сходство становилось практически полным.

Два дня назад из Долины пришло послание, в котором говорилось, что в скором времени принцесса осчастливит нас своим приездом. А если быть точной, через неделю ее высочество собирались прибыть в Драгонию, поэтому Воллэн носился по всему замку, контролируя подготовку к приезду нареченной Дорриэна. Что касается его высочества, он не представал пред моими ясными очами вот уже третий день. Видно, был занят. Или просто морально готовился к появлению эльфийки. А мог бы хоть поинтересоваться моим самочувствием!

Каждый день мы с советником несколько часов тратили на тренировки. В принципе все было просто, но многое требовалось заучивать. Если эмпаты впитывали эти сведения с молоком матери, мне приходилось познавать азы просмотра душ.

На первом занятии Воллэн объяснил, что существует три уровня просмотра.

Первый – душу каждого живого существа окружает цветное сияние. Очень часто цвет неоднороден. Но тот, который доминирует, признается исходным. Если живое существо родилось с темным цветом души, его всегда будет тянуть к отрицательным поступкам, неправильному образу жизни и искаженному восприятию мира. Если же в темной душе попадаются «светлые пятна», это означает, что существо борется с собой и не дает отрицательной природе полностью завладеть сознанием.

В основе различий всегда лежало светлое и темное. Вообще же цветов, отражающих чувства и эмоции, насчитывались миллионы. Эмпат учил меня различать главные.

Как-то я у него спросила:

– Вол, скажи мне, как можно быть такими недогадливыми? Ведь стоило только проверить душу Теоры, и стало бы ясно, что она и мухи не обидит.

Вампир закатил глаза (он всегда так делал, когда я задавала очередной глупый вопрос) и ответил:

– Душа Теоры – отдельная история. Она научилась ее прятать. Ты вообще знаешь, кто она и как пришла к власти? Ведь Теора не благородных кровей, а у нас с этим строго.

– Ну и как же это случилось?

Воллэн неопределенно пожал плечами.

– Сама у нее спросишь. К нашему делу это не относится. Ну что? Продолжим?

Я не возражала. В конце концов, история королевы – это история королевы, а значит, и спрашивать нужно у нее.

Второй этап подразумевал понимание и толкование чувств. Эта наука оказалась намного сложнее. Если цвета души и их значение я могла запомнить, тут нужно было научиться улавливать изменения в эмоциональном плане.

Для этого следовало войти в непосредственный контакт с существом, которое нужно просмотреть. То есть заговорить с ним. Задавая вопросы, можно было понять, когда собеседник говорит правду, а когда лжет. В общем, психология, смешанная с телепатией.

Тренировалась я на советнике и ребятах. С первым этапом проблем не возникло. Например, у эльфов в душе преобладали яркие и светлые оттенки. И дураку ясно, что близнецы совершенно безвредны для общества. Душа Лора светилась нежным розовым цветом на фоне базового белого. Что тут скажешь? Романтик. У Вола, как и прежде, доминировал светлый сиреневый – цвет разочарования. Не трудно догадаться – из-за чего. Точнее, из-за кого. Просмотрела я также доктора Морта. Ничего интересного. Сплошной холодный серый цвет – признак сосредоточенности и уверенности в себе.

Со вторым этапом дело обстояло намного сложнее, но постепенно я научилась расшифровывать чувства друзей, хотя и не всегда верно.

А вот с третьим этапом я справиться не могла. Нужно было научиться передавать и получать мысленные послания. Сколько ни пыталась – ничего не выходило.

– Но тогда, на арене, я ведь связалась со Стэном! Почему сейчас ничего не выходит?

Я упала на кровать и жалобно застонала – не осталось сил концентрироваться на передаче.

– Тогда тобой двигало желание спасти друга и все твои рецепторы были настроены на передачу, – тоном профессора, читающего лекцию нерадивому студенту, просветил меня Воллэн. – Меня ты услышала потому, что нуждалась в помощи, твоя душа была готова к восприятию информации извне.

