Глава 1

В ожидании известий

Шиона

— Шиона, Шиона… Да проснись же ты!

Лицо запылало, прямо как в жутком сне. Резко подскочив на кровати, осоловело уставилась на Трин. Девушка сидела рядом и демонстративно потирала ладонь, чей отпечаток наверняка ещё долго будет «украшать» мою щёку.

— Извини, — еле слышно буркнула Триния, как и Рейн не любившая просить прощения и чувствовать за собой вину. — Но ты так орала. И никак не хотела просыпаться. Очередной кошмар?

Шумно выдохнув, я кивнула. Запустив пальцы в волосы, убрала от лица влажные пряди.

— Про Рейна? — с сочувствием спросила девушка и неловко погладила меня по плечу. Правда, тут же, стушевавшись, опустила руку.

Как я уже успела заметить, проявление чувств у семнадцатилетней лиэри Арвейл тоже было не в почёте.

— Нет, не про Рейна. Какой-то космический бред. Но такой жуткий и до невозможного реальный, — меня передёрнуло. Даже проснувшись, не могла избавиться от ощущения, что я — пленница крошечной капсулы — задыхаюсь от боли, ужаса и безысходности.

Знаю, глупо, но на всякий случай решила осмотреть руки, желая удостовериться, нет ли на них ожогов. И лицо скрупулёзно пощупала, с облегчением отметив, что кроме следа от пощёчины, до сих пор ощущавшегося, и бисеринок пота на висках больше ничего примечательного на нём не обнаружилось.

Трин, настороженно наблюдавшая за моими манипуляциями, обеспокоенно проронила:

— Шиона, ты как?

— Всё нормально, правда, — слабо улыбнулась в ответ. — И очень тебе благодарна за то, что меня разбудила. Теперь бы ещё как-то уснуть.

— Есть идея получше. Сейчас ты летишь со мной, а отоспишься завтра, — резво подхватилась кузина Даггерти. — Я как раз собиралась в клуб. Составишь мне компанию.

Я недоумённо уставилась на разряженную нимфетку. После дурацкого сна мозг работал медленно и неохотно.

Машинально скользнула по смазливому личику взглядом. Внешностью Трин, должно быть, пошла в мать. Потому как от Фейруса ей достались только прямые тёмно-русые волосы, длиной до подбородка, сейчас обильно сбрызнутые ярко-синим лаком и оттого торчащие в разные стороны. В отличие от отца, Триния была невысокой и очень хрупкой, с миловидными, аристократическими чертами лица, которые любила портить тоннами косметики. На тонких красивых губах в данный момент красовалась тёмно-синяя помада, подобранная под цвет шевелюры. С аккуратного прямого носика едва не сыпалась блестящая «штукатурка», а миндалевидные серо-голубые глаза, в которых частенько плясали бесенята, были густо подведены и украшены накладными ресницами, больше смахивающими на опахала. Синие.

Вот бесенята — это у Трин точно от Рейна, хоть они и не являются ближайшими родственниками. Я имею в виду Даггерти и Тринию, а не бесенят. Правда, узнав неплохо обоих, невольно начинала подозревать, что в их родословные вполне могли затесаться эти вредные, мифические существа.

— Сейчас же середина ночи. Трин, какой клуб?

— Самый улётный! — словно актриса на подмостках, приняла она кокетливую позу, а потом начала пританцовывать, явно разминаясь перед походом в злачное заведение.

Из одежды на Трин было ну очень короткое блестящее платье и туфли на невероятно высоких шпильках. Сантиметров пятнадцать, не меньше. Плюс бессчётное множество браслетов на запястьях и куча тоненьких цепочек с кулончиками на шее.

Что тут скажешь, истинная радаманка…

— Ши! Давай, подрывайся! Приводи себя в порядок и полетим, — ловко крутанулась на каблуках.

Триния. Я бы на таких точно себе что-нибудь сломала или вывихнула.

— А как же л'эрд Фейрус? Он будет недоволен, — попыталась воззвать я к её голосу разума, а заодно и к голосу совести, о существовании которых Трин, похоже, даже не подозревала.

— Л'эрд Фейрус ещё вечером умчался на какое-то срочное заседание фракций, забыла? Отец заночует в городе и ничего не узнает, — заговорщицки и с хитринкой улыбнулась мне.

Вот и улыбка у неё ну прямо как у Рейна.

— Наверное, я всё-таки воздержусь, — сказала, зарываясь поглубже под тёплое одеяло.

— Как хочешь, — пожала плечами юная тусовщица. — А я полетела. Останешься в доме одна.

— Как одна?! А куда подевались Вивита и Циран?

Последний служил дворецким у Даггерти с незапамятных времён. Он и пожилая кухарка Вивита, которую все ласково называли Вив, были единственными слугами-людьми. Уборкой в доме, по настоянию Рейна, уже давно занимались андроиды. Хоть Фейрус их и на дух не переносил.

— У них сегодня выходной. Ну всё, пока!

Я шумно сглотнула. Остаться одной в огромном пустом особняке после привидевшегося бреда? Нет, не хочу. Знаю себя, буду вздрагивать от малейшего шороха как самая распоследняя трусиха. И ведь сна ни в одном глазу, толку валяться в постели?

Может, действительно махнуть в город с Трин? Развеюсь немного, отойду от кошмара, заодно посторожу безбашенную девицу. Фейрус с ума от тревоги сходит, когда она улетает на ночь глядя. А я ей глупостей натворить не дам.

Соскочив с кровати, бросилась в коридор.

— Через десять минут буду готова!

— Ну вот, другое дело. Жду тебя внизу! — донеслось с лестницы.

Потирая саднящую щеку, я поспешила в гардеробную и стала как метеор собираться. Заявляться в клуб посреди ночи хорошо тем, что появляются шансы попасть в него, не простаивая в длинной очереди. Правда, за вход платить всё равно приходится. Хотя полуночникам могли бы и сделать скидку. Ну или хотя бы бедным кадетам МВА, вечно пребывающим в нестабильном материальном положении.

Про материальную нестабильность это я, конечно, загнула. После победы в игре и подведения годовых результатов мой счёт пополнился довольно-таки внушительной суммой. И тем не менее тратить кучу форинов только на то, чтобы попасть в сомнительное заведение — снаружи, кстати, ничем не примечательное — было жалко. Почти до слёз.

Внутри забегаловка тоже не впечатлила. Совершенно обычный клуб, очень похожий на тот, в котором мы с ребятами проводили наш первый выходной в Авийоне. С одним отличием — здесь не было танцовщиц в клетках, подвешенных к потолку. Да и музыка звучала более спокойная. И, может, потому на танцполе обнаружилось всего несколько парочек, вяло двигавшихся в такт немного меланхоличной мелодии.

— Не хочу показаться жадиной, но за что конкретно мы с тобой заплатили? — полюбопытствовала я у своей, надеюсь, всё-таки будущей родственницы.

— Сейчас всё покажу и расскажу. — Трин поманила меня к глубокой нише, в которой располагался маленький столик и два чёрных диванчика.

Соседние все оказались заняты, и облюбовавшие их посетители выглядели, мягко говоря, странно. Некоторые с ничего не выражающими лицами пялились на танцпол, другие, позабыв о том, где находятся, предавались чувственным поцелуям, медленным, я бы даже сказала каким-то ленивым, будто в любой момент готовы были уснуть. Большинство же просто сидели в расслабленных позах, прикрыв глаза.

— Три-и-ин, — окликнула я девушку и нахмурилась, — ты куда меня привела?

— Вот ведь нетерпеливая! — раздражённо тряхнула синей копной моя спутница. — Садись, покажу тебе меню.

— Если честно, я не голодная.

— А кто тут говорит о еде? — и снова эта хитрющая улыбка — очередное невольное напоминание мне о Рейне.

Девушка активировала меню на нашем столике. Унизанные колечками пальцы заскользили по его прозрачной поверхности, пока перед нами не появилась колонка из незнакомых мне слов — по-видимому, какой-то список.

— Вот. Самые лёгкие. То, что надо для первого раза.

— Лёгкие что? — ситуация нравилась мне всё меньше.

— Витаминки, — с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение моего лицо, ответила Триния.

— Способные скрасить несколько минуток твоей унылой жизни.

— Никаких витаминок! — интуитивно отодвинулась я подальше от сумасбродной девицы. — Хватит с меня допингов МВА. Только недавно с ними покончила.

— Это совсем другое, Ши, — отмахнулась от моих слов, как отчего-то несущественного кузина Рейна. — И, между прочим, наркотики на Радамане не запрещены. А в таких заведениях, как это, они лучшего качества.

— Извини, но у меня нет ни малейшего желания глотать всякую дрянь, — ответила сухо.

— Ши, ну не будь занудой! — насупилась девушка. — Сначала послушай, что здесь есть, а потом решишь: надо тебе это или не надо. — И принялась тараторить, нахваливая мне ассортимент бесовой богадельни.

— … А вот это — вообще улёт! Мы его называем «машиной времени». Пару капелек, и погружаешься в мир прошлого, заново переживая любое, даже самое давнее воспоминание. Более того, сама им управляешь и меняешь, как тебе вздумается. Могла бы, например, увидеть Рейна…

— А смысл? Всё равно это будет не по-настоящему, — горько усмехнулась я.

— Это ты сейчас так говоришь. А попробуешь и поймёшь, что всё может быть очень даже по-настоящему, — упрямо гнула свою линию Триния.

В этом она тоже была очень похожа на Рейна. Которого мне безумно не хватало. Я бы всё отдала, только бы услышать такой родной мне голос, снова почувствовать прикосновения его губ, провести с ним хотя бы несколько мгновений.

Но не таких.

— Ши, ну чего ты выделываешься? — не унималась капризная девица. — От одного раза тебя не убудет.

Привыкания не появится и на здоровье твоём никак не отразится. Я вот после смерти мамы только этим и спасалась. Когда становилось совсем паршиво, с их помощью воскрешала в памяти самые счастливые моменты, и боль сразу отступала. Как видишь, ничего страшного со мной не случилось, вполне себе жива и здорова.

Физически, может, и да. А вот с головой там явный непорядок.

Озвучивать свои мысли я, конечно же, не стала. Вообще не успела ничего сказать, потому что Трин бойко зачастила:

— В общем, я заказываю. Надоело смотреть на твою кислую физиономию. Хватит с меня! Всю неделю ей любовалась! — и выбрала из списка два наименования. После чего приложила ладонь к расположенному рядом сканеру. Расплатившись за заказ, стала ёрзать на сиденье от нетерпения.

Вскоре гиноид, облачённая в длинное чёрное платье с широкими рукавами и аляповатым золотистым поясом, бесшумно приблизилась к нашему столику. Низко поклонившись, поставила перед нами хрустальную пиалу, в которой лежали одна белая бусина-таблетка и крошечный тюбик с бледно-розовой жидкостью.

— Это мне, а это тебе, — поделила заказ Триния и сцапала себе таблетку. — Давай, Ши, не будь трусихой. По капельке в оба глаза, — провела краткий инструктаж.

— Как долго продлится эффект наркотика? — Я настороженно покосилась на пластиковый тюбик.

— Минут двадцать, от силы полчаса. Покайфуешь — и никаких последствий. — Заглотив пилюлю, девушка откинулась назад и, прикрыв глаза, с блаженной улыбкой пожелала: — Приятного свидания с Рейном.

Я колебалась, не зная, как поступить: пойти спустить розовую дрянь в унитаз или всё-таки «махнуть в прошлое»? Мне уже доводилось слышать о подобных заведениях. От Авена и Тэна. Парни всё порывались посетить один из таких клубов, уверяя, что предлагаемые в них препараты совершенно безвредны. В умеренных количествах, конечно. Но мы с девчонками как могли их отговаривали и специально составляли на каждый выходной насыщенную программу. Так, что у ребят не оставалась времени даже думать о дегустации радаманской дури.

И вот теперь благодаря Трин я в элитной нарко-забегаловке, мучаюсь дилеммой: быть или не быть? Проявить благоразумие или плюнуть на всё и увидеть Рейна. Хотя бы понарошку. Может, хоть на несколько минут удастся снова стать счастливой? Уже и забыла, какое оно, это чувство.

В итоге желание встретиться с любимым взяло верх над здравым смыслом, и я, отломив защитный колпачок, запрокинула голову и закапала себе глаза.

Их тут же чуть защипало, а потом на лицо будто набросили розовую вуаль. Окружающая обстановка померкла, растворилась в этой конфетно-розовой пелене, и… я увидела Рейна.

Снова пережила нашу с ним встречу в вечер помолвки. Волшебные минуты знакомства, первый танец радаманского л'эрда и будущей лиэри Даггерти, первый поцелуй. Который я придумала сама, но от этого он не показался мне менее реальным. Сейчас я создавала прекрасные воспоминания, в которых не было места измене и горечи разочарования. Не было побега и поступления в академию. В тишине спальни раздавались не безутешные рыдания наивной, обманутой девушки, а страстный шёпот, перемежавшийся признаньями в любви и стонами наслаждения.

Да, вот так легко я наплевала на арийские традиции. И влюбила в себя Даггерти. Но в моей жизни в последнее время так не хватало чудес, и, думаю, я заслужила эту капельку радости. Победа на соревнованиях не в счёт.

— Шиона, Шиона-а-а, — развеял сладостный мираж голос Тринии.

Вечно пытается меня разбудить! Прервала на самом пикантном моменте. Я вяло отмахнулась от приставучей девицы, но та и не думала отлипать. Да ещё и снова принялась похлопывать меня по щекам, как пару часов назад, когда я не могла вырваться из плена безумного сновиденья.

— Хорошего понемножку, Ши, — назойливой мухой жужжала в ухо Триния. — Я сейчас сбегаю припудрить носик, а потом мы зажжём в «Элизиуме». Помнишь такой? Ты там ещё с тем брюнетиком целовалась, а Рейн бесился. И если бы не Флар, точно бы его прибил. И тебя за компанию.

Наверное, эффект капель ещё до конца не прошёл. Воспоминание исчезло, и перед глазами снова нарисовалась размалёванная Триния. Но какая-то нечёткая. Да и смысл сказанных ею фраз дошёл до меня не сразу. Уже после того, как девушка умчалась в дамскую комнату на сеанс припудривания.

Вот, значит, откуда Даггерти узнал про Диона! Увидел нас вместе в клубе. А если б не увидел, то, наверное, и не было бы никакой повторной помолвки…

Тряхнула головой, стараясь прогнать неприятные мысли. Нет, это не просто ревность. Я небезразлична ему, иначе бы Рейн не добивался меня так упорно в течение нескольких циклов и не терпел смиренно все мои капризы. Верю, что всё у нас будет, как в моих снах. В тех, в которых мы вместе. Главное, чтобы он вернулся.

А пока его нет… Наверное, можно иногда и побаловать себя придуманными воспоминаниями. На базу, конечно, я эту дрянь не потащу. А вот на каникулах…

Воровато оглядевшись по сторонам, активировала меню и оплатила ещё два розовых чуда. Заказ появился даже раньше Тринии, и к моменту возвращения девушки волшебные капельки уже лежали у меня в сумочке.

— В «Элизиум»? — весело спросила кузина Даггерти.

Улыбнувшись, кивнула ей в ответ. К тому моменту я уже была согласна на любое её предложение.

Полёт в аэроболе занял всего несколько минут. Такое ощущение, что наш прозрачный «шарик» только взмыл в небо, нырнул в пелену облаков и тут же стал плавно опускаться на землю.

Мир вокруг по-прежнему окутывала розовая дымка, а стоило прикрыть глаза — как в сознании начинали мелькать фрагменты пережитого воспоминания. Мимолётные и неясные, за которые никак не удавалось ухватиться и уж тем более их удержать. Это раздражало, и мне ещё сильнее хотелось вернуться в счастливую страну грёз. Вновь испытать то чувство, когда кажется, что всё происходит по-настоящему.

В «Элизиуме» веселье было в самом разгаре. Пол дрожал от оглушительной музыки; помещение то вспыхивало ослепительным светом огней, то погружалось в темноту; народ кричал и бился в танцевальном экстазе, а мы с Тринией тщетно пытались отыскать диванчик, на котором бы я могла развалиться. Лично у меня не было ни малейшего желания сходить с ума на танцполе. Поэтому, заметив освободившийся возле барной стойки стул на высокой ножке, тут же умостила на нём своё бренное тело.

Трин встала рядом и заказала нам несколько пробирок с разноцветным аперитивом.

Если на меня капли произвели расслабляющий эффект, то моя спутница после таблетки наоборот — не могла устоять на месте. Пританцовывала в такт музыке и всё поглядывала на разгорячённую толпу, явно изнывая от желания к ней присоединиться.

— Да иди уже, — милостиво отпустила я свою подопечную, решив бдеть за ней с облюбованного места.

— А ты? — попыталась стащить меня со стула Триния. — Ну же, Ши! Пора веселиться!

— Пока что-то не хочется. Возможно, позже.

Приговорив уже не знаю какой по счёту шот, девушка, лучась энергией, махнула к таким же, как и она, живчикам. А я честно старалась не упускать её из виду. Поначалу. Но вскоре взгляд, предатель, всё чаще стал опускаться на сумочку, лежавшую у меня на коленях. В какой-то момент рука сама потянулась к застёжке, и вот я уже держу в руках заветный тюбик. Пытаюсь бороться с соблазном, от которого по коже пробегает предвкушающая дрожь, но быстро признаю поражение.

В конце концов, Трин не маленькая и сама может о себе позаботиться. А я хочу снова увидеть Рейна и до дома уже не дотерплю.

Отломав колпачок, закапала глаза и, облокотившись на барную стойку, погрузилась в эйфорию и блаженство.

На сей раз я выбрала воспоминания о дне, проведённом в Эсхоре. Их даже менять не пришлось. Каждое мгновение с Рейном с момента нашей встречи в космопорту и вплоть до ужина в ресторане рождало в душе только тёплые, светлые чувства и сделать воспоминания лучше было просто невозможно. Я лишь подкорректировала финал чудесного вечера, вычеркнув из сознания новость о злосчастной командировке.

А вот сводящим с ума поцелуям под шум океанского прибоя уделила особое внимание и, даже когда воспоминание начало меркнуть, а по барабанным перепонкам вновь забила грохочущая музыка «Элизиума», я продолжала упрямо цепляться за ускользающий мираж. Также, как и за Рейна. Которого чудесным образом удалось удержать.

Он остался со мною рядом, с нежностью обнял за талию. И я, снова потянувшись к любимому, обвила его шею руками и нашла губами его губы. Почему-то поколебавшись, он всё-таки ответил на поцелуй, поначалу несмело, будто смущённый мальчишка. Но стоило посильнее прижаться к нему всем телом и игриво скользнуть языком по его губам, как от робости не осталось и следа. Только обжигающая страсть, в один миг воспламенившая нас обоих. И если бы не наличие в клубе шумящей толпы, я и в этом своём видении успешно бы наплевала на арийские традиции и дофантазировалась бы до любовной сцены прямо на барной стойке.

— Рейн, — прошептала, млея от наслаждения, когда горячие губы прошлись по щеке и стали щекотать чувствительную кожу за ушком.

Ласка вдруг резко прекратилась, а его руки, до сих пор увлечённо исследовавшие мои бедра, почему-то замерли. Попробовала повлиять на строптивую фантазию ментально. Не тут-то было. Созданный в воображении Рейн, кажется, больше не собирался меня целовать.

Вот ведь, даже в мечтах сплошные облом за обломом…

Подняв глаза на объект своей страсти, хотела высказать всё этой страсти в лицо, но недовольство поведением вымышленного жениха тут же исчезло.

Испуганно ойкнув, зачем-то спросила:

— А где Рейн?

— Вечеринка окончена! — Посчитав, что мой вопрос не нуждается в ответе, Флар не стал дожидаться, пока оживут мои, в данный момент заторможенные, рефлексы. Сцапал за руку и потащил к выходу.

Трин шла рядом и обиженно пыхтела, словно маленький синий ёжик.

— Вот, значит, как ты влюблена в моего брата! — не выдержав, шикнула мне на ухо. — Не успела выйти из дому, как полезла целоваться к первому встречному!

— Но я не… Что он вообще здесь забыл?! — с опаской покосилась на затылок Флара, бодро шагавший впереди.

Или шагавшего?.. Я ведь имела в виду не затылок, а Флара. Что-то, кажется, до сих пор торможу.

— Я пригласила, — процедила Триния и возмущённым шёпотом добавила: — Но не для тебя!

— Я всё ещё здесь, если вы не забыли, — зачем-то напомнил о себе дорогой ментор, хотя в этом не было необходимости.

— Не забыли, — понуро подтвердили мы.

Запихнув нас в аэробол, мрачный нянь потребовал объяснений.

— Это ж сколько надо было выпить, чтобы привиделись глюки!

Мы с Тринией переглянулись, а я ещё и покраснела. Только сейчас до меня начало доходить, что там случилось. И с кем я так упоительно целовалась.

Ох, лучше бы вообще не доходило…

— Парочку коктейлей, — с самым невинным видом соврала кузина моего жениха.

Которому я сегодня вроде как изменила. Да ещё и с его лучшим другом! А оправдание, что была под кайфом, если и прокатит, то Рейну навряд ли понравится.

Тёмные глаза радаманца сфокусировались на вмиг притихшей девушке.

— Трин, я прекрасно знаю, когда ты врёшь. Что вы пили?!

Пытались скрыть правду, но эта ищейка не отцепилась от нас, пока не выяснила, в каком заведении мы отметились до «Элизиума».

После признания пришлось выслушивать нравоучительную лекцию о том, что таким юным и бестолковым созданиям, как мы, ночью надо спать дома, а не шляться бес знает где. Да ещё и в неадекватном состоянии.

В общем, менторские гены взяли своё, нас воспитывали долго и нудно. А я тем временем продолжала мысленно себя истязать и мучилась раскаяньем.

Переступив порог особняка, Флар велел Тринии отправляться к себе, а меня потащил для продолжения воспитательного разговора на кухню.

Пока я мышкой сидела за столом, Дайлан колдовал рядом, смешивая в блендере какие-то микстуры и непонятные порошки, найденные в аптечке здесь же.

— Пей. Поможет вывести токсины, иначе завтра не встанешь.

Приняв у него из рук высокий бокал, до краёв наполненный серо-буро-малиновым коктейлем, отпила немного густой дряни и сказала тихо:

— Спасибо. — Помедлив, с усилием выдавила из себя: — Извини… те… за то, что произошло в клубе. Я не хотела.

— Уже понял, что не хотела, — усмехнулся Флар, после чего проговорил более мягко: — Сейчас я не строгий ментор, Шиона, я твой друг. И хочу понять, как тебе могло прийти в голову принимать наркотики? Ладно Трин. Она постоянно куда-нибудь влипает. Там уже давно нужна помощь специалистов. Но ты-то… Всегда считал тебя серьёзной, рассудительной девушкой, не способной на такие безумства. Ты ведь понимаешь, что это всё равно не вернёт тебе Рейна. И когда эффект от капель прекратится, станет только хуже. Невозможно постоянно жить в придуманном мире.

— Я понимаю, — ответила еле слышно. Поморщилась, сделав ещё один глоток.

Всем гадостям гадость.

Хвала Создателям, благодаря отвратному на вкус пойлу в голове постепенно начало проясняться. А вместе с тем, как и пророчил Дайлан, мне стало ещё хуже. Тоска и страх, притупившиеся на время, обрушились с утроенной силой. Слёзы сами потекли по щекам, а с губ стали срываться обрывочные фразы. Меня прорвало.

— Без него я как будто в каком-то вакууме. Я не живу, а просто существую… Жду новостей и вместе с тем боюсь, что эти новости уничтожат надежду, ещё тлеющую во мне. Хотя с каждым днём её становится всё меньше. А отчаянья всё больше… Знаете, я пыталась представить себе будущее без Рейна. Как бы жила, куда бы двигалась. Но так и не смогла. Мне нужно, чтобы он был рядом. Без него так плохо…

Даже не заметила, как радаманец, встав рядом, обнял меня. Уткнувшись лицом ему в грудь, давилась слезами, снова переживая каждое ужасное мгновение с момента, когда Фейрус сообщил мне об исчезновении Рейна.

— Ну-ну, перестань. — Дайлан гладил меня по волосам и при этом шептал вкрадчиво: — Такое ощущение, что ты его уже похоронила. Шиона, Рейн ведь не в соседний город улетел. Мы говорим о другой системе. Далёкой системе, о которой нам мало что известно. Нужно время.

— Сколько времени? — всхлипнув, вскинула на него заплаканные глаза. — О них уже ничего не слышно больше трёх циклов. Как долго будут продолжаться поиски? А если ничего не найдут? Их прекратят?

Придвинув поближе соседний стул, Флар устроился рядом, чтобы я не смотрела на него, задрав голову.

— Целая экспедиция не может исчезнуть бесследно. Что-нибудь в любом случае обнаружат. — Заметив, что я снова готова удариться в слёзы, чуть строже добавил: — А ты не смей раскисать! Зря что ли из вас воспитывают борцов? Покажи, что мои усилия не пропали даром. Да и пока ещё рано впадать в отчаянье. Продолжай ждать и надеяться.

Я слабо улыбнулась своему воспитателю и шмыгнула носом.

— Вот, ещё и рубашку вам намочила.

— Я это как-нибудь переживу, — ответил Дайлан ласковой, но такой редкой у него на лице улыбкой.

Не выпустил из кухни, пока я не допила своеобразный коктейль его собственного приготовления. И только после этого разрешил мне подняться.

— Увидимся послезавтра на базе.

— Спасибо, — снова поблагодарила за заботу. — Спокойной ночи. А вернее, уже утра.

— Шиона, — у самого выхода окликнул меня друг Рейна, — извини, но мне бы хотелось заглянуть в твою сумочку.

Щёки предательски запылали. Нет, я, конечно, всё понимаю: она за меня беспокоится. Но ведь должен же быть какой-то предел его опеке? Потому что шариться по моим вещам — это уже явный перебор.

— Зачем?!

— Шиона… — в голосе ментора послышались так хорошо знакомые мне металлические нотки. Которые действовали на меня не хуже гипноза.

Вон как выдрессировал нас за год. Пришлось поворачивать и топать обратно. Благодаря несанкционированному обыску в моём дамском ридикюле был обнаружен и тут же изъят ещё один тюбик с волшебными каплями.

— Поймаю с этой дрянью на базе — накажу! И каждый день буду лично проверять твои вещи! — принялся давить авторитетом.

Угроза прозвучала вполне убедительно, и я сразу поверила.

— До встречи на базе, саэр, — буркнула, не сумев скрыть обиду. Дабы избежать продолжения очередной нотации, поспешила исчезнуть из кухни.

До самого вечера провалялась в кровати, сославшись на головную боль. К счастью, Фейрус так и не узнал, что на самом деле явилось причиной моего внезапного недомогания. Зато уж точно почувствовал, что между мной и Трин что-то произошло.

За ужином лиэри Арвейл демонстративно хранила молчание. На вопросы отца отвечала сквозь зубы, а в мою сторону принципиально не смотрела.

После трапезы я попробовала перехватить взбалмошную девицу, дабы выяснить, что же конкретно в моём поведении её так взбесило. Но именно в тот момент Фейрус позвал меня в кабинет для разговора с родителями.

А Триния, обиженно буркнув:

— Рада, что ты возвращаешься в свою академию! — умчалась из дома.

В общем, отношения с кузиной Рейна снова вернулись к первоначальной отметке. Целая неделя стараний псу под хвост.

Постучавшись, вошла в кабинет. Наверное, это была одна из самых любимых моих комнат в особняке Даггерти. Всякий раз, оказываясь в ней, я вспоминала о доме. В частности о нашей библиотеке, которой очень гордился мой отец, л'эрд Бриан.

Здесь тоже высились стеллажи со старинными книгами; стены были отделаны панелями из тёмного дерева; антикварная мебель, немного вычурная, придавала кабинету некое очарование, накладывала отпечаток старины. А необычные фарфоровые статуэтки, тяжёлое мраморное пресс-папье, которому так и не нашлось применения, да изумительной красоты песочные часы, что много лет назад л'эрд Арвейл привёз со своей родной планеты, яркими штрихами дополняли необычный интерьер комнаты.

Опустившись в глубокое кресло возле письменного стола, я улыбнулась своим родным, взиравшим на меня с экрана транслятора с любовью и беспокойством.

— Шиона, детка, ты как? Готова к началу учебного года? — мягко спросила мама, прекрасная и утончённая лиэри Ноэли.

Папа сидел с ней рядом, а за их спинами маячили моя старшая сестра Каори со своим новоиспечённым супругом Тарианом, на свадьбе которых я так и не смогла побывать. И Веан, отпросившийся со службы, чтобы пообщаться с младшей сестрой. Рядом с братом, как обычно немного смущаясь, стояла Илия — очередная и, надеюсь, последняя его избранница.

В общем, все любят и все любимы. Одна я…

Тут же разозлилась на саму себя и мысленно приказала себе перестать распускать нюни.

— Готова! — ответила как можно бодрее. — Утром л'эрд Фейрус отвезёт меня в космопорт.

— Занятия начнутся сразу? — уточнил любопытный Веан, желавший знать каждую мелочь из жизни младшей сестры.

Разумеется, о таких «мелочах», как посещение нарко-забегаловки, я бы ему и под пытками не рассказала.

— Нет, послезавтра. Завтра менторы только проведут собрание, расскажут что-то насчёт нашего будущего распределения. — Предвосхищая вопрос брата, добавила: — Сама пока толком ничего не знаю. Но обещаю, что в следующий раз дам вам подробнейший отчёт.

Мы ещё немного поговорили об академии, о моих каникулах, которые я добровольно провела в четырёх стенах. За исключением злополучной вылазки в город с Тринией.

Потом, всё-таки не выдержав, Каори спросила, не приходило ли весточки от Рейна. Я, уже по привычке, ответила, что нет. И как это бывало после моего ответа — на несколько секунд по обе стороны экрана воцарилась давящая тишина. Потом все дружно принялись тараторить, кто о чём, лишь бы понизить градус напряжения и отвлечь меня от грустных мыслей.

Попрощавшись с родными, ещё немного посидела с Фейрусом и отправилась к себе отдыхать. Завтра мне предстоял ранний подъём, долгожданная встреча с друзьями и не очень долгожданная — с менторами. Поэтому следовало набраться сил перед началом развлекательной программы под названием «учёба в Межсистемной военной академии», которая продлится ещё десять пыточных циклов.

Создатели! Дайте мне терпения и сил выдержать этот мучительно долгий год!

 

Глава 2

Возвращение в академию

МВА — альма-матер для всех радаманских военных, предлагающая каждому желающему возможность начать строить свою карьеру. Самые одарённые и упорные после выпуска приглашаются для продолжения обучения в ВВА — Высшую военную академию, где готовят специалистов узкого профиля, досконально знающих военное искусство.

Именно там «выращивают» коммодоров, генералов, адмиралов и иже с ними. Кадет с заурядными способностями, не сумевший поступить в Высшую академию, может даже не мечтать о высоких званиях.

Те, кто грезит о полётах и космических просторах, после выпуска направляются прямиком в лётную школу.

Посредственному выпускнику остаётся либо довольствоваться статусом скромного стажёра, надеясь в будущем дослужиться сначала до младшего ментора, как наша Приннил, а потом и до старшего, коим является «всеми любимый» Флар — один из самых молодых старших менторов МВА. А уже оттуда можно смело метить и в ряды руководства.

Другой вариант — попытаться поступить на полицейскую службу. Либо же надеяться быть зачисленным в агенты МРУ — Межсистемного разведывательного управления, штаб-квартиры которого имеются во всех оккупированных Федерацией системах.

Правда, в последних двух случаях есть риск быть сосланным на какую-нибудь забытую Создателями планетку, где и придётся прозябать до конца своих дней. А это, согласитесь, довольно унылая перспектива.

И лётная школа, и Высшая академия входят в состав МВА, возглавляемой загадочными и всемогущими членами Совета, которых лично мне довелось видеть лишь однажды — на церемонии принесения присяги Радаману. Надеюсь, в следующий раз удостоюсь чести лицезреть этих снобов только на выпускном. Полюбуюсь на напыщенные физиономии несколько минут и сразу же о них забуду.

Не знаю кто как, а я не мечтала ни о полётах, ни о высоких званиях. Хватит с меня и базового образования. Поэтому, когда после собрания четвёрка менторов, курирующих наш отряд, привела нас в лекционный зал и велела каждому кадету занять место возле сенсорной панели, я уже знала, куда подам прошение. С моими талантами — копанием в чужих мозгах — мне самое место среди агентов МРУ.

Оставалось надеяться, что после выпуска меня всё-таки оставят на Радамане, и в будущем я стану коллегой Керта — ниилийца, несколько циклов назад познакомившего меня с радаманской штаб-квартирой. В которую я после той памятной экскурсии мечтала вернуться. Но уже в качестве агента и дипломированного Проводника.

Активировав панель, приложила к ней левую ладонь. Система считала мой идентификационный код, и на экране сверху появились мои результаты — итоги первого года обучения. Снизу под общим баллом один за другим стали высвечиваться аббревиатуры: ВВА, ЛШ, МРУ, МВА (для будущих стажёров) и ПС — Полицейская служба.

Точнее, замерцали только четыре столбца с последними названиями. А вот аббревиатура «ВВА» осталась серой. Это значило, что набранных мною за год баллов оказалось недостаточно для поступления в Высшую академию. Куда я совсем не рвалась.

Лётную школу отвергла сама. Обошла вниманием и карьеру полицейского. Ну а становиться в будущем коллегой Флара — мне бы такое и в страшном сне не привиделось.

Посему остановила свой выбор на нежно любимом мной МРУ.

Как сказали менторы, по окончании второго года обучения каждый из нас узнает, набрал ли он достаточное количество баллов для воплощения своей мечты. Если нет, придётся выбирать направление по заслугам.

Из нашей неразлучной пятёрки только Нуна и Авен удостоились чести подать прошение в ВВА. Но Вилар, в отличие от подруги, эту честь благополучно проигнорировал. Следуя моему примеру, решил осчастливить разведку. А Тэн и Луора дружно захотели в лётную школу. Ровно через десять циклов мы узнаем, осуществятся наши желания или нет.

Вечером мы с ребятами отправились любоваться звёздной панорамой, а заодно отмечать начало нового учебного года пузатой бутылочкой коньяка.

Когда настала моя очередь дегустировать янтарный напиток, я только взяла бутылку в руки, покривилась и сразу же передала её Луоре.

— Что так? В завязке? — с усмешкой поинтересовался Тэн.

— Мне после вчерашнего даже смотреть на алкоголь противно, — ляпнула, не подумав, и тут же прикусила язык.

Друзья навострили уши и хором потребовали:

— Колись!

Эти будут даже похуже Флара. За километр учуют ложь и, пока всё из меня не вытрясут, не успокоятся.

— Я немного погуляла вчера с двоюродной сестрой Рейна.

— Где? — не унимался дотошный Олер.

— В «Элизиуме». Ну и… ещё в одном месте.

Пришлось рассказать про это интересное место, иначе бы от меня не отстали. Да мне и самой хотелось поделиться с друзьями своими впечатлениями и негодованием по поводу странного поведения Трин.

И если парни заинтересовались клубом, названия которого я так и не узнала, то девчонки буквально пришли в восторг от моих откровений про Флара.

— О-бал-деть! Ты целовалась с нашим ментором!!! — чуть не захлопала в ладоши Луора.

— Ты ещё громче поори, — нервно оглянулась я на сидевших неподалёку кадетов. — Я ведь была уверена, что он — это Рейн. Только ненастоящий. А оказалось…

— А что наш саэр? — перебила меня вовсю веселящаяся Нуна. Девушка с утра, как только узнала, что имеет все шансы в будущем поступить в ВВА, была сама не своя от счастья. — Хорошо хоть целуется? Или небось отбрыкивался от твоих ласк и не знал, бедный, как вырваться из страстных объятий?

— Вообще-то поначалу не отбрыкивался. Пока я не назвала его Рейном, — надулась было я, а потом почувствовала, как щёки пылают.

Странно, что Дайлан вообще ответил на мой поцелуй. Да ещё и как ответил…

— Теперь понятно, чего он к тебе всё время прикапывается, — хмыкнул Авен. — Запал он на тебя, Ши, я уже давно это подозревал.

— Не вижу логики, — покачала головой я. — Если бы действительно нравилась, он бы так надо мной не измывался.

— Просто Флар бесится, что ты невеста его друга. Видит тебя каждый день, общается с тобой и понимает, что дальше отношений «учитель-ученица» у вас дело не пойдёт. Вот его порой и заносит.

— Бедный мужик, — проявил мужскую солидарность Тэн и отхлебнул из бутылки.

— Да ну вас всех! — отмахнулась я. — Фантазёры!

— Если не веришь, попробуй ещё раз его пособлазнять и увидишь, что будет, — вконец разошлась Луора. Не сдержавшись, прыснула со смеху: — Только, пожалуйста, не называй его при этом Рейном.

Первая неделя прошла незаметно. Я быстро втянулась в академический ритм: ранний подъём, насыщенный тренировками и лекциями день, вечер в компании ребят либо же за одной из виртуальных игрушек, на которые мы с Виларом опять дружно подсели.

Единственное, что меня раздражало, это ежеутреннее появление в кубрике дорогого саэра Флара. Он всегда заходил в одно и то же время, ровно спустя десять минут после объявления о подъёме. Поднимался на третий уровень и, провожаемый взглядами притихших девчонок, направлялся ко мне. Для досмотра.

И каждый бесов день скрупулёзно обследовал встроенные в нишу отделения, в которых хранились мои немногочисленные пожитки. Хорошо хоть меня собственноручно не обыскивал. С него станется.

То утро не стало исключением. Поднявшись по витой лестнице, ментор с каменным выражением двинулся на меня.

— Саэр, разрешите задать вопрос? — вытянувшись в струнку, обратилась к великому и всемогущему, когда очередная ревизия была окончена.

— Разрешаю, Таро, — вернув на место последнюю книгу, милостиво дозволил ментор.

— Зачем вы осматриваете мои вещи каждое утро? Раз вчера среди них ничего обнаружить не удалось, то логично предположить, что и сегодня ничего нового не найдётся. Но чувствую я себя во время ваших обысков, мягко говоря, неловко.

— Поэтому-то, Таро, я сюда и прихожу: чтобы тебе стало стыдно за свой поступок, и в следующий раз ты дважды подумала, прежде чем закидываться дурью. — Последнюю фразу радаманец (зараза кареглазая!) произнёс намеренно громко, дабы все мои соседки, увлечённо следившие за очередной нашей минуткой общения, её услышали.

Я покраснела. До кончиков ушей и всего остального.

А ребята ещё что-то там болтают про романтические чувства. Любовь. Какая к бесам любовь?! Одно лишь желание сжить меня со свету! Ну или хотя бы из академии.

— Продолжайте собираться, — велел нам Флар и под общий вздох облегчения убрался из кубрика.

А спустя десять минут, на плацу, душка ментор порадовал отряд новостью — мало кадетам-второкурсникам тренировок, решили ещё добавить несколько занятий в цикл на недавно отремонтированном полигоне. Вести эти занятия назначили Флара и его хвостатую коллегу.

А лучше бы Приннил и Вжика. Те хотя бы не обзываются без повода и почти нас не гнобят. Разве что только когда у них совсем паршивое настроение.

Первая пытка должна была состояться уже сегодня. Вернувшись в кубрик после обеда, обнаружили на кроватях нашу новую тренировочную форму. Чёрные комбинезоны из эластичного материала с длинными рукавами, воротником под горло и оранжевой нашивкой на груди — бесконечностью, помещённой в окружность и символизировавшей не иссякающие власть, силу и могущество МВА.

Через полчаса один за другим кадеты входили на полигон.

Тот представлял собой огромный зал-полусферу со множеством препятствий. В наличии имелись не только металлические платформы, на которые нам предстояло взбираться, но и скалодром, состоявший из множества скальных панелей разной высоты и уровня сложности, оснащённых так называемыми зацепами. За них следовало цепляться, добираясь до очередного препятствия.

Помимо этого на полигоне имелись и несколько зон, расчерченных лазерными лучами, сквозь «паутину» которых нам, как вскоре выяснилось, предстояло учиться пробираться. А для этого необходимы были очень, очень хорошие пластика и растяжка.

Я бревном себя уже давно не считала, но и до супер гимнастки мне пока ещё было далеко. Однако почему бы не испытать свои возможности? Тем более что такие навыки в МРУ наверняка пригодятся.

— Сейчас вас разобьют на группы по десять человек, — сцепив за спиной пальцы, вышагивал перед нами ментор. — После разминки первая десятка начнёт тренировочное состязание. За ней следующая и так далее. Задание элементарное: выложиться максимально, продемонстрировав всю силу, ловкость и скорость. Побеждает тот, кто первым доберётся до финиша, при этом преодолев все препятствия без повреждений.

Последняя фраза радаманца мне не понравилась. Совсем. Но уточнять, какие именно повреждения можно заработать на полигоне, мучитель не стал. Спасибо хоть меня в первую десятку не отправил, дав возможность на примере товарищей выяснить, чего здесь нужно опасаться.

Оказывается, зал был напичкан ловушками и всевозможными сюрпризами. Например, некоторые платформы, стоило на них ступить, отъезжали в сторону, и, не сумевший вовремя отскочить назад или ухватиться за что-нибудь кадет, бесславно падал на маты.

Часть зацепов на скальных панелях, за которые соревнующиеся пытались держаться руками и ногами, оказались фальшивками. При надавливании на них превращались в пыль и, если игрок не успевал ухватиться за соседнюю выпуклость, заканчивал точно так же — постанывая на матах.

Тэн, которому не повезло стать одним из первопроходцев, такой участи избежал. И то лишь потому, что не успел сделать и нескольких шагов, как угодил в ловушку: оказался за ноги подвешен к потолку. Пришлось ему болтаться головой вниз, пыхтя и краснея, пока все ребята из первой группы не закончат соревноваться. До финиша, кстати, из той десятки так никто и не добрался. Также, как и из второй.

Я попала в третью и — сама даже не знаю как, наверное, на одних инстинктах — сумела избежать парочки ловушек и неприятных сюрпризов. Правда, застряла в первой же лазерной зоне, вроде как самой лёгкой. Пробраться через лучевую сетку оказалось для меня задачей невыполнимой, я ведь им не гуттаперчевая девочка. А из-за луча, который при неосторожном движении задел бедро, кожу в том месте потом ещё несколько часов саднило.

— Таро, выбыла! — привычно бросил ментор и велел присоединяться к остальным аутсайдерам.

В общем, тренировка оказалась сложной, но богатой на впечатления. И, думаю, мне захочется её повторить. А если Флар, как сегодня, не будет повышать на меня голос и ругать при всех за ошибки, то и занятия станут в радость.

Дайлан

— …Сообщите Таро сегодня же. Она невеста коммодора Даггерти и имеет право знать.

Получив указания от руководства, Дайлан отправился в лекционный блок. Чувства, что всколыхнуло неожиданное известие, были весьма противоречивы. И из-за этих чувств мужчина уже готов был себя ненавидеть. Ведь это был его друг. Когда-то лучший друг.

Флар горько усмехнулся. Наверное, в данной фразе ключевым словом являлось всё-таки «когда-то». Дайлан не мог точно сказать, в какой именно момент они из приятелей превратились в негласных соперников. Наверное, это произошло уже давно. После того, как Даггерти, наплевав на чувства Шионы, без её ведома перезаключил бесову помолвку.

А потом наплевал и на все попытки друга его вразумить и убедить не причинять девушке новую боль. Рейн оказался верен самому себе, ответил тогда в своей привычной эгоистичной манере:

— Не лезь не в своё дело, Дай. Шиона — моя, я так решил. А если ещё раз побежишь жаловаться на меня Дорну, начну принимать меры.

После той ссоры их общение свелось к коротким разговорам во время случайных встреч в Авийоне.

Рейн, хоть и молчал, но наверняка догадывался о чувствах друга. От этого хитрого лиса невозможно было ничего утаить. Хоть Дайлан и пытался. И в первую очередь пытался скрыть зародившуюся привязанность к Шионе от самого себя. Внушить себе, что арийка для него ничего не значит. И что она ему не нужна.

Но всякий раз проигрывал самому себе эту битву.

В злополучный клуб отправился, чтобы доставить домой Тринию. В отсутствие друга (наверное, всё-таки уже бывшего) Дайлан чувствовал себя ответственным за это малолетнее недоразумение. И, когда Трин ему написала, сразу помчался в «Элизиум».

Врал себе, что ему без разницы, но подсознательно надеялся встретить там и Шиону. Знал, что каникулы она проводила у Даггерти.

И таки встретил. На свою голову. Одного взгляда, брошенного на девушку, было достаточно, чтобы понять, что с ней творится что-то неладное. Вот только попытки привести её в чувство обернулись для Флара собственным поражением.

Окончательным и бесповоротным. Шиона оказалась у него в объятиях. Не ответить на поцелуй он не мог. Какая к бесам выдержка, когда та, о которой мечтал так долго, сама льнёт к тебе и ищет губами твои губы?!

Забылся и на какой-то миг даже поверил, что всё это правда. А оказалось, она просто перепутала его с Рейной. Целовалась с ним, а мечтала о другом. И теперь именно ему, Дайлану, предстоит сообщить Таро эту новость… Жестокая насмешка судьбы.

Возле аудитории, дверь в которую оказалась приоткрыта, мужчина остановился. Пройдясь по кадетам взглядом, сразу отыскал Шиону.

Девушка сидела, подперев щеку рукой, и старательно делала вид, что без ума от футурологии и преподававшего его пожилого радаманца — обладателя скрипучего, жутко противного голоса. От которого лично у него, Дайлана, всегда начиналась мигрень.

— Сержант Флар, — заметил его профессор. — Вы что-то хотели?

— Мне нужно поговорить с кадетом Таро.

Девушка тут же напряглась, подхватилась и, бледнея на глазах, стала спускаться. Почему-то он вызывал в ней один лишь страх. А Рейна — беспринципного, самовлюблённого эгоиста — она любила…

Выйдя в коридор, Шиона замерла, боясь даже шелохнуться. А он всё медлил, не решаясь начать проклятый разговор.

— Саэр, — несмело нарушила молчание арийка.

— У меня новости о Рейне, — после секундного замешательства всё-таки выдавил из себя.

Ещё больше побледнела и непроизвольно сжала возле груди руки, так, что даже костяшки побелели.

В который раз прокляв себя за противоречивые чувства, рвавшие душу на куски, Дайлан тихо сказал:

— С ним всё хорошо. Через несколько недель вы увидитесь.

Шиона улыбнулась и… по её щекам одна за другой покатились слёзы. Зажмурившись, обессиленная прислонилась к стене и шумно вздохнула.

— Ты в порядке? — шагнул было к ней, но тут же, отругав себя, остановился.

— Теперь да. Спасибо. — Лицо девушки осветилось нежной и радостной улыбкой. — Спасибо, — повторила тихо, снова прикрывая глаза.

В мечтах она наверняка уже была с Рейном.

 

Глава 3

Долгожданная встреча

Шиона

В следующие несколько дней я из одной крайности впадала в другую. То готова была сходить с ума от радости, то — от тревоги. Настолько сильной, что порой даже начинало болеть сердце. В такие моменты я принималась с маниакальным упорством изводить друзей, делясь с ними своими страхами и переживаниями. Ребята как могли пытались меня успокоить. Вроде получалось. Правда, ненадолго.

Всё-таки наша с Рейном разлука длилась уже почти шесть циклов. А если точнее — сто девяносто девять с половиной дней.

Тут у кого хочешь крыша поедет.

Я безумно боялась, что его чувства ко мне остыли. Или что он вообще забыл о девушке по имени Шиона Таро. Мало ли что могло произойти в той далёкой системе за долгие полгода и какое влияние могло оказать длительное расставание на Рейна.

Незаметно к сомнениям подключилась ревность. Дружно они стали сьедать меня изнутри. Наверное, уже тысячу раз я успела нафантазировать себе встречу Даггерти с какой-нибудь инопланетной красавицей, которую он, только увидев, сразу же полюбил всем своим на четверть оверонским сердцем.

В общем, паникёрша я ещё та. Абсолютная, законченная паникёрша.

— Ну почему ты не можешь просто радоваться его возвращению? — как-то спросила меня Луора. — Только понапрасну себя изводишь. Да и нас тоже. Не забыл он о тебе! А если забыл, то вспомнит. А не вспомнит — скатертью дорога! По-моему, Флар твоему Рейну — достойная альтернатива.

— Флара не хочу! — вскинулась я, раздражённая очередной подколкой подруги.

Достали уже с этим ментором! И дёрнуло же меня рассказать им о ночном безумстве.

Выходной в конце первого учебного цикла отменили. Вернее, перенесли на середину второго, приурочив его к каникулам в честь празднования юбилея. Радаманской Федерации исполнялось шестьсот лет! В честь этой знаменательной даты академия отпускала своих птенцов на все четыре стороны и на целых четыре дня.

Я очень надеялась, что Рейн успеет вернуться к праздникам, и мы проведём их вместе. Поэтому, в отличие от других кадетов, не роптала, когда нас заставили учиться в выходной.

Ребята юбилей планировали отпраздновать в Авийоне, для чего заранее сняли в Старом городе квартиру. Я обещала присоединиться к ним в случае, если Рейн к тому времени ещё не вернётся.

Но он вернулся!

Накануне каникул Фейрус связался со мной, обрадовав, что послезавтра его племянник уже будет дома. А завтрашний день посоветовал потратить на выбор нарядов для намечавшихся светских раутов. От которых нам с Рейном, по словам Арвейла, отвертеться, к сожалению, не удастся.

За шоппингом день пролетел незаметно. Вечер я провела с друзьями, гуляя по городу, принарядившемуся в честь эпохальной даты.

Было приятно бродить по шумным улочкам Старого города, наводнённым веселящимися горожанами и туристами, слетевшимися в сердце Федерации на праздник. Проходить сквозь объёмные голограммы, простиравшиеся до самых крыш и демонстрировавших всем желающим насыщенную событиями программу следующих трёх дней. Облокотившись на перила хрустального моста, любоваться фейерверком, добавляющим и без того яркой палитре радаманского неба новых, невероятных оттенков. Правда, долго стоять, задрав головы, было невозможно. Спустя несколько минут созерцания радужных небес в глазах начало рябить от обилия красок, и мы отправились на поиски ресторанчика, где бы могли вкусно и не слишком дорого поужинать.

Ночью я почти не сомкнула глаз, то и дело выныривала из беспокойного сна. А рано утром уже была на ногах. Следовало занять себя чем-нибудь, чтобы отвлечься от бредовых мыслей. Позавтракав и даже не почувствовав вкус пищи, помчалась к себе наряжаться.

Хотела поговорить с Тринией в надежде, что ту уже попустило. Но нет. Девушка по-прежнему была на меня обижена и категорически отказывалась объяснять причину своего недовольства. Хотя я, кажется, уже начала догадываться, что её так задело…

Вчера, гуляя с подругами, затарилась не только вечерними туалетами, но и прикупила себе повседневных нарядов. Которые за утро успела все перемерить, причём каждый по несколько раз, не зная, на чём же остановить свой выбор. В какой из обновок я буду самой-самой, чтобы наповал сразить Рейна? Помучившись непростой дилеммой, в итоге остановила свой выбор на мини-платье цвета морской волны с короткими рукавами и неглубоким декольте. Скромность которого с лихвой окупалась фривольной длиной наряда.

Закончив со сборами, продолжила изнывать от нетерпения. Не способная усидеть на месте, то смотрела в окно, то нервно вышагивала по комнате и при этом не переставала коситься на украшавший запястье голофон в ожидании хотя бы коротенькой голографической весточки.

Но Рейн не спешил вспоминать о своей невесте.

В какой-то момент услышала, как внизу радостно завизжала Триния. А потом… раздался голос Рейна, его весёлый смех. По-видимому, сестра полезла к нему обниматься. Так я их и застала: Трин, повисшую на шее у своего кузена, и Фейруса, с улыбкой взиравшего на эту идиллическую картину.

На шум прибежали и Вивита с Цираном, чтобы поприветствовать своего л'эрда.

А у меня никак не получалось справиться с волнением. Замерев на краю лестницы, с силой сжимала перила и не могла заставить себя пошевелиться. Смотрела на Рейна, пытаясь в его чертах, которые воскрешала в памяти каждый вечер, прочесть ответы на все тревожившие меня вопросы. Изменился ли он? Обрадуется ли нашей встрече? Обнимет ли меня с такой же нежностью, с какой сейчас обнимает Тринию?

— Шиона… — Даггерти опустил на пол сумку, которую держал в руке. Другая по-прежнему была занята кузиной. Осторожно отстранив от себя девушку, направился к лестнице, не сводя с меня взгляда. При этом лицо его осветилось ласковой улыбкой. Точно такой же он провожал меня в космопорту, в вечер нашего расставания в Эсхоре.

— Может, всё-таки спустишься? — раскрыл для объятий руки.

Этот короткий жест оказал на меня магическое воздействие: придал ускорения, и я, сбежав по ступеням вниз, почувствовала тепло его прикосновений. И долгожданный, ни с чем несравнимый вкус его поцелуя, отозвавшийся волнующей дрожью в каждой клеточке моего тела.

— Шиона в объятиях кузена. Как мило! — сделав ударение на слове «кузена», язвительно протянула Триния.

Ужасно не хотелось, чтобы эти мгновения заканчивались. Я была бы не прочь провести в холле остаток дня, просто прижавшись к любимому, вслушиваясь в тихое биение его сердца. Но Трин, зараза малолетняя, вполне могла отравить своим ядом радость от встречи с Рейном.

Продолжая удерживать меня за талию, Даггерти повернулся к Фейрусу.

— Во сколько нас ожидает её святейшество?

— В семь. И лучше бы тебе на сей раз не опаздывать.

— Может, скажешь, что я заболел? Смертельно. И поэтому был вынужден пропустить её грандиозную тусовку.

— Рейн, — укоризненно покачал головой Арвейл, не оценив юмора племянника. — Мы ведь говорим о приглашении Провидицы. Это большая честь.

— Ладно, — смирившись, вздохнул Даггерти. — Но пока что мы с Шионой спать. До вечера нас не беспокоить. — И потянул меня обратно к лестнице.

— Спать? — смущённо оглянулась я на Тринию и Арвейла.

Даже боюсь предположить, что они могли подумать…

— Другими словами — восстанавливать силы при помощи сна. Или ты какой-то другой смысл вкладываешь в это слово? В принципе я не против…

— А я всё гадала, изменился ли Рейн Даггерти, — выразительно закатила глаза. — Оказывается, нет, ни капельки.

— А разве это плохо? Ты ж такого Рейна и полюбила. Правда, для меня по-прежнему остаётся загадкой — почему…

— Для меня, если честно, тоже, — рассмеялась я и, окончательно осмелев, привстав на носочки, чмокнула его в щёку.

Надо ж было как-то начинать выплёскивать накопившиеся за эти циклы эмоции.

На лице радаманца появилась улыбка довольного котяры, сумевшего загнать в ловушку маленькую, глупую мышку, из которой та теперь сама не хотела выбираться.

Возле спальни жениха я застопорилась. Зная хитрый характер Даггерти, не верила, что он просто собрался спать. А меня, тоже просто, позвал с собой за компанию. Долго мучиться вопросом — входить или не входить? — мне не пришлось. Подхватив на руки, коммодор затащил свой вяло сопротивляющийся трофей в комнату и сразу понёс к кровати. Опустив на покрывало, скользнул по обстановке рассеянным взглядом и снова сфокусировался на мне.

— Нас всю ночь мурыжили в управлении. Думал, никогда не закончат, — сказал, стаскивая с себя куртку и бросая её на пол. Скинув обувь, устроился рядом.

Я перевернулась на бок и убрала скользнувшую ему на лицо пепельную прядку, чтобы та не мешала любоваться каждой его чёрточкой. Несколько едва заметных морщинок появилось в уголках глаз, когда Рейн, тоже разглядывая меня, стал улыбаться.

Растворяясь в этом синем омуте, попросила тихо:

— Ты мне потом всё расскажешь, ладно? Столько вопросов накопилось…

Рейн перехватил мою руку и прижался к ладони губами.

— Расскажу, мой маленький дознаватель. Но сначала высплюсь. Потому что рассказывать придётся долго.

Маленький дознаватель внутри меня тут же закопошился, отреагировав на эту интригующую фразу. Подталкиваемая любопытством, хотела выведать хоть что-нибудь, но мне быстренько закрыли рот поцелуем. И все вопросы отпали сами собой. В конце концов, нам некуда спешить. Впереди ещё целых три дня. Должно хватить, чтобы наговориться.

— Я скучал, солнышко, — оторвавшись от моих губ, сказал он мягким, хрипловатым шёпотом.

— Правда? — приподнялась я на локтях. — И, наверное, потому не послал мне ни одного сообщения.

Судя по выражению лица Даггерти, его явно позабавили мои упрёки и вины за собой, как это водится, он не чувствовал.

— Хотел сделать тебе сюрприз. А Фейрус не выдержал и раскололся.

— И правильно сделал, — заступилась я за л'эрда Арвейла. — И так себе места от волнения не находила. А если б ещё не знала, когда ты вернёшься…

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это, — на сей раз улыбка у него вышла грустной. — Порой начинал думать, что без меня тебе было бы лучше. И если б я не вернулся…

— Ре-е-ейн, ну расскажи! — Ещё немного, и, кажется, сойду с ума от неудовлетворённого любопытства!

— Вечером. — Притянув к себе, обнял крепко, будто боялся, что убегу, и прикрыл глаза. — А сейчас я просто хочу, чтобы ты была рядом.

Рейн

Приглушённый свет пробивался сквозь опущенные ролеты, создавая в комнате полумрак, способствовавший отдыху и покою. Вот только отдыхать Рейну больше уже не хотелось. Приподнявшись на локте, он рассматривал спящую рядом девушку. Шиона лежала, прижавшись к нему спиной, неосознанно удерживая его за руку. Безмятежные черты лица и мерное дыхание, от которого так соблазнительно вздымалась пышная грудь, свидетельствовали о спокойном и крепком сне девушки.

Сейчас Шиона напоминала белокурого ангела. Такого невинного и оттого ещё более притягательного. Так и хотелось прижаться губами к её мягкой щеке, потом перейти к нежной шейке, а если невеста к тому времени не проснётся и не начнёт, как обычно, брыкаться, то и, откинув на спину золотистые локоны, начать исследовать губами её плечико.

«Зачем-то укоротила волосы», — вдруг подумалось Рейну. Мысль эта напомнила, что ему и самому не помешало бы постричься. Назло Флару.

Скучный вырез платья разглядывать было неинтересно. Зато изумрудный шёлк, из которого оно было сшито, подчёркивал каждый изгиб такого манящего девичьего тела, да и длина наряда оставляла простор для полёта фантазии.

«Может, сразу и не проснётся». — После этой мысли мужчина заметно оживился и осторожно высвободил руку из тёплой ладошки.

Шиона чуть нахмурилась, веки с длинными изогнутыми ресницами дрогнули, но в следующий миг девушка снова расслабилась и замерла.

— Извини, солнышко, но ты столько раз мне снилась, что было бы глупо не воспользоваться моментом и не осуществить хотя бы самую невинную свою фантазию. — Прошептав это, приник в поцелуе к темневшей на шее жилке. Дотронулся до гладкого шёлка, который тут же, будто только того и ждал, легко заскользил по ноге, открывая взору молочные бёдра, плоский животик и чёрное кружево трусиков, которого оказалось до неприличия мало.

От этого зрелища сердце ускорило ритм и кровь ударила… в общем, не только в голову.

«Если что — сама виновата, — предупредил Рейн и не думавшую роптать совесть. — Нечего было так соблазнительно одеваться».

Решив, что к этому кружевному лоскутку он ещё вернётся, как только получше исследует манящие полукружия, которые уже давно не давали ему покоя, снова скользнул рукой под ткань платья.

Шиона томно вздохнула, но, кажется, пока не поняла, что всё происходит на самом деле. Этот тихий вздох ещё больше распалил мужчину. Накрыв ладонью одно полушарие, ощутив тепло и мягкость её кожи, вдруг понял, что теряет над собой контроль. Жажда обладать ею здесь и сейчас затуманила разум. Не в силах противиться желанию, Рейн посильнее сжал упругую грудь, при этом чуть прикусив нежное плечико, и снова опустил руку вниз, решив-таки добраться до чёрного кружева и того, что скрывалось под ним.

Не увидел (всё вокруг заволакивало пеленой возбуждения), но почувствовал, как Шиона открыла глаза. Ещё пару мгновений у неё ушло на то, чтобы осознать, что происходит. И счастью пришёл конец… Коротко вскрикнув, благопристойная арийка прытко соскочила с кровати.

— Рейн!!! — щёки девушки пылали, грудь возмущённо вздымалась вверх.

Глядя на соблазнительное движение которой очень хотелось схватить невесту-недотрогу и вернуть обратно. А там уже пусть негодует сколько ей влезет, он всё равно её не отпустит. И будет целовать, пока Шиона сама не потеряет голову от страсти.

— А всё так хорошо начиналось… — Даггерти рухнул на постель и, заложив руки за голову, со стоном разочарования прикрыл глаза.

— Ты ведь знаешь, что нам нельзя, — совсем некстати напомнила Таро о дурацких арийских традициях, которым они почему-то должны были следовать, живя на Радамане.

— Не знаю, не понимаю и не хочу понимать этих ваших никому не нужных ханжеских ужимок. Возвращайся в кровать. — Похлопал ладонью по покрывалу и шутливо пригрозил: — А то ничего не расскажу. Умрёшь ведь от любопытства.

— Сначала иди остынь в душе, — возразила упрямо.

— Это антигуманно заставлять мужчину бороться с возбуждением под холодным душем. Побереги моё здоровье.

С опаской, но всё-таки подошла ближе.

— Обещаю вести себя пристойно. — Сев на постели, привлёк девушку к себе. Прижавшись к ней, вдохнул её такой сладкий, дурманящий запах.

Самой же хочется не меньше, чем ему. И пусть Шиона это упрямо отрицает, но её тело говорит об обратном. Девушка не отстранилась, одну руку положила ему на плечо, другой машинально провела по волосам, будто бы утешая.

— Как долго планируешь меня мучить?

— До свадьбы? — протянула осторожно. Вопросительные нотки, прозвучавшие в её голосе, немного приободрили Рейна. Значит, ещё не всё потеряно и крепость вполне может пасть раньше. Нужно только набраться терпения и постепенно приручать к себе строптивицу. Знать бы ещё, где его взять, это терпение…

Опустившись рядом с изнемогающим женихом, Шиона спросила:

— Рейн, что с вами произошло? Знакомство с тамошними расами прошло не так гладко, как вы планировали?

— И это тоже, — кивнул Даггерти.

Видя, как девушке не терпится услышать о его приключениях, постарался взять себя в руки и стал рассказывать о событиях минувших циклов.

Шиона

Сон-фантазия, с которым так не хотелось расставаться, оказался более чем реальным. И промедли я ещё хотя бы несколько мгновений, боюсь, победа бы оказалась на стороне радаманца. Ведь в союзниках у него были не только собственное коварство, но и моя слабая, податливая плоть. А это, согласитесь, неравный бой.

Не стану лукавить, я и сама была не прочь отступить от некоторых арийских традиций. Но играть по правилам Рейна не собиралась. Оставаясь верным самому себе, он побеспокоился о своих желаниях, а моими даже не поинтересовался. А может, я ещё не готова? И, ясное дело, ожидаю от первого раза чего-то большего. Уж точно не быстрого секса за час до ужина у Провидицы. В общем, Даггерти над своим поведением ещё работать и работать. Буду как-то его перевоспитывать, раз уж планирую прожить с этим радаманским индивидом до конца своих дней.

Флар утверждает, что Рейн не способен любить? Ничего, мы это со временем исправим. Я вон тоже ещё совсем недавно много чего не умела. А теперь и из бластера стреляю (иногда даже попадая в мишень), и по платформам прыгаю не хуже обезьяны, и в ядах неплохо разбираюсь. Это, конечно, не совсем одно и то же, но я всё равно буду пытаться пробудить в нём чувства. Потому что сама без него уже не смогу. Это поняла точно. Так что пока не полюбит меня по-настоящему, о теле моём может забыть.

Самовнушение помогло справиться с желанием и не растаять в объятиях этого искусителя. Который всё-таки снизошёл до откровений и поведал о своих приключениях.

— …Уже потом мы узнали, что чуть не погибли от бактерии, которую таргийцы выращивали в своих лабораториях во времена войны с Минаром, — рассказывал Рейн, а я сидела рядом и слушала, затаив дыхание. — Они надеялись, что биологическое оружие принесёт им быструю победу в затяжном конфликте с соседями, имевшими виды на их земли, но вместо этого из-за случайной утечки сами оказались под прицелом. На тот момент вакцина ещё находилась в стадии разработки. За короткий срок смертельная эпидемия унесла десятки тысяч жизней. Таргийцам пришлось признать поражение и умолять о помощи своих недавних врагов. Те, кому повезло избежать заражения, были эвакуированы на Минар и другую, пригодную для жизни планету. Зараза оказалась живучей, до сих пор властвует в том мире. Обе расы уже давно позабыли о распрях, работают сообща, пытаясь уничтожить синтезированную дрянь и очистить планету, но пока что в этом мало чего достигли. Единственное, что им удалось, это довести до ума вакцину. Иначе бы меня здесь не было.

Вот тебе и безобидная экспедиция.

— Значит, они вас спасли?

Рейн кивнул.

— И очень вовремя. Оказывается, за планетой велось постоянное наблюдение. Пока радаманские исследователи изучали местность, бывшие хозяева планеты изучали нас. И прибыли в самый последний момент, когда стали появляться первые жертвы и медлить уже было нельзя. Больше цикла вся команда провалялась в искусственной коме. Медики клялись и божились, что без этого мы бы не поправились. Примерно ещё цикл ушёл на окончательное восстановление. К тому моменту за нами уже явились спасатели и, как и мы, угодили в лапы этих экспериментаторов.

Рейн усмехнулся. Привлёк меня к себе и нежно чмокнул в макушку.

— До сих пор мы считали себя самой высокоразвитой цивилизацией, покорителями Галактики. Оказалось, что это не так. Тамошние расы не менее продвинутые. Уже давно бороздят космос, правда, пока что ограничивались путешествиями в ближайшие системы. Но, познакомившись с нами, загорелись желанием побывать в колыбели Федерации. Даже боюсь представить, чем это всё может закончиться.

— Почему? — подняла на жениха встревоженный взгляд.

Рейн чуть заметно скривился.

— Это не те расы, которые захотят добровольно присоединиться к нашей дружной радаманской семье.

— А разве вас это когда-нибудь смущало? — усмехнулась я.

— Минар — не Ария. Их легко сломить не удастся.

Я тут же отстранилась, задетая его словами.

— Извини. — Поняв свою ошибку, Даггерти приобнял меня за плечи и снова привлёк к себе. — Неудачное сравнение… Просто имел в виду, что лучше бы нам стать союзниками, чем врагами. Обе расы сделали много потрясающих научных открытий, которыми готовы с нами поделиться. Но только, если мы не будем посягать на их территорию. В противном случае, все их достижения могут быть направлены против нас. И бактерия-убийца, поверь, среди них самое безобидное.

— Надеюсь, обойдётся без конфликтов. Даже думать страшно, что тебя могут отправить туда воевать!

Рейн погладил меня по голове и снова прижался к моему виску губами.

— Прости, что заставил переживать. Пока шли переговоры, нас держали в изоляции. Я никак не мог с тобой связаться.

— Знал бы ты, как сильно я ненавижу твою работу, — прошептала с грустью. — Сколько ещё раз мне придётся сходить с ума от тревоги.

— Думаю, также сильно в будущем я буду ненавидеть твою, — и здесь последнее слово осталось за Даггерти. Заметив, что я окончательно сникла, поспешил сменить тему. — Лучше улыбнись и расскажи, что у тебя нового. Как прошли экзамены?

Мне и самой хотелось отвлечься от грустных мыслей. Да и похвастаться своими успехами было приятно. Особенно не терпелось рассказать о финальной игре.

Кажется, сначала Рейн мне даже не поверил, уж точно не ожидал, что я окажусь единственной победительницей. А когда поверил, сразу же приступил к допросу.

— А этот Авен точно в тебя не влюбился? — насторожился мой ревнивец.

— Нет, он не влюбился, — заверила его с улыбкой. — Мы просто друзья.

— Не понял… — вдруг посерел Даггерти, сливаясь цветом лица со своими пепельными волосами. — Что значит: он не влюбился? А кто тогда? Шиона, ты мне ничего не хочешь рассказать? — и принялся сверлить меня пристальным взглядом.

Уже давно знала, язык мой — враг мой. Сначала ляпаю, а потом думаю.

— Тут такое дело, — промямлила еле слышно. — Ребята считают… Да я и сама уже начала замечать…

Взвесив все «за» и «против», решила, что лучше уж покаюсь сама, чем за меня это сделает Триния, несомненно добавив чего-нибудь и от себя.

— Шиона, я слушаю, — теперь Рейн не спешил меня обнимать.

Подняв на мрачного жениха полный раскаянья взгляд, с тяжелым вздохом призналась:

— Я тут на днях поцеловалась с Дай… Фларом.

Рейн открыл было рот, явно намереваясь выразить своё мнение по этому поводу, но я уже тараторила дальше, пытаясь оправдать свой не самый благовидный поступок.

— …Сам понимаешь, была не в себе. Думала, что он — это ты. — Закончив, шумно выдохнула и замерла в ожидании ответной реакции.

— И что Дайфлару? Понравилось? — уточнил Рейн с издёвкой.

— Ты теперь меня так будешь наказывать?

— Нет, над наказанием я ещё подумаю, — сосредоточенно потёр он подбородок. Старался казаться серьёзным, но я видела, как в синих глазах появляются искорки веселья. — И для тебя, и для Трин. Я от неё много чего ожидал… Но наркотики!

Проклятье…

— Рейн, — я прикусила губу и с мольбой воззрилась на радаманца, — только не говори ей, что узнал об этом от меня. Триния и так на меня дуется.

— Небось видела, как ты целовалась с Фларом? — подначил Даггерти.

— Нет необходимости напоминать мне об этом ежеминутно!

— Можешь считать это моей тебе маленькой местью. — Рейн плюхнулся поперёк кровати и, заложив руки за голову, с задумчивым видом стал изучать потолок. Даже страшно было предположить, какие мысли в тот момент бродили у него в голове и кому ещё мог захотеть отомстить этот ревнивец. — Но так уж и быть — готов простить тебя. С одним лишь маленьким условием. При выполнении которого все твои грехи, обещаю, будут забыты. И с Трин разберусь так, что ты останешься не при делах.

Перевернувшись на живот, настороженно посмотрела на синеглазого шантажиста.

— И что же это за условие такое?

— Хотел бы сегодня заночевать у тебя. И завтра, разумеется, тоже.

— На полу? — хихикнула я.

— Вот, значит, как ты относишься к жениху, практически вернувшемуся с того света! — прикинулся обиженным.

— Ты мне и про это теперь при каждом удобном случае будешь напоминать? Рейн! Это же чистой воды шантаж!

— Ну, допустим, — совсем не смутился радаманец. — Твой ответ?

— Во-первых, в твоих же интересах не касаться греховных тем, — тоже решила припомнить ему былое. — А расскажешь Трин, что это я на неё настучала, — и можешь забыть до свадьбы даже о поцелуях.

— И кто из нас двоих после этого бессовестный шантажист? — угрюмо отозвался Даггерти.

— У тебя учусь, — показала ему язык.

— Вообще-то мы решили начать с чистого листа и не вспоминать о моём хм… не самом благочестивом прошлом. И, между прочим, все эти циклы я хранил тебе верность. И, в отличие от своей ветреной невесты, ни с кем не целовался.

— Наверное, потому что, кроме бактерий, там не было никого привлекательного. Да и те уложили тебя в койку, — с улыбкой напомнила интригану. Который тут же подмял меня под себя, решив наказать поцелуями и за шутки, и за шантаж. Разумеется, против таких наказаний я ничего не имела против.

— Я всё-таки планирую сегодня заночевать у тебя, — прошептал мой коммодор, губами касаясь подбородка и опускаясь ниже.

— А я планирую спать одна, — еле выдавила из себя, прикидывая, как долго ещё смогу держать оборону.

— К концу вечера передумаешь, — самоуверенно заявил Рейн, не сомневавшийся в собственной победе, и с ещё большим энтузиазмом вернулся к осаде уже готовой пасть «крепости».

 

Глава 4

Ожившие воспоминания

Мне повезло. Можно сказать, фантастически. В самый ответственный момент, когда уже готова была наплевать на все данные самой себе обещания, в дверь поскрёбся Циран и, громко кашлянув, сказал ровным голосом:

— Л'эрд Фейрус просил напомнить вам об ужине у её святейшества.

Рейн тихонько застонал. А я, выскользнув из-под страдающего радаманца, поспешно одёрнула изрядно помявшееся платье и кое-как пригладила волосы. Наверное, видок у меня в тот момент был ещё тот. Теперь оставалось добраться до соседней комнаты незамеченной, не попав на глаза тому же Цирану или того хуже — Тринии. Сейчас мне было не до её скабрёзных шуточек.

— Передай, что мы почти готовы! — крикнул слуге Даггерти и пробормотал со вздохом: — И чего ему стоило притащиться на пять минут позже…

— Вот поэтому ты сегодня будешь спать в своей комнате!

— Если рассуждать логически, то в этом доме все комнаты — мои. И раз уж ты настаиваешь… — завёл свою песню радаманец.

Спорить с этим самоуверенным болтуном было бесполезно. Да и времени оставалось в обрез, а мне ещё следовало успокоиться и привести себя в порядок после бурного воссоединения теперь уже точно не друзей.

Даггерти сладко потянулся и, весьма довольный проделанной работой и достигнутыми результатами в приручении меня строптивой, бодро поднялся.

— Я в душ! Буду рад компании, — улыбнулся хитро.

— Тогда позову Цирана, — ответила ему такой же лукавой улыбкой и, выглянув в коридор — к счастью, пустой, — дёрнула в свою комнату.

Покончив с водными процедурами и вдоволь напевшись в душе, стала наводить красоту перед зеркалом. Пока занималась макияжем, с интересом разглядывала собственное отражение, отмечая, что впервые за долгое время мои фиалковые глаза сияют от счастья. На обычно бледных щеках, стоило вспомнить о недавних мгновениях, проведённых с Рейном, тут же вспыхивал румянец, а губы после бесчисленных пылких поцелуев порозовели и припухли.

Оказывается, пару часов в обнимку с любимым могут сэкономить время и косметику. Ограничившись лишь простым дымчатым макияжем глаз в серой цветовой гамме, поспешила в спальню переодеваться.

Для званого ужина у её святейшества выбрала длинное платье кремового цвета со скромным шлейфом. Простота фасона компенсировалась широким серым поясом, расшитым множеством серебристых стекляшек. Всё, как любят радаманцы. Точно такая же блестящая прелесть украшала левое плечо, в то время как правое оставалось открытым.

Собрала часть волос на затылке, дабы были видны массивные серебряные серёжки. В тон им подобрала и клатч. Всунув ноги в кремовые туфельки, в последний раз глянула на себя в зеркало и пришла к выводу, что к выходу в радаманский свет вполне готова.

В дверь постучались, когда я добавляла последний штрих к своему утончённому образу при помощи нескольких капель духов. Тех самых, что так понравились Рейну.

— Войдите!

Мой жених тоже уже успел принарядиться. Сейчас передо мной был не коммодор Даггерти, несколько часов назад вернувшийся домой уставшим и измождённым. А весёлый, излучающий энергию молодой л'эрд, облачённый в элегантный традиционный костюм: чёрные брюки и длинная белоснежная рубашка с воротником-стойкой. Волосы собраны в привычный хвост, на левом виске темнеет неизменная татуировка, к которой я за минувший день, наверное, уже тысячу раз успела прикоснуться губами.

— Нам пора, — во взгляде и голосе радаманца читалось восхищение, которое он, выйдя из транса, не замедлил выразить и словами: — У меня самая прекрасная невеста во всей Галактике!

— Вот и не забывай об этом, — подарила ему игривую улыбку.

— А ещё у неё самый острый язык и крайне строптивый нрав, — закончил на сомнительной ноте свой комплимент Даггерти. Не дожидаясь от меня ответной колкости, спросил: — Ты ведь больше не будешь отказываться от моих подарков?

— Смотря от каких.

Закатил глаза, мол, я ко всему прочему ещё и невыносимая и, приблизившись, взял меня за руку.

— Раньше ты грозилась отправить его в утилизатор. Надеюсь, теперь будешь с гордостью носить на своём безымянном пальце. Всегда. И в академии тоже, — уточнил на всякий случай.

«Наверняка решил превратить колечко в недвусмысленное послание для Флара», — подумала я, но вслух ничего не сказала.

Позволила надеть украшение себе на руку — платина, инкрустированная тремя маленькими диамантами. Невычурно и элегантно.

В чём-в чём, а в украшениях Рейн разбирался и вкусы мои уже успел хорошо изучить.

Фейрус и Триния не стали нас дожидаться, улетели пораньше, чтобы одними из первых выразить своё почтение хозяйке вечера.

Меня немного потряхивало от волнения, ведь сегодня должно было состояться моё знакомство с радаманской элитой, к тому же в качестве невесты Рейна. Наверняка наше появление не останется незамеченным. Уже предвкушала, как народ будет пялиться и перешёптываться, обсуждая «воскресшего из мёртвых» коммодора Даггерти и его будущую супругу - Проводника.

Пока Рейн пилотировал и пытался отвлечь меня рассказами о днях, проведённых на Минаре, я тщетно боролась с нервной дрожью и втайне надеялась, что на званый ужин её святейшество пригласила от силы человек сорок-пятьдесят. Но вскоре поняла, что надеялась зря. В гости к Провидице, кажется, пожаловал весь цвет столицы.

С высоты, на которой мы летели, загородная резиденция её святейшества смахивала на игрушечный дворец из старых добрых арийских сказок. Именно в таком белокаменном чуде, когда была маленькой, я мечтала поселиться со своим прекрасным принцем.

Оказывается, у нас с Онной одинаковые вкусы. Даже парк, разбитый перед этим архитектурным шедевром, очень смахивал на тот, что был изображён в иллюстрациях к одной детской книжке, которую по вечерам читал мне отец. Здесь тоже росли изящные, подстриженные в виде ромбов и треугольников кустарники, а вокруг фонтанов цвели алые и жёлтые розы.

Пока флаер парил над моей детской мечтой, плавно опускаясь к её парадному входу, я любовалась миниатюрными башенками и полукруглыми балкончиками, залитыми мягким золотистым светом.

Возле широкой лестницы из светлого мрамора нас встретил вышколенный слуга с намертво приклеенной к смазливой физиономии улыбкой. Парень помог мне выбраться из машины и умчал её на парковочную площадку. А место чёрного флаера сразу занял его тёмно-вишнёвый близнец, к которому тут же ринулся ещё один улыбчивый юноша из персонала.

— А вот дрожать не надо, — шепнул мне на ухо Рейн, при этом не преминув прижаться к моему виску губами. Эта нежная мимолётная ласка подействовала успокаивающе и помогла расслабиться. Взяв под руку, Рейн повёл меня к лестнице.

— На нас все смотрят, — тихонько простонала я, украдкой бросая по сторонам взгляды.

— Главное продержаться первые полчаса. Потом они найдут новый объект для изучения, — оптимистично заявил Даггерти.

— Надеюсь, — пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает румянец.

А попробуй тут не покраснеть, когда тебя буквально раздевают глазами.

Радаманские дамы тоже не обошли нас вниманием. Нисколько не заморачиваясь правилами приличия — а может, в здешнем обществе их просто не существовало — разряженные кокетки оглядывали нас с ног до головы. Одних больше интересовала я, вернее, то, что на мне надето. Другие, наоборот, делая вид, что рядом с коммодором никакой спутницы не просматривается, нахально на него пялились.

И это, если честно, меня бесило больше всего.

Но дабы на радость завистницам не прослыть ревнивицей, продолжала излучать доброжелательные улыбки и демонстративно льнула к жениху.

— Солнышко, у меня сейчас рука отвалится от твоего «нежного» захвата, — приветливо кивая какому-то седовласому л'эрду, процедил Рейн. — Незачем так ко мне липнуть, все уже поняли, что ты меня обожаешь.

Липнуть, говоришь…

— А Дайлан случайно на ужин не приглашён? — как бы между прочим поинтересовалась я.

— Уже даже не Дайфлар, а просто Дайлан… — улыбка тут же сползла с лица радаманца. Он машинально огляделся по сторонам и с напускным равнодушием ответил: — Не в курсе. А что, так соскучилась по любимому ментору?

— Что-то мне подсказывает, что в его присутствии ты тоже начнёшь ко мне липнуть. Не терпится проверить.

— Чушь! Я вообще по натуре не ревнивый.

— Тогда тебя не должны смущать бросаемые в мою сторону похотливые взгляды во-о-он той троицы, — незаметно указала я на компанию радаманских франтов.

Стоило молодым л'эрдам встретиться глазами с моим не ревнивым женихом, как те тут же поспешили ретироваться в другой конец зала.

«То-то же», — довольно подумала про себя и замерла как вкопанная, потому как увидела направлявшуюся к нам Провидицу. Её святейшество была облачена в свои любимые струящиеся одежды. Светлая ткань покрывала лицо и волосы, только на тонких запястьях сегодня красовались широкие золотые браслеты, немного разбавляя этот «призрачный» прикид.

— Ваше святейшество, — приветствуя Провидицу, Рейн поклонился.

Я тоже согнула колени и в знак почтения опустила голову.

— Рада вашему возвращению, коммодор, — голос Онны, как всегда, был тихим и каким-то безжизненным, но мне почему-то показалось, что, глядя на Рейна, она заулыбалась. — Шиона, выглядишь счастливой, — повернулась ко мне.

— Я действительно очень счастлива, ваше святейшество, — ответила ей тёплой улыбкой.

— Мне приятно видеть вас вместе. Таких молодых и таких влюблённых. Жаль, что придётся ещё повременить со свадьбой. Надеюсь, коммодор, вы проявите терпение и дождётесь свою невесту?

— Именно это я и собираюсь делать в ближайшие восемь циклов: терпеливо ждать. — Рейн в тот момент был сама кротость и смирение.

— Я верю в вас, коммодор. Не подведите, — с иронией сказала Провидица и, кивнув нам на прощание, направилась к следующей группке приглашённых.

— Не знал, что она умеет шутить, — глядя ей вслед, негромко хмыкнул Даггерти.

— Ну хоть её святейшество уверена, что мы влюблены в друг друга по уши, — не сдержавшись, ляпнула я.

Радаманец в удивлении приподнял брови.

— А разве ты в меня не влюблена?

— А ты в меня? — невольно задержала дыхание.

Несколько мучительных секунд молчания и обоюдного гипноза, который был прерван появлением Трин и Фейруса. Тему о чувствах пришлось закрыть.

Одарив меня комплиментом, л'эрд Арвейл увёл племянника, чтобы что-то там обсудить, пообещав вернуть его мне через пару минуток. Вскоре к ним присоединились ещё двое мужчин — радаманец и ниилиец, — и я поняла, что пара минуток вполне может превратиться в полчаса.

— Пойдём, прошвырнёмся по этим хоромам, — взяла меня под руку, точно подружку, Триния. — Покажу тебе, что здесь есть интересного. Заодно познакомлю с бывшими Рейна. Их тут целая дюжина. И это только, так сказать, самые свежие…

Как ножом по сердцу.

Продолжая беззаботно журчать и прыскать в мою сторону ядом, Трин потащила меня из зала в холл, а уже оттуда к широкой, устланной красной ковровой дорожкой лестнице.

— Никак не простишь мне тот злосчастный поцелуй? — не выдержала я, когда чудо-кузина Рейна указала на очередную его экс-пассию, не преминув отметить, что с ней он провстречался аж целых шесть циклов — небывалый для коммодора рекорд. — Или зачем-то пытаешься рассорить нас с Рейном? Думаешь, я ему не пара?

Девушка покосилась на меня с недовольством.

— Просто не хочу, чтобы ты сделала ему больно. Определись сначала, кто тебе нужнее: Флар или мой брат.

Бред какой-то.

— Трин, ты прекрасно знаешь, под воздействием чего я тогда находилась. Я не соображала, что творю. — Мы не спеша поднимались на второй этаж, не переставая кивать и улыбаться спускавшимся навстречу гостям и принимая от них такие же заученные улыбки и оценивающие взгляды. — Твой брат счастлив со мной. А я с ним. И если ты надумала испортить наши отношения рассказом об «Элизиуме», придётся тебя огорчить: Рейн знает про Флара. Извини, что лишила тебя возможности в очередной раз показать коготки.

Возле уборной я простилась с Тринией, сказав, что знакомство с любовницами Даггерти мы продолжим в другой раз. А сейчас мне необходимо провести срочную детоксикацию, дабы не отравиться её ядом.

Освежившись прохладной водой, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Очень хотелось выпустить пар, отхлестав нахалку по щекам, но приходилось сдерживаться. Хотя благодаря стараниям малолетней стервочки образы смазливых девиц, что когда-то встречались с Рейном, теперь надолго останутся в моей памяти.

Немного успокоившись, придала лицу беззаботное выражение и отправилась обратно. Трин, к счастью, дожидаться меня не стала, смылась в неизвестном направлении. Чему я мысленно очень порадовалась. Не у одной же у меня пить кровь.

— Этих идиотов из «Хроноса» нужно как-то остановить! — совсем близко послышалось громкое восклицание.

— Да тише ты, — вторил ему голос… мужчины из моего давнего кошмара. — Нашёл, где об этом говорить!

Ноги будто приросли к полу. В паре метров от меня стояли двое приглашённых. Тот, что упомянул про «Хронос», как и муж моей сестры, был родом из Лигуании — одной из первых захваченных Федерацией планет. Второй — классический радаманец — рослый, широкоплечий брюнет. Именно его в моём сне безжалостно расстреляли солдаты Рейна. А потом этот человек снова повстречался мне, уже в воспоминаниях Яспера — такого же, как и я, будущего Проводника.

Вздрогнула от неожиданности. Клатч, выпав из рук, шмякнулся об пол и раскрылся.

— Вот растяпа! — отругала саму себя и присела на корточки, чтобы запихнуть обратно в сумочку косметику и прочие женские мелочи.

— Ох, простите, мы, должно быть, напугали вас своими криками, — поспешил мне на помощь незнакомец из сновиденья.

А вот его собеседник хорошими манерами не отличался. Бросил недовольное:

— Жду тебя внизу, Нэр, — и, наградив меня раздражённым взглядом, будто бы говорившим — как это мне хватило наглости здесь остановиться да ещё и что-то уронить, — ринулся к лестнице.

— Совсем не напугали, — справившись с волнением, сказала я. — У меня сегодня с утра всё из рук валится. Извините, что помешала разговору.

— Пустяки! Мы с моим другом уже обо всём договорились. Я, кстати, Нэриан Чейт, — представился мужчина, когда зеркальце, помада и остальные мелочи вернулись в сумочку, а мы поднялись на ноги.

— Шиона Таро.

— Невеста л'эрда Даггерти! — смуглое лицо Нэриана осветилось улыбкой. — Вы ведь учитесь в МВА, не так ли? У профессора Олисера?

— Совершенно верно, — осторожно кивнула в ответ.

— Он много рассказывал о ваших успехах, — в карих глазах Чейта читались любопытство и интерес. — Оли говорит, у вас очень сильная аномалия. Талант находить даже самые давние воспоминания.

— Я это делаю с большим удовольствием. — Не успела закончить фразу, как в памяти всплыли обрывки проклятого сна, в котором против воли Чейта я просматривала его воспоминания. Улыбаться сразу же расхотелось.

Нэриан посмотрел на меня, на сей раз задумчиво. После чего быстро коснулся губами моей руки, явно намереваясь откланяться.

— Был рад знакомству, лиэри Таро. Очень скоро мы с вами снова увидимся.

Кивнув напоследок, поспешил вслед за другом. А я, удивлённая обещанием новой встречи, с сумбурными мыслями отправилась бродить по особняку, снова отмечая, как он похож на дом из моих детских грёз.

После неожиданного знакомства с Чейтом и случайно услышанного разговора, из которого стало ясно, что проект «Хронос» всё-таки существует, и не только в моей фантазии, я на некоторое время выпала из действительности.

Не знаю, как долго бродила по резиденции её святейшества, переходя из одной комнаты в другую, рассеянно отвечая на приветствия гостей.

Честно говоря, в голове была каша. Я не знала, что и думать. Все эти сны и раньше казались слишком уж яркими и реалистичными, а теперь и вовсе стали представляться мне чуть ли не фрагментами будущего. А вдруг у меня дар предвиденья? Ещё одна аномалия. Вдруг я, как Онна, могу видеть будущее. Правда, почему-то только своё собственное… Но, может, нужно как-то развивать эти способности?

Знать бы ещё, с чего начинать. И посоветоваться не с кем.

Обращаться к психологам МВА я точно не стану. Тогда придётся поделиться всеми своими снами, а многие из них были очень и очень личными. Да и Чейта выставлять в чёрном свете совсем не хотелось. В том давнем видении он казался чуть ли не злодеем вселенского масштаба, а с виду очень даже приятный человек.

Другими словами, какой-то не радаманский радаманец. Начать грузить Рейна? Но он только вернулся из опасного путешествия, в котором едва не погиб. Последнее, чего мне сейчас хочется, это забивать ему голову своими, возможно, глупыми предположениями.

Обнаглеть и пообщаться на тему снов и видений с Провидицей?

Представила, как подхожу к её святейшеству и заявляю:

— А знаете, Онна, я не хуже вас могу предсказывать будущее…

Она обалдеет. И это даже у меня в мыслях звучит глупо. А в реальности я потом и вовсе со стыда сгорю. Наверное, будет лучше сначала посоветоваться с друзьями. В худшем случае — они просто посмеются над моей буйной фантазией. В лучшем — подкинут какую-нибудь стоящую идейку. Да, точно, не буду спешить, а всё хорошенько взвешу и обмозгую.

