Вычислить место проведения ритуала оказалось несложно. Черный седан бармена привел ведьмаков на окраину города, к заброшенному одноэтажному зданию, прежде являвшемуся автомастерской. Об этом свидетельствовала незатейливая вывеска с частично стершейся надписью.

Петер долго возился с замком, но тот никак не желал поддаваться. Нервно выругавшись, парень сунул отмычку обратно в карман и, отступив на пару шагов, направил руки к металлической двери. Несколько секунд ведьмак стоял неподвижно, пока не раздался протяжный скрежет, и створки начали медленно, будто нехотя, разъезжаться.

— Интересно, где успел разжиться силой? — задумчиво пробормотал Кристиан, наблюдая за потугами телекинетика. Было видно, что тому с трудом удается контролировать приобретенные способности.

— Не ты один любишь охотиться за чужими дарами. — Этери присел на корточки рядом с другом и непроизвольно закрыл лицо рукой, когда темноту, сгустившуюся вокруг здания, прорезал сноп света.

Из зияющей дыры в пространстве неуклюже вывалился уже знакомый им парень, едва не налетев на Ведающего и не опрокинув того навзничь. Между молодыми людьми завязалась короткая перепалка.

— Неплохо! — восхищенно выдохнул Кристиан. Такого дара у него еще не было. Жаль, что утром в баре все сорвалось. — Этого ты берешь на себя, — шепнул он Этери, с сожалением понимая, что самому схватить толстяка ему не удастся.

— Не хватает еще того кудрявого и жертвы, — сказал Даниэль, в очередной раз меняя позу. У него уже порядком затекли ноги, а комары явно вознамерились устроить пиршество за их счет. Ко всему прочему снова начал моросить дождь, холодные струи шустрыми змейками стекали по лицу и попадали за шиворот.

Вскоре тишину периферии нарушил рев приближающегося автомобиля. Тот просигналил два раза, приветствуя друзей, и остановился возле обочины. Следом прикатил байк. Круто развернувшись, мотоцикл затормозил, поднимая за собой фонтан брызг. Припарковав «Хонду», уже знакомый им парень подошел к машине. Распахнув заднюю дверцу, словно пушинку подхватил девушку, которая доверчиво прильнула к его груди, и понес к автомастерской. Длинные светлые пряди, влажные от мороси, небрежно упали на лицо и плечи будущей жертвы.

Этери неосознанно дернулся, и лишь Кристиан, вовремя ухвативший его за плечо, удержал ведьмака от опрометчивого поступка. За свои неполные двадцать шесть Этери повидал многое, и чужая смерть едва ли могла его поразить. Потомственных колдунов с раннего детства приучали быть беспощадными к своим противникам. Таково было негласное правило враждующих кланов: или убьешь ты, или убьют тебя. В лучшем случае отнимут силу и уничтожат воспоминания. Но прихвостни Габора таким милосердием не отличались.

Одного Этери не мог понять и принять: убивать обычных людей ради обретения силы было вне всяких законов.

Глаза ведьмака опасно сузились, на лице отразилась жестокая решимость. Только за то, что осмелились лишить жизни невинную девушку, он без сожаления расправится с жаждущими силы ублюдками.

Перекинувшись парой фраз, дружная компания скрылась в здании. Вскоре в окнах с немногочисленными уцелевшими стеклами замелькали отблески пламени.

Кристиан выждал еще несколько минут, а потом шепнул, бесшумно устремляясь к мастерской:

— Пора.

Заговорщики оказались слишком беспечны, даже не потрудились прикрыть за собой дверь, что позволило незваным гостям спокойно наблюдать за подготовкой к ритуалу.

Воздух был наполнен пылью и запахом тлеющих листьев дурмана. На колченогом столе в углу слабо поблескивала керосиновая лампа. По периметру просторного помещения горели свечи, огненные кисточки испуганно вздрагивали от сквозняка.