– Может, не будем проходить этот этап? Я ведь уже умею просматривать эмпатов. Этого вполне достаточно для миссии.

Но Воллэн был непреклонен. Второй день он вдалбливал в меня азы телепатии. Без толку! С ней, как и с магией, отношения у меня не сложились. Я особенно по этому поводу не переживала, а вот эмпата злило мое нежелание учиться.

– Вол, а когда я начну просмотр? Я и так уже очень много времени потеряла. Со дня на день Дорриэн может попросить меня отсюда, тогда все твои уроки пойдут псу под хвост.

– Не попросит. Подольше притворяйся больной. Владыка никогда не выгонит раненую гостью. Завтра ты сможешь просмотреть Мара. И еще нескольких придворных. Я много думал о подслушанном тобой разговоре Кенэта и решил, что первым делом следует проверить его приближенных.

– То есть всех магов Ирриэтона?!

Вспомнив количество эмпатов, носящих темно-зеленые мантии, я сразу расхотела начинать просмотр.

– Не всех. Но работы предстоит действительно много. Кенэт куда-то уехал, но, как только вернется, нужно будет им заняться. А сейчас отдыхай.

Вол поднялся и собрался уходить, когда я спросила:

– Как идут приготовления к встрече принцессы?

– Уже почти все готово. – Вампир загадочно усмехнулся. – Выйди, прогуляйся по замку. Ты его не узнаешь. Все в стиле Солеи. Как она заказывала.

Я забралась на кровать и поманила к себе Феню. Вспорхнув со спинки кресла, феникс приземлился возле моей руки, ожидая, что хозяйка его чем-нибудь угостит.

– Хотела бы я на нее посмотреть.

– Ты единственная во всем замке, кто этого хочет.

На следующий день мы с Волом отправились прогуляться по Ирриэтону. Я шла с открытым ртом, не веря, что еще несколько дней назад это была величественная цитадель Владык Драгонии. А теперь… Сразу и не скажешь, на что стал похож наш замок.

– Вол, вы во что Ирриэтон превратили? В домик для Барби?

Вампир скривился.

– Не знаю, кто такая Барби, но замок действительно выглядит отвратительно. Дорриэн боится нос высунуть из своего кабинета.

Я присвистнула и еще раз всмотрелась в красочные пейзажи на картинах.

– Так вы быстро потеряете имидж грозных повелителей Этары.

На окнах замка висели веселенькие занавески. Вдоль стен стояли горшки с цветами, полы устилали белые пушистые ковры. Выглядело все непрактично и дешево.

Вошли в зал, в котором обычно собирались придворные для дневного чаепития и передачи друг другу свежих сплетен. Я тоже любила бывать здесь и веселить эмпатов шуточками, добрая половина которых касалась или магов, или Владыки.

Боже! Сколько портретов! И все – одной девушки. Точнее, девочки. На картинах была запечатлена Солея в первые годы своей счастливой жизни. Хорошенькая. Вот Солея малышкой сидит на пони, вот играет с собачкой на берегу озера, а вот она застыла, сложив руки и устремив на нас чарующий взгляд, словно Мона Лиза Леонардо да Винчи.

– Воллэн, пойдем отсюда. Меня сейчас стошнит, – нетерпеливо потянула я эмпата за рукав.

– Стой, – советник легонько толкнул меня в бок и взглядом указал на дверь напротив.

В зал вошел Мар с двумя магами.

– Вот у тебя и появился шанс просмотреть его.

– О’кей. Только убери от меня своего брата. А то он во второй раз все испортит, – сказала я, заметив маячившего неподалеку Кетара. Когда я пришла в себя после ранения, молодой эмпат являлся проведывать меня каждые утро и вечер, как на работу. – Лучше бы Владыка проявлял такое рвение, – пробурчала я.

– Ты что-то сказала? – спросил не расслышавший моего замечания Воллэн.