Немного упорядочив мысли, вернулась на первый этаж, в зал, где сосредоточилась большая часть приглашённых. И сразу же напоролась взглядом на Рейна, рядом с которым стояла вездесущая Трин… и какая-то до безобразия красивая фигуристая шатенка.

Тут уж мне стало не до Чейтов и не до «Хроносов». Схватив с подноса проходящего мимо гиноида бокал с шампанским, залпом его осушила, для храбрости, и ринулась к мило беседующей компании.

— А потом мы с Рейном… — девица, что-то увлечённо рассказывавшая Даггерти и Тринии, при моём появлении захлопнула рот и смерила меня оценивающим взглядом.

Воспользовавшись тем, что внимание шатенки целиком и полностью сосредоточено на мне, демонстративно положила руку на плечо жениху.

— Я уже собирался подавать в розыск, — весело пошутил мой благоверный. — Ты где пропадала?

— Заводила интересные знакомства, — ответила, улыбнувшись пышногрудой кокетке. Та тоже мне натянуто улыбнулась. Ей явно было приятней общаться с коммодором в отсутствии его невесты.

— Шиона, будущая лиэри Даггерти, — вспомнив, что мы с девушкой не знакомы, представил меня Рейн. — А это…

— Камилла. Ещё одна его бывшая, — перебила кузена юная стервочка.

Снова появилось желание зарычать, а потом оттаскать противную девицу за волосы. По всей резиденции её святейшества.

— Ключевое слово — бывшая, — не растерялся Рейн, явно испортив таким ответом обеим своим собеседницам настроение. — Которую зачем-то подтащила ко мне Триния. Теперь я понял, зачем… — Радаманец перевёл взгляд с зеленеющей кузины на меня и, приобняв за талию, предложил: — Пойдём, солнышко, оценим фуршет её святейшества. Умираю с голоду. Заодно расскажешь, что за интересные знакомства ты там заводила.

Кивнув на прощание малолетней злопыхательнице и ставшей невольной жертвой её мести девушке, я отправилась лечить нервы шампанским и деликатесами.

Остаток вечера прошёл спокойно: за дегустацией праздничных блюд, общением с гостями и танцами с женихом. В последний раз мы с Рейном танцевали в вечер помолвки, после которой моя жизнь перевернулась с ног на голову. Но сейчас, как ни странно, я ни о чём не жалела. Да, нам было (да и наверняка будет) сложно, но, думаю, расставание и последовавшее за этим сближение пошли нам только на пользу. И уж точно изменили отношение ко мне Рейна. Я перестала быть для него просто красивой арийской куклой. Сумела заслужить уважение, а когда-нибудь, возможно, добьюсь и признания в любви. Но только обязательно искреннего.

Возвращались домой уже глубокой ночью, смертельно уставшие. Я даже отключилась во время полёта, а в себя пришла, когда Даггерти, стараясь не разбудить, вытаскивал меня из машины. Правда, осторожно это сделать у него не получилось. Совсем не романтично я стукнулась лбом о дверцу флаера, а Рейн потом ещё и тихонько выругался, окончательно выпав из роли сказочного принца. Пришлось принимать вертикальное положение и топать в дом на своих двоих. Разувшись в холле, не чувствуя от усталости ног, почапала к лестнице.

— Ну так что, ко мне или к тебе? — принялся за старое коварный жених, когда мы оказались перед дверями наших спален. Уточнил с невинным видом: — Просто полежим вместе.

— Ты ко мне, а я к тебе, — ответила сонно. Поняв, что сморозила глупость, добавила, зевнув: — Ну в общем, ты понял.

— Тогда хотя бы один поцелуй на ночь, — явно решил хитростью заманить меня к себе Даггерти. Заранее знала, что одним поцелуем тут не обойдётся.

— А передоза не будет? — Сжалившись, чмокнула его в щеку и, пока меня не схватили в охапку и не утащили в коммодорскую спальню с целью «просто полежать», быстренько шмыгнула к себе.

Надеюсь, в дверь он ломиться не станет. А то ведь с двоими — с ним и с собой — я точно не справлюсь.

Во второй раз едва не отключилась, стоя под душем. На автопилоте натянув пижаму, доплелась до кровати и с наслаждением нырнула под тёплое одеяло. Хотелось перед сном немного помечтать, вспомнить каждое мгновение, проведённое с Рейном, начиная с нашей с ним встречи и заканчивая возвращением с вечеринки. Но стоило голове коснуться подушки, как я моментально отрубилась. Проспала до самого утра и наверняка валялась бы в кровати и дальше, если бы вдруг не почувствовала, что умираю от духоты.

Скинув одеяло, поняла, что тепло исходит от расположенного рядом объекта. А точнее, субъекта. Который дрых себе преспокойно, сграбастав меня в охапку и прижав к своей обнажённой груди.

От этой мысли стало ещё жарче. Шумно сглотнув, попробовала осторожно выбраться из плена радаманских рук. Не тут-то было. Что-то недовольно проворчав себе поднос, Рейн придвинулся ещё ближе, явно намереваясь и дальше сопеть мне в макушку.

А вот у меня теперь сна не было ни в одном глазу. Попробуй-ка расслабься, когда рядом с тобой лежит полуголый мужчина, от одной лишь мысли о близости с которым срывает крышу. Прикосновение его горячей руки, по-хозяйски задравшей майку и вольготно устроившейся на обнажённом животе, рождало внутри предательское томление.

И как только сумел сюда пробраться, паршивец? Я ведь заперлась!

Снова зашевелилась, стараясь отодвинуться от него подальше.

— Продолжишь так ёрзать, и до завтрашнего вечера я тебя отсюда не выпущу, — сонно пригрозил Даггерти и, будто бы в наказание, ещё крепче прижал к себе.

Предупреждение подействовало, я послушно замерла. Потом осторожно попросила:

— Мне бы подняться.

— Ещё рано, спи.

Ну вот как с таким разговаривать?

— Ре-е-ейн, ты вообще как здесь оказался?

— Секрет.

Ещё только утро, а терпение уже на исходе. К счастью или нет, но наш бестолковый разговор был прерван появлением Цирана.

— Лиэри Шиона, Вивита приготовила вам завтрак, — тихонько постучался он в дверь.

Когда я была на каникулах, Циран каждое утро таскал мне что-нибудь вкусненькое от Вив. Таким образом они надеялись хотя бы немного поднять мне настроение и отвлечь от грустных мыслей о Рейне.

— Одну минутку, уже встаю! — крикнула я и зашипела на Даггерти: — Спрячься куда-нибудь!

— Вот ещё! — возмутился этот наглец.

— Рейн! Я не хочу, чтобы слуги видели тебя здесь! — и стала спихивать его на пол. — Хоть мы ничем таким и не занимаемся, а просто лежим, но…

— Вот и я о том же — ничем, — печально вздохнул горемыка и в одно мгновение исчез под кроватью.

Чувствуя, как к лицу приливает кровь, я подскочила и, на ходу натягивая пеньюар, бросилась открывать Цирану. Поприветствовав церемонным кивком, мужчина прошествовал к расположенному у окна столику. Поставив поднос, от которого шлейфом тянулись головокружительные ароматы, повернулся ко мне и поинтересовался невозмутимым голосом:

— Л'эрд Даггерти к вам присоединится или будет завтракать под кроватью? — Глаза радаманца при этом светились весельем.

— Я обязательно у него уточню, Циран. Спасибо, — ответила, с трудом сдерживая смех.

Когда за слугой закрылась дверь, я рухнула на постель и захихикала в подушку.

— Смешно ей, — выбрался из своего укрытия припыленный коммодор. — Дожил! Прячусь от собственной прислуги под кроватью!

— Мог бы спрятаться в ванной, — осенило меня, правда, с небольшим опозданием. — Кто тебя просил туда лезть?

— В следующий раз обязательно так и сделаю, — буркнул Рейн. Взяв поднос, перетащил его на кровать и, тоже запоздало, возмутился: — А хотя нет! Чего это я вообще должен куда-то прятаться?! Я ведь в постели своей, а не чужой невесты. Поэтому в следующий раз ты меня из неё не вытуришь!

Какой грозный.

— А в следующий раз и не придётся. Я просто забаррикадируюсь изнутри. — Дабы пресечь новые возражения, сунула ему в рот кусочек сдобной, ещё тёплой булочки, прибавив к угощению утешительный поцелуй.

Мой коммодор сразу смягчился. Тот день стал одним из самых светлых и радостных в моей жизни.

Позавтракав и надурачившись в постели, правда не так, как бы хотелось «надурачиться» Даггерти, мы отправились на прогулку по Старому городу. А вечером — на очередной приём, устроенный в честь дня рождения Радаманской Федерации.

До отлёта на базу я Трин больше не видела. Малолетняя поганка сразу после вечеринки у Онны смылась на несколько дней из города со своими друзьями. Наверняка такими же оторвами, как и она сама.

Последнее утро в Авийоне оказалось близнецом предыдущего. Конечно, баррикадироваться перед сном я не стала, но честно заперла дверь. А проснулась в объятиях радаманца. Рейн, разумеется, снова забыл надеть футболку и всё утро искушал меня своим обнажённым торсом, к которому так хотелось прикоснуться. И не только руками.

В общем, выходные с Даггерти стали нешуточным испытанием не только для моих нервов, но и моей силы воли.

В космопорт летела, чувствуя, как настроение с максимальной отметки медленно, но верно опускается к нулевой. Рейн тоже счастливым не выглядел. То ли из-за очередной пусть и короткой, но всё-таки разлуки, то ли из-за того, что в МВА я буду находиться во власти деспота Флара.

— В конце этого цикла у вас ведь будет выходной? — когда флаер спланировал на парковку, спросил Даггерти.

— Должен быть. Прошлый отменили из-за праздников, но про этот ничего не говорили.

— Значит, увидимся через две недели, — просветлел жених. — Пойдём, провожу тебя к терминалу.

Мне жуть как не хотелось с ним расставаться. И в то же время не терпелось увидеть друзей, посплетничать с Луорой и Нуной. И, конечно же, рассказать ребятам про Нэриана. Я так и не смогла выбросить из головы наше с Чейтом знакомство.

До отбытия шаттла оставалось ещё минут десять, когда подошли к терминалу. Дальше Рейну было нельзя, и мы стали прощаться. Проходившие мимо ребята, как и я летевшие на базу, с любопытством поглядывали на свою сокурсницу и обнимавшего её радаманца.

Но любопытнее всего стало Флару. Настолько любопытно, что он не смог пройти мимо и подошёл пообщаться. Как назло, великий и ужасный тоже возвращался в МВА последним рейсом, и мне не повезло стать свидетельницей весьма странного разговора.

— Привет, Дайлан.

— Привет, Рейн. С возвращением, — прозвучало как-то уныло.

— Спасибо. Что-то ты не особо рад меня видеть. За эти дни так ни разу и не объявился, — любимая усмешка Даггерти.

— Думал, тебе сейчас не до друзей, — мазнул Флар по молчаливой мне быстрым взглядом.

— Ну почему же? Могли бы все вместе куда-нибудь слетать, — и демонстративно обнял меня за талию. — Надо будет как-нибудь выпить нам с тобой. Расскажешь, как дела и что нового.

— Обязательно выпьем. У тебя, вижу, всё в порядке, — и снова я в центре внимания.

— Всё просто волшебно! Правда, солнышко?

— Ага, — просипела я, боясь, что ещё немного, и у меня захрустят от «нежных» объятий рёбра.

Стороннему наблюдателю этот диалог мог бы показаться совершенно обычным общением двух друзей, если бы не каменные физиономии этих самых друзей и натянутые, фальшивые улыбки.

— Шиона, нам пора, — решил закругляться ментор.

— Береги её там, — проявил заботу Рейн. — Старайся мою невесту лишний раз не обижать. И по возможности не целовать, — Последнюю фразу произнёс намеренно громко, дабы её услышали приостановившиеся неподалёку кадеты, с интересном наблюдавшие за развитием сцены.

Дайлан поменялся в лице. Я, кажется, тоже. В тот момент почувствовала себя настолько неловко, что захотелось превратиться в невидимку и махнуть за металлическое ограждение, расположенное перед терминалом.

Потом смущение сменилось паникой. Проклятье, Рейн, что же ты натворил?! Он ведь теперь меня уничтожит!

После своих дружественных наставлений Даггерти заметно повеселел и решил закончить наше прощание публичным поцелуем. Я даже пикнуть не успела, как губы радаманца завладели моими, а руки властно смяли ткань короткой туники.

Вот ведь мстительный тип…

Думаю, зритель устроенный для него спектакль оценил. Правда, досматривать до конца не стал. Когда Рейн изволил меня отпустить, Флара рядом уже не было.

— Обязательно нужно было так изгаляться? — нахмурилась я.

— Не будет питать ложных надежд, — безжалостно отрубил Даггерти и добавил, немного смягчившись: — До встречи в выходной, солнышко.

В последний раз оглянувшись на ликующего радаманца, я поплелась к зоне посадки. Где сразу же напоролась на мрачного Флара. Поёжившись под ледяным взглядом карих глаз, встала в очередь к шаттлу. Даже страшно предположить, что может сделать с бедной курсанткой оскорблённый до глубины души ментор.

 

Глава 5

Расплата за риск

К счастью, мои опасения не оправдались. Отношение Флара ко мне почти не изменилось. Вернее, изменилось, но только в лучшую сторону. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Теперь он просто делал вид, что в его отряде нет и никогда не было кадета по имени Шиона Таро. Перешёл на полное меня игнорирование.

На занятиях по стрельбе больше не кричал, на тренировках в спортзале не заставлял переделывать упражнения, не сыпал едкими замечаниями и даже не смотрел в мою сторону. Принципиально.

Однажды, после очередного неудачного занятия дзю-дзюцу, на котором я, как обычно, потерпела фиаско, мастер Хшэнь окончательно слетел с катушек. Сначала наорал на меня при всём отряде, а потом помчался жаловаться на нерадивую ученицу старшему ментору. Отыскав Флара, гневно заявил, что я самая недрачливая девица из всего потока и что с этим делать — он уже просто не представляет.

Радаманец выслушал претензии сэнсэя с невозмутимым видом. Продолжая смотреть на него и демонстративно не замечая меня, спокойно сказал:

— Раз вы недовольны уровнем Таро, предлагаю вам с ней позаниматься. Раз в неделю, думаю, будет достаточно. — Немного подумав, уточнил: — До конца года.

А вот это уже попахивало местью.

В тот момент мне очень хотелось застрелиться. Или пристрелить Флара. Кажется, у Хшэня появилось точно такое же желание.

— Чтобы в семь ноль-ноль как штык была у меня! — прошипел взбешённый учитель и умчался обратно в своё логово.

А Флар, не удостоив меня на прощание ни кивком, ни даже взглядом, покинул столовую, так и не притронувшись к своему обеду. Тогда я впервые пожалела о тех временах, когда он был моим тренером.

Почему-то в сложившейся ситуации друзья жалели не меня, а буку-радаманца. Как обычно, ругали Даггерти, иногда вспоминая незлым, тихим словом и Трин.

Вечером после пыточной тренировки у Хшэня, оставшись наедине с ребятами, я всё-таки решилась им исповедаться. Рассказала о своих снах. Вскользь о тех, что были про Рейна, и подробно о том, в котором фигурировал Чейт.

— И ты всё это время молчала? — с обидой в голосе воскликнула Луора.

— Когда именно они начались? — поинтересовался Авен и задумчиво поскрёб запечатлённую на лице татуировку.

— Давно. Ещё на корабле, во время перелёта на Радаман. Я тогда думала, что этот бред мне снится из-за стрессов. Сами понимаете: разрыв с Рейном, непомерные нагрузки в академии… — Воспоминания о тех далёких днях вызвали горькую улыбку. — Знаете, в каждом таком видении мне кажется, будто я проживаю чужую жизнь. Жизнь другой Шионы. Словно бы отражение самой себя…

— Так, может, это действительно видения? Как у нашей Провидицы, — озвучила моё собственное предположение Нуна.

Из всех оно казалось наименее абсурдным.

В ответ я неуверенно пожала плечами, а Тэн предложил:

— Я бы на твоём месте всё-таки поговорил с её святейшеством. Наверное, она потому и выделяет тебя среди остальных кадетов. Почувствовала в тебе родственную душу.

— А ты уверена, что они имели в виду тот самый «Хронос»? — вынырнув из размышлений, спросил Авен.

— Не уверена. Я ведь слышала только обрывок разговора.

— Помните, в прошлом году мы готовили доклады фор Вару по какой-то там теории ответвления реальностей? — вдруг оживился Опер. — Он, кажется, уже давно на всей этой фигне помешан и, если такой проект действительно существует, наверняка в курсе.

— Так он тебе всё и расскажет, — хмыкнула Нуна.

— А почему бы и нет? — задал риторический вопрос Тэн и продекламировал всем известную радаманскую поговорку: — За спрос форинов не берут. Завтра же на уроке всё и выясним.

Когда в Олера вселялся дух авантюризма, отговаривать его от задуманного не имело смысла. Хочет допросить фор Вара — пожалуйста. Мне и самой было любопытно послушать, что же он нам скажет.

Космология в тот день стояла в расписании первой. Профессор всегда начинал урок с вопросов: сначала гонял нас по пройденному материалу, после чего объяснял оставшиеся неясными моменты, если таковые имелись.

— Скажите, профессор, а мы можем сегодня поговорить о путешествиях во времени? — подал голос Тэн.

Синяя Борода, получивший такое прозвище за необычного цвета растительность на лице, посмотрел на кадета с недоумением.

— А с чего это ты вдруг заинтересовался прошлогодней темой, Олер? — и, не став дожидаться ответа, милостиво разрешил:

— Спрашивай, только быстро. У нас сегодня сложный материал, который вам, бездарям, надо будет разжевать и в рот положить.

И так всегда. Сколько ни зубри — всё равно останешься для них бездарью и тупицей.

— Вы что-нибудь слышали о проекте «Хронос»? — не теряя времени, спросил в лоб Тэн.

Радаманец вздрогнул, будто его прошибло током. Лишь на мгновение на морщинистом лице фор Вара отобразилось изумление, но он быстро взял себя в руки и тихо уточнил:

— «Хронос»?

— Нуда. Проект, который откроет нам двери в мир прошлого.

Остальные ребята поочерёдно смотрели то на профессора, то на кадета, гадая, с чего это вдруг Тэна пробрало любопытство. Олер терпеть не мог космологию и преподававшего её радаманца, а потому без надобности никогда не открывал рот.

— Откуда ты взял, что этот «Хронос» существует? — теперь фор Вар хмурился и пытливо смотрел на моего друга.

Была бы на его месте я, уже давно бы стушевалась и раскололась, но Тэн оказался крепким орешком и врать умел виртуозно.

— Да слышал где-то в городе, на праздниках. Уже и не помню, где.

Подбоченившись, мужчина сообщил с важным видом:

— Я один из самых уважаемых членов Незримой коллегии Радамана и, если бы таковой проект имел место быть, я узнал бы о нём одним из первых. Всё это выдумки, Олер. Досужие сплетни.

Мы с Тэном переглянулись. Так и не поняли, при чём тут какая-то невидимая коллегия и зачем было сейчас похваляться своей значимостью. Явно зубы нам заговаривает. В отличие от моего друга, фор Вар врать не умел. Хоть и пытался казаться спокойным, когда воспроизводил свой хвастливый монолог, но голос его при этом звучал нетвёрдо. Ему явно не понравился проявленный к «Хроносу» интерес.

— Ещё вопросы, Опер?

Парень собирался продолжить дискуссию, когда я тихонько кашлянула, намекая, чтобы сворачивался.

— Вопросов больше нет, саэр, — проявил благоразумие Тэн.

— Тогда приступим к новой теме…

Всё, что начитывал нам в тот день профессор, я благополучно пропустила, поглощённая своими размышлениями. Благо лекция записывалась, и при желании я смогу прослушать её хоть тысячу раз. Разумеется, такого желания у меня даже в бреду не возникнет.

Вечером мы собрались в библиотеке на совещание. За неполные сутки Тэн успел заразить авантюрной лихорадкой даже Нуну с Луорой, которые поначалу отнеслись к моим снам, мягко говоря, с недоверием.

Поиск по радаманской сети ничего не дал, ни одного упоминания о «Хроносе». Можно было, конечно, ещё покопаться в общегалактической, но это мы сможем сделать не раньше, чем окажемся на планете.

— Нутром чую, фор Вар что-то темнит, — высказался Тэн, раздосадованный неутешительными результатами поиска, отображавшимися на экране транслятора.

— Я же говорила: так просто нам ничего не расскажут, — в голосе Нуны послышались торжествующие нотки. — Может, это какой-нибудь суперсекретный проект, о котором запрещено даже лишний раз думать. Тем более общаться на подобные темы с простыми кадетами. Тэн, ну кто мы для них такие?

— Или же фор Вар сказал правду, а вы себе бес знает что навыдумывали, — скептически заметила Луора.

— Врёт он. Точно врёт, — с уверенностью заявил Авен.

— Помните, мы по токсинолгии проходили яд адрийской лягушки? — в ажиотаже начал сыпать идеями Тэн. — По-моему, идеальная альтернатива сыворотке правды. А если добавим к нему немного порошка фуйги, то сможем спокойно допросить фор Вара, а он потом ничегошеньки не вспомнит.

— Совсем обалдел?! — накинулась на брата Нуна. — Эти токсины нельзя смешивать!

— В небольших количествах можно, — не согласился с ней близнец.

— То есть ты всерьёз планируешь отправить на тот свет нашего профессора? — вздёрнула тёмные брови Луора.

— Никуда я не планирую его отправлять! Всего лишь развязать ему язык. Ну поваляется потом денёк-другой с несварением желудка — подумаешь! Зато отдохнём от его занудных лекций, а он от нас. Двойная выгода.

— И как ты себе это представляешь? — улыбнулась я. — Поймаем Синюю Бороду в коридоре и заставим его выпить лягушачий яд? А потом ещё предложим заесть всё это дело щепоткой токсина.

— Шиона, а ты что предлагаешь? — проворчал Тэн. Он всегда злился, когда кто-нибудь критиковал его идеи.

— Оставить профессора в живых, нам ему ещё экзамен сдавать в конце года.

— Не надо никого допрашивать. Просто хакнем его и посмотрим, известно ли фор Вару что-ни будь о «Хроносе».

Оказывается, всё это время, пока мы спорили — травить профессора или не травить, наш башковитый Авен уже колдовал над транслятором.

— Даже не знаю, что хуже — яд или взлом, — тихонько простонала Луора. — Ребят, может, всё-таки не стоит? Если это откроется, фор Вар отправит нас пинком под зад в открытый космос!

Но голосу разума уже никто не внимал. Все дружно склонились над сенсорной панелью, молча следя за действиями Вилара.

— А раньше ты такое проделывал? — с опаской поглядывая по сторонам, зашептала Нуна.

— Случалось, — односложно ответил парень.

— Мы в прошлом году так к экзамену по истории Радамана подготовились, — с самодовольной ухмылкой подтвердил Тэн.

— Идиоты! — зашипела на брата Нуна. — А если б спалились?!

— Ну так не спалились же, — беспечно заулыбался Опер и польстил другу: — Авен прирождённый хакер.

— А с нами, значит, экзаменационными вопросами не поделились! — пробурчала Луора, обиженно косясь на темноволосого арийца, с которым, как мне казалось, её уже давно связывали не просто дружеские отношения.

Нуна подозревала, что всё началось на финальной симуляции, но в душу ни к брату, ни к подруге не лезла, ожидая, когда те сами нам откроются. Был ли в курсе Авен — сложно сказать. Он всегда и всё держал в себе и, если даже Тэн ему признался, Вилар секрет друга сохранит.

— Не рассказывали про взлом, потому что знали, какой окажется ваша реакция, — ответил блондин, не отрывая глаз от бегущих по экрану столбиков цифр и знаков. — Кто муже вы, девочки, в истории и так хорошо разбираетесь.

— Всё равно обидно! — Луора скрестила на груди руки.

— Тсс! — цыкнула я на спорщиков и вперилась в экран взглядом, чувствуя, как внутри нарастает волнение. А вместе с ним и предвкушение, что нам повезёт, удастся отыскать в файлах преподавателя что-нибудь интересное.

Фор Вар оказался аккуратистом, все документы были рассортированы по папочкам, с краткими, но ёмкими заголовками. Что значительно упростило поиск.

Первым на глаза попался файл с информацией о заседании таинственной коллегии, что должно было состояться через полтора цикла. Одним из документов оказалась речь фор Вара, с которой профессор собирался выступить на этом собрании. Тратить время на её прочтение мы не стали и приступили к просмотру следующего документа, содержавшего список членов-участников намечавшейся сходки.

Пробежавшись по списку взглядом, к своему удивлению обнаружили в нём имена Чейта и Олисера. А когда добрались до вопросов, которые должны были освещаться на заседании, я чуть не вскрикнула от возбуждения.

В одном из пунктов значилось: «Хронос. Отчёт о первых испытаниях устройства».

Заинтригованные, мы намеревались продолжить поиски, когда так не вовремя прозвучал сигнал о закрытии библиотеки. У нас оставалось менее четверти часа, чтобы вернуться в кубрики и подготовиться ко сну.

— Пора закругляться, — закрыл очередной, так и не прочитанный документ Авен.

Я послушно отошла в сторону, как заклинание повторяя про себя дату и место собрания Незримой коллегии. Вот бы хотя бы одним глазком взглянуть на всех этих людей из списка и узнать, чем они занимаются. Ну и про первые испытания загадочного устройства тоже было бы неплохо послушать.

Вилар уже собирался выйти из сети и замести следы преступления, когда его вдруг оттеснил от панели Олер.

— Один момент, — пробормотал парень и тут же возмущённо воскликнул: — Нет, вы только поглядите! Гад собрался в конце полугодия устроить нам внеплановый тест!

Луора и Нуна одновременно застонали.

— Тэн, ну и что с того? Как-нибудь подготовимся, — попытался оттащить приятеля от панели Авен.

Но тот уже залез в папку и как загипнотизированный пялился на задания.

— Подожди… Хотя бы несколько вопросов…

Вилар ждать не собирался. Схватил друга за плечи, однако упрямец ни в какую не хотел отлипать от экрана. Короткая перепалка забрала у нас последние секунды. Трансляторы погасли, а следом за ними начал гаснуть и свет в библиотеке.

Привлечённый шумом, к нам уже спешил один из дежурных менторов.

— Эй! Вы что там, уснули? А ну марш из библиотеки, пока я не влепил вам по наряду!

Угроза возымела действие, из зала нас как волной смыло. Оказавшись в коридоре, всем скопом набросились на Олера.

— Если нас поймают, это будет на твоей совести! — кинула на прощание брату Нуна и поспешила в кубрик, опасаясь нарваться ещё на какого-нибудь «добряка» ментора.

Мы с Луорой тоже не стали задерживаться, понимая, что ругать дурака теперь уже всё равно поздно.

Спала я в ту ночь очень плохо. Одно глупое сновидение сменялось другим. Мне снилась встреча с Нэрианом Чейтом на празднике у Провидицы. Мужчина вновь ползал со мной по полу, собирая выпавшие из сумочки безделушки, и вдохновенно рассказывал о своей семье.

Не успела подняться с колен, как дамский ридикюль исчез, и в моих руках, откуда ни возьмись, оказался дезинтегратор. Ни секунды не колеблясь, я направила оружие на Чейта, а тот принялся молить о пощаде. За душещипательной сценой, скрытая серой дымкой, наблюдала Онна. Её святейшество замерла вдалеке, размытая и нечёткая, словно ожидая моего решения.

Потом антураж изменился, и я оказалась на экзамене у фор Вара. Профессор не переставал закидывать меня каверзными вопросами, спрашивал о путешествиях во времени, с пеной у рта талдычил что-то о создании ответвлённых реальностей, а напоследок презрительно выкрикнул:

— Ты всего лишь жалкое отражение!..

После этого я проснулась. До самого подъёма лежала, сжавшись в комок, и дрожала, неспособная успокоиться. Страх быть раскрытыми породил бредовые сновидения.

На пятиминутку с Фларом шла как на гильотину. Кажется, так называлось старинное радаманское приспособление для сокращения тела путём отделения от него головы. Это я узнала из истории, к экзамену по которой, в отличие от некоторых подленьких личностей, готовилась сама, собственными силами.

Ребята в то утро выглядели не лучше. Пребывали в скверном расположении духа, а при появлении менторов все разом побледнели. Мы готовились к худшему, подсознательно прощаясь чуть ли не с жизнью. Но, как ни странно, поверка прошла быстро и безболезненно.

К середине дня мы окончательно расслабились и успокоились. Как оказалось, зря. Самое страшное ждало нас впереди. Беда нагрянула негаданно-нежданно во время тренировки в спортзале. Я ещё удивилась, где это Флар запропастился. Обычно он и Приннил надзирали за мучениями своих подопечных вместе, но сегодня нас гоняла только очаровательная блондинка.

Спустя минут десять после начала тренировки двери в спортзал раскрылись, пропуская угрюмого радаманца в чёрной униформе. Дайлан прошёлся по кадетам суровым взглядом, явно намечая для себя жертву. Мне даже показалось, что его карие глаза во время сканирования помещения ещё больше потемнели, а лицо приобрело сероватый оттенок. Это могло означать только одно — кому-то сейчас очень не поздоровится.

— Таро, Вилар, Лейни, Олеры — за мной! — раздался приказ, от которого у меня затряслись поджилки.

Испуганно переглянувшись, мы поднялись с матов и потащились за радаманцем, провожаемые любопытными взглядами ребят и немного встревоженным Приннил.

До кабинета великого и всемогущего шли в гнетущем молчании. Флар — впереди, мы — еле плетёмся сзади. Оказавшись в святая святых куратора, к своему ужасу, сразу всё поняли. Поприветствовав фор Вара, вальяжно развалившегося в кресле, замерли в ожидании приговора.

Первое время преподаватель космологии молчал, просто пытливо вглядывался в наши лица. Старший сержант тоже не спешил нарушать это жуткое молчание. Уселся в кресло, как на трон, и смотрел куда-то вдаль, очевидно предоставляя слово своему коллеге.

Наконец Синяя Борода заговорил:

— Знаете, я уже больше сорока лет преподаю в академии и ни разу… ни разу(!) мне не доводилось слышать о подобном беспределе, а уж тем более стать жертвой такого хамского взлома! Это беспрецедентная наглость!

Можно подумать, мы его обокрали. Всего-то и взглянули мельком на парочку документов. Разумеется, делиться своими размышлениями я не стала. Как стояла, вытянувшись в струнку, так и осталась стоять.

— А теперь выкладывайте! Что. Вам. Было. Нужно?! — голос профессора зазвенел от ярости.

Я нервно вздрогнула. Хотела уже во всём признаться, взяв вину на себя (ведь это из-за моих проклятых снов сейчас отдувались ребята), когда эстафету перенял Флар, сказав резко:

— Вы не только себя подставили, но и унизили меня. Никогда мои кадеты ничего подобного себе не позволяли. — Не сдержавшись, тоже повысил голос: — Идиоты! Так рисковать из-за какого-то теста!

Не дав мне времени осмыслить услышанное и выбрать тактику поведения, вперёд выступил Вилар.

— Это я виноват, саэр. Я был инициатором взлома. Хотел за счёт теста повысить свой балл.

— Он у тебя и так выше некуда, — мрачно процедил Дайлан.

— Признавайтесь, что ещё искали? — не захотел довольствоваться такими скудными объяснениями фор Вар.

— Нам нужен был только тест, — не изменил показаний Авен.

Минут десять профессор так и эдак пытался добиться от нас признания, но мы всем скопом упорно твердили, что никакие другие файлы нас не интересовали.

Первым не выдержал сержант. Посчитав, что на допрос и так ушло много времени, перешёл к оглашению наказания.

Я внутренне сжалась, мысленно прощаясь с дорогими сердцу форинами. Но всё оказалось гораздо хуже.

— Во-первых, Олеру и Вилару выговор. Второй. Знаете, что случается после третьего? Отчисление. Хотя моя б воля, я бы вас выкинул ещё после того случая на корабле, — не преминул напомнить о былых ошибках ребят душка саэр. — Для девушек это пока только первое предупреждение. И в ваших же интересах, чтобы оно оказалось последним. Ты, Нуна, после выпуска планировала подать прошение в Высшую академию?

Кадет осторожно кивнула.

— Боюсь, этот случай значительно уменьшит твои шансы на поступление, — безжалостно припечатал Флар, нанеся жестокий удар по мечте моей бедной подруги. После чего с упоением продолжил злобствовать: — Вся ваша пятёрка с этого момента в общем рейтинге опускается на самое дно. Ты, Вилар, до сегодняшнего дня был среди лидеров. Теперь станешь последним. Тебе, Таро, как самой слабой, за год с трудом докарабкавшейся до средних позиций, придётся начинать всё с начала.

Мои поздравления, идиоты, вы сами надругались над своей карьерой. — Посчитав, что мы ещё не до конца раздавлены и втоптаны в грязь, радаманец с премерзкой ухмылочкой добавил, вызвав тем самый удовлетворённый кивок у фор Вара: — До конца цикла осталось меньше недели, но обещаю, вы надолго запомните эти дни. Будете батрачить у меня по полночи. — Немного подумав, окончательно нас добил: — На выходной вам тоже найдётся развлечение. Так что никакой планеты! Что скажете, профессор?

— Вполне заслуженное наказание, сержант, — согласился синебородый гад. Поднялся, при этом оглядев нас высокомерно. — От себя лишь добавлю, что мой экзамен в конце года вы будете сдавать долго и нудно. Всего хорошего, саэр.

С нами, ясное дело, не попрощался.

Выходили из кабинета ни живые ни мёртвые. Не знаю, чего мне в тот момент хотелось больше: ненавидеть Флара, ругать Тэна или обвинять во всём себя. Ведь не расскажи я друзьям про бесов «Хронос», ничего бы этого не случилось.

Нуна обиделась. На всех нас. И очень переживала из-за слов ментора. Она так мечтала о поступлении в ВА, что угроза радаманца стала для неё настоящим ударом. Наверное, из всех нас бедняжка пострадала больше всех. И что самое обидное — незаслуженно.

Тем же вечером, прежде чем отправиться отбывать наказание в обществе ненавистного Флара, я сообщила «радостное» известие Рейну. Сказала, что в этот выходной не смогу прилететь на планету. «Радовался» он бурно. Засыпал меня дюжиной негодующих голограмм, из которых: «Солнышко, вы совсем сдурели?!» — была самой ласковой и милой. Я даже немного обиделась на столь резкую отповедь, но оправдываться не стала. В конце концов, Рейн прав. Мы поступили глупо и теперь должны были за это ответить.

Последним его сообщением стало краткое:

«Я разберусь».

Что он имел в виду — так и осталось загадкой.

Дни тянулись невыносимо медленно, а выходной без Рейна, зато с Фларом, заставившим нас вылизать чуть ли не всю академию, превратился в настоящую пытку.

Только вечером позволили себе немного расслабиться, сыграв пару партий в го. К тому времени Нуна уже оттаяла и больше на нас не обижалась, смирившись с произошедшим.

Засыпала я, думая о любимом, с тоской понимая, что до встречи с ним оставалось ещё тридцать шесть дней. Это в лучшем случае.

А там, кто его знает этого изверга Флара… Вдруг теперь до конца года будет держать меня на базе. Как говорится, было бы желание, а повод наказать всегда найдётся.

Первый день третьего цикла начался с необычной новости — нам добавили новый предмет, хотя в программе он не значился. Называлась дисциплина просто и лаконично: «Тактика и стратегия».

— Вообще-то тактику и стратегию изучают только в ВА, на протяжении всех трёх лет обучения, — собрав нас в аудитории после обеда, рассказывал Вжик. Приннил стояла с ним рядом и почему-то не переставала косить в мою сторону, заставляя нервничать, — Однако руководство МВА в качестве эксперимента решило ввести краткий курс по этой дисциплине, который продлится всего один цикл. В конце, понятное дело, у вас будет экзамен. Поэтому прошу отнестись к этому предмету так же серьёзно, как и ко всем остальным. Сейчас я представлю вам вашего преподавателя.

Не успел Вжик закончить с речью, как двери раскрылись, впустив в аудиторию Флара и… нашего нового профессора.

— Твою ж мать! — поделился своими впечатлениями Тэн.

— Трындец, — безнадёжно подтвердила Луора.

В тот момент стало понятно, почему на меня так пристально глазела Приннил.

 

Глава 6

Соперники

Дайлан

— Я понял: ты негодуешь. Не хочешь объяснить, почему? — с иронией, порой так раздражавшей Флара, спросил Даггерти, увлечённо осматриваясь по сторонам, будто его действительно интересовали серые однообразные коридоры, по которым они проходили.

— То есть, по-твоему, это нормально навязывать кадетам ещё одну дисциплину только потому, что тебе приспичило повидаться с девушкой? — Дайлан был раздосадован как появлением Рейна в стенах академии, так и тем, что он узнал об этом одним из последних.

— Во-первых, не просто с девушкой, а с любимой невестой. Без пяти минут женой, — прекрасно понимая, какое действие оказывают на друга его слова, безжалостно уточнил Даггерти. — Во-вторых, меня очень просили поделиться опытом с младшим поколением.

— Ещё скажи, умоляли… Рейн, они и так пашут с утра до вечера. На кой бес им предмет, который за цикл всё равно невозможно выучить? Тем более сдать по нему экзамен!

— Все претензии к твоему начальству, — перевёл стрелки на членов Совета коммодор. — Я человек маленький, подневольный. Что приказали, то и делаю. — Возле зала, в котором должна была состояться первая лекция по тактике и стратегии, Рейн остановился. Не сумев сдержаться, с издёвкой проговорил: — Что-то мне не верится, что ты так беспокоишься за второкурсников. Бесишься, потому что я буду с ней рядом. Ты ведь поэтому лишил её выходного? Чтобы мы с Шионой не встречались.

— Таро была наказана, — скрипнул зубами Флар, чувствуя, как к злости на друга примешивается злость на самого себя.

Даггерти был абсолютно прав в своих подозрениях. Сколько бы Дайлан сам себя ни обманывал и ни убеждал, что поступил так с Таро и её друзьями исключительно в воспитательных целях, отпускать Шиону ему действительно не хотелось. С лихвой хватило недавних каникул, во время которых он не находил себе места, представляя каждую минуту, что она была с женихом.

Сам того не осознавая, Дайлан ухватился за возможность оставить девушку на базе и провести с ней день. Пусть и в качестве надзирателя, которого она, кажется, уже успела возненавидеть.

Знал бы, чем обернётся наказание, отпустил бы Таро на все четыре стороны. Но теперь ругать себя не имело смысла.

Даггерти здесь, и придётся его терпеть бесконечно долгий цикл.

Словно угадав мысли соперника, Рейн снова ринулся в бой:

— А знаешь, я тут подумал: она ведь тебя ещё на Арии зацепила. Поэтому-то ты и отговаривал меня от того… хм, маленького приключения. Боялся, что сделаю Шионе больно.

— И ты сделал ей больно, — резко напомнил Флар.

Но коммодор, казалось, его не слушал, продолжал увлечённо перечислять:

— И из МВА умолял забрать, только бы она не мучилась. Представляю, как ты радовался, когда мы расстались… Признайся, надеялся, что я не вернусь из экспедиции? Тогда бы твоя совесть наконец-то заткнулась, и ты бы со спокойной душой занял моё место. Утешил бы бедняжку в её горе. Извини. Дай, что не оправдал твои ожидания.

— У тебя от ревности совсем крышу снесло.

Дайлан смотрел на теперь уже точно бывшего друга и не мог понять, что его злило больше: обидные и абсурдные упрёки либо же болезненная тяга Рейна к Шионе. Даггерти всегда был ревнивцем и собственником, но никогда не позволял эмоциям одержать верх над здравым смыслом. И уж точно не ставил отношения превыше дружбы.

Флару мало верилось, что всё это делалось из любви к невесте. В искренность чувств Рейна он по-прежнему не верил. Скорее допускал, что того увлёк азарт соперничества и он решил во что бы то ни стало победить. Показать, что он и здесь будет первым.

— В общем, это я к чему, — решил свернуть неприятный для обоих разговор Даггерти. — Не нужно вставать между мной и Шионой. Если ты ещё не заметил: она счастлива и вполне довольна жизнью.

— Надолго ли? — горько усмехнулся Флар.

— Не веришь, что могу измениться?

— Не верю, что ты способен любить кого-то, кроме себя.

— Я умею удивлять, — губы радаманца растянулись в мстительной улыбке. — И, кстати, поздравляю! Ты выиграл пари. Не придётся бриться наголо. Надеюсь, ты за себя рад.

— Твои ученики тебя уже заждались, — почувствовав непреодолимое желание стереть ухмылку с самодовольной рожи, процедил Дайлан и добавил, подражая саркастичному тону Даггерти: — И, кстати, на всякий случай напоминаю: отношения между преподавателями и кадетами запрещены. Ты ведь не хочешь, чтобы у Таро из-за тебя возникли проблемы? — Сказав это, первым вошёл в аудиторию.

Шиона

Пока народ перешёптывался и глазел на новоиспечённого профессора, я пыталась переварить эпатажную новость. Рейн в академии! И будет у меня преподавать…

Не знаю, чего в тот момент мне хотелось больше: прыгать от счастья или застрелиться. Мои друзья для себя, несомненно, выбрали второе.

Когда с представлениями было покончено, тройка менторов покинула аудиторию, оставив нас с новым саэром. Сначала Рейн прошёлся по притихшим кадетам взглядом, всматриваясь в незнакомые лица. На мне синие глаза радаманца задержались чуть дольше положенного. После чего он отвернулся и, подойдя к преподавательскому столу, присел на его край.

— Сегодня мы проведём вводную лекцию, — зазвучал красивый, глубокий голос коммодора, и у доброй половины девиц на лицах проступило мечтательно-восторженное выражение. Я нервно заёрзала, а Даггерти, в отличие от меня спокойный и невозмутимый, продолжил очаровывать курсанток МВА: — Рассмотрим понятия тактика и стратегия с точки зрения военного искусства. И, если успеем, вскользь коснёмся примеров. У меня к вам всего одно требование: не отключать мозги во время лекций, слушать и запоминать. Тогда у нас с вами не возникнет проблем на экзамене. Вы ведь не захотите пересдавать? — сказано это было таким зловещим тоном и приправлено таким зловещим взглядом, что все дружно замотали головами. — Вот и отлично. Итак, начнём с понятия «стратегия». — Рейн поднялся и принялся расхаживать перед кафедрой, периодически поглядывая на молчаливых слушателей. — Это высшая область военного искусства, охватывающая теорию и практику подготовки солдат к войне, планирования и ведения стратегических операций…

— Какой красавчик! — поделилась мнением сидевшая рядом Ирита, после чего обиженно скривилась. — И тоже достался Таро. Не жирно тебе одной, а? И Флар за тобой бегает, и этот коммодор, — продолжала бесстыдно пялиться на моего жениха Сурин.

Наклонившись к «татуированной» девице, еле сдерживаясь, прошипела ей на ухо:

— Продолжишь пускать по нему слюни, и нам придётся снова уединиться в кабинете Олисера. Привяжу к креслу и не отпущу, пока не вытяну из тебя каждый твой гадкий секрет, а потом разнесу их по всей академии.

— Ну чего ты бесишься? — сразу сдулась Ирита. — Уже нельзя и полюбоваться на симпатичного мужчинку. Которому, — тонкие губы Сурин растянулись в ядовитой ухмылке, — поговаривают, ты не даёшь. Интересно, как долго он продержится? В окружении стольких-то красоток.

С трудом удалось подавить порыв и прямо здесь, на глазах у всего отряда, не добавить красок и к без того цветастой физиономии Ириты. И плевать, что она сильнее! Сейчас бы меня это не остановило.

Спасибо, отрезвил голос Рейна.

— Девушки, у вас какие-то вопросы? — от внимания радаманца не укрылась наша тихая перепалка. — Спрашивайте, не стесняйтесь.

— Никак нет, саэр, — после секундного замешательства ответила Сурин.

Дождавшись, когда в аудитории снова восстановится тишина, новоиспечённый педагог продолжил:

— Тактика, в свою очередь, — самая динамичная область военного искусства. Изменения в тактике происходят параллельно с научно-техническим прогрессом и совершенствованием средств вооруженной борьбы. — Снова воспользовавшись столом вместо стула, Даггерти окинул зал задумчивым взглядом. — В ВВА и лётной школе тактическая подготовка является одной из ведущих дисциплин. Здесь бы тоже следовало ввести её на постоянной основе, пусть даже большинство из вас в будущем и не станет солдатами, а разбредётся по полицейским участкам и разведуправлениям. Но для общего развития всё равно полезно… Так что попробую хоть чему-нибудь научить вас за один несчастный цикл.

Рейн оказался талантливым оратором, сумел с первых минут завладеть вниманием аудитории и вызвать интерес к своему предмету. Я бы его слушала и слушала, если бы то и дело невольно не отвлекалась на своих соседок по кубрику. Провести что ли с ними вечером воспитательную беседу? А заодно и со всеми остальными второкурсницами; популярно объяснить тем, чем могут быть чреваты томные взгляды, бросаемые в сторону моего жениха.

К концу лекции пришла к выводу, что ревность — настоящее зло, опиум для разума и сердца.

— Таро, тебе, кажется, интереснее смотреть по сторонам, чем слушать своего профессора, — ни с того ни с сего решил отчитать меня коммодор. Дождавшись, когда мои округлившиеся от удивления глаза сфокусируются на его важной персоне, совсем не ласково потребовал: — Повтори, о чём я сейчас говорил?

— Я-а-а… э-э-э… — растерялась от такого напора.

— Очень ёмко! — с издёвкой «похвалил» меня Даггерти. — Из тебя получится отличный стратег!

Ещё один изверг. Как будто мне мало здесь Флара.

Сидевший справа от меня Тэн сдавленно захихикал.

— После занятия подойдёшь ко мне, подумаем над твоим вечерним наказанием, — окончательно добил меня Рейн и, возвысив голос, во всеуслышание заявил: —Повторяю в последний раз: мозги во время лекции ра-бо-та-ют. На месте Таро может оказаться каждый.

— Мне вот интересно, как именно он собрался тебя наказывать? Да ещё и вечером, — давясь от смеха, хрюкнул Тэн.

Что не укрылось от острого слуха жестокосердного радаманца.

— Ты, кажется, Олер? Хочешь составить Таро компанию?

— Думаю, нет, саэр, — моему соседу сразу стало не до веселья.

— Это хорошо, что ты умеешь думать, — с усмешкой заметил Рейн. — Значит, тебе не составит труда кратко изложить, что я вам тут два часа разжёвывал.

Близнец, в отличие от меня, сумел выкрутиться, с горем пополам пересказал начитанный материал и был отпущен с миром. Как и все остальные. А вот мне пришлось идти обдумывать вместе с коммодором своё вечернее наказание.

Когда доплелась до кафедры, зал уже опустел. А с уходом кадетов исчез и грозный профессор, уступив место моему самому любимому из Рейнов: ласковому, скучавшему по своей невесте жениху. Не говоря ни слова, он привлёк меня к себе и нежно поцеловал в губы. Поначалу даже растерялась от столь неожиданного проявления чувств и послушно ответила на поцелуй, совершенно позабыв, что следовало бы сохранять бдительность. Ведь в любой момент идиллию могло нарушить чьё-нибудь появление. Да вот хотя бы вездесущего Флара. Потом, правда, спохватилась и упёрлась кулачками в грудь радаманца, намекая, чтобы особо не увлекался.

— Понравился сюрприз? — неохотно оторвавшись от моих губ, прошептал он с улыбкой.

— Если честно, я в замешательстве. — Прочитав недоумение в синих глазах, пояснила: — Никак не могу поверить, что ты — мой преподаватель. К тому же очень строгий. — И шутливо его толкнула. — Ты меня наказал! На первом же занятии!

— Ты была непослушной, — пожурил меня Рейн, на сей раз в шутку. — Зачем глазела по сторонам?

— Я наблюдала. Всем этим девицам перед твоими лекциями не помешало бы завязывать глаза.

— Может, ещё предложишь затыкать им уши? — развеселился Даггерти. — Тогда от моих занятий толку будет ноль.

— Больше чем уверена, они и так тебя не слушают, — проворчала я. — У них мозги заняты совсем другим — романтической чепухой.

Правда, долго злиться, когда тебя обнимают и нежно целуют за ушком, не получилось. Я как-то незаметно оттаяла, расслабилась и окончательно успокоилась. В конце концов, он здесь из-за меня, а не из-за какой-нибудь незнакомой девицы. Так что и не стоит зря волноваться. Но это не означает, что я перестану контролировать и бдеть.

— Тебе идёт чёрная униформа. И эта новая стрижка.

Рейн поменял причёску кардинально: остриг хвост, оставив на макушке волосы более длинными, в то время как на висках и сзади они топорщились тёмным ёжиком. Наверное, не сразу получится привыкнуть к его новому образу, но в целом мне нравилось. Особенно, если вспомнить о том давнем пари с Фларом. Интересно, спор с приятелем имеет какое-либо отношение к смене имиджа?

— Просто так подстригся? — как бы между прочим поинтересовалась я.

Было жутко любопытно узнать, что подвигло его расстаться с любимой шевелюрой, но не рассказывать же о подарке Провидицы. Неизвестно, как Рейн отреагирует на то, что её святейшество поделилась со мной воспоминаниями о его прошлом.

— Захотелось перемен в жизни, — обтекаемо ответил Даггерти, оставив неудовлетворённым моё любопытство.

Дальше допытываться я не стала. Аудитория начала заполняться кадетами, и нам снова пришлось стать учителем и ученицей.

— Не забудьте, Таро, после ужина будете отрабатывать наказание, — вернулся к официальному тону коммодор.

— Есть, саэр! — как и положено, попрощалась я, с трудом сдерживая улыбку.

Быстро покинула зал, ведь следовало ещё успеть добежать до раздевалок и переодеться на тренировку. Дабы не заработать наряд, на сей раз за опоздание, от Флара.

Одно из моих самых нелюбимых упражнений — это подтягивания на турнике. Что тут скажешь: у меня очень слабые руки. И хоть за минувший год я стала выносливее и крепче, сумела даже обзавестись рельефными бугорками на плечах — которыми очень гордилась и которые у Рейна почему-то вызывали лишь снисходительную улыбку — подтягивания всё равно давались мне с трудом и в муках.

А когда за моими мытарствами принимался наблюдать Флар, миссия становилась практически невыполнимой. Вот и сейчас он смотрел так, будто пытался взглядом содрать с меня кожу. Не знаю, почему возникла столь жуткая ассоциация, но именно это пришло на ум, когда ментор с каменной рожей двинулся в мою сторону.

В подобные моменты я начинала завидовать силачам, вроде Авена. Вилар и на одной руке подтягивался с таким видом, словно его тело было легче пёрышка, чем вызывал у наших надзирателей исключительно положительные эмоции. В то время как я почему-то провоцировала всплески раздражения и недовольства.

В последние недели, правда, Флар меня не доставал, предпочитал делать вид, что я для него пустое место. Но сегодня по его глазам поняла, что благодатное время закончилось. Передо мной снова стоял старый добрый сержант, пристально следя за тем, как я пытаюсь подтянуться. Ещё утром заметила, что саэр не в духе, а сейчас, кажется, совсем до ручки дошёл.

— Таро, ты должна из кожи вон лезь, чтобы снова подняться в рейтинге, — приступил он к очередной воспитательной беседе. — Какой бы сильной ни была твоя аномалия, в МРУ слабаки не нужны. Особенно на Радамане. Так что отбор будет серьёзным. Вот отправят тебя в какое-нибудь захолустное управление, на край Галактики. Будешь там демонстрировать свои таланты.

Если Флар полагал, что такая речь взбодрит меня, придаст мне силы и ускорения, то глубоко ошибался. Руки дрогнули, дыхание сбилось, и я в изнеможении спрыгнула на пол.

— Ещё один подход, — безжалостно напомнил ментор.

— У меня есть три минуты, — продемонстрировала извергу браслет, фиксировавший каждый выполняемый сет и время на отдых между ними.

Жадно глотнув воды из бутылки, прикрыла глаза, надеясь, что когда их открою, Флар куда-нибудь испарится. Не тут-то было. Ментор продолжал стоять над душой, давая понять, что снова записал меня в свои «любимчики».

— Ты с Приннил уже не занимаешься? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он.

— Нет. Сержант сочла, что я достаточно хорошо научилась перемещаться по платформам. — И на всякий случай напомнила, пока великий и ужасный не придумал, чем ещё занять мой досуг: — Зато теперь регулярно встречаюсь с мастером Хшэнем. По вашему распоряжению, саэр.

Как в воду глядела: мне действительно решили добавить вечерних тренировок в спортзале. Якобы из беспокойства о моём светлом будущем, которое оказалось омрачено тёмным прошлым, то бишь инцидентом с фор Варом. Но я-то точно знала: Флар просто решил меня добить.

— Тебе дополнительные баллы не помешают. Так что после ужина отдохни полчаса и приходи в спортзал, — назначил мне «свидание» ментор.

— Сегодня не могу, — с опаской призналась я, моля Создателей, чтобы избавили меня от дальнейших объяснений.

— Таро, это не просьба, это приказ, — принялся давить он авторитетом.

— Я бы с радостью, саэр, но действительно не могу.

— Это почему?

— Я… наказана, — почувствовала, как в груди ёкнуло сердце.

— Кем? — Мне даже показалось, что в карих глазах Флара заплясали красные огоньки, как у самых настоящих радаманских бесов.

— Коммодором Даггерти, — ответила ещё тише и даже втянула голову в плечи, стараясь казаться меньше и незначительнее.

Взглянув на побелевшего сержанта, поняла, что молить Создателей уже не имеет смысла.

— И какой же, интересно, он нашёл предлог, чтобы тебя «наказать»? — усмехнулся радаманец.

— Я была невнимательна на лекции.

К счастью для меня, в тот момент пропиликал сигнал на браслете.

— Ещё один подход, — машинально напомнил ментор и, больше не сказав ни слова, ринулся к следующей жертве.

Остаток дня прошёл в стрессах. За обедом все только и делали, что шептались о Даггерти. Как будто не было других тем для обсуждений! За ужином стало ещё «веселее». Судя по всему, к вечеру с тактикой и стратегией, а также с новоиспечённым профессором успели познакомиться все второкурсницы. И теперь помещение полнилось девичьими голосами, взахлёб обсуждавшими, как и сколько раз Рейн на кого посмотрел и кому сколько уделил внимания.

И чего ему не сиделось на планете…

Первокурсницы хоть и не имели счастья лицезреть новенького, но тоже заразились энтузиазмом и стали принимать активное участие в разговорах. Страсти достигли апогея, когда Даггерти в компании нескольких менторов вошёл в столовую.

Сначала голоса стихли, и прекрасная половина академии слаженно повернула головы в сторону вошедших. Бедным радаманцам пришлось пересекать столовую под любопытными взглядами курсанток МВА. Кое-кто из достопочтенных саэров даже немного покраснел.

Пока военные ужинали, их столик то и дело оказывался в центре внимания. Я тоже туда время от времени поглядывала, считая, что имею полное на то право. В отличие от всех остальных.

— В следующий раз надо будет мне провиниться, — довольно громко заявила арийка по имени Фрезина — симпатичная, фигуристая шатенка, одна из закадычных подружек Сурин. — Пусть хоть всю ночь потом наказывает.

Дружная компания весело расхохоталась, а у меня от злости даже скулы свело.

— Не обращай внимания, — заметила мою реакцию Нуна и покосилась на соседний столик. — Они намеренно тебя провоцируют. А если увидят, что тебе всё равно, сразу успокоятся.

— Надеюсь, ты права. На целый цикл моего терпения точно не хватит.

Рейн справился с ужином быстро. Проходя мимо, остановился, чтобы напомнить мне о вечерней повинности. А лучше бы не подходил, потому что это дало народу новый повод для пересудов.

Быстро доев и убрав за собой, я поспешила убраться из столовой.

Его профессорское высочество дожидался меня в той самой аудитории, в которой утром проводил лекции. Сначала, правда, пытался затащить в свой кабинет, якобы на «просто показать рабочую обстановку». Но я категорично отказалась от такой экскурсии, решив, что если слух дойдёт до сплетниц вроде Ириты, это даст им новый повод позлословить.

— То есть ты не рада моему появлению? — выслушав жалобы на злопыхательниц и на ситуацию в целом, проявил недовольство Даггерти. — Между прочим, за возможность быть с тобой я теперь в долгу у кучи народу. Думаешь, легко было выбить себе это место?

— Наверное, нелегко, — вздохнула устало. — И ты даже не представляешь, как я тебе рада. Просто не стоит публично меня наказывать и уделять мне столько внимания.

Опустившись на край стола, Рейн привлёк меня к себе.

— Думал, так смогу провести с тобой вечер. К сожалению, в открытую приглашать тебя на свидания я не имею права, здесь это запрещено.

— А саэр уже подумал над моим наказанием? — стараясь разрядить обстановку, улыбнулась игриво, обвила его шею руками и ещё крепче прижимаясь к твёрдой радаманской груди.

Недовольства у коммодора как ни бывало.

— А как вас обычно наказывают? — шёпотом спросил он, губами касаясь мочки моего уха и плавно двигаясь дальше, оставляя по поцелую на щеке, подбородке, скуле и даже на кончике носа, отчего тот слегка зачесался.

— М-м-м… — Едва не мурлыча от удовольствия, постаралась сосредоточиться на вопросе и сформулировать более-менее внятный ответ. — Наказывают… уборкой. Иногда тренировками. Самые жестокие могут урезать баллы или… — дальше мозг отключился, осталось только желание быть вместе с Рейном, наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением любимых губ, иногда таких нежных, а иногда обжигающе-страстных.

— Какие-то неинтересные вам выдают наряды. Попробуем что-нибудь новенькое. Для разнообразия, — пообещал с улыбкой коммодор.

После чего на несколько минут забрал меня из серой реальности. Я снова испытала то эйфорическое и, наверное, немного безумное чувство счастья, что охватывало меня всякий раз, когда оставалась наедине с любимым. Когда ощущала его тепло, его близость и понимала, что он только мой. Со всеми своими недостатками, с которыми я уже успела примириться и которые, кажется, сумела полюбить.

Не прекращая жадного поцелуя, Рейн стянул с меня куртку, и теперь я чувствовала прикосновения его немного прохладных, шероховатых пальцев к обнажённой коже.

К счастью, коварный искуситель успел только забраться под футболку руками, но не успел отправить её следом за курткой на пол. Иначе бы я точно умерла со стыда. Потому что в следующую секунду неожиданно вспыхнул свет, ослепив меня, заставив замереть сердце.

От дверей раздался громкий, такой знакомый ядовитый голос:

— Вижу, воспитательный процесс в самом разгаре. Скажи, Рейн, ты всех своих учениц так собрался воспитывать? Судя по слухам, к тебе за нарядом уже выстроилась целая очередь.

Реальность вернулась, вместе со злюкой Фларом. Выскользнув из рук жениха, отпустившего меня с неохотой, подобрала с пола куртку и быстро её надела, застегнув чуть ли не до самого подбородка. Замерла, не зная, куда деть взгляд и как поступить.

А вот Рейн, в отличие от меня, и не думал смущаться.

— Шпионишь? — поинтересовался с издёвкой.

— Утром же предупреждал: у Таро из-за тебя могут возникнуть проблемы, — сделал Флар ответный выпад.

— По-моему, ты — наша единственная проблема, — раздражённо процедил Даггерти. — И головная боль.

— Здесь только что проходил полковник Брамэн. А если бы он вас застал? В лучшем случае Таро грозил бы выговор и далеко не самый приятный разговор…

— Хватит за ней надзирать! Разве не понятно? Я не видел её полгода!

— Она — кадет моего отряда! Это часть моих обязанностей — опекать и надзирать!

В тот момент я почувствовала себя необычной игрушкой, из-за которой сцепились два избалованных мальчишки. Каждому очень хотелось заполучить себе такую замечательную вещицу, вот они и тянули за неё с разных сторон, нисколько не заботясь о том, что могут запросто её сломать.

Громкий сигнал, напомнивший, что пора готовиться к отбою, я восприняла как спасение, ниспосланное с небес.

— Разрешите идти, — не глядя ни на одного из радаманцев, попросила как можно сдержанней.

— Иди, — ответили мне дружным дуэтом.

Что я и сделала, проскользнув мимо застывшего в дверях Флара.

А эти два барана пусть продолжают себе бодаться.

 

Глава 7

Незримая коллегия

Не знаю, до чего договорились заклятые друзья, но после того случая Флар меня больше не доставал и не пытался осчастливить дополнительными тренировками. Правда, и Рейн наказания больше не налагал. А потому встречи с ним наедине стали практически невозможны.

Иногда мы виделись в библиотеке, якобы для разъяснения учебного материала. Однако очень быстро второкурсницы смекнули что к чему и, беря пример с меня, тоже стали напрашиваться на консультации. А так как выяснилось — причём в первый же день — что педагогический труд Даггерти на дух не переносит и уж тем более не собирается тратить на него своё свободное время, пришлось нам завязывать с посиделками в библиотеке. Дабы не искушать жаждущих «знаний» курсанток.

Иногда вечерами я сама, добровольно отправлялась в спортзал, горя желанием потягать гантели. И совершенно «случайно» сталкивалась там с саэром Даггерти, который тоже страх как любил позаниматься перед сном спортом.

Один раз, не выдержав, уступила коммодоровым уговорам и заглянула в его кабинет, просто на секундочку в гости. Которая растянулась на два с половиной часа. К счастью, нас никто не застукал. Но устраивать такие встречи каждый вечер было рискованно и чревато последствиями.

Даже в те дни, когда мы не виделись, либо виделись мельком в столовой или коридорах, я всё равно была весела и чувствовала себя счастливой. Было приятно осознавать, что он рядом, совсем близко. А не за тысячи километров от меня. В городе, полном соблазнов и искушений. В МВА соблазны тоже, конечно, имелись, но я старалась за ними приглядывать и, в случае чего, оперативно принимать меры. Вроде действовало. По крайней мере, поводов для ревности Рейн пока что не давал, и это подняло его в моих глазах на пару ступеней.

Появление жениха в стенах академии ненадолго отвлекло меня от мыслей о «Хроносе», загадочных снах и Нэриане Чейте. Я и думать забыла о собрании Незримой коллегии, которое должно было состояться уже через две с половиной недели. Пока однажды об этом, сам того не ведая, мне не напомнил профессор Олисер.

В тот день тренировку в спортзале отменили ради визита к психологу. Со мной радаманский мозгоправ управился быстро, и я от нечего делать пораньше отправилась на урок в лабораторию воспоминаний, решив, что если Олисер у себя, пообщаюсь с ним, а заодно помогу с уборкой.

Роботов в лабораторию профессор пускать не любил, а сам никогда не заморачивался наведением порядка. Поэтому мы с девчонками на добровольных началах иногда приходили пораньше, чтобы привести в более-менее приличный вид его рабочее место, разложить по полочкам вещи, перемыть грязные чашки, пособирать и выбросить обёртки от шоколадок, которые обнаруживались в самых немыслимых местах. Однажды мне даже пришлось выковыривать фантики из глазниц черепа.

Олисер был у себя и, как обычно, обрадовался моему появлению. А я, наоборот, загрустила, увидев, какой бардак он успел развести на рабочем столе, на котором всего два дня назад Аита провела генеральную уборку.

— Как дела, Шиона? — тепло улыбнулся профессор.

— Всё замечательно, спасибо, — ответила, с тоской разглядывая тёмно-коричневые пятна на светлой столешнице.

Вот ведь неряха. Разве трудно быть хоть капельку аккуратней и питаться, как все, в столовой?

— Я тут на днях разговаривал со своим знакомым, Нэрианом Чейтом, — сказал вдруг Олисер. Откинувшись на спинку кресла, коротко зевнул и прикрыл рот ладонью. — Нэр упоминал о вашей с ним встрече на празднике у её святейшества.

— Да, мы с л'эрдом Чейтом случайно там столкнулись. — Вооружившись тряпкой и моющим средством, словно бы между прочим спросила: — А вы, профессор, давно с ним знакомы?

— Давно. Когда-то учились вместе, — Радаманец закрыл глаза, погружаясь то ли в дремоту, то ли в воспоминания о своём давнем прошлом. Правда, спустя пару секунд встрепенулся и проговорил: — Возможно, в будущем вы с Нэрианом будете часто видеться. Он работает в МРУ Авийона, в центре вероятностей.

Профессор любил поболтать с учениками, и сейчас мне представилась прекрасная возможность осторожно разведать о Чейте и Незримой коллегии, членом которой являлся и Олисер. Вот только, как назло, когда уже собиралась задать первый вопрос, в кабинет заглянул какой-то первокурсник и попросил уделить ему минуту внимания.

— Пойдём-ка пройдёмся, Вэран, — сразу подхватился Олисер. — Небольшая прогулка поможет мне прогнать сон.

— А я пока что здесь приберусь, — послала профессору вдогонку. Стараясь не показывать своего разочарования, почапала к письменному столу — средоточию и рассаднику грязи.

Убрав мусор, приступила к уничтожению странных пятен. В самый разгар неравного боя экран транслятора загорелся, сообщая о поступлении нового сообщения. Олисер частенько забывал выключать устройство, а о существовании слова «пароль», казалось, и вовсе не подозревал.

Хотела свернуть окно с сообщением и возобновить битву за порядок и чистоту, но коротенький текст, высветившийся на экране, заставил позабыть и о пятнах, и о благоразумии. Я едва не прилипла к транслятору, с жадностью вчитываясь в каждую фразу.

Отправитель письма напоминал о месте и времени встречи членов Незримой коллегии и сообщал пароль — двустишье, на мой взгляд, лишённое всякого смысла. Каждый приглашённый на закрытое заседание обязан был воспроизвести этот странный стишок, чтобы проникнуть в здание.

Дочитав послание, вернулась к уборке, не переставая повторять про себя две короткие строчки. Тогда я окончательно утвердилась в мысли, что непременно должна побывать на загадочном собрании. Чего бы мне это ни стоило. Тем более, раз уж повезло обзавестись паролем, грех не воспользоваться такой замечательной возможностью и не разузнать побольше о «Хроносе».

Друзья, к сожалению, не прониклись моим энтузиазмом. Нуна так вообще набросилась на меня с упрёками, сказав, что я всех нас подвожу под монастырь, и что из-за моих авантюрных идей ни один в итоге не закончит академию.

— Я не прошу идти со мной. Просто хотела поделиться с вами тем, что узнала, — буркнула обиженно, задетая резкими словами подруги.

— А с чего ты решила, что этот стишок откроет перед тобой любые двери? Там, небось, всё здание напичкано биометрическими сканерами и другими средствами проверки, — скептически усмехнулся Тэн.

— И всё равно я рискну, — упрямо мотнула головой. — Ну или хотя бы попытаюсь. А если не получится — сразу уйду.

— Я с тобой, — неожиданно вызвался Авен, и на душе сразу потеплело. — Мне тоже интересно узнать, чем занимается эта шайка.

Остальные примеру друга следовать не стали. Предпочли воздержаться от приключения и старались отговорить от него и нас. Без толку. Мы с Виларом решили испытать удачу и познакомиться наконец с таинственной радаманской коллегией.

Третий цикл приближался к своему завершению. А с ним и курс по тактике и стратегии. И если вначале меня немного нервировало появление на базе Рейна, а вернее, реакция на него курсанток МВА, то теперь становилось грустно от одной только мысли, что он снова вернётся на Радаман и мы будем видеться всего раз в тридцать семь дней. Ещё несколько циклов коротких встреч и долгих разлук, которые предстояло как-то пережить. А потом будет свадьба и, надеюсь, долгая счастливая жизнь. Вместе.

Мне безумно не хотелось с ним расставаться и вместе с тем какая-то часть меня, совсем маленькая, не могла дождаться, когда же Даггерти покинет базу. А связано это было с его… чрезмерной опекой, из-за которой я начинала чувствовать себя слабым, беззащитным существом. И это меня напрягало.

Всё началось со злосчастного урока по дзю-дзюцу. Во время боя Тэн случайно вывихнул мне руку. Обычное дело на занятиях у мастера Хшэня. Каждому из нас попадало на его уроках, а мне, как самой недрачливой, — так чаще всего.

Поэтому с болью я уже, можно сказать, свыклась и очередную травму восприняла с философским пофигизмом: получила так получила. Полчаса поваляюсь в регенерационной капсуле, подлечу ссадины и синяки и буду как новенькая.

Как назло, когда шла в медотсек, столкнулась в коридоре с Даггерти. Заметив, что запястье у меня слегка припухло, Рейн развил бурную деятельность. Чуть ли не на руках отнёс к медикам и торчал под дверями регенерационного кабинета, пока я проходила сеанс восстановления.

А на пути в столовую прочитал мне длинную лекцию о том, как важно беречь своё здоровье и что я должна быть осторожной и впредь избегать любых травм.

— И как ты себе это представляешь? — улыбнулась паникёру. — Я ведь не в художественной школе обучаюсь, а в военной академии. Мы здесь каждый день получаем ушибы. Это нормально.

— Не вижу ничего нормального в том, что моя невеста постоянно ходит в синяках, — проворчал мой любимый профессор.

— Мне очень приятна твоя забота, но не стоит так переживать. Правда, — попыталась вразумить жениха, пока он снова не начал, как это уже случалось, разбираться и принимать меры.

— Я просто о тебе беспокоюсь.

«Лучше бы беспокоился за меня с планеты», — чуть не ляпнула я. Благо вовремя остановилась и сменила тему, потому что знала: Рейна мне всё равно не переспорить.

После того случая я всё чаще стала замечать саэра Даггерти, неожиданно появлявшегося во время наших тренировок в спортзале либо на полигоне. Он приходил якобы просто так, чтобы переброситься парой фраз с Приннил либо пошушукаться с Фларом. Последнего внезапные появления коммодора чрезвычайно злили, но сержант терпел и старался не подавать виду. Наверное, решил, что до конца цикла осталось не так уж много и присутствие приятеля он как-нибудь переживёт.

Вот и я тоже как-то переживала. Грустила из-за предстоящей разлуки и в то же время ждала окончания преподавательской деятельности жениха.

В один далеко не прекрасный вечер, когда тренировалась тет-а-тет с Хшэнем и, как обычно, получала от него упрёки и замечания — обидные и грубые, но, к сожалению, вполне заслуженные, — Рейн решил заглянуть к мастеру в гости.

Заметили мы его не сразу. Учитель был поглощён тем, что с упоением ругал меня за неповоротливость и заторможенную реакцию, а я тем, что кротко внимала его раздражённой отповеди.

— Повторим ещё раз, — вдоволь наругавшись, распорядился сэнсэй. — Готова?

Я кивнула и приготовилась к отработке злополучной техники ударов по болевым точкам. Так и не поняла, кто в тот вечер на ком тренировался: я на Хшэне или он на мне. Потому что удары доставались почему-то исключительно моей персоне. В очередной раз рухнув на пол, сцепила посильнее зубы, стараясь не зареветь. Было не столько больно, сколько обидно за то, что мне доводилось покорно терпеть истязания этого гада, не смея достойно ему ответить. И продлится эта пытка ещё целых семь циклов.

Спасибо дорогому ментору Флару. Удружил!

Приступить к очередной нотации Хшэнь не успел, был прерван моим негодующим «нянем».

— Это так вы обучаете боевым искусствам? — оторвавшись от стены, ринулся к нам Даггерти.

— Что вы здесь делаете, коммодор? — мрачно поинтересовался сэнсэй, высокомерно глядя на радаманца снизу вверх.

— Вы же над ней издеваетесь! — вместо того, чтобы ответить на вопрос коллеги, продолжил возмущаться Рейн. — А потом ещё ожидаете положительных результатов.

— Вам не нравится мой стиль преподавания, саэр? — и без того узкие глаза Хшэня превратились в две тёмные щёлочки.

— Я вообще не считаю это преподаванием. Вы просто мучаете свою ученицу.

Лицо Хшэня пошло красными пятнами.

— Не вам указывать мне, как преподавать! Если есть претензии, обращайтесь к Совету! — Выкрикнув это, закончил с откровенной издёвкой: — Конечно же, они прислушаются к жалобам псевдопрофессора, опекающего свою невесту, и сделают выговор признанному мастеру, преподающему в академии с незапамятных времён. Я ведь и вас когда-то учил, Даггерти. А что получил в ответ? Вместо благодарности упрёки и такое хамское к себе отношение.

— Шиона, пожалуйста, иди переоденься, — легонько подтолкнул меня к выходу Рейн.

Мне и самой не терпелось поскорее убраться из зала, но без дозволения Хшэня я не смела сдвинуться с места.

— Занятие ещё не закончилось! — окончательно рассвирепел сэнсэй. — Таро, останься!

— Тогда я приглашу её куратора, и мы все вместе понаблюдаем за вашим занятием, — с ледяным спокойствием возразил Рейн.

На сей раз учитель не спешил с ответом. Что-то прикинув в уме, смерил хмурым взглядом сначала меня, потом коммодора, и наконец процедил сквозь зубы:

— Можешь идти, Таро. А к Совету, пожалуй, обращусь я! — Церемонно нам поклонившись, как делал это в конце каждого урока, резко развернулся и покинул зал.

— Теперь у нас обоих могут быть неприятности, — уныло заметила я.

Такая мстительная особь, как Хшэнь, этого случая точно не забудет и обязательно постарается отыграться либо на мне, либо на Рейне.

— Не беспокойся. — Обняв меня и чмокнув в лоб, радаманец выдал свою коронную фразу: — Я сам со всем разберусь.

Рейн

— Вот поэтому я и был против твоего здесь преподавания, — выслушав жалобы в адрес мастера Хшэня, назидательно заметил Флар. Поднеся к губам чашку, до краёв наполненную обжигающим кофе, сделал осторожный глоток. — Рейн, ты ведёшь себя непрофессионально. Здесь ты должен относиться к Шионе не как к невесте, а как к ученице. А ты чуть ли не пылинки с неё сдуваешь. — Отодвинув от себя поднос с опустевшей тарелкой, продолжил увещевать: — И, поверь, Таро необходимы дополнительные тренировки. Не сомневаюсь, её возьмут в МРУ, она одна из лучших учениц Олисера. Но с таким уровнем физической подготовки она может пострадать на первом же задании. Ты должен это понимать.

— Я и понимаю. Просто не хочу, чтобы Хшэнь с ней тренировался. — Рейн почти не притронулся к завтраку. Во время разговора с другом машинально ковырял ложкой отвратную на вид кашу, которую за минувший цикл успел возненавидеть, и, глядя на серые, разваренные зёрна, слипшиеся в неаппетитные комочки, с тоской вспоминал о вкусных завтраках, которые готовила ему Вивита.

— И что ты предлагаешь?

— Ты ведь раньше сам с ней занимался. — Радаманец вскинул на ментора пытливый взгляд. — Почему перестал?

Дайлан громко хмыкнул.

— И ты ещё спрашиваешь! Сам же просил держаться от Шионы подальше. Вот я и передоверил её Хшэню. Чтобы ты не бесился.

— А потом зазывал на вечерние «свидания» в спортзале, — снова почувствовал укол ревности Даггерти.

— Это уже было после инцидента с фор Варом, — спокойно возразил ему приятель. — Из-за их идиотской выходки Шиона опять в аутсайдерах, ей нужно зарабатывать баллы. И вообще, ты всерьёз думаешь, что я способен на такой подлый поступок, как отбить чужую невесту? После стольких лет дружбы не ожидал от тебя подобных обвинений.

— Ноты же её поцеловал… — на лице у коммодора непроизвольно задвигались желваки.

— Вообще-то не я её, а она меня, — справедливости ради уточнил Дайлан и, отведя в сторону взгляд, нехотя признался: — Ладно, не буду скрывать, она мне нравится. Но я никогда не встану между вами. Так что можешь расслабиться.

Откровения друга Рейну едва ли понравились, но данное обещание не вмешиваться в их с Шионой отношения почти успокоило коммодора и притупило ревность.

— В общем, хотел попросить, чтобы ты возобновил с ней тренировки. Хшэнь её морально уничтожит.

— Не ожидал от тебя такой… жертвы, — улыбнулся Дайлан, заметив, с каким страдальческим выражением была озвучена эта просьба. — Ещё немного, и я поверю, что ты действительно влюбился.

Ни подтверждать, ни опровергать слова приятеля Рейн не стал. Лишь, поднявшись из-за стола, бросил на прощание:

— Короче, отдаю её под твою защиту. Если с Шионой здесь что-нибудь случится — отвечать будешь ты. — На такой «позитивной» ноте коммодор закончил своё утреннее общение и отправился на очередной урок, которые уже успел возненавидеть так же сильно, как и скудное академическое меню.

…Пальцы скользят, едва касаясь холодных перил; густой ворс ковра укрывает ступени, и, соприкасаясь с ним, каблуки не воспроизводят ни малейшего звука. Я стараюсь спускаться бесшумно, не желая нарушать царящую в особняке тишину. В последнее время только допотопные настенные часы в гостиной, издающие невыносимо противное тиканье, имеют на это право. Да возня по утрам слуг — этих серых, безмолвных теней напоминает о том, что здесь живут не фантомы, а всё-таки люди.

Со смертью Фейруса дом утратил свою последнюю искру, а мы с Рейном так и не смогли зажечь в нём новую жизнь.

Спускаясь по лестнице, не отвожу от двери взгляда, мечтая как можно скорее оказаться снаружи. Здесь, в этом месте, я чувствую себя как в клетке. Пустой, холодной и такой чужой.

Шагнув с последней ступени, дальше двигаюсь чуть ли не на цыпочках и почти не дыша, но всё равно замираю посреди холла, услышав тихое:

— Снова уходишь?

— Мне нужно в город, — отзываюсь спешно, всё ещё надеясь избежать очередной ссоры. Или, скорее, от неё сбежать. Потому что не ссориться Рейн уже не может.

— Шиона… — Даггерти замолкает, явно раздумывая, с чего начать: с допроса или упрёков.

В итоге останавливается на втором. Я понимаю это, когда вижу, как он, по-прежнему стоя в дверях кабинета, протягивает мне раскрытую ладонь, демонстрируя три прозрачных таблетки.

— Нашёл это у тебя.

— Теперь ты ещё и роешься в моих вещах, — усмехаюсь горько. Из последних сил стараясь не сорваться, как можно спокойнее говорю: — Это часть моего лечения.

— Не знал, что наркотики помогают забеременеть, — и снова передо мной жестокий и язвительный Рейн.

Муж хочет ребёнка, а я — покоя. И даже не пытается понять, что меня уже тошнит от бесконечных попыток обзавестись потомством и бесовой терапии, которая оказывается всё равно бесполезна. Но вместо этого он продолжает на меня давить.

— Рейн, пожалуйста, давай не сейчас, — непроизвольно морщусь. Заметив тень раздражения на моём лице, он тоже начинает злиться. — Я только что говорила с Каори.

— Как она? — взгляд радаманца становится чуть теплее.

Нетерпеливо пожимаю плечами.

— Если в двух словах, то продолжает ныть. Обвиняет нас в том, что мы выжимаем из Арии последние соки. Как будто я имею к этому какое-то отношение и могу что-либо изменить… А теперь ещё и ты доводишь! — не сдержавшись, бросаю резко и быстро направляюсь к выходу. — Мне нужно развеяться, хорошо? А потом мы с тобой поговорим и о таблетках, и о Каори. О чём захочешь.

— Когда вернёшься?

Хочется сказать — никогда, но вместо этого я только тихо отвечаю:

— Не знаю.

Также, как и не знаю, догадывается ли он о том, куда я так часто улетаю. С кем провожу дни, а иногда и ночи… Наверное, всё-таки нет. Иначе фамильный склеп Даггерти пополнился бы ещё одной симпатичной урной, и вопрос о ребёнке отпал бы сам собой…

Шиона

В тот выходной мы с ребятами, пожертвовав возможностью нормально выспаться, улетели с базы первым рейсом, чтобы успеть на заседание Незримой коллегии. Если честно, торопились только я с Авеном, ну а Нуна, Тэн и Луора продолжали дружно нас отговаривать. Не оставляли в покое ни на минуту. И даже в космопорту, уже когда прощались на флаерной стоянке, снова попытались выбить из нас, как они выражались, авантюрную дурь.

— Мало было вам проблем с фор Варом, — хмурясь, ворчал Олер. — Теперь ещё и это тайное совещание! Стопудово попадётесь.

— Почему не рассказала обо всём Рейну? — поддакнула своему, якобы тайному, ухажёру Луора. — Он бы, возможно, что-нибудь придумал…

— Придумал что? — немного резко отозвалась я, раздражённая непрекращающимся брюзжанием. — В последнее время мне приходится отчитываться за каждый новый синяк и малейшую царапину. Узнай Рейн о моём желании поближе познакомиться с членами коллегии, ни за что бы и никуда не отпустил. Даже не стал бы слушать!

— И что ты ему наплела? — садясь в аэробол, с усмешкой поинтересовалась Нуна. — Вы же должны были провести этот день вместе.

— Сказала, что сначала хочу заглянуть с подругами в пару торговых центров. Приглашала составить нам компанию, но Рейн, как и предполагала, от этого удовольствия отказался. Он ненавидит шоппинг.

Тэн и Авен громко хмыкнули, тем самым выражая полную солидарность с Даггерти. Помахав на прощание троице паникёров, мы с Виларом направились к тосковавшему на стоянке аэроболу. Выбрав на дисплее маршрут, активировали прозрачный режим, и наш летающий «шарик» послушно взмыл в радужное небо.

Заседание должно было состояться в историческом центре Авийона, в одном из красивейших кварталов Старого города — на площади Создателей, названной в честь одноимённого храма, построенного там более десяти лет назад; кажется, по настоянию самой Провидицы.

Радаманцы не признавали никаких религий, отрицали существование богов, верили только в самих себя, не полагаясь ни на удачу, ни на знаки судьбы. Поэтому храм Создателей был чуть ли не единственным местом во всём Радамане, где можно было помолиться и заказать традиционную для своей веры церемонию. Например, провести обряд бракосочетания или благословения новорождённого.

Поговаривали, что возведением храма её святейшество хотела отдать дань уважения различным вероисповеданиям и придерживающимся им инопланетянам, которые проживали в сердце Федерации.

Не знаю, как приверженцам других инопланетных религий, но моей она угодила точно. Фасад молитвенного дома, увенчанный треугольным фронтоном, по краям которого застыли каменные изваяния крылатых существ, а также его внутреннее убранство: красочные, выполненные с претензией на старину фрески, отделанный золотом и серебром внушительных размеров алтарь и даже тихая музыка — всё в этом месте напоминало мне об Арии, о наших традициях и устоях. Да и само его название — храм Создателей — будто бы говорило, что здесь обитают арийские боги.

Каждый раз, оказываясь в стенах этого святилища, я чувствовала, будто некая неведомая сила переносит меня домой.

— Тебе всё ещё снятся те сны? — вопрос Авена вырвал из размышлений и заставил оторваться от изучения простиравшейся внизу панорамы.

Повернувшись к другу, с натянутой улыбкой проронила:

— Нет, в последнее время ничего не снилось.

Пришлось солгать, потому что о недавнем своём видении я бы не рассказала даже под пытками. Не хотелось вспоминать, что во сне я была наркоманкой, наплевательски относящейся к своей семье и без угрызений совести изменяющей собственному мужу.

Да ещё и с кем! Не-е-ет, подобные откровения лучше держать при себе. И если это не просто бред моего воображения, а возможный вариант нашего с Рейном будущего, то я сделаю всё возможное, чтобы ничего подобного не случилось. Мы будем вместе, и всё у нас будет хорошо.

Постепенно аэробол стал снижаться, и вскоре мы уже подходили к той самой площади. В центре неё красовалась ещё одна достопримечательность — серый монолит, представлявший собой высокий пьедестал и покоящуюся на его основании полуразрушенную сферу. Одна её часть была изрезана трещинами, другая рассыпалась грудой камней. Сфера символизировала Старый свет, когда-то очень давно уничтоженный предками радаманцев, и служила безмолвным напоминанием о гибели целой цивилизации.

Нужное нам здание обнаружилось неподалёку от мрачного памятника, прямо напротив храма Создателей. С виду ничем не примечательное, это было строение цилиндрической формы, единственным украшением которого являлась опоясывавшая его колоннада.

Переглянувшись, мы с Авеном мысленно пожелали друг другу удачи и направились к зданию. Пришлось поплутать по пустынной галерее и проверить с дюжину дверей. Но все, как назло, оказались заперты. Я уже совсем было отчаялась проникнуть внутрь. Привалившись к колонне, понуро наблюдала за тем, как друг толкает очередную створку. Не поддалась. Хотели продолжить поиски входа, когда над нашими головами вдруг раздался механический голос, озвучивший начало выученного мной стишка. Стараясь говорить как можно чётче, я громко продекламировала вторую его строчку и, вуаля, — створки бесшумно раскрылись.

— Пока что всё очень просто. — Авен первым шагнул в полутёмное помещение.

В последний раз оглянувшись на залитую ярким светом площадь, я последовала за ним.

Понадобилось немного времени, чтобы глаза привыкли к полумраку. Из небольшого зала, в котором мы оказались, вела ещё одна дверь. Оглядевшись, увидела развешанные на стенах длинные чёрные балахоны с мешковатыми капюшонами. К каждому такому одеянию прилагалась белая маска с расплющенным крупным носом и выдающейся вперёд заострённой нижней частью.

— Похоже на театральный реквизит. — Сняв одну из масок, Вилар приложил её к лицу, и голос друга тут же изменился, стал почти неузнаваемым. По-видимому, причиной тому была специфическая форма маски. — Не знал, что на Радамане ещё остались обычные театры с живыми актёрами, а не голограммами.

Приблизившись к двери, я осторожно её приоткрыла. Моим глазам предстал просторный холл и широкая, изгибающаяся дугой лестница, возле которой негромко о чём-то переговаривалась облачённая в чёрные балахоны и маски троица.

— Никакой это не реквизит, — пробормотала я и тихонько позвала друга.

— Может, нам тоже принарядиться? — проводив взглядом поднявшуюся по лестнице колоритную компанию, предложил Вилар.

Раздался сигнал, скорее всего, объявлявший о начале заседания, поэтому нам тоже следовало поторопиться.

— А давай! — азартно согласилась я и сняла со стены первое попавшееся одеяние.

— Чувствую себя идиотом, — пожаловался приятель, снова нацепив на лицо маску.

Я последовала его примеру. Как оказалось, замаскировались мы вовремя, потому что снаружи вдруг послышались громкие голоса. Дабы избежать нежелательных встреч, поспешили в холл, а оттуда бегом бросились вверх по лестнице.

Второй этаж представлял собой открытую галерею со множеством колонн, по всей длине украшенных витиеватой лепниной. Точно такие же лепные узоры красовались и на потолке-полусфере. Лившийся оттуда свет, мягкий и приглушённый, едва ли способен был справиться с темнотой.

Облачённые в чёрные хламиды, участники заседания бесшумными тенями скользили по галерее. А уродливые маски только добавляли им мрачной таинственности.

Мы отдаляться от лестницы не стали, чтобы в случае чего было куда отступать. Прислонившись плечом к колонне, Авен осторожно поглядывал по сторонам. Я же, облокотившись на мраморные перила, чуть подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть зал, располагавшийся под галереей.

Внизу освещение было ярче, и приглашённые на собрание были одеты, как нормальные люди, а не персонажи из страшных сказок. Ни на одном не было ни масок, ни мешковатых балахонов.

Вот мой взгляд отыскал фор Вара. С важным видом профессор расположился в кресле, умостив руки на объёмистом животе. Прямо за ним обнаружились и Чейт с Олисером. Старые приятели сидели рядышком и время от времени перебрасывались короткими фразами.

Из услышанного в тот день я узнала, что Незримая коллегия занималась в основном научной деятельностью. Она являлась чем-то вроде сообщества радаманских учёных и интеллектуалов, которые обменивались на заседаниях идеями, давали отчёты о проводимых экспериментах, делились своими успехами и поражениями на исследовательском поприще.

В конце каждого собрания путём голосования решались судьбы новых проектов. Одобренные большинством голосов получали разрешение глав сообщества на испытания и необходимое финансирование. Те же предложения, что по каким-либо причинам оказывались коллегии неинтересны, отклонялись. А экспериментировать без официального разрешения учёные не имели права.

Оказывается, существование данного сообщества ни для кого не являлось тайной. Поэтому-то фор Вар и хвастался на лекции своим в нём членством. И тем не менее, зная о существовании такой организации, радаманское общество было в курсе лишь малой толики курируемых ею проектов. Информация о некоторых со временем предавалась огласке. Остальные — в основном предназначенные для военных нужд, — оставались засекреченными.

Уже потом я выяснила, что создатель эманала — устройства для чтения воспоминаний — когда-то тоже являлся членом этой коллегии. Именно благодаря ей Акир Эман получил средства и возможность реализовать свою задумку, а такие как я, способные взаимодействовать с созданным им устройством, смогли открыть в себе новые возможности.

Единственное, чего мы так и не смогли понять, — это роль, что отводилась в данном обществе эрудитов людям в масках. Они не принимали участия в обсуждениях, не голосовали, ничем не выдавали своего присутствия на заседании. Возможно, это были состоятельные меценаты, финансировавшие деятельность коллегии, но предпочитавшие сохранять инкогнито. Либо же радаманцы из политической верхушки, желавшие, как говорится, держать руку на пульсе и быть в курсе всего. Нам с Авеном оставалось только строить догадки, кто же на самом деле скрывался под масками.

В тот день я узнала много чего интересного. Например, о завершении секретного проекта «Хамелеон», который был тут же прибран к рукам Советом МВА и разведкой. Разработчикам «Хамелеона» удалось изобрести уникальный камуфляжный костюм, превращающий его носителя в невидимку. Причём эксклюзивный материал, из которого была сделана чудо-экипировка, способен был сохранять свои функции в любых погодных условиях, а также защищал своего хозяина одновременно и от холода, и от жары.

После презентации костюма мне и самой захотелось его примерить. Надеюсь, в будущем — раз уж руководство академии раскошелилось на это ноу-хау — мне представится такая возможность.