Светловолосая девчонка, которой в предстоящей постановке была отведена самая незавидная роль, медленно приходила в себя и тщетно пыталась понять, где она и что с ней происходит. Тело и лицо несчастной были испещрены знаками, нарисованными густой кашеобразной смесью из ядовитых корней мандрагоры и плодов болиголова, смешанных с куриной кровью. Точно такие же символы Ведающий и парень-телепорт старательно вырисовывали на стенах.

Стоило отдать магам должное, они тщательно подготовились к обряду. Смерть девчонки должна была выгнать силу из камня, а знаки на стенах удержать дар внутри здания и не дать ему вырваться на свободу, чтобы выбрать себе новое пристанище: человека или предмет.

— Все учли, ублюдки, — сквозь зубы прошипел Этери.

Будучи не в силах разорвать невидимые путы, приковавшие ее к полу, пленнице оставалось только беспомощно вертеть головой да жалобно всхлипывать. Но увидев сверкнувший в пламени свечей нож, занесенный над ней, девушка испуганно замерла, словно окаменев. А узнав своего убийцу, в отчаянье зарыдала.

— Вперед. — Кристиан махнул друзьям рукой и с бесстрашием, порой граничащим с безумием, ринулся в бой.

Эрика.

Никогда не являлась поклонницей фильмов ужасов. А когда все-таки отваживалась просмотреть с друзьями какой-нибудь глупый хоррор, на самых жутких сценах зарывалась лицом в подушку и для большей надежности затыкала уши. И сидела так, пока кто-нибудь не дергал меня за руку, тем самым давая понять, что худшее уже позади. К сожалению, здесь не было спасательной подушки, и я не могла прокрутить кошмарный эпизод. Сейчас я, как бы жутко это ни звучало, была главным действующим лицом в нереальной, абсолютно абсурдной постановке. И финал ее был предрешен. Как вскоре поняла, не в мою пользу.

Я чувствовала себя беспомощной куклой. Веки не желали подниматься, их будто смазали клеем, при этом прочно пригвоздив меня к полу. Неимоверным усилием все же удалось разлепить глаза. Из бледно-лилового тумана, в котором тонуло окружающее пространство, сумела выхватить силуэт Нэлы. Опустившись на корточки и что-то неразборчиво бормоча, девушка выводила на моем теле какие-то знаки. От тошнотворного запаха мутился рассудок. Густая, липкая жижа подобно смоле намертво приставала к коже.

Сколько ни пыталась сопротивляться, только еще больше увязала в паутине страха и отчаянья, а вместо криков о помощи из горла вырывались лишь слабые хрипы.

Проклятье! Да что они со мной сделали?!

Несколько раз я тонула в омуте беспамятства, а потом выныривала на поверхность и к вящему ужасу понимала, что кошмарный сон продолжается. В какой-то момент почувствовала, как чьи-то руки приподнимают меня с земли и требовательный голос произносит:

— Посмотри на меня!

Пыталась отвести взгляд, но глаза Камила притягивали, словно магнитом.

— Девчонка готова, — после недолгой паузы проговорил он, и на долю секунды цвет его глаз стал почти черным. — Не сопротивляйся, — прошептал Камил, почти ласково.

Огромное помещение снова погружалось в лиловую мглу, и невозможно было различить, где заканчивается реальность и начинается иллюзия. Одно я понимала точно: жизнь, как песок, ускользала сквозь пальцы. Неоспоримым доказательством того был занесенный надо мной нож…

* * *

Появление венгров было встречено тишиной. Первые мгновения молодые люди растерянно переглядывались. Камил пришел в себя первым и, покрепче сжав рукоять кинжала, кинулся на ведьмаков.

Колебания Томаша тоже были недолгими. Спорый на слово, на деле он не любил проявлять храбрость. И сейчас принял Соломоново решение: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Немедля больше ни секунды, словак стал мысленно создавать телепорт. Пространство разверзлось, Томаш сделал рывок вперед, но наткнулся на незримую преграду. Путь назад тоже был отрезан. Парень оказался в ловушке, а сбежать, создав новый телепорт, не удавалось. Сила отказывалась ему повиноваться, как будто кто-то блокировал его дар. Пространство вокруг ведьмака начало неумолимо сжиматься…

Когда Этери опустил руки, на месте, где стоял Томаш, остался лежать серебряный медальон с уродливым изображением какого-то божка. Над украшением дымной струйкой вилась теперь уже свободная сила.