– Я сказала, иди, уведи этого Ромео, пока он не помешал одному приятному разговору.

Я подошла к разговаривающим магам и, рявкнув: «Привет!» – положила руку на плечо стоящего ко мне спиной Мара.

Эмпат подскочил и уставился на меня перепуганными глазами.

– Ты?!

– И я рада тебя видеть.

Маги возмущенно засопели, показывая недовольство тем, что кто-то посмел прерывать их беседу.

– Я думал, ты валяешься при смерти в кровати.

– Уже навалялась. Можно тебя? – я схватила Мара за руку и потащила в коридор.

Краем глаза заметила Кетара, шагнувшего мне навстречу. Вол одним рывком вернул парня на место и что-то шепнул тому на ухо.

– Что тебе от меня надо?

Мы шли по устланным белыми коврами коридорам, минуя залы, заполненные скучающими придворными. Какой все-таки у Солеи ужасный вкус!

– Понимаешь, Мар, еще несколько дней назад я была при смерти и многое переосмыслила в своей жизни. – Я остановилась и, загадочно улыбнувшись, села на подоконник. Эмпат встал рядом. – В общем, хотела извиниться перед Кенэтом за все те грубости, которые наговорила. Но он уехал. Да и с тобой я вела себя по-хамски.

Опустив взгляд в пол, заставила себя покраснеть. Выглядело это так, будто я долго собиралась поговорить с эмпатом и наконец нашла в себе силы, но каждое слово дается мне с трудом.

Мар недоверчиво поднял брови. Не дав магу и слова вставить, я на одном дыхании выпалила:

– С детства не могу с собой ничего поделать. Как только понимаю, что парень мне нравится, сразу начинаю дерзить ему и всячески оскорблять. Вот так же было с Воллэном. Но это уже в прошлом. – Я заметила, как брови эмпата медленно поползли вверх, и поспешила добавить: – С Кенэтом получилось по-другому. Мне просто стало жаль птицу. А на Совете ему нагрубила, потому что сильно нервничала.

Мар сразу же выпрямился, гордо вскинул голову. Красивое, с печатью порока лицо скривилось в довольной ухмылке.

– И чего же ты хочешь? – Его руки легли на подоконник возле моих коленей, «нечаянно» скользнули по бедрам.

– Чтобы ты простил меня и… – я еще больше покраснела, – не отказался хотя бы иногда, пока я нахожусь здесь, гулять со мной. Например, сейчас…

Убрав мешающие мне руки вампира, я спрыгнула на пол и, взяв его под локоть, повела по коридору.

– Твои извинения приняты, посланница. Я смогу к тебе зайти сегодня вечером.

Я застенчиво опустила глаза в пол, борясь с желанием двинуть этому идиоту по затылку. Это чем же он решил со мной заняться вечером?!

Тут же взяла себя в руки, стала расспрашивать о семье, школе, Кенэте, попутно восхищаясь его подвигами и храбростью. Пока Мар, нахохлившись, словно индюк, рассказывал, какой он всесторонне развитый мальчик, я успела неторопливо проверить его душу. Сплошное дерьмо! Другого названия цвету его энергий я не нашла. Хотя бы одно светлое пятнышко!

– …А потом я сказал Дору, что, хоть он и Владыка, не позволю ему разговаривать со мной в таком наглом тоне. Его высочество сразу стушевался и начал извиняться, а я…

Я восторженно смотрела на мага, не забывая при этом томно вздыхать и часто хлопать ресницами.

– Мар, может, ты мне объяснишь, почему вы обвиняете Теору в убийстве Владыки Шерэтта? Воллэн и Дорриэн наотрез отказались говорить об этом.

Я посмотрела на эмпата умоляющим взглядом. Немного помолчав, видимо, что-то обдумывая, он ответил:

– Дядя Кенэт и другие маги были в Геллионе после… убийства Владыки. Все указывает на людей. В частности, на королеву.