Наконец наступил черёд главы «Хроноса» отчитываться о своих успехах и достижениях. Заметила, как Чейт, до сих пор со скучающим видом внимавший речам учёных, встрепенулся и подался вперёд, следя за тем, как на трибуну поднимается очередной участник.

Я замерла в предвкушении, ожидая, что вот сейчас узнаю что-нибудь интересное и несомненно важное о таинственном проекте. Каково же было моё разочарование, когда спустя всего пару минут седобородый мужчина закончил своё выступление, так и не рассказав публике ничего значащего.

Из его слов стало ясно, что загадочное устройство находится в стадии разработки и что до начала первых испытаний могут пройти циклы, а то и годы.

Но хотя бы я убедилась, что у «Хроноса» из моего сна и «Хроноса» из реальности были одинаковые цели — отыскать дорогу в мир прошлого. Ещё одно подтверждение того, что мои сны — это не просто бредовые фантазии.

В отличие от меня, Нэриана скупой отчёт учёного, кажется, удовлетворил. Радаманец заулыбался, услышав, что на создание устройства, способного возвращать людей в прошлое, могут уйти годы.

Мне же оставалось только разочарованно вздыхать. Столько усилий и все зря! Лишь напрасно потеряли время.

Авен легонько дёрнул меня за рукав и шёпотом сказал, что нам пора закругляться. Я было последовала за другом, но обронённая председателем заседания фраза, в тот момент поднявшимся на трибуну, заставила меня остановиться.

— Сегодня мы отмечаем завершение ещё одного интереснейшего проекта, возглавляемого профессором Риором. К сожалению, профессора сейчас нет на Радамане, поэтому за него буду говорить я. Так как первые клинические испытания препарата прошли успешно, Совет МВА пожелал включить в эксперимент и своих кадетов…

Авен и я будто приросли к полу и стали с жадностью ловить каждое слово радаманца.

— Коротко напомню, в чём заключались исследования Риора. Не так давно профессор завершил разработку сыворотки, с помощью которой возможно управлять поведением живого существа. К сожалению, пока что она имеет кратковременный эффект и некоторые гуманоидные расы оказались к препарату невосприимчивы. Но Риор, конечно же, не планирует останавливаться на достигнутом и будет проводить исследования и дальше.

Два дня назад нескольким испытываемым в МВА были сделаны инъекции. Уже очень скоро сыворотка начнёт действовать.

Мы с Авеном переглянулись. Именно два дня назад все второкурсники проходили ежецикличное медицинское обследование. На таких осмотрах кадетам частенько кололи витамины, чтобы поддерживать наши организмы. А теперь выясняется, что некоторые из нас с подачи Совета удостоились «чести» стать подопытными кроликами и в ближайшее время имеют все шансы превратиться в послушных зомби.

Я уже говорила, как сильно «люблю» радаманцев?

После того, как председатель закончил нахваливать достижения некоего Риора, в зале поднялся шум. Причём, судя по лицам большинства членов коллегии, вдохновенная речь учёного мало кому пришлась по душе.

Олисер так вообще подскочил с места и с возмущением громко заявил:

— Я против подобных экспериментов и считаю неприемлемым проводить их без согласия кадетов!

— Решение было принято Советом МВА, — возразил с трибуны оратор. — Все претензии, профессор, к вашему начальству. Я всего лишь даю отчёт об успешном завершении очередного проекта.

После этого обсуждения в зале возобновились. Даже «тени» в масках, до сих пор безмолвно следившие за собранием с галерии, словно ожили: зашептались и зашевелились.

Радаманец попробовал призвать публику к порядку, но больше на него никто не обращал внимания.

Продолжать испытывать судьбу и задерживаться на собрании мы не стали. Избавившись от маскировочных нарядов, поспешили на улицу и остановились, только оказавшись на другом конце площади.

Авен выглядел мрачнее тучи, да и от моего хорошего настроения не осталось и следа. Все мысли были заняты единственным вопросом: попала ли я в число «счастливчиков», и, если да, как скоро стану послушным, подконтрольным существом. И какие в таком состоянии должна буду выполнять приказы.

 

Глава 8

Ведомая

Возле храма Создателей мы с Авеном распрощались. Я полетела обедать с Рейном, а Вилар отправился на пикник с друзьями. Немалых усилий в тот день мне стоило казаться весёлой и беззаботной. Как ни старалась, не думать о достижениях профессора Риора я не могла. Так же, как и поведать о сыворотке Рейну. Ведь тогда бы пришлось объяснять, откуда о ней узнала. А там уже и до откровений о снах рукой подать. Рассказывать о которых — особенно о последнем — я пока была не готова.

К тому же не хотелось подставлять любимого и рисковать его карьерой. Было несложно предугадать реакцию Даггерти. Тут же сломя голову бросится предъявлять претензии Совету. Только много ли от этого будет толку? Сомневаюсь, что кто-то его послушает. Рейн, конечно, не последний человек на Радамане, но и не всемогущ. Вполне может заработать из-за меня проблемы.

Моё немного рассеянное состояние всё-таки не укрылось от проницательного радаманца. Пришлось сослаться на хроническую усталость и страх, который якобы вызывал у меня предстоящий экзамен. Хотя я точно знала, уж кого-кого, а меня строгий профессор валить не станет. Не рискнёт.

— Солнышко, ты, конечно, постарайся немного поучиться, хотя бы один раз прослушай мои лекции. Но в любом случае не беспокойся. Высший балл тебе обеспечен, — прощаясь со мной в космопорту, заверил Даггерти. Поцеловав напоследок, с улыбкой пообещал: — Увидимся через несколько дней.

А если точнее, через одну неделю. Ровно столько времени нам давалось на подготовку.

Уединившись в зале отдыха после ужина, мы с ребятами стали обсуждать коварную выходку нашей академической верхушки. Больше всех негодовал Тэн. К счастью, Авен рассказал о сыворотке ещё утром, поэтому к вечеру страсти немного поутихли. Иначе бы Олер точно помчался к менторам с жалобами на обнаглевший Совет.

— Флар здесь всё равно бессилен, — печально вздохнула я. — Он всего лишь рядовой ментор. А если узнает, что мы побывали на закрытом заседании сообщества, членами которого не являемся, точно сотрёт в порошок. Тогда уже одной уборкой и потерей баллов здесь не обойдётся.

Скрепя сердце пришлось смириться и надеяться, что ни один из нас не попал в число подопытных хомячков.

В первый же учебный день дорогой ментор подозвал меня к себе, чтобы сообщить о своём решении, — он снова желает меня тренировать, а потому забирает у мастера Хшэня. В тот момент я не знала, радоваться мне или начинать бояться. С одной стороны, было здорово избавиться от ига вздорного сэнсэя. С другой — неизвестно, как будет вести себя во время наших индивидуальных занятий Дайлан и как отреагирует на это известие Рейн.

Подумав, решила, что, если коммодор сам не спросит, я тоже ему ничего не расскажу. Оставлю, как говорится, пребывать в счастливом неведенье. Чтобы не страдал понапрасну приступами ревности.

Если у меня предстоящая проверка по тактике и стратегии не вызывала даже намёка на волнение, то у остальных второкурсников ожидание «судного дня» провоцировало чуть ли не приступы истерии. Почему-то многие боялись Даггерти до такой степени, что малейшее проявление недовольства на лице саэра ввергало их в самую настоящую панику.

Именно поэтому, из-за страха перед радаманцем, на целую неделю из залов отдыха МВА пропали все второкурсники. Бедолаги либо предавались зубрёжке у себя в кубриках, либо до самого отбоя не вылазили из библиотеки. Я тоже честно штудировала пройденный материал и даже более того — расширила полученные на лекциях знания информацией, найденной в базе библиотеки. Хотелось впечатлить жениха и показать ему, на что способна. А халявные баллы, спасибо, мне не нужны.

Не все придерживались такого же мнения. Кое-кто из курсанток, как позже узнала, рассчитывал получить высшую отметку благодаря своим знаниям и умениям в несколько другой сфере. Возможно, не следуй за Рейном по пятам слава ловеласа и сердцееда, ничего подобного девушкам бы и в голову не пришло.

Но случилось то, что случилось. Вечером накануне проверки мне довелось стать свидетельницей одной очень неприятной сцены.

Рейн прилетел надень раньше, чтобы подготовить всё к экзамену. Вечером приглашал в гости на чай, но я категорически отказалась, сказав, что до самого отбоя застряну в библиотеке. Только сделаю короткий перерыв на ужин и снова вернусь к зубрёжке.

Даггерти поворчал немного, мол, нечего забивать себе голову ерундой, то бишь его предметом, но настаивать не стал. Только посетовал, что придётся ему чаевничать в одиночестве.

Увлёкшись прослушиванием последней лекции, а вернее, звучанием самого любимого в мире голоса, я чуть не проморгала ужин. В столовую прибежала последней. К тому моменту, как закончила с едой, все ребята уже разбрелись по своим «норам», а по залу засновали автоматические уборщики.

На обратном пути в библиотеку мне встретились всего несколько первокурсников, да пару раз мимо молниями промчались юркие боты. Так уж получилось, что в хранилище знаний я отправилась длинным путём, пролегавшим через кабинет Даггерти. Наверное, подсознательно надеялась столкнуться с коммодором в коридоре, чтобы перекинуться с ним хотя бы парой слов. А в идеале — обменяться парочкой поцелуев.

Подходя к профессорскому кабинету, услышала голос Рейна, которому вторило звонкое сопрано какой-то девицы.

Прислушавшись, поняла, что это отторианка из другого отряда. Симпатичная кареглазая блондинка, такая же изящная и миниатюрная, как наша Луора.

На цыпочках подкравшись к кабинету, возблагодарила Создателей за то, что Рейн оставил дверь приоткрытой. Знаю, нехорошо подслушивать, но мне страх как не терпелось узнать, что же стало причиной столь поздней встречи.

— Саэр, я пришла к вам за консультацией. Могу задать несколько вопросов, касающихся вашего предмета?

Мне сразу не понравились ни тон, ни жеманная улыбка блондинки.

— Конечно, Тин-Тира, спрашивай, — присев на край стола, великодушно разрешил Даггерти.

Девица плавно вильнула бёдрами и придвинулась поближе к коммодору, сразу рассекретив свои и тактику, и стратегию. Мерзавка решила соблазнить моего жениха и таким образом сдать экзамен! Только гордость не позволила мне ворваться в профессорский кабинет, намотать белокурые локоны Тин-Тиры на руку, протащить её до зоны отправки шаттлов и отправить пинком под зад путешествовать в открытый космос.

Пока у меня внутри всё кипело и клокотало от ярости, негодяйка вовсю строила коммодору глазки и внимала каждому его слову с таким видом, будто видела перед собой ожившего идола.

— И всё равно, много чего осталось неясным, — горестно вздохнула девица, исчерпав вопросы.

— Возможно, Тин-Тира, ты была невнимательна на лекциях, — улыбнулся кокетке Даггерти, а у меня появилось желание постучаться о стенку лбом.

Девушка явно была ему симпатична. Да это и понятно. Сложно не подпасть под чары такой красотки! Тин-Тира из половины кадетов верёвки вила. Ни капли не стесняясь, пользовалась тем, чем так щедро наградила её мать-природа, для достижения своих целей. Сейчас цель отторианки заключалась в успешной сдаче экзамена. Тин-Тира была уверена, что любовь Рейна к слабому полу и отсутствие между нами интимной связи ей в этом только сыграют на руку.

— Если чувствуешь, что не готова, могу дать время до конца цикла. Сдашь экзамен с теми, кто завтра его провалит.

— А если… — рука девушки, лаская, скользнула на плечо саэра, — я попробую «сдать» его сегодня. Так сказать, заочно.

Мерзавка пошла дальше: привстала на носочках, намереваясь уничтожить последние сомнения радаманца при помощи коварного поцелуя. А Рейн, к моему ужасу, не спешил ставить зарвавшуюся кокетку на место. Даже не попытался от неё отстраниться!

Совсем не вовремя воскресли воспоминания о той роковой ночи, когда я стала свидетельницей беседы двух закадычных друзей и узнала о существовании другого Рейна: ветреного, непостоянного, равнодушного к чувствам невесты. Сейчас я испытывала ту самую боль, что тогда терзала мне сердце и разрывала его на куски.

— Пожалуй, всё-таки отложим экзамен до конца цикла, — склонившись к девушке, прошептал коммодор, чуть ли не коснувшись пухлых губ, приоткрытых для поцелуя.

Прозвучало и выглядело всё так интимно, что до меня не сразу дошёл смысл сказанных женихом слов. Обида, горечь, разочарование — всё обрушилось на меня в одну секунду.

Да что там! Казалось, будто наступил конец света, и все надежды на счастливое будущее вдруг рассеялись хлопьями пепла.

К счастью, мозг всё-таки заработал, правда, с небольшим опозданием, из-за которого я чуть не скончалась от болевого шока.

Поднявшись, Даггерти невозмутимо убрал с плеча руку опешившей девицы и уже громче добавил:

— А если ты ещё раз явишься ко мне за такой консультацией, консультировать тебя уже буду не я, а твои кураторы. — И припечатал грозно: — Чтобы к концу цикла вызубрила весь материал. И не допусти твоя отторианская богиня найти мне хотя бы один пробел в твоих знаниях, Тин-Тира.

Лицо девушки запылало. Обиженно всхлипнув, она отвернулась от радаманца и бросилась прочь. Я лишь чудом успела отскочить в сторону и что есть духу помчалась по коридору. Остановилась, только переступив порог библиотеки. После всего увиденного и услышанного ни тактика, ни стратегия мне в голову больше так и не полезли.

Не знаю, как для остальных отрядов, но для моего экзамен прошёл гладко и без эксцессов. Ребята только зря переживали, на деле же всё оказалось очень просто. Рейн не скупился на баллы, ставил их от души.

Когда настала моя очередь, в аудиторию заглянули полковник Брамэн, один из представителей академической верхушки, и наш всеми любимый ментор. Вопросы попались лёгкие, к тому же я расширила ответ дополнительной информацией, которую почерпнула в базе библиотеки. Чем приятно удивила не только коммодора, но и своё непосредственное начальство.

— Молодец, Таро! Так держать, — похвалил Брамэн и улыбнулся, как мне показалось, немного загадочной улыбкой.

— Спасибо, саэр! — поблагодарила я командира. Получив разрешение быть свободной, присоединилась к ребятам, дожидавшимся меня в коридоре. Оставалось подождать, пока отстреляется Нуна, и можно будет с чистой совестью отмечать успешную сдачу экзамена скромным сабантуйчиком в столовой.

Рейн улетел поздно вечером, после того как сдал все отчёты и назначил дату повторного экзамена для тех немногих, кто сегодня его провалил. В числе «несчастливчиков» оказалась и Тин-Тира. За завтраком девушка была мрачнее тучи, а за ужином, когда её друзья обсуждали, каким щедрым оказался на баллы коммодор, совсем скисла.

А вот я, наоборот, пребывала на седьмом небе от счастья. Вчера Рейн ещё раз доказал, что заслужил второй шанс и звание моего жениха. Настроение немного омрачилось только его отлётом, но ожидание конца цикла, когда Даггерти снова появится в МВА, немного подсластило горечь разлуки.

Простившись со своим, теперь уже бывшим профессором, я отправилась в кубрик. Нагрузка последних дней давала о себе знать, я падала от усталости. Решила не дожидаться отбоя, а быстро принять душ и сразу лечь спать. Хорошие планы, которым так и не суждено было осуществиться.

Еле перебирая ногами, я плелась по коридору к женскому блоку. Скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то крадётся за мной. Резко обернувшись, упёрлась в двух бугаёв в чёрной униформе и такого же цвета масках.

Добежать до спасительных дверей мне не дали. А попытка продемонстрировать нападающим разученные на тренировках атакующие приёмы закончилась тем, что меня скрутили, потратив на это от силы пару секунд.

Позвать на помощь так и не успела. Кожу в области шеи неприятно кольнуло, и я провалилась в пустоту.

Дайлан

— Вы разленились. Только посмотрите на себя! Ну какие из вас солдаты?

Сержант вышагивал перед отрядом, неодобрительно поглядывая на своих подопечных. На многих чёрно-оранжевая униформа сидела как попало, было видно, что ребята собирались на вечернюю поверку впопыхах. Когда прозвучал сигнал к построению на плацу, многие уже лежали в постелях.

— Привыкли к лёгкой жизни, отъелись на казённых харчах. Стали похожи на неповоротливых бегемотов. Олер! — прикрикнул на Тэна военный. Кадет стоял в последнем ряду и из последних сил старался не уронить голову на плечо друга. Услышав грозный оклик, ариец выпрямился, замер на месте, держа руки по швам и мысленно настраиваясь на очередную словесную выволочку от «любимого» ментора. К удивлению парня, тот не стал задерживаться на его персоне, а сразу вернулся к обличительной речи:

— Совет МВА считает — и я полностью его поддерживаю, — что вам не помешает небольшая встряска. Так что сегодня ночью, вместо того чтобы убивать время на сон, мы лучше немного поиграем. Вернее, играть будете вы. А я с моими коллегами — наблюдать и получать удовольствие. И не вздумайте нас разочаровать! Всё ясно?

— Да, саэр, — вяло отозвался отряд.

По кислым физиономиям второкурсников Флар понял, что ни один из них не испытал игрового энтузиазма.

— Саэр, можно задать вопрос? — немного поколебавшись, подала голос девушка с коротким тёмным каре.

— Говори, Олер.

— А где Шиона? — в голосе арийки слышалось беспокойство.

— За Таро не переживай. Скажем так, она уже на задании. — Обведя притихших кадетов взглядом, Флар громогласно объявил: — Итак! В чём же заключается ваша миссия? Шиона — заложник. Вам предстоит отыскать её с наименьшими для отряда потерями. Как и на прошлогодней игре, каждый солдат будет снабжён голокартой местности, спецобмундированием и оружием. Зелёным на карте отмечена точка отправки, красным — финиш. Думаю, не стоит уточнять, что заложник должен быть освобождён и доставлен в обозначенный пункт «живым». И, конечно же, невредимым, — с нажимом сказал Дайлан, в тайне переживавший за похищенную невесту друга. Ему очень хотелось верить, что Шиона хотя бы раз поведёт себя благоразумно: не станет ничего предпринимать для своего освобождения, а послушно дождётся появления спасателей. Но зная предприимчивый характер арийки, надежда эта была весьма зыбкой. — Если Таро пострадает от парализатора либо же в схватке с солдатом из вражеского отряда, баллы будут сняты с каждого из вас. И ваша команда автоматически проиграет, — пригрозил ментор, в заключении добавив: — Вилар! Будешь командовать отрядом.

— Есть, саэр! — выступил из шеренги кадет.

— А теперь все на выход. Кураторы игры проведут с вами дополнительный инструктаж. Вилар, подойди ко мне.

Отделившись от кадетов, поваливших к выходу шумной гурьбой, Авен поспешил к сержанту. Последний незаметно превратился из грозного ментора в обеспокоенного наставника.

— Говорить об этом я не имею права. Но… У членов Совета время от времени просыпается болезненная тяга к экспериментам. В общем, остерегаться стоит не только других отрядов. Всё, больше сказать не могу. Смотри, чтобы Шиона…

— Обещаю, к ней никто даже не приблизится, — поспешил заверить наставника Вилар, догадавшись, что подвигло того к откровениям. — Отвечаю за неё головой.

— Ты её сначала найди. Не голову, Шиону, — устало вздохнул радаманец, сам только час назад узнавший об организованной руководством игре, и отпустил кадета.

Шиона

Открыв глаза, первое время лежала, боясь пошевелиться. Каждое движение отдавалось болью в висках, а стоило чуть приподняться, как окружающая обстановка начинала вращаться вокруг меня, как спутник вокруг небесного тела. Так, что даже не удавалось осмотреться и понять, где я.

Впрочем, спустя ещё несколько минут пришла к выводу, что осматривать тут в общем-то было и нечего. Небольшая клетушка размером два на два с серыми, как в академии, стенами; какой-то уродский куб, наверное, что-то типа журнального столика; жёсткая койка, на которой я в данный момент изображала трупа, и металлическая дверь. В углу, напротив, под потолком, мигал красный огонёк камеры слежения, отчего на душе стало совсем мерзко.

Не знаю, кому и зачем я понадобилась, но причины наглого похищения мне вряд ли понравятся. Вдруг это — меня прошиб холодный пот — из-за нашего с Авеном своевольного знакомства с членами Незримой коллегии? Может, там всё намного секретнее и круче, чем мы предполагали. И непрошенных гостей они просто-напросто… убирают.

Тут уж я, невзирая ни на боль, ни на головокружение, подскочила с места. Правда, сразу опустилась обратно и несколько секунд сидела, не двигаясь, пока стены перед глазами не перестали кувыркаться. Сделала глубокий вдох, затем выдох, попыталась успокоиться и рассуждать логически. Всё-таки мало верится, что группка учёных-неформалов станет убивать каждого, кто посмеет заглянуть на их тайную тусовку. А никому другому я больше и даром не нужна, слишком много мне чести. Да и вообще, в МВА и мышь незамеченной не проскочит. А уж выкрасть с базы ученика — вообще из разряда фантастики. Сразу бы подняли тревогу. Значит, можно предположить, что «похитили» меня с разрешения руководства. Зачем? Допустим, понаблюдать за тем, как кадет Таро будет вести себя в стрессовой ситуации. Почему именно я удостоилась подобной чести? Ну, вполне вероятно, нас, везунчиков, здесь много, и каждый сидит сейчас в своей одиночной камере, гадая, за что ему привалило такое «счастье».

Пришла к выводу, что никакая опасность мне не грозит. Хотят дорогие менторы поиграть — да пожалуйста.

Постепенно головокружение прекратилось, силы вернулись, и на смену страху пришло желание действовать. Уж точно не стану куковать в этой каморке, глазея на так раздражающую мигалку, на которую я то и дело невольно отвлекалась.

Первым делом приступила к осмотру двери. Разумеется, та оказалась заперта. Стандартный биометрический замок. Активировав панель, приложила к ней руку. Система считала мой идентификационный код, и чем-то он ей, наверное, не понравился. Дверь так и не поддалась, а экран снова стал серым.

— По-видимому, этот способ побега отпадает, — пробормотала вслух и снова машинально покосилась на светящуюся в углу точку. Так и хотелось показать достопочтенным надзирателям язык, а ещё лучше — выразительный и всем хорошо известный межсистемный знак. Остановил лишь страх снова потерять баллы.

А вот выпавшая возможность проявить себя и тем самым, если повезёт, заработать дополнительные форины, наоборот, простимулировала.

Обследовав стены, пришла к неутешительному выводу: никаких скрытых механизмов, ни намёка на лазейку. Я даже кровать сдвинула, но и под ней не обнаружилось ничего интересного. Последняя надежда — красный огонёк, будто насмехаясь, продолжал бесить — вентиляционный ход. Забравшись на кровать, поднялась на цыпочки и попыталась зацепиться пальцами за заслонку. Кряхтя и переминаясь с носка на носок, всё-таки сумела снять решётку. Почему-то подумалось, что, окажись на моём месте наша миниатюрная Луора, и никуда бы она отсюда не делась.

Благо меня высоким ростом Создатели не обделили. Вот если б ещё силёнок побольше отсыпали — цены б им не было. Куб оказался тяжёлым: пока пыталась затащить его на кровать, вся вспотела и мысленно обматерила каждого ментора, уделив особе внимание своему любимцу — Флару.

Стопудово это он предложил меня в «жертвы».

И вот уже я стою на подозрительно пошатывающемся кубе. Пытаюсь подтянуться на своих слабых руках, чтобы протиснуться в тёмный лаз. Извиваясь всем телом, точно уж, и едва не скрипя от напряжения зубами, всё-таки сумела с горем пополам забраться в вентиляционное отверстие.

Сердце царапнуло сомнение. Может, стоило остаться в комнате и подождать? Кого или чего — я и сама не знала, а потому приказала себе не трусить и поползла вперёд, практически наощупь. Никогда не испытывала страха перед замкнутыми пространствами, но сейчас чувствовала, что приступ клаустрофобии уже близок.

К счастью, чем дальше я ползла, тем ближе оказывался и слабый источник света. Спустя минут пять я миновала первый поворот, ещё несколько метров — и снова повернула, стремясь как можно скорее вырваться из темноты. Вскоре я уже была возле решётки. Под ней простиралась ярко освещённая площадка, из которой лучами расходились пять коридоров.

Просунув пальцы между стальными прутьями, принялась её расшатывать. Этот звук — резкий, дребезжащий — эхом звучал по всему вентиляционному тоннелю и будто напильником врезался в барабанные перепонки.

Бесова учёба…

Мне повезло, решётка легко вышла из пазов, а вскоре и шурупы один за другим посыпались на пол и, соприкасаясь с ним, больно били по моим натянутым нервам.

Спрыгнув вниз, стала оглядываться по сторонам, гадая, в какой из коридоров лучше направить свои стопы. Немного подумав, решила пойти в направлении, обратном тому, где находилась тюремная камера. Может, конечно, стоило вернуться и выяснить, имеются ли здесь ещё «арестанты». Но, если меня чему в академии и научили, так это тому, что в подобных ситуациях каждый сам за себя. Тем более, я не знаю правил игры, а значит, не в курсе, кто друг, а кто враг.

Собиралась повернуть направо, но в последний момент в мозгу будто что-то щёлкнуло, и я уверенным шагом двинулась вперёд. Без капельки страха. Что радовало и настораживало одновременно.

Помнится, на симуляции в необитаемом городе я вся извелась от ужаса и трусливо вздрагивала от малейшего шороха, а сегодняшнее мероприятие восприняла с поразительным пофигизмом: надо так надо.

Вот только, как оказалось, хорохорилась я зря. Не успела преодолеть и нескольких метров, как впереди, на миг ослепив, вспыхнула лазерная сетка, расчертив коридор лучами света.

Хотела уже махнуть обратно, чтобы отправиться по другому маршруту, но стоило обернуться, как металлические створки сомкнулись прямо передо мной. Путь назад был отрезан, а впереди меня ждало «увлекательное» приключение. И снова взгляд зацепился за тусклые огоньки камер.

— Любители реалити-шоу… чтоб вас всех, — ворчала еле слышно, стаскивая с себя куртку и избавляясь от ботинок.

Несколько раз потянулась, хрустнула шеей, настраиваясь на акробатические этюды. Во время тренировок на полигоне на нас были защитные костюмы и специальная обувь и всё равно, стоило хоть немного ошибиться, как лучи принимались безжалостно «жалить» кожу. А сейчас, полагаю, будет ещё больнее. Может, лучше не спешить и подождать? Вдруг само собой отключится? Не успела развить эту мысль, как тело, словно жившее своей независимой от разума жизнью, приблизилось к мерцающему лабиринту.

И началось.

Уже через каких-то пару минут мне стало казаться, что по мышцам растекается огненная лава. Ещё немного, и от напряжения они просто-напросто лопнут. Пот градом струился по вискам, лицу, да ещё и настырная прядь, выбившаяся из пучка, как назло, лезла в глаза. Хотелось убрать её, но в данный момент обе руки были намертво приклеены к полу, пока я пыталась осторожно просунуть меж лазерных лучей правую ногу. За ней, очертив в воздухе дугу, последовала и левая, а потом уже настал черёд и многострадальных рук.

Со стороны, должно быть, наблюдать за мной, то сгибающейся пополам, то резво подпрыгивающей чуть ли не до самого потолка, было забавно.

Пригнувшись, преодолела следующее препятствие и, приникнув к полу, по-пластунски проползла под последним лучом. От радости, что сумела справиться с пусть и коротким, но всё-таки непростым испытанием, чуть не закричала.

«Какая же я молодец!» — похвалила себя мысленно и двинулась дальше, теперь, увы, босиком.

Завернув за угол, увидела впереди ещё одну круглую площадку, выбеленную светом ламп. От неё тоже расходились лучи-коридоры. Окружающая обстановка наталкивала на мысль, что МВА я не покидала.

Космическая станция, где располагалась академия, была огромна. Лекционные и жилые блоки занимали лишь малую её часть, а подо что отводились остальные секторы мы, простые кадеты, могли только предполагать.

Вполне возможно, сейчас я как раз нахожусь в одном из них. Бреду, сама не знаю куда, в надежде отыскать выход. Или хотя бы одну живую душу. Но нет, вокруг царила тишина.

Снова запнулась на пару секунд, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом, и снова, будто получив ментальный приказ, повернула не туда, куда собиралась.

Не без оснований опасалась, что и в этом коридоре меня будет ждать какая-нибудь подлянка — надеюсь только, не очередной лазерный лабиринт, — и точно, та не заставила себя ждать.

Сначала слух уловил тихие, едва различимые шаги, словно кто-то крался по моему следу. Потом, уже громче, прозвучал чей-то глухой, гортанный рык. Казалось, неподалёку притаился опасный хищник.

Резко обернулась, но в полутьме коридора не смогла ничего разглядеть. Увы, пустота за спиной не означала, что я здесь одна. Безоружная, стою босиком, дрожу от холода в лёгкой футболке.

Рык повторился. На сей раз ещё ближе и громче. Подстёгиваемая страхом, бросилась вперёд, с ужасом понимая, что ни один кадет не способен издавать столь жуткие звуки. Разве что кто-нибудь из отторианцев, таких, как Луора, надумал перевоплотиться в монстра и поохотиться на бедную Шиону.

Я метеором неслась по коридору. Никто в спину мне больше не рычал, но от этого страх никуда не делся. Остановилась только, выскочив на очередную площадку, — близнец той, на которой отметилась несколько минут назад.

Да и то, ни за что бы не остановилась, если бы не дуло парализатора, направленное на меня улыбающейся Тин-Тирой.

— Таро, как раз тебя я и мечтала встретить. — Девушка стала медленно ко мне приближаться. Наверное, чтобы застрелить в упор.

— Значит, точно игра, — выдохнула я, одновременно и с облегчением, и с разочарованием.

С одной стороны, здорово, что моя догадка подтвердилась: меня похитили, только чтобы поразвлечь менторов. С другой, проиграть девице, которая вчера нагло клеила моего жениха — удовольствие ниже среднего. Я бы сама её с удовольствием подстрелила! Но мне почему-то, негодяи такие, оружие не выдали.

И теперь я стояла, слабая и беспомощная, перед ухмыляющейся инопланетянкой, решившей отомстить мне за своё вчерашнее унижение. И вот так всегда. Рейн учудит, а Шиона расплачивайся. В этот раз он, конечно, ни при чём, Тин-Тира сама к нему полезла. Но не будь у моего жениха такого богатого на амурные дела прошлого, уверена, отторианка не пыталась бы сдать экзамен при помощи секса.

— Значит, ты одна из заложников, — непонятно чему обрадовалась девушка. — Двойной выигрыш.

Хотелось зажмуриться, но, пересилив себя, решила, что такого удовольствия Тин-Тире я не доставлю.

Краем глаза заметила какую-то тень, шустро метнувшуюся к нам из коридора. А потом девушка, по-прежнему державшая меня на мушке, издав не то стон, не то крик, затряслась и, закатив глаза, повалилась прямо на меня.

Уложив «раненую» на пол, забрала себе её оружие — всё равно Тин-Тире оно уже без надобности, для неё игра закончилась — и улыбнулась Авену. Следом за ним из тёмного прохода показались и Тэн с Нуной.

— А мы как раз за тобой, — повесив оружие на плечо, сообщил Вилар.

— Что-то вы долго, я уже успела соскучиться. — Стоило друзьям появиться, как все страхи исчезли. — Во что хоть играем?

— Спасаем пленников вроде тебя, — коротко пояснил Тэн и нахмурился. — А ну-ка, Ши, выйди на свет.

Озадаченная его требованием, шагнула поближе к лампе, пронзительно-белым пятном выделявшейся на серой стене.

— Твои зрачки, — пробормотала Нуна, — расширены, как у наркоманки.

Машинально принялась моргать и тереть глаза.

— Может, это из-за той дряни, которую мне вкололи, чтобы усыпить?

— Или… — Авен замолчал и покосился на одну из камер. Спросил еле слышно: — Ничего странного за собой не заметила?

Я дёрнула плечами. Вроде бы нет. Разве что… Пока гуляла в гордом одиночестве, временами мне начинало казаться, что кто-то мной управляет, отдавая приказы, которых я не слышала, но которые беспрекословно выполняла. Вот и сейчас без капли сомнения указала на один из коридоров.

— Пойдёмте, нам туда.

— Нет, согласно карте… — начал было Авен, но я его уже не слушала, стремглав поспешила в проход.

— Шионка, ты что творишь? — крикнул мне Тэн вдогонку. — Нам нужно скорее добраться к финишу!

Ребята меня не бросили, понеслись следом. Авен нагнал первым. Ухватил за руку и, развернув к себе, вжал в стенку.

— Можешь сопротивляться? — заглянул мне в глаза.

Мучительно поморщившись, я помотала головой. Вот и почувствовала на себе чудодейственное влияние супер-сыворотки профессора Риора.

— Знаешь хоть, куда тебе велели добраться? — продолжал допытываться Вилар.

— Я даже не помню, чтобы мне кто-то что-то приказывал. Просто знаю, что нужно идти туда. — Не отдавая себе отчёта в том, что творю, оттолкнула друга и ринулась дальше по коридору.

Ребята потащились следом, вслушиваясь в раздававшиеся то тут, то там редкие выстрели и далёкие голоса.

— На этот раз нас не делили на команды?

— Нет, играем отрядами, — ответила Нуна и в свою очередь поинтересовалась: — А почему ты босиком?

— Пришлось попробовать себя в роли гимнастки. Будьте внимательны, здесь могут быть ловушки.

Замерла как вкопанная, увидев высокое существо, неожиданно вывернувшее из-за поворота. Даже в полумраке было видно, что никакой это не кадет. Кадеты не разгуливают по МВА в чём мать родила, и ни у одного известного мне представителя гуманоидной расы не имеется серо-зелёной кожи, впалых чёрных глаз без зрачков и опасно выступающих из огромной пасти клыков. Должно быть, острые. Хотя проверять не хотелось бы.

Следом за одним «красавцем» показались ещё три. Похожие друг на друга как две (нет, четыре!) капли воды.

— Всё ещё хочешь вперёд? — издевательски хмыкнул Тэн и направил на оскалившихся тварей парализатор.

— Уже нет…

— Целься, стреляй! — скомандовал Вилар, и мы слаженно принялись палить в них из парализаторов.

Твари угрожающе зарычали, и сразу стало ясно, кто крался за мной в темноте. Один из этих «милашек». Которые хлопаться в обморок почему-то не спешили. Наоборот, пытаясь защититься, мы их только ещё больше разозлили.

Первый хищник пригнулся, точно готовясь к прыжку.

— Сматываемся! — крикнул Тэн, хоть в его совете и не было необходимости.

Что есть духу помчались обратно, слыша позади настигающий топот. Убежать далеко не успела: жуткие существа оказались быстрее. Почувствовала, как что-то тяжёлое навалилось и сбило меня с ног. Я оказалась прижата к полу. Висок обдало зловонное дыхание, а в следующую секунду из коммуникатора раздалось безразличное:

— Отряду номер 929 — вернуться на стартовую площадку. Повторяю, вернуться на стартовую площадку. Ваш заложник «убит».

Почувствовав, что никто больше меня не удерживает, приподнялась на локтях. Ребята, успевшие убежать дальше, теперь недоумённо оглядывались, пытаясь понять, куда подевались наши преследователи.

Потом все разом посмотрели на меня, которая, будь это не игра, а настоящее задание, теперь действительно валялась бы мёртвой.

 

Глава 9

Переступить черту

Возвращались к менторам в подавленном состоянии. И не столько из-за проигрыша — фиг с ними с баллами, сколько из-за осознания того, что благодаря Риоровской дряни у нас теперь есть все шансы стать марионетками. Полностью подконтрольными МВА. Мерзкое ощущение.

Подведение итогов и работу над ошибками Флар решил отложить до завтра. В кои-то веки нас пожалел: видел, что его птенчики уже клюют носом и в любом случае сейчас не поймут ни слова из того, что он скажет.

Отпустив кадетов оживать под душем, подошёл ко мне.

— Шиона, ты как?

Хм, ещё немного, и поверю, что действительно переживает. Интересно, уже в курсе эксперимента?

— В порядке, саэр, — ответила односложно. — Разрешите идти?

— Надеялся, что останешься в камере, — будто и не услышав мою последнюю фразу, сказал то ли с сожалением, то ли с укором.

— Я бы и рада была… — осеклась, поморщилась, борясь с желанием громко выругаться, припомнив все самые сочные радаманские выражения, которых нахваталась в МВА.

Сдержалась, понимая, что если начну говорить, уже не смогу остановиться. Тогда подставлю не только себя, но и ребят. Ведь мы по идее ни сном ни духом не ведаем о бесовых испытаниях.

— Иди, — наконец смилостивился ментор.

Я побрела в душ, где долго стояла под горячими струями. То ли они обжигали лицо, то ли катившиеся по щекам слёзы.

И раньше понимала, что больше себе не принадлежу. А сейчас… Сейчас осознание этого стало невыносимым. Тошнотворным.

Раскрыв левую ладонь, задумчиво провела по ней пальцем, обрисовывая линии жизни, обозначив то место, куда год назад был вживлён идентификационный чип. Сделавший меня почти радаманкой.

Из состояния транса вывел сигнал, напомнивший, что всем кадетам пора возвращаться в кубрики. До подъёма оставалось меньше пяти часов. С ужасом отдёрнула руку, осознав, что всё это время я как ненормальная царапала ладонь, словно пыталась выковырять наночип из-под кожи, и теперь её пересекали оставленные ногтями белые полосы.

Быстро собравшись и высушив волосы, побежала в кубрик, чтобы во сне снова встретиться со своим кошмаром.

На следующее утро, за завтраком в столовой, мы вполголоса обсуждали эксперимент, проведённый руководящей верхушкой. Вернее, обсуждали друзья, а я меланхолично размазывала по тарелке кашу, краем уха слушая, о чём они говорят.

После вчерашней игры в голове словно образовался вакуум: не хотелось ни думать ни о чём, ни кого-то там обвинять. Какой в этом толк? Мы даже не можем рассказать о наших страхах, не то чтобы чего-то там пытаться добиться. Бесправные. А теперь ещё и ведомые. Как какой-то скот.

— Ши, ау, — Луора пощёлкала у меня перед глазами пальцами, — слышишь, что тебе говорят?

— А? Что? — встрепенулась и с недоумением посмотрела на подругу.

— Думаем, может, стоит поговорить с Олисером? Что скажешь?

— Он вроде нормальный мужик, — поддакнул девушке Тэн. — Что-нибудь сочиним — откуда узнали о сыворотке. И попросим, чтобы он как-то повлиял на Совет.

— Не думаю, что профессор чем-то поможет. — Устав издеваться над кашей, я поднялась. Заметив недоумение в глазах друзей, объяснила свой поспешный побег: — Хочу перед лекцией заглянуть к медикам.

— За новой дозой чудо-препарата? — съязвил Олер.

— Увидимся на занятиях, — никак не отреагировала на его подколку и поспешила к выходу из столовой.

Этой ночью я так и не сомкнула глаз, думала о прошлом, пыталась представить, каким будет моё будущее. В этом новом сумасшедшем мире. Долго ли в нём проживу? Как быстро сломаюсь?

Вчера на игре я поняла одну вещь: нужно жить, пока есть возможность. И брать от этой жизни всё. Быть счастливой сейчас, а не надеяться на счастье в будущем. Кто знает, вдруг у меня этого самого будущего и нет. Возможно, меня убьют на первом же настоящем задании…

Медик — молодая, симпатичная радаманка — выслушала мою просьбу с невозмутимым видом, тактично делая вид, что не замечает смущения обратившейся к ней кадетки.

— Сними футболку и садись сюда, — указала на белую кушетку. — А теперь развернись.

Я повернулась к девушке спиной и почувствовала, как лопатки коснулось что-то прохладное и, кажется, гелеобразное. Правда, уже через несколько секунд это ощущение исчезло. Контрацептив впитался в кожу.

— Ну вот, — улыбнулась медик, — на ближайшие шесть циклов можешь забыть о рисках. Ты ещё девственница?

Наверное, это она поняла из того, как я краснела, озвучивая свою просьбу.

Получив в ответ утвердительный кивок, сказала:

— Зайди ко мне вечером после занятий, я тебя осмотрю. А сейчас беги. Не хочу, чтобы ты опаздывала.

Поблагодарив радаманку, помчалась на футурологию просвещаться. Решение было принято и, как сказали бы в суде, обжалованию не подлежит.

К Олисеру мы обращаться не стали. Оказалось, в этом не было необходимости. Профессор и без наших просьб предъявил Совету претензии и даже заявил, что отказывается работать в месте, где живых существ ни во что не ставят.

Поднимая этот вопрос, Олисер рисковал. Очень. Но, к счастью, его поддержали большинство менторов и преподавателей. А шумиха, которую наделали СМИ — мол, в Межсистемной военной академии Радамана проводят опыты над детьми — вызвала недовольство и во фракциях. Многоуважаемым членам Совета посоветовали поумерить пыл. Им ничего не оставалось, как принести нам, подопытным кроликам, извинения и заверить, что подобных эксцессов больше не повторится. По крайней мере, без добровольного согласия кадетов никаких опытов проводить не станут.

Верилось мало, но после публичного извинения мы все вздохнули свободней.

Рейн, узнав о волшебном препарате из новостных сводок, а потом ещё и каким-то образом пронюхав, что я стала одной из подопытных, пришёл в ярость.

Начал засыпать меня голосообщениями с угрозами. Понятное дело, грозил не мне, а ругался на членов Совета и почему-то обвинял Флара. Видите ли, тот не защитил меня от посягательств начальственной верхушки. А под конец, как обычно, пообещал во всём разобраться.

Тут уж я принялась закидывать его сообщениями, умоляя, чтобы не нарывался. И меня не подставлял. В академии и так жизнь не сахар, не хватало ещё оказаться в эпицентре скандала.

Взяв с него обещание никуда не лезть и не предъявлять никому претензии, стала ждать окончания цикла и появления жениха. Даггерти должен был прилететь за день до выходного, чтобы принять у должников экзамен.

Рассказывать ему о своих планах я не стала, решила сделать сюрприз. Рисуя в мыслях наше следующее свидание, улыбалась и предвкушала, что эта встреча откроет новую главу наших отношений. И, возможно, подарит мне капельку счастья.

— … В общем, мы проиграли, — жаловалась я жениху, направляясь вместе с ним к выходу из космопорта. Сегодня радаманское небо заволокло тучами — синими, фиолетовыми, тёмно-лиловыми — и сквозь стеклянные полусферы, накрывавшие здание, проникал тусклый, сумеречный свет. — Возможно, если бы не ломанулась в тот коридор, мы бы сумели добраться до финиша. Но тогда я не могла собой управлять. Вела себя как какой-то робот!

Покосившись на Рейна, заметила, что он хмурится.

— Совет наглеет. Раньше они ничего подобного себе не позволяли. К сожалению, управитель поощряет такие эксперименты. Онна, как выяснилось, тоже. — Даггерти усмехнулся. Как мне показалось, с оттенком презрения, — Никогда бы ни подумал, что нашей святоше-Провидице интересны испытания на кадетах. А знаешь, что самое противное? Онна лично выбирала тех, на ком будут тестировать сыворотку.

— То есть… Хочешь сказать, что я стала одной из подопытных с подачи её святейшества?

Рейн мрачно кивнул.

Так и хотелось крикнуть ему: не верю! Не верю, что Провидица могла так со мной поступить. Хотя… — почувствовала укол разочарования и обиды — а почему нет? Кто я ей? Да в общем-то никто. Просто обычная девушка, обладающая необычным даром.

Изначально было ясно, что Онна во мне заинтересована. Я думала, она просто меня жалеет, вот и пытается помочь. А, может, здесь что-то другое? Не альтруистические намеренья.

А ещё собиралась рассказать ей о своих снах. Но теперь… Уже и не уверена, стоит ли откровенничать. Возможно, ответов у её святейшества я не найду. Только заработаю новые проблемы.

— Думаешь, теперь они успокоятся? — Я плюхнулась на сидение рядом с женихом и потянулась за ремнём безопасности.

— Бес их разберёт, — хмыкнул Рейн, стремительно стартуя с парковки. — Я Совету не доверяю, поэтому предпочитаю подстраховаться.

О-оу. Вот не люблю, когда он начинает подстраховываться.

— Что ты имеешь в виду?

Но Даггерти, вместо того чтобы объясниться, быстренько спрыгнул с темы:

— Это не последнее ваше «приключение». Со второго полугодия вас начнут гонять ещё больше, чтобы подготовить к финальной игре. В основном рейды будут проходить ночью, так что настраивайся на внезапные побудки.

Я приуныла. Тут и так толком не высыпаешься, а они ещё и ночами хотят заставить нас играть. Спохватившись, что хитрюге удалось сбить меня с мысли, вернулась к животрепещущему вопросу:

— Рейн, куда это мы летим? Парк находится в другой стороне. — Я неплохо ориентировалась в мегаполисе и его воздушных магистралях, поэтому обмануть меня было не так уж и просто.

— Как ты, наверное, уже заметила, солнышко, погода сегодня не для пикника. Ветер сильный. А скоро и дождь ливанёт. Предлагаю пообедать в ресторане.

— Ну мы ведь только два часа назад позавтракали. — Если опостылевшую столовскую кашу вообще можно назвать завтраком.

— А ты знала, что финальную симуляцию с выпускниками будут транслировать по всем каналам? Радаманцы обожают такие шоу, — снова попытался перенаправить ход моих мыслей в другое русло коммодор. На сей раз тщетно. Про то, что за ходом, наверное, самой важной игры в моей жизни, будет наблюдать всё радаманское общество, я и без него знала. Старшие кадеты рассказывали. И да, я очень из-за этого переживала. Но сейчас куда больше меня волновала загадочно-хитрая моська интригана-жениха.

— Ре-е-ейн…

Даггерти тяжело вздохнул. Понял, что от него не отлипну и все нервы за время полёта успею вытрепать, если не признается.

— После того как вокруг эксперимента Риора поднялась шумиха, кое-кто решил заняться созданием антидота. Мне повезло через знакомых выйти на исследователя. Пока что препарат находится в стадии испытания, но я считаю, что тебе стоит попробовать. Мало ли, какая ещё блажь взбредёт в голову твоему руководству.

Я чуть не застонала.

Опять препарат. И снова экспериментальный.

— А ты не подумал, что это может быть опасно? — Представив, как в меня колют очередную дрянь радаманского происхождения, поёжилась.

— Не опасно. На себе проверял, — расплылся он в беспечной улыбке.

— Рейн! А если б тебе стало плохо?! Ты каким местом думал?!

— Головой. — Помолчав немного, тихо добавил: — И сердцем.

Прозвучало почти как признание в любви. И мне сразу расхотелось злиться на него и ругаться.

— Ладно. Но если я умру…

— Буду носить цветы на твою могилку, — с самым серьёзным видом заявил Даггерти. — И в ближайший год, обещаю, не стану жениться.

— Я сейчас тебя стукну!

За шутками и болтовнёй время в полёте промелькнуло незаметно. В лабораторию, где меня должны были сделать невосприимчивой к коварной сыворотке, входила без страха. Правда, с ощущением, что я опять стала предметом эксперимента. На сей раз с подачи своего сверхзаботливого жениха и моего собственного согласия.

— Будет не больно, — с улыбкой пообещал врач-ниилиец и сделал мне укол. После чего, промокнув выступившую на коже бусинку крови ватным тампоном, велел посидеть немного, пока он будет шушукаться с моим женихом.

Спустя минут пять, поблагодарив исследователя за то, что выкроил для нас время, Рейн вернулся ко мне.

— Как самочувствие?

— Да вроде нормально, — я спрыгнула с высокого кресла. — Только есть что-то ужасно хочется.

— Это из-за препарата. Пойдём. — Даггерти кивнул на прощание ниилийцу и мягко подтолкнул меня к выходу. — Здесь неподалёку есть один неплохой ресторанчик.

Оказавшись в коридоре, обернулась к радаманцу и выдвинула встречное предложение:

— А может, закажем еду на дом?

— На дом? — растерянно переспросил Рейн и даже как-то приуныл. — Неужели так соскучилась по Тринии и Фейрусу?

— Я о другом доме, — улыбнулась хитро. — Ты ведь так до сих пор и не показал мне свою городскую квартиру.

— Ну ладно, — после короткой запинки согласился коммодор.

Пока летели, к чувству голода прибавилось и лёгкое головокружение. Возможно, ещё один побочный эффект от укола. Или же причиной тому стало волнение, которое то отпускало, то накатывало на меня с новой силой. Заметив, что Рейн сбавил скорость, собираясь спланировать на парковку, почувствовала, как ладони увлажнились. Всего несколько минут, и я окажусь в его холостяцком убежище.

Интересно, сколько пассий Даггерти побывало здесь до меня?

Эта мысль, навеянная внезапно всколыхнувшейся ревностью, явилась катализатором сомнений. С одной стороны, я приняла решение и, будучи натурой упрямой, собиралась следовать ему до конца. С другой — тихий голос, уж не знаю кому принадлежавший — разуму или трусости, уговаривал не торопиться и потянуть ещё хотя бы пару циклов. А лучше — вернуться к первоначальному плану и подождать до свадьбы. Велев внутреннему оппоненту заткнуться, попыталась вернуть себе позитивный настрой.

Квартира Рейна располагалась в одном из высотных зданий в центре Нового города. Припарковавшись, сразу поспешили к лифту. Как и пророчил Даггерти, погода ухудшилась. Заметно похолодало и, если бы не радаманец, крепко державший меня за руку, меня бы при первом же порыве ветра унесло с крыши. Да ещё и дождь, как назло, обрушился с яростью, стоило нам показаться из машины. За те несколько секунд, что потратили на пробежку до лифта, успели промокнуть до нитки. И теперь я дрожала в крепких радаманских руках. Хотелось верить, что от холода, а не от страха.

Пока спускались, Рейн меня обнимал, пытаясь согреть хоть немного. Я то и дело украдкой поглядывала на жениха, гадая, догадывается ли он о моих планах.

Судя по невозмутимой физиономии, всё-таки нет. Единственное, на что расщедрился коммодор, так это на мимолётный поцелуй в кончик носа. Потом стеклянные створки раскрылись, и Рейну пришлось меня отпустить.

Из лифта мы сразу же попали в его квартиру. Гостеприимный хозяин помчался в спальню, добывать для меня сухую одежду, а я стала осматриваться. Квартира оказалась просторной, но какой-то серой и пустой. Я бы даже сказала, безликой. Ей явно не хватало женской руки, способной придать этой холостяцкой берлоге хоть немного уюта.

В огромном салоне, совмещённом с кухней, имелись только диван, транслятор на полстены, журнальный столик да пара абстрактных пейзажей, написанных в унылой чёрно-белой гамме.

— Вещи в ванной, — вернувшись, сказал Даггерти. — Иди, переоденься, погрейся под душем. А я пока закажу еду.

Наверное, мокрая и дрожащая, выглядела я не очень привлекательно. Потому как радаманец даже не намекнул, что хотел бы составить мне в душе компанию. Хотя обычно был щедр на подобные предложения.

Позволив ему самому выбрать для нас обед, отправилась изучать ванную. Рейн и здесь не блистал оригинальностью: минималистический стиль в интерьере, в скучных, блеклых тонах. Даже полотенца, пусть и мягкие и пушистые, тоже были серого цвета.

Зато вещи, в которые, по мнению Рейна, мне следовало переодеться, оказались очень даже весёленькими. Ярко-зелёные шорты в крупную белую клетку и широкая синяя футболка.

Последовав радаманскому совету и понежившись под горячим душем, напялила на себя мешковатую одежду, в которую можно было смело упаковать две Шионы. Пришла к выводу, что в таком виде я вряд ли кого-нибудь соблазню. Зато подарю коммодору несколько секунд здорового смеха.

Конечно, смех продлевает жизнь, но сейчас мне хотелось добиться совсем другого эффекта. Поэтому, выскользнув из ванной и убедившись, что Даггерти занят изучением отображавшегося на экране меню, на цыпочках поспешила к спальне.

Бегло осмотрев лаконичную обстановку, в которой единственным стоящим предметом являлась широкая и с виду очень удобная кровать, шмыгнула к шкафу. Отыскав взглядом идеально ровные стопочки рубашек, выбрала себе светлую с воротничком-стойкой и двумя разрезами по бокам. С классическими брюками на Даггерти она смотрелась бы строго и по-деловому. А вот на мне, надетая на обнажённое тело, уверена, будет смотреться иначе. Уж точно не строго. И совсем не скромно.

Вернувшись в ванную, скинула с себя клоунский наряд и облачилась в рубашку, чувствуя, как хрустящая ткань приятно льнёт к коже, а обоняние ласкает такой знакомый и любимый запах. Для пущего эффекта, придушив врождённую скромность, расстегнула верхние пуговки. Чтобы, пока будем обедать, Рейн имел возможность полюбоваться глубоким вырезом рубашки, целомудренно прикрывавшей одну из его самых любимых частей моего тела.

Распустив волосы, немного их взъерошила. Волнуясь перед выходом, точно актриса за минуту до начала спектакля, не заметила, как искусала губы, и теперь они порозовели и припухли. Решила остаться босиком. Пол был тёплым, приятно согревал ступни.

В общем и целом, импровизацией и достигнутыми результатами осталась довольна.

Надеюсь, что не перестаралась, и мы всё-таки дождёмся обеда. Из-за вакцины и волнения желудок точно взбесился.

В последний раз глянув в зеркало и мысленно пожелав себе удачи, стараясь не шуметь, вышла из ванной. Оказывается, пока наводила красоту и вживалась в роль искусительницы, заказ уже привезли. И теперь Рейн, стоя ко мне вполоборота, раскладывал тонко нарезанные куски мяса и овощи по тарелкам.

— Ммм… какой потрясающий запах.

Даггерти обернулся.

Столовые приборы улетели на пол. Вместе с челюстью коммодора.

— Не понравилась футболка? — спустя где-то минуту он всё-таки отмер.

— Предпочитаю рубашки, — пожала плечами и улыбнулась самой невинной из своих улыбок, как бы говоря, что у меня и в мыслях не было никого шокировать и соблазнять. Просто так вышло.

Даггерти шумно сглотнул и, справившись с эмоциями, предложил устраиваться за столом-стойкой.

— Вина? — взгляд обжёг, заставив сердце учащённо забиться.

Я прикусила губу, почувствовав, как меня охватывает смущение напополам с предвкушением, и Рейн снова сосредоточился на моих губах. Кстати, о чём это он там спрашивал?

Вспомнив о предмете разговора, решила, что несколько капель мне не помешают, и молча кивнула. Проследила, как лиловый напиток по тонкой стенке бокала стекает на дно и, слегка пузырясь, постепенно превращается в тёмное озерцо, пронизанное бликами света.

Поначалу ели в тишине, нарушаемой лишь постукиванием столовых приборов. Не было нужды смотреть на Рейна, чтобы понять: меня изучают. Внимательно и даже с какой-то настороженностью.

— Что-то не так? — мой собственный голос показался взволнованным и немного охрипшим.

— Пытаюсь угадать твои мысли.

— И как успехи? — Я и сама не знала, зачем затеяла эту игру, но, кажется, она мне уже начинала нравиться. Нравилось дразнить его, да и Рейн с готовностью принял негласные правила: не спешил завершать трапезу и прерывать мгновения флирта, чтобы сразу же накинуться на «десерт».

Пододвинувшись ближе, зацепил вилкой кусочек какого-то фрукта и со словами:

— Попробуй его, — поднёс к моим губам.

Послушно взяла предложенное угощение и, распробовав, с улыбкой призналась:

— Вкусно.

Сейчас он был так близко, уже почти касался губами моих… И вдруг, зараза такая, резко отстранился. Сделав отмороженный вид — мол ему вообще без разницы, что мы одни, а на мне из одежды только его рубашка — стал болтать о всякой ерунде, вроде сегодняшнего ненастья.

Неужели решил поменяться ролями и наказать меня за все те случаи, когда я уже готова была переступить черту, но так её и не переступила?

— Может, посмотрим голофильм? — после обеда предложил Даггерти, разливая по бокалам оставшееся вино. Коварный напиток притупил страх, его вытеснили шальные фантазии и мысли, отчего держать себя в руках становилось всё сложнее.

— Если хочешь.

— Давай, — согласилась я, забирая из рук жениха бокал. Вздрогнула, почувствовав мимолётное прикосновение его пальцев. Постаралась не растекаться лужицей у его ног и, соблазнительно вильнув бёдрами, дабы уровнять счёт, переместилась на диван, гадая, кто из нас двоих не выдержит первым.

Даггерти, по-видимому, и здесь решил остаться победителем. Бессовестный любитель вечного выигрыша.

Активировав голотранслятор, развалился на краю дивана. Я устроилась чуть в стороне, вытянув ноги, и одна сразу же оказалась в плену его пальцев. Как в том далёком сне, где мы были женаты и коротали в безделье воскресное утро, сейчас я тоже ощущала нежные прикосновения к своей стопе. Млела от мягких поглаживаний, едва не мурлыкала, когда пальцы начинали массировать икру и не спеша поднимались к колену, рождая на коже тысячи мурашек. А потом так же медленно, к моему разочарованию, опускались вниз.

Настоящий садист.

Он словно приручал меня к себе, каждой новой лаской, каждым прикосновением, помогая расслабиться и в то же время пробуждая внутри какое-то напряжение. Мучительно сладостное, отчего хотелось, чтобы Рейн наконец перестал выделываться и взял инициативу в свои руки. Но он, как назло, продолжал делать вид, будто просмотр голофильма интереснее изнывающей от желания девушки.

Пришлось признаться самой себе: я снова проиграла. Впрочем, с этим мужчиной по-другому быть не могло. Он покорял, подчинял, завоёвывал, заставлял играть по своим собственным правилам.

И я сдалась, не выдержала первой.

Перебравшись поближе к жениху, с интересом наблюдавшим за тем, как же я поведу себя дальше, удобно устроилась на нём сверху. Обвив его шею руками, запустила пальцы в мягкие волосы и сама потянулась к его губам.

Света звезды, едва пробивавшегося сквозь тучи, было недостаточно, чтобы осветить просторный зал. Сейчас всё вокруг утопало в полумраке, разбавленном вспышками голограмм.

Рейн не спешил отвечать на мои пока ещё робкие ласки, лишь целомудренно обнял за талию. В поцелуе, дразня, чуть прикусила нижнюю губу и потянулась к пуговицам на его рубашке.

— А ты уверена? Не будешь потом жалеть? — теперь уже и его голос звучал хрипло.

Справившись с первыми двумя, наклонилась, чтобы оставить по поцелую на твёрдой радаманской груди, ключице, шее, а потом снова вернуться к таким любимым губам, и как бы между прочим сообщила:

— На мне нет белья.

— Снимаю все вопросы! — Выдержка оставила его, терпение развеяло шквалом страсти.

Даггерти с жадностью припал к моим губам, позабыв о том, что ещё минуту назад был так увлечён дурацким фильмом. Пальцы порывисто смяли ткань рубашки, обнажая бёдра, чтобы потом исследовать каждый сантиметр чувствительной кожи.

Не прекращая головокружительного поцелуя, он ещё крепче прижал меня к себе: то ли опасался, что передумаю и попытаюсь сбежать, то ли хотел, чтобы я почувствовала, насколько сильно его желание.

Хаотичные ласки будоражили, заводили ещё сильнее. Его руки, казалось, были везде: проникнув под рубашку, скользили по спине, то плавно поднимаясь вверх, увлекая за собой шуршащую ткань, то быстро возвращались вниз, чтобы снова с жадностью сжать ягодицы. Я наслаждалась каждым прикосновением — иногда они были нежными, иногда нетерпеливыми, а оттого немного грубыми, упивалась нашим взаимным притяжением и мысленно ругала себя за то, что так долго ждала этого момента.

Так долго мучила нас обоих.

Посчитав, что одежда только мешает исследовать моё тело, с меня быстро сдёрнули рубашку, и теперь Рейн покрывал поцелуями грудь, заставляя выгибаться ему навстречу, стонать и всхлипывать от накатывающего удовольствия. Дразня, покусывал чувствительную кожу, и я плавилась в его руках.

— Какая же ты сладкая. Манящая.

Меня кидало в жар от его голоса, его взгляда, сводящих с ума ненасытных ласк.

— Надо как-то добраться до спальни. — Дав себе установку, Даггерти всё-таки сумел прервать очередной безумный поцелуй. Легко приподняв меня, понёс к тому самому ложу, что я заприметила ранее.

Мы занимались любовью бесконечно долго, как будто целую вечность, не способные оторваться друг от друга, утолить зародившийся между нами голод. Больше не было страха, сомнений и затаённых обид. Только желание всегда быть рядом. Как сейчас чувствовать его в себе, стать с ним единым целым. Оставить всё плохое в прошлом и начать новую главу нашей жизни…

— …Уже давно надо было пригласить тебя сюда в гости, — сквозь дрёму услышала его шутливый шёпот, ощутила лёгкий, полный нежности, поцелуй и на волнах блаженства уплыла в сон.

Кто бы мог подумать, что умопомрачительный секс с женихом так благотворно повлияет на мою учёбу. А точнее, на мою жизнь в МВА в целом. После нашего с Рейном памятного свидания во мне будто заменили батарейку: теперь я всегда была весела, полна энтузиазма и энергии.

Поначалу думала, может, дело не в любви, а в экспериментальном препарате, но потом пришла к выводу, что всё-таки причина в Рейне.

Я, как и раньше, выматывалась на тренировках, вечерами возвращалась в кубрик ни живая, ни мёртвая, по-прежнему получала нагоняи от менторов, иногда даже наряды (в основном отдушки Флара), но теперь… меня это совершенно не волновало. Стоило какому-нибудь надзирателю начать выговаривать, какое я никчёмное, ни на что негодное инопланетное существо, как мой мозг словно отключался. Мыслями я сразу же переносилась на планету, в место, где испытала неописуемые мгновения счастья. Которые не терпелось снова пережить.

Такое моё пофигистское отношение почему-то бесило наставников, а Флара ввергало в недоумение. Однажды, поймав меня в коридоре, спешащей на урок к Олисеру, он всё-таки не выдержал и спросил:

— Шиона, что с тобой происходит? Ты в последнее время сама на себя не похожа.

Разумеется, откровенничать с куратором на тему своей личной жизни я не собиралась, поэтому ляпнула первое, что пришло в голову:

— Просто радуюсь, что уже начался шестой цикл. Ещё немного, и будет выпускной. — Едва не добавив: «А после выпускного — свадьба!».

— Не так уж и немного, — попытался вернуть меня с заоблачных высот ментор. Не тут-то было. В ближайшее время спускаться на «грешную землю» я не собиралась. — Вам ещё нужно продержаться полгода.

— А вернее, четыре цикла и двадцать шесть дней, — педантично уточнила я.

Радаманец вздохнул, как-то уж совсем уныло (наверное, расстроился, что так и не сумел испоганить мне настроение), и отпустил, сказав напоследок:

— Не забудь, вечером у нас тренировка.

— Есть, саэр! — всё так же радостно отозвалась я и, напевая себе под нос старую арийскую песенку, которую обожала в детстве, отправилась в лабораторию воспоминаний.

Должна признаться, тренировки с Фларом давали свои плоды. Нет, я так и не стала гуру в области радаманских единоборств, но некоторых успехов всё-таки достигла. Один раз даже уложила на лопатки девушку из вражеского отряда. Правда, она была младше меня, мельче и слабее. Но на этих нюансах я предпочитала не заострять внимание.

Случилось это во время очередного стихийного рейда. Нас тогда разбудили посреди ночи и, заставив одеваться чуть ли не на ходу, погнали в терминал. Откуда мы полетели на планету. Все отряды были высажены на забытом богами островке, каждый в определённой точке. Нам оставили немного припасов, минимум медикаментов и велели продержаться трое суток.

Как обычно, главной целью было — победить и заработать как можно большее количество баллов. То есть отстреливать солдат из других отрядов, не забывая и про имевшуюся на острове живность, так и норовящую нами закусить.

К счастью для меня и к огорчению моих товарищей, потерявших по моей вине почти сотню баллов, я оказалась деморализована уже утром второго дня. Сразу же после стычки с девушкой из младшего отряда. Не успела разделаться с нападавшей и порадоваться, какая я всё-таки молодец, как отбиваться пришлось уже от мелких летающих тварей. Их яд, как узнала позже, а вернее, прочувствовала на собственной шкуре, вызывал галлюцинации и сильный жар.

Искусали они меня тогда от души. Потом несколько часов отлёживалась в регенерационной капсуле и почти двое суток отсыпалась в лазарете, мучимая кошмарами.

Вторая половина шестого цикла, хвала Создателям, прошла спокойно, без сюрпризов и неожиданных заданий.

И вот наконец настал день свободы! На этот выходной у нас с Рейном была запланирована насыщенная программа: прогулка по городу, общение с моими родными, обед с Фейрусом в Старом Городе, а на десерт — вечернее посещение оперы.

Поначалу мы честно старались придерживаться плана, но после встречи с Арвейлом решили заскочить в городскую квартиру. Всего на часик, отдохнуть перед полётом в оперу. Правда, так никуда и не полетели. Стоило нам с Рейном остаться наедине, как мы позабыли обо всём на свете, потеряли счёт времени, из-за чего я едва не опоздала на последний рейс. Представляю, что бы со мной сделал Флар, не вернись я вечером на базу.

А хотя нет, даже представлять не хочу.

Весь день Рейн был весел, внимателен и нежен со мной, в общем, демонстрировал только свои самые лучшие качества. А вечером, пытаясь совершить невозможное и доставить меня в космопорт до отправки последнего шаттла, его словно подменили. Он больше не шутил и не улыбался.

Сначала думала, что это из-за очередной разлуки длиной в тридцать шесть дней. Как оказалось, почти угадала, ошиблась только во временном промежутке.

— Ненавижу это говорить, — уже прощаясь, со вздохом начал Даггерти. Мне хорошо знакомы были и этот тон, и этот взгляд, и я уже заранее знала, что сейчас услышу. Внутренне напряглась и чуть не застонала.

— Ты улетаешь?

Рейн кивнул, оправдавшись с грустной улыбкой:

— Не хотелось портить тебе настроение утром, вот и тянул до последнего.

— Надолго? — Кажется, ещё немного, и глаза начнёт щипать от подступающих слёз.

— Солнышко, пока что тебе придётся с этим мириться, — проговорил он мягко. — Я буду улетать. Но и буду возвращаться. В прошлый раз ведь вернулся.

— С задержкой в несколько циклов. Когда я уже не знала, жив ты или нет. — Воспоминания нахлынули, развеяв сказочную эйфорию, в которой я пребывала последние несколько недель.

— В этот раз всё будет иначе. Обещаю. Расстаёмся ведь всего на два цикла, — пытался приободрить меня Рейн. Всё тщетно.

— Нет, на целых семьдесят три дня, — снова блеснула я математическими способностями.

Мимо нас пробегали запыхавшиеся кадеты, спешили облачённые в чёрную униформу военные. Голоса пассажиров заглушал синтетический голос из коммуникатора, напоминавший о скорой отправке шаттла, и вместе они сливались в невыносимую какофонию. Наверное, мне одной сейчас никуда не хотелось спешить. Наоборот, я мечтала остановить ход времени, заставить всех умолкнуть, чтобы провести хотя бы ещё несколько мгновений наедине с любимым.

— Поверь, с твоим-то ритмом жизни два цикла пролетят незаметно, опомниться не успеешь. Как раз появится время заняться шоппингом. Пусть твои подружки помогут тебе выбрать платье. Ну и что там ещё обычно полагается к свадьбе, — быстро составил мне программу на следующий выходной Рейн. Он явно хотел, чтобы покупками я занялась без него, тогда он смог бы избежать незавидной участи таскаться за мной по всем бутикам Авийона. — О деньгах не беспокойся, просто говори, что ты невеста коммодора Даггерти. Когда вернусь, всё оплачу.

Я послушно кивнула и даже попыталась выдавить из себя улыбку, правда, не уверена, что у меня это получилось.

— Куда хоть летите?

— Прости, не могу сказать. — Рейн привлёк меня к себе и поцеловал. В этот раз наш поцелуй отдавал горечью. Горечью разлуки, в которой я каждый день буду проживать со страхом, что он больше не вернётся. Отстранившись, Даггерти вернулся к своей излюбленной теме — наставлениям: — Шиона, будь осторожна. Последние циклы самые сложные. Не геройствуй на заданиях. И не вздумай мне грустить! Это просто моя работа. А теперь иди, солнышко. — Очередной поцелуй, и моя рука выскользнула из его тёплой ладони.

Не оглядываясь, побежала за остальными кадетами, с грустью понимая, что вот он настал момент, когда пора спуститься с небес на землю.

 

Глава 10

На пределе

После отлёта Рейна я снова стала прежней Шионой. Во время лекций и на тренировках больше не витала в облаках. Расстраивалась, как раньше, когда меня начинали ругать, наказывали или макали в грязь. А в последнее время случалось это довольно часто. Причём придирались ко всем без исключения, отчего мы с тоской вспоминали о тех временах, когда были первокурсниками и когда менторы на многое закрывали глаза. Кто бы мог подумать, что буду скучать по прошлому аду, с ужасом ожидая ада, что ещё ждал меня впереди. Теперь я пребывала в постоянном напряжении.

То на утренней поверке кто-нибудь из кураторов вызверится, то преподаватель по стрельбе психанёт из-за того, что кадет Таро за положенные полминуты не успела собрать бластер, то Хшэнь начнёт придираться из-за какой-нибудь ерунды. Вредный сэнсэй так и не простил мне инцидента с Рейном, и теперь при каждом удобном случае старался на мне отыграться.

В тот злополучный день я с самого утра чувствовала себя отвратительно. Обычное моё состояние в определённый период цикла. Когда не хочется даже шевелиться. Только лежать, никого не видеть и ни о чём не думать.

Таблетки, которые обычно снимали боль, на сей раз не помогли. Идти в таком состоянии на занятие к старому склочнику мне совсем не хотелось. А пришлось. Оставалось надеяться, что сегодня внимание радаманца обойдёт меня стороной, и я покину тренировочный зал без новых синяков и ушибов.

Но случилось худшее. Хшэнь вызвался стать моим партнёром, чтобы продемонстрировать отряду новую технику ударов по болевым точкам.

Судорожно сглотнув, я поднялась и поплелась к живодёру, видя, как его губы растягиваются в усмешке. Гаденькой такой, зловещей. Как же мне хотелось в тот момент стереть её одним из этих самых болевых приёмов! Жаль, что этой моей мечте никогда не сбыться.

Как и полагалось, я поприветствовала учителя поклоном. В ответ тот тоже быстро поклонился и обратился к притихшей публике:

— Сегодня я расскажу вам и покажу, — при этом недобро покосился в мою сторону, — так называемые шокирующие, парализующие и отключающие точки. Начнём с тех, что есть на теле представителей практически любой гуманоидной расы, и до конца цикла будем отрабатывать только их. А со следующего уже приступим к изучению каждой расы отдельно. — Хшэнь повернулся ко мне, и я почувствовала, как предательски затряслись поджилки. — Несколько повторных ударов по таким точкам способны вызвать кумулятивный болевой эффект и, как результат, временный паралич противника.

Внутренне содрогнулась, представив, как обездвиженная, точно поломанная кукла, валяюсь на полу, а вокруг толпятся ребята из моего отряда.

— Итак, начнём, пожалуй, с коленного сустава. У большинства гуманоидов это одно из самых уязвимых мест. Острую боль возможно вызвать практически с любого направления. Удар сбоку, например, рвёт связки и ломает сустав. Удар сзади, в подколенную ямку, только надрывает связки и выбивает ногу вперёд.

Я даже зажмурилась, настолько мне стало страшно от его детализированных описаний. И тут услышала голос Авена.

— Мастер Хшэнь, разрешите занять место Таро. Я бы хотел на себе почувствовать, что за болевые ощущения вызывают такие удары, чтобы в будущем знать, к чему готовиться.

— Не переживай, Вилар, ещё успеешь почувствовать. И не раз, — заявил Хшэнь с премерзкой ухмылкой. — Во второй половине урока я разобью вас на пары. А Таро отправится в регенерационный кабинет. В спарринге от неё всё равно нет толку.

Вот и очередное макание в грязь.

— Но мастер…

— Не разрешаю!

Не успела я прийти в себя от визгливого радаманского крика, как тело прошило острой болью. Я повалилась на бок и резко стиснула зубы, пытаясь сдержать вопль. Как ещё язык себе не прокусила. И хоть закричать не закричала, а вот слёзы сдержать не получилось. Одна скатилась по щеке, оставив после себя влажный след.

— Идём дальше. Поднимайся, Таро! — приказал учитель и проворчал: — Неженка. Как что — сразу сопли. Я тебя даже почти не коснулся.

Ничего себе не коснулся! Было такое ощущение, что в правой коленке одна за другой взрываются петарды. Но делать нечего, пришлось подниматься и снова изображать из себя манекен для битья. Отразить удары я не могла, учитель действовал слишком быстро и неожиданно. Против него у меня не было шансов.

После следующего удара слёзы из глаз уже не лились. Казалось, из них начали сыпаться искры. Окружающая обстановка подёрнулась мутной плёнкой, и я услышала, будто издалека, свой собственный крик.

— Хватит! — не сразу удалось понять, кому принадлежит этот возглас, а потом почувствовала, как кто-то кладёт мою руку себе на плечо и тянет меня вверх. — Вы же видите, как ей больно. Мы и в теории поняли, куда нужно бить.

Кое-кто из отряда издал неуверенное «да», остальные молчали, опасаясь гнева сэнсэя.

Постепенно комната перестала кружиться, а три Хшэня превратились в одного.

— Вилар, а ну быстро занял своё место! — рявкнул учитель и пригрозил: — После занятия пойдём к сержанту Флару.

— Займу. Вместе с Таро, — холодно возразил кадет.

На какое-то мгновение в зале повисла тишина: тяжёлая, напряжённая. Которую нарушило яростное шипение:

— Быстро. Занял. Своё. Место. Пока я тебя сам на него не поставил!

— Авен, я в порядке. Иди, — улыбнулась другу и прошептала: — Пожалуйста.

День из просто плохого грозился стать просто мерзким. Мало того что с утра живот крутит, а теперь и вовсе всё тело ноет, так ещё и Авену из-за меня достанется. Флар стопудово накажет.

Что меня всегда поражало в Хшэне — так это умение нападать стремительно и внезапно. Он только что в подробностях живописал последствия удара кулаком в солнечно сплетение, а в следующую секунду — уже рядом со мной, отправляет меня в очередной нокаут. И снова я не успеваю ни увернуться, ни хотя бы попытаться блокировать удар. Вместо этого бесславно растягиваюсь на матах, мечтая об отключке и понимая, что сегодня до регенерационного кабинета я вряд ли доползу. Скорее всего, придётся меня транспортировать туда на носилках.

— И пока противник деморализован, наносите ему последний сокрушительный удар, который «выбьет» из него сознание.

Сквозь сероватую дымку, заволакивающую глаза, различила радаманца, готовящегося к сокрушительному удару.

«Кажется, долгожданная отключка уже близко», — подумала, готовясь снова испытать боль и как результат — обрести долгожданное освобождение.

Решила в кои-то веки не жмуриться, всё равно сейчас мало что видела. Но даже в предобморочном состоянии сумела разглядеть, как тощая фигура сэнсэя невесомым пёрышком отлетела в сторону. И тут же на неё набросилась другая. С явным намереньем отработать все выученные за урок удары и уделить внимание каждой болевой точке на теле радаманца.

Точно не скажу, когда ребятам удалось разнять взбешённого Авена и не менее взбешённого Хшэня. Возможно, их схватка длилась всего несколько секунд, а может, растянулась на минуты.

Я тогда мало что понимала. В мозгу будто что-то заклинило. Сидела на полу, больше не чувствуя ни боли, ни страха и в ступоре наблюдала за тем, как Тэн и ещё двое парней тщетно пытаются оттащить Вилара, с упоением боксирующего радаманца.

Единственное, что отчётливо сохранилось в памяти, — это светлое кимоно Авена, запятнанное кровью. И перепачканное ею же искажённое в жуткой гримасе лицо Хшэня.

Авена утащили в раздевалку. Меня тоже куда-то повели; кажется, Луора и Нуна. Не помню, дошли ли мы, куда собирались: в какой-то момент пол под ногами дрогнул, и всё вокруг поглотила темнота.

Дайлан

Не рассчитав силы, сержант в сердцах ударил по сенсорной панели. Та жалобно замигала, но команду выполнила: металлические створки плавно раскрылись, и Дайлан вошёл в кабинет. Первым порывом было вытащить радаманца из регенерационной капсулы и бить его, пока залечивать там уже будет нечего.

Немного отрезвило присутствие медика — молодой женщины в светлом брючном костюме.

— Долго ещё?

— Уже закончили, — Отторианка, наблюдавшая за состоянием пациента, выключила транслятор и, пробормотав тихое: — Я вас оставлю, — выскользнула в коридор.

— А, это вы, сержант. — Хшэнь поднялся, не спеша переоделся в чёрное кимоно и подошёл к зеркалу. — Надеюсь, Совет уже в курсе. Что они решили? Посадить бы этого ненормального в одиночку на пару лет. А лучше сразу отправить в психушку! Понабирали тут всякий инопланетный сброд…

Радаманец придирчиво разглядывал своё отражение, пытаясь отыскать на лице хотя бы малейший след от ударов. Но кожа была гладкой, лишь несколько морщинок собралось в уголках глаз, когда Хшэнь, нахмурившись, повернулся к ментору.

— Ну что же вы молчите? Его накажут?

— Вилар исключён из МВА, можете быть довольны, — насилу сдерживая себя, ответил Флар. Заметив довольную ухмылку, проступившую на лице преподавателя, сделал глубокий вдох, стараясь справиться с гневом. Не помогло. Ему по-прежнему хотелось размозжить череп Хшэня о ближайшую переборку. — Совет ждёт вас.

— Зачем? — вскинулся учитель. — Разве видео было недостаточно? Вы же показали им, как он на меня набросился?

— Я также показал им, как вы избивали свою ученицу. — Дайлан представил, как душит Хшэня его же поясом от кимоно. Стало немного легче. — Как это у вас называется? Обучающий процесс?

Мужчина усмехнулся, стараясь за этой усмешкой скрыть беспокойство. Он, конечно, сегодня немного погорячился, но ничего страшного не произошло. Арийке уже давно пора перестать быть неженкой. Поваляется пару часов в лазарете и будет как новенькая.

— Именно. Обучающий процесс. Если бы вы не забрали у меня Таро, она бы сегодня сумела дать отпор. А так — по-прежнему тряпка.

Теперь уже Хшэня хотелось разложить на молекулы.

— Может, Совет и закроет на это глаза. — Ментор чувствовал, что теряет над собой контроль, голос предательски дрогнул:

— Но я нет. Тронешь её снова, и я сделаю так, что ни одна капсула тебе уже не поможет.

Угрозы мальчишки учителя едва ли напугали, лишь вызвали раздражение.

— Вы два влюблённых идиота! Ты и Даггерти! Носитесь с Таро, не понимая, что этим ей только вредите. Ты же прекрасно знаешь, что её никогда не отпустят. Только не с такой аномалией. Как думаешь, долго ли она протянет в реальном мире, полном реальных опасностей? Слабая, арийская девочка. Я лишь пытаюсь сделать из неё бойца. Для вас же она просто красивая кукла!

— Хватит пытаться! — взорвался Флар. Глаза заволокло пеленой гнева. Лишь усилием воли сумел взять себя в руки и процедил: — В общем, я предупредил. Пока только на словах. А вот насчёт Рейна — ничего не могу обещать. Не думаю, что он удовлетворится просто разговором с человеком, поиздевавшимся над его невестой. А я позабочусь о том, чтобы Даггерти увидел этот фильм. И не только он.

— Хочешь рискнуть карьерой? — с ненавистью зашипел преподаватель. — Ради кого? Ради девчонки, которая тебе даже не принадлежит. — Заметив, что задел за больное, мстительно воскликнул: — И никогда не будет принадлежать! А ты из-за неё подставляешься! Настоящий дурак!

— Совет ждёт вас, мастер Хшэнь. А вы знаете, что они ждать не любят. — Сержант посторонился, пропуская взбешённого радаманца.

Постояв с минуту в тишине, пытаясь успокоиться, с тяжёлым сердцем отправился в жилой блок. Сообщить Авену Вилару о его дальнейшей судьбе.

Шиона

— …А вечером, сразу после ужина, заглянешь к доктору Руру, — назначила мне «свидание» с ксенопсихологом медик. — Он будет ждать.

Убивать свободное время на общение с душеведом, который будет дотошно расспрашивать об инциденте с Хшэнем, мне совсем не хотелось. Но выбора, как обычно, не было.

— Хорошо, спасибо, — сама не знаю за что поблагодарила я и, быстро одевшись, отправилась на поиски друзей. Сейчас единственное, что меня волновало, это Авен. И то, какое наказание его ждёт. Опять лишат баллов? Заставят до конца цикла вылизывать санчасть? Или ещё чего похуже присудят.

Ребята отыскались в одном из залов отдыха. По поникшим плечам и грустным взглядам, устремлённым на экраны трансляторов, демонстрировавших панорамы космоса, поняла, что ничего хорошего ждать не стоит.

— Где Авен?

— С Фларом, — понуро сообщила Луора.

— Ты как? — Оторвавшись от созерцания звёзд, Нуна подняла на меня покрасневшие глаза.

— В порядке. Ребят… — сердце ёкнуло в груди, а потом забилось быстрее. — Что произошло?

Подруги переглянулись. А Тэн, даже не взглянувший в мою сторону, вдруг порывисто поднялся и в одно мгновение оказался рядом.

— Произошла ты, Шиона! — выкрикнул, привлекая внимание других кадетов. — Всё это случилось из-за тебя!

— Что… что из-за меня? — голос дрогнул, ладони стали влажными. До последнего надеялась, что Авена просто накажут. В крайнем случае, сделают ещё один выговор и припугнут отчислением. Просто припугнут.

— Он улетает сегодня, — прошептала Луора и продолжила нервно теребить тонкий кожаный шнурок, перетягивавший запястье.

— Из-за тебя, — зло выплюнул Олер.

Кажется, он готов был меня возненавидеть.

— Тэн! — прикрикнула на брата Нуна, но тот уже вошёл в раж, был не способен остановиться.

— Что, Тэн?! Скажешь, что со мной не согласна?! — Вокруг нас начали собираться кадеты, но Олеру на это было наплевать.

— Если бы не Шиона, Авен бы не стал строить из себя героя. Это всё из-за того, что ты такая слабая. Беспомощная. Какого беса ты вообще здесь забыла?!

— Тэн, заткнись! — Нуна дёрнула близнеца за руку, пытаясь оттащить от меня. Бесполезно. Сейчас Олер не слышал никого, кроме себя.

— Тебе эта академия и даром не нужна. Ты сюда поступила из-за тупого каприза. Хотела кому-то там что-то доказать! А Авен мечтал о новой жизни. Здесь, в МВА!.. Всё из-за тебя, Шиона, — повторил он глухо. Растолкав сгрудившихся возле нас «зрителей», выскочил из зала.

— Ши… — Луора коснулась моего плеча, наверное, собиралась начать успокаивать и заверять, что Тэн всё это сказал не со зла. Просто сорвался. Что ж, я бы на его месте, наверное, тоже сорвалась.

Так и не дослушав подругу, тоже поспешила прочь. Понеслась в кабинет куратора, надеясь, что найду там и его, и Авена.

Застала Флара в коридоре, разговаривающим с Приннил и Вжиком. Заметив меня, сержант быстро попрощался с коллегами, а мне велел следовать за ним.

— Шиона…

В любой другой ситуации я бы ни за что не отважилась перебить ментора. Но сейчас мне было не до соблюдения воинского этикета.

— Не выгоняйте Авена. Прошу вас! Умоляю… — По тому, как нахмурился радаманец, поняла, что мне собираются возразить, и заговорила ещё быстрее: — Вы ведь знаете, что он напал на учителя из-за меня. Авен просто пытался меня защитить. Я готова понести любое наказание! Хотите — извинюсь перед мастером Хшэнем. Или перед Советом. Перед кем угодно! Только пусть он останется. Прошу…

Затащив меня в кабинет, зачем-то усадил в кресло, сунул мне стакан воды и заставил выпить. Удерживал мою дрожащую руку в своей, пока я не проглотила всё до последней капли. И только потом, удостоверившись, что начинаю успокаиваться и меня перестаёт колотить, заговорил:

— Шиона, это не в моей власти. Решение принимал Совет, меня даже не спрашивали. Поверь, если бы это зависело от нас, ваших кураторов, мы бы не допустили его исключения, — Наверное, виду меня был жалкий. Ментор придвинулся поближе, и в его голосе, обычно или холодном, или раздражённом, теперь звучали ласковые нотки: — Послушай, Вилар один из наших лучших учеников, но он напал на преподавателя.

— Хшэнь фактически сам его спровоцировал. Прошу вас, саэр, поговорите с ними ещё раз. А вдруг они к вам прислушаются.

Радаманец грустно усмехнулся:

— Прости, но здесь я бессилен. Вилар нарушил одну из основных заповедей МВА: пошёл против старшего по званию. Он ведь не на кадета набросился. К тому же у него уже было два выговора… Авен талантлив, но ты и сама знаешь, какой у него взрывной характер. А ещё это его пренебрежительное отношение к Радаману… Иногда я задаюсь вопросом, зачем он вообще сюда поступал, если так нас ненавидит. Он как бомба замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванёт. Будет лучше, если Вилар оставит учёбу. В первую очередь лучше для него самого. И безопаснее, опять же для него. Здесь вас ещё жалеют. А за неподчинение руководству на службе будут наказывать. И не снятием баллов. Он молод и умён. Легко сможет начать всё заново.

— Начать где? У него же здесь никого нет. — До этого момента я ещё на что-то надеялась, а теперь вдруг поняла, что ничего не смогу изменить. Ни я, ни Дайлан. Жаль, нет у меня никакого «Хроноса», чтобы повернуть время вспять и всё исправить.

Флар ободряюще улыбнулся:

— Необязательно на Радамане. Он может отправиться на любую другую планету. Или вернуться домой. Теперь Вилар освобождён от военной присяги, на нём не лежит никаких обязательств.

Свободен… Из-за меня. Вряд ли он мечтал об этой свободе. После всего, что пережил, и когда до конца осталось так мало. Тэн прав, без меня было бы проще. Им всем.

Прощание с другом было коротким и невыносимо сложным. В отличие от нас, уже готовых удариться в слёзы, Авен держался молодцом. Улыбался, старательно делая вид, что ничего такого не случилось. Подумаешь, выгнали из самой престижной академии Галактики. Невелика потеря.

Мои извинения он даже не захотел слушать. Лишь отмахнулся и сказал:

— Была бы на твоём месте Нуна или Луора, да и любая другая девушка, я бы поступил так же.

На что Тэн только громко хмыкнул и демонстративно от меня отвернулся.

— И я не жалею о своём поступке. Уже давно мечтал врезать этому козлу. Жаль, рано меня оттащили.

— То есть, по-твоему, было бы лучше, если б ты его вообще прибил? — снова взвился Олер.

Он был зол. Не на Авена. На меня. Возможно, на Хшэня и членов Совета. Ведь из-за нас сейчас он расставался с лучшим другом.

— И куда теперь? — обняв приятеля, спросила Луора.

— Сержант Флар предложил мне поработать телохранителем у одного его знакомого. — Заметив, как Тэн пренебрежительно скривился, Авен добавил: — Это временно. Пока не решу, что делать дальше.

— Хотел бы вернуться домой? — теперь уже обниматься лезла Нуна, тщетно пытаясь сдержать слёзы.

— Не знаю.

Когда наступила моя очередь, Авен привлёк меня к себе и прошептал на ухо:

— Не позволяй ему больше так над собой издеваться. В следующий раз иди сразу к Флару.

— Хорошо, за меня не беспокойся, — ласково улыбнулась другу и отошла, освобождая место Тэну.

— До встречи на планете. — Простившись с Олером, Авен подхватил сумку, помахал нам на прощание и последовал за ментором. Обернулся в последний раз, прежде чем за ним сомкнулись двери. Постояв ещё несколько секунд в молчании, мы так же молча разошлись.

В последовавшие за этими событиями дни Тэн со мной не разговаривал, делал вид, что МВА покинул не только Авен. Кажется, Олер всерьёз намерился вычеркнуть меня из списка друзей. Я его не трогала, понимала, что ему просто нужно время, чтобы успокоиться. И смириться. Нам всем это было необходимо.

Общение с ксенопсихологом не прошло даром. Выслушав мой монотонный отчёт о случившемся во время тренировки, добрый доктор Рур пришёл к выводу, что до конца цикла мне следует воздержаться от уроков по дзюдзю-цу.

Освобождение от занятий с Хшэнем не могло не радовать. Правда, радость эту отравляла тоска по другу. Теперь мне было не с кем резаться в виртуальные войнушки, некого подтягивать по радаманскому, не с кем строить планы и представлять, какой будет наша служба в МРУ. Мы ведь мечтали там работать вместе. А теперь осталась только моя мечта.

Лишь когда Авен улетел, я поняла, как мне его не хватает. Без него наша дружная компания стала другой. Каждый из нас как мог пытался сбежать из унылой реальности. Я воспользовалась проверенным способом: с головой ушла в учёбу. Да и внезапные рейды неплохо помогали отвлечься, поэтому седьмой цикл закончился для нас быстро.

На выходной решили лететь в Авийон, где собирались встретиться с Авеном.

Вилар дожидался нас на стоянке. Не сразу мы узнали в одетом по-деловому парне, с прилизанной шевелюрой, да ещё и на фоне шикарного авто, нашего Авена.

— И что, этот радаманский хмырь всем своим телохранителям такие машины выдаёт? — присвистнул Тэн, оглядывая серебристую «пулю», по сравнению с которой флаер Даггерти и рядом не валялся.

— Это служебная, — с улыбкой ответил Вилар. — Меня отпустили на целый день. Хотите полетать?