— Бери, пока не исчез! — крикнул Этери Даниэлю, подталкивая друга к заветному дару.

Ведающий от неожиданности замешкался, но потом, сообразив, что дар теперь переходит к нему, бросился к эфемерному сгустку. А тот будто только того и ждал. Взвившись к потолку, стрелой спикировал на Даниэля. Стены дрогнули, немногочисленные стекла в окнах водопадом осколков осыпались на пол.

Даниэль тяжело дышал, поднимаясь с колен. Чужая сила камнем осела у него в груди. Это чувство было для Ведающего в новинку и, наверное, не сразу удастся к нему привыкнуть. Еще бы понять, как пользоваться столь неожиданным подарком.

Избавившись от одного противника, Этери кинулся наперерез другому, собиравшемуся напасть на Криса со спины. Петер, на свою беду, умел только видеть ауры людей и находить артефакты, да кое-как справлялся с приобретенной недавно силой передвигать предметы, и сейчас не слишком успешно пытался отбиться от Этери врукопашную.

Удар в солнечное сплетение повалил словака наземь. В глазах потемнело, колдуну с трудом удалось сконцентрироваться и силою мысли запустить в противника валяющийся поблизости гаечный ключ. Вдогонку ему последовала пара отверток и всякая мелочевка, вроде болтов и гвоздей, в беспорядке разбросанных по мастерской. Но ни один предмет так и не достиг своей цели. Они врезались в незримую препону, контуром очертившую силуэт ведьмака, и подобно осенним листьям, кружа, плавно опускались на каменные плиты.

Даниэль тем временем пытался свыкнуться с новой силой. Ведьмак задыхался, ощущая, как нечто чужеродное пускает корни глубоко внутри. Заполняет его без остатка, болью отзывается во всем теле, не давая собраться и прийти на помощь друзьям. Застигнутый врасплох, он закричал, когда кто-то набросился на него сзади, ногтями расцарапав ему плечи. Сбросив с себя обезумевшую от ярости и страха ведьму, Ведающий отскочил в сторону.

Последнее, что успел заметить, прежде чем сознание помутилось, — это искаженное злобой лицо с размазанной по щекам тушью, обведенные темной помадой губы, с которых срывался похожий на шипение шепот. На какой-то миг ведьмаку показалось, что у него стынет кровь, а сердце перестает биться.

Ноги подкосились. Даниэль ощущал, как что-то жизненно важное покидает его. Боль неожиданно ушла, а с ней и все остальные эмоции и чувства. Все для него утратило смысл в одночасье. И поиски артефактов, и борьба за обладание силой. Его больше не волновали простые человеческие радости: дружба, привязанность, любовь. Единственное, что могло положить конец его бессмысленному существованию, — это немедленный уход из жизни…

Устав отражать неумелые атаки, Этери просто приложил Петера головой об пол. Оттолкнув поверженного противника, огляделся. Кристиан в помощи не нуждался, чего нельзя было сказать о Даниэле. На лице парня читались вселенская скорбь и безграничная мука. При виде друга Этери самому захотелось пустить слезу. Вот только момент для сантиментов был не самый подходящий. Подвластный колдовскому влиянию, Ведающий уже тянулся к осколку стекла, и нетрудно догадаться, какое применение он собирался ему найти.

Этери подскочил к Нэле. Отпихнув ее от потенциального самоубийцы, вырвал из непослушных пальцев друга острый предмет. Не растерявшись, ведьма попыталась снова применить свою силу, на этот раз обратив ее против Этери, но пала жертвой собственных чар. Несколько секунд Нэла как завороженная смотрела в глаза ведьмака, ловя в них свое отражение, а потом, безутешно зарыдав, скользнула на пол. Теперь уже ее руки шарили по полу в поисках спасительного оружия.