Дурак! Он говорил так, будто Теора собственноручно душила Владыку. Я на секунду прикрыла глаза.

Лжец! Знает ведь, что маги ничего не нашли и попросту обманули Дорриэна. А если и нашли, то явно не человеческие следы.

– А может, это все-таки сделал кто-то из приближенных Шерэтта?

Мы повернули назад и отправились в зал, с которого начали прогулку.

– Нет. Никто из эмпатов не причинял вреда Владыке! – твердо сказал Мар.

Меня подмывало спросить, а кто же тогда причинял вред, но я побоялась спугнуть эмпата. Во второй раз прикрыла глаза. Странно. Может быть, я ошиблась? Нет. Без сомнения, он сказал правду.

Одно из двух, либо Мар слепо верит в благородство эмпатов и верность их своему Владыке, либо знает, кто убил Шерэтта. Я больше склонялась ко второй версии.

Завернули за угол. Возле дверей, ведущих в зал, столкнулись с Дорриэном и Волом. Вампиры о чем-то оживленно спорили. Фу, наконец-то я избавлюсь от общества этого морального урода!

Воллэн улыбнулся мне счастливой улыбкой.

– А я все гадал, куда ты убежала…

Высвободив свою руку из руки мага, я подбежала к советнику, прижалась к нему, положила голову на плечо.

Мар в недоумении застыл, пытаясь понять, что сейчас произошло.

– Ваше высочество, Мар мне только что рассказал, как вы его безосновательно обвинили в проникновении в тайное хранилище. Знаете, я считаю, он был совершенно прав, пристыдив вас! – Я повернула голову к магу. Бедняга находился в предобморочном состоянии. – Как ты сказал? Ах да: «Плевал я на твое высокое положение, Дорриэн. Мой род еще древнее твоего, так что больше никогда не смей указывать, где мне находиться и что брать!» Хорошо, что вы осознали свою вину и извинились перед Маром.

Кажется, я переборщила. Полный искреннего ужаса взгляд эмпата скользил по каменному лицу будущего Владыки.

Дорриэн усмехнулся и спокойно спросил:

– Интересно, чем еще я оскорбил высокородного племянника Кенэта? Мар, ты только скажи. Я извинюсь.

Пробормотав что-то о срочных делах, эмпат дернул дверную ручку и рванул в зал. А я облегченно вздохнула. Слишком меня тяготило присутствие мага.

– Не думал, что вам приятно общество Мара. – Дорриэн скользнул по мне спокойным равнодушным взглядом. Вот, опять это официальное обращение!

– Я решила извиниться перед ним за все. На меня очень повлияло происшествие на кладбище.

Воллэн хмыкнул и уставился в потолок, желая избежать вопросительного взгляда Владыки.

– Что-то я не заметил изменений в лучшую сторону.

– А зачем вы решили сделать из Ирриэтона пряничный домик? – перебила я правителя. – Теперь невозможно по коридорам ходить, не опасаясь испачкать эти нарядные коврики. А на что стал похож зал? Прямо портретная галерея.

– Ты так говоришь, – снова перешел на «ты» Владыка, – будто это сделали с твоим родным домом, Нарин. Тебе-то какая разница? Все равно ведь скоро уедешь.

Разговор явно не клеился. Немного постояв с эмпатами, я простилась с ними и показала взглядом советнику, что мне есть что рассказать.

Снова пошел дождь, небо заволокло тучами. Слуги поспешили зажечь факелы в коридорах. Бесшумно ступая по толстому ковру, я направилась в комнату близнецов на очередную партию в «Этару». Каждый вечер мы проводили за играми, так как больше заняться было нечем.

Однажды в моей комнате появился Владыка. Мы тогда только распределяли королевства. Играли втроем, так как Лориэн убежал куда-то с Кетаром. После злополучного бала парни быстро сдружились, и теперь Лора чаще можно было застать в компании эмпата, чем в обществе старых друзей.

Карта развернулась на все свободное пространство, значит, игра обещала быть долгой и интересной.