Разумеется, отказываться от полёта на супердорогом авто мы не стали. Так же, как и от посещения ресторана в одном из самых престижных районов Нового Города. Авен объявил, что сегодня он наш спонсор, и мы, вечно нищие кадеты, немного поломавшись, конечно же, согласились.

— И что, ты теперь даже такие обеды можешь себе позволить? — не без зависти полюбопытствовал Тэн, оглядывая роскошную обстановку ресторана, расположенного на самом последнем этаже небоскрёба.

Прежде мне не доводилось обедать «в облаках», надо будет как-нибудь притащить сюда Даггерти.

— Изредка могу, — кивнул Вилар и сосредоточился на голографическом меню.

— А тебе эта работа вообще… нравится? — определившись с выбором блюд, посмотрела на друга Луора.

— Нормальная, — Авен пожал плечами, и по его погрустневшему взгляну сразу стало ясно, что мечтал он не о такой карьере. Приободрившись, загадочно сообщил: — Я сейчас рассматриваю и другие варианты. Как найду что-то более интересное, эту брошу. Хотя платят здесь хорошо. Кстати, вы слышали об очередном скандале, связанном с МВА?

Мы озадаченно переглянулись и покачали головами. Конец цикла выдался просто адским. Каждый день после ужина мы сразу же отправлялись в кубрики и ложились спать ещё до отбоя. Не до радаманских сплетен было.

— Последние три дня видео с тобой, Шиона, на всех каналах. О «подвигах» Хшэня теперь известно всем.

— Ого, я стала звездой, — улыбнулась кисло, не зная, как реагировать на эту новость.

С одной стороны, мало приятного в том, чтобы оказаться в эпицентре скандала. С другой — возможно, это поможет как-то прищучить Хшэня. Потому что Совет ограничился только устным внушением, которое на сэнсэя никак не подействовало. По словам ребят, эта радаманская сволочь продолжала изводить учеников, и я с дрожью ждала начала нового цикла, когда должна буду возобновить тренировки и терпеть издевательства этого гада ещё три цикла.

А точнее, целых пятнадцать недель.

— И что это даст? — хмыкнул наш неизлечимый скептик — Тэн. — Ну поругают его пару недель в новостях, а стоит СМИ пронюхать о каком-нибудь новом скандале, как о Хшэне все сразу забудут. Совет ведь ничего предпринимать не стал.

— Не скажи, — покачала головой Луора. — Как раз из-за общественного недовольства им пришлось прекратить эксперименты с Риоровской сывороткой. Может, и сейчас что-то изменится.

И как в воду глядела.

Первый день восьмого цикла начался для меня паршиво. Психолог заключил, что я вполне готова вернуться к тренировкам, а это значило: днём меня ждала очередная пытка.

И даже если Хшэнь меня не тронет, одного его присутствия будет достаточно, чтобы отравить день. Теперь, глядя на этого человека, я буду вспоминать, что именно из-за него выгнали Вилара.

Урок начался со стандартной разминки. Я старалась на изверга не смотреть, но то и дело ловила на себе его сверлящий, пробирающий до мозга костей взгляд. Так и хотелось подскочить к радаманцу и выцарапать его чёрные узкие глазки.

Никогда не думала, что это вообще возможно — ненавидеть кого-то так сильно. И бояться.

— Сейчас немного теории, а потом сразу перейдём к практике, — велев нам рассесться по кругу, начал Хшэнь. — Как и обещал, в этом цикле мы рассмотрим физиологию каждой гуманоидной расы по отдельности. Узнаем о ваших слабых и сильных сторонах. Начнём с наиболее схожих с радаманцами рас. Итак, арийцы…

Кто б сомневался! Я сидела натянутая как струна, ожидая, что вот сейчас он вызовет какого-нибудь арийца, а вероятнее всего, арийку для наглядной демонстрации. И считала минуты до конца урока.

Должно быть, увлеклась, потому что не сразу заметила, как вытянулось от изумления лицо Хшэня. Подняв взгляд, вздрогнула: в зеркальной глади отражалась высокая фигура в белых одеждах.

Онна.

Дайлан

— Сержант Флар, если выяснится, что вы как-то причастны к скандалу… — Полковник Брамэн пристально смотрел на подчинённого, желая отыскать в чертах молодого радаманца ответ на вопрос, что вот уже три дня не давал ему покоя. Но лицо мужчины оставалось бесстрастным.

— Я не имею к этому никакого отношения, — ровно ответил Дайлан.

— Хшэнь утверждает, что вы угрожали показать видео… хм, кому не следует, — недоверчиво сощурился военный. — И вот о нём знают все.

— Не припомню такого разговора. Но если у мастера Хшэня имеются доказательства.

Полковник раздражённо крякнул:

— К счастью, доказательств у него не имеется. Иначе тебя бы уже лишили званий и выгнали из МВА к бесовой бабушке! Ты же знаешь, Совет ненавидит скандалы. А в последнее время в новостях только о нас и говорят. — На развилке коридоров Брамэн остановился, давая понять, что разговор окончен. Воспитательную беседу он провёл, внушение подчинённому сделал, а значит, можно с чистой совестью считать эту тему закрытой. Полковник знал, что Флар врёт, но из-за симпатии к сержанту и антипатии к Хшэню решил замять это дело. — Ну и чего ты добился? — задал напоследок риторический вопрос и тут же сам на него и ответил: — А ничего! Хшэнь работает в академии ещё с тех пор, когда я сам был мальчишкой. Его не станут выгонять из-за какого-то видео. А вот тебя…

— Повторяю, я понятия не имею, как эта информация просочилась в сеть, — всё так же спокойно ответил Дайлан, лицо его при этом было лишено всяких эмоций.

— Ладно, притворюсь, что поверил, — сдался военный. В конце концов, чем меньше он знает, тем лучше для него самого.

— Надеюсь, шумиха скоро уляжется.

Хотел уже отпустить сержанта, но слова прощания застряли в горле. Брамэн невольно вздрогнул, заметив, как на другом конце коридора показалась Провидица. Она редко наведывалась в академию и, даже когда это случалось, полковник старался избегать встреч с её святейшеством, потому что испытывал перед ней ничем не объяснимую робость. Да что там!

Он откровенно её побаивался.

Слухи об этой женщине ходили разные, но все они сводились к одному: Онна принадлежала к какой-то древней и очень могущественной расе, обладающей возможностями, которые им, радаманцам, даже не снились. Поговаривали, её святейшество была изгнана из своего родного мира. А может, бежала сама… Более десяти лет назад она появилась на Радамане. Неожиданно. Свалилась им как метеор на голову и с тех пор щедро делилась своими дарами, помогая открывать новые системы и с лёгкостью завоевывать новые планеты.

Обычно её святейшество двигалась не спеша, с особой, присущей только ей одной величавой грацией. Но сейчас она явно спешила, шлейф светлого плаща, сколотого на груди крупной золотой брошью, еле слышно шелестел, скользя по полу.

— Не к добру это, — только и успел пробормотать полковник и растянул губы в притворной улыбке. — Ваше святейшество, какое счастье…

— Следуйте за мной. Оба, — в обычно тихом, ласковом голосе сейчас звучали стальные нотки.

Мужчины переглянулись и покорно потащились за Провидицей.

— Сержант Флар, вы меня разочаровываете, — опустив приветствия, сразу приступила к обличениям Онна. Шла уверенно, не сомневаясь, когда и куда нужно повернуть. Хотя обычно гости путались в бесконечных лабиринтах МВА, могли с лёгкостью в них заблудиться. Провидице же, казалось, здесь был знаком каждый закуток. — Всегда считала, что для вас самое главное — это благополучие ваших кадетов. И вот я узнаю, что Шиону Таро безжалостно избивает её же учитель. Очень неприятное было зрелище. И что же вы предприняли? Как решили эту проблему? — Онна на секунду остановилась и требовательно посмотрела на сержанта. По крайней мере, Дайлану показалось, что сквозь густую вуаль глаза женщины цепко его изучают.

Брамэн едва сдержался, чтобы не выругаться, и заговорил первым, опередив подчинённого:

— Уверяю вас, ваше святейшество, Совет провёл с преподавателем надлежащую беседу. Больше этого не повторится.

— Беседу? — Онна хмыкнула и снова заспешила по коридору; военные едва поспевали за ней. — Немного поздновато начинать воспитывать мастера Хшэня, не находите?

— Но… что же вы предлагаете? — Брамэн судорожно сглотнул. Понял, куда так торопится её святейшество. Как назло, именно сейчас Хшэнь тренировал отряд Таро. — Если желаете, чтобы он извинился… Боюсь, с этим могут возникнуть сложности.

У сэнсэя был непростой характер, и полковник понимал, что гордец ни за что не станет просить прощения у какой-то сопливой девчонки.

— Это только всё усложнит.

— Не говорите глупости! — раздражённо воскликнула Провидица, и Дайлан отметил, что впервые слышит её голос. Не тихий, похожий на лепет умирающей шёпот. А настоящий, живой. Да и сама Провидица, всегда казавшаяся ему какой-то аморфной, нереальной, сейчас предстала женщиной во плоти. Подвластной эмоциям и человеческим страстям, — Ни мне, ни Шионе не нужны его извинения.

— Тогда я вас не понимаю, — окончательно растерялся военный.

— Тут и понимать нечего. Сейчас вы прикажите этому человеку покинуть академию. Навсегда. В МВА полно талантливых стажёров, не верю, что вашему мастеру не найдётся замены.

Брамэн почувствовал, как всё тело покрывается потом, и рубашка липнет к спине. На лбу тоже выступила испарина, которую полковник нервно стёр тыльной стороной ладони.

— Но я… я не имею права принимать такие решения без одобрения Совета. Они будут в ярости!

Рука, затянутая в белоснежную перчатку, взметнулась вверх, заставляя радаманца умолкнуть.

— Подумайте ещё раз и ответьте самому себе, кого вы больше хотите расстроить: меня или ваш Совет? — Глядя на то, как съёжился её собеседник, Провидица со вздохом добавила: — Успокойтесь, полковник. Скажете, что это было моё решение. Со всеми претензиями пусть обращаются ко мне. Но этого вашего мастера уже сегодня не должно быть в академии! — И не дожидаясь, пока военный придёт в себя, бесшумно вошла в зал.

— Пойдёмте, саэр. Желание дамы — закон, — даже не пытаясь скрыть удовольствия, получаемого от этого разговора, Дайлан последовал за Провидицей.

Шиона вздрогнула, увидев Онну, чем вызвала у радаманца невольную улыбку. Маленькая, пугливая девочка. Не его.

Но это не значит, что он перестанет защищать её и оберегать.

Девушка была настолько шокирована появлением её святейшества, что даже не заметила, как учителя увело начальство. И как ментор громко объявил отряду:

— На сегодня урок закончен. До ужина у вас свободное время.

Ребята, радостно зашумев, поспешили в раздевалки. Провидица подозвала Шиону, и та, словно загипнотизированная, направилась к ней.

— Как кролик, добровольно спешащий в пасть удава, — пробормотал мужчина и встрепенулся, поняв, что за чушь пришла ему в голову.

Её святейшество только и делала, что защищала Шиону. Хотя понять причину этой странной опеки Дайлан, сколько ни пытался, так и не смог.

 

Глава 11

Грани любви

Появление Провидицы застало меня врасплох. С одной стороны, мне бы радоваться, ведь благодаря Онне пыточный урок закончился. С другой — стоило её святейшеству приблизиться, как на меня нахлынуло смятение. Уже несколько недель я спрашивала себя, что же на самом деле испытываю к этой женщине: симпатию, недоверие? Страх? Не каждый может похвастаться таким могущественным покровителем. Наверное, мне всё-таки повезло. Но когда этот самый покровитель решает тестировать на тебе препарат с сомнительными свойствами, поневоле начинаешь задаваться вопросом, а так уж ли благи его намеренья?

Наш разговор оказался коротким и, как обычно, оставил меня в растрёпанных чувствах. Онна беспокоилась о моём здоровье, физическом и психологическом. Боялась, что инцидент с Хшэнем пагубно повлиял на моё психоэмоциональное состояние. Другими словами, имела все основания полагать, что я уже здесь свихнулась.

Я успокоила её святейшество, заверив, что сходить с ума пока что не собираюсь. Чувствую себя нормально, учусь прилежно, совершенствуюсь в чтении воспоминаний и морально готовлюсь к финальной игре.

— Как развиваются твои отношения с коммодором Даггерти? — выслушав мой отчёт, поинтересовалась Онна.

Похоже, моя личная жизнь заботила её куда больше моих побед на учебном фронте.

— Вроде бы ладим. Он скоро должен вернуться. — Кажется, я уже научилась улавливать перемены в её настроении и сейчас чувствовала, что её святейшество не удовлетворилась столь скудным ответом. Пришлось продолжить: — Начинаем готовиться к свадьбе. Думаем пожениться сразу же после моего выпуска.

— Это хорошо, — кивнула Провидица, явно довольная таким прогнозом. На миг коснувшись моей руки, легонько сжала её и сказала, прежде чем уйти: — Больше он тебя не обидит.

Вот так закончилась ещё одна наша странная беседа.

Сначала я не поняла, кого она имела в виду, а позже выяснилось, что Хшэня попросили из академии. Подозреваю, инициатором его увольнения стала Онна. Снова защищала меня?

Вопросы, загадки, головоломки… И ни малейшего проблеска прозрения. Решила, что как только вырвусь из академии, всерьёз займусь поисками ответов. Сейчас же передо мной стояла одна единственная цель: закончить МВА и при этом действительно не свихнуться.

И пусть одним монстром в ней стало меньше, но занятия с другими монстрами ещё никто не отменял.

Восьмой цикл нам запомнился бесконечными рейдами, жёсткой муштрой и не менее жёсткими наказаниями, порой незаслуженными. По крайней мере, это мы так считали, а какая каша варилась в головах менторов — одним Создателям было известно.

В выходной я просыпалась чуть ли не со слезами. Наверное, если бы не долгожданная встреча с Рейном, никуда бы не полетела. Осталась бы в кровати: обниматься с подушкой и грезить о будущем.

Чувствуя себя какой-то амёбой, кое-как собралась и поплелась в столовую на диетический завтрак. Пока запихивала в себя несъедобную кашу, представляла, что бы сделала, стань я вдруг управителем Федерации. Перво-наперво велела бы сжечь ко всем радаманским бесам запасы ненавистной крупы, а в академическое меню ввела бы вкусные и сытные завтраки.

И да! Ещё много-много кофе. В постель. Каждому кадету.

Простившись с ребятами в космопорту, поспешила в объятия любимого.

— Вижу, что по мне скучали, — довольно заключил Даггерти, когда я с радостным визгом повисла у него на шее.

Сдержать эмоции не получилось. Два цикла я не находила себе места, и вот он здесь. Стоило ощутить такой знакомый запах, такое долгожданное тепло рук, по-хозяйски обхвативших меня за талию, и я поняла, что взлетаю к небесам. И все проблемы кажутся незначительными, а жизнь снова играет яркими красками.

Только с ним.

— Я тоже по тебе скучал, солнышко, — не дожидаясь, пока до меня дойдёт смысл его первой фразы и я начну возмущаться, добавил Рейн и смял мои губы в жадном поцелуе.

Дыхание перехватило от фейерверка чувств: наслаждения, восторга, желания. Он прижался ко мне теснее, властно скользнул языком ещё глубже, дразня этим поцелуем нас обоих, ведь мы понимали, что потом всё равно придётся остановиться.

Как-никак зал космопорта не то место, где можно столь явно демонстрировать свои чувства. Пришлось даже упереться ладонями в коммодорскую грудь, таким образом намекая, чтобы поумерил свой пыл и сдержал порывы. Пока у нас мозги окончательно не отключились.

— Ре-е-ейн.

— Извини, увлёкся, — без малейшего раскаянья признал Даггерти и с большой неохотой отстранился. Постарался взять себя в руки и перенаправить ход своих не слишком благочестивых мыслей в иное русло: — Фейрус показал мне видео.

Я внутренне напряглась, ожидая, что вот сейчас он начнёт в подробностях живописать, как именно будет наказывать Хшэня. Наверняка уже заранее подыскал место для его безымянной могилки. К счастью, я ошиблась. Рейн уже успел успокоиться и заверил, что намеренно искать с ним встречи не станет. А вот если радаманец сам попадётся ему на глаза… Тогда он за себя не отвечает.

— Главное, эта сволочь больше тебя не тронет, — благодушно заключил Даггерти.

А я с облегчением выдохнула.

— Куда летим? — спросила, когда флаер, быстро набирая скорость, устремился к радужному небу. — Сегодня хорошая погода. Может, в парк…

— А может, лучше домой? — не стал дослушивать моё замечательное предложение Рейн и пояснил с улыбкой: — В парке ведь люди, — открыто намекая, что то, чем он собрался со мной заниматься, не предусматривает наличие зрителей.

Рука радаманца удобно устроилась на моём колене, правда, надолго там не задержалась. Скользнула вверх и замерла на внутренней стороне бедра.

Я вздрогнула, закусила губу, застигнутая врасплох такой прытью. С одной стороны, мне не хватало его ласк, и слабая плоть с готовностью откликалась сейчас на каждое его прикосновение. С другой — я не ожидала, что это будет первое, чего возжелает же них, когда меня увидит.

Видать, рано открыла доступ к телу.

— Ты сегодня в брюках, — с оттенком разочарования отметил Даггерти и как бы между прочим обронил: — Люблю, когда ты в юбке, — явно намекая, какой от меня ожидается дресс-код в выходные дни.

— Рейн, мы ведь никуда не торопимся, — попыталась осторожно избавиться от возбуждающих прикосновений. Не тут-то было. — Может, сначала слетаем в парк, поговорим?

— Мы и дома можем прекрасно поговорить. — Вот она непрошибаемая мужская логика. — Ты даже не представляешь, насколько я по тебе соскучился. — Бессовестный искуситель таки добрался туда, куда так настойчиво стремился: меня бросило в жар, внизу живота уже ощутимо тянуло.

Наверное, чтобы окончательно сломить сопротивление, подался ко мне, собираясь поцеловать, когда я испуганно вскрикнула:

— Рейн! — Едва не задев, над нами пронёсся флаер, а наш резко вильнуло в сторону. — Хочешь, чтобы до свадьбы мы не дожили?!

— Ммм… нет. Сейчас у меня другие желания. — Даггерти издал страдальческий вздох и вернулся к своим прямым обязанностям — вождению. — Как насчёт компромисса? — не унимался он. — Сейчас летим ко мне, а во второй половине дня — прогулка и ужин в ресторане. Тебе ещё надоест со мной разговаривать.

Кашлянув, не без опаски призналась:

— Обещала ребятам, что сегодня освобожусь пораньше. Так что поужинать, наверное, не получится.

Как и ожидала, нахмурился, всем своим видом давая понять, где именно он видел мои планы.

— Что так? Уже и одного вечера без тебя не могут?

— Договорились помочь Авену с обустройством в новой квартире. Он на днях переехал. — Кажется, мои объяснения только всё усугубили. Лицо коммодора стало каменным. — Его ведь из-за меня отчислили, — добавила спешно и, не дожидаясь, пока Рейн нафантазирует себе невесть что, рассказала о том, как Авен единственный встал тогда на мою защиту. И чем это для него закончилось.

Думала, Рейн если и не проникнется симпатией к Випару, то хотя бы поймёт, почему нам сегодня придётся расстаться пораньше.

Не понял и, даже не пытаясь скрыть недовольства, с упрёком проговорил:

— Мы ведь не виделись два цикла.

— Его я тоже теперь редко вижу. Пойми, я ему обязана. И он мой друг.

— Как скажешь, — буркнул тихо.

До конца полёта поползновений в мою сторону больше не предпринимал. Весь его словарный запас внезапно свёлся к лаконичным «да», «нет», «угу», а с лица исчезла хитрая улыбка, по которой я так соскучилась.

Пыталась расшевелить жениха, расспрашивала его о том, как прошло путешествие, а в ответ получала односложные реплики. Решив не отчаиваться, рассказала о своих буднях в МВА и играх, что чуть ли не каждую неделю устраивали нам менторы. Рейн вроде бы и слушал, но особой заинтересованности не проявлял. Казалось, думал о чём-то своём, отстранённом.

Оказавшись в квартире, коротко поинтересовался:

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо, я не голодна.

— Выпить?

Отрицательно покачала головой.

— А вот я бы чего-нибудь выпил. — И пошёл на кухню: успокаиваться при помощи алкоголя, параллельно просматривая поступившие голосообщения.

Я опустилась на диван, неловко поёрзала, осматривая уже знакомую обстановку, машинально отмечая, что бы изменила в интерьере, будь на то моя воля. Тряхнула головой, прогоняя глупые мысли. Не о том сейчас стоит беспокоиться.

Обернувшись, облокотилась на широкую спинку и стала наблюдать за тем, как Рейн колдует над высоким бокалом, время от времени бросая взгляды на голограмму: торс седобородого мужчины, судя по униформе — военного. Голограмма сообщала, что завтра коммодора Даггерти ждут в министерстве для отчёта об экспедиции.

Рейн по-прежнему хмурился, отчего лоб его пересекала глубокая складка, черты лица заострились, а губы сжались в тонкую линию.

Можно подумать, я на свидание к любовнику отпрашиваюсь! В кои-то веки Авен попросил о помощи, и мне не хотелось ему отказывать. Это как-то не по-дружески. Он-то меня всегда выручал.

Задумавшись, не сразу заметила, что одна голограмма сменилась другой. На сей раз над столом, мерцая, красовалось объёмное изображение молодой женщины, по виду ровесницы Рейна. Холёная брюнетка с яркой, выразительной внешностью и не менее «выразительным» бюстом.

— Спасибо за вечер, Даг. Как буду в Авийоне, обязательно повторим, — прочирикала голограмма и, послав воздушный поцелуй, уступила место следующему изображению.

Интересно, что эта фифа собралась с ним повторить?

От переизбытка эмоций я чуть с дивана не свалилась. Наверняка покраснела, потому что щёки вдруг запылали. А внутри уже просыпалось, обжигая, неприятное чувство. Ревность.

Рейн никак не отреагировал на сообщение. Закончив с приготовлением коктейля, отключил устройство и всё с той же невозмутимой физиономией направился ко мне.

— Даг? — Я с жадностью покосилась на бокал в его руке, запоздало осознав, что мне сейчас алкоголь тоже не помешал бы. — Какое милое прозвище.

— Шериз моя давняя подруга, учились вместе, — развалившись на диване, снизошёл до пояснений Даггерти. — Она редко бывает в Авийоне. Вчера позвонила и пригласила на ужин.

Представила, как я весь прошлый вечер «умирала» в спортзале, истязаемая Фларом. А мой жених тем временем таскался по ресторанам в компании какой-то сексапильной подружки. И после этого ещё недоволен, что я просто хочу увидеться с Виларом!

Уф, кажется, сейчас зарычу.

— И как прошёл этот ваш ужин? — Мне бы заткнуться и забыть о незнакомке, но воображение (чтоб его!) подсовывало провокационные картины: романтическая обстановка, приглушённый свет, тихая, ненавязчивая музыка и двое голубков — сидят за столиком и воркуют, вспоминая былое.

А там, кто его знает, какое оно, это былое…

Отставив бокал, Рейн потянулся ко мне, чтобы обнять; скользнул губами по изгибу шеи. Наверное, решил, что попсиховать он вполне может и после постели.

— Думаю, не стоит медлить. Раз у тебя такой плотный график, — целуя, прошептал с издёвкой.

Интересно, на какую реакцию рассчитывал? Что я тут же лихорадочно начну срывать с себя одежду, лишь бы поскорее удовлетворить его плотские желания?

Боится, бедолага, не успеет.

После его слов мне стало совсем не до интима. Выскользнув из рук радаманца, нервно прошлась по комнате, не зная, куда себя деть, что сказать и как разрядить обстановку. Ссориться не хотелось, но и ублажать жениха, проглотив насмешку, да ещё и когда все мысли только об этой самой Шериз, — нет уж, увольте.

— Шиона? — Даггерти вопросительно поднял бровь. Ему и в голову не могло прийти, что я тут начну выделываться и посмею лишить его того, что он уже по праву считал своим. А то, что мне сейчас не до любовных игр, ему, похоже, глубоко наплевать.

— И долго ты с ней ужинал?

— Начинается… — Запрокинув голову на спинку дивана, Рейн отрешённо уставился в потолок. Наверное, где-то там надеялся отыскать ответ на мой, в общем-то, простейший вопрос.

Толи не зная, что сказать в своё оправдание, то ли просто из вредности, с объяснениями не спешил, отчего я ещё больше занервничала. Стояла в нескольких шагах от него, не способная пошевелиться, и, кусая до боли губы, всматривалась в черты ставшего родным мне человека. Надеялась услышать правду и в то же время до дрожи боялась, что правда эта мне не понравится. Разом перечеркнёт все надежды на наше счастливое будущее.

Ещё одного предательства я простить не смогу. И переживу навряд ли.

Хорошенько помучив молчанием, Даггерти выпрямился и, с интересом наблюдая за моей реакцией, признался:

— Долго. А после ужина полетели в клуб. «Элизиум». Помнишь такой? Кажется, там ты целовалась сначала с Дионом, а потом с Дайфларом, — ещё одна искра, способная в один миг разжечь пламя ссоры.

— И как? Понравилось в клубе? — Отвернулась, не желая, чтобы он и дальше читал мои эмоции. В этом Рейну не было равных.

Так же, как и в том, чтобы трепать мне нервы.

Отойдя к стене, представлявшей собой одно сплошное окно, глянула на простиравшийся внизу город, лабиринты улиц, подсвеченные огнями рекламных щитов.

— Было неплохо. Муж Шериз, правда, такой зануда.

Вздрогнула, огорошенная неожиданным заявлением. Обернувшись, пристально посмотрела на жениха.

— Вы были втроём?

— Да, Шиона, мы были втроём! — с раздражением подхватился Даггерти. Залпом допив то, что ещё плескалось на дне бокала, отправился на кухню за добавкой. — Хочешь, хоть сейчас вас познакомлю. Только бы ты успокоилась, — и снова в его голосе мне слышалась насмешка.

— Не хочу, — прошептала, чувствуя, как ревность вытесняет обида.

— Ты ведь никогда не забудешь мне ту измену? — Рейн горько усмехнулся.

— А ты, похоже, меня в этом упрекаешь, — вернулась к изучению простиравшегося за окном пейзажа. Взгляд упёрся в соседнее здание, своей верхушкой, казалось, пытавшееся дотянуться до самого неба. — Удивляешься, почему ревную? А ты хотя бы раз задумался, каково мне всё время находиться вдали от тебя, не зная, ни где ты проводишь время, ни с кем встречаешься…

— Вообще-то ты сама жаждала поступить в академию, — припомнили мне и это. — А теперь предъявляешь претензии. Может, вместо этого попробуешь просто мне доверять? Это облегчило бы жизнь нам обоим.

Вот, значит, какие мы правильные. Безгрешные.

— А сам-то? — не сдержавшись, хмыкнула я. — Как насчёт того, чтобы прислушаться к своему собственному совету и не психовать просто из-за того, что я хочу увидеться с друзьями? Глупо к ним ревновать.

— А я и не ревную. Но мне неприятно, что, встречаясь со мной так редко, ты всё равно предпочла их.

У-у-у… упрямый баран!

— И я тебе уже объяснила почему. Один раз! Всего один раз Авен попросил меня об услуге.

— И что, твои Луора и Нуна не подскажут ему, какого цвета выбрать коврики и в какой угол лучше задвинуть кактус? — Нет, определённо, ему нравится доводить меня до белого каления. — Можно подумать, без тебя там не разберутся!

— Может, и разберутся, — огрызнулась раздражённо. — Но я тоже хочу поучаствовать.

— Да пожалуйста. Могу хоть сейчас тебя к ним доставить! — И, не дожидаясь ответа, ринулся к лифту.

— Рейн, — попыталась его задержать, а потом в голове будто что-то щёлкнуло: и снова у него кто-то крайний!

Тогда, изменив, обвинил в своей слабости арийские традиции, запрещающие отношения до свадьбы. Теперь ему не угодили мои друзья. Почему я должна разрываться между ним и ребятами? Даже не пытается понять и войти в моё положение. Вместо этого только и делает, что язвит, и забрасывает меня упрёками.

— А знаешь что? Доставь! Не хочу тратить время на скандалы. Там от меня будет больше толку.

— Как пожелает моя принцесса. — Даггерти вошёл в лифт и жестом ненавязчиво предложил выметаться из его квартиры.

Видать, раз с постелью вышел облом, то и терпеть меня дальше нет смысла. За время полёта не проронил ни слова. Мне тоже с лихвой хватило нашего утреннего общения, поэтому сидела, отвернувшись к окну, снедаемая противоречивыми чувствами. И расставаться больно: уже заранее знала, что до следующей встречи сама себя изведу, буду мучиться, не находя себе места. И первой сделать шаг к примирению не позволяла гордость.

Хватит! Я и так в этих отношениях только и делаю, что уступаю, сглаживаю углы, ищу компромиссы. А он привык диктовать условия, требовать и добиваться своего. Любыми способами.

— На выбор подвенечного платья у тебя времени, я так полагаю, тоже ещё не нашлось? — совершая посадку, ни с того ни с сего вдруг изволил заговорить Даггерти.

— Пока не нашлось.

— Понимаю… Друзья, конечно же, важнее подготовки к свадьбе.

— Постараюсь за этот цикл подыскать что-то в сети, — всё-таки сделала маленький шажок навстречу.

— Можешь не спешить.

И как это понимать? Мы уже сомневаемся, хотим ли вообще жениться? После одной несчастной ссоры?

К счастью, флаер уже приземлился, и пытка под названием «общение с женихом» подошла к концу.

— Тут я, наверное, с тобой соглашусь. Спешить не буду. Всего хорошего! — вместо прощального поцелуя очень хотелось залепить нахалу прощальную пощёчину.

— Веселись с друзьями! — послал мне вдогонку.

— Так и сделаю! — крикнула и, развернувшись, поспешила прочь.

Рейн

Выскочив из флаера, рванулся было за ней, но в последний момент передумал. В таком состоянии, когда внутри всё клокочет от гнева, о перемирии не могло быть и речи. Да и Рейн не считал, что виноват в скандале, а значит, не он должен искать примирения. Может, сегодня и вспылил, но спровоцировала его Шиона.

Заметив на другом конце площади затрапезного вида забегаловку, ринулся к ней. В этой части Старого Города Рейн бывал редко, брезговал наведываться в такие кварталы, но сейчас любое место сгодится. Главное, чтобы имелась выпивка.

Несмотря на ранний час, в баре было не протолкнуться. Публика здесь подобралась разношёрстная. В основном инопланетяне, члены экипажей космических кораблей, — сделал вывод Даггерти, вспомнив, что отсюда до космопорта менее часа полёта.

Протиснувшись к барной стойке, заказал себе двойную текилу, с которой расправился в один момент, и велел андроиду повторить.

Думал, получится успокоиться. Но нет, вспоминая их ссору, только ещё больше распалялся. А алкоголь, разжигая кровь, разжигал и пламя гнева.

Он как дурак ждал встречи, чуть ли не дни считал, мечтая о ней. А она предпочла редкие мгновения с ним посиделкам с друзьями. Которых и так видит каждый день!

Ещё и это патологическое недоверие… Рейн в сердцах ударил бокалом по барной стойке, отчего тонкое стекло расчертили трещины. Робот тут же убрал повреждённую тару и выставил перед посетителем новый бокал, ловко наполнив его очередной порцией текилы.

Так уж ли сложно ему довериться?

Там, во снах, всё было проще. Там Шиона была другой, верила ему безоговорочно. И тот Рейн, кажется, по-настоящему её любил.

Уже не раз Даггерти спрашивал самого себя, что же он испытывает к своей невесте. Привязанность? Безусловно. Влечение? Однозначно. Любовь? Возможно.

Иначе как ещё назвать эту болезненную тягу, это желание постоянно находиться с ней рядом. Эту неспособность насытиться её телом, жажду обладать ею снова и снова.

Или же всё дело в снах? Иногда они были настолько реальны, что, проснувшись, Рейн не сразу мог понять, где заканчивается иллюзия и начинается реальная жизнь. Тот Рейн любил свою Шиону. Вдруг то, что испытывает он к арийке, — всего лишь эмоции, навеянные фантазиями? Отголоски безумных снов.

Или же он не настолько оверон, насколько им себя считает.

Мысли, хаотичные, тревожные, одна за другой проносились в сознании. Не обращая внимания ни на суету вокруг, ни на громкую музыку, мужчина продолжал думать о прошлом, настоящем, будущем. О своей невесте. О том, что незаметно для себя самого стал зависимым от испытываемого к ней чувства.

И это его пугало.

— Всегда пьёшь в одиночестве? — раздался совсем близко голос с томными нотками, а по плечу скользнула изящная ладонь.

Девушка пристроилась рядом, глянула на своего визави и, чему-то улыбнувшись, обратилась к бармену:

— Мне то же, что и этому угрюмому красавчику, — произнесла с лёгким акцентом.

«Ещё одна арийка», — пронеслось в голове. Рейн машинально прошёлся взглядом по стройной фигурке в коротком, облегающем платье.

— Грустим? — Девушка сделала небольшой глоток и снова ему улыбнулась, на сей раз игриво, явно рассчитывая на продолжение знакомства вне стен забегаловки.

— Размышляем, — односложно ответил Даггерти. От зеленоглазой красотки исходил едва уловимый аромат парфюма, очень похожий на тот, что так любила Шиона.

Рейн усмехнулся, вдруг подумав, что эта арийка, в отличие от его, долго ломаться не станет. Наоборот, всё в её жестах, взгляде, кокетливой позе говорило о том, что она с радостью уединится с незнакомцем.

Когда-то такие отношения являлись для него нормой. И жизнь была спокойной. А потом в ней появилась Шиона, и о покое пришлось забыть.

Подавшись вперёд, девушка искушающе прошептала, губами почти касаясь его щеки:

— Я здесь живу неподалёку. Не хочешь проводить?

Тёплые пальцы коснулись ладони, легонько сжали её, побуждая сделать шаг. Всего один шаг, чтобы пересечь хрупкую грань, и, возможно, тогда в подозрениях невесты появится смысл.

Шиона

Весь девятый цикл меня не покидало ощущение, что всё это со мной уже происходило. Ровно год назад, накануне экзаменов, я точно также не находила себе места. От страха, тревоги, волнения. И, наверное, была бы рада, если бы чувства эти вызывали предстоящие испытания. Но нет, причина была в Рейне. Всегда в нём одном.

Иногда мне кажется, что он моё благословение. А иногда — проклятие. Я то схожу с ума от счастья и готова снова и снова благодарить Создателей за дарованную мне возможность испытать столь сильное чувство. То готова умалять их, чтобы вырвали его из сердца и помогли обрести прежний покой. Который я уже давно потеряла. В день, когда впервые увидела Рейна.

Каждое утро просыпалась с надеждой, что вот сегодня он напишет. Что угодно. Пусть даже не извиняется, пусть сделает вид, что всё, как обычно, и ничего не произошло. Я тоже притворюсь, придавлю обиду. Только бы избавиться от тревоги, камнем осевшей в груди.

Но он не писал, и с каждым днём надежда таяла, превращаясь в слёзы, которыми я ночами поливала подушку. Разумеется, мои душевные терзания были неинтересны никому, кроме меня самой. Ну, может, ещё друзьям. Но те, кажется, уже подустали от наших с Рейном баталий, поэтому на людях я старалась сдерживать эмоции. А если кто-то, вроде Флара, начинал интересоваться, откуда у меня это похоронное выражение, оправдывалась грядущими экзаменами.

Стоит отметить, не я одна ходила с кислой миной. Остальные кадеты тоже страдали частыми приступами депрессии. Вот только у них появление оной провоцировал не жестокий жених, а страх перед испытаниями.

Что касается радаманских единоборств, то на уроки с нашим новым сэнсэем, а ещё совсем недавно выпускником-стажёром, я ходила без немого протеста в душе. Парень оказался на порядок терпимее своего предшественника. И почему-то старательно избегал вызывать на бой меня (наверняка получил указания от вышестоящего руководства в лице Провидицы) или же назначал мне в партнёры Эсилью — такую же неагрессивную и недрачливую курсантку, как и я. Наши поединки больше походили на танцы ленивых гусынь. Мы подолгу топтались напротив друг друга, изредка делая выпады, настолько очевидные, что не отразить их не смог бы разве что какой-то калека. Каждый наш спарринг заканчивался дружной ничьёй, а новые синяки на моём теле теперь можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Увы, поблажки делали не все. Некоторые преподаватели по-прежнему относились ко мне враждебно. Взять того же фор Вара. Он так и не простил нам безрассудного взлома и, как и обещал, завалил нашу четвёрку на экзамене, мстительно пообещав, что встречаться в ближайшие два цикла мы будем регулярно. И сразу предупредил, чтобы в любом случае не рассчитывали на высокий балл.

Теперь мы зубрили космологию всегда и везде. В перерывах между лекциями, в столовой во время еды, вечерами в библиотеке. Однажды ночью меня разбудило чьё-то тревожное бормотание. Прислушавшись, поняла, что это Луора: бедняжка доучилась до того, что и во сне повторяла основные этапы развития Вселенной и перечисляла так любимые Синей Бородой теории, вроде теории ответвления реальностей и прочий бред.

После этого уснуть удалось не сразу. Мозг, словно пристыдившись, что он самым бессовестным образом отдыхает, когда другой продолжает работать, тоже начал воспроизводить лекции несносного профессора, которые я уже, оказывается, знала наизусть. Каждую паузу в речи радаманца, каждое его слово.

Не удивительно, что утром чувствовала себя уставшей, да ещё и пребывала в скверном расположении духа: днём нам предстояло сдавать нормативы по физической подготовке. Кураторы разбили нас на четыре группы, я оказалась в той, над которой собирался поизмываться Флар. Атак мечтала оказаться под надзором у душки Приннил…

Вот что значит «не везёт», вот только понятия не имею, как с этим бороться.

В спортзал ноги не несли, особенно после того, как на утренней поверке дорогой саэр во всеуслышание заявил, что слабакам (при этом скосил взгляд на меня; видать, за два года выработался рефлекс своеобразная реакция на произношение этого слова) придётся сдавать бесовы нормативы столько раз, сколько потребуется, чтобы дотянуть до положенного минимума. Иначе не допустят к финальной игре. А это значило, что не будет и выпуска из академии.

Печальные прогнозы.

— Таро, ты следующая, — «расправившись» с очередным кадетом, ментор взглядом велел мне перебираться на маты.

— Удачи, — шепнула Нуна. Она только что отстрелялась у Вжика и теперь, счастливая и довольная продемонстрированными результатами, отдыхала, разлёгшись на полу.

Луору позвала Приннил, а Тэн всё ещё ждал своей очереди.

Быстро разувшись, отправилась к садисту, отчаянно надеясь, что сегодня как раз один из тех редких дней, когда Флара-сволочь заменял Флар-человек. Увы, зачастую доминировало первое его «я», второе проклёвывалось очень и очень редко. В основном во время неформального общения и никогда — на тренировках.

— Начнём с отжиманий в упоре лёжа. Четыре сета по двадцать пять раз, — зыбкая надежда на сострадание исчезла, даже не успев толком появиться. — На каждый подход у тебя по полминуты. Не уложишься — будешь повторять.

— Есть, саэр!

— Готова? Начала!

Первый сет дался легко, второй и третий — сложнее. На четвёртом я, по привычке, уже готова была отдать Создателям душу и, когда пропиликал сигнал на браслете, скрежеща зубами, пыталась отжаться в двадцатый раз. Представила, как меня сейчас облают, а потом накинут ещё один подход (это в лучшем случае), и со стоном повалилась на мат.

А ведь всё так хорошо начиналось…

— Две минуты перерыва, потом упражнения на пресс и подтягивание.

Снова едва не застонав, на сей раз от облегчения и благодарности к Флару номер два, перевернулась на спину. Прикрыла глаза, собираясь расслабиться и провести эти минуты в мире грёз, например, на любимой Арии, но почувствовав, как в меня ввинчивается чей-то пристальный взгляд, вынуждена была вернуться в унылую реальность.

Ментор устроился рядом возле распластавшегося на матах тела, не желая оставлять это самое тело в покое.

— Ты опять плакала, — не спросил, констатировал. — Из-за Рейна?

Я тут же выпрямилась, ощутив, как вместе с потом по телу начинают бегать мурашки.

Уже и ночью за нами следят?!

— Думала, во время отбоя в кубриках не ведётся наблюдение.

— Не ведётся. Но у тебя каждое утро глаза красные. — Придумать очередную байку-оправдание мне не дали, добавив категорично: — И не говори, что это из-за экзаменов. С ними ты справляешься успешно.

— Фор Вар? — попыталась прикрыться сволочным профессором. Всё лучше, чем откровенничать о Рейне.

Теперь на меня смотрели со снисхождением, мол, нашла, кому лапшу вешать на уши. Ещё одно старинное радаманское выражение, не так давно позаимствованное у здешних аборигенов.

— Шиона, я знаю тебя почти два года, вижу каждый день. И могу понять, когда ты искренна, а когда врёшь.

И этот туда же! Любитель анализа моих слов и эмоций.

— Иногда мне кажется, что ты только притворяешься с ним счастливой, — глядя куда-то вдаль, на отдувавшихся с другими менторами кадетов, задумчиво произнёс сержант. — А может, просто ещё не знаешь, что такое настоящее счастье… Думаешь, что так и должно быть.

— В любых отношениях бывают взлёты и падения. Ссоры — это нормально.

— Действительно считаешь ваши отношения нормальными? — горькая усмешка. — Подумай и реши для себя самой, сможешь ли прожить в таком напряжении долгие годы. Твоя жизнь принадлежит только тебе. Не ему. Ты ещё можешь её изменить. Пока не поздно. — Очередной тихий сигнал, и ментор поднялся. Возвышаясь надо мной, добавил будничным тоном: — А с фор Варом я поговорю. Он уже на вас достаточно отыгрался. Готовься к следующему упражнению.

Ошарашенно кивнула в ответ.

Это что сейчас такое было? Завуалированное признание в любви и прозрачный намёк на то, что мне не помешало бы произвести рокировку?

— Три сета по тридцать раз, — активировался Флар номер один и в своей любимой издевательской манере гаркнул: — Таро, хватит валяться! Тебе здесь не пляж, и ты не на курорте!

А я-то все эти два года считала иначе…

Мысленно послав первого Флара куда подальше, потащилась к турникам.

Жуткий цикл подошёл к своему завершению, а с ним закончились и экзамены. К финальной игре меня всё-таки допустили.

Впрочем, как и всех остальных второкурсников. И теперь мы со страхом и предвкушением ждали начала десятого цикла.

Последнего.

А потом свобода или, по крайней мере, её видимость и долгожданная свадьба. Если, конечно, Даггерти за эти тридцать семь дней сам не произвёл рокировку и не поменял меня на какую-нибудь более сговорчивую невесту. Я ведь, по его мнению, капризная стерва. И, наверное, потому он так ни разу и не написал. Решил, видите ли, повоспитывать. Воспитатель бесов.

В Авийон летела, не зная, увижусь ли с женихом или проведу этот день с друзьями. Несколько раз сама порывалась отправить ему сообщение, но гордость сдерживала эти порывы. Настроение было хуже некуда. Из-за сволочного поведения Рейна, из-за собственных страхов, из-за философских размышлений Флара.

Почему-то тот уверен, что я к Даггерти испытываю не любовь, а болезненную привязанность. Думает, раз опыта в сердечных делах у меня раз, два и обчёлся, значит, я не способна отличить настоящие чувства от призрачных.

Так ли это? Вдруг он прав? Или же ему просто хочется в это верить, а заодно убедить в этом меня.

Если бы Каори тогда не заартачилась, уже давно бы стала лиэри Даггерти и, полагаю, сумела бы выдрессировать Рейна.

Или он её. А я бы осталась жить, спокойная и счастливая, под крылышком у родителей. Эта мысль мне не понравилась. Не про родителей, а про то, что Рейн может достаться кому-то, кроме меня. Наверное, я мазохистка, раз намерена связать свою жизнь с самым невыносимым в мире человеком. Но другого мне не надо.

Осознание этого пришло неожиданно, стоило увидеть его на парковке: спокойного, улыбающегося мне, как ни в чём не бывало. Едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

К счастью, вовремя остановилась. Всё-таки мы вроде как в ссоре. И пусть обида прошла, уступив место очередному приступу безумного счастья, выставлять напоказ свои чувства я не собиралась.

Не в этот раз.

Попросив друзей подождать меня возле аэробола, направилась к жениху. Тот стоял, привалившись спиной к светлому флаеру, и, скрестив на груди руки, встречал меня безмятежной улыбкой.

— Привет, солнышко.

Я всё-таки позволила себя обнять и даже чмокнуть в кончик носа. От следующего поцелуя, предназначавшегося моим губам, увернулась.

— Всё ещё дуешься? — сощурился радаманец.

— А ты? — спросила, глядя на него настороженно.

Не скрою, надеялась, что он прилетит. Но не ожидала столь тёплого приёма. Как будто и не было цикла полного игнора и предшествовавшей ему ссоры.

— Нет, с чего бы? — искренний и такой невинный взгляд.

— Ты не писал…

— О тебе могу сказать то же самое.

И кому это здесь недавно стукнуло тридцать три? Явно не Рейну.

— Вечером у нас встреча со свадебным распорядителем, — не стал зацикливаться на разборках Даггерти. — А сейчас можем прошвырнуться по магазинам. Мне тут посоветовали пару бутиков в Новом городе. Чтобы ты потом не психовала, что свадьба на носу, а у тебя до сих пор нет платья.

Может, все радаманцы страдают раздвоением личности? Хотя в случае Рейна правильнее будет говорить о нескольких индивидах, успешно уживающихся в одном. Несносном, самоуверенном, но таком любимом.

Помахала друзьям, давая понять, что к Авену они сегодня без меня, и посмотрела на новенький флаер, сверкающий в лучах Алого Солнца.

— Симпатичный. А чем тебе старый не угодил?

Меня снова сграбастали в охапку и снова наградили поцелуем, нежным поцелуем в губы, в котором не чувствовалось ни нетерпения, ни с трудом сдерживаемой страсти. Скорее, он выражал радость от новой встречи и говорил, как сильно по мне скучали.

— Это для тебя, — лёгкими прикосновениями губ щекоча мочку моего уха, прошептал Рейн.

— Ага, — млея от удовольствия, пробормотала я. Очнувшись от сладостного наваждения, посмотрела на него удивлённо. — В смысле для меня?

— Я тут подумал, что, если продолжу каждый цикл дарить тебе по книге, ты меня разоришь, — негромко рассмеялся Даггерти. — А собственный флаер тебе в любом случае скоро пригодится.

Не сумела сдержать улыбку. Всё-таки переживает. И раскаивается. Иначе бы это я сейчас уговаривала его отправиться по магазинам, а не он меня. И не садилась бы в свой замечательный, шикарный подарок.

Значит, понял-таки, что обидел и наверняка весь цикл страдал приступами вины. А написать мне не позволяла гордость. Уступив соблазну, потянулась к любимому и в качестве благодарности за презент чмокнула его в щёку.

— Значит, я прощён? — заключил он с довольным видом.

— Прощён и помилован. На этот раз, — уточнила хитро.

— А мы постараемся, чтобы следующего раза никогда не было.

Чудесное обещание, которое, мне очень хотелось верить, мы оба сумеем сдержать.

 

Глава 12

Опасные игры

— …Вы прошли долгий путь, многое пережили, многому научились. Однако не думайте, что завтра всё закончится. — Сцепив за спиной пальцы, полковник Брамэн с важным видом выхаживал по платформе, а нам, будущим выпускникам, ничего не оставалось, кроме как, задрав головы, покорно внимать его пафосной речи. — Наоборот, это только начало! Начало новой жизни. Кто-то из вас после выпуска продолжит обучение в ВВА или Лётной школе. Кто-то пополнит ряды защитников Федерации на Радамане или на любой другой нашей планете. А кто-то останется в МВА, строить своё будущее здесь, в этих стенах. И пусть каждого из вас ждёт своя судьба, сейчас цель у всех одна: с честью выдержать последнее испытание и показать, чего вы достигли за эти два года.

Машинально скосила взгляд на парящего неподалёку дрона. Меня так и подмывало показать тому общепринятый неприличный жест. С трудом удержавшись от соблазна, снова стала изображать из себя истукана, мысленно повторяя, что ещё несколько минут, и очередная съёмка закончится.

— На этот раз всё будет по-другому, — тем временем вдохновенно вещал саэр. — В прошлом году вы продемонстрировали умение работать в команде. Завтра каждый будет сам за себя. Вам предстоит бороться за победу и за своё будущее. Разрешается… всё. Кроме нанесения травм, способных привести к летальному исходу.

Я судорожно сглотнула. Неугомонное воображение, подхлёстнутое словами радаманца, рисовало красочные картины этого самого «всего».

Одно дело, когда в тебя стреляют из парализатора, и ты автоматически выбываешь из игры. Другое — когда оказываешься тет-а-тет с каким-нибудь разгорячённым в пылу соревнований кадетом, который только и ждёт, как бы кулаками выбить из тебя дух и заработать за твой счёт как можно больше баллов. Убить не убьют, а вот покалечить могут запросто. И тогда придётся мне вместо праздника с друзьями отлёживаться в регенерационной капсуле.

И что самое отвратительное: за этим будет наблюдать вся планета.

Рейн.

Не хочу, чтобы он видел, как я проиграю.

А оказаться в числе победителей в любом случае не смогу. В прошлом году мне помогал Авен. Провидица. Да и Создатели были на моей стороне.

Возможно, завтра они тоже обо мне вспомнят и пошлют хоть немного везения. Вот только на одном везении далеко не уедешь. И рядом не будет друга, который выручит и защитит.

— Помните, для вас важно как можно дольше продержаться в игре. Чем больше соперников с вашей помощью выбудут из соревнований, тем выше поднимитесь в рейтинге. — В некоторых кадетах, уверена, его слова пробуждали азарт. Во мне же не шевельнулось ничего, кроме страха. — Особенно это касается тех, кто мечтает о ВВА. Проводникам тоже представится возможность продемонстрировать свои таланты.

И снова над головой послышалось назойливое жужжание, от которого пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Последние две недели меня не покидало ощущение, что из военной академии я перенеслась в киностудию, где мне навязали роль в дурацком голофильме. Нас снимали круглые сутки. Во время подъёма, на поверке, тренировках, в столовой. Отчего снова вернулось чувство, что я для них какой-то подопытный кролик.

Мы все.

— Будьте сильны, выносливы и ничего не бойтесь. Да пребудет с вами удача! — пламенно закончил полковник, и нас отпустили на отдых.

Разумеется, отдыхали мы в обществе всё тех же дронов, фиксировавших каждое наше слово, каждый наш вздох. Удивляюсь, как ещё не велись съёмки в душе.

Рейн говорит, раньше о подобных реалити-шоу не могло быть и речи. Вход в МВА гражданским был запрещён, особенно репортёрам. Ситуация изменилась несколько лет назад, когда переизбрали членов Совета. Теперешняя верхушка каждый год придумывала что-нибудь новенькое и останавливаться в своих изысканиях, похоже, не собиралась.

На нас, например, они тестировали экспериментальные препараты. Даже страшно предположить, что ждёт последующие поколения учеников.

Несмотря на волнение и нервное напряжение, уснула я быстро и всю ночь спала как убитая. Утром, спешно собираясь, убеждала себя, что победа мне не нужна, рейтинги тоже. Только бы выпуститься.

Конечно, неприятно опозориться перед всей планетой. Поэтому постараюсь быть осторожной и продержаться как можно дольше.

А там уже будь что будет.

В этот раз нам с ребятами снова повезло играть в первой сотне. Что ж, раньше кошмар начнётся — раньше и закончится.

Сразу после завтрака мы отправились в терминал, а уже оттуда стали загружаться в шаттлы, не зная ни куда отправляемся, ничто нас там ждёт. В прошлом году нам хотя бы потрудились заранее объяснить задание. Теперь же решили держать в неведенье до последнего.

Я напряглась, заметив, как в шаттле показался один из медиков. За ним вошли ещё двое мужчин в светлой униформе, у каждого в руке был внушительных размеров кейс.

— Сейчас вы уснёте, — сообщил радаманец, поравнявшись с Тэном. Опер сидел ближе всех к выходу, и ему первому досталась доза снотворного. Надеюсь, что это действительно было снотворное, а не очередное радаманское ноу-хау. — Проснётесь за несколько минут до начала игры, — С этими словами медик извлёк из кейса прозрачный куб и выпустил из него микробота. «Паучок» шустро вскарабкался по руке кадета и, вонзившись тому в плечо, в одно мгновение опустошил своё брюшко.

— У каждого из вас будет своя точка старта, — подхватил Вжик, который должен был сопровождать нас на планету. — И пять часов на выполнение задания.

Флара, к сожалению, с нами не было, и я не знала, летит ли он в другом шаттле или же будет наблюдать за «весельем» с базы. А жаль. Всё-таки с ним я чувствовала себя спокойнее.

— Задание это элементарное: суметь вовремя добраться до финиша, — со скучающим видом добавил рыжебородый ментор, а потом ещё и зачем-то уточнил: — В любом состоянии, — тем самым снова активировав мою неуёмную фантазию.

То ли саэр посчитал лишним давать более вразумительные объяснения, то ли таков был приказ вышестоящего руководства. А может, я просто прослушала, потому как уже через каких-то пару минут напряжение ушло, тело расслабилось, и я незаметно для себя самой уснула.

Чтобы проснуться…

Виски прошила острая боль. Звук нарастал, въедался в барабанные перепонки, заставлял ходить ходуном пол. Сжав голову руками, сначала зажмурилась и лишь усилием воли заставила себя осмотреться. Вой не стихал, мешая сосредоточиться, прогнать застилавшую глаза дымку. А когда та всё-таки рассеялась, сглотнула подступивший к горлу комок и ощутила резкое головокружение.

Не знаю, где у них находится финиш, но со стартом мне однозначно не повезло. Из-за пронзительного звука, нещадно бившего по ушам, не сразу почувствовала, как завибрировал браслет. А стоило его активировать, как над запястьем взвилась голограмма — таймер обратного отсчёта, сообщавший о начале игры.

Это значило, что следующие пять часов радаманцы не будут отлипать от экранов трансляторов.

Представила жениха, удобно устроившегося в кресле с бокальчиком вина или бутылочкой любимой текилы, и ощутила, как к щекам приливает кровь.

Ненавижу!

Не Рейна, конечно, а проклятый Совет. Превратили выпускной экзамен в бес знает что! Цирк! А нас в клоунов, развлекающих падкую на зрелища публику.

К счастью, жуткий вой постепенно сошёл на нет, а вот виски по-прежнему ломило. То ли из-за снотворного, то ли из-за резкой побудки при помощи мозгоплавящих звуков. А может, у меня просто разыгралась акрофобия. Что не удивительно, если учесть, где именно я очутилась.

Пока сидела, приходя в себя, появилась мысль: а не задержаться ли мне здесь до конца соревнований. Так сказать, признать поражение в добровольном порядке. Только это вряд ли спасёт. Отправят завтра играть со следующей сотней.

Посему, помечтав о несбыточном, переместилась к краю узкой и, по моему личному мнению, очень ненадёжной платформы. Ползком. Подняться на ноги пока что не решалась. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но мне сейчас было не до кинопроб.

Металлическая конструкция, на которой я находилась, стояла на берегу озера, по форме напоминавшего дождевую каплю. Или слезу. Одну из тех, что я так часто проливала по милости Рейна.

Тёмная гладь озера переливалась под лучами Алого Солнца, которое палило немилосердно — хоть раздевайся и загорай, — и в итоге уже через каких-то пару минут любования радаманским пейзажем я была вся мокрая от пота.

Где-то вдалеке, у самого горизонта, виднелись горные хребты, припорошенные снегом, а само озеро кольцом опоясывал лес. Зелёные шапки деревьев так близко приникали друг к другу, что, казалось, подо мной расстилается пушистый живой ковёр.

Тишину нарушали лишь моё дыхание да знойный ветер, коршуном круживший над головой. И ни одной живой души.

Оставалось только гадать, откуда стартовали остальные девяносто девять кадетов.

Свесившись вниз, к своему разочарованию не обнаружила даже намёка на лестницу. Значит, спуститься отсюда не получится. Единственный путь — по стропе, перекинутой через озеро. Только так я смогу добраться до вышки, расположенной на другом берегу. Голокарта, которой был снабжён браслет, соглашалась с моими выводами.

Вот только мне совсем не хотелось превращаться в канатоходца, да ещё и на головокружительной высоте в несколько десятков метров. Навскидку — не меньше тридцати.

Осмотревшись, обнаружила страховочный пояс и, снова глянув вниз, поёжилась. Конечно, страховка не позволит упасть, но от этого прогулка не становилась более желанной.

Тут же в голову полезли всякие глупости, вроде: что случится, если сверзиться с такой высоты в озеро? Подозреваю, приземление будет мало чем отличаться от приземления на сушу. Даже мой суперкостюмчик из тёмного, эластичного материала, рассчитанного на то, чтобы уменьшить боль от парализующих импульсов, навряд ли спасёт при ударе о водную поверхность.

Ветер опалял, заставлял облизывать пересохшие губы и мечтать о глотке воды. Только ради этого, хочешь не хочешь, а зашевелишься.

Браслет пиликнул, и над запястьем снова замерцал таймер, напоминая, что пора заканчивать рефлексировать и начинать действовать. На радость достопочтенной публики. И хоть дронов поблизости не наблюдалось, мне всё казалось, что за мной следят.

Превратили нас в параноиков…

Прищурившись, глянула вверх. Кучевые облака, амарантового и яхонтового оттенков, лениво плыли по небу, изредка закрывая собой звезду.

Вниз старалась больше не смотреть. Пожелав себе удачи, нацепила пояс и, несколько раз перепроверив, хорошо ли закрепила карабины — один на поясе, другой на стропе, выдохнула. Зажмурилась на миг, концентрируясь, а потом сделала первый шаг. За ним второй и третий. Стропа пружинила под ногами, отчего меня клонило то в одну, то в другую стороны.

Чем больше отдалялась от вышки, тем страшнее мне становилось. Сама того не осознавая, в волнении искусала губы: во рту появился противный металлический привкус крови.

За два года мне не раз доводилось пробовать себя в роли эквилибриста. Правда, не на такой высоте, не на таких расстояниях, не тогда, когда ветер набрасывается на тебя, пытаясь сбить с ног.

От напряжения мышцы точно одеревенели, пот застилал глаза, но я даже не пыталась его смахнуть. Шла, раскинув руки, балансируя над пропастью.

Хотелось бы добавить, бесстрашно, но, увы, это было не так.

Очередной резкий порыв всё-таки сделал своё дело: коротко вскрикнув, я сорвалась вниз. Хоть и понимала, что страховка удержит, но сердце ушло в пятки.

Интуитивно желая оказаться как можно скорее на стропе, обхватила её ногами и, подтянувшись, уселась сверху. Медленно, боясь снова сорваться, поднялась на ноги. Канат качало из стороны в сторону. Приходилось часто замирать в попытке восстановить равновесие и только потом продолжать делать осторожные шаги. Несколько раз я соскальзывала, и тогда взгляд выхватывал распростёршуюся подо мной чёрную и такую опасную гладь. Последний отрезок просто карабкалась по стропе снизу, вцепившись в неё руками и ногами, точно мартышка, мечтая только об одном: почувствовать под собой опору и дать мышцам отдохнуть.

К моменту, когда добралась до спасительной платформы, уже не чувствовала ни рук, ни ног. Разлёгшись на горячем металле, представляла, как истерзанных губ касаются прохладные капли, и я пью воду глоток за глотком, не в силах остановиться.

Браслет-надзиратель долго бездельничать не позволил, снова принялся пиликать, как бы говоря: хватит валяться, отдых окончен. Немного придя в себя, стала спускаться по лестнице вниз, торопясь ощутить под ногами твёрдую землю.

Казалось, одного этого будет достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой. А когда увидела у подножия вышки рюкзак, счастью моему не было предела. Перво-наперво вытряхнула его содержимое в траву. Едва не взвизгнув от радости, схватила флягу и помчалась к озеру, чтобы на несколько минут погрузиться в нирвану. И только утолив жажду, спохватилась: здесь, на берегу, я лёгкая добыча.

Наполнив флягу водой, быстро просмотрела скромные трофеи: кинжал в кожаных ножнах, моток верёвки для моих будущих пленников, которых я в теории должна буду полонить; однозарядный пневматический пистолет и несколько капсул с какой-то, явно токсичной, дрянью для отстрела соперников.

Наверняка такой же наборчик скаута достался каждому игроку. Парализатор нигде не просматривался. Хотя от него толку было бы куда больше, чем от ножа. Который едва ли поможет мне в схватке, если таковой суждено случиться.

В наружном отделении рюкзака обнаружился футляр, а в нём два эманала. Кого и зачем должна буду просматривать — я пока не представляла. Эта часть «сценария» тоже осталась для меня тайной, покрытой мраком.

Сложив обратно всё, кроме пистолета и капсул, чехол с которыми предусмотрительно прикрепила к поясу, активировала карту. Маршрут был намечен организаторами соревнований, мне же оставалось только следовать ему, другими словами, покорно, как на заклание, плестись навстречу новым сюрпризам и неприятностям.

Определившись с направлением, поспешила убраться с берега и найти убежище в зарослях деревьев.

В лесу, под густыми кронами, дышалось намного легче. Здесь царили сырость и полумрак. Под ногами хрустела жухлая листва, и этот совершенно обычный звук казался мне слишком громким, слишком опасным. Мог выдать меня с потрохами. Больше ничто не нарушало тишину: ни пение птиц, ни возня мелкой живности.

И тем не менее меня не покидало ощущение, что кто-то крадётся по моему следу. Наблюдает и чего-то ждёт. Паранойя, снова паранойя. Чтоб её…

Так, в постоянных оглядках и напряжении, прошёл час. Если верить карте, я уже преодолела четверть пути. Без проблем и приключений. Что не могло не радовать.

Не успела так подумать, как лес прорезал громкий крик, сменившийся не менее громкими ругательствами.

Я замерла, слыша, как в груди бешено колотится сердце. Мне бы бежать отсюда, не сворачивать с тропы. Но… крик повторился.

Луора!

До конца не осознавая, что творю, поскальзываясь на влажной земле и стремительно набирая скорость, бросилась по склону вниз. Браслет предупреждающе замерцал и стал посылать болевые импульсы — кожу словно пронзали тысячи микроскопических иголок. Таким образом мне настоятельно советовали не откланяться от заданного маршрута, а послушно следовать сценарию игры.

К сожалению, снять вредный гаджет я не имела права, а так хотелось сорвать его с руки и втоптать в землю. Но вместо этого приходилось терпеть неприятные ощущения, дабы не разочаровывать массовиков-затейников. К тому же, если останусь без карты, до финиша тогда уже точно не доберусь.

— Да угомонись же ты!

Дожила. От нервного перенапряжения уже разговариваю с собственным реквизитом.

— Выясню, что с Луорой, и сразу вернусь, — пообещала своему надзирателю, мечтая, чтобы тот наконец успокоился и прекратил терзать моё бедное запястье.

Подействовать не подействовало, но вскоре мне уже стало не до устройства, всё внимание поглотила подруга.

В последний момент я сумела затормозить, уцепившись рукой за искорёженный ствол дерева. Иначе бы полетела вниз, прямо на Луору и схватившего её урода.

Девушка сопротивлялась как могла, но здоровяк-кадет, снисходительно ухмыляясь, со скучающим выражением на квадратной роже уклонялся от её ударов и не стеснялся лупить в ответ.

В сумраке глаза Луоры светились, словно в них было заточено бесовское пламя, — пришло на ум сравнение из старой радаманской книжки; зрачки сузились, превратившись в две тёмные полосы. Как у дикой кошки. Напавший на неё парень, увы, ни разу не впечатлился. Знал, гад, что отторианка, как бы ни хотела, всё равно перевоплотиться не могла. Накануне игры всем оборотням сделали инъекцию, которая должна была блокировать трансформацию.

Ещё один суперпрепарат, изобретённый башковитыми радаманцами.

— Всё, кошечка, поиграли и хватит. Я и так на тебя убил кучу времени. Пора бы тебе уже заткнуться. — С этими словами, намотав растрепавшиеся волосы девушки на кулак и хорошенько дёрнув на себя, отчего голова её резко запрокинулась, кадет потащил пленницу к ближайшему дереву. Луора продолжала звучно ругаться, перемежая проклятия на радаманском непонятными словечками из своего родного языка. — Не трепыхайся! — раздражённого прикрикнул на неё верзила, пригрозив: — Иначе будет больно. Ты же не хочешь, чтоб я подпортил твоё смазливое личико.

Стоит отметить, с угрозами он малость припозднился. Из рассеченной губы девушки сочилась кровь, тонкой струйкой стекая по подбородку; одна скула припухла, прямо на глазах приобретала насыщенный лиловый цвет.

Удерживая «трофей» одной рукой, второй кадет подобрал с земли моток верёвки. Луора извивалась ужом. Исхитрившись, от души куснула своего мучителя за руку.

— Сука! — завопил что есть мочи здоровяк, хватаясь за повреждённое плечо.

Да я и сама чуть не заорала, когда заметила, что у девушки удлинились клыки, и её собственная кровь, запачкавшая лицо, теперь смешалась с кровью соперника.

Может, Луоре досталась просроченная инъекция…

Воспользовавшись временной недееспособностью противника, отторианка метнулась в сторону и стала карабкаться по пологому склону, получив фору всего в несколько секунд. Кадет почти мгновенно справился с болевым шоком и, зарычав не хуже оборотня, бросился следом за ней. Сбив с ног, потащил вниз. Луора ни в какую не хотела сдаваться, боролась отчаянно, пытаясь сбросить с себя кадета, которого я бы с удовольствием угомонила, если бы они перестали кататься по земле и хоть на секунду отлипли друг от друга.

Следовало поторопиться. Не вмешаюсь сейчас, и он её изобьёт до полусмерти. Или она его искусает.

Стрелок из меня никудышный, особенно по движущимся мишеням, поэтому первая ампула так и не нашла своей цели, улетела куда-то в заросли колючек. Пока я перезаряжала пистолет, разъярённый псих успел оседлать Луору и теперь, навалившись всей своей огромной тушей, связывал ей руки.

Во второй раз прицелиться оказалось проще: широкая спина парня, закрывавшая мою подругу, стала идеальной мишенью.

Даже такая мазила, как я, сумела без труда попасть в цель. Кадет судорожно дёрнулся и бухнулся на Луору, уткнувшись лицом в землю, в которой оба уже успели порядком извозиться.

Будто камень свалился с плеч. Я облегчённо выдохнула, приникла лбом к шероховатой коре, чувствуя, как спадает напряжение, а в душе поднимается радость напополам с гордостью. За саму себя. Хоть одного, но всё-таки уложила.

Надеюсь, Рейн оценит. Если, конечно, этот эпизод сочтут интересным и достойным внимания зрителей.

Как ни печально, но всему приходит конец. Развеялась и эйфория от крошечной победы. Позади раздался едва уловимый хруст — кто-то наступил на ветку, а в следующую секунду я ощутила, как плеча касается дуло пистолета.

— Попалась, Ши, — и голос такой довольный-предовольный.

Зажмурившись, тихо застонала.

Проклятье! Только не Олер!

Попытка обернуться и посмотреть в глаза заклятому другу, в чьих подлых намереньях я ни секунды не сомневалась, была пресечена категоричным:

— Не дёргайся. — После чего один за другим посыпались приказы: — Брось пистолет. Хорошо… А теперь давай, шевели ногами! — Очередной ощутимый толчок, побуждающий сдвинуться с места. — Руки подними!

— Наверное, рад до смерти, что на меня нарвался, — нехотя подчинилась, сцепив на затылке пальцы.

— Ты опять забываешь, что это всего лишь игра. Ничего личного.

— Да совсем ничего!

Если представить дружбу как нечто материальное, то после отчисления Авена наша с Тэном походила на айсберг. Большую такую ледяную глыбу, которую не в силах были растопить ни вечерние посиделки, ни совместные трапезы, ни коллективная подготовка к экзаменам. Олер делал вид, что всё в порядке, но я была уверена: он до сих пор злится. Винит во всём меня. А теперь ему представился шанс утолить обиду. Хотя бы в игре.

Заодно благодаря мне поднимется в рейтинге. Двойная выгода.

Пока мы с Тэном препирались, Луора успела выбраться из-под бессознательной туши и, в сердцах пнув ту ногой, с настороженностью следила за нашим приближением, не забывая украдкой смотреть по сторонам. Наверное, искала оружие, которое потеряла в пылу борьбы.

— Ты как, Лу? В порядке? — И хоть лица друга-предателя я не видела, но уловила в его голосе тревогу.

— Вроде того, — губы отторианки дёрнулись, едва обозначив улыбку. Луора уже успокоилась, схлынул адреналин, отчего черты лица её стали прежними. Разве что их портили следы засохшей крови и припухшая щека. Девушка смотрела то нам меня, то на Олера и явно чувствовала себя неловко, не зная, как поступить. — Тэн, это ты его? — покосилась на «отдыхающего» в грязи верзилу и, не сдержавшись, снова пнула того в бок, добавив к пинку непонятное, но очень звучное ругательство.

— Хотелось бы, — скрипнул зубами кадет. Появись Тэн на пару минут раньше, и, уверена, здоровяк на себе почувствовал бы, каково это драться с разъярённым арийцем. Который в принципе особой сдержанностью не отличался, а уж когда дело касалось его любимой…

Можно сказать, парню сказочно повезло, что я так вовремя его вырубила.

— Спасибо, Ши. — Луора виновато опустила голову, стараясь не встречаться со мною взглядом.

— Не за что. Ты бы на моём месте, думаю, поступила так же, — сказала, надеясь пробудить в отторианке совесть. При всём моём неприятии бесовых игр выбывать сейчас совсем не хотелось. Особенно на радость Тэну.

— Помоги-ка её связать. — Не переставая меня подталкивать, Олер двинулся к дереву с замшелыми корнями, уродливо выпирающими из земли.

Представила, что придётся просидеть здесь, во мраке и сырости, несколько часов, в компании деморализованного моими стараниями кадета, и с упрёком посмотрела на Луору.

Наверное, взгляд получился очень выразительным, потому что та осуждающе воскликнула:

— Тэн! Прекрати! — Так и не сумев отыскать свой пистолет, конфисковала тот у напавшего на неё бугая. Быстренько прицепила кобуру к поясу, туда же пристроила и чехол с ампулами.

— Вот только не начинай! — раздражённо цокнул ариец. — Забыла? У нас приказ: убирать противников!

— Так, может, ты и меня уберёшь? — с вызовом бросила ему девушка, интуитивно опуская ладонь на рукоятку оружия. — Я ведь сейчас тоже твой противник.

— Лу, не дури! При чём здесь ты?! — Пальцы друга, а по совместительству ещё и врага, сильнее сжались на моём плече, надавили, заставляя опуститься на землю. — Всё, у нас мало времени. Тащи сюда верёвку. Разве тебе не хочется оказаться в числе победителей?! — последнее восклицание прозвучало с упрёком. Тэн явно обвинял свою зазнобу в неуместной слабости.

— Для этого необязательно так поступать с Ши, — прошептала Луора. — Твоей, между прочим, подругой.

— Мне кажется, у него имеются некоторые сомнения на этот счёт, — усмехнулась тихо. В отличие от отторианки, я нисколько не сомневалась, что для Олера важнее: игра или дружба.

Не хочется, конечно, вот так по-глупому выбывать из соревнований. Но может, даже лучше, если сейчас меня свяжут и вырубят. Пусть уж лучше они, чем какой-нибудь агрессивный псих вроде того, что напал на Луору.

— Отпусти её, — Момент, когда пистолет снова оказался у девушки в руке, я, поглощённая размышлениями о своей скорой «кончине», как-то пропустила.

— Даже так! — лицо арийца исказилось усмешкой. — А если не отпущу? Выстрелишь?

— Выстрелю.

Наверняка они бы из-за меня поругались, и кто-то кого-то точно отправил бы в незапланированную отключку. Если бы нашему «дружному» общению не помешало появление новых участников игры. Взгляд выхватил тёмный силуэт, показавшийся на вершине склона. По коже пробежали мурашки, когда тусклый свет звезды скользнул по незваному гостю.

— Ребя-а-ат…

— Значит, для тебя важнее подружка?! — тем временем качал права Тэн, не переставая тыкать мне в грудь дулом пистолета.

— Просто не хочу чувствовать себя так же, как чувствовала в прошлом году! Когда чуть её не пристрелила! — отстаивала свою точку зрения совестливая Луора.

— Ребят, может, договорим в другом месте? Гляньте наверх.

Над оврагом раздалось утробное рычание, разнёсшееся по лесу зловещим эхо. Наши старые знакомые, уже однажды преследовавшие нас во время игры на базе МВА, показались сразу с нескольких сторон. На сей раз они имели тёмно-зелёный окрас, что позволяло им удачно сливаться с окружающим пейзажем. На одинаковых мордах — одинаковый жуткий оскал. Даже издалека мне были хорошо видны их выпирающие клыки, по сравнению с которыми клыки Луоры казались какими-то игрушечными. Ручищи сжаты в кулаки, тёмные глаза без зрачков полны жажды охоты.

Издав гортанный, пробирающий до дрожи звук, твари синхронно пригнулись, точно готовясь к прыжку, и, подобно гончим, взявшим след, понеслись в нашу сторону.

— Твою ж мать! — Тэн рывком потянул меня вверх и, больше не оглядываясь, дал дёру.

Я последовала его примеру. Хорошо помнила, как в прошлую нашу встречу оказалась в «объятиях» одного из этих милашек. Ни за что не хочу снова пережить те мгновения ужаса.

Давно я не бегала с такой скоростью. Даже когда сдавала нормативы и боялась получить нагоняй за нерасторопность от Флара, не мчалась так быстро. А сейчас летела стрелой, не разбирая дороги: по склону вверх и дальше уже, лавируя меж деревьев, уклоняясь от хлёстких веток, как будто желавших нас остановить.

Преследователи не отступали, заставляли бежать по едва различимой тропе, не давая свернуть ни вправо, ни влево. Словно куда-то гнали, за нас определяя маршрут.

Браслет больше не «жалил», а может, я просто его не чувствовала. Не чувствовала ничего. Ни тяжести рюкзака, болтавшегося за спиной, ни рези в боку, ни пота, нещадно щипавшего глаза.

Постепенно деревья стали редеть. Сумерки рассеивались, разбавляемые косыми лучами Алого Солнца. Я посильнее сцепила зубы, рванула ещё быстрее, почти нагнав мчавшегося впереди Тэна.

К счастью, вовремя успела притормозить. Отскочила в сторону, иначе бы оказалась в одной ловушке с Олером.

Взметнулась вверх сухая листва, потревоженная тонкой прозрачной сетью. Мгновение, и Тэн оказался в ней, как уж в мешке, подвешенный к высокой сосне.

А моё тело, которое уже, кажется, действовало вне зависимости от приказов мозга, понеслось дальше. Луора осталась позади. В какой-то момент я просто о ней позабыла. И пленение Олера выветрилось из памяти. Остались только инстинкты, желание убежать как можно дальше, оторваться от погони.

Не сразу осознала, что преследователи отстали. Ещё какое-то время продолжала мчаться, пока не почувствовала, что всё, не могу. Если не остановлюсь сама, то через пару метров просто рухну.

Стаскивая на ходу рюкзак, поплелась к поваленному дереву, мечтая, как я сейчас на нём развалюсь, откупорю флягу и выпью всё до последней капли. И буду надеяться, что хотя бы несколько минут удастся провести в покое. Отдышаться, прийти в себя, свериться с картой, чтобы понять, где нахожусь.

Шаг, и под ногами исчезает опора. Земля раскрывается чёрным зевом, затягивая меня в темноту.

 

Глава 13

Шаг в никуда

Кажется, я ненадолго отключилась. Пришла в себя, когда небо сотряслось громовыми раскатами, и на кончик носа шмякнулась дождевая капля. За ней последовала вторая, угодив мне в лоб. Ещё несколько упало на пересохшие губы.

С жадностью слизав холодную влагу, открыла глаза. Двигаться не хотелось; вернее, было боязно. Вдруг при падении я себе что-нибудь повредила. Всё-таки падать на бетонный пол, пусть и с небольшой высоты, не очень приятно. Благо рюкзак немного смягчил приземление.

Лежала, не шевелясь, наблюдая за тем, как небо, такое далёкое, видимое в просвете медленно смыкавшегося надо мной люка, стремительно темнеет, и на нём отчётливо вырисовываются белые всполохи. Их так много, что кажутся ненастоящими. Никогда не видела столько молний сразу.

Дождь усилился, тучи расползлись по всему небу, не оставив шанса даже самому крохотному лучику света просочиться сквозь багровую пелену. Я продолжала лежать, бездумно глядя на то, как плавно сходятся половинки люка, закрывая меня от непогоды. Вот они, лязгнув металлом, коснулись друг друга. Звуки грозы стали далёкими, едва уловимыми. Теперь меня окружали кромешная тьма, сырость и холод.

Замечательная компания.

Снова начал вибрировать браслет, побуждая подняться.

— Достал! — буркнула раздражённо. Собрав в кулак последние силы, приняла вертикальное положение, едва не зашипев от боли. Поясница противно ныла. Но, кажется, кости целы, а уж с ушибом пару часов как-нибудь проживу.

Раскрыв рюкзак, перво-наперво нашарила флягу, сделала несколько жадных глотков, лишь усилием воли заставив себя оторваться от прохладного горлышка. Это все мои запасы до конца соревнований, так что стоит оставить немного и на потом.

Мысленно проклиная радаманцев в целом и бесову академию в частности, а также саму себя за то, что умудрилась в неё поступить, поднялась и стала осматриваться. Я стояла посреди облицованного металлом тоннеля. Свет, излучаемый браслетом, выхватывал стены, и, смешиваясь с тьмой, растворялся где-то вдалеке подземелья.

Надеюсь, хотя бы здесь не обретаются эти жуткие клыкастые твари. Ещё одной встречи с ними моя и без того израненная психика точно не перенесёт. Тогда уже одной регенерационной капсулой не отделаешься, придётся вправлять и мозги.

Перевернув руку запястьем вверх, развернула карту. Маячок указывал, что следует поворачивать направо и идти прямо, пока не окажусь на развилке коридоров.

Вспомнив, что из оружия у меня остался только нож, которым, надеюсь, не придётся воспользоваться, тем не менее вытащила его из рюкзака. На всякий случай. Одна из ампул разбилась, а от других без пистолета мало толку. Но избавляться от них пока что не стану, вдруг повезёт разжиться оружием.

Следующие полчаса шла, вздрагивая от несуществующих звуков, которые подсовывало воспалённое воображение, шарахаясь от несуществующих теней, что, как мне чудилось, скользили по стенам, преследуя меня, заманивая в ловушку. Видно, хорошенько приложилась головой. Почти что до глюков.

Спустя ещё какое-то время тьма начала расступаться, а вскоре я уже стояла в ярко освещённом просторном помещении, из которого расходились три широких тоннеля да имелась в наличии дверь с биометрическим сканером. Карта советовала её открыть и выяснить, что же за ней находится.

Вознеся Создателям короткую молитву и попросив для себя любимой немного везения, прижала ладонь к сенсорному экрану. И, о чудо, заслонка послушно отъехала в сторону. Только хотела переступить порог, как кто-то выскочил из комнаты, налетел на меня и, сбив с ног, ураганом понёсся к центральному проходу. А я больно плюхнулась на пятую точку.

— Яспер! — крикнула вдогонку кудрявому смерчу, и этот невольный крик, отразившись от стен, эхом разлетелся по подземелью. — Маленький засранец.

Ариец, как и я, всегда осторожничал. Во время рейдов старался избегать стычек с соперниками и удирал при малейшей опасности. Считал, что так у него больше шансов добраться до финиша невредимым.

Поднявшись, вошла в комнату. Небольшое круглое помещение оказалось совершенно пустым. За исключением одного единственного кресла, в котором полулежала незнакомая девушка. Точно не из кадетов. Хотя, кажется, я уже её где-то видела. Возможно, бывшая выпускница.

Глаза незнакомки, точно остекленевшие, смотрели куда-то в потолок. При моём появлении девушка даже не шелохнулась. Сидела, абсолютно безразличная ко всему происходящему. Точно восковая фигура. Чью голову венчал тонкий серебристый обруч.

Не без опаски подойдя к объекту просмотра, спешно извлекла из футляра свой эманал. Девушка никак не отреагировала на моё приближение, и я, надев обруч, встала у неё за спиной, ожидая, когда активируется устройство.

Вскоре уже погружалась в чужие воспоминания. Незнакомка поначалу сопротивлялась, но для меня сломать её блок не составило труда.

Сейчас я находилась в своей стихии, делала то, что давалось мне без усилий и, не буду скрывать, приносило мне удовольствие. Словно наркоман с жадностью впитывала в себя чужие воспоминания. С высоты птичьего полёта глазами девушки видела необъятных размеров лес. И посреди него поляну — крошечную тёмную точку, являвшуюся конечным пунктом нашего путешествия.

Образ померк, и я снова очутилась в подземелье, вместе с незнакомкой прошла по туннелю, а потом — по лесу до самого финиша.

Теперь, благодаря её воспоминаниям, я знала о каждой ловушке, каждой опасности, подстерегавшей меня на пути к победе. Знала, как их обойти. Каждый образ ярким штрихом отпечатался в памяти. Девушка заворочалась, стала сопротивляться, выталкивая меня из своего сознания. Видения померкли.

Стянув обруч, тихонько прошептала:

— Спасибо.

Незнакомка никак не отреагировала на мою благодарность. Застыла в кресле, неподвижная и безмолвная. А я, получив заряд в виде полезных сведений, поспешила к выходу, благодаря организаторов игры за такой приятный и полезный бонус.

Теперь победа не казалась такой уж недостижимой. Всё ещё может получиться! Главное — избегать стычек с кадетами. Одного я уложила — плюс мне в карму. На других даже зариться не буду.

Ладонь уже почти коснулась сенсорной панели, когда снаружи послышались громкие восклицания и звуки борьбы. Кто-то сошёлся в рукопашной, и мне совсем не хотелось тоже принимать в ней участие.

Короткий крик, за которым последовал глухой удар об пол чего-то тяжёлого; по-видимому, тела. И снова всё стихло. Я стояла, едва дыша, напрягая слух, пытаясь понять, поджидает ли меня кто-то снаружи. Потоптавшись на месте ещё какое-то время, всё-таки решилась выйти. Не торчать же здесь вечность. Дрожащей рукой коснулась сканера. Тот мягко замерцал, и металлическая створка медленно поползла в сторону.

Первое, что увидела, — это направленное на меня дуло парализатора. А потом услышала громкое восклицание:

— Тьфу ты, Шиона! Я тебя чуть не подстрелила!

Рука соскользнула с рукоятки ножа, а с губ сорвалось облегчённое «фух». Кажется, ещё поиграю.

— Я хотела обследовать комнату, но дверь не открывалась, а потом на меня напала Ирита, — кивнула подруга на девушку, чьё лицо, покрытое бледно-жёлтыми узорами, сейчас выражало благоговейное спокойствие. Как удачно, что её повстречала не я, а Нуна! — К счастью, Сурин была без оружия, правда, злая как бес. Еле с ней справилась.

— И скольких ты уже… того?

— Семерых, — гордо задрав подбородок, сообщила подруга.

Я тихонько присвистнула.

— Ого.

— А ты?

— Одного, — понуро вздохнула.

Нуна распотрошила рюкзак Ириты. Не обнаружив ничего, что могло бы оказаться нам полезным, швырнула его обратно к пребывавшей в отключке хозяйке.

— И это отличный результат! Поверь. Некоторые выбыли ещё в первые минуты, так и не заработав ни одного балла. — И пока шли по тоннелю — благо наши маршруты совпадали — подруга рассказала о том, как она и ещё дюжина кадетов очнулись все вместе. Кто-то успел удрать, кто-то сразу начал отстреливаться. В итоге из той группы «выжили» только Нуна и ещё трое кадетов-парней, да и то, потому что вовремя сумели смыться. Остальные закончили игру, даже не успев её начать.

И, наверное, окажись я среди тех ребят, не продержалась бы и минуты. Может, даже хорошо, что стартовала одна, а не в компании соперников.

— Не верится, что почти добрались. — Нуна ободряюще мне улыбнулась и стала ловко взбираться по лестнице.

— Вокруг поляны полно ловушек, — предупредила я и в свою очередь рассказала о подсказках, что выудила из чужих воспоминаний.

— Ничего, справимся, — оптимистично заключила подруга. Поражаюсь её выносливости и даже немного завидую. Нуна не выглядела ни испуганной, ни усталой. Наоборот, кажется, получала от игры удовольствие. И её совсем не смущала съёмка.

Не успели выбраться наружу, как чуть не попали в перестрелку. Несколько кадетов, прячась за деревьями, отстреливались из парализаторов. Благо они были настолько увлечены пальбой, что поначалу нас не заметили. Люк находился у замшелого валуна, за которым мы и укрылись.

— Может, сбежим под шумок? — прошептала одними губами.

— Не успеем. Сразу пристрелят, — подруга целилась в кадета, что расположился в нескольких метрах от нас. В любой момент он мог нас увидеть. И таки увидел, но Нуна его опередила. Закатив глаза, парень рухнул на землю и после непродолжительных конвульсий затих. Когда противников поубавилось — один сбежал, ещё четверо ликвидировали друг друга, — Нуна «добила» оставшихся двоих, радостно сообщив: — Восемь, девять и десять!

Из-за той истории с фор Варом шансы подруги поступить в ВВА значительно уменьшились, и теперь она старалась сделать всё возможное и невозможное, чтобы подняться в рейтинге.

У нас оставалось чуть меньше полутора часов, чтобы достигнуть финиша. Пришлось разделиться, потому что мой браслет снова начал беситься, требуя следовать за маячком на своей собственной голокарте, а не за тем, за которым шла Нуна.

Для каждого из нас начинался самый сложный этап игры. «Выжившие» — самые сильные кадеты, вроде Нуны, и самые везучие, вроде меня, — стекались к поляне. Я шла, увязая в разбухшей после дождя земле, вся грязная, измученная, голодная, и старательно вспоминала, где расставлены ловушки. Вслушивалась в каждый шорох, в каждый малейший звук.

Нервы, словно струны старинного инструмента, были натянуты до предела, того и гляди начнут лопаться. Я едва сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Сбросить с плеча тяжеленный парализатор, позаимствованный у одного из проигравших, избавиться от рюкзака и что есть мочи мчаться к поляне, чтобы наконец осознать: всё закончилось. Я справилась! Два невыносимо сложных, полных физических и моральных испытаний года остались позади.

Верила ли, что сумею дойти до конца? Нет. Хоть и не переставала надеяться. Не будь у меня аномалии, от меня уже давно бы избавились. Если не тогда на космическом корабле, после истории с допингом, то во время учёбы.

Но Федерации нужны Проводники, и меня тянули, пытаясь сделать сильной, выносливой, бесстрашной. Не скажу, что во всём я преуспела, но кое-чего за эти два года точно достигла.

Жалею ли, что оказалась в МВА? И да, и нет. Да — потому что не знаю, какое теперь меня ждёт будущее. Что оно мне принесёт.

С другой стороны, не поступи я тогда так опрометчиво и своевольно, и сейчас, возможно, была бы самой несчастной женщиной на планете. Бесправной, красивой куклой, каковой когда-то считал меня Рейн. Годной лишь для того, чтобы рожать наследников и ублажать в постели мужа, в перерывах между его изменами.

Наверное, два года назад я действительно такой и была. Просто куклой. Слабой, ведомой. Но теперь уже мало что осталось от прежней Шионы. Изменилась я, тем самым изменив и отношение к себе жениха.

Теперь не он выбирал меня. Я выбрала его. Его и такое будущее. Каким бы оно ни оказалось, но это был мой выбор. Моё решение.

Все эти мысли пронеслись в голове за мгновение до того, как я увидела бегущую мне наперерез Нуну. Девушка радостно улыбалась: ещё совсем чуть-чуть, и мы обе достигнем финиша. Я уже видела транспортники, поблёскивавшие в лучах вновь показавшегося Солнца, и медиков, обступивших победителей. До голографической завесы, опоясывавшей поляну, было рукой подать. Стоит её пересечь, и мы окажемся среди счастливчиков.

Всего несколько шагов отделяло меня от Нуны. И от целившегося в неё кадета, неожиданно показавшегося из своего укрытия.

Ни секунды не колеблясь, я сделала выбор. Загородила подругу собой.

До самого вечера отсыпалась в регенерационной капсуле и к ужину чувствовала себя рождённой заново. Одеваясь в медкабинете, с удовольствием оглядывала своё отражение в зеркале. Нигде ни царапинки, ни синячка. И глаза сияют. А ещё такое ощущение, словно с моих плеч сняли стопудовый груз, и я вот-вот воздушным шариком упорхну в небо.

Не знаю, как быстро получу назначение и начну служить на благо Федерации, но, хочется верить, что хотя бы цикл после выпускного смогу посвятить любимому. Рейн, кстати, обещал об этом позаботиться: выбить для нас несколько недель, чтобы отпраздновать свадьбу и отправиться в медовый месяц на круизном лайнере на какую-нибудь экзотическую планету. Желательно подальше от Радамана.

Послав воздушный поцелуй своему отражению, которое сегодня мне ужас как нравилось, продолжила собираться. Все экзамены остались позади, финальная игра закончилась. И пусть я оказалась в числе проигравших, меня это нисколько не волновало. Я ведь не бездарно продула, а совершила, можно сказать, героический поступок: загородила собой подругу. Ну а организаторы игры могут катиться к бесам со своими правилами.

Перед самым ужином менторы собрали нас для обсуждения наших достижений и промахов. В отличие от меня, Флар кадета Таро героем не считал. Во всеуслышание назвал моё поведение на соревнованиях отвратительным. Мол, за два года я так ничему и не научилась, не научилась следовать приказам, а это главное качество, которым должен обладать каждый радаманский офицер. После чего устало вздохнул — понял-таки, что воспитывать меня уже поздно, — и переключился на других радаманских офицеров.