Все еще чувствуя отголоски навеянных страданий, Даниэль постепенно приходил в себя. На истекающую кровью девушку, захлебывающуюся от собственных слез, старался не смотреть. В отличие от Кристиана и Этери, ему не удавалось сохранять хладнокровие, видя чужую смерть. И вряд ли когда-нибудь он сможет стать таким, как они.

Сила Нэлы, так никем и невостребованная, вольной птицей унеслась в громыхающее небо, навстречу надвигавшейся грозе.

— Некоторые дары хуже проклятия. — Этери помог другу подняться. — Ты как? В порядке?

— Вроде того.

Из противоположного конца мастерской раздался яростный крик. Очередной сгусток энергии угодил Камилу в плечо. Парень покачнулся и, жадно ловя ртом воздух, в изнеможении привалился к стене. Все его тело сейчас напоминало одну большую кровоточащую рану, и малейшее движение доставляло нестерпимую боль. Этот ублюдок венгр уже давно мог покончить с ним, но намеренно медлил. Камил чувствовал себя жертвой, которую безжалостный охотник планомерно загонял в западню.

Желая положить конец пыткам, словак метнул в противника ритуальный кинжал. Тот, пролетев пару метров, замер и, описав в воздухе круг, подобно бумерангу понесся в обратном направлении. Кончик лезвия прочертил на коже алую полосу, разорвав ткань футболки.

Камил умолял богов защитить его, помочь выбраться из этой передряги живым, пусть даже и лишившись дара. Но те отвернулись от него. Нож, чуть отстранившись, по самую рукоять вошел ведьмаку в грудь. Камил судорожно вздохнул. Пытался схватиться за оружие, но пошатнулся и рухнул навзничь.

Оказавшаяся на свободе сила тут же нашла себе новое пристанище в Керестее. Ядовито-зеленые глаза ведьмака почернели, и в них, словно в зеркале, отразились языки пламени, быстро захватившие здание в свой плен.

— Что с Ведающим? — Крис сунул в карман речной камень, по-прежнему хранивший в себе колдовской дар, и подойдя к Петеру, небрежно пнул его ногой. После чего посмотрел на друга. — Мне его дары не нужны. Даниэль? — Способностью воздействовать на предметы силою мысли Эчед владел в совершенстве, а заниматься поисками артефактов и людей, отмеченных силой, в ближайшее время не планировал.

— Хватит с меня на сегодня сил, — поспешно отказался от предложения Ведающий. Больше всего ему хотелось поскорее убраться из этого города, вычеркнуть из памяти страшную ночь и погибших ведьмаков. — А с ней что будем делать? — спросил он, имея в виду девушку, на которую Кристиан так даже ни разу и не взглянул.

Несостоявшаяся жертва захлебывалась слезами, отчаянно боролась с иллюзорными путами, неспособная понять, что без вмешательства мага она так и останется «приколоченной» к полу.

— Нужно забрать ее отсюда. — Этери бросился к девушке, но Кристиан преградил ему дорогу.

— Совсем сдурел?! Забыл, что ли? Никаких свидетелей! Спасем ее, и уже завтра о случившемся узнает не только Габор, но и весь этот вшивый городишко! Это в лучшем случае. Она — не наша забота! Пойдем!

— Значит, сейчас мы забеспокоились о правилах? — поморщившись, процедил колдун. Он с сожалением взглянул на девушку, но вынужден был согласиться, понимая, что в этот раз Кристиан прав.

Огонь разгорался, отгораживая от них заливающуюся слезами девушку, оказавшуюся не в то время, не в том месте. В последний раз взглянув в ее сторону, Этери прикрыл лицо рукавом и поспешил на свежий воздух. Когда он ступил под проливной дождь, незнакомка уже не кричала.

Эрика.