– Я вижу, вы заняты. – Дорриэн присел возле карты и посадил себе на ладонь маленького человечка, чтобы получше его рассмотреть.

Топнув ножкой и что-то возмущенно пропищав, человечек спрыгнул обратно на карту. Волшебные обитатели «Этары» не любили, когда кто-то отвлекал их от дел насущных.

– Не хотите поиграть с нами, ваше высочество? – Я подняла на принца глаза, ожидая, что он сошлется на дела и пообещает зайти попозже.

Но Дорриэн уходить не собирался.

– С удовольствием. Сто лет в нее не играл.

– А сколько вам лет?

– Сто тридцать восемь.

– Мне бы так выглядеть хотя бы в сорок! – с завистью протянула я.

Мы кинули жребий. Долина Звезд и Астен достались эльфам, Владыке – Нельвия, а мне, как всегда, Драгония. Только однажды мне выпал Астен. Во время остальных игр я управляла эмпатами. Услышав, кто их королева, вампиры выбегали из домов и, подняв вверх свои маленькие головки, начинали возмущенно кричать и рвать на себе одежду. И так каждый раз! Я была у них явно не в фаворе, так что первый круг пришлось потратить на усмирение местных восстаний.

Где-то на десятом кругу, когда у меня уже накопилось достаточно средств в казне, чтобы начать торговлю с людьми и выдать за нельвийского принца «свою дочь», я решила резко поменять ход событий и… объявила Нельвии войну. При этом я рисковала получить штраф от игры в виде ополчения со стороны Астена и Долины или очередного бунта в Драгонии. Мои эмпаты были очень ленивы и не особо обрадовались известию о грядущих испытаниях. Что началось в Нельвии! Люди забегали, засуетились, прибежали к дворцу правителя и потребовали немедленного разрешения конфликта.

– Зачем ты объявила нам войну?! – Дорриэн увлекся игрой и все события воспринимал так, будто они происходят на самом деле. – Мы же собирались подписать торговое соглашение! А как же наши дети?

Рэй потупил взгляд и сдавленно захихикал:

– У вас еще нет детей.

Получив пинки с обеих сторон, эльф примолк.

– Я решила, а объявлю-ка я людям войну. Чего с ними торговать? Для этого у меня есть Долина и Астен. Да и эльфийский принц – более подходящая партия для моей дочери.

Дорриэн недовольно покосился на меня, но промолчал. Так ему и надо! Пусть хоть в игре почувствует, каково это – вести малочисленную армию людей против огромного войска эмпатов.

Самое интересное, что игра «поддержала» мое решение и позволила полям дать хороший урожай, продав который мы купили все необходимое для войны; благоприятную погоду (иногда над картой шел дождь, и тогда запрещалось выводить игроков «на улицу») и союзников в лице эльфов.

Владыка локти кусал от досады, не зная, какие шаги предпринять, чтобы избежать ненужной войны. Гномы на помощь не спешили.

И вот, когда шла последняя битва за Геллион и город готов был сдаться, в дверь постучали. Черт! Воллэн! Почему он появляется именно тогда, когда его совсем не ждут?!

– Дорриэн, я тебя везде ищу. – Он запнулся и, посмотрев на меня каким-то странным, испуганным взглядом, продолжил: – Там Леста приехала. Просит тебя об аудиенции.

Я хотела вскочить, но почувствовала на плече сдерживающую руку Стэна.

– Так рано? Она же собиралась прибыть только к свадьбе.

– Она сказала, что ей нужно срочно с тобой поговорить.

– Вол, доиграй за меня. Нарин уже практически развалила мое королевство, но, может, тебе удастся что-нибудь изменить. Должно быть, разрушать королевства – ее призвание.

– Всегда рада помочь! – крикнула я вслед уходящему правителю.

– Что ты сделала с его страной? – Воллэн занял место друга.

– Ничего особенного. Просто объявила Нельвии войну.