Похвалил Нуну, одной из первых достигших финиша. Тэн, кстати, тоже оказался среди счастливчиков. Правда, успел добежать до поляны в последние минуты.

А вот бедняжке Луоре снова не повезло. Стычка с очередным соперником закончилась для неё поражением. Девушка уснула, чтобы, как и я, очнуться уже на базе, под присмотром чутких медиков МВА.

Отторианка немного грустила из-за своего проигрыша, но искренне радовалась за близнецов, а заодно утешала меня. Хотя я себя расстроенной совсем не чувствовала.

После ужина Тэн потащил нас в зал отдыха распивать бутылочку коньяка. За два года так и не поняла, где он их прячет, от менторов и пронырливых ботов. В зале мы были одни. Уже отыгравшие кадеты отсыпались по кубрикам. Те, что должны были играть завтра, тоже отдыхали, набираясь сил перед непростым днём.

А мы сидели перед огромными экранами, передавая по кругу пузатую бутылку, любовались космическим пейзажем, не без грусти вспоминая все самые яркие моменты, что связывали нас с МВА.

Два года пролетели незаметно. Казалось, ещё вчера я была запуганной девятнадцатилетней девчонкой, с разбитым сердцем покидавшей родную планету. Одна, без друзей и родных.

И вот, спустя двадцать циклов, я, Шиона Таро, — без пяти минут офицер Объединённых военно-космических сил Галактики. Не знаю, как родители и Рейн, но лично я собой очень гордилась.

— Знаете, я буду скучать по МВА. — Нуна светло улыбнулась, хотя в голубых глазах её читалась тоска.

— И я немного, — поддержала подругу.

А та, решив не раскисать, уже веселее предложила:

— Может, партию в го?

— С Шионкой не играю! Она всегда выигрывает, — не преминул попенять мне Тэн.

— А вы попробуйте сыграть в паре, — легонько пихнула его локтем в бок Луора, побуждая перебраться поближе ко мне.

Сама же устроилась возле Нуны.

— Тогда можно, — сразу согласился близнец. Пересев на оккупированный мною куб, еле слышно сказал, так, чтобы услышала только я: — Спасибо, Ши. Никогда не забуду, что ты сделала для моей сестры. И… извини за утро.

— Пролетели, — улыбнулась я. Сделала первый ход, дотронувшись до сенсорной доски, и на том месте, которого коснулся мой палец, замерцала синяя полусфера.

Вечер закончился для Олера ещё одной победой, а для меня — долгожданным примирением с другом.

Спустя несколько дней на табло вывели итоговые результаты всех экзаменов и финальной игры. Я оказалась достойна МРУ, Луора и Тэн могли смело претендовать на поступление в Лётную школу. Ну а Нуна… весь день была сама не своя от счастья. Она одна из немногих удостоилась чести подать прошение в ВВА.

Засыпала я в обнимку с подушкой, грезя о своём недалёком будущем. Завтра наш последний день в академии.

Утром — торжественная церемония в главном зале МВА. Встреча с Советом, вручение дипломов, награждения за заслуги и наконец сборы. Прощание с менторами и преподавателями, с базой, на много циклов ставшей для всех нас домом. Ну а после обеда — отлёт на планету. И снова сборы, не менее приятные. На вечеринку с отрядом. Решили отмечать до победного конца, то есть до полной отключки.

После этого начнётся новая глава моей жизни. Надеюсь, это будет очень счастливая глава.

— Офицер Таро! — Рейн вытянулся по стойке «смирно» и шутливо отдал мне честь. — Рад приветствовать вас на Радамане!

— Вообще-то это мне так полагается тебя приветствовать. Как старшего по званию, — рассмеялась я и, отбросив все церемонности, поцеловала своего жениха.

— Ты это заслужила, солнышко. Сегодня твой день и все почести тоже твои, — лишь на миг прервавшись, прошептал мой любимый коммодор и вернулся к столь увлекательному занятию: исследованию моих губ своими и дразнящим ласкам языка.

Немного позже, уже когда летели в фамильный особняк Даггерти, Рейн проговорил:

— Твои родители ждут не дождутся, чтобы с тобой поговорить. А Фейрус мне все уши прожужжал своими грандиозным планами. Всё порывался устроить сегодня банкет в твою честь, но я сказал, что на вечер у тебя планы. Еле уговорил его отложить сабантуй на пару дней. Кстати, уже выбрали, где будете отмечать?

— Угу. В одном из клубов Старого Города. Говорят, крутое место. Хотя сама я там никогда не была.

— Если хочешь, твой верный водитель тебя туда с радостью доставит. Почти безвозмездно, — явно напрашивался в провожатые Даггерти, да ещё и при этом пытался стребовать с меня плату. Понятное дело, какого рода.

— Лучше я воспользуюсь твоим подарком, — едва не удержалась, чтобы показать жениху язык. Настроение просто зашкаливало! Давно я не была так весела. — Надо же наконец-то обновить машинку.

— Не в силах больше сдерживать любопытство, выпалила: — Рейн, а ты видел игру? Меня часто показывали?

Все последние дни я маялась от нетерпения, желая узнать, какие же из моих приключений запечатлели дроны.

Рассказ Даггерти немного разочаровал. Оказывается, я успела мелькнуть всего в нескольких эпизодах. Далеко не геройских. Первый — когда просматривала незнакомку, ещё раз — когда спасалась бегством от выведенных радаманцами чудовищ и когда гуляла над озером. Причём негодяи показали момент, когда я, выдохшись, ползла по стропе снизу, изображая из себя мартышку, а не дефилировала по ней, как модель.

— А! Ещё видел, как ты приняла на себя удар вместо Нуны и подстрелила того парня. Забыл, как его зовут, — уже на подлёте к дому вспомнил о самых главных моих подвигах Даггерти.

— Хвала Создателям! — облегчённо выдохнула я, отстёгивая ремень безопасности. — Хотя бы пару достойных фрагментов. Ты небось уже решил, что я совсем трусиха и бездарь.

— Скажешь тоже! — хмыкнул Рейн и посмотрел на меня с удивлением. — Ты показала себя только с лучшей стороны. Не наплевала на друзей. А это очень важное качество для солдата: жертвовать собой ради своих товарищей. Повезёт тому, кто в МРУ станет твоим напарником.

— А Флар утверждает, что из меня вышел паршивый офицер, — надула я губы.

— Он просто бесится, вот и сморозил глупость, — и снова эта хитрая улыбка.

— Бесится? — переспросила недоумённо.

— Из-за того, что ты покидаешь МВА. И больше не будешь в его власти. — Рейн придвинулся ближе и, обняв меня, притянул к себе. Пощекотал жарким шёпотом нежную кожу за ушком: — Теперь только в моей.

Не ответить на поцелуй я не могла, уж слишком манящими были его губы. Сначала нежными и мягкими, потом — всё более требовательными. Кислорода во флаере катастрофически не хватало… Увы, очень скоро счастью пришёл конец, на крыльце показалась высокая фигура Фейруса.

— Ре-е-ейн. Там л'эрд Арвейл.

Даггерти издал не то стон, не то вздох, всем своим видом показывая, как он страдает.

— У л'эрда Арвейла дар появляться в самый неподходящий момент! — И, не желая сдаваться, с искушающей интонацией добавил: — Может, когда наговоришься с Фейрусом и родителями, мы уединимся в твоей комнате, и я помогу тебе собраться.

— По-моему, ты больше по части раздевания, чем одевания, — хихикнула я, отстраняя от себя этого соблазнителя. А тот, ни в какую не желая отстраняться, продолжал увлечённо покрывать поцелуями скулу и прикусывать мне мочку уха. Вот никакого чувства приличия. Даже собственного дяди не стыдится.

— Готов помочь тебе с первым этапом! — с готовностью откликнулся коммодор и всё-таки вытряхнулся из машины.

— Кто б сомневался, — с улыбкой пробормотала я.

Пригладив волосы и одёрнув юбку, последовала за женихом. К сожалению, быстро отделаться от Фейруса не получилось. Дядя Рейна потребовал подробный отчёт об игре, о моём самочувствии, настроении и планах на вечер. Не забыв также допросить, как прошла утренняя встреча с Советом.

— А меня наградили знаком отличия, — напоследок похвасталась я и продекламировала врезавшиеся в память слова полковника Брамэна, одарившего меня символ академии — нагрудным знаком в виде платиновой бесконечности: — За достижения в сложной науке чтения воспоминаний! Мне сказали, что я самый сильный Проводник, выпустившийся из МВА за последние годы, — как могла растягивала удовольствие, вспоминая приятные мгновения на трибуне. Это был единственный раз, когда я радовалась членам Совета и всей руководящей верхушке. — Теперь у меня есть свой собственный эманал. Так что, если нужно кого-нибудь просмотреть, обращайтесь.

Мужчины улыбнулись, правда, лицо каждого при этом имело кислое выражение. Оба так и не смогли примириться с мыслью, что я начинаю строить карьеру Проводника.

Ничего, со временем переварят и свыкнутся.

Потом на связь вышли родители, и на целый час я выпала из реальности, снова в подробностях описывая родным игру и выпускной. Мама не переставала охать и вздыхать, отец то краснел, то бледнел, когда я живописала свои приключения. Веан и Каори счастливо улыбались. На их лицах читалось столько гордости за младшую сестру, что от переизбытка чувств я едва не прослезилась. Ни один из них не верил, что выдержу и не сломаюсь. А в итоге я всех удивила. В том числе и саму себя. Пообещав родным, что на днях мы снова обязательно свяжемся, вынуждена была проститься.

— Может, хочешь перекусить? — в кабинет заглянул Фейрус.

— Нет, спасибо. Думаю, поем уже на вечеринке. А сейчас побегу собираться.

Попрощавшись с заботливым л'эрдом, уже давно взявшим на себя обязанности моего отца, помчалась наверх. Рейн тоже помчался. Оказывать посильную помощь в сборах: другими словами, отвлекать меня поцелуями и другими не менее приятными занятиями. Сначала в душе, из которого нам обоим так не хотелось выбираться, а потом и в спальне, попеременно то раздевая меня, то одевая.

К тому моменту, как удалось выставить несносного радаманца за дверь, губы, да и всё тело, пылали от чувственных ласк. Его коммодорскому высочеству, видите ли, хотелось проверить, не осталось ли где-то синячка или царапинки после лечения в капсуле. Вот он и проверял и перепроверял со свойственным одному ему энтузиазмом и дотошностью каждый сантиметр моего тела. Так, что сам едва синяков не понаставил, настолько сильно в порыве страсти сжимал мои бёдра. Да и я на нём тоже отметилась, немного пройдясь ноготками по широкой радаманской спине. Правда, никаких возражений по этому поводу в мой адрес так и не поступило.

Оставшись одна, как метеор принялась собираться, краситься, укладывать волосы и параллельно отвечать на сообщения друзей. Те уже были в клубе, не переставали хвастаться, какое это клёвое местечко и какие забористые здесь подают напитки.

— Ууу, Даггерти, всё из-за тебя, искусителя радаманского! Всё, уволен ты из помощников! — пригрозила закрытой двери и, быстро вдев в уши серьги, стала цеплять на ноги босоножки.

Вот такой, неуклюже подскакивающей на одной ноге, меня и застала Триния.

— Неплохо выглядишь. Зачёт, — оценила мой облегающий светлый комбинезон, высокие шпильки и яркий макияж девушка.

Сегодня, в честь праздника, я решила позволить себе немного больше обычного, изменила своему привычному стилю скромницы.

Кузина Рейна продефилировала в комнату и плюхнулась на кровать, закинув ногу на ногу.

— Привет, Трин. — Справившись с застёжкой на одном босоножке, принялась воевать со второй. Мой голос прозвучал немного прохладно. Триния до сих пор на меня злилась, а я уже устала искать к ней подход и делать вид, что между нами нет и не было никаких конфликтов. Впрочем, и лиэри Арвейл, не стесняясь, демонстрировала свои истинные, далеко не самые тёплые чувства. — Ты же вроде должна была быть на каком-то курорте.

— Там оказалось скучно. Вот, вернулась пораньше, — сообщила девушка и, сладко потянувшись, зевнула. — Видела эти ваши соревнования. Ты прямо воплощение благородства. Святая Ши! Всех спасла, всех защитила.

— Не всех. Только пару друзей. И то случайно.

— Да ещё и скромница, — всё в той же саркастичной манере подытожила Триния. Небрежно отпихнула лежавший на кровати кейс, чтобы самой на ней растянуть.

— Осторожнее! — поспешила я забрать эманал и переложить его на комод, пока Трин не скинула его на пол.

— А что это? — полюбопытствовала уже почти родственница.

— Устройство для просмотра воспоминаний. — Я огляделась в поисках сумочки. И куда только успела её подевать?

Триния приподнялась на локтях.

— Покажешь, как это работает?

— На тебе? — хмыкнула я.

— Нет, лучше вон на том улыбчивом брюнете.

Обернувшись, увидела застывшего у дверей Рейна. Он стоял, прислонившись к стене, и с улыбкой наблюдал за моими метаниями.

— Что на брюнете? — не понял коммодор. Видно, он только-только вошёл и был не в курсе, какие в этот раз глупости выскакивали изо рта его кузины.

— Я говорю, Шиона могла бы тебя просмотреть. — Трин похлопала по покрывалу, предлагая брату составить ей компанию. — А ты, как самый честный и безгрешный жених на этой прогнившей от порока планете, просто обязан согласиться. Ну же, Рейн, утоли любопытство младшей сестры!

Сумочку я всё-таки отыскала и снова повернулась к Рейну. Чтобы увидеть, как улыбка сползает с его лица, и он начинает хмуриться, недовольно поглядывая то на меня, то на Тринию.

— Иногда тебе такая чушь лезет в голову!

— А что здесь такого? — состроила невинное выражение лица юная Арвейл. — Вы же уже почти женаты. Вон даже платье свадебное в шкафу висит, я видела. У мужа от жены не должно быть секретов. Поправь меня, если ошибаюсь.

Я скрипнула зубами, чувствуя, как изнутри поднимается раздражение. Мерзавка в моё отсутствие лазила по моей комнате и рылась в моих вещах! И наверняка проделывала это не единожды.

— Что, Рейн, боишься? — тем временем подначивала кузена Триния.

Даггерти серел на глазах.

— Боюсь чего? — воскликнул, как мне показалось, раздражённо и тут же, поморщившись, быстро проговорил: — Давай как-нибудь в другой раз удовлетворим твоё любопытство. Шиона уже опаздывает.

— Это много времени не займёт, — слова сорвались с губ прежде, чем я успела осознать смысл сказанного. Стараясь свести всё в шутку, добавила с улыбкой: — Кто-то ведь обещал один просмотр до свадьбы.

Шутку мою он не оценил. Улыбка погасла, когда заметила, как на скулах Даггерти заходили желваки.

— Не доверяешь?

— Доверяю. Однако люблю, когда мужчина держит слово, — помимо воли мой голос звучал напряжённо. — Но если отказываешься…

— Нет. — Рейн прошёл в комнату и сел на кровать, резко подвинув вбок Тринию. — Давай, просматривай. Мне нечего скрывать.

Воздух между нами словно наэлектризовался. Казалось, ещё немного, и ударит током. Рейн смотрел на меня, то ли с вызовом, то ли с упрёком. А я стояла, не в силах пошевелиться, не способная ни приблизиться к нему, ни отступить.

— Ну же, Шиона, не тормози, — в ажиотаже потёрла ладони Триния. — Боишься, у моего кузена остались секретики, которые тебе не понравятся?

— Я верю ему, — ответила тихо. Не знаю, кого пыталась в этом убедить: себя или Тринию.

— И тем не менее хочешь меня просмотреть, — короткая усмешка.

Рейн опустил глаза.

«Да, хочу!» — едва не выкрикнула я. Хочу просмотреть и наконец успокоиться! Уничтожить последние ростки сомнений, опасений, что ещё жили во мне, и которые я никак не могла вырвать из своего сердца.

Возможно, сейчас, убедившись, что всё это время Рейн был мне верен, смогу отпустить прошлое. Больше не стану оглядываться назад, а позволю себе быть счастливой с человеком, которого люблю. Больше жизни.

— Всего несколько минут, — я не собиралась извиняться, но мои слова прозвучали как извинение. За то, что сейчас должно было произойти.

— Валяй.

Раскрыв кейс, извлекла два обруча и замерла, не решаясь к нему обернуться. Потом, отругав себя за малодушие, опустилась возле жениха. Рейн безропотно позволил надеть на себя устройство, правда, выражение лица его при этом было ледяным, и, казалось, исходивший от него холод мог заморозить любого в радиусе сотни метров. Меня начал бить озноб. Постаралась взять себя в руки и настроиться на просмотр. Ничего, потом я сумею его успокоить, найду способ залечить уязвлённое самолюбие. И ведь по большому счёту обижаться ему не на что. Год назад Даггерти дал слово. Один просмотр, и потом я стану его. Вся без остатка.

Скорее всего, если бы не Трин, я бы ни за что не осмелилась напомнить ему о том уговоре. А так… Раз уж согласился, то почему бы и нет.

Уловив, что жених пытается от меня закрыться, мягко попросила:

— Пожалуйста, не блокируйся.

Взяла его за руку. Та была холодной, и этот заразительный холод сразу передался и мне. Радаманец резко сжал мои пальцы, почти до боли. Поначалу, несмотря на мою просьбу, пытался сопротивляться, но поняв, что так просто я из его сознания не уйду, сдался на милость победителя.

Мгновение, и меня закружило в вихре воспоминаний. Самые последние оказались самыми яркими. Чудесные образы минувшего дня. Я снова пережила нашу с ним встречу, его глазами видела себя. Драгоценные минуты, проведённые вместе. Сейчас я испытывала его эмоции, его чувства. Они настолько поглотили меня, ошеломили, что на глазах помимо воли выступили слёзы.

Рейн никогда не признавался мне в любви, за всё время, что мы знакомы, не раскрыл своих чувств ни единым словом. А я даже представить себе не могла, что оверон-полукровка способен испытывать нечто подобное.

Сейчас, как свои собственные, я ощущала его безграничную нежность. Его страсть, его желание постоянно находиться со мною рядом. Его радость, когда он смотрел на меня, восторг, когда касался моих губ губами.

И над всеми этими чувствами доминировал страх. Страх меня потерять.

Я словно стала с ним единым целым, впитывала в себя его эмоции. Воскрешая воспоминание за воспоминанием, проживала самые яркие моменты последних циклов. Видела, с каким напряжением он следил за игрой, по несколько раз просматривая эпизоды с моим участием. С какой дотошностью выбирал мне флаер, заваливая бедного продавца каверзными вопросами, требуя показать ему самую красивую, самую модную, а главное, самую безопасную модель. Такую, чтобы даже в случае серьёзной аварии, находящийся в машине человек не получил повреждений.

— Иначе потом повреждать уже будут тебя, — закончил свой список требований ненавязчивой угрозой Даггерти.

Воспоминание померкло, и вот уже я погружаюсь в следующее. Меня захлёстывают обида и гнев. День нашей ссоры, и Рейн, разрывающийся между желанием найти невесту или же уступить гордыне.

Последняя в той битве всё-таки победила, потому что никто меня так и не нашёл. Не знаю, что произошло в следующий момент, но воспоминания закружились в хаотическом танце. Рейн не блокировался, но что-то пошло не так. Его воспоминания вдруг стали такими разрозненными. События из далёкого прошлого смешались с теми, что произошли совсем недавно, превратившись в какой-то непонятный комок из образов. Яркие воспоминания и давно поблекшие, те, что приносили радость, и те, что таили боль.

Испугавшись, что могла причинить вред любимому, собиралась уже закончить просмотр, когда перед внутренним взором промелькнула сцена, заставившая моё сердце исступлённо забиться. Я ухватилась за неё, потянула за тонкую нить, раскрывая картину чужого прошлого.

Та была нечёткой и неясной, словно далёкий-далёкий эпизод, но вот Рейн… Это был не юный Даггерти, которого я видела в воспоминаниях, что подарила мне Онна. Не тот, с которым я познакомилась на Арии два года назад.

Это был мой Рейн. Теперешний, настоящий. Я видела его лицо, отражающееся в зеркальной глади стены. Так хорошо знакомые мне черты лица. Короткие волосы, остриженные всего несколько циклов назад. Уже когда мы были вместе.

Воспоминание было наполнено похотью и гневом, обидой и желанием. Вот он снова поднял глаза, и я увидела в отражении два обнажённых тела, сплетённые на постели. Услышала томные вздохи женщины. Даггерти скользнул по ней взглядом. Длинные рыжие волосы разметались по простыне, на висках застыли капельки пота. Тёмная родинка на щеках, усеянных веснушками. Пухлые губы, которые незнакомка не переставала кусать, тщетно стараясь сдержать стоны удовольствия. Глаза прикрыты, черты лица искажены в гримасе. Не боли. Наслаждения. Что дарили ей прикосновения… моего жениха. Его поцелуи, ритмичные движения его тела. Пальцы, сплетённые вместе. Тихие мольбы не останавливаться. Продолжать возносить её на вершину блаженства.

Гнев, ярость, упоение… Всё смешалось в безумной круговерти эмоций и чувств. Опалило, выжгло меня изнутри. Дотла.

Так больно, что кажется, и дышать больше не смогу.

Сорвав эманал, судорожно вздохнула. Рейн по-прежнему сжимал мою руку. Этот человек, это… чудовище.

— Да чтоб тебя…

Отшатнулась, когда он попытался меня удержать.

— Шиона?

Мечты, надежды, планы на будущее — всё рухнуло в один миг, и я осталась стоять посреди руин. Руин своей жизни.

— Шиона, что ты увидела? — Даггерти смотрел на меня с напряжением, хоть и силился казаться спокойным. Но руки, сжатые в кулаки, так, что побелели костяшки пальцев; лицо, стремительно приобретавшее пепельный оттенок, выдавали его состояние.

Самонадеянный! Неужели, соглашаясь на просмотр, рассчитывал, что среди множества воспоминаний я не смогу отыскать момент, когда он меня предал?!

Лучше бы не позволил к себе прикоснуться! Лучше бы обругал Трин, сейчас съёжившуюся на кровати. Лучше бы остановил меня.

Лучше бы…

Радаманец шагнул ко мне. Я отступила.

— Что ты увидела? — он всё ещё держал себя в руках, умело укрощая готовые вырваться наружу эмоции.

А вот я уже сдерживаться не могла.

— Тебе рассказать в подробностях? — резко вздохнула и почувствовала, как воздух обжёг лёгкие. — В подробностях описать очередную твою измену?! — меня затрясло.

— Какую к бесам измену?!

Лицемер! Уже и забыла, как искусно он умеет притворяться и лгать. Строить из себя невиновного! Сейчас ещё и разозлится и сделает крайней меня. За то, что хватило наглости его просмотреть и увидеть то, о чём, он надеялся, я никогда не узнаю.

Горько усмехнулась. Сколько ещё таких воспоминаний прячется в закутках его тёмной души?

— Не подходи! — Казалось, если он сделает ко мне ещё хоть шаг, я окончательно сорвусь. Начну рыдать, проклинать его, впаду в самую настоящую истерику.

Но только не сейчас. Потом я дам волю чувствам. Потом ещё пореву. Не при нём. Не при Тринии, которая, уверена, получала удовольствие от этой сцены.

Единственное, чего я желала, — это оказаться как можно дальше от него.

Если бы можно было, на другой планете. В другой галактике, на другом конце Вселенной.

— Шиона, я даже не представляю, что ты увидела. Клянусь, не было никаких измен! — Он не сводил с меня потемневших то ли от волнения, то ли от раздражения глаз. В этой синей бездне я тонула не раз, снова и снова убеждая себя, что он изменится. Изменится ради меня.

Наверное, я, как и он, слишком самонадеянна. Думала, мне под силу сделать то, что не удалось другим. Что беспринципный хищник превратится в ласкового, домашнего котёнка. Научится любить. Глупая Шиона. Ты так и не перестала жить в своих наивных мечтах.

— То есть, по-твоему, мне просто привиделось, как ты трахал ту девицу?! — Не выдержала, разрыдалась.

— Шиона, прекрати истерить! Давай поговорим спокойно, мы ведь взрослые люди. Возможно, ты увидела одно из старых воспоминаний, когда я ещё не был с тобой, — процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. А может, ещё и по щекам меня отхлестать. Конечно же, только бы привести в чувство. Я ведь, как он считает, уже почти его собственность. А с собственностью можно не церемониться, делать всё, что угодно. Врать ей, предавать. Снова и снова делать ей больно.

— Не могу рядом с тобой находиться, — прошептала, на миг зажмурившись, чтобы прогнать слёзы, и те, опаляя, потекли по щекам.

Хвала Создателям, он больше не пытался меня остановить. От лёгкого касания дверь распахнулась, и я, не оглядываясь, бросилась прочь.

Не знаю, последовал ли он за мной. Я слышала за спиной чьи-то торопливые шаги, но обернуться и снова встретиться с ним взглядом было выше моих сил. Не могу его больше видеть! Не могу! Не могу! Не могу!!!

Перед глазами всё плыло, сливалось в единую безумную палитру. Мебель, окружающие предметы. Одно лишь я видела чётко — Рейна, под которым в экстазе извивалась рыжеволосая девица. Эта картина снова и снова воскресала в памяти, ослепляя меня, разрывая сердце на жалкие ошмётки.

Не помню, как добежала до флаера. Не помню, как он взвился в небо и куда я летела. Не знаю, как оказалась в Старом Городе, на крыше высотного здания. Сжавшись на сидении, беззвучно плакала, давясь собственными слезами, скулила, как побитая собачонка, тщетно глотая ртом воздух в попытке снова начать нормально дышать. Не получалось. От боли и гнева, передавивших горло. От осознания того, что ещё сегодня я была так счастлива. А теперь не осталось ничего. Лишь пепелище нашей любви. Вернее, моей. Потому что его любви никогда не существовало.

— Шиона… — Сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, различила лицо Авена, с тревогой смотревшего на меня через стекло машины.

Друг помог мне выбраться из флаера, повёл к лифту.

— Можно я пока побуду у тебя? — прошептала, потерев глаза.

Ну же, Шиона, давай, успокойся!

— Конечно! Можешь оставаться, сколько угодно. Ши… что произошло? — Авен мягко, поддерживая меня под локоть, потянул к раскрывшимся половинкам лифта.

— Я… — подняла на него глаза, но продолжить сил уже не хватило. Съехав по стенке вниз, сжалась в комок и снова заплакала.

Рейн

Первые мгновения он стоял, неотрывно глядя, как за ней медленно закрывается створка. Потрясённый, растерянный. Не зная, как быть. Догнать, остановить? Или же дать немного времени успокоиться. Остыть в саду.

Что такого увидела в воспоминаниях Шиона, что заставило её обезуметь? Одну из бывших подружек? Приревновала его к прошлому?

Бред!

— Ну что же ты стоишь?! Догони её! — услышал, словно издалека, голос Тринии.

— Довольна? — проговорил он глухо, даже не взглянув на сестру.

И тут внутри будто что-то оборвалось. Рейн бросился следом за девушкой, вдруг осознав, что если сейчас её не остановит, потеряет навсегда. Он и представить себе не мог, в каких грехах она его обвиняла, но неприятное, тягучее чувство в груди, нечто похожее на боль, заставило его не на шутку испугаться. Его прошиб пот, стоило представить, что будущее, которое он уже так долго себе представлял, возможно, так и не наступит.

На лестнице столкнулся с Фейрусом. Тот спускался спешно, насколько позволяло его увечье, тяжело опираясь на трость.

— Что случилось?! Шиона промчалась мимо меня, даже не заметив. Почему она плакала?!

— Самому бы хотелось знать, — не останавливаясь, бросил Даггерти.

В несколько шагов преодолев короткое расстояние, что отделяло его от входной двери, вылетел на улицу. Увидел, как флаер, все эти недели дожидавшийся своей хозяйки, взмыл в багряное небо, стремительно набирая скорость. Миг, и вот он уже превратился в едва различимую светлую точку, а вскоре и она скрылась за пеленой облаков.

— Сумасшедшая… — Даггерти помчался к своему флаеру, решив во что бы то ни стало догнать лихачку и вернуть домой. Усыпить, если потребуется, чтобы во сне она наконец успокоилась.

А потом они поговорят.

— А потом мы поговорим, — повторил уже вслух. Пальцы — он и сам не мог понять почему — дрожали, не хотели слушаться. Свет звезды раздражал, и чем выше он поднимался, тем ярче тот становился. Слепил глаза и, наверное, потому они начали слезиться. От ядовитого сияния красной звезды.

Сейчас его раздражало всё. Рокот мечущихся по воздушным магистралям машин, невыносимая суета города. Рейн увеличивал скорость, наплевав на все правила движения. Стремясь вырваться из бесконечного потока машин и нагнать ту, за которой мчался, казалось, бесконечно долго.

Нестерпимо долго. А она по-прежнему от него ускользала, на бешеной скорости лавируя среди флаеров и юрких аэроболов. И ему ничего не оставалось, как лететь всё быстрее и быстрее.

Только бы догнать. Только бы не упустить…

Снова.

Яркий луч скользнул по лобовому стеклу, заставив на миг зажмуриться. Неожиданный удар в бок, и машину понесло куда-то в сторону, а Рейна резко подбросило на сиденье. Он постарался выровняться, но не успел, на полной скорости врезавшись в стену. Послышался звук сминающегося металла, скрежет и вой аварийной сирены.

А потом всё завертелось перед глазами. Мир превратился в безумную радугу из оттенков и звуков. Последнее, что мужчина успел осознать, это ощущение стремительного падения.

Падения в пустоту.

…Голоса. Множество бессвязных звуков, исходящих от множества людей. Все они шевелят губами. Кто-то очень быстро, стремясь вытолкнуть из себя как можно больше никому не нужных слов соболезнования. Кто-то медленно, то и дело прерываясь на горестный вздох либо церемонное поднесение к глазам платочка, чтобы промокнуть слёзы.

А я уже плакать не могу. И дышать не получается. Стою у края могилы, устремив пустой взгляд на простирающуюся подо мной черноту. Вроде бы и живая, а на самом деле больше не живу. Так, существую. В виде оболочки. Пустой физической оболочки, зачем-то оставленной на этой земле. На этой бесовой планете, которую я уже люто ненавижу и из которой никак не могу вырваться.

А вот Рейн смог.

Теперь он на свободе.

— Лиэри Даггерти, — различаю в монотонном гомоне своё имя. Кажется, его повторили уже не раз. С усилием отрываю взгляд от тёмных хлопьев земли, которую по старинной радаманской традиции принято бросать на крышку гроба.

Поднимаю глаза на подошедшего ко мне мужчину. Он чуть наклоняет голову в знак приветствия и шепчет еле слышно скорбным голосом, так, что мне едва удаётся разобрать смысл его слов: — Соболезную вашей утрате. И… наверное, сейчас не время и не место об этом говорить… Но мне поручили сказать вам… Устройство готово к испытаниям, уже через несколько недель мы совершим первый прыжок. Вы одна из добровольцев, но мы поймём, если откажетесь… Вам сейчас должно быть очень тяжело. — Он запинается, переводит взгляд на последнее пристанище моего мужа и заканчивает ещё тише: — Не до «Хроноса».

«Не до „Хроноса“», — проговариваю про себя. Смотрю на этого человека, немного грустного, немного смущённого, и чувствую, как к глазам подступают слёзы. Одна за другой начинают катиться по лицу, скрытому густой вуалью, и я вдруг осознаю, что снова могу дышать, и в груди даже слышится едва уловимое биение сердце.

— Я приму участие в эксперименте. Как и было условлено.

Мужчина кивает, в знак согласия и прощания. Пятясь от меня, точно от прокажённой, быстро теряется среди других скорбных лиц.

— Я приму участие в эксперименте, — шепчу, воскрешая в памяти образ того единственного, ради которого найду в себе силы бороться и жить. — Я вернусь в прошлое.

И, возможно, тогда у меня появится шанс всё изменить.

 

ГЛАВА 1

Отпустить мечту

— Я уже собирался лететь к вам, когда нашёл её на парковке.

Открыв глаза, первое время лежала, не шевелясь, вслушиваясь в приглушённые голоса, доносившиеся из соседней комнаты.

— Как она? — этот, с тревожными нотками, несомненно принадлежал Луоре. — Что-нибудь рассказала?

— Пыталась, но никак не могла успокоиться, из-за слёз начала заикаться. Пришлось дать ей успокоительного. К счастью, лекарство подействовало быстро, и она уснула, — послышался второй, не менее обеспокоенный голос — Вилара. — Никогда не видел её такой.

— Наверное, погрызлась с Даггерти, — внёс предположение Тэн.

— Из-за простой ссоры она бы так не рыдала, — мрачно возразила Нуна. — Уверена, этот гад опять что-то вытворил.

Стоило вспомнить о Рейне, и меня обуял ужас, сердце пропустило удар, а потом болезненно сжалось. Я резко села на постели, даже не обратив внимания на боль, ударившую по вискам, и стала судорожно вспоминать события жуткого вечера.

Секунда, две, и, облегчённо выдохнув, опустилась обратно. Всего лишь сон. Бесов сон, навеянный пережитым кошмаром. Ничего больше.

Рейн не умер, и я не его жена. Всё с ним в порядке…

Хотя нет, всё-таки умер. Для меня.

Ещё немного полежав, заставила себя подняться и, пошатываясь, побрела в ванную. Глаза, распухшие от не прекращающихся слёз, никак не хотели разлепляться. Набрав пригоршню ледяной воды, плеснула себе в лицо. Затем ещё и ещё, пока не почувствовала, как веки перестают пылать.

Подняв голову, грустно усмехнулась. Девушка, отразившаяся в зеркале, выглядела жалко. Глаза покраснели, всё лицо в разводах, оставшихся от некогда красивого макияжа.

Стерев полотенцем следы косметики, принялась разбирать пальцами спутавшиеся локоны. Делала это машинально, не думая ни о чём. Или всё-таки думала… Какие-то мысли, точно всполошенные птицы, роились в сознании. Появлялись на короткий миг и тут же исчезали.

Тряхнула головой, пытаясь разорвать бесконечную вереницу образов, и снова посмотрела на себя в зеркало, чтобы снова поморщиться. Лучше не стало.

Не хотелось выходить к друзьям такой — зарёванной, раздавленной. Жалкой. Но не торчать же здесь вечность. Возможно, после разговора с ними мне станет легче. Хотя от одной только мысли, что придётся оживить в памяти проклятое воспоминание, на меня нахлынули паника и отчаянье. Невыносимо больно. Когда же это закончится?!

Вернулась в комнату, утопавшую в благостном полумраке. Голова кружилась и гудела, отчего меня снова потянуло в кровать. Может, стоит отложить разговор до завтра? Сейчас лягу, зажмурюсь и попытаюсь забыться.

Вот только от него не было спасения даже во снах.

На столике в углу мерцал голофон, сообщая о поступлении новых сообщений. Мне бы выбросить бесов подарок в окно, спустить его в унитаз или на худой конец засунуть куда подальше. Чтобы не мозолил глаза. Но вместо этого я как наркоман во время ломки с жадностью потянулась за устройством. Сообщение оказалось всего одно. Но… не от Рейна.

Почему-то связаться со мной пыталась Трин. Испытав облегчение напополам с разочарованием, собиралась уже удалить послание от мерзкой девчонки — плевать я хотела на её извинения! — но в последний момент передумала.

«Рейн попал в аварию. Сейчас он в реанимации», — информировала зависшая в воздухе голограмма.

— Назови адрес, — послала голосовое сообщение и через несколько секунд, растянувшихся в целую вечность, получила такой же лаконичный ответ.

Злость, обида, ненависть как-то незаметно отступили. Их вытеснил страх. Панический страх, что дурацкий сон вполне себе может оказаться явью.

В реанимации… Создатели, как он там очутился?!

На ходу закрепляя на запястье голофон, поспешила к друзьям. Те при моём появлении слаженно подхватились и затараторили вразнобой.

— Что случилось?

— Это из-за Рейна?

— Ши, ты как? — шагнула ко мне Нуна, желая обнять и поддержать.

— Не знаю… Нормально, — так, кажется, полагается отвечать в ситуациях, когда и жить не хочется. Отстранившись от подруги, повернулась к Авену, — Мне нужно в Новый Город, в медцентр Авийона. Срочно. Можешь меня туда доставить? Я сейчас не в состоянии сама управлять флаером.

— Конечно, полетели, — кивнул он и торопливо продолжил: — Ши, объясни, что произошло? Ты ещё бледнее, чем когда я тебя нашёл.

— Расскажу по дороге.

Ребята тоже вызвались нас сопровождать. Несмотря на все мои протесты и уговоры возвращаться в клуб и ни о чём не беспокоиться, последовали за нами к лифту, безапелляционно заявив, что, пока всё не утрясётся, они от меня ни на шаг.

— Это должна была быть ваша ночь, — гипнотизируя взглядом быстро сменяющие друг друга на экране цифры, пробормотала я.

— Не думай об этом, — качнул головой Олер и ободряюще мне улыбнулся. — И не надейся от нас отделаться.

Вскоре флаер Вилара уже рассекал воздушные просторы. Странно, но, когда закончила свой рассказ, друзья не кинулись костерить Рейна. Даже Тэн не возмущался, хотя его хлебом не корми, дай поругать радаманца. Наверное, решили сначала выяснить, что с ним стряслось, а уже потом, исходя из обстоятельств, думать о вердикте: казнить или миловать.

Но уж лучше пусть они ругают его и казнят, а Создатели помилуют. Именно это я и повторяла мысленно — безмолвные молитвы, обращённые к небесам, пока мы летели в Новый Город, где располагался главный медцентр столицы.

Остаток пути прошёл в гнетущем молчании. Друзья не решались его прерывать, понимая, что лете от их слов мне всё равно не станет. Да и не услышала бы я их сейчас. Мыслями я была с ним и надеялась, что его жизни ничто не угрожает.

Пожалуйста, пусть страшный сон не превратится в страшную реальность! А всё остальное… Если и не неважно, то точно второстепенно.

Потом. Потом я ещё успею его попроклинать. А сейчас буду молиться за его спасение.

Переступив порог центра, огляделась в поисках того, кто бы подсказал, где я смогу найти Рейна. В просторном холле не обнаружилось ни души. Если не считать неподвижно стоявшего возле сенсорной панели, простиравшейся на половину стены, гиноида. При нашем появлении робот ожил. Вскинул голову и, растянув искусственные губы в не менее искусственной улыбке, предложил свои услуги.

Я назвала себя — хотя в этом не было необходимости, потому как при входе каждому пришлось приложить ладонь к сканеру, считавшему наши идентификационные коды, — и озвучила свою просьбу.

Гиноид повернулась к экрану, ввела имя Рейна и спустя пару секунд ровным голосом сообщила:

— Реанимационный блок 3Б, палата номер 26.

Мы было ринулись к лифту, но робот, плавно скользнув по полу, без единого звука, встал перед нами, загородив дорогу.

— Доступ имеет только Лиэри Таро, — кивнул мне и вежливо посторонился.

— Иди, мы побудем здесь. — Тэн направился к белоснежному креслу, одному из многочисленных, расставленных вдоль таких же белоснежных стен.

«Уже давно поняла, что у радаманцев бзик на этом цвете», — мелькнула глупая мысль.

В которую незаметно вплёлся шёпот Луоры:

— Будь с ним, сколько потребуется.

Гиноид заняла прежнее место, снова превратившись в истукана, а я поспешила к лифту. Тот, как назло, тащился невыносимо медленно, словно не желая поднимать меня наверх. Наверное, по лестнице на своих двоих и то было бы быстрее.

Наконец прозрачные створки раскрылись, и я, едва не срываясь на бег, бросилась по широкому, абсолютно пустому коридору, выискивая глазами палату под номером 26.

Однако, не преодолев и трети пути, замерла как вкопанная, увидев на другом конце длинного коридора бледную и заплаканную Тринию, а рядом с ней сгорбившегося Фейруса. Он сидел, прижавшись лбом к рукам, скрещённым на набалдашнике трости. Сдавленные всхлипы Трин и скорбная поза Арвейла не предвещали ничего хорошего.

Я не шевелилась, продолжала стоять, неспособная отыскать в себе силы сделать ещё хотя бы шаг, опасаясь услышать самую страшную новость.

При появлении медика Фейрус поднялся и, ответив коротким кивком на слова радаманца, последовал за ним, предварительно шепнув что-то Тринии. Меня удостоил лишь мимолётным взглядом, после чего скрылся в палате, к которой я никак не решалась подойти.

Страх никуда не делся, я не смогла его побороть, но всё-таки усилием воли заставила себя сдвинуться с места. Тем более что Трин уже заметила меня и, подскочив, ринулась мне навстречу.

— Ши! Ну где ты пропадала?! Ещё и из-за тебя переживали! — с упрёком воскликнула девушка.

Меньше всего мне сейчас хотелось оправдываться перед ней и что-то ей объяснять, поэтому просто спросила:

— Как он? — Последние несколько метров преодолела на негнущихся ногах и замерла возле широкого окна, сквозь матовую поверхность которого едва удавалось рассмотреть лежавшего на кровати мужчину.

Я видела лишь его бледное, всё в кровоподтёках лицо да множество непонятных приборов, размещённых в изголовье. Чуть в стороне стояли Фейрус и облачённый в светлую тунику врач. Л'эрд Арвейл смотрел на своего племянника и, казалось, даже не слышал, что говорил ему радаманец.

Холодная дрожь пробежала по телу.

Я бы многое отдала, чтобы не видеть его таким.

— Врачи заверили, что выкарабкается. К счастью, спасатели успели вовремя, — Шмыгнув носом и порывистым движением смахнув слёзы, Трин тихо продолжила: — Рейну крупно повезло. Просто фантастически! Жизненно важные органы не задеты. Хотя… Какое тут везение?! Куча травм и переломов. И этот, как там его, травматический шок. Из-за того, что потерял много крови, — Девушка провела по стеклу рукой, словно хотела коснуться брата, и тяжело вздохнула. — Пока его намеренно не приводят в сознание. Чтоб не свихнулся от боли. И каждый день будут проводить сеансы регенерации, постепенно сращивая ткани и кости. Короче, он здесь надолго.

Пока летела сюда, не могла плакать. Как и в проклятом сне, казалось, у меня уже не осталось слёз. А сейчас, уверившись, что его жизни ничто не угрожает, что он поправится — пусть и не сразу, пусть на это уйдёт время, — почувствовала, как по лицу текут слёзы. От облегчения. К которому примешивалось острое желание оказаться с ним рядом. Коснуться его руки, услышать, как бьётся его сердце. Просто быть с ним и продолжать молиться.

Наверное, если бы я могла, не задумываясь стёрла бы себе память. Чтобы, закрывая глаза, больше не видеть в его объятиях другую женщину.

Если бы могла…

Но я всё помнила. А притворяться, делая вид, что ничего не произошло и я всё забыла — нет, не получится. Не получится просто быть с ним рядом, зная, что он как минимум уже дважды предал меня и в любой момент может предать снова. Тогда я не только его, но и себя возненавижу. И буду презирать. За малодушие. За то, что не хватило сил уйти, когда ещё была такая возможность.

— Он летел за тобой… — прервала молчание Триния и покосилась на меня. Сейчас я чувствовала на себе её пристальный, сверлящий взгляд.

— Обвиняешь меня в аварии? — проронила еле слышно.

— Не тебя. Себя. — Девушка обхватила плечи руками и зябко поёжилась. — Если бы не я, ничего бы этого не случилось.

— Да, не случилось бы, — кивнула, не в силах отвести от Рейна взгляда. Возможно, сейчас я смотрю на него в последний раз. А потому, как бы ни было больно, постараюсь растянуть эти мгновения. Даже если для этого придётся терпеть общество Трин. — Знаешь, с одной стороны, мне бы самой этого очень хотелось: не знать правды. С другой… Наверное, стоит тебя поблагодарить. Любая ложь со временем становится явной. Было бы намного больнее, если бы я узнала об… измене, — запнулась, с трудом выговорив ненавистное слово, и, на миг зажмурившись, глухо завершила: — потом, уже когда бы мы поженились. Да, лучше сейчас. Наверное.

— Ши, не бросай его, — впервые за всё время, что были знакомы, в голосе девушки мне слышалась мольба. — Ты нужна ему. А сейчас особенно! Он полюбил тебя. Я и сама в это не верила, но Рейн очень к тебе привязался. Поверь. Уж я-то своего брата знаю.

— Если бы действительно полюбил, этого воспоминания не было бы, — скорее, обращаясь к самой себе, чем кузине Даггерти, с горечью проговорила я. Опустила взгляд на украшавшее безымянный палец колечко и, сняв его, протянула Тринии. — Пожалуйста, передай кольцо Рейну. Потом, когда он поправится.

Трин нехотя забрала украшение, взглянула на меня, на сей раз с упрёком, и хотела уже что-то сказать, наверняка упрекнуть в бессердечности и просветить меня по поводу того, какая же я всё-таки стерва, но так и не произнесла ни звука. Поменялась в лице и отступила на шаг.

Я растерянно оглянулась и сама едва не отскочила в сторону. В последний момент сумела справиться с непроизвольным порывом, после чего почтительно склонила голову.

— Ваше святейшество.

Провидица, казалось, поначалу и не заметила нас. Стояла, совершенно прямая, словно трость проглотила, и неотрывно смотрела на матовую поверхность окна, которая ещё больше побелела, почти скрыв от нас Рейна.

Лицо её, как обычно, скрывала густая вуаль. Зато на руках сегодня почему-то не было перчаток. Онна сжимала пальцы с такой силой, что и без того синие вены взбугрились, стали ещё заметнее; так же, как и множество мелких, давно зарубцевавшихся шрамов, которые я прежде не замечала. Возможно, потому что лишь однажды видела её святейшество без перчаток, на борту «Геммы». Да и то в тот раз была настолько потрясена знакомством с великой Провидицей Радамана, что мне и в голову не пришло её рассматривать.

Наконец Онна очнулась от транса. Пальцы её расслабились, скользнули по складкам струящегося наряда. Кивнув в знак приветствия Тринии, Провидица повернулась ко мне и сходу потребовала объяснений:

— Я прилетела, как только узнала. Что произошло?

Откровенничать с Онной не было никакого желания. Довольно на сегодня исповедей! Поэтому просто коротко пересказала всё, что узнала от Тринии: Рейн попал в аварию, но врачи уверены, что он выживет.

— Выживет, — машинально повторила Онна, и я услышала тихий вздох, явно выражающий облегчение. Мгновение, и эта странная женщина вцепилась в моё запястье, властно повелев: — Пойдём к нему!

Я вздрогнула, ощутив холод прикосновения шероховатой кожи, и едва не выдернула руку.

— Я… я не пойду.

Полагаю, в тот момент глаза её святейшества округлились от удивления. Оно же, вкупе с недовольством, проявилось и в голосе:

— Шиона, ты сейчас должна быть с ним. Твой жених нуждается в тебе.

— Он… больше мне не жених, — выдавила с трудом и тут же на себя разозлилась.

Да в самом деле, сколько же можно?! Почему всякий раз, разговаривая с этой женщиной, я чувствую себя так, словно обязана давать ей отчёт?! И при этом осторожно подбирать слова, опасаясь ненароком её расстроить или прогневить.

Минуту Онна молчала, переваривая услышанное. Наконец, выпустив мою бедную руку, заговорила, сухо и жёстко:

— Не бросайся такими фразами. Ссоры проходят и забываются. Любые отношения можно восстановить. Если не потакать своей гордыне. Сейчас тебе нужно находиться рядом с Рейном. Заботиться о нём и думать о скорой свадьбе!

Как будто разговариваю с глухой.

Да и вообще, с чего это она на меня взвилась? Ещё немного, и решу, что передо мной не Онна, а ряженая под неё самозванка.

Ведь та Провидица, с которой я знакома, никогда не выходит из себя, никогда не повышает голоса, никогда не теряет над собой контроль.

Взбесилась из-за Рейна? Но почему она так печётся о судьбе какого-то радаманского офицера?

Хотя… я уже давно поняла, что Рейн для неё не просто какой-нибудь радаманец, один из миллионов. Поначалу считала, что Онна выделяет именно меня. Из-за моего дара. Потому и вмешивается частенько в мою жизнь, в том числе и личную.

А теперь вдруг осознала, что причина её интереса не только во мне. А может, и вовсе не во мне. Всё дело в Рейне…

— Никакой свадьбы не будет! — не сумев справиться с раздражением, отрубила резко.

У-у-уф! Как же меня достало её маниакальное желание во что бы то ни стало выдать меня за Даггерти замуж! Ей глубоко наплевать, что я не хочу жить бок о бок с изменщиком и делить с ним постель! Не хочу и не буду! И пусть хоть застрелится!

Если ей так импонирует Рейн, вот пусть сама и выходит за него замуж! И разбирается с толпами его поклонниц. А я хочу, чтобы все меня оставили в покое. В по-ко-е! Хочу сама принимать решения. Сама строить свою жизнь. Без назойливых советов и приказов её святейшества.

— Свадьбы не будет, — повторила твёрдо.

Эта коротенькая фраза болью отозвалась в груди и, уверена, болеть там ещё будет очень долго. Ещё долго не отпустят связанные с ним воспоминания. О счастье, которое, увы, уже не вернуть. Благодаря стараниям Рейна.

В последний раз взглянув на жениха, на сей раз окончательно и бесповоротно обрётшего статус бывшего, негромко попрощалась с Провидицей, всё это время корчившей из себя белесый столб, и услышала брошенное мне вдогонку:

— Глупая девчонка! Ты только всё портишь!

Я не стала оборачиваться и уточнять, что её бесово святейшество имела в виду. Онна любила изъясняться загадками, от которых меня, если честно, уже тошнило. Надоело искать скрытый смысл в её словах!

У самого лифта столкнулась с Фларом. Заметив, как тот, ринувшись ко мне, порывается что-то спросить, ощутила, что всё — сейчас закричу.

— Шиона! Как Рейн?! — не догадываясь о моих мыслях, мужчина набросился на меня с вопросами.

— Трин вам всё объяснит, — пробормотала, пятясь к лифту. — А я… не могу больше здесь находиться.

И прежде чем радаманец успел ещё что-то спросить, шмыгнула в кабину, и створки лифта тут же сомкнулись. Невозможно передать, какое я испытала облегчение, оставшись наконец-то одна.

 

Глава 2.

С чистого листа

— Опаздываю. Катастрофически опаздываю! — как заклинание повторяла я, мечась по комнате в поисках злосчастной туфли.

Одна оказалась на месте, лежала себе спокойно в пластиковой коробке на кресле, в которое были свалены и остальные мои покупки: дюжина практически одинаковых серых костюмов и светлых блузок (в жизни не приходилось носить ничего скучнее!), а также несколько пар обуви.

В первый рабочий день хотелось выглядеть не только красиво и по-деловому, но и чувствовать себя комфортно, а потому я остановила свой выбор на тёмной паре лодочек на маленьком каблучке.

Но сколько ни пыталась отыскать пропажу — всё без толку.

Ума не приложу, куда она могла подеваться? Сквозь землю провалилась, что ли?!

— Шиона, опаздываешь! — озвучил мою же мантру Вилар и заботливо добавил: — Я сделал тебе пару бутербродов, во флаере перекусишь. На нормальный завтрак времени уже нет.

Я тяжко вздохнула. Завтраки Авена мне нравились не меньше, чем те, что делала мне Вивита. Но друг прав, сейчас не время рассиживаться за столом и неспешно, растягивая удовольствие, поглощать блинчики его собственного приготовления.

Определённо, Авену стоило не в военную академию поступать, а идти учиться на шеф-повара, потому как любое блюдо, за которое бы он ни брался, получалось ну просто пальчики оближешь.

Сглотнула набежавшую слюну и, выпилив:

— Ты мой спаситель! — помчалась в ванную.

Если и там её нет, то всё, сдаюсь. Придётся тогда напяливать на себя те безумно красивые, но жутко неудобные шпильки на высоченном каблуке, которых я, непонятно с какого перепугу, приобрела аж целых три пары. Наверное, подсознательно хотела походить на тех важных фиф, которых в прошлом году видела дефилирующими по коридорам управления.

Забежав в ванную, едва не закричала от облегчения: туфля обнаружилась… на бортике раковины. И как её сюда занесло?

О, вспомнила! Вчера, пока умывалась и чистила зубы, параллельно примеряла покупку, да так и оставила её здесь, когда Авен позвал меня ужинать.

Странно, что не заметила её утром, когда красилась и сушила волосы. Хотя я в последнее время стала совсем невнимательной и, как здесь любят говорить, не вижу дальше своего носа. Правда, не уверена, что эта поговорка уместна в данном случае.

Из кухни, дразня обоняние, долетали запахи поджаренного бекона и тёплого хрустящего хлеба. Даже не знаю, что бы я делала без Вилара. Уже одно то, что друг оказался настолько щедр, что предложил оставаться у него, сколько потребуется, избавило меня от многих хлопот. Например, от поиска жилья, аренда которого, как выяснилось, в Авийоне стоила нереально дорого. Моих накопленных за время обучения форинов едва ли хватило бы на заключение контракта и оплаты первых трёх циклов проживания. По закону это был минимальный срок, на который можно было снять квартиру.

На тот момент я ещё не знала, как долго продлятся мои «каникулы», а потому в материальном плане чувствовала себя нестабильно. Невольно вспомнились первые дни без Рейна. Никогда не страдала от наркотической зависимости, но, наверное, именно так чувствует себя наркоман, когда наконец-то решается «соскочить». Меня вполне можно было сравнить с таким наркоманом, которого ломало без вожделенной дозы. Сколько раз я порывалась вернуться в клинику. Но всегда останавливалась в последний момент. Авен только с грустью наблюдал за моими вояжами из квартиры в лифт и обратно. И так каждый бесов день.

В очередной раз справившись с искушением, я запиралась у себя в комнате и принималась реветь. До тех пор, пока, измождённая, не засыпала. А утром всё начиналось по новой.

Спасибо Трин, которая, как ни странно, не стала морозиться, а с готовностью отвечала на мои сообщения, держала меня в курсе состояния Рейна.

Он постепенно выздоравливал — и это главное. Каждый день, получая очередное сообщение от кузины Даггерти, я чувствовала, как сдавившие сердце тиски постепенно разжимаются. Но боль, увы, проходить не спешила. Стоило только подумать о Рейне (а думала я о нём практически постоянно), как тут же вспоминался роковой эпизод из его недавнего прошлого. И от этого хотелось кричать, биться в истерике, лезть на стенку.

Но проходили дни, и слёзы постепенно иссякли.

И тем не менее я продолжала вести затворнический образ жизни. Друзья пытались меня расшевелить, уговаривали отправиться с ними на прогулку, попробовать развеяться — безрезультатно.

Когда период «слезоизвержения» закончился, я переключилась на просмотр фильмов. Вилар всё порывался подсунуть мне какую-нибудь комедию или на худой конец заставить посмотреть ужастик, считая, что это поможет отвлечься. Но в последнее время моя собственная жизнь являлась самым натуральным ужастиком, а потому я упорно отвергала его предложения. Запасшись гигантской порцией мороженого и завернувшись в одеяло, просматривала мелодраму за мелодрамой. Единственным требованием к которым являлось обязательное наличие хэппи-энда.

И неизвестно, сколько бы так продолжалось и как сильно пострадала бы моя фигура, от мороженого и стряпни Вилара, но в один прекрасный день из амёбного состояния меня вывело коротенькое сообщение. В нём говорилось, что следующим утром мне надлежало явиться в штаб-квартиру МРУ Авийона.

Первые секунды, глядя на экран планшета, не знала, радоваться мне или паниковать. Уже не раз в своих дерзких мечтах я представляла себя суперкрутым агентом, мотающимся по системам с суперсекретными заданиями. Почему-то мне моя будущая работа представлялась именно такой. А после разрыва с Рейном я даже подумывала, а не попросить ли о переводе на другую планету. Куда угодно. Лишь бы подальше от Даггерти.

Узнав, что завтра его подруга, в последнее время успешно косившая под растение, обязана будет явиться в управление, Авен развил бурную деятельность. Первым делом нагло экспроприировал у меня так и не опустошённое до конца ведёрко мороженого. Отключил на самом пикантном моменте голофильм. А в довершение ко всему ещё и забрал одеяло! И не терпящим возражения тоном велел идти собираться, язвительно припечатав:

— Если ты, конечно, не планируешь отправиться на встречу в пижаме.

Скрепя сердце я почапала переодеваться. Сама не ожидала, что прогулка окажет на меня такое благотворное действие. А посещение нескольких торговых центров Старого Города вдохнули в меня новую жизнь.

Правда, из Авена они её почему-то выдохнули. Хотя стоит отдать ему должное, бедолага стоически терпел пыточные (для него) и наиприятнейшие (для меня) часы за шоппингом и честно старался не выдавать своего состояния. Ну а вечер я посвятила примерке и общению с другом…

Схватив туфлю, быстро нацепила её на правую ногу; ту, с которой последние несколько минут как угорелая носилась по квартире, — на левую. После чего в который раз придирчиво оглядела себя в зеркале.

Достаточно ли хорошо выгляжу? Соответствует ли мой наряд дресс-коду управления? Волосы я собрала в пучок — причёска, к которой за два года, проведённых в академии, успела привыкнуть. Нанесла минимум макияжа. Из одежды на мне были серые, чуть зауженные книзу брюки длиной до щиколоток и в тон им до середины бедра жакет, приталенный сверху и трапецией расходящийся от груди. Единственное украшение, которое себе позволила, — это крошечные, едва заметные серёжки-жемчужины. И, как последний штрих, капелька духов.

Не тех, которые так любил Даггерти. Его парфюмерный фаворит уже несколько дней как почивал с миром на дне утилизатора. Так же, как и все мои мини, которые ему тоже очень нравились. Вернее, в которых ему нравилась я.

Хотя… уже и не знаю, нравилась ли…

— Шиона! — В ванную просунулась сначала всклоченная голова Вилара, а следом за ней и рука, держащая мой тормозок, которым приятель мне и помахал, намекая, чтобы поторапливалась, — Уже половина десятого. Не уверен, что за полчаса смогу домчать тебя до центра города.

Скромничал. Когда мы спланировали на парковку, было без пяти минут десять.

Вернув другу пластиковую посудину с крошками — единственным, что осталось от вкуснейших бутербродов, — попрощалась с ним и помчалась к сверкавшему в лучах Алого Солнца высотному зданию, похожему на гигантское зеркальное колесо.

Ещё в первый мой визит это сооружение поразило меня своей необычной формой. Вот только тогда я умирала от любопытства, и в запасе была куча времени на его созерцание. Сейчас же я умирала от страха и должна была спешить, а потому, устремив взгляд на вход, к которому вела широкая аллея, чуть ли не бегом помчалась к зданию. Мысленно молясь, чтобы сегодня Создатели отнеслись ко мне благосклонно, и я понравилась главе центра воспоминаний.

Интересно, какой станет моя первая миссия? Увы, ответ на этот вопрос отыскался быстро.

Холл МРУ встретил меня оглушительной тишиной, которую нарушали только мои шаги. Стук каблуков, помноженный гулким эхом, вызвал новый всплеск волнения. Пройдя ещё немного, замерла, растерянно озираясь по сторонам, не зная, куда двигаться дальше, и чувствуя себя какой-то крошечной букашкой, о которой все забыли.

Не самое приятное ощущение.

Помнится, в прошлый мой визит обстановка здесь была более оживлённой. Да и нас дожидался провожатый, чтобы доставить в центр изучения воспоминаний. Какой там был этаж? Кажется, двадцать пятый.

Наум пришла ещё одна старинная радаманская пословица, которую уже и не вспомнить, где слышала: если гора не идёт к пророку, пророк сам пойдёт к горе. Я, конечно, никакой не пророк, но это уже нюансы.

Шагнула было к лифту, как из него показался мой старый знакомый — ниилиец Керт. Коротко поприветствовав, предложил следовать за ним к его, а теперь уже и моему непосредственному начальству — директору центра изучений воспоминаний.

Наверх поднимались молча. Я не решалась обратиться к ниилийцу с вопросами, хотя в голове их роилось великое множество. А Керт и в первую нашу встречу был не очень-то многословен.

Правда, уже когда выходили из лифта, одну фразу всё-таки обронил. Хотя, как по мне, лучше бы этого не делал.

— Мне жаль, что коммодор Даггерти попал в аварию. Надеюсь, сейчас он в порядке.

На какое-то время Рейн покинул мои мысли и вот, благодаря стараниям Керта, снова в них вернулся.

Я вымученно улыбнулась и промямлила невнятное:

— Да, спасибо, он идёт на поправку.

Ниилиец коротко кивнул, удовлетворившись таким скупым ответом, и снова принял отстранённо-невозмутимый вид.

Изредка навстречу нам попадались сотрудники МРУ. Керта они приветствовали улыбкой, меня удостаивали лишь мимолётным взглядом, а некоторые — самые щедрые — сдержанным кивком.

Из-за этого внутри снова начало подниматься волнение. А вдруг я здесь не приживусь? Вдруг не смогу наладить дружеские отношения с коллегами. А мне бы хотелось. В противном случае работа будет не в радость.

У самого входа в центр ниилиец замедлил шаг и подошёл к считывающему устройству, чтобы луч сканера сверил его сетчатку.

Когда двери раскрылись, повернулся ко мне:

— После заключения договора у вас появится первый уровень допуска, который имеет каждый младший агент нашего управления.

Младший агент… Эх, звучит как-то ну совсем скромно.

Пока набиралась храбрости спросить, куда же меня с этим первым уровнем будут допускать, мы уже подошли к кабинету главы центра, и вопрос пришлось отложить до лучших времён. Сквозь прозрачные стены мне было хорошо видно просторное помещение, обставленное в их излюбленном минималистическом стиле. Из мебели только узкий светлый диван, высокая стойка с информационными накопителями, большой письменный стол у окна, занимавшего всю стену, и приставленные к нему кресла, разумеется, белые. Одно развёрнуто к окну, из-за чего разглядеть сидящего в нём человека не представлялось возможным.

Когда Керт коснулся сенсорной панели, по кабинету разнёсся тихий сигнал, сообщавший, что кто-то жаждет аудиенции. Кресло медленно повернулось, и я увидела молодую женщину, по виду немногим старше Рейна. Тьфу ты! Опять в мысли лезет!

Тонких губ радаманки едва коснулась улыбка, и меня пригласили в кабинет.

— Можешь идти, Керт, — отпустила подчинённого женщина, добавив, что скоро он снова может понадобиться, потом перевела взгляд на меня. — Офицер Таро, рада нашему знакомству. Присаживайтесь.

Я послушно опустилась в кресло напротив своей начальницы. Из любопытства украдкой принялась её изучать, в то время как она меня рассматривала без ложной скромности.

Стройная, черноволосая. С правильными, хоть и, на мой взгляд, резковатыми чертами лица. Серые глаза, светлая кожа, никак не сходящая с лица улыбка, вроде бы и искренняя, но всё равно какая-то холодная. Почему-то подумалось, что лучше не разочаровывать и уж тем более не злить эту женщину, дабы не испытывать на себе её гнев.

— К самым юным своим сотрудникам я предпочитаю обращаться на «ты», — нарушила затянувшуюся паузу радаманка. — Надеюсь, ты не против, Шиона?

Я помотала головой, всем своим видом показывая, что только «за».

— Итак, Шиона, давай знакомиться. — Женщина откинулась на спинку кресла и снова скользнула по мне изучающим взглядом, заставив заёрзать на месте. — Моё имя Онида Регейрис. Я — глава этого центра. К сожалению, я не всегда бываю в офисе, поэтому чаще ты будешь общаться с моим заместителем, Аником Кришоном. Сейчас его нет на месте. Позже он сам тебя найдёт, и вы познакомитесь.

Я молча кивнула и едва не вздохнула с облегчением, когда радаманка перестала препарировать меня взглядом и сосредоточилась на вмонтированном в стол трансляторе, на экране которого отображалась я собственной персоной и все мои данные.

— Я уже ознакомилась с твоей анкетой. — Едва коснувшись экрана, Онида свернула окно, открыла следующий файл и ровным голосом сказала: — Впечатляет. У тебя очень сильная аномалия. Хотя, — тут на её лбу появилась глубокая складочка, — результаты по некоторым дисциплинам, увы, оставляют желать лучшего.

Что ж, с этим не поспоришь. Я так и не научилась попадать с первого раза в мишень и в считанные секунды валить с ног здоровяков-кадетов.

— Но ничего. Кое-что придёт с опытом, — то ли пытаясь обнадёжить меня, то ли убеждая саму себя, проговорила Регейрис. — А что-то наработается в процессе тренировок. Ты обязана тренироваться каждый день, минимум два часа. По желанию — можно и больше. Сама выберешь удобное для тебя время. Керт потом покажет тебе, где у нас находятся спортзалы и тир. А также все остальные помещения, к которым у тебя будет допуск. Ну а теперь предлагаю ознакомиться с договором.

С этими словами она нажала на какую-то кнопку на поверхности стола и передо мной возникла сенсорная панель с небольшим экраном.

Я принялась внимательно изучать документ, вчитываясь в каждый пункт.

— Обязательный срок службы десять лет? — невольно вырвалось у меня.

— Да, всё так, как там написано. После этого будешь вольна оставить службу и уйти на честно заслуженный отдых. Либо же продолжить работу. Это уже по желанию.

Мне бы хоть до заслуженного отдыха дотянуть. Мало ли что может приключиться за долгих десять лет. Покорно кивнув, продолжила чтение.

Так-с, идём дальше. Значит, если окажусь в интересном положении, смогу оставить службу всего на год. А потом опять пахать на благо Федерации. В принципе этот момент меня вообще не должен заботить. Никакое интересное положение ни в ближайшем, ни в дальнем будущем мне не грозит, а значит, переходим к следующему пункту.

Больше всего мне понравился тот, что касался моего заработка. Ежегодный доход агента Таро составит… тут я шумно сглотнула и подумала, что уже в конце этого цикла смогу съехать от Авена и арендовать себе квартирку в каком-нибудь фешенебельном районе Авийона.

Словно прочитав мои мысли, моя визави с искушающей улыбкой сказала:

— И это только начало. Я вижу в тебе потенциал, Шиона. Уверена, ты быстро начнёшь подниматься по карьерной лестнице. Соответственно, будет возрастать и твоя зарплата. Плюс не стоит забывать про премиальные, которые получают наши агенты за успешно проведённые задания.

Всё, я уже обожаю эту работу! Оказывается, меня так легко купить.

На радостях, что отныне стану независимой, а в будущем и весьма состоятельной женщиной (надеюсь только, эту самую женщину не прихлопнут на первом же задании), я отважилась на вопрос:

— И какой же будет моя первая миссия?

А вот теперь её улыбка стала какой-то насмешливо-снисходительной, отчего восторгов у меня заметно поубавилось.

— Керт посвятит тебя в её детали. Если согласна с условиями договора, приложи вот сюда левую ладонь.

Тут же передо мной материализовалась ещё одна панель. Я была согласна. А даже если бы и нет, полагаю, отказаться всё равно не имела бы права. Регейрис это сказала просто для галочки.

— Поздравляю, Шиона, — когда «сделка с дьяволом» состоялась, проговорила радаманка. — Отныне ты младший агент Межсистемного разведывательного управления Радамана. А теперь иди, тебя ждёт Керт.

Лучась от радости и, чего уж скромничать, гордости, что теперь стану одной из тех суперделовых фиф, которые шастали по коридорам управления, поспешила к выходу. Первое, что увидела, была худосочная фигура ниилийца.

— Я готова приступить к своим обязанностям, л'эрд!

Или мне стоит обращаться к нему «саэр»? Я ведь понятия не имею, есть ли у Керта воинское звание и чем он вообще занимается в этом центре. Тоже владеет даром чтения воспоминаний? Или же исполняет обязанности секретаря. Вон как Онида им помыкает.

— Можно просто Керт, — всё в той же невозмутимой манере заявил ниилиец и поманил меня за собой. — Сейчас быстро покажу вам ваше рабочее место, а потом мы спустимся в хранилище, и я объясню вам ваше первое задание.

Миновав короткий коридор, мы оказались в помещении, поделённом на кабинеты, отгороженные друг от друга невысокими прозрачными стенами. Мой, как и мечтала, оказался угловым и располагался у самого окна, из которого открывался потрясающий вид на город. С каждой секундой мне нравилось здесь всё больше.

Запомнив номер своего крохотного, но уже такого любимого кабинета, поспешила за Кертом обратно. Оказывается, главное хранилище воспоминаний находилось этажом ниже.

— К нему у вас теперь тоже есть допуск. Правда, не ко всем секциям, — сообщил Керт и предложил мне самой разомкнуть двери в святая святых.

Короткое сканирование, и вот уже мы переступаем порог хранилища.

— Керт, а что, собственно, я должна буду здесь делать?

Ниилиец негромко кашлянул:

— Сортировать воспоминания. Некоторые уже давно следовало отправить на утилизацию, но у нас до этого всё руки не доходили. А воспоминания накапливаются и накапливаются. Сейчас я вам всё покажу и расскажу. Пойдёмте.

Ошарашенно моргнув, оглядела бесконечные ряды стеллажей, забитые информационными накопителями, и с тяжёлым вздохом поплелась за ниилийцем. Выполнять свою великую миссию по утилизации ставших ненужными воспоминаний.

Хранилище оказалось огромным. По крайней мере, та его секция, к которой у меня имелся доступ. А сколько ещё таких залов, вмещавших в себя сотни, а скорее, даже тысячи накопителей, находилось в управлении, я и смутно не представляла.

От Керта узнала, что каждая секция была поделена на зоны. Мне предстояло начать с зоны под номером 1А. В ней располагалось пять стеллажей, простиравшихся аж до самого потолка. Для того чтобы добраться до верхних полок в помощники мне определили робота. Примитивнейшее устройство, которое только и могло что шустро карабкаться по полкам, цепляясь за них своими многочисленными конечностями-присосками, и спускать мне на стол ячейки, заполненные информационными кубами.

Эх, с нашими шароботиками в MBA даже поболтать можно было. А этот реагирует лишь на простейшие команды: подай, подними, опусти, а в ответ — ни звука.

Прогнав ностальгические воспоминания, сосредоточилась на работе.

К каждому голографическому накопителю были прикреплены разноцветные этикетки с датами, указывавшими на то, когда именно были извлечены воспоминания. Кубы с красными этикетками содержали важную и, по словам Керта, страшно секретную информацию, которая не подлежала уничтожению. Такие надлежало раскладывать в хронологическом порядке, после чего возвращать на место.

Кубы с синими и жёлтыми ярлыками, датированные 550 годом и ранее, отправлялись на утилизацию. Остальные я утрамбовывала обратно в ячейки и с помощью робота отправляла на полки.

Попадались также накопители, на которых этикетки и вовсе отсутствовали. Их приходилось складывать отдельно, чтобы потом уже кто-то другой разбирался с непомеченными воспоминаниями.

Очень скоро мне наскучила однообразная работа, и внутри закопошилось возмущение. Это что же получается! Два года я мучилась в академии, потом и кровью добывала себе знания, терпеливо познавала науку чтения воспоминаний, чтобы в итоге оказаться здесь? В пыльном хранилище, в компании допотопного робота и бесконечных залежей инфокубов, которые мне было велено перекладывать с места на место. Очень захватывающее занятие!

Они что же, надеются, что офицер Таро им так всё хранилище перелопатит? Боюсь, на десять лет моего терпения точно не хватит. Скончаюсь, даже не успев распрощаться со статусом младшего агента. От скуки.

Спустя несколько часов, показавшихся мне вечностью, в хранилище заглянул Керт. Предложил сделать перерыв, чтобы мы могли продолжить познавательную экскурсию.

— Большинство сотрудников предпочитает обедать вне стен учреждения. В этом квартале есть немало ресторанов, хотя цены, сразу предупреждаю, кусаются, — пока шли по лабиринту коридоров, просвещал меня ниилиец. — Также можете приносить еду из дома и обедать на нашей кухне. Я, кажется, в прошлом году вам её показывал.

Вскоре я поняла, почему сотрудники МРУ не жалуют местную столовую. Еда из автомата не впечатляла ни своим видом, ни уж тем более своим вкусом. Очень смахивала на ту, которой нас пичкали в академии и от которой за последние две недели, что гостила у Авена, я успела отвыкнуть.

Интересно, Вилар согласится снабжать меня на работу чем-нибудь вкусненьким? Потому как я готовить отродясь не умела и считаю, что уже поздно знакомиться с азами кулинарии. А посещать здешние рестораны начну не раньше, чем получу свою первую зарплату. После вчерашнего шоппинга по самым дорогим бутикам столицы (привычку покупать только самое лучшее никак не удавалось искоренить) мой счёт заметно опустел. И тратить последние свои сбережения на обеды в фешенебельных заведениях я точно не собиралась. Мало ли, как всё дальше сложится.

Вторая половина дня ничем не отличалась от первой. Всё те же я, робот и ненавистные кубы. От цветных этикеток с выбитыми на них крохотными датами у меня уже рябило в глазах.

Ближе к вечеру Керт вернулся, дабы наконец прекратить мою агонию и возобновить нашу экскурсию. На сей раз мне показали тир, спортзалы, бассейн и комнаты для медитации. В одной из них я бы с удовольствием задержалась.

Растянулась бы на нагретом полу, прикрыла глаза и уснула, вдыхая ароматы благовоний и вслушиваясь в приятную, расслабляющую мелодию.

Правда, не уверена, что два часа, проведённые в этом окутанном полумраком помещении, мне зачтутся, как тренировка в спортзале. А потому, попрощавшись с Кертом, отправилась в раздевалку. Отыскала шкафчик со своими инициалами.

Стоило приложить ладонь к встроенному в него сканеру, и система считала мой код, дверца послушно приоткрылась. В шкафчике обнаружилось всё необходимое для тренировки.

Пока переодевалась в бриджи и майку, которую нацепила поверх облегающего топа, в раздевалку вошли две женщины: радаманка и ниилийка.

Счастливицы! Для них тренировка уже закончилась. И теперь дамы, расслабленные после душа, коротали время за болтовнёй и неспешными сборами. На меня даже не взглянули, отчего я снова почувствовала себя неловко. Какие-то здесь все отмороженные.

После короткой разминки отправилась истязать себя тренажёрами. В просторном зале было полно мужчин и ни одной женщины. Моё появление не осталось незамеченным. Стоило переступить порог, и представители сильной половины Радамана, все, как один, повернули головы в мою сторону. Сразу захотелось натянуть майку аж до самых пят, ну или хотя бы прикрыть ею бёдра.

Сделав себе отметку в памяти — обязательно прикупить мешковатые штаны, вроде тех, что носила в академии, и выбросить к бесам собачьим эти облегающие светлые бриджи, а также майку с до безобразия глубоким вырезом, заставила себя сдвинуться с места.

Надеюсь, щёки у меня сейчас не пунцовые. Хотя попробуй тут не покраснеть, когда оказываешься под прицелом множества любопытных взглядов.

Остановилась возле первого попавшегося тренажёра и, стараясь ни на кого не смотреть, приступила к упражнениям на пресс.

К моему облегчению, тишина долго не продлилась. Вскоре народ вернулся к своим занятиям. Правда, остались и те — я это чувствовала каждой клеточкой своего тела, — что продолжали нахально меня разглядывать.

Право, такое ощущение, будто они впервые в жизни видят симпатичную девушку! И арийки на Радамане уже давно перестали быть редкостью. Тоже мне, нашли экзотику.

К счастью или нет, но за те два часа, что я тренировалась, пытаясь не ударить в грязь лицом перед бравыми агентами МРУ, со мной так никто и не попытался завести знакомство.

С одной стороны, это радовало: поклонники мне сейчас однозначно не нужны. С другой — день подходил к концу, а я так ни с кем даже парой фраз не перебросилась. Керт и Онида были не в счёт.

В завершении, поплавав минут десять в бассейне и быстро приняв душ, отправилась наверх за сумкой, которую оставила в кабинете. Пока шла, думала, что как только закончится испытательный срок (не думают же они держать меня в хранилище вечно!), я вплотную займусь обустройством своего рабочего гнёздышка. Прикуплю приятных глазу мелочей, чтобы кабинет не казался таким безликим.

У самых дверей растерянно остановилась. Ещё несколько часов назад стол был абсолютно пуст. А теперь на его прозрачной поверхности красовался… пышный букет роз. Роскошные, крупные бутоны с тёмно-бордовыми лепестками завораживали своей красотой.

Хм, и что бы это могло значить? Может, в МРУ принято приветствовать новеньких цветами?

Осторожно оглянулась на своих немногочисленных коллег, несмотря на поздний час не спешивших покидать кабинеты. На меня — ноль внимания. Сидят себе, уткнувшись взглядами в экраны трансляторов, словно роботы, не замечая никого и ничего вокруг.

Снова взглянув на букет, невольно улыбнулась. Провела подушечками пальцев по нежным лепесткам одного из цветков, поискала глазами пластиковую карточку, которой обычно сопровождались такого рода подарки. Ничего.

Да, наверное, всё-таки от коллег. А иначе — от кого бы?

Но те ничем не выдавали свою причастность к презенту и со мной не спешили знакомиться. Что ж, может, завтра повезёт?

Взяв в руки букет, источавший безумно приятный аромат, хотела уже со всеми попрощаться, когда услышала заливистый женский смех, которому вторил не менее весёлый мужской голос.

Спустя пару секунд показалась и сама парочка. Мужчина, что-то шепнув своей собеседнице на прощание, пошёл дальше, а девушка направилась к одному из кабинетов, продолжая мечтательно улыбаться. Из-за улыбки на её щеках появились ямочки, сделав её лицо ещё более миловидным.

Незнакомка была одета в серое облегающее платье длиной до середины колена и укороченный жакет. Не то чтобы этот цвет ей не шёл, но с ним её и без того светлая кожа казалась ещё более бледной. Прямо как у Диона, с которым когда-то меня так коварно разлучил Даггерти.

Как знать, возможно, не вмешайся тогда Рейн в наши только начавшие зарождаться отношения, и сейчас у меня был бы верный и любящий жених. И я бы не страдала.

Задумавшись о беспринципной выходке своего уже дважды бывшего, сама того не осознавая, я продолжала глазеть на незнакомку. Та поймала мой взгляд и, неожиданно поменяв траекторию движения, направилась к моему кабинету.

Легонько ударила кулаком по прозрачной створке и, прислонившись к ней, всё с той же очаровательной улыбкой спросила:

— Новенькая?

— Да, сегодня первый день. — Почувствовала, как мои губы тоже растягиваются в улыбке. — Шиона Таро, — представилась и зачем-то уточнила: — младший агент.

— Элея Эйрис, — в свою очередь назвалась девушка и, смеясь, сказала: — К счастью, уже не младший. — Заметив у меня в руках охапку роз, удивлённо вздёрнула брови. — Какой симпатичный букетик! Кавалер поздравил с первым рабочим днём?

— Кавалеров не имею. — Надо же, произнесла почти без запинки. Возможно, ещё удастся переболеть. — Думала, это от сотрудников.

— Ммм… интересно. — Элея задумчиво прикусила губу и пришла к неожиданному выводу: — Значит, тайный поклонник. Вполне возможно, что и из сотрудников. Здесь любят новеньких. — Оторвавшись от двери, махнула рукой. — Пойдём, представлю тебя этим нелюдимым. Небось за день даже слова тебе не сказали.

Положив букет обратно на стол, я поспешила за девушкой. Благодаря которой меня наконец-то заметили! Церемония знакомства оказалась короткой, но оставила после себя только положительные эмоции. Теперь я знала поимённо трёх коллег (не считая Элею), оказавшихся очень приятными в общении радаманцами. Вернее, радаманками. С мужской половиной коллектива пообщаться в тот вечер не удалось, по одной простой причине: никто из мужчин на глаза нам так и не попался.

Элея уверила меня, что народ в управлении хоть и не слишком общительный, но доброжелательный и отзывчивый. И посоветовала ни о чём не беспокоиться.

— Я тоже в первые дни чувствовала себя здесь не в своей тарелке. А потом ничего, пообвыкла, — пока спускались на первый этаж, делалась опытом девушка. — Кстати, у нас принято, чтобы новенькие проставлялись, — хитро сощурилась она, став похожей на лисичку. Каштановые волосы с рыжинцой и маленький заострённый носик только усиливали сходство с этим зверьком.

— С радостью, — отозвалась я, мысленно прощаясь с тем, что ещё осталось от моих сбережений. — Как насчёт завтра?

— Супер! Тогда предупрежу народ, — обрадовалась Элея.

На улице мы простились. Девушка поспешила к стоянке, а я села в вызванный заранее аэробол. В который раз приказав себе не дрейфить, ввела адрес Рейна.

Ну почему иногда я становлюсь такой трусихой?! Казалось бы, нет ничего страшного в том, чтобы заглянуть на минутку к бывшему забрать свои вещи. Тем более что Рейн в медцентре, а значит, не будет болезненных встреч и неловких моментов. Но если продолжу и дальше откладывать визит к Даггерти, тогда возрастёт и риск с ним столкнуться. А я этого не перенесу!

Пока летела в городскую квартиру Рейна, не могла заставить себя не думать о минувших циклах. Невольно вспоминались его слова о том, что как только поженимся, окончательно осядем в столице. Начнём заводить общие знакомства, строить семью, а в будущем, возможно, и маленьким Рейном обзаведёмся. Или маленькой Шионой. Глаза защипало от слёз. Ненавижу эти воспоминания!

Уже будучи в лифте ощутила внезапный выброс адреналина, спровоцировавший и новый всплеск страха. Нет, не пойду! Бес с ними, с вещами! Пусть лучше выкинет их, чем я ещё хоть раз переступлю порог его квартиры. В которой мне довелось испытать столько мгновений счастья…

Разозлившись на себя окончательно — за слабость, за те чувства, что всё ещё к нему испытывала, — в последний момент всё-таки сдержалась и не повернула обратно. Мгновение, и вот я уже выхожу из лифта, обвожу глазами полутёмное помещение и… встречаюсь взглядом с Рейном.

Он стоял около входа в спальню, прислонившись к стене. Бледный, немного осунувшийся, с тёмными кругами под глазами. А может, это просто тень так падала на его лицо. Я не успела толком разглядеть, потому как уже в следующую секунду опустила голову. Не смотреть на него было проще.

— Привет, — ляпнула машинально и вдруг осознала, какое это глупое слово.

И ситуация глупая. Стоим и смотрим друг на друга. Вернее, он на меня, а я куда угодно, но только не ему в глаза. Вдруг вспоминаются мгновения нашего расставания. Сколько же ненависти и боли я тогда испытала. Готова была рвать и метать, проклинать его. А сейчас всё, на что меня хватило, это на нелепое «привет».

— Здравствуй, Шиона. — Рейн оказался общительнее, расщедрился аж на два слова. И тусклую улыбку, лишь на миг показавшуюся на усталом лице. Которую я заметила, снова вскинув взгляд. Невольно отметила, как он похудел. И на ногах с трудом держится. Странно, почему его выписали. И почему он здесь, один.

— Думала, ты ещё в клинике, — очередная неловкая фраза.

А за ней — спокойный, лаконичный ответ:

— Сегодня вернулся.

— Ты как? — Я продолжала мяться на пороге, не решаясь ни пройти в квартиру, ни дёрнуть обратно в кабину лифта.

Последнее, хоть и отдавало трусостью, сейчас для меня было бы предпочтительнее. Идиотка! И зачем только сюда притащилась!!!

— А разве тебя это волнует? — Рейн запустил пальцы в волосы, стараясь их пригладить. На губах — горькая усмешка. — Моё самочувствие.

— Я переживала за тебя, — упрёк в его голосе задел за живое.

— Настолько, что даже ни разу не пришла навестить.

Как будто не знает, почему меня с ним не было! Как будто не понимает, насколько мне больно! Видеть его, слышать его голос, когда-то такой родной. Понимать, что он так близко и в то же время бесконечно от меня далеко. Не на другом конце комнаты — в другом уголке Вселенной. Такое расстояние нам не по силам преодолеть.

Следовало что-то говорить, что-то делать. Забрать бесовы вещи и уйти, как мечтала.

— Я только на минуту. Возьму своё.

— Шиона, — к счастью, Рейн не пытался подойти, иначе я бы точно сбежала, — не знаю, что тогда ты увидела, но я не лгал тебе. Не было никакой измены.

— И я тоже тебе не лгу, — зажмурилась на миг, из последних сил сдерживая треклятые слёзы. — Это воспоминание… Оно преследует меня везде. И во снах, и наяву. Я вижу его, как вижу сейчас тебя. Эту девушку… Наверное, её лицо теперь знакомо мне даже лучше, чем моё собственное. Её черты, её мимика. И то, как она сходила с ума от страсти. В твоих руках.

— Возможно, это было видение из прошлого. — Он всё-таки ринулся ко мне, но не пройдя и двух шагов, покачнулся и был вынужден снова прислониться к стенке. — Ты должна мне верить. Нельзя вот так просто взять и разорвать всё, что нас связывает.

Должна? Как будто это так просто. Взять и отключить эмоции. Внушить себе, что ничего не было. Ни обмана, ни предательства.

— Однажды я тебя уже простила. И поверила. Второй раз не смогу. Просто не вынесу снова такой боли. — Отступила, понимая, что мы в тупике: он не перестанет мне врать, а я уже не могу за нас бороться. И говорить здесь больше не о чем.

— Наверное, лучше потом как-нибудь загляну. Или… если сможешь, отправь вещи в управление. Флаер уже у Фейруса. А колечко…

— Трин мне его отдала.

— Ну тогда нам ничего не остаётся, кроме как начать жизнь с чистого листа, — жалкая попытка пошутить и не менее жалкая — улыбнуться. Шаг, и вот я уже в лифте. — Прощай, Рейн.

Он ничего не сказал в ответ. Просто стоял и смотрел, как половинки лифта смыкаются, и я исчезаю из его жизни. Навсегда.

 

Глава 3.

Свидание

Не знаю как Рейн, а я честно пыталась порвать с прошлым и начать всё заново. Новый дом, новое окружение. Новая я.

Солгу, если скажу, что было просто. Но я старалась. Каждый вечер, засыпая, убеждала себя, что завтра станет немного легче и что со временем я научусь жить без него. Так, незаметно промелькнул первый рабочий цикл. Не успела оглянуться, как наступила осень.

Авен убедил меня не съезжать, предложил снимать квартиру на двоих. На что я с радостью согласилась. Признаюсь, меня страшило одиночество, и сейчас я как никогда нуждалась в дружеской поддержке.

Правда, этот самый друг частенько куда-то исчезал. Бывало, мог сорваться посреди ночи. Или не появлялся дома по нескольку дней. На мои вопросы отвечал с неохотой, оправдывался ненормированным рабочим графиком и частыми командировками нанимателя, в которых Авену приходилось его сопровождать.

Возможно, я и ошибаюсь, но интуиция подсказывала мне, что Вилар уже давно распрощался с должностью телохранителя и занялся совсем другой деятельностью. Какой — это пока что оставалось тайной, покрытой мраком.

Что касается ребят, то их каникулы оказались до обидного короткими. Спустя неделю после выпуска они снова с головой окунулись в учёбу.

Нуна осталась на планете. Увы, в тех краях, куда отправилась моя подруга, царили суровые морозы и вечный мрак (любят радаманцы строить свои военные учреждения в самых немыслимых местах). Но Нуну не страшили трудности. Девушка была полна энтузиазма и решимости стать кадетом ВВА, а в будущем и её выпускницей.

Тэн и Луора отбыли на орбитальную станцию «Ортис», где им предстояло учиться покорять космические просторы.

К нашему с Виларом огорчению, увольнительные ребятам давались всего два раза в год, а это значило, что до встречи с друзьями оставалось ещё целых четыре цикла.

Я безумно по ним скучала. Но хотя бы у меня был Авен. И Элея, к которой незаметно привязалась. Кажется, и она ко мне тоже. Я любила проводить время с этой весёлой, бесшабашной инопланетянкой. Частенько вечерами мы выбирались в какой-нибудь бар, поболтать и расслабиться после напряжённого трудового дня.

Не знаю, чем занималась Элея — работу мы никогда не обсуждали, — но я по-прежнему большую часть своего времени посвящала сортировке инфокубов, а также выполняла обязанности секретаря, другими словами, была у Ониды девочкой на побегушках.

Подруга оказалась права, я быстро освоилась в управлении, легко нашла общий язык с коллегами. Даже завела себе парочку поклонников. Вернее, они сами как-то незаметно завелись. Классические такие радаманцы: ростом под два метра, широкоплечие, узкобёдрые. Оба — жгучие брюнеты. У них даже имена были созвучны: Вик и Дик.

К счастью, парни вели себя тактично, не пытались, в отличие от некоторых (у-у-у, опять я вспоминаю Даггерти!), идти напролом и, не заметив с моей стороны никакого интереса к их радаманским персонам, согласились остаться просто друзьями. С которыми было приятно пообедать в столовой или потренироваться в спортзале.

Поначалу я считала, что анонимными презентами меня закидывает кто-то из этих двоих. Словно по волшебству, каждое утро на рабочем столе появлялся очередной подарок. Правда, очень скоро с поклонников пришлось снять все подозрения: ни аналитику Вику, ни уж тем более скромному сисадмину из центра вероятностей Дику столь дорогие подношения были не по карману. Например, вчерашнее колье, усыпанное крупными, каждый размером со спелую виноградину бриллиантами, стоило нескольких моих зарплат. Не думаю, что аналитики здесь получают больше.

И таких побрякушек за минувший цикл у меня накопилось немало.

Домой я их не таскала, складировала все коробочки и мешочки в своём кабинете в сейфе и надеялась, что однажды таинственный воздыхатель наконец-то выйдет из тени. И тогда уже я решу, что делать с его презентами.

Грешила также на Рейна. Думала, вдруг это он пытается таким образом вернуть моё расположение. Но потом отринула эту идею. Даггерти не дурак. Понимает, что никакие сокровища мира не изменят моего решения. Он бы не стал подлизываться при помощи подарков. А если бы и стал, вместо парфюмов и драгоценностей на своём столе я бы находила книги.