Меня накрыло саваном тишины, и паника отступила. «Наверное, все закончилось», — подумала безмятежно. Я умерла и теперь непременно попаду в рай. Я ведь вела относительно праведный образ жизни и честно заслужила пару-тройку квадратных метров в поднебесье. Подзатыльники брату и прогулы занятий не в счет. Да таких праведников, как я, еще поискать нужно!

На смену одной нелепой мысли тут же приходила другая. Я все спрашивала себя, где же достославный туннель, в конце которого каждый умирающий обязан увидеть свет. Гадала, увижу ли сверху свое распростертое на полу тело, смогу ли побывать на собственных похоронах и вместе с родными всплакнуть у себя на могилке.

Я бы еще много чего могла нафантазировать, если бы не едкий запах гари, проникший в легкие. Грешным делом подумала, что вместо эдема угодила прямиком в ад. Но мой ад был на Земле. Как тогда, в том страшном, давно позабытом сне, огонь расстилался по каменным плитам, окружая меня. Потом коснулся Камила, лежавшего в луже крови, подобрался к Нэле и стал с жадностью пожирать ее одежду.

Глаза снова заволокло соленой пеленой. Я различила три фигуры, замершие неподалеку. Незнакомцы что-то возбужденно обсуждали, но мне никак не удавалось уловить смысл их разговора. Голоса тонули в оглушительной какофонии.

Все, кроме одного:

— Она — не наша забота! Пойдем! — холодно выкрикнул незнакомец, тем самым предрешив мою судьбу.

Цепляться за жизнь больше не имело смысла. Темный силуэт человека, так безжалостно растоптавшего мою надежду на спасение, скрылся в облаке дыма. Я смежила веки, а в голове продолжал звучать равнодушный голос.

* * *

Дождь с яростью хлестал по лицу, студил разгоряченную плоть, но даже он не в силах был погасить колдовское пламя, завладевшее мастерской, унять жар в сердце Этери.

— Я не могу оставить ее здесь! — крикнул он вдогонку друзьям, останавливаясь.

Резко затормозив, Кристиан подскочил к другу.

— И что ты предлагаешь? Вытащим ее, и огребем по полной! И от Цецилии, и от Габора.

— Ты ведь можешь стереть ей воспоминания, — с надеждой попросил колдун.

На что Эчед лишь скептически фыркнул.

— Теоретически. Забыл, я этим еще ни разу не занимался.

— Мог бы хотя бы попытаться, — укорил друга Даниэль.

— Вот именно, попытаться, — мрачно хмыкнул ведьмак. — Вероятнее всего, после моих стараний она превратится в овощ. А это, на мой взгляд, не самая лучшая альтернатива смерти. Пусть лучше так.

Этери почувствовал, как внутри вскипает раздражение. Даже в такой ситуации Крис находил место для иронии. Понимая, что Эчед и пальцем не пошевелит ради спасения девушки, ведьмак бросился к зданию, сейчас напоминавшему огромный костер.

— Ты подставляешь нас всех! — крикнул Кристиан ему вдогонку.

Хорошо хоть не пытался остановить, только заявил раздраженно, что не собирается помогать совершать глупейший благородный поступок, и поспешил убраться подальше от места пожара, забрав с собой Даниэля.

Этери ворвался в мастерскую. Огонь под его ладонями начал гаснуть, будто тростник на ветру пригибаясь к земле. Каким-то чудом пламя так и не коснулось девушки, она лежала в центре очерченного искрами круга и не подавала признаков жизни. Подхватив хрупкое тело, Этери выбежал на улицу, с тревогой вслушиваясь в неровное дыхание несчастной. Дождь прекратился. Редкие капли осыпались с деревьев на ее лицо, запачканное кровью и пеплом.

Он оставил ее в сквере на скамейке, неподалеку от госпиталя. Вызвал «скорую» и, дождавшись, когда ночную тишину развеет вой сирены, ушел. Хотелось верить, что девушка сумеет оправиться от пережитого и попытается все забыть. Хотя о таком, Этери знал по себе, забыть невозможно.