К тому же о нём не слышно было с нашей последней встречи. Полагаю, Рейн давно обо мне забыл. А Фейрус, скорее всего, активно ищет ему новую невесту. А может, уже нашёл.

Эта мысль неприятно царапала сердце. Словно кто-то снова и снова водил по нему острым осколком стекла. И так бесконечно.

Мне следовало смириться и принять тот факт, что рано или поздно в жизни Рейна появится другая девушка. Надеюсь только, к тому времени я успею переболеть и отнесусь к новости о невесте л'эрда Даггерти спокойно. Сейчас же представлять его помолвленным было даже больнее, чем воскрешать в памяти измену.

Часто я просыпалась в слезах и первые мгновения не могла понять их причину. Потом в сознании начинали мелькать обрывки из снов, в которых я снова была с Рейном и которые всегда так внезапно заканчивались. Словно кто-то намеренно мучил меня, даря короткие мгновения счастья, а потом безжалостно возвращал в реальность. Где от нас с Даггерти уже ничего не осталось.

Родители плохо восприняли новость об очередном нашем разрыве. Нет, они не пытались на меня давить, не настаивали, чтобы я всё снова хорошенько обдумала, не требовали дать ему ещё один шанс. Но было видно, что это известие их подкосило. Как ни парадоксально, за два года моя семья успела привязаться к Рейну, а мама так вообще за глаза ласково величала его сыном.

Не самое приятное было открытие.

Оказывается, этот хитрец частенько с ними связывался. Просто чтобы поболтать. Даже каким-то образом сумел добиться расположения Каори и Веана. Известие о его измене стало для моих брата и сестры настоящим ударом.

Кстати, у Каори с Тарианом намечалось пополнение. Где-то там далеко, в другом уголке Галактики, семейство Таро, затаив дыхание, ждало появление на свет маленькой девочки. Которую решили назвать Лиирой.

Интересно, будет ли эта малышка похожа на племянницу из моих снов?

Не оставила без внимания наш с Рейном разрыв и радаманская пресса. Почти неделю СМИ мусолили это сногсшибательное известие, в подробностях обсуждая отношения тупой арийки (да, да, собственным ушами слышала, как меня так назвала одна репортёрша) и наследника одного из самых влиятельных Домов планеты.

Меня даже приглашали на популярное ток-шоу. Наверняка чтобы поиздеваться и позлорадствовать в прямом эфире. Порассуждать на тему того, как я, стерва бессердечная, умудрилась дважды бросить такого перспективного и замечательного во всех отношениях жениха. Лучшего образчика радаманских ума, красоты и доблести! Тьфу ты!

В общем, меня ругали все кому не лень и при этом все дружно жалели Рейна. Подумаешь, ну что он такого натворил?! Пара измен — это даже не повод для ссоры. Тем более, если изменяют какой-то инопланетянке.

Некоторые и вовсе считали, что Рейну крупно повезло избежать женитьбы с капризной арийской пигалицей. Радаманские СМИ единодушно желали ему счастья с новой избранницей.

Что ж, пусть будет счастлив. Я разве против? Быть может, та, другая, окажется терпимее к его изменам. Сумеет закрыть глаза на ложь. Я не сумела.

Очередной рабочий день начался с очередного подарка. Маленькую чёрную коробочку, как обычно, оставленную на столе, заприметила ещё будучи в коридоре. Рядом с ней — о чудо! — лежала белоснежная пластиковая карточка.

Заинтригованная, ускорила шаг, надеясь, что вот сейчас мне наконец откроется имя загадочного ухажёра. А спустя пару секунд думала, что лучше бы оно не открывалось.

Пробежавшись по строчкам взглядом, зажмурилась и в отчаянье застонала. Может, я проклята?

— Чего страдаем? Бывший достаёт? — в дверях показалась Элея. Как всегда, улыбчивая и жизнерадостная. — От него подачки?

Вместо ответа протянула подруге записку и, схватив треклятую коробочку, стала прикидывать, сумею ли с такого расстояния попасть в утилизатор. Туда же следовало отправить и все остальные подарки. А лучше — вернуть адресанту. С вежливым, но категоричным отказом.

Элея тихонько присвистнула.

— Надо же! За тобой решил приударить сам генерал Аво! Надумал сделать тебя генеральшей. — Девушка хихикнула и принялась весело рассуждать: — Только послушай, как звучит: Шиона Аво-Таро! Или Таро-Аво? А что? Очень даже прикольно.

— Не смешно! — буркнула я, недобро косясь на подругу.

Та прошла в кабинет и, усевшись прямо на стол, грациозно закинула ногу на ногу. Обмахиваясь, словно веером, злосчастной карточкой, продолжила капать на нервы:

— А я и не смеюсь. Нет, ну серьёзно! Если выскочишь замуж за этого Аво, станешь одной из самых известных, а может даже, самых влиятельных женщин планеты. Будешь вхожей в семью управителя. Говорят, л'эрд Марон с генералом не разлей вода.

Меня передёрнуло от отвращения. Хотела посоветовать Эйрис умолкнуть, но ту уже понесло:

— А ещё, вполне вероятно, очень быстро овдовеешь… Вообще удивительно, как генерал до сих пор жив. Ему ж бес знает когда перевалило за сотню. — Поняв, что немного отклонилась от насущной темы, Элея тряхнула головой и вдохновенно продолжила: — Ну так вот, станешь до безобразия богатой вдовушкой. Правда, придётся побороться за наследство с его бесчисленной роднёй. Сколько там у Аво бывших жён в анамнезе?

Понятное дело, Элея просто дурачилась, подшучивала надо мной. Она прекрасно понимала, что я, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, ни за что не выйду за какого-то там старикашку. Пусть хоть сто раз генерала! Но её ироничные реплики заставили меня забеспокоиться. Рейн ведь стращал меня подобной перспективой, говорил, сколько у этого Аво власти.

Я-то думала, что всё, теперь абсолютно свободна. Сама смогу решать, с кем быть и с кем строить своё будущее. А оказалось, все эти недели, пока пребывала в счастливом неведенье, на меня велась охота.

— Сегодня же отошлю назад все его подношения!

Элея перестала улыбаться. Вмиг посерьёзнела и покачала головой.

— А вот этого делать не советую. Вернуть подарок — означает оскорбить радаманца. Ты же не хочешь обрести столь влиятельного врага? Таких людей лучше не злить.

— И что предлагаешь делать? — Опустившись на край стола рядом с подругой, расстроенно вздохнула. — Если продолжу принимать дары, это будет означать, что я одобряю его ухаживания. Элея, ты ведь ни с кем не помолвлена. Как тебе удаётся оставаться свободной?

Эйрис, в отличие от меня, никто ничем не одаривал. По крайней мере, на работе, у всех на виду. А Аво хитрец. Намеренно выставлял напоказ свои знаки внимания. Другими словами, помечал территорию.

Урод.

— Ну, во-первых, я не дочь второго после императора человека на планете. — Элея сочувствующе похлопала меня по плечу. — Пусть Ария и крохотный мир, но всё же… Ты же как принцесса. Я столь высоким положением похвастаться не могу. Да и дар у меня средненький. Таким, как Аво, подавай только потомственных аристократок, из богатых и могущественных семей. Тем более ты у нас сильный Проводник. Женитьба на тебе повысит престиж его Дома.

Представила себя в храме Создателей рядом с замшелым стариком и почувствовала, как к горлу подкатывает горький комок. Кажется, меня сейчас вырвет.

— Хотя и ко мне пытались клеиться, — тем временем рассказывала подруга, задумчиво постукивая по столу аккуратными ноготками. — Не генералы, конечно. Рыбка помельче. Но всех их я ненавязчиво отшивала.

— И как же? Как мне ненавязчиво отшить Аво?!

На губах девушки расцвела коварная улыбка.

— Очень просто. Заведи себе любовника. Причём так, чтобы о нём сразу же пронюхала пресса. Желательно не какого-нибудь сопляка, а солидного такого мужчину. Красавца, по сравнению с которым Аво будет казаться жалкой развалиной. Хотя… Он по сравнению со всеми таким выглядит, — Элея поднялась и принялась в ажиотаже мерить комнату шагами. — И чтобы вас почаще видели вместе. Ходите с ним по ресторанам, театрам… В общем, постоянно мелькайте на публике.

Тогда генерал, если и не отступится окончательно, то хотя бы поумерит пыл. Да и другие «падальщики» поостерегутся нападать на недобитую дичь.

— Ну спасибо за такое образное сравнение! Приятно осознавать, что меня ещё всё-таки не добили!

Ответить язва не успела, хотя я видела, что очередная шуточка уже готова была сорваться с её языка. Но тут в дверях нарисовался Аник Кришон — наш всемогущий зам, по степени сволочизма и деспотизма ничем не уступавший Флару. Гаркнув на Элею, увёл её с собой.

А я осталась наедине со своими грустными мыслями.

— Заведи любовника, — перекривляла подругу.

Легко сказать! Как будто это так же просто, как щёлкнуть пальцами! Да и не хочется мне никаких отношений. Ни настоящих, ни фальшивых. Ещё и играть на публику… Как-то всё это мерзко.

Но и позволять ненавистному старикану и дальше ухлёстывать за мной — нетушки. Не хочу от него ни подарков, ни записок. И уж тем более никаких с ним свиданий!

— Таро! Ты сюда помечтать явилась! — недолго отсутствовал душка-начальник.

Ну точно как Флар. От сержанта его отличала только внешность. Аник являлся обладателем длинных белобрысых косм, льдистых голубых глаз и квадратного подбородка с нелепой и совсем не подходящей ему ямочкой. Высокий, поджарый и почему-то всегда страшно злой.

Вот и сегодня он снова был не в духе. Сначала погнал куда-то Элею, а теперь явился и по мою душу.

— Таро, а ну-ка бегом в комнату для допросов! Будешь сейчас просматривать.

— Я?! — От заявления начальства чуть со стола не свалилась.

— Ну не я же! — раздражённо фыркнул Кришон, который не обладал никакими аномалиями, за исключением препаршивейшего характера. Грозно повторил: — Бегом!

Я тут же сорвалась с места. Создатели! Первый просмотр за целый цикл! Мне уже и не верилось, что в один прекрасный день я из девочки на побегушках и хранилищной мыши переведусь в ранг Проводников. Займусь наконец-то тем, что и должна здесь делать, — проводить через себя чужие воспоминания.

Возле комнаты для допросов я на миг остановилась. Пожелала себе удачи и только потом переступила её порог.

Вечером за ужином хвасталась перед Авеном своими успехами на работе. Рассказала о том, как впервые присутствовала при допросе и как за считанные минуты извлекла из допрашиваемого необходимую информацию. Сумела сломать его блок и добраться до тех воспоминаний, которые радаманец так старательно прятал.

Разумеется, в детали просмотра я Вилара не посвящала. Да он и не требовал подробностей. Как и подобает лучшему в мире другу, терпеливо выслушал мои словоизлияния, а напоследок ещё и польстил моему самолюбию, сказав, что не сомневался в моих способностях и что я самый крутой Проводник на свете.

— Меня даже Кришон похвалил. Представляешь! Надеюсь, теперь моё рабство в хранилище закончится, и я начну заниматься настоящим делом. — Рискуя свалиться со стула, отклонилась в сторону, пытаясь подсмотреть, какое кулинарное чудо на сей раз сотворил мой персональный шеф-повар. Но друг стоял, повернувшись ко мне спиной, и я лишь видела, как его руки быстро порхают над светлой столешницей.

— Я, конечно, понимаю твоё нетерпение. Но пока ты работала в хранилище, мне было спокойнее, — проявил братскую заботу Авен.

После чего, явно довольный собой, перетащил тарелки на обеденный стол. Я тут же пододвинула одну к себе поближе и стала с любопытством рассматривать крошечные рулетики с непонятной, но очень вкусно пахнущей начинкой.

Определённо что-то мясное. В качестве гарнира шёл салат из запечённых овощей с сыром и специями. Всё как я люблю. Добавить к этому бутылочку красного вина и общество друга — и вечер обещал быть очень даже приятным. Если б ещё выбросить из головы мысли о бесовом генерале… Но сколько ни пыталась, не думать о назойливых ухаживаниях Аво я не могла.

— Старинный радаманский рецепт, — не преминул сообщить приятель, отодвигая стул и садясь рядом. — Как тебе?

— Выглядит здорово! И пахнет тоже. — Я потёрла в предвкушении ладони. Вооружившись столовыми приборами, вдохнула божественный аромат. Что ж, приступим.

Дав мне возможность распробовать очередной кулинарный шедевр, сразу же перешедший в разряд любимых, Авен негромко кашлянул, привлекая к себе внимание, и вперился в меня изучающим взглядом.

Помнится, наш психолог в МВА тоже любил вот так меня разглядывать. Особенно, когда ловил на лжи и ждал, когда же кадет Таро наконец не выдержит и изволит исповедаться. Но меня не так-то просто было сломать, и мы подолгу играли в молчанку, гипнотизируя друг друга взглядами.

— А теперь выкладывай, что не так.

— Это ты о чём? — с наигранным удивлением поинтересовалась я. — Всё, как всегда, очень вкусно!

— Я не о том. Ты чем-то расстроена. Хоть и пытаешься делать вид, что всё, как обычно.

Рука сама потянулась бокалу, предусмотрительно наполненному до краёв. Как чувствовала, что без допроса сегодня не обойдётся. Сделав большой глоток, ощутила, как внутри разливается приятное тепло. Но расслабиться так и не получилось.

— Наконец-то выяснила, кто посылал мне подарки, — призналась с тяжёлым вздохом.

— Рейн? — нахмурился приятель.

— Хуже, — усмехнулась грустно и рассказала другу о матримониальных замыслах генерала Аво. — Два года назад этот старый хлыщ уже связывался с моими родителями, пытался добиться их согласия на помолвку. И теперь, когда мы с Рейном расстались, решил снова попытать счастья.

Авен задумчиво пожевал губами, с глубокомысленным видом поскрёб татуировку на лице, отхлебнул вина и только потом соизволил поделиться мнением:

— Думаю, Элея права. Тебе нужен мужик. — Заметив, что я порываюсь возразить, поспешно добавил: — И не только как способ избавиться от этого Аво… Ши, ну правда! Сколько можно страдать?! Думаешь, я не слышу, как ты ревёшь ночами? Не поверю, что в вашем МРУ нет ни одного достойного парня.

— Может, и есть, но меня это сейчас не интересует, — категорично отрезала я и нервно вонзила вилку в очередной рулетик.

— А зря. Ты интересная, красивая девушка. Которая почему-то решила поставить на себе крест.

— Вовсе нет. Просто… — Запнулась, почувствовав едва уловимую вибрацию браслета. Коснулась устройства, и над запястьем вспыхнула голограмма.

— Элея снова зовёт в бар? — Авен тактично отвёл глаза, не желая читать чужое сообщение. Беззлобно буркнул: — Лучше б не с подружкой тусовалась, а мужика себе какого-нибудь нашла.

Выключив голофон, я смущённо кашлянула и, зачем-то потупив взгляд, призналась:

— Это не от Элии. От Флара. Приглашает завтра поужинать в ресторане.

Пару секунд Авен переваривал услышанное, не переставая при этом активно работать челюстями, потом его глаза вспыхнули как та самая голограмма.

— Ну так это же здорово! Соглашайся!

Признаюсь, я даже обомлела от столь восторженной реакции, а потом недоверчиво спросила:

— С каких это пор ты стал фанатом Флара?

— А он мне всегда нравился, — пожал плечами Вилар, не преминув добавить: — В отличие от твоего Даггерти.

В ответ я неопределённо хмыкнула. Как по мне, так оба далеко не подарки.

— И часто вы с ним переписываетесь? — намеренно подливая в бокал вина, явно чтобы развязать мне язык, допытывался ариец.

— Бывает, — Снова пригубила коварный напиток, уже порядком ударивший в голову, и исподлобья глянула на Вилара. По хитрой физиономии поняла, что так просто от меня сегодня не отстанут. Пришлось признаться: — Дайлан переживает за меня. Думает, я всё ещё страдаю по Рейну…

— Правильно думает, — язвительно подметил приятель.

Грозно зыркнув в его сторону, залпом осушила то, что ещё плескалось на дне бокала, и продолжила:

— Вот и интересуется иногда, как у меня дела, нет ли проблем на работе. Завтра у него выходной, он будет в Авийоне…

— И вы с ним встретитесь! — безапелляционно заявил белобрысый сводник.

— Слушаюсь и повинуюсь, саэр! — теперь уже язвила я.

— Ну ты ведь хочешь избавиться от этого Аво. Вот он, твой шанс. Будешь дурой, если откажешься, — простодушно сказал приятель.

— Предлагаешь использовать Флара вместо щита в борьбе с генералом? — Я поморщилась. — Как по мне, это подло.

— Если считаешь, что подло, честно расскажи Флару об Аво и его подарках. Уверен, он не откажет тебе в помощи.

— И как ты себе это представляешь? — хмыкнула я, медленно водя пальцем по кромке бокала, выжимая из сосуда тихие звуки. — Дайлан, я согласилась на свидание с тобой лишь потому, что хочу сделать тебя своим прикрытием. Ко мне тут клеится один премерзкий старикашка, вот я и решила немного тебя поиспользовать. Надеюсь, ты не против, милый?

Громко вздохнув, Авен театрально закатил глаза.

— А теперь то же самое, только без кривляний… И вообще, не ври, что он тебе совсем не нравится. Мы уже давно заметили, что вы с Дайланом классная пара. Так что со-гла-шайся! — по слогам, как для слабоумной, повторил Вилар.

Приклеился как банный лист и не отлипал, пока я не отправила нашему бывшему куратору своё согласие.

Расплывшись в довольной улыбке, Авен поднялся. Попросил убрать со стола и сложить тарелки в очистительную машину, сказав, что уже опаздывает.

— Мне вот интересно, куда ты всё время исчезаешь. — Забравшись с ногами на стул, я с недовольством наблюдала за сборами друга. Опять бросает меня одну. И неизвестно, когда вернётся. — Не хочешь рассказать?

— Ну не одной же тебе пришлось подписывать соглашение о конфиденциальности, — парировал загадочный наш. Чмокнув меня по-отечески в лоб, быстро, пока я не опомнилась и не забросала его вопросами, подхватил куртку и дёрнул к выходу.

— Будь умницей, Ши. И не вздумай отменять свидание!

— Да уже поздно как бы, — со вздохом пробормотала я, когда друг скрылся за дверью.

Провела пальцем по тёмному ремешку голофона и грустно улыбнулась. Ещё один подарок Рейна.

 

Глава 4.

Свидание

Рейн

«Рушиар» был одним из немногих ресторанов, которые любил посещать его дядя, Фейрус. Арвейла привлекали уединённость этого места, обходительная прислуга — не роботы, к которым за годы, прожитые на Радамане, он так и не смог привыкнуть, а живые люди.

Просторный зал, оформленный под старину, навевал на него воспоминания о доме. Фейрус мог подолгу разглядывать стены, расписанные фресками, изображавшими панорамы древних городов Старого света, изучать каждую деталь интерьера, вроде антикварных люстр из бронзы и хрусталя. Прозрачные грозди допотопных светильников, как мысленно величал их Даггерти, мерцали и переливались в пламени свечей, разбрасывая по полу неясные блики.

Здесь даже имелся старинный музыкальный инструмент, именуемый роялем, на котором уже мало кто умел играть.

Фейрус приходил в «Рушиар», чтобы насладиться чарующими звуками музыки, изысканной едой, побыть наедине со своими мыслями. Каждый столик был огорожен лёгкими, полупрозрачными тканями сиреневого и голубого цветов, трепетавшими от малейшего колебания воздуха. Эти своеобразные ширмы придавали помещению некую загадочность и создавали интимную обстановку. Для освещения использовались только свечи. Они то разгорались, и тогда по стенами начинали плясать причудливые тени, то почти гасли, погружая зал в темноту.

Рейн, в отличие от дяди, не питал особых восторгов по отношению к данному заведению, предпочитая места более оживлённые. Где не приходилось есть впотьмах и не было всей этой антикварной мишуры, вроде массивных стульев, щедро украшенных резьбой и бархатной обивкой, деревянных столов на нелепых изогнутых ножках, потемневших от времени канделябров.

Но друг пожелал встретиться именно здесь, так как работал неподалёку. А Даггерти в принципе было всё равно, где ужинать.

В последнее время его вообще мало что волновало.

Неспешно потягивая вино, которое, стоит отдать должное сомелье «Рушиара», здесь было отменным, Рейн скользил по залу рассеянным взглядом. Лица посетителей, скрытые невесомыми занавесями, казались нечёткими, какими-то размытыми. Да Рейн и не пытался их рассмотреть. Просто убивал за разглядыванием время.

Дэзил опаздывал. Он был единственный, с кем Даггерти решился поделиться своими переживаниями. Да и то после долгих циклов раздумий и сомнений.

Терпел до последнего, пока не осознал, что дальше так продолжаться не может. Он не сумеет забыть Шиону, если каждую ночь будет видеть её во снах. Которые никак не желали оставлять его в покое.

Сейчас Рейн как никогда понимал, что нуждается в помощи.

Даггерти мрачно усмехнулся. Должно быть, он сходит с ума. А иначе как ещё объяснить, что всё чаще он путается в собственных мыслях и забывает, что они с Шионой расстались. И она не его жена. Никогда ею не была.

Грань между фантазиями и реальностью словно бы истончалась, и он всё глубже погружался в созданный воображением мир. Такой прекрасный, но, увы, ненастоящий.

Настоящая Шиона была от него далеко. На другом конце пропасти, через которую он с таким трудом выстроил для них мост. А она взяла и без сожалений его сожгла, оставив на том месте лишь пепелище…

Странно, что он так ни разу и не сводил Шиону в «Рушиар». Ей бы наверняка здесь понравилось…

— Проклятье! — Рейн тихо выругался, осознав, что мыслями то и дело возвращается к ней.

Сколько ни пытался, не мог запретить себе думать об арийке. Это было равносильно тому, как запретить себе дышать. Может, на некоторое время бы и получилось. А потом он бы снова начал жадно ловить ртом воздух.

Мужчина горько усмехнулся. Он даже не заметил, когда Шиона успела стать для него этим самым воздухом. Абсолютно всем.

И непонятно, кого в этом стоило обвинять. Быть может, только одного себя. За то, что так опрометчиво позволил себе ею увлечься. Или же саму Шиону. За то, что оказалась такой… Никак не получалось подобрать верное слово, способное передать все те чувства, что вызывала в нём эта девушка. Ей одной удалось заставить его испытывать… Любовь?

Возможно. Иначе бы он сейчас так не мучился.

А может, стоит винить во всём Провидицу? Три года назад её святейшество настояла на том, чтобы Арвейл связался с Таро для заключения помолвки. А ведь тогда Рейн уже почти согласился связать свою судьбу с другой девушкой. Но разве можно было отказать в прихоти её святейшеству? Арвейл не смог…

Мысли текли, словно креплёное вино из бутылки, коим Рейн уже не раз наполнил свой бокал. А Дэзил всё не появлялся.

…Наверное, следовало остановить Шиону, не дать ей уйти, заставить объяснить, что именно она тогда увидела. Но он был слишком слаб, чтобы играть в догонялки.

После много раз порывался её найти, но что-то всё время останавливало. Наверное, он просто устал за ней бегать. Это как пытаться догнать ветер или поймать руками воздух. Всё равно ускользнёт.

— Прости, что задержался. Принимал экзамен у должников.

Полог дрогнул, фитильки свечей, словно легкокрылые мотыльки, испуганно затрепетали, готовые вот-вот погаснуть.

Рейн поднялся, чтобы поприветствовать давнего приятеля. Дэзил Бейл преподавал психологию в одном из самых престижных университетов столицы, в который в скором времени должна была поступить Триния. По крайней мере, так планировал Фейрус. А что думала о своём будущем сама лиэри Арвейл — оставалось для всех загадкой. Скорее всего, она даже не собиралась начинать учёбу, просто пока не решалась признаться в этом отцу и кузену.

Бейл специализировался на изучении снов и их влияния на психику человека. Он с детства увлекался онейрологией, а будучи подростком даже строил сумасшедшие теории, считая сны своего рода порталами, способными переносить разум человека в другие измерения.

Бред, конечно. Хотя порой Рейну казалось, что его сны ничто иное как фрагменты жизни другого человека из другого измерения. Другого Рейна.

Да, точно бред. Вполне вероятно, он просто сходите ума, и таким вот странным образом, через фантазии, проявляется его психическое расстройство.

— Уже сделал заказ? — Дэзил устроился напротив друга и сразу же схватился за меню — тонкий, прозрачный планшет, который, стило его коснуться, расчертили крошечные символы, складывавшиеся в слова. — Умираю от голода!

— Фейрус говорил, здесь неплохо готовят рыбу, — рассеянно отозвался Даггерти. Усилием воли заставил себя оборвать нить тревожных рассуждений и, дав другу возможность определиться с заказом, негромко проронил: — Дэзил, то, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. Если об этом кто-нибудь узнает… Я не могу потерять ещё и работу.

Мужчина понимающе кивнул. Поколебавшись, всё-таки поинтересовался:

— Почему вы с Шионой расстались?

— Это ещё одна загадка, ответа на который я никак не найду.

Впервые за долгое время Рейн позволил себе такую роскошь, как откровенность: поведал другу обо всём. О снах, преследовавших его вот уже два года. С тех самых пор, как в его жизни появилась Шиона. О якобы совершённой измене, которой — он точно знал — не было, но в которой Таро его обвиняла.

— А ты не думал найти Проводника, который бы согласился просмотреть тебя, скажем так, неофициально? Если так боишься за свою карьеру.

Даггерти скривился.

— Нет, довольно просмотров. Никому больше не позволю копаться у меня в голове!

— Ну тогда, — Бейл неловко кашлянул, — может, ты просто не помнишь… хм, того случая, который и привёл к вашей ссоре? — Дэзил знал друга как облупленного, и ему казалось странным, что тот так резко изменился, превратившись в праведника и однолюба. Особенно, если учесть, что на протяжении двух лет Рейн видел невесту всего раз в цикл, а остальное время, за исключением редких разведывательных экспедиций и военных кампаний, был предоставлен самому себе. В городе, полном соблазнов и искушений, которым так легко поддаться. — Мало ли, перебрал разок в баре и… С кем не бывает.

Рейну вдруг вспомнился день, когда он поссорился со своей белокурой проблемой и отправился тушить гнев в какой-то затрапезной забегаловке на окраине Старого города. В памяти воскрес образ смазливой арийки, тамошней шлюхи, настойчиво приглашавшей его заглянуть к ней на огонёк. К разочарованию красотки, клиента в тот день она так и не нашла, по крайней мере, не в его лице. Допив текилу, Рейн попрощался с девушкой, вызвал аэробол и отправился в свою городскую квартиру. Которую не покидал до следующего утра.

— Никогда не напивался до невменяемого состояния. И провалами в памяти тоже не страдаю, — уверенно парировал Даггерти. — Я тут подумал о другом… — Он подался вперёд и заговорил ещё тише: — Несколько циклов назад, уже и не помню от кого, я слышал об одном эксперименте. Что-то связанное с вживлением воспоминаний. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Бейл задумчиво побарабанил пальцами по столу, пожевал губами и неуверенно произнёс:

— Да, какое-то время по университету ходили слухи. Ничем не подтверждённые. Вроде бы подобные эксперименты действительно имели место быть. И проводились они с подачи Провидицы. Ты же знаешь, Онна повёрнута на воспоминаниях.

Рейн нахмурился. Какая-то неясная мысль царапнула сознание, но тут же растворилась в его закутках, даже не успев толком сформироваться.

Профессор тем временем продолжал:

— Хотя мне кажется, всё это досужая болтовня. Лично я не вижу смысла в подобных исследованиях. Тем более это кажется абсурдным в твоём случае. Действительно считаешь, что Шиона увидела воспоминание, которое на самом деле тебе не принадлежит?

Рейн неопределённо пожал плечами. Ему и самому эта версия казалась, мягко говоря, притянутой за уши.

— А могла ли Шиона увидеть один из моих снов и принять его за воспоминание? — как утопающий за соломинку, Даггерти цеплялся за любую, даже самую абсурдную идею.

Дэзил отрицательно покачал головой.

— Проводники могут видеть только реально происходившие события. Другое дело, если она что-то напутала и увидела давнее воспоминание. Ты ведь, помнится, в былые времена не слыл святошей, — не сумел отказать себе в удовольствии поддеть друга Бейл.

— Я тоже об этом думал, — оставив без внимания его иронию, пробормотал Даггерти. — Но Шиона почему-то уверена, что измена произошла недавно.

— Тогда теряюсь в догадках.

Принесли еду. Пока официант расставлял блюда и откупоривал новую бутылку вина, Рейн решил немного освежиться. Сказав, что скоро вернётся, направился к выходу из зала. К досаде радаманца, большинство столиков были заняты влюблёнными парочками. При виде которых на него накатывала дурнота.

Вдруг совсем близко дрогнул невесомый полог. Рейну бросилась в глаза сидящая к нему вполоборота девушка, очень похожая на его невесту.

«Бывшую», — вынужденно напомнил себе.

У незнакомки был точно такой же цвет волос с мягким, золотистым отливом. Локоны лёгкими волнами струились по плечам, как нравилось Шионе. Вот девушка протянула руку, и её изящную кисть накрыла широкая мужская ладонь. Рейн скользнул взглядом вверх по руке мужчины и… почувствовал, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, а на лице сами собой начинают ходить желваки.

Лучшего друга (тоже бывшего) он узнал даже при столь скудном освещении. И сразу догадался, кто его спутница. У Дайлана всегда на лице появлялся этот щенячий восторг, когда он смотрел на Шиону.

Кровь ударила в голову. Позабыв о том, куда направлялся, Даггерти ринулся к так мило воркующим голубкам, намереваясь нарушить их идиллию.

«И лишить Флара, к бесам собачьим, обеих рук, чтобы не смел лапать мою невесту! — на сей раз Рейн благополучно позабыл добавить слово „бывшую“. — А заодно, и всех остальных конечностей».

На всякий пожарный.

Шиона

Дайлан забрал меня ровно в девять, и мы полетели в центр Нового города.

— Бывала когда-нибудь в «Рушиаре»?

— Нет, саэ… — я запнулась. Смущённо кашлянула и украдкой покосилась на сидящего рядом радаманца.

— Чтобы впредь избежать всех этих неловких моментов, предлагаю сразу перейти на «ты», — весело предложил мне экс-ментор. Плавно обогнув зеркальный фасад высотного здания, устремился к алеющему небу, увенчанному короной из цветных облаков. — Смею надеяться, что мы друзья. И я ведь уже давно не твой куратор. Так что больше никаких «саэров».

— Есть, саэр! — шутливо отозвалась я и почувствовала, как напряжение постепенно спадает.

— Что нового на работе? — В отличие от Рейна, любившего гонять на запредельной скорости, Дайлан не стремился за считанные минуты домчать нас до ресторана. Наоборот, пилотировал осторожно, пропуская подобных Даггерти лихачей, наверняка даже не подозревавших о существовании правил воздушного движения.

— Вчера мне впервые доверили просмотр, — поделилась я своей радостью со своим вроде как другом, которого всё ещё воспринимала как ментора и командира. — А так всё по-прежнему: хранилище и мелкие поручения главы центра.

Услышав, как его спутница завздыхала, Дайлан тепло улыбнулся.

— Не расстраивайся, у тебя ещё всё впереди. Хоть, признаюсь, мне спокойнее, когда ты в МРУ.

Ещё один любитель опеки. Даже как-то обидно. Все считают меня каким-то цветочком из керамического горшка, этаким тепличным растением, которое, по их мнению, непременно зачахнет, стоит только выставить его на мороз. Другими словами, боятся, что вне стен управления меня сразу же прихлопнут.

Наверное, сегодня я впервые видела своего куратора по-настоящему весёлым, таким общительным. Флар не переставал сыпать шутками, рассказывал о новом наборе, о ребятах из моего отряда, оставшихся в МВА в качестве стажёров. Полёт до ресторана прошёл в непринуждённой обстановке, и я постепенно расслабилась.

Возможно, всё не так уж и безнадёжно, и в скором времени я научусь воспринимать его как друга. Как и он меня. Хотя…

Взгляды, пусть и мимолётные, бросаемые украдкой в мою сторону, говорили о чём угодно, но только не о дружеских чувствах.

И что мне с этим делать? Как быть? Как вести себя с мужчиной, который, без сомнения, мной увлечён, но к которому я ничего подобного не испытываю? Разве что только симпатию. Дружескую. Стоит ли рассказывать ему о марьяжных планах Аво? Или лучше не впутывать его во всё это? Может, сама как-нибудь разберусь?

Весь день я ломала голову, гадая, просить у Дайлана помощи или нет, но так и не смогла определиться.

Ресторан мне понравился сразу. Своей атмосферой, необычным внутренним убранством, приятной музыкой. И пусть нам достался столик в самом центре, полупрозрачный шифон нежно-голубого цвета, крупными фалдами ниспадавший с ажурного купола, скрывал нас от остальных посетителей «Рушиара». Да и полумрак тоже располагал к отдыху.

Выбор блюд впечатлял. Так же, как и цены. Флар настоял на самом дорогом вине, изготавливаемом из ягод с неудобоваримым названием, на планете, о существовании которой я даже не подозревала. Только увидев стоимость одной бутылки, тут же предпочла стереть из памяти сию запредельную цифру (интересно, он всех своих друзей таким дорогущим напитком потчует?) и снова почувствовала, как напряжение возрастает.

Встреча всё больше походила не на дружеский ужин, а на романтическое свидание.

Покончив с заказом, Дайлан целиком и полностью сосредоточился на моей персоне.

В ожидании, пока подадут еду, мы немного поболтали о моих буднях в управлении. Я поделилась своими восторгами по поводу новой знакомой, Элии, ляпнув напоследок, что очень хотела бы их познакомить. Лицо Флара тут же просветлело, губы растянулись в довольной улыбке. А мне нестерпимо захотелось постучаться о столешницу лбом. Небось решил, что моё желание представить его подруге, — хороший знак. А я ведь просто пыталась заполнить неловкую паузу…

Мысленно отругав себя за то, что сначала говорю и только потом думаю, затараторила о Виларе. Как и предполагала, Авен ещё два цикла назад распрощался с должностью телохранителя. Про частые исчезновения своего соседа рассказывать, конечно же, не стала. Да Флар и не зацикливался на бывшем ученике, как-то незаметно переключился на Арию и стал расспрашивать меня о семье.

Я с радостью поделилась с ним приятными новостями: о скорой свадьбе Веана и беременности Каори.

— Решили назвать малышку Лиирой, — закончила я и нервно поёрзала, в который раз почувствовав на себя чей-то взгляд.

Осторожно посмотрела в сторону. Так и есть: женщина за соседним столиком пристально нас изучала. Флар проследил за моим взглядом и помрачнел.

— Атония Зорали — известная журналистка и светская львица. Ты могла её видеть на ток-шоу «Горячие сплетни Авийона». Это её детище.

Я уныло кивнула. Именно на «Горячие сплетни» меня так настойчиво приглашали, а я так упорно морозилась.

— Боюсь, о нашей встрече теперь узнает… — радаманец осёкся, вовремя сообразив, что чуть не ляпнул запрещённое имя, которое я ни произносить, ни слышать не хотела. — Узнают все. Если хочешь, можем уйти.

Ну уж нет! Ещё не хватало бегать от журналистов. К тому же, если взглянуть на ситуацию с другой стороны, можно сказать, мне сказочно повезло. Вот он! Мой шанс дать отпор Аво. При помощи мадам Зорали. Всего-то и нужно показать журналистке то, что она так жаждет увидеть. Неприятно, конечно, что моё имя снова будут полоскать все столичные сплетники, но если иначе не отделаться от ухаживаний генерала, я готова пойти на такую жертву.

А Рейн… Может, и не увидит. И вообще! Это он мне изменил, а не я ему. Почему я должна переживать за его чувства? Мне вообще должно быть на него наплевать. Да, именно так. Глубоко наплевать!

Вернулся официант, чтобы наполнить наши бокалы безумно дорогим вином. Я так и видела, как сотни форинов вместе с лиловой жидкостью вытекают из тонкого горлышка, тысячами пузырьков оседают на дне бокала, а потом искрясь поднимаются вверх.

Пригубив немного игристого напитка, терпкого и пряного на вкус, пожелала себе удачи и заговорила, осторожно подбирая слова, не решаясь даже предположить, какой окажется реакция Флара.

По мере того как говорила, он всё больше мрачнел. В какой-то момент мне даже почудилось, что вот сейчас он поднимется из-за стола и пошлёт меня на все четыре стороны.

К счастью, ошиблась. Как оказалось, Дайлан злился вовсе не из-за моего желания сделать его временной ширмой.

— Старый козёл! — не сдержавшись, радаманец выругался, добавив к «старому козлу» ещё несколько звучных эпитетов.

Вспомнив, что рядом с ним находится лиэри, на секунду умолк, а потом приступил к допросу. И снова я почувствовала себя как на поверке в МВА. — И давно он одаривает тебя подарками? Куда-нибудь приглашал?

— Больше цикла, — понуро призналась я. — Нет, пока никуда. Но я боюсь, это лишь вопрос времени.

Дайлан хмуро кивнул и распорядился:

— Завтра же отправишь все его подарки вот по этому адресу, — после чего послал мне голосовое сообщение. — Я потом сам их ему передам.

— А у вас… у тебя не возникнет из-за этого неприятностей?

— Не возникнет. Больше он тебя не побеспокоит, — в голосе радаманца послышались стальные нотки. Немного помолчав, всё ещё хмурясь, добавил: — Подозреваю, Аво будет не единственной твоей проблемой. Кто не захочет заполучить себе в семью Проводника? Поэтому предлагаю дать нашей зрительнице тему для следующего ток-шоу. Протяни мне руку.

Украдкой глянув в сторону и убедившись, что Атония по-прежнему за нами наблюдает, при этом старательно делая вид, что поглощена разговором со своим кавалером (удивляюсь, как ещё не окосела), исполнила пожелание Флара.

Накрыв мою руку своей, он мягко посоветовал:

— А теперь улыбайся и делай вид, что со мной флиртуешь.

Легко сказать. Я сейчас вся как на иголках и уже представляю, сколько гадостей завтра наслушаюсь в свой адрес.

Ветреная. Бессердечная. Вертихвостка. Список можно будет продолжать до бесконечности.

И тем не менее честно растягивала губы в улыбке и даже хлопала ресницами, ощущая себя при этом последней дурой.

— Дайлан! Вот так встреча! А кто это тут с тобой?

Невесомые занавески разлетелись в стороны. Удивляюсь, как он вообще их не сорвал и не опустил купол на наши головы.

Я сдавленно ойкнула и словно ошпаренная отдёрнула руку, чувствуя, как щёки пылают. Знаю, глупо, но в тот момент возникло ощущение, будто меня застукал на измене мой собственный муж.

Мысленно застонав, подняла глаза на радаманца.

— Не помешал? — Не дожидаясь разрешения, Рейн плюхнулся на свободный стул. Сначала обжёг взглядом меня, потом переключился на побелевшего Флара. Растягивая губы в фальшивой улыбке, процедил сквозь зубы: — Шиона, ты, как всегда, обворожительна. Румянец тебе к лицу, — не преминул пустить шпильку в мой адрес, прекрасно понимая, чем вызвано моё смущение. — А ты, Дайлан, часом не приболел? Что-то ты бледный.

Справившись с шоком, мой друг бросился на моего врага:

— Что ты тут делаешь? Следишь за ней?

Даггерти расслабленно откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки. Пренебрежительно хмыкнув, наконец снизошёл до ответа:

— А не много ли чести? Я здесь просто приятно провожу время. С просто другом, — намеренно сделал ударение на последней фразе, явно пытаясь задеть меня посильнее.

Должна признать, это у него получилось. Уже и забыла, как Рейн может давить на психику. Тут же в голову полезли мысли, что не стоило соглашаться на ужин с Дайланом. С кем угодно, но только не с приятелем Даггерти. К тому моменту, когда закончила себя бичевать, щёки из красных превратились в пунцовые.

Насладившись моей реакцией, Рейн продолжил доводить Флара:

— А ты, Дай, смотрю, времени даром не терял. Не успели мы с Шионой разбежаться, как ты тут как тут. Сразу бросился на штурм нашей очаровательной крепости. Спасибо, хоть дождался, пока меня поставят на ноги. Или всё-таки не ждал? Может, это не первое ваше свидание? — синие глаза опасно сверкнули.

Терпеть не могу, когда он так смотрит. Аж мурашки по коже.

— Рейн, прекрати это, — выдавила из себя, борясь с желанием выплеснуть в наглую радаманскую рожу инопланетное пойло. Вдруг получится остудить.

Мельком глянула на журналистку. Та больше не пыталась делать вид, что поглощена ужином. Таращилась на нас без малейшего стеснения. Впрочем, как и многие другие посетители злосчастного ресторана, занимавшие столики неподалёку.

Пока что они нас не слышали. Но если Даггерти не успокоится, даже страшно предположить, что здесь начнётся. Вон Флар уже еле сдерживается. Того и гляди набросятся друг на друга с кулаками.

И тогда у Атонии появится новая горячая сплетня для её шоу.

— И ты, Шиона, — проигнорировав моё требование, вернулся к обличениям Даггерти, — как-то подозрительно быстро утешилась. И зачем только прикидывалась, что страдаешь, — била по больному месту эта синеглазая язва. — А может, и не было никаких страданий? И всю эту чушь про воспоминание специально мне наплела, лишь бы разорвать помолвку. Лицемерка! Если бы действительно любила, сейчас бы тебя здесь не было. Тем более с ним!

— Рейн! Ты что несёшь?! Это ты ведь ей изменил, а теперь ещё и в чём-то её упрекаешь?! — возмутился Дайлан, выразив в более культурной форме то, что уже готова была озвучить я.

— Это ей так хочется верить в измену, — глухо проронил Даггерти.

Хочется? Издевается?!

У меня до сих пор при одной только мысли о нём сердце раздирается от боли. А сейчас, когда он так близко, готова взорваться от противоречивых чувств. С одной стороны, его хочется убить. Разорвать на кусочки! С другой… Уф! Как же я порой себя ненавижу за эту слабость!

— За два года обучения я ни разу(!), ни разу не ошиблась при просмотре. И знаю, что тогда увидела. Твоё предательство! — Стоило только начать, и я уже не могла остановиться, выплёскивала на него всё, что накопилось за минувшие недели: — Ты говоришь, что я не страдала… Да я чуть с ума не сошла без тебя! Если бы не друзья, вообще не знаю, как бы пережила тот невыносимо тяжёлый период. А ты вместо того чтобы найти в себе мужество признать измену и наконец оставить меня в покое, сидишь тут, насмехаешься. Пытаешься обвинить в нашем разрыве меня! Впрочем, глупо ожидать от тебя чего-то другого.

— Думаешь, я бы согласился на просмотр, знай я, что мне есть что скрывать? — и столько тоски во взгляде.

В отличие от меня, Рейн умел играть.

На какое-то мгновение всё исчезло. Исчез роскошный ресторан. Флар, напряжённо следящий за нашей дуэлью, и множество других лиц, сейчас обращённых в нашу сторону. Остались только он и я. Я, которая любила. И он, который делал вид, что любил.

— Что ты хочешь от меня услышать? — На миг зажмурившись, тихо взмолилась: — Перестань меня мучить. Прекрати.

Рейн молчал. Смотрел на меня, и в этом взгляде мне виделось сожаление. Не за нас. За потраченное впустую время.

Горько усмехнулась, вдруг осознав, почему он так бесится. Теперь придётся начинать всё по новой: искать невесту, строить с ней отношения. Неудобства, которых коммодор Даггерти привык избегать.

— Как бы я сейчас хотела оказаться от тебя как можно дальше, — голос предательски дрогнул. Поднявшись, точно сомнамбула двинулась к выходу, благодаря Создателей за спасительный полумрак.

 

Глава 5.

Первая миссия

— Как думаешь, они что-нибудь чувствуют? — Провидица склонилась над криокапсулой, желая получше рассмотреть лежавшую в ней девушку. — Когда умирают.

Осторожно, словно боясь её потревожить, коснулась прозрачной поверхности ледяного кокона, в котором спала незнакомка. Медленным движением пальцев нарисовала овал, повторяя контуры лица девушки. Прошлась задумчивым взглядом по тоненькому обнажённому телу. Такая юная. Сколько ей лет? Семнадцать, не больше. Интересно, почему согласилась? Что попросила взамен?

— В этот раз всё будет по-другому, ваше святейшество. — Стоявший поодаль мужчина, облачённый в брюки и прямую белую тунику, терпеливо ждал, когда же Провидица наконец налюбуется подопытной. — Я многократно перепроверил данные, полученные в результате прошлых экспериментов, и считаю, что следует сократить время воздействия излучения до тридцати секунд. Тогда… — Заметив, что Онна его не слушает, а продолжает пялиться на расходный материал, будто ей действительно есть дело до какой-то там девчонки, радаманец запнулся. Справившись с раздражением (ему всегда было сложно общаться с этой женщиной), коротко закончил: — Уверен, на этот раз перемещение пройдёт успешно.

— Знакомая фраза, — тихо усмехнулась её святейшество. Даже через перчатку Онна ощущала холод, неприятно коловший подушечки пальцев.

Серебристый шлейф, мягко шурша, скользнул по полу, последовав за своей хозяйкой. Её святейшество пересекла комнату и остановилась около второй подопытной. Голубое свечение внутри капсулы делало спящую в ней девушку ещё более бледной. Как будто она уже умерла, даже не дожив до начала эксперимента. Тонкие бескровные губы, веки, затемнённые сероватым узором вен, чёрные волосы, собранные в хвост, контрастировавшие с её белоснежной кожей.

Эта была чуть постарше. Ненамного. На вскидку — лет двадцать-двадцать пять. Кажется, у неё есть ребёнок, из-за которого она и подписалась на эксперимент. Отчаявшаяся мать-одиночка, готовая рискнуть собственной жизнью ради светлого и безбедного будущего своего малыша.

Или же матерью была другая девушка… Онна уже давно перестала запоминать их лица. А имена… Ими и вовсе никогда не интересовалась. Для неё они были всего лишь номерами. Вон та юная блондинка — номер тридцать один. Брюнетка — тридцать два. Появятся ли тридцать три и тридцать четыре — зависело от исхода сегодняшнего испытания. Очередной пробы, которые до сих пор не принесли никаких результатов. Кроме летальных. Что так раздражало её святейшество.

— Начинай. — Отвернувшись от криокапсулы, Онна прошла в смежный с комнатой кабинет.

Радаманец уже был там, заканчивал последние приготовления к активации устройства. Сухие жилистые пальцы порхали над сенсорной панелью, и от его прикосновений на экране мелькали столбики цифр и замысловатые схемы, далёкие от понимания её святейшества.

Провидица встала поодаль, предпочитая яркому свету тень. Машинально вознесла короткую молитву Создателям, в которых уже давно не верила, и словно бы превратилась в статую, стала терпеливо ждать финала очередного эксперимента. Сквозь прозрачную перегородку ей хорошо были видны обе капсулы, в которых спали девушки, даже не подозревавшие, на что на самом деле они подписались.

Вот металлические пластины на потолке с тихим скрежетом отъехали в сторону, и к криокапсулам потянулись два гигантских щупальца-магнита. Они медленно опускались, пока не сомкнулись вокруг ледяных коконов, как мысленно называла капсулы Онна.

— Начинаю запуск устройства.

Тридцать секунд… Казалось бы, какое ничтожное время. Всего-то и успеешь сделать несколько вдохов. Хотя от волнения она и дышать не могла. Стояла неподвижная, с надеждой глядя, как потоки света заполняют капсулы, концентрируясь внутри, обволакивая два хрупких живых сосуда.

Яркая вспышка заставила Провидицу зажмуриться. А когда глаза снова привыкли к полумраку, Онна обнаружила, что комната за стеной стала прежней. За исключением того, что и эти сосуды опустели.

Провидица поняла это по тому, с каким потерянным видом учёный просматривал данные, отображавшиеся на экране.

— Сэйтин?

— Ничего не понимаю… Должно было получиться… Я ведь всё просчитал верно, — невнятно бормотал мужчина.

— Идиот! — не сдержавшись, выкрикнула её святейшество. Всё сложнее становилось сохранять контроль, подавлять эмоции. В последнее время потрясений оказалось слишком много. Много даже для неё. Всё шло не по плану. Всё было не так. И от этого хотелось кричать. Дать наконец волю чувствам. Да вот хотя бы наорать на этого безмозглого тупицу, которому она решила довериться!

— Я… они не должны были умереть. — Сэйтин не отваживался взглянуть на Провидицу, каждой клеточкой своего тела ощущая исходившие от неё флюиды гнева. Он безумно боялся, что Онна прикажет снять его с эксперимента. Найдёт ему замену.

Сколько тогда он проживёт? День? Неделю? Вероятнее всего, если её святейшество сочтёт его бесполезным, не протянет и часа.

— Я дала тебе время, — голос женщины дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Пять лет. Пять долгих бесовых лет! И какие ты мне показываешь результаты? Трупы?!

— Я всё исправлю, — пролепетал радаманец, невольно пятясь назад. — Я во всём разберусь…

— Машина должна заработать! И как можно скорее! — Бросив последний взгляд на капсулы, Провидица ринулась к выходу.

Приложила ладонь к считывающему устройству, и то, робко мигнув, распахнуло перед ней стальные створки. — Избавься от тел. И найди новые. Двоих. Даю тебе последний шанс, Сэйтин.

Шиона

На следующий день первой, кого увидела, пройдя систему сканирования, была Элея. Судя по тому, как подруга, пребывая в крайнем возбуждении, наматывала круги по пустынному холлу, ей не терпелось со мной чем-то поделиться.

Так и есть. Увидев меня, Эйрис тут же бросилась мне навстречу.

— Почему так поздно?!

— Проспала, — покаялась я и чуть не застонала, вдруг осознав, что Элея действительно жаждет посплетничать. Но только не о себе.

А раз она в курсе моего вчерашнего «приключения», значит, о нём знает и половина Авийона.

— Понимаю… Наш роковой сержант небось всю ночь не давал покоя. — Схватив за руку, Эйрис потащила меня к лифту. — Я жажду! Нет, я требую подробностей! Всё до мельчайших деталей.

Честно пыталась возразить. Но эта трещотка не дала мне вставить и слова, продолжила частить:

— Вы ужинали в «Рушиаре»? Отпадное местечко! А как там оказался твой экс? Поцелуй на парковке — это вообще так романтично! Знаешь, Ши, ты очень фотогенична. Тьфу ты, из-за тебя я уже заговорила в рифму. — Шумно выдохнув, понизила голос и заговорщицки прошептала: — Надеюсь, у тебя хватило ума после этого затащить его в квартиру, а не отпускать обратно в МВА? Я бы такого точно не отпустила. Держала бы при себе как минимум сутки. Вообще удивляюсь, что ты сейчас здесь, а не с ним, завтракаешь на пляже какого-нибудь курортного городка.

Возникшее вчера желание постучаться головой обо что-нибудь твёрдое грозило перерасти в навязчивую идею.

— Элея! — воспользовавшись тем, что болтушка умолкла, чтобы перевести дух, я быстро заговорила: — Между нами ничего не было! А тот поцелуй… Откуда ты вообще о нём узнала?!

— Пойдём! — Половинки лифта раскрылись, и я снова ощутила мёртвую хватку на своём локте. Протащив свою жертву, то бишь меня, по коридору до центра изучения воспоминаний, Элея на секунду задержалась возле сканера, а потом помчалась прямиком на кухню, даже не позволив мне забежать в кабинет, чтобы оставить сумку.

По хитрой физиономии было видно, что столь скудными объяснениями подруга не удовлетворилась, и сейчас меня будут потчевать кофе и пытать. Долго и нудно.

Насчёт первого я ничего не имела против: веки слипались, словно намагниченные. Из-за Рейна, отдельное ему за это спасибо(!), всю ночь не сомкнула глаз. Думала о нашей встрече, о его словах. Уже и забыла, какой он талантливый актёр.

— Смотри-ка сюда. — Элея активировала голотранслятор, и, пока готовила нам кофе, у меня появилась возможность «насладиться» красочной сценой: я в объятиях Флара.

Тут уж мне ничего не оставалось, как исполнить свою недавнюю мечту: хорошенько постучаться головой о стойку, за которой мы сидели. Не полегчало.

— Элея, всё не так, как кажется, — простонала в отчаянье и зло воскликнула: — Эта бесова журналистка что, за нами следила?!

Вот найду змеючку и устрою ей глобальный просмотр! Чтоб потом всю жизнь мигренью страдала!

Пока я кипятилась и пыталась переварить (тщетно) убийственную новость, Элея показала мне ещё один эпизод — сцену в ресторане.

Вчера наша дружная троица была настолько увлечена выяснением отношений, что даже не заметила, как нас снимали. Хорошо хоть нет звука. Хотя и по выражению наших с Рейном лиц ясно — дружеской беседой там и не пахло.

Аромат свежесваренного кофе немного притупил гнев и прояснил мысли.

— Если честно, я даже не представляю, что на него нашло, — меланхолично вертя в руках кружку, рассказывала я. — Ужин благодаря стараниям Даггерти сорвался, и Дайлан предложил подбросить меня домой. Поначалу всё шло нормально, мы стояли и просто прощались. А потом он вдруг полез целоваться. Я не ожидала от него такого напора, потому и растерялась, — почувствовала очередной всплеск злости, — И если бы мадам Зорали соизволила показать всю сцену на парковке, а не отдельный её эпизод, то ты бы увидела, как я отстранилась от Флара. Короче, это был самый ужасный ужин в моей жизни. — Сжав виски, зажмурилась, пытаясь прогнать дурацкие воспоминания. Но те никак не хотели прогоняться.

Элея подсела ближе.

— Шиона, да расслабься ты. Ну чего так распереживалась? Это был всего лишь невинный поцелуй. Тебя ведь не засняли с ним в одной койке.

Этого ещё не хватало!

— Думала, увижу тебя счастливой. А ты снова киснешь. Вместо того чтобы радоваться: вот она — возможность избавиться от Аво.

Что я могла сказать? Психую, потому что знаю: наш поцелуй увидела не только Элея, но и многие другие. Рейн, например.

Я не перестаю себя убеждать, что мне наплевать на его чувства. Но если уж быть откровенной с самой собой, то это не так. Стоит представить, что он обо мне подумал, и хочется сгореть со стыда!

Пожалуйста, кто-нибудь! Пристрелите меня! Чтоб не мучилась.

— Значит, — так и не дождавшись от меня ответа, Элея сделала небольшой глоток и хитро сощурилась, — тебе этот Флар не нравится?

— Неа.

— И ты не планируешь начинать с ним отношения?

— Настоящие — нет. Фальшивые — не уверена. — Немного подумав, твёрдо добавила: — Нет, не планирую.

— А он с тобой?

Уф, пристала — не отцепится! Как будто не видно, что Дайлан последний, о ком мне сейчас хочется думать и говорить.

— Ещё увидитесь?

— Не знаю. Пока не договаривались.

— Познакомишь? — продолжался наш лаконичный диалог.

Я вскинула на девушку вопросительный взгляд.

— Если сержант Флар тебе не нужен, то я, так уж и быть, заберу его себе, — невинно захлопала ресницами.

— А если он не захочет забираться?

Эйрис отмахнулась от моих слов, как от чего-то несущественного, и продолжила с загадочным видом попивать кофе, закинув ногу на ногу и поигрывая почти слетевшей туфелькой. Увы, молчание длилось недолго. Вскоре на кухню влетел Аник и, грозно зыркнув на нас своими льдистыми глазищами, заголосил:

— Я их по всему МРУ ищу, а они тут кофе, видишь ли, распивают! Быстро в кабинет Регейрис!

Мы с Элеей удивлённо переглянулись, гадая, что же такого стряслось, что нас пожелало видеть само начальство. Ругать вроде бы не за что. Награждать — тоже.

Заинтригованные, поспешили за вечно всем недовольным замом.

Когда вошли, глава центра как раз заканчивала разговор с кем-то из военной верхушки. Это я поняла по чёрной униформе радаманца и количеству золотых нашивок у него на груди. Махнув нам, чтобы проходили, Онида попрощалась со своим собеседником, и мерцавшая перед ней голограмма рассыпалась в воздухе.

— Вот и для тебя, Шиона, нашлось задание, — откинувшись на спинку кресла, обратилась ко мне Регейрис. — Несложное, но… скажем так, деликатное. Элея в нём будет твоей напарницей.

От радости и волнения у меня аж дух захватило. Опустившись в кресло рядом с подругой, я вся обратилась в слух.

Онида тем временем развернула перед нами голограмму незнакомого мужчины. Это был молодой инопланетянин лет тридцати-тридцати пяти: высокий, крепкого телосложения. Широкие скулы, резко очерченные нос и подбородок, глубоко посаженные глаза. Почему-то с разноцветными радужками: одной ярко-синей, другой — золотой. Довершали нетривиальную картину внешнего облика длинные тёмно-рыжие волосы, заплетённые во множество тонких косичек, сквозь которые проглядывали странные наросты на голове, очень смахивающие на рога. Маленькие, но оттого не менее заметные.

Прибавить к этому нелепую одежду: синие шаровары и в тон им расшитый золотом жилет, распахнутый на груди, покрытой густой рыжей порослью, и можно было сказать, что внешность у незнакомца весьма неординарная.

Пока мы изучали инопланетянина, Онида вводила нас в курс дела:

— Это посол Ладарийской империи. Не буду вам озвучивать полное его имя, язык сломаю, да и вы всё равно сейчас не запомните. Здесь его принято называть Локсиан-Тор, обращаться к нему только как «ваша светлость» и никак иначе.

Ладарийцы — очень гордый народ, помешанный на традициях и строгом соблюдении правил. Обо всех этих нюансах более подробно вам расскажут наши эксперты по межрасовым связям. А сейчас…

Регейрис кивнула своему заму и тот перенял эстафету, бойко заговорив:

— Неделю назад его светлость Локсиан-Тор вместе со своей свитой прибыл на Радаман. Официальная версия его визита — заключение ряда соглашений с Торговой Лигой. Ладарийская империя уже давно вошла в состав Федерации, и у нас ни разу не возникало с ними проблем.

— Однако недавно к нам поступила информация, что ладарийцы якобы готовят заговор против Ангельса Марона, — постукивая пальцами по столу, невозмутимо вставила Регейрис.

Ну ничего себе! Я едва не присвистнула. Как говорится, губа не дура. Замахнулись на самого управителя.

— Какой смысл им убирать главу Радамана? — подала голос Элея.

— Это-то вам и нужно будет выяснить, — ответил Кришон. — Скорее всего, они просто исполнители. Заказчиком же является кто-то из радаманцев. У л'эрда Марона немало врагов, не все согласны с его политикой. Кое-кто из лидеров фракций спит и видит, как бы занять его место. Вам предстоит узнать, достоверна ли полученная нами информация, перед кем ладарийцы хотят выслужиться и что им пообещали взамен.

— Почему именно Локсиан-Тор? — недоумённо спросила я. — Если кто-то из радаманцев желает устранить управителя, не проще ли найти подходящего человека здесь, на планете?

— К л'эрду Марону не так-то легко подступиться. — Элея не сводила с голограммы пристального взгляда. Наверное, так смотрит матёрый хищник, перед тем как наброситься на ни о чём не подозревающего зверька.

— Именно, — кивнул наш зам, в кои-то веки согласившись с девушкой. — Дело в том, что у некоторых ладарийцев имеется способность к телепатии. Они могут проникать в чужое сознание и постепенно сводить свою жертву с ума, вызывая появление галлюцинаций. Для этого убийце достаточно лишь раз заговорить с человеком, чтобы установить телепатическую связь. А потом уже можно будет действовать хоть с другого конца Галактики.

— Мы ведь не хотим, чтобы л'эрд Марон сошёл с ума? — уголки губ Ониды дёрнулись, едва обозначив улыбку.

Мы с Элеей дружно замотали головами.

— Через несколько дней его светлость устраивает приём в ладарийском посольстве. Там у вас появится возможность просмотреть его и выяснить, правдивы ли наши опасения.

— Мне нужны все его воспоминания за последний цикл, — закончила за зама Регейрис.

Элея, в отличие от меня, оказалась менее сдержана, громко присвистнула:

— Ого! Это же бесова уйма воспоминаний. На просмотр уйдёт куча времени. Да и разве он нам позволит?

В голове возникла глупая картина: рогатый посол, привязанный к стулу, с кляпом во рту. А рядом мы с Элеей, стоим и тщетно пытаемся нацепить на голову бодающегося инопланетянина устройство для просмотра.

— Конечно, не позволит, — хмыкнула Онида. — Что за вопрос? Поэтому придётся взять его хитростью.

— Одна из вас, ты или ты, смотря на кого он клюнет, — зачем-то уточнил Аник, бесцеремонно тыча в нас пальцем, — должна будет во время приёма остаться наедине с его светлостью. Ладарийцы по натуре очень любвеобильны, а к инопланетянкам питают особую слабость. Думаю, вам не составит труда очаровать посла, чтобы он возжелал с вами уединиться.

— И что потом? — осторожно уточнила я, не решаясь даже предположить, как именно должна буду склонять его светлость к просмотру. Если, конечно, он клюнет на меня, а не на Эйрис.

— Благодаря цитину — наркотическому препарату, который с помощью одной из вас он примет, — Кришон перевёл взгляд с меня на Элею и обратно, — его светлость на некоторое время впадёт в своего рода транс, станет полностью вам послушным, а впоследствии ничего не будет помнить.

— Хорошо, с этим всё ясно, — глаза Эйрис азартно сверкнули. Она уже предвкушала грядущую авантюру. — Как мы попадём на приём?

— Умеете танцевать? — вопросом на вопрос ответила Онида.

Мы с Элеей переглянулись и неуверенно кивнули.

— Смотря что, — добавила новоиспечённая напарница.

— У вас три дня, чтобы подружиться с ладарийской хореографией и культурой. На приёме будет много танцовщиц, и нужно, чтобы Локсиан-Тор выделил именно вас. — Онида скользнула по мне задумчивым взглядом. — Говорят, он любит блондинок… А сейчас отправляйтесь в танцевальную студию. Аник скинет вам адрес и всю информацию по объекту. Будут вопросы, обращайтесь.

На этом аудиенция окончилась. Элея заскочила в кабинет за сумкой, и мы полетели на урок хореографии, пробовать себя в роли ладарийских танцовщиц-обольстительниц.

 

Глава 6.

Ладарийский приём

Следующие три дня меня не покидало ощущение дежавю. Снова уроки, снова тренировки, строгие учителя. Правда, вместо повторения атакующих приёмов — хореографические этюды, вместо нудных футурологии и космологии — не менее нудные правила ладарийского этикета.

А когда-то я считала, что это у нас, на Арии, слишком много норм и традиций. Оказывается, ладарийцы нас в этом переплюнули.

Никогда бы ни подумала, что танцевать может быть так сложно! Благо после академии с растяжкой у меня был полный порядок. Я без труда могла, грациозно прогибаясь в спине под медленные звуки музыки, опуститься на мостик. Правда, подняться с той же грацией, увы, не получалось. А Элея так вообще заваливалась на бок, вызывая тем самым недовольство хореографа. Тот хмурился, выразительно вздыхал и закатывал глаза. Прямо как мастер Хшэнь когда-то.

Пусть Эйрис была не слишком пластична, зато у неё лучше получалось эротично вилять бёдрами, причём делать это с таким томным видом, будто она готова была сию же минуту оказаться в объятиях посла или любой другой особи мужского пола.

Мне же никак не удавалось избавиться от стеснительности. Из-за этого, по словам репетитора, я казалась не воздушной нимфой, а чем-то вроде полена, которое кто-то невидимый пихал то в одну, то в другую сторону.

Сравнение с бездушной деревяшкой больно било по самолюбию, и я изо всех сил старалась вести себя более раскованно.

Не дайте Создатели, из-за своих комплексов провалю первое серьёзное задание. Потом сама себе не прощу.

Из танцевального зала мы с Элеей уползали, причём в прямом смысле этого слова. Хорошо что после душа нами занимались массажистки, помогая снять боль в натруженных мышцах.

Что касается экспресс-курса по ладарийскому этикету, то могу с уверенностью заявить: подобной чуши мне в жизни не доводилось слышать. Столько правил касательно поведения слабого пола!

Где это видано, чтобы при разговоре с мужчиной на него запрещалось смотреть?! И говорить, только когда позволят. Бред какой-то.

С танцами тоже имелось немало заморочек. Гостеприимный хозяин должен был делиться с гостями своими танцовщицами, то есть сдавать их во временное пользование. Подозреваю, что у этих дикарей между понятиями танцовщица и наложница стоит жирный знак равенства.

Заметив, как после такого заявления вытянулись наши лица, лектор поспешил уточнить:

— Конечно же, мы не в Ладарийской империи, а на Радамане, и вы не наложницы его светлости, а лишь наёмный персонал. Поэтому максимум, что от вас могут потребовать, — это приватный танец.

— И всего-то! — фыркнула Элея, буравя взглядом дыру во лбу вмиг стушевавшегося мужчины.

После урока мы помчались за разъяснениями к начальству.

— Это что же получается! — возмущалась Эйрис. Я стояла рядом и, хоть и молчала, но всем своим видом демонстрировала полную солидарность с подругой. — Если на меня начнёт пускать слюни какой-нибудь козёл, я должна буду показывать ему акробатические трюки, вместо того чтобы заехать по роже и сконцентрироваться на его сиятельной посольской персоне?!

— Ну а что ты предлагаешь? — раздражённо зашипел Кришон. Ну точно гадюка белобрысая. Так Элея частенько за глаза величала зама. — Переписать законы ладарийцев? Я что, виноват, что таким образом они проявляют гостеприимство?!

От переизбытка чувств Элея покраснела и запыхтела, как рассерженный ёжик. Так, что даже не сразу нашлась с ответом.

Поэтому пришлось мне взять слово:

— Аник, ну правда, это может сорвать нам всю операцию. Вместо того чтобы очаровывать Локсиана-Тора, мы будем вынуждены развлекать его гостей.

— Помимо вас там ещё будет штук тридцать танцовщиц, — напыжившись, деловито парировал зам.

— Штук? — сощурилась Эйрис.

Я незаметно дёрнула её за руку, призывая не заводиться. Не хватало ещё сейчас погрызться с Кришоном. Уже успела заметить, что между этими двумя особо «тёплые» отношения, которые они не стеснялись демонстрировать всему центру.

Аник издал своё сакраментальное «пф-ф-ф».

— Я хочу сказать, что на вечере будет много красивых девушек. К тому же это в первую очередь деловой приём, большинству гостей будет не до танцев. В крайнем случае, — Аник на секунду замялся, скривился, будто проглотил что-то кислое, и с неохотой выдавил из себя, — воспользуетесь атомайзером со специальным веществом, которое отпугнёт от вас любого мужчину, иными словами, на короткое время вызовет у него дезориентацию. Только, пожалуйста, используйте его в крайнем случае. Иначе вызовите подозрения и всё испортите. Я вообще был против подобных мер, но Регейрис настояла.

Нам ничего не оставалось, кроме как мысленно послать противника превентивных мер к бесовой бабушке, а вслух согласиться. Уж лучше такая защита, чем никакой. Не знаю, как Элее, а мне со спреем будет спокойней.

В день X с разрешения начальства я на работу не вышла. С утра маялась в квартире, от волнения не находя себе места. Даже завтракать не стала, списав отсутствие аппетита на нервный мандраж, а не на банальную лень самой заниматься готовкой.

Разбаловал меня Авен, определённо разбаловал.

Во второй половине дня явились две размалёванные и, на мой взгляд, безвкусно одетые девицы, чтобы помочь подготовиться к вечернему шоу. Увы, в последнее время моё лицо часто мелькало в прессе, поэтому маскировка была даже очень кстати.

Сомнительно, конечно, что инопланетный посол, совсем недавно прибывший на Радаман, интересуется светскими сплетнями: кто кого бросил и с кем поцеловался. Но всё же…

Плюс, как хором выразились стилисты-визажисты, мою внешность не помешало бы сделать более выразительной. Тогда посол точно окажется у меня в кармане.

Первое, что сделали эти знатоки моды, это накрутили и посеребрили мне волосы. Дальше — больше. Наклеили ресницы-опахала и изменили цвет глаз. Потом наступил черёд примерки васильковой кофточки, едва прикрывавшей грудь, и длинной юбки, сшитой из нескольких лоскутов тончайшей, словно паутинка, ткани.

В итоге всех этих манипуляций меня превратили в синеокую томную красавицу со звездой во лбу из, хочется верить, настоящего сапфира и с ожерельем на шее из прозрачных камней, хорошо бы, бриллиантов. В широких браслетах я спрятала «отпугиватель» для ретивых поклонников и наркотик лично для его светлости.

Надеюсь, наш рогатый посол от всего этого обалдеет и падёт бездыханным, сражённый моей инопланетной красотой.

В отличие от меня, Элея весьма комфортно чувствовала себя в амплуа танцовщицы. Сегодня она была дивно как хороша.

Длинные каштановые волосы девушки в нескольких местах стягивали жемчужные бусы. Множество украшений кокетливо позвякивали при малейшем её движении, а воздушный наряд лиловой дымкой окутывал стройную фигурку.

У самого посольства мы присоединились к остальным танцовщицам. Я немного волновалась перед прохождением системы сканирования, но Элея меня успокоила, заверив, что ни подарочек для посла, ни «отворот» для гостей засечь невозможно.

К счастью, всё прошло так, как и предсказывала подруга. Вскоре мы уже стояли в просторном зале с высоченным расписным потолком и широкой лестницей, уводящей гостей на второй этаж. Последние всё ещё прибывали. Неспешно прохаживаясь по залу, приглашённые разговаривали, улыбались друг другу и дегустировали ладарийские вина.

Мне бы тоже пропустить бокальчик не помешало, от волнения в горле всё пересохло. А от пусть пока и немногочисленных взглядов отдельных ценителей женских прелестей хотелось закрыть грудь рукой и спрятаться в ближайшей нише, что опоясывали просторное помещение. Авось сойду за одну из статуй прекрасной ладарийской девы, облюбовавших себе эти тонувшие в полумраке углубления. Я в данный момент была не менее бледна и точно так же обнажена, правда, чего-чего, а рожков не имела.

К счастью, свет стал постепенно гаснуть, и я немного расслабилась. Увы, ненадолго. Уже через несколько минут один за другим стали зажигаться прожекторы, высвечивая круги на полу. Музыка сменилась на более томную, и танцовщицы яркими пташками разлетелись по залу, чтобы окунуться в потоки света. Начали плавно двигаться, вызвав у приглашённых одобрительные кивки и улыбки.

— Дорогуши, вам платят не за то, чтобы вы на гостей пялились, — невесть откуда нарисовалась перед нами тучная радаманка. — Живо на место!

Знать бы ещё, где оно это место…

— Видишь его? — не спеша пересекая зал и то и дело бросая по сторонам взгляды, спросила Элея, имея в виду посла.

— Его… нет, — я судорожно сглотнула и ощутила, как предательски задрожали коленки.

Создатели! Да что же это такое!

В нескольких метрах от меня, прислонившись плечом к мраморной пилястре, стоял Рейн с бокальчиком чего-то игристого.

Даггерти улыбался одной из своих самых опасных, завораживающих улыбок. Которая, помнится, не раз сводила меня с ума. Вот только сейчас он дарил эту улыбку не мне, а какой-то умопомрачительно красивой брюнетке. Рассмотреть её толком не получилось, дама стояла ко мне вполоборота, но и без тщательного сканирования я была уверена, что лиэри затмит собой всех собравшихся здесь красоток. Рейн ведь привык баловать себя только самым изысканным.

— Эй, ты чего? — пальцы Элеи коснулись моего локтя, и только тогда я поняла, что лишь чудом не сорвалась с места и не бросилась к своему бывшему.

Зачем? И сама не знала. Но видеть его рядом с другой было невыносимо. Спасибо, подруга вовремя пресекла мой порыв.

Даже не заметила, как прокусила губу, и теперь во рту появился солоноватый привкус крови. Судорожно сглотнула, силясь оторвать от них взгляд, напоминая себе, зачем я здесь и кто должен занимать мои мысли. Уж точно не Рейн и не очередная его пассия.

Следовало просто отвернуться и убраться в другой конец зала, а потом сделать всё возможное, чтобы он меня не заметил.

Не заметил…

Мгновение, и меня прожёг взгляд синих глаз.

«Не узнал, не мог узнать!» — повторяла про себя как молитву, спеша в другой конец зала. С этим макияжем и серебряной гривой я сама на себя не похожа. Да к тому же приглушённое освещение не позволило бы толком меня рассмотреть, тем более за какую-то долю секунды.

— А вот и наш козлик, — выдернул меня из липкой паутины волнения голос Эйрис.

Проследив за её взглядом, увидела спускающегося по лестнице посла, удостоившегося от моей напарницы столь ласкового прозвища.

Что ж, должна признать, вживую Локсиан-Тор был вполне даже ничего. Если не обращать внимания на рога, сейчас, к счастью, скрытые под головным убором, что-то наподобие тюрбана, только конусообразной формы. Точно такие же колпаки, правда, более скромные, без россыпей самоцветов, мелькали и среди приглашённых. Ладарийцев в первую очередь выдавали их одежда, обилие побрякушек и причёски из мелких косичек.

Хотя на фоне Локсиана-Тора его поданные сильно проигрывали. Только его могучую грудь украшали массивные цепи и подвески. Длинный чёрный кафтан, обшитый золотом, был распахнут и оттого эффектно развивался, пока его светлость, словно модель, дефилировал вниз по ступеням.

Мужчина отвечал надменными кивками на приветствия гостей и вёл себя так, будто он и не посол вовсе, а сам император Ладарийской империи.

Не церемонясь, Элея стала пихать меня в спину, заставляя подняться на высвеченное прожекторами возвышение. Даже не дала времени как следует настроиться на танец! От неожиданно яркого света я зажмурилась, шумно сглотнула, почувствовав на себе несколько десятков глаз, и, стараясь придушить на корню робость и страх, принялась плавно двигаться, как учил хореограф.

К тому моменту, как я вошла в роль нимфы-соблазнительницы, посол уже закончил своё снисхождение и теперь по-хозяйски оглядывал зал, всматриваясь в лица собравшихся, словно кого-то выискивал.

— Перестань на него пялиться, — шикнула Элея, первой заметив, что его светлости наскучило сканировать гостей и теперь он приступил к тщательному осмотру танцовщиц.

Я тут же скромно потупилась и тем не менее украдкой поглядывала на инопланетянина из-под своих веерообразных ресниц. В тот момент, когда меня удостоили светлейшим вниманием, медленно прогнулась в спине, запрокинув голову, чтобы волосы взметнулись серебряным каскадом. Выпрямившись, соблазнительно вильнула бёдрами, от чего подвески на бёдрах призывно зазвенели. Всё так же, не поднимая глаз, загадочно улыбнулась и скорее не увидела, а почувствовала, как мне подарили ответную улыбку.

Что ж, наверное, можно поздравить себя с маленькой победой. Первый барьер сломлен.

Желая закрепить результат, незаметным движением отцепила от юбки один из лазурных лоскутов. Невесомая ткань взметнулась вверх и, повинуясь движению моих рук, затанцевала в воздухе.

Главное, чтобы мои манипуляции привлекли одного лишь посла. А не какого-нибудь соискателя женских прелестей. И уж тем более не Рейна.

Попросив уделить ему минуту внимания, Локсиан-Тор толкнул короткую речь о том, как он счастлив и польщён видеть в своём доме столько дорогих его сердцу радаманских друзей. Пожелал всем приятного вечера и хлопнул в ладоши. По его знаку двери, ведущие в зал, распахнулись, и к гостями хлынул поток из полуобнажённых девиц с подносами.

Отвлёкшись на официанток, я пропустила приближение Рейна. А когда наши взгляды встретились, быстро отвернулась. В танцевальном ритме потрусила к противоположному краю сцены, наивно надеясь, что он не станет меня преследовать. Как бы не так!

Пока остальные гости, в том числе и его светлость, позабыв о танцевальном антураже, охотились за подносами, от которых невидимыми шлейфами тянулся головокружительный аромат, Даггерти решил поохотиться за мной.

— Только этого не хватало! — Элея тоже его заметила. Восклицание, явно нецензурное, уже готово было сорваться с её языка, когда напарницу подозвал к себе какой-то упитанный ладариец в ярко-жёлтом кафтане. Судя по сальному взгляду инопланетянина, он уже губу раскатал на приватный танец.

Чувствуя себя запутавшейся в силках птицей, я предприняла последнюю попытку избавиться от бывшего жениха и, слетев со ступеней, перебазировалась на другую сцену, ту, что поближе к лестнице.

Даггерти резко поменял свою траекторию и с бараньим упрямством, достойным лучшего применения, потащился за мною следом. Устраивать гонки по всему залу было по крайней мере глупо, поэтому пришлось смириться с неприятной, но неизбежной встречей.

— Как тесен Авийон, лиэри Таро! Или как вас сегодня величать? — перебравшись поближе к сцене, ринулся в наступление Даггерти. — Не думал встретить тебя здесь… в этом. — Пригубив вина, нисколько не стесняясь, медленно, явно наслаждаясь моментом и моим замешательством, раздел меня взглядом. Причём несколько раз подряд.

Отчего я из бледнолицей красавицы превратилась в красавицу краснолицую. Стоять столбом запрещалось, за нами пристально надзирала та самая жирная радаманка, поэтому мне ничего не оставалось, как продолжать двигаться в такт музыке. На радость Даггерти.

— Рейн, лучше уйди по-хорошему. — Лазурный лоскут описал в воздухе дугу и плавно опустился к моим ногам.

Ну не дурак же он в самом деле. Должен ведь понимать, что я не от жизни хорошей явилась сюда, а по заданию.

Надеялась, Рейну хватит ума отложить выяснение отношений до более подходящего момента (хотя с ним подходящих моментов не бывает), и он уберётся к своей брюнетке. Но Даггерти не сдвинулся с места. Опустошив бокал, поставил его на край сцены. Схватился за кончик импровизированной шали, прежде чем я успела её придержать, и потянул на себя.

— Значит, так мы обращаемся с почётным гостем его светлости. Может, мне прямо сейчас подойти к Локсиану-Тору и выразить своё возмущение непозволительным поведением его танцовщицы?

Нервно дёрнула за полупрозрачный лоскут, который в мечтах уже сто раз обвил шею Даггерти и превратился в удавку.

Всевидящая надзирательница снова недовольно на меня покосилась, пришлось завилять бёдрами.

— Что ж, нравится — смотри! Больше тебе ничего здесь не обломится.

По лицу радаманца расползлась так хорошо знакомая мне улыбка, которая не предвещала ничего хорошего.

— Плохо же тебя подготовило твоё начальство, радость моя, — ласково и в то же время как-то зловеще протянул истребитель моих нервов. Что-то прикинув в уме, добавил, явно не без удовольствия наблюдая, как я снова меняюсь в лице: — Помнится, по ладарийским законам я имею право пообщаться… кхм, наедине с понравившейся мне танцовщицей. Так что спускайся.

И где там мой «транквилизатор»?

— Совсем обалдел?! — Опустившись на корточки, еле слышно прошипела этому садисту в лицо: — Рейн, ты мне срываешь задание.

— А мне плевать! — парировал радаманец, при этом ловко намотав экспроприированный у меня конец шали на запястье, и снова хорошенько дёрнул её на себя. Так что я чуть сама не свалилась ему в объятья. — Спускайся, — повторил небрежно. А потом ещё и с издёвкой пригрозил: — Или тебя выставят отсюда за профнепригодность.

Я бы придушила, пристрелила, повесила гада!

— А как же твоя очаровательная спутница? Возражать не будет? — едва не заскрежетав зубами от бессильной злобы, выдавила из себя. — Или ваше радаманское высочество желает развлечений втроём?

Закатил глаза, мол, как мне такая чушь могла прийти в голову. Выносить мне мозги он предпочитает в интимной обстановке, тет-а-тет.

— Не стоит забивать свою хорошенькую серебристую головку мыслями о моей спутнице. Пойдём, солнышко. Покажешь, чему тебя научили в танцевальной школе. И если мне понравится, так уж и быть, тебя отпущу.

— Слушаю и повинуюсь, л'эрд, — обуздав ярость, наигранно улыбнулась и, когда Даггерти отвернулся, нащупала спрятанный в браслете атомайзер с чудо-спреем.

Вот и представилась возможность его протестировать.

Пока поднимались наверх, Рейн держал меня за руку. Наверное, опасался, что наплюю на подлый шантаж и попытаюсь смыться. Прикосновения его пальцев будоражили, мешали оставаться собранной и бесстрастной, привнося в душу смятение. Противоречивые чувства сменяли друг друга, словно картинки в старинном калейдоскопе, заставляя сердце то чуть ли не выпрыгивать из груди от сумасшедшего ритма, то вдруг замирать, совсем переставая биться.

С одной стороны, хотелось вырвать руку. С другой — чтобы крепче сжал, заставив хоть на короткий миг позабыть наши распри и то, где мы и почему он сюда явился с другой.

Воспоминание об очередном длинноногом трофее немного отрезвило. Я мстительно улыбнулась, представив, как уже очень скоро воспользуюсь своим суперсредством. Оставалось только дождаться удобного момента.

Толи Рейн бывал и раньше в ладарийском посольстве, то ли заранее разведал маршрут, но уже через каких-то несколько минут, миновав служебные помещения и просторные галереи, мы оказались возле приватных комнат, двери в которые символизировали воздушные занавески. Здесь царил полумрак, и обоняние щекотали приторно-сладкие ароматы благовоний.

Как выяснилось, пока что Рейн единственный желал уединения. Но ведь, как говорится, ещё не вечер. Сейчас вся эта радаманско-ладарийская братия покончите угощениями, порешает деловые вопросы и начнёт отрываться по полной. Мне следовало как можно скорее избавиться от общества Даггерти и вернуться к своим прямым обязанностям: обольщению посла. Пока он какой-нибудь другой красоткой не успел обольститься.

Комната, которую облюбовал для проведения «пытки» мой несостоявшийся благоверный, была пронизана атмосферой чувственности и неги. В этом оазисе увеселений гости его светлости могли не только полюбоваться на движения стройных, гибких фигурок, но и откушать изысканных лакомств.

Столик с ажурной резьбой, приставленный к низкому диванчику, ломился от обилия угощений. Наполнив свой бокал до краёв, Даггерти плюхнулся на подушки и замер в ожидании.

Не отрывая от меня откровенно-нахального взгляда (только из-за него одного иной раз хочется придушить мерзавца), его радаманское высочество, продегустировав игристый напиток — залпом, — деловито повёл бровью.

— Нашей синеокой красавице нужно особое приглашение? Или без вознаграждения мы не танцуем? Думал, у его светлости всё включено.

И почему у меня под юбкой не спрятан какой-нибудь бластер или на худой конец парализатор? С каким удовольствием я бы сейчас разложила шутника на молекулы! Только бы больше не слышать этот сочащийся ядом голос!

— Солнышко, можешь начинать, — провоцировал меня на срыв Даггерти. — Не терпится услышать, как звенят все эти монетки, украшающие твой тонкий стан.

— Перестань называть меня солнышком, — процедила сквозь зубы, ощущая себя взрывчаткой, готовой сдетонировать в любой момент. Пока же не способна была даже пошевелиться. Не то что танцевать.

Даггерти в ответ неопределённо хмыкнул, как бы говоря, что в кои-то веки не станет давать ложных обещаний. Потянулся к пышной грозди и, зацепив крупную виноградину, демонстративно отправил её в рот.

А я представила, как беру в руки эту самую вазу, полную сочных фруктов, и со всей дури опускаю её на голову кровопийцы. Но даже эта приятная во всех отношениях картина не смогла погасить мой гнев. Наоборот, с каждой секундной пламя внутри разгоралось, искало выход, и мне всё труднее становилось его сдерживать. До боли прикусила губу, пытаясь привести себя в чувство. Ну же, соберись! Сейчас действовать нужно очень осторожно. Достать атомайзер незаметно будет не так-то и просто. Только не тогда, когда тебя буквально пожирают взглядом. Такой, как Даггерти, точно заметит. А потому сначала врага нужно деморализовать. Чтобы он расслабился и потерял бдительность. Как это сделать?

Правильно, при помощи танца. Будем считать это генеральной репетицией перед выступлением для его светлости.

— Не знаю, как у тебя, а у меня времени навалом. — Приговорив энный по счёту фужер, коммодор расслабленно раскинул руки и, постукивая пальцами по спинке дивана, ядовито заявил: — Это ведь не я здесь… работаю. Поэтому можешь и дальше строить из себя античную статую. А я пока буду пить вино и любоваться своей вероломной невестой. Бывшей, — сделал ударение на ключевом слове. — Которой даже не хватило ума найти достойный предлог, чтобы расторгнуть помолвку.

Глубокий вдох, медленный выдох.

Успокойся, Шиона, не закипай. И не вздумай поддаваться на провокацию! Он просто хочет тебя взбесить и, как обычно, сделать крайней. Давай поломаем этому энергетическому вампиряке кайф и вообще не будем показывать ему никакой реакции.

Пусть захлебнётся собственной желчью!

Наступив на гордость, отдалась во власть музыки и чувственного танца. Можно было, конечно, особо не усердствовать. Не заслужил! Но! Во-первых, надо его увлечь, загипнотизировать, чтоб не заметил моего внезапного выпада. Во-вторых, пусть смотрит, в первый и в последний раз, и понимает, что, уже почти, принадлежало ему, и что он так по-глупому потерял, променяв невесту на сиюминутное удовольствие.

«Никакие красотки этого мира не заменят тебе Шионы Таро, милый», — проговорила мысленно, таким образом пытаясь вернуть себе боевой настрой.

Сработало.

— Скажи, Шиона, идея с липовым воспоминанием принадлежит тебе? Или придумывали на пару с Фларом? — увы, пока что выпады делал только Рейн. Я же, наконец успокоившись, терпеливо выжидала своего часа.

А выжидая, не забывала соблазнительно двигаться в такт музыке. Кружилась, обольстительно выгибалась, плавно водила бёдрами, шаг за шагом приближаясь к радаманцу.

— Полагаю, ваша с ним интрижка началась ещё в академии.

Главное, отключить чувства и не реагировать на пустослова. Если сорвусь, всё сведётся к банальному скандалу и очередному выяснению отношений. А время поджимает. Да и не хочу я снова вспоминать о том, что до сих пор так больно ранит.

— Как думаешь, из нас двоих кому я больше верю? Себе и тому что видела? Или тебе, уже однажды предавшему меня?

Ещё пара шажков, и вот я уже совсем близко. Почти касаюсь его, краем глаза замечая, как Даггерти непроизвольно поднимает руку, пытаясь до меня дотянуться. А я игриво отступаю назад. Вижу, как на переносице появляется едва заметная складочка, правда, уже в следующее мгновение Рейн перестает хмуриться, на лицо наползает прежнее выражение — язвительно-отстранённое. В глазах же загорается опасный охотничий блеск.

Осторожно, Шиона.

— Что ж, значит, не такой уж ты и хороший Проводник, солнышко, раз увидела то, чего никогда не было. Или, может, тебе просто хотелось это увидеть…

Упрямец! Уже и не знаю, кого он пытается переубедить: меня или себя. Действительно верит в свою невиновность?

— В своих способностях я не сомневаюсь, Рейн. — Поворот бедром; ликующая улыбка, когда к пламени желания примешивается сожаление. А может, раскаянье? Кисти намеренно медленно обрисовывают контуры тела, и я замечаю, как Даггерти весь внутренне напрягается. Словно хищник, готовый к прыжку. Мне бы остановиться, прекратить, но я продолжаю дразнить этого дикого зверя. — Ты, кажется, пришёл сюда наслаждаться танцем, а не говорить. Вот и наслаждайся.

То ли причиной всему было коварное вино, то ли бревно чудным образом превратилось в обворожительную нимфу, но хмельной взгляд с жадностью ловил каждое моё движение, и уже очень скоро Даггерти стало не до разговоров.

Теперь важно было не переусердствовать и вовремя остановиться. Пока он окончательно не потерял голову. Иначе…

Плавно изгибаясь, опустилась к ногам дорогого посольского гостя, обольстительно улыбнулась, томно прикусила губу и всё так же медленно стала подниматься, подаваясь к нему навстречу.

Мгновение, и вот я уже рядом с Рейном. Слышу, как учащённо бьётся его сердце, чувствую тяжесть ладоней у себя на талии, твёрдость его груди, которой едва касаюсь кончиками пальцев. В какой-то момент синие глаза превращаются в морскую пучину, в которую я, заигравшись и незаметно переступив опасную черту, постепенно погружаюсь.

Желание накрывает с головой. Желание забыть обо всём и обо всех, послать прошлое куда подальше, лишь бы снова ощутить неземной вкус его поцелуя, нежное касание таких манящих губ, которые уже так близко, что кажется, я пью его дыхание. И тело, соскучившись по знакомым ласкам, с готовностью откликается на каждое малейшее прикосновение.

Поддавшись слабости, за которую потом себя буду винить, льну к нему, даже не пытаюсь сбросить руки, по-хозяйски оглаживающие бёдра, сама обвиваю его шею руками, закрываю глаза, готовая снова испытать самые потрясающие мгновения в своей жизни и… вижу сходящую с ума от страсти незнакомку с разметавшимися по простыням рыжими волосами.

Меня будто окатывает ледяной волной.

Неимоверным усилием совладав с собой, заставила себя остаться. Не разжимая объятий, одним незаметным движением извлекла крошечный атомайзер. И прежде чем Даггерти успел завладеть моими губами, резко отстранилась, чтобы щедро распылить «транквилизатор» прямо перед самодовольной рожей радаманца.

На меня, спасибо медикам МРУ, это средство не действовало. А вот Рейна, можно сказать, пробрало.

Глаза коммодора, в которых ещё секунду назад плескалось неистовое пламя, вдруг остекленели. Он расслабленно откинулся на спинку дивана, и сильные руки, соскользнув с моих бёдер, безжизненно легли на подушки.

Хм, забористая штучка.

Поднявшись с коленей радаманца, какое-то время всматривалась в его окаменевшие черты. Пощёлкала перед носом негодяя пальцами, помахала рукой. Ноль реакции. Может, переборщила? Хотя Аник утверждал, что средство в общем-то вполне себе безобидное.

Вспомнив слова Кришона, а также то, что эффект от препарата долго не продлится, сунула пустой флакончик обратно в потайное отверстие в браслете и, в последний раз оглянувшись на Даггерти, успешно изображавшего статую в честь самого себя, дёрнула прочь.

По коридору не бежала, а летела, едва не сбив с ног спешащую мне на встречу парочку, танцовщицу и какого-то л'эрда, которым явно не терпелось погрузиться в эйфорию танца. У самой лестницы замедлила шаг, заметив поднимающегося по ступеням посла, и тут же скромно потупила взгляд.

— Посмотри на меня, — поравнявшись со мной, потребовал вельможа.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока Локсиан-Тор, остановившись на верхней ступени, с интересом меня разглядывал, словно покупатель, раздумывавший над приобретением симпатичной безделушки. Стоит раскошеливаться или нет? — так и говорили его глаза.

— Хочешь для меня станцевать? — дежурный вопрос, на который существовал один единственный вариант ответа.

— Для меня это честь, ваше светлость, — чуть хрипловатым от волнения голосом промямлила я.

Больше не говоря ни слова, ладариец сделал знак рукой, и я, как покорная овечка, отправилась за ним.

«Шиона, где тебя бесы носят?! — раздалось раздражённо-взволнованное из микронаушника, сменившееся ворчливым: — Из-за этого урода я потеряла нашего козла! Тьфу ты! Посла!»

А я ведь тоже чуть его не профукала. Спасибо Создателям, так удачно столкнувшим нас возле лестницы.

Не вдаваясь в подробности, еле слышно обронила:

«Я сейчас с ним».

Вздох облегчения и короткое пожелание:

«Удачи!»

На третьем этаже находились апартаменты Локсиана-Тора. Миновав просторную гостиную, из которой вело несколько дверей, я оказалась в не менее просторной спальне.

Всё случилось так, как и пророчил Кришон. Послу наскучило общество инопланетных гостей, и он решил разнообразить свой вечер «общением» с одной из танцовщиц.

Короткого взгляда, брошенного по сторонам, было достаточно, чтобы понять: его светлость тяготеет к роскоши и не знает ни в чём меры. Всюду, куда ни глянь, бархат и позолота, фарфор и хрусталь.

Одна кровать с пурпурным балдахином чего стоила! Помнится, нечто похожее я видела в иллюстрации к одной старинной книге, которую подарил мне Рейн.

Так, стоп! Забудь наконец об этом предателе и сосредоточься!

Я замерла на пороге, не решаясь ступить дальше.

Возле стрельчатых дверей, ведущих на террасу, стоял столик с разномастными графинами и графинчиками. Если верить Кришону, его светлость любил по вечерам пропустить бокальчик-другой, и мне предстояло, улучив момент, добавить в напиток ладарийца цитин, а потом проследить, чтобы тот его выпил.

Дальше — совсем просто. В гардеробной среди посольских рубашек был спрятан кейс с эманалом, заранее оставленный там одним из сотрудников МРУ.

Охрана его светлости наверняка в курсе, куда и зачем он отлучился, а потому у меня будет достаточно времени, чтобы просмотреть ладарийца, избавиться от устройства и вместе с голонакопителем, под завязку напичканным воспоминаниями, вернуться на праздник.

Когда наш козлик очухается, я уже буду далеко. А его светлость благодаря чудо-капелькам решит, что просто перебрал на вечеринке и отключился.

Очевидно у Создателей сегодня было хорошее настроение. С задумчивым видом поводив унизанными перстнями пальцами над сосудами, наполненными горячительными напитками, Локсиан-Тор остановил свой выбор на багряном вине с необычным золотистым отливом.

Велев мне не стесняться и проходить, скрылся в гардеробной. Не дожидаясь повторного приглашения, я дёрнула к столу, на ходу извлекая из браслета наркотик. Пальцы дрожали, пока вытряхивала содержимое ампулы в червлёную, густую жидкость.

В последний момент успела отскочить и замерла у изножья кровати, встретив посла безмолвной улыбающейся статуей.

— Как тебя зовут? — Локсиан-Тор уже успел избавиться от кафтана и тюрбана, и теперь у меня появилась возможность лицезреть венчавшие его голову дугообразные наросты в обрамлении медно-рыжих волос.

— Ирья, ваша светлость, — ответила, снова потупившись.

Громкий хлопок, и комнату наполнили нежные звуки музыки. Которые у меня за эти три с лишним дня, честно говоря, уже набили оскомину. Приблизившись, Локсиан-тор протянул мне круглый футляр со словами:

— Небольшое вознаграждение за танец и… всё остальное. Открой.

Выдавив из себя нечто похожее на благодарную улыбку, исполнила просьбу-приказ. На тёмном бархате мягко мерцал кулон с необычным камнем, переливавшимся мириадами цветов.

— Неризы — очень редкие минералы, рождающиеся только в недрах нашей далёкой планеты. Этот камень такой же яркий и такой же необычный, как твоя красота. — Мужчина провёл рукой по моей щеке, легко коснулся губ и подбородка, скользнул ниже и замер, достигнув ключицы. Я стояла, не шевелясь, мысленно считая удары собственного сердца. — Я тебя сразу заметил. А потом искал… — Немного помедлив, тихо добавил: — Возможно, я захочу увидеть тебя снова, Ирья.

Строить из себя восторженную идиотку, радующуюся чести стать разовым развлечением для инопланетного богача, становилось всё сложнее. Так и хотелось отстраниться, сказать, чтобы перестал трогать, и отпустил. Но приходилось сдерживаться, убеждая себя, что уже очень скоро его светлость, следуя примеру Рейна, падёт жертвой моей хитрости.

Ещё совсем чуть-чуть.

Мгновения, пока ладариец меня разглядывал, умело раздевая взглядом, казались бесконечными. Наконец мужчина отошёл, чтобы взять бокал и вместе с ним разместиться на своём королевском ложе. Судя по выжидательно-голодному взгляду, его светлости не терпелось увидеть «своё приобретение» в деле, то бишь в танце.

Если быть откровенной с самой собой, мне понравилось танцевать для Рейна. Его внимание волновало, отдаваясь в теле приятной дрожью, отголоски которой я слышала до сих пор.

Танцуя же для ладарийца, ничего подобного не испытывала. От цепкого взгляда сине-золотых глаз, наоборот, хотелось убежать, скрыться.

Секунды текли, превращаясь в мучительные минуты моего унижения, на протяжении которых губы Локсиана-Тора ни разу не коснулись фужера.

Ну чего же он медлит?! Вечер ведь не резиновый. Мне ещё столько информации предстоит из него выкачать.

Словно прочитав мои мысли, его светлость действительно решил больше не тянуть. Вот только это касалось не вина, а «всего остального».

— Подойди ко мне, — вплёлся с звуковую вязь его тихий голос. Голос человека, привыкшего приказывать и повелевать.

Поставив бокал на пол, Локсиан-Тор жестом поманил меня к себе.

Сердце ухнуло куда-то вниз, ноги подкосились.

Словно в трансе преодолела короткое, разделявшее нас расстояние и замерла перед ладарийцем. Тот не стал размениваться на приветствия, сразу притянул к себе. Горячие губы приникли к оголённому животу, заставив вздрогнуть, руки с силой стиснули бёдра, сминая невесомую ткань. Скользкие, влажные поцелуи вызывали во мне нервную дрожь и отвращение. А в голове звучали крепкие выражения, что слышала я от бравых кадетов МВА.

Вот ведь гад! Нет бы сначала глотнуть вина, а уже потом приступать к «десерту».

Не теряя времени даром, его светлость пошёл дальше, вернее, выше, быстро добравшись до моей «нагрудной повязки» с очевидным намереньем тут же её снять.

Судорожно сглотнув, упёрлась ладонями в плечи ладарийца, мягко отстранилась.

— Быть может, я сама? В танце? — улыбнулась самой очаровательной из всех улыбок, имевшихся в моём арсенале.

Уж лучше медленный стриптиз, во время которого посол, надеюсь, вспомнит о забытом бокале, чем такой наглый штурм.

Локсиан-Тор порывисто поднялся.

— Довольно танцев!

От его резкого движения бокал покачнулся и, к моему ужасу, рассыпался крошевом, теперь жалко поблёскивавшим в багрово-золотистой лужице.

Увлечённый жаждой обладания, здесь и сейчас, сию же минуту, его светлость этого даже не заметил. Прижал к себе, на сей раз без лишних сантиментов, и впился в мой рот требовательным поцелуем.

Опомниться не успела, как оказалась перемещена на кровать и вдавлена в подушки крепким и твёрдым, точно глыба, мускулистым телом.

Мысли всполошенными птицами заметались в голове, во рту пересохло, а сердце, кажется, забилось с утроенной силой.

— Мне бы отойти на секундочку… освежиться, — предприняла отчаянную попытку вырваться.

Ослеплённый желанием, Локсиан-Тор меня не слышал. Удерживая одной рукой сведённые вместе запястья, другой продолжал бороться с застёжкой, при этом увлечённо слюнявя губами моё декольте.

Создатели! Вот это я влипла!

Каюсь, я поддалась панике, растерялась и не знала, как поступить. Потом долго себя ругала, не переставая повторять, что настоящий агент из любой ситуации нашёл бы выход. Но, очевидно, мне было далеко до настоящего агента.

Возможно, приложи побольше усилий, сумела бы оттолкнуть подонка и, воспользовавшись эффектом неожиданности, сбежать. Но не уверена, что Локсиан-Тор не отправил бы за мной погоню. Такие, как он, не терпят отказов и привыкли получать желаемое. Любой ценой.

Позвать на помощь Элею? Несомненно, подруга явится сюда в считанные минуты, и вместе мы уж точно разберёмся с этим рогатым козлом. Но что дальше? Разразится скандал. Сначала по голове настучат Регейрис, а она потом оторвётся на нас. На Элее, которая пострадает ни за что. Возможно, ей даже придётся распрощаться со званием старшего агента. А мне — младшего, то бишь отправиться на покой, в смысле, в увольнение. Или того хуже — отбыть на какую-нибудь захудалую планетку, где и сгинут мои лучшие годы.

Нет, не хочу! Но и позволить над собой надругаться, только бы избежать межпланетного скандала, — тоже не подходящая альтернатива.

Следовало что-то решать, причём быстро. Вон как отчаянно борется с застёжкой. Того и гляди победит. И тогда уже наступит черёд моей многострадальной юбки.

От этой мысли мороз пробежал по коже.

Умолять ладарийца остановиться — гиблое дело. Я ведь вроде как сама согласилась, да ещё и подарок приняла.

Всё-таки я та ещё размазня! Нужно было действовать активнее и таки заставить его выпить бесово пойло…

Увлёкшись, его светлость от души куснул меня за плечо. Вскрикнула от опалившей кожу внезапной боли и вдруг поняла, что нас в комнате уже трое. Страх, паника, отвращение, свинцовой пеленой застилавшие глаза, рассеялись, когда услышала стремительно приближающиеся к постели шаги, сопровождаемые смачным ругательством, произнесённым до боли знакомым голосом.

Проклятый ладариец, поставивший своей целью облизать всё моё тело (чувствую, ночевать я сегодня буду в душе), был настолько занят возложенной на себя миссией, что тоже не сразу заметил незваного гостя.

А когда осознал, что интимная обстановка нарушена, только и успел приподняться на локтях и, обернувшись, вякнуть:

— Что за… — и тут же, словно нашкодивший котёнок, оказался схвачен за шкирку и перемещён на пол.

— За что не люблю ладарийцев, так это за привычку хватать чужое! — не сказал, а прорычал Даггерти, прямо в лицо опешившему инопланетянину. — Я его сейчас прибью, — последнюю фразу, по-видимому, адресовал самому себе, после чего с энтузиазмом принялся воплощать данное себе обещание.

Не раз мне доводилось видеть Рейна злым, рассерженным, охваченным яростью. Сейчас же, наоборот, он был холоден, собран и сосредоточен, отчего стало по-настоящему страшно. Ведь действительно же убьёт!

При своих довольно внушительных габаритах драться посол совершенно не умел. А может, просто был застигнут врасплох и потому даже не пытался дать радаманцу сдачи, позволив превратить себя в боксёрскую грушу.

Я даже пикнуть не успела, как его светлость, получив очередной удар под дых, со всей силы оказался впечатан в стену, едва не протаранив её головой. После чего бесславно сполз на пол и, закатив глаза, мгновенно отключился.

С секунду мы с Рейном не шевелились, неотрывно глядя друг на друга. Оба дышали тяжело и неровно. Я — от пережитого кошмара и страха за жизнь посла. Которого сама бы с удовольствием прибила! Даггерти — от возмущения и, наверное, от сожаления, что противник сдался так быстро.

Когда ступор прошёл, слетела с кровати, придерживая рукой так и норовящий сползти с груди элемент маскировки. С горем пополам справившись с застёжкой, опустилась на колени возле ладарийца и, только нащупав его пульс, облегчённо выдохнула.

— Совсем спятил?! — обернувшись, зашипела на смутьяна. — Ты же его чуть не убил!

— Жалко, что чуть, — без тени сожаления отрезал Даггерти. Глянув на себя в зеркало, сосредоточенно оправил примятую рубашку, не забыв пригладить и растрепавшиеся в пылу потасовки волосы. Вернув себе первозданный вид красавца л'эрда, подозрительно мягким голосом поинтересовался: — Солнышко, и как это понимать? Вырубаешь меня, чтобы прыгнуть в койку к этому рогатому уроду?

— Посол был моим заданием! — буркнула я. — Мне нужно было осторожно его просмотреть. Так, чтобы Локсиан-Тор ничего не заподозрил. — В отчаянье глянув на распростёршееся у моих ног тело, безнадёжно проронила: — А теперь…

— Ну так чего же ты ждёшь? Просматривай! Пока он не очухался, — из голоса Даггерти исчезли ироничные нотки. В результате метаморфоз передо мной предстал спокойный, решительный мужчина, а не баламут, который совсем недавно довёл меня до белого каления. Привычно схватив посла за шкирку, Рейн прислонил его к стене и распорядился: — Тащи сюда свой дьявольский обруч. — Почти беззвучно припечатав: — Вот бы можно было вернуться в прошлое и прикончить того придурка, который его создал!

Сделав вид, что не расслышала последней реплики, дёрнула в гардеробную. Спустя несколько минут я уже просматривала посла, который, будучи без сознания, и не думал сопротивляться. Раскрывала каждое мало-мальски значимое, на мой взгляд, воспоминание и, проводя через себя, закидывала в накопитель.

Один раз его светлость надумал пошевелиться, тем самым чуть не прервав контакт. Но Рейн, слегка надавив на какую-то точку у ладарийца на затылке, вернул того в обморочное состояние. И находился рядом со мной, пока я не закончила с просмотром.

Пришлось пожертвовать эманалом, отправив тот в утилизатор. Не тащить же с собой. Да и прятать обратно рискованно. После того, что произошло, здесь точно устроят обыск.

Сунув накопитель в потайной карманчик на поясе, скользнула взглядом по послу и в растерянности посмотрела на Рейна:

— Что теперь?

— Отправляйся вниз, спокойно, как будто ничего не произошло. Потом улетай.

— А как же он? — спросила уныло, представляя, как Регейрис за проваленное задание с меня три шкуры сегодня сдерёт. На пару с Аником. — Такой скандал будет… Меня точно уволят.

— При чём здесь ты? — вздёрнул от удивления брови Даггерти. — Он ведь дрался не с тобой. А про просмотр этот кобель и не вспомнит. — Видя моё замешательство, уже резче повторил: — Шиона, иди. Я сам разберусь.

Кивнув, направилась к выходу. Возле самой двери запнулась. Обернулась, на короткий миг поймав его взгляд, и тихо сказала:

— Спасибо.

Миновав пару пролётов, услышала раздавшийся сверху голос Даггерти.

— Сюда! — несколько раз позвал он с такой интонацией, будто за вечер приговорил не одну бутылку, и теперь еле-еле ворочал языком. При этом Рейн умудрялся говорить громко, чтобы его услышали. — Я тут… э-э-э… немного подрался с послом.

Не прошло и минуты, как на лестнице раздался топот шагов, и мне навстречу рванули несколько вооружённых ладарийцев.

С трудом удержалась, чтобы не побежать за ними. Остановило только понимание, что ничем помочь я Рейну всё равно не смогу. Только сама подставлюсь.

Отыскав Элею, вместе с ней полетела в управление.

 

Глава 7.

Триния

Из МРУ удалось вырваться только под утро, после подробнейшего отчёта, который нам с Элеей пришлось давать Кришону и Регейрис. Передав начальству с таким трудом добытые воспоминания, мы наконец отправились по домам. Покидала я управление вымотавшейся, разбитой и с тревогой в сердце.

На мой вопрос: «Что теперь будете Рейном?», Онида лишь раздражённо отмахнулась, мол, это вообще не её забота и ей плевать на какого-то там радаманского офицера. Посоветовала поменьше думать о бывшем и побольше — о себе. А так же молиться своим Создателям, чтобы его светлость не узнал о просмотре. Иначе… Закончить фразу начальница не потрудилась, но от её тона и пронизывающего взгляда мне стало откровенно не по себе.

Наверное, я бы даже испугалась за свою шкуру, если бы не переживания о Рейне. Мысли о его будущем сейчас занимали меня куда больше, чем о моём собственном.

Дома, приняв душ и облачившись в любимую пижаму, долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, тщетно пытаясь успокоиться. Наконец усталость одержала верх, и на какое-то время я забылась тревожным сном.

Проснулась от доносившихся с кухни ароматов свежесваренного кофе и сладкой выпечки. Значит, дорогой соседушка вернулся, и меня ожидает полноценный завтрак или, скорее, уже обед.

— Привет! — заслышав мои шаги, Авен вскинул голову и тепло улыбнулся. — А я как раз собирался тебя будить. Разве тебе сегодня не надо на работу?

— Надо, — сонно зевнула я. Да так и замерла с открытым ртом, уставившись на экран транслятора. — Авен, а ну-ка, сделай погромче.

Моё «любимое» ток-шоу «Горячие сплетни» с его незабвенной ведущей Атонией Зорали было в самом разгаре. Фразы из радаманки так и фонтанировали, а от её улыбки, больше похожей на оскал хищницы, и без того паршивое настроение стало ещё хуже. Ведущая ток-шоу сплетничала о дебоше, устроенном вдрызг пьяным коммодором Даггерти вчера в ладарийском посольстве. Если верить мадам Зорали, его светлость сейчас находился в медцентре под недремлющем оком лучших врачей столицы. А Рейна взяли под стражу до выяснения деталей инцидента.

На этом факты заканчивались и начиналась отсебятина. Из слов Атонии выходило, что Рейн после разрыва с вертихвосткой-невестой от горя совсем свихнулся и покатился, как говорится, по наклонной. Начал пить, пристрастился к наркотикам, даже не брезговал вниманием самых дешёвых шлюх сомнительного инопланетного происхождения. В общем, стал позором для Дома Даггерти и всей радаманской расы.

От её едких, высокопарных реплик в висках заломило, и я поспешила выключить звук.

— Так-то лучше, — вздохнула с облегчением и под пристальным взглядом Авена уселась за стол.

Вилар не спешил касаться запретной темы под кодовым названием «экс-жених», но явно ждал от меня хоть какой-то реакции.

— Его жизнь — не моя проблема, — ляпнула первое, что пришло на ум, лишь бы закрыть этот разговор. Объяснять что-либо другу и распространяться о задании я не имела права.

— Понятно, — хмыкнул Вилар с таким видом, что стало очевидно: в моё безразличие он не верил.

Но в душу лезть не стал, за что я ему была безмерно благодарна.

Быстро перекусив и собравшись, полетела в управление. Не терпелось выяснить, удалось ли обнаружить хоть что-нибудь полезное в воспоминаниях Локсиана-Тора и, по возможности, узнать хоть что-то о Рейне.

Пока летела на работу, маялась сомнениями — отправлять ему сообщение или не отправлять. В конце концов, не выдержала и воспользовалась голофоном. Даггерти не ответил, отчего простое беспокойство быстро переросло в страх.

Ониды в центре не оказалось, зато в её кабинете обнаружился Аник. Как ни странно, довольный и совсем не злой. При виде меня зам даже расщедрился на скупую улыбку и похвалу мимоходом в честь успешно выполненного задания. Не преминув, правда, обронить, что в следующий раз придётся стараться лучше, чтобы избежать подобных проколов.

Оказывается, ладарийцы действительно явились на Радамана не только для заключения контрактов с Торговой Лигой. Их главной целью был Ангельс Марон, управитель нашей славной Федерации. К сожалению, воспоминания посла не раскрыли имя заказчика убийства, которому теперь не суждено было осуществиться, но, по крайней мере, теперь у нас были все основания для ареста ладарийской делегации и дальнейшего расследования.

Так что, можно считать, миссия действительно прошла успешно. Вот только за этот успех расплачиваться пришлось Рейну.

На мой вопрос: «Что будет с Даггерти?» Кришон отреагировал примерно так же, как и Регейрис ночью. Безразлично махнул рукой и, не сказав больше ни слова, помчался строить подчинённых.

Чувствуя, что уже близка к отчаянью, я снова отправила голосовое сообщение Рейну. До самого вечера не находила себе места, даже подумывала смотаться за город к Фейрусу, надеясь, вдруг он прольёт свет на будущее племянника. Хотелось верить, что л'эрд Арвейл с его положением и связями во фракциях, сумеет защитить Рейна.

Наверное, я бы всё-таки отправилась в гости к несостоявшемуся родственнику, если бы не долгожданный ответ от бывшего, краткий и какой-то сухой: «Всё в порядке. Отделался выговором. Уже дома».

От сердца сразу отлегло. Хоть, признаюсь, я рассчитывала на более внятные объяснения.

Немного поколебавшись, послала ему ещё одну голограмму-вопрос, касающийся его работы. Боялась, что случай с Локсианом-Тором пагубно отразится на карьере Рейна. И всё из-за меня.

Ответ, пришедший с задержкой в пятьдесят две минуты, состоял всего из двух фраз. Из двух несчастных коротеньких фраз:

«Я в порядке. Ничего не будет».

И на этом всё.

Неужели так сложно потратить несколько секунд и объяснить толком, что с ним случилось после моего бегства, где его держали почти сутки, в чем заключается выговор?

Уф!

Стянув с запястья голофон, раздражённо швырнула его на стол и с силой потёрла виски. Опять мигрень, да ещё и непонятный всплеск злости. Зачем, спрашивается, так реагирую?

Рейн небось сейчас со своей черногривой пассией, ужинают в каком-нибудь ресторане или… Тьфу ты! Что только не полезет в голову.

Он, конечно же, вымотан и просто, наверное, отдыхает. Сам. В одиночестве. А я тут ему наяриваю, достаю вопросами…

Главное, что всё хорошо закончилось. Теперь пора успокоиться и забыть.

Вот только не думать о Даггерти и вчерашнем вечере, сидя одной в четырёх стенах, не получалось. Поэтому договорилась с Элеей поужинать вместе в нашем любимом баре, расположенном в одном из самых живописных районов Старого города.

Уж подруга точно не позволит мне киснуть, поможет развеять тоску. Наверное.

Переодевшись, отправилась на встречу. Авена дома опять не оказалось.

Почему-то мне казалось, что после удачной миссии моя жизнь круто изменится. В мечтах я уже распрощалась с архивом воспоминаний и представляла себя суперкрутым агентом, бесстрашно бороздящим просторы Вселенной. Ну или на худой конец участвующей в каком-нибудь важном расследовании на Радамане. Куда там!

Мне даже просматривать делегатов из Ладарийской империи не позволили, доверив это дело, как выразился Кришон, более опытным специалистам. А я опять отправилась сортировать инфокубы. Правда, теперь к моим обязанностям добавился ещё и просмотр старых непомеченных воспоминаний. Элея посмеивалась надо мной, говоря, что таким образом меня вроде как повысили. А я злилась и недовольно фыркала в ответ.

К повышению можно было также отнести и мои визиты в департамент полиции. Правоохранительным органам катастрофически не хватало Проводников, и помощь сотрудников МРУ была очень кстати. Хотя бы там я чувствовала себя полезной. Правда, выматывалась как бес, возвращаясь домой ни живой ни мёртвой.

Попробуй-ка просмотреть по несколько человек за день и провести через себя множество далеко не самых приятных воспоминаний. Которые потом ещё долго не давали покоя. Порой они просачивались в мои сны, заставляя переживать чужие трагедии, как свои собственные. К счастью, кошмары посещали нечасто. А всё благодаря снотворному, выписанному мне медиками МРУ.

Пару раз я виделась с Фларом. Вернее, я и Элея, потому как одной на «дружеские» с ним посиделки ходить зареклась. Не скажу, что сержант приветствовал такой расклад, но виду не подавал. Одинаково относился ко мне и к Элее, которая была на седьмом небе от счастья и делала всё возможное, чтобы заарканить перспективного офицера. Я полностью поддерживала подругу в её начинаниях; оба раза, ссылаясь на усталость, улетела из бара пораньше, чтобы она могла побыть с Дайланом наедине.

Сама же решила пока что остаться вольной птицей, смирившись с тем, что в ближайшие циклы, а может, и годы навряд ли смогу кого-нибудь полюбить.

Рейну больше не писала, впрочем, как и он мне. Что, в общем-то, было правильно. Наверное, он наконец-то успокоился и вычеркнул меня из своей жизни. Я вроде как тоже. Вычеркнула. Но едва ли успокоилась. Часто ловила себя на мысли, что думаю о нём. Неосознанно, помимо воли. Что мешало раз и навсегда его отпустить.

Скорее всего, мы бы ещё нескоро встретились. Или, быть может, и вовсе не пересеклись — Авийон ведь далеко не маленький, да и Даггерти не торчит всё время на планете, — если бы не один случай, снова столкнувший нас вместе.

Это был один из тех суматошных дней, когда я с самого утра трудилась в штаб-квартире полиции, помогала одному ворчуну-детективу просматривать шайку малолетних дилеров, приторговывавших запрещённым на Радамане наркотиком. Полиция уже несколько недель пыталась выйти на того, кто поставлял на планету контрабандную дурь. По словам моего полицейского-коллеги, пока что её активно распространяли только в пределах Авийона, но если не предпринять меры, у этой дряни имелись все шансы в считанные циклы разлететься по всему миру.

В отличие от легальных радаманских препаратов, к этому наркотику было легко пристраститься и превысить дозу.

Последствия передоза были самыми что ни на есть трагичными — смерть. Уже несколько молодых ребят умерли от передозировки. В считанные минуты, поэтому, когда прибыли спасатели, спасать уже оказалось некого.

Когда приступила к просмотру последнего задержанного, миновало время ужина. Можно было сделать перерыв, но мне хотелось как можно скорее покончить с работой и с чистой совестью отправиться домой. Принять расслабляющую ванну и постараться стереть из памяти всех тех ребят, что по глупости подсели на инопланетную дрянь.

Закрепив на голове допрашиваемого эманал, приступила к очередному просмотру. Паренёк даже не стал сопротивляться, просто не знал как, поэтому уже очень скоро я погружалась в его сознание. Не касаясь ненужных воспоминаний, зацепилась за эпизод из прошлого вечера. Увидела подворотню какого-то клуба с покосившейся над дверью вывеской «Снейр», услышала плаксивый, полный отчаянья голос:

— Ну, пожалуйста, дай ещё, — который перекрыло резкое восклицание малолетнего дилера.

— Да отлепись ты! И так уже закинулась дважды. Приходи завтра!

Парень, до сих пор с тревогой оглядывавшийся по сторонам, словно опасаясь чьего-либо появления, вдруг обернулся к своей собеседнице.

Трин.

Меня накрыло холодной дрожью. Лицо девушки даже через тонны косметики просвечивало неестественной бледностью, под глазами пролегли фиолетовые круги.

— Кален, ну мы ведь друзья! — канючила младшая Арвейл. Тоненькая фигурка её тряслась, как от озноба. Кажется, с нашей последней встречи Трин ещё больше похудела, стала почти прозрачной. Упрямо поджав тонкие губы, не желая сдаваться, заныла: — Пожалуйста. Всего одна. Кален… Ну мне очень надо.

Стянув с себя обруч, подалась вперёд, борясь с желанием схватить негодяя за грудки и хорошенько встряхнуть, а ещё лучше — вмазать. Срывающимся от злости голосом выкрикнула:

— Давно она покупает у тебя?!

Парень часто заморгал, тряхнул головой, приходя в себя после неожиданно прерванного просмотра, и уставился на меня немигающим взглядом.

— Триния. Как давно она подсела на эту дрянь?! — зашипела в лицо уроду.

В ответ — тишина. Смотрит на меня выпученными глазами, злыми и какими-то остекленевшими.

Пришлось пустить в ход угрозы:

— Ладно, молчи. А вот я не стану. Прослежу, чтобы коммодор Даггерти узнал о том, кто поставляет наркотики его сестре. Поверь, он с тобой ни о чём говорить не станет. Да и ты после встречи с ним вряд ли будешь в состоянии выражаться членораздельно. Это в лучшем случае.

Откинувшись назад, вперилась в подонка ледяным взглядом.

Наверное, допрашиваемый достаточно хорошо знал Тринию и её семью, потому как быстро сдулся, побелел, словно нацепил на лицо восковую маску, и, шумно сглотнув, отчего резко дёрнулся кадык на его тонкой цыплячьей шее, замямлил:

— Где-то с неделю… Но я никогда не продавал ей больше двух доз одновременно. Клянусь!

— Где и во сколько вы обычно встречались?

— В клубе «Снейр». Трин всегда появлялась ближе к полуночи. Правда, вчера прилетела ещё до его открытия, просила продать ей больше. Не я не дал!

— Как благородно с твоей стороны! — взорвалась я, едва не припечатав: «Сволочь!». Совладав с собой, уже более спокойно спросила: — Без тебя Трин сможет раздобыть у кого-нибудь наркотик?

Помешкав, всё-таки выдавил:

— Сможет… Наверно.

Подхватив пиджак, последние часы тосковавший на спинке стула, я выскочила из допросной, на ходу бросив дожидавшемуся за дверью полицейскому:

— Завтра его досмотрю.

Уже было начало одиннадцатого. Пока доберусь до этого «Снейра», пока её разыщу. Если разыщу… Холодок пробежал по коже. А если Трин, не обнаружив своего дружка, решит отправиться на поиски наркотика в какую-нибудь другую забегаловку? Их же в Авийоне море!

— Встретимся в Старом городе, в клубе «Снейр». Трин в беде! — выбегая на улицу, отправила голосовое сообщение Рейну.

Благо на этот раз Даггерти не стал морозиться, ответил быстро и, как обычно, в своей излюбленной лаконичной манере:

«Уже лечу!»

Паника сразу отпустила, и я почувствовала себя спокойней. Поверила, что вместе с Рейном сумею вовремя отыскать это малолетнее недоразумение и не позволить Трин совершить роковую ошибку.

К месту встречи мы подлетели почти одновременно. Ёрзая на сиденье от нетерпения, с трудом дождалась, пока аэробол приземлится, и, выскочив на улицу, помахала Рейну. Заметив меня, Даггерти увеличил шаг, и вскоре мы уже спускались по витой лестнице в недра ночного клуба. Металлические ступени под ногами глухо дребезжали от рокочущей в подземелье музыки.

— Трин не отвечает, — в который раз проверив, нет ли входящих сообщений, досадливо поморщился Рейн. Он едва сдерживался, чтобы не перейти на бег, и всё поглядывал на мои шпильки, явно не предназначенные для быстрой ходьбы.

— Мы найдём её, не волнуйся. — Я едва поспевала за радаманцем, рискуя навернуться и полететь с лестницы.

В ответ Даггерти тихо усмехнулся, не поверив моим словам. А я тяжело вздохнула, не зная, как ещё его подбодрить.

— Откуда ты узнала, что Трин здесь?

Слушая о новом «увлечении» своей кузины, Рейн хмурился и злился, пытаясь за этим чувством скрыть беспокойство. Хотя получалось у него не очень, и без всякого просмотра я видела, как он взволнован.

Наконец бесконечно длинная лестница привела нас в не менее длинный коридор, тонувший в густой полумгле. Приходилось идти чуть ли не наощупь, и чем ближе мы подходили ко входу в «райское» местечко, тем громче звучала музыка, в которую вплетались крики разгорячённой толпы.

Пару раз на глаза попадались целующиеся парочки. Одну девушку в темноте Рейн по ошибке принял за Тринию. Не церемонясь, попробовал оттащить её от кавалера. Девица возмущённо взвизгнула. Выкрутившись, отскочила от нахального незнакомца, посмевшего помешать их увлекательному занятию. Её кавалер даже попытался что-то вякнуть, но глянув снизу вверх на грозного радаманца, стушевался и поспешил утащить свою пассию вглубь коридора. А я украдкой коснулась плеча Даггерти, призывая того успокоиться.

Первое, что мы почувствовали, войдя в душное помещение, — это головокружительный коктейль из запахов. Пот, алкоголь и что-то ещё, сладкое и омерзительно тошнотворное.

Оглушительная музыка больно била по перепонкам, глаза слепило вспышками ядовитых огней. Вскоре поняли, что искать Трин на танцполе, — гиблое дело. Пробираться сквозь скачущих, как стадо болванчиков, клабберов не представлялось возможным. Только зря время потеряем.

— Пойдём наверх. — Взяв за руку, Рейн повёл меня из толпы к лестнице, что вела на широкую площадку, с которой открывался хороший обзор на танцпол.

Снопы света, скользившие по залу, поочерёдно выхватывали из темноты отдельные участки клуба. Увы, рассмотреть танцующих в этой безумной свистопляске оказалось невозможно. Трин могла находиться где угодно. Или же её и вовсе могло здесь не быть.

Напряжение нарастало, а надежда, наоборот, с каждой минутой таяла. Возможно, я просто позволила панике овладеть собой, но мне вдруг начало казаться, что если сейчас её не найдём, случится что-то ужасное.

Даггерти с досадой треснул ладонью по перилам и, в последний раз пройдясь по танцполу взглядом, решил:

— Нужно поспрашивать. Вдруг её кто-нибудь здесь знает…

— Рейн! — взволнованно перебила радаманца. В горле образовался колючий ком, который, сколько ни пыталась, проглотить была не в силах.

Даггерти проследил за моим взглядом, и тут же поменялся в лице. Черты его исказились гримасой ярости; казалось, он того и гляди зарычит.

Триния полулежала на диване, запрокинув голову. Рядом, обнимая её за плечи, пристроился какой-то парень.

Рассмотреть того в полумраке толком не удалось. Незнакомец увлечённо целовал Трин, хотя было бы вернее сказать облизывал её лицо и шею, беззастенчиво задрав и без того короткую юбку облегающего платья. Девушка пыталась сбросить его руку, вот только попытки эти были какими-то вялыми. Казалось, Трин до конца не понимала, что происходит, а потому толком не сопротивлялась. Или же была не в состоянии дать отпор.

— Пожалуйста, только не как с послом, — взмолилась я, но Рейн меня уже не слышал.

Парню повезло, коммодора сейчас больше волновало состояние сестры, а не разборки с каким-то молокососом, поэтому его просто отшвырнули в сторону. Спасибо, хоть не выкинули на танцпол. С Даггерти станется.

— Трин! — Рейн пытался привести девушку в чувства, осторожно похлопывал её по бледным щекам, в ответ получая нечленораздельные звуки и жалкие стоны. Лицо Тринии посерело, стало каким-то пепельным, пульс едва прослушивался.

Подхватив на руки, Рейн понёс её на улицу. Я шла следом, на ходу вызывая спасателей. На свежем воздухе Трин немного ожила. По крайней мере, на щеках появилось некое подобие румянца.

Она даже сумела открыть глаза и вяло пробормотала:

— Рейн, что ты… — голос её был лишён всякой окраски. Ни удивления, ни страха. Продолжить не смогла. Почувствовав под ногами твёрдую землю, оттолкнула брата и рухнула на колени. Затряслась, содрогаясь в приступе рвоты.

К тому моменту как прибыли спасатели, Трин снова впала в полуобморочное забытьё. По словам медиков, вырвало её очень вовремя. Организм, отравленный токсинами, уже почти не боролся. И если бы не экстренное вмешательство, неизвестно, чем бы закончился для Трин очередной визит в клуб.

Пока медики возились с горе-пациенткой, оказывая ей первую помощь, Рейн, на минуту оставив своё несчастье, подошёл ко мне.

— Может, всё-таки полететь с вами? — предложила, хоть и понимала, что моё присутствие в клинике только всё усложнит.

Даггерти устало улыбнулся:

— Ты еле на ногах держишься. Отправляйся домой. Врачи говорят, с ней всё будет в порядке. Быстро поправится. Физически. Ну а с остальным… — Он замялся, и на лице отразилась болезненная гримаса. — Я должен был уже давно понять, что сама Трин не справится. Ей нужна была помощь, а я…

— Ты не мог контролировать каждый её шаг. И на цепь посадить тоже.

— А следовало, — мрачно проговорил Даггерти, и я поняла: на свободе Трин теперь можно смело ставить крест.

Что ж, для неё так будет лучше. Хотя не думаю, что лиэри Арвейл со мной согласится.

— Спасибо тебе, — всё та же усталая улыбка, с толикой нежности и теплоты.

— Думаю, теперь мы квиты, — ответила шутливо, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Сейчас, когда волнение за Трин отступило, я снова чувствовала себя неловко рядом с ним. И сердце болезненно ныло.

Рейн покачал головой.

— Я всё ещё твой должник. Если бы не ты… Хотя не уверен, что мне представится возможность вернуть этот долг.

— Что ты имеешь в виду? — ни его тон, ни холодная решимость во взгляде мне не понравились.

— Сегодня попросил о переводе. Как только закончится мой отпуск, а Трин поправится, я оставлю Радаман. Скорее всего, навсегда. Как оказалось, нам с тобой тесно в одном городе. Да и на одной планете. Так будет лучше для нас обоих. Для всех.

Я молчала, не зная, что сказать, как реагировать. Думала, со временем удастся разобраться в собственных чувствах, всё разложить по полочкам, а теперь кажется, что всё ещё больше запуталось. Мне бы радоваться, что никогда больше его не увижу, вот только сердцу было плевать на голос разума.

— Жаль, что ты так и не научилась мне доверять, Шиона. Из нас могла бы получиться хорошая пара. Семья… — маленький укол на прощание.

— Ты быстро нашёл мне замену, — грустно парировала в ответ.

Рейн удивлённо вздёрнул брови, а потом лицо его просветлело.

— Это ты о моей спутнице на ладарийском приёме, что ли?

Постаралась придать себе без различный вид, но судя по довольному выражению лица радаманца, получилось у меня это так себе.

— Нери — моя двоюродная сестра по отцовской линии. Я вообще не собирался тащиться в бесово посольство. Но её спутник неожиданно отказался, и мне пришлось сопровождать кузину на приём.

Даже не берусь предположить, что в тот момент было написано у меня на лице, но в душе я ликовала. Глупо — согласна. Нелогично — кто ж спорит! Но разве можно искать логику в чувствах? Возможно, будь во мне хоть капелька оверонской крови, я бы реагировала по-другому. И всё было бы проще.

— Та встреча с Фларом… — неловко кашлянула, подбирая слова. — Ничего не значила для меня. Дайлан просто помогал мне отделаться от одного ухажёра. А так между нами ничего не было. И нет.

В отличие от меня, Даггерти при желании мог мастерски скрывать эмоции. Вот и сейчас просто кивнул, сдержанно, отстранённо.

— Что ж, не знаю, увидимся ли ещё, поэтому предлагаю попрощаться сейчас.

Глупые чувства. Глупая я. Меня так и подмывало сказать, чтобы не выдумывал с этим дурацким переводом. Переводом куда? Это ведь его дом. Здесь живёт его семья. Куда он собрался отправиться?!

«Мне совсем не хочется с тобой прощаться», — едва не ляпнула я.

Сдержалась. В последний момент. Хоть и шагнула ближе, вдруг ощутив острую, почти болезненную необходимость оказаться с ним рядом. Рейн бережно дотронулся до моего подбородка, улыбнулся, чуть наклонившись, и я почувствовала прикосновение его губ. Такое быстротечное, невесомое, что кажется, его и вовсе не было.

— Л'эрд Даггерти… — услышала оклик у себя за спиной.

Отстранился. Проговорил мягко:

— Прощай, Шиона. Надеюсь, в конце концов ты найдёшь своё счастье.

Я улыбнулась ему в ответ.

Но так и не смогла попрощаться.

…Монотонное урчание приборов. Шорох дождя за окном. Голоса, звучащие где-то совсем близко, которым аккомпанирует торжественная мелодия.

Сознание возвращается постепенно. Наверное, оно бы и радо раз и навсегда покинуть истерзанное тело, затеряться в просторах мирозданья, да только некая сила продолжает удерживать меня на земле.

На этой бесовой радаманской планете.

Веки словно окаменели, никак не желают подниматься. Малейшее движение провоцирует боль. Та безжалостно вгрызается в тело, будто я всё ещё в ловушке полыхающей станции, сгораю заживо. Хочется отключиться. Снова. Но и в забытье нет спасения от кошмара, созданного мной одной.

Мне страшно шевелиться, страшно думать о том, что будет дальше. Если они узнают, что я натворила…

А они узнают. И заставят заплатить. За жизни людей, погибших по моей вине, за уничтожение «Хроноса».

Сначала я потеряла Рейна. А теперь… лишилась всего.

— …Сегодня Ангельс Марон, самый молодой лидер в истории Радаманской Федерации, на ступенях Дворца фракций произнесёт первую торжественную речь в качестве управителя. Он…

Не сразу приходит понимание, что голоса исходят из работающего в палате устройства. Попытка забыться ничего не даёт, и мне приходиться заставить себя осмотреться. Да, я действительно в палате медцентра. Главного медцентра Авийона. Вот только…

Самый молодой управитель? Марон? Почему здесь транслируют новости двадцатилетней давности?

Проходит немало времени, прежде чем комната перестаёт кружиться. Мне даже удаётся сесть, хоть и не с первой попытки.

Взгляд выхватывает из сумрака светящийся экран устаревшего транслятора. Помнится, один такой мы с Рейном видели в антикварном магазинчике Эсхора. Муж тогда посмеивался, дивясь, зачем выставлять на продажу старьё, на которое никто никогда не посмотрит, и уж тем более не захочет его купить.

Муж… Которого я так и не спасла, своими руками уничтожила единственную возможность вернуться в прошлое.

Шевелиться больно. Дышать тоже. Глаза снова туманятся, теперь уже от слёз. Мне не хватает воздуха, света. Надежды.

Она единственная питала меня последние циклы. А теперь и её больше нет.

Сдёрнув с себя датчики, фиксирующие состояние полуистлевшего трупа, коим я себя ощущаю, касаюсь ступнями холодного пола. Поднимаюсь, лишь чудом удерживая равновесие. Голова кружится, колени дрожат, но я упрямо делаю первый шаг.

На стене напротив темнеет зеркало. Я не решаюсь заглянуть в его стальную гладь, не сейчас, трусливо отворачиваюсь и, стиснув зубы, еле передвигая ногами, подхожу к окну.

От прикосновения изувеченных пальцев то из мутно-бежевого становится прозрачным. Я вижу Новый город, пронизанный грозой. Новый город. Такой родной и… такой чужой.

Не мой.

Не нахожу знакомых зданий, зато замечаю те, которых быть не должно. В небе носятся машины, но и их я не узнаю.

«Флаеры моей молодости», — вдруг вспоминаются слова л'эрда Арвейла в день нашего знакомства, когда он демонстрировал мне свою коллекцию старых аэромобилей.

— …С вами была Кирра Кор. До встречи в прямом эфире, — снова достигает сознания сахарный голос ведущей.

И меня накрывает. Паникой, смятением.

Радостью, с горьким привкусом ужаса.

Обессиленная сползаю на пол и кричу, сама не понимая отчего: счастья, боли или страха перед неизвестностью.

 

Глава 8. Эсхор

Дни бежали один за другим, исчезая в водовороте прошлого, а в моей жизни всё оставалось без изменений. Меня по-прежнему время от времени отряжали в полицию помогать тамошним Проводникам с просмотрами, но чаще я изнывала от скуки в хранилище, сортируя нескончаемые воспоминания. Надеялась, рутина поможет отвлечься, и я наконец-то обрету покой. Но нет. Я так и не смогла научиться жить без Рейна. Каждый день просыпалась с единственной мыслью: покинул ли он Радаман. И каждый вечер, засыпая, задавалась всё тем же вопросом.

Несколько раз справлялась у Даггерти о самочувствии Тринии. Убеждала себя, что связываюсь с ним только из беспокойства о девушке, хоть в глубине души понимала: это лишь предлог, чтобы узнать, где он.

Конечно же, я желала Трин скорейшего выздоровления и в то же время, как бы эгоистично это ни звучало, радовалась, что она всё ещё находится в медцентре. Ведь только сестра удерживала Рейна на планете.

Признаюсь, из-за всех этих потрясений и неожиданных известий я стала немного рассеянной. Чем выводила из себя нашего зама. В последнее время Аник только и делал, что меня отчитывал. То я неправильно рассортировала инфокубы, то забыла вовремя предоставить отчёт о проделанной в полиции работе.

В тот день я опять была сама не своя. Проснувшись утром, среди входящих сообщений обнаружила одно от Рейна. Радостное. Вроде как. Даггерти сообщал, что сегодня он забирает Трин домой, а уже завтра она отправится на юг Радамана, в какой-то супердорогой пансион для проблемной молодёжи. Этакий курорт в сочетании с психотерапией.

Рейн был настроен оптимистично, верил, что там из неё наконец-то сделают человека. А для меня это означало одно — теперь он свободен как птица.

Настроение, если честно, в то утро было пакостное. На работу ноги не несли, и я даже подумывала прикинуться больной. Но потом решила, что, если буду торчать одна в четырёх стенах, станет только хуже.

Потому, быстро собравшись, отправилась в МРУ. Сегодня на повестке дня был просмотр непомеченных воспоминаний. Мне предстояло изучить каждое и по каждому составить отчёт для старших коллег, которые потом будут решать, что делать с инфокубами: отправлять на утилизацию либо же обратно в хранилище.

Из-за очередного жуткого сновиденья спала ночью плохо. Потом ещё это известие от Рейна… Сидя за столом в пустынном отсеке, просматривая воспоминание за воспоминанием, я откровенно клевала носом. Меня так и подмывало положить голову на руки, закрыть глаза и вздремнуть хотя бы часок.

Наверное, так бы и случилось, если бы не одно воспоминание, разом прогнавшее и сонливость, и хандру. Не веря своим глазам, вернулась к началу записи и стала с жадностью вслушиваться в голоса, впитывать в себя образы, раскрывавшиеся передо мной объёмной голограммой.

Казалось бы, что в нём такого необычного? Просто ужин. Просто два незнакомых человека: мужчина, чьи воспоминания я сейчас просматривала, и девушка, которую он держал за руку, нежно поглаживая её тонкую кисть. Фоном беседе служила музыка и голоса других посетителей ресторана. Очевидно, Проводник был не слишком одарён, качество записи оставляло желать лучшего. Речь незнакомца то и дело заглушали треск и шипение, но зато его собеседницу я видела чётко. Словно загипнотизированная, не дыша, не шевелясь, позабыв обо всём на свете, смотрела на девушку с огненными волосами, рассыпавшимися по плечам.

Она! Та самая незнакомка, что преследовала меня уже бесконечно долго. В мыслях, во снах. Повсюду.

Как тогда, в воспоминаниях Рейна, сейчас я видела её лицо. Идеальное, с фарфоровой кожей, чувственными губами, изумрудами глаз. Девушка выглядела моложе той, что разрушила наши с Даггерти отношения. Но это, несомненно, была она. Незнакомка, из-за которой вот уже почти три цикла я не находила себе места. Татуировка на мочке левого уха рассеяла мои последние сомнения.

Схватив куб, дрожащими пальцами провернула его половинки, чтобы ненавистный образ исчез. Испарился. Как бы хотелось о ней забыть! Чтобы воспоминания об измене перестали отравлять мне разум и сердце.

За обедом я не выдержала и поделилась находкой с Элеей. Подруга выслушала меня с сочувствием, она всегда так смотрела, когда речь заходила о Рейне.

А потом неожиданно предложила:

— Ши, давай выясним, кто она, эта загадочная лиэри.

— Зачем?! — вскинулась нервно. Признаюсь, эта шальная мысль мне самой не давала покоя, но я всячески пыталась отговорить себя от глупой затеи.

— Как зачем?! Чтобы познакомиться. Рейну ты не веришь, и я тебя понимаю. Но, может, стоит расспросить эту девицу и выяснить, что между ними было. Как долго длилась их связь, и почему она спуталась с помолвленным мужчиной.

Представила себя, мирно беседующей за чашечкой чая с любовницей Даггерти, и отчаянно замотала головой.

— Плохая идея! Очень плохая идея! Да и с чего бы ей со мной откровенничать? И вообще.

«Это будет больно», — добавила про себя.

Элея пожала плечами:

— Поражаюсь твоей выдержке. Я бы не смогла устоять перед соблазном и уже сегодня поговорила бы с девкой, связавшейся с моим женихом. Пусть и бывшим. Возможно даже, отвела бы на ней душу…

Эйрис, как всегда, в своём воинственном репертуаре.

— Закатывать ей скандалы я уж точно не стану, — категорично заявила живущая во мне гордая арийка. Ей вторила влюблённая девушка с разбитым сердцем, которой очень хотелось понять, почему любимый так с ней поступил. — Думаешь, её реально отыскать?

— В МРУ-то? — снисходительно улыбнулась подруга, в глазах которой появился знакомый озорной блеск. Быстро дожевав последний кусочек несъедобного столовского стейка, Элея поднялась. — Давай сделаем так! Ты мне воспоминание, а я тебе всю подноготную этой воровки чужих женихов.

В конце концов, любопытство одержало верх, и я дала добро на поиски. Передав подруге голонакопитель, попыталась сосредоточиться на работе, но в тот день всё валилось из рук.

Признаюсь, от волнения, что, возможно, уже очень скоро познакомлюсь с девушкой, с которой у Даггерти была (а может, и до сих пор есть) интрижка, я не находила себе места. Никакая сортировка не могла отвлечь от мыслей о рыжей красотке.

Спустя пару часов, показавшихся мне вечностью, в хранилище возвратилась Элея. Подруга выглядела озадаченной, немного растерянной, я бы сказала даже сбитой с толку.

— Не нашла? — по-своему истолковала я эмоции Эйрис.

— Нашла. И тысячу раз перепроверила данные. — Девушка протянула мне планшет со словами: — Там вся информация об Айдире Голдрен и её… кхм, смерти.

— Айдира, — машинально повторила чужое имя, словно пробуя его на вкус, и тут же нахмурилась, осознав сказанное Элеей. — Как умерла? Когда?

Эйрис кивнула на планшет, как бы говоря, что там я найду всё самое интересное, и, присев рядом, тихо проговорила:

— Её убили… Семь лет назад.

— Но ведь Рейн и она бы… — Запнувшись на полуслове, стала с жадностью вчитываться в отображавшиеся на экране данные. Отчёт с места преступления, снимки убитой девушки.

Не знаю как, но Элея предугадала уже готовый сорваться с губ вопрос и, покачав головой, проронила:

— Нет, сестёр-близняшек лиэри Голдрен не имела, — Заметив, что я снова порываюсь что-то сказать, спешно добавила: — Говорю же, перепроверила тысячу раз. Ты уверена, что именно её видела в воспоминаниях Рейна?

Кивнула, не способная отвести взгляд от экрана планшета.

Эйрис скрестила на груди руки и задумчиво застучала каблучком об пол.

— Тогда получается, что Даггерти изменил тебе с трупом семилетней давности. Ну или мы можем порассуждать на тему создания клонов… О! А вот ещё идея!..

Пока я бездумно пялилась на экран, Эйрис сыпала абсурдными теориями из разряда фантастики о том, как Рейн мог закрутить интрижку с девушкой, жизнь которой трагически оборвалась несколько лет назад.

— Ши, может, ты что-то напутала в хронологии воспоминаний, а? — кажется, Элея дважды повторила свой вопрос, прежде чем я её услышала. — Может, они и были вместе. Задолго до вашего с ним знакомства.

— Нет, не напутала.

В момент измены я ведь видела его отражение в зеркале. Лицо взрослого мужчины, теперешнего Рейна, а не молодого парня, каким он был семь лет назад. Да и Айдира из воспоминаний Даггерти казалась старше, чем погибшая девушка.

— Вдруг она всё-таки не умерла?

Риторический вопрос, на который Элея театрально закатила глаза.

— Может, перестанешь строить бредовые теории и попробуешь доверять сердцу, а не своей железобетонной башке?

Резонное замечание.

Секунда, две — по телу разлился холод. Создатели! Что же я натворила?! Неужели ошиблась, и эта ошибка стоила нам нашего с Рейном будущего?

Сунув планшет в сумку, рванула к выходу.

— Эй! Ты куда?

— Скажи Анику, что я заболела, хорошо? Или ничего не говори… Мне всё равно! Мне нужно… просто его увидеть.

К счастью, Рейн не стал уточнять, чего это мне вдруг приспичило с ним встретиться. Если честно, я и сама не знала ответа на этот вопрос. Пока летела в управление военно-космических сил, убеждала себя, что просто поговорю с ним об Айдире Голдрен, просто расспрошу о ней. Возможно, они действительно были знакомы в прошлом.

Впервые мне представился случай побывать у Даггерти на работе. Охрана, заранее предупреждённая о моём визите, просканировав меня, пропустила внутрь. Следуя инструкциям Рейна, я поднялась на девятнадцатый этаж и отправилась на поиски нужного кабинета.

Ещё будучи в коридоре, услышала голос коммодора, которому вторил громкий бас незнакомого мне мужчины. Возле двери в нерешительности остановилась, осторожно постучала и замерла, ожидая приглашения войти.

— Проходи, Шиона, — уж не знаю как, но Рейн догадался, кто там скребётся в дверь.

— Добрый вечер, — улыбнулась седобородому офицеру, развалившемуся в кресле напротив коммодора.

Машинально отметила, что уже давно не видела Рейна в униформе, и сердце защемило в груди. Никому другому из радаманских военных она не шла так, как Даггерти.

— Что ж, надеюсь, Рейн, ты не пожалеешь о своём решении, — поднимаясь, сказал бородач и протянул для прощания руку.

— Я тоже на это надеюсь, полковник. — Даггерти сердечно пожал протянутую ладонь. — Спасибо, что заглянули.

Став свидетельницей лишь обрывка разговора, я тем не менее прекрасно поняла, о чём они говорили. Конечно же, о его переводе! Теперь уже сердце не щемило, а лихорадочно колотилось в груди. Он ведь даже не сказал мне, куда улетает. Предпочёл оставить в неведенье? А может, посчитал, что мне это будет неинтересно.

Полковник, мазнув по неожиданной гостье не слишком-то приветливым взглядом и процедив сквозь зубы слова не то приветствия, не то прощания, покинул кабинет.

— Привет, — на губах коммодора обозначилась короткая улыбка. — Что-то случилось? Или просто хотела узнать, как Трин?

— Нет… То есть да. Конечно, хотела. — Я замялась, смутившись под его пристальным взглядом. Не желая играть в гляделки, которые, заранее знала, непременно проиграю, сделала вид, что меня страх как интересует окружающая обстановка. Рейн развивать беседу не торопится, поэтому пришлось спросить: — Как она?

— Намного лучше. — Вернулся за рабочий стол и, пока говорил, что-то увлечённо рассматривал на экране планшета. Но пусть уж лучше пялится в него, чем на меня. — К счастью, Трин восприняла решение Фейруса продолжить лечение спокойно. Хотя я был уверен, что без истерик не обойдётся. Надеюсь, теперь она пересмотрит свои жизненные позиции и больше не сорвётся. — Он горько улыбнулся и всё-таки одарил меня взглядом, пусть и мимолётным. — Чувствую себя предателем, оставляя её. Но по-другому… В общем, она поняла, почему я улетаю.

— Рейн, — заставив себя сдвинуться с места, шагнула ему навстречу, а он так и остался стоять за столом, словно за спасительной баррикадой.

Нужно было с чего-то начинать, открывать рот и говорить по делу — я ведь за тем сюда и явилась. Рассказать о погибшей девушке, спросить, есть ли предположения, откуда она могла взяться в его воспоминаниях. У меня предположений не было. Никаких.

Вот только в какой-то момент всё это перестало иметь значение. Глядя на него, такого родного, по-прежнему любимого, я вдруг поняла, чего сама себя лишила. Поставила свои страхи, свою гордыню, обиды прошлого, вот уже два года сорной травой прораставшие внутри, превыше доверия. Страхи никуда не ушли. Но сейчас я больше боялась не того, что окажусь обманутой, а того, что могу потерять.

Вопрос про Айдирутак и не был озвучен. Просто перестал для меня существовать.

— Рейн, — повторила, собираясь с мыслями. Решила, будь что будет. Просто скажу, что чувствую. А там уже — как угодно Создателям. — Я запуталась. И мне страшно. Страшно быть с тобой… Но ещё страшнее быть без тебя. Единственное, в чём я сейчас уверена, — это в том, что ты мне нужен. И нужен будешь всегда. Каждый день, до конца моей жизни. Поэтому… отпустить тебя я не в силах. — Вздохнула полной грудью, набираясь храбрости перед последним прыжком, в пропасть неизвестности, и выпалила на одном дыхании: — Рейн Даггерти, ты выйдешь за… то есть, ты женишься на мне? — И совсем уж тихо, опуская взгляд, добавила: — Мне бы этого очень хотелось.

Думала, самое сложное позади. Те слова, что жгли изнутри, не давали покоя, наконец-то были произнесены. Ан нет. Самым сложным оказалось ожидание его вердикта. Судьбоносного решения для нас двоих.

Не знаю, как нашла в себе силы заглянуть ему в глаза, в синеве которых так отчаянно желала прочесть самый важный ответ в своей жизни. Но Рейн оставался бесстрастным, и от этого призрачный лучик надежды, что всё ещё может измениться, стал гаснуть.

Каков шанс, что меня сейчас не выставят за дверь и не отправят гулять со своим спонтанным предложением руки и сердца на все четыре стороны?

Спустя бесконечно долгие секунды, на протяжении которых моё сердце колотилось как сумасшедшее — единственное, что нарушало давящую тишину, — Даггерти ожил. Обойдя стол, подошёл ко мне.

— Пойдём, — ответил предельно лаконично. И это было совсем не то, что я ожидала от него услышать. Схватив за руку, потащил к выходу.

Вот зря подумала про выставление за дверь. Что называется, напророчила.

— Э-з-з… а куда? — решила уточнить на всякий случай, уже ни на что не надеясь.

Не сбавляя скорости, Рейн обернулся, и я уловила смешинки в его глазах.

— Как куда? Жениться. Раз уж ты так настаиваешь.

— В смысле жениться? — оторопело пролепетала я и попыталась притормозить. Куда там. Даггерти упрямо тянул меня за собой. — Что, вот так сразу?!

И это я себя считала спонтанной…

— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил мой уже почти благоверный.

Создатели! Неужели всё это происходит на самом деле?

Не сумев отказать себе в удовольствии, Рейн с издёвкой проговорил:

— Кто ж тебя такую непредсказуемую знает. Вдруг завтра проснёшься, и тебе в голову взбредёт очередная блажь, обвинишь меня во всех смертных грехах. Например, в наличии тайного гарема. Боюсь, ещё одного твоего заскока моя бедная психика не переживёт.

— Но как же твой перевод? — Я едва поспевала за явно перевозбуждённым радаманцем. Э как его пробрало.

Как назло, все лифты оказались заняты. А Рейн, не желая, как он выразился, терять ни минуты (опять же из страха, что меня может переклинить), не придумал ничего лучшего, чем отправиться вниз пешком. Руку мою он так и не отпустил. По-видимому, решил, раз уж поймал, больше вырваться мне не удастся. Да я, в принципе, и не собиралась…

— Рейн, а как же твой перевод? — повторила вопрос, который он, кажется, даже не услышал. — Разве не нужно сначала всё обсудить с начальством? Что, если тебе не разрешат остаться?

— Когда вернёмся, поговорю с адмиралом Дорном. Думаю, он войдёт в моё положение. Знает ведь, какая у меня невеста, — шпилька номер два. Чует моё сердце, он теперь на мне за всё оторвётся. — В крайнем случае, если перевод нельзя будет отменить, полетишь со мной.

Ничего себе! Быстро он всё распланировал. Прям сходу. Или, скорее, слёту.

— А как же платье? — несмело заикнулась я, слетев с последней ступеньки. Знаю, глупость, но почему-то это было первое, что пришло мне в голову.

К моей великой радости, Даггерти всё-таки остановился, позволив мне сделать маленькую передышку. Рейн, в отличие от меня, не выглядел ни запыхавшимся, ни взволнованным. Только глаза блестели как шальные, и на губах играла так хорошо знакомая мне хитрая улыбка.

— Там, куда мы отправимся, оно тебе не понадобится. Разве что свадебное бикини… Пока будем лететь, закажешь себе что-нибудь в сети.

На что я лишь ошалело кивнула.

Сумасшедший день! Сумасшедшая я. И Рейн, кажется, на почве стрессов тоже уже немножечко свихнулся.

— То есть вот прям сейчас поженимся? — Мне, если честно, не верилось, что уже очень скоро мы и правда станем мужем и женой. Ведь ещё утром я думала, что больше никогда его не увижу.

— Ну не прям сейчас. Через пару часов. До Эсхора ещё добраться нужно.

— Но всё происходит так быс…

Рейн привлёк меня к себе, с нежностью, как когда-то. Приложив палец к моим губам, сказал полушутя-полусерьёзно:

— Солнышко, по-моему, ты уже достаточно накапризничалась. Я ждал тебя два с половиной года. Больше не буду.

Справедливо.

И пусть всё это немного отдавало сумасшествием, но разве можно оставаться в рассудке, когда тебя целуют так, будто в первый и последний раз одновременно. Когда кажется невозможным оторваться друг от друга.

— Ночью продолжим, — нехотя отстранившись, прошептал Рейн, отчего мурашки побежали по телу.

Пока летели на частном транспортнике в южную столицу Радамана, коммодор занялся решением насущных проблем, отдавал приказы кому-то в Эсхоре, чтобы к нашему прилёту всё уже было готово.

Мне же было велено расслабиться и ни о чём не думать (почему-то Даггерти считал, что мои мыслительные процессы пагубно влияют на наши отношения), постараться отдохнуть (ведь сегодня ночью спать мне точно не придётся), а также не забыть выбрать себе свадебное бикини.

Неужели всерьёз думает, что я буду выходить замуж в купальнике?

Забравшись с ногами в мягкое кресло, включила планшет и первое, что сделала, это связалась с Элеей. Узнав, куда и зачем я намылилась, Эйрис шутя обозвала меня эгоисткой без стыда и совести, с надутым видом заявив, что без них с Фларчиком в качестве свидетелей это будет не свадьба, а так, глупость какая-то. Я не стала уточнять, когда это сержант Флар обзавёлся уменьшительно-ласкательным именем и что он сам по этому поводу думает, не до того сейчас было.

Просто попросила подругу не ворчать, а лучше за меня порадоваться. Что она и сделала, пообещав уладить всё с Кришоном и выбить для меня пару дней отпуска.

Свернувшись в кресле клубочком, я просто любовалась своим уже почти мужем. Ловила взглядом каждое его движение, каждый жест. Рейн не переставал хмуриться, недовольный результатами переговоров. На высоком лбу пролегла едва заметная складочка, которую так и хотелось стереть поцелуем.

Только сейчас, находясь с ним рядом, осознала, как сильно скучала по его глубокому, бархатному голосу. Правда, в данный момент в нём отчётливо слышались раздражённые нотки.

Из разговора поняла, что отель, в котором предпочитал останавливаться его высочество, был переполнен, а любимый номер — занят. Расхаживая по салону транспортника, Рейн методично вдалбливал своему собеседнику, что нам нужен непременно люкс, на меньшее мы не согласны и отказов не принимаем. Пусть делают что угодно, но найдут для будущих молодожёнов самый шикарный номер. А иначе навсегда окажутся в немилости у коммодорской семьи.

Не знаю, до чего договорился этот шантажист и любитель потрепать нервы, лично мне сейчас и любой шалаш был бы в радость. Убаюканная звуками родного голоса, окончательно расслабилась и не заметила, как погрузилась в сон.

Напряжение, в котором жила последние циклы, ушло. В душе воцарился покой. И твёрдая уверенность, что вместе мы преодолеем любые испытания.

К разочарованию Рейна, на пляж, где должно было состояться наше бракосочетание, я отправилась не в купальнике, а в лёгком струящемся платье, которое дожидалось меня в отвоёванном коммодором люксе. Про украшения, каюсь, позабыла. А потому пришлось импровизировать. По дороге из гостиницы к флаеру, что должен был доставить нас на берег океана, украдкой сорвала один из цветков, коими были щедро усыпаны кустарники, хрупким малахитом окаймлявшие дорогу. Коснувшись кремовых лепестков, шелковистых наощупь, удачно сочетавшихся с цветом моего наряда, попробовала украсить этой экзотической красотой свою причёску.

— Давай помогу. — От Рейна не укрылся сей маленький акт «вандализма». Остановившись, он на удивление ловко справился с импровизированной заколкой, заботливо заправил мне за ушко непослушную прядь и поинтересовался мягким, чуть хрипловатым шёпотом, каким впору в любви признаваться. — Не передумала? — Тихий голос, пьянящая близость, тепло дыхания на моём виске сделали своё дело: я снова оказалась во власти его чар и не сразу сумела вникнуть в смысл вопроса.

А вникнув, уверенно помотала головой, так, что бедный цветок снова пришлось водружать на отведённое ему место.

— Даже не надейся! — Теперь ни за что не отступлю и подобной глупости больше не сделаю. И за прошлую ещё долго буду себя корить. Немного помедлив, продолжила: — А ты? Уверен, что хочешь этого? После всего… что между нами произошло.

— По-моему, солнышко, сомневаться — это больше по твоей части, — очередная подколка.

Уже третья за этот вечер. А ведь у нас ещё вся жизнь впереди.

Мамочки…

— Я в своих желаниях никогда не сомневался. Иначе бы не добивался тебя так непростительно долго.

А вот и сарказм.

— Игнорируя и спеша улизнуть на другую планету, лишь бы быть от меня подальше? — не осталась в долгу я. — Какой-то странный у тебя способ «добивания», не находишь?

Хотя, если вложить в это слово иной смысл, можно сказать, что способ очень даже действенный.

— Главное, что он работает, — и снова хитрющая улыбка на пол-лица. Сразу почувствовала себя доверчивым зверьком, угодившим в умело расставленные сети. Из которых ему, ошалевшему от счастья, совсем не хотелось выбираться.

— Кстати, надо бы сообщить Фейрусу. Правда, он убьёт нас…

— Лучше завтра, — поспешно проговорил Рейн, направляя флаер к радужным небесам и умело лавируя в бесконечном потоке аэромобилей. В одном из самых популярных курортов планеты жизнь, как обычно, била ключом. — Если ты, конечно, не планируешь следующие несколько часов выслушивать его вопли.

Фейрус мечтал устроить нам пышную свадьбу. С размахом, помпой и кучей приглашённых. Как любил он повторять: отметить так, чтобы о союзе л'эрда Даггерти и лиэри Таро узнали в каждом уголке Вселенной. Обычно во время таких заявлений Рейн страдальчески закатывал глаза, а я в предвкушении улыбалась. Мне, как и любой заядлой мечтательнице, хотелось красивого торжества. И чтобы быть в центре внимания. Но сейчас… Сейчас я была просто счастлива и не желала ничего другого. Только маленького праздника для нас двоих.

Боюсь даже предположить, как отреагирует л'эрд Арвейл, когда узнает, что мы обвенчались по-тихому, не сказав ему ни слова. Потом, конечно, порадуется (надеюсь!), но сначала будет рвать и метать. А потому Рейн прав, сногсшибательное известие вполне может подождать до завтра.

Эти вечер и ночь принадлежат только нам.

Тот, кого нанял Даггерти в помощники, оказался настоящим кудесником. Иначе как ещё, если не при помощи магии, возможно за два с половиной часа превратить дикий пляж в райское местечко со сказочно красивым шатром, полог которого, сотканный из прозрачных тканей, словно волны колыхался от малейшего дуновения ветра.

Шум прибоя, крик птиц, парящих над океаном, превращались в волшебную музыку, сопровождавшую нас на протяжении всей церемонии. Пока мы, оставив всё плохое позади, давали друг другу клятвы и верили, что впереди нас ждёт только хорошее.

Праздничный ужин был недолгим. Не успели мы оценить закуски, как Рейн потащил меня прогуляться по пляжу. Видите ли, ему захотелось подышать свежим воздухом, полюбоваться красотой океана. Вот только с созерцанием природы в тот вечер так и не сложилось. Сами не заметили, как оказались на другом конце берега. Спрятавшись среди огромных валунов, щедро расписанных трещинами, мы целовались, словно подростки, впервые познавшие любовь. Наслаждались мгновениями близости, неспособные оторваться друг от друга.

— Рейн, — каждая ласка, каждое прикосновение хмелем ударяло в голову. — Может, лучше завтра поужинаем? — Лёгкая россыпь поцелуев на шее, за ушком, неясный шёпот, звучащий для меня слаще любой мелодии, и сердце уже готово выпрыгнуть из груди, а тело накрывает новая волна дрожи. — Предлагаю вернуться в отель. Ты ведь уже неголоден…

— Ещё как голоден, — произносит он чуть хрипловатым голосом, и сразу становится ясно, о каком голоде идёт речь.

Даже через тонкую ткань платья я ощущаю жар его пальцев. Сильные руки властно обнимают, и я таю, растворяюсь в этих объятиях. И возвращаться ни в какой шатёр уже не хочется. Единственное, что заполняет разум: снова почувствовать его в себе, испытать ни с чем не сравнимое удовольствие от близости с любимым.

Смутно помню, как летели в отель, как спешили по коридору, подгоняемые нетерпением и жаждой поскорее остаться наедине. Спрятаться ото всей вселенной, забыть о прошлом, настоящем, будущем. Жить только этим мгновением. Здесь и сейчас, упиваясь друг другом, стремясь превратить каждую секунду, отмеренную нам, в вечность.

Переступив порог номера, первое, что сделала, это скинула босоножки и, приподняв волосы, чтобы не мешали сражаться с застёжкой, повернулась к мужу спиной.

— Поможешь?

— Желание лиэри Даггерти для меня закон, — покладисто согласился благоверный, оставляя след поцелуя у меня на плече, и одним ловким движением избавил от одежды. Невесомая ткань лёгким облаком соскользнула на пол.

Тёплое дыхание щекотало затылок, пока ладони мужа нежно согревали талию, оглаживали ягодицы, заставляя жмуриться и кусать в предвкушении губы.

— Ты ведь понимаешь, что больше сбежать не сможешь? — Прижимая к себе, Рейн ласкал мои бёдра, едва касаясь полупрозрачного кружева трусиков, но не стремился добраться до самого сокровенного, чем распалял меня ещё больше.

Пальцы, дразня и словно испытывая моё терпение, продолжали оставлять на коже невидимые узоры. Медленно скользя выше, наконец добрались до ложбинки между грудей, очертили круг около чувствительной ареолы, едва задев горошину соска, и незаметно поднялись к ключице. Сомкнулись вокруг шеи, сильнее, чем следовало бы, заставив невольно вздрогнуть. Рейн заговорил вкрадчиво, еле слышно, отчего мурашки побежали по коже. — Верь мне, Шиона. И больше никогда во мне сомневайся. Слышишь? Никогда.

На какое-то мгновение в сознании мелькнула мысль: вдруг он не остановится? Вдруг вся эта свадьба была лишь фарсом с целью отыграться на мне за поруганное самолюбие. Вдруг…

Сейчас я была абсолютно перед ним беззащитна. Беспомощна.

Секунды, бесконечно долгие, когда сердце в груди колотилось в бешеном ритме, резко оборвались. Давление исчезло, и я глубоко вдохнула, пытаясь прогнать застилавшую глаза пелену.

— Наверное, я бы тебе отомстил… — губы шёпотом, ласковым, нежным, а оттого ещё более пугающим, коснулись мочки моего уха. — …Если бы не любил так сильно.

Резким, почти грубым движением развернув к себе, Даггерти впился в мои губы неистовым поцелуем. Прикосновения, до этого медленные, едва уловимые, стали лихорадочными, требовательными, жадными.

Всё смешалось. Испуг и желание, радость от долгожданного признания, пусть и несколько странного, и неверие, что всё это происходит на самом деле. Страсть, безумная, всепоглощающая, накрыла нас с головой.

Реальность исчезла, рассыпавшись мириадами осколков. Исчезли и мы: прежние Рейн и Шиона. Два совершенно разных человека из разных миров наконец-то стали единым целым.

— Со-о-оня, вставай. — Рейн легонько пощекотал меня за ушком, видимо, перепутав с представительницей семейства кошачьих. Хотя я сейчас, как самая настоящая кошка, готова была замурлыкать от блаженства. Какая приятная побудка.

Всегда бы так. Наклонившись, муж быстро чмокнул меня в кончик носа и пригрозил: — Иначе я сам съем весь завтрак. Ужина ведь из-за тебя мне не досталось.

— Каюсь, виновата, — Потянувшись, сладко зевнула. А когда открыла глаза, Даггерти уже умчался на веранду воплощать в жизнь свой бессовестный план по единоличному поглощению завтрака. — Эй, меня подожди!

Есть, если честно, хотелось неимоверно.

Вскоре мы сидели за столиком на веранде, любовались расстилавшимся внизу парком, таким же красочным, как и небо Радамана, и не спеша потягивали кофе.

— Я уже поговорил с Фейрусом, — лениво пролистывая отображавшиеся на экране планшета сообщения, отчитался благоверный.

— И как он отреагировал? — осторожно поинтересовалась я.

— Пока ещё непонятно. Переваривает. Хуже будет, когда переварит. — Рейн нахмурился. — Странно…

— Что именно?

— Адмирал Дорн отказывает мне в переводе.

— Ого! Ты уже и с ним успел переговорить? — подивилась я прыти радаманца.

Новость эта приятно удивила и порадовала. Нет, конечно, если бы Рейну пришлось покинуть планету, я бы последовала за ним куда угодно. Но лучше всё-таки остаться на Радамане. Как-никак я здесь уже почти пообвыкла.

Даггерти покачал головой:

— Нет, с ним не успел. Думал связаться утром.

— Ну, мало ли, почему твой адмирал передумал. Вдруг решил, что это глупо, разбрасываться такими ценными кадрами, — польстила своему любимому офицеру и, не сумев сдержать любопытства, спросила: — А вот скажи, Рейн, только честно, ты действительно планировал улететь навсегда?

— Планировал, — ответил с самым серьёзным видом, хотя в глазах сверкали искорки веселья. — И если бы ты вовремя не образумилась, обязательно бы улетел. Но я всё-таки был уверен, что надолго тебя не хватит и ты передумаешь.

— Манипулятор! — от всей души пнула его под столом ногой. Ничтожное, в общем-то, наказание за то, что играл со мной всё это время. — Ты из-за этого от меня морозился?

— Зато результат теперь радует нас обоих, — блеснул он самодовольной улыбкой, расслабленно откидываясь на спинку стула. — Согласись, ведь если бы не моя маленькая хитрость, нас бы здесь не было.

О-оу…

Я тоже попыталась изобразить улыбку, вот только не уверена, что у меня это получилось. Вчера, там, на берегу океана, мы поклялись друг другу быть честными всегда и во всём. И я не хочу начинать семейную жизнь с обмана.

— Рейн, — тяжело вздохнула и на одном дыхании выпалила: —Ты что-нибудь слышал об Айдире Голдрен?

Даггерти слушал не перебивая. По нахмуренному взгляду и поджатым губам поняла, что признание моё ему не понравилось. А выводы, которые сделал, не успела я толком закончить, не понравились мне.

— То есть, если бы не случайно найденное в хранилище воспоминание, ты бы ко мне не вернулась?

Я молчала, не зная, что сказать. Поглядывала на него украдкой и кусала в напряжении губы.

— Шиона, — протянул муж выжидающе.

Ни виноватая улыбка, ни раскаянье в глазах не воспроизвели на него должного эффекта, поэтому пришлось отвечать:

— Мне было больно от одной только мысли, что больше тебя не увижу. И в то же время… — запнулась, не в силах подобрать слов, чтобы выразить гложущие меня чувства. Перебравшись к Рейну поближе, несмело коснулась его руки. Он не отстранился, и это придало мне уверенности. — Я люблю тебя. Знаешь ведь, всегда любила. С того самого дня, когда впервые увидела. Уже тогда я втайне завидовала Каори. И подсознательно мечтала оказаться на её месте. А потом была измена… И даже когда мы помирились, я всё равно не решалась тебе доверять. Хоть и хотела. Но теперь всё в прошлом, — закончила еле слышно и подняла на него глаза, полные надежды. Больше всего я сейчас страшилась, что мы опять сделаем шаг назад, и всё начнётся по новой: обиды, выяснения отношений, споры кто прав, а кто виноват.

— Иди сюда. — Рейн усадил меня себе на колени, словно маленького ребёнка. Стоило оказаться в объятиях любимого, как тревога ушла, будто её и не было. Я укрылась в его руках, как в спасительной гавани. — Мы оба натворили много глупостей. И ты, и я. Но сама подумай, ждал бы я тебя целых два года, пока ты училась в академии, если бы ты была мне безразлична? И даже если бы вдруг изменил с этой Айдирой, которая, напоминаю(!), уже несколько лет как мертва, и про измену это я так, чисто гипотетически, — повысил он голос, почувствовав, что я вновь напряглась, — думаешь, мне бы не хватило храбрости тебе в этом признаться? Я ж не идиот, чтобы отрицать очевидное. Честно говоря, поначалу думал, что ты всё это выдумала, лишь бы от меня отвязаться. — Рейн говорил, перемежая слова поцелуями, а на последней фразе приправил ласку лёгким укусом в плечо. Очевидно, таким образом, меня наказывали за то, чего никогда не было и быть не могло.

Отвязаться? Надо же, до чего додумался! Да я все эти циклы без него не жила, а существовала!

Обернувшись к этому сказочнику, обвила его шею руками и с мольбой в голосе предложила:

— Может, забудем о прошлом и сосредоточимся на нашем будущем? Как тебе такой план?

— И тебе совсем неинтересно узнать, откуда у меня в голове взялась эта дамочка? — вздёрнул брови Даггерти. — Я вот очень хочу понять, что она делала в моих воспоминаниях. И весь остальной бред тоже.

— Что ты имеешь в виду? — с недоумением посмотрела на супруга.

Немного помолчав, явно о чём-то размышляя, он, наконец, ответил:

— Раз уж мы перешли к фазе откровений…

Пока Рейн говорил, меня не покидало ощущение нереальности всего происходящего. Очень хотелось себя ущипнуть, дабы увериться, что это не сон. Один из тех, в ловушке которых я жила последние два с половиной года.

Создатели! Рейн тоже их видит! Жизнь других Шионы и Рейна.

— Иногда я ловлю себя на мысли, что думаю о той Шионе, как о настоящей, — рассказывал он, устремив задумчивый взгляд на бутоны цветков, лиловым каскадом струящихся с покатой крыши. — Будто она действительно существует. В моей жизни, в моей реальности. Наверное, это всё из-за нашего с тобой разрыва. Мне не хотелось тебя отпускать, и я невольно начал воспринимать сны, как явь. Порой мне кажется, что я схожу с ума.

— Не ты один.

Теперь настал черёд Рейна удивляться, а мне делиться историей чужой жизни.

Утро откровений продолжилось. Я призналась ему, что тоже, наверное, медленно, но верно схожу с ума, раз уж нас посещают похожие видения.

— …Поначалу не воспринимала их всерьёз, думала, всё это из-за стрессов. Потом мне начало казаться, что у меня открылся ещё один дар. Предвиденья или что-то в этом роде. Мало ли, вдруг я вся аномальная. Даже собиралась поговорить о снах с Провидицей, но что-то всё время останавливало. Сложно объяснить. Когда-то я её боготворила, считала кем-то вроде феи-крёстной. А теперь… боюсь, что ли. Меня пугают некоторые её решения и тот интерес, который она ко мне проявляет. К нам обоим.

Финальным аккордом в пьесе абсурда стал пересказ событий рокового вечера, когда Рейн попал в аварию, а её святейшество примчалась в медцентр и вела себя так, будто это не мой жених, а её находился между жизнью и смертью.

— Представляю, как Онна обрадуется, когда узнает, что мы всё-таки поженились, — шутливо сказал Рейн.

Заметив, что я не разделяю его веселья (почему-то совсем не хотелось, чтобы Провидица пронюхала о нашей свадьбе), муж ласково привлёк меня к себе и пообещал мягко:

— Мы со всем разберёмся. Даю тебе слово. И со снами, и с Онной.

 

Глава 9

— Ваше святейшество, л'эрд Марон уже прибыл, — доложил слуга и, получив в ответ равнодушный кивок, скрылся в коридоре.

Бесшумно приблизившись к окну, Онна замерла белесой статуей и принялась наблюдать за тем, как к особняку направляется небольшая процессия, возглавляемая высоким худощавым мужчиной. Управителя сопровождали его неизменные роботы-телохранители и оборотень-отторианец, на протяжении многих лет верным псом повсюду следовавший за своим господином.

Нечасто глава Федерации удостаивал её своим визитом, и каждое такое посещение мрачным воспоминанием оседало в памяти женщины. Впрочем, и сам л'эрд Марон едва ли испытывал удовольствие от этих встреч. Его б воля, он бы уже давно избавил Радаман от Великой Провидицы.

Набросив на лицо вуаль, Онна печально усмехнулась. Ей повезло появиться в Авийоне тогда, когда Ангельс Марон был ещё неискушённым в политике мальчишкой, только-только вступившим в должность управителя. Тогда у него не было ни опыта, ни власти, ни безграничного влияния на фракции. Молодой л'эрд, мечтавший стать достойным преемником прежних владетелей Федерации, не хотел уступать своим предшественникам ни в чём.

Более того! Честолюбивый, жадный до власти, он надеялся превзойти их во всём. Это-то и подвигло его принять помощь незнакомки, которую молва прозвала посланницей с небес.

Благодаря Онне за короткий период были открыты и завоёваны с незначительными для Радамана потерями несколько планет. А когда управитель понял, какое влияние с течением времени она обрела на радаманское общество, стало слишком поздно.

Л'эрд Марон был не против пророчеств её святейшества и в то же время втайне надеялся избавиться от женщины, ставшей для целой цивилизации кем-то вроде идола. Кто-то её боялся, кто-то боготворил. А кто-то, как Ангельс Марон, люто ненавидел.

Словно почувствовав её взгляд, пристально следивший за каждым его движением, управитель резко вскинул голову, и Онне пришлось отступить.

— Когда же ты уже, наконец, сдохнешь! — не сдержавшись, прошипела Провидица. Тонкие пальцы, затянутые в лёгкие перчатки, с силой сжались в кулаки.

Очередная попытка избавиться от управителя потерпела крах. Ладарийцы оказались никчёмными, ни на что негодными пустословами. Их разоблачили прежде, чем они успели подступиться к властелину Радамана. А это значило, что место во главе Федерации, на котором Онна рассчитывала видеть другого радаманца, по-прежнему оставалось занятым.

— Ну ничего, — Провидица глубоко вздохнула, возвращая себе утраченное было спокойствие, — я найду способ тебя уничтожить.

Двери распахнулись вновь, явив Ангельса Марона в сопровождении его неизменной свиты. Как всегда, элегантный, одетый с иголочки: в светлых брюках и длинной рубашке с воротником-стойкой. Лицо мужчины можно было бы назвать привлекательным, если бы не напыщенное выражение, не покидавшее его ни на секунду.

— Ваше святейшество, — приблизившись к хозяйке дома, управитель едва коснулся губами её перчатки; Онна была единственной, кого он приветствовал таким образом, — уже давно мечтал вас увидеть, но всё дела. Бесконечные дела.

— Рада, что вы сумели выкроить для меня время, — привычно солгала её святейшество и жестом указала гостю на кресла.

— Что-нибудь выпьете?

Закинув ногу на ногу, Марон покачал головой:

— Нет, благодарю. Увы, я к вам всего на минуту. На вечер запланировано ещё три встречи, — снова напомнил о своей чрезвычайной занятости и деловито продолжил: — Просто хотел узнать, посещали ли вас видения?

В комнате воцарилось молчание. Обрадованный такой реакцией, а вернее, её отсутствием, Марон подался навстречу собеседнице, застывшей в соседнем кресле. Сплетя перед собой пальцы, с издевательской усмешкой проговорил:

— Не подумайте, ваше святейшество, никто не ставит под сомнения ваш уникальный дар. Но… Прошло уже больше года — и за всё это время ни одного видения. Что лично мне кажется очень странным.

— Видения нельзя запланировать. Они появляются спонтанно, и я не могу их вызывать, когда кому-то приспичит, — холодно отчеканила Онна, непроизвольно царапая ладони ногтями.

Боль отрезвила и помогла собраться. Сейчас следует быть как никогда осторожной, в своих словах, в своих действиях. Ведь новая жизнь уже так близко.

— И всё-таки я за вас переживаю, — с притворной тревогой сказал Ангельс. — Несомненно, всего этого, — окинул он взглядом пронизанный светом, роскошно обставленный салон, — вы достойны, ведь вы верой и правдой служили нам на протяжении многих лет. Но если видения не вернутся… Боюсь, Совет фракций может посчитать вас, скажем так, недееспособной и не тратить впустую ресурсы. Какая же Провидица без предвиденья?

— И вы сделаете всё возможное, чтобы вложить эту мысль в головы Совета…

Казалось, прошли века с тех пор, когда она испытывала перед ним благоговейный трепет. Страх. Теперь же Ангельс Марон не вызывал ничего, кроме раздражения. И желания поскорее от него избавиться. Пока он не избавился от неё.

Управитель не сводил со своей собеседницы глаз:

— Мне всегда было любопытно, кто же вы такая на самом деле. Женщина без лица и прошлого. Почему именно Радаман? Почему вы нам помогали, уберегали от ошибок? Жаль, ни один Проводник так и не сумел заглянуть в ваши воспоминания, — задумчиво пробормотал мужчина, тщетно пытаясь уловить хоть какую-то реакцию в сидящем напротив изваянии. — Я слышал, в этом году из МВА выпустился сильный Проводник с редкой аномалией. Как же там её… Таро, кажется. Может, стоит убедить Совет фракций попробовать просмотреть вас ещё раз? Столько лет ведь прошло с последней попытки.

— Вы забываетесь, л'эрд Марон, — едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, процедила Онна, но, как ни старалась, голос всё же дрогнул. — Разве вам мало врагов? Хотите обрести нового? Того, кто знает всё наперёд.

Взгляды заклятых противников схлестнулись в безмолвном поединке.

— Нет, не знаете, — наконец, чему-то довольно усмехнувшись, сказал мужчина. — Даже понятия не имеете. Ведь так, Онна? Ну а насчёт просмотра… Считайте моё предложение неудачной шуткой. Просто мы, радаманцы, так не любим секретов. А вы для нас один сплошной секрет.

Ещё долго после его ухода Онна сидела, не шевелясь, прокручивая в памяти каждую фразу, каждую эмоцию и каждый жест ненавистного гостя, силясь понять, какие последствия повлечёт за собой эта встреча.

Из задумчивого состояния её вывела тихая трель сигнала. Провидица встрепенулась, словно очнулась от долгого сна, и коснулась сенсорной панели, принимая вызов. На загоревшемся экране появилось одутловатое лицо контр-адмирала Дорна.

— Ваше святейшество, — военный склонил в приветствии голову. Довольный тем, что сумел выслужиться перед самой Провидицей, радостно сообщил: — Я всё уладил. Как вы и просили, коммодору Даггерти отказано в переводе. Никуда он отсюда не денется.

— Хорошо. — И хоть внешне её святейшество оставалась бесстрастной, в душе она ликовала: хотя бы на одну проблему стало меньше. — Единственное, — Онна поднялась и принялась мерить комнату шагами, задумчиво теребя украшавшие запястье браслеты, — мне нужно будет, чтобы он улетел ненадолго. Не сейчас, но в ближайшем будущем.

На лице военного отразилось недоумение.

— Вы ведь просили ни за что его не отпускать. А теперь требуете обратного?

Онна почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Ещё не хватало объясняться перед этим тупицей! Не рассказывать же ему, что Рейна нужно будет удалить на время, пока она будет обживаться в новом теле. Привыкать к новой жизни.

— Вы плохо меня поняли, адмирал. Я не прошу отсылать его навсегда. Всего на пару циклов. Когда именно — дам вам знать позже. — Заметив, что радаманец снова открыл рот, собираясь доводить её дальше, Провидица быстро попрощалась, пожелав ему хорошего вечера, и оборвала связь.

Ощутив слабость в ногах, без сил опустилась в кресло, устало прикрыла глаза.

Очень скоро. Уже очень скоро всё изменится.

Она наконец-то сможет вырваться из лабиринта кривых зеркал с неправильными, уродливыми отражениями. Этим лабиринтом была её жизнь. Но вскоре она обретёт новую. Ту, которую когда-то так опрометчиво потеряла.

Шиона

Я люблю свою жизнь. Нет, я её просто обожаю! Каждое мгновение, каждый день. За исключением утра, когда Рейн завтракает, а я коротаю минуты (которые могла бы потратить на поглощение пищи) в обнимку с унитазом. Впрочем, в такие моменты думать о еде совсем не хочется.

Муж радуется. Нет, конечно же, не токсикозу, а той причине, которая его вызывает. Фейрусу мы ещё не рассказали, опасаясь, как бы бедолага не свихнулся на почве счастья. Да и от друзей пока что держим беременность в секрете. Мало ли, как всё пойдёт. Мне никак не удаётся выбросить из головы тот сон, в котором другие Рейн и Шиона тщетно пытались завести ребёнка. Не хотелось бы, чтобы и нас постигла та же участь. Моему малышу ещё нет и цикла, а я уже люблю его всем сердцем. Даже подумать страшно, что с ним может случиться что-то плохое.

Наши попытки понять причину появления снов ничего не дали. Куча гипотез и ни одного логичного объяснения. Наименее абсурдное — эксперимент по вживлению воспоминаний, подопытными кроликами в котором не повезло стать нам с Рейном. Что ж, в это я могла бы ещё поверить. Вот только наше предположение таило в себе одно большое «но»: почему мы видим самих себя? Не просто чужие воспоминания, а фрагменты жизни наших двойников.

На этой вопрос у нас пока что не было ответа. Впрочем, как и на многие другие.

Онна всё-таки прознала о нашей свадьбе, а с ней и весь Авийон. Особняк Фейруса завалили подарками, но её святейшество сумела выделиться: подарила нам остров (целый бесов остров!) на какой-то мегапопулярной среди радаманцев курортной планете. Отказаться от презента мы не могли — таким, как её святейшество, не отказывают, — но и принимали подарок без особых восторгов.

Пока Даггерти занимался своим великим расследованием, пытаясь понять природу наших снов, я продолжала трудиться на благо Федерации. В моей карьере ничего не менялось. Минимум миссий, и все на планете; ноль приключений. Чему я, если честно, была очень рада. Не в том я положении, чтобы рисковать собой. И своим будущим малышом.

Последние дни жила в радостном предвкушении, ведь очень скоро моим друзьям должны были дать увольнительные. Не терпелось повидаться с Нуной, Луорой и Тэном. Расспросить их об учёбе, рассказать о последних событиях в моей жизни.

С Авеном, после того как переехала к Рейну, я практически не общалась. Всё свободное время проводила с мужем, да и Вилар постоянно где-то пропадал, как обычно, отмалчиваясь о своей работе.

А зря. Быть может, расскажи он, во что ввязался, я бы смогла уберечь его от ошибки. Но я была слишком поглощена своим счастьем и позабыла о друге. Вспомнила, когда уже было слишком поздно.

В тот день Авен пригласил меня к себе на ужин. Рейн должен был вернуться домой поздно, собирался встретиться в баре с Фларом (вроде бы у них наконец-то наметилось перемирие), поэтому после работы я сразу же полетела к Вилару.

Друг, как всегда, готовил безупречно — ещё немного, и начну тосковать по тем временам, когда мы жили вместе, — был как никогда весел, неестественно оживлён и всё расспрашивал меня о семейной жизни.

А потом вдруг неожиданно сменил тему:

— Ши, — бросил на меня короткий взгляд и снова уткнулся глазами в тарелку, — я хотел кое о чём тебя попросить.

— Я — вся внимание, — отозвалась весело, даже не подозревая, чего от меня ждут. Если бы знала, что за собой повлечёт просьба друга, ни за что бы не согласилась.

Но, увы, в отличие от Онны, я не обладала даром предвиденья.

— Ты не могла бы для меня кое-кого просмотреть? Только это должно остаться между нами.

— Кое-кого это кого? — уже тогда в сердце шевельнулось подозрение, что Вилар вляпался во что-то нехорошее, но я не придала своему предчувствию значения.

Какое-то время Авен молчал, по-видимому, собирался с мыслями. После чего, тряхнув головой, наигранно-беззаботным тоном заявил:

— Не бери в голову! Глупая идея. Лучше я кого-нибудь другого попрошу.

Отказать тому, кто столько раз меня выручал, опекал в академии, был преданным другом, было бы по меньшей мере подло. Поэтому я, не раздумывая, согласилась.

— Никакого другого! Ты что?! Я с радостью помогу. Говори, кого и когда нужно просматривать.

На следующей день я улизнула с работы ещё до обеда. Аник и Регейрис отбыли в командировку и обещали вернуться только к концу недели, поэтому можно было не опасаться нагоняя от начальства за вынужденный прогул.

С Авеном условились встретиться на окраине Старого города, возле забегаловки с неудобоваримым названием, явно инопланетного происхождения. Когда прилетела, друг уже был там, дожидался меня у входа в питейное заведение.

— А Рейн? Он знает, что ты здесь? — Это было первое, что спросил Авен, пробормотав невнятное «привет». Парень из кожи вон лез, стараясь казаться безмятежным, но за два с половиной года я успела хорошо его изучить и сейчас видела, что он нервничает.

— Нет. Я ведь пообещала, — улыбнулась, стараясь успокоить скрытного нашего.

Если б меня ещё кто успокоил…

На сердце кошки скребли. Всё утро просьба Авена не давала покоя, а ситуация, в которой оказалась, мне абсолютно не нравилась. Но как я могла поступить? Отказаться? Друг, быть может, понял бы меня и простил. А вот я себя — вряд ли. К тому же было любопытно узнать, кого так срочно приспичило просмотреть Вилару. Возможно, воспоминания этого человека прольют свет на загадочную работу друга.

— А этот твой кое-кто, он вообще согласен на просмотр? — нарушила я затянувшуюся паузу.

— Вроде того, — обтекаемо ответил Авен.

Попробовала зайти с другой стороны:

— Куда мы идём? Далеко ещё?

— Почти пришли.

Вот и поговорили. Тоже мне, конспиратор.

Авен ускорил шаг, как будто хотел, чтобы эта встреча поскорее началась, а значит, и поскорее закончилась. Он уверенно шёл вперёд, уводя меня вглубь лабиринта из узких, не слишком опрятных улочек. Было видно, что это не самый престижный в Авийоне район. Редко нам попадались навстречу прохожие и все, как один, инопланетяне. По-видимому, радаманцы предпочитали обходить эту часть города стороной.

Дорога становилась всё уже, казалось, ещё немного, и здания сомкнутся над нашими головами, закрыв собой небо. Спустя несколько минут мы, наконец, остановились возле нетипичного для столичной архитектуры строения. Его словно раздуло от огромного количества прозрачных круглых балконов, облепивших грязно-бежевого цвета стены.

Авен приложил ладонь к считывающему устройству, заставив двери бесшумно раскрыться.

— Нам наверх, — скупо сообщил возле лифта. Губы друга дёрнулись в некоем подобии улыбки. Пока поднимались на шестнадцатый этаж, Вилар старательно отводил глаза, лишь бы не встречаться со мной взглядом. А потом нарушил гнетущее молчание: — Ши, обещаю: это в первый и последний раз. Если бы не было так срочно, я бы тебя ни за что не побеспокоил. Нашёл бы кого-нибудь другого.

— Авен, да что происходит? Во что ты вляпался? Ты меня начинаешь пугать! — помимо воли вырвалось восклицание. Я нервно вздрогнула, когда кабина лифта с тихим шорохом остановилась. — Объясни, чем ты занимаешься? Ты ведь уже давно никакой не телохранитель, ведь так? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Насчёт своей работы я не врал. Просто… она у меня не единственная. — Он замолчал, а когда половинки лифта раскрылись, напряжённо кивнул кому-то.

Перестав сверлить друга взглядом, я повернула голову и увидела молодую ниилийку, одетую в простой брючный костюм. Девица окинула меня долгим, пристальным взглядом, уделив особое внимание кейсу с эманалом.

Не удосужившись поздороваться с гостьей, обратилась к Вилару:

— Уверен, что она будет молчать?

— Шионе я доверяю, как самому себе.

На лице девушки, до этого момента не выражавшем ничего, кроме апатии, проступило некое подобие улыбки.

— Тогда пойдём, — сказала она мне и махнула рукой, призывая идти следом.

Неуверенно оглянувшись на приятеля, я отправилась за ниилийкой в соседнюю комнату. Ролеты были опущены, и в полумраке просторного помещения не сразу заметила кресло в дальнем углу и сидящего в нём мужчину. Тот то ли спал, уронив голову себе на грудь, то ли был без сознания.

— Вот он, твой клиент. Абсолютно готовый к просмотру, — невозмутимо произнесла незнакомка и, встав у окна, продолжила на меня пялиться своими чёрными пронзительными глазищами без белков.

— Нам нужны его воспоминания двухдневной давности. Ужин с неким л'эрдом Сораном, ответственным за создание «Хроноса». Помнишь такой проект? — раздался за спиной голос друга.

Напряжённо кивнула. Да уж, я его при всём своём желании не забуду. Сны не позволят.

— Так кто этот человек?

В ответ — молчание.

Бес вас подери!

— Может, всё-таки объясните, что здесь происходит? — Каюсь, я запаниковала. До последнего надеялась, что это будет невинный просмотр какого-нибудь знакомого Вилара. Добровольный. Но доброй волей здесь и не пахло.

— Авен!

— Ты ведь говорил, что она не будет задавать вопросов, — с упрёком в голосе, в котором проскальзывало и раздражение, сказала инопланетянка.

Сделав вид, что не расслышал её замечания, Вилар подошёл ко мне и, сунув руки в карманы брюк, переминаясь с ноги на ногу (он неосознанно так делал в редкие моменты, когда чувствовал себя неуверенно), со вздохом признался:

— Сэлиэн Фрой. Глава одной из крупнейших корпораций Федерации. На него, в общем-то, я и работаю.

— Телохранителем? — недоверчиво уточнила я, поглядывая на бессознательного мужчину.

Ничего не скажешь, хорошо охраняет.

Получив в ответ утвердительный кивок, хотела продолжить расспросы, но Авен меня перебил:

— Послушай, Ши, у нас не так много времени. Всё с Фроем будет в порядке. Обещаю. Он очнётся у себя и даже не вспомнит, где был. И что кто-то его просматривал. Тебе тоже ничего не грозит. Знаешь ведь, я бы ни за что не стал тебя подставлять.

— Я не за себя боюсь, — прошептала с тревогой.

— Может, начнём? — снова вмешалась ниилийка, нетерпеливо постукивая каблуком по полу.

— Зачем вам его воспоминания? Ты говорил, что это не единственная твоя работа. А какая ещё? Похищать людей? Кто эта девушка?! — вопросы выскакивали из меня один за другим. Сейчас крайне важно было разобраться в том, что здесь происходит, чтобы понять, как помочь Авену.

— Одна из тех, кто пытается сделать наш чокнутый мир чуточку лучше, — вместо Авена просветила меня ниилийка, гордо задрав подбородок. Не позволив вставить и слова, с вызовом бросила: — Может, и ты хотя бы раз, вместо того чтобы тратить время на истеричные вопли, сделаешь хоть что-то полезное для Радамана? Не для его верхушки, которой так преданно служишь, а для нас, простых смертных.

— Фрой является членом Незримой коллегии. Это он спонсирует создание «Хроноса», — наконец-то снизошёл до объяснений Авен. — Меня потому и приставили к нему, чтобы быть в курсе создания устройства. Два дня назад Соран давал Сэриэну отчёт. Нам нужно знать — что именно он рассказал Фрою. Завтра мой начальник покидает планету. На несколько циклов. И я, возможно, вместе с ним. Сегодня наш единственный шанс его просмотреть. Подобраться к Сорану будет намного сложнее.

— И что вы собираетесь делать с полученной информацией?

Создатели! Если этот радаманец узнает, зачем на самом деле Авен нанялся к нему… В лучшем случае его отправят на загадочную радаманскую тюрьму-планету, о которой ходит столько пугающих слухов. В худшем… О худшем думать не хочу.

— Ты хоть представляешь, что будет, когда радаманцы начнут менять историю по своему усмотрению? — с прежней невозмутимостью, присущей всем ниилийцам, спросила девушка, — Мы сделаем всё возможное, чтобы это предотвратить. От тебя требуется лишь дать нам одно единственное воспоминание. И можешь забыть об этой встрече, как о кошмарном сне. Мы о тебе тоже никогда не вспомним.

— То, что вы делаете, — противозаконно.

Как будто мои слова имели для них хоть какой-то смысл…

— Когда погибла моя мать, я был бессилен что-либо изменить. Когда на Арии началась война — я остался в стороне. Все эти годы чувствовал себя никчёмным и жалким. Сейчас же в моих силах сделать хоть что-то полезное. И мне плевать, что для этого нужно переступить через их бесовы законы. — Авен отошёл в сторону, освобождая мне дорогу к выходу. — Если не хочешь помогать, уходи. Я на тебя не обижусь.

Меня раздирали противоречивые чувства. Как поступить? Помочь другу или же остаться законопослушной гражданкой Федерации.

Оглянувшись на застывшую у окна ниилийку, снова посмотрела на неподвижного Вилара.

Ладно, была не была! Я ведь согласилась, чего уж тут сомневаться. Раскрыв кейс, стала готовиться к просмотру. Чем скорее это начнётся, тем скорее закончится.

Закрепив один обруч на работодателе Вилара, а второй — на себе, активировала устройство.

Соединение прошло быстро, и вот я уже снова в своей стихии. Отсеивая ненужные образы, ищу те самые, так необходимые другу. Почти касаюсь их, почти погружаюсь в события недавнего прошлого. Ещё немного, и подслушаю чужой разговор.

Не сразу уловила шум, вдруг разрезавший пространство. Не успела испугаться, как виски прошила острая боль. Кто-то стащил с меня эманал, оборвав связь. Последнее, что увидела, — это пронзительная вспышка света. За ней наступила абсолютная тьма.

Мгновение, и меня затянуло в омут беспамятства.

Впервые за долгие годы её святейшество была по-настоящему счастлива. На бледных губах играла улыбка. Казалось, стоит их облизнуть, и почувствуешь сладостный вкус триумфа. Всё складывалось как нельзя лучше. Уже третья пара подопытных демонстрировала результаты, которых Провидица затаив дыхание ждала в течении многих циклов. Сейчас она как никогда была уверена, что всё у неё получится. Машина была доведена до совершенства, и теперь перемещение сознаний проходило успешно. Девушки постепенно привыкали к новым телам, чувствовали себя в них вполне комфортно. У последней пары, правда, возникли досадные осложнения.

Одна из девушек — та, которую её святейшество условно назвала номер сорок два, — вдруг стала страдать галлюцинациями. Поначалу думали, что они являются побочным эффектом переселения и постепенно сойдут на нет. Но состояние подопытной ухудшалось. За считанные дни бедняжка сошла с ума, а следом за рассудком стало разрушаться и её новое тело.

Физическая оболочка отторгала чужое сознание, воспринимая его как нечто инородное. Сэйтин считал, что причина в воспоминаниях, являвшихся своего рода связующей нитью между сознанием одного человека и телом другого. Их вживили слишком поздно. Всего за несколько дней до перемещения. Потому «сорок вторая» и погибла.

С «сорок первой» поначалу всё шло гладко, но теперь и она подпала под действие галлюцинаций. Процесс отторжения начался.

Наблюдая за тем, как в палате мечется обезумевшая девушка, Онна старалась абстрагироваться от её страданий. Нет, она не имеет права на сомненья. Не тогда, когда заветная мечта вот-вот осуществится.

Увы, ошибки в экспериментах неизбежны. Сейчас одна такая «ошибка» в исступлении рвала на себе одежды, ногтями царапала грудь и лицо, словно пыталась вырваться на волю из чужого тела. Бедняжка то принималась визжать, срывая до хрипоты голос, то сжималась в комок на полу и начинала глухо скулить, отгоняя от себя видимых ею одной демонов. А потом всё происходило по новой: апатия сменялась яростной агрессией.

— Пожалуйста, угомони её! — не выдержав очередного «представления», воскликнула Онна.

По приказу учёного извивающуюся девушку уложили на кровать. На щиколотках и запястьях, расцарапанных до крови, щёлкнули браслеты. Под действием успокоительного подопытная быстро затихла, но даже во сне продолжала вздрагивать и тихонько стонать.

Внутри её святейшества боролись противоречивые чувства: радость сменял страх. Что, если и её постигнет столь незавидная участь? Вдруг ей тоже предстоит стать «ошибкой»?

С другой стороны, остальные девушки, пережившие перемещение, чувствовали себя превосходно. К тому же её воспоминания уже давно стали частью Шионы, они ассимилировались с ней, а значит, её тело готово принять чужое сознание.

Онна до боли прикусила губу, заглушая в себе приступ паники. Всё пройдёт хорошо. Ну а если нет… Что ж, она рискнёт. Как делала уже не раз. И если ей уготована судьба умереть, значит, так тому и быть. На всё воля Создателей.

— Продолжай наблюдения за остальными и держи меня в курсе, — велела она напоследок курирующему проект учёному. — Я хочу быть уверена, что с ними ничего подобного не случится. — Бросив на спящую девушку быстрый взгляд, Провидица направилась к выходу.

На полпути остановилась. Дотронулась до запястья, украшенного множеством браслетов. Над рукой замерцала сообщение-голограмма. Онна почувствовала, как внутри всё сжимается от отчаянья и становится тяжело дышать, словно кто-то вдруг лишил её кислорода. Провидица пошатнулась, ощутив внезапную слабость в ногах, и, наверное, упала бы, если бы не вовремя подскочивший к ней Сэйтин.

— Ваше святейшество! — Усадив в кресло, учёный стал заботливо обмахивать её планшетом. — С вами всё в порядке?

Но Онна не слышала и не замечала его. Весь мир сузился до одного коротенького сообщения, которое разом лишило её и уверенности, и надежды на счастливое будущее.

— Арестовали, — наконец, прошептала дрогнувшим голосом.

План, тщательно продуманный, такой идеальный, внезапно дал трещину.

 

Глава 10.

Отблески прошлого

…Праздник. В мою честь. В этот день Авийон кажется ещё прекрасней. Улицы города пестрят голографическими баннерами. Радаманцы любуются экзотическими панорамами нового мира. Открытого благодаря пророчествам её святейшества. Теперь он принадлежит им.

Я улыбаюсь. Странно слышать к себе такое обращение. Её святейшество. Великая Провидица. Ладони скользят по шелковистой ткани наряда, сшитого специально к сегодняшнему торжеству; пальцы, слегка подрагивая, оправляют складки.

Вот-вот за мной прилетят. Чтобы доставить на ужин к молодому управителю. Марон очень гордится собой, ведь он заполучил себе такую полезную игрушку. Автомат по генерированию предсказаний.

Знал бы он, что Радаман и без меня открыл бы эту планету. Не сейчас, спустя какое-то время. Кажется, десять лет.

Кто бы мог подумать, что знания, полученные в академии и на службе, пригодятся мне здесь. В прошлом.

Я не спеша спускаюсь по лестнице своего нового дома. Мой новый слуга вежливо улыбается, распахивая передо мной дверь. Мой новый сад приветствует меня ароматами цветов, вечерней прохладой, свежестью недавно прошедшего ливня.

Всё, что окружает меня, прекрасно. Идеально.

Вот только я понимаю, что ничего из этого не хочу. Всё, что было дорого мне, осталось… в будущем. К которому я уже никогда не вернусь. Но смогу создать новое. Лучшее.

Для меня и для него…

Шиона

Я резко села, судорожно глотнула ртом холодный кондиционированный воздух, прогоняя прочь остатки жуткого сна.

Провидица — это я? Безумие!

Или правда? Которую я так отчаянно не желала видеть.

В углу напротив кто-то зашевелился. То ли в помещении царил полумрак, то ли это у меня в глазах по-прежнему темнело, не сразу удалось разглядеть неизвестного гостя. А когда разглядела…

Слышала я от радаманцев одно старинное выражение: «сквозь землю провалиться». Мне вот тоже в тот момент очень захотелось куда-нибудь исчезнуть. Только не от стыда, от ужаса.

Провидица, зловеще шурша шлейфом своего балахонистого наряда, медленно приближалась ко мне. Почему-то каждый малейший звук отдавался в висках нестерпимой болью. Видимо, при задержании в меня от души пальнули из парализатора. В упор.

Знакомые с академии ощущения.

Бросив по сторонам быстрый взгляд, убедилась, что нахожусь в камере. Аскетичная обстановка, бронированная дверь подтверждали самые худшие мои опасения.

— Как ты себя чувствуешь, Шиона? — Её святейшество возвышалась надо мной мрачным фантомом. Бесова вуаль по-прежнему скрывала её лицо, поэтому понять, что оно сейчас выражало, не представлялось возможным. Зато я уловила в тихом голосе ледяные нотки. От которых мороз пробежал по коже.

— Я в порядке, спасибо, — стараясь забиться как можно дальше в угол, только бы увеличить разделявшее нас расстояние, проблеяла еле слышно и спросила, не особо надеясь на ответ: — Мой друг, Авен, и та девушка, их тоже арестовали?

Провидица пожала плечами. То ли не знала, где они и что с ними стало, то ли ей было попросту наплевать. Скорее всего, второе.

Какое-то время её святейшество хранила молчание. Стояла неподвижно, вызывая дрожь во всём моём теле одним своим присутствием, и смотрела на меня сверху вниз. Словно бы изучала.

Я не выдержала первой:

— Зачем вы здесь?

Провидица никак не отреагировала на мой вопрос. Но хотя бы отошла и принялась мерить комнату шагами.

— Ты, кажется, не понимаешь, Шиона, что натворила. Даже мне не удастся восстановить твою репутацию, вернуть тебе доброе имя. На своей карьере в МРУ можешь поставить крест. Это в лучшем случае, — звучал тихий, апатичный голос, а потом вдруг сменился гневными криками: — Мне следовало быть готовой к тому, что ты всё испортишь! Ты с самого начала всё портила! Как же я устала от твоих ошибок!

— Портила что?

Сейчас меня пугала не столько моя дальнейшая судьба, сколько безумная, обладающая практически безграничной властью женщина, с которой я оказалась в одном замкнутом пространстве.

Интересно, если позвать на помощь, меня кто-нибудь услышит?

— Спрашиваешь, что портила? Всё! Начиная со дня помолвки. Думаешь, я хотела, чтобы ты её разорвала? Чтобы поступила в академию, стала Проводником? Нет! Ты должна была просто выйти замуж. Просто стать его женой! Но… — Онна прислонилась к стене, словно силы оставили её, и усмехнулась с горечью. — Наверное, в этом есть и моя вина. Я ведь не учла главного: что ты — это я. А нам с тобой свойственно совершать ошибки.

Одно дело видеть сон, в котором выясняется, что твой наихудший кошмар — это ты сама. Другое — слышать об этом наяву. От своего наихудшего кошмара.

Меня парализовал страх. Настолько сильный, что я не то что не могла пошевелиться, даже была не в состоянии облечь свои мысли в слова. В моём сознании всё смешалось. Сны и реальность переплелись, наслоившись друг на друга.

— Я хочу увидеть твоё лицо, — с усилием всё же вытолкнула из себя. Выкать своему… двойнику (?) казалось странным. Правда, это было не страннее, чем беседовать с ним.

Я вся внутренне напряглась, опасаясь того, что вот-вот должна была увидеть. Онна на удивление не стала артачиться, послушно откинула вуаль и сделала несколько шагов мне навстречу.

Заметив моё ошалелое выражение лица, с иронией спросила:

— Кажется, ты ожидала увидеть нечто другое? Может быть, монстра? Изувеченную копию самой себя?

Если до этого во мне ещё теплилась надежда, что откровения её святейшества — бред выжившей из ума инопланетянки, то теперь сомнений не осталось. Сейчас на меня смотрела я сама. Идеальное лицо без малейшего изъяна. Даже время почти не коснулось его. То, что эта женщина, моя абсолютная копия, была старше меня на пару десятков лет, можно было понять лишь по её взгляду. Взгляду умудрённого опытом человека.

— Думала, я прячусь, потому что стесняюсь своей внешности? — Онна (или мне следует называть её Шионой?!) усмехнулась, её явно позабавило состояние шока, в которое я впала благодаря ей.

— Но твои ожоги…

— Хвала Создателям или, скорее, медицине Радамана от них не осталось и следа. Разве что на руках. — Женщина стянула перчатку, обнажив тонкую кисть с синеватой, испещрённой рубцами кожей. — От них я не захотела избавляться. Это служит напоминанием мне о том, что я совершила. Чем пожертвовала ради него.

Под ним, я так понимаю, её псевдосвятейшество подразумевала Рейна.

— Но зачем было прятать лицо?

— Мне не хотелось, чтобы все узнали, кто я. А это непременно бы произошло, стоило тебе появиться на Радамане. Да и к тому же, — она снова принялась выхаживать из стороны в сторону, поигрывая перчаткой, — вся эта мишура: вуаль, несуразные платья, делала мой образ ещё более загадочным. Мне ведь нужно было как-то поддерживать имидж таинственной предсказательницы.

Мне вдруг вспомнилась история об одной прекрасной волшебнице, сказка, так любимая мною в детстве. Меня восхищали описанные на страницах книги её роскошные наряды: длинные шлейфы, воздушные вуали, расшитые драгоценными камнями ткани.

Вот, значит, откуда взялся образ Великой Провидицы Радамана. Знали бы об этом радаманцы…

— Почему именно сейчас? Почему ты решила мне открыться? — Вопросов в голове роилось множество, и мне казалось важным получить ответ на каждый из них. А главное — понять, зачем я понадобилась… самой себе.

— Я всё думала, когда же ты догадаешься. — Увы, её святейшество старательно избегала простых объяснений. — Ты ведь видела мои воспоминания? Наверняка видела. Они могли проявляться в моменты стресса в виде снов. Этого я никак не могла предотвратить. Просто надеялась, что долго ждать не придётся. А всё растянулось на два с половиной года. Очередной мой недочёт.

— Я не понимаю.

Не уверена, что меня слышали. Погружённая в свои мысли, Онна продолжала облекать те в слова. А я с жадностью их ловила, впитывала в себя, пока наконец каждый фрагмент головоломки не встал на своё место.

— …Когда на Арии впервые услышали о радаманцах, мне не было и пятнадцати. Моя жизнь, такая чудесная, похожая на сказку, вдруг превратилась в кошмар. Жизнь каждого арийца. Мы не были готовы к борьбе и вместе с тем не желали сдаваться, хоть и понимали, что силы неравны. Ты думаешь, тебе довелось испытать ужасы войны? — Провидица горько усмехнулась, и на какой-то миг вокруг её потухших фиалковых глаз собрались мелкие морщинки. А потом все эмоции сошли, и лицо снова стало напоминать застывшую маску. Неживым казался и её голос. — Нет, для тебя, для Арии в этой реальности, война закончилась, даже не начавшись. Я сделала всё возможное, чтобы не допустить повторения катастрофы. Я заботилась о своём родном мире. И до сих пор забочусь. Вы не хоронили сотни тысяч погибших. Ты не лишилась брата, а твоя сестра — мужа. Для вас столкновение с радаманцами завершилось обоюдовыгодными соглашениями. Мой же мир был в руинах…

Тихие слова, срываясь с губ, складывались в грустную историю. Историю, которая могла бы стать моей. Если бы не вмешательство этой женщины…

— Там, на пепелище войны, я впервые повстречала Рейна. Думаю, нечто подобное испытала и ты, лишь однажды его увидев. Мне хватило одной встречи, одного короткого разговора, чтобы потерять голову. Я полностью растворилась в новых для себя чувствах. И мне было безразлично, что он радаманец, наш враг. Человек, которого я, по идее, должна была ненавидеть и презирать. Помню, мы тогда страшно поругались с Каори, — в голосе её святейшества слышалась ностальгия, а на губах играла едва заметная улыбка, — Сестра была вне себя от бешенства, только из-за того, что я осмелилась заговорить с этим выродком. Так она их называла. Каори утверждала, что я напропалую с ним флиртовала, как какая-то уличная девка. Каждый день сестра уходила в храм и молилась там за Арию и семью. В частности, за меня, чтобы наши с Рейном дороги больше не пересеклись. Чтобы Создатели уберегли глупенькую, наивную Шиону от чар «этого демона». А я молилась, чтобы ещё хотя бы раз его увидеть.

Очевидно, мои молитвы оказались более страстными. Не прошло и недели, как боги ответили на них. То был пасмурный промозглый вечер. До сих пор помню, во что Рейн был одет, как приветствовал моих родителей, как подарил мне, замершей на ступенях лестницы с бешено колотящимся сердцем, короткую улыбку. Один из самых счастливых моментов в моей жизни… Строго следуя арийским традициям, к соблюдению которых его, в общем-то, и не обязывали, Рейн попросил у моего отца разрешения пригласить младшую Таро на свидание. Папа дал согласие, хоть и без особых восторгов. А потом весь вечер выслушивал возмущения старшей дочери.

Так началась история моей любви…

К несчастью, свадьбу пришлось отложить. В моей реальности проверка на наличие аномалии была обязательной для всех арийцев от пятнадцати до тридцати. Мне только-только исполнилось восемнадцать. Вместо того чтобы готовиться к свадьбе, я была вынуждена стать кадетом МВА. И всё из-за обнаруженного во мне дара. Я безумно боялась обучения и дальнейшей службы. — Остановившись посреди камеры, Онна скользнула по мне задумчивым взглядом и негромко хмыкнула: — До сих пор удивляюсь, как тебе хватило храбрости, хотя вернее будет сказать, безрассудства поступить в академию. Помню, как больно мне было прощаться с родными, покидать Арию навсегда.

— Тебе в любом случае рано или поздно пришлось бы её покинуть, — справедливости ради решила отметить я.

— В качестве невесты коммодора Даггерти — да. Об этом я мечтала. Но не о ежедневных пытках в МВА. Я ненавидела учёбу! Ненавидела менторов, бесконечные тренировки, выжимавшие из меня все соки.

Вот тут я её псевдосвятейшество прекрасно понимала. Я ведь и сама много раз ругала себя за опрометчивое решение и мечтала вырваться из академии. Хотя сейчас, когда учёба уже позади, рада, что сумела пережить тот невыносимо сложный период.

— В отличие от тебя, Шиона, я так и не нашла себе друзей в МВА, — тем временем продолжала исповедь Онна. — У меня были самые низкие результаты по всем дисциплинам, кроме чтения воспоминаний. В этом мне не было равных. Что, увы, не делало меня популярной среди кадетов.

Единственной отрадой были редкие встречи с Рейном. Я безумно боялась, что долгая разлука убьёт его чувства, но он ждал. А сразу после выпуска мы обвенчались.

Первые циклы в браке напоминали сказку. Я никогда не чувствовала себя такой счастливой. Даже работа, бесконечные просмотры, не могли омрачить мою жизнь. А где-то спустя год начались кошмары… — голос её был лишён всякой окраски, казалось, она просто рассказывает услышанную где-то историю. Не свою, чужую. А у меня от её откровений мурашки бежали по коже.

— Всё чаще я стала просыпаться в холодном поту, мучимая чужими воспоминания. Психотерапия не помогала, от успокоительных не было толку. То же самое рано или поздно случилось бы и с тобой, и, наверное, даже хорошо, что твоя карьера разрушена. Не придётся возвращаться к ненавистной работе.

Хотела сказать, что для меня она вовсе не ненавистная, и я совсем не против просматривать воспоминания, но Провидица уже рассказывала дальше:

— Из-за безумного жизненного ритма, постоянных стрессов у меня случились два выкидыша. Рейн мечтал о ребёнке. Первенце. А я… Муж был для меня всем. Иногда мне казалось, что для кого-то другого в моём сердце уже не найдётся места.

Второй год семейной жизни прошёл в тщетных попытках забеременеть, но никакая высококлассная терапия, увы, не помогала. Рейн был терпелив, не переставал надеяться на чудо. А я уже устала надеяться и мечтала только о покое. И чтобы чужие воспоминания наконец оставили меня. Навсегда. — Провидица глубоко вздохнула и замолчала, словно набиралась сил перед очередным шагом по пути признания. — Я постоянно чувствовала на себе чужое давление. Со стороны мужа. Со стороны его родителей. Фейруса. Казалось, они помешались на идее наследника.

Всё чаще мне хотелось сбежать от реальности. Забыться. Чем угодно. Я даже по глупости записалась в «Хронос». В то время этот проект никто не воспринимал серьёзно. Радаманцы даже предположить не могли, что им удастся создать устройство, способное возвращать людей в прошлое.

Когда я рассказала мужу о своём желании стать путешественником во времени, Рейн расхохотался. Посоветовал не молоть чепухи, больше думать о семье и нашем с ним будущем, а не мечтать о неосуществимом: прогулках в прошлое.

Но думать о семье не получалось. К тому времени я уже так устала, что мне вообще ни о чём не хотелось думать. Пытаясь забыться, хотя бы ненадолго сбежать из реального мира в мир грёз, в котором я так чудесно жила до появления на Арии радаманцев, я незаметно для себя самой пристрастилась сначала к антидепрессантам, а потом и к наркотикам.

Сложно сказать, когда именно моя жизнь дала трещину. Тот период сохранился в памяти смутно. Работа, дом, долгожданные минуты одиночества и покоя в иллюзорной реальности. Всё чаще между мной и Рейном начали вспыхивать ссоры. Мы могли поскандалить из-за любого пустяка, на который раньше бы даже не обратили внимания. А потом… Рейн улетел почти на год. Мне было одиноко без него, невыносимо сложно. Случайная встреча с его старым другом, влюблённым в меня ещё с академии, стала последней, роковой ошибкой, окончательно разрушившей наши с мужем отношения.

Провидица рассказывала, а мне не верилось, что она — это я. Что все поступки, совершаемые ею, могла совершить и я. Ведь могла же. Раз она — моё отражение.

От этого становилось ещё страшнее.

— …Мой роман с саэром Фларом в конце концов раскрылся. Та ночь, дождливая, страшная, была последней, когда я видела Рейна живым. Он словно обезумел. Думала, убьёт меня за измену. Не знаю, как сдержался. А уходя, потребовал, чтобы, когда вернётся, меня в его доме уже не было.

Слова проклятия — последнее, что я услышала от своего мужа.

А на следующее утро узнала, что он разбился. Вместе с какой-то девушкой. — Её святейшество горько усмехнулась, глядя куда-то сквозь меня. — Айдира Голдрен… До сих пор помню её имя. Наверное, таким образом Рейн хотел со мной поквитаться. Отплатить изменой за измену. Понимаешь теперь, почему я так испугалась, когда узнала, что твой Рейн попал в аварию? — нервно вскинулась она. — Думала, история повторяется.

Было жутко слушать исповедь самой себя и понимать, что, возможно, и меня ждёт такое же будущее. Страшное. Беспросветное.

Одно ошибочное решение влекло за собой новое. А то ещё и ещё. И так до бесконечности. Как снежный ком. Онне никак не удавалось вырваться из порочного круга, который она сама создала.

— Мне разрешили забрать воспоминания мужа прежде, чем он скончался. Я до сих пор их храню. Они — единственное, что помогало держаться первые дни после его гибели. Единственное, что сохранилось после разрушения «Хроноса».

— Что там произошло? — В памяти всплыл сон, в котором космический корабль пожирало пламя пожара. Одно из самых страшных воспоминаний, которыми непонятно зачем поделилась со мной моя копия.

— На похоронах мужа я узнала, что «Хронос» работает и всё готово к пробному полёту. Я не жила, а существовала, считая дни до начала эксперимента. Это ожидание было невыносимым. А когда выяснилось, что перенестись планировали в недалёкое прошлое, всего на неделю, чуть не сошла с ума. Неделю! Рейн к тому времени был уже мёртв, и для меня это перемещение не имело смысла. Это был, возможно, мой единственный шанс всё изменить, и я собиралась им воспользоваться.

Мне пришлось приложить все усилия, чтобы убедить человека, который во время перемещения должен был управлять устройством, внести коррективы в его настройки. Планировалось, что вместо недели «Хронос» вернёт нас на три цикла назад. Туда, где у меня ещё была возможность спасти мужа и свой брак.

А потом что-то пошло не так. Во время перемещения в кабине управления «Хроносом» произошёл взрыв. Корабль был уничтожен. Всего за несколько минут его поглотило пламя. Я должна была погибнуть вместе с остальными, но Создатели почему-то решили дать мне ещё один шанс. Мне единственной.

Ты даже не представляешь, что я испытала, когда поняла, что устройство сработало. Я оказалась в прошлом, в другой реальности.

Я нахмурилась:

— Ты всё время повторяешь, что это не твоя реальность. Почему? Откуда тебе это известно?

— А мне и неизвестно, — Провидица равнодушно пожала плечами, — Могу только предположить, что это так. За минувшие двадцать лет я — единственная гостья из будущего. Сомнительно, что радаманцы после первого же неудачного результата опустили руки. Будь это моя собственная реальность, мир бы уже заполонили пришельцы из будущего. А раз этого не произошло, значит, путешествия во времени провоцируют создание новых реальностей. В одной из которых и находимся сейчас мы. Ведь так учил нас профессор фор Вар, помнишь? Как же я его ненавидела…

Пока я переваривала, а скорее, тщетно пыталась переварить очередную порцию сногсшибательной информации, Провидица продолжала с упоением выплёскивать на меня свои воспоминания. Видимо, ей понравилось общаться с двойником. Понятное дело, не каждый день появляется возможность выговориться.

— …Не менее шокирующим стало для меня осознание того, что я оказалась в далёком прошлом. Когда Рейн был ещё подростком, а ты, я, — только училась ходить.

Меня нашли, дрейфующей в открытом космосе. Не знаю, сколько времени провела в эвакуационной капсуле, сколько ушло на восстановление моего изувеченного ожогами и радиацией тела. Те события почти не сохранились в памяти.

Стоило мне поправиться, как началась бесконечная череда допросов: кто я, откуда, как очутилась в их системе. Мой идентификационный чип был повреждён, а даже если бы и нет, они бы всё равно ничего из него не узнали. Ведь меня в их мире, по идее, ещё не существовало.

Для радаманцев я была загадкой, которую им не терпелось разгадать. Девушка, появившаяся из ниоткуда. К их разочарованию, попытки просмотреть меня ничего не дали. Я старательно закрывалась от Проводников и упорно твердила о своей амнезии. В то время Федерация пыталась подчинить себе сразу несколько планет в разных уголках Галактики, и войны шли с переменным успехом. Мои подсказки им сыграли на руку. А дальше… Я и сама не заметила, как превратилась в Провидицу Радамана.

— Ты им помогала…

— Мне нужно было стать кем-то, чтобы исправить то, что я натворила, — уловив упрёк в моём голосе, жёстко парировала её святейшество. — Будучи Провидицей, имея ресурсы и возможности, я могла, наконец, осуществить свою мечту.

— Мечта — это… Рейн? — внутри всё похолодело.

Онна не ответила, хотя я и так знала, каков будет её ответ. Вот только боялась озвучить его даже в мыслях.

Единственное, что оставалось неясным:

— Зачем нужно было вживлять моему мужу воспоминания того, другого Рейна? А мне — свои собственные.

Провидица, как всегда, начала с лирического пролога:

— Не знаю, что так повлияло на характер Даггерти в этой реальности, быть может, преждевременная смерть родителей — в моей они умерли незадолго до гибели сына — или что-то ещё. Он не похож на моего мужа. Этот Рейн другой. Холодный, равнодушный, расчётливый. Порой беспринципный. Думаешь, мне было приятно узнать об измене? Прямо на помолвке! Да я готова была убить его! — монотонное повествование сменилось негодующим криком. Совладав с собой, Провидица уже спокойнее продолжила: — Мне хотелось сделать его похожим на моего Рейна. Чтобы воспоминания одного стали частью другого.

— Но для чего?!

— Потому что я хочу своего мужа, а не незнакомца! — капризно выкрикнула она. Как ещё ногой не топнула. А вот руки по-детски сжались в кулаки. Сейчас Онна напоминала маленького, обиженного на весь белый свет ребёнка.

— Бред какой-то… — меня так и подмывало покрутить пальцем у виска. — Он никогда не будет с тобой. У него есть я. И вообще, если так хотелось за него замуж, зачем нужно было сводить нас вместе?

Вздохнула. Устало и безнадёжно. Словно я была тупицей, которой приходилось разжёвывать очевидные вещи.

— Провидица Радамана не сможет существовать вечно. Увы, лимит «пророчеств» у меня исчерпан. Я не знаю, что будет дальше. А когда стану никем, разве нужна буду наследнику сиятельного Дома Даггерти? К тому же разница в возрасте. Пусть и незначительная. Рейну сейчас тридцать пять. А мне уже исполнилось сорок четыре. Я хочу вернуть свою молодость. Свою жизнь. Хочу иметь шанс завести ребёнка. Исполнить мечту своего мужа.

— Вот только это не твой муж! Твой — мёртв! Ты сама его убила! — закричала я и ужаснулась, увидев всколыхнувшееся в её глазах безумие.

— Для этого ты мне и нужна, — с улыбкой призналась сумасшедшая. Так улыбается маньяк, наблюдая за агонией своей жертвы. — Если б я только знала, что с тобой будет так сложно… Конечно, всё должно было произойти не так. Я намеревалась сначала уладить проблему с Мароном (Федерации нужен новый управитель, л'эрд Арвейл станет хорошей ему заменой); отрядить в командировку Рейна. И только потом исчезнуть. Но теперь тебе всё известно. И я не могу позволить тебе и дальше совершать глупости.

Сейчас мне придётся очень постараться, чтобы уладить эту досадную проблему с твоим арестом и добиться освобождения из-под стражи лиэри Даггерти. Ну а о том, что на свободе окажется другая Шиона, не узнает никто.

До конца не понимая смысла её безумных слов, я дёрнулась, сгорая от желания наброситься на ненормальную и вырвать ей язык. Лишь бы больше не слышать этого бреда. Но, слетев с койки, тут же рухнула на пол. Только сейчас почувствовала, что щиколотку перетягивает тонкий магнитный браслет, ограничивавший радиус моего движения.

— Мне жаль, что пришлось прибегнуть к этому, — без малейшего сожаления сказала Онна. — Потерпи немного. Скоро сыворотка подействует, и ты успокоишься. А когда станешь послушной, тебя освободят, чтобы подготовить к процедуре. Обещаю, ты ничего не почувствуешь. Даже не заметишь, когда твоё сознание покинет тело.

Меня трясло: от страха, ярости, паники. Хотелось кричать и рыдать, а ещё — проснуться. Вырваться из этого безумного кошмара, так не похожего на реальность.

— Ты не имеешь права отнимать у меня жизнь! Это мой мир! Моя семья. Мой ребёнок! — От одной лишь мысли, что эта ненормальная каким-то образом сможет стать мной и будет воспитывать моего малыша, меня накрыло такой жгучей яростью, что перед глазами всё поплыло.

Несколько секунд Онна молчала, сверля меня отмороженным взглядом, потом спокойно произнесла:

— Неожиданно. Ещё один недочёт, — посмотрела на мой живот, так просто обозвав моего ребёнка «недочётом». Ошибкой.

Подойдя ближе, опустилась на корточки. К сожалению, не достаточно близко, чтобы я могла до неё дотянуться. Иначе бы с превеликим удовольствием испробовала на ней все те приёмы, которым меня учили Флар и Хшэнь. — Обещаю, Шиона, Рейн будет счастлив со мной. Я сделаю всё для этого. И в будущем мы обязательно заведём ребёнка. Возможно даже, не одного. Но сейчас от эмбриона придётся избавиться. Это лишний для меня риск. А новые эксперименты, с беременными, проводить некогда. Ты сама видишь, времени в обрез. Все эти двадцать с лишним лет я жила, воспринимая окружающий мир как отражения, лишь отблески своего прошлого. А теперь мне хочется стать частью этого мира.

После слова «эмбрион», произнесённого с леденящей душу отчуждённостью, в моём мозгу будто что-то щёлкнуло. Я больше не слышала её. Если бы ещё вчера кто-то сказал мне, что возможно ненавидеть кого-то так сильно, я бы не поверила. Ненависть, слепая, жгучая, заполнила меня. Вместе с ужасом потерять себя и ребёнка.

— Отдыхай пока. Скоро за тобой придут, — прозвучал, словно издалека, безжизненный голос.

Последнее, что увидела, прежде чем слёзы окончательно закрыли глаза, это силуэт исчезающей за дверью женщины.

Женщины, которая собиралась отнять у меня всё.

 

Глава 11.

Сжигая мосты

Рейн

— Не понимаю, как она могла так поступить! — Л'эрд Арвейл вышагивал по кабинету, раздражённо стуча тростью. Этот звук, приглушаемый мягким ворсом ковра, тем не менее казался Рейну оглушительным, больно бил по натянутым до предела нервам, — Спуталась с ненормальными, возомнившими себя непонятно кем! Тоже мне, спасители Радамана… Бес бы их побрал, этих молокососов!

Фейрус редко терял над собой контроль, практически никогда не повышал голос и уж тем более не позволял себе грубых выражений. Но сейчас ему хотелось рвать и метать, ругать и поносить всех и вся. Особенно Шиону, поступившую так глупо, так опрометчиво. Было легче на неё злиться, чем позволить страху взять над собой верх.

— Этот человек, которого она просматривала, кто он? — Рейн отстранённо наблюдал за метаниями Арвейла, поглощённый своими мыслями. Те мелькали с неимоверной скоростью, как картинки в старинном калейдоскопе, и одна была мрачнее другой. Фейрус только-только огорошил его новостью об аресте, а он уже успел нарисовать в воображении несколько вариантов развития событий.

Ни один не вселял надежды.

— Сэлиэн Фрой. Влиятельный и очень опасный человек. Им даже не хватило ума догадаться, что просмотреть такого без последствий не удастся. Не понимаю, чем она думала?!

— На Фрое стояла защита? — машинально уточнил Рейн.

Лишь единицы на Радамане могли позволить себе подобные превентивные средства, и Шионе не повезло столкнуться с одним из таких людей.

Фейрус мрачно кивнул:

— Среагировала на активацию эманала. Шиону застали прямо во время просмотра. Личная охрана Фроя. Хорошо хоть сразу отправили в полицейский участок, а не… — мужчина запнулся, отгоняя пугающее предположение, пальцы до белых костяшек сжали серебряный набалдашник трости. — Но это не значит, что Фрой всё забудет. Как только очухается…

— Она ещё там? В участке? — перебил дядю Рейн, которому в данный момент было глубоко наплевать на то, что в будущем у них могут возникнуть проблемы из-за какого-то там магната. Сейчас единственно важным было добиться освобождения Шионы, а со всем остальным они разберутся позже.

— А где ей ещё быть? — проворчал Фейрус. — Она и те двое идиотов… Какой позор для нашего Дома!

Поглощённый собственными переживаниями, л'эрд Арвейл не сразу заметил исчезновение племянника. А поняв, что тот намерился взять пример с бедовой супруги и отправиться искать приключений на свою голову или какое другое место, поспешил в холл, тяжело опираясь на трость.

— Ну и что ты там собрался делать? — крикнул ему вдогонку.

Рейн, уже почти коснувшись двери, обернулся.

В свете звезды, проникавшем сквозь мозаичные стёкла, танцевали крошечные блестящие точки, словно кто-то рассыпал в воздухе бриллиантовую пыль. Даггерти машинально скользнул по знакомой обстановке взглядом. Почему-то подумалось, что в этот дом, где прошло его детство, он нескоро вернётся. Если вернётся вообще…

Тряхнув головой, отогнал от себя неуместные сейчас мысли.

— Тебя к ней всё равно не пропустят, — тем временем увещевал племянника Арвейл. — Шиону будут просматривать, допрашивать. Ты же знаешь, я сделаю всё, чтобы её освободили. Но сегодня ты её не увидишь.

— Я попробую, — упрямо возразил в ответ.

— Рейн! Одумайся! Хоть ты не рискуй карьерой!

Но племянник его уже не слышал.

Рейна терзали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось наорать на Шиону, высказать всё, что думает о её безрассудстве, а потом где-нибудь запереть, чтобы в ближайшие циклы вообще носа на улицу не высовывала. И чтобы оборвала все связи со своим ненормальным дружком. С другой — не терпелось её обнять, приласкать, избавить от страхов. Защитить от этого чёкнутого мира и, наверное, в первую очередь от неё самой. Рейн уже даже готов был обратиться с молитвой к арийским Создателям. Или к любым другим богам. Лишь бы те вернули ему жену. И как можно скорее.

Переступая порог главного управления полиции, Даггерти твёрдо решил, что не уйдёт отсюда, пока не увидится со своим несчастьем. Пока не убедится, что Шиона в порядке и что ей ничего не грозит. Понадобится — он разберёт бесово здание по кирпичикам, но в конченом итоге окажется рядом с ней.

К сожалению, на деле всё оказалось сложнее, чем он себе представлял.

— Что значит, её здесь нет?! — рыкнул коммодор, когда дежурный полицейский сообщил, что лиэри Даггерти в списке заключённых больше не значится. Борясь с искушением схватить юнца за грудки, вытащить из-за стойки и хорошенько встряхнуть, чтобы, наконец, перестал мямлить, Рейн, едва сдерживая гнев, глухо процедил: — Она должна быть здесь! И я не уйду, пока её не увижу. Зови начальство!

— Лиэри Даггерти была здесь, — заплетающимся языком уточнил полицейский. — Но где-то час назад её забрали. Я сам видел, как её выносили.

— В смысле, выносили?!

Видимо, в тот момент в глазах коммодора отразилось что-то, что заставило полицейского испугаться ещё больше. Если такое вообще было возможно. Втянув голову в плечи, молодой офицер, переходя на шёпот, вкрадчиво проронил:

— Она была без сознания. — И совсем уж тихо закончил: — При задержании в неё стреляли из парализатора.

Рейн скрипнул зубами от бессильной злости и сделал себе пометку в памяти: прибить Фроя и всю его бесову охрану, если с Шионой и их ребёнком что-нибудь случится. А заодно и Вилара за то, что подбил её на эту авантюру.

— Куда её отвезли?

— Не знаю, — чистосердечно признался полицейский. Становиться козлом отпущения для невменяемого офицера парень не собирался, поэтому поспешил добавить, заметив, как у того от гнева на лице заходили желваки: — Знаю только, что приказ поступил от её святейшества. Это она велела забрать вашу жену.

Ярость схлынула, уступив место ещё большей тревоге, которая в любой момент могла перерасти в панику.

Оказавшись на улице, первое, что сделал Рейн, это связался с другом из МРУ и попросил об услуге.

— Можешь отследить местонахождение моей жены по идентификационному чипу?

— Не вопрос. Дай мне пару минут, — легко согласился старый знакомый.

К счастью, местонахождение Шионы было обнаружено сразу, и Рейн, рискуя попасть в очередную аварию, на запредельной скорости помчался в небольшое частное НИИ, расположенное на одной из центральных улиц Нового города. Если из полицейского участка Шиону хотелось забрать как можно скорее, то из бесового НИИ — немедленно. Рейн никогда не верил в предчувствие, но сейчас что-то внутри настойчиво советовало поспешить.

Таких учреждений в Авийоне было множество. И это ничем не отличалось от сотни ему подобных. По крайней мере, внешне. Невысокое здание, по форме напоминавшее идеальный куб. Облицованное стеклянными панелями, оно отражало мириады цветов, посылаемых на землю лучами Алого Солнца.

Приземлившись прямо возле входа, Рейн, едва не срываясь на бег, бросился по ступеням лестницы.

В холле НИИ всё повторилось. С небольшой лишь разницей — вместо дежурного полицейского сейчас ему отвечала молоденькая секретарша. Инопланетянка с землистого цвета кожей и голубыми глазами на пол-лица. Девица упорно твердила, что никакой лиэри Даггерти у них здесь не было и нет. И она не понимает, почему в полиции дали ложную информацию. Служащая НИИ настоятельно советовала вернуться в участок для выяснения ошибки.

Глядя в эти рыбьи, наивно распахнутые глаза, Рейн понимал, что девушка не лжёт. А значит, Шиону доставили сюда тайно.

Даггерти вдруг почувствовал, что сейчас самое время начинать паниковать. Вот только криками и требованиями вернуть ему жену он ничего не добьётся. Пришлось зайти с другой стороны.

— Мне нужно переговорить с её святейшеством. — Рейн понятия не имел, где сейчас находится Онна. Мог лишь предполагать: раз Провидице зачем-то понадобилась Шиона, значит, она тоже должна быть здесь.

Девушка открыла было рот, явно собираясь сказать очередное «нет». Рейн подался вперёд, улыбнулся и, сменив интонацию, заговорил мягко. В былые времена этот трюк срабатывал безотказно, подобно чарам действовал на слабый пол.

— Скажите, беспокоит коммодор Даггерти. А я буду у вас в неоплатном долгу.

В душе теплилась надежда, что уж ему-то в аудиенции не откажут. А если нет… Придётся искать другой способ отыскать Шиону. В любом случае, отсюда без неё он не уйдёт.

То ли Создатели всё-таки услышали его молитвы, то ли просто повезло, девушка послушно исполнила просьбу. А потом, растянув синюшные губы в лучезарной улыбке, сказала:

— Следуйте за мной. Её святейшество вас сейчас примет.

Шиона

Когда первый шок прошёл, а отчаянье перестало туманить разум, я попыталась взять себя в руки. Сейчас передо мной лежал выбор: или тратить время впустую, на истерику и проклятия в адрес психопатки, по милости которой я здесь оказалась. Или попробовать выбраться из этой западни. А пострадать как следует я смогу и позже. Сейчас же надо успокоиться и придумать как дальше быть.

Что она там говорила про эмбрион? Избавиться? Пусть только попробуют ко мне прикоснуться! В живом состоянии это тело её святейшеству не достанется. Буду бороться до конца! Надеюсь, что до победного.

Онна, правда, утверждала, что очень скоро я успокоюсь, стану покладистой. Интересно, скоро — это когда? Что-то мне совсем не хочется успокаиваться. Наоборот, адреналин в крови так и зашкаливал. Я готова была наброситься на любого, кто рискнёт переступить порог этой камеры. Жаль, передвигаться по ней мешал бесов браслет.

Кусая в напряжении губы, стала прокручивать в уме последние слова Провидицы. Если верить моей копии, я буду паинькой благодаря какой-то сыворотке.

Мгновение, и адреналин снова побежал по венам. От осознания того, чем меня здесь, вероятно, попотчевали, я чуть до потолка не подпрыгнула. На висках от волнения выступил пот, стоило вспомнить про гениальное изобретение профессора Риора, которое с подачи её святейшества тестировали на некоторых кадетах, в том числе и на мне. Онна ведь понятия не имеет, что Рейн, узнав о проводимых в МВА опытах, развил бурную деятельность и откопал для меня экспериментальный антидот.

Именно сыворотка Риора напрочь лишала человека воли, делала его послушным любым приказам. Оставалось надеяться, что её-то мне и вкололи и что противоядие действительно сработает.

Проходили минуты, я терпеливо ждала, но ничего не менялось. Чувствовала себя как прежде. По крайней мере, мне так казалось.

С одной стороны, безумно боялась услышать шорох открывающейся двери. Ведь пока нахожусь здесь, одна, я и мой малыш — мы в относительной безопасности.

С другой — от напряжения и волнения я, кажется, скоро свихнусь. Уж лучше сразу с головой в омут, чем изнывать в неизвестности.

Не успела так подумать, как тишину нарушил звук, которого я так опасалась и вместе с тем с таким нетерпением ждала. В камеру вошли двое. Мрачная парочка великанов-радаманцев с непроницаемыми лицами и одинаковыми наголо обритыми головами. Это у них здесь что, такой дресс-код?

Окинув их взглядом, пришла к выводу, что стоит отложить побег до более удачного момента. Я бы и с одним бугаем, и в лучшие свои времена, навряд ли бы справилась. А с двумя — не стоит даже пытаться. Вырубят как миленькую и понесут моё бесчувственное тело куда им вздумается, на какую-нибудь мерзкую процедуру.

— Поднимайся, — прозвучал приказ.

Я на секунду замешкалась. Не потому, что хотела показать характер. Сейчас важно было понять — подвластна я чужой воле или нет.

К счастью, моё тело слушалось меня безотказно.

Но дабы не заставлять бритоголовых повторять дважды, послушно подхватилась и даже, на всякий случай, вытянулась в струнку. Пусть видят, какая я вся здесь послушная и примерная, готовая к выполнению любых повелений.

Один из радаманцев подошёл ко мне.

— Стой смирно, — очередная равнодушная команда, которую его подопечная покорно выполнила: даже не шелохнулась, когда с меня наконец-то сняли браслет. Выпрямившись, надзиратель выцедил из себя ещё одно слово: — Двигайся, — и мягко подтолкнул меня к выходу.

Видать, от её святейшества поступил приказ бережно со мной обращаться, чтобы, не дайте Создатели, не попортить тело.

Ноги меня, куда бы мы ни направлялись, не несли. Но ничего не поделаешь. Приходилось тащиться за провожатыми, не забывая при этом украдкой поглядывать по сторонам. Сложно было определить, где я. То ли в какой-то частной клинике, то ли в научно-исследовательском центре, коими столица Радамана была щедро напичкана.

Назвать это место полицейским участком, где я, по идее, должна была сейчас находиться, нельзя было даже с большой натяжкой.

Часто нам навстречу попадались сотрудники данного учреждения, все в одинаковых светлых брюках и туниках, очень смахивающих на медицинскую форму. Меня так и подмывало закричать, позвать на помощь. Но что бы это дало? Не думаю, что кто-то из них проникнется ко мне сочувствием. Они на меня даже не смотрят!

Может, здесь это в порядке вещей — похищать людей для проведения всяких незаконных экспериментов?

Дойдя до конца бесконечно длинного коридора, пронизанного таким ярким светом, что порой возникало желание зажмуриться, мы вошли в лифт. Поднявшись наверх, снова оказались в коридоре, как две капли воды похожем на предыдущий.

Помню, я умирала от страха во время рейдов и всевозможных симуляций военно-захватнических операций. Но то, что испытывала сейчас, ни в какое сравнение не шло с теми переживаниями.

До последнего надеялась, что получится избавиться от конвоиров. Но нет, сбежать от них оказалось невозможно. Вскоре я уже входила в небольшой светлый кабинет. Безумно боялась, что снова увижу Онну. К счастью, вместо моего наихудшего кошмара в кабинете обнаружилась лишь радаманка средних лет. Такая же отмороженная, как и мои провожатые.

— Снимай пиджак и ложись сюда, — не дав мне времени даже осмотреться, указала она на кушетку в углу. После чего нажала на одну из ячеек в стене и принялась что-то выискивать в выдвижном ящике.

Меня затрясло.

Я вдруг осознала, что единственный шанс на побег безвозвратно упущен. Бритоголовые не спешили оставлять нас наедине.

А женщина уже вовсю готовилась к бесовой процедуре. Вот она подкатила к кушетке столик. Чуть повернув голову, я заметила на нём обеззараживающий гель, какие-то инструменты и прозрачный куб с микроботом — крошечным «паучком», брюшко которого было наполнено мутновато-розовой жидкостью.

— Лежи смирно. Всё будет хорошо, ты даже ничего не почувствуешь, — расщедрилась на улыбку радаманка и удовлетворённо кивнула, заметив, что пациентка не планирует бунтовать. Лежит себе овощем, тупо уставившись в потолок. А смысл сейчас дёргаться?

Попробую что-нибудь вякнуть, и меня тут же сцапают эти верзилы. Но и позволить им впрыснуть в меня отраву — тоже не вариант.

Ну же, Шиона, думай!

— Какой утебя срок? — Медик опустилась со мною рядом.

Вот теперь понятно, что это за процедура. Хотелось послать бессердечную стерву куда подальше. Но вместо этого я лишь тихо произнесла:

— Почти пять недель.

Радаманка слегка нахмурилась. Повернулась к моим конвоирам и, распечатывая куб с микроботом, распорядилась:

— Возвращайтесь где-то через час. Будет лучше, если она пока побудет под моим наблюдением. Хочу убедиться, что после аборта с ней ничего не случится.

Сохранять невозмутимость, когда при тебе с равнодушным видом говорят, что собираются убить твоего ребёнка, — этого не пожелаешь и врагу. Тут бы и профессиональная актриса не справилась. Не знаю, как сумела сдержаться я и не размозжить голову этой сучки о стену. Наверное, осознание того, что сейчас всё зависит от моей игры, помогло обуздать гнев.

Благо радаманцы не стали задерживаться, молча кивнув, покинули кабинет. Секунды, пока за ними смыкались створки, казались мне вечностью. Я лежала, не шевелясь, напряжённо глядя на то, как бесово «насекомое», спрыгнув мне на руку, шустро перебирая лапами, спешит добраться до вены.

Раздался приглушённый стук, двери наконец-то закрылись, изолировав нас от всего остального мира. Тряхнув рукой, я тут же подскочила. Успела зажать радаманке рот, прежде чем та хоть что-то сумела пикнуть. А потом исполнила свою недавнюю мечту и, схватив гадину за волосы, больше не сдерживая себя, от души приложила её головой об стену. Жертва моего гнева медленно сползла на пол, оставляя на светлой панели кровавый потёк.

Мелкая восьмилапая зараза бесцельно ползала по отполированным плитам. С каким же удовольствием я её раздавила! Едва не зажмурилась от наслаждения, услышав, как под ногой раздался едва уловимый хруст.

Надеюсь, в отличие от микробота — тому уже точно ничем не поможешь, радаманка потом очухается. Хотя, по правде говоря, в тот момент мне было абсолютно наплевать, что будет с этой гадюкой.

Что-то я становлюсь не в меру кровожадной.

Пришлось немного повозиться, стаскивая с неё одежду. Ещё минута ушла на перевоплощение в сотрудницу этой богадельни. Кое-как пригладив растрепавшиеся волосы, не теряя больше ни минуты, я бросилась прочь.

Не успела сделать по коридору и нескольких шагов, как одна из дверей раскрылась и из неё показался мужчина в такой же, как и у меня, форме. Сердце ёкнуло и остановилось, а вот я, наоборот, готова была сорваться на бег и мчаться сломя голову. Сдержалась в последний момент и даже ответила на приветствие кивком и неким подобием улыбки.

До лифта добралась без приключений. Оставалось спуститься вниз, а там уже и спасительный выход должен был обнаружиться.

Глядя на то, как на экране одна за другой вспыхивают цифры, я молилась Создателям, чтобы защитили и помогли. Выйдя из кабины лифта, первое, что увидела, это широкую лестницу, что вела в просторный холл. Там, на расстоянии всего в несколько метров, находилась долгожданная свобода. Я видела улицу, на которой бывала не раз. Отсюда до нашей городской квартиры рукой подать.

Спасение было так близко. От волнения и эйфории у меня даже закружилась голова. Рванула было вперёд, но тут увидела стоявшего у рецепшен уже знакомого мне качка-радаманца. Облокотившись о стойку, он что-то с улыбкой втолковывал глазастой девице, а та давилась смехом.

Наверное, почувствовав на себе мой взгляд, мужчина обернулся. Меня тут же унесло в сторону. Не знаю, заметил ли он беглянку, но проверять не хотелось. С быстротой молнии помчалась я по коридору, не переставая ругать себя последними словами.

Позади раздались спешные шаги. Я не решалась обернуться, потому как безумно боялась встретиться со своим преследователем взглядом. Завернув за угол, упёрлась в дверь.

Путь назад был отрезан, и я, не придумав ничего лучшего, подскочила к биометрическому сканеру, отчаянно молясь, чтобы моя догадка оказалась верной. Ожидание, пусть и короткое, пока шло сканирование сетчатки глаза, больше походило на пытку. К моей огромной радости, система безопасности не догадывалась о наличии в этих стенах абсолютной копии Онны, и двери с тихим шорохом разъехались в стороны.

Прошмыгнув внутрь, я остолбенела.

Не знаю, чего в тот момент во мне было больше: страха, что из всех бесовых кабинетов меня угораздило очутиться именно в том, который облюбовала для себя её святейшество. Или же радости.

Ведь теперь рядом со мной был Рейн.

Рейн

— Коммодор Даггерти, какой приятный сюрприз! Хоть и неожиданный. — Её святейшество отвернулась от окна, возле которого неподвижно стояла до появления гостя, и заспешила тому навстречу. Чуть ли не с распростёртыми объятиями. Как обычно, спокойная, безмятежная. Только на последней фразе голос ей изменил, в нём послышались резкие нотки. — Что-нибудь случилось? Зачем вы меня искали?

Онна кивнула секретарше, и та, повинуясь её беззвучному приказу, выскользнула в коридор.

— Я знаю, что Шиона сейчас находится здесь. — Ещё минуту назад Рейн убеждал себя, что следует брать пример с её святейшества и быть сдержанным, ведь Провидица не та, кого можно припугнуть или к чему-то принудить. Но увидев Онну, растерял всё своё самообладание. Уже долгое время эта женщина играла ими, словно безмозглыми куклами, умело дёргала за ниточки их жизней. И сейчас ей придётся объяснить ему правила игры. — Я хочу увидеть свою жену. И хочу понять, почему вы забрали её из полиции?

— Успокойтесь, коммодор, — после недолгой паузы ответила её святейшество. Не спеша пересекла кабинет и грациозно опустилась в кресло, — Я сделала это ради Шионы. Пусть лучше её просмотрят мои специалисты, чем это будут пытаться сделать неумелые Проводники из полиции. Знаете ведь, ваша жена плохо поддаётся просмотру. К тому же, здесь ей намного комфортней, чем в изоляторе.

— Мне нужно с ней поговорить. — Рейна так и подмывало сорвать с лица Провидицы бесову тряпку и наконец прочесть её эмоции. Чтобы понять, лжёт она или говорит правду. — А ещё объясните, почему вы проявляете к ней столь пристальное внимание?

— Боюсь, пока что удовлетворить ваше требование я не могу, — развела руками её святейшество. — Как раз сейчас Шиона находится на допросе. Ну а что касается вашего вопроса… Наверное, в этой девушке я вижу саму себя. Мы с ней во многом похожи. Я это поняла, как только её увидела. Мне будет неприятно, если с ней произойдёт что-то плохое.

Рейн мысленно выругался. Казалось, Провидица говорит искренне. И в то же время его не покидало ощущение, что она продолжает свою игру, намеренно тянет время.

— Уверяю вас, коммодор, с Шионой всё в порядке. Уже к вечеру вам вернут вашу дорогую жену, — медовым голосом продолжила её святейшество. — Целую и невредимую. Проявите немного терпения. Сейчас вы ведёте себя, как влюблённый мальчишка. — Она поднялась, ненавязчиво намекая, что аудиенция окончена. — Отправляйтесь домой и ни о чём не беспокойтесь. Как только Проводники с ней закончат, с вами сразу свяжутся.

— Лучше я её здесь дождусь, — упрямо возразил Даггерти.

— Как вам будет угодно, коммодор, — на удивление легко согласилась Онна. — Увы, я вам составить компанию не смогу. Но если что-нибудь понадобится, обращайтесь к Ри, — добавила, имея в виду секретаршу.

Рейну ничего не оставалось, как согласиться, и скрепя сердце направиться к выходу. Но не успел он коснуться двери, как та сама раскрылась. На пороге стояла раскрасневшаяся и до смерти перепуганная Шиона.

Радостная улыбка, едва коснувшись её губ, исчезла, стоило ей увидеть хозяйку кабинета.

Шиона

Первые мгновения меня словно парализовало. Внутри одно на другое нахлёстывались совершенно полярные чувства: безумное счастье, панический страх, надежда, что скоро всё закончится, и осознание того, что так просто нам отсюда не выбраться.

Но и с мечтой занять моё место теперь её святейшество может распрощаться. Не уверена, что Даггерти проникнется чувствами к потенциальной убийце своей жены и собственного ребёнка.

Поборов в себе желание схватить Рейна за руку и броситься прочь, шагнула внутрь, понимая, что добраться до выхода всё равно не успеем. По первому же зову этой психопатки сюда сбежится вся местная «рать».

По-видимому, та же мысль посетила и Рейна. В отличие от меня, он умел реагировать быстро. Я даже не успела уловить момент, когда у него в руке оказался небольшой парализующий бластер. Почти безвредная игрушка. Но это всё же лучше, чем ничего. Онна тоже не ожидала столь коварного выпада со стороны мужчины, которого она якобы любила, и нервно вздрогнула, увидев направленное на неё оружие.

— Пожалуйста, ваше святейшество, — нарочито вежливо обратился к маньячке Рейн, — выйдете из-за стола. Так, чтобы я видел ваши руки.

— Или что? Будете стрелять, коммодор? — с вызовом бросила лже-святейшество.

— Если понадобится — не сомневайтесь, — заверил её Рейн таким тоном, который лично у меня не оставил сомнений в его решимости.

Онна нехотя повиновалась и, не спеша, обогнув стол, встала возле окна, сверля меня ненавидящим взглядом. Как ещё дыру не прожгла.

— Расскажи ему, — потребовала я, но ответом мне было молчание. — Расскажи, как собиралась украсть мою жизнь!

Видимо, на сегодня её святейшество исчерпала лимит откровений и теперь старательно прикидывалась глухонемой, не желая признаваться в своих омерзительных поступках.

— Нет? Значит, расскажу я.

Конечно, живописать всю историю своего двойника я не стала, не было на то сейчас времени. Рассказала лишь, что каким-то образом Онна намерилась присвоить себе моё тело и превратиться в лиэри Даггерти.

— Но зачем?!

На Рейна было жалко смотреть. Когда закончила, он имел настолько бледный вид, с лёгким синеватым оттенком, что любой покойник, только взглянув на него, удавился б от зависти. Видать, перспектива стать супругом экс-Провидицы Радамана его не привлекала.

— Так и будешь молчать? — Я из последних сил боролась с желанием подскочить к Онне и сорвать с её лица дурацкую вуаль.

Как будто не понимает, что прятаться теперь бесполезно.

Терпение мужа было на исходе. Витиевато выругавшись, он нервно выкрикнул:

— Кто-нибудь мне ответит?! Я хочу знать, что здесь происходит!

Онна, наконец, отмерла. Тонкие пальцы коснулись воздушной ткани и откинули её назад, обнажив лицо. Сейчас оно было искажено ненавистью, отчаяньем, бессильной яростью.

План, так долго вынашиваемый, нежно лелеемый, рухнул в один миг. Теперь ни одно из желаний, рождённых её воспалённым сознанием, не могло осуществиться.

Провидица это понимала. Воспользовавшись шоком Рейна, резко метнулась в сторону. Не знаю, что она намеревалась сделать: поднять тревогу или, быть может, тоже схватить оружие, чтобы поквитаться со мной за все свои невоплощённые надежды. Я нисколько не сомневалась: так просто Провидица меня не отпустит. Пусть Рейн ей теперь не достанется, но и мне быть счастливой с ним она не позволит.

Все эти мысли уложились в какую-то наносекунду. Я было бросилась Онне наперерез, но Рейн меня опередил, остановив её святейшество одним точным выстрелом из бластера.

Моя копия рухнула как подкошенная. Скорее всего, она бы быстро пришла в себя, если бы при падении не умудрилась основательно приложиться головой о стол, прямо об его острый угол. Кажется, у липовой Провидицы пошла чёрная полоса.

А вот у меня — белая. Потому что опомниться не успела, как оказалась в объятиях мужа, ощутила нежность его поцелуя, на одно чудесное мгновение позабыв об ужасах, что испытала сегодня по вине своего двойника.

— Я до сих пор ни беса не понимаю. Как она… ты… — Рейн не находил слов, чтобы выразить своё смятение. Да мне и самой до сих пор не верилось, что всё это происходит на самом деле.

Даггерти прижал меня к себе, крепко-крепко, прогоняя прочь страх и возвращая в сердце если не покой, то уж точно уверенность, что скоро кошмар закончится.

— Я всё тебе объясню. Позже. А сейчас забери меня отсюда, — смахнув выступившие на глазах слёзы, уткнулась лицом в грудь мужа. Где-то на подсознательном уровне мне казалось, что стоит его отпустить, и я снова останусь одна. Жуткое ощущение.

— Тебе лучше переодеться. — Отстранившись, Рейн чмокнул меня в лоб, успокаивая и подбадривая, и занялся Онной, старательно отводя взгляд от её лица.

Убедившись, что её святейшество находится в глубокой отключке и в ближайшее время не создаст нам новых проблем, принялся стаскивать с неё одежду.

Пришлось мне снова поменять амплуа, из простого врача переквалифицироваться в Провидицу. Идя рядом с мужем по коридору, я честно старалась подражать Онне, двигаться плавно и бесшумно, как умела только её святейшество. Насколько качественной была моя игра — судить не берусь. Полагаю, что не особо. Меня так и подмывало сорваться на бег.

— Ваше святейшество, профессор Сэйтин хотел с вами поговорить, но я сказала, что вы заняты, — поспешила мне навстречу секретарша. К счастью, в холле она была одна, без бритоголового радаманца. — Он, кажется, был чем-то очень обеспокоен. Просил срочно с ним связаться.

— Поговорю с профессором, когда вернусь, — ответила бесцветным голосом и, обогнув девушку на достаточном расстоянии, быстренько засеменила к выходу.

— Хорошо, я передам ему, — не стала больше задерживать нас инопланетянка.

Вернулась за стойку, а мы с Рейном поспешили на улицу. Только во флаере я позволила себе облегчённо выдохнуть. Избавившись от конструкции, ошибочно именуемой головным убором, оказавшимся тяжёлым и жутко неудобным, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Не верилось, что всё закончилось.

Поначалу летели молча. Я не интересовалась куда. Сил говорить не было, спрашивать, откуда Рейн узнал, где я, тоже. Да и сейчас это не имело значения. Главное, он нашёл меня.

— Солнышко, может, всё-таки объяснишь, кто эта женщина? Пока я тут не свихнулся, строя догадки, — чуть ли не жалобно попросил Даггерти. — Твой злобный близнец? Неудачный клон? Пришелица из другой реальности?

— Третье, — устало проронила я. Заметив, как вытянулось лицо у мужа, грустно усмехнулась, представив, что точно такое же выражение, наверное, было и у меня, когда мне открылась вся правда.

Рейн слушал не перебивая. Только пальцы заметно подрагивали, пока он управлял флаером, и глаза напряжённо всматривались в багровеющее вдалеке небо.

— Тебе нельзя здесь оставаться, — наконец, тихо проговорил он. — На Радамане. Она найдёт тебя так же легко, как это сделал я. Придётся избавиться отчипа, взять новые имена. Пока Он… Пока та Шиона жива, тебе на этой планете не место.

Я и сама это прекрасно понимала. К тому же теперь я вроде как беглая преступница. Можно, конечно, сдаться в полицию. Но где гарантия, что прямиком оттуда снова не попаду в лапы Провидицы? Во второй раз она меня точно не отпустит. Да и Рейну оставаться здесь небезопасно. Кто знает, на что ещё способна безумная, привыкшая добиваться своего любой ценой женщина.

Одного Рейна она уже угробила. Отнять у меня моего я не позволю.

— Улетим первым же рейсом, — тем временем набрасывал план действий Даггерти. — Куда угодно. Лишь бы подальше отсюда.

— Как только Онна очнётся, меня тут же объявят в розыск. Если уже не объявили. Я даже до шаттла не доберусь, как меня схватят.

— Попрошу о помощи Фейруса. Он что-нибудь придумает. — Рейн ободряюще улыбнулся и начал плавно снижаться, пока флаер не коснулся крыши небоскрёба. Отвечая на мой вопросительный взгляд, пояснил: — Здесь живёт один мой знакомый, ты с ним уже встречалась. Нужно к нему заскочить.

Знакомым оказался тот самый врач-ниилиец, благодаря которому сыворотка Риора не сработала. Если бы не этот исследователь и его изобретение, скорее всего, я бы уже была мертва.

Мужчина был явно удивлён столь поздним визитом, да ещё и к нему домой, но принял нас радушно. Пока Рейн о чём-то шушукался с ним в кабинете, у меня появилась возможность настроиться на непростой разговор.

На какое-то время я позабыла об Авене, но сейчас, когда самое страшное осталось позади, тревога за жизнь друга вернулась. Я понимала, что бессильна ему помочь. И в то же время не могла бросить его на произвол судьбы. Эти чувства давили на меня, угнетали.

Вскоре Даггерти вернулся. Собирался мне что-то сказать, но я его опередила.

— Рейн… — Поднявшись с кресла, заглянула мужу в глаза. Сложно было подобрать слова, чтобы выразить свою просьбу. Которая наверняка покажется ему немыслимой и вызовет шквал эмоций.

Потом он на меня наорёт. Это как минимум. А может, и вообще по голове стукнет. И скажет, что это для моего же блага, для прочистки мозгов.

Но попытаться всё же я была обязана.

Мне даже объяснять ничего не пришлось, муж и так всё понял по моему молящему взгляду.

— Нет, Шиона, ты достаточно рисковала ради него. И вот мы где оказались, — отрезал категорично.

— Сам знаешь, что мы здесь не из-за него. И, наверное, стоит сказать Авену спасибо. Если бы не сегодняшние события, Онна бы действовала по своему безумному сценарию. Сначала бы отослала куда-нибудь подальше тебя, а потом бы взялась и за меня. И жил бы ты до конца своих дней с психопаткой.

От этого заявления Рейна аж передёрнуло. А потом он раздражённо процедил:

— Даже не надейся, что я ещё буду его благодарить. Он тебя подставил!

— Его ведь уже должны были допросить… — заикнулась осторожно.

— И что ты предлагаешь? — лицо Даггерти напоминало каменную маску. — Потащить его с собой на корабль? Мы понятия не имеем, в чём твой Вилар ещё замешан. Скорее всего, его даже под залог не отпустят.

— Но если поручишься ты…

Усмехнулся, горько и безнадёжно:

— Ты ведь понимаешь, что это ещё больше всё усложнит. Неизвестно, когда мы в таком случае сможем сюда вернуться. Если вообще сможем…

Продолжать настаивать, просить его пожертвовать всем ради меня и моего друга — было неправильно. Не менее неправильным было бросить здесь Авена.

— А если бы дело касалось Флара? Как бы ты поступил? — В тот момент я ненавидела себя за эти слова. За то, что не желала отступить и сдаться.

Рейн не спешил с ответом. Смотрел на меня, буквально пронизывая взглядом. Секунды тянулись невыносимо медленно, пока надежда во мне то угасала, то снова начинала слабо тлеть.

Наконец решение было принято, и муж проговорил:

— Я попробую. Не обещаю, что получится, но попробую. — Обняв меня, коснулся губ коротким поцелуем и приступил к наставлениям: — Делай всё, что скажет тебе профессор Дарт. Потом отправляйтесь в космопорт и ждите меня там. От Дарта — ни на шаг. — И одарил меня совсем уж тяжёлым взглядом. — Шиона, не заставляй меня снова сходить с ума от страха.

Я заверила его, что буду паинькой, не стану теряться и последую за ниилийцем хоть на край света.

Попрощавшись с профессором, Рейн ушёл, и в душу снова закралась тревога. Стоило Даггерти скрыться в лифте, как гостеприимный хозяин пригласил меня в кабинет для, как он выразился, совершенно безболезненной процедуры. И хоть с недавних пор это слово вызывало во мне самые пренеприятные ассоциации, я послушно последовала за ниилийцем.

А спустя каких-то несколько минут перестала существовать для Радамана. Идентификационный чип был извлечён и уничтожен, а с ним и та нить, что связывала меня с этим миром.

Сложно описать в тот момент свои ощущения. Долгожданное освобождение? Опустошённость? Скорее всего, всё сразу.

Закончив с уничтожением моей личности, ниилиец пригласил меня на кухню. Настоял, чтобы я с ним поужинала, как следует подкрепилась перед полётом, хоть мне сейчас кусок в горло не лез. Все мысли были об Авене и Рейне.

Остаток вечера прошёл словно в тумане. Не знаю, сколько длился наш полёт до космопорта: несколько минут или, быть может, вечность. Бессвязные молитвы Создателям, обрывочные воспоминания минувшего дня и неясные надежды, что завтрашний день будет лучше.

Ожидание в зале космопорта. Невыносимо долгое, когда перед глазами мелькают незнакомые лица, а ты мечтаешь увидеть только одно единственное. Самое родное и любимое. И ругаешь себя за то, что отпустила. И клянёшься самой себе, что больше никогда не отпустишь. Только бы сейчас он вернулся.

Страх, в который раз за этот день смертоносной змеёй сжавший сердце. Отчаянье, вдруг совершенно неожиданно сменившееся радостью. Настолько сильной, всепоглощающей, что, кажется, можно свихнуться. Или как минимум лишиться чувств.

Спасибо профессору Дарту, вовремя подхватившему меня под локоть и передавшему в крепкие руки мужа.

В которых я быстро ожила. Едва не задушив в объятиях Рейна, бросилась то же самое проделывать с Виларом.

— Спасибо, Ши, — прошептал тот растроганно.

Отстранившись, внимательно осмотрела друга. Живой и вроде как даже невредимый. Что весьма странно, ведь забирал его из тюрьмы Даггерти.

Словно прочитав мои мысли, Рейн усмехнулся:

— Было такое искушение — выбросить его из машины. Сам удивляюсь, как сдержался.

— Мой герой, — приподнявшись на носочках, в благодарность за подвиг и выдержку поцеловала мужа в щёку.

— А ещё человек, устроивший побег преступнику. Вернее, двум, — покосился на меня благоверный. В синих глазах, несмотря на всю серьёзность нашего положения, плясали смешинки. Взяв за руку, Рейн провёл по моей ладони большим пальцем, задержавшись на едва различимом рубце на месте удалённого чипа. — Осталось ещё незаконно проникнуть на транссистемный лайнер, чтобы завершить картину наших правонарушений. Хотя после всего, что произошло, — это уже такая мелочь.

Попрощавшись с профессором Дартом, мы отправились на посадку в шаттл.

Если бы не Рейн, не помощь его друзей и вмешательство Фейруса, ни я, ни Авен ни за что бы не покинули тогда планету. Только любовь мужа, его отвага, готовность пожертвовать ради меня всем подарили мне шанс на спасение и возможность обрести счастье в новом мире.

Вместе с любимым.

 

Эпилог

Четыре года спустя

Шиона

Из-под празднично накрытого стола раздавалось сосредоточенное хрумканье. На носочках подкравшись ближе, я наклонилась и приподняла угол скатерти.

— Попался!

Под столом обнаружилась перепачканная в шоколаде моська. Малыш испуганно захлопал ресницами, при этом не забывая активно работать челюстями, стараясь за считанные секунды уничтожить вещдок. Торман наивно полагал, что в таком случае мама не догадается, чем это он тут занимался.

Ещё одно доказательство вины негодника было зажато в маленьком кулачке. Покрытая глазурью фигурка из песочного теста, уже успевшая лишиться и головы, и руки.

Опять стащил с кухни сладости и опять накрошил под столом!

— Торман! — Попыталась схватить малолетнего проказника за ногу, но тот, пронзительно завизжав, так, что у меня чуть уши не заложило, швырнул свой трофей на пол и принялся шустро уползать в противоположном направлении. А выбравшись из-под стола, рванул через распахнутые двери в сад.

Поймать разбойника удалось где-то на полпути к беседке. Брыкающегося, понесла его в ванную. Сначала умывать, а потом переодевать. Во второй раз за этот вечер.

— И не стыдно тебе так себя вести? Что подумают дедушка с бабушкой?

В ответ Торман весело захихикал и бойко замотал головой.

Рейн утверждает, что характером сын пошёл в меня. Я же уверена, что в него. Зато дочку Даггерти гордо величает своей копией. Почему? Непонятно. Как по мне, наш белокурый ангел, которому сегодня исполняется годик, во всём похожа на маму. У Ильвы мои глаза, такие же задорные светлые кудряшки, как у меня в детстве, маленький курносый носик. Хотя да, улыбка у неё всё-таки папина.

Вот уже четыре года мы живём на Минаре. Свободной, независимой от Федерации планете. Во время той давней экспедиции, когда я думала, что потеряла Рейна навсегда, он даром времени не терял. Успел завести полезные знакомства, благодаря которым мы и смогли здесь обосноваться.

Поначалу было тяжело, непривычно. А потом… Всё как-то незаметно встало на свои места. Появилась работа, друзья. Нас окружал новый, неизведанный мир, который мы только-только начали открывать. Непохожий ни на Арию, ни на Радаман.

Но я верю, что дом там, где твоя семья. Куда тянется твоё сердце. Моё и Рейна уже давно принадлежали этому месту.

Сегодня у нас двойной праздник. День рождения Ильвы и долгожданная встреча с моими родными. Впервые за долгие шесть с половиной лет я наконец-то увижу родителей, Каори и Веана. Познакомлюсь со своими племянниками и новоиспечённой супругой брата.

Для моих родных это первое межсистемное путешествие. Поэтому последние три недели я не находила себе от волнения места. Но, к счастью, полёт прошёл успешно. Рейн отправился за ними в космопорт, прихватив и дочку. Любит он таскать её с собой.

Гости вот-вот должны прилететь, а этот негодник уже вторую рубашку вымазал! Ну точно в папу пошёл.

Сегодня ночью мне опять приснился сон. Одно из воспоминаний, принадлежавших Онне. Последнее время проявляются те нечасто, но полностью избавиться от прошлого другой Шионы, наверное, так и не удастся. Частичка неё всегда будет жить во мне. А частичка того Рейна — в моём муже. Они оседают в наших сердцах хлопьями пепла. Напоминанием о том, что могло стать и нашей судьбой и чего мы сумели избежать. Мы учимся на их ошибках, чтобы в будущем не совершать подобных.

Признаюсь, первый год я жила в постоянном страхе. Боялась, что Онна и здесь до меня доберётся. Неожиданное известие изменило всё. Как сейчас помню то утро, когда мы узнали, что её святейшество трагически погибла. Наложила на себя руки.

Это по официальной версии. А там… Вполне возможно, кто-то ускорил её кончину.

После того как в радаманскую прессу, не без помощи Фейруса, просочились слухи о жестоких экспериментах над живыми людьми, о многочисленных смертях молодых девушек, началось расследование. Которое даже Великой Провидице не удалось замять. Онна перестала быть идолом для поклонения и превратилась в безжалостную убийцу. Скандал достиг апогея, когда её святейшество и участвовавших в эксперименте учёных арестовали. До суда Онна так и не дожила.

Провидица желала многого: власти, любви, счастья для себя и гибели для своих противников. Что ж, одно из её желаний всё-таки осуществилось. Правда, она об этом так и не узнала. Ангельс Марон ненамного пережил её святейшество, отправился на тот свет следом за ней.

Мы часто связываемся с Фейрусом, Тринией. Хвала Создателям, беспутная кузина Рейна наконец-то остепенилась.

Поступила в университет и даже стала встречаться с приличным парнем. По крайней мере, л'эрд Арвейл его одобряет. А значит, парень действительно святой. Подростковая влюблённость Трин во Флара осталась в прошлом. Наш дорогой сержант не разбил ей сердце, когда сделал предложение моей подруге Элее.

Что касается остальных моих друзей, то в их жизнях за это время тоже произошло немало изменений. Разве что беспокойная душа Авена по-прежнему жаждет приключений. Надолго на Минаре он не задержался. Нашёл себе работу на каком-то экспедиционном крейсере и теперь бороздит просторы Галактики.

Тэн и Луорау нас дипломированные лётчики. Были помолвлены. Несколько раз. Эта парочка сходится и расходится чаще, чем мы с Рейном ходим в театр. Уж слишком непростые у них характеры. Но, видно, врозь не могут, раз всё равно возвращаются друг к другу.

Нуна продолжает успешно строить карьеру и пока что ни на что другое не отвлекается. В свои двадцать шесть офицер Олер уже сумела дослужиться до звания старшего сержанта и останавливаться на достигнутом, похоже, не собирается.

Мне бы очень хотелось увидеть их всех. Безумно по ним скучаю. И не перестаю звать в гости, надеясь, что когда-нибудь мы непременно встретимся.

Я успела переодеть Тормана как раз к появлению гостей. Заметив, как в небе показался флаер мужа, а за ним ещё два, подхватила сына на руки и поспешила к лестнице.

Этот вечер стал одним из самых незабываемых. В кругу дорогих мне людей, в атмосфере любви и счастья. Перед десертом мы решили сделать небольшую паузу и отправились в сад, где взрослые дегустировали минарские вина, а детвора как оголтелая носилась по газонам, беспощадно уничтожая мои цветы. Придётся высаживать новые.

— Всё хорошо? — шепнул мне на ухо Рейн. Он подошёл бесшумно и обнял меня со спины. — Выглядишь задумчивой.

— Всё замечательно. Просто… вспомнилось прошлое, — переплела свои пальцы с пальцами мужа и продолжила наблюдать за игрой детворы, наслаждаясь бесценными мгновениями умиротворения рядом с ним.

…Из воспоминаний Онны я так и не сумела понять, за что был приговорён к расстрелу в её реальности Нэриан Чейт, один из друзей профессора Олисера. Зато в этой реальности господин Чейт живёт и здравствует. Насколько мне известно, вместе с Олисером он выступал на собраниях Незримой коллегии против создания «Хроноса». Фейрус, узнав от нас историю Онны, тоже начал активную пропаганду во фракциях против путешествий во времени, что в конечном итоге привело к закрытию проекта.

Надолго ли? Что-то мне подсказывает, что нет. Не сейчас, так в будущем, далёком или недалёком, найдётся новый безумец, который захочет прикоснуться к тайнам прошлого. Ведь такова наша природа — постоянно бросать вызов самим себе и пытаться совершить невозможное. Творить чудеса, которых нам так не хватает в повседневной жизни.

В нашей с Рейном произошло немало чудес. И два самых главных маленьких чуда сейчас, сидя в траве, отчаянно сражались за игрушку. Как уже говорила, Ильва настоящий ангел. Но только до тех пор, пока кто-нибудь не попытается отнять у неё её любимую куклу. Стоит заметить, что кукол удочери полно и все горячо любимые. Не знаю, зачем одна из них вдруг понадобилась Торману.

— Пойду их разнимать. Пока они её на запчасти не разобрали.

— Я сам. — Нежно поцеловав, Рейн выпустив меня из своих объятий и поспешил к детям. — Ну, кто хочет торта?

Подхватив старшего безобразника, усадил его себе на плечи. Торман не сопротивлялся, потому как успел отвоевать себе часть куклы — обезглавил-таки бедную игрушку. Ильва хотела уже разразиться плачем по этому поводу, но услышав волшебное слово «торт», решила отложить сольное выступление на потом. К тому же зрителей маловато, все гости уже вернулись в столовую. Малышка сама протянула руки к отцу, чтобы её тоже с комфортом доставили за стол.

— Мам, а ты с нами? — Торман обернулся и посмотрел на меня синими отцовскими глазами.

— Уже иду, — улыбнулась ему в ответ и, в последний раз взглянув на первые, медленно разгорающиеся на небе звёзды, последовала за своими звёздочками в дом.